Аннотация: Великий Лаар, покинувший свой родной мир сотни тысяч лет назад, возвращается домой. Он находит лишь мёртвую пустыню, непонятно, как и кем, уничтоженный мир. Вся разумная жизнь погибла. Последний из некогда могучего народа, считающий себя единственным Богом, Лаар оставляет свой погибший мир. Он уходит, движимый лишь одним желанием - отомстить. Но он не знает, кому и как ему мстить. Лаар скитается по мирам, ища информацию, о тех, после чьего прихода, в мирах не остаётся разумной жизни. Так же он приглядывается к любым магическим предметам и существам. В надежде, что где-то, когда-нибудь, он всё же, найдёт ответы на свои вопросы. В одном из многих миров Лаар натыкается на группу из сверхлюдей, являющихся Бессмертными. Заинтересовавшись, он обнаруживает, что сделала их такими некая магическая вещь. Он пытается изучить её, но сталкивается с неожиданной проблемой: он даже увидеть не может, Предмет Сил, который Бессмертные (те самые былинные богатыри, чьи имена вы прочитали несколько выше), называют Трон. Лаар пытается надавить на богатырей, полагая, что они намеренно закрывают Трон, от его зрения. Выяснив, что дело не в маге из числа богатырей (Ярополк), Лаар ищет способ заставить их помогать ему добровольно. Осложняется это тем, что богатыри воспринимают его как нового страшного врага, наподобие Кощея. Заинтригованный и взбешённый он всё же находит способ заставить богатырей.
Но прежде мне нужно узнать кто вы такие. Как? Скитания по мирам. Где-нибудь о вас, тварях, знают или слышали. О тех, чьего прихода после, не остаётся никакой разумной жизни. Убивающие разумных: где-нибудь я узнаю кто вы. Только теперь в каждом мире, я буду проводить гораздо больше времени. И когда-нибудь, в каком-то из них, я узнаю, кого мне нужно искать. А после этого..., Великие Силы решат, кто останется среди живых.
А теперь прочь! Вон из этого мира пропахшего смертью. Из самой этой сферы...
1. Князь и Богатыри Русские.
-Ну, для ночной вылазки, хм, сойдёт. Определённо, сойдёт, етить их мать...
Так..., вроде всё в порядке. Одеяние удобное, в случае чего не станет причиной неприятных неожиданностей: на вроде ссадины, перелома, а то может и его безвременной смерти, иль каких-нибудь иных печальных увечий. Ничего лишнего, странного или откровенно забавного: одеяние должно внушать врагу трепет, как минимум уважение, но ничего иного. Ну, ещё маленечко повертимся перед зеркалом и айда, преступность, зверски значить, мучить. В принципе, оно конечно просто блажь, редкие его вылазки, что называется в ночь. Что толку от этой его ночной вылазки? Ну, остановит он одного двух из люда лихого. Так городская стража, то есть милиция, его же самого за такие вольности ловить начнёт. А то и пристрелят, хотя это уж будет совсем из ряда вон. Ранят: агромадное везение, для них конечно. Не так-то легко даже просто подстрелить настоящего русича! Впрочем, и русича и басурманина равно подстрелить можно, иногда даже смертельно. Эх! Где ты времечко меча доброго? Всё они с этими пистолетами да автоматами теперячи. Ну, разве не противно им, людям простым, сражать своих врагов таким способом, от которого за версту колдовством несёт? Ни славы тебе, ни почёта: любой идиот, курок спустить может...
А всё-таки: как хорош! Эх, не зря множество королей выражали мне восхищение! Какой красавчик, всё же! Вона, как мышцы рельефно смотрятся. А лицо: сказка! Хм, собственно я и есть сказка. Один из тех, кто почему-то не умирает (знамо, от чего, да только: тс-с-с-с! Нельзя энтого секрета, кому попало знать.). Вот уж полторы тысячи лет не умираю от дряхлости и етить её, старости. Ха! А неплохо я сохранился, для такого-то возраста! И одежда на мне: загляденье прямо. Правда, в современном мире, я, пожалуй, зря ношу щитки на руках, в своих ночных походах. Толку от них - чуть, а выглядит подозрительно. Впрочем, я и так уже почти все доспехи на полку сложил. Хоть немного-то оставить надо? Конечно, надо! Образ-то потеряется. Но меч, наверное, всё же не стоит с собой носить, ныне. Нет, оно конечно, не зря ношу: порой без него никак совсем. Но вот, к примеру, Алёша, тот всё со своими новомодными штучками: научными, мать его етит. Чешуя Змея! Всё же лучше было в те годы. С ратями Олега, когда ходили к Царь-граду, с мечом добрым, да с русичами, славянами ладными. Да воевали за Русь-матушку с супостатами раз...
-Нет, ну он опять перед зеркалом крутиться! - Мускулистый, лицом действительно красивый гигант у зеркала (мужественное лицо, настоящего мужчины: орёл, одним словом), повернулся к окну, туда, откуда слышался весёлый, чуть насмешливый голос. Ясные голубые глаза глянули на гостя радостно, но средней густоты брови сошлись к переносице, слегка грозно. - И не смотри на меня так. Закуришь? Ну, как хочешь. - Высокий кряжистый, не такой мускулистый, но видимо весьма крепкий парень присел на подоконник и раскурил сигарету. Оба своих меча он положил рядом: тоже видать собрался, по ночным улицам мегаполиса, погулять. Только одет он для этого случая, мягко говоря, не совсем подходяще.
-Рад тебя видеть. По какому это поводу мы в смокинге, да с мечами?
-А? - Парень хитро сверкнул глазами и усмехнулся. - Без мечей я счас ни куда.
-Хм. Что же ты через окно-то? - Лицо, конечно красивое, но несущее на себе несколько шрамов кивнуло в сторону окна. - Сорок пятый этаж Добрыня. Это тебе не по карнизам в "чудовищна высокой твердыне, супостата Кощея" лазать. Свалишься, и вся твоя богатырская сила не поможет.
-Ха! - Полные почти детского добродушия глаза, весело заблестели. - Помнишь? Ах! Вот времечко было! По на придумывали потом правда, всякого... А ты прав. - Добрыня с некоторой опаской глянул вниз. - Кощей-то всего пятнадцать этажей себе отстроил. Он и мечтать не мог о таких цитаделях... - Он вдруг, с грустью глянул на покрытого шрамами силача (собственно их не так много было, шрамов, но красиво это ввернуть: покрытый шрамами - типа мощный воин, почти блин, терминатор, ну и всё такое...). - Гюрята, а ты не скучаешь по тем дням? - Гюрята даже удивился: все они скучали. Время доброго меча: кто ж из них не помнит тех дней? Все помнят, все скучают. И каждый знает, что другой тоскует по тем дням, где они открыто ходили по миру, не пряча своей сути. - Я не о том, что люди теперь меч не признают. Не о том, что теперь у них корабли, летающие за пределами землицы-матушки. Я о..., Кощей, Баба-Яга, Соловей-Разбойник... Таких ведь уж и нету, больше. - Он тяжко вздохнул. - Всех мы победили. А что нам осталось теперь? Насильники, убийцы: которым в глаза глянешь, они и штаны мочат. Шушера всякая. А действительно сильных: Маги, Нечисть... Куда все они делись?
-Ты что же жалеешь, что они людей больше не мучают? - Воскликнул Гюрята. - Что Матушку-Русь мы от этих извергов избавили? Ты что Добрыня!?
