"Люди походят на слова: если не поставить их на свое место,

они теряют свое значение". П. Буаст

puzzle (англ.) - головоломка, загадка.

Эту историю как-то рассказала мне родственница - большая любительница современных романов и другого женского чтения, касающегося всевозможных жизненных перипетий и неожиданных поворотов человеческой судьбы. Она часто бывает в командировках и, проводя много времени в поездах, всегда максимально использует его для чтения.

И вот однажды ее случайной соседкой по купейному вагону оказалась, видимо, одна из тех, кого хлебом не корми, но дай поговорить. Как только поезд тронулся, моя родственница сразу же уткнулась в книгу. Не выдержав четко обозначившейся тишины в купе, ее соседка решила попытаться изменить ход неудачно начавшейся для нее поездки. Она спросила не отрывавшуюся от книги попутчицу: "Что там есть такого в вашей книге, что вы не отрываетесь от нее?". "Интересная история", - ответила родственница, продолжая читать.

"Что может быть интересного в книге? Там все выдумано", - не унимаясь, недоумевала соседка. Она явно недолюбливала этот печатный источник информации, больше жаловала устное народное творчество и, как потом стало ясно, любила и умела рассказывать. Где же, если не в поезде это можно было реализовать наилучшим образом?

Поэтому настоятельно продолжала: "В жизни бывают такие интересные сюжеты, какие не прочтешь ни в одной книге. А хотите, я вам расскажу такую историю?" - у нее загорелись глаза, как бывает, когда вновь обретается, потерянная было, надежда. Поблагодарить и отказаться оказалось уже поздно - соседка, мигом спустившаяся с верхней полки, уже устраивалась напротив.

Делать было нечего, пришлось отложить книгу и предоставить попутчице свои уши. История действительно была интересной, да и рассказчицей соседка действительно оказалась искусной. Поэтому в итоге родственница не пожалела о недочитанной тогда книге, а зная, что я, хоть и не про это, но пишу, рассказала ее мне. Поначалу и я слушала ее только из вежливости: банальная житейская история, очень индивидуальная, никаких философских обобщений, просто некая быль и все. Но позже история эта стала казаться мне не такой уж простой былью, а больше виделась иллюстрацией одной важной личностной проблемы.

Наверное, из таких вот историй о простых, мало чем примечательных людях складывается обобщенная история народа, страны, мира, а может даже всей нашей вселенной в целом. И эта последняя будет настолько благополучной и счастливой, насколько таковы более мелкие составляющие ее части. Так же, как отдельные крошечные разноцветные стеклышки составляют целое мозаичное панно, и непорядки с единичными его деталями отражаются на гармоничности восприятия всей задуманной художником картины.

Сквозь полотно рассказа стала проступать аналогия с современным популярным занятием, которое называют собиранием пазлов. Как-то я тоже им увлеклась. В этом, растягивающемся на месяцы процессе, особенно интересной оказывается финальная его часть.

Она становится особенно захватывающей, если изображение сложное и состоит из множества мелких, мало отличающихся друг от друга по цвету и форме деталей. Скажем, когда оно является репродукцией из живописи пуантилистов, например. Полотна этих последователей импрессионизма выполнены маленькими, дробными мазками, практически одинаковыми разноцветными пятнышками, почти точками. Отлично, если в купленной коробке пазлов случилась, разрезанная на множество деталей, репродукция работы Жоржа Сера, к примеру.

Интрига обычно состоит в том, что после трудного и длительного процесса две-три детали, оставшиеся еще не использованными, по своей форме не подходят для тех двух-трех вакантных мест, которые еще пустуют. Когда на практически собранном поле, пара тысяч картонных частичек подошли друг другу и образцу изображения, как по форме, так и по цвету, тогда одинокие детали в руке и зияющие выбоины на картине, неизбежно вызывают мысль об ошибке производителя увлекательной забавы.

Все попытки разрулить ситуацию малой кровью бывают, как правило, тщетными. То есть, корректировка здесь вряд ли получится, а вот кардинальный выход, обычно, оказывается лучшей возможностью. Ситуация разрешается только через возврат к нулевой точке с полным разбором плода длительной работы на изначальные мелкие детали. Затем все сначала. Такой выход из тупика с пазлами возможен потому, что в этой игре режиссерами являемся мы сами.

