Дмитрий Николаев был в этом городе впервые. Жизнь у него прошла в сплошных командировках, но поездку в Новосибирск он не предполагал никогда, поскольку в Новосибирске не было предприятий, для которых изготавливала продукцию компания, где служил Николаев. Здесь он очутился только благодаря своему шефу Давиду Гринштейну, пославшего Николаева вместо себя провести переговоры с родственной организацией для уточнения территориального раздела. Гринштейн очень доверял Дмитрию, уважал его хозяйскую хватку и тонкое чутье в юридических вопросах. Единственное, что не мог предугадать шеф - это душевные терзания друга, считавшегося молчуном и несколько отстраненным от активной жизненной позиции.
Николаев был холост в свои сорок пять лет и всегда в беседах уходил от вопросов по поводу мужского одиночества, от предложений познакомить его с приятной во всех отношениях особой. Заметно было, как интенсивно сторонился он женского общества. К этому все в их круге привыкли настолько, что считали поведение сотрудника вполне естественным. Как говорится, у каждого свои тараканы в голове...
* * *
Новосибирск понравился Дмитрию своей просторностью, большим и шумным населением, наличием разных музеев, кинотеатров, двумя планетариями, множеством учебных заведений. Сразу с аэропорта он устремился по адресу, сообщенному шефом. К переговорам хорошо подготовились обе стороны, и они прошли неожиданно быстро. Уже к обеду все документы были подписаны, даже дополнительных согласований с Гринштейном удалось избежать и не пришлось связываться с ним ни по Интернету, ни по телефону.
Отправляться в обратный путь предстояло только на следующий день. Устроившись в гостинице, Дмитрий вышел на проспект и медленно направился вдоль низкой оградки у здания. Волнение нарастало. Еще дома он вновь, как когда-то, тщательно изучил карту Новосибирска, выписал и запомнил все улицы, которые должны были привести его к цели. Он наизусть помнил тот обратный адрес на конверте письма, присланного ему двадцать с лишним лет назад. Этот адрес ему снился по ночам, он записывал его на клочках бумаги и выбрасывал, и вновь записывал. Правда, первое время Николаев пытался забыть то письмо и обратный адрес. Его следовало забыть в обязательном порядке!
Но день шел за днем, месяц за месяцем, год за годом, однако, память возвращалась к тексту письма, к образу автора письма, к постепенно отдаляющимся во времени событиям, породившим томление и тоску. Знакомства с другими женщинами не принесли Николаеву душевного равновесия, и он замкнулся на работе, стал незаменимым для Гринштейна специалистом, его палочкой-выручалочкой. Все двадцать лет он много работал, не брал отпуск, часто бывал в командировках на предприятиях, с которыми сотрудничала его компания. И Гринштейн, неожиданно назвавший новый для посещения город, несколько был поражен реакцией Николаева: тот просто вздрогнул и несколько минут казался в какой-то степени растерянным.
- Нет-нет! - отчеканил сразу Дмитрий, принявший прежний невозмутимый вид. - Проблем никаких, Новосибирск, так Новосибирск...
Не мог же он начать мямлить рассказ о своей первой и, к сожалению, не забытой любви. О коротких встречах с прикомандированной к заводу, где он начинал свою трудовую жизнь после армии, курносой, невысокой девчушкой, сразившей его огромными синими глазами, насмешливым взглядом и очень большими познаниями об окружающем мире. Встреч было всего три. Первый раз Дмитрий проводил ее после работы, по дороге они зашли в кафе поужинать, и договорились сходить через день в кинотеатр. Шел нашумевший в то время фильм "Иду на грозу" по роману Даниила Гранина. Дмитрий еле дождался этого вечера, так долго дни для него не шли ни разу! В кинотеатре он больше смотрел на ее еле освещенное экраном лицо и темные глаза. Она шептала: "Смотри на экран! Ты пропустишь самое интересное!" После фильма они гуляли, взявшись за руки, по городу, смотрели с моста на далекие звезды, а он так и не решился притронуться губами к милому лицу.
На следующий день Дмитрий отпросился с работы и сходил на дневной сеанс того фильма. Надо же было знать, о чем он! И этим же вечером ему пришлось испытать горькие минуты расставания: Ольга уезжала домой после окончания практики. В Новосибирск.
