Животный страх вперемешку с отвращением - вот, что я испытывала, когда Вадим пытался вмять меня в стену. Его огромная лапища тисками сомкнулась на моей шее практически перекрывая доступ кислорода. Было страшно. Реально страшно. А еще мерзко и противно. Мерзко - потому что я столько времени встречалась с таким чудовищем, а противно, оттого что испытывала к нему что-то. Тошно осознавать, что когда-то я с уважением и восхищением смотрела на этого мужчину. Проводила с ним ночи, делила постель. Я хотела видеть рядом с собой именно такого человека, как Вадим: сильного, самодостаточного, уверенного в себе и как казалось, надежного.
Мелкая дрожь сменилась табуном мурашек и стуком зубов. Стало так холодно, словно морозной зимой открыли настежь все окна и двери, и пронизывающий до костей ветер, сквозняком гуляет по комнатам. В горле пересохло, стало слегка подташнивать: спертый запах перегара изо рта и кислый, вперемежку с парфюмом запах пота, противно били в нос. Вадим выглядел помято и неухожено. Видимо, слухи о том, что он пил и сутками напролет прожигал свои последние холостяцкие денечки были не беспочвенны. Хотя сомневаюсь, что корень проблемы в свадьбе. Сам брак его мало волнует, тем более фиктивный. В большей степени он не принимает тот факт, что женится нужно на мне. Что отец непреклонен, что он взрослый мужчина, не может повлиять на ситуацию. Вадиму не нужно было смотреть мне в глаза чтобы понять, что подчинить меня, подмять и получить контроль не получится. От этого он ненавидел меня еще больше. И меня, и отца, да и ,возможно, самого себя. Его слова источали яд, глаза налились кровью, когда он произносил свою гневную тираду. Каждое слово он выплевывал мне в лицо, брызгал слюной и усиливал хватку на горле, не давая произнести ни звука в свое оправдание. А его, если честно, у меня и не было. То ли инстинкт самосохранения, то ли с возрастом я стала мудрее, вступать в дискуссию и огрызаться не было желания. В этом просто не было смысла. Такую выдержку и характер мне бы несколько лет назад, и многих ошибок, допущенных мной, могло не быть. Сегодняшняя Женя никогда бы не пересеклась ни с одним мужчиной семейства Соболевых. Она, бежала бы без оглядки, завидев любого из них на горизонте. И правильно сделала бы. Но на то мы и люди, чтобы ошибаться, делать глупости и принимать решения, после которых будем кусать локти и биться головой об стену. Я бы многое хотела поменять в своей жизни, особенно события последних десяти лет. Стереть к чертовой матери все, что случилось со мной и моей семьей. Удалить причины, последствия... людей. Забыть и вычеркнуть навсегда. Из памяти. Из жизни. Всех, кроме Кирюши - мой маленький мальчик, он стал лучиком света в темном царстве. Стоит мне только подумать о нем, и мои губы сами собой расплываются в улыбке. Только благодаря сыну, я смогла измениться, стать чуточку лучше. Благодаря Кирюше, я нашла в себе силы остановиться, перестала растрачивать свои лучшие годы в клубах, удовлетворяя похотливых мужчин, изгибаясь полуголой на шесте. Мужчин, которым плевать на тебя, которые думают лишь о том, получится ли договориться с администратором и тр@хнуть понравившуюся девочку в vip-комнате. Я сделала выводы и поэтому единственным мужчиной, которого я буду любить и на том, и на этом свете будет - Кирилл. Соболева старшего в доме не было, он еще вчера улетел за бугор по делам фирмы, а младшего... его я не видела после нашего разговора на лестнице. От осознания того, что мы с Киром дома одни меня с головы до пят окатило ледяным потом. Все карты были в руках у пьяного и абсолютно не вменяемого Вадима. На нервной почве занемели кончики пальцев; мужчина тем временем всебольше распалялся. Вот оно истинное лицо Вадима Соболева! А не та маска, которую видят окружающие. Бизнесмен, руководитель крупной компании, меценат, баллотирующийся в Думу, на самом деле деспот, тиран и конченый циник. Я старалась не вслушиваться в то, что он говорил, все мое внимание было сконцентрировано на удержании самообладания, и на руке, все жестче сжимающей мое горло с каждым, пропитанным злостью и