Гордиенко Екатерина Сергеевна : другие произведения.

Возвращение в Сонору

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Однажды Вилд ван Хорн уничтожил надежды юной Аделины Гарсия на счастливое будущее. Десять лет спустя пришло ее время взять реванш. Читать полностью на ЛитЭре

  ПРОЛОГ
  ЛИНА
  Моя бабушка однажды сказала мне, что духи-маниту могут страдать от одиночества так же, как люди. Тогда они выходят из земли, воды или спускаются с неба и посылают людям свой Зов.
  Человек, услышавший Зов, может принять маниту как часть своей души. Он отдает Духу часть своего сознания, получая взамен силу и мудрость своего покровителя. Сильный маниту может даже подарить способность оборачиваться животным, рыбой или птицей. К людям моего племени обычно приходили койоты и красные волки, реже лисы, а бабушка была пустельгой.
  В детстве я мечтала, что однажды тоже стану птицей, но бабушка говорила, что мое желание опасно. Птичий дух трудно удержать в теле, он всегда будет рваться на свободу и однажды не захочет возвращаться к своему хозяину.
  А еще она говорила, что маниту всю жизнь ищет себе пару, и счастливы будут те люди, чьи человеческие и животные сущности узнают друг друга и объединятся. Но духи тоже могут ошибаться. Поэтому не торопись отвернуться от человека, которого возненавидишь всей душой, учила бабушка, ведь ненависть может оказаться обратной стороной любви. Они не существуют друг без друга, как нет света без тени и жизни без смерти.
  Иногда, чтобы найти друг друга, духам не хватает одной человеческой жизни, и потому наберись терпения, девочка моя, говорила бабушка.
  Никто из нас еще не знал тогда, что я встречу ВилдаванХорна, когда мне исполнится семнадцать лет.
  
  Часть 1
  ДЕСЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
  Глава 1
  ЛИНА
  После городков Великих Равнин, затерявшихся среди бескрайних полей пшеницы, после умирающих поселков, цепочкой протянувшихся вдоль границы пустыни Мохаве, Лобо-дель-Валле казался ярким и нарядным, как кружевная салфетка посреди круглого стола, накрытого зеленой скатертью.
  Низкие белые палисадники вдоль затененных липами нешироких улиц, белые двухэтажные домики с верандами, куда с наступлением прохладных мятных сумерек выбирались посидеть в гамаках и плетеных креслах их владельцы - механики, булочники, мясники, мелкие клерки.
  Кирпичные особняки с опоясывающими весь дом на уровне второго и третьего этажей галереями, ажурные чугунные ворота и ограды, за которыми в обманчивом покое прошла жизнь не одного поколения финансистов, лесопромышленников и горнозаводчиков.
  Три светофора на главной улице Глен-Бэй-стрит: перед банком, у въезда на Круглую площадь и через два квартала от нее, где начиналась идеально прямая дорога, ведущая к Логову.
  И, наконец, само Логово.
  Человеку, не знакомому с местным обычаями и нравами, достаточно было один раз увидеть это поместье, чтобы понять: в округе Сонора есть только один король, и это глава семьи ванХорн. В городе ванХорны владели банком, торговым центром и несколькими офисными зданиями, а за его пределами большей частью земли в долине, виноградниками на южных склонах горного хребта Скагит, реликтовыми лесами на западе и самими горами до водораздела.
  Когда-то эти горы полностью принадлежали нам, койотам-пайютам, но первые ванХорны, пришедшие сюда сотни лет назад постепенно, по клочку выкупали их у моих предков - за бусы, одеяла, ружья и огненную воду. Сначала нас оттеснили вглубь каньонов, а затем просто посадили на повозки и отвезли туда, где начинается пустыня Мохаве - только камни, только пыль и песок, до самого горизонта.
