У гражданина страны обязательно должен быть повод гордиться родиной. Хотя бы один. Двадцать лет назад чувством гордости я был переполнен. Наконец-то зашевелился народ, наконец-то рухнуло засилье посредственностей в верхушке руководства страной, наконец-то разум восторжествовал, наконец-то захлопнулись широкие ворота для недоумков во власть с мандатом "дурак, но предан" и открылись новые для людей с характеристиками "умен, порядочен, профессионален"!
Прошло двадцать лет. Посмотрим, чем уже можно гордиться. Народ стал жить лучше? Нет. Зато появилась толпа миллиардеров, распихавших по карманам столько богатств страны, что излишки может оставлять на чай официантам в иностранных кафе аж по три тысячи евро. Это при том, что миллион людей в собственной ими же ограбленной стране ютится в "ветхом жилье". Если убрать флер политкорректности, то "ветхое жилье" означает условия не лучше собачьей конуры. Я уж опускаю такие "мелочи" как катастрофическую изношенность инфраструктур ЖКХ во всей стране. Бедность, нищета народа ужасающа, судя даже по дозированной информации госканалов телевидения. Если вся эта заварушка с перестройкой затевалась для появления класса миллиардеров, то гордиться можно. Самим миллиардерам. Класс образовался в рекордно (лучше в "позорно") короткие сроки.
Может быть можно гордиться новым государственным устройством? Государственная дума, Совет Федераций, правительство, многопартийная система?
Государственная дума бездельничает, депутаты прогуливают заседания, а когда кворум собирается штампуют законы, предложенные правительством, кладут под сукно законы, неугодные лоббистам. Депутаты в думу не выбираются, а назначаются по спискам главарей партий. Места депутатов продаются оптом и в розницу по установленному прейскуранту также как и голоса "за" и "против". За все время существования думы можно по пальцам одной руки пересчитать принятые ей законы, облегчающие жизнь гражданина. Все остальные - палки в колеса законопослушному населению.
Что делает Совет Федераций для страны для меня загадка до сих пор. Но места туда тоже в цене.
Судя по тому, что премьер- министр носится по всей стране, устанавливает камеры наблюдения и пытается сам за всем уследить, то управление экономикой ведется в ручном режиме. Его суета очень смахивает на попытку одним веслом в руке оттолкнуть "Титаник" от надвигающегося айсберга.
Многопартийная система представляет собой одну партию единомышленников, один "правящий " монолит чиновников, холуев и воров. Остальные "партии" - потемкинские деревни, отличающиеся лишь названиями, без мало-мальского влияния на могучий и непрерывный процесс разворовывания государства и передела собственности.
Тогда может быть можно гордиться властью на местах? Может быть она, далекая от столичных соблазнов и составляет крепкую основу нового государства? Там народ все-таки ближе к земле, к труду... Но вот первые пробившиеся сигналы из глубинки: Нижний Тагил, станица Кущевская. Вот поближе к столице: Гусь-Хрустальный, и совсем рядом городок Железнодорожный. Народ вопиет об одном и том же: разгул преступности при явном попустительстве властей.
А что православная церковь? Наверное за двадцать лет свободы сумела образумить нехристей, взрастить новое поколение, понимающее, что не президент и не премьер-министр властелины вселенной и вечности , что жить в любви к ближнему куда проще, чем в ненависти, что за сотворенное зло расплачиваться рано или поздно придется.
Нет, не слышно ярких проповедей, некому, видно, произносить. Был один, да топором зарубили. Остальные в храмах бойко торгуют христовыми таинствами: крещение, венчание... Не до проповедей. Те что повыше заняты спорами с государством о принадлежности недвижимости и имущества церкви, растащенного когда-то атеистами. А "не охваченная" молодежь подается в банды, да в проституцию.