ненавистью, словом. Услышав собственный хрип, я зажмурилась. Воздуха катастрофически не хватало и едва держалась на ногах. Тело отказывалось слушаться: разжав кулаки, я влажными ладонями прикоснулась к холодной шершавой стене. Если не она, я давным-давно валялась бы на полу без сознания. Закрыв глаза, я думала только об одном, как бы еще сильней не разозлить Вадима, ведь там, наверху, спит Кир, которого некому защитить. Все что происходило дальше, было вне моего сознания. Позже я так и не смогла вспомнить откуда взялся Антон, и как Вадим оказался на полу. Я смотрела на них, как на картинку из фильма, не понимая и не воспринимая происходящее. Пережитый шок напрочь выбил из колеи. Мое внутреннее состояние, итак, последнее время было ни к черту, а эта ситуация окончательно меня добила. Одиночество, бессилие - два этих чувства затопили меня изнутри, с кровью разнеслись по всему телу. Достигли каждой клеточки, коснулись каждого нейрона. Убедившись, что с Киром все хорошо и он мирно спит в кровати, я закрылась в ванной и открыла кран с холодной водой. Плеснув несколько раз в лицо, я устало опустилась на крышку унитаза; звон в ушах слился в унисон с шумом льющейся из крана воды. Она вытекала из металлического жерла и, разбиваясь о дно ванны на тысячи мелких капель, исчезала в отверстии для слива. Лишь небольшому количеству капелек удалось уцелеть и снова воссоединится, образовав лужицу посреди ванны. Я наблюдала за этим процессом и думала, удастся ли мне выдержать все удары судьбы и хотя бы частично остаться цельной. Хотелось лечь на холодный кафель, обхватить себя руками и реветь... навзрыд. Вместо этого, я продолжала сидеть на месте, смотреть на воду и, раскачиваясь из стороны в сторону, нервно посмеиваться. Истерика, как "белка" у алкоголика, обещалась вот-вот накрыть меня с головой. Выключив воду, я вытерла лицо и руки о полотенце, и вернулась в спальню. Сна не было, как и моего спокойствия. В очередной раз переворачиваясь с боку на бок, я услышала, как в дверь постучали. Остатки нервов сбились в комок и подступили к горлу, не позволяя нормально дышать и глотать. Встав с кровати, я вытерла о халат влажные ладони и, тихо передвигаясь по комнате, подошла к двери. Хоть я и была уверенна, что Вадим давно спит, дверь открывать не спешила. Резко выдохнув, я собрала всю волю в кулак и, приоткрыв дверь, выглянула в узкую щель. - Чего тебе? - это все, что я смогла из себя выдавить. - Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. - сделав небольшую паузу, он шумно вздохнул и, не дав мне раскрыть рта, начал отчитывать меня. Я не слушала, что он мне говорил, лишь короткие обрывки фраз долетали до моего сознания. Мир словно перестал существовать. Я не могла оторвать взгляд от его глаз, в этот момент они казались мне до боли в груди родными. Полные возмущения и недовольства, они с потрохами выдавали внутреннее состояние своего хозяина, который, прикрывшись маской спокойствия и безразличия, распинался передо мной. От Антона веяло теплом. Тем теплом, которого мне так не хватало. Я едва сдерживалась, чтобы не протянуть руку и коснуться его. Я хотела хотя бы подушечками пальцев... на ощупь... почувствовать его тепло. Глаза налились слезами, а в груди появилась тяжелое, душащее чувство. Я обняла себя руками, но этого было мало. Ничтожно мало, черт возьми! Несколько месяцев я совсем одна, поддержка близких людей была только по телефону, но разве звуки из динамика могут дать необходимое тепло?! Я поняла, что устала. Устала быть одна. Устала быть сильной, мать его, "русской бабой", которая и коня на скаку, и в горящую избу. Мне жизненно необходим тактильный контакт, нужно просто, чтобы меня кто-нибудь обнял... кто-нибудь родной... или не очень. Да плевать! Я была сдохнуть готова, лишь бы Антон сейчас потянулся и обнял меня, пожалел. И пусть я потом пожалею об этом, сейчас моя измученная душа хотела только этого.
- Обними меня, - глядя ему прямо в глаза, я ждала ответа, хотя нет, я ждала действий, и даже представить себе не могла, что будет со мной если он откажет.
- Что? - Антон выглядел,но быстро взял себя в руки.