-А. - Добрыня махнул рукой. - Не жалею, я их. Магии мне не хватает. Врагов, победа над которыми: слава на всю жизнь! Необъяснимого и страшного, что и меня победить может в честном бою: вот о чём я скучаю... Теперь вот приходится с мечами ходить: да ещё с этими. - Он с презрением показал на прямые короткие клинки. Да, Добрыня не любил такие вот аналоги римских гладиусов: ох, уж эти римляне! Мало с ними у князя приятных воспоминаний связано было. Два, а то может и всего три... Но бойцы были отменные: надо признать... Добрыня предпочитал вещь посерьезнее гладиуса. Добротный длинный, прямой клинок. - И от кого? Ни каких тебе, лицом к лицу, из за угла всё...
-Добрыня! - Гюрята подошёл к нему и рывком поднял на ноги. Сигарета выпала, а Добрыня смотрел в сторону. - Ты что сделал? Кто на тебя охотится?
-Узнали они кто я... Да отпусти ты, медведь!
-То есть, как узнали кто ты? - Белея лицом и отступая на шаг, проговорил Гюрята.
-Да, нет. - Прикуривая новую сигарету, ответил богатырь. - В смысле они не знают, что я Добрыня Никитич, богатырь землицы-русской. Нет. Хе-хе. Фантазии у них не хватит поверить в такое. Просто они узнали, где я живу, какое ношу имя, чем занимаюсь. И теперь меня очень хотят убить. - Добрыня глубоко затянулся. - Помнишь, на днях было: в порту. - Гюрята кивнул. История прошла по всем новостям. Три корабля, полных Белого Счастья. Сильнейший наркотик на сегодняшний день. На кораблях были ещё люди: восемь мертвецов, зарубленных древним оружием: мечом. И пятнадцать оглушённых. Он и не знал чья это работа, он-то всё на Муромца грешил (хоть никто кроме них двоих такими делами не увлекается, уж лет триста, да и самого Муромца он из виду потерял ещё два века назад), а тут оказывается, Добрыня постарался... Правда, об Илье уже давно ничего не слышно, но раньше-то, только свистни, кинется со злом бороться. И всегда море трупов оставляет, вот и решил, что Муромец вернулся, да за дела старые взялся. Только вот ежели подумать, да внимательно подумать, сделай это Илья, там бы не восемь, а вся дюжина трупов была бы.
-Ну, так я это... Не знаю как они на меня вышли. Я теперь на мушке Гюрята. Уже двух снайперов, положил. - Добрыня громко шмыгнул носом. - Мне ведь повезло просто: они едва не покончили со мной! Чешуя Змея и Амулет Древних! Я не умею так, не хочу, противно мне..., из-за угла: шелудивые псы! Они пришьют меня рано или поздно. Мне придётся исчезнуть Гюрята.
-Понимаю. - Гюрята сглотнул. Не впервой: каждый из них когда-то исчезал вот так. Он сам когда-то был вынужден спрятаться. Дёрнул его Змей засветиться ассасинам Хасана! Такое случалось... Те кто искали Добрыню: это не просто один враг. Это организация: более тайная, чем орден иезуитов, более сильная, чем орден тамплиеров и такая же не исчислимая как войско Чингизхана, да Батухана. Их нельзя победить: даже им. Но от них можно убежать. Спрятаться. Одно два поколения и о Добрыне просто забудут.
-Я на три столетия исчезну. Скажи Евпатию, да Ослебя. Ну, кому сочтёшь нужным.
-Скажу, Добрыня.... Ч-чёрт!
-Не богохульствуй. - Не довольно буркнул Добрыня. - Громовержцу молишься, а веру Крови вспоминаешь. Не забыл ли, как Новгородскую землицу крестили?
-Не забыл Добрыня. Не забыл. - Гюрята понурившись, опустил голову. Воины Святослава, тогда многих убили. Кое-кого из умерших он знал очень близко, но многих просто знал. А их..., всех..., крестили. Мечом по шеи и в огонь! - Гори они в огне Перуновом! Но лучше бы..., приняли бы родичи веру Креста и Крови. Остались бы живы...
-Ха! - Добрыня выбросил сигарету. - Думаешь, они бы предали свою веру? Как Святослав? Как этот змей Владимир, посох Вия ему в задницу..., Святой, етит его. Они были людьми Гюрята. Они не могли принять Крест. Если бы его несли в чистых руках..., может, Русь-матушка и предала бы веру наших отцов и дедов. Может. Но Крест несли руки по локоть в крови. Веру Зверя, Креста и Крови, трудно принять.... Мне нужно идти Гюрята. Нужно.
-Да. Пусть Велес хранит тебя в пути, а огонь Перунов освещает твой...
Гюрята не договорил и схватив Добрыню за грудки сбросил его на пол. Пуля угодила в стену. Пластик посыпался весёлым дождиком.
-Ать. - Добрыня откатился к ближайшей стене. - Вот о чём я тебе и говорил: из-за угла, да в спину. Маленькая пулька и усё! Эх, чего же Трон дал нам только молодость?
-Ты веришь, что это нам дал только Трон? - Гюрята подполз к окну, на миг выглянул и тут же распластался по полу. - Паскуда! Напротив засел. Следили за тобой братец.
-Не знаю. Мне кажется Трон. Ведь Евпатия мы на Трон посадили мёртвого, почти. А он ожил и теперь то же жив и молод уже почитай семь столетий. Это ты только да Илья, всё не верите... Впрочем, Афросинью, Трон не сделал вечно молодой..., не знаю... У тебя тут винтовки часом нет?
-Добрыня.
-Аюшки?
-Они теперь знают, кто я и где живу. - Мрачно проговорил Гюрята.
-Знаешь, - Очень серьезно произнёс богатырь. - мне кажется прятаться мне будет не так скучно. Вдвоём оно всё веселее!
-Полоцкий сын! - Немного подумав. - Сукин, тоже.
-Я же не специально! Так чего насчёт винтовки?
-Какая к лешему винтовка? - Возмутился Гюрята. Над головой просвистела пуля. - Я тут этой гадости не держу: это к Алёше. Он у нас дитя будущего, мать его!
-Чё делать будем? - Добрыня улёгся на бок и подпёр голову рукой. - Ты знаешь, Перуном Отмеченный, а ведь снайпер это ещё не всё.
-Знаю. - Гюрята активно пополз, к двери в соседнюю комнату. - На лифте уже человек семь не меньше поднимается, а на лестницах их, скорее всего ещё больше... Ты чего разлёгся пёсий сын!? Ползи за мной.
Добрыня промолчал, но пополз сей секунд.
-Ух, ты! - Поднимаясь на ноги, воскликнул он, когда заполз внутрь. Здесь окон не было: снайпера можно было не опасаться. - Это я зря к тебе в гости не заходил Гюрята.
Он с интересом осматривался. Комната была небольшой, но обставлена по последнему слову. А одну из стен занимала большая картина. Очень красивая.
-Китяж? - Удивлённо произнёс Добрыня. - Чего это ты?
-Заткнись и иди сюда. - Гюрята увлечённо потрошил большой шкаф. - Китяж мне дорог.
-Чем это? Мы ж там один раз всего были, и то он через два года вдруг исчез.
-Я там был по чаще. Держи. Помнишь, как пользоваться? - Добрыня недоумённо смотрел на колчан и средних размеров лук, явно не с Руси-матушки родом, всунутый ему в руки.
