Аннотация: Начало не очень удачное, но по ушам не бейте - была маленькая и глупая.
--
Актер и режиссер
Никто точно не знает, где находится седьмое небо, но предполагают, что где-то между шестым и восьмым. Где-то в космосе. Там темно, нет кислорода, зато очень близко звезды.
Сегодня Ник находился на небе этак на пятом. И неудивительно - а вы бы там не были, если бы вас пригласил в свою постановку чуть ли не самый известный и почитаемый в столице и, наверно, во всей стране режиссер. Особенно, если вам 18 лет, и вы не успели почти нигде "засветиться" в этой жизни, кроме одного фильма в далеком детстве.
Если говорить точно, то его пригласили только на пробы, и конкуренты у него были, и наверно, талантливые. Но он знал, что эта роль будет его. Чувствовал сердцем, печенкой, селезенкой, непонятно чем. Это был его шанс из пешек пробиться в ферзи (или в "королевы", как сказал бы склонный к каламбурам Данька Рыжий, и тут же получил бы в нос), заработать известность, к которой он так стремился.
Ник нервно затянулся сигаретой и посмотрел на часы.
"Являться раньше - mauvais ton, как, впрочем, и опаздывать", - попытался остановить себя Ник. Он считал, что через сорок пять минут решится его судьба. Закашлявшись от очередной затяжки, он решил похоронить сигарету с честью и сваливать из кафешки. Правда, кофе оставалось еще полчашки, но он давно остыл. И, по правде говоря, Ник кофе терпеть не мог, как и сигареты. С удовольствием он бы взял вместо него шоколадный коктейль.... И пирожное с кремом. Но это было бы слишком по-детски. А детство официально закончилось больше месяца назад, а по-настоящему - давным-давно...
Всё. Надо идти. Шесть лет он живёт в этом городе, и по-прежнему путается в улицах и номерах маршруток. Надо Мишке позвонить, он должен знать, как проехать. Ну, и вообще... пусть пожелает удачи!
- Але, Мишк? Ага, ну это я. Слушай... Еду я. На пробы. Слушай, а как доехать до /название улицы/... Ага, ага, так.... Ну, все, понял, пока. Ага, к черту! Давай, пока.
Через полчаса он стоял перед дверью, пытаясь успокоить сердце и как-нибудь стереть румянец с внезапно вспыхнувших щёк. Старательно прижимая холодные пальцы к щеке, он постучал.
- Войдите!
Он вдохнул и вошёл. Черт, проявилась хромота. Ник всегда прихрамывал, когда волновался - последствия старой травмы.
- Добрый день, Игорь Петрович.
Режиссер оказался совсем не таким, как на экране. Не то, что бы старше, но как-то.... В общем, абсолютно живым и земным человеком. Только взгляд у него был... ну, как рентген - проникал глубоко-глубоко в душу. Но это было не противно, а наоборот, хорошо - что такой человек удостоил тебя огромной честью и решил посмотреть, что у тебя внутри. И здесь он вызывал даже большее восхищение, чем на экране или на сцене. И почти не было видно, что человек-то Игорь Петрович уже немолодой - он был знаменит еще при советском режиме, а для человека, в паспорте у которого стояло - "Дата рождения - 03.03.87" это была почти что донаша эра.
- Добрый день. Перов?
- Да. Никита Александрович. Мне звонили и сказали...
- Вы садитесь, не стесняйтесь. Значит, Перов? Это вы года четыре назад играли Колю фон Вестенбаума в "Давно закончилась осада"?
- Да, я. Вы... смотрели?
- Давно как-то.... Итак, к делу.
Игорь с утра не выспался. Потому что вечером не ложился. Дела, дела крутили его... Новая постановка увлекла его. Это была история о выборе и предательстве, о правде, ежеминутно борющейся с ложью, о людях, одни из которых послушно выполняют все приказы, а другие пытаются бунтовать...
Он сам написал пьесу и считал, что многим будем интересна эта тема. Главного героя он решил играть сам, на другие роли нашел талантливых артистов, с которыми давно работал.
Но нужно было подобрать юношу на роль главного героя в молодости. Это было непросто, потому что именно он должен был начать историю и довести ее до кульминации. Он должен был сыграть перелом в душе человека, переход от фанатичной веры к такому же фанатичному протесту и вообще держать на себе напряжение в течение половины спектакля.
А молодых артистов, подходящих по внешности - и главное, талантливых, было не так уж много. Но набралось целых четыре. Перов был третьим. Первый очень уж неловко двигался, а второй - это вообще был цирк! Он пошёл самым простым путем - через соблазнение режиссёра. Игорь чуть со смеху не умер, смотря на то, как этот бездарный чудик хлопал глазами, облизывал губы и бросал на него многозначительные взгляды. Но, стараясь сохранять серьёзный вид, пообещал подумать.
Следующим по списку был Н.Перов.
"Перов, Перов.... Где я слышал.... Да, писатель Перов, Александр Иванович.... А еще? "Давно закончилась осада"! Да, тот пацан!"
Года 4 или 5 назад его поразил мальчишка, игравший главную роль. Синие глазищи - громадные, на пол-лица, очень бледная кожа, вечно приоткрытые губы, спутанная темная челка - он бегал там, по улицам 19 века, абсолютно сочетаясь с эпохой. Он не играл барона Вестенбаума, он БЫЛ им. Игорь тогда еще подумал, что если мальчишка станет профессиональным актером, его ждет большой успех.
"Что ж, если это он, то это большая удача для меня... для спектакля", - подумал Игорь.
Стук в дверь.
- Войдите!
Он вошел.
"Действительно, тот самый пацан. Вырос, естественно. Хромает почему-то. Худой до ужаса, кожа да кости. Покраснел весь, бедненький, че ж меня так бояться? Видимо, противоположность предыдущему, боится, что я его прямо здесь... Стоп. Ребенок просто волнуется. Его будущее зависит от меня. Вот он и думает об этом будущем".
- Добрый день. Перов? - решил уточнить Игорь Петрович.
- Да. Никита Александрович.
"А не сын ли он того писателя? По возрасту вполне подходит. Стоит, мнется..."
- Вы садитесь, не стесняйтесь. Значит, Перов? Это вы года четыре назад играли Колю фон Вестенбаума в "Давно закончилась осада"?
- Да, я. Вы... смотрели?
"Ну, чего он так боится? Это начинает действовать на нервы".