- Не говори больше ничего. Просто обними меня.
Я думала, что всю оставшуюся жизнь буду шарахаться по углам от него, как от огня, а сейчас готова сгореть в этом огне. Готова чуть ли не на коленях просить его обнять меня, поделится своим теплом. Пожалеть. Утешить. Защитить оттого, кто может причинить большую боль, чем он. Видимо, правы люди, которые говорят, что из двух зол, мы выбираем меньшее. Сильные руки нежно опустились на мои плечи: неуверенно, словно боясь сделать что-то не так или причинить боль. Антон медленно сгреб меня в охапку и прижал к себе.
Я всегда знала, что прикосновения обладают мощной силой. Порой чтобы понят, что человек именно тот кого ждал, и искал всю жизнь, нужно всего лишь одно прикосновение. Электрические токи - маленькие едва ощутимые разряды, которые выдают наши тела, скажут все за обоих. Я где-то читала, что любовь -это химия. Для меня она больше схожа с физикой. Токи, сопротивление, невесомость. Кто все это чувствует уже с первых секунд, а кому-то нужно пройти долгий путь, чтобы ощутить те самые токи и преодолеть сопротивление. Легкие покалывания на кончиках пальцев я ощутила едва коснулась ладонью груди Антона. На миг проснулась гордая и строптивая Я и в голове промелькнула мысль о том, чтобы отстраниться. К черту гордость, к черту, что подумает Антон - сейчас я всего лишь слабая, беззащитная девушка, которой хочется чуточку человеческого тепла. Я полностью растворилась в своих ощущениях: впервые за много лет, я чувствовала покой и умиротворение, получала давно забытое и жизненно необходимое тепло. Наслаждаясь своим состоянием, я не заметила, как улила слезами футболку Антона и теперь она неприятно липла к щеке. Я попыталась отстраниться для того, чтобы прижаться к сухой части материи, но мужчина, видимо, решил, что я собралась сбежать и крепче сжал в объятиях. - Сама напросилась, терпи теперь. - пробормотав хриплым голосом, он положил руку мне на затылок и запустил пальцы в волосы. Возвращаться в реальность я не хотела, поэтому осталась стоять там, где стояла. Возможно, это глупо или странно, но я не хотела разрывать объятия, как раз наоборот: я стояла и старалась как можно меньше шевелиться... не дышать практически. Хотелось остановить время хотя бы на чуть-чуть, продлить момент, когда Антон отстранится, когда вытащит из моих волос эту чертову руку, которая убаюкивающе по-хозяйски шарилась вдоль затылка и поглаживала меня. Эти объятия стали для меня подпиткой, как зарядное устройство для батареи смартфона. Я ни в коем разе не думала сейчас об Антоне, как о мужчине, и не искала в этих прикосновениях скрытый подтекст, мне нужно было выплакаться и чтобы меня кто-то пожалел. Этим "кто-то" оказался Антон, и абсолютно не важно случайность это или совпадение. Хотя где-то в глубине души, маленький навязчивый червячок прополз под девизом: " Что-то слишком часто стали происходить эти совпадения!" Я мысленно тряхнула головой, прогоняя эту мысль. Бред! Это же Соболев, он всегда оказывается в том месте, где его меньше всего ждешь. Все еще часто дыша и вздрагивая после недавней истерики, я закрыла глаза и крепче прижалась к мужчине, на что получила странную или, скорее, не ту, которую ожидала, реакцию. Я почувствовала, как его губы расплылись в довольной улыбке.
- И чего ты лыбишься? - равнодушно спросила я, но при этом не отстранилась.
Мужчина непринужденно хмыкнул.
- Оказывается, и дикая кошка может быть ласковым котенком. - неожиданно Антон убрал руку и отстранился, так что теперь мы смотрели друг другу в глаза.
- И сильные тоже плачут, когда им больно... - получался какой-то двусмысленный разговор.
