Грабители были отчаянно смелы, вычистив три ювелирных магазина. На разбитой машине без крыши они мчались в сторону леса. Один из них, видимо главный, размахивал ружьем и смеялся, когда на них опустилась тень железнодорожного моста.
Время замедлилось.
Разгоряченные погоней лица поразила смертельная бледность, волосы покрылись пеплом, истончилась, исчезла кожа, обнажая голый череп. Костлявые пальцы продолжали сжимать ружье. Рваные лохмотья едва скрывали мертвое тело. В пустых глазницах черепа метнулась тоска. Рядом с машиной мчалась призрачная лошадь. На ходу перепрыгнув на нее, призрак рванул в сторону и вверх по склону, на железнодорожное полотно.
Поезда шли по рельсам как-то чаще обычного, то есть подряд. Старые и новые составы едва ли не обгоняли друг друга на небольшом перегоне через мост над дорогой. Раздался пронзительный гудок, потом еще и еще. Крики ужаса, искры из-под колес. Это призрак. Он стоял у самого края полотна, поднимая на дыбы своего прозрачного коня, смеясь и заглядывая в окна проходящих поездов. Вот последний поезд умчался прочь. Череп призрака выскользнул из вагона и помрачнел, как может помрачнеть только череп, давно уставший от своего существования. Почувствовав что-то рядом, он обернулся.
Я стояла в трех шагах от него и молча смотрела.
Призрак спрыгнул с лошади и, пригнувшись, нырнул ко мне, потрясая ружьем и лохмотьями.
Я видела перед собой смотрителя станции. Полинявшее сукно зеленой формы, фуражка плотно сидит на гордо поднятой голове. Не молодой и не старый. Его убили здесь, на станции, во время войны. Он не покинул пост и следил за поездами, даже когда враги были рядом. Он выполнял свой долг и его убили. Смотритель поднял ружье и направил на меня.
- Бу! - сказал призрак.
Я стою. Молчу. Смотрю.
- Чего вылупилась? - снова спросил он.
Я стою. Смотрю.
Усмехнувшись, призрак прицелился и выстрелил мне прямо в грудь.
Я стою. Смотрю. Чего мне бояться? Человек - приведение и ружье - приведение.
Дух пришел в замешательство, но быстро взял себя в руки, оскалился и выстрелил еще несколько раз.
Я стою. Смотрю. Молчу.
- Не страшно? - недоуменно поинтересовался призрак, наклонившись и заглядывая мне в лицо. - Умалишенная что ли? - спросил он скорее у себя, чем у меня и пожал плечами.
Отойдя на два шага, он недоверчиво и почти с сочувствием оглядел меня с ног до головы. Потом снял с плеча старый рюкзак, вынул что-то из него и кинул мне под ноги.
Я взглянула вниз. Огромное ожерелье из кучи драгоценных камней совсем не призрачно звякнуло о камни.
- Совсем дурная, смерти не боится, точно больная, - бурчал призрак, беря поводья коня и мрачно бредя прочь.
- А чего ее бояться? - тихо спросила я, подбирая ожерелье. - Смерть за всеми придет, когда время придет.
Призрак резко обернулся. В его пустых глазницах читалось что-то сродни растерянности, удивлению, раздражению и почти гневу. Но я уже была далеко. Неспешно удалялась по путям. И ожерелье лежало глубоко в кармане.
Весь вечер я выковыривала камни. Тонкие полоски бриллиантов и изумрудов прикрывали в глубине удивительной красоты сине-фиолетовый камень, размером с перепелиное яйцо. Продавать? Вот еще. Я аккуратно сложила камушки каждый на свое место, прикрыла мягкой бархатной тканью и захлопнула сундук.