Григорьева Светлана : другие произведения.

Ave, Discordia!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    По малочисленным, но надеюсь искренним просьбам тех, кому не удалось прочитать данное черновое продолжение "КСВ" "В контакте" добавляю свой "Хаос" сюда.
    ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Меня почти (!) убедили в ужасающем реализме данного развития событий этой истории. Потому говорю видимо с надеждой для всех, кто верит, что рукописи все же горят (особенно политые от души жидкостью для розжига))) - это не окончательный вариант и может все в итоге обойдется отсутствием продолжения как такового. А пока убежденным сторонникам исхода "КСВ..." Влад + Тома = Forever! советую данный вид альтернативного продолжения пока не читать.
    Счетчик посещений Counter.CO.KZ - бесплатный счетчик на любой вкус!

Ave, Discordia!

   Звон бокалов, смех и тяжелый аромат табака, смешанного с цветочно-сладостными запахами парфюмерии представителей обеих контор, празднующих заслуженную передышку и одновременное начало нового старта в работе. Я сидела за столом и молчаливо наблюдала за всеми - знакомыми и не очень людьми, невольно отмечая их черты характера, достоинства и недостатки. Это было мое личное хобби, только мое, которым я не любила делиться даже с мужем. Я читала людей, как раскрытые книги, но не знала, отчего мне это так легко дается.
   Вот замдиректора Игорь Николаевич, сидящий в пол оборота ко мне, усиленно делает вид, что ему скучно здесь и что это еще одна часть контракта. Но я знаю, что пройдет не более получаса, и его шеф выпустит из поля внимания свою жену, уже сейчас то и дело поглядывающую на своего тайного любовника. И понятие скука приобретет для Игоря несколько иной оттенок значения, вплоть до полной замены значения этого слова на противоположное. Большая часть наслаждалась очередной возможностью выпить за чужой счет, пофлиртовать и забыть о том, что дома их ждет прежняя гонка по кругу со слабой надеждой на изменение. Не более, чем очередная рекламная пауза, где яркость красок с лихвой компенсирует отсутствие здравого смысла.
   Мне же было грустно и скучно на таких вечерах, потому как казалось, ни один из присутствующих здесь людей не способен удивить меня. Единственной темной личностью оставался учредитель и владелец фирмы. Я за последние пару лет, что муж водил меня на корпоративы их конторы, наслушалась огромного количества сплетен и историй о нем, но лично так ни разу и не видела. Одни говорили, что фирма досталась ему по наследству, другие, что он начал все с нуля, но в одном сходились все - он чертовски везуч.
   Тренькнул телефон, и я потянулась за ним в сумочку. Пока я читала короткое сообщение от Машки, как всегда чувствовавшей мое настроение на расстоянии и приглашающей на "заливание горя сразу после официальной части рюмкой Бейлиса" и, закусывая губу от сдерживаемой улыбки, отвечала на него, что-то произошло. Нажав отправку сообщения, я подняла голову и поняла, что атмосфера изменилось. Все были на своих местах. Гоша рядом со мной по-прежнему вел какой-то "захватывающий", с моей точки зрения, конечно, разговор с гендиректором, официанты сновали как тени между столиками, часть фигур слилась в танце, чтобы беспрепятственно предоставить возможность другой столь же сладостно предаваться чревоугодию за чужой счет. Все было как всегда: обыденно, спокойно, предсказуемо. Все, кроме одного - взгляда, направленного прямо на меня, сквозь все пространство ресторана. В первый момент я даже не осознала, что на меня смотрит живое существо, настолько сильно фигура смотрящего утопала в тени, и столь сильно было ощущение нереальности происходящего. Столь знакомо.
   Но вот мужчина (забавно, я даже, не видя его, сразу поняла, что такой взгляд может принадлежать только мужчине) встал и направился, лавируя с грацией дикой кошки среди столиков, в мою сторону. Что это я? Почему именно в мою?! Можно подумать, в целом мире не осталось больше ни одного живого существа - только я и этот завораживающий, буквально пришпиливающий к месту взгляд.
   - Могу я пригласить вас на танец? - мелодичность голоса незнакомца не давала возможности подумать и немедленно ответить отказом.
   - Я неважный партнер, - отозвалась я.
   - Не страшно, - улыбнулся тот. - Важен сам повод.
   - В таком случае может быть есть альтернатива ему?
   - Воздух за пределами зала свеж, как никогда, - уже протягивал он мне руку.
   - Предпочту оставить это непознанным, - начала входить я в роль.
   - Тома, потанцуй со мной, - мягко улыбнулся он, и я лишь удивленно вскинула брови вверх.
   - А...?
   - Пожалуйста, - еще одна подкрепленная взглядом фраза сломила мое сопротивление, воскресило к жизни любопытство и укрепило едва родившееся на задворках сознания сомнение в реальности происходящего. Я через плечо посмотрела на спину мужа, но услышав, - думаю, Георгий не станет возражать против пока всего лишь танца, - согласно кивнула в ответ.
   Мягкое объятие теплой руки на моей талии и вот я уже утопаю в дурмане туалетной воды своего партнера. Что происходит? Я всегда столь ревностно и однозначно высказывающая нелестные эпитеты, пусть большей частью мысленно, в адрес тех, кто не может держать свои гомоны и отдельные части тела под контролем, сейчас поймала себя на том, что этот незнакомец впервые за три года моего официального брака (и еще столько же неофициального), может сломить мои моральные барьеры. Пусть пока только теоретически, но может. И это пугало.
   - Откуда вам известно мое имя? Я не видела вас тут ни разу, хотя кажется, знаю каждого члена команды обеих контор, - поинтересовалась я, понимая, что лишь отвлечение от этих крамольных мыслей, позволит мне не поддаться и не сократить и без того несущественную дистанцию между нашими телами.
   - Потому что я ранее всегда игнорировал эти сборища, - последовал спокойный ответ.
   - И что же изменилось сегодня? - настаивала я.
   - Мне показалось, что прошлое отпустило меня, - я нахмурилась. - Как же я ошибался! - И тут меня прошибло током горячего прикосновения руки, мягко прошедшейся по моей обнаженной спине. Мне следовало возмутиться, следовало напомнить ему о моей статусе и причине украшения безымянного пальца правой руки золотым ободком. Следовало, если бы мне удалось вздохнуть и напомнить себе, кто я есть, и где я нахожусь. Весь мир обратился в прах, окрасившись в серые тона. Был только Он и музыка, что звучала, казалось, у меня в голове. Что-то очень старое, позабытое, нежное, красивое и ... обжигающее.
   - Я... я..., - начала я, совершенно позабыв, что именно мне хотелось сказать.
   - Тома, я так сожалею, что тогда позволил сделать тебе этот выбор.
   - Выбор? - попыталась вернуться я в реальность.
   - Я не знаю... вас, - выдавила я. - Или знаю?!
   Бросив испуганный взгляд в зал, на столик за которым сидел мой столп на который я опиралась всегда и в солнечный день и в бурю, на того, кто был в моей жизни кажется вне времени и едва ли не впервые в жизни не нашла в его глазах поддержки. Гоша просто не смотрел в нашу сторону. Отчего-то стало страшно, как когда взлетаешь на качелях высоко вверх, а земная гравитация тянет тебя вниз. Желудок и что-то внутри тебя борется с двумя стихиями, делящими тебя на две равные части, и ты понимаешь, что значит быть на грани падения и полета.
   - Черт возьми, как я скучаю по тебе, - горячий выдох в районе моей шеи и вздрагиваю всем телом, но не от страха, что я окружена таким количеством по сути малознакомых людей, а оттого, что отчетливо и окончательно понимаю - я хочу, ужасно, до умопомрачения хочу этого мужчину. Хоть и вижу его впервые в жизни.
   Остатки разума вкладывают мне нужные слова в уста:
   - Я, пожалуй, пойду...
   Мне все сложнее и сложнее бороться с чем-то, что сильнее меня. Я не могу найти ответы на вопросы, которые даже не могу облечь в слова.
   - Пожалуйста, я больше не могу так жить, - еще один горячий шепот в районе моего уха. - Я знаю, ты узнала меня. Память стерла наше прошлое, но связь, она есть. Всегда была. Считай, что ты преподнесла мне урок и раз работа над ошибками свершена, пожалуйста, вернись... ко мне.
   - Я... я ... не...
   Договорить мне не дали, потому как мои губы настойчиво, но в тоже время мягко были подвергнуты атаке. И я в единый миг познала это падение, падение в бездну. Меня накрыло образами чужой жизни. Образами, несущими в себе страсть и горе, любовь и надежду, расставание и встречу. Вечность, ставшая мигом, когда двое были одним. И единый миг, растянутый в вечность, когда этим двоим пришлось расстаться. Навсегда. Я видела взгляд боли и надежды, когда пал занавес, дарующий вторую жизнь и возможность исправить все ошибки. Он думал дать ей время, год на осознание, а себе - на исправление всех ошибок прошлой жизни, а в итоге потерял навсегда. Она была так далеко, хоть и находилась на расстоянии вытянутой руки. Как бы со стороны, я видела ее взгляды, обращенные на другого и смирение, согласие, несущее боль, сравнимую со смертельной, от принятия этого им. Я видела ее изменение и проникновение в жизнь того, другого. Ее спокойствие и удовлетворенность своей судьбой, что служило бальзамом успокоения ему в правильности своего решения. Успокоения, но не счастья.
   Странное чувство, как будто только что перед моим взором промелькнул кусочек чей-то жизни, точнее, фильм об этой самой жизни. Все бы ничего, но видеть себя в нем в главной роли было, мягко говоря, непривычно.
   - Почему? - только и смогла выдавить я.
   "Что почему?" - сказали его глаза.
   - Почему я не видела вас тут раньше?
   Мой партнер нахмурился и, взяв в горячие ладони мое лицо, прожег взглядом.
   "Я чувствую, ты все вспомнила! Ты вспомнила нас. Дай мне знак, что я что-то значу для тебя."
   Меня начала бить мелкая дрожь. Такой знакомый взгляд, глядящий прямо в душу, родинка под правым глазом, к которой так и тянуло прикоснуться, и темные волосы до плеч, не зарыться в которые мне стоило огромного труда. Это было как память тела, проведшего вечность во дворце Снежной королевы, но тянущегося, не смотря, ни на что, к теплу и свету. Вот только разум был начеку и не позволил сделать такой короткий, но разрушительный шаг.
   - Простите, - опустила я взгляд, разрывая зрительный контакт и вновь начиная ощущать на себе ледяные иглы настоящего. - Мне нужно идти.
   Проклиная себя, я выскользнула из горячих рук незнакомца и, путаясь в непомерно длинном и узком платье, позорно сбежала в дамскую комнату. Мне нужно было удостовериться, что где-то в глубине этой маленькой потерянной девочки, убегающей с танцпола, еще осталось что-то от меня самой.
   "Так не бывает", - упрямо твердила я своему отражению в огромном зеркале. - "Это все сон. Это не я. Это сон. И чужая жизнь... Так не бывает... У меня Гоша. Он моя жизнь. Я... не могу любить то, чего нет... Я люблю мужа... Всегда любила... Всегда... любила... любила... мужа..."
   Вот только как я не старалась представить лицо своей родной половинки души, перед внутренним взором стояли глубокие серые глаза вместо карих. Глаза из моих снов, в наличии которых в моей жизни я так боялась признаться даже самой себе, что предпочитала немедленно позабыть сразу же после пробуждения. И вот он - мой час расплаты. Кажется, даже мое отражение начало презирать меня за эту слабость и непостоянство. Я прикрыла глаза, опершись лбом в холодное, безжалостное в своей правоте стекло.
   "Мне нужно домой, пока я не сошла с ума", - была последняя мысль, посетившая мое сознание, прежде чем меня не окутал дурманящий аромат, а мои губы не оказались вовлечены в самое сладостное состязание из всех возможных.
