Гордиенко Галина Анатольевна : другие произведения.

Полька и Аполлинария

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.34*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Самостоятельная жизнь у всех начинается по-разному. Семнадцатилетней Поле пришлось после окончания школы бежать из родительского дома, да еще и младшая сестра оказалась на ней. Без крыши над головой, без работы, без друзей, родственников, практически без денег - как можно юной девушке выжить в крупном промышленном городе? Как довериться случайному знакомому, как понять враг это или друг? Тем более, молодой журналист, кажется, принял Полю за мальчика... Новые друзья, странная работа компаньонки при пожилой даме, неожиданное предательство тех, кому только-только Поля начала доверять, сложно складывается новая жизнь Аполлинарии.

   Галина Гордиенко.
  
   АННОТАЦИЯ
  
   Самостоятельная жизнь у всех начинается по-разному. Семнадцатилетней Поле пришлось после окончания школы бежать из родительского дома, да еще и младшая сестра оказалась на ней. Без крыши над головой, без работы, без друзей, родственников, практически без денег - как можно юной девушке выжить в крупном промышленном городе? Как довериться случайному знакомому, как понять враг это или друг? Тем более, молодой журналист, кажется, принял Полю за мальчика...
   Новые друзья, странная работа компаньонки при пожилой даме, неожиданное предательство тех, кому только-только Поля начала доверять, сложно складывается новая жизнь Аполлинарии.
  
  
  
  
   ПОЛЬКА И АПОЛЛИНАРИЯ
  
   ГЛАВА 1
  
   Домой идти не хотелось. Поля сунула в рот горсть ягод и блаженно зажмурилась - хорошо!
   Остро пахло соснами, земляникой и солнцем. Пахло скорым летом и долгожданной свободой. Незачем стало каждый день возвращаться в деревню, разве плохо ночевать в бору?
   Дожди неделю как кончились, земля подсохла, небо в полдень выцветало от жары. Вода в Ягорбе наконец прогрелась, никакой бани не нужно, а в лесу полно земляники и ландышей, есть что вынести к поезду.
   Чем не жизнь?
   Поля поскребла ногтем грязную щиколотку и недовольно поморщилась: старые кроссовки совсем растрескались, да и тесноваты стали, за год ноги подросли, прямо беда. Правда, мама сказала - на этом кончено. Все-таки осенью Поле восемнадцать исполнится, сколько можно вверх тянуться? Она и без того вон как вымахала, маму переросла еще в прошлом году. Конечно, в ней всего-то полтора метра, в маме-то.
   Поля упала на спину и улыбнулась: сквозь разлапистые сосновые ветки нестерпимо ярко пылало июньское солнце. Поля лениво размышляла, остаться ли в деревне до выпускного вечера или забрать аттестат и удрать в город. Она весьма смутно представляла, как и на что будет там жить, но еще туманнее выглядело будущее здесь, дома.
   Кому она тут нужна? Маме дай бог прокормить Павку с Наташкой, отчим сейчас не столько в дом деньги несет, сколько из дома. Еще и дерется, гад плешивый, спьяну-то. Недавно за мамой с топором гонялся, еле-еле соседи угомонили, а ну как дяди Пети дома в следующий раз не окажется?
   Поля искренне не понимала, зачем мама второй раз вышла замуж. Ну, умер папа, сердце у него никуда было, а в сельской больничке ни медикаментов нормальных, ни врачей. Тетя Таня, фельдшерица, просуетилась вокруг единственного пациента всю ночь, а утром сама глаза ему закрыла - мол, от судьбы не уйдешь.
   Сказала потом - слишком хорош для этой жизни Владимир Морозов. Не пил, не курил, пахал целыми днями как проклятый, да разве ж такие живут?
   Поля сморгнула нечаянную слезинку. Она хорошо помнила отца, все-таки ей уже восемь исполнилось, когда они одни остались. Это Павке не повезло, он только по Полиным рассказам папу знает, слишком маленьким был, когда его потеряли.
   Через два года мама снова замуж вышла, ну, зачем? Разве плохо втроем жилось? Мама математику в школе преподавала, зарабатывала, понятно, копейки, но им хватало. Огород кормил, и без молока не оставались, козу держали.
   Поля грустно улыбнулась: хорошая у них коза была, Манькой звали. Бегала за Полей по лесу как собака. Ее отчим в первую же зиму забил на мясо, никого не спросил.
   Поля именно тогда его возненавидела. Никогда папой не называла. Вообще никак не называла, будто отчим безымянный. По пальцам можно пересчитать, когда Поля с ним сама заговаривала. И на вопросы отчима лишь "да" и "нет" бормотала, опустив голову. Не могла смотреть в его белесые, странно неподвижные глаза с дулами зрачков. Боялась нового маминого мужа смертельно, сама толком не понимая почему.
   И как мама с ним мирится? Еще и Наташку родила, нет, чтоб подумать хорошенько. Девчонке почти четыре года, а больше двух никто не дает, такая она крохотная и прозрачная. В вечном страхе живет, отчим-то почти каждый день скандалит, все ему не так - и еда, и посуда, и взгляды, и речи, и улыбки.
   Поля стиснула кулаки. Она не сомневалась: отчим не мог простить маме ее "нелюбви", к первому мужу до сих пор ревновал. Все попрекал гордостью излишней. Утверждал, что взял ее из чистой жалости, кому, мол, она нужна - ни рожи, ни кожи, скелет ходячий.
   А с чего маме в теле быть? Хорошо, когда она хлеба вволю ест, а то ведь нет, все им, детям, на черный день куски прячет. Вон, Павке четырнадцать скоро, растет как на дрожжах, Поля его сытым по-настоящему и не видела. Павку можно вместо скелета в кабинете анатомии выставить, никто подмены и не заметит.
   Поля горестно засопела, так вдруг стало жаль брата. Отчим его буквально ненавидит, Павка слишком похож на отца.
   Ее, Полю, он тоже терпеть не может. Сколько Поля себя помнит, отчим иначе как рыжей уродиной ее и не называл. Ни разу не позволил новое платье падчерице купить, хотя бы для школы, мама свои старые для Поли перекраивала. И кричал, что не обязан кормить чужих выродков, мол, пусть скажут спасибо за крышу над головой. Делал вид, что не помнит - дом-то Полин отец собственными руками поставил.
   А сколько раз Поля от его затрещин кубарем с крыльца летела, пересчитывая ребрами ступени?!
   Поля тяжело вздохнула: да уж, родного дома у нее, считай, и нет. Чтоб отчиму под руку не попасть, все время прятаться приходиться. Зимой Поля чаще в школьной библиотеке ночует, чем в детской. А с весны из леса не показывается. Шалашик ставит, чем не дом? Еще и Павка у нее прячется, когда отчим слишком уж лютует.
   Нет, нужно уходить. И маме полегче будет, она вечно из-за нее с ума сходит. А так Поля устроится в городе на работу, а то и учится куда-нибудь пойдет. Школу-то она на одни пятерки окончила, медаль золотую ей пообещали, неужели не поступит в институт?
   Поля взволнованно шмыгнула носом, сердце вдруг забилось сильно-сильно, ладони повлажнели, и девушка машинально вытерла их о цветастый подол.
   Институт! Как она раньше о нем не подумала?! Ведь иногородним студентам полагается общежитие, мама же рассказывала. Она сама так жила, пока в университете училась. А не получится...
   "Не получится, работать пойду, - упрямо подумала Поля. - Я все умею. Вон, газету городскую просматривала, там объявлений полно. Дворники требуются, уборщицы, сторожа. А то и в няни податься можно или в эти... как их там... горничные! Комнатку дешевую сниму у какой-нибудь бабушки. Или угол. А пока не устроюсь, в лесу поживу, лето впереди..."
  
   Поля услышала перекликающиеся веселые голоса и недовольно поморщилась: суббота, в лес гостей принесло. С бидонами, корзинами и ведрами. Землянику собирать приехали.
   Поля быстро перекатилась в заросли папоротника - почему-то не хотелось, чтоб ее заметили - и с пренебрежительным интересом стала следить за горожанами. Они как из другого мира: веселые, беззаботные, хорошо одетые, сытые...
   Видимо, только что пришла электричка. Смеялись дети, лаяли собаки, звонко перекликались женщины.
   Поля проводила неприязненным взглядом группу своих сверстников и угрюмо усмехнулась: вот уж кто не за земляникой явился! Наверняка притопали на природу отметить окончание учебного года. Выпускники школ или студенты.
   Поля каждую весну видела такие компании - парней с набитыми рюкзаками и девиц налегке. Они уединялись где-нибудь у реки и шумно праздновали. Жарили шашлыки, пили водку, пиво, баловались сигаретами, а то и кололись. Пели, танцевали, купались, разбивались на пары, ссорились и тут же мирились. После них, как правило, оставались кучи бумажного мусора, битого стекла и пластиковой посуды.
   Маленькая Поля терпеливо убирала за "туристами", уж очень жалела родной лес, а потом научилась обходить загаженные места стороной.
   По счастью, горожане далеко от электрички не отходили. Держались обычно вдоль реки и почти никогда не совались к болотам. То ли троп не видели, то ли пачкаться не хотели, Поля не понимала. Или не знали, что самые грибные и ягодные места именно там, за болотами?
   Подумав, Поля решила понаблюдать за сверстниками. Если уж она собирается перебраться в город, нужно знать, как себя вести, как держаться, как говорить.
   Если верить маме, Поля похожа на свою городскую ровесницу примерно как свирепый дворовый пес на комнатную болонку. Эмилия Петровна, учительница химии, держала такую до прошлой весны. А в мае забавную собачонку нашли с перегрызенным горлом. Мама сказала - Рекс порвал, цепной пес, из ревности.
   Поля помяла подол и негодующе фыркнула: и с одеждой проблемы. Не ехать же в город в таком тряпье? Ткань под пальцами почти расползается от старости. Да и великовато платье, плечи почти у локтей висят, а уж широченное - жуть.
   Это не мамино, соседка свое пожертвовала "на перешив". А Поля не стала возиться, к чему? В лес сойдет и ладно, все равно никто ее тут не видит.
  
   Поле повезло, одна из девиц присмотрела подходящее место у самой излучины реки, ельник там подступал к берегу совсем близко и стоял плотно, стеной. Если залечь в нем, ни одна живая душа не заметит.
   Поля поежилась и стянула ворот потуже, чтоб за шиворот не сыпались колючие иголки. Пожалела, что не надела Павкину кепку или платок и решительно полезла в самую чащобу.
   "Сюда уж точно никто не сунется, - угрюмо размышляла она, устраиваясь под ломкими, полусухими ветками и обирая с лица паутину. - На той стороне поляны смешанный лес, берез полно, туда и пойдут..."
   Поля легла и невольно хмыкнула: настоящие шпионские страсти! Жаль, бинокля нет. Хотя к чему ей бинокль? И без него все отлично видно, кое-что, например, она бы предпочла не заметить.
   Поля поморщилась: один из парней, высокий, худой, синеглазый, почти наголо остриженный, сунул руку светловолосой девчонке прямо под футболку, бесцеремонно нашаривая грудь. Девица, к Полиному изумлению, возмущаться не спешила. Глупо хихикнула и что-то зашептала, прижимаясь к парню.
   Поля брезгливо отвернулась и стала с любопытством наблюдать за разбивкой лагеря. Она никогда раньше не видела таких ярких и красивых палаток, в боковых стенках даже окна прорезаны и затянуты подобием стекла.
   "Мне бы такую, - с завистью подумала Поля. - Я бы в ней до самой глубокой осени жила. Ни ветер, ни дождь не страшны. Вот только яркая слишком, не спрятать. Правда, если полотно грязью замазать и ветками для маскировки обложить..."
   Через полчаса Поля пришла к выводу, что ошиблась: перед ней не сверстники. Студенты, скорее. Кто-то упомянул о сессии, и на него дружно зашикали, требуя замолчать - отдыхать они сюда приехали или как?
   Поля всматривалась в горожан, и ей совсем не хотелось на них походить. Они показались девушке пустыми как куклы.
   Они и бесед-то никаких не вели. Перекидывались глупыми шутками - Поля половины не понимала - и потрошили рюкзаки, накрывая "стол". Еще беззастенчиво целовались, и парни тискали девиц, ничуть не стесняясь друг друга. Никакой любовью, на Полин взгляд, здесь не пахло.
   Поля заскучала. Выбраться прямо сейчас из ельника она не могла, широкоплечий хмурый парень - он почему-то оказался без пары - рубил дрова, и щепки летели Поле почти в лицо, так близко он устроился.
   Русоволосый, сероглазый, горбоносый, с крупным насмешливым ртом, он Поле не понравился. Самоуверенностью излишней, пожалуй. Вел себя в лесу, как дома. Ладно, хоть сухостой рубил, а не живые деревья.
  
   Поля зевнула. Она сегодня поднялась часа в три утра, из-за отчима. Он ввалился в избу пьяный в дым и злющий неимоверно, кто-то на станции поставил под глаз синяк. Хорошо, на ногах почти не держался, Поле удалось сбежать, едва отчим ворвался в детскую "наводить порядок".
   Поля удрученно сдвинула брови: ведь обязательно к чему-нибудь прицепится, в первый раз, что ли? Скажет - вещи не на местах, платье не так висит, книги не там лежат, полукеды свои Павка не рядком поставил, а Наткины игрушки прямо под ногами валяются. И драться полезет, как всегда. Затрещины начнет раздавать направо-налево или ремнем "жизни учить".
   Дальше все пойдет как обычно - мама, плача, на его руках повиснет. Перепуганная Натка под кровать забьется. Павка зверем на отчима уставится, но маму жалея, смолчит. Вздрагивая от ударов, примется комнату убирать. И ее, Полю, прикрыть постарается от ремня собственной спиной.
   Поля угрюмо усмехнулась: когда она сбегала, Павке меньше доставалось. Отчим не так ярился, быстрее успокаивался.
   И почему этот гад вечно к ней цепляется?!
   Ну, рыжая, ну, дурнушка... она же не виновата. Мама сказала: Поля в бабушку удалась, в папину мать. Ее и назвали в честь нее - Аполлинарией. Такое смешное старинное имя, Поля одна в деревне его носит, а может, и в целом мире одна.
   Мама Полю рыжей уродиной не считала. Чаще "солнышком" звала, чем по имени. И уверяла, что Поля настоящая красавица, вот только худенькая слишком и в кости узковата, в чем только душа держится. Мол, со временем...
  
   Поля вздрогнула: почти ей в лицо полетела спортивная куртка, парню стало жарко. Через минуту рядом упали штаны. Горбоносый остался в одних плавках, и Поля зарделась как маков цвет - ну и бессовестный!
   Рассердившись, Поля дотянулась до спортивного костюма и мстительно улыбнулась: пусть поищет!
   Она сложила чужие вещи аккуратной стопкой и оставила под елкой. А сама по-пластунски стала выбираться из колючих зарослей. Отошла подальше от "захоронки" и долго отряхивалась. Шипела от боли, вытягивая из мелких кудряшек сухие веточки, из кроссовок и носков иголки извлекала и ругалась шепотом: и чего ее именно в ельник понесло?
   Подумав, Поля решила заглянуть в гости. Загадала: как сейчас ее встретят, так и в городе. Вряд ли эти студенты сильно отличаются от других горожан.
   Поля оглядела себя и ладонями разгладила мятую юбку. Пальцами причесала-пригладила непослушные кудри, и порадовалась, что позавчера подрезала перед зеркалом челку. Не очень ровно вышло, но все лучше, чем было, хотя бы глаза не прикрывает.
   "Интересно, - угрюмо усмехнулась Поля, - горбоносому я тоже уродиной покажусь? Может, лучше в этом платье на поляну не соваться?"
   И тут же рассердилась на себя: будто другие платья лучше! Такая же рухлядь, разве только с плеч не сваливаются, мама по размеру подогнала.
   Поля сделала круг и вышла к реке со стороны березняка. Стояла и смотрела, как девушки суетятся у "стола". Одна резала хлеб. Другая - свежие огурцы - это в июне-то! Третья - колбасу. Парни жгли костер, подготавливая угли под шашлык. Полю не замечали, пока она робко не сказала:
   -Здравствуйте.
   -Привет, - радушно кивнула одна из девушек.
   -О-о-о! Вот и туземка, - обрадовался темноволосый юноша, его лицо показалось Поле по-девичьи красивым.
   -Ага, голодная, - фыркнул стриженный, - как туземцам и положено!
   -С чего взял? - с любопытством посмотрела на Полю полненькая голубоглазая девушка.
   -Да ее от ветра качает, глаза разуй!
   -Ну, в этом возрасте все худенькие, - подбодрил Полю горбоносый.
   Он мягко улыбнулся, и Поля вдруг поняла, что ее вовсе не воспринимают как ровесницу. Наверняка решили, что она младше. Интересно - на сколько?
   Полненькая девушка испытывающе оглядела гостью и сочувственно покачала головой. Поля жарко покраснела и отпрянула назад: они еще жалеть ее будут!
   Стриженный шлепнул на хлеб кусок колбасы, подумав, бросил сверху пласт сыра. Протянул бутерброд Поле и, дурачась, пропел:
   -Держи, туземка! Это чтоб ты до людоедства не опустилась!
   Поля сглотнула. Голова внезапно закружилась, солнце вспыхнуло так, что вышибло слезу.
   Поля сто лет не ела колбасы! Если честно, она и не помнила, когда в последний раз ее пробовала.
   Стиснув зубы, Поля спрятала дрожащие руки за спину, чтоб не выдали. Шагнула к березе и с облегчением прислонилась к стволу - ноги не держали, предательски подламывались в коленях.
   -Бери, не стесняйся, - подбодрила голубоглазая девушка.
   -У нас много, - подруга стриженного кивнула на рюкзаки, - не объешь, не бойся.
   -Я... не боюсь, - выдавила Поля, стараясь смотреть в сторону. - Просто я недавно завтракала.
   -Ха! - не поверил стриженный. - Да я в твоем возрасте все время жрать хотел!
   -Ты не изменился, - захохотал темноволосый.
   - Вечно жуешь, - кивнула голубоглазая.
   -А чего? Я ж это... расту!
   Теперь засмеялись и девушки.
   С реки потянуло промозглой сыростью. Поля поежилась, она лишь сейчас заметила, что откуда-то нагнало облака, сизые, низкие, дышащие влагой. Небо на западе стало совершенно черным, солнце вдруг показалось Поле слишком маленьким и тусклым, оно едва проглядывало сквозь вязкую мглу. Тучи на глазах тяжелели и стягивались в одно целое, лес притих в предвкушении скорого дождя.
   Горбоносый заозирался, собираясь одеться. Не увидел спортивного костюма и удивленно воскликнул:
   -Эй, что за шутки?
   -Ты о чем? - оглянулся темноволосый.
   -Брюки с курткой исчезли, - горбоносый пробежался вдоль полосы леса. - Я их тут бросил, когда топором махал.
   -Тут - это где?
   О Поле забыли. Она расслабилась, с интересом наблюдая, как компания студентов носится по поляне.
   Они и о шашлыке не вспомнили! И ни один не догадался заглянуть под деревья, хотя Поля и отсюда видела ярко-синее пятно под старой, полусухой елью.
   -Увели из-под носа, - возмущенно закричал стриженый. - Ты, Игореха, еще подальше бы костюмчик швырканул, чтоб ворюг не утруждать!
   -Рядом положил, - угрюмо буркнул горбоносый Игорь.
   -Положил - ха. Бросил!
   -Ну, бросил. Все равно рядом.
   -Но здесь никого не было!
   -Вот именно.
   -А туземка?!
   Все дружно обернулись. Поля покраснела до самых ключиц. Игорь неуверенно сказал:
   -Да она с другой стороны пришла.
   -Из березняка, - подтвердила голубоглазая. - Я видела.
   -Может, она не одна, - негромко произнес темноволосый.
   Он смотрел неприязненно и брезгливо, Поле стало не по себе.
   -Эй, туземка, признавайся, ты не одна? - жизнерадостно заорал стриженый.
   -Сашка, как не стыдно!
   -Стыдно, Олька, когда видно, - захохотал почти наголо бритый Саша. - Вот пусть Игореха и стыдится, раз штаны потерял!
   Поля таращила глаза на неведомое племя горожан, не в силах признаться, что спрятала одежду под елкой. И стоит только немного нагнуться...
   Искать куртку и брюки никто не собирался. Наверное, решили - раз на виду нет, значит, украли. А раз так - то какой смысл шарить по кустам или под деревьями?
   Полненькая Оля пожертвовала Игорю свой спортивный костюм, а сама влезла в узкие джинсы и нарядный белый свитер. Темноволосый шумно радовался, что Игорь при рубке дров не избавился заодно и от кроссовок, запасной обуви сорок шестого размера никто не припас. Веснушчатый паренек у самой реки целовался с миниатюрной хорошенькой девушкой. Сашина подруга, с тревогой посматривая на быстро темнеющее небо, вернулась к расстеленной на траве скатерти.
   Поля осторожно заметила:
   -Чего искать-то бросили? Может, вещи... ветром в ельник унесло?
   -Ага, - обрадовался ее словам синеглазый Саша. - Ураган-то мы, братцы, и прохлопали!
   -Вы ж не смотрели под елками, - раздраженно подсказала Поля, украдкой наблюдая за Игорем: спортивные штаны он "подвернул", они теперь не казались слишком короткими, зато Олина куртка буквально трещала на широких плечах. Подумав, Игорь снял ее. Сказал - наденет перед самым городом, чтоб случайно не порвать.
   -Лезть в эти колючки?! - возмутился Саша.
   -Но...
   -Кушать не хочешь? - Оля снова протянула ей бутерброд.
   -Нет, спасибо. Просто...
   -Тогда канай отсюда, мелочь рыжая, - неожиданно разозлился Саша, заметив, что дрова давно прогорели, и угли под шашлык нужно готовить заново. - Не видишь, люди отдыхать приехали?!
   -Может, она нас специально отвлекала, - хмуро бросил темноволосый, подозрительно поглядывая на Полю, - пока вещичкам кто-то ноги приделывал. Мы ей колбаску протягивали...
   -А кто-то - потные ручонки к Игорехиным штанцам, - грозно прорычал Саша.
   -Голодранка, видно же, - темноволосый по-прежнему неприязненно рассматривал Полю. - Наверняка братья-сестры такие же.
   -Мой брат здесь ни при чем, - возмущенно крикнула Поля.
   -Во! И братан у нее есть, - обрадовался Саша. - Такая же рыжая оглобля!
   -Я - оглобля?! Это ты оглобля! И этот... горбоносый! А Павка... он ничуть не выше меня!
   -Рыжий? - ядовито спросил Саша.
   -Твое какое дело?!
   -Точно рыжий.
   -А ты... ты...
   Саша подбоченился, ожидая конца тирады, но Поля лишь рукой махнула. На нее уже не обращали внимания. Девушки снова склонились над скатертью, а парни суетились у костра. Один лысый Саша лениво переругивался с ней, но и он попутно вскрывал банку со шпротами.
   Поля обиженно шмыгнула носом и заявила:
   -Между прочим, я в этом году школу окончила. С золотой медалью.
   -Киндервунд, - оценил Саша и принял от Оли новую банку.
   -Мне почти... восемнадцать!
   -Ага, а мне... сорок, так что я все равно старше.
   -Дурак!
   -Рыжая.
   -Лысый!
   -Лиса-огневка.
   Оля засмеялась. Темноволосый раздраженно косился на гостью. Игорь добродушно улыбался, слушая перепалку. Остальные занимались своим делом, будто Поли тут и нет.
   Она неожиданно всхлипнула, так стало обидно. Вдруг показалось - никогда ее не примут в городе за свою. Так навсегда и останется Поля "голодранкой". Рыжей лисицей-огневкой, как обозвал бессовестный Саша.
   Ну и пусть! Она еще... им покажет! Переедет в город, поступит в институт, ей всего-то и сдать один экзамен, как медалистке, а то и единый сойдет. Поля по математике больше всех в области баллов набрала, и по русскому у нее очень неплохо, и по истории...
   -Вы меня... еще узнаете! - со слезой в голосе крикнула Поля и сорвалась с места.
  
   ***
  
   Дождь начался неожиданно, Поля только-только подходила к деревне. Крупные, редкие капли тяжело падали на дорогу, поднимая фонтанчики пыли и звучно шлепая по листьям деревьев.
   Поля зябко обхватила плечи руками: тонкая редкая ткань совершенно не спасала от резких порывов ветра. Солнце окончательно затянуло тучами. На улице потемнело, притихли птицы, рядом одышливо лизала берег река, легкую лодку у причала мотало словно сорванный ненастьем лист.
   На автобусной остановке под навесом прятались неудачливые горожане. Пустые ведра и бидоны сиротливо мокли на асфальте.
   Поля вдруг вспомнила новых знакомых. Обернулась к лесу и мстительно фыркнула: тонкие верхушки берез гнуло к земле, явно приближалась гроза.
   -Так вам и надо, - пробормотала девушка.
   И взвизгнула от неожиданности, с такой силой вдруг хлынул дождь. Он уже не распадался на отдельные капли, превратившись в настоящий ливень. По дороге ручьями побежала вода. Она кипела, пузырилась, несла к деревне сбитые листья, ветки и сосновые иглы.
   Над головой полыхнуло, оглушительно загремел гром. Поля, забыв обо всем, вприпрыжку понеслась к дому.
   Настежь распахнутая калитка насторожила девушку: ни мама, ни Павка не имели привычки оставлять ее открытой. Только пьяный отчим вышибал калитку ногой, не утруждая себя такими пустяками, как щеколда.
   "Может, он как раз ушел? - Поля с надеждой всматривалась в окна. - Выспался да и поехал в лесхоз, например. Или на станцию побежал, к ларьку, за водкой..."
   Поля уже не обращала внимания на грозу. Насквозь мокрое платье неприятно липло к телу и путалось в коленях, мешая двигаться. В кроссовках хлюпало, волосы паутиной обметали лицо, Поля крупно дрожала.
   Не решаясь подняться на крыльцо - пьяный отчим наверняка набросится на нее с кулаками! - она, крадучись, пошла вокруг дома. Заглядывала в окна и проклинала накрахмаленные тюлевые шторы: ничего не видно.
   "По крайней мере, криков не слышно, - успокаивала себя Поля, припадая к бревенчатым стенам и пытаясь понять, что происходит в комнатах. - Даже если ОН там, то уже успокоился. Или заснул. Перемахну через подоконник, ОН и знать не будет, что я дома. Павку попрошу, чтоб хлеб в комнату принес. И переоденусь, наконец, только простыть не хватало для полного счастья..."
   Окно в детской оказалось закрыто, и Поля зашипела от досады и разочарования. Стучать в стекло она не решилась, случалось, пьяный отчим засыпал, где придется. Мог упасть и посреди детской.
   Тишина в доме тревожила Полю. Если мама вполне могла уйти в школу - отпуск у учителей начнется лишь после выпускного вечера - то Павке с Наташей деваться в такую грозу некуда.
   Поля попыталась рассмотреть что-нибудь через стекло, но не смогла. В комнате было темнее, чем на улице, к тому же по-прежнему мешала тюль.
   Она побежала вдоль стен, пробуя по очереди каждое окно. И задрожала от волнения, когда одна из створок подалась. Поля осторожно надавила на нее и прислушалась: дом словно вымер. В зале два раза пробили настенные часы, в соседнем дворе лениво забрехала собака.
   Поля потянула за тюль и вздрогнула, услышав звяканье металлических колец на гардине. Однако тишина больше ничем не нарушалась, и Поля заглянула в комнату - пусто. Путаясь в тяжелом мокром подоле, девушка полезла через подоконник. Спрыгнула на пол и замерла: тишина буквально оглушала.
   Поля прислушалась к шелесту дождя за окном и слабо улыбнулась: ну она и трусиха! Уже собственной тени боится. Ведь, скорее всего, здесь никого нет. Мама запросто могла прихватить с собой в школу и Натку с Павкой, чтоб не попали пьяному мужу под горячую руку. Как она об этом сразу не подумала? А отчим ушел позже всех, когда проснулся, вот калитка и осталась нараспашку...
   Поля сняла платье и тщательно выжала над узким тротуаром, он огибал по периметру ведь дом. Подумав, снова натянула его, а вдруг отчим сопит где-нибудь на полу, и Поля на него сейчас наткнется? Жаль, она попала в бывший папин кабинет, здесь только книжные шкафы, даже не переодеться в сухое.
   Поля нежно погладила спинку массивного деревянного кресла - папа сам его сделал - и горестно вздохнула: как они тогда хорошо жили!
   Дверь пронзительно заскрипела. Поля испуганно пискнула, придерживая ее рукой. С трудом протиснулась в узкую щель, не решаясь распахнуть дверь шире, и облегченно вздохнула: наверное, она угадала, в доме никого нет.
   Поля открыто прошла в детскую и невольно насторожилась: тут ничего не изменилось с ночи. Будто она сбежала только что, а не - Поля сдвинула брови, подсчитывая - одиннадцать часов назад. Павка с мамой даже постели не заправили, странно, что окно закрыли на шпингалет.
   Поля вытерла полотенцем мокрые волосы и полезла в шкаф за одеждой. С наслаждением надела сухое платье, подумав, натянула Павкин свитер и шерстяные носки. Выставила хлюпающие кроссовки на подоконник и удивленно замерла, рассматривая комнату. Поля только сейчас заметила на полу Наташины босоножки. И ее же красное платьишко на стуле. Да и Павкины разбитые полукеды по-прежнему стояли у дивана. "Рядком", как требовал отчим.
   "В чем же они ушли?" - испуганно подумала Поля, бросаясь к шкафу.
   Ей стало не по себе: вещи оказались на месте. Тут не ошибешься, все наперечет, разве только у Натки платьев побольше, после Поли остались, их еще папа покупал, когда жив был.
   Поля убрала постельное белье. Застелила Наташину кроватку, белые простыни казались сейчас чуть ли не саваном.
   Девушка зачем-то подержала в руках Павкины полукеды. Повесила в шкаф Наташино платье. Подняла с пола старого плюшевого зайца и горько улыбнулась: когда-то она считала его своим, потом подарила сестре.
   Поля долго стояла у окна, глядя на размытую ливнем деревню. Дождь барабанил по крыше, шелестели листья старой яблони под частыми каплями, пронзительно пахло цветущей сиренью и мокрой землей. Над лесом все еще изредка погромыхивало, но без прежней ярости, летняя гроза подходила к концу.
   Поля протянула руку, дождь послушно смочил ее. Девушка протерла влажной ладонью пылающее лицо и пошла осматривать дом.
   Ей в жизни не было так страшно!
   Поля с замирающим сердцем заглянула в следующую комнату и всхлипнула от облегчения: никого. Вот только мамина любимая хрустальная ваза разбита. Переломанные нарциссы валялись на полу в луже среди осколков.
   У кухни Поля наступила на что-то липкое и брезгливо поморщилась: испачкала Павкин носок, зря не надела тапочки.
   "Варенье, что ли? - раздраженно подумала она. И тут же вспомнила, что варенье закончилось перед Новым годом, они мазали его на хлеб, все равно больше ничего в доме не было. - Что же тогда? Неужели..."
   Голова закружилась. Поля отпрянула от страшного пятна, ее затрясло от ужаса. Она заставила себя обойти темную лужицу и зайти в кухню. Никого там не застала и стиснула руки: неосмотренной осталась родительская спальня.
   -Все будет хорошо, - прошептала Поля, бездумно обводя взглядом навесные шкафчики. - Все обязательно будет хорошо.
  
   Поля почему-то совсем не удивилась, застав в спальне маму с Павкой. Обессиленно сползла по косяку на пол - живы. Оба. Она и отсюда слышала хриплое, тяжелое мамино дыхание и видела, как бьется на Павкином виске тонюсенькая голубая жилка.
   Поля устало рассматривала бледное мамино лицо. У подушки лежало мокрое полотенце, все в розовых замытых пятнах крови. Светлые мамины волосы у виска неаккуратно выстрижены, там бугрилась комками вата. Рядом валялся пустой пузырек из-под перекиси водорода.
   Павка сидел прямо на полу, уронив голову на матрас. Тощая мальчишеская рука вяло стекала на пестрый вязаный коврик, он крепко спал.
   С ужасом поглядывая на багровые потеки - все постельное белье испачкано - Поля на четвереньках подобралась к брату и шепнула:
   -Павк, а, Павк...
   Павка вздрогнул и проснулся. Повернул голову к сестре, и Поля зажмурилась от жалости: правый Павкин глаз совершенно заплыл, мочка уха надорвана, дорожка запекшейся крови уходила за ворот футболки.
   -Хорошо, что ты убежала, - просипел Павка, силясь улыбнуться разбитым ртом.
   Его левый глаз синел пронзительно и строго. Редкие крупные веснушки на бледном лице смотрелись черными кляксами.
   -Что случилось, Павк? - убито пробормотала Поля, ее трясло.
   -Тихо ты! Пошли отсюда. Пусть мама поспит.
   Павка с видимым трудом поднялся и побрел на кухню. Налил стакан воды и жадно выпил. Осторожно замыл над раковиной раненое ухо и зашипел от боли, задев мочку. Криво улыбнулся испуганной сестре и проворчал:
   -Кончай трястись. Ничего нового. Просто ЕМУ ваза под руку попалась невовремя. А мама... меня прикрыла.
   -Н-но...
   -Когда она упала... - Павка полез на табуретку. Нашарил на шкафчике спрятанный мамой пакет и вытащил ломоть черного хлеба. Разломил на две части, большую протянул сестре. - Он сбежал. Струсил, гад, крови очень много было.
   Павка впился в свой кусок, у него даже лицо порозовело. Поля судорожно сглотнула: черный хлеб пах так, что голова кружилась. Рот мгновенно наполнился слюной.
   -А дальше что? - прошамкала она, принимаясь жевать.
   -Ничего, - Павка пожал плечами. - Я маму еле-еле до кровати дотащил. Потом кровь пытался остановить, всю перекись водорода извел, нужно еще купить на всякий случай. Из морозилки снега наскреб, вокруг раны укладывал. Потом кровь в зале вытер. Так, немного. И около мамы сидел, полотенце замывал, таз с водой под кроватью, нужно убрать. Сам не заметил, как заснул.
   -А мама...
   -Не бойся, она в себя быстро пришла. Только я встать не позволил, знаешь, как этот гад по черепушке ей шарахнул? Я вначале решил - убил. ОН тоже так подумал, вот и смылся.
   Поля всхлипнула. Павка хмуро буркнул:
   -Чего теперь слезы лить? Все обошлось.
   -Ага, обошлось! Ты себя в зеркало видел?
   -Баба я, что ли, на себя в зеркало смотреть!
   -Ты бы хоть снег к глазу приложил, раз все равно морозильник выскребал, - убито пробормотала Поля.
   -Заживет как на собаке, - отмахнулся Павка.
   Брат с сестрой устало молчали. Говорить не хотелось, да и о чем? Тысячи раз они уговаривали мать развестись с мужем, и тысячи раз слышали от нее - он ТАК не отпустит, прибьет. И не жену прибьет, это бы ладно, а Павку или Полю, поклялся в этом. Да и Наташке он все-таки родной отец...
   Вспомнив про сестру, Поля вздрогнула. Потерла кулаками глаза - они буквально слипались, все-таки почти не спала - и спросила:
   -Натка у соседей?
   -Наверное, - вяло отозвался Павка. - Не до нее мне было, сама понимаешь.
   -Ты когда ее в последний раз видел?
   Павка задумался. Поскреб затылок и неуверенно сказал:
   -Да как ОН орать начал. Ты платье со стула схватила и в окно утекла, а Натка - под кровать, она ж всегда там прячется.
   -А потом?
   -Потом забыл о ней. - Павка угрюмо усмехнулся. - ЕГО-то дома нет, так что успокойся.
   -Но и Натки нет! Или...
   Брат с сестрой встревоженно переглянулись и побежали в детскую. Павка, едва переступив порог, позвал:
   -Натка, ты здесь? Вылазь сейчас же, ушел отец-то!
   -Нат, пошли, я тебя покормлю, - виновато пообещала Поля.
   Павка поймал ее вопросительный взгляд и показал два пальца. Поля перевела дыхание: значит, в пакете осталось два куска, они не все съели.
   Молодец Павка, не пожадничал. Он вообще... предусмотрительный. Единственный брат как-никак, взрослым себя чувствует.
   -Нат, хлебушка черного дам, вку-усный...
   Младшая сестра не отозвалась.
   -Наверное, к тете Нюсе сбежала, - освобожденно заметил Павка.
   -Босиком? - Поля кивнула на босоножки. - И платье ее я в шкаф убрала, красное.
   -Натаха, хватит в прятки играть, - рассердился Павка.
   -Папа ушел, не бойся!
   Поля упала на колени и заглянула под кровать. Она с трудом рассмотрела забившуюся в самый дальний угол девочку. Подняла голову и сообщила Павке:
   -Тут она. Просто слишком напугана.
   -Чтоб он провалился, проклятый, - прошипел Павка, по-пластунски скрываясь под кроватью. - Чтоб ему в аду черти отдельную сковородку выделили!
   -И масло пусть не жалеют, - пробормотала Поля, принимая у брата младшую сестру.
   Посмотрела на бледное замызганное личико, на круглые темно-синие - мамины! - глаза, и снова всхлипнула: страшные глаза у Наташки, совсем не детские, пустые и равнодушные как у древней старухи.
   Вот чего молчит, а? Хоть бы расплакалась, все дети плачут, когда их обидят или напугают...
   Но Наташа молчала и смотрела мимо, будто слепая. Не капризничала, не просила поесть, только губы мелко дрожали.
   Поля прижала малышку к себе и, удивляясь собственному решению, сказала брату:
   -Не могу я так больше, Павк, уйду я. И Наташку с собой заберу, пропадет ведь здесь.
   Павка вздрогнул. Поля, жмурясь от жалости к брату, предложила:
   -И ты с нами давай. Устроимся в городе, я работать начну, мне восемнадцать осенью будет. Комнату снимем или угол у какой-нибудь старухи...
   -А мама?
   -Что - мама?
   -Одна останется?
   -Ну...
   Поля прикусила нижнюю губу, не зная, что сказать. Наташа висела в ее руках тряпочной куклой, и Поля зло выдохнула:
   -Пусть уходит от него!
   Павка молчал. Поля беззвучно заплакала. Часы в зале пробили четыре. Наташа слабо шевельнулась и прошелестела:
   -ОН сейчас придет, пусти меня...
   -Снова под кровать полезешь? - с горечью спросила Поля.
   -Да. Там не так страшно.
   Павка, не оборачиваясь, сказал:
   -Ты права - вам нужно уходить. - Он помолчал и с силой выдохнул: - Хуже не будет.
   -А ты?
   -Я маму не брошу.
   -Павка...
   -Все. Решили. Вы уходите, - Павка обернулся и ободряюще улыбнулся. - Тем более, лето сейчас, до зимы где-нибудь точно устроишься. А не устроишься, вернешься.
   -Ни за что!
   -Мы с мамой ЕМУ скажем - ты в институт поехала поступать. А Наташку с собой взяла... по врачам поводить.
   -Ее и правда показать надо бы...
   -Вот и покажешь. Как устроишься.
   Наташа слушала брата и сестру, задрав головенку. Личико ее показалось вдруг Поле не по-детски взрослым и внимательным, глаза потемнели от волнения. Она дернула Полю за подол платья и неверяще прошептала:
   -Мы уйдем отсюда?
   -Да, - кивнул Павка.
   -Прямо сейчас?
   Брат с сестрой переглянулись. Павка посмотрел на старенький будильник и задумчиво пробормотал:
   -Почему бы нет? В шесть часов электричка, вы как раз собраться успеете.
   -Маму ОН сегодня не тронет, даже если разозлится, - кивнула Поля. - Ты скажешь - я ее увидела и сильно испугалась, решила - он убил.
   -Он и убил, - хмуро кивнул Павка. - Почти.
   -Мы... насовсем уйдем? - Наташа обхватила старшую сестру за колени.
   -Ну...- неуверенно пробормотала Поля, - если ты захочешь увидеть маму... или папу...
   -Не захочу, - Наташа задрожала, из глаз мелким горохом посыпались слезы. Она прижалась мокрым лицом к сестре и страстно пообещала: - Честно-честно, не захочу!
  
   ГЛАВА 2
  
   Игорь Скуратов возвращался из редакции злой как змей Горыныч, только что огнем не плевался. Пришлось до позднего вечера сидеть над статьей - никому не нужной, что самое обидное! - ждать, пока из мэрии не сообщат пару цифр. А там их все никак не могли согласовать, никто не хотел брать на себя ответственность.
   Игорь раздраженно хмыкнул: да и сессия вышла какой-то скомканной, четыре трояка - личный рекорд. Хорошо, в этом семестре обошлось без завалов - правда, впереди последний экзамен! - родители и без того кипят.
   Мать требует, чтоб Игорь кончал игры в самостоятельность и возвращался домой. Думает, как только он перейдет на ее борщи и отбивные, сразу отличником станет, в аспирантуру пойдет, а там и докторская не за горами. Да и с работой отец поможет. Мол, незачем сидеть в редакции провинциальной газеты из-за копеек, глупо ломать собственную жизнь из-за мальчишеского упрямства.
   Машину пообещала - ха! Не раздолбанное "Жигули", а что-нибудь по-настоящему "приличное". Карманные денежки, например, раз в пять превышающие его журналистский заработок. И плата за все простенькая до зевоты - свобода.
   Его, Игоря, личная свобода!
   Что называется - не моги по-своему думать, по-своему поступать, выбирать никчемных друзей и изобретать велосипед по-новой. Папенька не для того капиталы сбивал, чтоб с собой на тот свет унести. Он, Игорь, единственный наследник, продолжатель отцовского дела, не на Светку же взваливать такую ответственность? Она девчонка, удачное замужество решит все ее проблемы.
   Каждый раз, как Игорь приезжал домой, мама почти слово в слово все повторяла. Смотрела жалобно, смаргивая нечаянные слезинки, и старательно откармливала его, будто Игорь всерьез голодал.
   Светка, сестрица единственная, косилась выжидающе, но с советами не лезла. Кишка у нее тонка, лезть к старшему брату с советами.
   Она-то никогда бунтовать не рисковала. Прикормленная, балованная, к чему ей свобода вместо сытной кормушки? "Вольво", брюлики, фирменные шмотки, поездки за рубеж, "учеба" в Московском университете, на платном, понятно, бюджетный Светка не потянула.
   Игорь фыркнул: филолог будущий. Дипломированная невеста, жена и мать. Послушная дочь, что главное!
   Скучно.
  
   Он свернул на проспект Строителей. Увидел старую панельную пятиэтажку, где третий год снимал двухкомнатную квартиру, и ухмыльнулся, представив лицо матери, попади она в его берлогу.
   Инфаркт бы хватил мамочку!
   А зря. Знает Игорь, как другие живут, он вполне прилично устроился. Крыша над головой имеется. Сыт, одет, обут, в командировки за казенный счет мотается. Учится в лучшем местном вузе, друзей полно, подруги тоже не переводятся, чем не жизнь?
   Мама, конечно, так не считает. Она чуть с ума не сошла, когда Игорь в армию ушел, бросив учебу. А потом, отслужив, перевелся из Москвы в областной центр, вместо экономики занялся журналистикой.
   А вот отец Игоря удивил. Он будто не замечал выкрутасов сына. Не приставал с расспросами, не диктовал, не требовал вернуться домой и в университет. Лишь зачетку просматривал после каждой сессии, хмуро, но без комментариев. Косился испытывающе и тяжело сопел, тройки, понятно, его не радовали.
   Или в самом деле отцу плевать?
   А может, он ждал, когда Игорю надоест барахтаться самому, и он приползет с повинной?
   Игорь ничуть не жалел, что отслужил в армии. Зато теперь ни одна сволочь сказать не сможет, что он за папиной спиной всю жизнь прятался, пока другие под пули шли или перед дедами шеи гнули. Что ему все преподносилось на блюдечке с голубой каемочкой, и он жизни не знает.
   Он как все!
   Положено служить, значит положено. Закон для всех один.
   Во всяком случае, так должно быть.
   И будет. Если у этой страны есть хоть какое-нибудь будущее.
   Армия - неплохая школа. Игорь после нее к людям стал по-другому относиться. Понял, что внешне приятные, гладенькие, сытые да воспитанные полным дерьмом могут оказаться. И наоборот - смотреть порой не на что, парень двух слов связать толком не может, только что от сохи, но... человек. Из настоящих. Не предаст и не сломается. И не радует его по-гнусному чужая слабость.
  
   Навстречу шла компания подростков. Низколобые, прыщавые, обритые до синевы, с наколками, с дорогими мобильниками на шеях и банками пива в руках. Они вызывающе смотрели на Игоря. Прикидывали, чем можно поживиться, заранее записывая незнакомца в жертвы.
   Один из них демонстративно вытащил из кармана кастет. Другой поигрывал финкой. Третий тупо скалил редкие желтые зубы.
   Игорь поймал взгляд вожака и нехорошо ухмыльнулся. Он был не против спустить пар, уж очень тяжелым выдался день.
   Да и не боялся Игорь этих... щенков. Зря, что ли, восемь лет занимался карате, а потом три года служил морским пехотинцем? Игорь и сейчас довольно регулярно ходил в центр боевых искусств, не хотелось терять навыков. Да и ребята в его группе подобрались неплохие, Игорь с удовольствием с ними встречался.
   Наверное, готовность Игоря к драке смутила вожака. Он коротко что-то пролаял, и подростки словно по команде потеряли к Игорю всякий интерес.
   Кастет исчез, как и не было. Финку будто корова языком слизнула. Кто-то уже травил пошленький анекдот, остальные с готовностью заржали. В сторону Игоря никто не смотрел, он внезапно превратился в невидимку.
   Игорь сплюнул с досады - действительно неудачный день! - и свернул во дворы. Подумав, забежал в магазин - повезло, что рядом открыли круглосуточный, он частенько выручал - и купил ряженку и пять румяных бубликов. Вышел на крыльцо и довольно улыбнулся: никак не мог привыкнуть к белым ночам.
   Уже первый час, а все еще светло, только солнца не видно. Так, мягкие летние сумерки. В Москве в это время давно темень.
   Решив срезать угол, Игорь одним прыжком перелетел через невысокую ограду и пошел через детский сад.
   Сейчас он казался странно безжизненным. Как-то непривычно видеть пустые детские площадки. Никто не суетился вокруг горок, не копался в песке, зря тянула ввысь шею смешная пятнистая жирафа. Качели скучали в ожидании дня, на пестрых лесенках и шведских стенках не висела гроздьями малышня.
   Полная тишина!
   Неестественная.
   Видимо, Игорь сглазил. Только он поужасался вымершему детскому саду, как услышал чей-то жалобный плач. Кто-то скулил тоненько, с короткими всхлипами, без всякой надежды, что его услышат.
   Игорь снова посмотрел на часы и изумленно завертел головой, пытаясь вычислить источник звуков. Ну никак не мог в это время здесь ошиваться ребенок! Тем более, такой маленький, по плачу понятно.
   Или это кошка гундит? Игорь где-то слышал: коты ночами поют, как младенцы плачут, не отличить.
   Игорь нерешительно оглядел темные окна детского сада и пошел к зарослям сирени.
   "Может, потерялся кто? - озабоченно подумал он. - Или сбежал, вроде сейчас в каждом саду есть круглосуточные группы..."
   Он присел на корточки и раздвинул ветки кустов - никого. Зато плач, захлебывающийся, на одной ноте, стал слышнее, Игорь явно приблизился к ребенку. Или все же к загулявшему коту?
   Игорь вздрогнул, вдруг показалось: в глубине забавного детского домика кто-то шевельнулся. Если б не смотрел пристально в ту сторону, никогда б не заметил ничего сквозь крохотное оконце.
   Стараясь ступать бесшумно, Игорь пошел к яркому цветному теремку с высокой покатой крышей. Присел на ступеньку. Заглянул внутрь и озабоченно сдвинул брови: на невысокой скамеечке, свернувшись клубочком, лежала крошечная девчушка и судорожно всхлипывала, прикрывая рот обеими ручонками, видимо, боялась, что ее услышат.
   "Ох, ты ж, боже мой, - ахнул про себя Игорь, прощаясь со скорым сном, - понесло меня через садик!"
   Что делать со своей находкой, Игорь представлял плохо. Поэтому негромко постучал и пропел:
   -Кто, кто в теремочке живет, кто, кто в невысоком...
   И крякнул от неожиданности: девчушку как ветром снесло со скамьи. Она забилась в самый дальний угол небольшой комнатки и сжалась таким плотным комком, что стала раза в два меньше.
   К удивлению Игоря, малышка замолчала. Лишь таращила на него огромные темные глаза и крупно дрожала, вжимаясь в стену, будто надеялась в ней раствориться.
   -Неужели я такой страшный? - шепотом поинтересовался Игорь, стараясь не испугать ребенка еще больше.
   Девочка молчала.
   -Честное слово, я тебя не обижу.
   Малышка закрыла глаза, по бледным щечкам побежали слезы, но ни звука Игорь не услышал. Девочка даже вытереть лицо не пыталась.
   Игорю стало не по себе: дети не должны ТАК плакать. Так горько и безнадежно плачут взрослые, потерявшие близких.
   -Ты чья? - осторожно спросил Игорь. Ответа не услышал и грустно признался: - Я тоже ничей. Пока. Одинокий и грустный я, никому не нужный, даже вон тебе.
   Малышка звучно хлюпнула носом и потянулась к подолу платья. Игорь сел удобнее. Обхватил колени руками и горестно вздохнул:
   -Тебе хорошо. Поплакала, легче стало. А я и плакать не моги, нельзя, мужик все же.
   Игорь смотрел, как хлопотливо малышка уничтожает следы слез, и старательно печалился. Эта крохотная женщина должна пожалеть его, тогда они подружатся, и Игорь сможет выяснить, как она здесь оказалась.
   -Бедный я, бедный, - пробормотал Игорь, - никто меня не любит...
   -С-совсем никто? - прошелестело за спиной.
   Игорь с чистой совестью кивнул:
   -Один я в этом городе, прикинь, совсем один. Сижу вот тут с тобой одинокий-одинокий, а вокруг дома, дома, а в них люди, люди, и никому до меня дела нет...
   Малышка притихла. Игорь скосил глаза и порадовался, что она перестала плакать. Морщила лоб, размышляя над его словами, и накручивала на пальчик светлый локон, в сумерках он показался Игорю снежно-белым.
   Украдкой рассматривая худенькое, почти прозрачное личико, впалые щечки и огромные глаза, Игорь отметил, что платьице на ребенке старенькое, залатанное, но довольно чистое. Да и волосы не висели сосульками, кто-то заплел у виска тоненькую косичку и украсил синей лентой. И сандалики есть, значит, не брошенная девочка. Просто потерялась или что-нибудь дома случилось.
   На этом фантазия Игоря иссякла. Если дитя потеряло родителей, его нужно срочно вести в милицию. Но не тащить же туда волоком?
   Рука затекла, и Игорь только сейчас заметил, с какой силой сжимает пакет. Вспомнил про бублики и ряженку, рот мгновенно наполнился слюной.
   Игорь сегодня не пообедал, времени не было. Главный редактор гонял весь день как сидорову козу, с задания на задание. То Игорь интервью у главного тренера местной хоккейной команды брал, то на встрече ветеранов с мэром сидел с включенным диктофоном, то обзванивал предприятия, подготавливая колонку новостей, то статья эта дурацкая о городском бюджете...
   Главного редактора интересовало, пойдут ли дополнительные суммы на увеличение зарплат учителей, и какие деньги будут выделены на оснащение нового хирургического отделения детской больницы. Словно все это не могло подождать до завтра!
  
   Игорь сглотнул слюну и спросил:
   -Слушай, ты пожевать не хочешь?
   Малышка привычно промолчала.
   -Ведь день во рту крошки не было, - пожаловался Игорь. - Вот в магазин сейчас заскочил, бублики купил, покушать бы, а? Ты как?
   Ответа Игорь и сейчас не услышал, но показалось, что малышка оставила свой угол и теперь стоит посреди комнатки, настороженно глядя ему в спину.
   -Если я в рот чего не суну, ей-ей, в голодный обморок упаду, у меня уже и голова кружится...
   -Так ешь скорей, - наконец-то дождался он хоть какой-то реакции.
   -Один не могу, - замотал головой Игорь. - Что ж я, жлоб какой бессовестный, есть один одинешенек, когда нас тут двое? Вот если ты возьмешь у меня бублик, тогда я тут же проглочу второй. А потом третий. И даже четвертый. Может быть.
   Малышка засопела, она стояла рядом.
   -У меня и пятый есть, - похвастался Игорь. - Нам, пожалуй, его и не съесть. Даже вдвоем.
   -Пя-ятый?
   -Ага.
   Игорь открыто посмотрел на девочку: она топталась в дверях. Маленькая и серьезная, теремок как раз по ней скроен, казался настоящим домом. Тощенькая, без тени детского румянца, почти прозрачная, вот-вот растает в летних сумерках.
   Игорь достал из пакета два бублика. Протянул один девочке и порадовался, когда она без спора взяла его. Аккуратно откусила и зажмурилась от наслаждения, тонкая кожа на щечке туго натянулась.
   -Вку-усно, - пропела малышка.
   Игорь одобрительно хмыкнул и с аппетитом принялся за свой бублик. Он приглашающе пошлепал рукой по ступеньке, и малышка послушно села. Игорь вскрыл коробку с ряженкой и поставил между ними. Вытянул длинные ноги, прислонился спиной к теремку и прошамкал:
   -Меня Игорем звать, а тебя?
   -Натой, - еле слышно, после некоторого колебания, шепнула новая знакомая.
   Игорь сунул ей в ручонки ряженку и заставил немного выпить. Потом приложился к коробке сам. Вытер ладонью молочные усы и выдохнул:
   -Эх, хорошо! Тепло, светло, сирень вон доцветает, березка над нами что-то лопочет, жаль, не знаю, чего сказать пытается. Может, смешно ей с нас, как считаешь?
   Девочка подняла глаза, и Игорь невольно поежился: огромные, почти черные в летних сумерках, очень печальные. Очень.
   -Ты потерялась, Ната-Наталья? - сочувственно спросил он.
   Малышка отрицательно помотала головой. Понюхала свой бублик и серьезно сказала:
   -Я жду.
   -Здесь? - Игорь кивнул на теремок.
   -Да.
   -И кого ж ты ждешь, милая барышня? Маму, папу, бабушку, дедушку?
   Но малышка ответить не успела. А Игорь едва с крыльца не свалился, услышав за спиной возмущенный хриплый голос:
   -Это еще кто такой?!
   Девочка с радостным писком соскользнула со ступенек. Игорь обернулся и потрясенно заморгал, не веря собственным глазам: перед ним стоял его утерянный - или уворованный? - спортивный костюм. Пропавший ровно неделю назад во время пикника.
   Спутать его с другим невозможно - эксклюзив. Сшит по личному эскизу маменьки в Италии в какой-то известной фирме в количестве одной штуки. Сестрица получила такой же, но белоснежно-белый, отцу достался коричневый, себе мамочка заказала золотистый. Мягкую шерстяную фланель темно-синего, почти фиолетового цвета мать выбрала для него.
   Игорь машинально откусил от бублика, рассматривая воришку: малышка счастливо обнимала колени тощего, неимоверно рыжего мальчишки лет четырнадцати-пятнадцати. Такого же прозрачного, как и она сама.
   Неожиданно стало смешно: видела бы мама, как кошмарно сидит на этом бродяжке ее эксклюзивный костюмчик! Рукава и брючины закатаны, плечи куртки спускаются до локтей, ворот кажется широченным, из него жалко торчит по-мальчишески тонкая шея.
   Игорь озадаченно сдвинул брови, не зная, на что решиться. Сдирать с пацана костюм глупо, тащить воришку в милицию еще глупее. Проще уйти самому и забыть обо всем.
   К тому же давно пора спать. Игорь сегодня встал в шесть, а завтра к десяти нужно в институт, биться за последний трояк. Лучше, конечно, выцыганить четверку, ради маменьки хотя бы, но тут уж как получится...
   Внимательнее всмотревшись в мальчишку, Игорь понимающе усмехнулся: видел он его у реки. Вернее, не самого пацана, а его сестрицу. Такую же рыжую, кудрявую и тощую. Девчонка наверняка их отвлекала, пока братец занимался делом - охотился за чужими одежками.
   Впрочем, если вспомнить, во что была наряжена девочка, удивляться не приходится. Игорь почему-то отлично запомнил ее лохмотья. И саму девчонку не забыл, глазищи у нее...
   Да, просто замечательные глаза. Золотисто-карие, прозрачные как прибалтийский янтарь на солнце.
   Братец - просто копия сестры. Даже веснушки те же. Похоже, близнецы.
   Игорь потянулся, предвкушая скорый душ и постель. Сладко зевнул и добродушно бросил мальчишке:
   -Кончай выговаривать, малышка ничего у меня не просила, сам предложил.
   -Она не должна была брать, - огрызнулся тот. - Даже близко подходить к вам не должна была!
   -Ну, ты и нахал, - лениво возмутился Игорь. - Бросил ребенка одного на ночь глядя, он обревелся тут, в этой избушке на курьих ножках, ты где-то шлялся - это в полночь-то! - а теперь еще и ругаешься...
   -Не ваше дело! - вскинулся мальчишка.
   Игорь посмотрел на часы и прорычал:
   -Второй час, она давно должна десятый сон видеть!
   -Опять-таки - не ваше дело!
   -Я... не хочу спать, - пискнула Наташа, испуганно глядя на старших.
   Игорь посмотрел на ее бесцветное личико и внезапно разозлился. Вскочил - мальчишка попятился, в панике озираясь по сторонам, будто пути отхода высматривал - и вкрадчиво поинтересовался:
   -И куда ты сейчас девчонку потащишь?
   -Вам-то что?!
   Игорь, напирая на мальчишку грудью, сунул ему под нос крепкий кулак и зло бросил:
   -Помню я твою сестрицу, видел рядом с Сосновкой. И костюмчик этот хорошо знаю, как он тебе, кстати, не сильно жмет?
   Мальчишка не побледнел, нет, позеленел. Игорь даже испугался, что бедняга упадет в обморок. Наташа всхлипнула, цепляясь за брата.
   Игорь машинально положил ладонь на шелковистую головенку и, проклиная себя - ему-то какое дело?! - прорычал:
   -Где ночевать с сестрой собираешься, кретин рыжий, может, в этом теремочке?!
   -Это хороший теремочек, - пролепетала под его рукой малышка, - мы здесь вчера спали...
   -Молчи, дурочка, - прошипел мальчишка, сжимая кулаки.
   Он уже не пятился, некуда было, и без того прижимался спиной к забору. Да и младшую сестру не хотел оставлять, Игорь так и не снял руки с ее головы.
   -Та-ак, - протянул Игорь, неприязненно рассматривая нового знакомого. - Значит, бродяжничаем?
   Мальчишка смотрел зверем, сжимая губы почти до синевы, и молчал.
   -Сам - ладно, черт с тобой, а малышку зачем с собой потащил?!
   Наташа дернула его за футболку и воскликнула:
   -Я сама... потащилась!
   -Не мог дома оставить? - не обращая внимания на Наташу, рявкнул Игорь.
   Он кипел от злости, понимая, что не сможет оставить ночевать на улице маленького ребенка, пусть сейчас и лето. Тем более, вторую ночь подряд. Еще неизвестно, как давно эта парочка сбежала из дому, видел-то он ту рыжую девчонку неделю назад, не меньше. И голодные наверняка оба, помнит он, как малютка бублик к щечке прижимала, как благоговейно откусывала...
   Игорь грубо оттолкнул мальчишку в сторону и присел на корточки. Заглянул в испуганные темные глазенки и ободряюще подмигнул. Наташа робко улыбнулась.
   -В гости я могу тебя пригласить, Ната-Наталья? К одинокому и печальному мне? Обещаю горячую ванну, мягкую постель и чай с малиновым вареньем. Ну как?
   -Ты меня одну приглашаешь? - серьезно спросила девочка.
   -Нет, вдвоем, - так же серьезно сказал Игорь. - Этого рыжего я тоже зову. Раз уж он с тобой. И тоже предлагаю ему ванну, постель и чай.
   -С малиновым вареньем?
   -Обязательно.
   -А ты...
   -Я ж сказал - один живу. Позабыт-позаброшен и никому не нужен, даже себе.
   -Разве так бывает? - удивилась малышка.
   -Именно так и бывает, - грустно усмехнулся Игорь. - Если не нужен никому, зачем ты себе, и вообще - зачем ты?
   -Тогда... мы пойдем.
   Мальчишка, стоявший до этого совершенно неподвижно, с серым усталым лицом, возмущенно воскликнул:
   -Натка, что за глупости?! Никуда мы не пойдем! Тем более... к этому!
   Малышка вздрогнула. Ее личико горестно скривилось, глаза заблестели от подступающих слез. Она опустила голову и покорно шагнула к брату.
   -Ты, - гневно выдохнул Игорь, вставая и нависая над мальчишкой грозной башней, - идешь или в отделение милиции, рассказывать, как на тебе оказался мой спортивный костюм, или ко мне в гости, чтоб ребенок наконец оказался в постели, понял? И прекрати ее пугать!
   Мальчишка сжался от страха. Игорь удовлетворенно хмыкнул: сопротивление подавлено на корню.
   Только вот зачем? Куда проще, в самом деле, сдать эту сладкую парочку в милицию. Домой-то малышку точно доставят, да и пацана заодно, нечего ему болтаться ночами по улицам. Интересно, почему он сбежал, да еще с маленькой сестрой?
   Игорь раздраженно фыркнул, понимая, что ни в какую милицию не пойдет - кишка тонка - и протянул малышке руку:
   -Держи мои пять, Ната-Наталья, таможня дала добро!
   -П-правда? - прошелестела девочка, поднимая на брата залитое слезами лицо. - Мы идем в гости?
   -Да, - отвернувшись, с трудом выдавил мальчишка.
   -Вот и ладненько, - пропел Игорь, подхватывая ребенка на руки и изумляясь его невесомости, - малиновое варенье ждет!
  