-Ты издеваешься? - Спросил богатырь. - У них винтовки с оптикой, а мы с луками?
-Я же сказал тебе: нету у меня всех этих штучек со стрельбой и другой ерунды!
-Да нет, это ни чего. - Добрыня деловито накинул колчан на себя. - Даже весело будет: ты как считаешь, сколько я пуль поймаю прежде чем пущу стрелу? - Он задумчиво наморщился. - Ставлю золотой, что пять! Хотя..., может и шесть...
-Заткнись Добрыня, не зли меня. - Пробурчал Гюрята, передавая ему меч.
-Э-э-э. - Добрыня глянул на полученный меч, подозрительно покосился на друга. - По-твоему я похож на самурая?
-Могу дать галльский двуручник: в коридорах этой многоэтажки, со спокойной душой можешь им зарезаться. - Пробурчал князь, достал широкий пояс и повязал его на положенное любому поясу место. Пояс изобиловал кармашками, в каждом имелось по небольшому ножу, метательного характера. - Напомню, что этих ребят ко мне притащил ты!
-Ну, так получилось. - Добрыня пожал широкими плечами. Шмыгнул носом. Вынул меч из ножен и тут же заулыбался. - Ну, что русич: пойдём бить супостата!
-Эх, русич! - Проговорил расстроено Гюрята. Там бригада вооружённых до зубов бандитов, а их только двое. Тут лучше со всех ног и по возможности быстро, линять. - Подожди мне нужно прихватить кое-какие бумаги. - Он распотрошил другой ящик. Взял маленький, можно сказать карликовый дипломат (на большой кошелёк, размером похож). Сунул его за пазуху, как раз поместился. - Ну, а теперь как говорят современные отроки: рвём когти!
-Полностью согласен! Эх, Калину бы сюда, вот лучница знатная.
-Калина сейчас на лунной станции... - Гюрята вытащил из своего бездонного шкафа некий странный: видимо меч. - И на кой её туда понесло?
-Ать! - Добрыня вытащил самурайскую катану из ножен и в полуприсяди, сильно сощурив глаза, картинно занёс над головой. - К-к-ки-и-ия!!! - Он ударил по воздуху назад, будто там стоял враг. Катана с весёлым звоном упала на пол. - Хм, рукоять скользкая. - Не очень убедительно пояснил Добрыня, с задумчивым видом изучая лежащий на полу меч.
-Может, этот возьмешь? - Гюрята взглядом показал на сильно изогнутый внутрь клинок.
-Я зубочистки бастарни не уважаю. - Добрыня презрительно фыркнул и поднял катану. - Ну, чего: стоять будем аль пойдём?
-Ты лук лучше приготовь: я впереди, ты снимаешь, всех кто рискнёт высунуться. - Добрыня важно кивнул. Гюрята тут же сердито добавил. - В меня только не попади! А то в прошлый раз ты помнится, вместо крестоносца мне в плечо стрелу загнал!
-Так то ж, случайно. Форс-Мижор. - Пожал плечами Добрыня. Катана отправилась за ремень. Забавно смотрелся богатырь в смокинге и с японским мечом за поясом брюк.
-Слушай, а как ты гладиусы под смокингом спрятал? - С интересом спросил Гюрята, прилаживая ромфайю за пояс и беря в руку охапку метательных ножей из того же шкафа.
-Семейная тайна. - Сверкнув молодецкой улыбкой, поведал богатырь и указал пальцем на пояс Гюряты. - Князь, а тебе так удобно?
-То есть? - Парень недоумённо глянул на свой широкий пояс. Чуть наклонился. Наклоняться получалось трудно. Гюрята выругался и вынул меч бастарни из-за пояса: при наклонении рукоять ощутимо давила на живот. Достал из шкафа ножны-перевязь и переложил ромфайю туда. Ножны повесил через плечо. - Так то лучше. Пошли... Постой.
-Аюшки Гюрятушка? - Добрыня стоял у двери и деловито примеривал стрелу к тугой тетиве. Потянул её пальцем. Потом двумя. - На совесть. Простой человек её путём и не натянет. А чего стоять-то?
-Ты ведь по стене взобрался, так? - Добрыня кивнул, не совсем понимая, чего князь хочет. - Сорок пятый этаж Добрыня: как снайпер узнал, к какому окну ты лезешь? И как успел подняться и устроиться с винтовкой прямо напротив?
-Хм. - Добрыня задумался. Только изучал он при этом угловатые письмена на узорчатой поверхности лука. Снайпер не очень его интересовал. Хотя он всё же ответил, совсем не удивляясь собственному умозаключению. - Он там, видать, с самого начала сидел.
-Почему же он не пришил тебя, пока ты лез сюда?
-Пёс его знает: может, знал, куда я лезу, да не был уверен. А когда убедился, решил, что пора кончать обоих. Князь, выходит, они о тебе знали. Впрочем, ничего удивительного: многие знают, что Добрыня Алексеевич Никитин, дружит с Романом Владимировичем Горкиным. Может, хотели понять чего, там узнать... - Он повернулся к князю, хитро сощурив глаза. - А я то думал, этот лук давно утерян. Ай да князь! Ай да шельмец!
-Я его взял, когда помер последний потомок Одиссея. - Поморщился Гюрята. - Точнее когда приставился последний способный натянуть тетиву на этот лук. Да и сам Одиссей помер за сотни лет до моего рождения! Я перед ним и Богами не виноват. У этого лука должен быть достойный хозяин. А потомки Одиссея... - Он поморщился брезгливо.
-А тетива не родная. - Добрыня улыбнулся и произнёс. - Вот что за неведомый герой перерезал глотку великану Прруксу. А мы то всё гадали... Не хорошо князь. Друзьям мог бы и сказать, что тетиву людоеда стащил. - Он с восхищением покачал лук в руках. - Знатный лук! Чего тебя в Грецию тогда понесло? А мы то все думали в Британи Гюрятушка...
-Добрыня, нас сейчас убивать будут, а ты о делах давно минувших. - Гюрята хмуро взял один из ножей в правую руку поудобнее. - Они знали, куда ты идёшь. Они знали к кому. Просто не были уверены. Но почему и меня решили прикончить? Или... Идём, нужно валить отсюдава, как можно быстрее.
-Очень с тобой согласен князь.
Богатыри пулей проскочили коридор, и быстро открыв входные двери, выбрались на лестничную площадку. Сердито взвизгнув, снайперская пуля влепилась в косяк. Оба, едва ступили за порог, метнулись в разные стороны. Остановились.
-Никого. Ещё не добрались сюда. - Гюрята перегнулся через парапет и глянул вниз. - Хм, никого, вроде. Я чего-то не совсем понимаю...
Двери лифта открылись и очередь пропорола воздух. Богатыри скользнули к стенам, став по обе стороны от лифта. Стрелявший, не видел их. Он и стрелял, что называется на всякий случай, по принципу: сколько людей ни убей, авось помрёт и тот, кого убить надобно. Парни увидели, как нога в ботинке стала на порог лифта. Приготовились. Нога скрылась в кабине, дверцы закрылись.
-Проклятье! - Воскликнул Гюрята. - Снайпер сообщил, что мы слиняли.
-Чё делать будем? - Добрыня уже не казался таким бесшабашным. - Они всерьез взялись: и не идиоты. Осторожны пёсьи дети!
