Магнитогория
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
МАГНИТОГОРИЯ
рассказы
260-летию
Крепости Магнитной
посвящается
Вместо предисловия
У каждого города или села своя история, своё предназначение. Со временем назначение может меняться по сравнению с тем, что было в момент основания.
Москва при первом о ней упоминании была обычной деревушкой, но историю её ведут с того момента.
Златоуст основывался как заводской посёлок и ведёт своё летоисчисление с того первого колышка. И в энциклопедии этого города освещена вся его история от самого начала, и люди показаны начиная с первых. Челябинск считает днём своего рождения дату закладки крепости.
Мы знаем, что первый колышек на месте заложения крепости Магнитной был забит губернатором И. И. Неплюевым в первую неделю июня 1743 года, примерно седьмого числа, плюс-минус два дня.
Первое предназначение Магнитки было защищать рубежи Отечества, новую границу, оберегать покой живших по обе её стороны людей, охранять работавших на горе рудокопов, вывозивших руду на Белорецкий железоделательный завод, естествоиспытателей и геологов, изучавших богатства края. Одновременно для России были застолблены те природные богатства, которые теперь достались нам, ныне живущим. Иначе они принадлежали бы Казахстану.
Со временем в Магнитной появились свои промыслы, здесь устраивались ярмарки, на которых торговали продуктами, скотом, промышленными поварами, изготовленными на месте, в других селениях Урала, в Башкирии, Казахских Жузах и в других краях. Магнитная становится административным центром: сначала крепости с примыкающими редутами, потом - станичного юрта, куда входило 11 посёлков и 5 хуторов, и, наконец, - волости и района.
Магнитцы развивают промыслы, добывают золото, совершенствуют сельскохозяйственное производство.
Ко времени начала строительства металлургического завода Магнитный посёлок был районным центром, и вблизи него существовало несколько посёлков, сёл, хуторов, вошедших впоследствии в городскую черту.
Таким образом, если отбросить шоры, и взглянуть на историю края открытыми глазами, не заангажированно, то эта история предстанет перед нами намного глубже, интересней и живописней, чем, если считать её по постановлению чиновника, захотевшего видеть историю не дальше того дня, когда прибыл первый паровоз. Который, кстати, не по воздуху прилетел, а прикатил по рельсам, проложенным уже до того. И остановился он не в голой степи, а у станционных строений. И людей здесь уже жило немало. И жили они здесь давно, около двухсот лет, а кочевали по этим местам и того дольше, может быть не одно тысячелетие. И "Страна Городов" здесь когда-то существовала. Неужели нам это не интересно?
Между прочим, и железную дорогу здесь уже начинали строить, ещё в самом начале XX века, правда, не в сторону Карталов, а на Белорецк. И на горе существовали не только ямы старателей, но и складские, жилые и прочие строения. Работали люди.
Вся эта славная история, полная трагедий и достижений, счастливых и тревожных дней, годов и веков, должна быть известна нам, нашим детям и внукам.
Вышедшая книга "Магнитогорск. Краткая энциклопедия" при многих достоинствах имеет существенный недостаток, она не отражает историю "до строительства ММК".
Думается, что второе издание Энциклопедии Магнитогорска исправит ошибку, допущенную её создателями, она даст нашим потомкам заглянуть и "за паровоз", рассмотреть, что же происходило там, в глубине веков. Если не на тысячелетия, то хотя бы лет на двести, триста назад оглянуться можно себе позволить. О том времени есть кое-какие письменные свидетельства.
Не быть "Иванами, не помнящими родства" призывает нас совесть, разум и интерес к истории Отечества.
В те давние годы
Магнитная - крепость (с 1743), станица (с середины ХIХ в.) заложена главным командиром Оренбургской комиссии И. И. Неплюевым, лично проехавшим с конвоем по намеченной Верхнеяицкой линии крепостей и определившим местоположение каждой крепости и редута.
В районе Магнитной экспедиция была в конце мая - начале июня 1743. Через год Неплюев стал губернатором вновь созданной Оренбургской губернии (Указ Елизаветы от 15 марта 1744).
Выбор места для крепости Магнитной Неплюевым был сделан не случайно: за рекой располагалась богатая рудными залежами гора и цепь небольших высот, господствующих над местностью, где можно было установить наблюдательный пункт для контроля раскинувшихся дальше казахских степей.
Название крепости определилось по русскому наименованию горы. В новую крепость сразу была направлена команда, в составе одной драгунской роты из Билярского полка и полуроты пехоты. Казаки стали организовываться только после Указа от 27.07.1744, о создании Оренбургского казачьего войска (ОКВ) и обращении в казаков беглых крестьян и других вольных людей, селящихся в крае. Но так как таковых было немного, то и крепости долгое время представляли собой небольшие военные гарнизоны. В 1747 в крепости Магнитной насчитывалось всего 26 казачьих дворов.
Драгуны были вооружены саблями, пиками, фузеями и другим штатным оружием, солдаты - ружьями, казаки - саблями, турками, пиками и даже сайдаками. В гарнизоне имелась одна медная и три чугунные пушки. Вокруг крепости выкопали ров и насыпали вал около трёх метров высотой, с внешней стороны установили деревянные рогатки. Крепость была квадратной, площадью около половины гектара. На углах строились бастионы с пушками. Пушки установили и над двумя воротами.
* * *
Руда горы Магнитной использовалась сменявшими друг друга народами (савроматы, сарматы, скифы, аланы и другие) с первого тысячелетия до нашей эры и была известна задолго до начала её систематического изучения. Рудознатцы древности копали небольшие шахты, ямы и добывали незначительное количество необходимой им руды, из которой плавили железо.
Научное, системное исследование горы началось в 1768 году по повелению Екатерины П, пославшей в эти края несколько Академических экспедиций во главе с замечательными естествоиспытателями П. С. Палласом, И. И. Лепёхиным, И. П. Фальком.
Российский естествоиспытатель П. С. Паллас исследовал в 1768-70 годах Оренбургскую губернию, куда входила и нынешняя Челябинская область. Эта экспедиция изучала животный и растительный мир, реку Яик, обычаи и быт населения, экономику Южного Урала. По итогам работы Паллас опубликовал отчёт "Путешествие по разным местам Российского государства", где упоминается Магнитная и другие приуральские крепости. В экспедиции работали: Н. Соколов, В. Зуев, Ф. Дмитриев, К. Шумский.
Вторую экспедицию возглавил русский путешественник и натуралист И. И. Лепёхин. В 1770 он исследовал руду горы Магнитной и выплавленные из неё на Белорецком заводе чугун и железо. Он ошибочно отметил, что "руда этой горы даёт хрупкое железо". Но он не был ни геологом, ни металлургом и не мог быть объективным, или ему попался некачественный образец. В этой экспедиции работали А. Лебедев, Т. Люлеин, Н. Озерецковский, М. Шалауров и Ф. Федотьев.
Ещё одна Академическая экспедиция прошла по Южному Уралу в 1771. Её возглавлял академик И. П. Фальк. Экспедиция прошла по правому берегу реки Яик от Оренбурга до Верхнеяицка. Было описано географическое положение крепостей, быт, жизнь, хозяйственная деятельность жителей, их национальный состав.
В сочинениях экспедиции есть такие строки: "Магнитная крепость стоит в 10 верстах от гор, при ней есть озеро Булдакуль, которое так солено, что в нем никакая рыба жить не может". Фальк свидетельствует, что казаки хлеба сеяли мало, но особой нужды в нём не испытывали, получая его из других мест, многие магнитцы занимались пчеловодством, переняв опыт у башкир. В небольших ещё огородах казаков росли капуста, репа, лук, чеснок и огурцы.
В экспедиции работали: И. Г Георги, И. Быков, М. Лебедев, С. Кошкаров, Х. Берданес. После безвременной смерти Фалька, его спутник И.Г. Георги, издал книгу: "Записки путешествия академика Фалька" в нескольких томах.
* * *
"Казацкие дома, - по свидетельству И. И. Фалька, посетившего Магнитную в 1771, - выстроены по большей части из тополинового леса, небольшие и непрочные, но весьма дешевые. Дом с чёрною и чистою избами и перегородкою, которую можно разбирать и переносить, стоит от 10 до 15 рублей".
