Идея эта не новая, и, когда я впервые о ней узнала, верить не хотела, увы, увы, увы... Но, оказывается, что на эту тему уже много чего написано. И то, что другие помещики в "Мертвых душах" - это тоже портреты людей, связанных с литературой, тех же Жуковского и Крылова... Есть еще вариант, что все помещики - это воплощение разных сторон личности Пушкина, например, Ноздрев - его страсть к игре, Манилов - прекрасные мечты и так далее, но ведь все равно его, Пушкина.
А это означает, что никаких дружеских чувств Гоголь к Александру Сергеевичу не испытывал, а совсем наоборот, и вспоминал о нем в связи только с тем, что сюжеты "Ревизора" и "Мертвых душ" Пушкин не давал ему добровольно, и как бы это не открылось. Притом вдруг Пушкин, нет, не скажет об этом напрямую, а выведет Гоголя героем какого-нибудь произведения, и вся Российская империя над ним смеяться начнет, мол, никакого таланта-то у Николая Васильевича нет и никогда не было! А на какие средства Николай Васильевич тогда существовать будет?
Пушкин же он ведь и в Африке Пушкин, что уж говорить о России?
И тут не стоит забывать, что Гоголь верил в сверхъестественное... И это, скажем так, чародейство было не раз описано в его повестях и рассказах. И ххотя понятно, что на его мистические взгляды, в основном, оказали огромное влияние южные фольклор и мифология, но немалую роль сыграли в них и прочитанные в юности готические романы и истории, услышанные им от немцев, которые жили с ним рядом в детстве, потому что он лечился у немца врача и обучался у немецких педагогов в гимназии.
И вспомнил тогда Гоголь о том, что живет в Петербурге гадалка Кирхгоф, предсказавшая гибель другому известному поэту Александру Сергеевичу Грибоедову, который в 1829 году был убит в Тегеране, и который не придал значения ее словам и вот что писал в 1817 году - "На днях ездил я к Кирховше гадать о том, что со мной будет. Да она не больше меня об этом знает. Такой вздор врет, хуже Загоскина комедий...".
Пушкину же петербургская гадалка в 1819 году предсказала, что он будет дважды сослан и проживет долго, если на 37-м году жизни не случится с ним беды от белой лошади, белой головы или белого человека (weisser Ross, weisser Kopf, weisser Mensch).
То есть она сказала, что он должен лишь опасаться, и, значит, все могло сложиться по-другому, но Гоголь верил в силу магии и колдовства, поэтому решил немного пророчеству помочь. Каким образом это произошло, мы никогда не узнаем, но многие современники указывали на его особые способности и странности, например, те же друзья писателя Аксаков и Жуковский.
Поэтому припомнил Гоголь и роман "Евгений Онегин", в котором поэта убивают на дуэли. Что ж! Как написано, пусть так и будет! Ведь ангелы и бесы тоже читать умеют! И лучше нас!
А вот, что Гоголь пишет в 1844 году в "Выбранных местах из переписки с друзьями", и что многое объясняет.
"Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку. Беда произносить его писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных увлечений, досады, или гнева, или какого-нибудь личного нерасположения к кому бы то ни было, словом - в те поры, когда не пришла еще в стройность его собственная душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет. И тогда с самым чистейшим желанием добра можно произвести зло".
И тут же в следующем предложении он вспомнил о Пушкине, что говорит о том, что у Гоголя в сознании поэт и то зло, которое он ему принес, находятся рядом.
"Тот же наш приятель П...н тому порука: он торопился всю свою жизнь, спеша делиться всем с своими читателями, сообщать им все, чего он набирался сам, не разбирая, созрела ли мысль в его собственной голове таким образом, дабы стать близкой и доступной всем, словом - выказывал перед читателем себя всего во всем своем неряшестве".
В комментариях к этим его словам обычно указывают, что это П...н - это М.П.Погодин, чтобы скрыть, что Гоголь пишет это о Пушкине, но увы, правду утаить невозможно, потому что далее идут вот такие строчки - "Приятель наш П...н имеет обыкновение, отрывши, какие ни попало, строки известного писателя, тот же час их тиснуть в свой журнал, не взвесив хорошенько, к чести ли оно или к бесчестью его. Он скрепляет это дело известной оговоркой журналистов: "Надеемся, что читатели и потомство останутся благодарны за сообщение сих драгоценных строк; в великом человеке все достойно любопытства".
А тут уж все сходятся во мнении, что в данном случае Гоголь оспаривает суждение А. С. Пушкина из статьи "Вольтер" (Современник. 1836. Кн. 3): "Всякая строчка великого писателя становится драгоценной для потомства. Мы с любопытством рассматриваем автографы, хотя бы они были не что иное, как отрывок из расходной тетради или записка к портному об отсрочке платежа. Нас невольно поражает мысль, что рука, начертавшая эти смиренные цифры, эти незначащие слова, тем же самым почерком и, может быть, тем же самым пером написала и великие творения, предмет наших изучении и восторгов".