-Чё, чё! Ты на хрена вообще полез на тот корабль? - Добрыня не ответил, а Гюрята и не ждал ответа. Знай, он о кораблях может, и сам бы туда полез, ну, может, он бы сработал чище. Князь старался крови поменьше проливать. Но кто его знает? На всё воля Перунова. - Ты с кем-нибудь ещё, из наших, в миру общаешься?
-Не-а, а ты?
-С Ослебя иногда. Но никто не знает об этом. Местечко, где мы встречаемся, нейтрально.
-А? - Добрыня подошёл к лестнице и глянул вниз, через перила. - Высоковато. А чё это за нейтрульное место?
-Нейтральное. С Ослебя его не свяжешь никак. - Гюрята подошёл к тем же перилам и тоже посмотрел, хмуро. - Я так понимаю внизу, нас ждут. Возможно десяток автоматчиков.
-Автоматчиков? Эт ты брат загнул. Два-три автомата, не больше. Они же не знают, что с былинными героями столкнулись. Хе-хе-хе.
-Положат двух былинных героев рядышком, нашпиговав свинцом! Вот смеху то будет Никитич!
-Ну, чего ты злишься? Ты ж сам вот сообразил, что они уже вышли на тебя...
-Ты наследил русич. И они тебя нашли. А теперь решили и меня за компанию положить. - Гюрята покосился на двери двух лифтов. Мрачно добавил. - А я впервые положения достиг! Я сейчас средь людей очень уважаемый и богатый человек. - Он замялся под весёлым взглядом друга. - Ну, в потенциале могу стать очень уважаемым и очень богатым. Да точно стану... Чего ты ржёшь придурок! Мечта у меня такая! Крупным бизнесменом прославиться, а не князем. Ещё с петровских времён. А теперь всё коту под хвост! Снова начинать лет через двести: ты не представляешь как это сложно!
-На кой леший тебе всё это? - Пожал могучими плечами богатырь. - Лет тридцать, ну сорок и помирать придётся: достоверно причём, что б поверили и копать не начали. И всё твоё уважение, состояние, псу под хвост.
-Ха! Я это продумал. Я собирался прикинуться собственным сыном.
-Ой, не могу! - Рассмеялся Добрыня. - И сколько таких сыновей будет? Все как матрёшки один на другого похожие? Со временем люди копать начнут и тогда..., нельзя, что б о нас знали. И особенно о Троне.
-А. - Отмахнулся Гюрята, с каким-то блеском в глазах поглядывая вниз. - Такую мечту испортил. Я тут кой чего придумал...
Он не договорил и оттолкнув Добрыню сам прыгнул в сторону одновременно бросая два ножа, да так быстро, что казалось будто брошен был всего один нож. Из открывшихся дверей второго лифта вылетело несколько пуль и короткий хрипящий вскрик, одновременно с глухим ударом.
-Хм, здоров, князюшка. Ох, здоров! - С восхищением заглянул в лифт Добрыня. Там слегка подёргивались два худощавых тела. Ножи, брошенные с не человеческой силой, прочно пригвоздили парней к кабине. - Стражникам городским будет, над чем подумать. Ты ж их чуть не насквозь прошил! Впрочем, Кожемяка по здоровее будет...
-Внизу у лифта и у лестницы, нас уже ждут. Чего-то расхотелось мне под пули лезть.
-А? - Добрыня повернулся к другу, тот стоял, облокотившись на парапет. - Ты чего удумал? - Князь с улыбкой указал глазами вниз. Богатырь вернулся к парапету и с сомнением посмотрел туда же. Дна узкой шахты, идущей точно меж лестничных пролётов, отсюда видно не было. Терялось дно где-то внизу во тьме. - Аль ты шутишь князюшка?
-Никак в коленках слабоват богатырь русский Добрыня Никитич?
-Ха! - Выпятив грудь, воскликнул богатырь. - Это Алёша может, из таковых! А Добрыня... - Он ещё раз посмотрел вниз. Закинул лук за плечо, закрепил ремешок на колчане, что б стрелы не выпали. - До какого этажа?
-Думаю до пятого нам делать нечего: ребятки серьезные. Скорее всего начиная с первого по шесть-семь супостатов до зубов вооружённых, да на каждом этаже... Слушай, а ведь гады в тебя стреляют: именно в тебя. Может, живым меня взять хотят? На кой леший?
-Это потом Гюрята, потом. Ослебя башковитый: вот пусть подумает, а мы ему скажем да на дно ляжем, лет на двести-триста...
-Тут ты прав: сначала шкуру свою спасти надо... На десятом. Там есть небольшой холл, с левой стороны его видно: окна выходят на другую сторону здания. Надеюсь, там снайперов нет. Готов? - Добрыня кивнул. - Храни нас Перунов огонь и Велеса ветры... Вперёд русич!
Одновременно богатыри прыгнули. Несколько этажей были преодолены по касательной. С глухим звуком, оба вцепились в парапет, чуть не оторвав его.
-Парапеты хлипковаты князь!
-Прыгай влево. Я в другую сторону.
Новый прыжок, теперь оба разлетелись в стороны друг от друга. Ещё один такой прыжок и пятнадцать этажей остались позади. До десятого осталось двадцать. Тут с князем случилась беда. Прыгнул он не слишком удачно. Руки коснулись парапета и пальцы зацепились за его край. Тело изогнулось и ноги с силой грохнули о бетон площадки, да о самый край. От боли Гюрята застонал, но тут же был вынужден активно спасать свою жизнь. Удар вызвал непроизвольное напряжение всего тела. Особенно рук и плеч. Мрамор парапета, раскрошился под пальцами, а рывок плеч выдрал верхний сегмент парапета с мясом. Гюрята не удержался и завалившись на спину упал. Извернувшись, он перевернулся вокруг себя и через несколько этажей зацепился за другой парапет. В результате продолжавшее полёт вниз, тело князя изменило направление движения и со всего маху приложилось о широкий край площадки. Скрипнув зубами, князь тихо завыл. - Князюшка? Ты как, живой? - С верхнего этажа поинтересовался Добрыня.
-У-у-у-у. - Заверил его Гюрята в полном своём благополучие.
Покрывшийся красными пятнами от боли, Гюрята подтянулся на руках, и встал ногами на бетон. Прямо на него, широко раскрытыми глазами смотрела девушка. Она, видимо только что вышла из квартиры и теперь застыла в проходе, не веря тому, что видит.
-Э-э-э, я гимнаст. К Олимпиаде готовлюсь. - Заверил её Гюрята, одной рукой поправляя рукоять меча, сместившуюся и ощутимо давившую на затылок, вследствие чего прыгать от парапета к парапету становилось опасно, в основном для жизни. Гюрята вдохнул пару раз: грудь болела, всё-таки ударился он слишком уж сильно. Но ничего. Напоследок он девушке послал шикарную улыбку и ещё одно странное пояснение своих чудачеств. - Понимаете тут очень удобно тренироваться.
Решив, что объяснил достоверно, полностью довольный собой, князь приметился и снова прыгнул. В этот раз удачно. (Наверху, девушка рухнула на пол, потеряв сознание.)
-Десятый? - Перелезая через парапет, спросил Добрыня.
-Ага. Вон цифера на стене. Ослеп что ль? - Гюрята показал пальцем на большую нарисованную жёлтой флюриосцентной краской цифру. - Арабская, гораздо лучше, чем римские каракули.
-Фу, терпеть не могу арабов. - Буркнул Добрыня, разминая руки и вооружаясь луком.
