Я как все закрывался от вечного,
Улыбался, страдал, постигал,
Не щадил, не жалел скоротечного,
Заблуждения свои умножал.

Но однажды случилось случайное,
Я взял отпуск, забыл обо всем, 
Мне в душе скрежетало невнятное
Чувство памяти не о своем.

Сапоги взял, лопату, металлодетектор, 
Сел в машину, умчался куда-то вперёд.
Пару раз пообщался со мною инспектор,
Мол свобода шальная, мотор мол ревёт.

Но я всё объяснил, я доехал до места,
Взял лопату, прибор и пошел по земле.
А земля здесь сырая, она словно тесто,
Хорошо сапоги, как у всех на селе.

И иду я, ищу, только что, не пойму, 
Я прибором туда и сюда ворочу,
Вот пищит, не пищит, а возьму и копну,
Вдруг я в этой грязи чего и найду.

Провозился до ночи, и тщетно все, но!
Будто что-то стрельнуло, да стало светло.
Я увидел все ясным, простым и понятным.
И в душе моей голос стал полностью внятным.

***

Это поле - земля твоя, Родина,
Ни Христа славь, ни Одина.
Здесь полито все кровью и потом отцов,
Осознай же всю тяжесть славянских оков.

Мы прощали, молились, мы верили,
Обманули нас, разуверили.
Нам в защиту всю землю-мать вверили,
Посмеялись над нами, развеяли.

Постепенно все, вкрадчиво, складисто.
Уничтожили Русь-мать всю начисто,
Шаг за шагом, война за войной, 
Наша совесть всему виной.

Кто с мечом - от меча, но чужие края,-
Закрывая глаза, это тоже семья.
Не здоровы? Окрепнут. Тупые? Поймут.
Нет, сожрут, все и вся заклюют.

И зараза их крепнет и кутает мир,
К ним однажды пришел Радомир.
Оболгали, распяли, пустили на корм, 
С этой вестью устроили крестовый шторм.

А Тартария, где она? Была мечта.
Снова предали и своего Христа.
И из уст в уста история густа,
Но, выясняется,- пуста.

А о других? О них все также
Суют в паклажи полны сажи.
Где наши, ваши? 
Ты кушай, сына, больше каши.

И вот смешалось все, здесь воля,
Здесь нет законов Божьих, доли.
Здесь волкам волк, здесь много крови,
Отнять, урвать, забить, поболее.

Все разложить, защиту геям!
Что жнем, ребята, то и сеем!
Вся власть евреям!
Эх, Мягко стелим!

И Веста ладная теперь невеста,
Дружинник нынче рядовой,
А деньги на замену чести.
И те, являются листвой!

Суды не судят, а имеют,
Воры на яхтах пузо греют,
Всех мужиков сегодня бреют,
А бабы с бородой со сцены блеют.

Безумие, тотальный мор, 
Все перевёрнуто вверх дном!
Эх, танец лжи! ликуй, Содом!
Обрит и дядька Черномор!

Эх, Святогор, эх Святовит, 
Завет Ваш нынче позабыт.
Наш Логос закопан,
Заброшен, истоптан.

Потоп не случаен,
Весь мир наш развален,
Народ весь отравлен,
Унижен, раздавлен.

Но слышится песня, то Вереск поет,
Он вечность, наверное, переживет.
И весь наш помятый, попранный народ
Всегда сохранит, как незыблемый род.

О, спящие воины, хвала Вам и слава!
Похоже, что ваше время настало!
Вставайте, лечите израненный мир!
Откройте всем заново русский Каир!

Сибирь, просыпайся, старушка лохматая,
Виманами полная, раньше крылатая!
И ты, белый глаз под уральской грядой!
Вставай на культурный и праведный бой!

Вставай Исполин, ты защитник Руси!
Открой свою тайну и миру яви!
И ты, Числобог, твое время так кстати
Пришло, чтоб финансы изъять у знати!

Нам вверили мир по рождению и праву,
И мы переварим любую отраву!
Весь мир знает нашу добрую славу!
Готовьтесь, ведь скоро будет облава!

***

Ну и ну, - я подумал, в себя приходя, 
Поднимаясь из грязи, к машине бредя,
Ошарашил меня этот голос из ночи,
Только я не испуган, уж нету мочи.