Вокруг крепости, по валу строились более надёжные укрепления - деревянный заплот, который ко времени Пугачёвского бунта (1773-75) был готов.
В 1774 в крепости, кроме полутора рот пехоты и одной роты драгун, имелось уже 8 трёхфунтовых чугунных и медных пушек и 9 пушек меньшего калибра. Пугачёв подошёл к крепости 5 мая, а 6-го при поддержке группы казаков внутри крепости овладел ею. По 8 мая он находился здесь и двинулся дальше.
18 мая в Магнитную вошли правительственные войска под командованием генерала С. К. Станиславского.
Обе стороны жестоко расправились со сторонниками противоположной силы.
Пугачёв повесил исполнявшего обязанности коменданта крепости капитана С. К. Тихановского, его жену, священника и жену поручика Можаитинова, была изрублена шашками женщина, стрелявшая в самозванца. Кроме того, как пишет А. С. Пушкин в своей "Истории Пугачёва", двое отставных солдат.
Станиславский приказал обрить всех сторонников Пугачёва и поселить их в Арской без права выезда из деревни дальше одной версты. Некоторых заковали и отправили в Верхнеяицкую крепость, многих выпороли.
На следующий год река Яик была переименована в Урал, а вместе с ней и все населённые пункты, имевшие в своём наименовании название реки.
После пугачёвского бунта разрушенная во время штурма Магнитная была отстроена в расширенных границах. Она по-прежнему осталась четырёхугольной с тремя бастионами по углам - Степным, Западным, Озёрным и тремя воротами, которые тоже завершались башнями, где размещались пушки. Ворота носили названия направлений, куда выходили: южные - Оренбургские, северные - Троицкие, ведшие в Верхнеуральск и Троицк, и восточные - Уральские, через которые жители выходили и выезжали к небольшому озеру и к реке Урал.
Пособничество Пугачёву аукнулось казакам на долгие десятилетия. Недоверие к казакам, составлявшим ещё незначительную часть гарнизонов крепостей, сохранялось до конца века. Ненамного оно улучшилось при императоре Павле. Как свидетельствовал этнограф и историк Н. К. Бухарин, без разрешения коменданта "ни тебе квашни поставить, ни арбуза самовольно снять". Чтобы надзирать за казачьими семьями выделялись старослужащие солдаты, имевшие в казачьих избах неограниченную власть, в вопросах дисциплины, ведения хозяйства и всех бытовых мелочей. Рядовым явлением было наказание, даже в виде порки провинившегося перед таким надзирателем.
В крепости Магнитной положение казаков значительно улучшилось только при коменданте И. И. Мистрове, который с позволения губернатора ослабил притеснения, за что удостоился в будущем памятника на центральной площади крепости.
На левом берегу простиралась нейтральная полоса, где жителям крепости запрещалось даже косить сено. Там, на вершинах гор только выставлялись дозоры. Сюда в летнее время прикочёвывали казахи, с давних пор использовавшие эти степи для выпаса своего скота.
Только летом 1806 года казакам и другим жителям было разрешено вести хозяйственную деятельность на левом берегу Урала. Казахам пришлось откочевать на реки Гумбейку и Аят. Часто случались их набеги на табуны. Могли похитить и людей. На левом берегу сначала использовались лишь сенокосные угодия и пастбища. На горе заготавливалась руда, которую вывозили в Белорецкий завод зимой санным путём.
В наряды по охране обозов, путешественников, табунов, бригад косарей назначались как казаки, так и мобилизованные башкиры. Наряды бывали смешанными: могли назначить в один наряд троих казаков и семерых башкир.
В Отечественной войне 1812-14 гг. Магнитские казаки, драгуны и солдаты принимали самое непосредственное участие. Формировались новые казачьи, пехотные и конные полки, куда записывали всех способных носить оружие мужчин призывного возраста, в том числе и башкир. В составе этих полков были офицеры и солдаты 3-го Оренбургского линейного батальона, расквартированного в Магнитной и других крепостях, а также казаки из этих крепостей.
В 1818 году казаки составляли 40,1% населения крепости Магнитной.
* * *
Шли годы. Мало-помалу менялась жизнь и в такой глуши, как крепость Магнитная. Влияние на жизнь оказывали люди, бывавшие в этих краях. Это и губернаторы, и атаманы ОКВ, и геологи, и путешественники, которым гора служила своеобразным притягивающим магнитом.
В 1828-29 гору Магнитную исследовали российские геологи и путешественники Э. К. Гофман и Г. П. Гельмерсен. Они трижды посетили гору и крепость, в т.ч. участвуя в экспедиции А. фон Гумбольдта в 1829. В ходе изучения горы они установили, что "руда сия богата и разработка оной легка". В 1831 в Берлине увидела свет их книга "Исследования южноуральских гор", а в 1835 в С.-Петербурге, опубликован их труд "Описание Южного Урала", где много страниц посвящено Магнитной и окрестностям.
В конце 20-х гг. ХIХ в. здесь было довольно оживлённо и полковнику И. И. Мистрову, коменданту крепости, пользовавшемуся благосклонностью губернатора П. К. Эссена, не раз приходилось встречаться с людьми известными, и не только в России. А в конце лета 1829 года здесь было огромное событие, к которому готовились не меньше, чем к встрече наследника престола - Магнитную посетил Александр Гумбольдт с большой свитой ученых. Гумбольдта опекали немецкие учёные Г. Розе, Х. Г. Эренберг и другие, сопровождавшие мирового светилу, лица.
На центральной площади выстроился весь гарнизон. Принарядился и весь неслужилый народ: старики, женщины, дети. Свиней и кур загнали в стайки с глаз долой.
Вместе с Гумбольдтом приехали и старые знакомые магнитцев, уже два года работавшие в их владениях, российские геологи Э. К. Гофман и Г. И. Гельмерсен.
После короткого отдыха и обеда, к которому важный гость, на удивление хозяев, едва притронулся, он отличался воздержанностью к еде, вся кавалькада на местных лёгких телегах форсировала реку и поднялась в гору. Учёные оживлённо беседовали, рассматривая образцы породы, растений, любуясь местностью. Они осмотрели гору, крепость, окрестности, взяли пробы, сделали записи в своих дневниках и отправились в Кизильскую и далее вниз по Уралу до Оренбурга. Гумбольдт писал о нашем крае: "Чудесные воспоминания остались у нас от путешествия вдоль линии расселения казаков". А Розе впоследствии напишет: "Так называемые крепости устроены местами в ряду более мелких селений, и к ним по верхнему Уралу, за Верхнеуральском, принадлежат местечки - Магнитная, Кизильская, Уртазымская, Танилыкская и Орская".
* * *
Когда губернатором в первый раз в 1833 г. стал В. А. Перовский, он, проехав по всей линии крепостей и, удивившись скудной растительности края, приказал посадить лес в долинах рек и других низких местах. Этим приказом он продолжил дело, начатое его предшественниками, в том числе, губернатора Эссена, заботившегося о преображении края. И хотя в будущем, при наличии леса улучшилось бы снабжение дровами, этот приказ, как и большинство толковых приказов в нашем Отечестве, выполнялся без особого энтузиазма. Как правило, небрежно посаженные и не политые деревья, погибали, но некоторые рощи сохранились и через полторы сотни лет, например, на Богатом острове, за Агаповкой и в некоторых других местах.
Первейшим помощником губернатора в то время был чиновник особых поручений В. И. Даль, который не только писал рассказы, и составлял свой знаменитый Словарь. Он претворял в жизнь планы по улучшению санитарной обстановки, укреплению и благоустройству границы, которая была в это время перенесена с Урала в район Анненска и других, созданных в 1837 году крепостей и станиц.
Первый раз Перовский был губернатором до 1842 года, но через 9 лет его назначили повторно на 6 лет. Теперь он мог убедиться, как изменилась жизнь и насколько добросовестно выполнялись его первые перспективные планы и приказания по насаждению леса, строительству и ремонту дорог и мостов, начало которым было положено ещё Неплюевым в 30-х годах ХVIII века, то есть за 90-100 лет до Перовского.