А вот в жизни мы - только участники, своеобразные конструктивные частички, объекты в бесконечной игре Высшего драматурга и Режиссера. Но в отличие от маленьких картонных частичек собираемой нами картины, в жизненную игру Верховного автора мы все же имеем возможность вносить некоторые коррективы, если поймем, а главное, примем Его замысел и будем в целом ему следовать. Зато кардинальное решение, иными словами, начать все сначала, как в игре с пазлами, в жизни невозможно. К тому же, все попытки сделать на этом поле собственную игру и установить свои правила обязательно будут пресечены выводом из нее или отбрасыванием на более низкие ступени жизненной лестницы, ведущей вверх.

Итак, рассказ соседки начался с того, что в бытность ее еще подростком, рядом с жильем ее родителей, обитавших в небольшом домике на окраине их города, стоял примечательный дом. Живущие рядом люди, а также те, кто случайно бывал в их краях, всегда заглядывались на него, радовавшего глаз своей ухоженностью. Свежая белизна стен, чистота стекол в аккуратно окрашенных окнах да море цветов в палисаднике перед ним выдавали в хозяйке неуемную труженицу, помешанную на чистоте, порядке и четкой завершенности во всем, что ее окружает.

Татьяна работала в аптеке фармацевтом. Рецептурная точность и традиционная неизменность присутствовали и в ее отношении к жизненным вопросам. Как говорится, "шаг влево, шаг вправо" для нее были уже "побегом". Монотонный, требующий напряжения и точности исполнения труд, который не вызвал бы раздражения разве что у робота, был ей не в тягость, но какое-то творчество, внесение небольшой "отсебятинки" в традиционные схемы исполнения даже элементарных домашних дел были ей чужды. Борщ, например, варился только так, как когда-то ее научила мать. И не иначе.

Павел, муж ее, наоборот, не любил штампов, рецептов и прочих директив, не допускающих собственного творческого вмешательства. В школьные годы он не проявил никаких успехов ни в точных науках, ни в гуманитарных, но рисовал лучше всех в школе. Художественное образование по тем временам считалось не вполне серьезным выбором, и родители отправили сына в ремесленное училище, чтобы он получил "настоящую" специальность. Ремесло Павел усвоил, стал хорошим столяром, но непревзойденным мастером он оказывался тогда, когда в изделии требовалось что-то додумать, пофантазировать.

Дальше женился, обзавелся семьей - все как у людей. Но что-то тяготило его дома, где он ощущал себя птицей в ухоженной клетке с неестественно стерильной чистотой. Может поэтому он потянулся к голубям, всегда стремящимся на свободу в бездонную голубизну неба. Смастерил голубятню, да такую, что прохожие, налюбовавшись ухоженностью дома и подняв глаза чуть выше, ахали в восторге от этой деревянной сказки. Это был теремок с коньком в виде поющего петушка, с окошечками, обрамленными пеной виртуозных деревянных узоров и с крошечной терраской, окруженной точеными балясинками. Не иначе, как произведение деревянного зодчества!

На голубятне Павел стал проводить все свободное время, все более устраняясь даже от тех хлопот по дому, которые традиционно считались мужскими. Туда же от тоски стал приносить шкалики со спиртным. Бывало, в теплое время и ночевать не спускался вниз. Татьяна и не настаивала на этом. Запах спиртного перегара в их сверкающем чистотой доме был неуместным.

Погоревала она некоторое время о своей женской судьбе, да недолго. Заглядывался на нее экспедитор, привозивший в их аптеку медикаменты. Виктор был всегда опрятно одет, статный, за словом в карман не лез, и все у него было разложено по полочкам и в делах, и в мыслях. Долго не раздумывая, Татьяна затеяла развод. Пришелся он как раз на сентябрь, когда их Дениска пошел в первый класс. На фоне новых впечатлений в школе сын не почувствовал особых перемен в семье, да и мало что для него изменилось дома.

Разве что у отца теперь была своя часть дома с собственным отдельным входом на противоположной стороне. Палисадник был тоже разделен на две части, но у самой стены оставался проход, по которому ребенок мог беспрепятственно бегать на отцовскую часть, когда ему вздумается. Денису здесь нравилось, поскольку, в отличие от маминой половины, тут можно было чувствовать себя свободно и не бояться насорить или что-то положить не на свое место.

Жилье Павла теперь походило на творческую мастерскую: в центре стоял огромный стол с чертежами и рисунками его задумок, у окна небольшой столярный станочек с тисками. На стеллажах вдоль стен лежали незавершенные работы. Занавесок на окнах не было - так светлее. Только дальний угол говорил о том, что помещение все же жилое. Там был старый диванчик, половину которого занимала стопка постельного белья с подушкой.