Мне б до дома да в люлю, 
Очень хочется спать,
Вот приеду, посплю,
А с утра рассуждать.

***

Как доехал - не помню, приуныл я в пути,
Мне от правды, наверно, теперь не уйти,
Я хочу возвратиться и жить, как вчера,
Но тот голос мне шепчет: ты ведаешь Ра.

Он ни где-то, он в генах, поет из глубин,
И теперь знаю точно - Я славянин!
От того и пылает, но плачет душа,
Есть соблазн подержать рукоять калаша.

Я беру себя в руки, вытираю слезу,
Проверяю все факты, подсказки ищу,
Кое-что кое-где нахожу....
Собираю, фильтрую и в массы несу.

Сколько их, городов потопленных, 
Не построенных, а откопанных?
Петербург, Вашингтон, Амстердам,
Рим, Брюссель, Валаам.

Гибралтар, Лиссабон и Стамбул,
Москва, Севастополь, Сухум.
Лондон, Дублин, Стокгольм, Хургада,
Таллин, Ольборг, Тунис и Дуба. 

Есть такой вид крепости - звезда,
Их остатками испещрена земля.
Но и целых немало таких крепостей,
До сих привлекают туристов-людей.

Пальманова, Кастеллет, Буртанж, 
Наарден, Нерф-Бризах, Эльваш.
Будешь в Питере - глянь с высоты,
Петропавловская тоже в форме звезды.

Идеальные грани у всех без остатка,
Индентичны, и автор доподлинно русский.
И этот момент особенно узкий,
Лишь с птичьих высот видна правда-матка.

Эх, как-то гадко, оболванивание полное,
Ну ладно с долларом-фантиком,- понятно,
Но с историей, представление фривольное,
Как-то слишком, ну да ладно.

Что там дальше? Постоянный ток.
До Морганов он в каждом доме тек.
Да ну? Проверьте.
Фото-карточки старые сверьте.

Ах, да, пирамиды не только в Египте.
В России, в Китае и в Антарктиде.
И в штатах и в Мексике, в Японии даже,
Смешно, ребята, но все это наше.

Гагарин не первый, ракеты не чудо,
Просторы вселенной открыты для люда.
Метро обустроили, вовсе не строили,
Тоннелями землю всю предки наполнили.

Царь Грозный монарх Мономах
Имел развлечение для тех, кто в гостях,
На стол накрывал на люд весь честный
Почти что живой человек железный.

Воздухоплаватель - забытое слово,
Зато Петру первому было знакомо,
Он весь небесный русский флот
Осадил до морских и океанских вод.

Всем бороды сбрил, ведунов убил,
Ну, так сказать, Русь докрестил,
А теперь он всем нам так мил,
Эх, боги, дайте сил!

А поход Ермака? Оторвалась братва,
Зачищали остатки следов ведовства,
Будто не было нас, будто там было пусто,
Велико же их лжи и обмана искусство!

Нет на вас Тамерлана, Тартарского хана,
Одну букву сменили, чтоб и это забыли.
Тарх и Тара Ярилы это царство явили,
Но сокрытие были - часть вашего плана.

Вспоминай Святослава, он всё ещё с нами,
Как ни старались, не запятнали.
Он разгромил каганат и поэтому Свят?
Он древний воин и он тоже распят.

Георгия помнят над пастью дракона,
То символ победы другого канона.
Считали года от сотворения мира
После войны с китайским мундиром.

Тяжёлой войны, коварной и горькой,
Такой же длинной и долгой дорогой
Славяне китайскую стену подняли.
Бойницы всегда к врагу направляли.

А Вещий Олег? И его оболгали,
Раздробленный мир он сшивал с ведунами.
И сам был потомственным, сильным волхвом.
За то и убит да оболган потом.

Ведический мир наш воруют кусками,
Но что-то спасти каждый раз успеваем,
То в Индии спрячем, немного смешаем,
То скроем как встарь под горами да льдами.

Но нас убивают, и тоже частями,
То Русь предадут, то Тартарию,
То Российскую феодалию,
То Союз, лишь бы мы не дышали.

***

Но слышится песня, то Вереск поет,
Он вечность, наверное, переживет.
И весь наш помятый, попранный народ
Всегда сохранит, как незыблемый род.