В одну из поездок вдоль линии крепостей в 1836 году, Перовский и сопровождавший его Даль, встретили в Спасском известного в Оренбуржьи врача и учёного естествоиспытателя Э. А. Эверсмана, который уже более двадцати лет изучал растительный и животный мир вдоль реки Урал, в прилегающих степных, лесных и горных районах. Им уже был накоплен богатый материал, который просился в книгу.
Встреча оказалась полезной для всех. Узнав, что Эверсман больше интересуется ботаникой, то есть растительностью, Перовский посоветовал ему собрать более полные сведения и о живой природе и пообещал посодействовать в издании книги. Даль взялся перевести сочинение, писанное по-немецки, и отредактировать его.
Уже через четыре года в 1840 г. в Оренбурге увидел свет первый том книги "Естественная история Оренбургского края". Второй и третий тома книги вышли позже, уже в Казани, куда Эверсман перебрался, получив место в университете.
В I томе есть такие строки: "Около станицы и крепости Магнитной, ...на левом азиатском берегу... столь известная Магнитная гора, лежащая в восьми верстах от станицы... на северо-восток. Гора состоит, большей частью, из полевошпатового порфира, заключающего в себе магнитное железо в гнёздах всех размеров. Руда эта выплавляется на Белорецком заводе". Во втором томе описывается гора Магнитная и животный мир края.
10 июня 1837 года крепость Магнитная удостоилась посещения наследником престола великим князем Александром Николаевичем. Наследник и свита на одиннадцати экипажах совершали объезд империи. К нам они прибыли через месяц после начала путешествия и осмотра Урала и Сибири. Обратный путь пролегал через Южный Урал вдоль линии крепостей.
Накануне, в Златоусте, наследника встретил очередной почётный конвой во главе с подполковником К. К. Геке. Очередная ночевка была в Верхнеуральске. Некоторые крепости и редуты проезжали без остановок.
В Магнитной остановились размяться, и перепрячь лошадей. Наследник присутствовал на соревновании казаков, в основном молодёжи. За успехи в джигитовке он наградил лучших деньгами.
Обедали в Сыртинской, а ночевали уже в Таналыкской, под Орском. За день пути проделывали около 120 вёрст, благо дороги были ухоженные, они в Оренбургском крае при Перовском вообще содержались в хорошем состоянии, но перед проездом будущего императора их особенно выровняли. На это обратили своё внимание сопровождавшие наследника многочисленные персоны, оставив в своих дневниках лестные отзывы. Свиту составляли царедворцы и учёные, в том числе, воспитатель царевича В. А. Жуковский, сделавший рисунок Магнитной на фоне гор.
Среди сопровождающих лиц был и В. И. Даль.
Через 54 года, в 1891 году, ещё один наследник престола великий князь Николай Александрович, посетил Магнитную. Теперь она предстала перед путешествующими особами более зажиточной и многолюдной.
Весной и летом 1838 наши края посетил русский геолог, профессор Московского ун-та Г. И. Щуровский Он осмотрел Уральский хребет в минералогическом и геогностическом отношениях, о чём в 1841 опубликовал монографию.
С 1840 года в документах Магнитную наряду с обозначением "крепость" стали именовать станицей.
В 1841, путешествуя по Уралу (от Перми до Оренбурга), осмотрели гору и станицу Магнитную, английский геолог Р. И. Мурчисон и французский палеонтолог Э. Вернейль. Им большую помощь оказали российские геологи А. А. Кейзерлинг и Н. И. Кошкаров, - специально прикомандированные к маститым иностранцам. Они трижды прошли по нашим местам и в 1845 издали солидную книгу в 1700 страниц об этом исследовании.
В 1854-55 русские геологи штабс-капитан Н. Г. Меглецкий и поручик А. И. Антипов тщательно изучили богатства горы Магнитной и её окрестностей, о чём издали монографию "Геогностическое описание южной части Уральского хребта".
* * *
Дни мира перемежались месяцами и годами войны. В XIX веке было ряд войн, и в каждой участвовали полки из Оренбургского края.
Так, в Крымской (Восточной) войне 1853-56 годов, в защите Балтийского побережья от англо-французских десантников в 1854 и в 1855 годах принимали участие Оренбургские пехотные, кавалерийские, казачьи и башкирские полки. В их составе неизменно были и представители гарнизонов крепостей Верхнеуральской линии, в том числе и магнитцы.
В 70-е годы шла война на Балканах против Турции. Там тоже были наши земляки. В это же время велись боевые действия и на Кавказе. Здесь против турок успешно действовали 3-й, 6-й, и 7-й Оренбургские казачьи полки. Особенно отличился 7-й полк, которым командовал войсковой старшина Бернард фон Мореншильд, награждённый орденом Святого Владимира 4-й степени. Высоких наград удостоились есаул Александр Игельстром, подпоручик Даниил Анисимов, хорунжий Павел Бусыгин, есаулы Александр Чулошников и Фёдор Трепов и др. Удостоились орденов и офицеры 6-го и 3-го полков. Не раз отмечались в 1877-78 годах за турецкую войну не только офицеры, но и рядовые наши земляки, они вернулись домой со знаками на шапках "За турецкую войну 1877-1878 гг.".
* * *
Защитники Отечества добывали себе славу на полях сражений, а учёные продолжали кропотливо изучать природные богатства в полевых условиях Урала. Так в первой половине 70-х годов XIX века Южный Урал и гору Магнитную исследовал профессор Герман Адольфович Траутшольд. Несколько раз посетил он Урал.
Перед поездкой на Магнитную, он проштудировал всю имевшуюся о ней литературу, а, прибыв на место, тщательно осмотрел, буквально облазил её, отыскивая минералы, названные в трудах других исследователей. В 1875 в Германии, в научном журнале, опубликованы его "Письма с Урала", где он описывает наш край и вступает в полемику с некоторыми своими предшественниками, изучавшими гору Магнитную.
Вслед за Траутшольдом Магнитную посещает Пётр Михайлович Карпинский с бригадой геологов. Он не потеряет нашу гору из поля зрения до конца своей жизни, и будет радоваться началу освоения её богатств.
Русский геолог, академик А. П. Карпинский работал на горе Магнитной в конце 80-х годов ХIХ в. вместе с горными инженерами Ф. Ю. Гебауером, Ф. П. Брусницыным, А. А. Лешем. Тщательно изучив гору, он приходит к выводу, что по размерам и качеству её руда занимает одно из первых мест "не только Урала, но всего света" и не разрабатывается широко лишь по причине удалённости от промышленных центров и безлесности местности.
Изучали гору профессор А. А. Штукенберг (1895), горные инженеры П. А. Земятченский (1899), И. А. Морозевич, Л. Л. Артц, М. М. Бронников, Н. Г. Михеев (1900); А. А. Краснопольский, Д. В. Николаев (1902); А. Н. Заварицкий (1905-30) и многие другие.
Летом 1895 проводил геологические исследования Ю. Урала, в т.ч. горы Магнитной, А. А. Штукенберг, доктор минералогии, палеонтолог, профессор геологии. Он указал местонахождение кварцевого песка и огнеупорной глины в Пещерном логу в 12-ти верстах от станицы Магнитной; известняка - около посёлка Смелого, у озера Солёного, в логах Пещерном и Кремнёвом, возле станиц Магнитной, Янгельской, Кизильской. Им отмечены и другие залежи полезных ископаемых.
В 1896 он издал "Геологические исследования в Южном Урале". О горе Магнитной в этом труде написано: "Я осмотрел замечательную по своему богатству гору Магнитную, около станицы Магнитной, возвышающуюся недалеко от левого берега реки Урал. Магнитная гора представляет месторождение магнитного железняка, который образует тут огромный шток среди порфиров. Шток этот разрабатывается уже 150 лет, причём затронут только с поверхности".
В самом конце XIX века под руководством Д. И. Менделеева изучал гору Магнитную геолог и почвовед, профессор минералогии П. А. Земятченский. Он выдвинул несколько новых положений о её строении и составе недр.