   ***
  
   В холодильнике, к досаде Игоря, оказалось практически пусто. В дверце лежало пять штук яиц и две сосиски, Игорь им обрадовался как родным. Поставил на газ тяжелую чугунную сковородку - собственность хозяйки - и торжественно объявил:
   -На ужин будет редчайший деликатес - глазунья с сосисками!
   Рыжий, забившись в угол кухонного диванчика, промолчал. Он вообще не смотрел в сторону Игоря, будто ненавистный хозяин превратился в невидимку.
   Зато Натка чувствовала себя превосходно. Залезла с ногами на табуретку и, вытянувшись стрункой, заглянула в сковородку.
   Последний кусочек масла крутился по дну, разбрызгивая скворчащие капли. Сосиски на глазах подрумянивались. Игорь гонял их по сковородке и глотал слюни.
   -Что это? - Натка ткнула пальцем в плиту.
   -Ты газовую плиту не видела? - удивился Игорь. - У вас в Сосновке электрические?
   Рыжий раздраженно фыркнул и отвернулся. Малышка возбужденно воскликнула:
   -Нет, вот это, розовенькое? Это такая маленькая колбаска?
   -Точно. Это колбаскины детки, и зовут их - сосиски, - хмыкнул Игорь. - Ты разве не ела?
   -Нет.
   Наташины щечки раскраснелись, глаза горели, Игорь только сейчас заметил, что они голубые, не черные, как показалось на улице.
   -Значит, сейчас попробуешь, - добродушно пробормотал Игорь. - Они ничуть не хуже колбасы.
   Он разбил яйца. Наташа задумчиво сказала:
   -Колбасу я когда-то ела. Только вот не помню, когда... - Она обернулась к брату и звонко спросила: - А ты помнишь?
   Игорь с любопытством покосился на гостя. Рыжий отчаянно покраснел и замотал головой, не говоря ни "да", ни "нет".
   Наташа увлеченно наблюдала, как яйца теряют прозрачность и покрываются белой пленкой. Игорь резал хлеб и наливал чай. Подумав, разломал оставшиеся бублики на четыре части. Налил в выщербленную вазочку малиновое варенье. Переставил восторженно пискнувшую Наташу к раковине вместе с табуреткой и весело спросил, открывая кран:
   -Ната-Наталья, а руки ты сама мыть умеешь?
   -Конечно, - малышка потянулась за мылом. - Я почти взрослая.
   -Да ты что? И когда ж наступает эта самая взрослость у провинциальных барышень? В два года, в два с половиной?
   -Мне почти четыре, - гордо сообщила Наташа, старательно намыливая ладошки.
   Игорь вопросительно посмотрел на мальчишку, тот неохотно кивнул.
   Игорь судорожно сглотнул: племяннице Сашки Карелина на днях исполнилось четыре, она на целую голову выше этого несчастного ребенка и тяжелее раза в три.
   Игорь подарил ей огромную фарфоровую куклу, умеющую ходить и петь песенку: "К сожаленью, день рожденья...". Он подбрасывал именинницу к потолку, Ленка восторженно визжала и требовала "еще". Сашкина племянница чаще смеялась, чем говорила, Игорь и не помнил ее такой... серьезной.
  
   -Правда, уже большая, - осипшим голосом согласился Игорь.
   Он положил гостям по два яйца, а себе одно. Залил яичницу майонезом и напомнил Наташе, кивнув на бублики:
   -Не забыла? Я два на улице умял и ряженку допил. Я практически сыт, так, за компанию сел, чтоб вы не скучали.
   Игорь склонился над тарелкой, стараясь не смущать мальчишку. Гость и без того сравнялся цветом со своими веснушками, и руки у рыжего дрожали, он едва справлялся с вилкой.
   Игорь мгновенно проглотил свою порцию и вскочил из-за стола:
   -Ешьте. А я пойду ванну наберу для Натки-Натальи. И постели вам приготовлю, лады?
   Наташа радостно засмеялась и закивала с набитым ртом, щечки у нее оказались перемазаны желтком, синие глаза сияли. Лица мальчишки Игорь не увидел, так низко опустил тот голову над своей тарелкой. Вилку он сжимал с такой силой, что костяшки пальцев побелели.
   Игорь вернулся минут через пятнадцать и порадовался своей догадливости: стол девственно чист. Только у его чайной чашки сиротливо лежала четвертинка бублика, о нем позаботились.
   Наташа сладостно жмурилась, облизывая ложку из-под варенья, а вот ее братец спал. Спал прямо здесь, уронив рыжую кудрявую голову на кухонный стол.
   "Класс! Вот это вляпался, - Игорь озадаченно поскреб затылок. - А как же купание младенцев?!"
  
   ***
  
   Наташа заснула, едва голова коснулась подушки. Игорь осторожно прикрыл ее одеялом и подошел к бару. Залпом опрокинул рюмку коньяка и хрипло выругался: перед глазами все еще стояло жалкое худенькое тельце - одни ребра и позвоночник! - все покрытое свежими и застарелыми синяками.
   Десятки, на любой вкус! Багровые, бледно-желтые, синие, в разводах и без, свежие и практически исчезнувшие. Даже на тощей шейке потрясенный Игорь заметил пятна от пальцев, будто девчушку пытались придушить или просто отшвырнули в сторону, не рассчитав силы. Словно цыпленка.
   Малышка синяков и ссадин не замечала. Когда Игорь, аккуратно намыливая хрупкое тельце, ткнул дрожащим пальцем в огромный кровоподтек на бедре и спросил - "откуда он" - Наташа равнодушно сообщила:
   -Я упала, - и утешила, заметив, как Игорь побледнел. - Уже не болит, не бойся.
   -Сама упала? - прохрипел Игорь, у него вдруг перехватило горло.
   -Папа толкнул, - Наташа с интересом вертела в руках резинового утенка, найденного Игорем на хозяйских полках. - Я сама виновата, не успела спрятаться.
   -Ты... чего не успела? - не поверил собственным ушам Игорь.
   -Спрятаться, - и Наташа спокойно пояснила: - Когда папа пьяный приходит, я всегда прячусь. А тут не успела. На кухне была. Павка мне хлебушка дал, вот и зазевалась.
   -Павка...
   -Мой брат. Ты не думай, он хороший, он за меня всегда заступается. Только он с нами не пошел, он с мамой остался. Маму нельзя одну бросать, папа ей, знаешь, как голову сильно разбил? А нас Павка сам выгнал. Сказал - везде лучше, чем дома. И лето сейчас, на улице совсем не холодно.
   -А...
   -А купались мы в речке, на пляже. Утром, когда никого нет.
   -Где... ты пряталась?
   -Дома-то?
   -Да.
   -Под кроватью. Знаешь, какая у меня кровать? Папе ни за что под нее не залезть, если я подальше забьюсь. - Наташа подумала и добавила: - И потом, он меня редко бьет.
   Игорь кивнул в сторону кухни:
   -Его чаще?
   -Если не сбежит, - малышка смотрела на него ясными синими глазами.
  
   Игорь еще раз глотнул коньяка, на этот раз прямо из бутылки. Убрал ее в бар, закрыл дверцу и спрятал ключ на самой верхней книжной полке. Сунул в рот пластинку мятной жвачки - не хватало напугать Рыжего. Вот учует запах изо рта, проведет параллель со своим папенькой, да и пустится в бега.
   Игорь проклинал собственную невезучесть: на кой черт его понесло сегодня через детский сад, всегда же обходил! И зачем полез в кусты, высматривая то ли ребенка, то ли кошку?
   Что делать с нечаянными гостями, Игорь представлял плохо. По всему выходило, домой их не отправить. Если везти детей в Сосновку, то придется превращать садиста-папашу в инвалида, переломав руки, чтоб он при всем желании не мог ими размахивать хотя бы месяц-другой. А можно и ноги, чтоб и до магазина с водкой дойти не сумел.
   Оставить детей здесь? Да что он, сумасшедший? Что с ними делать? Кормить-поить на жалкую журналистскую зарплату? Или кланяться папочке в ноги и просить дотацию?
   Никогда!
   Он что-нибудь обязательно придумает.
   Игорь раздраженно засопел: для начала нужно расспросить Рыжего о планах, не собирался же он прятаться с маленьким ребенком в детском садике все лето? Может, у мальчишки родственники в городе, просто они сейчас на даче, и он их не застал?
   Игорь пошел в ванну и сунул голову под холодную воду. Посмотрел в зеркало и фыркнул: хорош! Бледен, как поганка, и глаза бешеные.
  
   На кухне за этот час ничего не изменилось. Новый знакомый даже не пошевелился, спал все в той же позе. Игорь легонько коснулся худенького плеча и поразился, как отреагировал мальчишка на простой жест.
   Не проснувшись толком, он скользящим движением нырнул под стол и через секунду был уже в дверях, привычно прикрывая лицо локтем в ожидании удара.
   -Эй, постой, ты не дома! - торопливо крикнул Игорь.
   Ему вдруг стало не по себе. Игорь чувствовал себя последней сволочью: да что, жалко ему, если двое затравленных малышей поживут здесь немного?! Уж прокормятся как-нибудь втроем, на хлеб, молоко и яйца он всегда заработает, ребятишки за это время хоть шарахаться от собственной тени перестанут. Потом...
   А что - потом? "Потом" придет, вот тогда он и будет решать.
   Мальчишка опустил руку и мучительно покраснел. Игорь, злясь на себя, кивнул на диван:
   -Сядь, поговорить надо.
   -Кому надо? - угрюмо буркнул гость.
   -Тебе. Мне. Наталье, главное.
   Мальчишка неохотно вернулся и замер, опустив голову и рассматривая собственные руки, лишь бы не поднимать глаз на Игоря.
   -Ладно, - Игорь со вздохом сел. - Давай не будем тянуть, мне завтра вставать в семь, последний экзамен остался. И так голова гудит, не представляю, как сдам.
   Мальчишка молчал.
   -Короче, Наташа сказала - вы сбежали из-за отца, так? И не смотри на меня волчонком, я не при чем!
   -Ну, так. Только он мне отчим, а не отец! Мой... наш папа умер. Сердце.
   -Вы на время ушли или навсегда?
   -Навсегда.
   -Вот так, значит.
   -Да.
   -И как думал жить? Пока тепло, спать в теремке, а потом, когда похолодает, где?
   -Я... работать пойду.
   -О-о-о! И кто тебя возьмет?
   -Мне скоро восемнадцать!
   -Сколько?!
   -Честное слово. Я в этом году школу... окончил.
   -Ага. Что-то в этом роде и твоя сестрица говорила, там, у реки, помню-помню. Вы с ней близнецы?
   Мальчишка моргнул. Светло-карие глаза смотрели непонимающе. Игорь нетерпеливо пояснил:
   -Видел я твою сестру в Сосновке, когда ты моему костюму ноги приделывал, а она на стреме стояла...
   -Неправда! Вы сами костюм под елкой забыли, я потом взяла... взял, то есть! Когда вы уехали, после дождя!
   -А под елку как костюм попал? - с тяжелой усмешкой поинтересовался Игорь.
   -Я... не крал!
   -Ладно. Сейчас не об этом, - Игорь помолчал немного. - Давай подробнее о своих планах.
   -Ну... - неуверенно протянул мальчишка, - я вообще-то в институт хочу поступить, а Натку в садик думаю устроить и работать вечерами. Пусть дворником. Или полы буду где-нибудь мыть, я все умею.
   -В институт! Знаешь, какой туда конкурс? - сухо спросил Игорь.
   -Я... у меня медаль!
   -Чего у тебя?!
   -Ме... медаль. Золотая, - с вызовом заявил мальчишка. - Что, не похоже?
   -Больше всего не похоже, что тебе семнадцать, - проворчал Игорь. - Хотя... Наталье я тоже больше двух не дал бы, а она уверяет - почти четыре.
   -Тебя б кормить как Натку, - угрюмо буркнул мальчишка, - тоже таким шкафом не вырос бы.
   -Но-но-но! Не груби старшим!
   -Мне...
   -Помню - почти восемнадцать. Зато мне - двадцать четыре. Два года армии плюс четвертый курс универа. Так что я старше, и точка!
   Мальчишка смотрел негодующе, но молчал. Игорь помассировал ноющие виски и задумчиво произнес:
   -Значит, слушай сюда и воспринимай как приказ. Первое время поживете у меня, комнаты две, одна - ваша. Разносолов не обещаю, зарплата не та, но с голода не умрете. Теперь дальше - хочешь поступать в универ, флаг тебе в руки, хоть у меня и не укладываются в голове твои семнадцать. Вступительные экзамены и собеседования начнутся через две недели. Документы все есть?
   Мальчишка кивнул и пробормотал:
   -Мама - учительница, ее у нас знают. Мне Павка в субботу бумаги передаст, на станции, мы договорились. И аттестат, и справки, и Наткино свидетельство о рождении.
   -Хорошо. О твоей работе и садике для Натальи поговорим после экзаменов.
   -Нет, я буду искать!
   -Как угодно. Только не вздумай вляпаться в какое-нибудь дерьмо, это тебе не деревня, тут свои законы!
   На душе стало полегче, Игорь только что отрезал себе пути к отступлению. Теперь незачем мучаться, что делать с подкидышами - время покажет.
   Он встал и сказал:
   -Идем, чистое белье дам, переоденешься после ванны. - Игорь фыркнул. - Конечно, размер не твой, но раз из моего костюма не вываливаешься, приладишь и остальное. Потом... что-нибудь придумаем.
   Мальчишка насупился. Игорь хлопнул его по плечу:
   -Кстати, как тебя зовут-то?
   -Аполлинарией, - прошептал гость и покраснел как рак.
   -Как?!
   -Аполлинарием!
   -Никогда такого имени не слышал.
   -Оно... старинное, - огрызнулся мальчишка. - Историю знать надо.
   Игорь поскреб затылок и озадаченно спросил:
   -А сокращенно как? Аполо, что ли?
   -Сам ты Аполо! - гость сжал кулаки. - А я - Пол. - Он опустил глаза и неохотно признался: - Дома... Полей звали. Или Полькой.
   -Это же... девчоночье имя!
   -Вовсе нет! Женя, Саша, Шура, Кира, Лерка, Юлька - тоже девчоночьи?
   -Последние три - точно.
   -Кирилл, Валерий, Юлий, - зло прошипел мальчишка.
   -Значит, разрешаешь звать тебя Полькой? - ядовито поинтересовался Игорь.
   Глаза мальчишки сверкнули:
   -Зови, мне-то что!
   -Прекрасно, - Игорь поманил гостя пальцем. - Тогда двигай в ванну, Полька! Я сейчас принесу сменное белье. И кресло разложу, диван Наталья заняла, ферштейн?
  
   ГЛАВА 3
  
   Поля вертелась на новом месте не в силах закрыть глаза, хотя только что казалось - она заснет сразу же, как голова коснется подушки. И пожалуйста - бессонница!
   Девушка встала и подошла к Наташе. Постояла над младшей сестрой и тяжело вздохнула: что-то с ними будет в городе?
   Пока повезло, они встретились с этим странным парнем, принявшим Полю - вот дикость-то! - за мальчишку. Они с Наткой впервые за неделю сыты и спят в чистых постелях, а не на пляже или под эстрадой в парке.
   Поля грустно улыбнулась: если честно, детсадовский теремок показался настоящим домом после бегства от местных бомжей, прогнавших их позавчера из парка. Поля вспомнила, как на нее разъяренно кричал оборванный грязный мужичонка, донельзя провонявший мочой и перегаром, и брезгливо поморщилась. Впрочем, он их не тронул, это главное. А его... подельники не догнали.
   "Может, они тоже приняли меня за парня? - угрюмо размышляла Поля. - Орали, не поймешь что - "канай", "мотай", половину слов я вообще не разобрала..."
   Она подошла к окну и попыталась рассмотреть себя в стекле. Отражение было настолько смутным, что лица Поля толком не разглядела. Одни волосы, облаком стоящие вокруг головы. Даже сейчас, в летних сумерках, они полыхали огнем.
   Поля резко распахнула створку и с горечью прошептала:
   -Отчим правду говорил - уродина я. Рыжая уродина. И... пусть! Какая есть.
   Вдруг вспомнилось, как бритый синеглазый парень там, у реки, обозвал ее "лисой-огневкой". Смотрел на Полю как на тлю и все поддразнивал. Понятно, девушки и он - Саша, кажется? - в Поле не увидел, хоть и была она тогда в платье.
   Поля бросила неприязненный взгляд на спортивный костюм: может, она действительно его украла? Вначале спрятала под елку - ну, честное слово, тогда и мысли не мелькало взять его! - а после грозы вдруг побежала к реке. Ужасно не хотелось ехать в город в старом, тесном платье. Подумалось - если горбоносый бросил вещи на поляне, значит, судьба, значит, не сильно они и нужны, раз не стал искать. К чему хорошим вещам пропадать?
   И Павка костюм одобрил. Правда, вначале посмеялся. Заявил - в нем пять Поль поместить можно. А потом сказал - все равно он смотрится приличнее, чем Полины выцветшие платья.
   Мол, вещь дорогая, сразу видно, а что большая... Сейчас и не такое носят!
  
   Поля смотрела на спящие пятиэтажки, а перед глазами стоял родной дом, построенный папой. Вокруг цвели яблони, посаженные папой, а на коньке крыши в непогоду уютно поскрипывал флюгер, сделанный папой же.
   Кусты сирени под окнами, маленькая банька в конце участка, дорожки, выложенные цветной плиткой, лавочка у забора, качели под старой вишней, летний душ в саду - везде папа, папа, папа...
   "Зачем ты умер?! - Поля сморгнула злые слезы. - Бросил нас, ушел, теперь тебе хорошо там, наверху. А мы с Павкой здесь никому не нужны, даже маме..."
   Поля горько фыркнула: в семнадцать лет превратиться в мальчишку! Другие девушки, если верить книгам, как раз расцветают и становятся настоящими красавицами, а она...
   С ума сойти - Аполлинарий! Игорь, получается, и не знает, что такого мужского имени вовсе нет. Просто не существует. Поля случайно оговорилась - и не раз! - а Игорь ничего не заметил.
   "Может, к лучшему? - Поля оскорбленно шмыгнула носом. - Останусь парнем, Игорь на меня меньше внимания обращать будет. Вон, отчим Павку куда меньше гонял, чем меня".
   Поля озабоченно тронула маленькие крепкие груди и нахмурилась: в спортивном костюме они практически незаметны. А вот когда она в футболке, как сейчас...
   Нет, Игорь в самом деле слепой!
   "Перетяну их завтра чем-нибудь, перебинтую, - угрюмо решила Поля. - Я читала о таком, только вот не помню где".
   Поля порадовалась, что от сотни - Павка отдал ей заначку отчима, подсмотрел случайно, куда тот прятал деньги - осталось двадцать рублей, как раз хватит на широкий бинт. На первое время он выручит, а потом Поля купит кусок бязи и сошьет себе... ну, что-то типа тугой плотной ленты на пуговичках. Или даже на молнии.
   Поля хмуро посмотрела на младшую сестру: "Утром нужно обязательно поговорить с Наташкой, чтоб случайно не выдала. Хотя... может, и не надо. Если все по-прежнему будут звать меня Полей, Натка ничего и не заметит. Поля и Поля... какая ей разница? Сегодня же Натка не поняла, что Игорь считает меня мальчишкой. "Он" и "он" - словно так и надо. Наверное, она слишком мала. Считает - старшие всегда правы".
   Поля поправила на сестре одеяло: странно, что Натка доверилась незнакомому человеку, она ведь настоящая дикарка. И мужчин боится как огня, понятно, после отца-то. Обычно шарахается ото всех подряд, а тут... надо же!
   "Игорь уйдет в свой институт, - вяло размышляла Поля, - сам сказал - последний экзамен остался, а я сбегаю в аптеку, она рядом, я видела. Куплю на остатки денег Натке хлебушка, а потом... по объявлению схожу. Что, я летом не смогу нянькой подработать? Паспорт с собой, объясню, что в институт поступаю, студенты обычно никакой работой не брезгуют, особенно иногородние, может, и возьмут..."
   Поля порылась в карманах и нашла обрывок газеты с объявлениями. Прочла нужное и с сожалением пожала плечами: яснее не стало. Не захотели в объявлении указать, кому именно требуется нянька.
   Поля прижалась лбом к прохладному стеклу: хорошо, если совсем маленькому ребенку, она еще не забыла, как возилась с Наткой. Или пусть - очаровательной малышке лет четырех, ну, пяти. А если...
   Поля встряхнула головой: какая разница? Нужна работа, и она, Поля, получит ее так или эдак!
  
   Поля выскользнула в коридор и удовлетворенно улыбнулась: она не ошиблась, здесь есть телефон. Значит не нужно идти наугад, в поисках нужного адреса, она утром позвонит и договорится о встрече. Вот только как быть с одеждой?
   Поля вернулась в постель. Нырнула с головой под одеяло и грустно усмехнулась: конечно, она спрятала у реки пакет с вещами. Зарыла под кустом, забравшись в самые густые заросли, чуть спортивный костюм не порвала.
   Но... как же теперь надеть платье? Запросто можно столкнуться с Игорем, и что тогда? Он тут же выставит ее из дома за вранье и... правильно сделает.
   Нет, никак нельзя им с Наткой терять жилье, пока Поля первую зарплату не получит и не снимет где-нибудь комнатку!
   Поля помрачнела: конечно, сейчас лето, они снова могут ночевать на улице, но что в этом хорошего? Днем Поле приходится бегать в поисках работы - вчера вон у рынка земляники немного продала - а Натка все это время дрожит где-нибудь на скамейке в сквере, ждет. Она ужасная трусишка, Натка. Правда...
   Поля возбужденно засопела. В голову вдруг пришло, что Игорь студент и тоже где-то подрабатывает, сам проговорился. Получается, платить за квартиру одному - ох, как накладно, все-таки две комнаты, не одна. Если Поля предложит вносить свою долю, то кто знает...
   Поля наконец заснула. Ей снился папа, и девушка нежно улыбалась.
  
   ***
  
   Скуратов с детства ненавидел будильники. Всегда хотелось прихлопнуть мерзко орущий агрегат как надоедливую муху. Поэтому ставить его приходилось повыше, чтоб спросонья не дотянуться.
   Вот и сегодня Игорь с трудом разлепил глаза и одним прыжком добрался до книжных полок. Прервав гнусный визгливый вопль, он разъяренно потряс часы, но все-таки сдержался и вернул на место. Длинно зевнул и побрел в ванную: лишь холодная вода могла окончательно разбудить его.
   После душа Игорь заглянул в заварной чайник и довольно ухмыльнулся: не нужно возиться, это хорошо. Он терпеть не мог процесс заварки. И не любил чай в пакетиках, казалось - он пахнет бумагой. Причем туалетной бумагой.
   Жизнерадостно насвистывая, Игорь схватился за высохший обломок бублика и вдруг замер: взгляд его скользнул по двум лишним чашкам.
   -О-о, черт! Как я забыл?!
   Игорь раздраженно сдвинул брови, припоминая вчерашний вечер: вот это загнал он себя в угол! Повесил на собственную шею двух нахлебников, и что теперь с ними делать?
   Недавние планы казались бредом сумасшедшего. Игорь шепотом выругался, не зная, на что решиться. Подумав, пошел хотя бы взглянуть на гостей: вдруг они ему приснились?
   Неплохо бы! Эдакий непритязательный кошмар, переутомился, понятно. Все-таки у него сессия, а тут еще и главный редактор сходит с ума на почве трудового энтузиазма.
   Игорь осторожно скользнул в комнату и невольно фыркнул: вчерашний пацан - ну и дурацкое же имя - Полька! - с головой забился под одеяло, только рыжая макушка торчала наружу.
   Игорь подошел к дивану: малышка спала на животе, сбросив плед на пол, совершенно голенькая.
   Его губы дрогнули: в солнечном свете многочисленные синяки показались еще страшнее. Ручки-ножки выглядели тонкими и слабыми с утолщениями в коленях и локтях. Несчастная Натка больше походила на сломанную деревянную игрушку, чем на живого ребенка.
   Игорь вспомнил, что вечером "надел" на девочку собственную футболку, обернув вокруг жалкого худосочного тельца раза три, чтоб не свалилась. Обнаружил ее на полу и грустно усмехнулся - выскользнула.
   Скуратов окончательно помрачнел: выставить найденышей не поднималась рука. Невольно вспомнилось собственное детство, и Игорь почувствовал себя едва ли не виноватым, настолько безмятежно оно протекало. Правда, тогда-то он так не считал, проблем хватало. Но что это были за проблемы!
   Наташа вздохнула во сне и чему-то улыбнулась. Игорь вздрогнул, его вдруг больно задела эта мягкая улыбка на бледном измученном личике.
   "Странно, что малышка вообще не разучилась улыбаться, - угрюмо подумал Скуратов. - Интересно, что ей снится?"
   Он осторожно прикрыл Наташу пледом и пошел проводить ревизию кошелька. Обнаружил всего четыре сотни и разочарованно присвистнул: до аванса неделя, и как теперь ее прожить?
   Игорь зачем-то обшарил карманы джинсов и заглянул в энциклопедию - он иногда прятал там заначку - ничего, ясный пень, не нашел. Прекрасно помнил, как перед пикником извлек оттуда последнюю тысячу на шашлык и другие мелочи.
   "Ну, как же, - язвительно усмехнулся Скуратов, - попижонить приспичило! Мол, работаю, да и постарше вас всех... А если не врать, - зло одернул себя Игорь, - то я просто привык сорить деньгами. За четыре года ни копейки не отложил, смысла в этом не видел. Гонорар с последней заказной статьи в ресторане оставил, Надьке пыль в глаза пускал. Зачем, спрашивается, ладно бы она всерьез нравилась..."
   Игорь ожесточенно догрызал бублик и прикидывал, у кого можно перехватить деньги. Четыре сотни - копейки, когда на руках два ребенка, да еще босых и голых, не считать же их ветхое тряпье за одежду.
   Игорь зло фыркнул: костюмчик, конечно, на Польке приличный, да и дорогой, других вещей маменька не признавала. Но вот сидит он на мальчишке...
   Седло на корове выглядело бы лучше!
   Игорь допил чай и зачем-то полез в холодильник, будто вчера вечером не все из него выгреб. Увидел на верхней полке почти плоский пакет с остатками майонеза и высохший кусочек сыра. Понюхал и брезгливо поморщился: остро пахнуло плесенью.
   Больше ничем холодильник не порадовал, и Игорь окончательно запечалился. Выходило, гостям и позавтракать нечем.
   Игорь посмотрел на часы: в магазин не успеть, не хватало опоздать на экзамен, был бы устный, другое дело. А так - влепят "неявку", та же двойка. Маменька точно голову открутит, как раз ждет домой с зачеткой. Никак до нее не дойдет, что сыну двадцать четыре, он давно живет своей жизнью.
   Игорь нахмурился: ссориться по мелочам не хотелось. У матери в последнее время что-то сердце капризничало, Светка наябедничала.
   -Ладно, труба зовет, - вяло пробормотал Игорь. - Как там? И вечный бой, покой нам только снится...
  
   Полька все так же прятался под одеялом. Свернулся калачиком и не разглядишь сразу, такой же плоский, как младшая сестрица. Только шевелюра на солнце огнем горит, ну и рыжий же парень...
   Игорь бесцеремонно дернул за спутанные кудри и зашипел, прижимая палец к губам и призывая к тишине:
   -Слушай внимательно, повторять некогда, и так почти опоздал!
   Мальчишка сел, непонимающе тараща огромные карие глазищи и кутаясь в одеяло. Лицо его после сна показалось Игорю слишком... нежным, что ли, слишком розовым, с редкими каплями веснушек на тоненьком, слегка вздернутом носике. Пухлые, совершенно детские губы, гладенький подбородок с упрямой ямочкой, ни намека на юношеский пушок на щеках или под носом, прозрачное крошечное ушко...
   "Семнадцать ему, - с неожиданным раздражением подумал Игорь, - молоко на губах не обсохло, а туда же - во взрослого спешит поиграть. Навязался, паршивец рыжий, на мою голову!"
   На диване завозилась Наташа, Игорь обреченно вздохнул: что толку злиться? Сам во всем виноват, никто его не просил лезть со своей благотворительностью. Да и сейчас, если уж честно, не просят.
   Игорь присел на край постели и зашептал:
   -Деньги на кухонном столе, запасной ключ там же, вернусь часам к двум, не раньше. Купишь чего-нибудь к завтраку, магазин в соседнем доме, понял? Потом - Натку, когда покормишь, не раньше! - пробегись по рынку. Прикинь, какую сумму нужно на джинсы, футболку и кроссовки, чтоб не пугать народ в приемной комиссии. Только по минимуму считай, деньги перехватывать придется, я, понимаешь ли, на вас не рассчитывал. Да, Наташке ничего не бери, я с Карелиным после экзамена переговорю, у него племяшка того же возраста, только повыше, не может быть, чтоб все ее тряпки повыбрасывали, из которых выросла...
   -З-зачем это, - забормотал Полька, мучительно краснея и пряча глаза, - не надо ничего занимать. Обойдемся, мы с Наткой не нищие, вот заработаю...
   -Заработаешь, вернешь, если неймется, - грубовато отрезал Игорь, неприязненно глядя на гостя. - Только учти, бродяжкой тебе нормальную работу не получить. Да и на собеседовании нужно прилично выглядеть...
   -Бродяжкой?! - возмущенно округлил глаза Полька. - Да я вполне нормально смотрюсь в спортивном костюме!
   -Кто сказал? - хмыкнул Игорь.
   -Ну... Павка.
   -Тоже мне - эксперт! Рыжий Павка из деревни Сосновка!
   -Ты... вы не оскорбляйте, - Полька гордо выпрямился. Одеяло скользнуло вниз, он испуганно подхватил его и пискнул: - Вполне... приличный костюм!
   -Мой, - вкрадчиво напомнил Игорь. - Маменькин подарок, чтоб ты знал.
   -Ясно, - Полька побледнел. - Вы... хотите его забрать?
   -Угадал. Он тебе все равно велик, не заметил? А мне в самый раз. И потом - маменька все же старалась, выбирала...
   Полька виновато молчал.
   -Ну как, план утвержден?
   Полька убито кивнул.
   -Постарайся к двум быть дома. Вернусь с деньгами, смотаешься за обновками, вещевой рынок часов до четырех работает. Потом... обговорим остальное, лады? Выработаем, как говорится, правила для совместного существования. Можешь придумать свои пункты. Даже записать, если сумеешь. Бумага и ручки в моей комнате, на письменном столе, ферштейн?
   Полька смотрел угрюмо, но возражать не решался, что уже обнадеживало. Игорь легонько шлепнул по рыжему затылку и весело пообещал:
   -Прорвемся, не боись. Эх ты, Полька-бабочка!
  
   ***
  
   Поля сидела, подперев щеку ладошкой, и умиленно наблюдала, как Наташа завтракала.
   Манную кашу - с маслом и малиновым вареньем! - малышка ела благоговейно. Каждый раз смотрела на свою ложку как на чудо, смешно жмурилась и вздыхала.
   Стаканчик с йогуртом едва ли не пугал ее, Натка время от времени совала туда нос и старательно нюхала. Проверяла, пахнет ли белая смесь неведомым ананасом, как пообещала старшая сестра. А свою половину кекса с изюмом Натка вообще собиралась оставить "на потом". Никак не хотела верить, что получит сегодня и обед, и ужин.
   Поля вздохнула, чувствуя себя виноватой: они с Павкой не всегда могли накормить малышку, сами порой по два-три дня крошки во рту не держали, когда отчим запивал. Поля и домой-то в это время не показывалась, хорошо, если мама или Павка разыскивали ее и совали ломоть хлеба.
   У соседей Поля никогда из еды ничего не брала. Она не маленькая, чтоб кусочничать, и не нищая. К тому же всегда было стыдно за маму, видела же - соседи ее осуждали, из-за них, из-за детей. А если узнают, что они голодают...
   Тетя Нюся давно говорила: детям в любом интернате лучше будет, чем в такой семье. Не понимала, глупая, что Поля в своем доме папу видит. Маму совсем другую помнит - веселую и ласковую, это сейчас у нее вечно взгляд затравленный. А маленького Павку Поля знала когда-то толстощеким, неуклюжим баловнем, даже не верится.
  
   Наташа священнодействовала - ела йогурт. Ясные синие глаза будто подернулись перламутром, стали сонными-сонными, видимо, нелегко малышке далась неделя свободы. А может, она впервые за долгое время наелась по-настоящему. Поля и не помнила, когда сестре в последний раз перепадало горячее.
   До кекса дело так и не дошло. Натка спрятала его в карман и прерывисто вздохнула. Она устала и от обильного завтрака, и от впечатлений - столько еды!
   Поля умыла сестру. Сунула в руки резинного утенка - Игорь вчера где-то отыскал, Наташа даже спала с ним - и строго сказала:
   -Я сейчас сбегаю по делам, а ты поспи. Если проснешься раньше, чем я вернусь, поиграй с утенком. К двери не подходи, никому не открывай. Это город, а не деревня, тут люди всякие, помнишь бомжей в парке?
   Натка кивнула, ее глаза испуганно округлились.
   -Не забывай - у меня ключи, у Игоря тоже, мы сами войдем.
   Поля поцеловала сестру в шелковистую щечку. Сердце замерло, вдруг показалось, что все теперь пойдет хорошо.
   Она уложила Наташу. Малышка не сопротивлялась, длинные пушистые ресницы слипались, она уже засыпала.
   Поля подошла к зеркалу и горько усмехнулась: действительно похожа на парня, как только раньше не замечала? То ли спортивный костюм виноват, сидит мешком - а сейчас и грудь перебинтована! - то ли волосы неаккуратно подстрижены, то ли дурацкие веснушки слишком заметны - не понять.
   "Ну и ладно, - раздраженно фыркнула Поля, - ну и пусть. Зато сегодня джинсы настоящие надену и кроссовки новые, и футболку. Это вовсе не мальчишеская одежда, так все сейчас ходят, я специально к городским девицам присматривалась, чтоб не выделяться".
   Поля взглянула на часы: только десять, она тысячу раз везде успеет. И на рынок сгоняет, к вещам приценится, и насчет работы все узнает.
   Или лучше не звонить сегодня? Подождать, пока приоденется?
   А если место уйдет?! Не одна же она работу ищет! Такую, чтоб особой квалификации не требовала.
   Поля заволновалась, не понимая, что хуже - потерять работу из-за собственного ротозейства - чего медлить, раз адрес и телефон на руках? - или из-за внешнего вида, спортивный костюм, в самом деле, великоват.
   Поразмыслив, решила рискнуть. Ну, выставят, и что, конец света наступит? Ее могут не взять на работу просто из-за возраста, кому нужна нянька без опыта и рекомендаций? Не местная, да еще и рыжая в придачу...
   Поля долго стояла у телефона, репетируя в уме, как и что она скажет. Потом глубоко выдохнула, перекрестилась и набила номер. Трубку взяли сразу же, и капризный девичий голос протянул:
   -Да-а?
   Мгновенно забыв все слова, Поля хрипло проговорила:
   -Я насчет работы звоню.
   -Ах, нянькой?
   -Да.
   -А кто вы?
   -Я?
   -Ну не я же!
   -Я... в этом году школу окончила.
   -Ска-ажите, пожалуйста, какое совпадение, - пропели на другом конце провода, - я тоже!
   Поля замолчала, не понимая, что еще говорить. Девица нетерпеливо поторопила:
   -Дальше-то что?
   -Э-э... поработать летом хочу, - еле слышно пробормотала Поля. - Перед институтом. Я, видите ли, иногородняя, мама мне много... посылать не сможет.
   -Па-анятно... - незнакомка посопела в трубку и нерешительно спросила: - Сейчас прийти можешь?
   -Конечно.
   -Тогда беги быстрее, пока я дома. Я тебя с... Софьей Павловной познакомлю.
   -С кем?
   -С бабкой своей! - раздраженно рявкнула трубка. - Ей решать - подойдешь ты или нет!
   -Ясно, - ничего не понимая, пролепетала Поля. - Уже лечу.
   -Шементом, милая, шементом! Я ждать не собираюсь, у меня свиданка!
   Поля растерянно послушала короткие гудки и осторожно положила трубку. Заглянула в комнату: Наташа крепко спала, прижимая к груди цыпленка и свернувшись калачиком.
   "Куклу ей куплю на первую же зарплату, - горячо пообещала Поля, закрывая дверь на ключ. - И... игрушку мягкую, чтоб спала с ней. И платье самое красивое, лишь бы меня на работу взяли!"
  
   ***
  
   Нужная улица оказалась у самой церкви, рядом с парком. Поля растерянно вертела головой, она такого еще не видела: казалось бы, частные дома, как в деревне, но какие...
   Настоящие замки!
   Побольше, поменьше, с башенками и без, одноэтажные, двух-трех или четырех, с верандами вокруг и зимними садами на крышах, за высоченными каменными заборами или за витой чугунной решеткой, с белыми колоннами под старину или ротондами во дворе, с будкой охранника у ворот и просто с домофоном и видеокамерой у калитки... - Поля поежилась, настолько сама она не вписывалась в подобное великолепие.
   Ее обязательно прогонят!
   Детям из богатых семей нужна совершенно другая няня - со специальным образованием, знанием языков и с опытом. Поля всю школьную библиотеку наизусть выучила, пока спасалась там от отчима зимними ночами, начиталась всякого. Понятно, что старуха - как ее там? Софья Павловна? - тут же выставит Полю за ворота, как только увидит.
   Но сдаваться без боя не хотелось - да и что она теряла? - и Поля неохотно побрела к нужной калитке. Нащупала паспорт под курткой - специально для него дома карман с изнанки пришила, чтоб случайно не потерять - и порадовалась, что этот дом не из самых вычурных. Всего два этажа, и охранника нет, только домофон и глазок видеокамеры.
   Поля несмело нажала на кнопку и вздрогнула, услышав знакомый голос:
   -Ну, чего нужно? Мы не покупаем с рук, иди отсюда.
   Поля откашлялась, во рту вдруг пересохло. Глубоко вдохнув, она просипела:
   -Это я. Мы договаривались о встрече. Я вам только что звонила.
   -Ня-янька?
   -Да.
   -Ну, милочка, я тебя как-то по-другому представляла...
   Поля молчала, стиснув зубы. Сердце билось у самого горла, ладони вспотели, Поля вороватым движением - дурная привычка - вытерла их о брючины.
   -Впрочем, мне-то что, - хмыкнула девица, - не я решаю. Проходи.
   Что-то щелкнуло, и калитка распахнулась. Поля нервно вздрогнула, ей стало страшно. Она нерешительно шагнула во двор и почти не удивилась, услышав, как за спиной захлопнулась дверь.
   Стараясь не смотреть по сторонам, девушка скованно зашагала по дорожке, посыпанной красным песком и обложенной прозрачными зеленоватыми глыбами. Рядом росли странно изломанные карликовые деревья, яркие крошечные цветы густо усыпали клумбы, словно по сторонам дорожки небрежно бросили пестрые восточные коврики.
   Поля переставляла ноги будто Буратино, так они одеревенели. С трудом поднялась на крыльцо и толкнула высокую стеклянную дверь. Оказалась в холле и замерла, потрясенная, чувствуя себя жалкой оборванкой в царском дворце.
   По широкой лестнице сбежала молоденькая девушка, ровесница, как уже знала Поля. Белокурая, голубоглазая, одетая в лаковую вишневую юбочку, короткий топик без плеч и босоножки на шпильках. Стройная, длинноногая, с высокой грудью и тонкой талией она показалась Поле настоящей красавицей, и это почему-то мгновенно привело ее в чувство.
   Поля развернула плечи и выпрямилась, напоминая сейчас оловянного солдатика. Осторожно разглядывая девушку, она пролепетала:
   -Меня зовут... Поля. Морозова.
   -Ну и имечко! - фыркнула девушка. - Такое же странное как ты сама. А полное как, ну, по документам?
   -Аполлинария.
   -Кошмар! Я бы повесилась, - убежденно заявила девушка. - Смени пока не поздно.
   -А... тебя как зовут?
   -Вас, усвоила? Я все-таки почти твой... работодатель!
   -Хорошо. Как к... вам обращаться?
   -Елена.
   Поля кивнула и подумала: странно, что эта воображала не назвала отчества.
   Девушка обошла вокруг Поли, как возле новогодней елки. Дотронулась до рукава и неохотно сказала:
   -Ничего костюмчик. Только нужно было брать размера на четыре меньше. Да и с ростом ты перестаралась. Ладно! Пойдем, я тебя познакомлю с... Софьей Павловной.
   -Подожди... те! - испуганно окликнула Поля.
   -Ну что еще? - раздраженно обернулась Лена, успевшая взбежать на десяток ступенек.
   -Вы не сказали, к кому пригласили няню. Кто у вас - девочка, мальчик, сколько ребенку лет...
   -Ребенку - ха! Впрочем, ты права, она хуже любого ребенка, с чем тебя и поздравляю!
   -О чем это вы? - испугалась Поля, оглядываясь на входную дверь.
   -О бабушке моей, о ком еще, - зло фыркнула Лена. Помолчала и, понизив голос, добавила: - Это ей нужна нянька. Вернее, она считает - компаньонка. На три-четыре часа в день, чтоб было с кем пообщаться, а то бабушка почти не выходит. У нее что-то с венами или с капиллярами, все время забываю, как эта болезнь называется. Ну... от любых нагрузок сосуды лопаются, та-акие кровоподтеки образуются - жуть чистая. Ба... э-э... Софья Павловна обычно в кресле дни проводит или на веранде сидит, свежим воздухом дышит.
   Поля ошеломленно молчала, не зная, что сказать. Лена почти сочувственно буркнула:
   -Ладно, не дергайся, четыре часа в день потерпишь, я ее семнадцать с половиной лет терплю, жива, как видишь. И потом - может, ты ей не понравишься. Знаешь, сколько человек уже сюда приходило?
   -Сколько? - потерянно прошептала Поля.
   -Много. Работа-то халявная!
   -П-почему - халявная?
   -Нет, скажешь? За сто баксов в месяц со старухой языком молоть, только и всего. Или слушать почтительно, когда она в воспоминания ударится. Ни тебе горшков выносить, ни уколы ставить, ни с ложки кормить или слюни подтирать - класс.
   Поля сдвинула брови, размышляя. Потом озадаченно пробормотала:
   -А зачем тогда твоей бабушке... компаньонка?
   -Я ж тебе объяснила, ты чем слушаешь?
   -Но... она же не одинока, у нее родные есть, ты, например, зачем ей чужие для обычных бесед?
   -Я-я? - искренне возмутилась Лена. - Скажешь тоже! Мне что, делать больше нечего, как ее бредни каждый день выслушивать?
   -А мама, папа...
   -Ты еще братца моего приплети до кучи!
   Поля пожала плечами. Она не сомневалась, что Ленина бабушка погонит ее в шею. Если Софье Павловне нужна собеседница, то лучше пригласить даму постарше, а не вчерашнюю школьницу.
   Ну и ладно. Поле совсем не понравился этот дом, и Лена тоже не понравилась. В ней столько высокомерия, что Поля чувствовала себя последним быдлом, до того противно...
   Поля нахмурилась и напомнила себе, что папа из старинного боярского рода и всегда этим очень гордился, и снова расправила плечи. Посмотрела на Лену и неуверенно сказала:
   -Попробую. Не подойду, так не подойду, ничего страшного, вы первые, к кому я пришла по объявлению.
   -Лучше бы подошла, - проворчала Лена. - Знаешь, как меня бабушкины капризы достали? - Она выразительно шлепнула себя под подбородком. - Еще и мама заставляет по вечерам ровно час с ней отсиживать, хочу я, не хочу... Вот она у меня где, Софья Павловна!
  
   ***
  
   К Полиному удивлению, Софья Павловна жила на втором этаже. Хотя, казалось бы - больные ноги, а тут лестница, во двор выйти насколько сложнее.
   Поля тенью шла за Леной, бросая по сторонам настороженные и восхищенные взгляды. Никогда она не видела ничего подобного и чувствовала себя чуть ли не преступницей, ступая по пушистым коврам в старых кроссовках.
   Из какой-то комнаты вышла молодая женщина с пылесосом, увидела их и подалась назад, пропуская. Поля поймала любопытный взгляд и поежилась. Лена заметила ее смущение и насмешливо бросила:
   -Не бери в голову, это просто прислуга.
   "А я кем стану, если получу работу? - растерянно подумала Поля. - Тоже прислугой?"
   Лена остановилась перед тяжелой деревянной дверью - не стеклянной, как другие, Поля невольно отметила - и подняла руку к звонку. Но не позвонила. Вдруг развернулась и строго спросила:
   -Ты, правда, в институт собираешься?
   -Да. Я... окончила школу с золотой медалью.
   -Ну, ты даешь, зубрила, - хмыкнула Лена. - Выходит, у тебя только собеседование, никаких экзаменов?
   -Точно не знаю, - помедлив, призналась Поля. - В худшем случае - один экзамен. Правда, мама говорила: некоторые институты учитывают государственный, единый.
   -А кто у нас мама?
   -Учительница математики.
   -С тобой все ясно. Теперь шагаем в пасть ко льву!
   Лена ободряюще подмигнула, и у Поли отлегло от сердца: может, эта девица не такая уж противная, и они даже подружатся со временем?
   Лена нажала на кнопку звонка, и хриплый раздраженный голос рявкнул прямо над Полиной головой, она едва не подпрыгнула от неожиданности:
   -Кого черт принес?!
   -Меня, бабушка, - невозмутимо ответила Лена. - Я не одна, я с... соискательницей.
   -Расширяешь словарь? Это хорошо, это полезно, по крайней мере, - громыхнуло из динамика - Поля только сейчас заметила серебристую решетку в деревянной панели. - И кого ты на этот раз ко мне притащила? Опять шваль какую-нибудь на улице подобрала? Мозгов у тебя... Впрочем, ты и сама знаешь!
   Лена поморщилась, но огрызаться не стала. Криво улыбнулась Поле и отрапортовала:
   -Девица семнадцати лет...
   -Ха! Девица! Да еще семнадцати лет! В наше-то время! Да у тебя точно проблемы с головой!
   Поля покраснела. Лена, не обращая внимания на гнусные реплики, сухо продолжила:
   -Будущая первокурсница, иногородняя, хочет подработать летом, мама учительница, лишних денег в семье нет.
   -Зато ты их задницей ешь, те лишние деньги, - ядовито проскрежетал динамик. - Не хочешь поделиться?
   Поля попятилась, ей вдруг захотелось оказаться как можно дальше отсюда. Утешало одно: нет никаких шансов получить работу у этой... у этой...
   Лена сжала кулаки. Поле показалось: она сейчас плюнет на все, развернется и сбежит. И правильно сделает!
   Но Лена сдержалась. Глубоко вздохнула и холодно сказала:
   -Школу она окончила с золотой медалью.
   -В дыре какой-нибудь, не иначе, - хмыкнул динамик.
   -У меня все, - Лена с ненавистью смотрела на дверь. - Будешь знакомиться, или я провожу девушку?
   Динамик странно захрюкал, Поля только через несколько минут поняла, что старуха за дверью так смеялась. Лена с застывшим лицом ждала. Наконец старуха неохотно просипела:
   -Пусть заходит. Только одна. Тебя я сейчас не хочу видеть.
   Что-то звонко щелкнуло, и дверь приоткрылась. Лена кивнула Поле на порог и ободряюще шепнула:
   -Не трусь, не сожрет, у нее только язык змеиный. И... постарайся получить эту чертову работу!
  
   Впавшая в ступор Поля и не заметила, как ее втолкнули в комнату. За спиной захлопнулась дверь, и она побледнела, почувствовав себя чуть ли не в ловушке.
   -Ну, здравствуй, коли пришла, - проворчал кто-то сбоку.
   -З-здравст-твуйте, - прошелестела Поля, разворачиваясь на голос.
   Прямо перед ней стояло огромное кожаное кресло. Поля растерянно улыбнулась: на нее в упор смотрела величественная старуха. Широкоплечая, сухощавая, с нервным лицом и язвительными глазами.
   Поля невольно отметила тяжелый упрямый подбородок, крупный нос с горбинкой и абсолютно седые волосы, очень густые, жесткие и прекрасно подстриженные. Белоснежная блузка с высокой стоечкой, темно-серая юбка из шерстяной фланели, крупный медальон с зеленым камнем и перстни на смуглых пальцах. Только ноги выбивались из общего ряда. Они слишком по-домашнему лежали на высоком пуфике и были прикрыты пуховой шалью.
   -Все рассмотрела? - ядовито поинтересовалась старуха.
   Поля от растерянности кивнула. В самом деле, глупо так пристально таращиться на незнакомого человека. И невоспитанно, как сказала бы мама.
   Темные пронзительные глаза смущали, и Поля перевела взгляд на руки, вольготно лежащие на широких подлокотниках. Совсем не старческие руки, без пигментных пятен и сморщенной кожи. С сильными длинными пальцами.
   -Представься, - приказала Софья Павловна.
   Поля вздрогнула и неожиданно для себя выпалила:
   -Аполлинария Морозова!
   Глаза старухи странно блеснули, пальцы вцепились в подлокотники, она резко выпрямилась и замерла, бесцеремонно рассматривая Полю. Потом заметно расслабилась и задумчиво пробормотала:
   -Вот значит как - Аполлинария. Да еще Морозова. Плюс - отвратительно рыжая, так-так-так... - И угрюмо рассмеялась. - Жаль, занавес скоро упадет, уж очень любопытно карты ложатся...
   Поля изумленно моргнула: "отвратительно" рыжей ее назвали в первый раз. Рыжей - это сколько она себя помнит, но почему "отвратительно"?
   Старуха снова откинулась на спинку кресла и холодно бросила:
   -Коротко о себе!
   -Коротко - это как? - Поля увидела себя в большом зеркале - ну и чучело сутулое! - выпрямилась и покраснела.
   -Проблемы с головой? - участливо поинтересовалась Софья Павловна.
   -Нет!
   -Тогда слушаю.
   -В сентябре исполнится восемнадцать лет, - хмуро забубнила Поля, рассеянно рассматривая комнату, - в этом году окончила школу, собираюсь поступить в местный университет, хочу стать программистом. Есть младшая сестра, брат, мама, папа умер - больное сердце. Жила в Сосновке. Папа работал раньше в лесничестве после питерской лесной академии, мама - учительница математики. Все.
   -Живешь где?
   -У... знакомых. Когда смогу, сниму комнату.
   -Почему не общежитие?
   Рассказывать о сестре Поля не собиралась, поэтому сухо бросила:
   -Не хочу. Комната лучше.
   -Паспорт при тебе?
   Поля неуклюже пошарила под курткой, доставая паспорт. Потом настороженно наблюдала, как Софья Павловна перелистывала его, рассматривая каждую страничку чуть ли не на свет и раздраженно хмыкая. На лету поймала брошенный паспорт и замерла, ожидая отказа и заранее радуясь ему.
   Старуха молчала. Ее глаза показались Поле отсутствующими, Софья Павловна явно думала о своем. Вот она сдвинула брови и поджала губы. Вот кивнула, лицо ее смягчилось, губы дрогнули в слабой улыбке. Она посмотрела на Полю и сказала:
   -Рискнем, Аполлинария. С завтрашнего дня выходишь на работу. Сейчас лето, занятий в институте нет, жду тебя к двум часам, в шесть отпущу. Приходишь ежедневно кроме субботы, воскресенья. Зарплату получаешь каждую пятницу - тысячу рублей, копейка в копейку.
   Поля шумно выдохнула. Она никак не ожидала такой огромной суммы, хотя Лена, кажется, что-то такое говорила.
   И время Полю устраивало. После обеда Натка ложится спать, потом спокойно играет одна. Поля всего-то через час-другой после ее обеденного сна вернется, ничего страшного, Наташа очень самостоятельна.
   Софья Павловна насмешливо фыркнула, будто нехитрые Полины размышления написаны на ее лице. Шлепнула по подлокотнику и холодно произнесла:
   -Три условия.
   -Да?
   Поля непроизвольно поежилась. Внимательный, изучающий взгляд темных глаз, совсем не старческих глаз, ярких, живых, пронзительных - смущал ее.
   -Первое - не врешь. Никогда не врешь, подчеркиваю. Даже если мой вопрос не нравится, отвечаешь. Прямо и без лицемерия, я его не терплю. Что-то не устраивает - говоришь. Почувствую вранье - лишишься места моментально и без предупреждения. Это ясно?
   Поля робко кивнула.
   -Второе - выполняешь все мои распоряжения, без споров и сразу. Скажу - песни пой, будешь петь. Скажу - книгу читай, будешь читать. Скажу - изучаем шумерский язык, зубришь со мной. Станешь моими глазами и ушами на улице, в доме, везде, я сейчас практически не выхожу, мне скучно. Беседуешь на любые интересные мне темы, искренне и полно высказывая свое мнение.
   Поля попыталась возразить, ей вовсе не улыбалось выполнять роль шпиона, но Софья Павловна подняла руку и властно бросила:
   -Унижать специально не собираюсь. Ежели что не так, извини, но деньги за красивые глазки не платят, потерпишь.
   Поля промолчала, невольно соглашаясь.
   -Третье - ТАМ ходи, - Софья Павловна небрежно кивнула в сторону окна, - в чем хочешь, мне плевать. Здесь будешь переодеваться, одежду тебе приготовят. Сейчас ты больше на бродяжку похожа, а не на девицу из приличной семьи.
   Поля покраснела. Старуха удовлетворенно улыбнулась, будто радуясь ее унижению. Посмотрела на настенные часы и равнодушно спросила:
   -Все устраивает?
   "Четыре тысячи в месяц, - напомнила себе Поля, бессильно сжимая кулаки. - Я смогу хоть немного отдавать Игорю за комнату. И платить за Наташин садик. Тогда ей не придется сидеть дома одной, пока я на работе или в институте, как я об этом сразу не подумала..."
   Поля задрала вверх подбородок и твердо произнесла:
   -Да.
   -Прекрасно, - хмыкнула Софья Павловна.
   Она нажала на кнопку, вмонтированную прямо в подлокотник кресла. Поля только сейчас заметила компактный пульт у старухи под рукой с целым рядом панелей и горящих огоньков.
   Щелкнула, открываясь, дверь, на пороге стояла пожилая женщина в темном строгом платье и белоснежном кружевном переднике. Она почтительно спросила:
   -Вызывали, Софья Павловна?
   -Да. Снимите мерки с этой девушки! Я дам эскиз платья, отнесете заказ в ателье. Узнайте размер обуви, я объясню, что купить. Потом покажите Аполлинарии комнату, где она сможет переодеваться перед работой.
   Женщина кивнула.
   -Аполлинария, жду вас... в понедельник. Как раз платье будет готово. - Софья Павловна прикрыла глаза и прошелестела: - Все. Обе свободны. Я устала.
  
   ГЛАВА 4
  
   До понедельника время пролетело как во сне. Хозяина квартиры Поля практически не видела. Сдав на очередную тройку последний экзамен, Игорь до позднего вечера пропадал в редакции. Исчезал, пока они спали, и, возвращался, когда гости уже ложились.
   Поля порой слышала его, но из комнаты не выходила. А если Игорь заглядывал к ним, дышала размеренно и сонно, притворяясь спящей.
   Известие, что она, кажется, получила работу, Игорь воспринял без всякого энтузиазма. Посмотрел недоверчиво и пробормотал, что хотел бы видеть сумасшедшего, пригласившего нянькой такое рыжее чучело.
   Чучело - подумать только!
   На "чучело" Поля всерьез обиделась. Ей-то казалось - она прекрасно выглядит в новой одежде, пусть и не выбирала ее лично. Игорь все купил сам, не слушая Полиных робких возражений и одергивая ее как мальчишку, едва Поля открывала рот.
   Впрочем, - вздохнула девушка - он и считал ее мальчишкой. Хотя Поля надеялась, что утром Игорь "прозреет" и извинится перед гостьей.
   Почему нет? Ночь прошла, он выспался, отдохнул, освещение опять-таки другое, Лена же не заподозрила в ней парня?
   Полученная работа волновала Полю: не может же она ЗДЕСЬ притворяться бездомным мальчишкой Полькой, а ТАМ - воспитанной барышней Аполлинарией из приличной семьи? Неизвестно, какую одежду для нее приготовит Софья Павловна. Поля почти не сомневалась - строгое темное платье с белым передником, как для всей прислуги. А если Игорь случайно знаком с этой семьей и бывает у них время от времени...
   Кошмар!!!
  
   Обдумав все хорошенько, Поля решила раскрыть себя. Однако не говорить же открыто - мол, здрасьте, я - девица, а не юноша?
   Глупо и унизительно. Игорь САМ должен увидеть в ней девушку. Увидеть, раскаяться и извиниться.
   Больше всего Поле хотелось именно этого - искреннего раскаяния. И извинений. В конце концов, Игорь оскорбил ее, приняв за парня!
   К возвращению Игоря из института Поля честно разодрала свои кудряшки, сломав несколько зубьев у старой хозяйской расчески. Пригладила волосы и сочла, что теперь только слепой не угадает в ней девушку, пусть и не очень симпатичную, не всем же рождаться красавицами.
   Поля и бинт сняла, так не хотелось притворяться парнем. Долго поправляла перед зеркалом спортивную куртку, пока не показалось - грудь обрисована довольно отчетливо.
   Все впустую!
   Она зря старалась.
   Игорь не слепой, но Полиного преображения не заметил.
   Раскаялся - ха! Дружески щелкнул Полю по затылку и погнал ставить чайник. Мол, "нечего время терять, сейчас помчимся на вещевой рынок".
   В результате Поля получила темно-серые джинсы, черные кроссовки и черную же футболку, только ворот чуть оживляла тонкая белая полоска. И сменную футболку Игорь купил черную, лишь полоса у ворота не белая, а синяя.
   Якобы другой цвет "рыжим" противопоказан! Если, конечно, найденыш не хочет напоминать попугая-какаду.
   Попугаев-какаду Поля в жизни не видела. Не представляла, как они выглядят, но спорить не рискнула: вдруг правда? Она несла пакет с обновками и мысленно хоронила в себе девушку, прекрасно понимая: чем дальше в лес, тем больше дров. Признаться в обмане ПОТОМ она просто не сможет!
   Поля горевала и утешала себя мыслью - рано или поздно все равно переедет от Игоря и тогда окончательно станет Аполлинарией. Если же они случайно столкнутся в городе или институте, она всегда сможет сказать, что Полька вернулся домой - или уехал куда-нибудь? - а она - Аполлинария, всего лишь сестра-близнец.
   Идея показалась Поле стоящей, и она порадовалась, что там, в лесу, Игорь встретил ее в платье, и сам придумал сестрицу своему "найденышу". Теперь не очень удивится, наткнувшись на нее.
   Полька и Аполлинария!
   Он и она.
   Близнецы!
   Смешно.
  
   Купив Поле новые вещи - для Наташи Скуратов принес на следующий день плотно набитую клетчатую сумку с детским приданым - Игорь перестал замечать гостей. Он считал себя обязанным пополнять запас продуктов в холодильнике, и на этом все.
   Если честно, Поля радовалась неожиданной свободе. Кормила младшую сестру завтраком, и они целыми днями бродили по городу, впервые не привлекая внимания и ничем не выделяясь среди остальных детей и подростков.
   После обеда Наташа охотно ложилась спать, а Поля убирала квартиру и готовила что-нибудь на ужин.
   Она с удовольствием развесила в шкафу многочисленные Наташины платьица, летние и зимние, практически новые, нарядные и достаточно дорогие. Поля увидела как-то одно из них в магазине и ужаснулась цене.
   Нижнее белье, колготки, носки, гольфы, свитера, кофты, курточки, брючки, босоножки, туфельки, ботиночки и даже беленькая заячья шубка - чего только не оказалось в сумке. У Поли глаза разбегались, когда разгружала ее, а Наташа встречала каждую вещь потрясенным вздохом. Благоговейно трогала обновки пальчиком и неверяще лепетала: "Это тоже мне?"
   Поля буквально сияла, одевая по утрам младшую сестру. И по-детски радовалась своим джинсам и двум футболкам.
   Обе сестры искренне находили друг друга красавицами и дружно старались не вспоминать о родном доме. Они впервые ничего не боялись. Спокойно ели, спокойно гуляли, спокойно ложились спать, не опасаясь пьяного окрика или внезапной затрещины, не дрожали за маму и брата.
   У Наташи за два-три дня порозовели и округлились щечки. Синяки потускнели и уже не так бросались в глаза. Жаль, совсем не исчезли, на улицу Поле приходилось надевать на сестру колготки и платье с длинными рукавами, несмотря на жару. Не хотелось, чтоб соседи приставали с вопросами.
   Поле порой казалось, Натка почти не помнит Игоря. Малышка не расспрашивала о нем, не заходила в другую комнату, словно не замечая ее. Не обращала внимания на чужую обувь в прихожей и на мужские вещи на вешалке. Может, малышка боялась "спугнуть" только-только обретенную новую жизнь?
   Жаль, сама Поля забыть о Скуратове не могла. Ныряла в постель и долго лежала без сна, прислушиваясь к любому шороху на лестничной площадке. И взволнованно приподнимала голову, когда Игорь наконец приходил: один? С другом? Или...
  
