Аннотация: Первый из моих литературно обработанных снов. О мёртвом писателе, который преследует литературного критика.
Этот роман вместил в себя всю литературу со всеми её стилями и техниками письма и выразил всё, что искусство способно сказать о человеке.
- Аннотация одного романа
Всё началось со звонков.
Ричард был литературным критиком в крупном журнале, так что не слишком испугался. Гневные письма и звонки были частью его работы. Случались они не очень часто, но всё же имели место.
Угрозы, которые ему время от времени приходилось выслушивать, Ричард не принимал всерьёз. У большинства тех, кто имел наглость считать его своим врагом, не хватило бы духу действительно что-либо предпринять, благо их было бы нетрудно вычислить.
Однако в этот раз со звонком было нечто странное. Не было ни гневных отповедей, ни обещаний расправы, ни оскорблений. Неизвестный просто оповестил Ричарда, что скоро придёт к нему или, возможно, за ним. И произнёс фразу, которую критик сразу опознал как известную цитату, хотя почему-то и не смог вспомнить ни источник, ни автора.
Именно последнее оскорбило его до глубины души. Ричард привык считать себя многоопытным критиком, человеком эрудированным и начитанным. И потому подобная забывчивость не могла оставить его равнодушным.
Вначале он пытался найти источник цитаты самостоятельно. Вновь и вновь он пытался понять по стилю фразы, из-под чьего пера она могла выйти. Перелистывал горы книг, искал в Интернете, но всё было напрасно.
Сдавшись, он спросил совета у коллег.
"Шекспир", - сказал один, услышав фразу.
"Лондон", - не согласился другой.
"Совершенно точно Гёте", - высказал своё мнение третий.
Звучали самые разные версии, называлось множество имён, принадлежавших заслуженным классикам. Однако, истину установить так и не удалось.
Кто-то высказал подозрение, что цитата могла быть из чьих-либо черновиков. Хотя и трудно было поверить, что кто-то мог исключить из законченного произведения столь отточенную и изящную фразу, это объяснило бы и смутное ощущение чего-то знакомого, и неизвестность цитаты столь образованным людям.
Однако же и в черновиках её обнаружить не удалось.
Вскоре большинство коллег Ричарда выкинуло странный случай из головы, благо у них хватало своих дел. Для Ричарда же поиск источника цитаты стал своего рода навязчивой идеей, постоянно подкрепляемой новыми звонками.
Да, звонки продолжались. Конечно, Ричард мог бы сменить номер телефона или обратиться в полицию. В конце концов, он мог бы хоть кому-нибудь рассказать, в каких обстоятельствах услышал ту фразу. Но он лелеял надежду, что характерная интонация, с которой неизвестный цитировал не менее неизвестное, хоть и смутно знакомое произведение, поможет Ричарду вспомнить источник или, по крайней мере, наведёт на нужный след.
Постепенно характер звонков менялся. Всё так же неизменно звучала цитата, однако помимо неё и лаконичного обещания прийти за Ричардом, неизвестный с каждым разом говорил всё больше. Он в красках описывал сцены из жизни Ричарда, что могло означать лишь постоянную слежку за ним.
Именно тогда Ричард почувствовал страх. До этого звонки были... занятными. Ему нравился вызов его интеллекту и эрудиции, и он даже был в некотором роде благодарен неизвестному. Теперь всё изменилось. Если кто-то следит за ним, причём, судя по всему, постоянно, он может решиться на большее.
Однако, он по-прежнему не желал прерывать звонки или обращаться в полицию. Пожалуй, он сам не понимал, насколько болезненным стало его желание найти источник цитаты.
Так как звонили не только на домашний телефон, но и на мобильный, Ричард решил, что ему следует взять отпуск и уехать из города, по возможности соблюдая различные предосторожности, чтобы за ним не могли проследить. Он мог бы навестить родной университет, славящийся своей библиотекой, в которой наверняка найдётся загадочное произведение. А звонки продолжатся, что поможет ему в работе. Так он сможет держать всё под контролем, верно?
Звонки действительно продолжились, и слежка тоже.
Посещение университета не дало результатов, а тем временем неизвестный, казалось, узнавал всё больше о Ричарде. По его словам можно было судить, что слежка продолжается даже тогда, когда Ричард остаётся один в номере мотеля с задёрнутыми шторами.
Рассудок Ричарда к тому времени помрачился. Погоня за навязчивой идеей не лучшим образом сказалась на его восприятии. Поэтому ему показалось хорошей идеей не возвращаться домой, но пуститься в бега, постоянно переезжая с места на место, проводя дни в городских библиотеках в попытке разгадать тайну цитаты.
И ничем иным, кроме как помрачением сознания, нельзя объяснить спокойную реакцию Ричарда на заявление неизвестного о том, что он-то, неизвестный, и является автором фразы.
Более того, Ричард ни на секунду не усомнился в своём предположении о том, что цитата принадлежит одному из почивших классиков. И, таким образом, он уверился, что за ним по пятам с неясной целью идёт мёртвый писатель, причём не из последних. Более того, это только обрадовало Ричарда, поскольку он решил, что неизвестный, раз уж он автор цитаты, рано или поздно может дать намёк на источник, а то и сказать название произведения, вышедшего из-под его пера. Вряд ли намеренно - если бы это входило в его планы, разве он не сказал бы раньше? Но, быть может, случайная оговорка...
Ричард бежал от мёртвого писателя, в то же время боясь потерять с ним связь. Он уже не отдавал себе отчёта в своих действиях. Не пытался найти оправданий странному поведению. Не замечал маниакальной страсти, сменившей простое желание найти источник столь смутно знакомой цитаты.
На своё безуспешное, судя по звонкам, бегство, Ричард без тени сомнения тратил сбережения, отложенные на старость.
Теперь Ричарду звонил не только неизвестный, но и коллеги, и друзья, обеспокоенные странным поведениям в прошлом тихого критика. Каждый раз он спрашивал у них, узнают ли они цитату. Не получив нужного ему ответа, он обрывал связь, с нетерпением ожидая звонка от мёртвого писателя, пока что хранившего свою тайну.
В конце концов, он оказался в заброшенном здании, предназначенном на снос. Сюда привели его не поиски источника, но бегство, со временем ставшее столь же безумным, как его навязчивая идея. Вновь звонил неизвестный, сообщивший Ричарду, что бегство закончилось, что он уже рядом, и скоро они встретятся лицом к лицу. Он сказал, что очень разочарован неудачей Ричарда.
Ричард стоял у окна, напряжённо высматривая своего преследователя сквозь пыльное стекло, и в последний раз обзванивал знакомых в тщетных поисках ответа.
- Это Шекспир, - рассеянно звучал голос Гарри, чьё лицо Ричард успел забыть, - Слушай, прекращай это. Ты действительно пугаешь нас...
- Это не Шекспир, - отозвался Ричард, наконец, увидевший лицо своего преследователя. Теперь всё стало ясно. Конечно, кто ещё мог вложить в одну фразу весь пласт классической литературы? Пусть даже посмертно, что и объясняло неизвестность цитаты, - Это Джойс.