В 1899 во время кратковременного посещения Магнитной, геологи Н. Н. Егоров и С. П. Викулов, произвели магнитные измерения и убедились в их полезности. Эти исследования в последующем были развиты и применены В. И. Бауманом, разработавшим свой метод.
В 1900 на Магнитную был командирован для геологической съёмки геолог Геологического комитета И. А. Морозевич, написавший по итогам работы капитальный труд "Гора Магнитная и её ближайшие окрестности".
Горный инженер Д. В. Николаев исследовал наш край в 1901-02 и высказал свою точку зрения о происхождении рудных запасов Магнитной в труде "Геологические исследования, произведённые в Южном Урале в 1901 и 1902 годах".
Особый интерес может вызвать работа на горе экспедиции Владимира Ивановича Баумана, которого угораздило попасть в эпицентр событий весны, лета и осени 1918 года.
В. И. Бауман, учёный в области маркшейдерии, профессор Петербургского горного института, изучив труды И. А. Морозевича, А. Н. Заварицкого и других исследователей Магнитной, в начале 1918 отправился на Южный Урал. У него была цель применить (одним из первых) магнитометрический метод разведки магнитных руд при помощи изобретённых им "метода изогис Баумана" и "формулы Баумана", и более точно определить размеры запасов руды в этой горе. Вместе с Бауманом в экспедиции работал геолог И. М. Бахурин, ставший впоследствии чл.-кор. АН СССР.
Экспедиция работала до глубокой осени. За это время произошло много событий, несколько раз менялась власть в станице.
У подножия горы прокатывались волны то "белых", то "красных" войск, слышалась стрельба. В лагерь ученых заглядывали любопытные представители и тех, и других. Их окрестили "чудаками" и не мешали заниматься "взвешиванием горы", справедливо считая, что их работа "революции не повредит и не помешает". Сказалась природная мудрость людей, которые, даже не понимая до конца учёных, относясь к ним снисходительно, дальновидно их уважают. А Бауман, его помощник И. М. Бахурин, и другие спутники, упорно определяли ("взвешивали") величину запасов руды на разных участках горы, закончив свою работу глубокой осенью. А, окончив её, не смогли вернуться сразу в столицу - на пути, преграждая его, громыхали фронты Гражданской войны. Пришлось ехать в Екатеринбург и везти результаты работы туда.
Дольше всех изучал гору Магнитную А. Н. Заварицкий, советский геолог и петрограф, основатель петрохимии, академик АН СССР. Он начал её изучение, составление геологической карты, сбор минералов и определение запасов железных руд ещё в 1911 и продолжал эту работу до начала строительства завода и города Магнитогорска. Ему помогали И. А. Паукер, Е. А. Воронков, Е. Е. Гуткина. Итогом этой работы стали трёхтомная монография "Гора Магнитная и её месторождения железных руд" и книга, выпущенная Заварицким и Гуткиной в 1930 "Результаты разведок на горе Магнитной, проведённых в 1926-1928 годах. Геологические основания проекта Магнитогорского завода". В 20-е годы Заварицкий неоднократно выступал о целесообразности строительства металлургического завода у горы Магнитной.
Итогом титанической работы многих учёных и энтузиастов на протяжении двух веков стал город Магнитогорск с его мощным промышленным потенциалом и влюбленными в свой край людьми.
Много ещё событий произошло и остаётся в тени на земле, ставшей родной для тех, кто построил здесь город и заводы, кто освоил степи и выращивает на этих полях хлеб насущный.
Всем нам интересно знать, что же происходило на этой земле до нас. И чем глубже удаётся заглянуть в историю, тем интереснее становится посмотреть вокруг себя.
Часть I. ДАВНЫМ-ДАВНО
Там, где нынче степь
Жизнь на Земле существует давно, никому не ведомо - сколько. Цивилизации зарождались, развивались, достигали какого-то, доступного им расцвета, деградировали, дробились, исчезали, переходили в другие, завоёвывались ими и растворялись в них. Или сами завоёвывали других и по каким-то причинам оказывались ассимилированными среди завоёванных, оказавшихся менее воинственными, но более жизнестойкими. Всё течёт, перемешивается и изменяется на этой земле. И водные, и воздушные потоки, и, даже, почвы. А уж людским сообществам, как только не приходилось бороться за своё существование. Их гнали с места на место то ледники, то засухи, то воинственные соседи, то добровольное желание найти себе землю обетованную...
* * *
Это племя ариев перекочевало вдоль могучего горного хребта Ур, покрытого ещё местами остатками могучего когда-то ледника, из краёв, ставших вдруг слишком холодными, в этот обширный, лесистый тогда, край, с более тёплым климатом. У племени было много обычаев, позволявших ему сохранять свою численность и, даже, увеличивать её. Сохранятся, и процветать им удавалось, несмотря на общую продолжительность жизни в три десятка зим. Что касается воинов и охотников, то им зачастую и двух десятков не отмерялось. Всё это было характерно и для соседних племён этого народа, отличавшихся некоторыми чертами лица, диалектами немногословных тогда языков.
Когда Бэру исполнилось десять и ещё пять зим, совет старейшин, испытавший его на мужественность, проверив его физическую силу и мужскую зрелость, позволил ему назвать свою избранницу, возраст которой мог быть на две зимы меньше, если жрицы любви давали ей на то добро. Избранница могла быть и значительно старше, если она была свободна и не принадлежала в это время другому мужчине, который, если он до этого у неё был, но погиб или если он и был жив, но у неё от него не произошло оплодотворения в течение двух лун.
Юный Бэр уже давно испытывал влечение к ещё более юной Беле, поглядывавшей на него ласковыми глазами и задерживавшей свой взгляд на его прекрасных глазах, широких плечах и узких бёдрах, обтянутых тонкой кожей набедренного одеяния. Бэру же в ней нравилось всё, от вздёрнутого носика до стройненьких ножек. Он замирал в камышах у речки и томился желанием заключить её в своих объятиях пока она в компании с сёстрами и подружками, не особенно стеснявшимися своей обнажённости, но уединявшимися от явных зрителей, купалась и нежилась под солнышком на противоположном бережку.
Однажды, купаясь в своём излюбленном месте, тоже полностью обнажённым, плавая на спине, он ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Не делая резких движений, чтобы не спугнуть и не спровоцировать следящего за ним возможно зверя или врага, подкравшегося совсем близко, чтобы пленить, Бэр быстро повёл вокруг себя взглядом. Ничего не заметив, он плавно перевернулся на живот, опустил ноги на дно неглубокой здесь речки и плескаясь стал внимательно оглядывать прибрежные кустарники. Вдруг за одним из кустов на ближнем возвышении он увидел русую голову, качнувшуюся слегка, чтобы укрыться. Этого мгновения ему хватило, чтобы узнать головку Белы, следившей за ним, изучавшей его, как он её, в самом откровенном виде.
Не боясь и не стесняясь за свои юношеские качества, желая подыграть своей возлюбленной, он не подал вида, что заметил её, подплыл к травянистому берегу невдалеке от прячущейся Белы, вышел из воды, отряхнулся от неё и стал сушиться в лучах тёплого солнышка, подставляя под них то спину, то грудь. Сердце колотилось в нём, как у галопирующего рысака, волнение передавалось всему телу. Вдруг, когда он повернулся в её сторону и увидел счастливые расширившиеся в восторге глаза, устремлённые на него, её, забывшую скрыться за куст, его плоть взбунтовалась и позвала к ней. Он медленно, дрожа всем существом, пошёл в её сторону, чувствуя всё больший прилив крови....
Она не двинулась с места, заворожённая тем, что открылось её глазам....
Подойдя вплотную, он положил свою ладонь на её плечико, второй ладонью провёл по её шее и стал нежно гладить ей спинку. Прижавшись к нему, она тоже дрожала всем телом, не смея прикоснуться к нему руками.
Так, ласкаясь, они простояли долго, пока истома и какое-то облегчение не настигло обоих.
- Сейчас нельзя, - прошептала она, прильнув к нему всем своим тельцем и потираясь носиком о его щёку.
- Да, надо пойти в Храм любви, - задыхаясь, проговорил он срывающимся голосом, трогая кончиком языка мочку её ушка.