   Вот и сегодня Поля не дождалась его возвращения. Уложила Наташу в постель и теперь стояла у окна, слепо глядя на притихший двор. Детские площадки опустели, никто не гонял в футбол, не скрипели качели, только старухи сидели у крыльца, неспешно обсуждая что-то неизменно важное и радуясь вечерней прохладе.
   Поля судорожно вздохнула: завтра понедельник. Завтра у нее первый рабочий день. Хорошо, не с утра, иначе б она вообще не сомкнула глаз.
   В голову лезли всякие глупости. Почему-то казалось - ее и в дом завтра не пустят. Выгонят, словно попрошайку, и посмеются, едва Поля заикнется о работе. Хорошо бы, Лена оказалась на месте, она Полю хоть в лицо знает.
   Поля сегодня полдня провела у зеркала. Представляла себя перед особняком, "видела" резную калитку и блестящую кнопку звонка. Делала серьезное лицо и лепетала "в домофон", что она - новая компаньонка Софьи Павловны, и ей назначено подойти к двум.
   Тоненькая фигурка в темном выглядела слишком хрупкой и Поле не нравилась. Высокая шея смотрелась чересчур тонкой и жалкой, редкие веснушки на бледном лице раздражали, глаза казались такими же рыжими, как и волосы. Человек в зазеркалье, по мнению Поли, не вызывал доверия!
   Тринадцать, четырнадцать, ну, пятнадцать лет.
   Но никак не семнадцать, почти восемнадцать.
   Видела Поля в городе своих сверстниц, уж их-то никто не принял бы за мальчишек, она ничуть не сомневалась. И держались они совершенно по-другому: уверенные в себе, умело накрашенные, модно, часто вызывающе одетые. Они неизменно улыбались, звонко, на зрителя, смеялись. Разговаривали громко и, порой, не выбирая выражений.
   Поля даже перед зеркалом не сумела скопировать их. Как ни старалась, оставалась застенчивой деревенской простушкой, а не городской девицей, без пяти минут студенткой.
   Ох, выставят ее завтра!
   Точно выставят.
   Поля прижалась пылающим лбом к прохладному стеклу. Она не представляла, как проведет четыре часа с Софьей Павловной. Что старуха потребует от нее? Не придется ли завтра же отказаться от работы? Что она тогда скажет Игорю?
   Поля грустно улыбнулась: по счастью, Игорь ни о чем не расспрашивал. Его не заинтересовало, каких детей Поля собирается нянчить - больших или маленьких, мальчика или девочку. Одного, двух или трех.
   Ни одного вопроса!
   Поля не рискнула признаться, что ее взяли "компаньонкой" к больной старухе. Просто показала Игорю нужное объявление и промямлила, что сходила по этому адресу и получила место. Кажется.
   Девушка сердито фыркнула: может, Игорь и не удивится, узнав, что ей отказали? Пожмет плечами и буркнет, что уж он-то сто процентов не взял бы "няней" рыжего "оторвыша" с улицы.
   "Что-то в этом духе он и заявил, услышав о моей работе, - раздраженно сдвинула брови Поля. - Будто цвет волос - главное, и будь я не рыжей, а блондинкой, скажем, или брюнеткой... О-о-о! А если мне, в самом деле, перекраситься?!"
   Подумав, Поля с сожалением отказалась от этой мысли: так ее и Лена завтра не узнает. Не хватало прямо на улице объясняться, что она - та самая Аполлинария, только вот уже не рыжая, а перекрасилась исключительно для солидности.
   Вот потом... позже... когда к ней привыкнут...
   "Черт, - Поля в сердцах шлепнула ладошкой по подоконнику, - Игорь же считает меня мальчишкой! А парни... не меняют цвета волос из-за настроения. Кажется, они вообще не красятся, ну, большей частью. Вот жалость-то..."
   Поля погрустнела. Вышла на кухню и поправила салфетку на тарелке с салатом. Гречневую кашу с сосисками она заранее поставила в микроволновку. Третья часть шоколадки - Наташа сама делила - лежала у чайной чашки рядом с кексом.
   -Первый час ночи! - возмущенно пробормотала Поля, бросив взгляд на часы. - Интересно, где он так долго шляется?!
  
   ***
  
   Поля плохо запомнила следующее утро. Завтрак, прогулка по парку, игра Наташи у фонтана, ненужные знакомства с молодыми мамами, принимающими Полю то за мальчика, то за девочку - Поля не спорила ни с кем - утомили ее сегодня невероятно.
   Наташа, чувствуя напряжение старшей сестры, сама запросилась домой. Она действительно выглядела уставшей. Вяло пообедала и охотно легла спать, пообещав, что ни скучать, ни пугаться не станет. Проснется и поиграет с утенком до Полиного прихода.
   Время сегодня не летело, не бежало и даже не шло, оно тянулось. Поля тоскливо бросала взгляд на настенные часы и угрюмо отворачивалась: все еще рано.
   Она и душ приняла. И тщательно расчесала волосы - шипела при этом как кошка! И зачем-то прогладила джинсы. И сняла - Игорь все равно до вечера не придет - тугую нагрудную повязку, сшитую из старого Наташиного платья. И ногти подстригла коротко-коротко, как мама в детстве ей стригла.
   В половине второго Поля не выдержала и вышла из дома. Лучше она крюк по городу сделает, только бы не сидеть в четырех стенах и не смотреть на забастовавшие часы.
   Ровно за пять минут до начала рабочего дня Поля подошла к знакомой калитке. Бросила взгляд на пестрые клумбы и дрожащим пальцем нажала на кнопку звонка. Стояла и шептала побелевшими губами:
   -Здравствуйте, я Аполлинария Морозова, с сегодняшнего дня я здесь работаю. Д-да, работаю... Компаньонкой по объявлению? Нет, там "няня" было написано. Как же тогда? Просто работаю, так. С двух. Меня ждет С-софья Павловна.
   Путаясь и заикаясь, Поля пыталась достойно "представиться" раза три, не меньше. На четвертом гудки прекратились, и ее прервал веселый, нетерпеливый возглас:
   -Ты к Ленке?
   -Я? Да. То есть, нет.
   -Так нет или да?
   -Скорее, нет. Я... по объявлению. Я... на работу.
   -Ого! Это... к бабуле?
   -К Софье Павловне.
   -Заходи, она ждет!
   Поля трусливо толкнула калитку и ступила в свою новую жизнь. Шла, задирая подбородок все выше и выше, разворачивала узенькие плечи и сжимала кулаки. От волнения Поля ничего не замечала: красочные клумбы сливались в пестрые ленты, карликовые деревья мелькали зелеными пятнами, дорожка отсвечивала алым, словно ее только что окропили Полиной кровью.
   Дверь перед Полей распахнул невысокий, светловолосый парень, чем-то неуловимо похожий на Лену. Поля сразу поняла - брат.
   Длинноволосый, широкоплечий, коренастый, он смотрел на Полю с таким нетерпеливым и пренебрежительным любопытством, что она тут же нахохлилась и опустила глаза.
   -Я... мне, кажется, нужно переодеться, - неуверенно пробормотала она, рассматривая паркет.
   -Ну, бабуля дает, - хмыкнул парень, бесцеремонно разворачивая Полю лицом к свету. - Она б еще младенца в компаньонки выбрала!
   Поля сбросила с плеч чужие руки и возмущенно прошипела:
   -Мне почти восемнадцать!
   -Да-да, Ленка, помнится, что-то в этом духе и говорила, - насмешливо ухмыльнулся парень. - Еще о школе, медали, институте, веснушках и рыжих волосах...
   Поля покраснела и негодующе отвернулась. Голубые глаза глумливо блеснули, Поля сухо бросила:
   -Хорошо, я поднимусь так.
   -Да ладно тебе, - фыркнул парень. - Сейчас Марию Иванну позову, она разберется. - Он обернулся к лестнице и басовито воззвал: - Мария Иванна, тут к вам! Невинная девица семнадцати лет! Если не врет! Я о невинности и о годах!
   Поля делала вид, что рассматривает холл, но ничегошеньки от волнения не видела. Лишь чувствовала - мерзкий парень беззастенчиво изучает ее.
   Поля поежилась и с досадой подумала: "Лучше б он тоже принял меня за парня! Или... он и принял? Но... он сказал - "компаньонка", значит, все же понял, что я девчонка? А Игорь... "
   -Эй, компаньонка, - нагловато шлепнул ее по плечу парень, - меня Алексеем звать, а тебя?
   Поля молчала, больно прикусив нижнюю губу.
   -Ничего себе, - весело изумился парень. - Я смотрю, ты не очень-то нуждаешься в работе! Собираешься получать здесь денежки, а сама хамишь хозяйскому сыну!
   -Я не хамлю, - процедила сквозь зубы Поля. - Я молчу. Почтительно.
   -Ах, почтительно?
   -Именно.
   -А я желаю знать твое имя, - капризно протянул "хозяйский сын". - Между прочим, я представился! Если глуховата, повторяю - Алексей. Можно - Алексей Сергеевич. Подружимся, позволю называть Лешей или даже Лешенькой. Да, фамилия моя - Кирсанов. Красивая такая фамилия, любой запоминает на раз!
   Парень резко склонил голову и щелкнул воображаемыми каблуками. Поля угрюмо буркнула:
   -Аполлинария.
   -Как?!
   -Лучше - Аполлинария Владимировна. Я на работе.
   -Класс, - присвистнул парень. - Что называется: хватай мешки, вокзал уходит! - Он смерил Полю почти восхищенным взглядом и выдохнул: - Да уж, Аполлинария Владимировна - это вам не Мария Ивановна и даже... не Елена Сергеевна! Детка, я не сплю?
   -Я не детка!
   -О-о - прошу прощения, мамзель, - склонился в шутовском поклоне Алексей. - С пеленок отличался чрезмерной тупостью, вот с первого раза и не запомнил ваше имя-отчество, виноват-с.
   -Клоун, - со слезой в голосе прошипела Поля.
   -Рыжая!
   -Шут.
   -Веснушка в квадрате!
   -А ты... ты...
   Подобрать подходящий эпитет Поля не успела, по лестнице чинно сошла недавняя знакомая. Именно ей Софья Павловна поручила опекать Полю.
   Пожилая женщина смерила их внимательным взглядом и мгновенно поняла, что происходит. Укоризненно покачала головой и пропела:
   -Ах, Алексей Сергеевич, Алексей Сергеевич! Зачем же дразнить бедную девочку? Софья Павловна будет недовольна...
   -Думаешь, - Алексей лукаво подмигнул, - пацанка наябедничает?
   -Я не...
   -Зачем ябедничать? Достаточно посмотреть на ее личико, - улыбнулась Мария Ивановна. Мягко взяла Полю за плечо и подтолкнула куда-то под лестницу.
   Поля не сопротивлялась. Больше всего на свете ей хотелось сбежать отсюда. И уж во всяком случае - держаться подальше от этого наглого парня. Она вздрогнула, когда Алексей весело крикнул ей в спину:
   -Эй, детка, еще увидимся!
   -Вот уж без чего вполне обойдусь, - прошептала Поля, смаргивая непрошенную слезу.
   Мария Ивановна распахнула перед ней дверь, обитую такой же планкой, как и панели, практически незаметную на их фоне, и добродушно сказала:
   -Лешка - обычный оболтус, не обижайся. - Она кивнула Поле на шкаф. - Здесь платье и туфли, переоденься. На трюмо - шкатулка с заколками и шпильками, приведи голову в порядок. Там - туалетная комната, можно принять душ и... так далее.
   -Голову в порядок - это как? - не поняла Поля.
   Она откинула крышку деревянной шкатулки и озадаченно наморщила лоб: точно такие же невидимки всегда использовала мама, аккуратно подкалывая ими рассыпающиеся волосы на висках. Поля осторожно коснулась пальцем странных гребней, матово-коричневых, в красивых разводах, крупных и помельче, с короткими и длинными, чуть изогнутыми зубьями. Обернулась к Марии Ивановне и виновато пробормотала:
   -Я сама... не сумею. Я первый раз такое вижу.
   Мария Ивановна заглянула в шкатулку и удивленно приподняла брови. Поля поймала ее внимательный взгляд и невольно покраснела. Мария Ивановна, помедлив, пообещала:
   -Я помогу. - И, помолчав, добавила: - Научишься со временем, ничего сложного.
   -Да-а?
   Поля с сомнением посмотрела в зеркало на мелкие рыжие кудряшки. Она и дома-то с трудом с ними справлялась. Пока была маленькой, ее расчесывала мама, у Поли в то время даже косички были.
   Сейчас девушка предпочитала подрезать волосы, чтоб не мучиться. Жаль, никак нельзя подстричь короче, тогда они стоят на голове веером, не желая ложиться. Вот так, пока кудряшки до плеч, Поля кое-как их укладывала.
   Мария Ивановна не ответила. Распахнула шкаф и приказала:
   -Поторопись, Софья Павловна ждет. И запомни: в два ты должна быть в ее комнате. А сейчас уже без четверти три.
   -Сколько?!
   -Без четверти три.
   -Но я...
   -Думаю, Софья Павловна сегодня простит тебя, но завтра...
   -Я приду за полчаса!
   -Как угодно. Прикинь, сколько понадобиться времени, чтоб переодеться и причесаться. Ключ от калитки ты получишь. Я оставлю его на трюмо.
   -Мне... не нужно будет звонить?
   -Так. Откроешь и войдешь. Сразу сюда. Потом поднимешься на второй этаж.
   Поля робко сняла с плечиков нежно-сиреневое платье и восхищенно улыбнулась: оно ничуть не напоминало строгую униформу, которую носила Мария Ивановна. Оно... походило на старинное. С рукавами три четверти, с шелковым белоснежным полукруглым воротничком, такими же манжетами и поясом. С мелкими блестящими пуговками на груди и чуть расклешенной юбкой ниже колен. Кожаные белые туфельки на небольшом каблучке стояли под вешалкой, они даже внешне показались Поле мягкими и удобными.
   Поля обернулась и недоверчиво спросила:
   -Это, правда, мне?
   И тут же вспомнила Натку. Как младшая сестра восторженно таращилась на свои новые платья и шептала: "Это тоже мне?"
   -Не копайся, - нетерпеливо прикрикнула Мария Ивановна. - Я должна еще уложить тебе волосы!
   Поля растерянно посмотрела на нее, но Мария Ивановна отворачиваться и не подумала.
   "Хорошо, что я сняла повязку, - заторможенно размышляла Поля, путаясь в платье. - Здорово бы я в ней сейчас выглядела..."
   Поля благодарно улыбнулась пожилой женщине, когда та помогла разобраться с пуговицами. Переобулась и послушно села на мягкий пуфик, невидяще глядя в зеркало. Она болезненно жмурилась, Мария Ивановна довольно безжалостно орудовала расческой и щеткой. И торопливо метнулась к двери, услышав категоричное: "Готова".
   Поля и в зеркало-то посмотреть на себя не решилась, настолько была смущена происходящим. К тому же странный взгляд Марии Ивановны подстегивал ее и лишал остатков мужества. В голове звенела единственная мысль: "Хоть бы на лестнице ни с кем не столкнуться. Хоть бы на лестнице..."
  
   ***
  
   Поле повезло, она действительно никого не встретила по дороге. Радуясь этому, девушка нажала кнопку звонка и испуганно вздрогнула, услышав:
   -Явилась-таки!
   -Это я, Аполлинария Морозова, - пролепетала Поля, надеясь, что ее с кем-то путают, уж очень сердито рявкнул динамик.
   -Вот уж кому не грозит забыть твое имя, так это мне, - непонятно проворчала Софья Павловна. - Входи уж.
   Поля осторожно переступила порог и послушно прошла в центр комнаты, как ей сухо приказала работодательница. Встала, вытянувшись в струнку, и виновато сказала:
   -Я завтра вовремя приду, сегодня я время не рассчитала, извините.
   Софья Павловна выглядела абсолютно так же, как и в прошлую встречу. Только камень в кулоне сегодня оказался красным, а не зеленым. И лицо показалось Поле чуть побледневшим, а взгляд слишком напряженным, у Поли даже мурашки по спине побежали.
   Она непроизвольно поежилась, жалея, что сменила джинсы на платье - в нем Поля почему-то чувствовала себя неуверенно - и пробормотала:
   -Что-то не так?
   -Все так, - натужно рассмеялась Софья Павловна. - Я, милочка, практически никогда не ошибаюсь.
   -Вам везет, - бросила, не подумав, Поля и замерла, испугавшись собственной дерзости.
   -Вот уж нет, - вздохнула Софья Павловна. - Это слишком скучно, детка, поверь старухе.
   -Вы... не похожи на старуху, - робко улыбнулась Поля. - Совсем.
   -Надеюсь, ты не собираешься морочить мне голову глупыми комплиментами? - раздраженно фыркнула Софья Павловна. - Вот уж в чем я совершенно не нуждаюсь!
   -Я правду сказала, - Поля демонстративно села, не дожидаясь приглашения, и заметила, что Софья Павловна угрюмо усмехнулась. - Видели бы вы старух в нашей деревне! Вот они... настоящие.
   -А я, значит, игрушечная? - ядовито поинтересовалась Софья Павловна.
   -Мне в самом деле говорить лишь правду?
   -Если не хочешь потерять работу.
   Поля подумала. Бросила на свою нежданную компаньонку настороженный взгляд и выпалила:
   -В городе много фальшивого. Старость... тоже.
   -Поясни.
   -В ней нет... достоинства.
   -Во как! А подробнее?
   -Ну... здесь все молодятся.
   -Разве это плохо?
   Поля покачала головой:
   -Понимаете, если б ваши женщины действительно становились моложе, я о здоровье, энергии, памяти, фантазии... о многом. А они подтяжку сделают, накрасятся чрезмерно или сало с боков вырежут - я недавно передачу специальную по телевизору видела - и считают, что помолодели. А под маской - те же старухи. Немощные и комплексующие. Жалко их!
   Софья Павловна хрипло захохотала. Поля покраснела: она что, несет такие явные глупости?
   -Я не говорю о тех, кто вообще не стареет! - тоненьким голоском выкрикнула Поля. - Морщины есть, волосы седые есть, здоровья нет, а они все равно молодые. И умирают молодыми!
   Софья Павловна словно подавилась смехом. Долго кашляла, потом промакнула глаза белоснежным носовым платком и прокаркала:
   -Это ты о ком?
   -О своей бабушке, к примеру! - Поля раскраснелась от волнения.
   -О-о, я уже, кажется, знаю, что услышу, - проворчала Софья Павловна. - Тошнит заранее.
   -Меня в ее честь назвали, - с вызовом воскликнула Поля. - Она тоже - Аполлинария Владимировна Морозова, как и я. Мы полные тезки!
   -Ага, еще о внешней схожести не забудь, - саркастически хмыкнула Софья Павловна. - Мечи все до одной кучи, чего уж стесняться!
   -Но мы и правда очень похожи, - Поля взволнованно вскочила со стула. - И папа так говорил, и мама. Я такая же рыжая! И кудрявая. И характеры у нас...
   -Что есть, то есть.
   -Вы... о чем?
   -Подтверждаю - ты действительно рыжая. И кудрявая.
   -Вы... смеетесь надо мной?
   -Больше над собой, милочка, больше над собой.
   Поля растерянно моргнула. Софья Павловна устало улыбнулась и предложила на сегодня закончить разговоры на серьезные темы. Лучше пусть Поля поможет разложить пасьянс. Или поиграет с ней в "дурака". И ворчливо закончила:
   -Каждый человек, детка, сам строит свою старость. Жалкая для других, для него она - единственно возможная. С ней живет, с ней и умирает. А это... нелегко. Примириться с тем, что ненавидишь.
   Она кивком указала Поле на колоду карт, лежащую на столе. Девушка послушно принесла ее, напряженный, изучающий взгляд старухи почему-то тревожил. Софья Павловна смотрела так...
   Поля разочарованно вздохнула, не подобрав нужного слова. Узнавание, любопытство, какая-то застарелая неприязнь, странное одобрение и злость на собственную слабость - все в нем. Будто старуха ее вечность знает, а это неправда.
   Поля села рядом, зачарованно наблюдая, как карты, словно ожив в руках Софьи Павловны, растягиваются в длинную атласную ленту и тут же вновь собираются в колоду. Видимо, она частенько раскладывала свои... пасьянсы.
   Старуха лукаво покосилась на нее. Поля помрачнела, настолько сейчас Софья Павловна походила на внука: не внешне, нет, чем-то большим. Софья Павловна с угрюмой усмешкой сказала:
   -Ну что, Аполлинария Морозова, сразимся снова?
   Странный подтекст заставил Полю раздраженно поморщиться. Она тут же рассердилась на себя: и что она все глупости выдумывает? Сказала не так, посмотрела не так, головой повела неправильно или подмигнула...
   Она, Поля, на работе!
   Софья Павловна - работодательница.
   Всего лишь.
   -Сразимся, - согласилась Поля. Весело улыбнулась и призналась: - Только я в карты никогда не играла!
  
   Полино везение закончилось одновременно с карточной игрой. Смешно, но ей просто потрясающе везло. Пасьянсы все до одного сложились, и Поля ни разу не проиграла в "дурака".
   Через час Софья Павловна с досадой бросила карты и разгневанно - подсчитывать их, что ли, все "непонятки"? - проскрипела:
   -Еще пять минут этого кошмара, и я поверю в переселение душ!
   Потом старуха довольно грубо предложила Поле убираться, пока ей в голову не полетело что-нибудь тяжелое.
   Поля помрачнела, решив, что так оригинально сегодня отказывают от места. Что-нибудь тяжелое в голову, и не нужны никакие слова. Она лишилась места! Не успев получить его. Или нет?
   И зачем она все время выигрывала?! Нужно было поддаться хоть раз, зевнуть что-нибудь, жалко, что ли? А она увлеклась, все-таки в первый раз, дома они с Павкой лишь в шахматы играли, Полю еще папа научил, карт у них никогда не было...
   -Завтра к двум и без опозданий, - прорычала старуха, прерывая Полины печальные размышления, и откинулась на спинку кресла. - А теперь - вон!!!
  
   Поля вылетела из комнаты пулей, радуясь, что первый рабочий день окончился, а она все еще жива, пусть ее и трясет от волнения. Захлопнула дверь и ошеломленно замерла у порога, наткнувшись взглядом на две пары любопытных голубых глаз: в коридоре ее ждали Лена с Лешей.
   -Опана, - пробормотал Леша, потрясенно рассматривая Полю, - вот это да! Удар ниже пояса, что называется. Это... нечестно!
   -Аполлинария? - неуверенно спросила Лена. - Это ты или не ты?
   Поля зачем-то оглянулась, будто пыталась найти здесь еще одну Аполлинарию, повергшую хозяйских детей в такой шок, но никого, понятно, не обнаружила. Пожала плечами и сказала:
   -Ну, я. И что?
   Лена вспыхнула как маков цвет и за руку подтащила Полю поближе к окну. Обошла вокруг и негодующе воскликнула:
   -Но я тебя не узнала!
   -Подписываюсь, - кивнул Леша. - Я тоже.
   Поля растерянно молчала. Леша склонился в шутовском поклоне и жарко выдохнул:
   -Готов пасть к твоим ногам прямо сейчас, о, прекрасная рыжая незнакомка с трудным именем! И лобызать - хм-м, чего лобызать-то? - о-о-о - да все, что попадет под мои шаловливые губки! Хоть подол вашего милого - хм-м... - платьица!
   -Обойдусь, мерси, - прошипела Поля, вырывая подол из Лешкиных цепких пальцев и мучительно краснея.
   -Если б не волосы, - не обращая внимания на их возню, прошептала Лена. - Нет, если б ты не вышла из бабушкиной комнаты...
   -Короче, я - это не я, - раздраженно фыркнула Поля. - То есть, я, но в платье, а не в джинсах или старом спортивном костюме.
   Лена задумчиво протянула:
   -Никогда не верила, что тряпки настолько меняют и - черт! - настолько важны...
   -Не важны, - хмуро усмехнулась Поля, - если с детства имеешь все.
   -А ты, значит, не имела? - почему-то враждебно поинтересовалась Лена.
   -Имела. Пока папа не умер.
   -Да-а?
   -Лучше скажи, - перебил сестру Леша, запрыгивая на подоконник и усаживаясь удобнее, - ты получила это место?
   -Не знаю.
   -Как?!
   Брат с сестрой испуганно переглянулись, мгновенно забыв о пустяках. Поля угрюмо пояснила:
   -Софья Павловна проигрались в карты и изволили сердиться.
   -Хочу стать ежиком в тумане, - уныло пробормотал Лешка. - И чтоб туман погуще, погуще... классная маскировка!
   -Дурочка, не могла поддаться! - зло крикнула Лена. - Бабушка терпеть не может проигрывать!
   -Точно, - хмыкнул Леша. - Ни в чем. Она такая.
   -Мне в спину прорычали - "во-он!!!" - Поля очень похоже передразнила разгневанную Софью Павловну. - И пообещали бросить в голову что-нибудь тяжелое. Книгу, наверное.
   Все трое помолчали. Леша бесцеремонно, почти в упор, рассматривал краснеющую Полю. Лена тоскливо изучала собственный маникюр, ногтем на мизинце правой руки следовало срочно заняться, она где-то повредила лак. Поля рвалась домой, ее ждала Натка, счастье, что ее отпустили сегодня на полчаса раньше. Вернее, не отпустили - выгнали.
   -Завтра моя очередь сидеть с бабулей, - убито прошептала Лена.
   -Об меня она вытрет ноги послезавтра, - кивнул Леша.
   Поля не помнила своих бабушек, она просто не застала их в живых. Но ей почему-то казалось, она бы обязательно их любила. И уж ни в коем случае не нанимала человека со стороны, жалея собственное время. Все-таки Софья Павловна уже не молоденькая, практически не ходит, сколько ей осталось, никто не знает. Правда, у нее характер не из легких, но...
   Им-то она бабушка!
   Софья Павловна наверняка их любит.
   Леша с Леной выглядели настолько подавленными и мрачными, что Поле вдруг стало их жаль. Внезапно подумалось, что если Софья Павловна выставляет внуков из своей комнаты криком, как ее сегодня, и это происходит изо дня в день...
   Да, невесело!
   -Не спешите. Завтрашний день пока мой, - небрежно бросила Поля. - Софья Павловна велела не опаздывать.
   Поля насмешливо улыбнулась Кирсановым - они смотрели недоверчиво, но во взглядах просыпалась надежда - и помчалась вниз по лестнице. Задержалась на последней ступеньке и крикнула:
   -Завтра я снова выиграю, и ваша бабушка меня окончательно прогонит! Потому что я тоже терпеть не могу проигрывать! Даже специально!
  
   ***
  
   Игорь устал сегодня как собака. День с самого утра сложился неудачно. Во-первых, он согласился взять интервью у столичной актрисульки, жалкой певички, прыгающей на сцене исключительно под фонограмму. Она жизнерадостно демонстрировала залу накаченные силиконом груди, длинные ножки и дивное личико с пустыми голубенькими глазками. Кто-то из сильных мира сего покладисто оплачивал ее простенькие клипы, охрану и драгоценности.
   К чему брать у этой куколки интервью, Игорь искренне не понимал, он за пять минут мог набросать его и без участия глупой девчонки. И набросал. Все как положено - вопросы, ответы, светлые воспоминания о минувшем детстве и восторженный лепет об осуществленных мечтах.
   На его взгляд, все малютки от десяти до пятнадцати должны обрыдаться, заучивая наизусть газетные строки и прикладываясь умиленно к фотографиям полуобнаженной звезды эстрады, но...
   Главный редактор уперся! Ему, видите ли, требовался эффект присутствия! Какие-то ужимки и словечки певички, присущие только ей и никому другому. К тому же он требовал подпись звездочки под набросанным интервью - Игорь его уже распечатал - во избежание, так сказать, эксцессов в будущем.
   Будто эту девицу и ее продюсера когда-нибудь заинтересует статейка в провинциальной газете! Будто они вообще ее заметят! Или захотят прочесть!
   Спорить с начальством бесполезно, Игорь и не стал. Лишь проворчал, покидая кабинет:
   -Ты начальник, я дурак. И... наоборот.
   Впрочем, так тихо сказал, чтоб главный не услышал, он чужие шутки не любил и не понимал. А своих не имел. Серьезный мужик, короче.
  
   В результате Игорь потерял весь день. Для начала пришлось как паиньке отсидеть весь концерт в первом ряду, "восторженно" отбивая ладони и провожая певицу влюбленными взглядами всякий раз, когда она изволила обратить на него внимание.
   Потом Игорь покорно скучал на торжественном приеме в ее честь, его порадовал лишь салат с кальмарами, страшно вспомнить, сколько порций он умял за три часа.
   На интервью девица согласилась по единственной причине: она узнала Игоря. Оказывается, они встречались в Москве. На юбилее отца, вот несчастье-то! Игоря как раз уговорили приехать, мама все надеялась познакомить сына с какой-нибудь "милой" девушкой, словно милые девушки плавают среди акул отечественного бизнеса.
   К сожалению, его запомнили. Щебетали восторженно, вспоминая "недавнюю" встречу - они танцевали целых два раза, вот горе-то! - зато послушно отвечали на все вопросы, единственное утешение.
   Когда Игорь протянул Милочке - Людмила, наверное? - распечатанные листы готового интервью, певица ничуть не удивилась. Видимо, считала, что принтер местный корреспондент прячет где-нибудь в рукаве. Она восхищенно посемафорила глазками и сообщила, что он первый на ее памяти, кто так быстро "все подготовил". Поставила свою подпись на каждой странице, а потом потребовала, чтоб Игорь показал ей город.
   Он - ЕЙ.
   Ему что, делать нечего?!
  
   Игорь подошел к собственному дому почти в час ночи и мрачно пробормотал, оглядывая темные окна:
   -Это становится дурной привычкой, эдак я скоро и собственный адрес забуду...
   Он вспомнил о своих нежданных подопечных и помрачнел еще больше. Не то, чтоб Игорь чувствовал себя сильно виноватым...
   Все-таки крышу над головой он им обеспечил. Продукты - Игорь раздраженно покосился на плотно набитый пакет - честно таскает, ни разу мимо круглосуточного магазина не прошел. На первое время одел и обул, что еще нужно? Да и Полька не маленький, если не врет - почти совершеннолетний, в университет, вон, поступать собирается, кажется, даже работу какую-то нашел.
   Игорь сдвинул брови, но так и не смог точно вспомнить, кем же устроился "найденыш". Объявление Полька показывал, это точно. Что-то простенькое, вполне подходящее для подростка, Игорь тогда это особо отметил. То ли нянькой Полька пошел, небось за пацаном каким-нибудь присматривать нужно, то ли дворником.
   "Вообще-то странно, что его взяли, - хмыкнул Игорь, заходя в подъезд. - Рыжий, веснушчатый, тощий как... Наверное, паспорт показал, иначе б в шею погнали. Польке на глаз больше четырнадцати не дать..."
  
   Квартира встретила хозяина сонной тишиной. Игорь смущенно крякнул, невольно отмечая разницу между понятиями "сонная" и "мертвая". Раньше тишина была именно мертвой. Холодной, равнодушной и бездушной - так.
   Игорь влез в свои шлепки. Потянул носом и улыбнулся: сейчас даже запахи здесь другие. Обжитые, домашние, в хороших семьях такие же, как у Карелина, скажем.
   У него мама классная, у Сашки. Муж на нее молится, и сам Сашка слушается мать как бога, с его-то характером - настоящее чудо.
   Вон, гречкой пахнет, хорошим мылом и... молоком с медом. Или так дети маленькие пахнут?
   Игорь отнес пакет на кухню, разгрузил его. Заглянул в микроволновку и ничуть не удивился, обнаружив там свой поздний ужин. Найденыши ни разу не забыли о нем, и это... приятно.
   До сих пор Игорь был нужен только маме. Ну, и отцу, наверное. С сестрицей они чаще сорились, она вечно совала нос в его дела и ябедничала родителям. Игорь почти не сомневался: Светка рада, что он уехал, так все родительское внимание достается ей.
   Кусок шоколада и кекс у чайной чашки привели Игоря едва ли не в умиление. Он поставил чайник и решил заглянуть к гостям.
   Вдруг захотелось увидеть Натку. Малышка так радовалась своим новым платьицам, так забавно в них смотрелась - крошечная, почти прозрачная, со следами застарелых синяков и несмелой улыбкой. Глазищи синие-синие, ясные-ясные, как небушко солнечным летним утром. А уж сияли так...
   "Молодец Карелин, хорошенько сестрице шкафы почистил, - одобрительно усмехнулся Игорь, вспоминая плотно набитую детскими вещами сумку. - Натке-Наталье теперь надолго барахла хватит, а Сашкиной племяшке новое купят. У Карелиных родственников полно, и каждый норовит к празднику с подарком для девчонки прийти, Сашка сам рассказывал..."
   Игорь на цыпочках подошел к дивану, рот непроизвольно растянулся до ушей: девчушка прижимала к груди резинового утенка. Страхолюдного, с облупившимся клювом и прогрызенным хвостом. И одеяло снова скинула, не терпит Натка-Наталья одеяло, или ей жарко?
   Игорь подошел к окну и задумчиво коснулся распахнутых створок. Подумав, прикрыл ближнюю к дивану. Снова посмотрел на малышку и вдруг отметил, что синяки уже практически незаметны. Нет, они еще не сошли полностью, но побледнели, и теперь на ребенка можно смотреть без душевных мук.
   Призрачный свет белых ночей не скрывал Наташиной худобы, и Игорь поморщился: девчушке явно необходимы фрукты, и побольше. Нужно обязательно выбрать завтра время и заехать на рынок, с юга уже должны привезти свежую клубнику и черешню, все-таки начало июля. Игорь не доверял импортным продуктам: красиво, хоть натюрморт с той клубники пиши, и безвкусно, будто тот же натюрморт и жуешь.
   Отечественная клубника или вишня... настоящие, без фальши. Как все, в общем-то. Прошло время, когда россияне набрасывались на импортные колбасы, масло, мясо или фрукты. И хорошо.
   Игорь осторожно прикрыл Наташу одеялом, ничуть, впрочем, не сомневаясь, что через пять-десять минут оно снова окажется на полу. Бросил рассеянный взгляд на Польку и насмешливо фыркнул: опять лишь рыжая макушка торчит! Вот уж действительно брат с сестрицей - одна вообще одеяло не терпит, другой с головой под него лезет, чем дышит - непонятно.
   Игорь отбросил край пледа в сторону и озабоченно нахмурился: мальчишка тоже прозрачный, в чем только душа держится. Зря Полька, пожалуй, на работу устроился, по-хорошему ему бы перед учебным годом отдохнуть как следует.
   Игорь хмуро рассматривал тяжелые дуги ресниц на бледных щеках, припухшие, совсем детские еще губы, россыпь ярких веснушек на тоненьком носике, облако мелких легких кудряшек вокруг головы...
   Во дворе лениво тявкнула собака, провожая редкого прохожего, и Игорь вздрогнул, приходя в себя.
   "На речку их в воскресенье вытащить, что ли, - виновато подумал он, покидая комнату и заставляя себя не оглядываться. - Загорят немного - уже неплохо, а то смотреть без слез нельзя, два привидения, по-другому не скажешь. Заодно Карелину их покажу. Сашка места не находит от любопытства, достал, каждый день звонит. - Игорь весело хмыкнул. - Кстати, имеет полное право: Натку-Наталью именно он одел!"
   Игорь не сомневался, что сумку для малышки набивали всей семьей, он достаточно хорошо знал Карелиных. Наверняка эти чудаки невесть что себе напридумывали, а у него, Игоря, просто нет другого выхода, стал бы он иначе "благотворительностью" заниматься, как же.
  
   Смешно, но Сашка больше всего возмущался коварством рыжей девчонки из Сосновки, так ловко "умыкнувшей" спортивный костюм из-под самого носа хозяина.
   Одела братца, называется!
   Карелину не терпится взглянуть на брата-близнеца "лисы-огневки", никак не может поверить Игорю, что Полька - просто копия рыжей сестрицы. А вот Натка-Наталья ничуть на них не похожа. Беленькая и ни одной веснушки, даже странно.
   Екатерина Степановна, Сашина мать, любопытство сына только подогревала. Ей тоже хотелось познакомиться с приемышами Игоря и чем-то помочь им. Она даже три тысячерублевки пыталась Игорю в карман сунуть, он еле отбился.
   Игорь грустно улыбнулся: Сашина семья все время удивляла его. Он раньше и не подозревал, что кто-то может жить, не завидуя другим, не подсчитывая денег в чужих карманах и не замечая на улицах ни новеньких особняков, ни иномарок, ни ресторанов или казино. Причем счастливо жить! По-настоящему счастливо.
   Игорь впервые с сочувствием думал о матери. Раньше казалось: она как сыр в масле катается. Одевается в лучших магазинах, ездит в круизы, лечится в известнейших клиниках мира, что еще нужно для счастья?
   Теперь Игорь понимал - семья. А настоящей семьи у мамы как раз и нет.
   Муж есть, достаточно щедрый, внимательный и заботливый, вот только мама редко его видит. Хорошо, если они месяц в году в одной спальне проводят, вряд ли в таком случае стоит говорить о большой любви.
   Дочь есть, достаточно благополучная и беспроблемная. Жаль, эгоистичная чрезмерно, родители для нее всего лишь источник денег.
   Сын есть, но...
   Нет, и никогда не было между ними той близости, что у Карелиных. В семье Скуратовых каждый сам по себе. Хорошо, если бедная мама этого не понимает.
  
   Зазвонил сотовый. Игорь в панике захлопнул кухонную дверь и выключил телефон, ему не хотелось ни с кем говорить.
   Чего ради, в два часа ночи-то? Может, он давно и крепко спит?
   Игорь с аппетитом ел гречневую кашу с сосисками и улыбался трем полоскам шоколада. Впервые он чувствовал себя действительно дома. Не в съемной квартире, месте для ночлега, а дома.
  
   ГЛАВА 5
  
   С самого утра было нечем дышать. Небо выцвело от жары, яркое солнце слепило глаза, не привычно золотистое - белое, как капля расплавленного металла. Раскаленный асфальт плыл под ногами, город задыхался от выхлопных газов и пыли.
   Лишь от реки веяло прохладой, жаль, тентов не хватало. И все равно пляжи забиты до отказа, ступить негде, везде тела, тела, тела - расслабленные и неподвижные.
   Поля с завистью наблюдала за купающимися, вода в Шексне пусть немного, но освежала. Поля и Наташу заставила несколько раз окунуться: зря они, что ли, пришли на реку?
   Малышка испуганно таращила глаза, но послушно шла в воду, а потом возилась в песке у самого берега. Какой-то карапуз поделился с ней формочками, и теперь оба увлеченно "пекли" куличи.
   Поля сняла джинсы и бродила по мелководью в одной футболке, не спуская глаз с младшей сестры. Натка на ее пристрастный взгляд выглядела слишком хрупкой и беззащитной.
   Поля печально вздохнула: самая худенькая из малышей здесь, на пляже. Вон, сидит, согнувшись - одни лопатки и позвоночник, никаких припухлостей как у других детей. Хорошо, синяки сошли, они теперь на пляж могут с утра выйти. И одевать малышку можно полегче, в летнее наконец, забыв о рукавах и колготках.
   "Ничего, получу в пятницу денежки и куплю себе простенький купальник, - жмурясь на солнце, мечтала Поля. - А Натке найду красивый надувной круг, чтоб не трусила в воде, а то дрожит там, как заячий хвостик. И куклу нужно купить, и лопатку с ведерком, и мячик, у всех детей есть, чем Натка хуже..."
   Окунуться хотелось ужасно. Темная футболка мгновенно нагрелась, спину жгло, как в далеком детстве, когда Поля сгорела до пузырей.
   Девушка украдкой посматривала на веселые компании сверстников. Они лежали голова к голове. Весело болтали и слушали музыку, почти у каждого одно ухо занято миниатюрным наушником.
   Поле бы такую крошечную плоскую штучку на шею! С экраном - или дисплеем правильнее? - магнитолой, радио. Никогда раньше не видела ничего подобного.
   Она даже не знала, как ЭТО называется!
   Сверстники казались Поле совершенно другими - свободными, незакомплексованными, открытыми друг другу и всему миру. Они словно не замечали людей вокруг: смеялись, что-то обсуждали, ели вишню или клубнику, парни целовали девушек и небрежно шлепали по голым загоревшим попкам.
   Поля смущенно отвернулась: она ни за что не надела бы купальника - на трети девушек такие! - где полностью открыты ягодицы, лишь тонкая цветная нить прячется между ними.
   "Деревенщина!" - укоризненно обозвала себя Поля и покраснела, с таким удивлением на нее покосилась симпатичная темноволосая толстушка в пестром купальнике и соломенной шляпе.
   Поля отошла от нее подальше и посмотрела на часы: в одиннадцать они с Наткой пойдут домой. Мама никогда не разрешала загорать у реки до полудня, Поля слишком легко сгорала, как и все рыжие.
   Хорошенькая белокурая девушка подкрашивала губы, подруга послушно держала перед ней довольно большое овальное зеркало. Поля будто случайно прошла мимо. Заглянула в него и горестно шмыгнула носом: да уж, не красавица!
   Волосы распушились во все стороны, горят на солнце костром, а физиономия распарившаяся, красная, смотреть противно. И веснушек полно. Мелких и ярких, почти коричневых, Поля от них до смерти не избавится.
   Дурнушка!
   Настоящая рыжая уродина.
   "А папа меня никогда рыжей не называл, как и мама, - тоскливо подумала Поля, отворачиваясь. - Говорил - "золотая моя". Или - "солнышка лучик". Может, я в детстве симпатичнее была?"
  
   -О-о, какие люди, - издевательски пропел над самым Полиным ухом хорошо знакомый голос, - и без охраны!
   Полю довольно сильно шлепнули по плечу, и она неохотно обернулась.
   Поля не ошиблась, перед ней стоял Кирсанов и радостно скалился. Рядом топтался крупный широкоплечий парень, настоящий великан с добродушным лицом и две яркие блондинки, фигуристые и длинноногие. Обе меланхолично жевали жвачку, выдувая разнокалиберные пузыри, и совершенно не стеснялись демонстрировать всему пляжу круглые загорелые попки.
   Чувствуя себя жалкой и плоской как доска, Поля растерянно пролепетала:
   -А где Лена?
   -Откуда я знаю? - пожал плечами Кирсанов. - У нее своя компания, у меня своя. Меня вчерашние школьники мало интересуют.
   -Но и я... вчерашняя, - угрюмо напомнила Поля, стараясь не замечать, с каким любопытством Лешка рассматривает ее, девушка уже сто раз пожалела, что сняла джинсы.
   -Сейчас верю, - охотно согласился Кирсанов. Зажмурился как кот и мечтательно протянул: - Но в том платье - о-о-о... фея воздуха!
   Девицы переглянулись и дружно захохотали. Плечистый парень шумно завздыхал, Поле вдруг показалось: ему неудобно за них.
   Она сердито прошипела:
   -Ненавижу платья!
   -Купальники тоже ненавидишь? - фыркнул Леша. - Ты, рыжее чучелко, ты ж разуй глазки - кто в такую жару носит черные футболки? Сваришься ведь!
   -Купальник! - хихикнула девушка справа.
   -Не ослеп, Лешенька? - засмеялась девушка слева. - На что его надевать?
   -Помнишь, у нас пропал в школе скелет из кабинета биологии?
   -За это время он, кажется, немного оброс кожей!
   -Но кости все равно наружу!
   -Причем все!
   Девушки так быстро перебрасывались репликами, что Поля даже обидеться не успела. Просто не верилось, что на нее вот так, без всяких причин, набросятся с оскорблениями.
   Она с трудом заставила себя улыбнуться и сказала:
   -К вашему возрасту, дамы, я тоже обрасту мясом, не переживайте. Правда, без ваших излишеств, я, знаете ли, не хочу носить лишний вес.
   Девицы переглянулись и зашипели как кошки:
   -К нашему возрасту?! Вот нахалка!
   -Это у кого лишний вес, у меня, что ли?!
   -Ну, не будем переходить на личности, - Поля с явной брезгливостью бросила взгляд на смуглые ягодицы новых знакомых. - Вам виднее.
   -Ты слышала, она назвала нас "дамами"!
   -Рыжая стерва!
   -О-о, простите, - Поля смущенно потупилась. - Конечно же, я ошиблась, какие из вас дамы...
   -Браво! - воскликнул Кирсанов. - Ты, рыжая пигалица, умеешь жалить!
   -Вот как - "рыжая пигалица"! - Поля вызывающе усмехнулась. - Два дня назад, помнится, кто-то называл меня красавицей и собирался пасть на колени!
   -Ты?! На колени?! Перед ЭТОЙ?! - девушка справа с силой толкнула Кирсанова в грудь, голубые глаза метали молнии.
   -Не волнуйтесь, мадам, я ему не позволила. Пожалела паркет, его только что натерли, - мягко успокоила "соперницу" Поля.
   -Так это правда?!
   -Святая.
   -Аполлинария Владимировна, - грозно прорычал Кирсанов, - это уже перебор!
   -Алексей Сергеевич, - невинно улыбнулась Поля, - полностью с вами согласна. Вы можете извиниться - она посмотрела на часы - еще есть время.
   -Она и отчество твое знает?! - возмущенно зашипела девица справа, покрываясь красными пятнами.
   -Ага. Алексей Сергеевич выдал его под страшными пытками, - закивала Поля, почти сочувственно поглядывая на Кирсанова: острые ноготки разгневанной подруги оставили на его груди довольно глубокие царапины, быстро наполняющиеся кровью. - А еще... еще он выдал имена сестры и бабушки! Вы знаете, например, что Лешину бабушку звать Софья Павловна, она любительница раскладывать пасьянсы и терпеть не может проигрывать в карты?
   Плечистый парень подавился смехом и быстро отвернулся, его плечи дрожали. Девушка слева потрясенно слушала Полины признания, глаза ее показались Поле круглыми и бессмысленными. Лешина подруга ловила ртом воздух, подходящие слова, видимо, не шли на язык. Кирсанов же смотрел на Полю ТАК...
   Поле его взгляд совершенно не понравился. Уж слишком много всего в нем намешано. Злость, удивление, недоверие, смех и еще... что-то.
   Вот это "что-то" девушку и не устраивало. Пора было прощаться. Что называется, от греха подальше. И Натка заждалась. Вон как тревожно посматривает на старшую сестру, даже про формочки для песка забыла.
   Поля опустила ресницы. Виновато улыбнулась и пролепетала:
   -Вы уж простите бедную деревенскую девушку, мы политесам не обучены. Может, что-то не то сказали, темные-с...
   -Она над нами издевается! - взвыла Лешина подружка.
   -Ну что вы, как я смею...
   -Нет, ты на нее только посмотри!
   -Не надо на меня смотреть, - испугалась Поля. - И кричать на меня не надо, мы, деревенские, ужас какие пугливые. И воплей страх как боимся-опасаемся, сердце от них так стукотит, так стукотит...
   -Всегда ненавидела рыжих!
   -Я вас тоже очень люблю, - снова закивала, закланялась Поля. - И вообще, мне уходить пора. Боюсь, тесто сбежало, с рассвета на пироги-ватрушки поставлено. В корыте бельишко мое нехитрое мокнет, в сарае коровка не доена, Манькой звать, куры не кормлены, гуси не гуляны...
   Продолжая монотонно бормотать, Поля развернулась и посеменила прочь, смешно подпрыгивая на раскаленном песке. И услышала, как великан сквозь смех простонал:
   -Как, говоришь, зовут это рыжее чудо?
  
   ***
  
   Мария Ивановна быстро уложила Полины волосы и ушла, выразительно постучав по запястью.
   -Я не опоздаю, - пообещала Поля. - Без двух-трех минут буду под дверью, раньше, мне кажется, не стоит, Софье Павловне это не понравится.
   -Ты права, - поколебавшись, кивнула Мария Ивановна и ушла.
   Поля плотно закрыла дверь и улыбнулась: ее впервые не трясло от волнения перед работой. За последние несколько дней девушка немного привыкла к Софье Павловне. К крикам, капризам, резким перепадам настроения, оскорблениям, странным намекам и еще более странным разговорам - ко всему привыкла.
   Сегодня Поле повезло, ни Лены, ни Леши - правда, повезло! - дома не было. Мария Павловна сказала - они отпросились до вечера. Так что зря Поля тряслась, опасаясь наткнуться на них, больше, конечно, на Лешу, чем на Лену. Кирсанов наверняка все еще на нее злится, вдруг Поля рассорила его с подругой?
   Поля фыркнула как рассерженный ежик: "девица справа" ей совсем не понравилась - глупая, наглая и бесцеремонная. Впрочем, Лешка такой же. Почти. Он не глуп, к сожалению.
   Поля встряхнула головой, ей не хотелось вспоминать встречу на пляже. Она по-дурацки себя повела. Растерялась, столкнувшись с Кирсановым нос к носу. Как-то не подумала, что может наткнуться на знакомых посреди города. Хорошо, не на Игоря.
   "Хотя какая разница? - угрюмо улыбнулась Поля. - Он бы снова принял меня за мальчишку, я же в футболке была, не в купальнике. А будь я в купальнике..."
   Девушка взволнованно закружила по комнате, размышляя, стоит ли рисковать и покупать купальник. Ведь выходит, чтоб выдать себя за Аполлинарию - это при встрече с Игорем! - ей придется идти на пляж в платье, а не в джинсах. Значит, где-то нужно переодеться, но где? Не в кустах же у реки!
   "Может, забежать в какой-нибудь магазин? - хмуро подумала Поля. - Переоденусь в кабинке, а вещи сложу в пакет, под полотенца. И после пляжа так же... - Полин взгляд оживился. - А что? Неплохой выход! Аполлинария вполне может временами приезжать в город повидаться с нами. Почему бы ей ни сходить с Наткой на пляж, скажем, пока я... занята на работе?"
   Поля подошла к зеркалу и скользнула рассеянным взглядом по собственному отражению. Моргнула изумленно: она не сразу узнала себя. Присмотрелась и скривилась разочарованно: ну и девица! Просто отвратительно рыжая!
   Ее волосы Мария Ивановна уложила в практически незаметный валик на затылке. Голова теперь гладкая, как облизанная, все кудряшки аккуратно подколоты, сверху и сбоку гребни. Кожа почему-то кажется чрезмерно белой. Веснушки не коричневые, а огненно красные, под цвет волос.
   И как их много!
   Поля больно прикусила нижнюю губу: Кирсанов явно над ней издевался. Она в жизни не выглядела хуже, чем сейчас!
   Расстроенная девушка не замечала, что строгая прическа подчеркивает классические черты ее лица и высокие скулы. Золотисто-карие глаза, обрамленные пушистыми темными ресницами казались невероятно большими на бледном худеньком личике, создавая эффект неземной хрупкости, не зря Кирсанов назвал ее "феей воздуха". Тоненькая, стройная, легкая, Поля видела себя в зеркале совершенно другой: тощей, нескладной рыжей уродиной.
   Она буквально ненавидела собственные веснушки! И в жизни не поверила бы, что они не портят ее. Наоборот - подчеркивают удивительную нежность кожи, ее прозрачность и шелковистость.
   Поля горестно шмыгнула носом: даже такое красивое платье не сделало ее женственной. Лучше носить джинсы, она в них выглядит более обыденно и привычно.
   "Ну и ладно, - Поля раздраженно отвернулась от зеркала. - Ну и обойдусь. Зато... Натка обязательно вырастет настоящей красавицей!"
  
   Сегодня Софья Павловна встретила Полю на веранде. Кто-то вынес туда ее огромное кресло и натянул над ним полосатый тент. Старуха полулежала в тени, рассеянно рассматривая сосновые ветки - единственное дерево, оставленное на "заднем" дворе.
   Почему-то она показалась Поле уставшей и невыспавшейся, наверное, из-за мешков под глазами. Девушка машинально отметила: Софья Павловна сегодня сменила привычную одежду на легкий батистовый брючный костюм и сняла драгоценности, оставив на смуглой шее лишь тонкую жемчужную нить.
   Вошедшую Полю старуха словно не заметила, и головы к ней не повернула. По-прежнему смотрела на корявые сосновые ветки и выбеленное зноем небо.
   Девушка, пользуясь минутами свободы, перегнулась через балюстраду и с любопытством стала изучать задний двор. Здесь, к Полиному удивлению, не оказалось никаких клумб или карликовых деревьев. Все просто и строго: сосна, у самого забора кусты облепихи, уже усыпанные ягодами, и зеленый ухоженный газон.
   -Ты веришь в Бога?
   Поля вздрогнула, настолько неожиданным и странным показался ей вопрос. Впрочем, Софья Павловна других и не задавала.
   -Не знаю, - неуверенно ответила Поля. Подумав, добавила: - Но мне бы хотелось верить. Очень хотелось бы.
   -Почему?
   Поля послушно села на пуфик, поставленный в ногах старухи. Поймала внимательный взгляд каких-то птичьих черных глаз, злых и пронзительных, и растерянно пробормотала:
   -Трудно так сразу объяснить...
   -Не прибедняйся, - Софья Павловна язвительно улыбнулась. - Язык у тебя подвешен неплохо, даже слишком неплохо, учитывая твой возраст.
   -Это, наверное, потому, что я выросла при библиотеке, - смущенно пояснила Поля. - Школьной. Я... слишком часто там бывала. Уроки делала, читала. Больше читала, если честно.
   -Ах да, у тебя же мать учительница!
   Поля кивнула, не решаясь сказать, что не в этом причина. Она просто пряталась в библиотеке от пьяного отчима, а вовсе не ждала с уроков маму. И читала порой от страха, чтоб не прислушиваться к скрипам притихшего старого здания, чтоб не думать о доме и о Павке с Наткой. Маму Поля редко жалела, ведь она сама привела в дом этого страшного человека.
   Софья Павловна села и, ухватив жесткими пальцами Полин подбородок, развернула ее лицо к себе. Заглянула в упрямые янтарные глаза и с хриплой усмешкой поинтересовалась:
   -Небось на классике выросла, вряд ли в вашу дыру - Сосновка, я правильно запомнила? - современную литературу подбрасывали?
   -У нас в библиотеке не только классика, - немного обиженно возразила Поля.
   -Ну да, еще советская литература, - фыркнула Софья Павловна. - "Как закалялась сталь", например.
   -А мне нравится, - с вызовом вскинулась Поля. - Он - настоящий, Павка Корчагин, ему просто не повезло со временем. Или... повезло!
   Софья Павловна снова откинулась на спинку кресла и раздраженно буркнула:
   -Я не собираюсь обсуждать с тобой советскую литературу, Аполлинария, лучше вернемся к нашим баранам.
   Поля растерянно молчала. Она уже забыла, с чего начался разговор.
   -Мы говорили о Боге, - напомнила старуха. - При чем тут библиотека?
   -Извините, - виновато улыбнулась Поля. - Сейчас.
   Она сдвинула брови, прикидывая, как лучше объяснить то, в чем сама не до конца разобралась. Потом медленно сказала:
   -Мне никто не рассказывал о Боге. Никогда. Так уж получилось. Папа с мамой выросли при Советской власти, они ничего о нем не знали, ну, почти ничего. И не верили. Не умели. А я... я в младших классах прочитала "Хижину дяди Тома", вы знаете эту книгу?
   -Да. Ревела, помнится, когда девчонка там умирала. Ева, кажется.
   -Вот!
   -Что "вот"?
   -Я тоже плакала. Но... я больше ей завидовала, если честно.
   -Чего?! - Софья Павловна снова села и велела Поле развернуться лицом к ней, она хотела видеть Полины глаза. - Чему ты завидовала, Аполлинария, объясни. Ты что, тоже хотела умереть?
   -Нет, я боялась смерти, как все дети, думаю, - Полины глаза заблестели от подступивших слез. - К тому же у меня умер папа, и я... мне его очень не хватало.
   Софья Павловна молчала, лишь дышала хрипло. Поля невольно отметила, как крепко вцепились ее пальцы в подлокотники кресла, аж костяшки побелели.
   -Я другому завидовала, Ева... не умирала.
   -Как?!
   -Ну... она просто уходила, не умею объяснить, сама толком не понимаю. Но у меня именно так отложилось в голове - она не умирала, уходила. Уходила к своему отцу. И... жалела тех, кто оставался. Она... не просто верила, это не так, это было бы слишком неинтересно, да. Она ЗНАЛА, что не умирает. Знала, что этот мир лишь преддверие того, настоящего, большого мира, где ее ждет папа и Бог. Ева ЗНАЛА. И радовалась.
   Поля по-детски шмыгнула носом и пожаловалась:
   -А я не верю в Бога. Хочу, мечтаю даже - ведь насколько легче станет жить! - и ничего не получается. Мне... голова мешает. Слишком многое... не складывается.
   Софья Павловна откинулась на подушки, желчное лицо ее вдруг показалось Поле совершенно несчастным. Больным и... виноватым.
   Поля прикрыла глаза, чувствуя себя опустошенной, ей не хотелось больше говорить. Поля вообще не любила этой темы, ощущая себя ущербной, жалкой, нуждающейся в Боге из-за собственной слабости, как в костыле.
   А это... неправильно! Поля не могла точно объяснить, но почему-то не сомневалась: если ОН все же есть...
   -ОН хотел бы гордиться нами, - прошелестела она, почти не слыша себя. - Ведь не зря же создавал нас, людей, по собственному образу и подобию. - Поля с силой выдохнула: - ОН хотел бы видеть нас сильными, настоящими, может... ОН устал от одиночества? Может, ОН мечтал когда-нибудь, пусть через тысячелетия, увидеть в нас... равных? Или даже... - Поля зажмурилась, смаргивая невольную слезинку и пугаясь крамольности собственных мыслей, выдохнула: - Но ведь хорошие родители счастливы, если дети вырастают лучше, талантливее, честнее, сильнее, правда?
   Поля вытерла влажные глаза ладошкой и смущенно улыбнулась: ну и наболтала она глупостей! А все потому, что не могла поверить в того Бога, в которого верили все.
   Как в создателя - да, пожалуй. Но не в того, кто все еще следил за людьми, карая или милуя. Иначе бы ОН никак не допустил гнусностей, что творят на Земле, прикрываясь его же именем. Беда в том, что ОН дал нам свободу и теперь не заглядывает в "детскую", просто ждет...
   -Иди прочь, Аполлинария Морозова, - проскрипел над самой Полиной головой слабый старческий голос. - Я устала от тебя. И завтра не приходи. В пятницу, не раньше, иначе я за себя не отвечаю.
   Поля испуганно метнулась к двери: ну кто ее тянул за язык?! Расстроила старуху, а у нее давление, сердце...
   Вот дурочка!
   -Мне... пригласить сюда Марию Ивановну? - в панике прошептала она, всматриваясь в бледное, какое-то синюшное лицо.
   -Нет. Уходи. Быстро.
   "Выгонит, - обреченно подумала Поля, выскальзывая за дверь. - Непременно выгонит".
  
   -Ты уже все? - удивленно окликнула Мария Ивановна.
   Поля кивнула.
   -Но ты сегодня и часа там не пробыла!
   -Я... ей надоела, - Поля вяло улыбнулась. - Она спросила, верю ли я в Бога, а я наговорила всяких глупостей. Нечаянно, честное слово! Просто она сама потребовала, чтоб я... не лицемерила.
   -И что ты сказала? - Мария Ивановна отставила в сторону пластиковую лейку, она поливала в холле цветы. - Не веришь?
   -Хуже.
   -Что может быть хуже?
   -Я сказала: хочу верить, - угрюмо призналась Поля. - Но пока плохо получается.
   Мария Ивановна засмеялась:
   -На мой взгляд - прекрасный ответ.
   -Спасибо.
   -Нет, правда, если б моя дочь так ответила, я бы радовалась.
   -Вы просто не слышали, что я там несла, - Поля несмело улыбнулась.
   -Но ты же не врала?
   -Нет.
   -Тогда не вини себя. Тебя спросили, ты ответила, все правильно.
   -Но...
   -Софья Павловна не семнадцатилетняя девочка! В следующий раз будет осторожнее с вопросами.
   -Ага. Если следующий раз вообще будет.
   -Она тебя выгнала?
   -До пятницы.
   -Прекрасно! Отдохнешь день, сейчас такая жара... Лучше на речку сходи, на пляж. Вон, наши обалдуи целыми днями там пропадают.
   Поля кивнула. Ей вдруг показалось, что ничего страшного не случилось. Наоборот - замечательно, что завтрашний день свободен. Она проведет его с Наткой, и не будет трястись в ожидании двух часов.
  