После были только письма, много писем с его стороны и два письма от Ольги. Второе, оно же и последнее, письмо с обратным адресом оказалось очень коротким и прощальным: "У меня есть друг. Если можешь, прости..." Не очень много слов, чтобы запомнить на всю жизнь! Дмитрий любил, но ни разу не сказал и не написал об этом в письмах. Он возненавидел далекий Новосибирск, нашел карту города, изучил ее вдоль и поперек и возненавидел еще больше. Жизнь опустела...
И вот эта неожиданная командировка!
* * *
Дмитрий дошел до перекрестка и выбрал нужную улицу. Дом оказался второй от поворота - обычная пятиэтажная хрущевка. Он вновь начал волноваться, как когда-то в те далекие годы. Медленно вошел во двор и оказался у двери первого подъезда. Из него моментально выпорхнуло юркое создание непонятного пола в спортивном костюме и кроссовках, и у Дмитрия появилась возможность войти внутрь без поиска кода двери. В подъезде было еще достаточно светло, но обычной таблички с фамилиями жильцов он не обнаружил. Поднялся на четвертый этаж и остановился. Он панически боялся нажать кнопку звонка перед квартирой Љ16, хотя дома все продумал много раз. Что он скажет тому, кто откроет дверь. Если муж, то: "Кажется, я ошибся номером. Это тридцать шестой дом? Там, на углу дома вся надпись стерлась." Если дети, то: "Извини, мальчик (девочка), меня попросили найти Ладыгину Ольгу, это не твоя мама?" А если откроет та, кого он ищет: "Извините, я ошибся адресом. Но, кажется, я вас где-то видел!"
Ольга наверняка сменила фамилию, и искать могло оказаться затруднительным. Но главное, что Дмитрия мучило, так это тема разговора, который мог бы начаться. Прошло столько лет... Хорошенькая глазастая девушка могла в конце концов превратиться в сварливую пьяницу с мешками под глазами, либо стала утонченной леди, которая его просто не узнает.
Никого больше в подъезде не было, и он решился. Звонок прозвучал чуть слышно - в глубине квартиры. Дверь приоткрылась почти сразу, вышла вперед животом огромная старуха и подозрительно оглядела Дмитрия:
- Ты не меня ищешь, кареглазый? - музыкальным голосом пропела она. - Смотрю в глазок, а он все стоит и стоит!
Волнение от такой встречи сразу улетучилось, и Дмитрий приступил к делу:
- Вы меня, пожалуйста, извините, мне надо найти, - он заглянул в подготовленный листок бумаги, - Ладыгину Ольгу Семеновну. Дали адрес и просили передать одну вещь. Я в Новосибирске проездом, первый раз в жизни, поверьте!
- Да уже давно понятно, что вы проездом! - продолжила старушенция с музыкальным слухом. - Это у нас - в Новосибирске - бывает. Адресок, правда, вам дали ошибочный. Я здесь живу больше пятнадцати лет и о Ладыгиной ничего не слышала. Хотя!.. - спохватилась она. - Бывшие хозяева... Кажется, ту молодую женщину звали Олечкой. Да, да, муж, помню, при мне ее Олечкой назвал. Но они не Ладыгины были. А переселились они в соседний дом, прямо через дорогу. Мне площади много не нужно, птенчики мои разъехались по разным странам и обменялась я своей четырехкомнатной квартирой с этой семьей. Квартира номер шестьдесят пять.
Она закончила свой монолог и вопросительно поглядела на Дмитрия. Потом добавила:
- А Ладыгину я не знаю. К сожалению, помочь ничем не могу.
- Спасибо и на этом! - поблагодарил Дмитрий и отступил к лестнице. Старуха внимательно наблюдала, как он стал спускаться по ступенькам вниз.
Ему даже показалось, что с четвертого этажа она же наблюдала, как он переходил улицу к сорок первому дому.
"Жизнь идет вперед, все меняется, - подумал Дмитрий, - может, прекратить поиски?"
Но по-прежнему хотелось увидеть тот самый оставшийся навечно в памяти образ. И он двинулся дальше. Дверь в подъезде была нараспашку. Квартира оказалась на втором этаже, хотя Дмитрий рассчитал, что должен быть третий.