Виктор теперь стал чаще бывать у Татьяны, а потом и вовсе переехал к ней. Все ему здесь нравилось: чистота, порядок, все было таким, какого требовала его душа. В четкости и состоянии "по полочкам" пребывали и вещи, и планы, и мысли. Никаких случайных ответвлений от прямой и ясной, хорошо протоптанной всеми магистрали. Анастасия, его бывшая жена, та даже после рождения Катюши, постоянно и без устали превращала спокойное и стабильное течение семейной жизни в постоянный процесс создания и преодоления препятствий.

Она любила затевать всякие хлопоты в их небольшой городской квартире. То перестановку задумает, то возьмется крепить какие-то шведские стенки в комнате, то еще что-то забредет в ее беспокойную голову. Эти припадки творческой деятельности жены всегда в очередной раз ломали, уже достигнутое было состояние стабильности и уюта, так необходимое Виктору. Вещи теряли свои постоянные места, и утром нельзя было ничего отыскать, ни свежей рубашки, ни чистых носков, ни прочего.

А здесь, в доме Татьяны все было иначе: четко, понятно, раз и навсегда отлажено и стерильно как в аптеке. Здесь его глаз радовался, а душа обретала покой. Вечерами они устраивались перед телевизором с чаем и Татьяниной выпечкой, в которой та была большой мастерицей, как, впрочем, и в остальном, что касается быта. Ничто не мешало их размеренному ходу жизни. Даже Дениска, который все время после уроков в школе пропадал на отцовской половине.

Примерно через год этот всегда отличавшийся своей ухоженностью дом приобрел другую отличительную черту. Различие в привычках хозяев каждой части дома стало проявляться и на его фасаде. Правая часть дома следующей весной как всегда была побелена, окна окрашены, стекла в них до блеска вымыты, а палисадник напротив, как обычно, радовал свежей зеленью и яркими цветами.

Половина Павла после зимней непогоды оставалась грустно-серой. Мутные стекла невесело смотрели на заброшенный кусочек земли перед ними с пережившими зиму остатками полусгнивших растений и жухлых прошлогодних листьев, сквозь которые пробивались почувствовавшие свободу сорняки.

Таким этот дом и предстал перед женщиной, появившейся здесь с девочкой за руку в один из весенних дней. Они кого-то разыскивали. Татьяны с Виктором в это время дома не было, а Павел с сыном крепили к голубятне сделанный Дениской скворечник. Когда они спустились вниз, Анастасия с Катюшей в нерешительности все еще стояли перед цветущим на Татьяниной половине палисадником. Затем подошли. Анастасия сбивчиво объяснила, что у родственников случилось несчастье, ей срочно нужно сегодня уехать, а дочку не хочет отрывать от школы. Вот и надеялась оставить с отцом, с Виктором.

Пока они говорили, дети, глядя на только что закрепленный скворечник, заговорили на свои темы. Оказалось, Катя у себя на балконе тоже устроила домик для птиц, правда, не такой красивый, как у Дениса, но зато с поилкой и жердочкой. Но главное, как выяснилось, они учились в одной школе, а классы их рядом. Невзирая на то, что Анастасия сейчас была в крайней озабоченности, Павел не мог не почувствовать в ней родственной энергетики.

То ли по доброте душевной, то ли эта женщина действительно "зацепила" в нем какие-то давно умолкнувшие струны, то ли сама судьба решила оставить впереди повод для их встречи, но неожиданно для себя он предложил оставить девочку у них. Анастасия интуитивно чувствовала в Павле надежного человека и, посмотрев на увлеченно беседующих детей, согласилась, чем вызвала их бурную радость. Когда оставляла сумку с Катюшиными вещами в творческом жилище хозяина, с невольным восхищением спросила, кто этим всем здесь занимается, а услышав ответ, еще раз взглянула на Павла.

Девочка вечером увиделась с отцом, но после ужина, почувствовав не столь располагающую, как у Павла, атмосферу, попросилась назад к нему. Денис вызвался проводить ее, да так оба и заночевали на другой половине. В школу отправились вместе. Через несколько дней Анастасия с трудом забирала дочку, дети за это время подружились и не хотели расставаться. Договорились, в ближайшие выходные Павел с Денисом придут к ним в гости. Этот компромисс, похоже, устраивал не только детей.