   ***
  
   Поля домой не спешила, не хотелось будить Наташу. По ее прикидкам, младшей сестре спать еще, по меньшей мере, полчаса, а то и час. Все-таки утро они провели на свежем воздухе, у реки, Натка несколько раз окунулась, наигралась вволю. После обеда малышка заснула мгновенно, едва голова коснулась подушки.
   У площади Металлургов Поля свернула в парк. Солнце палило по-прежнему, людей у фонтана практически не было, лишь малышня из близлежащих домов с визгом барахталась в воде. Поля отыскала взглядом скамью в тени и с наслаждением села.
   Она рассеянно смотрела на бликующую воду, на маленькую радугу, смутно мерцающую в струях фонтана, и жмурилась от удовольствия, настолько редко в ее жизни выпадали вот такие спокойные минуты. Все хорошо, некого бояться, у нее есть дом, есть работа, есть маленькая Натка, о которой нужно заботится, есть... Игорь. Пусть он Полю и не замечает, но он тоже есть.
   Именно после Игоря на кухне по утрам так терпко пахнет табаком, хотя - Поля как-то подсмотрела - он курит у распахнутого окна, облокотившись на подоконник. И продукты Игорь покупал каждый день, и ни разу пока не забыл о лакомстве для Наташи. То шоколадку оставит на верхней полке холодильника, то пирожные или кекс, то несколько дорогих шоколадных конфет.
   За спиной затрещали кусты, Поля испуганно вздрогнула и обернулась. Ветки сирени мелко дрожали, но густые заросли надежно скрывали озорника. Поля не сомневалась: кто-то из малышей развлекается
   -Эй, - шепотом окликнула Поля, - вылазь, а то за ухо вытяну. Мало тебе детских площадок в парке, кусты ломаешь?
   Поля услышала, как малыш озадаченно засопел, и с улыбкой пообещала:
   -Ладно, не трону, беги к фонтану, жарко же.
   Ветки затряслись сильнее, Поля с любопытством ждала появления лопоухого мальчишки лет пяти-семи и растерянно ойкнула, когда из зеленой массы вынырнула лохматая рыжая морда, бородатая и вислоухая.
   -Р-р-р, - сказала морда и вывалила наружу длинный розовый язык. Сквозь мелкие рыжие кудряшки на Полю с добродушным любопытством смотрели умные карие глазки.
   -П-привет, - пролепетала Поля и оглянулась, не видит ли кто, как она здоровается с собакой.
   Кусты затрещали сильнее, пес бесцеремонно проламывался наружу, зеленые листья дождем посыпались на скамью. Поля воровато смахнула их и независимо задрала нос: проходившая мимо старушка смотрела укоризненно, явно считая ее хозяйкой собаки.
   -Он не мой, - глупо пискнула Поля и тут же покраснела, вдруг ощутив себя предательницей.
   Пес выбрался на асфальт и встряхнулся, как после воды, Поле на колени полетела древесная труха. Лохматый, широколапый, с коротко обрезанным хвостом, пес обошел скамью и сел перед новой знакомой, забавно склонив голову и заломив правое ухо.
   -Ты, правда, не мой, - прошептала Поля.
   -Кха-кха, - деликатно кашлянул пес, продолжая с явным интересом рассматривать ее.
   -С собаками в парк нельзя! - крикнула в сторону Поли молодая мама с коляской.
   -Дак рази до энтих лохмачей достучишься, - проскрипел старик с костылем, пристраиваясь на соседней скамейке. - Отрастили волосья, смотреть противно, еще и с ногами на лавку норовят вскарабкаться, срамота...
   Поля с досадой посмотрела на пса, но оправдываться не стала, все равно настроение испорчено, да и уходить пора.
   Что собака продолжала идти за ней, Поля заметила только перед самым домом, когда переходила дорогу. Вернее, перебегала, зеленый огонек светофора уже мигал. Она прыгнула на тротуар и услышала за спиной визг тормозов и разъяренный мужской вопль:
   -Трудно собаку на поводок взять, чмо ты рыжее?!
   "Чмо рыжее" могло относиться только к ней, и Поля неохотно обернулась, смысл крика до нее пока не дошел.
   Новенькую серебристую "Ауди" развернуло едва не поперек дороги - счастье, что в такую жару машин на улице не слишком много, и обошлось без аварии. Из открытого окна почти по пояс высунулся смуглый, плохо выбритый мужчина и грозил кулаком.
   Редкие прохожие заинтересованно оглядывались. У Полиных ног невозмутимо топтался рыжий пес и радостно скалился.
   Поля промолчала: никто не поверит, что собака чужая. Тем более, лохматый нахал сел у самых кроссовок - кроткий, послушный, идеальный песик. Жаль, нечесаный. Вон, репейника сколько в шерсти, теперь и не выберешь, проще напрочь выстричь.
   Поля встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, и виновато пробормотала:
   -Извините, не подумала.
   -Не подумала она, - тоном ниже проворчал водитель, осторожно возвращаясь в свой ряд.
   -Ты пса по цвету волос подбирала? - хихикнула девчонка лет тринадцати, огибая растерянную Полю.
   -Угадала, - машинально кивнула она.
   Свернула в свой двор и почти со страхом отметила, что странный пес не отстает ни на шаг, держится рядом как приклеенный.
   Что с ним делать, Поля не представляла. Понятно, она не может взять его в дом, сама живет на птичьих правах. И почему он привязался именно к ней, мало других людей на улице?!
   "Рыжий-то какой, - думала Поля, гневно посматривая на бессовестного бродягу, уже дважды ей из-за него влетело. - Прямо красный, ни разу таких собак не видела. - Она раздраженно пнула банку из-под пепси. - На меня и без того каждый третий косится, теперь вдвойне будут глаза таращить. - Поля растерянно моргнула. - О чем это я? Не собираюсь я этого обормота брать, так что никаких проблем. Сейчас пойду в одну сторону, а он в другую, и вообще - может, у него хозяин есть?"
   Пес чинно вышагивал рядом, почти касаясь тяжелой головой Полиного бедра. Посматривал на все снисходительно, скучающе, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.
   Поля сердито прошипела:
   -И далеко ты собрался?
   Пес смешно приподнял ближнее ухо и больше ничем не показал, что слышит новую знакомую.
   -У меня нет своего дома, понял, нет? - с бессильной злостью воскликнула Поля. - Я могу только накормить, потом тебе придется уйти.
   На этот раз девушка реакции пса не заметила. Сама чуть не упала от радостного, пьяного вопля - ох, как хорошо Поля знала эти мерзкие гнусавые плывущие интонации, отчим только так с ней и разговаривал, трезвым он вообще падчерицу подчеркнуто не замечал.
   -Мама родная, да что ж сегодня за вечер встреч?!
   Поля настороженно обернулась. От соседнего дома, спрыгнув с крыльца, к ней, широко раскинув руки, двигался совершенно пьяный Кирсанов. Там же жалась к перилам утренняя девица, и несколько парней курили. Один из них, отбросив сигарету, хохотнул:
   -Леха, этот маленький подосиновик твой?
   -Ка-анечно, мой, - разудало подтвердил Кирсанов и едва не упал, споткнувшись о бордюр. - То есть, моя. Ты, Колька - хам, никакой в тебе, Колька, галантерейности! Это ж не гриб, понял, нет? Это ж Аполлинария Владимировна Морозова! Моя... ик! рыженькая красавица. То бишь - златовласка, усек, Колян? Никаких тебе рыжих, это не... ик! галантно. Только зотоло...тьфу! - зла-то-вла-сая красавица, во!
   -Краса-авица? Это ты о ней?
   -Тебе не понять, Колька! Ты ж, блин, слепой! Тебе ж, Коляныч, куколок Барби подавай, и чтоб непременно и снизу, и сверху, везде чтоб всего, и побольше чтоб, знаю я тебя, Коляныч, ох, как знаю. А э-эта... ик! эта, Коляныч, штучный товар!
   Кирсанов взял штурмом невысокий штакетник у детской площадки, едва не повалив его, и перегородил Поле дорогу.
   Поля брезгливо поморщилась и поспешно сказала:
   -Извини, но мне некогда.
   -Поздороваться некогда?!
   -А говорил - "моя", - поддразнил от крыльца Колька. - Да она тебя знать не хочет! Вон, уходит!
   Поля действительно попыталась обойти Кирсанова, но тот пьяно ухмыльнулся и сделал ей "козу":
   -У-тю-тю, какие мы сердитые!
   -Пошел вон!
   -Разве можно так со старшими разговаривать, а? - добродушно пожурил Кирсанов. - Я ведь и рассердиться могу!
   Поля беспомощно оглянулась: группа на крыльце откровенно развлекалась, лишь девица смотрела на нее с откровенной неприязнью. Пес сидел у Полиных ног, привычно склонив голову набок, и рассеянно наблюдал.
   Поля бросила взгляд на свои окна: Наташа вот-вот должна проснуться.
   -Мне в самом деле нужно бежать!
   -Пожалуйста, - пьяно ухмыльнулся Кирсанов, - не держу. Ма-аленький штраф за грубость большому и сильному дяде и беги себе на здоровье!
   -Леха, а что за штраф? - радостно завопил Колька. - Может, я тоже задолжал что-нибудь эдакое?
   -Не-е, Коляныч, - Кирсанов отрицательно помотал пальцем, - С тебя я возьму деньгами, ты мне вчера в карты проигрался, не забыл? А с рыженькой - поцелуй. Один! Нет, два. Или один, но дли-инный...
   -Дурак! - вспыхнула Поля, отступая.
   -О-о, - обрадовался Кирсанов, - за оскорбление еще один! Одын плюс одын - два. И оба - длинных. Люблю арифметику, способности у меня к ней, еще нянька говорила!
   Поля не собиралась спорить с пьяным. Развернулась и пошла, только не к дому, а к магазину. Девушке совершенно не хотелось, чтоб Кирсанов узнал ее адрес. Пусть считает - они столкнулись случайно.
   Интересно, как он здесь оказался? Плохо, если у Кирсанова в этом доме друзья, и он здесь часто бывает.
   "Надо же, трезвый он совсем не противный, даже забавный, - тоскливо подумала Поля. - Сколько же нужно выпить..."
   Додумать Поля не успела. Кирсанов на удивление быстро догнал ее, и Поля пискнула, так больно он схватил ее за руку.
   -С ума сошел?!
   -Точно, - ухмыльнулся Лешка, подтягивая упирающуюся Полю к себе. - Вместо смирительной рубашки - два поцелуя. Отличное лекарство, сама увидишь.
   -Пусти, - изловчившись, Поля ловко лягнула Кирсанова в щиколотку. - Ненавижу пьяных!
   Кирсанов заскулил от боли, но Полиной руки не выпустил.
   -Я не пьян, - пропыхтел он. - Я лишь... пригубил!
   Поля завертела головой, но кроме Лешкиных друзей на крыльце никого во дворе не увидела. Поймала заинтересованный взгляд рыжего пса и возмущенно прошипела:
   -Отгони его, чего пасть раззявил?!
   И зажмурилась от страха: пес будто приглашения ждал, с такой готовностью сорвался с места. Молнией метнулся между ними, Кирсанов испуганно отшатнулся и коротко вскрикнул. На крыльце возбужденно загомонили, девица истерично засмеялась.
   Полина рука оказалась свободна, и она с облегченным всхлипом отпрыгнула в сторону. Осторожно открыла глаза и невольно ахнула: бледный как полотно Кирсанов страдальчески морщился, хмель слетел с парня в секунду, в его запястье мертвой хваткой вцепился пес.
   Впрочем, как тут же отметила обомлевшая Поля, Кирсанову не грозило лишиться руки, кровь на асфальт не капала. Пес грозно рычал, показывая окружающим впечатляющие клыки, но на Полю косился с явной лукавинкой, калечить парня без ее разрешения он не собирался.
   -Эй, златовласка, - крикнул Коляныч, - отзови своего монстра!
   Поля демонстративно помассировала ноющее запястье и оглянулась на крыльцо: там за это время появился еще один тип, Поля мгновенно его узнала: пляжный великан. Утренняя девица что-то торопливо втолковывала ему.
   -Дядя раскаялся, - никак не мог угомониться Коляныч, - он больше не будет, он вообще-то хороший!
   Поля посмотрела на Кирсанова, но раскаяния в его взгляде не заметила, как ни старалась. Зато угадала странную мешанину из злости и смеха, и это ей не понравилось.
   -Отзови свой капкан, детка, - обманчиво мягко попросил Кирсанов.
   -Я не детка!
   -А кто?
   -Для те... для вас - Аполлинария.
   -У меня стресс, мне не выговорить.
   -Ваши проблемы.
   -В самом деле, малышка, давай-ка отбой!
   Чужой голос прозвучал над самой головой. Поля подпрыгнула, будто ее укусила змея. Испуганно обернулась и попятилась: перед ней стоял пляжный великан, она и не заметила, как подошел.
   -Не трогайте меня, - в панике прошептала Поля, отступая поближе к собаке.
   -Ни боже мой, - великан демонстративно спрятал руки за спину. - Даже в мыслях не держу.
   Поля недоверчиво фыркнула. Великан улыбнулся:
   -Пса пожалей, у него уже шея затекла.
   Поля вопросительно посмотрела на собаку, та явственно ухмыльнулась и уронила на асфальт слюну. Поля с нервным смешком сказала:
   -Вы уверены...
   -Меня зовут Иваном.
   -Меня... Аполлинарией, - растерянно пролепетала Поля, задирая на него голову.
   Великан снова подобрался почти вплотную, Поля мгновенно почувствовала себя мышью перед огромным котом.
   -Очень интересное имя, - кротко кивнул великан, - можно называть вас Полей?
   -Никаких сокращений, - Поля бросила нервный взгляд на собственные окна и едва не ляпнула, что Полей звать ее брата-близнеца, и во избежание путаницы... - Только Аполлинария!
   -Может, вспомните и обо мне? - язвительно поинтересовался Кирсанов. - Не скажу, что чувствую себя слишком уютно.
   -Как я вас понимаю, - Поля нехорошо улыбнулась. - Когда вы оставляли синяки на моем запястье...
   -Ничего подобного!
   -Р-р-ры, - напомнил о себе пес.
   Кирсанов вздрогнул и мгновенно замолчал. Поля виновато посмотрела на собаку. Иван осторожно предложил:
   -Забудем об инциденте?
   -Точно. Факир был пьян, и шутка не удалась, - проворчал Кирсанов, нервно поглядывая на огромного пса.
   Поля растерянно шмыгнула носом. Она не представляла, как приказать дворняге отойти от Кирсанова. Ведь никакой гарантии, что ее послушают. И тянуть нельзя, вряд ли великан за спиной будет долго ждать. Вид у него...
   -Ну, ты и вредина, - подал с крыльца голос Коляныч.
   -Рыжая стерва! - прошипела Лешина подруга, повторяясь, ее словарный запас явно ограничен.
   Что-то нелицеприятное загомонили и остальные, но великан поднял руку, и все послушно замолчали.
   Поля поймала внимательный взгляд Ивана и неожиданно покраснела. Шагнула к дорожке, ведущей к магазину, и неуверенно шлепнула себя по бедру:
   -Пошли! Ну его, плюнь.
   Пес неодобрительно заворчал, но руку Кирсанова отпустил. И одним прыжком оказался рядом с Полей, она едва не отскочила в сторону от неожиданности.
   Кирсанов удивленно рассматривал собственное запястье: ни царапины. Он брезгливо поморщился. Вытер руку носовым платком и скучно пообещал Поле:
   -Еще увидимся.
   -Вот уж без чего вполне обойдусь, - буркнула Поля, не оборачиваясь. И возмущенно прошептала: - Цепляешься весь день как репей, достал уже!
  
   ГЛАВА 6
  
   Игорь не хотел приглашать гостей, он вообще не любил их: какие могут быть гости, если нет своего дома? Не угощать же народ пиццей из супермаркета, разогретой в микроволновке? Или магазинными пельменями? Можно яичницей, ее-то Игорь наловчился жарить самостоятельно и на результат не жаловался.
   Нет, гостей в дом Карелин не водил. Никогда. Если не считать девиц, ночевавших порой у него. Или друзей, временами набегавших с пивом. Но это не гости. Во всяком случае, сам Игорь их гостями не считал.
   Он жил один. Раньше. Теперь у него подобие семьи. И подобие дома, в котором уже не пахнет пылью. Теперь любой человек, пришедший к Игорю, гость, Скуратов не сомневался в этом ни на минуту.
   Гостей придется знакомить с Полькой и Наткой-Натальей, а Игорь к этому не готов. Ему бы с собой разобраться.
   Для начала: зачем ему эти двое?
   Лишняя головная боль!
  
   Игорю сегодня не повезло: столкнулся с Карелиным и Машей, едва вышел из автобуса. Естественно, Карелин тут же потребовал показать ему приемышей. Маша, новая подружка - они менялись у Карелина каждые две недели - смотрела с любопытством, история с малолетними бродягами казалась рождественской сказкой.
   Маша призналась себе: сама она никогда бы не пригласила в дом беспризорников. Даже если б споткнулась о них зимой, в лютый мороз. В лучшем случае, она позвонила бы в милицию и на этом сочла гражданский долг выполненным. А скорее всего, Маша просто не обратила бы на нищих внимания.
   Маша знала Игоря по университету, редко кто из однокурсниц не замечал его. Во-первых, Скуратов старше всех на факультете, большинство парней поступило в университет сразу после школы.
   Во-вторых, по слухам - Маша не знала, верить ли им - он москвич.
   В-третьих, у Игоря всегда есть карманные деньги, он с первого курса подрабатывал внештатным корреспондентом в ежедневной городской газете. Фамилия Скуратова уже на слуху, самой Маше о таком только мечтать.
   В-четвертых, Игорь держался... как взрослый. В нем нет ребячливости, неуверенности, никакой мальчишеской робости перед девушками, может, армия виновата?
   В-пятых, Скуратов высок, плечист и по-своему красив. Вернее, значителен, надежен, что-то в нем есть такое...
   Пунктов набиралось много, Маша частенько их перебирала, размышляя, как поближе подобраться к институтской легенде. Все-таки не каждый парень бросает столичный вуз, а потом идет в армию, не для каждого словечко "долг" имеет в наше время хоть какое-то значение.
   И потом - ни о ком не ходило по университету столько странных слухов. Кое-кто из девушек уверял, что видел Игоря чуть ли не в столичном дворянском собрании. По телевизору, естественно. И о его родителях никто ничего толком не знал, зато столько всего болтали...
   Если честно, Маша и с Карелиным подружилась по единственной причине - хотела через него познакомиться с Игорем. Сам Саша ей не очень нравился, и понятно - легкомысленный балаболка, факультетский клоун и хохмач, пусть и неплохой парень.
   Странная история с сиротами, рассказанная восторженным Карелиным, Машу серьезно раздражала: глупая, даже преступная сентиментальность, недопустимая для мужчины.
   А если б Игорь жил не один?!
   Машу передернуло от брезгливости, стоило представить, что это в ЕЕ дом Скуратов притащил двух голодных оборвышей, на НЕЕ взвалил заботу о них. А если Игорю взбредет в голову усыновить приблудышей?!
   Маша и на Карелина стала посматривать более благосклонно. Почему-то казалось: Сашка на подобное не решится. Восхищаться другом - это одно, самому обратить внимания на голодную малышку - другое.
   И все же Маша поддержала Карелина, уж очень хотелось побывать в квартире Скуратова. Девчонкам будет интересно услышать о ней. Вовсе не обязательно уточнять, что Машу пригласили туда как Сашину подругу.
  
   Звонить Игорь не стал. Открыл дверь своим ключом и кивком пригласил однокурсников заходить.
   Квартира встретила хозяина привычными запахами. Карелин завертел головой и удивленно заметил:
   -А у тебя... ничего стало.
   -Почему "стало"? - проворчал Игорь, придирчиво осматривая прихожую.
   На его взгляд, в ней ничего не изменилось, не считая появления детских сандалий под вешалкой. Новых черных кроссовок не было, Игорь мгновенно это отметил. Полька, паршивец, где-то шлялся, бросив сестру.
   "Ах да, он же работает, - вспомнил Игорь. - Нянька, тьфу на него..."
   -Уже не сарай, - пояснил Саша. - Домом запахло.
   -И в чем это выражается? - насмешливо буркнул Игорь.
   Ответить Карелин не успел. Дверь в одну из комнат распахнулась, на пороге стояла Натка-Наталья. Встрепанная, в одних белых трусиках, с неизменным резиновым утенком в руках. Явно только что из постели, на нежной щечке отчетливо выделялся след от подушки.
   Взгляд ее рассеянно скользнул по застывшим взрослым. Зацепился за Игоря и остановился. Скуратов поежился, с таким изумлением уставилась на него девочка.
   -Не узнала, Натка-Наталья? - натужно улыбнулся он.
   -Я думала, ты мне приснился, - прошептала малышка, глаза ее в полумраке прихожей показались Игорю такими же огромными и темными, как в первую встречу в садике. - Тебя все не было и не было, только чайная чашка на столе. Она есть, а тебя нет.
   -Я... работаю, - чувствуя себя последней свиньей, невнятно забормотал Игорь. - Поздно возвращаюсь - вы уже спите, и рано ухожу - вы еще спите.
   Натка-Наталья серьезно кивнула, принимая его объяснения. Ткнула пальчиком в глубину прихожей и звонко поинтересовалась:
   -Там кто, привидения?
   Игорь оглянулся на однокурсников - он совсем забыл о них - и снова пожалел, что пригласил Карелина с Машей к себе. Малышка и его-то практически не знала, видела всего два раза, а тут гости. Как она к ним отнесется? Не напугали бы. Сашка - шумный, бесцеремонный, а ребенок... непростой, только-только синяки сошли.
   -Почему "привидения"? - неуверенно спросил Игорь.
   -Ну, они же мне... привиделись, - серьезно пояснила Натка. - Может, их вовсе нет на самом-то деле? А я вижу. Вот и получается - привидения. Настоящие.
   -Они есть, - заверил Игорь. - Это... мои друзья. Саша и Маша. Мы вместе учимся.
   -В школе? - Натка робко улыбнулась Карелину, рассматривавшему ее с откровенным изумлением.
   -Нет, в университете. Это...
   -Я знаю, школа для больших, Поля скоро тоже туда поступит.
   -Вот-вот, - обрадовался Игорь. - Именно там мы и учимся. Уже на пятом курсе. И мы с тобой сейчас угостим гостей...
   -Чаем, - подсказала Натка. - Скоро Поля придет с работы, и мы угостим их чаем.
   -Именно чаем и непременно с лимоном, - улыбнулся Игорь. - Ты только платье надень, Натка-Наталья. А то как-то неловко знакомить гостей с голым ребенком.
   -Ладно, - Натка бросила последний взгляд на незнакомцев и исчезла, бесшумно прикрыв за собой дверь.
   Игорь оглянулся: однокурсники дружно таращились на захлопнувшуюся дверь. Наконец Карелин шумно сглотнул и пробормотал:
   -Уверен, что ей три года?
   -Почти четыре, - поправил Игорь. - Я видел свидетельство о рождении.
   -На вид от силы два. Правда, по разговору...
   -Все шесть, - с неожиданной гордостью сказал Игорь.
   Посмеялся над собой и пригласил гостей на кухню. Маша, следуя за ним по пятам, неуверенно спросила:
   -Поля... это кто? И почему работает? Сколько ей лет?
   -Польке-то? - Игорь заглянул в чайник и нахмурился: придется заваривать. - Уверяет, что почти восемнадцать. И работает из упрямства, нянькой, кажется.
   -Нянькой? - удивился Саша.
   -Ну да, - кивнул Игорь, - нянькой. По объявлению. Я его видел, это объявление, только плохо помню, улица где-то в центре, кажется.
   -Рыжую шмакодявку взяли нянькой?!
   -Школа окончена, кстати, с золотой медалью. Паспорт на руках, почему - "шмакодявка"? - обиделся за найденыша Игорь. - Полька, кстати, неделю уже работает, значит, хозяева довольны.
   -Про золотую медаль еще лиса-огневка толковала, помню-помню, - усмехнулся Саша. - Просто ты сказал, что пацан - копия сестрицы, а у той видуха... Нянькой к своей племяшке я б ее точно не взял!
   -Почему? - с любопытством спросила Маша.
   -Да ты б ее видела! Огненно-рыжая, нос в веснушках, а самой едва пятнадцать дашь, в чем только душа держится. А зовут ее...
   -Аполлинария, - хмыкнул Игорь, выставляя на стол печенье.
   -Как?!
   -Аполлинария, - Игорь улыбнулся. - А мальчишку - Аполлинарием, Полькой, то есть.
   -Ничего себе!
   -Полька и Аполлинария. Я уже как-то привык.
   -И скоро... Полька придет?
   Маша вздрогнула от неожиданности, когда вместо Игоря ей от двери ответила малышка:
   -Скоро. Я просыпаюсь, немного играю, потом возвращается Поля. Я недолго жду, честно.
   Маша обернулась и всплеснула руками: приемыш Скуратова напоминал Дюймовочку из детского мультфильма. Крошечная девчушка, худенькая, белокурая, голубоглазая, в нарядном розовом платьице, украшенном вышивкой и кружевами. В белых носочках и таких же туфельках. В одной руке малышка сжимала широкий капроновый бант, в другой - утенка. Она показала Игорю бант и виновато сказала:
   -Обычно меня причесывает Поля. Я... не смогла его завязать.
   -Принцесса, - Карелин поманил ее пальцем, - если доверишься, помогу. У меня... есть такая же девочка. И она очень любит всякие фенечки.
   -Фенечки?
   -Ну, - затрудняясь, пояснил Карелин, - это банты, заколки, штучки с бисером, любая симпатичная ерунда. Племяшка все это фенечками зовет.
   -Ладно, - Натка положила на стол бант и вскарабкалась на табурет. - Только у меня расчески нет, она у Поли.
   Игорь, чувствуя непонятную ревность, кивнул на холодильник, там всегда лежала одна из щеток.
   Он заваривал чай и искоса наблюдал, как Карелин причесывает малышку, как вплетает в тоненькую косичку на затылке бант и умело завязывает его.
   Натка смешно жмурилась, глаза ее в солнечном свете вновь стали синими-синими, вот только румянца за эти дни не прибавилось. Ручки и ножки среди пенного кружева казались особенно тонкими и хрупкими, а пальчики напоминали спички.
   -Тебе в городе нравится? - осторожно поинтересовался Саша.
   -Да, нас с Полей здесь не бьют, - абсолютно серьезно ответила малышка. Вытянула прозрачную руку и похвасталась: - У меня даже синяки сошли, я никогда раньше не видела, чтоб у меня и без синяков.
   Игорь уронил нож. Карелин шумно засопел. Маша шмыгнула носом и отвернулась. Натка задрала голову, поймала Сашин взгляд и безмятежно улыбнулась:
   -Мне Поля по утрам кашу варит. Настоящую. На молоке. Вку-усную...
   -А разве... дома ты не ела по утрам кашу? - Машин голос дрогнул.
   -Ела, - кивнула малышка. Подумав, пожала острыми плечиками. - Только не помню, когда. Давно, наверное.
   -А что ты там ела?
   Натка задумалась. Накрутила на палец локон и неуверенно сказала:
   -Хлебушек. Когда был. Мама для меня прятала. А Поля с Павкой давали. - И мечтательно добавила: - Черный, он пахучий-пахучий. Я за щеку суну и спать, а он там тает и пахнет, тает и пахнет...
   Карелин ладонью смахнул с ресниц непрошенную влагу и сипло пробормотал:
   -Классно излагаешь, принцесса, аж мурашки по спине бегут.
   Игорь ожесточенно кромсал батон под бутерброды. Маша изучала маникюр, щеки ее пылали.
   -Что ли я принцесса? - засмеялась Натка.
   -Конечно, - заверил Карелин, - все маленькие девочки непременно принцессы, ты разве не знала?
   -Нет, - Натка сморщила крошечный носик и озадаченно спросила: - А когда они вырастают, то кем становятся - королевами?
   -Угадала, - Саша последний раз прошелся щеткой по светлым волосам. - Некоторые - королевами.
   -А другие? - Натка соскользнула с табурета.
   -Кому как повезет, - Карелин присел перед ней на корточки и осторожно коснулся пальцем впалой щечки. - Ведьмы тоже случаются. И просто дамы, таких больше всего. Никакие они, представляешь, принцесса? Ни хорошие, ни плохие.... обычные. Скучно, правда?
   -А я кем стану?
   -Не знаю.
   -Я хочу - королевой.
   -Это ты правильно хочешь, - одобрил Саша. - Только ужасно трудно стать настоящей королевой. Если только очень-очень постараться.
   -А Маша кто? - Натка, склонив голову, с интересом рассматривала гостью. - Ведь не ведьма, нет? - И засмеялась.
   Огромный бант задрожал, угрожая свалиться, но все же удержался, и Карелин перевел дыхание, ему не хотелось опозориться перед новой знакомой.
   Игорь злорадно фыркнул: любопытно, как Сашка выкрутится? Маша вспыхнула и опустила глаза, ей вдруг стало страшно.
   -Нет-нет, не ведьма, - виновато поглядывая на подружку, сказал Карелин.
   -И не королева? - добивалась полной ясности Натка.
   -Э-э-э, - поймав злой Машин взгляд, замялся Саша, - она еще не... определилась. Она... думает!
   -Думает? - на личике малышки было отчетливо написано: Натка-Наталья считает - думать тут не о чем. Королева, ведьма или... никто, о чем же тут думать?!
  
   Машу - или Сашу? - спас шум у входной двери. Кто-то уронил ключи, Натка вздрогнула и ослепительно улыбнулась. Карелин даже зажмурился, таким нестерпимым блеском засияли прозрачные синие глазищи.
   -Это Поля, - счастливо прошептала Натка. - Я же говорила - скоро!
   Она развернулась. Карелина по носу шлепнул капроновый бант, он отпрянул и едва не упал. С трудом поднялся - на корточках затекли ноги - и поспешил вслед за всеми в прихожую.
   Карелину очень понравилась Натка-Наталья. Он не сомневался, что и родители будут очарованы, в девчушке чувствовался редкий шарм. К тому же малышка искренна и не по-детски серьезна. Она не кокетничала, как племянница, не капризничала и не сюсюкала нарочито.
   Интересовал Карелина и ее старший брат. По двум причинам.
   Во-первых, просто любопытно, кого там пригрел Скуратов на своей широкой груди.
   Во-вторых, Саша почему-то хорошо запомнил смешную рыжуху у реки, где они собирались праздновать окончание сессии. Светло-карие глаза, широко расставленные и сердитые-сердитые, смешные конопушки по всему тощему прозрачному личику, костер над головой вместо нормальных волос - Саша в жизни не видел таких огненно-красных кудряшек - пышный детский рот и упрямый подбородок, разделенный пополам глубокой ямочкой.
   Там, в лесу, Саше нравилось ее дразнить. Янтарные глазищи тут же светлели и становились тигриными, в них переплескивались через край первобытная ярость и жажда крови. Карелин ничуть не удивился бы, вцепись девчонка ему в физиономию.
   "Если бы достала до лица, шмакодявка, - самоуверенно подумал он. - В ней от силы метр шестьдесят пять. В прыжке. Если кепку нацепит..."
   Прямо-таки оглушительная тишина в прихожей заставила Карелина ускорить шаги. Он с разгона уткнулся в спину Скуратова, обогнул его - много там рассмотришь из-за Игореховых плечищ! - и потрясенно замер, не веря собственным глазам: да, Скуратову, судя по всему, скучать не приходится!
   На самом пороге растерянно топтался... - топталась? черт, он потом в этом разберется! - топталась та самая лиса-огневка с тигриными глазами, и зрачки ее от беспомощной злости и досады явственно дрожали и плыли в вертикаль. Она вцепилась в дверной косяк с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Огненно-рыжие волосы тем же костром пылали над головой, высокая тонкая шея трогательно тянулась из слишком широкого ворота черной футболки, веснушки на бледном лице пылали как угли на только что выпавшем снегу.
   Рядом, прижимаясь к бедру девчонки - мальчишки? да не может быть! - стоял крупный лохматый пес, вислоухий, бородатый, почти такой же рыжий как хозяйка. Невозмутимо спокойный в отличие от нее.
   Карелин с силой дернул себя за ухо: неужели Игореха всерьез принимает это чудо-юдо за парня?! Может, у него что-то со зрением? Или с психикой? Никогда бы не подумал...
   Ха - копия сестрицы!
   Приютил сиротинушку.
   Впрочем, какое Карелину дело? Он не собирается ломать чью-либо игру. Вдруг ИМ так удобнее - считать рыжика парнишкой?
   Надо же, придумали - Полька и Аполлинария! Он и она. Един в двух лицах, что называется. Сейчас, выходит, это он. Временно. Полька, значит.
   Классный спектакль!
   Интересно, малышка участвует? Что-то не вспомнить, как она называла рыжее чудо. Просто Поля? Кажется, да. А если и ошибется, Скуратов вряд ли обратит внимание. Решит - ребенок путает брата с сестрой, что понятно, раз они так невероятно похожи.
   Карелин радостно заухал, лисица-огневка оказалась еще забавнее, чем он помнил. Ишь, закусила нижнюю губку, размышляет, как обвести своего благодетеля вокруг тонкого пальчика. И ведь обведет!
   Натка-Наталья оглянулась на Карелина и пролепетала:
   -Правда, Поля.
   -А этот... джентльмен? - Саша кивнул на пса, тот и глазом не повел в его сторону.
   -Мне тоже интересно, - процедил сквозь зубы Игорь, выходя из ступора. - Что это за лохмач?!
   Игорь мрачно усмехнулся: судя по несчастной и упрямой физиономии найденыша, собаку Полька намерен, по крайней мере, накормить. Где он только нашел эту рыжую образину, клыки почти в палец, с ума сойти...
   Маша молчала, тесно прижимаясь - глупо упускать случай! - к груди Игоря. Полька показался ей совсем ребенком. С трудом верилось, что мальчишка окончил школу и вот-вот станет студентом.
   Маша с ехидной улыбкой отметила, что Полька ни разу не брился, а над верхней губой нет и подобия юношеского пушка. Правда, если и он вместо нормального ужина совал на ночь за щеку кусок черного хлеба...
   Понятно, почему парень такой прозрачный!
  
   -Поль, это кто? - Натка-Наталья бесстрашно ткнула пальчиком в страшную морду.
   Поля вздрогнула. Пес улыбнулся. Маша взвизгнула. Игорь побледнел. Карелин, перегнувшись через всех, схватил малышку под мышки и усадил на плечо. Натка восторженно захохотала. Саша шепнул:
   -К чему мне такие плечи, если не для принцессы? Тебе нравится, душа моя?
   -Да, я теперь самая высокая!
   -Так и было задумано. - Карелин грозно сдвинул брови и воскликнул: - Полька-бабочка, принцесса изволит интересоваться - кто там жмется к твоему цыплячьему бедрышку?
   Поля вцепилась в лохматый загривок. Ее замутило от страха: вдруг показалось, что этот противный парень...
   Да нет, не может быть! Он просто не умеет по-другому, вот и цепляется к ней как тогда, в лесу. Игорь наверняка сказал ему, что Поля - мальчишка.
   Поля заставила себя улыбнуться и с трудом выдавила:
   -Он меня спас. От... хулиганов. Это... Миха.
   Свежеименованный пес удивленно крякнул, но возражать не стал. Он действительно чем-то напоминал медведя, наверное, своей монументальностью и широченными лапами.
   -Миха - это мишка? - восторженно прошептала Натка, теребя Сашу за ухо.
   -Где ты среди бела дня нашел хулиганов? - озабоченно спросил Игорь.
   -В соседнем дворе столкнулись. Случайно, - неохотно буркнула Поля. - Они пьяные. А я... рыжий.
   -И что? - спросила Маша.
   Ей почему-то не нравилось, КАК Скуратов смотрел на приемыша. Скажите - родню по крови нашел! Таращится, будто от этого рыжего кто-то на улице кусочек отгрыз.
   -Ничего. Пристали. А Миха... защитил.
   -Поль, как? - закричала Натка-Наталья и едва не съехала с Сашиного плеча вниз, Карелин в самый последний момент поймал ее и теперь громко сопел с перепуга. - Как он тебя защитил?
   Поля погладила пса по тяжелой голове и улыбнулась сестре:
   -Ну, он самого противного и наглого за руку схватил, за запястье. Вот так, - и Поля продемонстрировала на собственной руке, как именно придержал бессовестного Кирсанова неожиданный защитник. - Они и отстали. А мы с Михой ушли. Я... покормить его хочу.
   Натка-Наталья засмеялась, восхищенно рассматривая пса. Собак она совсем не боялась.
   С чего бояться, если ни один поселковый пес никогда ее не обижал? Натка пару раз даже пряталась от пьяного отца в будке соседского Марса, пес ее не выдал и не выгнал. Потыкался в непрошенную гостью носом, обнюхивая, и с тяжелым вздохом улегся снаружи.
   -Шляешься невесть где, - Игорь с неожиданной злостью оттолкнул от себя Машу, - все приключения ищешь на свою тощую задницу!
   -Я не ищу, - сердито выкрикнула Поля. - Я... работаю!
   -Р-р-работничек, - процедил сквозь зубы Игорь, пытаясь успокоиться, - чтоб тебя...
   Скуратов не понимал, что с ним происходит. Игорь еле сдерживал себя: хотелось вылететь во двор и намылить шею пьяным выродкам, бессовестно прицепившимся к приемышу. В мальчишке еле-еле душа держится, на тень похож, не на человека, а эти подонки...
   -Можно, я его покормлю? - виновато пробормотала Поля. - Я... свою порцию Михе отдам. Честное слово, я есть совсем не хочу.
   -И я отдам, и я! - запрыгала на Сашином плече Натка-Наталья. - Я сегодня уже завтракала! Я теперь долго-долго могу не есть, да, Поль?
   Маша нервно засмеялась, ей казалось - она спит. Уж очень дикой смотрелась сцена с мерзким лохматым псом, наверняка блохастым и грязным, и двумя прозрачными от постоянного недоедания детьми, собравшимися уступить ему свой обед.
   Маша терпеть не могла рождественские сказки!
   Она просто не верила в них.
   Карелин крепко держал Натку-Наталью - малышка все норовила упасть - и злился на лису-огневку: вот уж у кого талант вляпываться в истории!
   Саша угрюмо сдвинул брови, подсчитывая прегрешения Польки-Аполлинарии: для начала рыжуха стащила чужой спортивный костюм. Потом смылась в город подальше от отчима, да еще малышку с собой прихватила, чтоб веселей дышалось, конечно. Наткнулась на Игореху, повезло девчонке, ничего не скажешь. Скуратов пригрел, хоть костюмчик свой и признал, что понятно. Саша другого такого не встречал, ни на людях, ни в магазинах. Нянькой устроилась, бесплатная кормежка не по ней, видите ли. Теперь вон пса страшенного в дом приволокла, защитничка, блин. Умудрилась и в собственном дворе наткнуться на каких-то подонков, есть же на белом свете люди, буквально притягивающие неприятности, лиса-огневка как раз из таких.
   Карелин непроизвольно сжал кулаки: интересно, какая сволочь пристала к глупой беспомощной девчонке? Выйти посмотреть, что ли...
  
   Игорь встряхнул головой, прогоняя странную немотивированную злость - все же обошлось, и потом - какой мальчишка без драк? - и холодно произнес:
   -Никто свой обед этому монстру уступать не будет, всем ясно? Он сожрет собственную порцию. Из собственного тазика, вряд ли я найду для него миску подходящих размеров. И баста! Я сказал!
   Скуратов развернулся и, гневно сопя, исчез на кухне. Натка-Наталья благоговейно прошептала:
   -Из собственного тазика! Саша, ты слышал? Я никогда не видела, как едят из настоящего тазика.
   Миха фыркнул. Маша фыркнула точно так же и, задрав подбородок повыше, удалилась.
   Карелин проворчал, неодобрительно рассматривая невозможную девчонку:
   -Умеешь ты, лиса-огневка, заваривать кашу.
   -Я не... лиса-огневка!
   -Не лиса, - серьезно подтвердила Натка-Наталья, - Поля. Правда, красивое имя? - И малышка нежно пропела: - По-оля, По-оленька...
   Поля жарко покраснела и наконец закрыла входную дверь. Свежеименованный Миха с любопытством осматривался. Карелин безобразно скалился, и у Поли екнуло сердце. Снова показалось, что противный стриженый парень обо всем догадывается.
   Она откашлялась и сиплым басом - по-мужски! - сказала:
   -Пойду... руки мыть. Натка, ты со мной?
   -Не, я с Сашей, - отрицательно покрутила головой Натка-Наталья. Помолчала и задумчиво спросила: - А что такое "баста"?
  
   ***
  
   В пятницу с утра пошел дождь, и Поля глупо порадовалась: совсем не хотелось никуда идти. Ни в парк, ни на пляж.
   Она умирала от беспокойства: как-то сегодня встретит ее старуха? А ну как выгонит? Скажет - не нуждается больше в Полиных услугах, никакая из сопливой девчонки компаньонка. Выставит за дверь и ни копейки не заплатит.
   Останется Поля без работы, и что делать? Снова искать? Но уже пора сдавать документы в приемную комиссию, Павка еще в прошлую субботу передал папку с бумагами. Все нужные справки собрал, даже медицинские. Наверное, тетю Лену попросил помочь, школьную медсестру, она всегда Полю опекала.
   Поля запечалилась: ужасно нужны деньги. Она не может просить у Игоря на всякую мелочь. Достаточно, что Скуратов пустил их с Наткой в свой дом и кормит.
   Еще одел. Сам. Поля и не надеялась.
   Если она поступит в университет - а Поля должна, должна! - страшно подумать, сколько всего покупать придется. Тетради, ручки, какие-то учебники, что-то на зиму, Поля просто не имеет права взваливать все это на Скуратова. Она Игорю чужой человек. Совсем чужой.
   Нет, Поля не может потерять работу!
   Никак.
  
   После обеда Поля уложила зевающую Натку в постель и долго стояла у дивана. Смотрела на безмятежное детское личико и завидовала младшей сестре: как все просто в ее жизни, как беспроблемно.
   Малышке даже Карелин понравился, никакой беды от него Натка не ждала. Это Поля бледнела, поймав на себе ехидный взгляд противного парня. Натка же каталась на его шее и восторженно соглашалась со всеми глупостями, которые нес Карелин.
   Еще бы - принцесса!
   Зато Поля - всего лишь лиса-огневка.
   Неужели Карелин понял, что она - девушка?!
   Не может быть. Иначе тут же продал бы ее Скуратову. А так только смеялся. Делал вид, что путает с сестрой, той "рыжухой", что встретил у леса. Все расписывал, как классно она выглядела в своем "фирменном" платье, и уговаривал Полю примерить "экспроприированный" спортивный костюмчик. Мол, зря, что ли, "сеструха" старалась?
   Издевался, гад лысый!
   Как Поля не убила его, сама не понимала. Не зря он ей стразу не понравился, еще там, на поляне. Обритый практически наголо, бесцеремонный, бессовестный, наглый и... и...
   Мерзкий тип, и все тут!
  
   Поля подошла к окну и поморщилась: дождь не хотел прекращаться. Рыхлые темные тучи за ночь затянули все небо, оно казалось низким, тяжелым. Мелкие частые капли мерно лупили в стекла, под окнами шелестела глянцево-блестящая от воды листва, чистая-чистая, лужи лениво пускали пузыри.
   Город будто вымер. Поля не углядела на улице ни собак, ни кошек, ни мальчишек. Лишь полная старушка под древним черным зонтом, огромным и горбатым, с выпирающими наружу ребрами, брела к соседнему подъезду.
   Поля приоткрыла форточку и невольно отпрянула: ветер тут же бросил в лицо колючие холодные брызги. Остро запахло молодой травой, влажной землей и озоном. Как во время грозы.
   "Зонта-то у меня нет, - Поля озабоченно сдвинула брови. - Промокну как мышь, пока добегу".
   Она на всякий случай снова заглянула в шкаф и пошарила на вешалке в коридоре, но зонта так и не нашла. Даже такого страшного как у старушки на улице, Поля и ему бы сейчас обрадовалась.
   Девушка подержала в руках мужскую куртку - Игоря, наверное? - и нерешительно примерила: вряд ли Скуратов будет сильно ругаться, если она набросит плащевку на плечи.
   Потом Поля, понятно, приведет вещь в порядок. Высушит и даже почистит, вон, какие обшлага у рукавов грязные. Игорю и в голову не приходит, что перед летом зимнее и весеннее стирать нужно, все мужчины такие, мама как-то говорила.
   Темно-серая куртка оказалась огромной. Поля посмотрела на себя в зеркало и поежилась: она опять выглядела настоящим беспризорником. Полы болтались почти у колен, плечи спускались ниже локтей, шея смотрелась омерзительно тонкой и жалкой, ворот слишком широк для нее.
   "Зато есть капюшон, и я не промокну, - одернула себя Поля, поспешно отворачиваясь от зеркала. - На улице все равно никого нет. А если я просто наброшу куртку на плечи, не надевая, все подумают - была в гостях, застал дождь, вот мне и выделили хозяйскую плащевку, чтоб добежала до дома..."
   Поля грустно улыбнулась: неплохо придумано. Лишь бы Игорь не рассердился, все-таки Поля взяла его вещь без разрешения.
  
   ***
  
   Поля влетела в холл, на ходу стягивая куртку и демонстративно не замечая Кирсанова. Он топтался с лейкой у фикуса и с готовностью поставил ее на пол, едва хлопнула дверь.
   -Ка-акие люди, - насмешливо пропел он. - Признавайся, Аполлинария, сняла одежку с первого попавшегося бомжа? Караулила беднягу в подворотне?
   -Вам тоже - не болеть, - хмуро бросила на ходу Поля и скрылась в своей комнате под лестницей.
   Она порадовалась простенькому замку - не хватало и здесь препираться с Кирсановым! - и с облегченным вздохом закрылась. Пристроила мокрую куртку на вешалку и быстро переоделась. На стук в дверь Поля не откликнулась, будто и не слышала.
   Впрочем, вдруг это Мария Ивановна? Нужно же уложить волосы. Да нет, вряд ли. И потом - Мария Ивановна позвала бы. Наверняка она где-то на втором этаже, пылесосит, к примеру.
   Поля неуверенно открыла шкатулку. Потрогала дорогие гребни - черепаховые, как уверяла Мария Ивановна - и сердито фыркнула: она что, сама не сможет причесаться? Ей несколько раз показывали!
   Минут через пятнадцать Поля уже не была в себе так уверена. Руки ломило, а противные кудряшки никак не хотели укладываться и лезли со всех сторон, никакие шпильки, невидимки и гребни их не держали.
   Пучок на затылке получался странным. Не гладким, как у Марии Ивановны, а колючим, словно маленький веник. По крайней мере, такой же рыжий, жесткий и лохматый.
   "Они разной длины, - тоскливо размышляла Поля, смачивая волосы и по-новой стягивая их, - как же Мария Ивановна справлялась, ведь волосок к волоску лежали..."
   Третья попытка показалась довольно удачной, и Поля решила на ней остановиться. Старательно отворачиваясь от зеркала, девушка виновато пробормотала:
   -Лучше все равно не получится, руки уже отваливаются.
   Поля постояла у двери, прислушиваясь, не хотелось ссориться с Кирсановым. Она раздраженно сдвинула брови: этот тип сейчас припомнит ей и вчерашнюю встречу, и собаку. Будет уверять, что Поля специально пса науськала, мол, едва жив остался, и все такое. Понятно, сам виноват, но...
   Тишины ничто не нарушало, и Поля нерешительно толкнула дверь. Через пять минут она должна быть наверху, пусть тут хоть десять Кирсановых дежурят!
   -Никого, - удивленно прошептала Поля и покраснела: с чего только она взяла, что Алексей станет караулить под дверью. Кирсанов вспоминает о ней, лишь когда они сталкиваются нос к носу.
  
   -А-а, пришла, - неприветливо прогудел над Полиной головой динамик.
   Поля робко переступила порог и удивленно приподняла брови: кожаное кресло пустовало.
   -Кончай ворону изображать, - раздраженно проворчал динамик, - и вертеть головой. Я в спальне, дверь за ширмой.
   Поля только сейчас подумала, что действительно не видела в этой комнате кровати. Софья Павловна всегда встречала ее, сидя в кресле, полностью одетая и обязательно чем-нибудь недовольная. Как сейчас.
   Поля неуверенно прошла за ширму: спальня оказалась ничуть не меньше первой комнаты. Оклеенная золотистыми обоями, с огромным окном во всю стену, удивительно светлая и пустая. Кроме странной кровати - Поля раньше видела такие только в фильмах - столика рядом, кресла и большого плоского телеэкрана на противоположной стене здесь ничего не было.
   Легкие тюлевые шторы трепал ветер, под окном - кто-то распахнул его настежь - набежала приличная лужа. Дождь звонко барабанил в стекла, сосновые ветки царапали подоконник, пахло хвоей и травой.
   Старуха полусидела в постели - изголовье приподнято - и с интересом смотрела телевизор. На Полю она и взгляда не бросила. Кивнула на кресло и нетерпеливо прошипела:
   -Не мешай! Садись и слушай.
   Поля поежилась - из окна явственно тянуло - но прикрыть хотя бы одну створку не осмелилась. Если б Софья Павловна хотела закрыть окно, давно бы пригласила Марию Ивановну, у кровати Поля заметила такой же пульт, как на подлокотнике кресла.
   "Как ей не холодно, - Поля плотнее прижалась к спинке, - сидит в легкой блузке, только ноги под одеялом..."
   Софья Павловна не обращала на нее внимания, и Поля почти задремала в своем кресле. Монотонный шум дождя убаюкивал, да и нервное напряжение сказывалось: Поля ночью практически не спала, слишком волновалась из-за места.
   -Апполинария, ты сюда спать ходишь?
   Поля вздрогнула и непонимающе захлопала ресницами. Софья Павловна в сердцах воскликнула:
   -Я же сказала - слушать!
   -Но... меня не интересуют проблемы многоженства, - пролепетала Поля, выхватывая из передачи несколько слов.
   -Тебя не интересует - ха! Да ты об этом никогда не задумывалась!
   Поля пожала плечами. Софья Павловна не ошиблась, какое ей дело до многоженства? Мамин второй брак из любой девчонки выбил бы охоту вообще выходить замуж и заставил бы возненавидеть мужчин. Хорошо, Поля помнила папу. Да и Павка ненавидел отчима ничуть не меньше, пусть он и мальчишка.
   -Темы для разговора выбираю я, - отрезала Софья Павловна. - Ты на службе.
   -Извините.
   Поля вяло слушала перебранку между обрюзгшим, заплывшим жиром депутатом и громогласной щуплой дамой-коммунисткой. Понятно, толстяк выступал в защиту многоженства, заверяя аудиторию, что государство просто узаконит существующее положение дел. Дама истерично кричала о распутстве и равных правах, зал равнодушно внимал. Когда же между зрителями пустили гулять микрофон, мнения разделились. Причем "за" были и мужчины и женщины, как и "против".
   Софья Павловна выслушала путаный ответ скромно одетого студента - он двумя руками голосовал за многоженство - и раздраженно бросила:
   -Глупец!
   Выключила телевизор и небрежно швырнула пульт на стол. Нажала на кнопку, изголовье кровати поднялось выше. Старуха села и повелительно бросила:
   -А ты что думаешь?
   -Я?
   -Собственное мнение мне известно!
   -Но... я раньше никогда не сталкивалась, не слышала, и вообще...
   Поля покраснела, не представляя, что сказать. Она действительно ни разу не задумывалась об этой проблеме. Нет, в книгах порой встречались упоминания о гаремах, евнухах, калымах, любимых и нелюбимых женах, старших, младших и так далее, но Поля пропускала все мимо ушей, настолько далекой и чуждой казалась ей пестрая, восточная жизнь. Странно, что здесь, в России, в Москве, вдруг подняли этот вопрос.
   -Заснула? - нетерпеливо спросила старуха.
   -Н-нет.
   -Голова-то у тебя есть? Ну и прикинь, что с завтрашнего дня у нас в стране ввели многоженство. Как ты к этому отнесешься?
   -Не знаю.
   -Ох и дура! А если подумать?
   Поля молчала. Софья Павловна сердито сказала:
   -Многоженство - фишка лишь для богатых. Большинство россиян с трудом содержит одну семью. К тому же на востоке платят калым родителям невесты, по их меркам - немалую сумму. - Помолчав, добавила: - Многоженство - чаще брак по расчету. Если по любви, жена одна. В этом случае восток или запад - без разницы, люди везде люди, ревность еще никто не отменял.
   -Ясно, - пролепетала Поля.
   Она не понимала, что интересного нашла Софья Павловна в этой теме. Пустячная передача по телевизору почему-то задела старуху. Сама Поля на нее не обратила бы внимания.
   -Если закон защитит интересы женщин - и детей, разумеется, это чаще одно и то же! - половина российских дам проголосует за многоженство, - Софья Павловна нехорошо улыбнулась. - Все лучше, чем считать копейки или мучиться с алкоголиком.
   -П-пожалуй.
   -Проблема в другом.
   Поля молчала. Софья Павловна кивнула на темный экран телевизора и с досадой пояснила:
   -Мальчиков всегда рождается больше. Годам к двадцати пяти-тридцати все выравнивается, годам к сорока женщин уже больше, дальше разница лишь растет. Но! Браки-то заключаются в юности. Выходит, беднота - как раз тот самый голоштанный студент - останется без жен. Мой внук, скажем, будет иметь четыре семьи, а твой брат... есть у тебя брат? Ему полжизни зарабатывать на калым. Даже за дурнушку придется платить.
   Поля робко пробормотала:
   -Я читала "Путь Абая", я помню. Там каждая жена имела свой аул, муж по очереди жил с ними. А бедные казахи, в самом деле... Но сейчас, наверное, все по-другому.
   -С чего ты взяла? - язвительно хмыкнула Софья Павловна.
   -Время другое.
   -Ну да, как же! - хмыкнула старуха. - Брак по расчету - это брак по расчету. Считаешь, я свою внучку отдам за нищего? Пусть третьей и любимой женой? Да никогда! А если Ленка выйдет по любви, думаешь, она согласится ввести в собственный дом соперницу?
   Поля, сдвинув брови, молчала. Софья Павловна угрюмо сказала:
   -После войны много вдов, взять Чечню, скажем. Тут я за многоженство, если мужик потянет. А в мирное время...
   Поля снова пожала плечами, она не представляла, что сказать.
   Софью Павловну явно раздражало ее молчание. Она положила под язык какую-то таблетку и снова откинулась на подушки:
   -И потом, у мусульман сухой закон. Если этот толстозадый мечтает о многоженстве, пусть тащит в свою жизнь и все остальное. Становится мусульманином, в конце концов, блюдет законы шариата, наши бабы лишь порадуются, исчезни спиртное с прилавков.
   -М-мусульманином?
   -Почему нет? Если он христианин, тогда при чем тут многоженство? Как требование времени? Возможность повысить рождаемость? Так и сейчас при желании можно узаконить любого ребенка на стороне. Кто мешает содержать три-четыре семьи, если согласны сами женщины? Существует понятие гражданского брака, он признается и юридически, если мужчина грамотно составил завещание, - Софья Павловна устало улыбнулась. - Глупая проблема, высосанная из пальца!
   Поля рассеянно кивнула: в самом деле, ни один политик - именно они заговорили о многоженстве - прилюдно не признается, что не верит в Бога. Наверное, это считается дурным тоном и грозит потерей избирателей. Современный политик - мусульманин, христианин или иудей, неважно, но непременно верующий.
   Раз так, непонятно о чем речь. В первом случае ОН спокойно может иметь до четырех жен, во втором и в третьем - лишь одну. При чем тут светские законы?
  
   По счастью, Софья Павловна устала от монологов. Взяла высокий стеклянный стакан с апельсиновым соком и надолго припала к нему. Потом бросила раздраженный взгляд на Полю и пробормотала:
   -Ваше поколение на удивление безголово. Попса, компьютерные игры, Интернет - на этом все. Да, еще отвратительные... как их там?... - "реалити-шоу"! Думать вы не желаете. И не умеете.
   -Я практически не смотрю телевизор, - вяло запротестовала Поля. - Больше люблю читать.
   -Женские романы, иронические детективы? - презрительно фыркнула старуха.
   -Фантастику.
   -Еще способ уйти от действительности!
   -Ну...
   -Можешь не оправдываться.
   Софья Павловна поставила на стол стакан и велела Поле прикрыть ближнюю створку. Неприязненно глядя на тонкую фигурку у окна, она с усмешкой спросила:
   -Трудно быть нищей?
   -Я... не нищая!
   -Что - купаешься в деньгах?
   -Я работаю, - краснея, пробормотала Поля. - Потеряю место у вас, найду что-нибудь другое. В университет поступлю. Студенты... они редко купаются в деньгах.
   -Го-ордая, - задумчиво протянула Софья Павловна. - Знала я одну... такую. Ей тоже гордость глаза застила, в двух шагах ничего не видела, и видеть не хотела.
   -Вы о чем? - не поняла Поля.
   Софья Павловна угрюмо бросила:
   -Себя во всем винила, не других, жизнь мне испоганила этим, стервь рыжая!
   Поля испуганно смотрела на старуху. Софья Павловна опустила изголовье и почти упала на подушки. Ее лицо пылало, глаза лихорадочно горели, старуха исступленно шептала:
   -Ее уж сколько нет, а я все свою подлость не изживу! И думать о ней не думаю, сладко ем, мягко сплю, дети есть, внуки, деньги, только покоя нет. Чем ближе к могиле, тем давит сильнее, а ведь времени прошло - уйма, года, десятилетия пролетели...
   -Успокойтесь, Софья Павловна, - в панике пролепетала Поля, оглядываясь на дверь - может, сбегать за Марией Ивановной? - Вам нельзя так волноваться...
   -Волноваться?! Да кто тебе сказал, что я волнуюсь?!
   Софья Павловна резко села, теперь она смотрела на Полю чуть ли не с ненавистью. Девушка растерянно молчала.
   -Аполлинария Морозова, - холодно процедила сквозь зубы старуха, - на сегодня ты мне надоела. Конверт с деньгами - зарплата за неделю - в соседней комнате, на столе. А теперь - исчезни!
   Поля попятилась. Больше всего на свете хотелось сбежать отсюда и никогда не возвращаться.
   Девушка непроизвольно поежилась: Софья Павловна явно не в себе, иначе бы от нее не шарахались родные внуки. И потом - она заговаривается! Смотрит порой так, что Поле кажется: Софья Павловна видит на ее месте кого-то другого. А уж как ядовито старуха произносит - "Аполлинария Морозова"...
   Полю в дрожь от ее тона бросает!
   И девушке вдруг подумалось: может, Софья Павловна знала когда-то ее бабушку? Может, они дружили или наоборот - соперничали? Папа всегда говорил: Поля удивительно похожа на его маму.
  
   ГЛАВА 7
  
   Две недели пролетели незаметно. Поля сдала документы в приемную комиссию и чувствовала себя почти студенткой.
   Портило настроение одно: заполняя анкету, она столкнулась с Кирсановыми. Алексей сопровождал сестру и, естественно, никак не мог не заметить Полю. Выхватил у нее из-под руки бумаги, просмотрел и насмешливо воскликнул:
   -Программирование! По зубам ли кусочек?
   -Твое какое дело? - Поля возмущенно вскочила. - Отдай!
   -А я на филологический, - скривилась Лена. - Мама сказала - самая женственная профессия.
   Поля отобрала у Кирсанова анкету и равнодушно спросила:
   -Потом в школе преподавать будешь?
   -С ума сошла?! - Лена покрутила у виска пальцем.
   -Но... а куда?
   Лена пожала плечами. Кирсанов язвительно заметил:
   -С чего ты взяла, что она вообще собирается работать? У Ленки программа-минимум - удачно выйти замуж, для этого и за дипломом явилась.
   -Нахал, - Лена легонько шлепнула брата по затылку. - Я, может, журналисткой стану. О-о-о - на телевидение пойду, вот!
   Поля зачем-то кивнула. Лена обрадованно зачастила:
   -Классная работенка, скажи? Непыльная и престижная. - Она ослепительно улыбнулась невидимой камере и вкрадчиво проворковала: - Здравствуйте, уважаемые телезрители! Рада сообщить, что с сегодняшнего дня... - Лена запнулась, размышляя, но в голову ничего не приходило, и она рассмеялась. - Неважно! ТАМ я не споткнусь, вот увидите!
   -Чучелко, - добродушно проворчал брат. - Из тебя пока телеведущая...
   -Пока! Сам сказал!
   Лена присела рядом с Полей. Заглянула в ее анкету и поморщилась:
   -Математикой захлебнешься, тебе оно нужно?
   -Я... люблю математику.
   -Ну и зря, - весело сказала Лена. - Не девичье это дело, мозги компостировать!
   Поля промолчала. Кирсанов с интересом рассматривал ее, и девушке было не по себе. Она вдруг почувствовала, как убого смотрится рядом с Леной в своих простеньких дешевых джинсах и черной футболке. Бледная, ни тени косметики, одни веснушки и рыжие волосы безобразным веером надо лбом.
   Может, ей стоило надеть юбку? Ту самую, джинсовую, Поля ее купила три дня назад в комиссионном магазине всего за двести рублей. Как раз для университета. Не идти же на собеседование в джинсах и футболке? Поля и белый велюровый джемпер к юбке подобрала там же: рукава три четверти, отложной воротничок, по талии плотная резинка и крохотный карман на груди. И белые носки, их вполне можно надеть с кроссовками, все-таки джинсовая юбка - не бальное платье, кроссовки с ней вполне сочетаются.
   Поля раз десять дома примерила обновки. Стояла перед зеркалом и казалась себе настоящей красавицей. А Натка восторженно всплескивала руками и кружилась вокруг. Осторожно касалась тонкими пальчиками волшебных вещей и смешно ахала:
   -Какая пр-релестная пр-релесть, да, Поль? Ты прямо окончательная Золушка, прямо буквальная, правда?
   Поля еле-еле убедила малышку не раскрывать Игорю ее "сюрприза". Вот как-нибудь потом, она сама...
   И Поля жмурилась, представляя, как округлятся глаза Игоря, когда он увидит ее в девичьей одежде.
   Может, ей и волосы заодно перекрасить? Встретить Игоря при полном параде, темноволосой, скажем, и без единой веснушки.
  