   Мир потерял точку опоры и полетел в бездну, заодно с совестью и здравым смыслом. Все, что имело значение, это его руки, его губы, его тело, его сердце под моими ладонями. И то, как сладостно пело мое собственное, чувствуя жар и желание того, кто держал его в своих объятиях. Меня не отрезвило даже прикосновение холодного камня с моей обнаженной спиной, вкупе с огненными прикосновениями пальцев к коже моих груди, живота, бедер. В голове не было ничего, кроме дурмана, зовущего за собой и стойкого ощущения "дежа вю". Каждое касание было знакомым и желанным. Не вызвало протеста, ноток беспокойства в неправильности происходящего даже то, что мое красное платье вместе с элементами мужского костюма оказалось лежащим на черном кафельном полу. "Как кровь на темной от дождя земле", - мелькнула не прошеная мысль. Все, что имело значение в тот момент, это уже непреодолимое желание стать единым целым с тем, кто свел меня с ума одним своим взглядом. И он дал мне желаемое. Еще один бесконечный в плане завершенности миг и я понимаю, что... плачу. Плачу навзрыд, из последних сил цепляясь за сильные, мужские плечи, и все еще чувствуя волны, лениво прокатывающиеся по телу, как напоминание, что самый яркий сексуальный момент в моей жизни к моему несчастью вовсе не плод моего воображения.
   - Ты моя! Только моя. - И слезы мгновенно испаряются, оставляя лишь соленые дорожки на лице. И еще осознание своей величайшей ошибки, которая разрушит мою жизнь.
   - Отпусти меня, - едва слышно произношу я в ответ, с трудом узнавая свой голос.
   Объятия медленно, как бы нехотя, разжимаются, и я тут же, подняв с пола платье, скрываюсь за его хрупкой защитой.
   Воистину мхатовская тишина, нарушаемая лишь шорохом одежды и лениво льющейся водой из крана, прерывается негромким голосом:
   - Том, посмотри на меня.
   Сейчас меня можно заподозрить в нечистоте мыслей только по лихорадочному румянцу, искусанным да кровавого оттенка губам и горящим щекам. Я нехотя перевожу взгляд в зеркале со своего лица на его. Ему этого явно недостаточно, потому, миг спустя, я вновь чувствую, как горячие ладони прожигают ткань на моих плечах, а серые глаза вытягиваю по крупицам душу, вновь и вновь испытывая мою защиту на прочность. Впрочем, после такого провала в стене, не добить меня с его стороны и будет особым признаком благородства... или глупости.
   - Я хочу, чтобы завтра ты переехала ко мне.
   - Влад, не надо, - отстраненно произношу я, отводя глаза. Имя, произнесенное автоматически, царапает язык, осыпаясь в сердце горьким осадком прошлых ошибок.
   - Ты знаешь, кто я и какое место ты занимала в моей жизни.
   - Занимала, - горько произношу я. - Мне надо идти.
   - Ты не сможешь...
   - Что? - непроизвольно я вскидываю глаза до уровня его лица.
   - ... жить для двоих. Выбор уже был сделан, в той прошлой жизни. Тебе осталось лишь смириться с ним.
   - То был сон, лишь сон. Моя реальность здесь. Сейчас. С Гошей...
   - Он не простит.
   Оказывается, я понятия не имела, что такое боль.
   - Он уже знает? - с замиранием сердца произношу я.
   - Нет, - покачал головой Влад, но после паузы добавил, глядя как будто сквозь меня, - пока нет. Но от судьбы все равно не скрыться. Она в тебе! - И мое солнечное сплетение накрывает его ладонь.
   Чувства верха и низа, прошлого и будущего, светлого и темного, важного и несущественного окончательно утратили для меня смысл. Едва сумев вырваться из этих дьявольских рук, я вышла в зал, и отстраненно поняла, что мир вокруг не изменился. Изменилась я, да так, что казалось, с начала вечера я прожила целую жизнь. Воззвав ко всем святым, и, видимо, получив их покровительство, я выбежала под ноябрьский промозглый ветер в одном платье незамеченная никем из знакомых, кто мог бы меня остановить и невольно заставить держать ответ прямо сейчас. Такси было воспринято уже как знамение и окончательно утвердило меня в правильности выбранного пути.
  
   Напрасно я думала, что бегство поможет мне избежать ответа перед тем, кто привык добиваться своего, не смотря ни на что. Уже пару дней спустя я была практически похищена с работы средь бела дня и увезена в "неизвестном" направлении, под "благовидным" предлогом: "Нет, и я тебя больше не побеспокою". Сердце сжалось от боли в миг, когда после двух часового молчания в дороге тишину разорвал его тихий голос:
   - Это место ты не можешь не узнать, - добавляя после паузы. - Я не был тут ни разу... после. Не смог.
   Кованные ворота скрипнули, пропуская машину на территорию. Я лишь успела зацепить взглядом вытянутое лицо охранника, вышедшего нам на встречу.
   Влад всегда знал, как причинять бессловесную боль. Потому что кроме нее у меня в сердце, не осталось больше ничего.
   - Зачем ты это делаешь? - яростно произнесла я, развернувшись к нему лицом, едва за нами закрылась входная дверь. - У меня была спокойная жизнь. У меня было вчера и завтра, а сейчас у меня нет даже сейчас.
   - А я не могу жить так дальше, - сверкнул Влад взглядом в ответ. - Это худшее наказание, какое я мог понести от Судьбы. Видеть тебя мельком в толпе, чувствовать каждый миг твое присутствие, быть с тобой каждую ночь за гранью сна и не иметь возможности прикоснуться. За что? За эти годы я кровью искупил все до последней ошибки прошлого. И что в итоге?! То, ради чего я пошел на этот риск, меня же и убивает. Медленно, но неотвратимо. Но хуже всего это помнить и знать, что тогда это был не сон и что это значит: чувствовать себя счастливым, а я все это отдал... собственными руками... отдал без права возврата!
   - Это был твой выбор, - тихо произнесла я.
   - Черт возьми, Тома! - закричал он, и я автоматически сделала пару шагов назад. - Шесть лет подряд не было ни одного дня, когда бы я не раскаивался в этом. Даже у приговоренных к смерти, есть право на помилование. - Неожиданно для меня он сокращает расстояние между нами до минимума, и я непроизвольно вскидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза. - Поверь мне, я бы ни за что в жизни не стал посягать на то, что никоим образом не может принадлежать мне. - Горячее дыхание вкупе с его руками, сжимающими мои предплечья, и я вновь начинаю терять контроль над своим телом. - Ты не так счастлива, как хочешь показать это окружающим. Я знаю тебя, знаю, как блестят твои глаза, когда ты влюблена, знаю, как ты двигаешься, когда твое тело наполнено любовью, и главное, что тебе снится, когда мир отвечает тебе взаимностью.
   - Я люблю Гошу, - отвела я взгляд.
   - Любишь, - подтвердил он, обхватывая мое лицо ладонями и заставляя смотреть ему в глаза, - но не так, как меня.
   И Влад буквально впивается в мои губы поцелуем. У меня нет сил для борьбы, потому я тряпичной куклой обмякаю в его руках. Еще пару неторопливых движений губами и мне вновь дозволено сделать вдох.
   - Это не тебе решать, - едва слышно произношу я, как только он выпускает мое тело из своих объятий хищника, позволяя мне притулиться в углу диванчика.
   - Связь... - так же тихо и печально произносит он после продолжительной паузы, останавливаясь напротив меня в своей излюбленной позе - руки в карманах брюк. - Ты сознательно блокируешь ее со своей стороны. Ты боишься того, что будет, сними ты этот блок. Но даже с ним я чувствую тебя. Каждый всплеск твоих чувств. Я знаю, когда ты грустишь, когда радуешься, когда сердишься и когда находишься на пике удовольствия. - Он хмыкнул, а я закусила губу от смущения. - Не так уж и часто, с учетом наших прошлых любовных марафонов. - Смущение тут же сменил гнев. - И злишься ты сейчас, потому что это правда.
   - Нет, злюсь потому, что это опять же твоя правда.
   - Пусть так, - легко соглашается он, и я не нахожу, что сказать на это в ответ. - А еще ты боишься. Боишься этой связи, потому что ты чувствуешь, что она есть.
   - Нет, - уже не так уверенно произношу я.
   Меня била дрожь. В доме было довольно прохладно, а я сидела в одном тонком свитере, потому как пальто осталось в машине. И еще я хотела выбраться из этой липкой паутины воспоминаний, коими было наполнено это место, непреодолимо с каждой минутой все плотнее сжимающейся вокруг меня. Но всей птичке пропасть, коль увяз коготок. Мысленные образы потерянного прошлого, безжалостным шквалом затопившие мое сознание два дня назад, сбежались сейчас, как шакалы, на свежую кровь жертвы. Ложась неровными мазками поверх реально окружающей меня действительноcти, они все больше и больше лишали меня сил и уверенности в том, что я не нахожусь за гранью сна. Иначе, почему у меня сейчас так ноет сердце от одного взгляда на сжатую, как пружина на взводе, фигуру... моего демона?
   - Что ты хочешь?
   - Пересмотри свой выбор, - присел он рядом со мной и немного неуверенно прижал к себе, согревая. Мое ухо прижалось к его груди, и я невольно стала вслушиваться в мерный стук сердца, томящегося там. - Я дам тебе все, что ты захочешь, только не отвергай меня... вновь. Я дам тебе время, столько, сколько потребуется, только не отнимай у меня последнюю надежду на то, что в будущем меня ждет не только холод и пытка воспоминаниями, возврата к которым нет и не будет.
   Тепло и аромат его тела уже дурманят мое сознание, и я лишь коротко киваю в ответ. И тут же моих волос касается легкий шлейф его дыхания, сердце под моими пальцами, кажется, сбивается с ритма и его губы прижимаются к моей макушке.
   "Я так скучаю по тебе... Прошу, нет, умоляю, если ты еще можешь меня слышать - забудь, что там за воротами есть другой мир. Будь моей. Здесь, сейчас. Там где сплела узелок наша с тобой связь. Ни одну женщину на свете я не любил и никогда не полюблю так, как тебя. Я готов ждать тебя век, если по истечении его я смогу называть тебя своей, только своей. Прошу, услышь меня, любимая..."
   Я вздрагиваю от этого нежного и такого горячего по своей сути обращения. Я забыла, когда последний раз уже слышала это в свой адрес. Я знала, просто знала, что Гоша любит меня, но любит по-особому, этакой тихой любовью, как летний грибной дождик, нежно касающийся листвы в лучах горячего солнца. А здесь, за коротким словом, скрывался шторм. И я, не выдержав напора, распахнула окно, впуская его внутрь... себя.
   Короткий взгляд, глаза в глаза, и вот он уже поглощает каждую клеточку моего тела. Холод больше не имеет никакого значения. Важно лишь одно - вспомнить. Неторопливо, чувственно, наполняя до краев все, что пустовало все эти годы. Пусть это будет лишь миг, решила я, отдаваясь во власть своего тела, но это будет миг чистого счастья.
   Это не походило на то поглощение телом сознания, что мне пришлось испытать два дня назад в ресторане. Было что-то странное в том, как он прикоснулся к моим волосам, как завел их за ухо, и все это не разрывая зрительного контакта. Я лишь чувствовала, не имея возможности отвести взгляд, как его руки спускаются ниже, освобождая мою шею от объятий тонкого шарфа, как осторожно, едва касаясь пробегаются по предплечьям лишь задевая мои уже жаждущие контакта груди. Как мягко приподнимают края свитера и скользят по коже живота и ребер. Еще один продолжительный выдох уже в районе моей шеи и его руки замыкают свой круг на моих лопатках. Я наслаждаюсь этой призрачной минутой нежности и тепла, пока Влад зарывшись носом мне в волосы просто вдыхает их запах. На миг кажется, что сейчас он поцелует меня в щеку и мы, держась за руки, выйдем за порог и вернемся к нашим прежним жизням. Как было всегда, как было во сне.
   Но вот он выпускает меня из объятий для того, чтобы... вжаться носом в мою ладонь. Сделать глубокий вдох и безумно нежно прижаться губами к ее середине. И от этого простого жеста у меня свело низ живота. Это было странно, это было впервые. Но я внезапно почувствовала, как нечто горячее входит в мое солнечное сплетение и тягучей лавой сползает вниз, сворачиваясь в самом конце пути юркой змейкой.
   Пока я растворялась в новых ощущениях, с меня стянули-таки свитер и продолжили исследование поверхности кожи моих рук, ключиц, груди, живота. В момент, когда я смогла открыть глаза и отвлечься от этого удовольствия, мой взгляд наткнулся на копну черных взлохмаченных волос и спину, изящную спину, с перекатывающимися под кожей мышцами. Не думая, что я делаю, и, главное, зачем, я провела по ней всеми ногтями снизу вверх и тут же получила полувозмущенное, полуудовлетворенное шипение в ответ.