-В тот проход: видишь? - Добрыня приладил стрелу и опустив готовый к бою лук кивнул.
Оба богатыря шагнули к проходу, располагавшемуся аккурат между квартир. Из прохода кто-то выскочил, и выстрелы едва не покончили с богатырями. Гюрята едва успел прыгнуть в сторону. Добрыня сделал то же самое и со всей доступной скоростью выпустил стрелу.
-Ого! - Проговорил Гюрята. - Я из него стрелял, но никогда так близко. Здоров Добрынюшка. Здоров. - Он присвистнул, глядя на тело человека плотно пришитого к стене. Оперение стрелы было едва видимо из груди незнакомца. Стрела вошла в бетон почти на всю длину. А это почти 90 сантиметров: восхищение было не наигранным. Всё-таки тетива лука сама по себе была из разряда: хрен натянешь. - А Добр... Проклятье!
-Ничего. И не так бывало. - Богатырь чуть бледный, но крепко стоявший на ногах улыбнулся князю. - Нам бы на улицу только вырваться, князюшка.
-Сможешь бежать? Идти? - Гюрята отвернулся от друга, подозрительно глядя на коридор. Собственно не только поэтому он отвернулся. Не приятно было видеть кровоточащую дырку в плече брата-русича.
-Стрелять так хорошо и быстро уже не смогу. - Поведал парень. - Ты меня прикрой князюшка. Ать! Собаки! - Добрыня недовольно пожаловался. - Болит.
-Лады. - Гюрята вынул из кармашков десяток ножей, затолкнул лишние прямо за пояс и взял в левую руку три, в правую один. - Двигаемся быстро. Там окно: крайнее справа. Прыгай прям в него, я за тобой.
-Ты часом головой не ударился? - Вскинул брови богатырь. - Десятый этаж!
-Делай как говорю! Там старая пожарная лестница ещё с тридцатого года, никак не уберут... Бегом!
Богатыри со всех ног кинулись вперёд. Очередь едва не скосила обоих. Нож Гюряты попал бандиту в горло и прошил его насквозь. Парень отлетел на метр, где и загнулся. Больше никого в маленьком холле не было. Видать, обычно бывавшие здесь жители ушли едва появились эти двое с оружием. То, что их было только двое, наводило на две мысли: либо этот путь к бегству не воспринимали всерьез, либо на лестнице и внизу на улице уже пасутся целым стадом, преступного вида личности. Впрочем, выбора не было. Времени тоже.
Прозрачный металл заменявший стекло, вылетел из рамы, будто кусок картона, от удара Гюрятовского кулака. Богатырь тут же исчез в оконном проёме. Лестницы отсюда видно не было, но всё же Добрыня бросил лук за спину, ругнулся от резкой боли в плече и смело прыгнул в окно. Почти сразу ноги коснулись железной поверхности. Что-то подозрительно заскрипело.
-Тише ты! Медведь! - Гюрята припав к похожей на решето железке, показал пальцем вниз. - Эта секция на соплях держится. Кровью не истечёшь русич?
-Да ну ты брось. - Отмахнулся Добрыня, он, кстати, и правда себя чувствовал уже лучше. - Давненько просто я раненым не бывал. Уж лет почитай двести. Вот и нервишки сыграли шуточку. Да я с кинжалом в груди сорок вёрст как-то ехал и ни чего: живой по сей день!
-Ага. Смотри. - Указал Гюрята за край площадки, решив, не вступать в полемику по поводу тех сорока вёрст. Потому как ехал Добрыня совсем не на коне, а на его горбу. Кроме того, непрерывно ныл по поводу: не тряси сильно, не беги быстро и так далее. К тому же, насколько он помнил, вёрст было поменьше, а нож торчал не совсем в груди.
-Ать! - Проговорил Добрыня, капая кровью на железо. Но шок ранения проходил, лицо наливалось краской. Русича всегда было сложно ранением вывести из строя, а уж богатыря русского и подавно. Только вот потерял форму Никитич. Немножко потерял.
Неожиданно Гюрята подумал, что видимо прав Добрыня: не те уж враги. Измельчали, да подлы стали...
-Князь, да их там не меньше десятка! - Добрыня кисло кивнул на кровоточащее плечо. - Я промахнуться могу. А вниз лезть: побьют псы прямо на лестнице... - Он выглянул вниз, да так, что едва не упал. Но внизу его не заметили и то ладно. Сияющее лицо повернулось к князю. - Князюшка, там лестница до третьего этажа только. А на соседнем здании терраса.
-Хм, далековато. Я то допрыгну, а ты смогёшь? Темно ведь, да и ранен ты.
-А то! Чего бы и не смочь? - Добрыня улыбнулся. - Только нам бы незаметно пройти эти пролёты, с пятого мы легко сможем прыгнуть на этот балконишко.
-Хм, там людей на улице очень много: думаешь, всё равно будут стрелять?
-А то! Будут князюшка, будут. - Он поморщился. - А может и не будут. Етить их знает...
Богатыри встали и не торопясь, пошли по лестнице вниз. В полусогнутом виде. А торопиться и ни как: лестница дрожала от каждого шага. Весили-то богатыри немало. Каждого отличала стать и обилие мышц. Разве что слишком сильно развитые грудь, плечи и руки Добрыни несколько не гармонировали с тонким, будто вылепленным из гипса торсом. В общем, тяжесть двух богатырских тел была слишком большой для хлипкой и насквозь проржавевшей лестницы. Но пока она держалась и на том спасибо.
-Слушай князь. - Тихо проговорил Добрыня.- А Святогор бы уже давно вниз полетел вместе со всей железой
Гюрята хохотнул: настроение мигом вернулось в прежнее нейтрально-добродушное состояние. Святогора эти железки и одной секунды не удержали бы.
-Святогор-то и по земле-матушке с трудом ходит, а? - Продолжал раненый богатырь. - Его бы в грузовике возить. В кузове. А то и в цастерне: а то ему в туалет захочется? Так тут потоп и начнётся. Как есть начнётся! - Гюрята шагал, еле сдерживая смех. - А вот сейчас он бы пригодился: замест камня его метнуть вниз, так как от метеорита воронка выйдет...
-Хватит уже! - Возмутился Гюрята, опасаясь расхохотаться во весь голос. - Не хорошо же так! Святогор Трон нашёл, не он бы: так и состарились бы как все.
-Что, правда, то правда. - Вздохнул Добрыня. - Слушай, а как он в Трон влез? Не иначе с прыжка: не влез бы иначе Святогор в такой маленькай стульчик.
Гюрята не выдержал и представив как гигант Святогор разбегается, а затем прыгает на Трон, в воздухе разворачиваясь задней частью, что бы попасть аккурат на сиденье, громко расхохотался. Тут же над ухом просвистела пуля.
-Ать! - Воскликнул Добрыня приседая. Несколько пуль ударились в железо и высекая искры затерялись где-то в массе металла. - Соскучились. - Он сорвал со спины лук и взял стрелу. - Вот ведь поганцы! Там людей полным-полно, а они пальбу затеяли! Куда стража смотрит? - Добрыня выглянул через гнилой поручень. Свистнула пуля. Богатырь быстро выпрямился и спустил тетиву. С шипением присел обратно. - Ох, так я вниз свалюсь. Эх, от меча раны бывали полегче. Вот Евпатия бы сейчас: ему-то такие ранки, что занозы.