Уже более спокойный и уверенный в себе, он позвонил. Сначала было тихо, с минуту. И он хотел позвонить еще раз, понастойчивее. А про себя прошептал: "Где же ты, Олечка?"
Из-за двери послышались быстрые легкие шаги, она открылась настежь. На пороге квартиры стояла красивая женщина с большими синими глазами. И не какая не Олечка, а та самая Ольга Ладыгина!
- Вам кого? - спросила она. Потом немного отпрянула вглубь квартиры. - Ты?!
Сердце вновь вздрогнуло. Ольга совсем не старела, была так же свежа, как в юности, только ему показалось, что на лбу появилась едва заметная морщинка. Он все-таки растерялся и не нашел, что сказать вначале, только тихо произнес:
- Да, это я...
Ольга взяла его за руку и почти силком втянула в прихожую:
- Ну что же ты, Дим? Заходи!
Затем закрыла дверь и вновь оглядела его веселыми глазами.
- Ты все такой же! Нет, правда, совсем не изменился. Похоже, что все такой же стеснительный. Возмужал только; так, наверное, это называется. Снимай плащ, бери шлепанцы, пойдем в зал. Дочка уже заснула, мы с тобой поужинаем. Ты как здесь очутился - в сибирской глуши?
- В командировке я, по делу, - сказал Дмитрий, всовывая ноги в шлепанцы, - завтра улетаю.
Ему по-прежнему было не по себе. И захотелось прижаться к ней, обнять...
- Да понятно, что не ко мне, а по делу! - весело сказала Оля и, посадив его за стол, вновь стала рассматривать. - Поседел немного... Женился? Детей много?
-- Никого нет! - виновато вырвалось у Дмитрия. Ольга уже пошла хлопотать на кухню. Пока она отсутствовала, он внимательно оглядел комнату, подошел к фотографиям на полке книжного шкафа. Их было три: отдельно - молодая еще Ольга, рядом - молодой парень, потом семейное фото - они оба с девочкой лет двенадцати посередине.
Ольга вернулась с подносом и ловко расставила все на столе, затем оглядела стол и скомандовала:
- В ванную - мыть руки! - и вновь ушла на кухню.
Ванная была уютная. Не то, что у беспечного холостяка Дмитрия. Здесь приятно пахло хорошей туалетной водой. Он помыл руки, вытер о ближайший конец махрового полотенца и поспешил в зал. Почти сразу зашла Ольга и протянула запечатанную бутылку:
- Это тебе, - по-прежнему весело сказала она, - взгляни, когда изготовлено.
Дмитрий стал рассматривать этикетку и задержал взгляд на фразе "Бутилировано - 1975 год". Он медленно поднял взгляд. Оля на сей раз очень серьезно смотрела на него. Садясь за стол, она сказала:
- Это тебе подарок. Я его приготовила в те далекие дни, почему-то уверена была, что когда-нибудь вручу. И не ошиблась! Сегодня мы выпьем другого вина, мы здесь с соседками вчера девичник устроили, осталось полбутылки. Современное.
Дмитрий тоже сел, поставил на край стола подарок:
- Как же ты его хранила? Ведь...- он нерешительно показал рукой на фотографии.
Ольга улыбнулась:
- Максим все знает. У нас с ним секретов нет. К тому, же про нас с тобой секретничать и не нужно, сам понимаешь! Приступим?
Они не чокаясь выпили по фужеру красного вина и стали медленно есть, переговариваясь. Дмитрий постепенно освоился в обстановке, его неловкость пропала, но было много вопросов. И он почти на все получил ответы.
Муж Ольги - Максим - работал дальнобойщиком, был в рейсе. И никакая она сейчас не Ладыгина, а Голикова, а дочку звать Оксанкой.
- Дрыхнет в своей комнате после вахты, - сообщила Оля, - у них на работе вахтовый метод: сутки работают, трое - отдыхают. Пытаемся в другое место помочь ей перейти, чтобы уйти от ночных смен. Сама работала в ночную, знаю, что это такое для молодой девчонки.
- Кстати! А сама где сейчас работаешь?
- В свое время работа на производстве мне надоела, женщине там не подняться выше среднего уровня, а ты же помнишь, наверное, какая я была фантазерка! Короче, закончила вечером здешний университет и тружусь сейчас главным бухгалтером в Новосибирском театре оперы и балета. Неожиданно для фантазерки, не находишь?