   - О, Великие Магистры. Узнаю своего тигренка.
   "Как же я скучал... как скучал по тебе...", - доносится до меня и моих губ касается его дыхание. Влад смотрит мне в глаза так долго и пристально, что я, наконец, не выдерживаю этой атаки и отвожу взгляд, утыкаясь ему в плечо. Но долго прятаться мне не дают, одним резким движением меня подхватывают на руки и несут наверх.
   Комната с темными потолочными балками, камином в углу и большим окном, за которым виднеется укутанный в снежное покрывало лес. Это мой неизменный спутник там, в зазеркалье, где я ночь за ночью пыталась рассмотреть лицо того, кто был для меня важен, но недосягаем как тень. Стоило мне сделать шаг ему на встречу, как он таял подобно туману поутру, а я вновь просыпалась со слезами на глазах. И вот оно мое таинственное место, так сказать, во плоти. И мне снова страшно.
   - Ты дрожишь. Подожди, я включу камин.
   - Нет, не надо, - вцепляюсь я в его ускользающую ладонь. Мне кажется, что если он сделает еще один шаг, то пропадет, как и во сне. - Просто согрей меня.
   Еще один пронизывающий взгляд и я вновь чувствую, как теряю свое я. Мир замыкается на нем, запутывается, подобно бабочке в паутине, в черных волосах, в которых уже утопают мои пальцы, теряет время, находя новый аналог измерения вечности в ударах сердца, бьющегося, кажется, в моем сознании. И заодно лишается тепла и света вечного своего спутника - Солнца, потому как жар его прикосновений и сияние черных, как сама вселенная, глаз с лихвой компенсируют эту потерю.
   Я уже не отдаю отчета в том, чем именно заняты мои руки. Тело больше не вздрагивает от холода и благостно отзывается, потягиваясь каждой мышцей, от возможности прикоснуться каждой клеточкой обнаженной кожи к мягкой белой шерсти диковинной шкуры, покрывающей кровать. Утробный рык, донесшийся до моего слуха, принуждает открыть глаза и тут же получить в награду еще один поцелуй. А потом еще один. И еще. Мое тело знает, что от него хотят и чего хочет оно. И все же, как сладостно может быть простое соприкосновение с телом желанного мужчины.
   Как может петь струна в самом низу живота, как может не хватать легким кислорода, как могут подрагивать кончики пальцев ног, изгибающих стопу подобно арке зияющего тьмой камина, отчего-то оказавшегося у меня на месте, где ранее было небо, все это мне пришлось узнавать в себе заново. Чувствовать и слышать, как в первый раз, стук собственного сердца, отдающегося тамтамом в ушах и кончиках пальцев рук. Осознавать, что этот высокий голос, все еще эхом отражающийся от стен, тоже принадлежит мне. И понимать, что лежа на кровати в свете дня, с головой, свисающей с ее края, отчего понятие верха и низа теряли всяческое значение, и, ловя остаточные волны уходящего оргазма, ты никогда больше не будешь такой, как прежде. И что ты хочешь еще. Хочешь большего. Много большего. Ты хочешь узнать того, кто способен одним касанием зажечь твое тело и уничтожить душу. Ты хочешь вспомнить, вспомнить все до мельчайших деталей, все еще спрятанных в глубине наших тел и душ. Но для этого нужно...
   - Том, что ты делаешь? - рассмеялся Влад, стоило мне, заняв позицию сверху, упрямо (ну что поделаешь, если с первого и даже со второго раза он не поддался) завести его руки ему за голову и нарочито медленно под его горящим взглядом, обойти кровать по периметру, поднять с полу свой пояс от юбки, и привязать им его кисти к изголовью кровати.
   - Пытаюсь вспомнить, - прошелестела я ему в ухо и закрыла глаза. - Не шевелись.
   Стон, сорвавшийся с его губ, заставил меня лишь ухмыльнуться. Прижавшись носом к коже его шеи, я сначала почувствовала, а после уже ощутила подушечками пальцев, как там бьется жилка, несущая сладкую кровь. Аромат его кожи поглотил мое обоняние все без остатка, потому я по прежнему не открывая глаз, мягко, едва задевая, провела ладонями по его лицу, шее, груди. Поймала еще один судорожный вздох и движение бедер мне навстречу, в момент, когда я, легко оцарапав кожу, задела его соски. Проведя раскрытой ладонью по всей длине его правой руки, я, минуя солнечное сплетение, оперлась ею о твердый живот и легко соскользнула в бок, сев на кровать, опираясь на широко расставленные и согнутые в коленях ноги. Еще один судорожный вздох и я понимаю, что, в отличие от меня, Влад отказываться от возможностей и привилегий, дарованных ему его зрением, не собирается.
   Меня же интересовали остальные мои органы чувств. Потому, коротко втянув воздух, я продолжила свое исследование. Голень, бедро, низ живота... Рука замирает в нерешительности, но желание прикоснуться слишком велико, чтобы я могла устоять перед ним. Первое знакомство, переходящее в узнавание. Нежно, мягко, тягуче. Главное не спешить. Губа уже закушена от желания оценить вкус, вспомнить, так ли он сладок, как и аромат, дурманящий в данный момент голову и едва-едва позволяющий удерживать тело от доведения узнавания до абсолюта. Момент истины слишком короток, почти не уловим, но только с его приходом падает последний барьер, удерживающий меня на грани благоразумия. После есть лишь чувство удовлетворения, пусть пока лишь для одного, но для меня это то самое последнее подтверждение, что это не сон.
   "Тома, Томочка, нет не надо. Пожалуйста... нет... нееееет... подожди, Томааааааа... я не смогу... Томаааааааааа..."
   Его тело, подо мной вздрагивает в последний раз, и я медленно сползаю с его колен, усаживаясь в изголовье. Пояс висит на его запястьях жгутом, и мне лишь с третьей попытки удается развязать на нем узел. Мне уже начинает казаться, что взгляд темных глаз устремленных в потолок, так никогда и не вернется ко мне. Но вот неуловимый миг и его пальцы, отпустив изголовье кровати, впиваются в меня, и одним ловким движением располагают меня поверх его тела. Чтобы потом найти мое лицо и обхватив его ладонями глубоко поцеловать. Первое мгновение я упираюсь, осознавая, что все еще чувствую его собственный вкус у себя на языке, но Влад упрямее даже меня.
   - Ты застала меня врасплох, и ты знаешь это, - шепчет он мне на ухо, попутно целуя мою шею и ключицы. Кажется, я снова упустила момент, когда он сумел подмять меня под себя. - Я помню лишь маленького котенка, время от времени пробующего выпускать когти. А сейчас передо мною тигрица. - Сместившись, он останавливается и заглядывает мне в лицо. - Когда-то, в той прошлой жизни, мне довелось познакомиться и без памяти влюбиться в маленькую девочку. Мне нравилось заботиться о ней. Чувствовать тепло ее неопытного тела в своих руках. Делиться с ней своей энергией, получая взамен ее собственную. Верить, что так будет еще долгие и долгие годы. И что она всегда будет рядом и где-то в глубине души опасаться, что однажды она вырастет, и ничто больше не будет прежним.
   Влад отвел прядь моих волос и мягко поцеловал в лоб.
   - Я скучал по ней. Каждый день. Мне не хватало взгляда ее чистых глаз, того, как доверчиво и безрассудно она дарила мне себя. Того, как верила в меня. Как прощала раз за разом и как я хотел все это вернуть назад. - Он глубоко вздыхает и проводит рукой по волосам, утыкаясь лицом в мою шею. - Но лишь сейчас я понимаю, что все это ничто. Мой котенок вырос. Без меня. И, возможно, вопреки мне. Его больше нет.
   От этих слов что-то сжимается у меня внутри и растекается холодом. Слушая, как стучит мое испуганное сердце в груди, и как разом одервенело тело под его пальцами, я понимаю, что и хотела этого и опасалась момента, когда мой выбор и не потребуется. Он не любит меня? Это была лишь попытка воскресить воспоминания, ничего больше. Что ж, так даже проще. Но почему тогда мне так важно, чтобы это было неправдой?!
   - Боже мой. Прости, я напугал тебя. Родная, не надо. Не бойся! Я здесь и буду всегда рядом. - Он вновь начинает покрывать мое лицо, плечи, грудь поцелуями и тело оттаивает, позволяя вновь затеплить уже начавший угасать фитилек. - Я лишь хотел сказать, что все мое прежнее чувство к тебе не стоит ничего в сравнении с тем, что я чувствую сейчас. Ты мой огонь. Ты та женщина, которую я так долго искал. Я люблю тебя. Пожалуйста, помни об этом.
   - Я хочу тебя, - вместо ответа шепчу я. - Пусть только сейчас, на миг, но это чистая правда.
   Он выверенным жестом обхватывает мое лицо рукой, коротко целует в губы и тут же отворачивается. Ну да, истинный мужчина никогда не выйдет из дома без этого предмета. Но я останавливаю его руку, уже тянущуюся к карману брюк, небрежно брошенных на пол у самой кровати.
   - Не надо.
   Ответом мне служит недоуменный взгляд.
   - Прости, пару дней назад мне было не до того. Кажется, я только дома осознал свою... оплошность. Но сейчас я не хочу... - он замешкался, подыскивая слова, потому я решила облегчить его мучения.
   - Владь, я бесплодна.
   - Кто сказал тебе эту глупость, - улыбнулся он, но наткнувшись на мой сосредоточенный взгляд, нахмурился.
   - Врачи сказали. Еще год назад. Так что... - повела я плечами, показывая, что это не та тема, которую стоит обсуждать сейчас. Слишком болезненна она была для меня. - Просто будь со мной... пока я не расплакалась и/или не передумала.
   - Но ведь это может быть не только твоя...
   - Дело во мне, а не в Гоше. Ясно?! - чуть резче, чем планировала, произнесла я и тут же пожалела об этом. Было что-то странное во всем этом разговоре, но я уже не могла себя остановить. - Мне сказали, что выглядит все так, как будто все в порядке, с медицинской точки зрения, просто... просто... я не могу иметь детей. Вот и все. - Слезы были давно выплаканы, слова сказаны. Остался лишь почти безвкусный осадок застарелого горя от потери своего будущего.
   - Прости, - прижал он мою голову к своему плечу, крепко обнимая, и я впервые с момента вынесения судьбой мне этого приговора почувствовала облегчение. Это было, как если бы он сумел забрать себе часть моей боли, будь это возможно.
   - Я не нужна тебе, - приглушенно произнесла я, по-прежнему не отнимая лица от его груди. - Со мной у тебя никогда не будет детей, а это неправильно.
   - Неправильно было отпускать тебя... тогда, но и сейчас и тогда мне нужна была именно ты, - он мягко приподнимает мое лицо за подбородок, так что я снова смотрю на него снизу вверх. - И чтобы ты себе там не думала, я все равно не отступлюсь. Ты моя. Моя! Слышишь?! Со всеми достоинствами и недостатками.
   - Это не недостаток, это...
   - Шшш... - поверх моих губ ложится его ладонь. - Мы и так потеряли уйму времени на несущественные разговоры.
   - Несущественные? - сверкнула я взглядом, куснув попутно его за палец.
   - Конечно несущественные, и я все равно в это не верю, - я уже начала выбирать, какая эмоция в данной ситуации мне подойдет больше - гнев или обида, как он продолжил, - потому как допусти я хоть на мгновение, что это истина, в таком случае меня бы тоже следовало не пускать на этот свет.
   И я запоздало вспомнила историю его рождения.
   - Ну, раз возражений и поправок больше не последует, то...- и я вновь оказалась лежащей на лопатках, - на чем мы остановились?!
   Он вновь будил мое тело языком и пальцами, да так умело, так выверено, как будто знал каждую его впадинку, каждое нервное окончание, каждый узелок, где угнездилось удовольствие. Я давно уже позабыла, кто я есть и кем была, чувствуя лишь одно настоятельное требование, быть сейчас, здесь и во чтобы то ни стало, не дать ему остановиться. Кажется, я даже зарычала, когда он отстранился. Чувствуя близкое тепло, исходящее от его тела, я решила открыть глаза и убедиться, что жар под моими ладонями исходит от его груди.
