Звонко клацая по рельсовым стыкам, снова мчал меня поезд, теперь уже к исходному пункту моей врачебной биографии, - городу "П".
"Хорошо, что не будут с вертолёта вышвыривать", - шутил я сам с собой, но тут же, - ехидно заметил:
"А что, если поезд в Петухово не останавливается, а толь-ко немного сбрасывает ход?"
Не всё складывалось в тот день гладко. Первые шерохо-ватости, связанные с необычностью названия города, воз-никли уже при покупке железнодорожного билета. Моя очередь медленно, но неизбежно приближалась. Люди, покупая билеты во все концы необъятной страны, громко и гордо оглашали: "Два, до Москвы, пожалуйста. Мне на Владивосток - один. До Челябинска, три."
Города звучали солидно и ясно, не то что - "Петухово".
9
И вот - моя очередь. Пытаясь скрыть дурацкое волнение, я поправляю очки, двигаю узел галстука направо, налево. Потом складываюсь перочинным ножём на девяносто градусов, потому что, только так можно было достичь узкую амбразуру в стеклянной перегородке, служащей переговорным устройством и товарно-денежным шлюзом между кассиршей и клиентами, - и очень вежливо, несколько заискивающе, молвлю:
-Здравствуйте, мне бы хотелось, эм-м..., один билет до станции Петухово. Пожалуйста...
Кассирша, то-ли плохо расслышала, то-ли решила поиз-деваться на до мной, выкрикнула с обратной стороны в амбразуру:
-Куда тебе?, до Петуховки?
Всё!, это конец, я разоблачён, теперь очередь всё услышит.
-Нет, до ПЕ-ТУ-ХО-ВО, - уже не своим, а каким-то меха-ническим и сникшим голосом повторил я.
В очереди кто-то прыснул и не совсем тихо прошептал:
-Студент в Кукареково едет, ...а может в Уткино ему надо?
Я чувствовал, как вспыхнули и покраснели мои уши. Самое неприятное было периодически переламываться и нагибаться к амбразурке, поддерживая речевой контакт с бестактной, тугоухой кассиршей. Со стороны я походил наверное на цаплю, тыкающей свой клюв в болотную тину. Через пару минут, получив маленький картонный билетик с дырочкой по середине, я поспешил на посадку. Ждать пришлось не долго, благо, что проходящие поезда шли каждый час, как-никак - "Транссиб".
10
Городок с милым пернатым названием я достиг к полудню. На небольшой площади железнодорожной стан-ции было тихо, жарко и чуждо. Торговки семечками, наперебой объяснили мне, как достичь центра города. Определившись в местной гостинице, расположившейся на первом этаже одного многоэтажного дома, я решил познакомиться с городом и самое главное, - взглянуть на районную клинику.
Трёхэтажная больница была выстроена в виде буквы -"П", несколько растянутой вширь. Позади основного корпуса находилось ещё одно одноэтажное здание, - инфекционное отделение. В тот момент я не ведал, что увижу такие же больницы: и в Казахстане, и в Поволжье, и даже на далёком острове Сахалин. Перефразируя автора фильма "Ирония судьбы, или с лёгким паром", можно было сказать так:
"Врач из центральной районной больницы, чувствует себя как дома, в любой другой центральной районной больнице нашей огромной страны."
Первые впечатления о городе в восторг меня не ввергли. Всего лишь несколько высотных панелек, жались друг к другу в одном-единственном микрорайоне. Окружены они были серым, ободранным, - частным сектором, который явно доминировал. Поэтому многоэтажки казались стадом беззащитных, грациозных жирафов, обложенных со всех сторон злыми волками и безобразными гиенами. Только две улицы в городе были покрыты асфальтом, да и те латаны-перелатаны.
11
Улицы частного сектора бугрились кучами хлама и мусора, над которыми, звонко жужжа, кружились тёмно-зелёные мухи, поблёскивая своими туго набитыми брюш-ками. Куры и собаки степенно дефилировали по кривень-ким улочкам, не обращая особого внимания на редких прохожих.
Перед зданием районного телеграфа я увидел очень необычный памятник вождю мирового пролетариата. Собственно, в то время в каждом городе стоял памятник Владимиру Ильичу, да и центральная улица, как правило, тоже носила его имя. Что могло здесь быть необычного? Товарищ Ленин не застыл в позе спринтера, стартующего низким стартом. Он не держал в руках весло или диск, на коне он тоже не сидел. А стоял, как всегда, - с вытянутой правой рукой, указывающей нам путь к светлому.
Вся нелепость памятника заключалась в его размере. Бронзовый вождь не был двух-трёх метровый, как обычно, и не был исполнен даже в натуральную величину, а являл собой, - статую высотой в один метр двадцать сантимет-ров. Походил он на малолетнего пионера с бородой и в кепке. То-ли у литейщиков бронзы не хватило, то-ли автор скульптуры так интерпретировал образ кормчего?.
Смеркалось. Прилично уставший, я уныло брёл к гости-нице. Внезапно нащупал в кармане брюк железнодорож-ный картонный билетик. Извлёк его, прищурился, и, приложив дырочкой к правому глазу, взглянул на багровое солнце. В прицеле оказался Ленин-карлик.
12
Силуэт бронзового творения трепетал в бликах заходя-щего солнца, и, казалось, что Ильич машет мне рукой, то-ли назидая, то-ли прощаясь...
По дороге в районный отель я установил, что в городе имеется даже светофор, правда один-единственный.
"Центральный перекрёсток", - зло съязвил я сам себе.
В этот момент, игнорируя сигналы светофора, через дорогу лихо пронеслась стая бездомных собак, обдав меня лёгким клубом дорожной пыли. Тупое отчаяние охватило меня: "Почему, именно я угодил в эту дыру, почему, мне не удалось остаться в приличной клинике, не пролезть в ординатуру..., не поехать домой в Казахстан к маме с папой..."
Вдали показался знакомый железнодорожный вокзал, бывший для меня в те минуты, - единственным гарантом связи с цивилизацией.