   Полю пугало незаметное течение времени, оно истаивало как снежинка на теплой ладони. Недавняя жизнь казалась кошмарным сном, далеким от реальности.
   Поля настороженно наблюдала за младшей сестрой, Натка все больше походила на обычных городских детей. Она совершенно не вспоминала о доме, будто в самом деле забыла о нем. Только ночами иногда всхлипывала и несколько раз пыталась спросонья забиться под кровать, девочке снился пьяный отец.
   Натка просыпалась на полу, ощупывала старенький диван и облегченно улыбалась, смаргивая с ресниц слезы.
   -Никого нет, - бормотала она, карабкаясь обратно в постель, - совсем-совсем никого. Только я и Поля. Игорь еще. И все.
   Натка тесно прижимала к себе куклу - Поля купила ее на первый же свой заработок - и крепко засыпала.
   Поля не заговаривала с ней о родителях. Раз Натка не спрашивала о маме, значит, так надо. Поля не брала сестру на вокзал, когда встречалась с Павкой, брат уже три раза приезжал в город первой утренней электричкой. О доме он говорил неохотно, Поля понимала, что там все по-прежнему.
   Отчим будто и не заметил, что Поля с Наткой исчезли. Может, считал, что они болтаются где-нибудь в лесу, лето все-таки. Он ни разу не спросил о них. Снова пил по-черному, вот только драться пока не дрался, мама все еще не вставала с постели.
   Сотрясение мозга оказалось тяжелым, еще и простуда наложилась, фельдшер трижды в день приходила делать маме уколы. Отчим ее побаивался, старая Татьяна Матвеевна грозила решеткой, заверяя, что ему там самое место. Высокая, статная, с властным суровым лицом и по-мужски крупными руками она чувствовала себя в Полином доме хозяйкой. Мыла, убирала, готовила, отчим в это время и носа не показывал, прятался где-то у дружков.
   Татьяна Матвеевна заверила, что подготовила все документы о тяжком избиении его несчастной жены, и при малейшем проступке отчима передаст дело в суд. Мол, предварительно узнавала, звонила в город - до пяти лет колонии душегубу гарантировано. А если приложить к делу справки о регулярном издевательстве над маленькой Натальей - у Татьяны Матвеевны все зафиксировано, все подготовлено, все синяки подсчитаны, на каждый свой документ имеется! - так негодяй и все десять получит.
   Первый раз за много лет отчиму не удалось добраться до маминой зарплаты. Татьяна Матвеевна сама получила ее по доверенности и ни копейки из рук не выпустила. Лично покупала продукты, лично готовила, и лично купила Павке новые джинсы вместо той рванины, что носил мальчишка.
   Татьяна Матвеевна одобряла Полин отъезд. И радовалась, что Поля забрала с собой малышку. Она даже пыталась передать Поле немного денег, но девушка наотрез отказалась их брать. Сообщила в коротком письме, что нашла временную работу няней, у них с Наткой есть крыша над головой, и все хорошо, просто отлично. Она вот-вот станет студенткой, а Наташу на зиму постарается устроить в детский сад.
   Поля купила Павке в комиссионном хорошую джинсовую куртку, брат давно о такой мечтал. Утепленная, с множеством карманов, она сидела на мальчишке как влитая и буквально очаровала его.
   Павка не смог отказаться от подарка, хоть и злился на старшую сестру - Поля видела - из-за "глупого транжирства".
   Остальные деньги Поля бережно хранила под жалкой стопкой своего белья. Из трех заработанных тысяч оставалась на руках сумасшедшая сумма - тысяча восемьсот рублей. Там, в деревне, они временами жили на сотню в месяц, остальные деньги отбирал и пропивал отчим. Вчетвером жили!
   Поля чувствовала себя миллионером. Она ничуть не жалела, что купила сестре большую красивую куклу - Поля заплатила за нее больше, чем за свою юбку! - резиновый мяч и комплект для пляжа: красное пластмассовое ведерко, лопатку, совочки и формочки для песка.
   Натка, увидев эти сокровища, буквально оцепенела. Она даже дотронуться до них в первое время боялась. Бродила вокруг и что-то невнятно шептала себе под нос. Восторженно гладила мячик и долго смотрела, как он перекатывается на месте. Держала в руках лопатку и недоверчиво улыбалась. Возвращала ее в ведерко и судорожно вздыхала.
   Кукла два дня просидела на стуле, Натка смотрела на нее как на настоящее божество. Кружилась вокруг на цыпочках, что-то напевая, рассказывала ей об утенке, о Поле и об Игоре. И даже о лысом Сашке, что Полю просто возмущало!
   Поля не вмешивалась в ее игры. Потихоньку наблюдала за малышкой и терпеливо подтверждала: "да, это твоя кукла, только твоя и ничья другая", "да, специально купила ее для младшей сестры, вот так взяла и купила. Потому что почувствовала - кукла сама этого хочет", "да, ОНА так и сказала, что мечтает о подружке, такой, как Натка, поэтому-то Поля и не пожалела денег на подобную красавицу"...
   Ночами Поля плакала, так ей было жаль маленькую сестру. И еще больше - куда больше-то?! - ненавидела отчима, лишившего Натку нормального детства.
   Понятно, что малышка боялась коснуться куклы. Сколько раз случалось: мама с зарплаты - или кто-нибудь из соседей - дарили Натке игрушку, а пьяный отчим отбирал и продавал за копейки на станции. Еще и избивал дочь, если замечал, что у куклы помято платьице или на ярком резиновом мяче царапина - мол, теперь настоящей цены не взять. Не трогал он лишь Полины старые игрушки, жалкие и поломанные, ведь с ними рос и Павка, после мальчишки о товарном виде того же плюшевого зайца мечтать не приходилось.
   На третий день Натка наконец поверила, что куклу не отберут. Назвала ее "Манечкой" и прошептала, застенчиво опуская глаза:
   -Ты настоящая маленькая принцесса, правда?
   Наверное, Манечка согласилась с хозяйкой. С тех самых пор Натка с ней практически не расставалась. Она собиралась вырасти королевой - Саша сказал, что у нее получится! - и непременно вместе с Манечкой.
   Поля зеленела, когда Натка простодушно говорила о Карелине. Саша то, Саша се, лучше Саши просто и нет на свете никого.
   Щебетала о нем как птичка!
   Этот бессовестный тип приходил вечерами вместе с Игорем. Как к себе домой являлся! Длинный, тощий и всегда веселый. Играл с Наташкой, послушно катал ее по всей квартире на плечах и во всю глотку распевал песни.
   Робкая и застенчивая Натка при Карелине совершенно менялась. Она смеялась! Не еле слышно, прикрывая губы ладошкой, как дома, скажем, а почти хохотала. Как колокольчик в квартире звенел.
   Мало того - малышка позволяла гостю себя причесывать! Смешно жмурилась под его неловкими руками и завороженно слушала глупые путаные сказки о принцессах, ставших настоящими королевами.
   Зато Полю Карелин откровенно дразнил. Стоило Игорю выйти из комнаты, как мерзкий, наголо обритый тип, начинал отвратительно скалиться и вспоминать о "сестрице-Аполлинарии", рыжей авантюристке и разбойнице.
   При этом он ТАК смотрел на Полю, что она ничуть не сомневалась, кого Сашка имеет в виду. Карелин несомненно был уверен, что Поля девица. Странно, что Сашка пока не выдал ее Игорю.
   Поля видеть не могла, как они шепчутся с Наташкой, будто лучшие подружки. Хихикают щека к щеке и что-то друг другу рассказывают. Наивная малышка сияла при этом как ясное солнышко, и удивительно мягко улыбался ей в ответ подлый лысый человек.
   Поле ОН не улыбался!
   На Полю ОН смотрел как... удав на кролика!
   Порой Поле даже хотелось, чтобы Карелин проговорился. Не убьет же ее Игорь за невольное вранье? Ну, рассердится, ну, выскажется, понятно, нелицеприятно. Зато потом не нужно притворяться. Игорь наконец увидит ее в новой юбке и...
  
   Поля поежилась как от озноба, слишком хорошо представляя себе дальнейшее развитие событий. Если б она писала роман, тут дело застопорилось бы, Поля четко видела "вилку". К сожалению.
   Первый вариант - именно о нем мечтала Поля - Игорь, узнав правду, почувствует себя виноватым. Скуратов мгновенно поймет, как оскорбляло Полю его нежелание замечать в ней девушку. Встретив же гостью в новой юбке и джемпере, Игорь будет потрясен собственной слепотой и очарован ее женственностью. А дальше, дальше...
   Поля смутно догадывалась, что будет дальше. Все-таки она выросла при школьной библиотеке. Нечто романтическое, красивое, обязательно "волнительное"...
   Второй вариант нравился гораздо меньше, Поля и думать о нем боялась. Но думала. И даже сны видела. Вернее, кошмары.
   Во втором случае Игорь не чувствовал себя виноватым. Он чувствовал себя обманутым! Вспоминал о своем украденном спортивном костюме и отныне видел в Поле лишь рыжую авантюристку, бессовестно воспользовавшуюся его добротой.
   Прозревший Игорь безжалостно указывал Поле на дверь и тут же забывал о ней. И о Наташе. Будто их и не существовало.
  
   Пытаясь как-то смягчить будущее неприятное открытие Скуратова, Поля пробовала отдать часть заработанных денег. В счет квартплаты, допустим. И на питание.
   Игорь ведь не обязан содержать их. Он им никто, чужой. Помог в самое тяжелое время - спасибо, Поля никогда этого не забудет. И Натке не позволит забыть. Никогда! Сейчас же Поля вполне могла внести свою долю в общие расходы.
   Скуратов деньги не взял. Посмотрел на Полю как на пыль под собственными ногами и скучно спросил:
   -Считаешь себя должным?
   Поля кивнула, мучительно краснея. В жизни она себя так по-дурацки не чувствовала! У нее даже уши пылали. И ладони мгновенно вспотели, Поле пришлось украдкой вытереть их о джинсы. Она уронила тысячерублевую купюру на пол и суетливо подняла ее.
   Поля видела себя глазами Скуратова и нешуточно страдала: неуклюжий тощий подросток, как в таком чучеле можно угадать почти восемнадцатилетнюю девушку? Красные оттопыренные уши, красные веснушки по всей физиономии, красные волосы, которые не берет ни одна приличная щетка... сущий кошмар!
   Игорь Полиных мучений словно и не заметил. Подтянул поближе свой ноутбук и равнодушно пробормотал:
   -Встанешь на ноги, тогда и вернешь долг. Только не мне.
   -А кому? - растерянно пролепетала Поля, не зная, куда сунуть огромную по ее понятиям сумму, честно заработанные деньги почему-то жгли руки.
   -Тому, кто будет нуждаться.
   Поля молчала, пытаясь понять сказанное. Игорь нетерпеливо пояснил:
   -Считаешь, через пять-десять лет исчезнут бездомные и голодные? Не думаю. Вот и поможешь им. Хотя бы деньгами. Если сможешь. И захочешь. Так будет честнее.
   Поля стояла, переминаясь с ноги на ногу и не смея отойти. Игорь бросил на нее раздраженный взгляд:
   -Исчезни. И без того чувствую себя виноватым.
   -Ты?! Перед кем?
   -Перед Натальей.
   -Но... почему?
   -Видел я ее танцы вокруг куклы, - сквозь зубы процедил Игорь. - Простить себе не могу, почему сразу не подумал об игрушках.
   -Она не расставалась с утенком!
   -А я о чем? Девчонке четырех нет, я же тряпок понатащил и успокоился. И Сашка, кретин, не подсказал, у него же племянница!
   -Зря ты так...
   -Все, хватит об этом! Мне сегодня еще статью закончить нужно.
   -Но уже поздно, ты все равно сдать не успеешь.
   -И что? Отправлю через Инет, всех дел.
   Игорь бесцеремонно выпроводил Полю из своей комнаты и склонился над клавиатурой.
   Поля беспомощно оглянулась - Игорь о ней тут же забыл. Хмурился, что-то бормотал и барабанил по клавишам.
   Поля горько усмехнулась: она впервые в жизни держала деньги как досужую бумажку, тысячерублевая купюра жгла руку. Скуратов казался существом из другого мира. Причем высшим. Она, Поля, - грязь под его ногами, всего лишь.
   Игорь не замечал ее!
   Наткины "танцы" вокруг новой куклы заметил, а Полю в упор не видел. Ел приготовленные Полей ужины, возвращался вечерами в убранную Полей квартиру, и на этом все.
   Поли для него нет. Ни как парня, ни как девушки. Он с Наташей чаще говорит, чем с ней. И ревнует малышку к своему приятелю. Поля заметила, как Игорь мрачнел, когда эти двое шептались о своем или дружно хохотали.
   А на Полю Скуратову плевать.
   Но почему?!
  
   Поля долго стояла у окна, не в силах лечь. Думала о словах Игоря, и настроение все больше портилось. Ей и в голову не приходило помочь беспризорным мальчишкам. Если честно, Поля с детства боялась их, пожалуй, ничуть не меньше пьяного отчима.
   Мама называла городских оборванцев - летом на станции их много крутилось - маленькими хищниками. Уверяла, что они живут по другим законам. Волчьим, не человеческим. Она категорически запрещала дочери даже подходить к ним.
   Поля и сама старалась держаться от этих мальчишек подальше, слишком часто она ловила завистливые, недружелюбные взгляды маленьких оборвышей. У нее, девочки, пассажиры электричек охотнее покупали и грибы, и ягоды, и цветы.
   Поля никогда не сочувствовала им. Они были пришлыми. Поля не представляла ни кто эти мальчишки, ни откуда. Своих проблем хватало.
   Игорь не прошел мимо Наташки.
   Она прошла бы!
   Поля тяжко вздыхала: как она отдаст СВОИ деньги чужим? У нее рука не поднимется.
  
   Поля грустно усмехнулась, вспомнив недавний разговор с Софьей Павловной. Старуха вечно подбрасывала странные темы для обсуждения. Фантазия у нее...
   Лучше б книжки писала, чем приставать к Поле!
   Вот спросила дня три назад: на что бы Поля потратила деньги, если б они случайно упали ей на голову. Ну, проснулась бы как-то, а у нее конверт под подушкой. От неизвестного благодетеля. А в нем деньги. Ну, пусть... сто тысяч рублей!
   Поля изумленно смотрела на старуху: СТО ТЫСЯЧ! Да она и десяти в руках не держала, как можно так запросто говорить о ста тысячах?
   Софья Павловна не терпела пауз. И тугодумства не терпела. Считала, Поля обязана отвечать на любые ее вопросы, причем сразу и откровенно. Мол, именно за это она и получает зарплату. Иначе вот он, порог. Силой Полю никто здесь не держит. Софья Павловна совсем не стеснялась об этом напомнить.
   Поля заторможенно сказала:
   -Для меня это огромная сумма. Можно подумать?
   -Нет. Мне интересны именно первые порывы. Они... более честные.
   -Тогда... - Поля мучительно покраснела. - Тогда я купила бы двухкомнатную квартиру. Из самых маленьких и недорогих, поближе к университету. Мне на нее этих денег хватит?
   -Нет, - Софья Павловна сухо усмехнулась. - Если поближе к университету - это самый центр - квартира обойдется в полтора миллиона, не меньше. Цены на недвижимость нужно знать, Аполлинария.
   -О-о, - разочарованно протянула Поля, - как дорого! Я думала: сто тысяч очень большие деньги.
   -Смотря для чего.
   -Тогда... сняла бы квартиру. Двухкомнатную. На это ведь денег хватит? Мой... мои знакомые снимают такую за шесть тысяч рублей. Правда, не в центре. - Поля помолчала, морща лоб, что-то прикидывая в уме, и прошептала в ужасе: - В год выходит семьдесят две тысячи?!
   -Почему непременно двухкомнатную? - с любопытством спросила Софья Павловна. - Комната у какой-нибудь старушки или даже угол - много дешевле.
   Поля замялась, ей не хотелось рассказывать о себе. Софья Павловна сурово напомнила:
   -Только правду!
   "Ну и ладно, - угрюмо подумала Поля. - Мы все равно видимся только здесь, кому интересно знать обо мне?"
   Поля поправила ветвь комнатного винограда, он вился по всей стене, яркий, нарядный, с крупными резными листьями, и неохотно буркнула:
   -На мне маленькая сестра, ей около четырех.
   -Почему не с матерью? - резко спросила Софья Павловна.
   -Мама... все время болеет.
   -Пьет, что ли?
   -Нет!
   -Тогда почему ребенок с тобой?
   Поля поймала проницательный и странно неприязненный взгляд Софьи Павловны и опустила голову. Она не понимала такого отношения к себе. Временами казалось, старуха ее ненавидит. А временами Софья Павловна рассматривала ее лицо с откровенной жадностью, словно пыталась за ним что-то или кого-то увидеть.
   Софья Павловна теперь редко встречала юную "компаньонку" в кресле, чаще в постели. Видимо, плохо себя чувствовала. Смуглое ее лицо с каждым днем будто ссыхалось. Кожа все плотнее обтягивала скулы, под глазами не исчезали темно-синие полукружья, нос заострился, губы стали тонкими и бесцветными. Софья Павловна не признавала косметики и совсем не подкрашивалась.
   Зато она никогда не встречала Полю в неглиже или в неопрятном старушечьем халате. Неизменная белоснежная блузка с высоким воротником-стойкой, юбка или брюки из тонкой шерстяной фланели и обязательные украшения, эксклюзивные и очень дорогие. Софья Павловна не носила дешевой бижутерии.
   Как-то она заставила Полю примерить старинный кулон - черненое серебро с каплями бирюзы. Словно меж путаного кружева летнего разнотравья затерялись яркие головки незабудок. Сама застегнула тугой замочек на Полиной шее и велела отойти к окну. Долго всматривалась в растерянное лицо девушки, а потом раздраженно прошипела: "Сними, видеть не могу!"
   Будто Поля надела кулон по собственной воле!
  
   Старуха молчала, ожидая ответ на свой вопрос. Поля неприязненно посмотрела на смуглое горбоносое лицо и через силу призналась:
   -Отчим пьет. Часто. Наташа - она ему родная дочь - ужас как отца боится, он злой, когда пьян. И руки распускает, у малышки синяки неделями не сходили. - Поля судорожно вздохнула. - Я ее с собой забрала, Натку-Наталью. А Павка с мамой остался. Пока.
   -Что значит - пока?
   -Найду хорошую работу, обязательно заберу его, - Полины глаза упрямо блеснули. - Если сейчас не согласится, то через три года заберу, когда Павка школу окончит. Он хорошо учится, на одни пятерки, как я.
   -А если мать не отпустит его?
   -Отпустит. Папа хотел, чтоб мы с Павкой высшее образование получили, мама помнит.
   -Павка тоже Морозов?
   -Да. Только Наташа - Свиридова.
   -Почему мать не выгонит мужа, не разведется?
   -Она... его боится, - Поля опустила голову. - Говорит: он обещал нас с Павкой убить, если она от него уйдет. Мама... слабая.
   -А ты боишься?
   -Нет. Я его ненавижу.
   Софья Павловна кивнула, будто принимая дикий Полин ответ, и задумчиво протянула:
   -Увеличим сумму. Представим - ты купила квартиру. Остались деньги, тысяч пятьсот, на что ты их потратишь? На одежду - все-таки девушка твоего возраста не должна ходить в джинсах и футболке как мальчишка. На драгоценности - прекрасное вложение денег. На поездки за границу, почему бы ни посмотреть мир, если появилась возможность?
   Поля хмуро улыбнулась. Ей не нравился этот разговор: к чему переливать из пустого в порожнее?
   Но промолчать она не осмелилась. Уж очень напряженно смотрела на нее старуха, настороженно и зло, словно и без Поли знала, что именно сейчас услышит.
   -Я б положила все в банк, - угрюмо сказала Поля. - Брала бы оттуда лишь в том случае, если б не смогла заработать, сорвалось что-то или я заболела.
   -Почему просто не жить на эти деньги?
   -Мне еще Павку учить и Натку на ноги ставить.
   -Тебе?
   -Я - старшая.
   -Ты дура, Аполлинария Морозова, вот ты кто! Тебе жить нужно, а не загонять себя в угол! Твои Павка и Наталья на совести матери, а не на твоей, неужели ты этого не понимаешь? Именно она отвечает за них по закону! И за тебя, кстати, отвечает, ты еще не совершеннолетняя!
   Поля отвела взгляд в сторону, не в силах смотреть в темные, горящие странной злостью глаза старухи, и вяло пробормотала:
   -Каждый живет, как умеет. И потом - мне скоро восемнадцать, я уже взрослая.
   На этом разговор прервался. Софья Павловна швырнула в Полю подушку и велела убираться вон.
   Так часто случалось, Поля уже не обижалась и не пугалась. Старуха на следующий день встречала ее как ни в чем ни бывало и снова приставала с какими-нибудь вопросами. И что она находила в них интересного?
  
   "Пожалуй, я действительно не отказалась бы от упавших с неба денежек, - хмуро размышляла Поля, гуляя в парке с младшей сестрой. - Жаль, бесплатный сыр бывает только в мышеловках..."
  
   ГЛАВА 8
  
   Сегодня Софья Павловна чувствовала себя настолько плохо, что Полю к ней не пустили. У дома стояла "Скорая помощь", и хмурая Мария Ивановна, едва увидев Полю в холле, шепотом сообщила:
   -Сегодня у тебя выходной, детка, хозяйка так распорядилась.
   -А что с ней? - осторожно спросила Поля, прислушиваясь к суете на втором этаже.
   -Софья Павловна ничего не говорила? - удивленно посмотрела на нее Мария Ивановна.
   -Нет. То есть, я видела, что она приболела - похудела сильно, таблетки какие-то часто глотала, в постели все время...
   -Значит, не хотела, чтоб ты знала, - пробормотала Мария Ивановна. - И я промолчу, раз так. Да и зачем тебе? Ну, старая, ну, вызвали врачей, ничего страшного, отлежится.
   Поля смотрела недоверчиво. Мария Ивановна рассердилась. Смерила Полю раздраженным взглядом и заявила:
   -Давай-ка, детка, двигай домой, придешь завтра.
   -Но завтра суббота!
   -Тогда - до понедельника.
   Поля хотела напомнить о конверте - Софья Павловна никогда не забывала о нем, даже выгоняя Полю вон и бросая вслед подушку - но не осмелилась: "Скорая помощь" - это серьезно.
   Где-то рядом негромко запикало. Мария Ивановна встрепенулась и заторопилась наверх. Видимо, ее вызывала к себе хозяйка.
   Поля проводила домработницу грустным вздохом. Повернула к выходу и испуганно вздрогнула, когда кто-то звонко закричал ей в спину:
   -Эй, стой!
   Поля обернулась: перепрыгивая через ступеньки, к ней летела Лена Кирсанова. Раскрасневшаяся, хорошенькая, в белоснежных стильных шортиках, коротком топике, в легких замшевых теннисках на босу ногу. Белокурые волосы свободно падали на плечи, стройную шейку нежно обхватывало тонкое жемчужное ожерелье, точно такой же браслет свободно болтался на левой руке, в правой Лена сжимала какую-то открытку.
   -Фу, чуть не опоздала! - Лена обмахнулась открыткой как веером. - Думала, ты до вечера у бабушки будешь, а тут, видишь, "Скорая", я чуть не забыла передать тебе приглашение.
   -Что ты чуть не забыла мне передать? - удивленно переспросила Поля.
   -Да приглашение же, на вечеринку!
   Поля моргнула, не понимая о чем речь. Лена потянула ее за руку к двери:
   -Выйдем во двор, в беседку, меня эти белые халаты в дрожь вгоняют!
   -Х-халаты?
   -Ну да, врачи!
   -Понятно. А что с бабушкой?
   -Если б я знала! - с досадой воскликнула Лена. - У меня ж не бабка, настоящий Штирлиц! С нее ни в жизнь правды не выжмешь, одни смешки в ответ.
   -Ты не знаешь, чем она больна? - не поверила Поля.
   -Нет. Не уверена, что хотя бы папа знает, а он, между прочим, ее единственный сын.
   -Но почему?
   Лена подтолкнула ее к беседке. Упала на мягкий диванчик, обтянутый светло-коричневой кожей, и с досадой сказала:
   -Вреднее моей бабушки никого в белом свете нет, вот почему!
   -Но...
   -К тому же она - богатенький Буратино. У нее, знаешь, сколько денежек в швейцарском банке?
   Поля пожала плечами: откуда ей знать? Софья Павловна об этом, понятно, не рассказывала.
   -Папина фирма на ее денежки сколочена, да и сейчас бабуля на вливания не скупится, поняла?
   -При чем тут ее болезни? - осторожно спросила Поля.
   -Да у бабушки свои врачи, - сердито и чуть обиженно пояснила Лена. - Она сама им платит, и за молчание тоже. Сказала - не желает, чтоб ее жалели. Мол, жива, значит, здорова. А как помрет, так опять-таки о болезнях говорить незачем.
   -Выходит, и твой папа ничего не знает? - изумленно прошептала Поля.
   -Может, что и знает, - хмыкнула Лена. - Только он никогда правды не скажет. Такой же упрямый, как и бабушка. Он и похож на нее. Внешне.
   -А ты?
   -Мы с Лешкой в маму. Оба. Кстати, бабушке это совсем не нравится.
   -С чего ты взяла?
   Лена вдруг пугливо оглянулась, будто боялась, что ее подслушают. Поля тоже осмотрела совершенно пустой двор и в который раз удивилась его искусственной - на ее взгляд: чрезмерно искусственной! - красоте.
   Яркие клумбы, карликовые деревья в вазонах, фонтаны, крошечные бассейны и маленькие водопады, две беседки - подобия дворянских белокаменных ротонд - оплетенные розами, фонари под старину...
   Задний двор - на него выходили окна Софьи Павловны - нравился Поле гораздо больше. Ухоженный газон, разлапистая сосна и кусты облепихи у самой решетки - настоящий маленький кусочек природы. А это...
   Слов Поля так и не подобрала. Лена взволнованно призналась:
   -Я вчера вечером нечаянно услышала, как бабушка с Марией Ивановной разговаривала.
   -И что?
   -Бабушка сказала: вот уйдет она, за ней папа, и никого из рода Кирсановых на этой земле не останется.
   -Как "никого"? А вы с Лешей?
   -Мария Ивановна тоже о нас напомнила, - нехорошо улыбнулась Лена. - А бабушка в ответ: да они в мать до последней молекулы!
   -Ну и что? Гены-то отцовские вы унаследовали! Может, ваши дети пойдут в бабушку? И внешне, и...
   -Ох, не дай Бог, - прервала Лена. - Задушу собственноручно.
   -Глупо как!
   -Точно. Еще, знаешь, что она сказала?
   Поля молчала, но смотрела заинтересованно.
   -Что ее заклятая подруженька - кстати, "заклятая" это как? - второй раз землю топчет, представляешь? Мол, по этой девчонке сразу видишь: кровь не водица.
   -По какой девчонке?
   -А я знаю?
   Девушки помолчали. Из дома вышел импозантный пожилой мужчина в белоснежном халате, в очках, седовласый и чем-то озабоченный. За ним плечо к плечу двигались две медсестры с чемоданчиками, их лица показались Поле хмурыми, чем-то недовольными. Мария Ивановна провожала, стоя на крыльце, и подслеповато жмурилась на солнце.
   Лена дождалась, пока машина "Скорой помощи" отъедет, и громко крикнула:
   -Мария Ивановна, как там бабушка?
   -Как всегда, - угрюмо бросила домработница. - Все шутит.
   Она заметила Полю и нахмурилась. Девушка торопливо сказала:
   -Я уже уходила, меня Лена задержала.
   -Ага, я, - охотно подтвердила Лена. - Нам поговорить надо.
   -Не о чем вам говорить, - сердито пробормотала Мария Ивановна.
   -Ну да - "незачем"! Мы ж обе в университет поступили! - радостно воскликнула Лена. - Сегодня прямо с утра списки вывесили!
   -Правда? - взволнованно прошептала Поля. - Ты мою фамилию тоже видела?
   -А то! Я сразу как себя нашла, принялась тебя искать! Хотя... ты ж и так знала, что прошла? Еще по собеседованию? Как медалистка?
   -Вообще-то да, - виновато посмотрела на нее Поля. Покраснела и призналась: - Но все равно волновалась. Мало ли... А раз есть в списках... это уже окончательно!
   -Есть, не сомневайся. Там прямо в вестибюле плакаты висят, по факультетам все разбито.
   -Ишь ты, по факультетам, - проворчала Мария Ивановна, подходя к беседке. - Вместе, значит, учиться станете...
   Она порылась в кармане фартука и вытащила конверт. Протянула Поле и буркнула:
   -Софья Павловна передала. За эту неделю деньги-то. Думала, в понедельник отдам, а ты еще тут, значит, сейчас.
   Поля, покраснев, свернула конверт пополам и сунула в задний карман джинсов. Мария Ивановна осуждающе покачала головой, но ничего не сказала. Повернулась и побрела к дому. А с крыльца сурово прикрикнула:
   -Ты, Аполлинария, долго не сиди, нечего здесь отираться! Елена, тебя это тоже касается!
   -С чего вдруг?! - возмутилась Лена.
   -Бабушка будет недовольна, - угрюмо отрезала Мария Ивановна и исчезла в доме.
   -Вот старая стерва, - зло прошипела Лена.
   -Да нет, она ничего, ваша Мария Ивановна, - вяло пробормотала Поля. - Просто, в самом деле, так думает.
   -Да кто она такая - мне указывать?!
   Поля пожала плечами и порадовалась, что окна Софьи Павловны не выходят во двор. Судя по тому, каким опасливым взглядом Лена окинула фасад, она подумала о том же. Бабушку Кирсанова откровенно побаивалась, да и не скрывала этого.
  
   Поля обернулась к новой знакомой:
   -Что ты хотела сказать?
   -Держи, - Лена протянула открытку.
   -И что это?
   -Ты ж не картинку рассматривай, переверни!
   Поля послушно перевернула и прочитала: "Поздравляем, ты - студентка! Приглашаем отметить это событие в кафе "Соната". Ждем завтра к шести вечера, мы все".
   -Кто это "мы все"? - пробормотала Поля, перечитывая странную открытку еще раз.
   -Лешка с друзьями, - весело пояснила Лена. - Он еще весной обещал познакомить меня со старшекурсниками, если я поступлю.
   -А я при чем?
   -Ты же тоже поступила!
   -Ну и что?
   -Чудачка, вдвоем веселее будет! Знаешь, с какими классными парнями Лешка дружит? Там та-акие красавчики есть... Один Игорь чего стоит, Леша обещал непременно его притащить.
   Поля смотрела хмуро. Лена мечтательно улыбнулась:
   -Я в него еще в девятом классе влюбилась. Игорь, он... ни на кого не похож!
   Поля вспомнила встречу на пляже. Потом - пьяного Лешку у своего дома, угрюмого Миху, вцепившегося в его запястье, и добродушного великана рядом - вот и Игорь, наверное.
   Знакомиться с друзьями Кирсанова ей совсем не хотелось!
   -Спасибо, но я не смогу, - Поля вернула открытку.
   -Ты что? - Лена изумленно округлила глаза. - Нам это ни копейки не будет стоить!
   -Я действительно не могу.
   -Почему?
   -Какая разница, - Поля пожала плечами.
   -Большая. Я не хочу торчать там единственной абитуриенткой! А ты мне нравишься. Ты самостоятельная и... забавная.
   -З-забавная? - Поля покраснела.
   -С тобой не скучно, - Лена сердито бросила ей на колени открытку. - Ты не подлизываешься, ты сама по себе, тебя даже бабушка терпит, и Лешка...
   -Что - Лешка?
   -Сказал - смешно устраивать вечеринку для меня одной. А для нас двоих - согласился.
   Поля положила открытку на диван и терпеливо повторила:
   -Я действительно не могу пойти, понимаешь? Я не кокетничаю, это правда.
   -Назови хоть одну настоящую причину!
   -Пожалуйста: мне не с кем на вечер оставить сестру.
   -У тебя есть сестра?!
   -Да, младшая. И она живет со мной.
   -Где?
   -Я... снимаю комнату.
   -Ее что, на один вечер нельзя оставить? - разозлилась Лена. - Посидит, книгу почитает, телик посмотрит, в комп порежется, ничего с ней не случится за три-четыре часа!
   -Она слишком маленькая.
   -Сколько ей?
   -Три.
   -Три?!
   -Да.
   -И она живет с тобой, не с мамой?
   -Да. Так получилось. Мама... она сейчас больна.
   Лена сдвинула брови, размышляя. Потом задумчиво предложила:
   -А если привести ее к нам, и я уговорю Марию Ивановну присмотреть? Твоя сестра проведет вечер в моей комнате, там, знаешь, сколько игрушек?
   Поля отрицательно покачала головой. Лена вцепилась в ее руку и умоляюще зашептала:
   -Ну, пожалуйста! Ты не представляешь, как важна для меня завтрашняя встреча с Игорем!
   -Я тут при чем? - Поля поморщилась. - Встречайся.
   -Они все там друг друга знают, - у Лены подозрительно заблестели глаза. - На меня будут смотреть как на малышку, это ж пятый курс, как ты не понимаешь! Вот если нас будет двое...
   -У тебя что, подруг нет, почему непременно я?
   -Я же сказала: ты нам с Лешкой нравишься!
   -Зато твой Лешка мне - ни капли, - проворчала Поля.
   -Правда?
   -Да, он пьет. Терпеть не могу пьяных, просто ненавижу.
   -Здорово!
   -Что здесь здорового?
   -Здорово, что он тебе не нравится!
   Поля смотрела удивленно, и Лена с усмешкой пояснила:
   -Он привык, что девчонки на шею вешаются. У него ж машина классная, денежки карманные не переводятся, бабушка его вечно балует. Тряпки фирменные, то, се... А тут ты с отставкой - обалдеть!
   Лена вдруг сорвалась со скамьи и побежала к дому. На крыльце обернулась и крикнула:
   -Я сейчас!
   Поля посмотрела на часы и со вздохом откинулась на спинку дивана: время еще есть, Наташа наверняка спит.
   Девушка вытащила из кармана конверт. Полюбовалась на новенькую тысячерублевую купюру и грустно улыбнулась: капиталы росли как снежный ком. Хорошо бы накопить к зиме побольше, ей срочно нужны теплая куртка и сапоги.
   Или хватит кроссовок? Раньше как-то обходилась ими. Если надеть шерстяные носки и подложить войлочную стельку...
  
   -Я договорилась! - Лена вихрем влетела в беседку.
   -О чем? - Поля подняла на нее непонимающие глаза.
   -Ну ты даешь, - обиделась Лена. - Да с Марией Ивановной! Чтоб завтра посидела с твоей сестрой, пока мы отрываемся!
   -Господи, зачем? - испугалась Поля. - Я же все равно не смогу пойти!
   -А теперь почему?!
   -Мне нечего надеть. Не в этих же джинсах идти в твое кафе?
   Лена смерила ее раздраженным взглядом и недоверчиво спросила:
   -У тебя больше ничего нет?
   Поля, подумав, осторожно ответила:
   -Только юбка. Джинсовая. Не новая. И все. А из обуви - эти кроссовки.
   -Вот это да, - прошептала Лена. - Не врешь?!
   -Почему, по-твоему, я пошла работать? - устало буркнула Поля. - Из любви к вредным старушкам?
   Девушки помолчали. Поля смотрела на ближайший фонтан. Ее лицо показалось Лене совершенно умиротворенным, новая знакомая, похоже, ничуть не жалела о вечеринке.
   -Мы почти одного роста, - задумчиво пробормотала Кирсанова.
   -Ты выше, - улыбнулась Поля.
   -Еще скажи - толще!
   -Пожалуй.
   -Ну, ты и нахалка!
   -Какая разница, - безмятежно посмотрела на нее Поля. - Ты все равно красавица, а я - рыжая. Всего лишь.
   Лена покраснела от неожиданного комплимента и сердито буркнула:
   -Ты странная.
   -Какая есть.
   -Я имела в виду: мои платья вполне подойдут тебе, - помолчав, сказала Лена. - Особенно эластичные.
   -Нет.
   -А я говорю - подойдут!
   -Я не о том.
   -А о чем?
   -Я их не надену.
   -Почему?!
   -Так. Не хочу. Это твои платья, не мои.
   -Гордая, значит, слишком?!
   -Думай, что хочешь.
   Поля рассеянно рассматривала ближайшую клумбу. Лена в отчаянии крикнула:
   -Ты мне жизнь ломаешь!
   -Я?
   -Ты! Я не смогу заняться Игорем, если пойду в кафе одна! На меня все будут глазеть! Ты бы хоть немного оттянула внимание на себя!
   Поля упрямо отвернулась. Лена вдруг встрепенулась. Ухватила ее за локоть и с надеждой воскликнула:
   -А рабочее платье? Оно же твое, только для тебя шилось!
   -При чем тут мое рабочее платье?
   -И туфли у тебя есть, ты же к бабушке не в кроссовках заходишь!
   Поля промолчала. Лена лихорадочно зашептала:
   -Ты сегодня свободна, да? Из-за бабушкиной болезни. Вот завтра и отработай этот день. Сходи со мной в кафе, стань на завтра моей компаньонкой, не бабушкиной!
   Поля засмеялась.
   -Ну хочешь, я у бабушки разрешение получу? Она вредная, но меня любит, вот честное слово! Я ей скажу, что мне неловко идти в компанию старшекурсников без ровесницы, и я хочу пригласить тебя. Она согласится, я уверена. И тогда ты сможешь надеть рабочее платье, это будет честно, да? Приведешь сестру и переоденешься, будешь уходить и снова переоденешься, а, Поль, ну пожа-алуйста...
   Лена жалобно всхлипнула. Поля растерянно сказала:
   -Если как отработку за сегодняшний день... Если Софья Павловна согласится...
   -Ой, спасибо, - мгновенно просияла Кирсанова. - Я сейчас! Спрошу у бабушки, подожди меня, я быстро...
   "Она сошла с ума, - Поля неприязненно посмотрела на особняк. - Что я буду делать в Лешкиной компании? Разыгрывать ее наперсницу, вспоминая старые фильмы? Сурово смотреть на всех и пересчитывать про себя выпитые Ленкой фужеры с шампанским? Препираться с ее братцем и молчаливо терпеть его шпильки? Впрочем, может Софья Павловна и не разрешит..."
   Утешительная мысль умерла, не успев толком родиться. Сияющая Лена уже мчалась к ней, размахивая как флагом листом бумаги. Влетела в беседку и бросилась к мрачной Поле на шею с радостным воплем:
   -Я же говорила!
   Поля взяла записку и прочла: "Иди обязательно". Чуть ниже было приписано: "Любопытная идея! У меня снова "дежа вю".
   Замысловатую подпись Софьи Павловны Поля узнала сразу же, она только что видела ее на конверте с деньгами.
   -Теперь пойдешь? - тормошила ее счастливая Лена.
   -Да, - хмуро кивнула Поля. - Это уже работа.
  
   ***
  
   В субботу Игорь повел Наташу в парк, а Поля привычно занялась уборкой. Тишина в квартире действовала на нервы, Поля включила радио. Пылесосила и рассеянно слушала новости.
   На часы она посматривала с ужасом. Время сегодня бежало удивительно быстро, Поле совершенно не хотелось к пяти часам идти к Кирсановым. Да еще не одной, с Наташей.
   Поля вытерла подолом футболки влажный лоб и грустно улыбнулась: малышка до сих пор дичилась чужих. Гостей Игоря она почему-то не боялась, а вот к взрослым на улице никогда сама не подходила. Если какая-нибудь бойкая старушка начинала умиляться и сюсюкать с ней, Наташа пугалась. Губы ее мгновенно набухали и начинали дрожать, глаза наполнялись слезами, и она пряталась за старшую сестру.
   "Игорь сегодня, как назло, дома, - Поля сдула с носа рыжий локон. - Вот что я ему скажу, когда мы с Наташкой начнем собираться? Правду про вечеринку? Что меня пригласили, как подружку Лены Кирсановой? В это... как его... кафе "Соната"? А Натку я собираюсь сдать на хранение старой домработнице, как обычный чемодан?"
   Поля помрачнела. Отношения с Игорем у нее складывались трудно. Не то, чтобы Скуратов к ней плохо относился, нет. Он просто ее не замечал.
   В лучшем случае - равнодушные "привет-привет" по утрам и дружеский шлепок по спине. Вечерами Поля слышала: "Все в порядке?" или "Порядок?" Естественно, она бодро кивала. На большее Игоря не хватало.
   Впрочем, его никогда не бывало дома!
   Поля рот раскрыла от удивления, когда после завтрака Игорь не сбежал по своим делам, а попросил одеть сестру понаряднее. Мол, он обещал сводить малышку в парк и сегодня намерен сдержать слово, если Натка-Наталья не против.
   Куда там против, Натка так засияла, что они оба чуть не ослепли! Поля видела: Игорь растроган, хоть Скуратов и хмурился, делая вид, что с головой погрузился в газету. А сам ни строчки не прочел, Поля поклясться готова.
   Младшая сестра одевалась так торжественно, так важно посматривала на себя в зеркало, что Поля едва не прослезилась: Наташу переполняло счастье!
   Голубое батистовое платьице все в кружевах и оборках, огромный голубой бант на голове, голубые лаковые туфельки, белые носочки с кружевной оторочкой - настоящая маленькая принцесса. Не верилось, что всего месяц назад девочка выглядела забитой и несчастной, а о такой одежде не могла и мечтать.
   Огромные синие глаза, аккуратно уложенные белокурые локоны, крошечная белая сумочка - копия дамской - ослепительная улыбка абсолютно счастливого ребенка - именно такой Наташа предстала перед Игорем.
   У Скуратова при виде ее слов не нашлось. Он долго откашливался, а потом просипел, что должен соответствовать такой красавице. И тоже пошел переодеваться. Любимые джинсы вдруг оказались не ко двору.
   Поля обомлела, увидев его через десять минут, а Натка восторженно захлопала в ладоши: легкие серые летние брюки, рубашка с короткими рукавами тоном светлее и замшевые туфли такого же цвета. А еще - густые русые волосы, стянутые в хвост. И прозрачные глаза цвета стали. Жесткий подбородок с упрямой ямочкой по центру. Темные брови вразлет, они почти смыкались на переносице, как Поля раньше на них внимания не обращала?
   Поля обиженно шмыгнула носом: ни Натке, ни Игорю и в голову не пришло пригласить ее в парк!
   Игорь наверняка считал, что сделал большое одолжение, дав Поле свободные два-три часа. А Натка вообще вряд ли вспоминала о сестре, дети ее возраста не умеют отвлекаться на второстепенное.
   "Ну и ладно, - сердито размышляла Поля. - Не очень-то и хотелось. Я в этот дурацкий парк с Наташкой и без того через день хожу, надоел до колик..."
   Поля сварила суп с фрикадельками. Подготовила тесто на сырники. Посмотрела на часы и горестно вздохнула: три! Через два часа им с Натальей идти в гости. Она так и скажет Скуратову - к чему лишний раз врать? - что ее пригласили на вечер вместе с сестрой.
   Надо же - первую субботу Игорь дома, и как раз сегодня!
   Как специально.
   Что называется, закон подлости в действии.
  
   Пользуясь полной свободой, Поля час отмокала в ванной. И впервые помыла волосы не только шампунем, но и кондиционером, рискнув позаимствовать его у Скуратова. Тщательно высушила волосы полотенцем и недоверчиво посмотрела в зеркало: впервые кудряшки не стояли облаком вокруг головы, они смиренно стекали вниз, обрамляя лицо, обманчиво послушные и мягкие.
   Поля взяла кондиционер и прочла аннотацию. Потом пожала плечами: посмотрим! Если верить написанному, волосы отныне не будут доставлять ей проблем.
   Она набросила футболку и босиком побрела на кухню: вдруг захотелось пить. Сушила волосы, стоя у окна, и тосковала - почти четыре.
   Стук входной двери и звонкий голос младшей сестры застали Полю врасплох. Она вздрогнула от неожиданности и едва не уронила полотенце. Бросила взгляд в оконное стекло и поежилась: черная футболка едва прикрывала ягодицы.
   -Впрочем, Игорю плевать, - обиженно пробормотала она. И напомнила себе: - Я в его глазах вообще мальчишка!
   В прихожей чему-то рассмеялась Натка и весело закричала:
   -Это мы, мы, мы! Поль, ты где?
   Попасть в комнату, минуя прихожую, все равно невозможно. Поля пожала плечами и обреченно пошла в коридор.
   -Нагулялись? - с деланным равнодушием поинтересовалась она.
   -Да, да, да! - Натка запрыгала на одной ножке.
   Поля судорожно прикрыла голые ноги полотенцем: Сашка Карелин! Глаза круглые-круглые, изумленные-изумленные и рот раскрыл, чтоб его...
   "Мама моя, - ахнула про себя Поля, чувствуя, как загорелись уши, - я ж лиф не нацепила, совершенно забыла о нем..."
   Полотенце пришлось поднять, Поля сделала вид, что все еще сушит волосы. Саша гулко сглотнул, теперь рассматривая ее ноги. Игорь раздраженно толкнул приятеля и проворчал:
   -Закрой рот и заходи, мешаешь разуться.
   -Ч-чего? - заторможенно пробормотал Карелин.
   "Ноги как ноги, - зло успокоила себя Поля. - Ноги у всех одинаковые, это не грудь..."
   Она попятилась, спиной открывая дверь в свою комнату, и сдавленно проговорила:
   -Руки мойте, потом обедать будем. Я сейчас. Только джинсы надену.
   -Зря ты с нами не пошел, - сказал Игорь. - Мы с Наткой все аттракционы опробовали.
   -Я не боялась, - гордо заверила Натка. - Совсем-совсем.
   -Подтверждаю, - засмеялся Игорь и скрылся в ванной.
   -Общество слепых, не иначе, - потрясенно констатировал Карелин, провожая друга взглядом.
   -Ты больно зрячий, - огрызнулась из комнаты Поля, торопливо натягивая джинсы.
   -Да уж, не заметить ТАКИХ ножек...
   -Дурак!
   -Лиса-огневка!
   -Ничего нового кроме двух этих слов не выучил? - ехидно поинтересовалась Поля.
   Она застегнула молнию на лифе. Опустила футболку и вздохнула с облегчением: слава богу, в ней снова ничего девичьего.
   -Почему? Могу добавить: у тебя очаровательные ножки!
   -Издеваешься? - зло прошипела Поля.
   -Еще скажи, что я "голубой", - фыркнул Саша.
   Поля стиснула зубы, не находя слов: бессовестный Карелин явно провоцировал ее! Не хватало, чтоб он потребовал снять футболку или полез за пазуху, доказывая, что она девица!
   -Нет, ты не голубой, - Поля пинком распахнула дверь, надеясь, что мерзкий Карелин стоит вплотную, и она его сейчас приголубит.
   Поле не повезло. Повезло Карелину, у него оказалась замечательная реакция, он успел отпрыгнуть.
   Поля сжала кулаки и с ненавистью выдохнула:
   -Ты просто отвратительно лысый...
   -Бритый, - поправил Саша, поднимая палец.
   -... подлый...
   -Ни в чем таком сроду не замечен, - открестился Карелин. - Можешь у Игорехи справки навести.
   -...самоуверенный тип! - в сердцах выкрикнула Поля.
   -Это есть, - Карелин снисходительно улыбнулся и уточнил: - Я о самоуверенности. Грешен, каюсь.
   -Паяц!
   -Саша хороший, - вдруг вмешалась Натка. - Не ругай его, Поль.
   -Устами ребенка... - захохотал Карелин и подбросил восторженно визжащую малышку к потолку. - Я б на твоем месте прислушался к словам сестры, лиса-огневка.
   -Не называй меня так! И ты не на моем месте!
   Из ванной вышел Игорь и с досадой сказал другу:
   -Что ты вечно к Польке цепляешься? Тебе двадцать два, ему семнадцать, или забыл?
   -Почти восемнадцать, - оскорбленно поправила Поля.
   -Слышал? - усмехнулся Игорь и пошел к кухне.
   Карелин проводил его взглядом и задумчиво пробормотал:
   -Раньше я считал Скуратова умным мужиком, вот ей-ей. И проницательным. Ты что-то сломала в нем, лиса-огневка.
   Поля задохнулась от злости, но сдержалась: ругаться с Карелиным можно до бесконечности, этот лысый ей ни пяди не уступит. Еще и Натку, гад лысый, приручил, вот чего она опять к нему прилипла, медом ей намазано?
   -От меня сейчас дым повалит, - засмеялся ненавистный человек.
   -С чего бы? - сквозь зубы выжала Поля.
   -Ты ТАК смотришь...
   -Да никак я на тебя не смотрю! - крикнула Поля и побежала на кухню. Обернулась в дверях и припечатала: - Ты дурак, и уши у тебя холодные!
   Радостно заверещала Натка. Требовала предъявить Карелинские уши на предмет согрева, она, мол, лично постарается. И Поля наконец улыбнулась - пусть без нее развлекаются.
   Она уже думала о другом: как подготовить Игоря? Ей через час уходить, да еще с Наташкой, а она не представляет, что соврать...
   О-о-о, еще и Карелин тут!
   Настоящий кошмар.
  
   ***
  
   Врать не пришлось. Сразу после обеда Игорь смущенно признался, что его пригласили на небольшой сабантуй, поэтому вернется поздно. Может, ближе к утру. Постарается никого не разбудить, ключи есть, а пить всерьез он не собирается.
   Поле, чтоб скрыть свою радость, пришлось пониже опустить голову. Она водила пальцем по старенькой клеенке и обиженно бормотала:
   -Конечно... Иди... Мы с Наткой и вдвоем... Нам не привыкать...
   Игорь явно чувствовал себя виноватым. Пообещал завтра же сводить малышку в цирк. Вот прямо сейчас будет идти мимо касс и купит билеты. Он видел рекламу, как раз московский цирк гастролирует, очень неплохая программа - клоуны, звери, воздушные гимнасты, классные фокусники, в этом году даже львов привезли...
   Наткины глаза стали прозрачными-прозрачными, далекими-далекими. Она пыталась вспомнить, что же такое "цирк", и где она слышала это волшебное слово.
   -Да, спасибо, - благодарно лепетала Поля. - Натка никогда там не была...
   Карелин косился с большим подозрением. Поле вдруг показалось: он ничуть не верит ее смирению.
   Поля безмятежно посмотрела своему врагу прямо в глаза и удивленно отметила их пронзительную синеву. Она ангельски улыбнулась, Карелина перекосило. Он шлепнул ладонью по столу и хрипло поинтересовался:
   -А ты что вечером делать собираешься?
   Поля пожала плечами. Врать она не любила, да и плохо умела. Натка звонко сказала:
   -Мы гулять пойдем, да, Поль?
   -Почему бы и нет? - не стала возражать Поля.
   -И куда? - прорычал Карелин.
   Поля изобразила саму невинность: похлопала ресницами, подпустила в глаза тумана, кончики губ печально опустились.
   Игорь засмеялся. Карелин едва не уронил чашку с кофе. Натка мечтательно протянула:
   -А куда глаза глядят...
  
   ГЛАВА 9
  
   Наташа в гости пошла неохотно. Большой красивый дом, клумбы, фонтаны, странные крошечные деревья в горшках пугали ее. Поля с трудом завела малышку в чужой двор. Тонкая детская рука натянулась как струна, девочка едва передвигала ноги и затравленно оглядывалась на калитку.
   -Тебе здесь не нравится? - встревоженно спросила Поля. - Смотри, какие красивые цветы, крошечные, яркие, как здорово пахнут...
   Натка робко улыбнулась. Ткнула пальчиком в приземистое узловатое деревце, чем-то напоминающее настоящий дуб, и ее голос дрогнул:
   -Оно... больное?
   -Нет. Это порода такая, - затрудняясь, пояснила Поля. И вздохнула с облегчением, когда младшая сестра доверчиво пошла на руки к Марии Ивановне.
  
   Маленькая Наташа ходила по комнате Лены Кирсановой как по музею. Восторженно рассматривала многочисленные игрушки, но ни до чего не дотрагивалась. И руки спрятала за спиной, пальчики сцепила в замок крепко-накрепко, они даже побелели от напряжения.
   Мария Ивановна молча укладывала Полины волосы, привычно используя черепаховые гребни из шкатулки. Лена сидела на пуфике, придирчиво изучая собственное лицо и поправляя макияж.
   Она и Поле предложила подкраситься, хотя бы губы обвести контурным карандашом, но новая знакомая наотрез отказалась. И духами воспользоваться не захотела, хотя на трельяже стояла целая батарея дорогих флакончиков.
   Лена украдкой посматривала на гостью и с усмешкой думала: "Деревня, она и есть деревня. Нет привычки с детства хорошо одеваться, значит, уже и не сумеет, тут и деньги не помогут. Я ей такую косметику предлагаю, любая девчонка слюнки бы пустила, а эта нос морщит. И духи ей не нужны. И в кафе еле-еле вытащила, будто ее через день туда приглашают. Странно, что платье - впрочем, его же бабушка заказывала - на ней так здорово смотрится..."
   Лена недовольно поморщилась. Она бы предпочла, чтоб Поля выглядела попроще. Ведь если присмотреться, ничего в этой девице нет. Тощая, нескладная, вся физиономия в веснушках, и рыжая, словно марокканский апельсин.
   Лена раздраженно фыркнула: спрашивается, откуда в деревенской девчонке столько шарма? И нехотя признала - Аполлинарию окутывал какой-то неуловимый, даже изысканный флер женственности. Вон, минуту назад брат заглянул сюда и оцепенел. Глаза буквально прикипели к тонкой фигурке гостьи, Лена еле его выставила.
   Ждет их, как же.
   Будто они на такси до кафе не добрались бы!
  
   Поля робко заглянула в машину, она первый раз садилась в такую красавицу. Если честно, то и старый соседский "Жигули" - дядя Петя изредка подбрасывал ее до школы - казался Поле настоящим чудом.
   В салоне почему-то пахло фруктами, Поля звонко чихнула и покраснела. Лена села рядом и брезгливо поморщилась:
   -Опять кокосовая отдушка?
   -Мне нравится, - Леша улыбнулся.
   -А мне нет!
   -Заведешь свою машину, тогда и командуй, - хмуро огрызнулся Кирсанов.
   Лена бережно поправила подол платья. Ей не хотелось сейчас ссориться с братом, слишком волновалась: через полчаса она увидит Игоря, и Скуратов больше не сможет относиться к ней со своей обычной снисходительностью.
   Черт возьми, Лена уже не девчонка-школьница, а взрослая девушка, студентка! Ей на днях исполнилось восемнадцать, она - совершеннолетняя, и этим все сказано.
   Лена судорожно вздохнула: она должна, ДОЛЖНА понравится Игорю! Она сделала все, чтобы отлично выглядеть. Неделю не вылазила из салона красоты, терпеливо сносила многочисленные процедуры, и все ради сегодняшнего дня.
   И платье у нее - настоящий эксклюзив. Куплено на выставке мод, в Париже, за бешеные деньги. Это не льняное платьице Аполлинарии - ну и имя у девчонки! - простенькое и скромное, а подлинный шедевр подстать Лешкиной новенькой малиновой "Ауди".
   Нет, сегодня решающий день!
  
   Поля, взволнованная поездкой, ощущала себя Золушкой на первом балу. Ее и Кирсанов не раздражал. Он вел себя на удивление пристойно. Не пытался подшучивать и даже заранее "зарезервировал" танец. Так и сказал, удивляя Полю:
   -Первый медленный танец за мной, учти. Резервирую!
   -Какие церемонии, - хмыкнула Лена.
   -Стараюсь.
   Перед Полей впервые кто-то открывал двери. Смутной картинкой из раннего детства пришло: они все в городе, в театре, и папа галантно придерживает тяжелую деревянную дверь перед смеющейся мамой. Она, Поля, крепко держится за мамину руку и тоже хохочет.
   Поля грустно улыбнулась: давно это было, мама, наверное, и не помнит. С отчимом она вряд ли чувствует себя женщиной, не живет, существует.
   Поля встряхнула головой, прогоняя грустные мысли. И послушно пошла за Леной к большому зеркалу в холле. Недоверчиво посмотрела на собственное отражение и пожала плечами: тоненькая девушка в сиреневом казалась незнакомкой. Даже рыжие волосы не бросались в глаза, и веснушки не раздражали.
   "Жаль, это не совсем я, - грустно подумала Поля. - Я никогда бы не рискнула прийти в это кафе, разве мне здесь место? Папы нет, я стала нищей замарашкой, сама себе противна, сама себя стесняюсь..."
   Поля обернулась к Лене и в который раз за сегодняшний вечер удивилась: ее платье как из змеиных шкурок сшито. И облегает хозяйку словно вторая кожа, подчеркивая все изгибы стройной девичьей фигурки. Глазам больно смотреть на это сверкающее великолепие: тысячи мелких чешуек отражали свет огромной хрустальной люстры.
   -Какая ты красавица, - восхищенно шепнула она Лене.
   -Правда?
   -Разве сама не видишь?
   -Вижу, пожалуй, - задумчиво протянула Лена, всматриваясь в белокурую девушку в зазеркалье. И невольно позавидовала ей: вот уж у кого никаких сомнений и проблем!
  
   Поля не хотела идти в кафе "Соната". Будто знала, что ничем хорошим вечер не кончится. Правда, она подозревала, что всего лишь поссорится с Кирсановым, но чтоб такое...
   Поля практически сразу увидела у стойки бара Сашу с Игорем. Она собственным глазам не поверила. Уставилась на них как на приведения, пока Лена не толкнула в спину и не зашептала:
   -Видишь парня у стойки?
   -К-какого? - в панике пролепетала Поля. - Там четверо.
   -Высокий, глаза серебристые, миндалевидные, волосы в хвост забраны. Да вот же он, только что коктейль взял!
   Поля подалась в сторону, прячась за чьей-то широкой спиной от Сашиного - пока! - равнодушного взгляда. Карелин как раз обернулся и рассеянно рассматривал зал.
   -С-серебристые?
   -Ну да!
   Поля моргнула, пытаясь сообразить, о ком толкует Кирсанова. В ушах противно шумело, голова кружилась. Поля торопливо облокотилась о стену, вдруг показалось: она сейчас упадет.
   -Ты что, ослепла? - раздраженно зашипела Лена. - Он в белом костюме, в тройке!
   -О-о-о, - потрясенно выдохнула Поля: белый костюм был лишь на Скуратове.
   "Ну да, Ленка же толковала об Игоре, только фамилии не называла, - вспомнила она. - Леша тоже на пятом курсе, понятно, они знакомы. - Поля крепко зажмурилась: - Гос-споди, мы же могли столкнуться у Кирсановых, какой кошмар..."
   -Увидела? - возбужденно теребила ее Лена.
   -Разве у него серебристые глаза? - глупо пробормотала Поля, пытаясь выйти из ступора. Покраснела и поспешно закивала: - Конечно, вижу, я же не слепая.
   -Он здесь самый элегантный, - гордо отметила Лена.
   -Да, наверное, - Поля послушно шла за Лешей к столикам. - Я в этом не очень-то разбираюсь...
   Ноги подчинялись плохо. Поля то и дело спотыкалась и хваталась за стулья. Лена счастливо щебетала рядом, а Поля мрачно убеждала себя: "Ничего страшного. Они меня в этой аккуратной куколке и не узнают. Мария Ивановна так здорово уложила волосы, что кудряшки совсем не заметны. И потом - они меня в платье никогда не видели, я и сама-то себя не узнаю, когда смотрю в зеркало..."
   Леша предложил стул, и Поля почти упала на него. Она выхватила у Лены зеркало и спрятала за ним лицо.
   Не обращая внимания на удивленную Кирсанову, Поля делала вид, что поправляет прическу. Укладывала выбившийся золотистый локон и тоскливо размышляла: "Я на этот вечер не Полька, Аполлинария. Знать ничего не знаю о себе самой, хотя... если меня напрямую спросят о брате?! Придется согласиться, что есть такой. Только скажу - мы поссорились, я о нем и говорить не хочу. Он сам по себе, я сама по себе. Если Ленка болтать не будет..."
   Поля вернула Кирсановой зеркало и торопливо зашептала:
   -Лен, ничего обо мне не рассказывай, ладно? Я в этой компании в первый и последний раз, смысла не вижу близко знакомиться.
   -А если спросят? Мы же вместе пришли.
   -Ну, имя можешь сказать. Что подружились, когда документы в университет подавали...
   -Поняла, ты не хочешь, чтоб знали - ты у нас подрабатываешь.
   -Да нет, это-то мне все равно.
   -О чем же тогда молчать?
   -Ну, скажи - я из пригорода, сюда на электричке мотаюсь. Не хочу, чтоб знали - я здесь живу, и навязывались в гости.
   -А-а-а...
   -И про сестру молчи, не тащила ж я ее сюда на ночь из Сосновки!
   -Но почему?
   -Просто мне не нравится Лешкина компания. Я... из деревни, не забыла? Там люди совсем другие.
   -Ясно, - Лена спрятала зеркальце в крошечную лаковую сумочку и пообещала: - Буду говорить - ты из Сосновки и ездишь сюда на электричке. И вообще дикарка. Сойдет?
   -Да, спасибо.
  