   - Что-то не так? - нахмурилась я, осознав, что он просто смотрит на меня, нависая всем телом, но не давая такого желанного, что это уже походило на безумие, контакта.
   - Ты такая красивая, - шепчет он и аккуратно проводит ладонью по моему лицу вдоль границы роста волос.
   - Владь, - начинаю я, уже чувствуя, как в груди начинает расти комочек неуверенности и сомнений.
   Он склоняется еще ближе к моему лицу и, одновременно выдыхая мне в губы короткое: "Моя", входит в меня. Плавно, безболезненно, глубоко, заполняя всю меня без остатка и лишая возможности сожалеть о чем бы то ни было...
   На обратном пути я дала себе слово, что больше не буду причинять Гоше эту пусть непознанную им, но боль. Как бы то ни было, я предавала его, предавала свою клятву, данную ему во время свадьбы. Предавала все то, что связывало нас все эти годы. И, недолго думая, поставила в известность об этом своем решении Влада. Тот смолчал, лишь слегка нахмурил лоб и, как бы нехотя, кивнул.
   Знала бы я тогда, что мое тело, вкусив наркотика по имени Влад, будет так откровенно радовавшегося его неге тогда, не менее беззастенчиво требовать его после, изменила бы я тогда своему слову? Не знаю, но была близка к этому определенно.
   Неделю спустя я металась, как загнанное животное в клетке, у себя по кабинету, чувствуя такой же звериный голод от близкого присутствия того, кто разбудил этого самого зверя у меня в душе. За все это время от Влада не было ни единого намека на то, что он вообще существует на этом свете. И вот стоило мне увещевать свою совесть тем, что я по-прежнему брежу наяву, как что-то внутри меня завибрировало подобно натянутой тетиве, суля наслаждение и боль одновременно.
   Звонок местного телефона застал меня врасплох, и я, автоматически стукнув по клавише громкой связи, смогла сказать лишь:
   - Да.
   - Том, тебя генеральный вызывает. Говорит срочно, - пропел голос нашего секретаря, и я облегченно выдохнула, радуясь возможности отгородиться от себя самой работой. К тому же, мне сейчас буквально как воздух требовался сторонний взгляд на мою проблему.
   - Сейчас приду. Спасибо, Ксюш.
   Оправив одежду и бросив короткий взгляд в зеркало, я все же мысленно не была готова к тому, что прямо за дверью меня будет ждать мое проклятие. Кажется, я так и замерла на пороге с распахнутыми глазами и неистово рвущимся на волю сердцем. Не знаю, что именно он увидел на моем лице, но после бесконечной, как сказали мне мои внутренние часы, паузы, Влад сделал шаг вперед и едва ли не внес меня обратно в кабинет, целуя на ходу.
   - Меня... ждут, - выдохнула я между поцелуями, зацепившись за последнюю мою разумную мысль, как утопающий за соломинку.
   - Уже нет, - прорычал он из района моей груди, и я с легкой оторопью поняла, что мы оба находимся в том состоянии, когда можно сказать, что были скорее полуобнажены, чем полуодеты.
   "Я не должна... это не правильно... будет только хуже... нет... нет... нет..."
   - Да! Не сопротивляйся ей, будет только больнее, - горячий шепот в районе моей шеи. - Твое тело знает, чего хочет, надо лишь разбудить душу...
   - Нет! - яростно отталкиваю я его и удерживаю на вытянутых руках. - Нет! Только не так! Я не могу. Это не правильно. Ты обещал...
   И мое солнечное сплетение немедленно пронзает раскаленная игла боли. Чужой боли. И у меня не хватает смелости увидеть отражение этого чувства в глазах ее носителя.
   - Прости..., - мои руки лишаются точки опоры, в виде тяжело вздымающейся мужской груди и я, чтобы не потерять равновесие, вынуждена ухватиться за край стола на крышке которого, оказывается, сидела все это время. Завеса из моих же собственных волос отгораживает меня от мира, даруя чувство уединения, с привкусом одиночества.
   - Владь, - вскидываю я, наконец, голову, но вижу лишь изящные пальцы, уже соприкоснувшиеся с холодным металлом ручки двери. - Почему у нас всегда все так сложно?
   - Потому что просто, в ее понятии, - это жили они пусть недолго, но счастливо и умерли в один день.
   - Ее?
   - Судьбы.
   А ведь так и было, тогда... в первый раз. Нас прежних уже нет, а нынешние мы - это просто он и я. Или все же мы?
   - Не уходи, - выдыхаю я едва слышно, чувствуя, как грудь рвет изнутри острая боль от одного лишь осознания того, что еще миг и снова буду только я. Что со мной?!
   И тут из моей сумочки слышится знакомая мелодия звонка. Я непроизвольно вздрагиваю и прикрываю свою все еще обнаженную грудь рукой.
   - Ответь ему, - в мгновение ока этот демон оказывается рядом со мной и несильно, но настойчиво, отведя руку в сторону, склоняется к моей груди и вбирает в рот один из моих сосков. - Я подожду.
   И уходит, оставляя меня с бешено-колотящимся сердцем и сбитым дыханием.
   - Да, - выдыхаю я в трубку.
   - Привет, родная. Как твои дела? - доносится до меня голос мужа.
   - Привет, Гош, - деланно веселым тоном отвечаю я. - Полосато, как всегда.
   - Ммм..., я так понимаю, зебра-альбинос опять проскакала мимо твоей двери. Ничего, сейчас мы это исправим. Можешь сегодня сбежать с работы пораньше?
   - Не знаю, - вздрогнув от своего отражения в зеркале, произношу я. - Вот только что генеральный вызвал, может повезет, и меня, наконец, выгонят в три шеи, тогда до пятницы я буду абсолютно свободна.
   - Вот и чудненько. Я заеду за тобой через два часа. Целую.
   - До встречи, Гош, - автоматически произношу я и бросаю телефон на стол.
   "Боже, дай мне пережить этот день."
   - Ну что ж, раз гора не идет к Магомеду... - в очередной раз распахивается дверь моего кабинета, впуская в него нашего генерального директора.
   - Ой, - тут же краснею я, поворачиваясь от зеркала в его сторону. Благо хоть одежда вся на месте.
   - Вы двое! Вы долго еще мою кровь будете пить? Я с вами свихнусь когда-нибудь, честное слово, - с порога начинает он отповедь.
   - Светлейший, я уже почти дошла, правда-правда, - и тот хмыкает в ответ.
   Радомир появился в моей жизни около пяти с половиной лет назад, вот только в роли просто друга и по совместительству работодателя. Ни тогда, ни, тем более, сейчас я не чувствовала границы, отделяющей меня от него. Как-то незаметно он вошел в мою жизнь в качестве советчика и друга. Гоша поначалу относился настороженно к этой нашей дружбе, но и он вскоре успокоился. Я как будто заполучила старшего брата, с частичными обязанностями опекуна над неразумной мною. Конечно, не обошлось без косых взглядов и шепотков за спиной, когда он привел студентку, коей я тогда являлась, в свою строительную фирму, и, чего уж греха таить, меня все это страшно нервировало и расстраивало. Радомир лишь насмехался над моими страхами и рассказывал, как байки, новые сплетни о нашей с ним связи (знала бы я тогда, откуда он их добывает). Но то ли со временем наиболее рьяные говоруны нашли себе новую жертву, то ли тут сказался авторитет самого Гершона и мое примерное во всех смыслах поведение, но со временем сплетни прекратились (опять же, с его слов), и я смогла вздохнуть чуть свободнее. Знала бы я тогда истинную причину его интереса к такой скромной мне. Впрочем, сейчас узнала, точнее, вспомнила, и что?!
   - Знаю я, как ты шла, - внезапно нагибается он и демонстрирует мне... пуговицу. Я тут же бросаюсь проверять, все ли мои на месте. Все. И чувствую, что начинаю стремительно краснеть под его пронизывающим взглядом. - Впрочем, рано или поздно это бы все равно произошло. Странно еще, что это заняло столько времени. Потому сразу вопрос...
   - Нет, - тут же реагирую я.
   - Что нет? - удивляется он, присаживаясь на край стола.
   - Все нет, - и уточняю, - это так, на всякий случай.
   - Два сапога пара, - ворчит брюнет. - Итак, что ты намерена делать дальше?
   - Рад, ты вообще о чем? - и я делаю самую невинную физиономию из всех мне доступных.
   - Ладно, скажу иначе - даю вам еще семь месяцев, аккурат до нового года. И не позднее двадцать первого июня у меня в книге связи появится реальная, а не мифическая запись, а ты у меня получишь персонального наставника.
   В ответ я едва не выронила все собранные по полу чертежи и карандаши.
   - Рад, я не...
   - .. могу, не хочу, не знаю. Плавали - знаем. Еще возражения.
   - Я не вернусь, - упрямо произношу я.
   - Ладно, - хлопает он себя по коленям, вставая. - Время покажет.
   - Рад, почему ты молчал? - останавливаю его вопросом на полпути к двери.
   Задумчивый глубокий взгляд мне в глаза и я чувствую его неуверенность.
   - Ты знаешь, есть такая поговорка: "С кем поведешься, от того и наберешься". При всей вашей хрупкости и полупрозрачности вы обе меняете всех, кому посчастливится проникнуть под вашу защитную оболочку. Влад пытался бороться с этой силой, но, поверь мне, ему это не по зубам. Я сам когда-то проиграл этот бой и рад этому, - он замолчал, я же не решилась просить его продолжить.
   Молчаливо вернув чертежи на место, я устало села на свое место и из-под полуприкрытых век взглянула на Радомира.
   - Поначалу он боялся, что он своим вмешательством все вернет на круги своя, - продолжил он, верно истолковав мой взгляд. - Даже до его тугодумной головы порой доходит, что Судьба так просто ничего не прощает и не отдает. Он, правда, наделся, что ты почувствуешь его или со временем к тебе вернется память. Но ты так вжилась в свою новую жизнь, так самозабвенно отдалась роли простого человека, так искренне поверила в свой второй шанс, что ему не осталось ничего другого, как отступить. Он ждал, когда ты наиграешься в любовь. Он и не думал, что ты зайдешь так далеко. И поверь мне, день твоей свадьбы с Гошей он будет помнить еще ни один десяток лет. А ненавидеть меня и того дольше.
   - Но почему тогда именно сейчас? Что изменилось? - нахмурилась я, осознавая, что собственная свадьба у меня подернута дымкой тумана и пестрит провалами в памяти. Меньше надо было пить успокоительного в тот день. Зато теперь хотя бы отчасти можно понять, откуда взялось то странное, холодное чувство убежденности в том, что я совершаю самую большую ошибку в своей жизни. И прогнать его прочь мне удалось лишь какое-то время спустя, уже во время медового месяца.
   - Вот сама у него и спроси, - подмигнул мне брюнет.
   - Старый сводник, - беззлобно проворчала я.
   - А если серьезно, чтобы ты не решила, чью бы сторону не заняла, знай, что двери Ордена всегда открыты для тебя.
   Я коротко сжала его ладонь в знак благодарности, и он в ответ поцеловал мои пальцы.
   - Мгновение назад мне показалось или ты был убежден в том, что я как минимум не отправлю твоего любимчика в направлении поиска собственного хвоста?
   Радомир расхохотался.
   - Солнышко, за то время что я...
   - ... тебя пасу, - услужливо подсказала я.
   - ...имею радость общаться с тобой, - стукнул он меня линейкой по лбу, - я ни разу не заметил, чтобы ты сделала хоть что-то, в чем не уверена на все сто процентов. Владу придется туго, но я знаю своего ученика. Он, так же как и ты, если что-то вобьет себе в голову, переубедить его в обратном будет практически невозможно.
   - Н-да, - задумчиво протянула я. - И что же он вбил себе в голову, могу я узнать?
   - А ты не знаешь?! - снова подмигнул он мне.
   - Просто захотелось конкретики, а то приставка к имени Тома "моя", а то и вовсе без упоминания оного, конечно льстит, но вот повышению самооценки никак не способствует.
   Хранитель снова расхохотался.
   - Я собственно тебя и звал по этому вопросу.
   - Как? И ты, Рад?! - деланно схватилась я за сердце.
   - Мне нужен начальник сметно-договорного отдела, - еще раз получила я линейкой по лбу. - Как раз благодатная почва для взращивания твоей самооценки.