Словом, нелогично как-то! Тут П...н - Пушкин, а через несколько слов П...н - это уже Погодин, то есть тот человек, который всегда Гоголя терпел, поддерживал, и у которого тот часто жил! Как говорится, тут играть, тут не играть, тут рыбу заворачивали...
Впрочем, тех читателей, которые внимательно следят за судьбами Пушкина и Гоголя провести, я думаю, все-таки не удается!
Но наступил черный январь 1837 года! Помните? Тройка, семерка, туз! Произошло непоправимое, потому что из-за раны, полученной на дуэли с Дантесом, погиб Александр Сергеевич Пушкин.
И по свидетельству А. С. Данилевского, записанному В. Н. Шенроком, Гоголь, будучи в тот момент в Париже, очень тяжело пережил гибель Пушкина: "А. С. Данилевский рассказывал мне, как однажды он встретил на дороге Гоголя, идущего с Ал. Ив. Тургеневым. Гоголь отвел его в сторону и сказал: "Ты знаешь, как я люблю свою мать; но если б я потерял даже ее, я не мог бы быть так огорчен, как теперь: Пушкин в этом мире не существует больше". В самом деле, он казался сильно опечаленным и удрученным".
Правдивы ли слова Гоголя или нет? Не знаю, но возможно, он больше всего был поражен тем, что исполнилось то, на что он надеялся, до конца не веря, что слово - это дело. Как говорится в Ветхом Завете - "Да будет! И стало".
Зато теперь ему по казалось, что опасаться больше уже ничего, и он весь сосредоточился на написании первого тома "Мертвых душ", в Риме с конца 1837 года до начала 1839 года, летом же 1838 года - в Кастелламмаре, на даче Репниных-Волконских.
В конце же сентября 1839 года Гоголь вернулся в Россию и читал главы из "Мёртвых душ" в доме Аксаковых в Москве, а затем в Санкт-Петербурге у Василия Жуковского, Николая Прокоповича и других близких знакомых.
Реакция на сочинение оказалось неоднозначной, но близкие друзья были в восторге от написанного, поэтому Гоголь начал готовить книгу к печати.
Но жизнь часто преподносит сюрпризы! Потому что в те же годы пишется еще одно известное произведение - "Герой нашего времени" Лермонтова, для которого Пушкин однозначно является кумиром. Хотя неизвестно были ли они знакомы в жизни, но круг общения у них бы один и тот же.
А так как Михаил Юрьевич также был мистиком, то он совсем не удивился тем выводам, к которым пришел после долгих раздумий, то есть к тому, что к гибели Пушкина каким-то образом причастен Гоголь.
Но согласиться с тем, что этот факт останется никому неизвестным, он не захотел. Потому что был, увы, молодым, горячим и страстным...
Поэтому итогом его размышлений стала повесть "Фаталист", которую напечатали в 1839 году, рассказывающей о человеке, испытывающем свою судьбу, которая, оказывается, была только предысторией другой повести "Княжна Мери", которая была напечатана в феврале 1840 года в составе романа "Герой нашего времени".
В ней описана ситуация, схожая с сюжетом романа Пушкина "Евгений Онегин". Главный герой тоже носит фамилию, связанную с рекой - Печорой, как и у Пушкина - с Онегой.
Также есть юная девушка, влюбленная в главного героя, там - Татьяна, здесь - Мери Лиговская, и у Печорина есть мнимый соперник - Грушницкий. Но какая у него говорящая фамилия!
Во-первых, она начинается на букву "Г", во-вторых, в Петербурге многие знают, что, кроме макарон, у Гоголя есть еще одно любимое блюдо - грушевый квас, который он везде заказывает, сам готовит и угощает друзей, потому что груши напоминают ему о родной Яновщине в Малороссии.
Ну, и, в-третьих, вспомним описание внешности Грушницкого - "...Выразительное лицо его...", "...Он хорошо сложен, смугл и черноволос; ему на вид можно дать двадцать пять лет, хотя ему едва ли двадцать один год...", "...крутит усы левой рукой...", "...взбивал ежеминутно в мелкие кудри завитой хохол...". Только вот тут Грушницкий уже не поэт, как Ленский, а человек, который совершает подлый поступок.
Причина дуэли Печорина и Грушницкого тоже в романе пустяковая, так же, как и у дуэли Онегина и Ленского.