-Ага. - Гюрята глянул вниз. На асфальте лежал мёртвый человек. Стрелы видно не было: видать вся в асфальт ушла, а может, сломалась. - Метко ты его: наповал. Смотри-ка, люди разбегаются, а машинам по боку: едут себе, будто ни в чём не бывало. Нет, не понимаю я современных людей. - Гюрята вскочил на ноги и почти не видимым глазу движением бросил ножи. Дождь пуль заставил его пригнуться. - Пёсьи дети! Одного снял. Шустрые гады.
-Угу. - Добрыня обоими руками держался за одну из уцелевших в испытании временем, поперечин поручня. - Ты это, не заметил, как железка затряслась? Может, уже тикаем?
-Седьмой. - Князь недоверчиво глянул на узкий лестничный пролёт и оставшуюся часть самой лестницы, до пролёта. - Думаешь, сможем допрыгнуть?
-Не привыкать. - Добрыня гордо подняв подбородок волевым голосом спросил. - Ты что вечно жить собрался князюшка?
-В обще-то, да. - Ответил князь.
-Ать. Я, в общем-то, тоже. Короче, Гюрятушка прыгаем.
-Ага. - Оба богатыря выпрямились и тут же, ливень пуль обрушился на лестницу. Большая часть, высекая искры, затерялась в недрах металлоконструкции, но некоторые засвистели опасно близко к головам. - За Русь-матушку и Огонь Перунов, етит их!
Первым побежал Добрыня. Поручня на пролёте не было: очень удобно было прыгать с самого краюшку. Следом прыгнул князь. До террасы они долетели нормально, аки белки-летяги. И Добрыня уже, даже взобрался, когда на лестнице, видимо через то же самое окно показался вооружённый человек. Гюрята ещё висел на карнизе - не много не совсем удачно он прыгнул. Добрыня вновь взялся за лук. И опять ему не повезло. Пистолет бандита сработал как часы. Пуля опрокинула богатыря на спину. Гюрята тут же повис на одной руке и наотмашь бросил нож, тут же хватая второй и посылая туда же. Не очень удобно было из этого положения метать ножи и он не был уверен, что первый попал. Попали оба. В голову. С кроваво-красной розочкой вместо головы, парнишка полетел вниз. Гюрята взобрался наверх, за секунду до того как десяток пуль изрешетили стену, там, где он только что висел.
-Ты как? - Спросил князь, склоняясь над другом.
-Ать, сучьи дети! - Простонал Добрыня. - В то же плечо, с-собака!
-Хорошо, что не в башку. - Гюрята на карачиках пополз, к ближайшей двери. На миг он обернулся и прикрикнул. - Ну, чего ты? Хватит придуриваться, линяем отсюда.
С ворчанием Добрыня повернулся на живот и пополз за другом, оставляя на выложенном розовой плиткой полу террасы, кровавый след.
-Лук возьми, башка дубовая! - Бросил князь, достигнув дверей. - Потеряешь, ноги повыдергаю, по самую башку.
Добрыня скривил гримасу, насмешливо изображая гнев друга, но за луком вернулся. Дверь открылась от лёгкого толчка, ёё не заперли. Оба богатыря очутились в шикарно обставленных апартаментах. Тут они с облегчением вернулись в горизонтальное положение.
-Ни как бояре тут живут. - Прокомментировал Добрыня богатую обстановку.
-Да нет уж бояр, хе-хе-хе, вымерли. Акромя Ослебя. - Гюрята приблизился к маленькому шкафчику странного вида, заставленному всякими подозрительными флакончиками. - Это чего? Алхимик, тут какой живёт?
-Тьфу ты. - Добрыня даже взмахнул рукой от расстройства, после чего скривился от боли и дал себе зарок пару дней этой рукой стараться не шевелить. - Этот шкап, князюшка, туалетный столик зовётся. Здесь девка красная живёт..., - С сомнением глянул на изобилие разнокалиберных бутылочек, флакончиков и добавил: - а то мож и на Илюшу лицом похожая... И ты говоришь собирался добиться в этом обществе положения и всё такое?
-Да ну тебя. - Отмахнулся Гюрята. Ну, не похожа этакая химическая фабрика, на место для прикрас девичьих. Хотя вон и зеркало есть. А то мож и правда, очень страшная (если на Илюшу похожа: девка с его-то личиком - ужас!), тогда-то ясно: страшной девке без химий всяких как жить-то? Никак вовсе. - Так, Добрыня уходить надо и быстрее. Они наверняка уж и этот домик под прицел взяли...
-Бу! - Сделав страшное лицо, сказал Добрыня. После чего с пол минуты, оба не могли пошевелиться. Девочка, весьма молодая и очень симпатичная, от испуга вскинула руки и полотенце, которое она придерживала этими руками, упало на пол. Обнажилось юное, весьма прекрасное, со всех сторон стройное девичье тело.
-К-хм. - С трудом проговорил князь. - Пойдём-ка друг, напужали мы девочку.
-Ать... - Чуть не облизываясь, ответил Добрыня.
-Пшли говорю!
Без лишних церемоний Гюрята схватил друга в районе бицепса и потащил его прицепом. Дверь открыли без затей: князь просто толкнул её, однако, сил не рассчитал и дверь, вылетела вместе с косяками.
-Князюшка: влюбился я! Как есть влюбился! Огнём Перуновым клянусь! - Восхищённо воскликнул Добрыня.
-Ага. А Марфа как же? - Скептически поинтересовался князь.
-Вообще-то, Марианной её кличут. - Обиженно ответил богатырь, спускаясь по лестнице вслед за другом. - Так, я Марианну любил, правда. А вот теперь уже не люблю. Слушай, а давай её украдём? Как на Кувказе Аллаховы воины делают, а?
-Ты часом головой не стукнулся? - Буркнул Гюрята. Внизу послышались голоса и топот. - Как же они мне уже надоели!
-Мож на лифте, какнить? - Добрыня наклонился посмотреть. Пуля едва не снесла ему голову. - Етит их мать! - Богатырь вынул откуда-то из-за пазухи один из своих гладиусов. Деловито взвесил в здоровой руке и размахнувшись метнул вниз, примерно туда, где бежали люди. Кто-то громко завыл от боли. - Ать! Понравился им гостинец! Слышишь, как радуются! Хе-хе.
-Пришьют нас: как по лестнице двинем. - Проговорил Гюрята. - Давай к лифту!
-Да ты чего, я же так, не подумав: там-то в коробочке нам точно свинца откушать придётся!
-А кто сказал, что в коробочке? - Гюрята поднял высоко над головой обе руки и ухнув ударил по створкам. Вышибло обе как из фольги сделанные. Загнулись внутрь и распластались по стенам. Открылась шахта.
-Подожди-ка чуток. - Проговорил Добрыня, извлекая второй меч. На лестнице появился первый из преследователей. В пол оборота повернувшись, богатырь метнул оружие. Из-за боли в плече, малость промахнулся: завывая, человек упал с распоротым до костей предплечьем. - Хо-хо! Слышь как завыл: благодарен значится. Хе-хе.
Оба один за другим спрыгнули в шахту. Первым Гюрята. Рухнувший сверху Добрыня едва не придавил друга.
-Извиняй...
-Тссс. - Приложив палец к губам, ответил богатырь и пальцем же указал на закрытые створки. Оттуда доносился чей-то разговор. О том, что их могут достать сверху они не беспокоились: с полминуты можно не беспокоиться. Ребятки сейчас не рискнут лезть на рожон. Интересно за кого они их приняли? При таких-то художествах, что они творят. Обычный двуногий так не умеет... Разговор стих. - Ну, всё пош...
