Городков Станислав Евгеньевич
Гомий

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...И небо светлело вверху, и чистые облака плыли над головой. Вихрастый мальчишка со стариком-гусляром уходили вниз по улице, спускаясь к городским воротам. И казалось мастеру, что то не старый певец, калика перехожий, идет с маленьким поводырем, а он с отцом, счастливый и довольный, идет к речной пристани поглазеть на градских купцов, вернувшихся из далекого далека.
   ГОМИЙ
   Кроны деревьев скрывают землю. Кое-где из зеленой массы вырываются устремленные вверх, к небу, дома-многоэтажки, да вдали, за горой с дворцом - нынче городским музеем, сквозь деревья просвечивает полоска реки. И вдруг... Небо темнеет, начинается дождь. Неожиѓданный, резкий, сильный, с холодным и пронзительным ветром, с частым барабанным боем и крупными каплями, он молотит по земле, заливая все вокруг, затягивая серой пеленой. Но проходит некоторое время и дождь успокаивается, становится слабее и, наконец, совсем прекращается. Туман седеет, светлеет, в нем появляются прорехи, а в прорехах странные миражи - вот, мальчишка, русоволосый, в белой испачканной рубашонке и коротких штанишках, сидит на берегу маленькой лесной речушки и рассматривает свое отражение в воде. А протока, на берегу которой он сидит, там, дальше, за поворотом, впадает в большую полноводную реку; а, вот, юноша, угловатый, еще не совсем потерявший детские черты, черты того самого мальчишки с лесной протоки, из последних сил удерживает на рогатине разъяренного медведя и чувствуется, сейчас что-то случится - или юный охотник не выдержит или рогатина сломается...
   Землю снова стягивает туман. Мгновение, другое. Вязкая мгла стынет, колышется, поеживается... И, вдруг, очередной порыв ветра рвет ее, делает "окно"- просвет, а в "окне" новое видение - воины жгут посад, люди на стене города и белокурая женщина с ребенком на руках, позади которой хмурый бородатый мужчина катит воз с домашними пожитками...
  Дымка опять затягивает "окошко", но ветер усиливается и рвет туман в клочья. Серая мгла расползается, открывает новые "окна," открывает землю. И опять сияет полоска реки, и плакучие ивы склоняются над водой, только на горе уже не дворец стоит белокаменный, а терема деревянные, и внизу под горой не асфальтированный тротуар, а узкие улицы с большими подворьями...
  
  ... В лето 6693 (1185 от Р.Х.). Дверь хлопнула и в дом, низко согнувшись под притолокой, вошел широкоплечий челоѓвек с едва пробивающейся бородкой на юном лице.
  - Лют! - вскрикнула Яра и выронила на пол кувшин с квасом. Кувшин грохнулся о доски пола и, разлетевшись на множество кусков и кусочков, обдал ноги находящихся в доме холодным квасом.
  Хозяин дома, мастер Никодим, и его работник Мал, один с неѓдоверием, другой с удивлением, уставились на гостя.
  - Зачем? - спросил Никодим у вошедшего.
  Рослый кареглазый юноша, с гривной княжеского отрока на шее, с длинным мечом на поясе и в нарядной одежде, нерешительно затоптался на пороге.
  - Проститься пришел, отче, - глухо произнес он, - Князь на поганых собрался идти. В степь. Вместе с новгород-северским Игорем Святославичем.
  - А ты пришел зачем? Ты, ведь, сам себе голова! - с издевкой промолвил Никодим,
  - Ну что ты, Никодим, - с упреком сказала Яра, жена мастера Никодима, мать княжьего дружинника Люта, - что ты. Не слушай его, сынок, проходи. Старый отец твой стал, злой. Сейчас я с пола уберу... А ты, Никодим, тоже... Разве так родную кровь встречают?