Может быть народ сам за двадцать лет закалился в боях с бюрократами, вооружился демократическими ценностями, соорудил гражданское общество и отстаивает свое право на достойное существование? Да нет, все по-прежнему, боится и ненавидит власть, позволяет не платить себе зарплату, нещадно себя эксплуатировать, обирать себя финансовым пирамидам,соглашается жить в скотских условиях, в лучшем случае униженно просит и никогда не требует.
Может быть российская наука шагнула за двадцать лет в недостижимые для других дали?
Тоже нет. Мало того, условия в России для развития науки не создавались вообще. Зачем нужно то,что не приносит быструю прибыль? И побежали умы за рубеж и стали там нобелевскими лауреатами. " Это наши!" восхищаюсь я. Но гордиться не получается. Они и говорят-то по-русски с английским акцентом.
А может это я так по дурацки устроен? Мне говорят гордись русскими березками, а я вижу обгорелые мертвые стволы от недавних пожаров вдоль подмосковных дорог. Мне говорят гордись победой народа в Великой отечественной войне, а я вспоминаю только один день, один из обычных зимних дней первых послевоенных лет, врезавшийся в мою память навсегда. Искалеченные победители фашизма на досчатых поддонах, на которых едва размещался тазобедренный сустав, проносились мимо меня. Визжали подшипники, ритм их резкого стука о швы каменных плит пола перебивался глухими ударами деревянных колодок о пол, которыми калеки разгоняли свои "транспортные средства". Их было много. Они выкатились из вагона только что подошедшего поезда. Редкие пассажиры (днем в те времена метро пустовало) сторонились и раздраженно поглядывали на неожиданное препятствие у эскалатора. Калек подгоняли молодцеватые штатские. Меня напугал не столько грохот, сколько лица инвалидов. Я и раньше видел их,греющихся у входов в метро, грязно одетых с черными лицами, просящими подаяние, каждый на свой манер. Кто обнажал обрубок руки или ноги и жалобно просил, кто размахивал связкой орденов и медалей и грозно требовал... Но на этот раз у всех были одинаково каменные лица с остановившимся напряженным взглядом, устремленным в никуда. Я хорошо запомнил выражение их глаз, потому что их лица проносились на уровне моих глаз. Мне было всего восемь лет тогда. Я был ростом с обрубленное тело колясочника. Позже, из подслушанных разговоров взрослых я узнал, что случайно наблюдал облаву на инвалидов войны: калеки своим видом мешали, здоровым людям радоваться мирной жизни. Уже значительно позже я мог сформулировать выражение глаз калек, потрясшее тогда меня, мальчишку: обреченность, смешанная с тоской и страхом... Потом, рассказывали, их собрали в кучу, живых победителей, четвертованных войной, побросали в вагоны для скота и отправили подыхать в "милосердные" застенки Соловков...
Теперь я не могу заставить себя гордиться ни Сталинградской битвой ни Курской дугой ни победой вообще...
Мне говорят гордись полетом Юрия Гагарина, а мне за стартовой вышкой ракеты чудятся "шарашки", где в унизительной неволе создавались эти технические чудеса.
Мне и за себя нечем гордиться. "Будете себя плохо вести, заберет "черный воронок"! - пугала нас во втором классе учительница Антонина Петровна, и показывала за окном машину похожую на хлебный фургон. Шел сорок седьмой год. В нашем доме 40а по ул Кирова жили известные уже тогда Келдыш, Архангельский и другие знаменитости, фамилии которых, к сожалению, стерлись в памяти. Частая тема разговоров взрослых на кухне: за кем приходили, кого взяли и в нашем доме и вообще в системе наркомата авиационной промышленности.
С тех пор страх перед властью поселился во мне... Я мог бы выйти на Красную площадь в 68 году, но не вышел, я подчинялся дуракам, но возмущался этому только дома на кухне. Я всю жизнь держал фигу в кармане. И мне очень стыдно. Наверное, поэтому теперь мне нечем гордиться. Но главное, я не могу понять, чем гордятся сегодняшние патриоты?