И все эти совпадения говорят о том, что Лермонтов ясно понял, кто явился причиной гибели Александра Сергеевича. Может быть, он не знал конкретно, как именно это было проделано, но Михаил Юрьевич вполне допускает, что причина невещественна. А как это доказать? Вот именно! Поэтому ему приходит на ум очень рискованная идея - поставить на кон свою жизнь! Потому что если он тоже будет убит на дуэли, как герой его романа "Герой нашего времени", то всей России будет ясно, что Пушкин погиб не случайно!
Тем временем Гоголь, несомненно, ознакомился с романом и категорически не захотел верить, что автор так явно на него указал, нет, наверное, это совпадение!
Хотя Лермонтов - это не какой-то там Вельтман, это восходящая звезда русской литературы, за творчеством которого следит вся Россия! Словом, надо Гоголю самому во всем разобраться!
И случай скоро представился ему в том же 1840 году.
"Приблизился день именин Гоголя, 9 мая, и он захотел угостить обедом всех своих приятелей и знакомых в саду у Погодина". "На этом обеде, кроме круга близких приятелей и знакомых, были: А. И. Тургенев, князь П. А. Вяземский, М. Ю. Лермонтов, М. Ф. Орлов, М. А. Дмитриев, М. Н. Загоскин, профессора А, О. Армфельд и П. Г. Редкин и многие другие. Обед был веселый и шумный, но Гоголь хотя был также весел, но как-то озабочен...". Заметьте, озабочен!!!
На следующий день Гоголь встречался с Лермонтовым на вечере у Е. А. Свербеевой. 10 мая 1840 года А. И. Тургенев отметил в дневнике: "Вечер у Сверб[еевой]. <...> Лермонтов и Гоголь. До 2‑х часов...". То есть между ними двумя состоялась долгая беседа, подробности которой, впрочем, неизвестны. Но после которой Гоголь 18 мая неожиданно выехал в Италию и больше с Лермонтовым никогда не встречался и никак не общался. То есть они также оба друг про друга все поняли.
Михаил Юрьевич же после 25 мая уехал на Кавказ.
Но наступает 1841 год, и 14 января Лермонтову выдан отпускной билет No 384 на два месяца. 30 января он прибывает в Москву, а 5 февраля - в Петербург.
И о предчувствиях Лермонтова перед последним отъездом из Петербурга в 1841 г. известен рассказ А. М. Веневитиновой, дочери М. Ю. Виельгорского, записанный П. А. Висковатовым: "По свидетельству многих очевидцев, Лермонтов во время прощального ужина был чрезвычайно грустен и говорил о близкой, ожидавшей его смерти. За несколько дней перед этим Лермонтов с кем-то из товарищей посетил известную тогда в Петербурге ворожею, жившую у Пяти Углов и предсказавшую смерть Пушкину от "белого человека"; звали ее Александра Филипповна, почему она и носила прозвище "Александра Македонского" ...".
Лермонтов, выслушав, что гадальщица сказала его товарищу, со своей стороны, спросил: будет ли он выпущен в отставку и останется ли в Петербурге? В ответ он услышал, что в Петербурге ему вообще больше не бывать, не бывать и отставки от службы, а что ожидает его другая отставка, "после коей уж ни о чем просить не станешь".
Тем временем его отпуск заканчивается, и 12 апреля 1841 года он неожиданно ведет долгий разговор с вдовой Александра Сергеевича, хотя до этого ее игнорировал, потому что теперь он не считает ее причастной к гибели мужа, как было раньше.
Об этой встрече рассказала дочь Наталии Николаевны Александра Петровна Арапова, урожденная Ланская.
"Прощание их было самое задушевное, и много толков было потом у Карамзиных о непонятной перемене, происшедшей с Лермонтовым перед самым отъездом.
"Ему не суждено было вернуться в Петербург, и когда весть о его трагической смерти дошла до матери, сердце ее болезненно сжалось. Прощальный вечер так наглядно воскрес в ее памяти, что ей показалось, что она потеряла кого-то близкого".
14 апреля этого же года Лермонтов выезжает из Петербурга, 17 апреля прибывает в Москву, а около 23 апреля Лермонтов отправляется в Ставрополь и 13 мая приезжает в Пятигорск.
Что было дальше, всем известно! 15 (27) июля 1841 года на горе Машук состоялась дуэль между ним и Мартыновым, и Лермонтов повторил судьбу Пушкина. То есть снова получилось, что, как напишешь, так и будет! Опять убивает слово!
А 28 августа (новый стиль) 1841 года поэт Н. П. Огарев, видевший Гоголя во Франкфурте, писал жене из Кёльна: "Гоголь не верит смерти Лермонтова, ибо дуэль давно известна и известно, что никто в ней не погиб. Слава Богу, если так!".
Но тогда в 19 веке большинству читателей все стало понятно про уходы Пушкина и Лермонтова, но понял ли это хоть кто-то в современной России в 21 веке?