  И все же, какими бы безжизненными на первый взгляд ни казались те земли, они были густо населены духами погибших деревьев, высохших рек и вымерших животных. Мои предки научились принимать Силу не от одного, а от трех-четырех маниту, чтобы находить воду глубоко под песком, охотиться вместе с орлами и выращивать сорго на засушливых и засоленных землях.
  Шаманы, получившие Силу от Солнца и Луны предсказали, что однажды мы обязательно вернемся в Сонору. Так оно и случилось.
  Когда истощились серебряные рудники в горах, а сосновые леса у подножия Скагита были вырублены почти целиком, ВилдванХорн-Старший заключил с вождями койотов новый договор. Мы вернулись на места прежних стоянок и к могилам отцов, но с этого дня должны были платить за право жить на земле своих предков. С той поры прошло сорок лет и теперь из всех ванХорнов осталось лишь двое - Вилд Младший и его мать, Элис ванХорнГовард.
  *
  Трудно было поверить, что в тихом Лобо-дель-Валле живут потомки волков, тех самых белых волков, что пятьсот лет назадна своих больших кораблях причалили к западным берегам нашего континента, и шакалов, мигрировавших на север из Абиссинии и стран Магриба. Были еще, и в немалом количестве, выходцы из Ацатля, которые рассказывали, что их предки когда-то получали Силу от духа ягуаров, но что теперь осталось от тех ягуаров? Одни сказки.
  В их белых домиках теперь пахло яблочными пирогами, корицей и ванилью, маисом, бобами и шоколадом, а хозяева этих домов напрочь забыли запах оленьего следа среди папоротников, тепло недавно покинутой кабаньей лежки и сладость свежей крови.
  Похоже, духи давным-давно махнули рукой на этих неженок. Действительно, что взять с людей, которые не хотят видеть во сне ни оленя ни змею, потому что верят только в Силу денег. Чем больше у них денег, считали они, тем несокрушимее Сила. Тем, кто не смог накопить достаточно, чтобы переселиться в особняк с колонами на набережной Баттери или в респектабельный Френч Картье, оставалось только верить в написанный на бумаге Закон и не переходить дорогу сильным.
  Неудивительно, что я замерла и насторожилась, едва переступив порог Логова. Это случилось после двух месяцев пребывания в поместье - в первый и единственный раз в моей жизни. Здесь пахло волком, и след его был совсем свежим, не затоптанным мягкими туфлями горничных или ботинками дворецкого.
  Я перевела недоверчивый взгляд на маму:
  - Ничего себе.
  Как случалось очень часто, она поняла меня без лишних слов:
  - Вот именно. Поэтому не топчись без дела и вообще постарайся не попадаться хозяевам на глаза.
  Могла бы и не предупреждать. Мою задачу несколько затрудняло отсутствие привычных на юге галерей для слуг вокруг дома, но строители Логова позаботились о сохранении покоя его хозяев и обустроили две черных лестницы в торцах здания. Темноватые и узкие, они тем не менее вполне годились для снующих вниз и вверх со стопками полотенец и белья горничных.
  Я беззвучно присвистнула, глядя в узкий колодец, окантованный металлическими перилами. Мама была права, уговорив Марию Риверу, свою напарницу, остаться дома и вплотную заняться лечением ноги. Побегайте денек с растянутыми связками по этим высоким и крутым ступеням, и инвалидность на месяц вам обеспечена.
  Мария не раз выручала маму, и она же порекомендовала нас ванХорнам, так что просьба вымыть вместо нее несколько ванных комнат и вынести из спален грязное белье не испортила мне настроения ни на минуту.
  - Что, уже готово?
  Мама проверила все пять ванных. Не то, чтобы она мне не доверяла, просто еще не привыкла к проворству, которое подарил мне дух белки-Сэлели несколько месяцев назад.
  - Ну, тогда отнеси новые свечи в библиотеку и можешь быть свободна. Возьми два десятка в кладовой.
  Вверх по лестнице я неслась уже, прыгая через ступеньку. Смешно, дом электрифицирован от подвала до чердака, огромный генератор занимает комнату размером с нашу квартиру, а хозяева дома предпочитают читать при свечах.