   - Издеваешься?!
   - Ничуть. Ну, так как?
   - Кабинет оставишь?
   - Конечно! Учитывая то как ты его у меня выманила! - я не удержавшись показала ему язык. Хороший тогда вышел спор.
   - Тогда я прямо сейчас и пойду думать, - решительно встала я из-за стола. - До завтра, Рад.
   - Мозги не сломай, - усмехнулся он и, взяв меня за руку, вложил в нее пуговицу, подобранную с пола. И ушел.
  
   - И за что пьем? - взяла я бокал в руки, и он тут же отозвался тонким хрустальным звоном, соприкоснувшись с таким же наполненным искрящимся в свете свечи шампанским бокалом Гоши.
   - За тебя и твой выбор, - улыбнулся мой муж, и я почувствовала, как немеют мои пальцы, а внутренности сковывает ледяными объятиями страха. - Мне наш генеральный сегодня довольно прозрачно намекнул на то, что мои идеи очень понравились нашему боссу и предложил подумать касательно моего более плотного с ним общения.
   Застрявшее в горле шампанское обожгло тысячей иголочек, но все же соизволило проследовать в желудок.
   - И что это значит? - глупо переспросила я, все еще отходя от внутреннего шока.
   - Томка, ты сегодня действительно какая-то заторможенная. Я стану замом Немова.
   - А старый куда денется? - все еще недопонимала я, автоматически делая новый глоток.
   - Не знаю, - отмахнулся Гоша. - Игорь в последнее время занят совершенно не тем, чем нужно. Ты, кстати, знала, что у него была интрижка с женой Андрея?
   Я поперхнулась и сильно раскашлялась.
   - Я сам был удивлен, - похлопал он меня по спине. - Никак не ожидал, что такая тихоня, как Марго, будет способна на такое. Впрочем, Игорь и без этого висел на волоске, а после того, как их обоих застукали на горячем прямо в ресторане во время празднования слияния, да еще и муж...
   Едва-едва вошедшее в норму дыхание вновь предпочло ретироваться в неизвестном направлении.
   - И что ты думаешь по этому поводу? - неимоверным усилием мне удалось придать голосу нейтральное выражение.
   - Андрея жалко. Вся контора уже в курсе, до последней уборщицы, а ведь он ее любит. Ну, а Игорь, сам виноват. Вообще, если речь заходит об измене, по-моему, большая вина должна лежать на мужчине. Чаще всего именно он делает тот самый первый, роковой шаг.
   - А женщина выходит невинная овечка, соблазненная злым волком? - поинтересовалась я.
   - Нет, конечно, - ухмыльнулся он. - Но вы существа более мягкие, а потому не всегда чувствуете, когда нужно сказать нет. Хорошо, что у меня есть ты, - закончил Гоша, переплетая свои пальцы с моими, и я почувствовала себя как никогда паршиво.
   - А когда это ты успел пообщаться с Большим Боссом? - попыталась я увести разговор со столь щекотливой для меня сейчас темы. В виду того, что личность владельца фирмы с самого начала была покрыта завесой тайны не хуже, чем мумия Тутанхомона в собственной гробнице на момент своего открытия, и попутно обросла не менее значимой оболочкой из слухов и всевозможных догадок, вся контора Гоши, не исключая и нас с ним, привыкла величать его не иначе, как Большой Босс или просто ББ. Отчасти потому, что имени его не знала большая часть сотрудников, но даже кто знал, все равно предпочитали эту аббревиатуру. Он никогда явно не вмешивался в дела фирмы, в большей степени позволяя принимать решения их генеральному директору. Но если уж сие вмешательство имело место быть, значит это было действительно важно.
   - Да еще на корпоративе, уже после того, как ты ушла. Еще раз прости Солнышко, что не смог уйти вместе с тобой, - он мягко поцеловал меня в щеку. В тот вечер я ему сказала, что отравилась, почувствовав сильную слабость, и потому сбежала домой так поспешно. - Я знаю как тебе скучно на этих вечерах, но заглажу свою вину, обещаю, - поцеловал он меня в шею, и я едва не застонала от едва сдерживаемого чувства стыда.
   "Боже, Гошка, простишь ли ты меня когда-нибудь..."
   - Он что, был на вечере? - вновь предпочла я вернуть разговор в нужное мне русло. - Почему ты мне раньше не сказал об этом? И какой он?
   - Да, пришел незадолго до твоего ухода. Странно, что ты его пропустила, - заметил он, разливая остатки щампанского нам по бокалам. - И я его себе немного иначе представлял.
   - Почему? Что, в жизни он еще более грозен, чем его репутация?
   - Напротив, - легко покачивая свободной рукой бокал, задумчиво произнес муж. - Довольно обаятельный, простой в общении. Рассуждает здраво и говорит только по делу. После этого вечера в него влюбилась вся наша женская половина офиса, - усмехнулся он. - Пока мы разговаривали, он успел отказаться, по меньшей мере, от трех предложений если не руки и сердца, то приглашений на танец так точно. А сегодня на рабочем столе у секретаря наткнулся случайно на подборку фото с его участием с того вечера.
   - Он тебе не нравится, - констатировала я.
   - Нет, не в этом дело, - задумчиво произнес Гоша. - Молодой, красивый мужчина. Более, чем успешный, улыбчивый, а взгляд такой, как будто... я ненароком задавил его любимую кошку, и он ждет моего признания в этом грехе. Слушает, внимательно слушает, вроде и отвечает не невпопад, а вот по глазам видно, думает совсем не о том.
   - Гош, - улыбнулась я, - ты опять все преувеличиваешь. Раз тебя хотят повысить, значит ты ему понравился.
   - Да, наверное, ты права, - еще раз коротко взболтав остатки вина в бокале, он осушил его одним глотком. - Просто странно то, как он вдруг появился и так же внезапно пропал. Поговорил со мной и Андреем, частично по работе, но больше на отвлеченные темы. Ничего так и не съел, а под конец за ним приехала жена, которую он, едва успев попрощаться с нами, буквально выволок за локоть на улицу.
   - Ммм... - отвлеченно копалась я в своей тарелке с горячим, - так он еще и женат.
   - Думаю недавно. Кольцо на пальце есть, витиеватое, состоящее минимум из двух сплавов. Пока мы разговаривали, он время от времени вертел его, как неродное. А что касательно ее, не успел разглядеть, но вела она себя с ним довольно раскованно. С подобным типом мужчины, "просто девушка" такое вряд ли могла бы себе позволить.
   - И что же это? - уже заинтересованней, чем прежде, спросила я.
   - Пощечину.
   - Ой, сдается мне, я пропустила уйму интересного, - широко улыбнулась я и отправила в рот очередной кусочек мяса. - А может это его любовница.
   - Вряд ли, - усмехнулся муж. - Представь, какая тогда должна быть у него жена, если это любовница.
   Воображение почему-то тут же услужливо нарисовало этакую классическую домохозяйку в потертом халатике размера так пятьдесят второго, со скалкой наперевес и в бигудях. Хрюкнув над этим образом, я тут же озвучила его Гоше. Он расхохотался.
   - Ох, Томка. Я с ней тут делюсь своей радостью. Намекаю на то, что уж теперь-то мы сможем купить себе квартиру, а ее больше всего интересует, какая жена у ББ.
   Я фыркнула в ответ.
   - Будь у него такая жена, как я думаю сейчас, я бы тоже ее никому не показывала. И не мешай мне мечтать. Могу я хоть мысленно считать, что у всех толстосумов жена выступает как этакий противовес за излишнюю удачу в делах, - муж, улыбаясь, смотрел на меня.
   - Ты не исправима.
   - Ну-ка, погоди! Что ты сказал? Какую квартиру? - опомнилась я.
   Гошка мягко рассмеялся и поцеловал меня в висок.
   - Андрей сегодня сказал, что в доме, который мы сдаем в январе следующего года, есть несколько резервных квартир, оставленных специально для сдачи в наем для сотрудников фирмы. Но если мы захотим, то можем выкупить ту, что нам понравится, без дополнительных наценок, взяв у него же беспроцентный и бессрочный кредит.
   - Гошка, - повисла я у него на шее и тут же поцеловала в губы. - Как здорово! У нас будет своя квартира! А в чем подвох?
   - Не знаю, - потер он лоб рукой. - Кроме того, что теперь я не смогу уйти оттуда при всем желании, пока не выплачу все до последней копейки, я больше ничего не вижу.
   - Это плохо? - уточнила я.
   - Пока ничто не ясно, - нейтрально произнес он нашу с ним присказку, но по лицу я поняла, что он тоже задавался этим вопросом и ответа пока не находил.
   - Ты, видимо, очень сильно понравился ББ, - улыбнулась я.
   Муж рассеянно кивнул в ответ.
   - Гош, - тронула я его за руку, видя его сосредоточенный, слегка прищуренный взгляд, направленный в пространство, как бывала всегда, когда он обдумывал что-то важное.
   - Давай лучше еще выпьем шампанского, - перевел он на меня взгляд и тепло улыбнулся.
   Подозвав официанта, Гоша подождал, пока тот принесет очередную бутылку шампанского и разольет последнее по бокалам, прежде чем произнести:
   - Я хочу выпить за тебя.
   - За нас, - поправила я.
   - Нет, родная. За тебя. Просто знай, что мне удалось добиться столь много благодаря тому, что ты была рядом.
   - Гош, - явно невпопад произнесла я, испытывая воистину танталовы муки от чувства собственной никчемности, - ты решил меня споить, но прежде смутить окончательно. Ты же знаешь, мне нельзя столько пить шампанского, я становлюсь буйная и совершенно неразумная.
   - А может я этого и добиваюсь, - подмигнул он мне и нежно улыбнулся. - Помнишь ящерку?
   - Ну, еще бы мне это забыть, - закатила я глаза и рассмеялась.
   Это был мой двадцатый день рождения. Денег особо не было, как всегда на тот момент у нас, потому праздновали мы нашей тесной кампашкой - я, Машка и Гоша. Подруга буквально накануне познакомилась со своим нынешним мужем (кстати, надо будет мне еще и Алеку передать свое сердечное "спасибо" за мой нынешний сдвиг в сторону безумия, а то я все думаю, отчего мы друг друга терпеть не можем), потому после короткого вступления достаточного для исполнения своего долга лучшей подруги, она унеслась на свидание. И вечер мы коротали уже вдвоем с Гошкой. После второй (или третьей?) бутылки шампанского, эн-ной освобожденной от пыли времени истории нашего буйного детства, мы пошли догоняться коктейлями. В какой-то момент я вспомнила про подарок, врученный мне им еще в начале вечера и немедленно пошла удовлетворять свое любопытство. На не совсем трезвую голову все значение броши в виде ящерки дошло до меня не сразу, но поздний вечер, полумрак комнаты, утопающей, согласно прихоти именинницы, в свечах, и глубокий черный взгляд уже ставших родными глаз довершили начатое.
   Лишь утром, глядя в умиротворенные черты Гоши, слушая мерный стук его сердца, и ища в своей душе ответ на чувство непонятной тревоги, поглощенной полной, сто процентной убежденностью в правильности происходящего, я все решила для себя окончательно. И следовала этому пути все эти шесть лет. И еще ни разу за все эти годы мне не пришлось пожалеть о сделанном мною выборе. Ни разу, до того рокового вечера.
   Сейчас, глядя во все столь же глубокие, как и ранее, глаза цвета шоколада, я не могла найти оправдание собственным поступкам последних дней. Это было как помешательство. Стоило Владу появиться рядом, и я переставала контролировать себя. Но рядом с мужем я вновь чувствовала спокойствие и умиротворение, к которым так неосознанно стремилась все эти годы. Я смотрела на него и не находила причин для того, чтобы причинять ту боль, что я уже причинила. Простит ли он меня когда-нибудь?!
   Видимо часть чувств, захвативших меня в тот момент, отразилась на моем лице, потому как настала моя очередь ловить обеспокоенный взгляд мужа.
   - Том, все в порядке? - поинтересовался он, мягко прикасаясь к моей руке.
   - Да, знобит саму малость. А что? - повела я плечами.
   - Ты бледная, как скатерть. Хочешь, пойдем домой?
   - Да, пожалуй, было бы неплохо, - отозвалась я, чувствуя, как на меня накатила волна непонятной слабости и безразличия.