- Да уж!.. - только и произнес Дмитрий. Для девушки той далекой поры, увлекающейся звездами и фильмами типа "Иду на грозу", бухгалтерия была большой неожиданностью...
Ольга чему-то рассмеялась и сказала:
- Жизнь - штука замечательная! Она все расставляет по своим местам. Знаешь? Мне сегодняшняя работа так нравится, что не променяю ни на какую другую. За любые деньги! Но что мы все о сибирских делах говорим? Расскажи-ка о себе. Почему не женат? Развелся?
Ему вновь стало неловко. Показалось, что признание может огорчить Ольгу, которую он с радостью рассматривал уже второй час, сравнивая с тем самым, всплывающим ночами, образом. Обычно образами верующие называют иконы. Но ведь Оля была совсем другой, она была все время в движении, в своей внутренней радости, упивалась окружающей ее жизнью, своими близкими. Она была счастливой по жизни женщиной. И ему показалось трудным выкладывать свои ушедшие в прошлое проблемы с неудавшейся юношеской любовью.
Дмитрий тоже усмехнулся:
- А знаешь, о чем я мечтал эти годы больше всего? Ты, наверное, догадываешься, но это не важно. Да! Мечтал я поцеловать Олю Ладыгину, поцеловать в губы. И на этом мои мечты обрывались, клянусь!
Он поймал мгновение, когда ее взгляд из веселого превратился в грустный и продолжил:
- Ну не женился я и не женился! Что об этом говорить?
Хотелось добавить: "Всю жизнь, Оля, я ждал твоего возвращения...", но не добавил. Просто сказал весело:
- И детей вот не завел! Расскажи лучше о муже. Работа эта - дальнобойщик - уж больно серьезная, все время - в дороге. Вы видитесь, наверное, редко?
- Привыкла. Даже интересно бывает после его рейсов, у нас у каждого другая работа и мы наперебой все трое пересказываем, что произошло за последнее время.
Ольга помолчала немного:
- Ты думаешь, что я все забыла, да? - взгляд ее слегка затуманился. - Нет, Дима, ничего подобного! Я тоже все помню. Город твой, твой завод, тот мост, где я рассказывала тебе про звезды, а ты так на меня смотрел...
- Наверное, мне пора! - поднялся Дмитрий. - Засиделся, как дома. Извини, ради бога, и ничего не вспоминай...
Он подошел к Ольге, немножко приподнял ей голову, нащупал губами ее горячие губы и слегка поцеловал их. Потом прошелся по комнате и, вернувшись к ней, добавил:
- Еще раз извини! Ведь я хотел, как лучше. Друзья должны встречаться!
Оля тоже встала и быстро заговорила:
- Ты не обязан извиняться, да и не за что. Напротив, огромное тебе спасибо за то, что ненадолго вернул меня в юность. В жизни ничего не повторяется, мы все живем воспоминаниями прошедших лет. О будущем сложно рассуждать - может всякое случиться, а в прошлом все уже произошло, и это никогда не изменится! В Интернете опять пошли домыслы про параллельные миры. То есть движение жизни может идти по разным направлениям и образуется целый клубок параллельных миров. Но это все выдумки. Мне лично других миров не нужно. Я в своем - счастлива. Сегодня я счастлива от того, что вновь повидалась с тобой. Завтра Максим возвращается, и мы втроем будем счастливы от этой встречи, пойдем с нашей дочкой посидим в ресторане. Послезавтра появится еще один кусочек счастья!
Она на секунду прильнула к нему, обняв за плечи и склонив голову на грудь, затем отпрянула, огромные глаза ее вновь весело сияли:
- Тебе срочно нужно жениться! Ты обязательно найдешь свою половинку, и вы - я точно знаю - родите мальчика и девочку. Ведь это никогда не поздно! Ну, пойдем, я провожу. Действительно, смотри, как уже стемнело...
Из подъезда Дмитрий ее не выпустил, заставил вернуться в квартиру. Он шел и вспоминал каждую деталь сегодняшнего вечера. Жизнь можно изменить, здесь Оля права. Но самое отвратительное во всем этом заключается в том, что они больше никогда не увидятся. Он замер на мгновение сердцем.