  - Чужой он, а не родной, - вспылил мастер. - Родные, вон, по домам сидят, а не ищут ветра в поле... Что, - раздраженно добавил он, обращаясь к сыну, - за княжьим столом хлеб лучше, мед гуще? Или мечом махать интереснее, чем стекло дуть? Да, стой ты, - видя, что Лют обиделся и собирается уходить, крикнул мастер. - Стой! Ишь, обидчивый какой, - хмуро взглянув на сына, произнес Никодим. - Мать, иди сюда... Да брось ты эти черепки, потом уберем. Сына благослови на труд, на ратный.
  Яра подошла к парню, ставшему перед ней на колени, и молча поцеловала его в лоб.
  - Я буду молиться за тебя, сынок, - шепнула она Люту.
  Лют встал с колен, поклонился отцу-матери и вышел из дома во двор, где его уже ждали сестры-двойняшки - белобрысая Любава и рыжая, похожая на мать, Анна.
  - Ты, главное, Хозяйку береги, - горячо зашептала Любава Люту и сунула брату в руку, передаваемую из поколения в поколение костяную фигурку рыси - древний дух местных лесов, превратившийся в четырехлапого зверя, - она тебя из любой беды выручит. А еще, Милу, дочь Василя-бортника, помнишь! Здоровая такая? Мы ее с Анькой еще чуть в болоте не утопили? Убивается сильно по тебе, очень ты ей нравишься!
   Лют улыбнулся - в манерах и повадках сестры походили на деда, по слухам - уживчивостью и покладистостью характера, ну, может, слегка уступавшему поминаемому гуслярами Соловью-разбойнику.
  - Вернусь, обязательно зайду, - вскакивая на коня, пообещал сестрам Лют. Анна подала брату поводья и, подождав, пока он выедет за ворота, засвистела по разбойничьи, вставив пальцы в рот.
  Уже несколько месяцев прошло с тех пор, как дружина черниговского воеводы Ольстина ушла в степь, ушла с новгород-северским Игорем.
  А в граде Гомии, что на высоком берегу Сожа, все успешнее идут дела мастера Никодима. Все больше покупают его изделия и все краше дочери на выданье, и многие уже готовы заслать сватов, да, только, больно крут нрав у девушек. А жена мастера, Яра, раз за разом, выспрашивает у заезжих странников вести о войске руѓсичей, ушедшем в далекую степь.
  Ушел черниговский воевода Ольстин и увел с собой дружину, в которой Лют был одним из отроков - дружинников князя черниговского.
  
  
   Другого дни велми рано
   Кровавы зори поведають
   Черные тучи с моря идуть
   Хотят прикрытии четыре солнца
   Половцы идуть от Дона
   и от моря
   и от всех сторон
   рускыя полки обступиша
   А храбрыя русици
   Преградеша червлеными щитами...
  Лют рубился с половцами, уже понимая - уйти им не дадут. День валился к закату и в воздухе все сильнее чувствовался запах пота, крови и смерти. Степняки это тоже чувствовали и волчьей стаей, визжа, напирали со всех сторон. Желтоволосый половец с наскоку сбил шлем с головы Люта. Рядом двое его соплеменников сбили с коня деѓсятника Радшу. Лют еще достал мечом одного из них, носатого, но конь второго встал на дыбы, всадник махнул рукой и мир полыхнул яркой вспышкой...
   С зараниа до вечера
   С вечера до света
   летят стрелы каленыя
   гримлють сабли о шелома
   Черна земля под копыта прибита
   кровью польяна
   костьми русичей польяна-посеяна.
  
  Никодим стоял на широком подворье, слушая рассеянный шум ремесленного конца. Пальцы вертели два неудачных стеклянных браслета, глаза бездумно скользили по двору и по улице, рядом с двором. Мысли в голове крутились одна за другой, замечая все вокруг: - Печь надо ставить еще одну, старая уже не справляется с работой... Заказов все больше и больше... Дочери пошли в деда - всех женихов разогнали. Любава кузнецкому Онежке лоб кистенем расшибла... О Люте известий никаких... Мальчишка-поводырь гусляра по улице ведет. Лицо какое-то знакомое у гусляра... - И вдруг, неожиданно, мастер крикнул: - Постой, отрок! Зайдите со стариком на двор, расскажите, что нового на свете, чем люд живет? - Мастер внимательно всмотрелся в лицо входящего во двор гусляра.