С потрясающим визгом сверху летел лифт. Богатыри шустро вынесли двери и попали в тёплые объятия... Нет, не бандитов, повезло. Десяток людей самых разных возрастов шокировано смотрели на двух накачанных парней, один из которых был ранен, нёс катану на поясе и лук, а второй огромный клинок за спиной, и полный ножей пояс.
-Хе-хе. - Смущённо сказал Добрыня. - Эт они лифт вызвали. А как летел-то! Я уж было подумал, эти змеи тросы подрубили. Чтоб нас наверняка...
-Кстати, об этих. Бежим братец. - Гюрята быстро шагнул вперёд, не осторожно задев плечами стареющую даму и какого-то плюгавенького мужичка. Оба грохнулись на пол. - Э-э-э, простите. Бежим русич!
Последние слова он чуть не взвыл: по лестнице, видимой отсюда на половину, быстро бежали пять человек, а за ними надо думать скачет не меньше и у каждого ствол.
-Эх! Князюшка. - На ходу, прямо перед дверьми, ведущими из просторного холла на улицу, крикнул Добрыня. - Да будь у них мечи, а не эти железки: да одной бы левой!
Вместо ответа, Гюрята вооружился ножами. Едва они выскочили, как напоролись на три вскинутых ствола. Тут им весьма повезло, что это были не автоматы. Гюрята оказался быстрее. Все троя, рухнули практически одновременно. Но двое успели выстрелить. Один уже умирая, пустил пулю в асфальт (рикошетом она просвистела над ухом Гюряты), второй, только хорошо подраненный, успел всё же выстрелить прямо в них. Тут уж Гюрята ничего поделать не мог: он мог вытащить новый нож очень быстро и будь у этих бандитских личностей луки, а не стволы, без проблем положил бы всех троих. Но у них были пистолеты. Слава Перуну: обошлось, промахнулся гад.
-Добрыня, вверх по улице... - Обернулся Гюрята и поперхнулся. Добрыня лежал на спине, неподвижно, прикрыв веки. - Братец, ты чего? - Чувствуя, как горький комок подступает к горлу, а в душе зарождается огонь ярости, прохрипел князь.
-Ать... - Не очень жизнерадостно сказал Добрыня, открывая один глаз.
-Ты живой?! - Счастливо воскликнул Гюрята и кинулся к другу. - Добрыня, пёсий сын! Так чаго ж ты братец, пужаешь-то так?! Добрынюшка, шельмец!
Гюрята схватил друга за плечи и попытался поднять: богатырь тут же заорал благим матом. Оттолкнул друга и довольно резво поднялся сам: его слегка пошатывало. Глаза казались, малость прибалдевшими.
-Етить их... - Пробурчал Добрыня. - Ать, в то же самое плечо: сговорились что ль?
-Бежать можешь? - Спросил князь, с беспокойством поглядывая на двери здания.
-Только загзагом.
-Чем?
-Зугзугом...
Гюрята не долго думая, обхватил тонкий относительно тела, но по крепости напоминающий камень, торс друга и взвалил его на плечо. После чего припустил бегом.
-Он на самом деле очень лёгкий. - Бросил он прохожим метров через сто от опустевшего, едва начали стрелять, подъезда. Народ, видя как здоровый мужик резво бежит, без видимого напряжения при этом неся на себя тушу, не меньшего чем он размера, застывал на месте и открыв рот изучал это дело не веря своим глазам. Но это ещё ничего: Добрыня пока терпел сильную боль от тряски. Когда же Гюрята покрыл двести метров, он не выдержал и начал громко орать по поводу быстрого бега, врождённого садизма князя и вспоминать множество его не существующих пороков. При чём в основном матом. Да на трёх языках, безобразно перемешивая и перевирая слова. Что уже через полминуты вынудило Гюряту поставить богатыря на ноги. Добрыня замолчал и гордо выпрямившись, смотрел мимо друга.
-Сам идти сможешь?
-Да ещё и быстрее тебя! - Гордо ответил Никитич и в доказательство бодро зашагал, сильно щурясь. Видимо три ранения в одно плечо парня доконали и как-то повлияли на его зрение: он со всего маха врезался в стену ближайшего здания.
-Обопрись. - Сказал ему Гюрята, подхватывая под руки. Добрыня прибалдевший от такого удара ещё сильнее, положил здоровую руку на плечи друга и постарался шагать в ногу. - Вот те раз! Нам с тобой вот только этого не хватало!
Мигая сиреной, мимо пронеслась милицейская машина. Не успел князь порадоваться, что пронеслась мимо, как взвизгнули тормоза, и машина развернулась на сто восемьдесят. Гюрята крепко прижав торс друга к себе, и приподняв так, что теперь ноги богатыря свободно болтались на ветру, поспешил свернуть в неприметный закуток. С самого начала он планировал добраться сюда. Он не особенно надеялся на успех и потому, подумал ещё и о второй дорожке к бегству. Второй дорожкой был этот же узкий переулок, только тогда его следовало пробежать полностью. Напрягая глаза, он высматривал на правой стене, что-то. Здесь меж стен двух небоскрёбов было совсем темно: улицы ночью освещались всегда и очень хорошо, а вот такие закоулки - хоть глаз коли. Но нужное место он всё же не пропустил. Облокотив бормотавшего нечто несуразное Добрыню о стену, богатырь осторожно постучал. Исписанная неприличными надписями, да ещё на двух языках, дверь не открылась. Но открылось маленькое окошечко.
-Закрытый клуб. Только для членов клуба. - Пробасил обладатель, скупо освещённых изнутри, злых глазёнок.
-Я друг Мессира. Пусти мать твою! У меня друга подстрелили.
-Только членам клуба. - Окошко захлопнулось.
Прежде чем Гюрята решил чего делать, Добрыня пребывающий в полубессознательном состоянии двинул рукой по двери. Появилась солидная вмятина. А в конце улицы замелькали фонари и послышались голоса, скорее всего голоса счастливых обладателей милицейской формы. Вот это совсем плохо: убивать милиционеров князь не хотел. Но он отлично понимал, что и даться им в руки не может. Поймают: те же, что охотятся на них, рано или поздно достанут обоих в камерах. Милиция, полиция, городская стража: они одинаковы во все времена. Продадут и не поморщатся. А убивать их и правда не хотелось. Не только потому, что все стражники, то есть милиционеры, по всему городу всполошатся: просто не хотелось. Кто их знает? Может, вот именно эти: хорошие ребята, честно бьющиеся с преступностью и редко продающиеся. Так таких беречь надо. Их то мало: что тигров в лесах русских...
-Вы не могли бы назвать ваши имена? - Поинтересовались из окошка. На этот раз глаза блестели не злобой (похоже в прошлый раз наигранной), а любопытством и едва сдерживаемым восхищением. Надо думать, восхищение относилось к искорёженной металлической двери.
-Ром... Чешуя Змея! - Воскликнул Гюрята, хлопнув по верхней части двери: бетонному косяку. Сверху посыпалась мелкая крошка. Глаза в окошечке удивлённо расширились: кусочки прочнейшего бетона вниз падали. Но в них появилось ещё и удовлетворение. - Князь Гюрята, во Чернигове княжил который. Одно время. И Добрыня русич славный.
-Угу. - Не очень поверив, ответил парень за дверью и спросил. - Знакомо ли русичу имя Мессира, имя тайное?