   Едва мы вышли за порог ресторана, Гоша предложил мне руку и произнес:
   - Прогуляемся немного?
   - Давай, - кивнула я в ответ. В конце концов, до нашего дома было не так уж и далеко, да и погода в кои-то веки благоволила.
   - Том, ответь мне на один вопрос, - начал он после непродолжительного молчания. Впрочем, тишина рядом с ним никогда не была для меня проблемой, уж больно хорошо мы изучили темные стороны друг друга, чтобы видеть в ней угрозу. - Но только правду, хорошо?
   - Ладно, - легко согласилась я, радуясь хрустящему, как свежее яблочко воздуху, проникающему в мои легкие.
   - Ты еще любишь меня?
   Я сбилась с шага.
   - Что за глупости, конечно да, - поспешила уверить его я. Но вопрос мне не понравился. Очень и очень не понравился.
   - Тогда, - вздохнул он, не отрывая взгляда от моего лица, - скажи...
   Но его на полуслове оборвал звонок его мобильного телефона. Озадаченно взглянув на дисплей, тем не менее, он ответил:
   - Турбин. Добрый вечер, Владислав Александрович.
   Вздрогнув при упоминании этого имени, я непроизвольно вцепилась в рукав пальто мужа. Кажется, я становлюсь параноиком. В конце концов, мало ли вообще на свете Александров, пожелавших назвать своего сына Влад?! А мужу в силу должности приходилось много общаться с людьми. Гоша коротко глянул в мою сторону и продолжил разговор.
   - Завтра в полдень?! Нет, мне удобно. Где? Васильевский остров?! Да знаю. Хорошо. В полдень. До встречи.
   Убрав телефон обратно в карман, Гоша задумчиво потер лоб рукой и произнес:
   - О чем мы говорили?
   - Кто это был? - вместо этого спросила я. Мне нужно было вернуть таящую на глазах уверенность в свой рассудок.
   - ББ, - отозвался он, по-прежнему задумчиво. - Хочет переговорить лично.
   - О чем? - попыталась приструнить я собственный страх. Видимо это всего лишь его работа. Хотя внутреннее напряжение все никак не отпускало, уже начиная скручивать желудок в спираль. Этого не может быть! Потому что не может быть никогда!
   - Он не сказал.
   - Думаешь по работе? Но почему тогда лично? Это что, очередное собеседование? - эмоции требовали выхода, но я все еще надеялась на самообман.
   - Том, я не знаю, зачем понадобился Гардинеру без Андрея! Ранее все вопросы они решали исключительно вдвоем. Не нравится мне это, - чуть громче положенного произнес муж.
   Надежда мелкими болезненными осколками разлетелась о стену реальности. Слова долетали до меня обрывками звуков, как эхо в пустом помещении, но до сознания не доходило ничего похожего на связную речь. Знакомая до боли фамилия раскаленной иглой осознания впилась в мой разум, покрыла потом спину и завернула в тугой узел желудок. Прикрыв рот рукой, я едва успела добежать до ближайшей урны и меня вырвало.
   - Том, у тебя точно все в порядке? - придерживая мои волосы рукой и мягко обнимая другой за талию, пока я судорожно ловила ртом холодный воздух, поинтересовался Гоша.
   - Все, кажется, отпустило, - выпрямилась я и прикрыла рот платком. - Извини.
   - Том?
   - Отравилась, наверное. Еще раз прости, - смущенно произнесла я.
   - Не валяй дурака, - прижал он меня к себе, по-прежнему удерживая за талию. - Тебе надо домой. Сейчас, машину только поймаю.
   - Не надо. Я дойду, - удержала я его за руку, одновременно повисая на ней всем телом. Внезапно навалившаяся слабость не позволяла надеяться на собственные ноги.
   Мне показалось, что он хотел сказать что-то в ответ, но передумал в последний момент. Тишина, в которой мы дошли до дома, была буквально пропитана невысказанными словами и потому была не менее оглушающая, чем крик.
   Едва переступив порог, я скинула верхнюю одежду и с наслаждением растянулась на диване. Гоша, зайдя на кухню, налил стакан воды и, протянув его мне, сел в ногах, предварительно положив их себе на колени. Отставив в сторону пустой стакан, я вновь легла и удовлетворенно прикрыла глаза. Кажется, желудок взял тайм-аут в своей борьбе со своим содержимым, и я радовалась временному затишью, когда проведя рукой по всей поверхности моих ног и замерев на бедре, Гоша тихо произнес:
   - Том, ты ничего не хочешь мне сказать?
   - Нет, - как я ни старалась сдержать свой страх, голос все же выдал его наличие. Открыть глаза я так и не решилась.
   Тяжелый вздох и мои ноги лишаются тепла его руки.
   - Ты куда? - распахиваю я глаза, почувствовав, что он встал с дивана.
   - Душ приму, а ты полежи пока, - слабо улыбается он. - С тебя сейчас только вампиров писать.
   Я вздрогнула от этого сравнения. Знал бы он, сколь близка это было к реальности. Боже, ну зачем мне эта память?! Как стало все сложно. Запутанно. Неразрешимо.
   Расстелив постель, я выпуталась из остатков одежды и нырнула под одеяло. Вдыхая сейчас слабый аромат, исходящий от подушки мужа, мне казалось, что все, что было днем, лишь сон. Сон, от которого нельзя проснуться, не умерев. Потому как струна, та самая звенящая струна, что появилась у меня в груди в момент, когда Влад вошел в меня, никуда не пропала. Она ослабевала на время, но стоило мне расслабиться и поверить в то, что ее нет, как она вновь превращала нервы в музыкальный инструмент, а меня возвращала к тому, с чего все и началось - выбору.
   В одном Влад оказался прав на все сто процентов - жить для двоих сразу у меня не получалось. И от этого мне тоже хотелось причинить ему боль. Ту, которую он причинил мне тогда...
   Он надеялся на прощение. На мое прощение. Но я не могла дать его. Та боль, что он вернул мне вместе с памятью, не давала мне возможности поверить в то, что что-то изменилось. И его поступки не давали мне опровергнуть эти думы. Он столько лет знал, кто есть я, кто для меня Гоша, и молчал. Что изменилось сейчас?
   "Он давал тебе шанс..." - шепнул внутренний голос.
   И тут же отобрал?!
   "Ему плохо..."
   Он прожил шесть лет без меня. Все только-только начало налаживаться.
   "Он знает это..."
   Он женат!
   "Это еще не доказано..."
   Но у него есть девушка!
   "С которой он обращается как с вещью... "
   То же ждет и меня, скажи я ему "да".
   "Ты знаешь, что это не так. Чувства нельзя подделать..."
   Это лишь секс.
   "Зато какой! Вспомни, когда тебе вообще было так хорошо в постели?!"
   Это ничего не значит!
   "Для кого из вас - его или тебя?"
   Он всегда причиняет боль.
   "А способна ли ты чувствовать любовь без нее?!"
   Мне нужна спокойная жизнь, с ним ее не будет никогда!
   "А кто недавно сокрушался, что задыхается от рутины и однообразия?!"
   Я передумала. Я не могу предать мужа.
   "Так говорит совесть, но не сердце."
   Я люблю его!
   "Как друга."
   Как мужа!
   "Но думаешь и хочешь сейчас ты все равно не его..."
   - Неправда!
   - Тома? - на меня озадаченно смотрел Гоша.
   "Пора завязывать! Уже сама с собой спорить начала. Так и до психушки недолга дорога." - подумала я.
   - Кажется, я задремала, - смущенно посмотрела я на него.
   - Кошмар? - уточнил он, присаживаясь на диван и трогая мой лоб.
   "Хуже! Совесть!", - вновь подумала я, но вслух произнесла:
   - Не помню. Ты уже ложишься? - глянула я на него из-под ресниц. Рука на моем лбу дарила чувство легкости и приятно холодила кожу.
   - Нет, хотел немного поработать. Том, тебе нужен врач.
   "Угу. Психиатр!"
   - Зачем?
   - Ты то бледная, как полотно, то горишь, как в лихорадке.
   - Я нормально себя чувствую, - притянув мужа за руку к себе, я нашла его губы и поцеловала. - Побудь со мной. И ты знаешь, какое для меня лучшее лекарство от всех болезней, - я состроила самое разнесчастное лицо. - Неужели ты оставишь мерзнуть бедную, больную женщину одну в огромной кровати.
   В какое-то мгновение мне показалось, что сейчас он разорвет зрительный контакт и уйдет. А я вновь останусь со своими призраками, живущими глубоко-глубоко в памяти, но причиняющими реальную, а не мнимую боль. И я останусь одна. В темноте. В той темноте, в которую я шагнула почти не думая, ради него. И которую он же и разогнал своим светом, но она вновь вернулась с приходом Влада в мою жизнь.
   - Ох, Томка. Вот что ты со мной творишь, родной мой человечек, - прикоснулся он к моим волосам.
   - Совращаю, - улыбнулась я, откидывая одеяло в сторону, под которым была только я, зато во всей своей красе. - Неужели не видно?!
   Гоша глухо простонал и тут же притянул меня к себе. Ну, а уж избавить его самого от полотенца было делом нескольких ударов наших сердец, вновь бьющихся в унисон.
  
   Утро встретило меня потягиванием всех мышц тела и сладкой негой полудремы. Пока я нежилась в этом блаженном состоянии, проснулся разум, тут же испортивший все мыслью: "Что-то не так!". Взгляд на часы тут же выдал причину этого "не так". Нашарив рукой мобильник, я нажала кнопку последнего вызова:
   - Гош, ты где?
   - На работе, - донесся до меня спокойный голос мужа.
   - Почему ты меня не разбудил? - лихорадочно соскочила я с кровати и тут же упала обратно, почувствовав головокружение и слабость. Перед глазами заплясали звездочки.
   - Проще было медведя из берлоги поднять посреди зимы, нежели тебя утром. Я решил дать тебе возможность немного поспать. Ты что, только что проснулась?
   - Да! - обреченно отозвалась я.
   - Соня ты моя, - я почти воочию увидела нежную улыбку мужа.
   - Еще мышь добавь, - вторая попытка принять вертикальное положение оказалась более удачной.
   - Дома, обязательно, мышонок, - я лишь закатила глаза. Ну не моя вина, что я ниже его почти на голову.
   - Ладно, чеширский котяра, вечером я тебе все припомню! Целую!
   - До вечера, родная.
   Что ж чему быть, того не миновать. Судя по отсутствующим звонкам, меня уже похоронили. Заживо. Впрочем, начальник никогда не опаздывает, если конечно Рад вчера все же не шутил.
   В кабинет я ворвалась на всех парах и скинув пальто, тут же вытянула ноги в кресле. Старею я что-то, так быстро я никогда ранее не уставала. Пять минут тишины, и я нехотя возвращаюсь к реальности. Открыв верхний ящик стола, я полезла за ежедневником. Это еще что за новости?! Прямо поверх тетради лежала меленькая коробочка под личиной, которой даже без открытия оной, скрывалось что-то ужасно дорогое.
   "Либо одно из двух, либо Влад никогда не изменится!", - прикоснулась я кончиками пальцев к упаковке, но рискнуть открыть так и не решилась.
   Вместо этого спустившись на этаж ниже, я, еле сдерживая эмоции, как можно ровнее поинтересовалась у секретаря:
   - Ксюша, добрый день. Меня Рад не искал сегодня?
   - Привет, Том. Нет, - отозвалась блондинка привычно поведя плечами, и при этом не отрывая взгляда от монитора, - его с утра не было и не будет.
   - А где он, случайно не говорил?
   - Нет, просто просил переправлять звонки, если что-то срочное ему напрямую, а так сказал, что сегодня его не будет. И все. Что-то случилось? - она, наконец, взглянула на меня.
   - Да, нет. Просто был один вопрос, личный. Ну, да ладно. Это не к спеху. Спасибо, - и уже почти дойдя до двери, как можно безразличнее поинтересовалась. - Ксюш, а не знаешь случайно, ко мне в кабинет никто не заходил?
   - Так это вчерашний красавчик приезжал, - вспыхнули тут же ее глаза огоньком незамужней охотницы за личным счастьем.
   - Вчерашний? - уточнила я, возвращаясь к ее столу. - Серые глаза, черные волосы до плеч?
