-Новый год да Рождество - само лучшие праздники,- сказала бабушка, вынимая из печи очередной противень с пирожками-колядками.
-Как жа! Лучше нет,- отозвалась баба Дуня.- Цельну неделю поздравляемся. А потом ещё Старый Новый год, Крещение - всё праздники. У ребятишков каникулы. Им-то радость! Под Рождество по соседям ходют ряжены, поздравляют, а им - конфекты, монетки, колядки. Хорошо!
-Хорошо!- подтвердил дед.
Он сидел у стола и пробовал колядки с каждого противеня.
-Ну, как Миша?- обратилась к нему бабушка.- Вкусные колядки получилися?
-Да,- ответил дед,- молодцы стряпухи. Шибко хороши колядки. Хоть на золото меняй!
-Ну, ты, Данилыч, прям, как стара Бобриха, царствие ей небесное,- сказала баба Дуня.
-Это котора для чёрта колядки пекла?- засмеялся дед.- И то сказать - чё только в Рождество не бывало, а такого боле не припомню.
-Ты, Дима, про это слыхал ай нет?- оборотилась ко мне баба Дуня.- Не слыхал? Так я тобе счас расскажу.
-Было это лет сорок назад. В те года начальство Рождество праздником не считало. Како вам Рождество? Какой Господь? Всё, мол, предрассудки.
Ну, а мы, просты-то люди, всё ж промеж себя и Рождество, и Крещение, и Пасху завсегда праздновали. И стол собирали, и колядки на Рождество пекли, и в гости ходили - поздравляли друг дружку.
Ну вот. В тот год у нас леспромхоз на перво место в соревнованьи вышел.
В Новый год всем премии выдали, подарки, а самых лучших работников в район послали на слёт передовиков. Бабы там и накупили гостинцев. Кто чего. Ну, своим домашним. Детям, конечно, в перву очередь. А и подружек тож не забыли.
Вот и мать рыжего Борьки на энтот слёт съездила. Она там платки купила хорошие. Платки, Дим, с кистями, прям загляденье - по синему полю красны маки. Ну, привезла она платки не токмо себе и матери, а и подружке своей Полине Бедранихе и тётке двоюродной Емельяновне - по уличному Бобрихе.
Бобриха-то эта двор в двор с Полиной проживала. Старая совсем бабка, одинокая. Пугливая была очень. От старости что ли? Но только везде ей всяка нечисть виделась.
Ей одной в избе скучно. Вот придёт к соседям ай к сродственникам и ну рассказывать - как в лесу лешего встрела, а он пеньком прикинулся, али как в прошлу ночь домового видала.
-Как жа!- вмешалась бабушка.- Я одну её рассказку как сейчас помню.
-Я,- грит,- проснулася ночью, лежу тихо, а он, батюшка, по избе ходит, ворчит. Из крынки молочка попил, шапку стару нашёл, примерил, по полочкам лапками пошарил, а утресь, в глубоку рань, котёнком обернулси и заснул у порога.
-Ну, бабы послушают, повздыхают,- продолжила баба Дуня,- вот, мол, старость - не радость, чего не померещится. Жалели её.
А дед Полинин, Филипп, насмешник был.
Бобриха придёт покалякать, виденья свои расскажет. Он сурьёзно так всё выслушат, с ей обсудит и давай свои побрехушки сказывать. Она слушат да верит. А он врёт почём зря.
То расскажет, как с овинником повздорил, то про то, как с кикиморкой на ландышевой поляне встрелся, когда она утресь лапкой глазки трёт, росой умывается, а то ещё любил ей про лесной народец-лешан, сказывать али приветы от знакомого старого чёрта передавать. Он, вишь, с им по праздникам в сарае в пристенок играет.
Бобриха деда Филиппа за его рассказки очень уважала и даже побаивалась. Истории его бабам токмо под большим секретом открывала.
-А те и рады были,- усмехнулся дед,- она их тогда заместо телевизера развлекала.
-Ну вот,- продолжила баба Дуня,- как раз под Рождество послала мать Борьку с подарком к Бедранихе. Он пошёл, а по пути в школу забежал. Робята с учителкой в те поры представление для лесорубов, которы на дальних лесоучастках живут, готовили - сказку про чертей и попа.
-Ох, и хороша сказка была,- опять встрял дед.- Я обсмеялся весь на концерте с этой сказки.
Дед хотел было пересказать сказку подробно, но бабушка его остановила.
-Да погоди ты, Данилыч, чё ты всё встреваешь. Дай Дуне досказать.
Дед обиженно хмыкнул, взглянул на бабушку и махнул рукой.
-Ну ладно, ладно. Давай Дуня дале про Бобриху.
Баба Дуня помолчала чуток для важности и начала сказывать дале.
-Борька должён был чертёнка малого представлять. Они с дедом Филиппом и одёжу для этого случая сготовили. Дед-то горазд был на выдумки - на все руки мастер. Борька в этом наряде - как есть чёрт: весь в шерсти, с хвостом и рогами.
Вот Борька в школе в чертячий костюм вырядился, рожицу сажей вымазал и в таком виде к Бедранихе с подарком заявилси.
Поздравил, отдал платок. Подарки, конечно, получил и домой собралси.
А уж вечер спустился, темно и позёмка метёт.
А Борька-то без тёплой шубейки - в школе оставил. Ну, дед Филипп и накинул на его тулупчик старенький на распашку. Борька в энтом драном тулупчике ещё боле на чёрта стал смахивать.