   Поля плохо помнила, что было дальше. Вроде бы Кирсанов собрал наконец своих друзей за столом и шумно знакомил их со "свежеиспеченными" студентками. Новым пополнением университета, "юным и прекрасным".
   Кроме Саши с Игорем и двух знакомых девиц, Кирсанов пригласил добродушного великана - Поля уже видела его на пляже и в своем дворе - и носатого узкоплечего парня в очках, застенчивого и забавного, его мелкие черные кудри стояли дыбом. Поля, увидев очкарика, испуганно схватилась за голову, вдруг показалось, что она потеряла гребни.
   Поля сразу поняла, Игорь ее не узнал. Он смотрел рассеянно, потягивая из высокого стакана коктейль, и думал о своем.
   Зато Карелин не сводил с нее заинтересованного взгляда. Поля и подумать боялась, что он может как-то связать ее с "лисой-огневкой".
   Между ней сегодняшней и "Полькой-приемышем" не должно быть ничего общего!
   Поля изо всех сил подражала Лене. Слегка жеманничала, с легким высокомерием поглядывала по сторонам и смешно отставляла мизинец, глотая шампанское.
   Лена звонко хохотала над студенческими анекдотами. Поля старательно улыбалась, не слыша ни слова, в ушах гудело.
   Лена, раскрасневшись, подставляла нежную щечку новым друзьям - все-таки стала студенткой, они имели полное право ее поздравить.
   Поля в полуобморочном состоянии терпела чужие поцелуи. Казалось, она теперь в жизни не избавится от мерзкой, словно приклеенной улыбки. Натянутой и фальшивой, как цыганское золото.
   И если Игорь лишь слегка коснулся Полиной щеки, то наглый Карелин поцеловал ее прямо в губы.
   Полю первый раз целовали по-настоящему.
   Почему, почему не Игорь?!
   Поля едва дышала от возмущения. Сердце колотилось у самого горла, лицо мгновенно пошло пятнами, она вообще легко краснела, как и все рыжие.
   Властно придерживая дрожащую Полю за плечи, Карелин бесцеремонно сунул нос в ее волосы и прошептал:
   -Везет мне в последнее время на рыжих.
   -Я не... - Поля стиснула зубы, проклиная себя за несдержанность.
   -Не... рыжая? - задумчиво продолжил за нее Карелин. - Это я уже слышал. И не раз. Похоже, у меня "дежа вю". Или я болен и страдаю галлюцинациями?
   Поля попыталась вырваться, чужие руки обжигали, она бы ничуть не удивилась, останься на коже пятна.
   Карелин пытливо смотрел ей в глаза, Поля испуганно зажмурилась. Вдруг показалось: еще секунда, и Саша точно ее узнает.
   -Клон? Однояйцовые близнецы? Мираж? - выдохнул Поле в лицо Карелин.
   -Пусти меня, - с ненавистью прошипела она. - На нас все смотрят!
   -Ты веришь в любовь с первого взгляда?
   -Нет!
   -А со второго, с третьего, с четвертого?
   -Пошел ты к черту!
   -Ай-я-яй, - такие хорошенькие пухлые губки - пахнут медом, клянусь - и такие слова...
   -Ну чего ты ко мне пристал?!
   -Зовут тебя случайно не Полей?
   -Нет!
   -Значит, Аполлинарией? Помнится, лиса-огневка говорила о сестре, получается, не врала...
  
   Полю выручила Лена Кирсанова. Она пошлепала Карелина по плечу и возмущенно воскликнула:
   -На меня потратил две секунды, а к ней прилип, это как называется?!
   Саша неохотно обернулся - Поля обессиленно сползла на стул - и ласково пропел:
   -Леночка, солнышко, ты ж знаешь, я в тебя пожизненно влюбленный!
   -Ага, с тех самых пор, как на горшок усаживал, - ядовито подсказал Кирсанов, с непонятным раздражением посматривая на друга.
   -Может, и с тех самых, - ничуть не смутился Саша. - Ты ж, зараза, вечно от своих святых обязанностей увиливал!
   Маша и Вера - Поля так и не поняла, чьи это девушки - переглянулись и рассмеялись. Лена покраснела и набросилась на брата с кулаками. Карелин - ему тоже перепало, Кирсанов прятался за его спину - жизнерадостно завопил:
   -Брейк, солнышко! Лешка кается, я тоже лью слезы и заранее согласен с любым твоим решением...
   -С любым?
   -Хочешь, приглашу танцевать?
   -Нет!
   -Понятно, займусь рыжиком, а тебя пригласит Игореха, как такой вариант?
   -Ну... - Лена обернулась, Скуратов с готовностью встал. - Считай, ты получил индульгенцию!
   -Но я не хочу, - в панике пролепетала Поля.
   К сожалению, ее не услышали. Бесцеремонный Карелин выдернул Полю из-за стола, как морковь из грядки после обильного дождя.
   Поля, обреченно следуя за ним, напомнила себе: "Всего один вечер! Потом мы расстанемся, и я никогда не вспомню об этом кошмаре. Сейчас главное - не поднимать на него глаз, со всем соглашаться, пусть, гад лысый, подавится моей покорностью... - Она горестно шмыгнула носом. - Интересно, за кого Карелин меня принимает? За Полькину сестру? Мол, мы действительно близнецы, только очень разные, она безбашенная пацанка, а я - почти барышня..."
   Поля вздрогнула, Карелин властно привлек ее к себе. Поля чувствовала его взгляд и готова была провалиться сквозь землю. Как она жалела, что согласилась на приглашение Кирсановой!
   Поля танцевала с Сашей и робко краснела на любое его замечание. Она принципиально не раскрывала рта, упрямо внушая себе: "Я простая деревенская девушка с кучей комплексов. Ничего странного, что я цепенею и не нахожу слов. Я... стесняюсь, вот. Любого. Я впервые в городском кафе, я в панике и не знаю, как себя вести. Тем более, это правда..."
  
   Поля держалась выбранной линии поведения весь вечер. Она терпеливо танцевала со всеми по очереди и не поднимала ресниц.
   Ловила внимательный, изучающий взгляд Карелина и мило улыбалась. Не замечала его выпадов, будто не слышала, даже стерпела "лису-огневку".
   Кружилась с Кирсановым и ни разу не огрызнулась на его поддразнивания и дурацкие шутки.
   Неуклюже топталась посреди зала с кудрявым очкариком и с интересом слушала странные, ни на что не похожие стихи.
   Лев Шульман считал себя поэтом. Уверял, что уже печатался в местных журналах, и теперь на очереди собственный сборник. Несчетно наступал Поле на туфли и несчетно извинялся. Раза три ронял очки, и они с Полей, стукаясь лбами, искали их под ногами танцующих.
   Потом Лев выудил из кармана ручку и склонился над салфеткой. Морщил лоб, ерошил кудри, хватался за стекла очков влажными от волнения пальцами и что-то лихорадочно бормотал. Глаза его стали прозрачными-прозрачными, как у маленькой Наташи, когда она возилась со своей новой куклой. Стихи занимали в жизни Шульмана ничуть не меньшее место.
   Поля внезапно позавидовала: Лева не замечал толпы. Ничто не нарушало его одиночества.
   С добродушным великаном Поле было легко. Иван нравился ей - солидный молчун, девушка бездумно отвечала ему улыбкой. С ним Поля почему-то чувствовала себя защищенной. Даже Карелин ее не пугал.
   Поля поймала в очередной раз Сашин напряженный взгляд и вдруг весело подумала: "Если он влюбится в меня, сегодняшнюю, то, может, от Польки наконец отстанет? Неплохо бы..."
   И грустно хмыкнула: так недолго и до раздвоения личности!
  
   Поля украдкой следила за Игорем. Лена почти не отходила от него, откровенно напрашиваясь на приглашения, и Полино сердце больно сжималось, когда она наблюдала за танцующей парой.
   Они несомненно хороши, эти двое. Не только Поля не сводила с них очарованных глаз.
   Изредка Поля ловила на себе случайный взгляд Игоря и непроизвольно ежилась. Скуратов смотрел странно. Задумчиво и как-то... понимающе, что ли.
   Временами испуганной Поле казалось: он сразу же узнал в ней своего нескладного приемыша, просто не показывал виду по каким-то своим соображениям.
   Но этого не могло быть!
   Поля мысленно перебирала все встречи с Игорем, и ее губы кривила горестная улыбка - Скуратов обращал на нее внимания не больше чем на электрический чайник! А то и меньше.
   Поля не надеялась, что Игорь пригласит ее на танец. Даже не знала, хочет ли этого, она элементарно трусила.
   Девушка видела, как Игорь спросил о чем-то, и Лена, снисходительно поглядывая на Полю, что-то весело рассказывала.
   О ней!
   Поля не сомневалась.
   Но что?!
  
   Поля не считала фужеры с шампанским. От волнения все время хотелось пить, и она машинально подставляла фужер под пенистую прохладную струю.
   Мелкие колючие пузырьки приятно щекотали губы. Поля почему-то вспоминала Сосновку и с рассеянной улыбкой смотрела на новых знакомых. Порой казалось, что она спит.
   Благодаря шампанскому и легкому шуму в голове, Поля легкомысленно приняла приглашение Игоря. А ведь еще минуту назад собиралась ответить ему твердым отказом: мол, устала и больше не хочет танцевать.
   Впрочем, Лена сдержала слово, теперь Скуратов, кажется, искренне считал Полю сестрой своего приемыша. Он осторожно задавал вопросы, Поля пугливо вздрагивала от его прикосновений и со всем соглашалась.
   Да, она Аполлинария.
   Да, она знает Польку, но не желает о нем говорить и даже вспоминать. И тема на этом закрыта!
   Нет, она не может встречаться с Игорем. Не хочет, разве это не достаточная причина?
   И в кинотеатры она не ходит, у нее на всякие глупости просто нет времени.
   Да, у нее все хорошо.
   Нет, она, Аполлинария, не нуждается ни в чьей помощи!
   Поля за время танца - он показался ей бесконечно длинным и одновременно - слишком коротким - ни разу не посмотрела в глаза Игорю. Она умирала от стыда за собственное вранье и все равно не решалась сказать правду.
   Да и что говорить? Мол, прости, так получилось? Или - ты сам виноват, принял меня за парня? Можно так - я собиралась признаться, но ты никак не хотел видеть во мне девушку...
   Игорю не нужен ее беспомощный лепет!
   Поля обманула его, вот и вся правда.
   Вольно или невольно - какая разница?
  
   ***
  
   Лена Кирсанова неприязненно наблюдала за новой подругой. Никак не ожидала, что эта рыжая девчонка будет пользоваться таким успехом. Лена тысячи раз пожалела, что пригласила Аполлинарию с собой.
   Кирсанова следила за Полей как кошка за мышью. Ненавидела ее и завидовала: внимание парней ничего не стоило этой девице с диким именем.
   Лена неохотно признавала: сама Аполлинария вовсе не старалась нравиться. Что обиднее всего.
   Своего непутевого брата, сумрачного невозмутимого Ивана - нашел Лешка с кем дружить! - и горбоносого очкарика Шульмана - снова стишки свои дурацкие кропает, даже здесь, в кафе - Лена бы Поле простила.
   Но не Сашу Карелина!
   И тем более, не Игоря Скуратова.
   Сашу она знала с самого раннего детства. Сколько помнила себя, столько и Карелина. Лешка с ним всегда дружил, они одиннадцать лет за одной партой в школе просидели.
   Лена привыкла к Сашиному шутливому ухаживанию, к его клятвенным заверениям, что непременно на ней женится, вот только ей, Лене, нужно немного подрасти. Кирсанова искренне считала Сашу чуть ли не своей собственностью, вечным пажом, и тут из-за какой-то драной веснушчатой кошки...
   У Лены кулаки непроизвольно сжимались, когда она ловила на Поле слишком пристальный, внимательный взгляд Карелина!
   А Игорь?!
   Его невозмутимость вошла в поговорки. Лена лишь из-за Скуратова поступила в местный университет, не поехала в Москву или Питер - а мама предлагала, даже настаивала - и ради чего ее жертвы?
   ОН расспрашивал об этой деревенской простушке.
   С самым равнодушным выражением лица.
   Будто ее, Лену, можно обмануть!
   А потом пригласил Аполлинарию танцевать. Ловко опередив брата, Сашку Карелина и Ивана.
   Изнемогающая от злости и тревоги Лена кружилась с Карелиным и не спускала глаз с ненавистной пары. Не хотела смотреть, но ничего не могла с собой поделать.
   Она видела, как противная рыжая девчонка вздрагивала и краснела от ЕГО прикосновений. Видела, как Игорь с напряженным, непонятным ей интересом всматривался в розовое от смущения лицо, пытаясь поймать Полин взгляд. Видела, как он старательно пытался ее разговорить, а с ней, Леной, молчал как рыба. Лене самой пришлось искать темы, и она несла всякий вздор, вспоминая о котором хотелось провалиться сквозь землю или даже умереть.
   Лена видела, как Скуратов внимательно вслушивался в Полины короткие ответы. Видела его сильную руку на Полиной тонкой талии и нешуточно страдала.
   Кирсанова с горечью вспомнила бабушкины упреки - мол, за ее злостью ничего кроме эмоций нет, она винит в своих неудачах любого, только не себя, значит - жизнь Лены будет никчемной и жалкой, она не борец, а жертва - и попыталась успокоиться. Внезапно захотелось понять, что происходит, почему этот долгожданный вечер вдруг оказался испорчен, не по ее ли вине, может быть, бабушка права...
   Лена горько усмехнулась: бабушка слишком часто оказывалась права!
  
   Лена бесцеремонно дернула Карелина за воротник черной шелковой рубашки, ее голос дрогнул:
   -Ты меня уверял, что друг, это правда?
   -Конечно, солнышко, - вяло улыбнулся Саша. - Я даже единственную племянницу заставил в честь тебя назвать, ты же знаешь.
   -Если я задам пару вопросов, ответишь честно?
   -Смотря какие вопросы...
   -Они для меня важны, этого мало?
   Саша усмехнулся. Нежно поцеловал Лену в лоб - "Как младшую сестру", - угрюмо отметила девушка - и добродушно согласился:
   -Постараюсь.
   Лена кивнула на нежданную соперницу - Поля с Игорем как раз оказались рядом - и сипло спросила:
   -Что вы к ней все липнете?
   В ее голосе зазвенели злые слезы. Лена с силой стукнула Карелина кулачком в грудь.
   -Ну что же ты молчишь?!
   -Э-э... думаю. И потом: все - это кто?
   -Издеваешься?!
   -Ни в коей мере.
   -Я не слепая! Лешка с ума сошел, как эта рыжая кошка у нас работать стала. Шульман вон стихи строчит, прямо на салфетке - чокнуться можно! Я заглянула, а там... - И Лена гнусаво продекламировала: - "Янтарный взгляд, и меня нет, исчез, погиб иль растворился, остался солнечный сонет, прими на память, меня нет, я в нем как мог тебе раскрылся..."
   -По-моему, неплохо, - осторожно заметил Саша.
   -Графоманство, - гневно отрезала Лена.
   -Ну, каждый имеет право сходить с ума по-своему. Левка пишет стихи, кому от этого плохо?
   -Ты дурак или притворяешься? Он же о НЕЙ пишет!
   -Да с чего ты взяла?
   -"Янтарный взгляд" - у меня, что ли?!
   -Ну...
   -А "солнечный сонет" - намек на ее мерзкие рыжие волосы!
   Лена всхлипнула. Саша крякнул. Осторожно приподнял ее подбородок и заглянул в мятежные голубые глаза:
   -Детка, да ты никак ревнуешь?
   -Никогда! Я просто... просто...
   -Да?
   -Хочу знать, что в ней есть такого, чего нет во мне!
   Саша озадаченно молчал.
   -Ты обещал... правду! - Лена сморгнула невольные слезы и прерывисто пробормотала: - Лешка влюблен, Шульман стихи в ее честь пишет, а ты... я же видела! И Игорь вон с ней танцует, меня расспрашивал не о других, о ней, почему, не понимаю...
   Саша бросил угрюмый взгляд на тонкую фигурку в скромном сиреневом платье и криво улыбнулся: сам не мог понять, чем его так притягивала эта рыжая худенькая девчонка. Ведь ничего в ней особенного. Карие глаза - пусть очень светлые, прозрачные, с золотистыми искрами вокруг зрачков - и россыпь мелких веснушек вокруг тонкого носа.
   Лена Кирсанова рядом с ней - настоящая красавица. Яркая, высокогрудая, длинноногая. Но Сашин взгляд независимо от его воли почему-то прилипал именно к Аполлинарии.
   "Я даже не знаю, кто она, - хмуро признался Карелин. - Та самая оборванная туземка на берегу Шексны? Полька, прикидывающаяся мальчишкой? Ее сестрица-близнец Аполлинария, если Полька не врет, и она действительно существует? Или их трое, чертовых близнецов, мальчишка и две девицы, и на троих одно имя, только в свидетельствах записали чуть по-разному: Поля, Аполлинарий и Аполлинария? - все может быть, идиотов на белом свете хватает..."
   Карелин пожал плечами: рыжая шельма держалась как партизан, куда там простодушному - простодушной? - Польке. Вообще никак не реагировала на его подначки, ни разу не покраснела и не смутилась. Молчала как рыба и упорно держала ресницы опущенными, как Левка умудрился перехватить ее "янтарный взгляд" - непонятно.
   Или троица в сговоре?!
   Скажем, Полька и Аполлинарий держатся вместе, иногда меняясь местами, вот Игореха и заблудился меж ними, как в трех соснах. А с этой девицей - допустим, она действительно Аполлинария - сладкая парочка поссорилась, они-то явно проще сестры. Ленкина подруга в сиреневом платье, если уж честно, рядом с Полькой - Аполлинарием? - настоящая принцесса.
   Одна?
   Двое?
   Трое?
   Да он с ума сойдет, пытаясь разрешить эту загадку!
   Карелин нехорошо улыбнулся: может, ему завтра припереть Игорехиного приемыша к стене - стянуть с него футболку, скажем - и заставить во всем признаться? Покаяться заставить, короче, ведь изоврался, стервец...
   Не выйдет.
   Карелин отлично помнил Полькин взгляд - бешеный и невероятно упрямый. Почти как у Скуратова. Стянешь с него - с нее?! - футболку, и что дальше?
   Убьет ведь.
   Или сбежит.
  
   Саша сочувственно посмотрел на несчастное личико Лены Кирсановой. Нежно провел пальцем по ее щеке и небрежно бросил:
   -Знаешь, рыжие всегда чем-то нас притягивали, они выделяются из толпы, уж очень яркие...
   -Считаешь, если перекрашусь, - ядовито буркнула Лена, - Шульман начнет посвящать стихи уже мне?
   -Ну...
   -Я хочу понять! Просто понять.
   -Э-э... она естественна.
   -А я нет?!
   -Ты... стараешься нравиться. Говоришь не то, что хочешь, а то, что считаешь нужным. Что, по-твоему, привлечет внимание. Еще... кокетничаешь.
   -Это плохо?!
   -Нет. Просто в этом разница.
   -И все?
   -Разве мало?
   Лена опустила голову. Саша торопливо сказал:
   -Зато ты красавица, а она...
   -Дурнушка? - вызывающе перебила Лена.
   -Нет. Она - это она, но не красавица, это уж точно.
   -Чего ж вы с нее глаз не сводите?!
   -Она... настоящая.
   -А я... кукла?!
   -Очень красивая куколка, поверь мне.
   -Даже сейчас?
   -Сейчас нет. Но это вряд ли надолго. Оставаться собой нелегкий труд, по себе знаю.
   -Слишком умный? - раздраженно прошипела Лена.
   -Солнышко, пощади. Я просто старался быть честным, как ты просила.
   -А ты... ты сам - естественный?
   -Никогда.
   Лена смотрела удивленно. Саша склонился к ней и со смешком шепнул на ушко:
   -Я клоун, не забыла? Прячусь за шуточками, умными и глупыми, мне так легче.
   -А... Игорь?
   -Он таков, каков есть. С ним трудно. И ему нелегко.
   -Шульман?
   -Сама как думаешь?
   -Ваня?
   -Молчун. И себе на уме.
   -Маша с Верой?
   -Куколки. Вернее, бабочки-однодневки. Они и себе не интересны.
   -Лешка?
   -Солнышко, мы дружим.
   -Ну и что?
   -Мы - пара коверных, детка. Бим и Бом, слышала о таких? Или - Толстый и Тонкий, Рыжий и Веснушка в квадрате, это все мы с Лешкой, разреши представиться...
   -Но... вы с ним такие разные!
   -И что? Мы оба прячемся за словами, этим все сказано.
   Лена молчала. Морщила лоб, о чем-то размышляя, лицо ее показалось Карелину непривычно серьезным и грустным.
   -Не бери в голову, солнышко, - сочувственно хмыкнул Саша. - Разве бабушка тебе не говорила: жизнь - затянувшаяся игра, а мы - актеры, талантливые и не очень? И как бы мы не выкаблучивались, когда-нибудь упадет занавес. Один для всех. - Помолчав, Карелин со смешком добавил: - У тебя, детка, очень интересная бабушка...
   -Ага, бабушка, она скажет, - печально пробормотала Лена. И подумала, что не простит Аполлинарии испорченного праздника.
   Ни за что!
  
   ГЛАВА 10
  
   Поля никогда так не уставала. Даже когда часами стояла на перроне, поджидая электрички и редких капризных покупателей. А перед этим все утро бегала в лесу, собирая ландыши, землянику, позже - голубику, малину, морошку, клюкву или грибы. Чтоб хоть какие-то копейки принести маме на хлеб.
   Сегодня Поля чувствовала себя полностью выжатой. Радовалась лишь тому, что сумела сбежать из кафе достаточно рано, около девяти вечера. Шепнула Лене, что волнуется о сестре, да и пора ее вести домой, укладывать спать, у малышки режим.
   Поля ожидала протеста, но Кирсанова удивительно спокойно восприняла ее слова. Не уговаривала остаться, не ныла и не возмущалась. Пожала плечами и хмуро буркнула: "Твое дело".
   Именно она помогла Поле исчезнуть незаметно. Все считали: они с Леной вышли в холл, причесаться перед зеркалом.
   Кирсанова безжалостно прогнала Сашу, увязавшегося было за ними. А Маше - она тоже хотела выйти - заявила, что не нуждается в камеристке. И плевать ей, что Маша обиделась.
   Для начала Кирсанова в самом деле потащила Полю к зеркалу. Поправила губную помаду, причесалась и небрежно спросила:
   -Тебе здесь понравилось?
   -Нет.
   -Нет?!
   Поля смущенно отвернулась, взгляд Лены вдруг показался ей недружелюбным. Оправдываясь, она коротко пояснила:
   -Я не привыкла к толпе.
   -Тоже, нашла толпу! Да нас всего-то... - Лена пошевелила губами, подсчитывая, и воскликнула: - Девять человек!
   -В моем классе было шестеро, - Поля тоскливо посмотрела на входную дверь. - Я не считала, что мало.
   -Серьезно?
   -Села вымирают, - сухо напомнила Поля. - У Павки - это мой брат - всего две одноклассницы.
   -С ума сойти, - Лена небрежно забросила в сумочку флакончик с духами. - Ну и дыра!
   -Зато места чудесные - лес, река...
   -Ха! Будто здесь их нет!
   -Здесь не то.
   -Ладно, все это глупости, - Лена грубовато подтолкнула ее к двери. - Скажи лучше, кто тебе из парней понравился.
   -Лева, - не задумываясь, выпалила Поля.
   -Шульман?!
   -Да. Кудрявый и в очках.
   -Не Лешка, не Игорь, не Карелин и даже не Иван, а Левка Шульман?
   Поля не стала отвечать. Выскользнула на улицу и вздохнула с облегчением: легкий ветерок тут же прогнал сонную одурь, навеянную шампанским.
   Недавний праздник вдруг отдалился, потускнел, стал нереальным, размытым, как вчерашний сон. Поле не верилось, что можно вернуться в кафе и вновь окунуться в странную атмосферу бездумности и пустословия.
   Там, внутри, вели себя так, словно весь остальной мир с его бедами и проблемами не существовал. Сытый, блестящий, равнодушный уголок, крошечный кусочек здешнего рая, ей, Поле, там не место.
   У нее даже нет своего угла!
   Они с Наткой практически бомжи.
   Пока.
   Поле было стыдно вспоминать свое внезапное бегство. Она и "спасибо" Лене не сказала. Кирсанова предлагала оплатить такси, а Поле больше всего на свете хотелось остаться одной. И забыть обо всем.
  
   Поля посмотрела на часы: почти одиннадцать, и прилегла рядом с Наташей. Вдруг захотелось прижаться к ней, бесхитростная любовь младшей сестры странно очищала, смывая с Полиной души всю злую накипь трудного дня.
   Натка завозилась под ее рукой и приоткрыла глаза: ясные, совершенно прозрачные, бездумные. Малышка все еще находилась в своем сне, лишь краешком сознания реагируя на Полино присутствие.
   -Спи-спи, - Поля нежно поцеловала крошечную ладошку, - это всего лишь я.
   -ОНА сказала, что ты - ее крест, - пролепетала Наташа.
   -Кто сказал? - удивилась Поля.
   Но ответа не дождалась: сестра снова крепко спала.
  
   Поля слышала, как хлопнула входная дверь и покосилась на запястье - два. Она встревоженно притихла. Показалось, что Скуратов пришел не один.
   Невнятный шум в прихожей - там что-то уронили - заставил Полю испуганно сжаться. Она натянула на себя плед, оставив снаружи лишь макушку, и ровно, преувеличенно сонно задышала.
   Наташа недовольно завозилась. Поля торопливо стянула с нее одеяло - малышка постоянно его сбрасывала - сестра смешно почмокала губами и тут же притихла.
   -Ну что, Полька на месте?
   Поля вздрогнула, услышав Сашин голос. Из прихожей упала через всю комнату полоса света.
   -Болван, разбудишь ребенка, - возмущенно зашипел Игорь.
   -Иди ты, - пьяно хохотнул Карелин, - мою племяшку среди ночи попробуй подними, проще повеситься!
   -Твоя племяшка и эта малышка - не одно и то же.
   -Ну да, конечно, твоя Натка-Наталья - принцесса на горошине, не меньше!
   У порога шумно запыхтели. Оцепеневшая Поля расшифровала: Скуратов пытается извлечь друга из комнаты, бессовестный Карелин упирается.
   -Ты ослеп?!
   -Сашка, сейчас выброшу тебя на улицу, и на такси не рассчитывай. Пойдешь домой пешком, раз снова все деньги просадил в казино!
   -Да говорю же, кретин, кресло пустое!
   -При чем тут кресло? Ты зубы не заговаривай, клялся - к рулетке больше не подойдешь...
   -Да Польки ж нет!
   -Оставь Польку в покое. Я про казино говорю. Ты ж... как нет?!
   Поля крепко зажмурилась: дверь звучно хлопнула о стену. Она будто видела собственными глазами, как Игорь с Сашей изумленно таращатся на ее пустую постель, Поля сегодня и подушки не примяла.
   -Говорил же - это она, - шептал Карелин.
   -Кто "она"?
   -Да Полька-Аполлинария, рыжая бестия из Сосновки, стащившая твой спортивный костюм, помнишь, у реки?
   -Забудь про костюм, какое тебе до него дело?!
   -А ты, значит, все уже ей простил? - ехидно поинтересовался Карелин.
   -Слушай, заткнись!
   Ошеломленные исчезновением Поли приятели напрочь забыли о маленькой Наташе. Переругивались почти вслух, ладно, свет не включили. Хотя при белых ночах это необязательно, даже тяжелые портьеры не давали полной темноты.
   "Господи, Натку разбудят, - в панике подумала Поля. - Тогда придется и мне "просыпаться", не хватало прямо сейчас на Карелинские вопросы отвечать..."
   По счастью, Наташа на шум в комнате не реагировала. Сонно посапывала и чему-то улыбалась.
   Поля завозилась под одеялом и громко раскашлялась. Спор у пустой постели мгновенно затих. Карелин со Скуратовым, сталкиваясь и мешая друг другу, рванулись к дивану. Поля выставила из-под одеяла руку и снова ровно задышала.
  
   -Идиот, вот же Полька, - порадовал девушку своим "открытием" Игорь. - И Натка тут же! Спят спокойно, как и положено в третьем часу ночи...
   Бессовестный Карелин - Поля ненавидела его всем сердцем! - нагло стащил с ее лица одеяло. Осторожно убрал с носа рыжую прядь и задумчиво протянул:
   -Точно - Полька. Кудряшки, веснушки, все на месте.
   Раздался звучный шлепок. Поля едва сдержала злорадную улыбку: Карелин не слабо получил по руке, она сквозь ресницы видела.
   -Ты чего?! - возмущенно зашипел он.
   -Разбудишь!
   -И хорошо!
   -С ума сошел?! Третий час ночи!
   -Если это... Аполлинария, от нее должно пахнуть шампанским! Я сам ей раз пять наливал!
   -Исчезни, кретин, что ты несешь?!
   -Я б сказал, кто здесь кретин! - Поля едва не откатилась в сторону, Сашин палец шел ей прямо в лицо. - Ты уверен, что Полька - мальчишка? Посмотри на ресницы, у меня волос на голове меньше!
   -Пореже бы скоблил свой череп!
   -А губы?!
   -Закрой рот.
   -На руку посмотри! Запястье, пальцы...
   -Что ты от меня хочешь? - устало, почти в полный голос спросил Игорь.
   Сомлевшая от нестерпимого ужаса Поля крепко зажмурилась. Больше всего на свете ей хотелось умереть. И еще - убить Карелина.
   Сию же секунду.
   -Я хочу знать, кто это: девушка или парень.
   -Зачем?
   Карелин поперхнулся и какое-то время молчал. Потом неуверенно пробормотал:
   -Нравится, когда тебе морочат голову?
   -С чего ты взял?
   -Но она ж тебя обманывает, выдавая себя за мальчишку!
   -Полька ни слова об этом не сказала. Если это "она".
   -Ка-ак?
   -Так. Я сам при встрече принял... Польку за парня. Так и пошло.
   -Слепой?!
   -Пусть слепой. - Игорь грустно усмехнулся. - Видел бы ты Польку в моем спортивном костюме!
   Поля лежала, затаив дыхание, она боялась напомнить о себе. Счастливая Натка сопела рядом, ей-то нечего опасаться, она чиста перед Скуратовым как слеза.
   Игорь с Сашей так долго молчали, что Поля подумала: у нее остановится сердце. От страха. И ожидания взрыва: Игорь сорвет с нее плед и потребует объяснений. Прямо сейчас.
   Карелин неуверенно произнес:
   -И что дальше?
   -Ничего.
   -Ничего?!
   -Пусть все идет, как шло.
   -Но...
   -Если Полька девушка...
   -Ты сомневаешься?!
   -Она сама решит, когда сказать правду. Или исчезнет вместе с сестрой, как появилась.
   -Ничего себе!
   -Может, ей удобнее, чтоб я принимал ее за мальчишку, ты об этом не подумал?
   -С ума сойти, - прошептал Карелин. - А ты сам... неужели неинтересно?
   -Что?
   -Ну... одна она, скажем, или их двое, брат и сестра. Раз ты в тот день принял Польку за мальчишку, может, там и был парень. А потом они поменялись местами...
   -Тебе б романы писать.
   -Может, их вообще трое, - Карелин зло толкнул друга в плечо.
   Поля от неожиданности хрюкнула и едва не раскрыла глаза. Хотелось посмотреть на Сашку, не сошел ли бедняга случайно с ума на почве ее розыгрышей.
   Двое-то ладно! Близнецов, брата и сестру, Поля сама придумала, с подсказки Игоря, разумеется, самой бы ей такое и в голову не пришло. Но чтобы трое...
   Нет, на ТАКОЕ у нее никогда б не хватило фантазии!
   -А что, запросто, - горячился Карелин, грудью напирая на друга. - Мало тройняшек рождается? Сам смотри - Поля, Аполлинарий и Аполлинария, это если предки с приветом. А раз Полька из дома сбежал - тьфу, черт: или сбежала?! - да еще с малышкой, сам понимаешь, мать у них не подарок...
   -Ты не устал? - равнодушно спросил Игорь, осторожно оттесняя разгорячившегося приятеля от дивана.
   Поля настороженно прислушивалась к голосам.
   -Да ты посмотри! Для начала ты встретился с Аполлинарием - ну не верю я, чтоб ты девку за парня принял! Потом он поменялся с Полькой, они, думаю, дружат. Предоставил ей нагретое местечко, и правильно - девица все-таки. А Аполлинария - та еще штучка, не заметил? - сама по себе. Устроилась к Кирсановым на работу, Леха сказал: компаньонкой к Софье Павловне, только прикинь! Ты ж старуху знаешь - змея, не бабка, с ней рядом долго лишь ангел выдержит, не Полька. А с братом и сестрой Аполлинария дела не имеет, простоваты они для нее...
   Скуратов осторожно прикрыл дверь, и голоса затихли. Поля с облегченным вздохом перевернулась на спину и сбросила осточертевшее душное одеяло.
  
   Поля не знала, плакать или смеяться. Не знала: принимает ли ее Игорь по-прежнему за парня или давно разгадал секрет. И молчит, чтоб не смущать, считая - ЕЙ так проще.
   -Что же делать? - жалобно спросила Поля плавающую в летних сумерках небольшую комнату.
   Ответа не было.
   Поля не представляла, как подойдет завтра к Игорю и скажет: "Извини, я просто не решалась сказать правду". А вдруг... Игорь САМ не хочет ее знать?!
   От этой неожиданной мысли Поля села в постели: вдруг Скуратову проще иметь дело с беспризорным мальчишкой и его маленькой сестрой? Она завтра брякнет правду, и они не смогут больше жить в одной квартире. Скуратов запросто решит, что это неприлично, он вообще странный...
   "Ничего не скажу, - упрямо насупилась Поля. - Пусть пока все тянется, как есть. Вот заработаю побольше денег, сниму отдельную комнату, тогда и признаюсь... - Она поморщилась от собственной фальши. - Если честно, я не хочу жить отдельно, мне с Игорем спокойнее. И Натка к нему привыкла..."
   Поля стукнула кулаком по подушке: "Опять вру! Просто... мне нравится Игорь. Он похож на папу - большой, невозмутимый, сильный, добрый и умный. А я всего лишь... рыжая!"
  
   ***
  
   К Полиному удивлению, Миха никуда не убежал за эти несколько дней. Где пес прятался, она не представляла, но когда они с Наташей утром пошли к реке, он вынырнул из-за кустов и потом не отходил ни на шаг во время прогулки. Ненавязчиво держался рядом и терпеливо жмурился, когда малышка лезла к нему с ласками.
   Жаль, покормить его Поля не смогла. Она выбежала после обеда во двор с хлебом и пачкой творога, но Миха снова куда-то исчез. Даже на крик не подбежал, как Поля ни звала.
  
   Мария Ивановна встретила ее в холле. Дождалась, пока Поля переоденется, и быстро причесала ее, хотя девушка и не просила. Посмотрела в зеркало на худенькое печальное личико и осторожно спросила:
   -Тебе у нас нравится?
   Поля пожала плечами. Она не знала, что сказать. Мария Ивановна хмуро прокомментировала:
   -Нет, значит.
   -Ну почему? - Поля смущенно улыбнулась. - Я просто об этом не задумывалась. В принципе, красивый богатый дом не может не нравится...
   -Богатый?
   -Конечно. Я раньше в таких не бывала.
   Мария Ивановна поджала губы. Поле внезапно почудилось, что пожилая женщина всматривается в нее со странной неприязнью. А Поле-то казалось: в субботу вечером они расстались чуть ли не друзьями, настолько Натка очаровала суровую домработницу. Мария Ивановна прощалась с маленькой подопечной с явной неохотой и раз десять, не меньше, предложила свои услуги в случае необходимости. Мол, мало ли как сложатся обстоятельства... Она всегда посидит с ребенком, ей не трудно.
   Что могло случиться за воскресенье?
   На пороге Поля обернулась, Мария Ивановна торопливо отвела взгляд в сторону. На ее скулах вдруг вспыхнули рваные красные пятна, она с преувеличенным вниманием стала наводить порядок на столе.
   Помедлив, Поля не стала играть в прятки и напрямик спросила:
   -Что случилось?
   -Ничего.
   -Нет, я вижу, что-то случилось, вы сегодня сама не своя!
   Мария Ивановна уронила щетку. Подняла ее и аккуратно положила у зеркала. Потом в упор посмотрела на Полю и нервно бросила:
   -Ты Лидочку знала?
   -Лидочку? Какую Лидочку?
   -Девушка молоденькая здесь работала, горничной. Светленькая, коротко стриженая...
   -Видела, кажется, - задумчиво сказала Поля. - Один раз, мельком.
   -Так вот, - голос пожилой женщины задрожал, - вчера ее выгнали. С позором!
   Поля зачем-то открыла дверь. Посмотрела на часы: оставалось минут десять. Она взволнованно переспросила:
   -С позором?
   -Да.
   -Но за что?!
   -За воровство.
   -А что она... - Поля запнулась на слове и покраснела.
   -Она ничего не крала, - категорично заявила Мария Ивановна. - Ни-че-го!
   -Но...
   -Лидочка - моя племянница. Я сама устроила ее сюда, Кирсановы неплохо платят, - Мария Ивановна стукнула кулаком по столу и выкрикнула: - Я знаю девочку с пеленок, она не воровка!
   Поля сочувственно смотрела на пожилую женщину и молчала. Мария Ивановна вытащила из кармана носовой платок и шумно высморкалась. Спрятала его в карман и вяло повторила:
   -Не воровка.
   -Но почему... подумали на нее? - осторожно поинтересовалась Поля.
   -А на кого? - с горечью выдохнула Мария Ивановна. - Именно Лидочка убирала Ленкины комнаты!
   Поля выжидающе молчала. Мария Ивановна махнула рукой и с бессильной злостью сказала:
   -У Ленки новый перстень вчера пропал, отцов подарок, только-только куплен, как в университет поступила. Бешеные деньги стоил!
   -Как пропал?!
   -Так. Исчез, как и не было. Коробочка на месте, а перстня нет. Ленка вчера с утра всю комнату перевернула, а потом такой скандал устроила, стены гудели. Вот Лидочку-то под горячую руку и... - Мария Ивановна всхлипнула: - Хорошо, милицию не вызвали!
   -Может, лучше б вызвали? - пробормотала Поля, чувствуя себя почему-то виноватой.
   -Стали б они разбираться! К чему им головы ломать, сама подумай. Взяли бы Лидочку, не дай, Боже, уж лучше увольнение...
   Поля бросила быстрый взгляд на часы: - две минуты! - и торопливо сказала:
   -Мария Ивановна, мне пора, извините.
   -Беги, чего там, работа есть работа...
   -Может, Лена уронила перстень где-нибудь в комнате? - спросила Поля из коридора.
   -Искали уж. Нет его там.
  
   Настроение было испорчено, почему-то казалось - Мария Ивановна что-то недоговаривает. Поля поднялась на второй этаж и удивленно приподняла брови: впервые за этот месяц не пришлось звонить, дверь стояла нараспашку.
   Поля зачем-то сообщила динамику:
   -Это я, здравствуйте, - и неуверенно переступила порог.
   Кожаное кресло пустовало, последнее время Софья Павловна все чаще встречала Полю в постели.
   "Наверное, зря я пришла, - грустно подумала девушка, комната без Софьи Павловны выглядела странно нежилой. - В пятницу "Скорую" вызывали, вряд ли она уже полностью здорова... Ладно, в любом случае мне нужно показаться на глаза. Это работа, не больше. Отправят домой, и пойду, ничего страшного..."
   Из спальни, чуть не сбив Полю с ног, вылетела Лена. Раскрасневшаяся, сердитая, с томиком Есенина в руках.
   -А-а, это ты, - пробормотала она. Сунула Поле едва ли не под самый нос книгу и зло прошипела: - Видала, что читать приходится? Вслух, черт бы все побрал! - И она передразнила: - "Леночка, детка, твой интеллект ниже уровня пола, Есенин тебе не повредит..." Представляешь, еще и издевается!
   -Это ты про бабушку? - Поля испуганно покосилась на дверь, Софья Павловна отличалась изумительным слухом.
   -Нет, про Папу Римского! - огрызнулась Лена. В сердцах швырнула дорогой томик в кресло и пожаловалась: - Тебя три дня не было, вот она на мне и отыгрывается! То почитай ей. То расскажи, как прошла вечеринка. То объясни, чем привлекают сериалы... Тебя, кстати, они чем привлекают?
   -Не знаю, я их не смотрю.
   -Что, ни одного не видела?!
   -Понимаешь, мне на телевизор времени жаль, - смущенно пояснила Поля, отводя взгляд.
   -Убогая! - фыркнула Лена.
   -Извини, мне нужно идти, я на работе, - виновато сказала Поля, отступая к двери.
   -Иди уж, - Лена вдруг широко улыбнулась, - только потом обязательно ко мне загляни, договорились?
   -Но у меня Наташа... Мне домой нужно...
   -Да на пару минут! - возмутилась Лена. - Зайдешь?
   -Ладно, - неохотно пообещала Поля. - Только ненадолго, я действительно не могу, Наташа одна... боится.
  
   -Ну и как тебе моя внучка? - встретила ее Софья Павловна вопросом, не дав даже поздороваться. Повелительно кивнула на стул рядом с кроватью, и Поля послушно села. - Ты ведь неплохо ее знаешь?
   Сердце Поли болезненно сжалось, так изменилась за три дня старуха. Кожа ее приобрела цвет старого пергамента, нос вдруг заострился, под глазами набрякли синяки, губы едва выделялись двумя бледными голубоватыми полосками. Блузка сегодня выглядела неестественно белой и яркой, зато сама Софья Павловна за дни болезни потеряла все краски, лишь темные глаза лихорадочно блестели, пронзительные, молодые, неистовые.
   -Нельзя сказать, что хорошо знаю, - Поля рассеянно изучала горсть цветных таблеток в розетке и высокий стакан с водой. - Раза три встречались, всего-то.
   -Первые впечатления самые верные, - отрезала Софья Павловна, - Потом они смазываются, вмешивается голова, и сердце уже молчит.
   Поля не нашлась, что возразить. Софья Павловна сварливо велела переставить стул так, чтоб она могла видеть Полино лицо. Мол, не собирается она беседовать с Полиным рыжим затылком. И ждать долго тоже не собирается, или Поля забыла условия контракта? Вдруг онемела? На нее столбняк напал?
   Софья Павловна уже десять минут ждет ответа на простенький вопрос, и это возмутительно!
   -Понимаете, - осторожно начала Поля, - очень трудно судить о человеке по двум-трем встречам...
   -Глупости, - перебила старуха. И резко спросила: - Она тебе нравится? И не врать мне!
   -Нет.
   -Почему?
   -Мы... слишком разные.
   -Это не ответ.
   -Она... балованная, любимая дочь, внучка и сестра, а я... нищая.
   -Аполлинария, мы договаривались, что ничего кроме правды я от тебя не услышу!
   -Но это ведь тоже правда, - вяло запротестовала Поля.
   -Иная правда хуже любой лжи, - ядовито отрезала старуха. - Пустые слова, за ними ничего нет!
   -Видите ли, - краснея как пион, пролепетала Поля, - я просто не знаю, что сказать. Лена мне показалась недоброй и... эгоистичной, но я ведь могу ошибаться!
   -Все мы эгоисты в той или иной степени, - проворчала старуха. - Это нормально. Лучше скажи, вы с ней на вечеринке не ссорились?
   -Нет, - удивилась Поля. - Ни разу.
   -Может, ты где дорожку ей перебежала?
   -Разве я могу? И потом - наши дорожки не пересекаются.
   -Мальчики на вечере были?
   -Да, конечно, и Леша тоже.
   -Назови остальных.
   -Ну... Игорь Скуратов, Лева Шульман...
   -Еврей наверняка, - пренебрежительно хмыкнула Софья Павловна.
   -Он хороший, - заступилась Поля. - Стихи пишет.
   -Кто еще?
   -Иван, фамилии я не знаю. И Саша Карелин, Лешин друг.
   -С кем Ленка танцевала?
   -Со всеми, по-моему. Ну, кроме Левы Шульмана.
   -Все-таки моя порода, - одобрительно пробормотала Софья Павловна, всматриваясь в смущенное Полино лицо. Поправила перстень - он то и дело сваливался с похудевшего пальца - и спросила:
   -Ленка сама кого-нибудь приглашала?
   -Игоря, - Поля вдруг опустила ресницы. - И Сашу, кажется. Карелина.
   -Эти двое с тобой танцевали?
   -Д-да.
   -Карелина знаю как облупленного, а вот Игорь... кто таков?
   -Он тоже с Лешей учится, - неуверенно сказала Поля. - И подрабатывает журналистом в местной газете.
   -Вспомнила, - удовлетворенно кивнула старуха. - Красавчик-москвич! Ленка в него года три как влюблена. Как Лешка в дом привел, так сразу.
   -Правда? - убито прошептала Поля.
   Софья Павловна рассмеялась и нажала кнопку на пульте. Спинка кровати поползла вверх, старуха сбросила подушки на пол и села. Погрозила Поле пальцем и снова скрипуче засмеялась, девушку передернуло.
   -Смотри-ка, - пробормотала задумчиво Софья Павловна, медленно отпивая воду, - Ленка-то в мою породу удалась, не в чужую, тут я ошиблась, и слава богу. - Она кисло улыбнулась. - Ишь, бороться пытается, планы строит, людишками живыми дорожку через болото мостит, чтоб ножки не замочить, вылитая я в ее возрасте...
   -Вы... о чем? - испуганно спросила Поля.
   Ей вдруг показалось, что старуха сошла с ума и нужно срочно звать Марию Ивановну или Лену, пусть Кирсанова бабушку и не очень любит, но помочь-то обязана.
   -Так, детка, так. Древние воспоминания перетираю.
   Софья Павловна встряхнула головой, и Поля удивленно отметила, что старуха будто помолодела мгновенно. Глаза сияют, на скулах румянец играет, губы порозовели, волосы блестят, плечи развернуты... Не верилось, что полчаса назад, Софья Павловна вызывала лишь жалость.
   Поля по ее приказу принесла с лоджии вазу с цветами и водрузила на стол, потеснив лекарства. Шире распахнула окно и поставила в музыкальный центр диск со старыми песнями, Вертинский, кажется. Включила увлажнитель воздуха - забавный комнатный фонтан, точная имитация какого-то старинного фонтана в Павловске, по словам старухи.
   Поля сидела на подоконнике и украдкой следила за Софьей Павловной. Она, прикрыв морщинистые веки, с видимым наслаждением слушала музыку, непостижимая как сфинкс. Изредка что-то бормотала и мечтательно улыбалась.
   Диск закончился, и Софья Павловна очень трезво взглянула на свою юную компаньонку. Поманила скрюченным сухим пальцем и, когда Поля подошла, сухо сказала:
   -Думаю, завтра я тебя еще увижу, Аполлинария.
   -Да, конечно.
   -Хочешь совет?
   Поля кивнула, настороженно всматриваясь в знакомое лицо. Недавнее оживление пропало, Софья Павловна вновь выглядела больной и усталой.
   -Не ходи к Ленке.
   -Но...
   -Ведь она звала тебя, я правильно угадала?
   -Всего на пару минут, - виновато прошептала Поля.
   -Не ходи.
   -П-почему?
   -Она слишком похожа на меня, - непонятно ответила Софья Павловна и снова закрыла глаза. - Как оказалось.
   Поля стояла на месте, ожидая продолжения, но старуха словно забыла о ее существовании. Лежала, перебирая тонкими пальцами кружева на блузке, и о чем-то думала. Изредка ресницы ее подрагивали, пальцы замирали в мертвой неподвижности, сухие, ломкие, обтянутые смуглой кожей. И Софья Павловна что-то невнятно бормотала, ожесточенно и безрадостно, поминая почему-то Ленку и какую-то рыжую стерву, Поля очень надеялась - не ее.
   Понимая, что рабочий день окончен, Поля на цыпочках проследовала к выходу и от порога шепотом попрощалась, опасаясь потревожить больную. К ее удивлению, Софья Павловна тут же открыла глаза и с горестной укоризной сказала:
   -Иди, Аполлинария, иди. Недолго тебе осталось меня мучить. Не сегодня-завтра мой занавес опустится, и я этому рада, как ни смешно.
   -Вы... мне? - растерянно пролепетала Поля.
   -Нет. Я о своем. Прощай пока, Аполлинария Морозова. До завтра.
  
   ***
  
   "Может, правда, к Лене не заходить? - Поля поморщилась, вспоминая злое лицо Кирсановой. - Скажу потом - забыла, мол. После Софьи Павловны все из головы вылетело..."
   Однако забыть Поле не дали, так что и оправдываться не пришлось. Не успела она закрыть за собой дверь, как Лена выглянула из своей комнаты и радостно воскликнула:
   -Наконец-то! Заходи, я уже заждалась!
   Поля посмотрела на часы и проворчала:
   -Не выдумывай, мой рабочий день еще не кончился, как ты могла заждаться? Я еще полчаса должна сидеть у твоей бабушки.
   -Здорово, - улыбнулась Кирсанова. - Значит, ты сможешь задержаться на целых тридцать минут. Ты ж, считай, на работе!
   "Я работаю не на тебя, а на Софью Павловну, - мысленно огрызнулась Поля. - И вовсе не обязана досиживать у тебя эти полчаса".
   Жаль, вслух она этих слов не сказала. Встала на пороге и с легким раздражением спросила:
   -Что хотела сказать?
   -Не сказать, а показать!
   -Хорошо, что хотела показать?
   -Свои новые драгоценности, - Лена пошлепала ладошкой по красивой каменной шкатулке у зеркала. - Мне мама вчера кое-что подарила, так, в утешение.
   -Я в них совсем не разбираюсь, - нервно сглотнула Поля, она мгновенно вспомнила разговор с Марией Ивановной и ее бедную племянницу Лидочку, объявленную воровкой. - Никогда не отличу искусственного камня от настоящего, а золото от меди. И потом, драгоценности меня не интересуют!
   -Заладила, - рассердилась Лена. - Я просто хочу, чтоб ты сказала, какие серьги мне больше идут. На твой вкус, естественно!
   -Нет у меня никакого вкуса, - проворчала Поля. - Вкус нужно воспитывать с детства, а я с восьми лет, считай, сирота.
   -Это при живой-то матери?
   -Угадала. И при живом отчиме, - с неожиданной злостью процедила сквозь зубы Поля.
   Ей вдруг захотелось уйти, нет, сбежать из этого дома и никогда сюда не возвращаться. Даже на работу.
   -Ладно тебе, - добродушно усмехнулась Лена.
   Она затащила Полю в комнату и усадила на диван. Потом опрокинула перед гостьей шкатулку и гордо поинтересовалась:
   -Здорово, правда?
   Поля равнодушно посмотрела на блестящие, бликующие на солнце камешки, на целую горку золотых цепочек сложного плетения, на тонкие серебряные браслеты со сложной чеканкой и хмуро согласилась:
   -Красиво.
   -Красиво и все? - весело возмутилась Лена.
   -По-моему, к этому слову нечего добавить. Оно очень емкое.
   -Как же - нечего! А "изумительно, великолепно, ослепительно, обалденно", наконец?!
   -Все это грани одного.
   -Ты как моя бабка, - обвинила Лена. - Такой же сухарь!
   -Софья Павловна вовсе не сухарь, - искренне запротестовала Поля. - Она... очень интересный человек. И... сложный.
   -Ты мне еще расскажи, какая у меня бабушка, а то я не знаю!
   -Ты права, извини. Хотя лицом к лицу...
   -Ой, только не надо афоризмов и пословиц, наелась уже, тошнит! Лучше скажи, какие серьги мне больше идут. Вот эти, с аметистами, эти, с бирюзой, эти, с брильянтиками или эти, с изумрудами?
   Лена по очереди прикладывала к ушам сережки. Ее глаза сияли не менее Наткиных, когда Игорь принес туго набитую сумку с нарядами, прекрасными и невиданными. Поля невольно смягчилась, любуясь хорошеньким личиком, и честно сказала:
   -С бирюзой. У тебя радужки становятся такого же цвета.
   -Правда?
   -Да. Синие-синие. И... волоокой ты становишься, вот!
   -Это... как? - недоверчиво спросила Кирсанова, рассматривая себя в зеркало.
   -Не могу объяснить, - Поля беспомощно пожала плечами. - Но... красиво.
   -Ясно. Сейчас Лешке покажу, что еще он скажет! - возбужденно воскликнула Лена.
   Она торопливо сгребла свои сокровища в шкатулку. Поставила ее перед зеркалом и пообещала:
   -Я сейчас, буквально на минуту-другую.
   Поля встала:
   -Нет, мне тоже пора. Ты же знаешь, у меня Наташа дома одна.
   Кирсанова толкнула Полю в грудь, заваливая на диван, и беспечно улыбнулась:
   -Ничего не сделается с твоей Наташкой! Потом, если хочешь, такси тебе оплачу.
   -Нет уж, лучше пешком. Я через парк хочу пойти, сегодня погода чудесная...
   -А говоришь - времени нет!
   -Но парк по пути.
   -А такси минут двадцать сбережет!
   -Ладно, подожду, давай только быстрее, - сдалась Поля.
   Проводила Лену взглядом и снова подумала: "И зачем я сюда пошла?!"
  
   ***
  
   Поля еле избавилась от Кирсанова, он рвался проводить. Пришлось соврать - мол, должна заглянуть к врачу, и ей совсем не хочется, чтоб Леша знал - к какому именно.
   К Полиному удивлению, отговорка оказалась действенной. Кирсанов смутился как мальчик, и они расстались.
   Прощаясь с Леной, Поля невольно отметила: Кирсанова чем-то очень довольна. Ее лицо буквально светилось, Лена неудержимо улыбалась и рвалась расцеловать новую знакомую. Вины за собой она никакой не чувствовала, хоть и заставила Полю просидеть в пустой комнате добрые пятнадцать минут. Уверяла, что во всем виноват Лешка - заболтал.
   Поля с вздохом облегчения закрыла за собой калитку. Бросила короткий взгляд на нарядный яркий двор и с усмешкой подумала: "Мертвая какая-то красота. Цветы, деревья, дорожки, фонтаны - все есть, а глаз не радует. Наверное, у меня вкус не развит. Мне больше по душе обычный кусочек леса где-нибудь у реки. И чтоб птицы непременно пели, и листва над головой шумела..."
   Посмеиваясь над собственным несовершенством, Поля свернула к парку, она специально делала небольшой крюк, чтоб пройти через него. Ей нравилось, что там нет качелей-каруселей и других аттракционов, только фонтан на центральной аллее и множество путаных дорожек, над которыми смыкали кроны деревья.
   Поля неторопливо шла по тенистому зеленому коридору и прикидывала, как быть дальше. В университет она поступила - это хорошо. Жаль, место в общежитии - его давали всем медалистам, Поля узнавала - ничего не решало.
   Не могла же она вернуть домой Наташу? Малышка только-только стала походить на человека. Поправилась, порозовела, у нее заблестели глаза. Натка научилась смеяться и не шарахалась больше от людей, лишь пьяных по-прежнему боялась - бледнела и жалась к старшей сестре. Ночью Натка все реже сползала на пол, пытаясь забиться под несуществующую кровать, малышке уже не снился грозный отец.
   Как ее отдать?!
   "Вот если бы мама развелась с НИМ, - горестно вздохнула Поля, - другое дело. Натке в Сосновке много лучше жилось бы, чем в городе. Все-таки здесь несколько химических предприятий, металлургический комбинат, загазованность - машин тьма тьмущая..."
   Поля не могла представить себя на месте матери, как ни старалась. Все в ней противилось материнской рабской покорности, слабости и фатализму. Кровь кипела от возмущения, и Поля непроизвольно сжимала кулаки, вспоминая отчима и его постоянные оскорбления.
   Она бы убила его!
   Пусть потом и тюрьма.
   Поля вспомнила одну из бесед с Софьей Павловной и с невольной симпатией подумала: они чем-то похожи. Уж старуха не стала бы терпеть пьяного мужа ни одного мгновения! Выставила бы за дверь или сама ушла бы, прихватив детей.
   Что она говорила? Кажется, что современный мужчина обречен, нет ему места в сегодняшней жизни. Мол, эволюцией предназначена ему роль защитника, охотника и разведчика, а мы сейчас слишком благополучны. Конечно, сильнейшие находят себя в работе, бизнесе или науке - тоже своеобразная война - а что делать остальным, более слабым? Женщинам остаются дети, они ведут семьи, а мужчины не знают, чем себя занять, вот и спиваются, все больше среди них так называемых "геев".
   Семьи разваливаются. Женщины инстинктивно мечтают прислониться к сильным, а их нет за редким исключением, исчезли за ненадобностью. Мужчины отличаются от дам лишь вторичными половыми признаками, на этом все.
   Нет их, настоящих мужчин! И "равенство" сегодня не просто слово, печальная действительность. Современным девушкам нужно искать не защитника, не каменную стену - за ней ничего не страшно - а любовника и друга, жаль, с этим тоже сложности.
   Софья Павловна видела как-то передачу по телевидению: в Германии появились воскресные "садики" для сильного пола. Жены сдают туда мужей, отправляясь по магазинам и занимаясь хозяйством. Несчастным нечем себя занять, они равнодушны и безынициативны. На них работает целая индустрия развлечений, они не самодостаточны, разве это жизнь? Прозябание, умирание, угасание.
   Софья Павловна видела лишь один выход из тупика: освоение космоса, следовательно - новые колонии, опасности и вечная борьба за выживание.
   Поля не все понимала в рассуждениях старухи и не со всем соглашалась. Знала лишь: если бы не Софья Павловна, ей и в голову не пришло бы задуматься над некоторыми проблемами.
   Софья Павловна не знала, что такое скука. Старая, беспомощная, запертая в четырех стенах, она жила активнее той же Лены. Теребила внучку, как могла, но зря, видимо. Лена только злилась. Она не умела и не хотела думать.
   "Я тоже не умею, - неохотно признала Поля. - Софья Павловна меня пугает своим... неистовством. Она даже о мусульманстве и христианстве говорит так, что меня в дрожь бросает. Слишком пристрастно. Я и не поняла, верующая ли она. Наверное, да. Или нет?"
   Поля рассеянно посмотрела на часы, домой идти не хотелось. Конечно, Наташа уже час как проснулась, но она спокойно играет одна. Новая кукла малышке вполне заменяет подружку, Наташа говорит за свою Манечку, смеется и даже танцует.
   Поля свернула на самую дальнюю и длинную дорожку. Она ее любила за безлюдность. Узкая - ветви орешника иногда сходились так тесно, что Поле приходилось пригибаться, чтобы протиснуться на ту сторону - тенистая. Она петляла вдоль решетки, выныривая временами на крошечные полянки со скамьей или на детские площадки с горками и яркими шведскими стенками. Голоса отдыхающих доносились сюда то глухо, едва слышно, то смеялись и говорили совсем близко. Казалось, протяни руку, и ты дотронешься до кого-нибудь, скрытого зеленью кустарника. Здесь никто не мешал думать или мечтать, большой город шумел рядом, но не нарушал уединения. Поля могла кружить по парку до бесконечности, забывая о времени.
   С ней был Игорь.
   И бессовестный Карелин.
   Она думала о маме.
   И спорила с Софьей Павловной.
   Поля чувствовала в ней какую-то загадку! И не могла разгадать ее.
  
   ***
  
   Поля не сумела открыть дверь своим ключом. Удивленно повертела его и вновь с трудом вставила в замочную скважину. Руки дрожали, ключ никак не хотел проворачиваться. Поля испуганно оглянулась на соседские двери: глазки в них стеклянно отблескивали, живые и любопытные.
   "Может, это не мой ключ? - Поля тупо рассматривала его, внешне ключ ничем не отличался от утреннего. - Я свой уронила, скажем, и машинально подобрала этот, чужой, он просто валялся рядом..."
   В колени тяжело толкнулся Миха. Поля благодарно погладила его по голове, пес смотрел на нее сочувственно и понимающе.
   За дверью чему-то рассмеялась Наташа, Поля автоматически улыбнулась. И вдруг спала с лица: почудилось, она слышит голос Игоря.
   "Не может быть, - Поля посмотрела на часы - самые дешевые, электронные, она купила их после второй "получки". - ОН всегда приходит поздно вечером, а сейчас только семь..."
   Сашка!
   Карелин.
   Уговорил ребенка открыть дверь, как только совести хватило!
   Поля коснулась затылка и болезненно поморщилась. Посмотрела на перепачканные кровью пальцы и впервые порадовалась, что у нее рыжие волосы. Если б не они, кровь была бы заметнее, а так на Полю почти не обращали на улице внимания. Больше на Миху смотрели, чем на нее.
   "Интересно, чем меня шарахнули? Деревяшкой или арматуриной какой-нибудь? Ох, и больно ж..."
   Поля снова благодарно потрепала Миху по мохнатому загривку: спаситель, как же. Мобильника у нее нет, денег с собой тоже, но эти подонки - как Поля их не услышала?! - могли б и кроссовки с джинсами с нее, бесчувственной, стащить, хорошо б Поля выглядела голышом в центральном парке. И ночи ждать бесполезно, не темнеет сейчас, как бы она до дома добралась...
   Откуда только Миха вынырнул?! Следил за ней, что ли? Или просто рядом бегал - помнится, Поля его первый раз именно в парке и встретила - ну и услышал или почуял неладное?
   Ангел-хранитель хвостатый.
   Умница!
   По меньшей мере, Поля обязана ему ужином. Ее бы воля, никогда б с Михой не рассталась. И Натка от пса без ума. Может, Поля в самом деле снимет комнату, и тогда...
   -Придется звонить, - грустно сказала Поля собаке. - Потом я сразу сбегу в ванную, а ты подождешь меня на кухне, хорошо? Я тебя покормлю.
  