   - Нового? - словно прислушиваясь к голосу Никодима, переспросил слепой гусляр...
  - О боже, ну кого же он мне напоминает? - мучительно подумал Никодим.
  ... - Новое птицы на крыльях носят, речные волны по гальке катят, - обронил старик.
  - Загадками говоришь, однако, - промолвил мастер. - А, скажи, отче, давно ль по свету бродишь, глотаешь пыль, солнцем греешься?
  - Давно, добрый человек, - ответил гусляр. - Очень давно. Поседел я в пути, постарел, в стороне закатной был, у моря теплого сиживал, на востоке жил... Спраѓшиваешь ты, человече, да все не о том, - неожиданно сказал гусляр.
   Холодная змейка беды проползла по сердцу мастера.
   - Войско русичей тебя интересует, в степь ушедшее. - Старик замолк на мгновение, а затем сухо добавил: - Побили половцы Игоря, и черниговцев с дружиной Гомия посекли - порубили.
  - Что? Как, как ты сказал? - задохнувшись, переспросил Никодим. - Ты уверен, старик?
   Горячий ком прокатился по телу мастера, жаром обдал голову.
  - Тебя, ведь, Никодим зовут? - внезапно спросил гусляр и, вдруг, выпрямился, разогнул согбенную спину, распрямил когда-то мощные, а теперь сухие, костлявые плечи. Незрячие глаза вздрогнули, и старик, став вровень с мастером, провел пальцем по лицу Никодима.
  - Ни-ко-дим, - хрипло сказал старый, - Никодим...
  - Лю-лют погиб? - непослушными губами вымолвил - задал вопрос мастер. Непоправимое горе сжало сердце, захолонула душу.
  - Сын у тебя Лют, - продолжил гусляр...
  - Был сын Лют, был! - громко закричал мастер. - Был! О господи, тяжело мне, - пожаловался старику Никодим. - Давит меня, давит!
  - ... жена Яра и дочери, Анна и Любава, - докончил свое старый гусляр.
  - Помоги мне, - стеклодув ухватил гусляра за плечи. - Слышишь, старик, помоги! Спаси его! Я знаю, - губы мастера горячо зашептали, - вы, гусляры, многое можете, вы умеете... Мой сын жив еще, я чувствую, он там, среди половцев. Найди его, старик, слышишь, найди!
  - Нет, - гусляр отстранился от Никодима, все сильнее сжиѓмавшего его плечи. - Нет, - еще раз, тише, повторил он. - Я сначала должен вот его, - истонѓчившаяся рука старика легла на худенькое плечо мальчишки-поводыря, - доставить домой.
  - Я понимаю, - взор мастера потух. - Понимаю. Извини меня, старче, извини, - Никодим отстраненно посмотрел на лежащие в пыли, оброненные им кусочки браслетов. Красные, синие, желтые, они переливались на солнце, блестя гранями своих сколов...
  - Деда, идем деда, - мальчуган-поводырь нетерпеливо дергал гусляра за рукав старой, опрятной рубахи.
  - Прости меня, старик, и забудь, что я говорил, - сказал стеклодув. - Горе у меня горькое, попутало оно меня, одурманило.
  - Простил я тебя уже, - произнес старик. - Сам тебе эту весть принес. Не знал, что, - старик запнулся на секунду, - Лют ушел с дружиной. - Гусляр замолчал, а затем продолжил: - Если вернусь, я помогу тебе, сын Оборотня-Андсвита, внук Милавы-колдуньи. - И тронув мальчишку за плечо, гусляр сказал: - Идем, Альвис. Литовские леса далеко и Ярило не всегда освещает дорогу.
  - Стой, - словно от внезапной боли, застонал Никодим, - стой! Все, Мал, Яра, ставьте стол, еду готовьте, домой сам хозяин вернулся!
  - Никодим, нет! - прохрипел гусляр. - Долг у меня. Отец Альвиса был мой побратим.