   - Ну да, он вчера к Гершону приезжал. А сегодня спросил, где твой кабинет и попросил разрешения оставить кое-что для тебя, сказал, что ты его знаешь. Я ему дверь и открыла. У него пальто было дороже, чем весь мой гардероб. Что-нибудь пропало?
   "Влад! Какого... черта?!"
   - Нет, нет. Все в порядке, - успокоила я ее. - А не знаешь, зачем он вчера приезжал?
   - Не знаю. Похоже, это родственник Радомира, они чем-то похожи, - мечтательно произнесла девушка. Судя по блеску ее глаз вчерашнего посетителя она успела обсудить с большей половиной офиса. - Директор его прямо в коридоре обнял и сразу увел в кабинет. Кофе выпили, что я им принесла и разошлись. Парень еще похвалил мой кофе и сказал, обращаясь к Радомиру, что теперь понятно, почему тому в офисе не сидится. Странное замечание, учитывая тот факт, что начальник у нас застать на месте случайно могут только самые везучие. А потом добавил, уже мне, что за такой кофе готов переманить меня к себе на более выгодных условиях. Говорит, а сам улыбается. Директор только рассмеялся. Том, ты правда знаешь того парня? Как думаешь, он шутил? А если нет?!
   Я мысленно закатила глаза. Ох, уж мне эти охотники. Разбили девушке сердце, и наверняка знают об этом. Ну, ладно, Влад, ему не привыкать, но Рад-то как терпит у себя под боком эту влюбленную кошку?! Впрочем, частично теперь понятно, зачем. Кофеманы чертовы. Может оно им кровь заменяет?!
   Блондинка не спускала с меня испытывающего взгляда, потому пришлось сказать:
   - Ксюш, не обращай внимания на них. Влад это все равно не серьезно.
   - Значит Влад, - алчно блеснули глаза из-под золотистой челки. - А ты его давно знаешь? А у него девушка есть?
   "О, Великие Магистры! И кто меня за язык тянул?!"
   - Не знаю. Я его очень давно сама не видела, - немного подумав, добавила. - Приедет еще раз, сама и спроси.
   - А он тебе кто? - не спуская с меня испытывающего взгляда, все же спросила она.
   - Друг! - тут же выпалила я.
   - Он, правда, родственник Гершона?
   "Ну, все. Ксю напала на золотоносную жилу информации. Пора это прекращать."
   - Нет, Радомир просто его... крестный. Прости, Ксюш, мне бежать пора. Спасибо. - И уже от двери добавила. - Если меня будут спрашивать, я уехала и буду часа через три не раньше.
   Вернувшись в кабинет, я вновь одела пальто, и немного помедлив, все же откинула крышку подношения моего личного истязателя души. Это было красиво. Ужасно красиво! И бесконечно дорого... мне. Влад снова бил по самому слабому - моей памяти. У меня подкосились ноги. На темно-синем бархате лежал серебристый, скорее всего платиновый кулон, на длинной цепочке. Точно такой же который он одел мне на шею две недели спустя с нашего с ним примирения и в день, когда мы объявили его родным дату нашей с ним свадьбы. Линии сплетались между собой как маленькие змейки, образуя ни с чем, ни сравнимый узор. Узор, который я знала наизусть, потому что он снился мне всю жизнь. Мой личный символ. Знак!
   Взяв в руки украшение, и почувствовав холод металла и его тяжесть, я все же не могла избавиться от чувства, что нахожусь во сне. Кошмарном сне, где прошлое имеет две личины, а проснуться самостоятельно мне при всем желании не суждено.
   И тут я замечаю нечто, что пропустила из-за того, что поддалась эмоциям прошлого. В углублении, сделанном аккурат под кулоном, заметить которое можно было, лишь достав подвеску, знакомым блеском манит к себе кольцо. То самое. Кольцо его матери. Я едва сдержалась от того чтобы не выругаться вслух. Внутри поднялась волна безотчетной ярости. Переложив с места на место несколько бумаг, я вновь зачем-то открыла и закрыла ящики стола, достала ежедневник и только в момент, когда я поняла бездумность своих поступков, взгляд зацепился за небольшой клочок бумаги, лежащий прямо у меня перед монитором.
   "Это твое и всегда было твоим. Влад."
   Убью на месте!
   - Добрый день, Рад, - как можно спокойнее произнесла я в телефон. - Будь добр, подскажи мне, где сейчас находится твой любимый ученик.
   Я была уверена, что сейчас хранитель улыбался одной из своих самых сногсшибательных улыбок.
   - Орден ждет тебя, - мягко отозвался он, и я мысленно застонала.
   "Сговорились!"
   - Что еще он натворил? - тут же поинтересовался Радомир, опровергая мою последнюю мысль.
   - Не важно. Спасибо, - и повесила трубку.
   Внутренности вновь скрутило уже у самой двери Ордена, но я пересилила свой страх, частично сейчас утопающей в злости и боли. Зачем он так со мной?!
   Толкнув дверь, за которой я чувствовала присутствие того, кто рвал мое сердце в клочья одной своей близостью расположения ко мне, я не глядя по сторонам, прошла в кабинет, и на ходу бросила на стол темно-синий бархатный футляр.
   - Влад! Какого черта ты творишь? - речь, заготовленная заранее, рассыпалась на мельчайшие частицы звуков, едва я вдохнула его аромат, и взгляд зацепился за темно-серую по контуру радужку, но разум питаемый болью продолжил уже за меня. - Я не говорила тебе "да", чтобы ты вел себя подобным образом. Я не приму это. Теперь уже никогда! Слышишь? НИКОГДА! И все, что было между нами - это ВСЕ лишь прошлое. А в настоящем, оставь меня и мою семью в покое. Ты не изменился и не собираешься! Прощай!
   Влад безотрывно смотрел на меня черными глазами, но так и не произнес, ни слова. Лишь на скулах заходили желваки, выдавая его внутреннее напряжение.
   - Как мне кажется, мое мнение по данному вопросу вам больше не потребуется, - раздался слева от меня спокойный и до дрожи в коленях знакомый голос.
   - Гоша?! - только и смогла выдохнуть я, повернувшись к нему лицом. Муж сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и прожигал меня взглядом.
   - Что ж, вижу, вы знакомы гораздо лучше, чем я опасался. Впрочем, не скажу, что сильно удивлен.
   Горечь в его голосе отравляла меня.
   - Гоша, - слабо произнесла я, чувствуя, как бьется пульс в ушах, спина покрывается холодным липким потом, а перед глазами встает пелена сдерживаемых слез. А еще я чувствовала падение. Свободное падение в бездонную пропасть. - Я могу...
   Последнее что я помню, перед тем как мир сделал для меня сальто-мортале, это моя попытка сделать шаг к нему навстречу и что кто-то зовет меня по имени.
  
   Лежать было удобно и спокойно. Постепенно тьма сменилась уютным полумраком, но я не спешила открывать глаза. До меня донесся негромкий голос мужа. Судя по источнику и внутреннему спокойствию, именно на его коленях сейчас и лежала моя голова. Отчего-то от осознания этого захотелось вздохнуть полной грудью и расслабиться.
   - При таком риске я не думаю, что с моей стороны будет разумно соглашаться на это.
   - Так это твое последнее слово? - уточнил голос, немедленно напомнивший мне о том, что я по-прежнему нахожусь в своем кошмарном сне.
   - Нет, - моих волос коснулась знакомая рука, и мне стоило некоторого усилия не сбиться с дыхания. - Если хотя бы половина из всего этого правда, рано или поздно я потеряю ее. И второй вариант мне нравится определенно больше.
   Ужасно захотелось хоть краем глаза подсмотреть выражение его лица. Злости в голосе я не уловила, но вот сожаления и боли сколько угодно.
   - Это неизбежно. Она не понимает, с чем борется.
   - О, нет. Прекрасно понимает, потому и сопротивляется. - И чуть белее жестко припечатал. - Одно я знаю точно - ты ей не пара.
   - Ненавидишь меня. Понимаю, сам бы чувствовал себя так на твоем месте. И поверь мне, на моем не намного проще.
   - Это не ненависть. Ненавидеть можно того, кого знаешь. И мне и на своем неплохо.
   - Люби ты ее так же как я, ты бы пошел на все, чтобы остаться с ней как можно дольше. Чтобы суметь защитить, даже от самой себя.
   - Ты ее совершенно не знаешь, - Гоша вновь начинает перебирать мои волосы. - Ей не это нужно. И к несчастью то, что нужно ей больше всего на свете, я дать не могу.
   - Ты о ребенке?
   - Откуда...
   - Она сама сказала.
   Я почувствовала, как напрягся Гоша и укол совести, за эту его очередную невольную рану.
   - Хочешь мое мнение?
   - А у меня есть выбор?! - в голосе мужа вновь появилась язвительность.
   - Нет, потому я продолжу. Она как Эрго блокирует со своей стороны не только связь со мной, но и отвергает для себя же право на продолжение рода. Она чувствует вину за то, что не позволяет себе вернуть все чувства дарованные хранителю. И еще, потому что знает, внутри - ваш с ней брак фикция. Рано или поздно, она поймет это и тут мы вновь вернулись к началу нашего разговора - отступи! Обещаю, я в долгу не останусь.
   - Тебя по лицу никогда били?
   Влад негромко рассмеялся.
   - Ты удивишься, но мне чаще всего именно по нему и достается. И ты сам не исключение.
   - Ждешь оценки своих умственных способностей?!
   - Забавно, никогда не думал, что буду скучать по этому состоянию перманентной холодной войны, но именно сейчас я понимаю, что это так. А потому подумай еще раз над моим предложением.
   - У тебя упрямство передалось на генном уровне?
   - Нет, это приобретенное качество.
   - Хорошо, а то я уж подумал, что это заразно.
   - Но ведь тебе не привыкать, правда?! - Заметил Влад, и я почувствовала, как ощущают осторожное прикосновение к коже кончиками пальцев, что они оба смотрят на меня.
   Я едва не затаила дыхание, выдавая себя, когда хлопнула дверь, и до меня донесся голос Радомира:
   - Живы! Все? Частично, как погляжу. И то хлеб. Тома, можешь и дальше морочить голову этим двоим олухам, но меня не проведешь. Открывай глаза, - я, немного подумав, решила подчиниться. Судя по растерянному лицу Гоши он и, правда, думал, что я все еще без сознания. - Так, пока все в сознании. Влад, у меня в кабинете ждут два очаровательных существа женского полу, пришедшие по твою охотничью душу.
   - Уже?! Быстро они! - усмехнулся сероглазый, не спуская с меня смущенного(?) взгляда.
   - А ты думал! Иди-иди! Напортачили твои орлы, но отвечать все равно тебе. О, Великие Магистры, как же приятно. Надо было давно повесить на тебя всех охотников, меньше было бы седины в голове.
   - Хоть один волос покажи, - ухмыльнулся сероглазый.
   - Гардинер, верберы тем несговорчивее, чем дольше им приходится ждать.
   - Иду.
   Влад неуверенно посмотрел на меня, пока я неловко поднималась и принимала сидячее положение. Я чувствовала, как ему хочется прикоснуться ко мне, потому что мое тело жаждало этого прикосновения не меньше его. Но вокруг моей талии уже сомкнулось горячее кольцо рук Гоши, и я благодарно оперлась спиной о его грудь.
   - Влад, - вновь напомнил о себе Радомир, садясь рядом со мной на диван и беря за руку. - Мы ее не съедим.
   Они обменялись еще одним долгим взглядом, после чего сероглазый хранитель как бы нехотя кивнул и вышел за дверь. Черт, как же хочется подслушать.
   - Гоша, - повернулся Радомир в сторону моего мужа. - Мне нужно поговорить с Томой наедине. Если у тебя есть еще время, то я бы хотел пообщаться с тобой чуть позже, - я почувствовала, как муж аккуратно высвободил меня из своего захвата и отстранился.
   - Ты в порядке? - склонился ко мне Гоша, прикасаясь губами ко лбу.
   - Да, намного лучше. Не волнуйся, Рад меня откачает, если что, - неуверенно улыбнулась я хранителю.
   - Ты знаешь, как ты меня напугала?!
   - Гош, все хорошо. Правда.
   Муж мягко поцеловал меня в губы и встал на ноги.
   - Гош, - окликнула я его, кусая губы, - а что ты тут делаешь?