- Я согласна, я буду готова к этому через две ночи.
- Почему не сегодня? - удивился разочарованно он.
- Жрица любви посчитала мои дни и сказала, когда можно будет пойти в храм, если будет с кем, не осквернив его.
Бэр слегка отпрянул от Белы:
- Как ты можешь осквернить кого-то, такая милая и хорошая? Мне жрецы позволили это хоть сейчас при появлении избранницы и желания. Я готов.
- Я это знаю и вижу по тебе, - покраснев, смущаясь, произнесла она. - Ты прекрасен, как степной скакун, когда он влюблён. Ты мне очень нравишься. Я хочу тебя любить. Но сегодня ещё нельзя. Это женские дела, есть дни, когда о любви нельзя даже думать. Эти дни у меня заканчиваются, а через две ночи мы сможем объявить о своём желании. Если ты не передумаешь.
- Я не передумаю!
Они тихонько разошлись, спустились к речке в разных местах и смыли со своих лиц и тел жар чувств.
Через две ночи и два дня, показавшиеся Бэру вечностью, он, подготовив родных, собрав необходимые пожитки в рундучок, покинул своё жилище и отправился в другой конец городища, где жила Бела. Ждать пришлось недолго. Бела тоже была готова к ответственному шагу в своей жизни, которая представлялась ей бесконечным счастьем в объятиях своего богатыря.
Взявшись за руки, молодые направились на совет старейшин, на котором присутствовали жрецы и престарелые родители обоих. Родителям посчастливилось жить в относительно благополучное и мирное время и дожить до преклонных для своей эпохи лет, им уже перевалило за три десятка зим.
Жрецы произнесли слова о том, что оба готовы отправиться в дорогу любви и размножения. Родители высказали своё согласие, хотя в те времена этого и не требовалось, всё решали сами влюблённые и жрецы, следившие за здоровьем племени. Главный из старейшин сказал напутственные слова и пожелал успеха. Молодые жрец и жрица, выделенные им в помощь, повели возлюбленных в гору к Храму любви, в котором им предстояло провести почти две луны.
* * *
Войдя в Храм, жрецы посадили молодых у полукруглой стены напротив ложа любви, и стали объяснять им их обязанности в продолжение того времени, что им предстоит здесь прожить наедине. Между ними и ложем жарко пылал костер, поэтому всё, что происходило на той стороне молодожёнам сквозь пелену жаркого воздуха виделось нечётко, а передвинуться они не смели.
- Ваше главное дело здесь - зачать потомство. Вы можете гулять по этой горе только вместе, спускаться с неё только по тому крутому спуску, что ведёт к речной заводи Любви, где вы обязаны каждый день купаться. Пищу вам будем приносить мы. Костёр в храме вы должны поддерживать сами, собирая для него дрова в лесу на склоне горы. Воду будете приносить из речки, набирая её из заводи до своего купания. Если что-то будет непонятно, спросите нас.
- А теперь вам надлежит провести первую близость в нашем присутствии и с нашей помощью, - произнёс жрец, - как это делается, мы вам сейчас покажем и объясним, хоть вы возможно не раз это видели и у людей и у животных, но наша задача научить вас делать это правильно.
Жрец и жрица на глазах из чопорных служителей культа превратились в пылких любовников, продемонстрировав несколько приёмов возбуждения и способов зачатия.
Молодые жадно наблюдали за происходящим и, сгорая желанием самим последовать примеру своих учителей, вынуждены были терпеливо ждать.
Закончив свой показ, комментируя все свои действия, жрецы помылись у входа, также продолжая всё объяснять немногословно, но доходчиво, оделись и встали у ложа.
Молодые, сняв с себя все одежды, приблизились друг к другу и стали пробовать всё то, что им только что продемонстрировали.
- Не спеши, - подбодрил Бэра жрец, - все, что я делал, ты сейчас с первого раза не успеешь сделать. Ты слишком разогрет. Это нормально. Постарайся хотя бы войти и оставить первое семя. В другой раз, уже без нас испытаете и другие приёмы.
Жрица подошла к Беле, успокаивающе и поощрительно погладила её по ноге и помогла ей встретить возлюбленного.
Первая попытка оказалась непродолжительной, Бела не успела понять, что произошло, её только пронизала резкая боль, будто она ожглась огнём свечи, и ощутила сильные толчки и пульсацию проистекающую от Бэра, который вскоре затих, придавив её к ложу своим негрузным, но сильным телом. Он тоже мало что понял и почувствовал только облегчение.
Бэр не знал, что делать дальше, он понял, что причинил своей возлюбленной только боль и не успел её загладить другими чувствами и эмоциями. Ему уже ничего в этот момент не хотелось, только побыстрее одеться и уединиться. Он ласково, заглаживая свою мнимую вину, поцеловал Белу возле ушка и слизнул скатившуюся из её глаза солёную слезинку.
Жрец и жрица улыбались.
- Всё хорошо, - успокоили они молодых, - у всех так бывает в первый раз. Вы мало чего успели. Сейчас помойтесь, отдохните и повторите всё столько раз, сколько сможете. Потом поспите, и снова продолжайте свою работу. Это для вас в первую луну - главное. Много гуляйте и хорошо ешьте. Если зачатие пройдёт успешно, переселитесь в жилище Бэра или Белы, как решат старейшины и родители, и будете жить вместе до конца дней, растить детей и выполнять остальные свои обязанности. Если зачатие не произойдёт, то вернетесь, каждый в своё жилище и через зиму будете искать себе новую пару. Тот, кто со второй и третьей парой не имеет потомства, идёт готовиться в жрецы любви. Но такое бывает редко.
Объяснив всё жрецы любви покинули молодых, оставив их наедине, а те, помывшись, не одеваясь сели рядышком и стали любоваться друг другом, говорить ласковые слова, нежно прикасаясь друг к другу, подражая жрецам и находя что-то своё.
- Давай, моя берёзка, любить друг друга всегда, не расставаться, что бы ни произошло, - говорил он.
- А вдруг не зачнём дитя, - засомневалась она.
- Обязательно зачнём, - уверенно произнёс он, приближаясь к ней, почувствовав новый прилив сил и желания.
Вторая попытка оказалась для Белы радостным откровением. Продолжительность близости оказалась такой долгой, что она прочувствовала все её радости.
У неё вдруг закружилась голова, и она погрузилась в томную сладость забытья. Бэр тискал её нежное тельце своими ласковыми руками, прикасаясь к самым чувственным местам, помогая рукам губами, прижимая Белу к ложу всей силой своих бёдер. Она пыталась сдерживать свои чувства, но, наконец, не выдержав, застонала, распалив его ещё больше. От избытка чувств она рухнула в беспамятство. Бэр испугался и, не отрываясь от неё, спеша завершить момент блаженства, стал целовать её глаза, уши, щёки и добрался до губ. Бела очнулась. Пока Бэр бился в самозабвенном изнеможении, она успела ещё раз ощутить волну нахлынувшей на неё неповторимой неги.
Потом они долго лежали глубоко, как запыхавшиеся бегуны, дыша.
Успокоившись, они стали опять смотреть друг на друга повлажневшими глазами, подёрнутыми туманом взглядами. Они познали любовь и друг друга и мысли о возможной неудаче и невзгодах исчезли из их голов.
* * *
Время, отведённое им, пролетело быстро. Они и не заметили его течения, пребывая от счастья как в забытьи. Целыми днями они бродили, взявшись за руки по склонам горы покрытым густой травой. В нижней части склонов, и подножия горы рос берёзовый лес. Такой же лес стоял по берегам речки. И только в одном месте у плёса имелась небольшая лужайка, покрытая нежной травкой. Здесь была купальня для молодожёнов, здесь же рядом с лужайкой выступал из воды плоский камень, с которого удобно было удить рыбу.
Спустившись к речке после очередной близости, молодые снимали с себя те немногие одеяния, что на них были, Бэр брал Белу на руки и осторожно нёс её на середину плёса.
Здесь вода доходила ему до груди, а Белу покрывала с плечами. Он отпускал её ноги на дно и, поддерживая под мышками, приседал, скрываясь под воду. Открыв под водой глаза, они смотрели друг на друга, на рыбок, плавающих вокруг.
