Вся эта грустная история произошла со мной холодным февральским рабочим днем , на орденоносном моем родном заводе имени давно усопшего героя революции , . Работаю я за своим верстаком, балую, значит, рубаночком досточку, как вдруг депеша от начальника - срочно явиться в медпункт, при заводе у нас такой имеется. А что я? Мне собраться - только подпоясаться. Накинул на плечи телогреечку, да и отправился в путь ....
Прихожу. Мерзко скрипнула дверь медпункта, в нос ударил запах зловонного зелья. Кругом полумрак, тихие стоны, изредка прерывающиеся душераздирающим воплем, доносимым из процедурного кабинета, ничуть меня не удивили. Мутная, двадцативольтовая лампочка роняла свой грустный свет на посеревший от времени труп токаря Гены, которого так безуспешно вот уже которую неделю искал его начальник Степан Афанасьевич Достовалов. Переступая, иду дальше. Как вдруг в полумраке спотыкаюсь о бьющееся в конвульсиях тело фрезеровщика Гришки. С последним выдохом, вцепившись в рукав моей телогрейки, он просит в горячем бреду об отпущении ему всех грехов, чтоб я передал ребятам из его бригады секрет всей его жизни, будто под задней бабкой Федькиного станка он спрятал свою поллитровку, дескать, пускай, помянут его ребята. Обещаю и, закрыв ему глаза ладонью, иду дальше на звук голосов, доносимый из кабинета старшей медсестры, о чьем-то последнем часе веселую , слышу я речь .Стучусь, захожу, здороваясь, мило улыбаясь, спрашиваю, по какому такому вопросу я заинтересовал наш российский Минздрав. Однозубая медсестра Лидка, скорчив ехидную мину в ответ на мою улыбку, говорит: "А что, вы разве не заметили, что в нашем медпункте проходит поголовная вакцинация сотрудников завода? Вот и до вас дошла очередь, так что оголяйте поскорей свой зад, вакцина супротив столбняка ждет вас. Ха! Ха! Ха!"
Не знаю, что так ее рассмешило. Либо надежда увидеть мой зад, либо свернутая мной комбинация из трех пальцев, так своевременно поднесенная к ее сопливому носу со словами: " Нет уж, колитесь сами...." И, не дожидаясь ответной реакции быстрым , уверенным шагом поспешил оставить стены столь сомнительного заведения , как наш медпункт. Но не так-то просто было избавиться от назойливого Минздрава. Вдогонку вместе с двухсотграммовым шприцом и криком медсестры: "Врешь - не уйдешь" кинулся весь медперсонал медпункта . Проделав определенную траекторию в воздухе, шприц, пролетев в сантиметре от моего виска, угодил в огромного семипудового младшего медицинского сотрудника Зосю, решившую своим могучим телом, так некстати, преградить мне путь к свободе. Но шприц с вакциной сделал свое доброе дело. Ее тело всей мощью обрушилось на входную дверь медпункта, тем самым сорвав дубовую дверь с петель. Таким образом, путь на волю был свободен ....
Очутившись на свободе, вдохнув полной грудью глоток холодного февральского воздуха , кинул прощальный взгляд на мой родной, горячо любимый медпункт. Грустная картина предстала моим глазам. Метель трепала белый халат младшего сотрудника Зоси, распростертой на ступенях медпункта, во лбу у нее, как флаг над Рейхстагом, красовался огромный двухсотграммовый шприц. Над дверным проемом медпункта, слегка занесенная снегом, на красном кумаче белыми буквами, так старательно выведенными полупьяным заводским художником Пашкой, красовалась надпись: "Минздрав предупреждает, что прививки полезны для вашего здоровья. Граждане, не забывайте своевременно делать вакцины, не несущие никаких осложнений вашему здоровью". Далее было написано следующее: "Да здравствует наш Минздрав! Самый гуманный Минздрав в мире!"
"Да",- подумал я, возвращаясь на свое рабочее место, "когда же наши врачи перестанут проделывать над нами опыты в угоду коррумпированным чиновникам Минздрава?"