- Сначала возникло пиво, а уж потом из обезьяны получился человек! - А вы как думали? Для того, чтобы кружку за ручку взять, большой палец должен был начать отгибаться в сторону, а не только бесполезно вытягиваться вдоль ладони. То-то. Вот тут теория Дарвина и проявилась в полной мере. Все, кто пива не пьёт, остались на развитии наших далёких предков, а мы, продвинутые далеко вперёд в эволюции, теперь лежим в гамачках и сдуваем белую, лёгкую, чуть попахивающую хмелем, горько-сладкую пенку и умильно улыбаемся, наблюдая за теми, кто в силу своей недоразвитости продолжает ишачить изо всех сил, пытаясь тоже пробиться в наши плотные гамачковые ряды. Во как! А теперь скажите, что я не прав; ведь все хотят в гамачок. Причём гамачок у каждого свой, единоличный, так сказать. Он даже семейным быть не может. Ну представьте себе процесс зачатия в гамачке. Конечно, есть экстрималы, которые попытаются по жизни своей, совершить этот процесс и себя же отправить на тот свет заранее. Это всё те же буйные ребята, что по горам в шлёпанцах, под воду без акваланга и с самолёта без парашюта. Не терпится им, видите ли, познать, а что там за тёмной чертой. Ну что ж, флаг им в руки! И мы воспоём им должное, храбрецам этим! Воспоём, прихлёбывая из керамической кружечки или гранёного стакана, или просто из банки, пивка, которого теперь нам больше достанется.
Так о чём это я? Ах, да, о зачатии, или, грубо говоря о том, чего не было в Советском Союзе, о сексе то есть. (Вот страна была, вечно всё в дефиците, поэтому мы и старались как могли восполнить пробелы.)
- Я спросил у ясеня... -
А теперь представьте себе эту картину вашего занятия сексом в гамачке. Вас качает, всё быстрее и быстрее, и в самый ответственный момент, когда вы, так сказать, уже зашлись в экстазе, гамачок переворачивается, и вы падаете на землю и больно ударяетесь, повреждая себе все мыслимые и немыслимые члены. А так как вас в гамачке двое, то один ударяется больнее. Он или она окажется снизу. Здесь, - это мой совет экстрималам, - важно вовремя перевернуться, чтобы партнёр оказался снизу, а вы сверху, - члены надо беречь, особенно один. Этого можно достичь путём первоначального вашего положения снизу. А так как бутерброд всегда падает маслом вниз, можете быть уверены, что все синяки и ссадины будут на вашем теле, какую бы позу вы не принимали.
Но это ерунда, допустим, вы совсем продвинутый в плане сексуальных утех, и с вами ещё группа таких же как вы, человек этак с двадцать. Я вас могу поздравить, ваша оргия в гамачке удалась! Наблюдая за ней из своего единоличного гамачка, я получу исключительное наслаждение. Верёд орлы! Вас ждут новые вершины, в виде падения! Ну и что, что ничего не получилось, зато как вы будете расползаться в стороны, охая и стеная, а потом как вы все начнёте бить того, кто этот экстрим придумал. Не в этом ли счастье? Удачи вам, дорогие мои.
- Я спросил у ясеня,
Где моя... -
А даже, если вы вдвоём и не перевернётесь, то у вас обязательно порвутся верёвки гамачка, который не рассчитан ни на двойные тела, ни на резкие телодвижения; вы обязательно окажетесь всё на той же земле, опять же весь в пыли, синяках и ссадинах. В этом случае, - я опять обращаюсь к экстрималам, - вам надо иметь в виду, что тот кто снизу, там и останется и, если вы готовы к тому, что гамачок перевернётся и, ожидая этого момента, производите процесс соития, - какое ёмкое слово я здесь подобрал, - находясь снизу, то вам надо с очень большой скоростью успеть в момент полёта оказаться сверху, чтобы не повредить родные и близкие вам члены, вернее один член. А так как бутерброд всегда падает маслом вниз, можете быть уверены, что все синяки и ссадины будут на вашем теле, какую бы позу вы не принимали.
- Я спросил у ясеня,
Где моя любимая... -
А, кстати, где она? Где её черти носят? Сегодня пятница, пивка я попил, в гамачке полежал, пофилософствовал на предмет, чего не было в СССР, а она где шатается? Я уже готов к употреблению. Заболтался я сегодня с вами чего то. Пойду проверю, неужто опять на кухне кашеварит, пчёлка моя ненаглядная. Хватит, хватит заниматься насыщением утробы, пора и в коечку.