Аннотация: В церкви ночью, на Рождество, кого только ни встретишь!. Что-то, вроде, рождественского рассказа.
Бандитский сочельник
Канун Рождества. Храм всех святых на Малой земле. К двадцати двум молящимся стало тесно. Но к полуночи, после основного торжества, церковь несколько опустела. Сжимая просфору в ладони, я решил дождаться причащения. И был вполне одарен за терпение.
После полуночи появилась прелюбопытная публика. Сопровождаемые явно нетрезвыми хахалями, ввалились две голенастые шлюшки в сапожищах на высоченной платформе - ходулях. . Думаю, за то, с каким искренним благоговением они стояли перед полыхающим свечами аналоем, многое им может проститься. Нетерпеливых же их клиентов пришлось пару раз деликатно, а разок и крепко одернуть. Какая уж там молитва и отрешенность от мирского!
Но, вскоре, сбоку от девиц объявился коренастый кавказец с выводком смиренных соплеменниц. То ли сестер, то ли жен, то ли смесь всего возможного. Накупил жмень мелких свечек, запалил их и в руку каждой своей сестры. Еще часть напихал в подсвечник, оставшиеся прижал не знал куда спрятать. И - затанцевал ! Сначала- запереступал, как обычно приходится жирным от обилия стесненного богатства в штанах. Но, если б на месте ! Семеня, он машинально выписывал круги, овалы, зигзаги, пока вокруг него в толпе не образовалось пространство. Первой не выдержала одна из девиц, которую он нечаянно пхнул пухлой задницей в голые колени. Получив ответный пинок этим самым, коленом, маломерок, как ни в чем ни бывало, не оборачиваясь завытанцовывал в другой угол своего ареала.
"Досталось" от него и мне. От столкновений я увиливал машинально и вовремя. Но, когда послушники - пацаны, пошли с подносом для подаяний, я "попался". Пацаны вынырнули откуда-то сбоку. Не ожидавший их, я вместо припасенной заранее купюры, заблудившись в кармане куртки, раскопал лишь жалкие монеты. Переминавшийся в ожидании подноса с пачкой денег, "танцор", думаю, опешил от такого столь унизительного нищенства зрелого мужика. Я с холодным ужасом смоделировал, что он размахом сеятеля метнет на поднос золото с громким "За того деда !" и укажет жирным пальчиком в мою сторону. Слава Богу, все было проще. Как лавочник слюнявя пальцы, "танцор" отсчитал несколько купюр и, действительно, купеческим броском небрежно метнул, правда, молча, на поднос. Но, явно, засопел, набычиваясь в какой-то мучительно неразрешимой мысли. И - мысль его вызрела! А плодом стало неожиданное. Парень вытащил из жмени самую тоненькую свечульку, долго разжигал ее от своей, затем обернулся всем грузным телом, при этом зашибив, прошмыгнувшую, было старушенцию. С минуту он пристально разглядывал меня в упор. От гвоздей его черных глазищ меня покорежило. Наконец, мужик разродился. Сунул мне свечку и громко гаркнул: "Помолитесь за меня, батя". Молящиеся испуганно обернулись, дъякон у царских врат, кажется, стал заикаться в возгласе. Конечно же, я искренне поблагодарил молодого мужика..
Вот те и рождественский дар! Свеча в моих руках горела на удивление долго, ровно и ярко. Что-то было от знамения в том, что пламя не колебали даже сквозняки, мотавшиеся от окна к окну, хлопавших створками на то и дело менявшем направлении пронзительном ветре. (фу-сложил слова)
Но это было, оказывается, не единственным чудом в ту ночь. Впервые в зрелой жизни я участвовал во всеобщем пении прихожан. Благообразный с патриаршей седой бородой и исконно русским носищем- сизо красной картошкой дъякон дирижировал общехра-мовым пением "Верую". Это потрясает до основ сознания.
В кармане завибрировал сотовый. Работа остается работой, даже в храме должен быть досягаем дежурному. Выскакиваю из храма. Слава Богу, вместо информации диспетчера о подрыве нефтепровода, услышал бодрый доклад сына: " Пап, машина в гараже! Разбуди в семь утра...".