   -Боже, что это с тобой? - Игорь одним рывком втащил Полю в прихожую.
   Миха неслышно скользнул следом. Натка восторженно ахнула и уже не обращала внимания на взрослых. Вцепилась в длинную густую шерсть и повлекла собаку в свою комнату, знакомить с Манечкой.
   У Поли от резкого движения вдруг закружилась голова. Она прислонилась спиной к стене и хрипло пробормотала:
   -Я в порядке.
   -В порядке?! Да у тебя все лицо в крови!
   "Наверное, дотронулась случайно, - мелькнуло в голове. - Зря я все затылок щупала..."
   Игорь схватил ее за руку и повлек на кухню. Окно выходило на запад, солнце висело как раз напротив, и Поля непроизвольно зажмурилась от яркого света.
   Игорь, стиснув зубы, молчал. Он только что насмерть рассорился с главным редактором, дело чуть не дошло до драки. Старый хрыч, не умея найти достойных аргументов в споре, попросту обозвал его сопливым мальчишкой. И сказал, что начнет интересоваться его мнением лет через десять, когда у Игоря чуть подсохнет на губах материнское молоко.
   А он не прав, черт его возьми!
   Игорь честно провел журналистское расследование и не сомневался: все нити в мерзкой истории с закупкой стоматологического оборудования для детской поликлиники вели наверх, к городской верхушке.
   Он несколько раз беседовал с заведующей, многократно изучил все документы, советовался с юристами и был уверен: фирма, якобы выигравшая конкурс на поставку оборудования и медикаментов, оформлена на подставное лицо, на самом деле она принадлежат мэру.
   Заведующая поликлиникой Ирина Анатольевна Мельниченко пыталась бороться самостоятельно, пока ее не начали шантажировать по телефону.
   Она была напугана! Отправила дочь к дальним родственникам за Урал и позвонила в редакцию, надеясь на помощь. Уж очень обидно показалось Мельниченко переплачивать в три с лишним раза за те же стоматологические кресла и лекарства. Да и не хотелось подводить людей, устные договоренности о поставках уже имелись, Мельниченко лично ездила в Москву, изучала "прайсы" и имела полное представления о ценах.
   Ирина Анатольевна упрямо не желала выбрасывать деньги на ветер! Сумма, выделенная областью на ремонт и закупку нового оборудования, не велика, у Мельниченко все расписано до последней копейки. Подпиши она те договора, что требовала мэрия, детская поликлиника осталась бы без игровой комнаты, зелени в холлах и со старыми, несовременными, разбитыми туалетами.
   К тому же сроки годности закупленных медикаментов заканчивались едва ли не одновременно с окончанием ремонта.
   Ее аргументов мэр слышать не желал! Щурил блеклые голубые глазки, масляно улыбался и причитал - до чего сложно работать с женщинами.
   Он искренне не понимал, почему Мельниченко не заинтересовал процент с общей суммы, предложенный представителем фирмы. Неужели она настолько богата? Так нет же, ему докладывали: Мельниченко до сих пор ютилась с дочерью в двухкомнатной квартире и ездила на "Ниве", причем не новой.
   Поверить, что Мельниченко просто болела за дело - она попала в поликлинику сразу после окончания института и проработала в ней добрые двадцать лет - мэр не мог.
   Мельниченко надеялась на Скуратова. На его беспристрастность, на честное журналистское расследование, на публикации, которые заставят мэра забыть о ее поликлинике.
   Игорь обещал!
   И подвел.
   Так называемая "независимая" газета оказалась вовсе не независимой. Она содержалась на деньги того же мэра - очередная фирма, разумеется, оформлена на подставное лицо! - и главный редактор не собирался лишаться места из-за бредней "чересчур импульсивного студента".
   Игорь видел, старик жалел, что поручил заняться делом именно ему. Да и не ожидал он, что нити приведут в мэрию.
   С самой Мельниченко главный редактор не беседовал, пожалел времени на вздорную бабу. Сразу направил ее к Скуратову: мальчишке нужно учиться, вот пусть и займется своим первым серьезным расследованием.
  
   Игорь был взбешен.
   Он в жизни не чувствовал себя настолько беспомощным!
   И не собирался сдаваться.
   Скуратов ломал себе голову: не обратиться ли за советом к отцу, уж он-то точно подскажет, как прищемить хвост зарвавшемуся главе города.
   Игорь несколько раз подходил к телефону и не мог заставить себя поднять трубку. Хотелось справиться с проблемой самостоятельно, не мальчишка же!
   Скуратов вот уже два часа перебирал варианты:
   -отправить статью в "Аргументы и факты" и в парочку коммунистических газет - эти уж точно напечатают, другое дело - поверят ли им;
   -обратиться в прокуратуру;
   -на областное телевидение;
   -самостоятельно начистить подонку рыло...
   Последнее привлекало больше всего. У Игоря кулаки непроизвольно сжимались, когда он вспоминал те мерзости, что несли по телефону шантажисты. Ирина Анатольевна бледнела, рассказывая, ЧТО обещали сделать с ее пятнадцатилетней дочерью из-за "глупого упрямства" матери.
   К удивлению Игоря, маленькая Наташа не мешала ему думать. Она вообще не мешала!
   Наоборот, Скуратов смотрел на светленькое чистое личико, на ясные глазки, и становилось легче. Будто малышка одним своим присутствием мирила Скуратова с той житейской грязью, с которой пришлось столкнуться. Игорь снова мог дышать, жить, мыслить и надеяться на лучшее.
   И тут Полька!
   Увидев в полумраке прихожей бледное, перемазанное кровью личико, он по-настоящему перепугался: Полька едва держался на ногах.
   Или держалась?
   Игорь стиснул зубы и сказал себе: ОН. Полька - это он. Пока САМ не признается в обратном.
  
   -Ну, что случилось на этот раз?!
   Игорь усадил Польку на табурет и придержал за плечи, разворачивая затылком к свету. Чувствовал под пальцами хрупкие, какие-то птичьи косточки и с мрачным смешком отметил: проблемы Мельниченко мгновенно стали волновать меньше, вдруг отодвинулись на задний план.
   -Н-ничего, - пробормотала Поля.
   -Что значит "ничего", если у тебя вся голова разбита?!
   -В-вся?
   -Где ты шлялся, черт тебя побери?!
   Поля побледнела от боли: Игорь раздвигал на затылке слипшиеся волосы, пытаясь рассмотреть рану.
   -Всего лишь рассечена кожа, ничего страшного, - с явным облегчением сказал он. - Сейчас смою кровь и обработаю ссадину перекисью водорода. Тебя не тошнит?
   -Нет.
   -Как это случилось? Ты... дрался?
   Поля нервно хихикнула и отрицательно помотала головой.
   -Упал?
   -Нет. Просто меня стукнули по голове.
   -Кто?
   -Не знаю.
   -Что значит - не знаю?!
   -Я возвращал... ся домой через парк. Аллея тенистая, как в лесу, дорожка травой заросла, пусть и асфальтовая, - Поля жалобно шмыгнула носом. - Ничего не заметил.
   Она попыталась нащупать рану, но Игорь бесцеремонно шлепнул по руке. Поля неуверенно пробормотала:
   -Наверное, чем-то стукнули по голове. Со спины. Мобильник, что ли, хотели забрать? Или деньги.
   -Ну?
   -Очнулся - Миха рядом, никого больше. Он мне лицо вылизывал. А те... сбежали, думаю. - И Поля с надеждой предположила: - Может, Миха их покусал?
   -Понятно, почему ты с псом заявился, - проворчал Скуратов.
   -Ага, Миха меня проводил. Я... не очень хорошо себя чувствовал.
   -Умеешь ты находить приключения на свою тощую задницу, - угрюмо буркнул Скуратов. - Почему-то на меня не нападают. И не пристают на улице.
   -Я ведь... рыжий, - Поля сморгнула невольные слезы. - Их не любят.
   -Да с чего ты взяла?!
   -Сколько себя помню, столько и дразнят, - пробормотала Поля, не заметив его оговорки.
   И послушно поплелась в ванную, смывать кровь.
  
   ***
  
   К Полиному изумлению, Игорь не выставил Миху на улицу. Неприязненно посмотрел на пса и сказал:
   -Если уверен, что справишься, брось этому монстру мою старую куртку в прихожей вместо подстилки.
   -Ты разрешаешь оставить Миху? - неверяще пролепетала Поля.
   -Да, - прорычал Игорь, - чтоб сопровождал на прогулках. Раз уж хулиганье никак не может пройти мимо твоих рыжих лохм!
   Натка рассмеялась. Прижалась к старшей сестре и пропела:
   -Полька - как солнышко! Оно тоже рыжее.
   Миха тяжело упал у Поли в ногах. Она ласково погладила его, пес заурчал как огромный кот. Поле вдруг показалось: он прекрасно понял, что с сегодняшнего дня в квартире на законных основаниях. Не гость уже, а хозяин. Защитник и охранник.
   Поля машинально потрогала пострадавший затылок: ссадина уже не кровоточила, перекись водорода неплохо останавливала кровь. Голова ныла, правда, и кудряшки у раны слиплись, не прочесать. Наверное, выстричь потом придется.
   Поля посмотрела на свое отражение в оконном стекле и в который раз с горечью подумала: "Ну почему именно я - рыжая? Мама - нет, Натка - нет, Павка - нет, и даже папа - нет, одна я - как марокканский апельсин. В бабушку, которую и не видела никогда в жизни..."
   -Может, мне покраситься? - с надеждой спросила домочадцев Поля. - Чтоб не выделяться. На меня сразу станут меньше внимания обращать. Скажем, в черный цвет?
   Наташа хихикнула. Миха недовольно заворчал.
   -Проще наголо, - отрезал Игорь. - Хочешь, могу сам обрить.
   -Нет-нет, - испугалась Поля. - Я не хочу быть лысо... лысым!
   -Ну и не морочь голову, - проворчал Игорь. - Покрасится он, как же! Рыжие глаза, веснушки по всей мордахе и черные волосы - хорош выйдешь, нечего сказать.
   -У меня глаза не рыжие!
   -Рыжие.
   -Нет!
   -У нас, правда, будет своя собачка? - перебила сестру Натка, падая возле пса на колени и счастливо улыбаясь.
   -Если этого монстра можно назвать собачкой, то да, - кивнул Игорь.
  
   ГЛАВА 11
  
   Поля проснулась с улыбкой. Она не помнила, что именно снилось, но чувствовала себя по-настоящему счастливой.
   "Может, потому что утро такое солнечное? - лениво подумала Поля, всматриваясь в синее небо без единого облачка. - Или из-за Михи?"
   Она улыбнулась псу, Миха каким-то таинственным образом угадал ее пробуждение. Стоял в дверях и мел хвостом.
   -Ты теперь по-настоящему мой, ты знаешь? - шепотом спросила Поля.
   Миха упал на пороге и длинно зевнул, темные круглые глаза смотрели не по-собачьи мудро.
   -Думаешь, это я твоя? - хмыкнула Поля.
   Миха рыкнул, будто согласился. И снова зевнул.
   Поля посмотрела на часы: почти девять. Неохотно встала и убрала постель. Постояла над Наташей, младшая сестра крепко спала, прижимая к себе Манечку. Нежные румяные щечки, фиолетовые тени от густых длинных ресниц, яркий пухлый рот, младенческая слюна на подушке...
   Дома Натка вздрагивала и открывала глаза от любого скрипа. И мгновенно, не успевая толком проснуться, пряталась под кровать.
   Здесь она перестала бояться.
   Малышка спала как нормальный ребенок из нормальной семьи!
   Поля наклонилась и поцеловала сестру. Натка смешно почмокала губами, но и тут не проснулась. Лишь крепче обняла свою Манечку.
   И Поля вдруг поняла, почему открыла глаза с таким легким сердцем. Просто она вчера вечером впервые почувствовала себя дома.
   Добродушное ворчание Игоря, легкомысленный Наткин лепет, ее звонкий смех, сияющие синие глаза, лохматый серьезный Миха рядом...
   Поле здесь хорошо!
  
   ***
  
   Поля стояла у знакомой калитки, неприязненно рассматривая яркий двор. Почему-то не хотелось заходить. Хотелось развернуться и уйти. И черт с ней, с работой! Что, она не найдет другую?
   Поля мысленно подсчитала отложенные деньги и обреченно вздохнула: маловато. Едва-едва на теплую зимнюю одежду и обувь хватит, спасибо, Карелин одел Наташу...
   Поля достала ключи и порадовалась, что теперь не нужно звонить, оповещая весь дом о своем появлении. Поля приходила к Софье Павловне, и ей совсем не хотелось видеть Кирсановых-младших. Тем более, говорить с ними.
   Они слишком разные!
   "Хватит с меня вчерашнего, - хмуро сказала себе Поля, поднимаясь на крыльцо. - Ленка эдак по-барски бросила меня в своей комнате и исчезла. А я двадцать минут не решалась уйти. Сидела, ждала ее и ненавидела себя. И Кирсанов... он странно на меня смотрит. Иногда кажется: я ему нравлюсь, но... этого не может быть! Кто он, и кто я? Просто я совсем другая, вот ему и интересно. Богатый городской парень открыл для себя новый вид: девчонка нищая, деревенская, к тому же рыжая..."
   Пустынный холл порадовал Полю, ей и Марию Ивановну видеть не хотелось. Насколько уютно она чувствовала себя дома, настолько же неуютно - здесь.
   Поля задержалась у двери в "свою" каморку. Прислушалась и удивленно пожала плечами: как тихо. Ни пылесос не шумит наверху, ни музыки не слышно, ни шагов или разговоров.
   "Неужели Софья Павловна одна сегодня? - Поля переодевалась и машинально прислушивалась. - Правда, ОНИ знают: я к двум должна подойти, но все равно - Софья Павловна в последнее время ужасно себя чувствует, почти всегда в постели, и похудела вдвое..."
   Волосы не желали укладываться. Наверное, Поля слишком осторожно - голова после вчерашнего еще ныла - закрепляла гребни и шпильки, рыжие кудряшки упрямо рассыпались.
   После третьей попытки Поля махнула рукой: сойдет и так. Абсолютная тишина большого дома буквально сводила с ума, вдруг захотелось убедиться: она здесь не одна, Софья Павловна ждет в своей комнате.
   Поля посмотрела на себя в зеркало и криво улыбнулась: бледная как свежестиранная простыня. Веснушки черными кажутся и глаза как плошки, на пол-лица. Не синие - повезло Натке - а глупо и бессмысленно рыжие. Светлые-светлые от непонятного страха, со зрачками на пол радужки. И волосы выбиваются во все стороны, как костер на голове. Гребней сегодня среди кудряшек и не видно.
   "А вдруг... Софья Павловна умерла?! - Полино сердце болезненно сжалось. - Никто еще и не знает, а я войду и..."
   -Какие глупости! - сердито одернула она себя и отметила, что глаза тут же потемнели, теперь не такие уж и рыжие, почти карие, жаль, возле зрачков золота многовато.
   Поглядывая на часы, Поля аккуратно развесила в шкафу свои вещи. Зачем-то разгладила на футболке все складки, а кроссовки поставила у самого порога, выровняв носы. И неохотно вышла из комнаты, просто не могла придумать, как еще потянуть время.
  
   Дверь к Софье Павловне оказалась закрыта, и Поля вздохнула с облегчением: если старуха откроет, значит, с ней ничего страшного не случилось. Если же не отзовется, Поля просто уйдет.
   Нет, вызовет на всякий случай "Скорую помощь", потом уйдет!
   Поля нажала на кнопку и привычно пробормотала:
   -Здравствуйте, это я, Аполлинария Морозова.
   Вздрогнув, она обернулась, внезапно почудился быстрый возбужденный шепоток за спиной. Однако коридор был пуст. Правда, Поле показалось, что чуть дрогнула дверь в комнату Лены.
   "С ума я сошла, что ли? С чего я себя накручиваю? Что тут такого, если Кирсанова дома?"
   Поля вытерла о подол платья повлажневшие от непонятного волнения ладони и слабо улыбнулась, когда динамик выплюнул в лицо:
   -Заходи, Аполлинария.
   Раздался зуммер, Поля быстро шагнула через порог. Плотно закрыла дверь и почувствовала себя в безопасности.
   Софья Павловна сегодня встретила ее в кресле. Сидела в нем, развернув острые плечи, при полном параде. Строгая и торжественная.
   Поля давно не видела ее накрашенной. Яркая помада на бледном лице смотрелась неестественно, так же вызывающе выглядели серьги с крупными рубинами, кулон этого же ансамбля и тяжелые перстни на желтоватых тощих пальцах. Лак на ногтях влажно и неприятно поблескивал, такой же красный, как камни или губная помада.
   Темные глаза лихорадочно горели, пронзительные, неистовые, выжидающие. Поля непроизвольно поежилась.
   -Вы кого-то ждете? - пролепетала она.
   -Тебя, - Софья Павловна величественно кивнула на стул в ногах. - Садись уж, жертвенная овечка.
   -К-кто?
   Софья Павловна не ответила. Скрипуче рассмеялась и сказала:
   -Если не ошибаюсь - а я никогда не ошибаюсь! - ты, детка, эти несколько часов запомнишь на всю оставшуюся жизнь. И если кровь не водица...
   -То... что?
   -Не сломаешься!
   -Вы о чем, Софья Павловна, я что-то не пойму...
   -Знаешь, что такое "дежа вю"?
   -Когда кажется: это уже случалось.
   -Ну, примерно. Так вот, ЭТО уже случалось. Немного по-другому, естественно, но к чему мелочиться...
   Поля пожала плечами. Софья Павловна и раньше говорила загадками, сегодня же Поля вообще не понимала ее.
   -Вы такая нарядная, - улыбнулась она, пытаясь сменить тему.
   -Я в партере, - Софья Павловна бережно коснулась кулона. - Жду поднятия занавеса.
   -Вы... хорошо себя чувствуете?
   -Изумительно. Я сегодня даже позавтракала с аппетитом!
   Поля растерянно моргнула, она по-прежнему не понимала старуху. Софья Павловна бросила быстрый взгляд на дверь и спросила:
   -Аполлинария, ты влюблена?
   Поля покраснела. В панике подумала про свои веснушки и покраснела еще сильнее. Зачем-то прикрыла руками пылающие уши и прошептала:
   -Я... нет. Да и в ... кого?
   -Думаю, в Игоря Скуратова, - невозмутимо подсказала Софья Павловна, с интересом всматриваясь в Полино несчастное лицо.
   -В кого?!
   -В Скуратова, иначе спектакль теряет смысл, - любезно и совершенно непонятно пояснила Софья Павловна.
   -Но... нет!!!
   -Да, детка, да, - Софья Павловна погрозила пальцем. - Аполлинарии Морозова всегда находила смелость признать правду. А ведь ты... она?
   У Поли закружилась голова. Внезапно показалось: она спит. В ее странных путаных снах Софья Павловна говорила загадками еще чаще, чем в жизни. И смотрела на Полю так, будто видела в ней кого-то другого.
   Или нет? Софья Павловна никогда не ошибалась, с первого дня называя Полю исключительно полным именем, не забывая и фамилии...
   -Я - Аполлинария Морозова, - зачем-то подтвердила Поля, массируя ноющие виски. - Но я не люблю... Игоря Скуратова.
   -Не любишь?
   -Я... никогда об этом не думала.
   -Не думать и не любить - не одно и то же, - проворчала старуха.
   Поля промолчала. Софья Павловна сунула ей в руки блокнот. Нашарила на столике ручку и сухо приказала:
   -Напиши свой адрес, вдруг ты срочно понадобишься. Я о городском, твоя Сосновка меня абсолютно не интересует.
   Только шоком можно объяснить Полино поведение: она машинально нацарапала адрес Игоря и вернула блокнот старухе.
   -Ты "Владимировна", я правильно запомнила?
   -Д-да.
   Софья Павловна небрежно швырнула свою записную книжку на подоконник и непонятно пробормотала:
   -Грехи замаливаются, но я этого не умею. Мне привычнее заполнить чек. Или сунуть деньги. Или послать к черту. Впрочем, нет...
  
   Загудел зуммер, Поля едва не подпрыгнула на своем стуле от неожиданности. Софья Павловна нетерпеливо посмотрела на дверь. Поля тоже обернулась, она лишь сейчас поняла: к Софье Павловне гости.
   Динамик шелестел. Поля настороженно смотрела на него, ей вдруг почудился голос Саши Карелина. Будто он воскликнул: "Чушь собачья!"
   "Окончательно здесь свихнусь, - испуганно подумала Поля. - Софья Павловна голову мне заморочила..."
   -Бабушка, к тебе можно? - перебил ее панические мысли звонкий голос Кирсановой.
   -Если нет, ба, мы не обидимся, - хохотнул Леша.
   -А я бы хотела все выяснить до конца, - зло прошипела Мария Ивановна. - Прямо сейчас!
   -Ничего себе, - изумленно выдохнула Поля. - Сколько их там...
   Софья Павловна не ответила. Размашисто и небрежно перекрестилась. Нажала на кнопку, открывающую дверь и с нервным смешком сказала:
   -Вот и все. Финита ля комедия, - она посмотрела на побледневшую Полю и нехорошо улыбнулась. - Данный спектакль, Аполлинария, называется - "Кровь не водица". Для меня - акт последний, жизнеутверждающий. Для тебя...
   -Что... для меня? - Поля потерянно смотрела на старуху, ей было не по себе.
   -Для тебя-то? Ну, если кровь действительно не водица... акт первый! Или пролог. Выбирай, что больше нравится.
   Тяжелая дверь грохнула о косяк. В комнату вихрем влетела Лена, раскрасневшаяся, возбужденная. Она заметила Полю, и голубые глаза победно блеснули:
   -Вот она!
   Мария Ивановна шла следом, суровая и неприступная, как Немезида. Брови сдвинуты, губы поджаты, взгляд негодующий и брезгливый.
   Кирсанов и Карелин держались сзади. Они в комнату не вошли, остались у порога. Поля удивленно отметила: оба смотрели на нее странно. Виновато, что ли?
   Лена встала посреди комнаты и возмущенно воскликнула:
   -Сидит, как ни в чем не бывало!
   -Совести нет, чего ж не сидеть, - поддакнула Мария Ивановна, рассматривая Полю как вошь на новом гребешке.
   -Вы... не слишком-то, - неуверенно одернул сестру Кирсанов. - Может, она не при чем...
   -А кто при чем?! - Лена гневно обернулась. - Я? Ты? Сашка? Бабушка? Или Юлий Цезарь?!
   -Я... не понимаю, что случилось, - прошелестела Поля.
   -Не понимает она, слышали? - зло крикнула Лена. - Лицемерка!
   -Свалить все на безвинную девочку, это ж кем надо быть? - Мария Ивановна неприязненно смотрела на Полю. - А я-то, дура старая, с ней горем делилась...
   Поля вскочила, стул упал. Она обернулась к Софье Павловне и непроизвольно отпрянула: темные глаза старухи горели мрачным торжеством, губы подергивались. Софья Павловна машинально вертела в руках слетевший с пальца перстень и жадно, с непонятным ожиданием смотрела на Полю.
   Девушке вновь показалось: Софья Павловна видит сейчас не ее. Может... может, бабушку?!
   Мысль мелькнула и исчезла. Поля затравленно посмотрела на Кирсанову и пробормотала:
   -Я, в самом деле, не понимаю, что происходит. Может, для начала объяснишь?
   -Ах ты ж гнида рыжая! - всплеснула руками Мария Ивановна. - Умыкнула вчера новые серьги с брильянтами, да и рожу кирпичом - не знаю, мол, ничегошеньки!
   Поля схватилась за голову - она гудела как колокол в пасхальную неделю - и неверяще выдохнула:
   -Чего я... умыкнула?
   -Серьги с брильянтами! - звонко крикнула Лена. - Мамин подарок. Воровка!
   -Я не воровка!
   -Да, а кто ж тогда?! Я тебе вчера их показывала, помнишь, когда ты от бабушки уходила?
   Поля потерянно кивнула.
   -Потом я к Лешке побежала, а ты в моей комнате одна оставалась!
   "Не ходи к ней сегодня, - вспомнила внезапно Поля слова Софьи Павловны. - Не надо..."
   Она обернулась, но Софья Павловна ничем не ответила на Полин умоляющий взгляд. В ее глазах стыло холодное любопытство, она по-прежнему вертела в руках перстень, и лак на ногтях поблескивал все так же влажно.
   "Как кровь, - мелькнуло в голове. - И губы кроваво-красные, и рубины..."
   -В доме после тебя чужих не было, - Лена ядовито улыбнулась. - Даже Мария Ивановна ушла раньше.
   -Как чувствовала что, отпросилась, - торжественно подтвердила пожилая женщина.
   -И пропажу я обнаружила перед ужином, - выразительно добавила Лена, не обращая на домработницу внимания. - Хотела, чтоб мама на меня в разных сережках посмотрела, а в шкатулке-то... Ты взяла, больше некому!
   Слова Кирсановой падали на Полину голову как тяжелые камни. Леша с Сашей молчали. Мария Ивановна смотрела ненавидяще, наверное, не могла простить "проклятой воровке" свою несчастную племянницу.
   -Я не брала! - Поля упрямо вскинула подбородок.
   -Да-а-а? А кто взял?! - топнула Лена.
   -Я не брала, - Поля заставила себя развернуть плечи.
   -Может, ты сама их в комнате где-нибудь уронила? - неуверенно спросил сестру Кирсанов.
   -Мы ж искали! - возмутилась Лена.
   -Ну... они такие крохотные, - вяло поддержал друга Карелин. - Могли завалиться куда-нибудь...
   -Ах, завалиться?!
   Поля стояла как натянутая струна, щеки ее пылали, сердце билось у самого горла, в ушах звенело. Она почти не слышала Лениных криков. Лишь удивилась, когда Кирсанова с Марией Ивановной и Лешей исчезли из комнаты.
   Правда, Карелин с места не сдвинулся. И Софья Павловна сидела все в той же позе, не спуская горящего взгляда со своей юной компаньонки.
   Поля посмотрела на стул, но сесть не решилась, хоть ноги едва держали, предательски подламываясь в коленях. Она сцепила пальцы в замок за спиной, чтобы никто не заметил, как дрожат руки, и звонко спросила Карелина:
   -Куда они все?
   -Э-э... обыскивать твою комнату, - неохотно буркнул Саша. - Где ты переодеваешься.
   -Это смешно, - гневно фыркнула Поля. - Если б я утащила сережки, зачем мне их прятать в доме?
   -Ну... - Саша пожал плечами, - ты могла вчера не рискнуть их вынести.
   -Ага, как же! Струсила вынести вчера, пока никто не знал о краже, и оставила все на сегодня, когда дом гудит, как улей!
   Саша промолчал. Софья Павловна дышала хрипло, со свистом. Поля сглотнула слезы и выпрямилась, услышав шаги на лестнице.
   -Там ничего нет, - Лена первой ворвалась в комнату.
   -Я не брала, - безнадежно повторила Поля.
   -А карманы?! - прошипела Мария Ивановна. Бег на второй этаж дался ей не так легко, как Кирсановой, она держалась за сердце. - Ты, Леночка, правильно сказала - платье на ней все то же! И вряд ли она рассчитывала на обыск! В кармане и неделю серьги можно прятать!
   -Кончали б уже, - с досадой бросил Леша. - Этих безделушек у Ленки полная шкатулка, было б из-за чего поднимать такой крик...
   -А Лидочку мою за что уволили?! - Мария Ивановна тяжело привалилась к стене. - Бедная невинная девочка целыми днями слезы льет!
   -Выворачивай карманы, - холодно приказала Лена. - Хватит пустой болтовни!
   Поля пожала плечами и полезла в карман, по счастью, единственный. Вытащила носовой платок и демонстративно встряхнула его. Бросила на пол и... замерла в остолбенении: пальцы в кармане наткнулись на два крошечных колючих комочка!
   Поля подняла голову и поймала взгляд Кирсановой, торжествующий и ненавидящий. Мария Ивановна таращила глаза так, что они вот-вот могли вывалиться из орбит. Саша с Лешей смотрели настороженно, с деланым равнодушием. Пока Поля не вытащила из кармана две изящные сережки и не бросила их на стол, в розетку с разноцветными таблетками.
   -Ничего себе, - потрясенно выдохнул Леша.
   -Черт возьми! - Карелин в сердцах пнул косяк.
   -Я и не сомневалась, - зазвенели в голосе Марии Ивановны счастливые слезы. - Моя Лидочка не могла украсть!
   -Воровка!!! - взвизгнула Лена.
   -Занавес, - прошептала Софья Павловна.
   Из нее будто воздух выпустили. Софья Павловна упала на спинку кресла и закрыла глаза. Мария Ивановна ахнула и бросилась к хозяйке. Лена испуганно крикнула брату:
   -Вызывай "Скорую"!
   На Полю больше не обращали внимания, будто забыли. Она стояла посреди комнаты, несчастная и одинокая, не решаясь уйти и не в силах остаться тут ни одной лишней минуты.
   "Воровка!" - на разные голоса перекатывалось в голове. "Воровка!" - звенело в ушах. "Воровка!" - выстукивало сердце.
   -Я не брала, - в пустоту прошептала Поля. - Я не брала!
   Но ее не слышали.
   Никто.
   И Поля ушла.
  
   ***
  
   Она уже несколько часов кружила по вечерним улицам, не зная, что делать. Рассеянно смотрела на дома, машины, цветники, магазины, летние кафе и впервые радовалась большому городу. Поля чувствовала себя невидимкой, в Сосновке такое невозможно.
   Люди потоком шли мимо, обтекая Полю, как полноводная река обтекает небольшой камень, равнодушная и невозмутимая. Горожане смеялись, переругивались, что-то обсуждали, спорили, а то шли молча, из ушей стекали на шею тонкие проводки, взгляды бездумные, невидящие - они слушали музыку.
   Поля смотрела на них глазами больной собаки, абсолютно чужая здесь, исчезни она сейчас, никто и не заметит. Разве только Натка вспомнит о старшей сестре ближе к вечеру, если Игорь задержится на работе.
   "Может, я сама машинально сунула сережки в карман? - горькие мысли вернулись на проторенный круг. - Когда Лена перевернула шкатулку, горка такая блескучая получилась, вот я и не выдержала. Наверное. Но почему же я ничего не помню? У меня... как ее... клептомания?"
   В клептоманию верилось плохо. Раньше Поля была равнодушна к безделушкам, в отличие от школьных подруг. Да и вчера она смотрела на них совершенно без эмоций, себя-то не обманешь. И потом - разве можно случайно извлечь из путаницы цепочек, браслетов и перстней две одинаковые сережки? Почему она не взяла, скажем, колечко? Было там одно тонюсенькое, с янтарем, ей понравилось...
   -Ну не брала я! - забывшись, в полный голос крикнула Поля.
   Она поймала удивленный взгляд пожилой дамы в очках и покраснела. Вдруг подумалось, что зря убежала. Нужно было настоять, чтоб вызвали милицию, пусть они разбираются, ищут виновника.
   Поля вспомнила глаза Кирсановой и невольно поежилась: откуда в ней столько злости? Сама вчера затащила Полю в свою комнату, сама совала в руки сережки, а сегодня...
   Голова ужасно болела, и Поля не успела поймать за хвост какую-то очень важную мысль, только и поняла - важную. Что-то такое ей говорила Софья Павловна, но что, что?!
   Поля посмотрела на часы и обреченно вздохнула: пора домой. Ее "рабочий" день закончился. Натка уже прислушивается к любым звукам в подъезде, да и Миху пора вывести погулять.
   Поля пока побаивалась просто открыть дверь и выпустить собаку побегать: а вдруг что-нибудь случится, и Миха не вернется? Он еще не привык жить в доме, зато привык к свободе.
   "Ах да, я ж обещала купить ему красивый ошейник, - печально усмехнулась Поля. - Не знаю, что понял Миха, но Натка точно его ждет..."
   Она свернула к небольшому магазину с надписью "Зоо". Долго рассматривала многочисленные ошейники: узкие, широкие, кожаные, брезентовые, с шипами, бляшками, прошитые металлической нитью, тяжелые и легкие цепи...
   Перед глазами стоял Миха: длинношерстный, бородатый, золотисто-рыжий, с широченными лапами и мощной шеей.
   Поля подумала, что ни один поводок не удержит пса, если сам Миха этого не захочет. А раз так, то и ошейник с поводком нужно брать просто как знак принадлежности к дому, чтобы никто больше не принял Миху за бродягу.
   Поля подержала в руках кожаный ошейник, черный, с красивыми металлическими заклепками - чтоб не потерялся среди рыжей шерсти - и робко сказала продавцу:
   -Я этот возьму. Он длинный, как раз на Михину шею. И поводок к нему, пожалуйста. Не очень дорогой. Да, этот пойдет.
   Отдала деньги и с горечью подумала: "Сейчас приду домой, а там Сашка Карелин. Наверное, уже понял, что я и Аполлинария - одно лицо. Расскажет все Игорю, и он выставит нас с Наташкой вон. И Миху заодно. Кому хочется иметь дело с воровкой?"
  
   Поля сглазила.
   Нет, Игорь с застывшим лицом не поджидал ее у порога, а Наташкина сумка не стояла в прихожей, снова набитая вещами и даже застегнутая на разболтанную молнию. Натка не сидела на бауле сиротой казанской, прижимая к груди Манечку, и не таращила на сестру огромные непонимающие глаза. И Миха не лежал рядом, вновь бездомный, беспаспортный и никому не нужный. А ведь эта страшная картина так и маячила перед Полей, стоило зажмуриться.
   Зато прямо на ступеньках крыльца сидел Саша Карелин. Лениво жевал незажженную сигарету и с философским спокойствием ждал Полиного приближения.
   "Я - Полька, - сказала себе Поля. - Я знать не знаю, что там случилось у Кирсановых. И самих Кирсановых не знаю! Буду держаться как партизан, а сестру, скажу, сто лет как не видел..."
   Каждый последующий шаг давался Поле тяжелее предыдущего. Равнодушный взгляд Карелина буквально замораживал. Поля чувствовала: само ее лицо выдает хозяйку - несчастное, убитое несправедливостью происходящего, с потухшими, зареванными глазами.
   -Садись, - Карелин, не глядя на нее, пошлепал по ступеньке. - Камень теплый, почти горячий, нагрелся за день на солнце, не простынешь.
   -Я... меня Натка ждет.
   -Подождет. Я надолго не задержу.
   Поля села подальше от Карелина, оставляя между ними широкий проход. Зачем-то заглянула в пакет и горько улыбнулась Михиным обновкам.
   -Что там у тебя? - Карелин кивнул на пакет.
   -Ошейник с поводком. Для Михи, - неохотно буркнула Поля.
   -Для той хитрой бородатой бестии вот с такенными зубищами? - удивился Саша. - Неужели Игореха все же пригрел эту блохастую скотину?
   -Миха не блохастый! Мы его вчера мыли.
   -Ну, конечно! Миха не блохастый, а ты - не рыжая.
   -Точно.
   Карелин помолчал, открыто, в упор, рассматривая Полино печальное лицо. Девушка привычно вздернула подбородок и отвернулась. Она ненавидела себя за то, что настолько легко краснела!
   -Я что пришел-то... - Карелин метко забросил искалеченную сигарету в ближайшую урну. - Хотел сказать, чтоб зря не дергалась. Я не собираюсь докладывать Игорехе о краже.
   -Я не...
   Поля запнулась на полуслове, не зная, что сказать. То ли - "я не крала", то ли - "я не понимаю, о чем ты". Она согнулась пополам, пряча пылающее лицо в колени.
   Саша посмотрел на узкую спину с выпирающими лопатками, на тонкую беззащитную шею, на огненно-рыжие кудряшки и сквозь зубы сказал:
   -Я не верю, что ты их брала, эти проклятые сережки. Или... ты великая актриса, лиса-огневка, нет тебе равных.
   -Н-но...
   -Может, Мария Ивановна так хитро прикрыла свою Лидочку? И Ленку она же завела, чтоб та шум подняла на весь дом. - Саша пожал плечами. - А что, неплохая идея...
   Поля неожиданно для себя всхлипнула, она никак не ожидала поддержки от Карелина. Она вообще от него не ждала ничего кроме злых насмешек.
   -Только без истерик! - сердито воскликнул Саша.
   -Л-ладно, - прошептала Поля. - Я сейчас... - И зарыдала самозабвенно, не в силах сдержать рвущиеся наружу слезы.
   -Эй, ты чего?! - Саша вскочил и за руку повлек плачущую девушку подальше от крыльца. - Что соседи подумают?
   Он вертел головой в поисках подходящего места, и не находил его. И домой вести расклеившуюся девчонку не решился: напугает малышку. Затащил Полю в детскую беседку и привлек к себе, давая выплакаться. Успокаивающе поглаживал Полю по худенькой спине и глупо, беспричинно улыбался.
   Стараясь отвлечь девушку от горьких мыслей, Саша уткнулся носом в пушистые, почему-то пахнущие солнцем и медом волосы и со смешком сказал:
   -Открой тайну, малыш, окажи милость...
   -О чем ты? - прошептала Поля.
   -Вас двое, трое или ты одна?
   Поля хрюкнула от неожиданности. Подняла на него залитое слезами лицо и шмыгнула распухшим носом:
   -Трое?!
   -Ну да, - самым серьезным тоном подтвердил Карелин. - Я все рассчитал: Полька, Аполлинарий и Аполлинария. Тройняшки Морозовы из Сосновки. Все время подменяете друг друга, исключительно чтоб лишить меня последнего рассудка.
   -Ну, если только для этого, - всхлипнула Поля, невольно улыбаясь.
   Саша вынул из кармана брюк огромный носовой платок в голубую клетку. Протянул Поле и проворчал:
   -Я-то спешил сюда, чтоб тебя успокоить, а ты... Мокрый теперь, как мышь, пропала любимая футболка!
   -Из-извини.
   -Ладно уж, сочтемся как-нибудь.
   Поля хлопотливо размазывала по лицу слезы. Саша облокотился о поручень и с любопытством спросил:
   -В институт ты все-таки поступила?
   -Д-да-а, - выдохнула Поля. - Но работу, кажется, потеряла.
   -Пустяки, - отмахнулся Саша. - Хочешь, поспрашиваю друзей? Домашняя возня, присмотр за детьми по вечерам или выходным - такого добра сколько хочешь!
   -П-правда?
   -Господи, да я сам за уборку своей конюшни - раз в неделю, не чаще! - готов платить тысячи полторы в месяц! Знаешь, как я ненавижу это дело?!
   -Догадываюсь, - робко улыбнулась Поля. - Мой брат тоже убирает лишь по необходимости.
   Поля помрачнела, вспомнив пьяного отчима, размахивающего тяжелым армейским ремнем - хороша необходимость.
   -Брат? Ты ж сказала - у тебя нет брата!
   -Нет брата-близнеца, - уточнила Поля. - А Павка младше меня на несколько лет. Знаешь, он не рыжий. - И Поля с детской обидой произнесла: - Я одна в семье такая. В бабушку. Не повезло, правда?
   Саша хмыкнул. Сказать, что ему-то как раз очень нравятся Полины огненные кудри, Карелин не решился. Забавная девчонка вряд ли бы ему поверила.
   Они медленно шли к крыльцу. Поля осторожно покосилась на Сашу, ее голос дрогнул:
   -А если... Кирсанов все расскажет Игорю?
   -Лешка тоже не очень-то верит, что ты виновата, - отмахнулся Карелин. - И потом - с чего бы ему ябедничать? Он знать не знает, что вы с Игорехой знакомы.
   -Мне все равно страшно, - Поля нервно зевнула и покраснела. - Вдруг ОН поверит...
   -Скуратов не дурак, - с неожиданной холодностью отрезал Саша. И вдруг понял: ему совсем не нравится, что Поля живет с Игорем в одной квартире. Пусть Скуратов и считает ее пока мальчишкой.
   Вот именно - ПОКА.
   Саша бросил на Полю внимательный взгляд и с надеждой подумал: она не понравится Игорю. Видел он, какие девицы обычно вешаются Скуратову на шею - грудастые модельки с кукольными личиками и таким же интеллектом. Эта пигалица рядом с ними - птенец. Игорь на нее и внимания не обратит.
  
   ГЛАВА 12
  
   Лена никак не могла забыть противную рыжую девчонку, испортившую долгожданный вечер. Может, из-за бабушки. Смешно, но Лена уже раз десять пожалела, что пришлось отказать от дома этой голодранке!
   Теперь обязанности Рыжей упали на ее голову. Бабушка как с ума сошла, заставляла Лену трижды в день приходить к себе. И мучила самыми дурацкими разговорами.
   Она даже заставляла Лену читать танка! Ужасную древность, Лена глазам не поверила, увидев - они написаны почти тысячу лет назад.
   Бабушкин любимый Сайгё особенно ненавистен, никогда Лене не понять корявых японских стихов: ни рифмы в них, ни смысла. Пять рваных строчек, и это стихи?!
   Ну что это такое, скажем:
   Непрочен наш мир.
   И я из той же породы
   Вишневых цветов.
   Все на ветру облетают.
   Скрыться... Бежать... Но куда?
   Или Исикава Такубоку, имя и не выговоришь, язык легче сломать. Он поближе к нам, все-таки девятнадцатый век - не двенадцатый. Лену не так раздражали его стихи, они казались проще.
   Там, где упала слеза,
   Влажное
   Зерно из песчинок.
   Какой тяжелой ты стала,
   Слеза!
   И ладно бы бабушка просто слушала. Но она еще и приставала с вопросами! Лена на большую часть ответить не могла, как ни ломала голову. В результате чувствовала себя тупой и несчастной. А бабушка сердилась.
   Главное, деваться некуда. Бабушка тяжело больна, хоть и бодрится. Но Лена же не слепая!
   "Скорая" приезжала почти через день - раз. Жаль, бабушка сама врачу деньги платила. Импозантный Василий Ильич держался как партизан, ни словечка не выдавишь. Одно твердил: "Все вопросы к Софье Павловне!"
   Ну, правильно. Кто платит, тот и заказывает музыку.
   Нотариус несколько дней подряд приходил - два. Древний, как сама бабушка. Лысый, нос крючком, глазки выцвели от старости. Зато взгляд змеиный, не подступись к такому, укусит. Или хуже - бабушке наябедничает, он из ее "старинных" друзей.
   Лена несколько раз к нему подкатывалась. С улыбочкой, юбку надевала - едва ягодицы прикрывает, трусики под ней - одно название, грудь из лифчика - специальный, с косточками - наружу рвется...
   И что?
   Эта рыба стылая на нее и не посмотрела толком! Дед лишь улыбнулся ядовито и отправил Лену к бабушке. Мол, она-то уж точно знает, что и кому оставляет.
   Гад мерзкий, зловредный, и все тут!
   Лена видела, мама тоже к старику пыталась подластиться. Приглашала в гостиную, коньячком подпаивала, только и она пролетела. Гость коньяк хлестал как воду, но язык так и не развязал. Бедная мама осталась ни с чем.
   С постели бабушка практически не вставала - три. Кресло ее любимое пустовало, никому не нужное. Мария Ивановна откатила его в дальний угол, чтоб уборке не мешало.
   Даже изголовье кровати бабушка перестала поднимать - четыре. Лежала в своих подушках, один нос торчал. А уж стра-ашная - это, выходит, пять.
   Кожа желтая, тонкая, сухая, все кости обтянуты словно пленкой. Глаза запали глубоко-глубоко, зато сверкали как угли. Лена таких глаз ни у кого больше не видела, только у бабушки.
   И волосы почему-то у Софьи Павловны выпадать начали. Лена зубы сжимала, когда видела на подушке жалкие седые пряди, тусклые, мертвые.
   Лена злилась, но жалела бабушку.
   А вот бабушка ее - нет!
  
   Сегодня Лена опять сидела у кровати старухи и занудно - еще бы, из-под палки! - выпевала:
   -Туман на поле,
   Где молодые травы сбирают,
   До чего он печален!
   Словно прячется юность моя
   Там, вдали, за его завесой.
   Она искоса посмотрела на бабушку. Софья Павловна лежала с закрытыми глазами, то ли слушала ее, то ли дремала. Лена осторожно положила книгу на стол и притихла как мышь: вдруг заснула, не дай бог разбудить!
   "Несправедливо, - угрюмо размышляла она, украдкой изучая хищный профиль старухи, - Лешка только утром и вечером сюда заглядывает, а я сижу часами. Он - "Привет, ба!" и к щечке приложится, а я как проклятая книжки ей читаю, танка непонятные, голова от них гудит..."
   Бабушка, видимо, задремала. Она не требовала продолжить чтение, не задавала вопросов и не учила жизни. Лена на цыпочках вышла из комнаты. Она не знала, что Софья Павловна умерла.
  
   ***
  
   На кладбище Лена не поехала. Лежала в постели с безобразно распухшими глазами и взахлеб ревела: почему-то было не по себе. Бабушка с раннего детства казалась Лене незыблемой как скала, и вот ее нет.
   К тому же Лена чувствовала себя виноватой. Она ведь и не заметила, когда бабушка умерла. Может, когда ушла, бабушка как раз проснулась и захотела с ней поговорить. Сказать что-то важное, попрощаться.
   А она сбежала!
   Лена судорожно всхлипнула: бабушка много чего касалась в последние дни, жаль, она не особо слушала, все раздражало.
   И потом - бабушка вечно говорила иносказаниями. И никогда не объясняла сказанное. Понимай ее, как хочешь. Все твердила - думай, думай, на что тебе голова дана? Лену так и подмывало ответить: "А я ею ем!"
   Не рискнула. Побоялась, что бабушка слышала этот анекдот и высмеет ее. Софья Павловна не любила "глупые" шутки.
   Лена попыталась вспомнить бабушкины последние слова и заплакала еще горше: она и сейчас их не понимала. Ох, бабушка... Вечно бросит что-нибудь и смотрит на Лену испытующе: мол, запомнила?
   Будто ТАКОЕ можно запомнить!
   Лена вытерла ночной сорочкой влажное лицо и печально пробормотала:
   -Что она позавчера сказала-то? А-а: "подлость, детка, чистит дорожку лучше трактора, но она же и сушит", это она про что?! Еще сказала, что оплатила мои долги на сегодня, а это про что-о-о?
   Лена горестно завыла. Почему-то показалось: она не поняла что-то важное, без чего ее жизнь не сложится. Бабушка сегодня не казалась ей больной, слабой и надоедливой старухой, вдруг подумалось: мама с папой и она сама лишь жалкие ее тени. Нет в них бабушкиной страсти, нет ее жадности к жизни, нет ее смелости и независимости.
   "Она ни разу не пожаловалась, - Лена угрюмо высморкалась. - Всегда говорила: что-то не сложилось, вляпалась в дерьмо, не ищи виноватых - это тупик. Перетряси себя, перебери по молекуле, улыбнись, даже если рыдать хочется, и живи дальше. Вот она болела, а мы только вчера узнали - у нее рак. И боли страшные, бабушка почти не глушила их наркотиками, не хотела. Умирала, а нам улыбалась. И язвила. И дразнила. А я... почти ее ненавидела! Потому что дура".
   Лена с трудом сползла с кровати и подошла к зеркалу. Брезгливо посмотрела на покрасневшее, распухшее лицо и с сожалением прошептала:
   -Я мало на тебя похожа, да, бабушка? Ты б сейчас не плакала, я знаю. Сказала б на моем месте: "Здорово, что ты уже не мучишься". Крикнула б: "Э-эй, ты где там? Я рада за тебя, слышишь?" - Лена шмыгнула носом. - И вспоминала б потом только то, что хочется вспомнить. Исключительно хорошее. Или нужное.
   Лена подошла к окну и почти легла на подоконник, бездумно глядя на разомлевшую от августовской жары улицу. Нашла взглядом Марию Ивановну - она суетилась у накрытого стола во дворе, помогала официанткам, приглашенным из ближайшего ресторана, - и вдруг вспомнила, что Игорь с Сашей тоже придут на поминки.
   Лена судорожно вздохнула: бабушку почти некому провожать, она ни с кем не дружила. Только самые близкие пришли на похороны. Папа даже автобус не стал заказывать, вполне хватило трех легковых машин.
   "Ничего, ОНА не обидится, - Лена с трудом заставила себя улыбнуться, вдруг захотелось походить на свою недобрую, несгибаемую, эгоистичную - так все говорили! - властную бабушку. - ОНА не терпела лицемерия. Всегда говорила, что хотела и кому хотела. Плевала, если собеседнику не нравилось. И всегда доводила начатое до конца. А я..."
   Лена резко выпрямилась: как она могла ТАК распуститься?! Позволить, чтобы Игорь увидел ее в ТАКОМ виде... Слабой, никчемной, в соплях и слезах!
   А Саша Карелин?!
   Лена вспомнила свой жалкий лепет в кафе, внимательное Сашино лицо, его дружеское - всего-то! - похлопывание по плечу и сочувственную улыбку.
   Она, Лена, производила жалкое впечатление! Бабушка бы снова сказала: внучка не ее крови. И дело не во внешнем несходстве.
   Но это ж неправда!
   Лена бросилась приводить себя в порядок. Долго стояла под ледяным душем. Дрожала под тугими струями и размышляла, как вести себя при встрече с Игорем и Сашей.
   "Надоело, что они до сих пор смотрят на меня как на маленькую девочку, - зло думала Лена. - Нет, даже хуже! Как на бесплатное приложение к другу-Лешке. Эдакое досадное недоразумение. Мол, путается что-то там под ногами, внимания требует..."
   -Кстати, нужно поставить точку на дурацкой истории с сережками, - пробормотала Лена, сдергивая с вешалки полотенце.
   Она посмотрела в зеркало и осталась собой довольна: строгое красивое лицо, яркие синие глаза, тонкая талия, длинные стройные ножки, им все девчонки в классе завидовали...
   Лена одобрительно улыбнулась белокурой девушке в зазеркалье и злорадно подумала: "Может, и зря я все затеяла. Вряд ли Игорь вообще вспомнит, кто такая эта Рыжая..."
  
   ***
  
   Скуратову не хотелось оставаться на поминки, но уехать с кладбища домой он не решился. Уж слишком грустным выглядел Лешка, Игорь его раньше таким и не видел. Парень даже плакал украдкой.
   Да и Карелин то и дело шмыгал носом и прятал глаза. Сашка, кажется, с раннего детства знал умершую старуху и любил по-своему. За язвительность, за несхожесть с другими, за собственное мнение по любому вопросу, за нескрываемый интерес к их с Лешкой нехитрым мальчишеским проблемам, за умение хранить чужие тайны.
   Игорь стоял за спинами друзей и угрюмо наблюдал за "провожающими". Их немного пришло на эти похороны. Сами Кирсановы, ближайшие родственники, кое-кто из друзей и молодящаяся дама со странно значительным лицом.
   Нет, скорее, личиком. Сухоньким, с кулачок, но торжественным, как на девятое мая.
   Она кружила возле гроба, словно огромная моль, в черном шелковом платье, чересчур свободном для нее. Всматривалась в лицо почившей с непонятным напряжением и что-то жарко шептала, будто Софья Павловна могла услышать. Дама в черном походила на сумасшедшую.
   Еще из посторонних присутствовали врач и старый юрист, Игорь не раз видел их в доме. Оба в строгих темных костюмах, со скорбными лицами.
   Скуратов слышал, как импозантный доктор, протирая накрахмаленным носовым платком очки, сказал соседу:
   -Сильная была женщина, несгибаемая. Верите, сама поставила себе диагноз, я лишь подтвердил. После моих слов - ни истерики, ни слез, ни обреченности - ничего. Спокойно улыбнулась и, знаете, что сказала?
   -Бог шельму метит? - неприятно усмехнулся старик-юрист.
   -Господь с вами, - отшатнулся доктор, - с чего вы взяли?
   -Тогда - не все коту масленица.
   -Вы ее не любили, - утвердительно произнес врач.
   -Ваша правда, - старик не стал возражать. - Не за что мне ее было любить. Да и не нуждалась Софья в ней, в любви-то, особенно в моей.
   Они замолчали. Игорь искоса посматривал на них. Скуратова почему-то волновали эти люди, тоже чужие, как и он сам, но странно причастные к происходящему таинству.
   Наконец старый юрист провел дрожащей рукой по голове - хотя воздух был недвижен, и волосы лежали в раз и навсегда установленном порядке - и с деланым безразличием спросил:
   -Ну и что ОНА вам сказала?
   Слово "она" прозвучало в коротком предложении очень значительно. Врач это уловил и бросил на собеседника проницательный взгляд. Понял что-то свое и удивительно мягко вымолвил:
   -Праздник не может быть вечным.
   -Что?!
   -Праздник не может быть вечным, - повторил доктор. Горько улыбнулся и добавил: - Потом засмеялась и потребовала сохранить ее тайну. От семьи. Мол, незачем их тревожить. Да и не хочет она ловить сочувствующие взгляды, это ее жизнь и ее смерть.
   -Очень на НЕЕ похоже, - просипел юрист и рванул свой галстук, ему не хватало воздуха.
   Игорь случайно поймал взгляд старика и непроизвольно отпрянул, столько в нем было бессильной злости, отчаяния и ненависти. Доктор же смотрел мягко и печально: ЭТА смерть не казалась ему трагедией, слишком спокойно ждала ее больная.
   Скуратов отошел к друзьям, сиротливо стоящим плечом к плечу, и вдруг понял: он не жалеет, что пришел сюда. Услышать такую необычную эпитафию над свежей могилой - дорогого стоит.
   "Интересно, Кирсанов и его сестрица хоть что-то унаследовали от бабушки? - Игорь внимательно посмотрел на горестное Лешино лицо. - Плохо, если нет. Интересная была старуха, жаль, я ее мало знал..."
  
   ***
  
   Скуратов бросил взгляд на часы и поморщился: почти девять вечера, что-то он засиделся. Вначале неудобно показалось уйти, слишком настойчиво приглашал к столу старший Кирсанов.
   Потом Лешка вдруг устроил тихую истерику. Смотрел на окна Софьи Павловны и стопку за стопкой опрокидывал в рот крепкую рябиновую настойку, приготовленную Марией Ивановной по старинным рецептам. Хрустел костяшками пальцев и сипел, что никому кроме бабушки не нужен. Никто всерьез им не интересовался, даже родители. Отец считал: сын одет, обут, сыт. Не жалел для него карманных денег и не сомневался - этого вполне достаточно. Мама же ограничивалась поцелуями на ночь, проверкой школьного дневника, а сейчас - зачетки.
   Лишь бабушке все было важно да интересно. Только ей!
   Теперь Лешка один.
   И точка.
   Саше с Игорем пришлось его успокаивать. Правда, делали они это весьма своеобразно. Карелин, например, заверил, что Лешка - настоящая свинья, раз не понимает собственного счастья. Не каждому повезло в жизни с бабушкой. У него, у Карелина, вообще ее нет, и не было, его родители выросли в детском доме. Саша все детство, сколько себя помнит, Лешке завидовал. Причем черной завистью!
   Скуратов угрюмо бросил - Лешка мог бы не расстраивать Софью Павловну хотя бы сегодня, она не терпела слюнтяев. И смерти не боялась, как Игорь понял. Скуратов криво усмехнулся: может, Лешка и не внук ей? Мало ли случаев, когда в роддоме путают младенцев? Он, Игорь, как-то видел недельного кроху, теперь точно знает: они все на одно лицо.
   Странные заявления ближайших друзей сбили Кирсанова с толку. Леша дико посмотрел на них и подумал - бабушки он лишился, но сумасшедшие по-прежнему рядом, значит - жизнь продолжается. Он уже не опустошал хрустальный графинчик с настойкой, угрюмо и без аппетита принялся за салат.
   Кирсанов не жалел умершую бабушку, он жалел себя. И немного - глупую Ленку, явно пока не понимающую, КОГО они потеряли.
   Кирсанов горько улыбнулся: небось, радуется, дурочка, что не нужно сидеть у постели больной бабушки с книгами, отвечать на ее вопросы. Не дошло до Ленки, что больше никто и никогда не будет теребить ее, пытаясь заставить думать.
   Никто.
   Никогда.
   Он исподлобья наблюдал за младшей сестрой: Ленка все крутилась возле Скуратова, аккуратная, как фарфоровая статуэтка.
   Леша недобро усмехнулся: где она только выкопала это крохотное черное платьице, обтягивающее, как вторая кожа? Да еще надела на похороны, наверное, считает себя в трауре.
   Кирсанов пасмурнел. На его взгляд, сестра вела себя слишком назойливо. Втиснула свой стул между Игорем и Санькой и теперь принимала утешения с двух сторон. Мило улыбалась, печально вздыхала, длинные ресницы взлетали и опускались как крылья бабочки. Ладно, хоть не накрасилась сегодня, хватило ума.
   "Устроила балаган в такой-то день, - Кирсанов раздраженно встал, едва не стянув скатерть со всей посудой прямо на землю. - Нашла время кокетничать!"
   Он пошел к друзьям, твердо намериваясь отослать сестрицу под каким-нибудь предлогом в дом. Скажет, например - мама просила подойти, плохо себя чувствует...
   Врать Кирсанову не пришлось, Лена и сама решила уйти. Собрала грязные тарелки - Леша удивленно присвистнул, он и не помнил, когда в последний раз сестра добровольно помогала убирать со стола - и небрежно пожаловалась:
   -Зря мы Аполлинарию выгнали, лишние руки сейчас бы не помешали.
   Кирсанов отметил, как вздрогнул Игорь, а Сашины глаза остро блеснули. Карелин схватил вилку и склонился над тарелкой, хотя мясо давно остыло и покрылось неприятной белесой пленкой жира.
   Скуратов одним глотком опустошил свою стопку и равнодушно пробормотал:
   -Выгнали? Ты хотела сказать - уволили?
   -Нет, именно выгнали, - грустно улыбнулась Лена.
   -И за что? - Игорь машинально потянулся к графину с водкой.
   -Вкусное какое мясо, - воодушевленно прошамкал Карелин, судорожно глотая непрожеванные толком куски. - Это Мария Ивановна постаралась?
   -Нет, все заказано в ресторане, - Лена не дала себя сбить. Развернулась к Игорю и горестно сказала: - Представляешь, она оказалась воровкой, эта рыжая Аполлинария!
   -Не м-может быть, - запротестовал Карелин и раскашлялся, едва не подавившись. - Т-такая забавная девчушка, помню - рыжая, как солнышко...
   -Ленка, ну что ты несешь?! - возмущенно прошипел Леша. - Нашла время!
   -А что такого? - Лена смотрела невинно. - Я же правду говорю - воровка. За это ее и выгнали.
   -Это не доказано!
   -Ну да, как же, нашли мои серьги в ее кармане, и не доказано! - удивилась Лена.
   -Вот именно, - Леша раздраженно сдвинул брови. - Видел я ее лицо, когда она нащупала эти сережки!
   -Ага, - закивал Карелин, - я тоже тогда подумал: наверняка их подкинули.
   -И потом - она русским языком сказала: не брала! - Кирсанов в сердцах стукнул по спинке стула и невнятно выругался - тот упал ему под ноги.
   -Еще бы она сказала - брала, мол, в чем и раскаиваюсь, - ядовито пропела Лена. - Ее поймали на горячем, вот она и растерялась, ясно?
   -Да о чем вы?! - прорычал Скуратов, опрокидывая в рот вторую стопку и не чувствуя вкуса.
   Кирсанов с Карелиным переглянулись и промолчали. Лена охотно пояснила:
   -Рыжая украла мои золотые серьги с брильянтами, мамин подарок, а перед этим - мой перстень. Вот и пришлось ее выгнать. - И со злостью выдохнула: - Пусть скажет спасибо, что мы в милицию не заявили, бабушка не захотела! Она...
   Лена запнулась, внезапно вспомнив, что бабушки больше нет, и никогда не будет. Всхлипнула и прошептала:
   -Бабушке плохо тогда стало... из-за нее, из-за этой Рыжей!
   Синие глаза заблестели от слез, губы мгновенно припухли, личико Кирсановой стало по-детски беззащитным и милым.
   Саша опустил голову, не зная, что сказать. Леша раздраженно отвернулся, он слишком хорошо знал сестру, чтобы поверить в ее искренность.
   Скуратов молчал. Взгляд его сделался жестким и неприязненным, подбородок отвердел, куда-то пропала забавная ямочка на правой щеке, она так нравилась Лене.
   Кирсанов взял сестру за плечо и развернул к дому. Подтолкнул в спину и зло прошипел:
   -Могла бы хоть сейчас базар не устраивать!
   -Базар?! - Лена обернулась.
   -Ты прекрасно знаешь - девчонка ничего не брала!
   -Да-а? А кто брал?
   -Твоя драгоценная Мария Ивановна хотя бы...
   -Как не стыдно! Она у нас работает уже одиннадцать лет и никогда ничего...
  