Так или иначе, но к зиме в творческой берлоге Павла их было уже трое, вернее четверо - Денис тоже проводил все время здесь. Только ночевать убегал на мамину половину. Вечерами, после того, как дети заканчивали подготовку к урокам, они присоединялись к родителям и каждый занимался своим любимым делом: кто рисовал, кто мастерил, кто читал. Павел с Анастасией чаще всего теперь что-то чертили и рисовали, а весной по собственным эскизам взялись серьезно переделывать свое жилище.

Сопутствующие ремонту неудобства обоим были не в тягость, тем более, что творческий азарт и желание перемен были выше. По ходу ремонта, который скорее можно было квалифицировать как реконструкцию, вносились попутные коррективы и дополнения. А когда, наконец, все завершилось, результат оказался потрясающим. Этого Анастасия в одиночку не смогла бы воплотить в жизнь в своей городской квартирке. Не решился бы и Павел затеять подобное без ее увлеченной и энергичной поддержки.

Это был современный студийный вариант с пространством для творчества в центре, из которого можно было попасть в кухню-столовую, детскую, небольшую спальню и даже на обновленную голубятню. Все внутреннее пространство было наполнено светом и воздухом. В палисаднике разместилась зона отдыха с зеленой лужайкой, альпийской горкой и шезлонгом, а рядом во дворе на радость детям теперь была небольшая спортивная площадка с настоящим турником, баскетбольной корзиной и прочими приспособлениями для активного отдыха.

Павел с Анастасией решили устроить небольшой домашний праздник, что-то типа новоселья. Это было не столько желание продемонстрировать свое достижение, сколько повод навести мосты с ближайшими соседями и, можно сказать, условными членами семьи, поскольку Денис был неразлучен с Катюшей и практически все время проводил на этой половине. Татьяна с Виктором все это время без антагонизма и конфронтации наблюдали за переменами на соседней половине, но разрушить невидимо стоящую психологическую стену, все же не решались.

И вот, за круглым столом в большой творческой студии собрались дети и все их родители, по сути, вся семья. Не столь искусную в кулинарии Анастасию дополнила Татьяна со своими принесенными разносолами, а обычно немногословного Павла - разговорчивый и общительный Виктор.

Катюша и Денис были на седьмом небе. Каждый из них всегда мечтал, чтобы папа и мама были, если уж не вместе, то, хотя бы рядом, как сейчас. Поэтому самыми счастливыми сейчас были они. Павел с Анастасией, безусловно, были утомлены, но несравнимо в большей степени счастливы воплощением в жизнь задуманного проекта. Татьяна с Виктором тоже были вполне довольны спокойным и размеренным укладом их жизни.

Тропинка вдоль фасадной стены дома стала чем-то вроде соединительной части двух сообщающихся сосудов и теперь ею пользовались не только дети, но их родители тоже. Более того, иногда по выходным на лужайке ставился искусно сконструированный Павлом раскладной чайный столик, и устраивалось общее чаепитие с Татьяниным пирогом. После этого одни отправлялись за круглый стол для творчества, другие - в свой мирок, к телевизору, а третьи...

О них, повзрослевших нужно сказать особо. Приближалась пора выпускных экзаменов в школе. Нужно было определяться относительно будущего. Оно стало понятным само по себе. После совместных вечеров в творческой гостиной и Катя, и Денис однозначно решили поступать в городское художественное училище. Анастасия нашла преподавателя рисунка и живописи, который приходил заниматься с ребятами у них за круглым столом, а Татьяна с Виктором вызвались оплачивать эту подготовку, зная послеремонтную пустоту финансовых закромов Павла и Анастасии.

А с некоторых пор родители стали замечать, что дружба детей перерастает в другое чувство. Сразу, после окончания училища дети поженились и временно устроились в городской квартирке Анастасии. На семейном совете за круглым столом было решено, что подготовят и на следующем совете утвердят эскиз реконструкции и ремонта этой квартиры, а когда он будет завершен, в нее переберутся Виктор с Татьяной. Они по своим наклонностям ближе остальных к городской и комфортной жизни.

Дети временно устроятся в хорошо знакомой им комнате Катюши на половине Павла, а в это время прежняя половина Татьяны и Виктора будет переделываться в жилье с современными возможностями для быта и творчества семьи молодых художников, аналогичное тому, которое получилось у Павла с Анастасией.