-Огонь Перунов на твою тупую башку, сын полоцкого евнуха и монгольской кобылы! - Рявкнул Гюрята, не сразу вспомнив, что у половцев евнухов как-то не водилось, а кроме того у евнухов детей не случалось. Но глаза за дверью теперь сияли полной уверенностью. Только не откроет он, если голова дорога. Пока не услышит имя-код. - Ослебя, Пересветов брат мне нужен, тупое ты животное.
Парень не обиделся, дверь быстро открылась и большущая пятерня, с удивительной силой втащила обоих внутрь и быстро захлопнула дверь. Добрыня, было захотел возмутиться таким не вежливым обращением, но не удержался на ногах и рухнул на пол. Гюрята во время сориентировался и легонько двинул ему в челюсть. Богатырь затих. Сам Гюрята вжался в стену и подтащил ближе к двери сладко уснувшего богатыря. Вовремя - дверь затряслась от многочисленных ударов. Цербер немедленно встал у окошечка и открыл его, повстречав новых гостей теми же словами о закрытом клубе. Только сейчас Гюрята обратил внимание на внушительные габариты парня. Своими размерами и медвежьей осанкой, он живо напоминал Муромца. Да уж не перевелись на землице русской богатыри! Впрочем, князь тут же стушевался: судя по профилю, этот здоровяк русичем точно не был, скорее басурманина сын. Ну, может, мамаша ещё и была из русичей. Хотя вряд ли: скорее славянка. Эх! Не осталось чистых русичей на Руси-Матушке, землице-горюшке...
-Открывай придурок! - Рявкнул наглый бас из-за двери. Гюрята расстроено подумал, что вот этих, пожалуй, стоило послать в гости к их почившим предкам. - Не видишь форму, харя не русская?!
-Слышь, - Удивительно быстро сменился злобно-сторожевой голос цербера, на развязно-наглую, тягучую и довольно противную полублатную речевую тональность. - ментяра, ты фуфло не кидай, да? Понты свои жёнушке своей втирая, понял? Я твоим мундиром бля, подтереться побрезгую... - Из-за двери полетел, поток нецензурной брани и всевозможных угроз. Цербер внимательно выслушал. Мусор иссяк и здоровяк поведал ему о том, что он мусор и есть. После чего вдруг опять разительно изменившись, холодно сказал. - Ваш разговор со мной господин милиционер записан на плёнку. Конечно, только ваши слова. Ничего интересного для суда конечно. Но мы можем послать эту запись на пару телеканалов. Плюс запись того, как вы брызгали слюнями за этой дверью. - За дверью воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом зубов. - Если вы желаете войти в помещение, будьте любезны вернуться с ордером на обыск. Раз уж вы, по какому-то ужасному недоразумению, работаете в милиции, вы должны знать, что с 2036 года федеральным законом, было запрещено сотрудникам правоохранительных органов врываться в частные помещения, в любых обстоятельствах, без ордера на обыск. За исключением случаев, когда органы представляют сотрудники ФСБ, либо СВО. Вы знаете, что такое СВО?
За дверью послышалась приглушённая ругань, постепенно затихающая. Окошечко захлопнулось и здоровяк с улыбкой посмотрел на гостей.
-Э-э-э, а что такое СВО? - Спросил князь поднимаясь.
-Служба Всепланетных Операций. - Ответил гигант, на поверку оказавшийся даже здоровее князя. - Что-то вроде космической полиции. Работают как на Земле, так и по всей солнечной системе. Когда-нибудь они станут...
-Понял. - Остановил его Гюрята, хватая Добрыню под руки и без труда поднимая. Богатырь что-то пробурчал и тут же громко захрапел.
-Ого! - Воскликнул цербер в полном и абсолютном восхищении. - Я такого ещё ни разу не видал! У него плечо на фарж похоже, а он... У Мессира очень интересные друзья.
-Ага. - Кивнул Гюрята, играючи удерживая мощное тело. Он тут же подумал, о том, как бы цербер среагировал, если бы знал, кто они на самом деле такие и что все эти глупые пароли, с древними именами: на самом деле имена, а не какие не пароли. - Слушай цербер..., то есть парень, нам бы пожрать чего, да врача. И Мессиру надо бы сообщить.
-Мессир уже знает. Бог, через ангелов своих верных, всегда говорит ему, и он всегда знает всё наперёд. - Трепетно ответил здоровяк. - Вскоре прибудет, его рыцарь Посвящённый в Свет, Владимир Исаакович. Он примет вас и выслушает ваши просьбы святому Мессиру. - Князь в ответ пробурчал нечто невнятное: знал бы этот цербер, что Владимир Исаакович, на деле и есть их мистический Мессир, ему лично Гюряте, известный как Ослебя! - И это ничего: можете звать меня цербером. - Парень хищно оскалился. - Погоняла у меня такая.
-Ха! В точку Цербер. Хватай его за ноги. По коридору прямо?
Храпящего Добрыню осторожно понесли по узкому коридору. До слуха князя вскоре донеслись звуки непонятного гудящего характера. Он вопросительно глянул на Цербера. Тут он бывал впервые: обычно он встречался с Ослебя, в закутке диско-клуба, абсолютно для всех открытого и в котором ничего не стоило затеряться.
-Братья молят Господа, о милости, дабы даровал Господь Мессиру ещё сто лет праведной жизни, для просвещения душ наших заблудших, в грехах погрязших. - В мистическом полуужасе, полутрепете ответил здоровяк. И очень грустно, чуть не со слезами на глазах добавил. - Мессир стареет, а Всевышний не доволен паствой Мессира и всё не даёт ему нового благословления, на деяния праведные.
Князь поперхнулся и едва не уронил Добрыню. Вот те Ослебя! Ай да сукин сын! А он всё понять не мог как же это Ослебя без обязательных раз в полвека "умираний" обходится? Уже почитай два столетия! А то может и больше. Н-да. Интересно Святогор в курсе чего Ослебя учудил?
-Копьём...Ослебя... Пересвет, етить тебя..., копьём ентого басурманина... - Невнятно пробормотал Добрыня. На миг открыл глаза, завидел полутатарскую морду Цербера и гаркнув достаточно чётко - Челубей! Живой, змеево семя! - вырубился.
-Чего это он? - Ошарашено поинтересовался Цербер, (явный бандит, как минимум в прошлом), глянув на князя.
-Бред начался: врача бы надо браток. - И пояснил. - Он историей очень увлекался в детстве. Куликовская битва, иго, всё такое.
Такое объяснение парня удовлетворило на все сто. Да и кто в здравом рассудке поверит, что несёт за ноги, раненого пулей, легендарного и в обще-то сказочного богатыря Добрыню Никитича? Хотя..., тут, в этих стенах, пожалуй, о здравом рассудке лучше не поминать. Как Ослебя этого достиг? Мужик этот: прожженный со всех сторон, а ведь всей душой верит в Мессира и всякую христианскую чушь. Хотя может, конечно, и не чушь. Говорят Святогор, лично знал этого..., хм, как его? А, да: Христа. Хотя может и брешут. Князь такого от Святогора не слыхал. Правда он и видел то его всего несколько раз. К Трону, Ярополк его привёл, там Святогор и говорил с ним. Первый и единственный раз, говорил долго. Да...
-Туда сейчас. - Кивнул басурманин, на открытую дверь.
Князь осторожно завернул куда показали. Довольно просторное