Собираюсь вернуться в храм, но на пороге оказываюсь в стальных объятьях. Инстинктивно блокирую захват болевым тычком. И слышу добродушное:"Ничо себе-дед! ". Отскакиваю и обалдеваю - "Танцор!". Приветливо тянется обнять.
- Не узнали меня !. Вы ж мой Учитель - мУчитель! - смеется он, видя недоумение.
Этим "мУчитель" с ударением в первом слоге называл меня двадцать лет назад девятиклассник Володя Кр-й.... Он, видимо, понял, что не захочу с ним разговаривать. Из-за его выкрутас я ушел из учительства на грани скандала. Но - столько лет! Конечно, я его не узнал. "Как ты, Володь!" вырвалось у меня...
Сейчас он вовсе не был кавказцем. Смоляные кучерявые волосы, мощные усы, квадратная невысокая фигура. А что нос с горбинкой, так, явно, кто-то из кубанских дедов- казаков "турецкий" ген передал.
- "Вы ж не знаете, как всю жизнь я назло Вам все делал - озарившись улыбкой чему-то своему, начал он. Вы уже и забыли о притче, рассказанной когда на Ваш урок я проститутку приволок .... Дъявол в очередной раз приступил к Христу с искушением: "Вот идет человек. Ты позови его в храм и воздержание, а я - в роскошь и гульбище. За кем он пойдет?". "Конечно, за тобой - вниз всегда легче идти"- ответил Господь"....
Володя то ли устало, то ли в мучительной головной боли жестко потер лоб
"...И я лет двадцать доказывал обратное. Ведь не дурак я, ума хватило сколотить еще при коммунистах состояние, а при дерьмократах- вообще - малина для рук загребущих. И каждый раз, вы не поверите, крутил фиги фотографии, где наш класс. Мол, а Вам слабо быть людьми...."
Запальчиво тараторя, на едином духу, он, наконец, задохнулся, И, явно, увидел мою реакцию...
-"...Ненавижу и Вас, и всех вас, все ненавижу !!!!!!"- вспыхнул он. Но тут же осекся, заговорил в сдержанной тональности : " Просто Вы во всем оказались правы. Мне все так легко давалось ! Деньги, дома, машины, гульки, жены ... Только - вот, в тюрьму не сел, как Вы говорили. Да лучше б в тюрягу. Ведь, мать умерла после скандала со мной. , И отца убил я. Ну не сам, конечно. Есть кому. Ну не буквально: бах- тарабах! Только - забрал его бизнес, помешал мне. А что он без дела- ноль ! И - угас, понимаете .... Когда до меня дошло все это, я ведь далеко не дурак. Вспомнились все, кого я затоптал в бизнесе. Тогда пришел ОН !! (Володя ткнул пальцем в небо), Вы правы оказались: от Бога , если ты не дебил, никуда не уйти. А потом ... Девчонки, те, в церкви: дочери отца моего - от каждой жены по одной. И их, и их матерей, и всех своих близких содержу. И готов всех - всех, на ком глаз остановится, пожалеть, уберечь. Ну не умею я об этом. ".
- " Володь! Не порыв ли это? Не сиюминутное ли ? Вверх, действительно, сложнее..." - наконец, выговорил я, помня вспышку ненависти за несколько минут до того..
- " Не знаю, учитель"- сдержанно промямлил он.
В храм мне расхотелось возвращаться . Я вышел к морю и побрел по набережной сквозь изморось вперемежку с хлесткими крупинками заледеневших снежинок.
Прошло три года.
В "Новороссийском рабочем" за шестое января прочитал "передовицу". Конечно же о наступающем Рождестве. В поселке Абрау-Дюрсо, над озером, восстановили храм в честь Ксении Петербургжской. Приведены слова настоятеля храма, отца Сергия "Не принято называть фамилии жертвователей. Единственно, скажу имя самого активного- Владимир. И купола, и евроокна, и многое иное -его ...". Тот ли , не тот ли, мой бывший ученике?. Так хотелось, чтоб был он. Нашел свой путь к храму, к которому ему идти и идти.
В той статье был упомянут некий Вячеслав. Из бывших людей искусства. Видимо, в порыве религиозного экстаза, ушел в странники, по - современному забомжевал. Теперь - звонарь абраусской церкви. И не спросить у тезки : "Брат! Как же ты так сумел? Все бросил, мирское, и...?.". Видимо, каждый рождается в Вере сам.