Вылетел он в таком виде на крыльцо. Бобриха его и увидала. Перепугалась до смерти. Свят, свят!
А чёрт свистнул и галопом по сугробам во тьму.
Бобриха в чём была - к соседям. Невтерпёж ей рассказать, како виденье ей Господь послал.
Приковыляла к Бедраням в хату, крестится.
Видит, а Поля у зеркала платок примерят. Отродясь Бобриха такой красоты не видывала. Она и спрашиват - откуль, мол, тако диво, така красота?
А дед Филипп-то тут как тут. Полине слово не дал вымолвить и говорит:
- Да вот счас тольки чертёнок прибегал. Привет мне принёс от деда. Уж сколь лет с ним знаемси! А на дворе-то - мороз. Ему-то опосля пекла с непривычки зябко! Так я ему свой старый полушубок подарил, а он вот Поле в благодарность - платок. По первости всё золото сулил. Да Полина платок схотела с маками. А и я подумал - как бы чёртово золото утром в жар не превратилось. Платок-то надёжней!
Пошутковал дед, а Бобриха-то всё всерьёз приняла.
У деда спрашиват - куды, мол, чертёнок-то побёг?
А тот ей:
-Он, вишь, ещё шапку тёплу раздобыть хотел, так я его к куму спровадил.
А кум деда Филиппа как раз Борькин отец был - сродственник, значит, Бобрихе-то - племяш двоюродный.
Эка новость! Ну, Бобриха с дедом по стаканчику за ради праздника приняли, и поспешила она к Борькиным родителям. Даже и чаю не пила.
Идёт, а сама сумлеваться стала - можа наврал Филипп?
А всё ж идёт к племянникам.
И только стала подходить к иху двору, глядь - через плетень с воплем чёрт перепрыгнул, в шапке уже, и в метели исчез.
Бобриха чуть не сомлела со страху. Еле в избу вошла.
Глядит - Борькина мать с бабкой колядки пекут. И у них тож на плечах чудесны платки, как у Полины!
Матерь-то Борькина её приветствует:
-Здравствуй Емельяновна! Проходи, садись. Выпей наливочки за ради праздника. Угощайся, чем бог послал. Счас колядки готовы будут, чаю с конфектами попьём.
Мать-то у Борьки приветливая была, весёлая. Бабы бывало с ехидцей спросют - в кого, мол, у тебя, Лиза, Борька такой рыжий уродилси? И ты, и мужик твой вроде бы не рыжи?
А она смеётся:
-Я сыночка-то свово любимого от солнышка родила. Потому и рыженький такой!
-Борька-то вылитый отец Лизаветин,- сказала бабушка.- И такой же неугомонный.
-Ну вот, ещё всю иху родню вспоминать зачнёшь!- забурчал дед.
-Давай Дуня дале сказывай.
-Счас Данилыч. Слушайте.
Вошла, значит, Бобриха в избу и говорит:
-Я ить у вашей калитки чертёнка встрела. Прям жуть!
А Лиза ей на это отвечат:
-Да он за шапкой прибегал. Метель вишь, холодно. Вот и прибёг. Рази без шапки на морозе можно? Глупой ведь ещё чертёнок, мал пока.
Ну, а бабка добавила:
-Да он счас поди и вернётси. Колядки доспеют, он и прискачет. Он ить за ими прибегал, а они не готовы были. Так он шапку взял и убёг.
Они-то про Борьку говорили. А Бобриха про чёрта поняла. Вот ведь как всё перепуталось!
Обидно ей стало. Всем черти подарки дарят, а у ей нет! Вот и решила чертёнка за воротами перехватить и с им на чё-нибудь поменяться.
Враз подхватилась и, не простившись, быстрее на улицу - чёрта ждать. Ей даже и подарка отдать не успели.
Вышла она. Встала у калитки. Снег валит, метель, темно - ни зги не видать. Вдруг слышит и впрямь ктой-то бежит вприпрыжку. Она к нему и просит:
-Ты, чертёнок, мне подарок-то принеси, прям в избу. А я для тебя столь колядок настряпаю, что всем чертям твоим хватит.
Чертёнок ей:
-Cделаю баушка! Только рано не жди.
Через плетень прыг и в метели пропал.
Борька-то думал - бабушка просит платок занесть, что матерь его ей к Рождеству купила. А торопился - к друзьям. Они ведь колядовать собралися - всех соседей поздравить с праздником.
Ну, а Емельяновна побегла колядки печь. Напекла цельный ворох, умаялась до смерти. Устроилась было чертёнка ждать да вспомнила, чё избу-то свою ему не показала. Сидит печалиться:
-Как жа он мене найдёт?
Да и придумала - развесила колядки по забору. Чертёнок, мол, увидит, зачнёт колядки в мешок сбирать, так к ней и прибегит. До вторых петухов едва управилась. Села ждать у окошка, да и уснула в тепле.
Проснулась - уж на дворе ясный день.
Вышла на крыльцо. На улице - праздник. Небо голубое, снег на солнце серебром блестит, льдинки самоцветами сверкают. Соседи у ворот толпятся, хохочут:
-Кто ж это колядки по твому забору развесил?
Смотрит, а к ней гости - Лизавета с чертёнком. Пришли с подарками бабку с Рождеством поздравлять.
-Бобриха-то потом,- улыбнулась бабушка,- по праздникам завсегда в платке с маками щеголяла. А историю эту под большим секретом подружкам поведала, а уж те по всей деревне растрезвонили.
-Да,- сказал дед,- от нечистого подарков не дождёшси, а свой своему - поневоле брат.