Воздух раньше заканчивался у Белы, она выскакивала и тяжело дыша, ожидала, когда появится над водой голова Бэра. А он, шалун, опускался ещё ниже и вдруг прижимался лицом к низу её живота, держа её ладошками за ягодицы. Она взвизгивала, начинала извиваться. Он, наглотавшись воды, со смехом тоже выскакивал на поверхность.
Они начинали плескаться, распугивая рыбёшек, помогая друг другу, растирали плечи, спины, животы и другие части тела. Накупавшись, они выбирались на лужайку и продолжали ласкать друг друга, валяться по травке, подставляясь солнцу и ласковому ветерку.
Накинув на себя одежды, Бэр с Белой поднимались в гору каждый раз по новому маршруту, собирая сухие сучья и ветки.
Войдя в свою любовную обитель, они первым делом подкладывали немного дров в костёр. Несмотря на то, что стояла тёплая летняя погода, этот костёр не должен был затухать никогда, чтобы не затухала их любовь и та новая жизнь, которую они своими стараниями раздували в Беле.
Надо заметить, что в стране ариев не только в храмах, но и в городищах, и в жилищах огонь поддерживался постоянно. Огню они поклонялись, а дым спасал их от насекомых.
Перекусив тем, что им принесли во время их прогулки и купания жрецы, они с радостью бросились в объятия друг друга. Им снова и снова хотелось ощущать себя и партнёра, переживать восторг соединения в любовных объятиях, в единое существо.
Каждый раз они старались для разнообразия и развлечения придумывать всё новые ласки. Бэр то начинал покусывать сосочки её небольших грудей, то водить по ним языком, то начинал целовать её живот и бёдра, то щекотал спину и поясницу, то похлопывал её ладошками по ягодицам и икрам ног, уложив её перед собой на ложе или к себе на колени животом вниз. Устав, он иногда сам ложился на спину и позволял Беле шалить с его мускулистым, молодым, но сильным телом. Потом сажал её себе на живот лицом к себе и нежно поглаживал её плечики, грудки, живот, бока. Она блаженно закрывала глаза, принимая любые ласки. Насладившись, она отвечала ему тем же или придумывала что-то своё, особенное.
Все ласки заканчивались обоюдным возбуждением, сладострастным слиянием их существ и полным изнеможением.
Несмотря на хорошее питание, которым снабжали их через жрецов родные, и положенное им на этот период от племени, они заметно похудели, под глазами обозначились тени. Да, сладкая, но трудная это работа, - создать новое себе подобное существо. Особенно - первое.
Они иногда перед купанием и после него шли по вытянувшейся с севера на юг каменистой гряде от своего пристанища в другой её конец, где на склоне имелась ягодная полянка и начинала созревать клубника, ибо наступил её сезон. Ягоды, как и другие дары природы, подкрепляли их силы.
Ближе к Храму имелись на склоне заросли вишнёвых кустиков, но их ягоды были ещё белые и только отдельные из них начинали менять окраску на бочках.
За время пребывания на горе они собрали и высушили огромный ворох грибов. Они нанизывали их на длинные камышовые стебли и развешивали на сквозняке или раскладывали прямо на кустиках, растущих среди камней ближе к вершине. Здесь грибы высыхали очень быстро. Рыбы им удалось поймать и высушить значительно меньше, чем грибов, но и этого лакомства у них уже образовался некоторый запас.
Грибы они будут варить, когда придут домой, а так же зимой, когда они и насытят и напомнят об этом приятном времени в их жизни, а рыбу они ели уже и здесь.
На склоне росли всевозможные травы, некоторые из них Бела собирала и сушила в помещении, наполняя его приятным, дурманящим ароматом. Особенно им обоим нравилась одна душистая травка, которая росла на одном из склонов небольшими кустиками, дух от которой сразу же ощущался, как только приблизишься шагов на двадцать. Этот аромат становился сильнее во время распускания на кустиках голубеньких цветочков. Собрав охапку этой травы с мелкими продолговатыми листочками, Бела обеспечила себя душистым напитком, бодрящим и помогающим при простудах, на целую зиму.
Мама научила Белу собирать травки так, чтобы в месте сбора обязательно оставалось не меньше половины растений для тех, кто придёт позже и для размножения. Поэтому и наши дни через четыре с лишним тысячи лет на том месте растут и душистый чабрец, и другие травы.
В установленный день жрица пришла осмотреть Белу, никаких признаков месячных не было.
- Всё хорошо, - сказала она, - теперь я буду приходить каждый день, если всё останется так же, пойдёте домой, а через девять лун позовёте меня принимать первенца.
Жрица, улыбаясь, потрепала Белу по щеке, а, подойдя к Бэру, шаловливо оглядела его, как бы ещё раз оценивая. Это задело Белу, у неё появилось неприятное чувство, названия которому она не знала.
* * *
Бэр скоро стал хорошим воином. Облачившись в кожаные одежды, надев доспехи и пристегнув к поясу орудия битвы, он выходил за ворота внутреннего круга укреплений, пересекал средний круг, где жили ремесленники, и выходил во внешний круг, где были конюшни и дворы для прочей живности, кормившей население городища.
Воины делились на пеших, которые в основном выполняли караульные обязанности на крепостных стенах; конных, гарцевавших верхом; и лучников, ездивших в специальных одноколках - двухколёсных повозках, запряжённых двумя лошадьми. Лучники сами управляли скакунами, стоя, упершись в приспособленные упоры и стреляя из луков или метая дротики и копья, запас которых имелся в изобилии в каждой повозке.
Лучниками становились самые искусные воины, прошедшие все другие стадии подготовки, показавшие себя и в бдительной караульной службе и мастерскими наездниками, копьеметателями. Состязания в боевом умении между воинами проводились каждую луну и зимой и летом.
После рождения сына и окончания периода вскармливания, Бела присоединилась к Бэру. Она тоже была из касты воинов. Женщины в те далёкие времена зачастую выполняли те же обязанности, что и их мужчины, тоже были и воинами, помогали своим мужьям в их ратных делах, отрываясь от этого занятия только в период беременности и вскармливания очередного ребёнка.
Она проходила вместе с ним все этапы воинской подготовки, участвовала в походах и стычках, имела на теле отметины от вражеских стрел. Умела она орудовать и мечом, но в бою ей приходилось больше стрелять из лука и метать дротики. А стрелком и метателем она было метким, за что Бэр, как её непосредственный командир, щедро поощрял её, как перед линией воинов, так и уединившись, осыпая нежными поцелуями.
Больших войн за последний десяток зим арии ни с кем не вели. Сами они, не меняя своего места жительства, ни чьих земель не завоёвывали, соседи тоже не решались нападать на такое мощное племя, имеющее столь мощную и мобильную военную силу. Но на окраинных землях нет-нет, да появлялись небольшие воинственные племена, не ведущие осёдлого образа жизни, а кочующие по огромным просторам в поисках поживы и лучших пастбищ для своего скота.
Впереди такого кочевья шла воинская группа разведчиков, изучавшая маршрут движения, его безопасность для основного табора.
Вот такие группы временами подходили к городищам, расположенным на окраине страны ариев. Бывало, - проникали и в её глубь. Иногда они не успевали дойти до самого городища, а натыкались на окраинные хутора или селища животноводов и пахарей, которые не всегда имели вооружённую охрану. Если кому-то из подвергшихся нападению удавалось вырваться и сообщить в городище о постигшей их беде, то на выручку высылался сильный отряд конной и колесничной стражи.
Не всегда удавалось догнать грабителей и выручить уведённых в плен соплеменников и отбить угнанный скот и унесённое имущество.
Бэру со своей сотней тоже приходилось порой догонять пришедших с восточной или южной стороны орав.
Бой разворачивался в зависимости от численности и боеспособности противника. Но чаще отходящую группу нагоняли, обстреливали из луков, стараясь в первую очередь поразить вооружённых мужчин. Потом окружали и вынуждали к сдаче. Отбив своих, и взяв добычу, людей обычно отпускали, но некоторые сами просили взять их к себе, под свою защиту. Таких селили на окраинах своих территорий и поручали полевые работы или уход за животными, к чему бывшие кочевники были более способны.