   Брат с сестрой пререкались жарким шепотом, за столом их никто не слышал.
   Скуратов сидел с окаменевшим лицом, о чем-то мрачно размышляя. Карелин, пытаясь отвлечь друга, наполнил его стопку водкой и с деланой веселостью сказал:
   -А-а, глупости все! Выпей лучше, все-таки поминки...
   -Да. Поминки. Это ты правильно сказал, - Игорь криво улыбнулся и выпил.
   -Ленка, - Саша снова наполнил стопку, - несет невесть что. Понятно, девчонка в расстроенных чувствах...
   -Невесть что?
   -У тебя отличный слух!
   -Разве в карманах Аполлинарии не нашли пропавших сережек? - серые глаза льдисто блеснули.
   -Ну...- замялся Саша, - ей их подбросили, вот честное слово...
   -Кто? - Скуратов уже сам наполнил свою рюмку. - Кому она нужна, так подставлять ее?!
   -Лешка считает - домработница постаралась, - свистящим шепотом пояснил Саша. - Ее племянницу уволили недавно за воровство, вот она и пыталась девицу... реабилитировать.
   -За счет Польки? - нехорошо усмехнулся Скуратов, снова наполняя стопку.
   Карелин с ужасом посмотрел на графин с водкой, пустеющий на глазах, и неуверенно пробормотал:
   -Вообще-то я всегда считал ее вполне приличной теткой. Она к нам с Лехой никогда не цеплялась, и вообще...
   -А теперь, значит, считаешь ее воровкой?
   -Но Аполлинария точно не брала эти сережки!
   -А кто брал? - вкрадчиво поинтересовался Скуратов. - Ты, Леха, сама Ленка?
   Саша пожал плечами. Покосился на угрюмое лицо друга и зло выдохнул:
   -Черт его знает!
   -Но не Полька?
   -Не она.
   -С чего бы такая уверенность?
   -Я... видел ее лицо. Понимаешь, был как раз у Лешки, вот и... - Саша покраснел, его раздражала собственная беспомощность. Помассировал ноющие виски и твердо сказал: - Подбросили ей эти мерзкие безделушки! Какой-то умник сунул в карман. Если б ты видел ее в тот момент...
   -Ах да, лицо! - Скуратов встряхнул пустой графин и поморщился. - Помню, ты и о ресницах Полькиных все твердил, еще о пальцах, запястьях...
   -При чем тут ее запястья?!
   -Ты, смотрю, больше не сомневаешься, что Полька и Аполлинария - одно лицо?
   -Я... ну... - Карелин пожал плечами. - Впрочем, кто ее знает? Может, и не одно.
   -Два?
   -Да что ты ко мне пристал! - наконец разозлился Саша, с досадой понимая, что Игорь ему просто не верит, зато сразу поверил Ленке.
   Скуратов встал и принес другой графин с водкой, практически полный. Смерил его одобрительным взглядом и ухмыльнулся. Небрежным щелчком отправил в сторону пустую стопку и взял высокий стакан тонкого стекла, наполненный апельсиновым соком. Выплеснул сок в траву и с угрюмой усмешкой пробормотал:
   -Чего мелочиться...
   -Ты ж напьешься как сапожник! - возмутился Карелин.
   -Мое право, - отрезал Игорь. - Я это... справляю поминки. Двойные.
   -Это... как? - не понял Саша.
   -Ты только по Софье Павловне, а я еще и... - не договорив, Скуратов жадно припал к своему стакану.
  
   ГЛАВА 13
  
   Сегодняшний день Поля встретила с удивительно легким сердцем. Как-то вдруг перестала мучить мысль, что кто-то считает ее воровкой. Сама-то Поля знала - не брала она серьги. Вот и выходит - какая разница как к ней относятся другие, всем мил не будешь.
   Поле не хотелось вспоминать о Кирсановых, слишком легко Лена с Лешей поверили в ее вину. А вот Саша...
   Поля смущенно улыбнулась, в последнее время она все чаще думала о Карелине. То ли из чувства благодарности: он поддержал ее в ТОТ страшный день. То ли из-за маленькой Наташи, души в нем не чаявшей. Да и суровый Миха - он почему-то не любил мужчин - посматривал на Карелина довольно благосклонно. Даже разрешал ему брать поводок во время прогулки и снисходительно вышагивал рядом, невозмутимый и важный.
  
   Сегодня первой встала Натка и тут же полезла к старшей сестре в постель. Уютно примостилось у Поли под боком и вздохнула от полноты чувств - хорошо.
   Поля прижала малышку к себе. Натка счастливо засопела, выгнулась под ее рукой, и Поля рассмеялась: как котенок. Спинка дугой, все позвонки наперечет. А лопатки как крылья.
   Солнце било в окно, небо сияло ярче Наташкиных глаз, одинокое облачко запуталось в ветках тополя и тени не обещало.
   В квартире было тихо-тихо. Поля нашла взглядом часы и невольно вздохнула: вовсе Натка не ранняя пташка, это она, Поля, сегодня разоспалась. Порядочные люди давно ушли на работу, впрочем...
   Неожиданно вспомнилось, что Игорь собирался к двенадцати на похороны Софьи Павловны, и Саша тоже. А потом они задержатся на поминки, что понятно, оба дружили с Лешей Кирсановым и Софью Павловну хорошо знали.
   Поля прислушалась к себе, но никакой печали по поводу неожиданной смерти Софьи Павловны не почувствовала. Посмотрела на фланирующее облако и виновато подумала: "Софья Павловна не боялась умереть, она сама говорила. Даже сказала, что хочет уйти, очень уж интересно узнать, что ТАМ, за чертой. Мол, не может быть, чтоб на ЭТОМ все кончалось! Как раз когда душа чуть повзрослела, и Софья Павловна наконец научилась думать и понимать себя. - Поля грустно усмехнулась. - Странно, еще неделю назад мы виделись, спорили, она язвила, высмеивала и ругала меня, а сейчас ее нет. А если и есть, то где? Я читала: после смерти на девять дней - или на сорок? - человеческая душа прикована к Земле. Кажется, чтоб смириться с уходом и попрощаться с близкими. Или наоборот - окончательно понять, ЧТО ты есть, разве живыми мы понимаем?"
   Поля рассеянно поцеловала сестру. Подошла к окну и с наслаждением вдохнула по-утреннему свежий воздух, еще прохладный и не насыщенный асфальтовыми испарениями. Проводила взглядом вспорхнувшую с соседского подоконника птицу с желтой грудкой и пожалела, что плохо знает биологию: вот кто это? Не воробей, не снегирь, не ворона, не дятел, не кукушка и не галка. Может, синица?
   Тихо ворковала за спиной Наташа. Поля обернулась: младшая сестра укладывала на подушку свою Манечку, заботливо кутая куклу в одеяло и уговаривая "подремать еще немножко".
   "Опять думаю о всяких пустяках, - укоризненно одернула себя Поля. - Софья Павловна ушла, а я... - И смущенно призналась, что давно на душе не было так светло. - Бесчувственная я, что ли? Или просто не верю, что смерть - окончательный уход? - Поля печально улыбнулась. - Наверное, слишком хорошо помню, как умирала маленькая Ева из "Хижины дяди Тома". И потом - смерть, она как сон. Мы же не сознаем себя ночью, когда спим, так какая же разница?"
   Нежаркое с утра солнце нежно ласкало голые руки, Поля подставила ему лицо. Зажмурилась и смешливо прошептала:
   -Мало мне веснушек...
   И испуганно вздрогнула, ей почудился знакомый, чуть хрипловатый смешок. Прямо над ухом.
   Поля отпрянула от окна. Тут же смутилась и, подсмеиваясь над собой, еле слышно шепнула:
   -Пугаете, Софья Павловна?
   Ветки тополя закачались, зашелестели серебристые листья, и Поля раскраснелась от волнения: воздух совершенно неподвижен. Вон, клочок паутины застыл у самого Полиного лица, не падает вниз и не уносится дуновением ветра.
   Поля снова оглянулась: Наташа напевала колыбельную, не обращая на старшую сестру внимания.
   -Поздравляю, Софья Павловна, - Поля по-детски помахала рукой притихшему тополю. - Жаль, не слышу вас, и вы не сможете сказать - каково там, "за чертой". - И сердито воскликнула: - Знаю-знаю: всему свое время! Но ведь интересно...
  
   Поле продолжало везти. Она пришла по объявлению в детский сад на улице Ломоносова, и ее тут же взяли на работу. Она теперь дворник, и это здорово! Поля отныне свободно располагала своим временем, как заверила заведующая садиком.
   В самом деле, какая разница, подметет Поля двор ранним утром, среди дня или поздно вечером? Главное, чтоб было чисто, и она не мешала играть малышам.
   Любовь Вячеславна, заведующая детским садом, милая, еще не старая дама с добрыми усталыми глазами, порадовала нового дворника еще раз: Поле предоставлялось место для младшей сестры, раз уж ребенок оказался на ее попечении. Мало того, как работнику детского сада, Поле полагалась льгота при оплате. У нее будет вычитаться из заработка всего пятьсот рублей, триста рублей чистой экономии.
   Подготовленные предусмотрительным Павкой медицинские справки - с открытой датой! - позволяли Поле привести Наташу в детский сад хоть завтра. И завтра же Поля собиралась выйти на работу. А зарплата...
   Поля счастливо улыбнулась: после всех выплат у нее останется на руках целых две с половиной тысячи, астрономическая сумма! А если она получит стипендию - а Поля собиралась закончить вуз непременно с отличием, как папа - то они с Наткой проживут в городе без проблем. Поля даже сможет отдавать часть денег Скуратову и перестанет, наконец, чувствовать себя нахлебницей.
   Поля сияла как именинница, принимая у заведующей ведра, метла, лопаты, рукавицы, моющие средства и еще какой-то инвентарь. Любовь Вячеславна виновато сказала:
   -Зарплата, конечно, крохотная, но и работы у тебя не так уж много, часа полтора-два в летние дни. Зимой, понятно, со снегом придется повозиться подольше, но и мы тысячи полторы подбросим, оформим тебя на полставки нянечкой.
   -Я буду получать четыре тысячи? - недоверчиво спросила Поля. - Чистыми, на руки, после всех вычетов?
   -Понимаю, немного...
   -Ну что вы, большущее спасибо, - перебила Поля. - Вы просто не представляете, как меня выручили!
   -Детка, я...
   -Я же студентка! Где найду такую подходящую работу, да еще чтоб Наташа рядышком?
   -Ну, в этом плане можешь не волноваться, садик у нас замечательный, есть санаторные группы...
   Поля радостно воскликнула:
   -И я смогу немного оздоровить Наташу?
   -Она больна? - мгновенно насторожилась Любовь Вячеславна.
   -Нет-нет! Просто очень худенькая, легко простывает, понимаете, питание дома... - Поля не договорила. Махнула рукой и сухо сказала: - Поэтому я и забрала ее с собой в город.
   -С этим проблем не будет, - Любовь Вячеславна подбадривающе улыбнулась. - Через оздоровительную группу у нас проходят практически все малыши, мы сами заинтересованы, чтоб они меньше болели.
  
   -Представляешь, Натка, - Поля положила сестре блинчик, - там во дворе есть даже маленький фонтан!
   -Как в парке? - Наташа облизала сметанные усы.
   -Ну, почти. А в твоей группе - большущий аквариум. Там такие яркие рыбки... На дне песок, красивые камушки, раковины и настоящий средневековой замок!
   -Замок?
   Наташа слушала завороженно, с блинчика на пол капала густая сметана. Миха сидел рядом и умудрялся ловить густые белые капли на лету. При этом сладостно жмурился и урчал как огромный кот.
   -Замок - это дворец, как в сказках и мультиках, - пояснила Поля. - С башенками, шпилями, с подъемным мостом, с сотнями окон...
   -Там живут рыбки? - Наташин голос дрогнул от волнения.
   -Самые настоящие, - кивнула Поля. - Я сама сегодня видела, как они выплывают из всех окошек.
   -А из дверей?
   -Из дверей тоже.
   Наташа мечтательно улыбнулась. Забытый блин благополучно упал. Миха подсуетился и перехватил его у самого пола.
   Поля невольно рассмеялась и посмотрела на часы. Она надеялась, что Игорь сегодня вернется домой пораньше, он же не на работе, вряд ли поминки продолжатся за полночь.
   Поля судорожно вздохнула. Она решила вечером во всем признаться. Сказать Игорю, что она не парень, девушка, и очень жалеет о путанице.
   Поля стыдилась своего страха и почему-то все вспоминала и вспоминала Софью Павловну. Перебирала в памяти долгие разговоры, странные намеки, особенно ее волновали последние встречи.
   Поля не сомневалась, Софья Павловна не стала бы комплексовать на ее месте. Наверняка бы веселилась и жизнерадостно разыгрывала Скуратова. И не спешила бы ставить точку на этой забавной истории.
   "Вряд ли Игорь считает так же, - уныло размышляла Поля, укладывая Наташу в постель. - Одна надежда: он не слишком рассердится, я хорошо помню его разговор с Карелиным в ту ночь..."
   Поля вернулась на кухню, Миха следовал за ней по пятам. Девушку немножко раздражал его взгляд, слишком проницательный, будто пес догадывался о Полиных душевных терзаниях.
   Вот и сейчас: положил тяжелую голову ей на колени и смотрит сочувственно, спрашивается - с чего бы?
   Поля протянула Михе блин и строго сказала:
   -У меня все в порядке, так что можешь не гипнотизировать.
   Миха аккуратно принял лакомство и мгновенно проглотил. Потом взглянул на Полю и выразительно вздохнул.
   -Надеюсь, ты из-за блинчиков так пыхтишь? - усмехнулась девушка. Пересчитала оставшиеся на тарелке блины и, помедлив, дала псу еще один. - Учти, последний. Мы с тобой ужинали, а вот Игорь...
   Поля ни разу не была на поминках. Почему-то казалось: там кормят, но она могла и ошибаться. На всякий случай Поля прикрыла блины полиэтиленовым пакетом и печально поведала Михе:
   -Знаешь, я, оказывается, трусиха. Я даже отчима так не боялась, как разговора с Игорем...
   Миха лизнул ей руку. Поля машинально погладила пса и преувеличенно бодро воскликнула:
   -А ведь у меня все хорошо! Вернее, у нас, мы теперь одна семья.
   Миха не возражал, слушал внимательно, будто что-то понимал.
   -Представляешь, как Игорь удивится, когда я скажу - с завтрашнего дня Наташа будет ходить в детский садик? Потом небрежно так брошу - я работаю там же дворником. Ничего сложного, и временем располагаю свободно, учебе в университете не помешает...
   Зазвонил телефон, Поля сбилась и замолчала. Миха недовольно заворчал, он не любил резких звуков.
   -Странно, - прошептала Поля, - мне не звонят, некому, сам понимаешь. Может, ошиблись номером?
   Телефон замолкать не желал, хрипло сипел. Игорь давно собирался заменить старый аппарат на более современный.
   Наконец Поля решилась поднять трубку - вдруг Игорь? Она грустно усмехнулась: вообще-то Скуратов никогда не звонил, не считая нужным предупреждать о времени прихода. И это, наверное, правильно, он же свободный человек, а Поля с Наташей просто соседи по квартире, никто ему.
   Трубка показалась неприятно теплой, Поля едва ее не уронила. Неумело прижала к уху и пролепетала, подражая Игорю:
   -Да-а?
   -Поля, ты?
   Девушка тут же узнала голос Карелина, с сердца будто камень упал, она облегченно улыбнулась:
   -Не Натка же! Она давно спит, ты на часы смотрел? Почти одиннадцать.
   -Ну да, это я не подумал, - согласился Саша.
   -Ты... откуда звонишь? - осторожно поинтересовалась Поля.
   -Я... мы с Игорехой еще у Кирсановых, не беспокойся.
   -И не думала!
   -Понимаешь, я хотел сказать кое-что...
   Саша замялся. У Поли мгновенно задрожали руки, вдруг стало не по себе.
   -Что-то случилось? - испуганно прошептала девушка.
   -Нет-нет! Просто...
   Саша замолк. Поля отчетливо слышала его дыхание и, казалось, видела, как Карелин привычно скребет пальцами коротко стриженый затылок, подбирая слова.
   -Знаешь, хотел тебя порадовать.
   -Что... ты хотел? - недоверчиво переспросила Поля, ей почудилось: она ослышалась.
   -Порадовать тебя, - терпеливо повторил Карелин, и Поля только сейчас заметила, что добрую минуту не дышала.
   Она переложила трубку в другую руку. Слабо усмехнулась и призналась:
   -Пока ты меня только напугал.
   -Не хотел, - заверил Карелин. - Это от волнения.
   -Не знала, что ты можешь волноваться!
   -Еще как могу. Погоди, я сейчас...
   Поля рассмеялась, внезапно захотелось увидеть Сашино лицо: он обычно такой самоуверенный, а тут мнется, будто действительно волнуется.
   -Мои знакомые две недели назад уехали в Германию, - наконец сказал Саша.
   -Считаешь, я должна это знать?
   -Они программисты и поехали по контракту, на три года, - Карелин словно не услышал Полю. - Квартиру сдать не захотели. Закрыли, а ключи передали мне, чтоб присматривал - мало ли что...
   Поля молчала. Миха давно сидел рядом, задрав голову, словно понимал: происходит что-то важное.
   -Я вчера позвонил им, - сухо закончил Саша. - Они разрешили вам с Натальей пожить там, под мою ответственность.
   -Но я же, - растерянно пролепетала Поля, - мы же... понимаешь, мы ведь здесь живем!
   -Не собираюсь переселять вас насильно, - Карелин как-то натужно хохотнул. - И в мыслях нет! Просто... чтоб ты знала: есть и такой вариант. На всякий случай я завтра и ключи тебе передам, вместе с адресом, мало ли как жизнь сложится...
   -С-спасибо, - Поля с трудом сглотнула плотный горьковатый комок, он мешал дышать. - Правда, я...
   -Никаких благодарностей! - с неожиданной злостью воскликнул Карелин и неожиданно прервал разговор.
   Поля слушала короткие гудки и морщила лоб: почудилось или она, в самом деле, слышала голос Игоря?
  
   ***
  
   Скуратов не помнил, как добирался до дома. Кажется, вызвал такси. А может, старший Кирсанов отправил его в своей машине, посадив за руль шофера?
   Игорь пришел в себя, сидя на собственном крыльце. Недоуменно огляделся и невесело хмыкнул: ах да, он же был на поминках. И на похоронах этой странной старухи, которая не боялась умереть, а жизнь считала прекрасной сказкой, несмотря на рак и жуткие боли.
   Еще, кажется, он насмерть разругался с Сашкой Карелиным. Хорошо бы вспомнить - из-за чего...
   Во рту стояла вселенская сушь, язык казался жестким и карябал десна, голова неприятно гудела. Игорь поморщился - интересно, сколько он выпил? - и полез в карман за сигаретой.
   "С этими белыми ночами и не поймешь, сколько времени, ночь ли, утро ли, - угрюмо подумал он. - Впрочем, какая разница?"
   Сигарета неприятно горчила, Игорь со злостью швырнул ее в урну. Промахнулся и раздраженно пробормотал:
   -Все один к одному!
   Он поднял голову, отыскивая свои окна, и удивленно присвистнул: на кухне горел свет. Спрашивается - к чему? На улице светло, причем давно, ночи сейчас короткие, хорошо, если часа на два сгущаются сумерки.
   Скуратов машинально прикурил еще одну сигарету. О Поле думать не хотелось, в висках бешено пульсировала кровь, он плохо соображал. Не обращая внимания на горечь и сухость во рту, он жадно затянулся, размышляя, не закатиться ли ему к какой-нибудь из верных подруг.
   К Татьяне, например, она всегда счастлива его видеть.
   Нет, лучше к Лерочке, а то Татьяна что-то слишком серьезно стала относиться к их отношениям. Еще одна-две встречи, и девица заговорит о браке, оно ему надо?
   Может, к Наталье? Она, правда, живет с подругой, зато восхитительно легкомысленна и меняет партнеров как перчатки. Прожигает, по ее словам, жизнь - мол, на что еще нужна молодость?
   Точно, к ней. Только неплохо бы заглянуть в киоск, подкупить презервативы, кажется, он поиздержался.
   "Поиздержался - ха, - Игорь криво улыбнулся. - Да я уже сто лет не занимался сексом. С того самого дня, как подобрал на улице этих двух малышек..."
   Не замечая боли, Скуратов пальцами затушил сигарету и с трудом встал: в урну отсюда не попасть, а он не терпел грязи.
   Скуратов подобрал старый окурок и застыл у крыльца, забыв, зачем, собственно, вставал. Перед ним маячило печальное Полино личико, знакомое до самой последней веснушки, до самого крошечного локона над аккуратным розовым ушком.
   Игорь грубо выругался: к дьяволу эту рыжую девчонку! С ее янтарными глазами, трогательно высокой шейкой и по-детски пухлым ртом, на который он в последнее время не мог равнодушно смотреть.
   И как он мог принять ТАКИЕ губы за мальчишеские?!
   Карелин прав: он временно потерял разум.
   Скуратов с размаху заехал кулаком по кирпичной стене и заскрипел зубами от неожиданно острой боли. Жаль, физическая боль не смогла перебить душевную: надо же, он приютил у себя презренную воровку! Девица, казавшаяся ангелом во плоти, оказалась...
   Черт!
   Черт!!
   Черт!!!
   Игорь горько рассмеялся: он просто болван. Девчонка в первую же встречу стащила его новый спортивный костюм, с чего он взял, что это случайность? Липовая скромность, такая же липовая улыбка, материнская забота о младшей сестре, вечные хлопоты по дому, его книги - публицистика в основном - перечитанные за лето...
   В самом деле прочла. Скуратов специально наблюдал за Полей и даже касался кое-каких тем в разговорах, будто случайно.
   Она умела мыслить. Нетривиально. Это подкупало.
   Нет, он точно кретин!
   "Что же делать? - неожиданно трезво подумал Скуратов. - Выгнать девчонку из дома нельзя. На ней младшая сестра, а впереди осень, не ночевать же им снова в парках. Но и видеть ее не хочу. Не могу, если уж честно..."
  
   ***
  
   Глухо хлопнула дверь, приветливо заворчал Миха. Поля вздрогнула и проснулась. По-детски потерла кулаками глаза и застонала: болела шея. Надо же, она умудрилась заснуть сидя, прямо на кухне!
   Поля рассеянно отметила - на улице уже совсем светло, и посмотрела на часы: четыре утра. Это что ж, она спала в такой ужасной позе - голова на столе! - с двенадцати ночи? Помнится, она слышала по радио гимн...
   "Никогда не думала, что на поминках сидят до утра. Впрочем, я же никогда не была на похоронах, и, слава Богу. - Поля горько улыбнулась. - А папины я не помню. Кажется, я тогда болела, мама отправила меня на эти дни к соседям вместе с Павкой..."
   Поля прислушалась к шуму в прихожей и пожалела, что она не в постели. Внезапно стало страшно, собственное решение показалось глупым: ну зачем ей прямо сейчас выкладывать Игорю правду? Лучше потом, днем. Или вечером, когда он вернется с работы.
   "Или лучше вообще промолчать, - прикрикнула на себя Поля. - Хватит дрожать! Пусть все идет, как идет".
   Поля увидела в створке окна свое отражение и быстро отвернулась: тихий кошмар. Бледная, веснушки по всему лицу, волосы со сна веером...
   Щетки на холодильнике не оказалось, и Поля ладонями, кое-как пригладила растрепанные кудряшки. Зачем-то одернула футболку и смущенно покраснела: решив признаться во всем, она сняла свой жесткий "лиф", и оказавшиеся на воле острые девичьи груди победно топорщили тонкую ткань.
   "Матерь Божья, - неумело перекрестилась Поля, бросив умоляющий взгляд на жемчужно-опаловое предрассветное небо, - пусть он на меня не сердится, я же не нарочно..."
   Нужные слова не подбирались, и Поля крепко зажмурилась, принимая собственное поражение: уж если она сама не может себя оправдать, что уж тут говорить о Скуратове.
   Поля услышала, как скрипнула дверь ванной, и бросилась в коридор, в надежде проскользнуть в свою комнату незамеченной. Ей внезапно расхотелось объясняться с Игорем. Если только потом, попозже, когда Скуратов выспится.
   И вообще некрасиво получится: человек пришел с похорон, печальный, уставший, а на его голову с порога вываливают новые проблемы...
  
   Поле не повезло. Видимо, она выбрала на ближайшее время всю полагающуюся ей по праву удачу: дверь ванной распахнулась так резко, что едва не шлепнула Полю по носу, спасибо, Игорь придержал, заметив ее.
   -П-привет, - пролепетала Поля, не смея противиться судьбе. - Я... я хотела тебе кое-что сказать...
   -А-а, это ты, - не слушая, пробормотал Игорь, крепкий запах перегара заставил Полю отшатнуться, она побаивалась пьяных. - Не спишь, значит.
   -Нет, я спала. То есть, заснула, нечаянно, прямо на кухне. Я... тебя ждала, нам нужно поговорить.
   -Поговорить, - Скуратов нехорошо усмехнулся. - Вот уж чего бы мне не хотелось! - Его качнуло. Игорь облокотился о стену и мрачно кивнул. - Но ты права, все равно придется.
   -Я...
   -Нет уж, молчи!
   -Но я хотела извиниться!
   -Считаешь, этого достаточно? - Игорь хрипло рассмеялся.
   Поля растерянно молчала.
   Игорь подтолкнул ее к кухне, ноги совершенно не держали, он хотел сесть. И еще хотел кое-что, не желая в этом признаться даже себе - Скуратову хотелось видеть лицо сумасшедшей девчонки. Пусть в последний раз.
   Игорь пинком отправил к окну один из стульев и грубовато сказал:
   -Садись. Я слишком много выпил, чтобы выслушивать твои откровения стоя.
   Он вытащил из холодильника банку с корнишонами и жадно хлебнул рассол. Потом бесцеремонно развернул Полю лицом к себе, оседлал другой стул и равнодушно бросил:
   -В чем собралась каяться?
   Поля никогда не видела Скуратова в таком состоянии. Ее огромные карие глаза посветлели, в них плескался откровенный страх, яркие детские губы набухли в преддверии скорых слез, на побледневшем лице резко выделялись веснушки. Ладони Поля зажала между коленями, но пальцы все равно предательски дрожали.
   Игоря передернуло: сам черт вливал ему в глотку ту водку! Девчонка, понятно, боится пьяных после выходок своего проклятого отчима, вон как ее трясет.
   Или... играет?!
   С нее станется. Роль ангелочка удается Польке неплохо, еще немного - и он, Игорь, бросится ее успокаивать, забыв обо всем.
   Игорь снова припал к рассолу и нехотя вернул банку на стол. Вытер тыльной стороной ладони губы и с насмешкой сказал:
   -Я не настолько пьян, чтоб распускать руки, так что нечего изображать умирающего лебедя.
   -Я не...
   -Кстати, выпей я раз в десять больше, ничего бы не изменилось, - отрезал Игорь. - Я бы просто вырубился, но с кулаками не полез бы, таких подонков, как твой отчим, не так уж много.
   Он замолчал, в наступившей тишине оба отчетливо слышали, как просыпается большой промышленный город.
   На проспекте Победы зазвенел первый трамвай; где-то хлопнула дверь подъезда; мягко заурчал двигатель машины, кто-то из соседей отправился на работу; звонко залаяла собака, выведенная на прогулку; в листве радостно галдели воробьи...
   Поля подняла на него круглые прозрачные глаза и еле слышно выдохнула:
   -Я... девушка.
   -Вижу, - Игорь смерил выразительным взглядом жалкую фигурку у окна и усмехнулся.
   -Ты... знал?
   -Догадывался.
   -И... давно?
   -Достаточно давно.
   Поля растерянно молчала, не понимая, что говорить дальше. Игорь смотрел на нее со странной брезгливостью, и в то же самое время Поле казалось - он что-то ждал от нее.
   -Я хотела... извиниться, - неуверенно пролепетала девушка.
   -Очень интересно послушать, - язвительно одобрил Скуратов. - Жду-с.
   -Понимаешь, - Поля покраснела, - я не хотела тебя обманывать, так случайно получилось. Там, в садике, ты принял меня за парня, а я... ну как бы я сказала, что ты ошибся?! - И смущенно выдохнула: - Не предъявлять же... доказательства.
   -Было б забавно, - хмыкнул Скуратов, глаза его блеснули, и Поля быстро опустила ресницы.
   На кухню заглянул Миха. Неодобрительно посмотрел на них. Громко, с подвыванием зевнул и тяжело упал в дверях.
   Скуратов сам с трудом сдержал зевок. Посмотрел на часы - почти пять - и раздраженно поторопил:
   -Давай заканчивать, мне через три часа на работу, я надеялся немного поспать.
   -Но... я все сказала.
   -Все?!
   -Ну... да. Если не считать, что я нашла для Наташи детский садик, а для себя...
   -И весь этот цирк, - неверяще перебил Скуратов, - игра ресницами, томление в груди, дрожание рук, интересная бледность, слезы в глазах - это все, чтоб сообщить мне - ты не парень?!
   -Д-да.
   -Неплохо, - Игорь встал, отшвырнув ногой стул, он в жизни не был так разочарован. - А я-то, дурак...
   -Ты о чем? - убито прошептала Поля.
   -Тебе бы в театре играть, детка, - Игорь смерил ее презрительным взглядом. - Из меня зритель неблагодарный, я никогда особо не разбирался в искусстве, так что извини...
   -Я... не понимаю!
   -Не понимаешь?!
   Лицо Скуратова пошло пятнами. Он сжал губы так плотно, что они превратились в узкую голубоватую полосу, светло-серые глаза потемнели как грозовые тучи.
   Игорь подошел к Поле и одним рывком сдернул ее со стула. Развернул к окну и уставился в испуганное девичье лицо со странной жадностью, будто пытался в нем что-то прочесть.
   Не прочел. Оттолкнул Полю в сторону и глухо сказал:
   -На кой черт ты стащила Ленкины побрякушки?
   -П-поб...
   -Серьги и перстень!
   -Но я...
   -Не могла попросить у меня деньги?!
   -Я не...
   -Или у тебя клептомания? Хватать все, что плохо лежит? Мой спортивный костюм, перстень, серьги, что еще?!
   Поля молчала. Игорь все равно не желал ее слушать, он уже вынес приговор.
   -Тебе что, не хватало хлеба? Вы с Наташкой без крыши над головой? Раздеты, разуты? Отвечай, дьявол тебя подери!!!
   Поля подняла на него потухший взгляд, и Скуратов внезапно испугался: девчонка вдруг стала пепельно-серой. Лицо, губы, веснушки, глаза и даже волосы мгновенно потеряли свой цвет. Она опиралась дрожащей рукой на подоконник, пустая оболочка, не человек.
   Миха обеспокоенно заворчал. Поля попыталась улыбнуться, но губы не слушались. Она упала на стул и благодарно вцепилась в загривок подбежавшего пса: хоть Миха ее не вычеркнул из своей жизни, принимая такой, как есть.
   -Я... мы уйдем, - еле слышно прошелестела она. - Сегодня же...
   В голове смутно мелькнуло: вот и пригодится Сашина квартира, а она-то, глупая, поспешила отказаться. Или... Карелин что-то знал? Может, сам и сказал все Игорю? Не может быть...
   Скуратов отвернулся, не в силах смотреть на несносную девчонку. Сердце ныло, предупреждая об ошибке, противно дергалось правое веко, голова болела, куцые мысли умирали, не успев родиться.
   Полины слова с трудом достучались до сознания. Игорь развернулся к гостье, задыхаясь от злости: она еще разыгрывает из себя несчастную жертву! И это после того, что случилось!
   -Ну уж нет, - прошипел он, швыряя подвернувшееся блюдце на пол и с наслаждением наблюдая, как оно разлетается на мелкие осколки. - Уйду я! А ты останешься здесь. С ребенком.
   Поля слабо шевельнула губами, но звука не последовало. Игорь ядовито улыбнулся:
   -Квартира оплачена за год вперед, так что нет нужды волноваться. Мало того, я оставлю в секретере немного денег. На первое время вам хватит. - Он в сердцах стукнул кулаком по столу. - И нечего кривиться, это больше для Натальи, чем для тебя!
   Поля молчала. Ей казалось: она умирает, уходит. Здесь, на кухне, осталась лишь ее тень, жалкая и никому не нужная.
   -Свои вещи заберу вечером, после работы. Надеюсь, один день ты меня потерпишь.
   Миха, насупившись, тяжело смотрел на Игоря, будто не одобрял. И к Поле прижался всем телом, если б девчонка стояла, наверняка завалил бы.
   Скуратов поежился. Снова томило предчувствие непоправимой ошибки, предательская жалость подкатывала к сердцу.
   Игорю хотелось плюнуть на принципы, вернуться и утешить Полю, а заодно и себя: такой ли грех - эти злосчастные сережки? Ну, взяла, скорее, представления не имея о стоимости. Даже ума не хватило из дома их вынести, сунула в карман и на этом попалась, дурочка несчастная. Кто знает, может, Полька впервые увидела все эти девичьи безделушки, вот и сорвалась...
   Игорь смотрел на хрупкую фигурку у окна, на застывшее от нестерпимой боли худенькое личико, светлые янтарные глаза без всякого выражения, пустые и бессмысленные, на дрожащие пухлые губы - и чувствовал себя в ловушке. Забывшись, он шагнул к Поле, но наткнулся на стул и вздрогнул, приходя в себя. Рассеянно провел рукой по лицу, словно снимая паутину, и с горечью подумал: "Из этой девчонки получилась бы изумительная актриса, зря Полька поступила в технический вуз..."
   Не желая оставаться с ней вместе ни одной лишней секунды, Скуратов пошел в свою комнату, мечтая, если не вздремнуть час-другой перед работой, то хотя бы не видеть Полю. Обернулся в дверях. Помедлил немного и холодно бросил:
   -Да, и кончай баловаться воровством. Хоть сестру пожалей. Если тебя посадят, что с ней будет, ты думала?
  
   ГЛАВА 14
  
   Поля так больше и не заснула. Она не помнила, сколько просидела на кухне. Ушла, услышав, как через пару часов зазвенел в комнате Игоря будильник. Ушла, чтобы не мешать.
   Оправдываться Поля не видела смысла. К чему? Скуратов так легко поверил в ее падение, счел воровкой, даже припомнил свой спортивный костюм, а ведь столько времени прошло, мог и забыть.
   Не забыл.
   Значит, не простил.
   Поля притихла в кресле, вздрагивая от любого шороха. Она слышала, как Игорь, чертыхаясь, ставил чайник и гремел чашками. Слышала, как выметал осколки блюдца, как умывался и пил кофе. Слышала, как он шепотом разговаривал с Михой, и жалела, что не различает слов: может, о ней?
   Поля постояла над младшей сестрой: Наташа как всегда сбросила на пол одеяло. Спала, прижимая к себе Манечку. Румяные губы подрагивали в улыбке, ей теперь часто снилось что-то хорошее. Резиновый утенок, жалкий, облупившийся, уютно пристроился под боком, малышка его не забывала, несмотря на любовь к новой кукле.
   "Что я ей скажу? Почему мы уходим отсюда? - горестно размышляла Поля. - Историю с кольцом и серьгами не расскажешь, Натка слишком маленькая, не поймет. На Игоря смотрит как на бога, это с Карелиным держится запросто, словно с ближайшей подружкой или братом. Впрочем, она с Павкой меньше играла..."
   Когда Игорь пошел в прихожую, Поля застыла у двери, мечтая - пусть он заглянет к ней в комнату хотя бы на секунду-другую. Чтобы попрощаться. Или бросить последний взгляд на Наташу, раз уж Скуратов саму Полю видеть не хочет, считая воровкой.
   "Если вспомнит обо мне, - загадала девушка, мучительно краснея, - значит, все будет хорошо. Скажу: я не брала эти сережки, и перстень не брала! - и он поверит. Увидит, что я не сплю, ему станет не по себе, ведь это из-за него, из-за его слов, а я ни в чем не виновата..."
   Игорь действительно задержался у ее комнаты. Металлическая ручка с Полиной стороны дернулась, пошла вниз, девушка задрожала и без сил сползла по стене на пол. Сквозь шум в ушах она услышала, как Игорь отошел прочь, сердито бросив Михе:
   -Уходить нужно, не оглядываясь.
   Миха заворчал, не соглашаясь, но Скуратов уже не обращал на пса внимания. Почистил туфли и захлопнул за собой входную дверь.
  
   Поля двигалась по квартире как сомнамбула. Машинально покормила Наташу, безрадостно выгуляла после завтрака собаку. На автомате убирала квартиру, а в голове стучало: в последний раз. Долго стояла в комнате Игоря, перебирая его книги. Открыла шкаф и бережно коснулась летнего белого костюма, именно в нем Игорь танцевал с Полей в кафе.
   Поля судорожно всхлипнула: как давно это было! И было ли вообще, может, все ей приснилось? Поля прижала плотную льняную ткань к пылающей щеке и закрыла глаза: пахло свежо и остро. Пахло Игорем.
   Поля слабо улыбнулась. Ей нравилась его туалетная вода, нравилось, что Скуратов ежевечерне принимал душ. Игорь ничем не походил на отчима, они будто существовали в параллельных мирах.
   "Теперь и наши с ним миры станут параллельными, - отстраненно подумала Поля, закрывая шкаф. - Если только мы случайно пересечемся в университете..."
   Поля пробежала пальцами по корешкам прочитанных за лето книг - некоторые из них одобрила Софья Павловна - и прошептала:
   -Прощайте...
   Она заглянула к себе и невольно улыбнулась: Натка озабоченно пыхтела, пытаясь причесать развалившегося на полу Миху. Пес добродушно терпел прикосновения щетки и лишь жмурился, когда малышка неосторожно дергала длинную шерсть.
   Манечка, естественно, наблюдала за этим действом из кресла, удобно усаженная среди подушек. Рядом примостился утенок. Натка никогда о них не забывала.
   Поля осторожно прикрыла дверь. Посмотрела на часы и нахмурилась: как медленно сегодня идет время - только десять. Это самое длинное утро в ее жизни. И самое страшное.
   Она не брала серьги!
   Не брала перстень.
   Почему же чувствует себя так паршиво?!
   Поля подошла к телефону. Задумчиво подержала в руках трубку и неохотно вернула на место. Саше звонить пока рано, он наверняка спит, каникулы же.
   "Особенно, если он вернулся домой, как и Игорь, в четыре утра, - печально усмехнулась Поля. - И в таком же состоянии!"
   Поля горестно шмыгнула носом: оставаться в этой квартире она не собиралась ни одной лишней минуты. Даже если бы Карелин не предложил пустующую квартиру, Поля все равно к вечеру ушла бы отсюда.
   Она не желала больше видеть Скуратова!
   Никогда.
   Он... считал ее воровкой! И не дал сказать ни слова, чтобы оправдаться. Раз, и поставил на ней крест. Вычеркнул из своей жизни. Вот так запросто. Будто Поля не человек, а... игрушка.
   Поля удрученно покачала головой: легко сказать - уйду к вечеру. А куда? Ведь она не одна, на руках Наташа.
   "Пусть пока в садик, - ожесточенно сказала себе Поля. - Там есть круглосуточные группы, на первое время Натка будет пристроена, а уж я сама... как-нибудь выкручусь".
   Поля бросила рассеянный взгляд в окно. Детская площадка пустовала, как и пестро раскрашенный теремок, и она подумала: "Переночую пару раз в какой-нибудь беседке, ничего страшного. Вместе с Михой. Или..."
   Поля угрюмо улыбнулась: как она могла забыть, ей же положено место в студенческом общежитии! Его сразу предложили после зачисления. А Поля сказала - подойдет в деканат ближе к осени. Хорошо, что не отказалась наотрез.
   "Тоже неплохой вариант, - Поля дрожащей рукой провела по лицу, размазывая злые слезы. - Если у Саши что-то сорвется, так и сделаю. Наташу отдам пока в круглосуточную группу, а сама поживу в общежитии. Начну работать. Поищу небольшую комнатку у какой-нибудь старушки, что-нибудь подешевле, и мы снова станем жить вместе..."
  
   Поля пила чай и тоскливо рассматривала маленькую кухню, знакомую до последней щербатой чашки на верхней полке старого навесного шкафчика. Никогда Поля больше не залезет на табуретку, чтобы протереть на нем пыль, никогда не коснется огромного бокала с красными маками, из него пил Игорь.
   "В два часа позвоню Саше, - твердо решила Поля. - Пусть он проводит нас с Наташей до новой квартиры. А если все сорвется..."
   Звонок в дверь заставил девушку испуганно вздрогнуть: вдруг Игорь что-то забыл и вернулся?
   "Вряд ли, у него свои ключи, - Поля замерла посреди кухни. - К чему звонить, раз он не хочет меня видеть? С Наташей он попрощается вечером, сам сказал - собирается вернуться за вещами..."
   Мысль, что пришел Карелин, заставила Полю сорваться с места: как она сразу о нем не подумала? Саша же хотел занести ключи и адрес!
   -Не буду ничего ему говорить, - прошептала Поля, спеша в прихожую. - Пусть считает - переезжаю, чтобы не мешать Игорю, все-таки это его квартира.
   Опередив ее, в прихожей уже топтался Миха. Рыжий, лохматый, большущий, занимая собой все тесное помещение. Шумно тянул носом воздух и предупреждающе порыкивал. Впрочем, вполне добродушно.
   Наташа стояла рядом. С щеткой в одной руке и куклой в другой, ее глаза блестели от любопытства.
   -Могла бы Манечку оставить в кресле, - проворчала Поля, оттесняя собаку от двери.
   -Она тоже любит гостей, - возразила Натка. - Правда, Манечка?
   Поля засмеялась. Наташа за Манечку забавным басом подтвердила:
   -Правда-правда. Очень люблю.
   Уверенная, что пришел Карелин, Поля не стала смотреть в глазок. Распахивая дверь настежь, воскликнула:
   -Привет, Саш... - И запнулась на полуслове.
   Миха зарычал грознее, он чувствовал ответственность за этих двуногих, на удивление слабых и беспомощных. Наташа разочарованно протянула:
   -Это вовсе и не Саша!
   -Да. Не Саша, - пробормотала Поля, растерянно глядя на сурового старика в темном строгом костюме, белоснежной рубашке и синем галстуке в мелкую белую полоску.
   Поле показалось, что она его где-то видела, только вот где?
   Сухое, костистое лицо, состоящее из одних углов, глубоко запавшие острые глаза неопределенного, какого-то младенческого цвета, молочно-голубого, что ли. Тонкие, желчно поджатые губы, редкие седые пряди, тщательно уложенные волосок к волоску, крючковатый нос...
   -Добрый день, - прокаркал гость.
   -Здравствуйте, - вежливо отозвалась Наташа.
   А Поля вдруг вспомнила, где встречала старика: у Софьи Павловны. Они как-то столкнулись в ее комнате. Поля как раз пришла на работу, а старик уходил. Софья Павловна их даже познакомила, вот только Поля - убей! - не может вспомнить, как же его зовут.
   Да, он нотариус!
   И старинный приятель Софьи Павловны.
   Интересно, что ему от Поли нужно? Или Лена решила подать в суд, надеется вернуть свой пропавший перстень?
   Поля побледнела от страха и спрятала руки за спину, чтобы старый юрист не заметил, как дрожат ее пальцы.
   -П-проходите, пожалуйста, - пролепетала она, указывая кивком на свою комнату. - А ты, - шепнула Поля сестре, - беги пока с Михой на кухню, посидите с ним там.
   -Минуточку, - проскрипел старик. - У меня вопрос к этому ребенку, вас, Аполлинария, прошу не вмешиваться.
   Поля обессиленно прислонилась к стене.
   "Сейчас спросит Натку, не приносила ли я в дом перстень, - с ужасом подумала она. - И скажет про серьги!"
   Поля зажмурилась, не в силах помешать страшному гостю. Надеялась только: четырехлетняя Наташа не поймет, что сестру обвиняют в воровстве. Не потащит же этот тип Полю прямо сейчас в тюрьму...
   Но старый юрист не стал интересоваться кольцом. Он ткнул пальцем в Полю и спросил:
   -Это кто?
   -Поля, - удивленно ответила Наташа.
   -А ты?
   -Натка.
   -Поля - твоя знакомая? Может, тетя? Или бабушка?
   -Сестра, - засмеялась Наташа. - Моя Поля совсем не похожа на бабушку!
   -Прекрасно. Теперь можешь идти на кухню. Да, и прихвати с собой своего приятеля, мне не нравится, как он на меня сопит!
   Поля открыла глаза, пытаясь понять, какой смысл в этих странных вопросах. Она бы и сама сказала старику, что Наташа ее младшая сестра, к чему приставать к малышке?
   -Миха не кусается, - Наташа обняла пса за шею, ее голова приходилась как раз вровень с собачьей холкой. - Он, знаете, какой хороший?
   -Догадываюсь, - буркнул старик и шагнул в комнату. Приостановился на пороге, оглянулся на Полю и нетерпеливо воскликнул: - Ну что же вы, голубушка? У меня совершенно нет лишнего времени!
   -Правда, бегите на кухню, - Поля приобняла сестру за плечи. - А мы постараемся быстренько...
   -Это уж как получится, - услышав ее, проворчал гость.
  
   -Я от Софьи Павловны, - строго произнес старик, едва Поля закрыла дверь.
   -Да, я вас помню.
   -Меня зовут Соломон Ильич.
   -Очень приятно. Садитесь, пожалуйста, в кресло.
   -Сама сядь, не мельтеши перед глазами. Не люблю, когда туда-сюда носятся, как оглашенные, голова кружится, годы уже не те...
   Поля послушно села, сложив руки на плотно сомкнутые колени. Она пыталась понять, что от нее нужно странному гостю, и не понимала.
   Соломон Ильич в кресло не сел. Рассеянно осмотрелся и сделал неспешный круг по комнате. Потом бросил на Наташин диван полиэтиленовый пакет и раскрыл черную кожаную папку. Порылся в ней, морща лоб и беззвучно шевеля губами. Извлек крошечный листок, Поля мгновенно узнала его: вырван из специального блокнота для коротких заметок или записок, Софья Павловна постоянно им пользовалась. Протянул Поле и сухо бросил:
   -Для начала прочти.
   Поля послушно взяла плотный мелованный лист. "Я знаю, ты не брала перстень и серьги!" - было написано рукой Софьи Павловны. Под этими двумя короткими строчками стояла размашистая роспись, точно такая же, как и на конвертах с еженедельной зарплатой.
   Поля покраснела от волнения: хоть один человек верил в ее невиновность! Да, еще Саша. Если он просто не утешал ее.
   -С-спасибо, - еле слышно выдохнула Поля. - Вы не представляете, как это для меня важно...
   Она попыталась встать, но старик движением руки остановил ее. Бросил на девушку пронзительный взгляд и недобро усмехнулся:
   -Не спеши.
   -Это самое главное, - глухо заверила Поля, лаская взглядом прощальную записку суровой внешне старухи.
   -Моя работа только начинается, - проворчал Соломон Ильич. Сделал следующий круг по комнате и снова полез в папку, на этот раз неохотно, Поля заметила. Вытянул еще один лист, близнец первого, и почти швырнул девушке на колени.
   Поля удивленно моргнула и прочла: "Примешь все, что я тебе оставила, даже не мысли отказаться. Это мое искупление, а не подачка, может мне и зачтется на том свете, как думаешь? Соломон Ильич объяснит, что сочтет нужным. Слушайся его, как отца родного, и прости-прощай, Аполлинария!"
   Поля долго рассматривала знакомую подпись, но так и не разгадала загадки. Подняла голову и вопросительно посмотрела на старого юриста.
   Соломон Ильич раздраженно махнул рукой и буркнул:
   -Все вопросы потом. Вначале просто выслушай меня. Молча!
   Поля неуверенно кивнула.
   -Держи бумаги. Позже просмотришь. Это документы на двухкомнатную квартиру. Твою отныне квартиру, поняла? И рот закрой, Софья деньги на ветер никогда не бросала! - Соломон Ильич неприязненно хохотнул. - Это не хоромы, так, конура. Комнатки десять и двенадцать метров, кухня - шесть и совмещенный санузел. Зато второй этаж, да на Набережной, тут тебе повезло, ничего не скажешь. Кстати, твой новый дом недалеко отсюда, после беседы провожу, все осмотришь, пешком минут за пять дойдем.
   Поля не верила своим ушам. Смотрела на бумаги, но не могла прочесть ни строчки, все расплывалось перед глазами. Перелистала и непонимающе уставилась на какой-то чертеж, линии прыгали, сливались. Поля выхватила взглядом крохотный прямоугольник, угадала в нем лоджию и глупо порадовалась: Натке понравится.
   -Теперь дальше, - прервал ее путаные мысли Соломон Ильич и протянул Поле следующую стопку бумаг.
   Поля в них и не заглянула. Сморгнула слезы и невидяще посмотрела на старого юриста.
   -Я о деньгах, - уточнил Соломон Ильич. Бросил опустевшую папку на диван и нервно пригладил аккуратно лежащие волосы. Помолчав, процедил сквозь зубы: - Кирсанова навела о тебе кое-какие справки, она никогда не занималась благотворительностью, не терпела ее. Тут другое.
   Поля молча ждала продолжения.
   -Тебе пять лет учиться в университете. Когда еще ты сможешь получить свою первую зарплату...
   -Но...
   -Речь о студенческих приработках не идет, это твое личное дело! И не перебивай, я предупредил - все вопросы потом.
   В дверь заскреблась Наташа. Сунула в щель голову и тут же испарилась, поймав недовольный, суровый взгляд гостя.
   -Короче, все пять лет будешь снимать с этого счета - на Полины колени упала голубая пластиковая карта - шесть тысяч рублей ежемесячно. Ни копейкой больше, ни копейкой меньше. - Он неприятно усмехнулся. - Шиковать на эти деньги ты не сможешь, понятно, но выжить... выжить - да. И сестру прокормишь. Ровно через пять лет поступления на этот счет прекратятся.
   Соломон Ильич вынул из кармана носовой платок и промакнул лоб. Вернул его на место и ворчливо сказал:
   -У меня все, слава Богу. Теперь можешь спрашивать.
   Поля держала в руках пластиковую карту, глаза ее показались старому юристу круглыми и непонимающими. Соломон Ильич возмущенно фыркнул: женщины! Другая порода, почти другой вид.
   Он отобрал у девушки бумаги. Аккуратно уложил в папку, а папку бросил на стол. Сверху положил связку ключей и пластиковую карту. Сказал:
   -Код простой, дата твоего рождения, чтоб не путалась. То есть, набираешь цифры: восемнадцать, ноль, девять. Ты же восемнадцатого сентября родилась?
   Поля кивнула.
   -Ну вот. К городу небось за это время присмотрелась. Нужные тебе банкоматы стоят в любых крупных магазинах. И в банках. Есть и на улицах, думаю, ты быстро освоишься.
   -Но... почему? - пролепетала Поля, непонимающе глядя на бумаги.
   -Почему, - грустно усмехнулся старик. - Интересный вопрос. Только нужно ли тебе знать ответ?
   Поле вдруг вспомнился странный текст из второй записки: что имела в виду Софья Павловна, говоря об искуплении? Тут же перед глазами запрыгали строчки из первой: "Я знаю, ты не брала..."
   Поля опустила ресницы и твердо сказала:
   -Если Софья Павловна не хотела, чтоб я знала, то и не надо.
   -Софья Павловна! Да-с, Софья Павловна... - Старик покружил по комнате. Потом резко остановился перед Полей и неохотно признался: - Кое-что она разрешила рассказать, чтобы ты не вздумала отказаться ни от квартиры, ни от денег. - Он сделал паузу. - Мне продолжать?
   -Да.
   -Во-первых, знай: эти деньги выделены до ее смерти, ни в одном завещании они не упоминаются, Кирсановы никогда не узнают о подарке тебе, такова воля Софьи. Во-вторых, на фоне оставшейся суммы... это жалкие крохи. Ты же не пожалеешь для голодного ребенка десяти копеек?
   -Нет, конечно.
   -Она дала тебе не больше.
   -Но для меня... вы просто не представляете, что значит для меня эта квартира!
   -Для тебя, может быть. Но не для нее. Итак, дальше - почему ОНА сделала это. Гм-м, постараюсь без длиннот, терпеть их не могу, да и устал я, признаюсь, стар весьма...
   Поля смотрела встревоженно, Соломон Ильич смутился. Отошел к окну, повернулся к Поле спиной. Глядя на гоняющих мяч мальчишек, сухо сказал:
   -Жили-были две девушки. Не самые близкие подружки, но... приятельницы. Твоя бабушка Аполлинария и Софочка, они именно так друг друга и называли. Ссорились, мирились, как все. А потом влюбились. Обе. Одновременно. Только беда - в одного юношу. Владимира Морозова.
   Поля почувствовала, как у нее запылали щеки, а сердце забилось где-то у самого горла. Она с трудом перевела дыхание и замерла, потрясенная. Поля давно подозревала: Софья Павловна знала ее бабушку! А получается - и дедушку.
   -Софочка не любила проигрывать. К тому же как могла проиграть она - настоящая красавица? Главное, кому - рыжей, веснушчатой Аполлинарии? Никогда.
   Поэтому потрясение оказалось слишком сильным, Владимир выбрал Аполлинарию. Софочка была оскорблена. Возненавидела обоих и решила отомстить. Да так, чтобы Володенька Морозов ненавистной подруженьке не достался. Раз не ей, Софье, то и никому.
   Соломон Ильич угрюмо усмехнулся и замолчал. В наступившей тишине отчетливо слышались возбужденные вопли мальчишек на улице, кто-то только что забил гол, и звонкий голосок Наташи, она уговаривала Манечку "не капризничать и доесть наконец манную кашу".
   -Ты не знаешь, на какое странное и страшное время пришлась наша юность, тебе всего не понять. Только-только закончилась война, твой дед вернулся с фронта, увешанный медалями как новогодняя елка, гордый собой, счастливый, весь мир лежал, казалось, у его ног. А тут анонимка. Жалкая-жалкая. И пустяшная, в общем-то. Мол, принес с войны Морозов Владимир пистолет трофейный, утаил, не сдал. Мелочь, не так ли - ведь пацан! Сколько тогда было твоему деду? От силы двадцать, на два года старше тебя сегодняшней. А его взяли. Через день. И осудили на семь лет. Подумай хорошенько - на семь! Его, героя войны. Семь лет для мальчишки - целая вечность.
   Поля судорожно вздохнула. Соломон Ильич укоризненно покачал головой.
   -Твоя бабка все это время ждала его, своего Володю, семь долгих лет ждала. Врага народа, заметь, девочка! И дождалась. Чего Софочка ей никогда не простила. Хотя и вышла к тому времени замуж, уж она-то не стала бы портить себе биографию из-за такого пустяка как любовь!
   Он снова надолго замолчал. Поля, не дождавшись продолжения, робко спросила:
   -И... что?
   -Да ничего. Подруженьки навсегда расстались, разъехались, растерялись, страна-то огромная... Софья порядком подзабыла эту историю, а когда и вспоминала, говорила себе: не так уж она виновата, время было такое. Мол, подумаешь - анонимка! Ничего страшного в ней, всего-навсего басня о трофейном пистолете. - Соломон Ильич хрипло рассмеялся. - Врала себе, конечно. Отлично знала, что ябеда ее сработает не хуже гранаты. Но и понять Софью можно, легко ли расписываться в собственной подлости? Ясно, старалась не вспоминать.
   Поля слушала, вытянувшись в струнку. Щеки ее пылали. Соломон Ильич в сердцах махнул рукой:
   -А тут ты. Живая копия бабки. Как напоминание перед самой смертью - знала уже Софья о раке, чего уж скрывать! - о той истории. Да еще ты сказала, что бабки с дедом давно нет в живых. Мол, всю жизнь вместе прожили, вопреки ей, Софье. - Старик украдкой покосился на Полю и печально сказал: - С другой стороны - Софья-то жива, да вся в шоколаде, а от Морозовых лишь рыжая внучка по белу свету гуляет. Вот и вышло: может, не зря перед самым Софьюшкиным закатом вас жизнь столкнула? Может, кто-то там, наверху, дает грешной Софье возможность хоть немного загладить содеянное, если не перед самой Аполлинарией и ее возлюбленным, так перед их семенем?
   Соломон Ильич замолчал окончательно, ему больше нечего было сказать забавной рыжей девчушке. На его взгляд, Софья и без того слишком многое разрешила открыть, а к чему ворошить прошлое? Не понять этой прозрачной малышке Софьиных страстей, как не понять ее предсмертной муки и раскаяния.
   -Прими уж ее дар, - с трудом проговорил он, - скуповата была Софья, поверь мне, от сердца деньги отрывала, как бы малы они не были. Значит, важно ей, чтоб ты взяла все и простила ее.
   -Но я... не бабушка.
   -Да какая разница? - с досадой вымолвил Соломон Ильич, не оборачиваясь, не хотел он видеть сейчас потрясенное Полино лицо. - Для Софьюшки-то вы одно целое. Говорила мне - удивительно вы схожи, и не только внешне. Мол, ты будто в юность Софью вернула, настоящее чудо.
   -Вы... ее любили?
   -Она меня - нет, так что не о чем и говорить, - Соломон Ильич закряхтел. Взял с дивана пакет и протянул Поле. - Здесь твое платье, копия того, что носила когда-то твоя бабушка. Еще какая-то мелочь, я не смотрел. Софья сама упаковала все это за два дня до смерти.
   Поля заглянула в пакет и прикусила нижнюю губу: даже туфли Софья Павловна не забыла положить. И шкатулку, в ней гребни, наверное.
   "Это хорошо, - грустно подумала Поля. - Не хочу забирать отсюда вещи, купленные Игорем. И деньги ему оставлю, у меня почти четыре тысячи с зарплаты отложены, маловато, конечно, но... Других пока нет".
   Помедлив, она открыла шкатулку и едва не уронила от неожиданности: поверх знакомых гребней лежал старинный кулон из черненого серебра, Софья Павловна как-то заставила Полю примерить его. На обрывке магазинного чека мелко написано рукой Кирсановой: "Когда-то все это принадлежало твоей бабушке".
  
   Соломон Ильич оказался так добр, что согласился нести сумку с детской одеждой. После долгих размышлений Поля взяла кое-что, самое нужное, все-таки это подарки Саши Карелина. И не ей лично, а маленькой Наташе.
   Они стояли перед своей новой квартирой, выстроившись в ряд: взволнованная переездом Наташа прижимала к себе Манечку; Миха важно сопел, будто понимая, что происходит; Поля, белая как мел, держала в руках папку с документами и пакет со шкатулкой, ничего больше не взяла она из своего случайного, временного дома.
   Прощаясь с ним, Поля аккуратно сложила в шкафу свои джинсы и футболки. Поставила на газетный лист начисто отмытые кроссовки. Рядом положила тощую пачку денег - все, что у нее оставалось, до копейки - и старый конверт с росписью Софьи Павловны, куда вложила драгоценную записку: "Я знаю, ты не брала..."
   Дверь шкафа Поля не стала закрывать: зачем? На кухонном столе оставила последний приготовленный для Игоря ужин и лист бумаги, на котором красным Наташиным фломастером написала большими - жаль, криво вышло - буквами: "Спасибо за все!"
   Сейчас она смотрела, как Соломон Ильич возится с замками, и грустно размышляла, что вот и закончился первый этап ее взрослой, самостоятельной жизни. Начинается второй, и снова она одна, без друзей, с маленькой Наташей на руках, в чужом городе... Поля сморгнула невольные слезы, не позволяя себе думать об Игоре.
   Нет его больше, не существует!
   И Поли для него нет, жалкой воровки.
   Одна!
   Миха тяжело толкнулся головой в ее колени и заворчал. Поля виновато поправила себя: "Не одна, у меня есть собака. И дом. И работа. - Поля слабо улыбнулась. - Так что "нечего ныть", как сказала бы Софья Павловна. Не на улице, учусь в университете - боже, ведь скоро сентябрь! - я даже смогу теперь помогать маме с Павкой, куда нам с Наткой такие огромные деньги? Нет, у меня все хорошо..."
   Соломон Ильич наконец распахнул тяжелую металлическую дверь - Софья Павловна и об этом подумала - и приглашающе махнул рукой. Поля с трудом сглотнула. Подтолкнула вперед младшую сестру и шепнула ей на ухо:
   -Натка, мы начинаем с тобой новую жизнь. Ты идешь в садик, я - в университет...
   -А Миха?
   -Останется за хозяина в нашем общем доме, будет нас ждать.
   -Тогда - "ура"? - Наташа вопросительно задрала голову.
   Ее огромные синие глаза возбужденно блестели, чистые и прозрачные, как небо в солнечный летний день, в них читалось ожидание счастья. И Поля твердо ответила:
   -Ура, Натусик! Все у нас будет просто замечательно.
  
  
Оценка: 8.34*10  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"