  - Стойте! - крикнул опять Никодим. - Нет! Люди несите еду, тащите пиво, хозяин возьмет с собой!
  - Боже, боже, - зачастил мастер. - Отец! Не обижай хозяйку, уважь дом стерегущего!
  ...И небо светлело вверху, и чистые облака плыли над головой. А вдали курлыкал клин журавлей... Вихрастый мальчишка со стариком-гусляром уходили вниз по улице, спускаясь к городским воротам. И казалось мастеру, что то не старый певец, калика перехожий, идет с маленьким поводырем, а он с отцом, счастливый и довольный, идет к речной пристани поглазеть на градских купцов, вернувшихся из далекого далека.
  - Отец! - толща старой, темной земли впитала крик, эхом отразила его. Настежь открытое подворье, мастер Никодим у ворот, журавѓлиный клин вдали, за лесом... И Яра, стоящая в замешательстве, и дочери, бегущие с другого конца улицы...
  - Отец! - мастер сделал шаг вперед.
  - Андсвит-оборотень! - взвихрился воздух улицы, воздух, усыпанный гулом работающих мастерских и голосами людей.
  - Кто? Где? Андсвит-оборотень? Неужто воротился? - сосед по двору, гончар-одногодок Базыль, высунул голову из-за забора. Старики на лавках и редкие прохожие обернулись на крик стеклодува.
  - Я вернусь..., - донесся до мастера голос, голос человека, некогда прозывавшегося Андсвит-оборотень. - Обязательно вернусь!
  - Постановлением городских огнищан, за буйный нрав и хулу на церковь, человек Андсвит, по прозвищу Оборотень, изгнан из города.
   Никодим вздрогнул и обернулся. Гигантский ворон - поп Феодорий в черном церковном одеянии, стоял у ворот в усадьбу.
  - Ты, ты, - мастер сжал кулаки и шагнул навстречу Феодорию, - ворона! - Злоба вспыхнула в душе Никодима, обожгла яростью. Дернулся черный убор и Феодорий отступил на шаг назад. Но пытаясь защитить себя, священнослужитель выставил вперед руку с зажатым в кулаке крестом, крестом-энкалпионом.
  - Что-о это значит, сын мой? - заикаясь, спросил Феодорий.
  - Ах, ты, церковная жаба, - взвыл Никодим и оттолкнув руку попа, ухватил Феодория за бороду.
  - Свят, свят, свят, - забормотал священник, пытаясь вырвать свою бороду из рук мастера. Никодим, грубо захохотав и держа бороду попа одной рукой, второй толкнул его в грудь. Заорав от боли, Феодорий размахнулся и опустил кулак с зажатым в нем крестом на голову стеклодува. От удара, натянутый льняной шнур, удерживавший крест на шее священника, лопнул, и распятие, выпав из раскрытой ладони Феодория, скользнуло на землю. При падении, крест развалился на две половинки, и из полой внутренней части энкалпиона выпала маленькая, пожелтевшая от времени, косточка. Кусочек чудодейственной "святой" мощи, должный придавать крестику незримую силу...
   Мастер провел тыльной стороной ладони по лицу, тоненькая полоска крови стекала у него по щеке, капая на ворот рубахи.
  - Чур меня, чур, - забыв свой сан, бубнил рядом отец Феодорий, в далеком отрочестве Третьяк, сын Нежданов. Спохватившись, Феодорий поднял с песка обрывок веревки с нанизанной на нее половинкой энкалпиона, и заковылял прочь, не заметив потери второй половинки креста. Феодорий громко проклинал языческих демонов, некстати одолевших мастера Никодима.
   Ушло, упало в вечность несколько мгновений. И вместе с ними, так же быстро, ушел гнев Никодима .
  - Ты где, Никодим? - позвала из дому Яра. - Трапезничать будешь?
  - Буду, - опустив голову, произнес стеклодув. И тихо добавил: - Прости меня, рожденный в Назарете. Свечу в церкви поставлю. - И мастер торопливо направился в дом, тоже не заметив лежащую на земле половину крестика-энкалпиона.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"