На некоторых окраинах жили потомки тех, кто селился здесь ещё до прихода сюда ариев. Существовали такие селения и по берегам рек, ограничивавших территорию страны. Некоторые из них строили себе жилища в виде землянок, но были и такие, что жили в пещерах, в которых прятались ещё древнейшие люди или звери.
Бэр во время одного своего похода обследовал такое поселение, побывал в древней пещере, один из отсеков которой оказался заваленным костями неведомых зверей, а на стенах были обнаружены изображения таких существ, каких не приходилось видеть никому из современников Бэра. Видимо этим рисункам было слишком много зим. Может быть, они существовали ещё задолго до нашествия ледников, уничтоживших всю существовавшую здесь живность.
* * *
В те далёкие времена существовало два основных сезона: зима и лето, и два промежуточных: осень и весна. Эти промежуточные сезоны отличались от нынешних своей скоротечностью - менее одной луны. Зима заканчивалась резко наступлением настоящего летнего тепла. Снега таяли дружно, половодье всегда было большим, смывая всё, что можно унести большой водой. Поэтому с первым теплом все укрывались в городище за высокими стенами, плотно затворяясь массивными воротами собранными из брёвен, подогнанных одно к другим. Эти ворота должны были уберечь жителей и от большой воды и от штурма вражеской военной силы.
В половодье в городище на короткое время по впускному каналу направлялся поток воды, достаточный для того, чтобы вымыть из него все скопившиеся нечистоты. Делалось это уже ближе к завершению большой воды, когда всё оттаивало и не оставалось опасности затопления городища. Поток, пройдя по всем канавам, захватив в свой водоворот всё предназначенное для этого, вырывался с противоположной, более низкой стороны через отводной канал. Дно отводного канала имело ряд приямков и валиков, перекатываясь через которые поток воды оставлял тяжёлый мусор, который потом, когда подсыхало, вычищали. Этим речка предохранялась от того, что в неё не должно было попадать.
Народ Ар, селившийся здесь, состоял из множества дружественных племён и родов, занимавших одно или несколько городищ и неукреплённых полевых селений - хуторов. Большой совет племён решал вопросы войны и мира с соседними народами, бывшими в то время тоже немногочисленными и селившимися на большом удалении друг от друга.
В стране народа Ар городища отстояли друг от друга на расстоянии дневного перехода. Эти пространства использовались для пастьбы скота и сбора даров природы. Люди и сами выращивали некоторые овощи и злаки для пропитания и прокорма скота. Земледельцы возделывали поля вблизи городищ и селищ в долинах речек, удобренных в весеннее половодье множеством наносной органики. Урожаи на полях оказывались значительно выше дикорастущих. Короб ячменя собирался во время сбора урожая в поле в два десятка раз быстрее, чем на полянах и лесных опушках, где он произрастал по воле случая. Но всё же основу пропитания составляли дикорастущие дары природы, и они очень быстро истощались, и гнали людей на новые, никем не заселённые места.
Грибы и ягоды собирались во множестве, сушились и укладывались под потолками жилищ на устроенные там палати в огромных количествах. Сборщиков, значительно удалявшихся от городища, охраняли воины, сопровождавшие их до места сбора и опекавшие их там. Эта предосторожность считалась необходимой, она ограждала сборщиков от людей, могущих ограбить или увести в плен, а то и убить, и от диких зверей, в изобилии бродивших по здешним лесам.
Воины сами устраивали невдалеке от своих подопечных засады и подкарауливали добычу. Иной раз из леса возвращались не только с ягодами, орехами и грибами, но и с тушами медведя, кабана, оленя или другого зверя, шкура которого доставалась удачливому воину, а мясо - всем членам общины.
* * *
Зима здесь наступала ещё резче, чем лето. Налетал холодный ветер, приносил мороз, вода и растения замерзали в течение двух ночей, выпадал снег и от летнего тепла оставались одни воспоминания и запахи исходящие от припасов.
Городище было завалено припасёнными за лето дровами. Леса не успевали восстанавливаться. После прихода сюда сменилось только три поколения, не прошло и ста зим, а леса поблизости стали уже очень редкими, и зверя стало значительно меньше. Правда, пастбищ с травами и ягодников стало больше, но они постоянно вытравлялись и вытаптывались скотом. И за топливом приходилось забираться всё дальше.
Очередная зима наступила резко, заготовленных запасов продовольствия на предстоящую долгую зиму могло не хватить. Военный совет и совет старейшин постановили, с установлением постоянного снежного покрова, военному отряду под предводительством Бэра отправиться в поход за добычей к далеким горам Ур и к берегам реки Ра. Если там не найдётся на кого напасть, то хотя бы охота должна принести удачу.
Городища в стране народа Ар отстояли один от другого на таком расстоянии, чтобы пешее войско по прямому пути могло пройти его за один день. Конные за день проходили до третьего городища, если не было необходимости задерживаться у соседей.
По пути имелись зимовья и летовья, где можно было остановиться в пути для отдыха, укрыться от непогоды. Их использовали заготовщики грибов и ягод для ночлега. Кое-где, в долинах рек, при огородах имелись небольшие поселения для земледельцев и пастухов.
* * *
Дойдя до реки носившей название Яй, где находились последние на западной окраине страны, поселения, войско, увеличившееся по пути за счёт присоединившихся отрядов из других городищ, насчитывало уже сотни конников и лучников. Повозки лучников зимой продвигались труднее, чем летом, но пара сильных лошадей без особого труда преодолевала снежные заносы, особенно, пока на них не было поклажи, добычи.
Реку уже сковало льдом. По берегам во многих местах выступали скалы. Некоторые из них высоко уходили в небо отвесными столбами, не срезанными Великим Ледником, который надвигался когда-то на континент из студёного края, откуда пришлось уйти далёким предкам людей.
Теперь остатки ледника покрывали только высокогорья горной страны, отделявшей восточную долину от западной. Ледник, разрушаясь, иногда начинал сползать с гор в долину. Его дыхание с каждым годом, особенно зимой, ощущалось в ближних к нему городищах всё явственнее, и старейшины поговаривали, что следующему поколению ариев очевидно придётся сниматься и уходить дальше на тёплый юг, возможно до самых тёплых морей. Но та дорога пока страшила не меньше ледника. Там были, где степи, где пески, через которые возможно предстоит проходить или обходить их с востока через дремучие леса. На западе, за горами Ур ледник сползает ещё быстрее, и река Ра скоро может оказаться в его плену.
Старейшины всё же надеялись, что Великие Льды скоро остановятся, и солнышко окончательно растопит их, пополняя их водами реки, озёра и далёкие моря.
Отряд, снаряженный в предгорья Ур и на реку Яй, дошёл до верховьев реки Ра - реки Солнца, которая, пробиваясь через ледники и горы, уходила на ту сторону. Охотники нигде не встретили чужих людей, но привезли из похода много туш диких зверей.
* * *
Прошлым летом старейшины снарядили отряд на север навстречу леднику в те края, где по преданию жили их предки. Выехав в начале лета, отряд вернулся перед самой зимой. Воины рассказали, что до середины лета ледник ещё надвигается, срезая на своём пути деревья, камни, сталкивая всё это в низкие места. Потом он вроде бы останавливается, солнце растопляет его переднюю кромку у самой земли. Но если присмотреться, то видно, что он всё же движется. Понаблюдав за поведением ледника в течение двух лун, воины пустились в обратный путь, и доложили старейшинам и жрецам о поведении ледника и скорости его продвижения.
Жрецы принялись за расчёты. К середине зимы они сообщили старейшинам, что при нынешней скорости движения Великие Льды, если они не будут таять, достигнут теперешней территории страны Ар через две сотни зим. Из этого следует, что сниматься придётся не позднее чем через сотню зим. А до этого надо тщательно разведать пути отхода и, возможно, сниматься не всем враз, а одному городищу за другим, начиная с более северных, куда ледник может придти значительно раньше.