Денис с Катюшей после окончания училища работали в местном отделении Художественного фонда. Вскоре и Павла туда перетянули. Теперь он был не просто столяр, а мастер по художественно-столярным работам и это давало ему гораздо больше возможностей для реализации своей жаждущей творчества натуры.

Анастасия вечерами теперь была поглощена эскизами интерьеров жилья для детей, а после их завершения намеревалась заняться декоративным искусством. Она и раньше интересовалась им, особенно художественным текстилем и ткачеством гобеленов, но для этого ей был необходим хотя бы небольшой ткацкий станок. Павел охотно вызвался заняться его изготовлением. С некоторыми конструктивными особенностями и чертежами подобного устройства он уже познакомился в литературе, принесенной детьми из библиотеки Художественного фонда. Задача ему виделась творческой, интересной для себя и вполне выполнимой.

После переезда в измененную до неузнаваемости городскую квартиру Виктор с Татьяной быстро наладили в ней свой привычный размеренный быт. Впрочем, поначалу его атрибутика казалась не совсем полной без пушистого, придающего жилью еще больше уюта, домашнего кота. Поэтому, весьма кстати оказался подаренный им на новоселье сотрудниками маленький персидский котенок.

Остальные четверо еще несколько лет трудились над своими грандиозными планами, испытывая такие необходимые им муки и радости творчества. В результате "детская половина" получилась отлично продуманной для жизни и работы людей, обремененных творческим зудом. Фасад дома и палисадник перед ним опять были объединены и вновь стали выглядеть единым целым. Альпийская горка дополнилась маленьким восточным садом камней с миниатюрной пагодой - деревянным творением Павла.

Татьяна с Виктором, несмотря на свою некоторую территориальную отдаленность и обособленность, необходимую им для реализации свойственного им стиля жизни, чувствовали себя неотъемлемой частью большой единой семьи. А в праздники все традиционно собирались вместе в неузнаваемо обновленной усадьбе, ставшей центром их большой объединенной семьи. Здесь обитало ее активное ядро, здесь отмечались успехи и решались проблемы каждого.

Это неизменно происходило за круглым столом в творческой гостиной Павла и Анастасии. С тех пор, как здесь впервые собрались вместе все шестеро, этот стол так и остался главной точкой семейного центра. У моей много читавшей родственницы даже возникли некоторые ассоциации со средневековым рыцарским братством "Круглого стола", которое при необходимости важных решений неизменно собиралось за традиционным ритуальным круглым столом замка на рыцарский совет во главе с легендарным королем Артуром.

"Такая вот история!" - заключила спутница моей родственницы и замолчала. В купе на некоторое время установилась тишина. Обе в раздумье смотрели в вагонное окно. За ним медленно уплывала назад какая-то станция. Постучали, купейная дверь отъехала, и вошел новый пассажир.

Рассказанная жизненная картина из пазлов в итоге оказалась собранной. Теперь все составляющие ее частички попали в предназначенные для них ячейки, в которых им естественно и комфортно. В целом она выглядит теперь идеально завершенной, наверное, именно такой, какой ее задумал и потом написал художник. Верховный Художник. Замыслы Его картин всегда гениальны в своей гармонии, вот только разрезанные на множество деталей их репродукции здесь, в нашей земной жизни, не всегда осознанно и правильно нами собираются.

Поэтому отдельные люди чувствуют в этой жизни дискомфорт, ощущая с окружающей действительностью, со своей профессией или с близкими людьми постоянную дисгармонию, примерно такую же, как картонные частички из коробки с пазлами, когда они оказываются вставленными в ячейки, предназначенные не для них.

Уверена, что так же, как крошечная картонная частичка имеет собственную ячейку в общей картине пазлов, каждый человек имеет свою жизненную нишу в сфере деятельности и ближайшего окружения. Известно, что в английском парламенте в течение 26 лет безвестным его членом был... Исаак Ньютон - известнейший талантливый физик. За все эти годы никто из парламентариев не мог ничего вспомнить о нем, разве что, у кого-то в памяти осталось что-то вроде "...если вы не возражаете, я бы хотел закрыть окно - дует, а я боюсь простудиться". Парламент не был его "ячейкой", той, в которой стала бы возможной максимальная реализация его таланта ученого-физика.

Не попав по той или иной причине в свою ячейку на жизненном панно, человек проходит свой земной путь безрадостно, бездарно, никак личностно не проявляясь, как один из серого большинства. Но главное, замедляет этим продвижение к совершенству всеобщей вселенской картины, задуманной Верховным Художником.

Елена Григорян

10/2009