   - Понимаю, встречный вопрос задавать уже поздно, но он же при тебе назначал мне встречу.
   По произнесенному с чувством "он" я поняла, что разговор между нами еще не окончен.
   - Дальше по коридору, справа будут двойные стеклянные двери, - подал голос Радомир, и я была благодарна ему за эту невольную передышку в уже назревающем скандале. - На столе зеленая папка. Я не прошу давать ответ прямо сейчас. Просто подумай.
   Рассеянно кивнув, Гоша еще раз посмотрел на меня и ушел.
   - Так, симулянтка. Давай разберемся теперь с тобой, - ловко перехватив меня за вторую руку, Радомир развернул меня лицом к себе.
   - Рад, скажи, почему каждый раз, когда в ближнем радиусе появляется Влад, я начинаю с завидной регулярностью терять сознание?
   - Вот это я сейчас и пытаюсь понять. Сиди смирно.
   Последнее он мог и не говорить. Под взглядом черных как оникс глаз я побоялась даже вздохнуть. Минута растянулась на вечность, но вот, наконец, он выдохнул и отвел взгляд.
   - Ну, что скажете, доктор. Пора уже подковы сдирать? - Не удержалась я от замечания, пока Рад потирал пальцами переносицу.
   - Это уже даже интересно, - ухмыльнулся он. - Том, боюсь, тебе все же придется определиться со своим выбором. И времени у тебя для этого чуть больше, чем я сказал тебе вчера.
   Сердце пропустило удар.
   - Я что?... - голос предательски дрогнул.
   - О, нет! - Тут же улыбнулся в ответ брюнет и чуть сильнее сжал мою руку. - Ты не умираешь. Скорее наоборот.
   - Наоборот?!
   - Омичка, - широко улыбнулся Радомир, - у тебя будет ребенок.
   - Что? - глупо переспросила я.
   - Ты беременна.
   - Нет, нет, нет... Не правда. Этого не может быть! Нет!
   - Ты не веришь мне?
   - Нет! Нет. Нет...
   - Не плачь, - погладил он меня по волосам и прижал к груди. - Все будет хорошо.
   - Я не плачу, - всхлипнула я. - Это точно?
   - Узелок завязан, будь уверена. И вполне возможно, что она даже Эрго. Хотя об этом рано еще говорить.
   - Она?
   Радомир кивнул.
   - Но этого просто не может быть...
   - ...потому что не может быть в принципе, - отстранившись, я заглянула в его улыбающееся лицо. - Кажется, мне все же придется искать нового начальника СДО.
   - Рад, у меня голова кругом от рушащегося вокруг мира, а ты о работе, - приложила я руку ко лбу.
   - Ты знаешь, кто отец? - уже более серьезно спросил он.
   - А ты знаешь, когда?..., - слегка порозовела я.
   Хранитель назвал дату - чуть больше недели назад. В низ живота упал ледяной камень неверия. ОБА!
   - Нет, - едва смогла произнести я. Меня снова начало знобить. - А ты?
   - Обе линии слишком сильно влияют на твою собственную, чтобы я мог определить их приоритет. Более определенно можно будет сказать лишь после ее рождения, - покачал головой брюнет. - Том, успокойся. Тебе как никому другому нельзя сейчас нервничать. С завтрашнего дня бери отпуск и поезжай куда-нибудь отдохнуть. Там все спокойно обдумаешь и решишь, что делать дальше.
   - Но...
   - Деньги не проблема.
   - Рад.
   - Считай это отпускными.
   - Рад!
   - Что?
   - Во-первых, я все равно их не возьму, а во-вторых, - я закусила губу и подозрительно глянула на него, - почему ты видишь мою линию? Влад, не смотря на связь, которая якобы все еще существует, жаловался на то, что я как и тогда, в начале, для него невидимка на Изнанке. Рад, что еще ты от меня скрываешь?
   Ради этого смущенного взгляда главы Ордена Хранителей, наверное, стоило сидеть сейчас здесь с громко бьющимся сердцем и дрожащими ладонями.
   - Это была просьба Софи. Я не мог ей отказать.
   - Подожди-подожди, так ты и бабуля..., - Рад еще раз смущенно кивнул и я прикрыла распахнутый рот ладонями.
   - Давно?
   - Чуть менее пяти лет.
   - Пять лет!!! Ну, бабуля! А я то все думала, почему она так спокойно пережила смерть Германа.
   - Ты пока слишком поверхностно судишь о многих вещах этого мира. Поверь мне, Герман занимал не последнее место в ее душе, но удерживать его более она не могла. Он знал, что им рано или поздно предстояло расстаться, так же как и Софи. Смерть, как и жизнь, таит в себе и страдания и наслаждения; надо лишь знать все ее тайны.
   - Где-то я уже слышала эту фразу, - нахмурила я лоб.
   - В прошлой жизни, Омичка. Но от этого она не стала менее актуальна.
   - Не называй меня так! - автоматически отозвалась я. За всю мою жизнь безнаказанно так меня называть могли лишь два человека, и как не больно порой мне было это признавать, Гоша в их число так и не вошел. - Так выходит теперь ты хранитель моего знака?
   Радомир лишь мягко улыбнулся в ответ.
   "Я же говорила - пасешь!"
   - Присматриваю, - улыбка стала чуть более хитрой. - И упреждая твой следующий вопрос - нет! Пока еще нет!
   - А когда будет да? - тут же заинтересовалась я. По чести, вопрос о снятии знака еще не успел посетить мою голову, но раз уж зашел разговор...
   - Тебе нужен еще один наставник.
   - Хорошо, - перебила я его, но Рад продолжил.
   - И ты должна будешь официально вступить в Орден.
   - Хорошо.
   - По окончании обучения ты должна будешь сдавать экзамен наравне со всеми.
   - Хорошо.
   - И только по его результатам на основании решения Совета ты официально сможешь считаться полноправным членом Ордена.
   - Хорошо.
   - И после работать на Орден до конца своих дней.
   - Согласна, - чуть дрогнувшим голосом после короткой паузы подтвердила я.
   - В чем подвох? - нахмурился брюнет. - Если мне не изменяет память, еще вчера ты была настроена более чем категорично в этом вопросе.
   - Я передумала.
   - Что он натворил? - слегка сощурив глаза, поинтересовался Рад.
   - Дело не во... Владе!
   - А в чем? - не отступал он.
   - Ни в чем! Я согласна со всем, что ты мне предложишь, но у меня будет два условия. Первое - если я действительно беременна...
   - Не сомневайся.
   - ... и ребенок унаследует хотя бы часть генов Эрго, я хочу, чтобы у него был выбор.
   Хранитель медленно, но уверено склонил голову в знак согласия.
   - А второе позволь я угадаю - Влад...
   - ... не будет моим наставником!
  
   Отъезд из Ордена больше походил на бегство и в моем случае, бегство от самой себя.
   Если в машине, по пути на мою работу я еще надеялась на то, что Гоша даст мне время на передышку и возможность найти наиболее безболезненный для нас вариант полуправды для описания всего произошедшего сегодня, то после того, как он помог мне выйти из машины, предварительно заглушив двигатель, я поняла, что разговора не избежать. Все же он слишком хорошо знал меня, чтобы дать возможность уйти в глухую оборону, дав так требуемую мне фору по времени.
   - Что было в той коробке? - сходу начал муж. Я, стараясь не выдать дрожь своих рук, как можно более спокойно убрала в шкаф пальто и повернулась к нему. Он сидел, закинув ногу на ногу у моего стола, и в его руках была позабытая в утренней суматохе записка Влада.
   - Антиквариат, - произнесла я и сама поразилась спокойствию, звучащему в моем голосе.
   - Видимо цена его была слишком высока, - как бы невзначай заметил он.
   "Ты себе даже не представляешь насколько", - подумала я, но вслух произнесла:
   - Там было колье.
   - И все?
   - Гош, мне надо работать, - сделала я попытку избежать неотвратимого. - Давай дома поговорим, пожалуйста.
   - Ответь на вопрос, - слишком тихо для просто спокойного голоса произнес он.
   - Да, - наконец подняла я на него взгляд. Ответом мне был пристальный взгляд черно-карих глаз и короткий кивок. Он мне не поверил.
   - Что ты намерена делать дальше?
   - Я же сказала - работать, - аккуратно обойдя мужа, я села в свое кресло.
   - Тома, ты меня прекрасно понимаешь, - тем же убийственно тихим голосом произнес Гоша. - Что ты выбираешь?
   - Ты хочешь сказать кого? - вырвалось у меня, и я сама вздрогнула от резкости, с которой этот вопрос распорол вязкость тянущего нас обоих на дно окружающего фона.
   - Да! - как выстрел в ответ.
   - Не знаю, - искренне произнесла я. Еще пару часов назад я бы убежденно сказала "тебя". Тогда, но не сейчас.
   Гоша на миг прикрывает глаза и шумно выдыхает.
   - Этого я и боялся, - слова тихи настолько, что кажутся галлюцинацией.
   - Я сделала свой выбор еще шесть лет назад и еще ни разу до сего дня у меня не было даже тени сомнения в его правильности, - произнесла я, боясь поднять взгляд. - Пожалуйста, постарайся понять. Я не хотела всего этого. Я жила той жизнью, которую выбрала для себя сама, не подозревая, что у меня была какая-то иная... жизнь. А он... понимаешь, он БЫЛ. Там и тогда. Это как когда прошлое дает тебе возможность почувствовать каково это было, но в настоящем. Но... черт, я не знаю, как это объяснить. До сегодняшнего утра я, правда, сомневалась в том, что все может быть иначе. Это было больно, слишком больно, но в тоже время так... так...
   - ... как никогда не было у нас, - закончил за меня муж и я, вздрогнув, посмотрела на него. - Не отрицай. Я слишком хорошо тебя знаю. И то как ты смотрела на него... черт, ТОМА! Ты знаешь, это невыносимо! - внезапная эмоция, вырвавшаяся в этом крике, пригвоздила меня к месту. - Когда я увидел фото с вами двумя и тот твой взгляд... я не верил. Знал, в глубине души знал, но не хотел верить. Какого черта я вообще начал смотреть эти фото с корпоратива. И когда ты врала мне, что не знаешь его, я так быстро сдался, потому что все еще не верил, что это правда. И когда весь день не мог до тебя дозвониться, а на работе сказали, что тебя не было с самого утра. Я хотел верить тебе. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы думать иначе. Я знаю, что ты ничего не делаешь просто так. Я считал, что это лишь начало, и я смогу повлиять на тебя, убедить... отнять. Но лишь сегодня я понял, что ты..., - муж запустил обе руки в волосы и склонив голову вниз сжал виски ладонями.
   "... любишь его", - как эхо в моей голове прозвучал его голос.
   У меня в руке треснул карандаш. Забавно, я даже не помню когда взяла его.
   "Любила!" - добавила я в ответ про себя.
   Мгновения тишины падали раскаленным оловом мне в уши.
   - Как бы то ни было, - наконец вновь излишне тихо и спокойно, чтобы я приняла это за чистую монету, произнес Гоша, - я принял решение. Я знаю, что силой тебя удержать все равно невозможно, но и оставлять все как я есть я не смогу. Я просто хотел сказать одно - я не отступлю. Пока есть хоть единый шанс, что ты останешься моей, я буду бороться.
   Сердце камнем ухнуло куда-то в пятки.
   - Можешь так и передать ему, - внезапно вставая на ноги, произнес он. - Впрочем, не надо. Я сам это сделаю. Чтоб ты знала, я решил принять предложение Радомира. И его соответственно. Если это хоть отчасти поможет мне понять тебя, - муж кончиками пальцев прикоснулся к моему лицу, легонько приподнимая его и заглядывая в глаза, - я готов рискнуть.
   - Гош, - выдавила я из себя. - Не надо... пожалуйста...
   - Не надо. Ничего сейчас не говори. Поговорим позже. Просто обещай подумать... обо всем, - взяв сумку он, добавил. - Не знаю, плохо это или хорошо, но именно сейчас я понимаю, что значит любить по-настоящему. До вечера... родная.
   Короткий поцелуй в искусанные губы и я вновь могу дышать.
   Дрожащими пальцами, с третьей попытки мне удается найти в сумочке телефон и выдохнуть сигнал бедствия:
   - Машка, помоги...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   23
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"