Но всё же, в отношении нашествия льдов существовали разные мнения даже среди жрецов, так как они постоянно таяли и, возможно, когда-то растают полностью. Ведь, по преданиям, когда-то эти льды покрывали всю северную землю, а люди и звери вынуждены были уйти от него к самым южным морям. Потом на юге начался потоп, и всё живое двинулось навстречу леднику и не обнаружило его, он растаял, оставив, уходящие в небо глыбы только в высокогорьях. Теперь и эти льды хоть и беспокоят, но не так страшат.
Больше беспокойства жрецам и старейшинам внушает опустошение территории, на которой они так счастливо живут. Леса они используют для строительства жилищ и укреплений. Особенно много леса уходит на топливо. Немало дров сжигается и в ритуальных кострах, горящих в Храмах Любви и Здоровья, не угасая круглый год. Горит такой костёр и в центре городища. Эти костры - дань почитания главному божеству Богу Огня. Огонь во всех этих кострах поддерживают приставленные к ним жрецы.
Пастбищ также с каждым годом всё больше не хватает. Скот приходится перегонять на межевые участки, граничащие с землями соседних городищ. Там они теперь находятся всё лето под усиленной охраной. Там же живут и скотники с доярками. Молоко ежедневно привозят в городища на конных повозках.
Собравшись на большой совет, старейшины долго думали, как им прокормить своё растущее население в дальнейшем.
Для начала решили перенести некоторые менее значительные городища за границу их обитания на восток и юг, освободив их земли в пользу соседей, а в будущем, возможно, придётся сниматься с насиженных мест всем народом. Решили периодически посылать разведчиков в поисках новых земель способных прокормить ариев. И чтобы те земли не были заселены другими более многочисленными народами.
Снимаясь, некоторые племена народа Ар уходили так далеко, что теряли связь со своими родичами. Одни из них направлялись на юго-восток, делая остановки только на зиму, а с началом лета двигались дальше в поисках более благодатных земель. Продвигаясь, всё дальше на юг, они находили климат всё более благоприятным для жизни.
То же самое происходило и с теми, кто взял направление на юго-запад вдоль реки Яй.
Перед уходом весь род выходил из городища, прихватив всё, что могло послужить в дальнейшей жизни. Городище со всех сторон поджигалось. Народ наблюдал за работой огня до его последнего языка. Жрецы исполняли ритуалы поклонения Огню. Все молили богов о лучшей участи для себя, своих детей и всего рода в будущем. Огонь должен был помочь своим почитателям.
Жрецы, как всегда, возглавляли и направляли ритуал поклонения богам и, особенно, Богу Огня. Они поджигали храмы, в которых до этого совершали все родовые обряды.
* * *
Племя Кезов, к которому принадлежал Бэр, оставалось ещё долго на старом месте. Территория вокруг их городища была ещё не настолько опустошена, как вокруг некоторых других, где уже не хватало дров для очагов и жертвенных костров и травы для скота, особенно для заготовки сена. Здесь старейшины издавна установили порядок, по которому леса не опустошались полностью, вырубались только старые деревья, а молодняк строго охранялся. Скот разрешалось пасти только на тех лугах, которые в прошлые два лета отдыхали, и где только косили сено на зиму. Даже водопой для скота определяли только в отведённых для этого местах.
Кезы проживут здесь ещё три поколения и снимутся одними из последних.
Бэра назначили начальником сотни воинов. Он отвечал за порядок на всей обширной территории рода. Каждые сутки он снаряжал небольшие отряды для объезда рубежей, охраны пастбищ, ватаг охотников и сборщиков даров природы.
В некоторых местах, на дорогах устраивались заставы, где наряды воинов дежурили круглосуточно.
Семейные дела у Бэра тоже складывались благополучно. У них с Белой родилось пятеро детей: две дочки - Снежа и Рега и трое сынов - Тор, Буй и Волф. Они росли весёлыми, смышлёными, радовали родителей своими успехами в изучении всех наук и ремёсел, которым их обучали жрецы.
Бэр и Бела до сих пор сохранили нежность друг к другу и периодически вспоминали науку, приобретённую ими в храме любви и, уединившись, иногда предавались радостному чувству обладания друг другом.
Зимой было трудно уединиться, и им приходилось дожидаться, пока всё семейство уснет, и никто из детей не подсмотрит за ними. Хотя помнили, как случайно или умышленно становились в детстве свидетелями любовных утех старших. Правда, в жилищах без окон светло было только в общей хоромине, где всегда горел костёр, а в спальных ячеях почти ничего не было видно.
Зато летом они отъезжали на своих боевых конях подальше, в укромное место и располагались на бережку речки или озерка. Здесь они не стесняясь отдавались друг другу, нежились и ласкались до полного изнеможения.
- Из нас с тобой получились бы неплохие жрец и жрица любви, - пошутил однажды Бэр, завершив ласкать Белу.
- Что ты? - испуганно прижала она ему палец к губам, - тогда бы у нас не было детей. А так ты уже скоро станешь в шестой раз отцом, - добавила она, взяв его руку и приложив ладонь к своему животу.
Он погладил её ладонями, поцеловал в губы, плечи и, опустившись перед нею на колени, осыпал поцелуями живот, принявший вновь его здоровое семя, чтобы выносить и произвести на свет его дитя.
* * *
Потомки Бэра и Белы из рода Кезов долго будут жить на земле. Они снимутся из страны Ар, что располагалась за горами Ур и рекой Яй, одними из последних, уйдут на далёкий юг к тёплым морям. Там они встретят некоторых своих сородичей. Новые поколения ариев, столь же дружно покинут и те жаркие края и отправятся на ещё более далёкий запад, основывая на разных землях свои государства. Через годы и века они снимались и вновь шли в неведомую даль. Одним из таких потомков был Германик, основавший государство на северных берегах Эвксинского моря. Другие оказались на его южных берегах. Кто-то остался на далёком востоке. Кто-то забрался в северные лесные дебри.
Каждое поколение Кезов будет иметь свою жизнь, более или менее счастливую и достойную, но всегда они бережно относились к своим сородичам, детям и окружающей природе. Везде, где они жили, они старались возвращать природе больше, чем брали от неё сами.
Минбаши Тамерлана
Конец ХIV века. В подлунном мире происходили события, которые ужаснут потомков, читающих о войнах, насилиях, нравах людей, живших в различных частях Земли в то время.
Тогдашнему человеку были известны не все закоулки планеты. Изолированно проживали индейцы северной и южной Америк, не известных ещё европейцам, африканцам и азиатам. Нетронутыми цивилизацией лежали Австралия и Океания, а также многие малые и огромные территории девственными островами, лежавшие внутри и на окраинах освоенных континентов.
Бурлили страсти вокруг Средиземного моря, где образовались в незапамятные времена многие царства и государства, периодически воюющие между собой и меняющие свои границы, и подвластные территории.
Эти государства направляли своё внимание то на север, то на восток, то на запад.
Не менее яростные и кровавые события разыгрывались в центре Азии, где бывали то Александр Македонский, то Чингисхан, то другие - большие или меньшие разорители мирной, спокойной жизни.
Жёсткие нравы установились при хромоногом Тимуре - Тамерлане, ходившем со своими полчищами на запад вдоль каспийских и черноморских берегов, до Малой Азии, разрушая всё на своём пути, забирая там накопленные многими поколениями людей богатства, пленя трудоспособных мужчин и женщин, превращая их в своих рабов. Женщины нередко становились жёнами воинов, иногда не первыми и не единственными, часто - наложницами, пополняя гаремы влиятельных ханов, баев и других важных особ.
Пленённые воины нередко увеличивали поредевшее войско завоевателей. Это было нормой для тех далёких времён. Предшественники Тамерлана, монгольские ханы, вели за собой войско, составленное из представителей всех завоёванных народов. Выходцев из далёкой Монголии в этом войске была ли, в конечном итоге, хотя бы двадцатая часть? Кто сейчас скажет точно.
Вернувшись с цветущих берегов Средиземного моря, Тимур привёл с собой отличных воинов, рослых и умелых, некоторые из которых имели непривычно белый цвет кожи, белые и рыжие волосы. Они были выходцами из ещё более далёкой центральной и северной Европы, пришли в Азию рыцарями и уже успели послужить не одному господину.