Антон недолго смотрел мне в глаза, а потом взял мое лицо в свои руки и тихонько прошептал: "Прости". Затем он еле ощутимо провел большим пальцем по моей щеке и пошел в сторону своей комнаты. Находясь в полнейшей прострации, я вернулась в свою комнату и села на край кровати. Я до сих пор ощущала тепло от его ладоней на своих щеках, словно он все еще рядом. Ментальное... но все же, часть его тепла осталась со мной. Я легла на кровать и с головой накрылась одеялом, хотя в этом не было никакой необходимости. Еще это его чертово "прости" - казалось, в нем гораздо больше, чем Антон хотел сказать. Больше. Глубже. Еще хочется верить, что искренне. Он, как - будто, извинялся и за себя, и за брата, за всю свою семейку. Извинялся за ту ночь, возможно. Я не знала точного ответа на свой вопрос, а бежать и спрашивать у Антона, что он имел в виду было бы крайней тупостью. Сил копаться в голове и размышлять о насущном не было, слишком много событий для одного дня, и сама того не заметив, я провалилась в сон.
***
Глупо надеяться, что ночь заберет с собой переживания прожитого дня, что утром, едва успев раскрыть глаза, почувствуешь прилив сил и бодрость - самообман. Я чувствовала себя еще более разбитой и усталой, нежели вчера. Пришлось приложить немало усилий, чтобы вытащить задницу из кровати. Взглянув на себя в зеркало, я увидела синяки и мешки под глазами, несколько фиолетово-синих отметин красовалась на моей шее. И если одни были последствием стресса и недосыпа, то другие носили совершенно другой характер. Следы, оставленные грубыми пальцами Вадима - клеймо. Второй сорт, неугодная, недостойная, вот что они обозначали. Наложив на лицо тонну тонального крема и прочей косметики, я оценивающе разглядывала себя в зеркале. Передо мной стояла другая девушка: красивая, уверенная в себе, ухоженная, как бы сказала Надежда. На дамском столике завибрировал телефон и я поспешила узнать ее содержание. Как я и предполагала, СМС пришло от Надежды; помяни ч*рта, и он тут же нарисуется. Она крупным шрифтом написала, что уже больше получаса ждет меня внизу, и это признак дурного тона, так долго заставлять себя ждать. Моветон, моветон - эта женщина сведет меня с ума. Иногда мне кажется, что ей доставляет дикое удовольствие тыкать меня носом как нашкодившего котенка. Туда не садись! Так не делай! "В приличном обществе..." - эту фразу она говорит мне каждый день вместо традиционного "доброго утра". Интересно, где она здесь видела приличное общество: один чуть не убил меня, другой закрыл в кабинете и практически против воли оттр*хал на столе, а третий угрожает забрать ребенка за малейшую оплошность, - тоже мне, высшее общество. Сделав последние штрихи я, бубня под нос, спустилась по лестнице в холл: Ольга - няня Кира и Надежда сидели на диване и наблюдали за тем, как малыш рисует.
- В приличном обществе... - начала было Надежда, но я вовремя ее перебила.
- Да, да, я помню. В приличном обществе так себя не ведут, - потрепав сына по головке, я чмокнула его в пухлую щечку.
- У нас очень мало времени и тратить его на ёрничество, я считаю нерациональным. Утром мне звонил Константин, он уладил все недомолвки с местной французской властью, больше нас ничего не задерживает. Осталось доделать кое-какие мелочи и мы, я думаю, если приложим немого усилий, уложимся в срок, - я внимательно слушала этот нескончаемый поток информации. - Свадьба состоится в эти выходные, так что Женя, нам нужно поторопиться.
- Так ведь осталось меньше недели?! - раздраженно буркнула я, перебив оборвав надежду на полуслове.
- Жень, что-то случилось? Ты все утро, как заведенная ходишь, бурчишь недовольно под нос, огрызаешься, словно вокруг одни враги. - спокойным тоном спросила Надежда.
- Ничего. Только кофе выпью и поедем.
Случилось, не случилось, кому какое дело? Занимайтесь своими делами, а я как-нибудь без вс справлюсь. Поставив молоко в холодильник, я взяла чашку с ароматным кофе и отправилась в холл, чтобы провести время рядом с сыном, но, видимо, день с утра не задался: со всего маху на меня налетел полусонный Антон и, по закону жанра, естественно, выбил чашку из рук. Посылая его в неведанные дали, находящиеся где-то в тридевятом королевстве, я с воплями и визгом стянула с себя блузку: кожа горела огнем и мне не было никакого дела до внешнего вида. Антон порылся в шкафах и, отыскав какую-то мазь, стал смазывать место ожога. - Мне кажется, или они реально стали больше? Я опустила глаза и посмотрела на то, что так заинтересовало Антона. Господи, ну почему именно сегодня, когда я не надела белье?!