  Хорошо, что успела затормозить перед дверью библиотеки, потому что услышала, как в глубине комнаты бубнят два приглушенных голоса:
  - Ты вернулся сюда только потому, что я этого захотел!
  Голос звучит раздраженно и как-то сипло. Наверняка, этот мужчина не молод, как минимум старше мамы.
  - Ты вернул меня сюда, потому что так указано в завещании деда. - А этот голос молодой, и его владелец абсолютно спокоен, словно спор не вызывает у него ничего, кроме скуки. - Ты забыл, что я получил свою копию его последней воли полтора года назад.
  - Да как ты смеешь, щенок! - Звук опрокинутого стула. Кажется, что-то еще упало на пол. - Слушайся своего хозяина!
  Ого, кажется старик задел больной нерв. Молодой ответил тише, словно цедя слова сквозь зубы:
  - Твой шарлатан надул тебя, как штопаный гондон. Думаешь, сможешь дергать меня за поводок? Ну, давай, проверь. Просто попробуй ради интереса.
  - Следи за своим языком, гаденыш, иначе я прикажу твоей матери вымыть тебе рот с мылом.
  - Не смей при мне упоминать мою мать, - голос молодого начал наливаться ядом. - Ты здесь только до тех пор, пока она жива. И запомни, Генри, ты вылетишь из этого дома раньше, чем первый ком земли упадет на крышку ее гроба. Так что будь очень... - его слова перешли в рычание, - ... внимателен и заботлив. И не надейся на старый закон. Поединок я выиграю. И тогда получу право вырвать твое сердце.
  - Сукин ты сын!
  Крик оборвался резким стоном, затем снова что-то грохнуло. И снова заговорил молодой, как пять минут назад спокойно и насмешливо:
  - Тебе нечем испугать меня, Генри. Я не боюсь боли. Я научился ее любить. Веселее бывает только давить своих врагов. Не обещаю, что тебе понравится. И не обещаю, что, когда придет время, убью тебя быстро.
  Я тихо ахнула и тут же попыталась зажать себе рот. Черт с ними, с этими свечами, надо быстрее убираться отсюда. Жаль, что эта светлая мысль не посетила меня несколькими минутами раньше, потому что в тот же миг дверь открылась и стремительно шагнувшее за порог тело толкнуло меня в грудь и отбросило к противоположной стене.
  Удержаться на ногах мне удалось, а вот свечи вылетели из рук фейерверком. Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как они одна за другой с глухим стуком падают передо мной на пол, и боялась поднять голову навстречу мужчине, толкнувшему меня.
  Я так и знала: если посмотреть ему в глаза, станет еще страшнее. На меня, по-волчьи пригнув голову, смотрел парень, мой ровесник, но назвать его молодым мог лишь тот, кто не поднимал взгляда выше уровня его подбородка.
  Глядя в пульсирующие от бешенства зрачки, окруженные узким кольцом янтарной радужки, я почему-то удивилась, не почувствовав Силы волка. От парня исходил звериный запах, и он в свою очередь напряженно втягивал воздух раздувшимися ноздрями, но присутствия маниту я не ощущала.
  Что меня испугало больше, эта пустота внутри него или ярко-красный рот на бледном до синевы лице?
  - Что ты здесь делаешь?
  Я растерянно перевела взгляд за его плечо. Из глубины комнаты к нам медленно приближался второй мужчина. Генри Говард, я узнала его по фотографиям из газет. Но то ли те снимки были сделаны десять лет назад, то ли время незаметно для меня совершило скачок - хозяин Логова выглядел почти стариком. Захотелось ощупать себя: а я, в кого могла превратиться я за эти доли минуты?
  - Подслушивала? - Желтые глаза опасно прищурились, а красная верхняя губа поползла вверх, обнажая клыки.
  Я замотала головой, изо всех сил стараясь не заскулить от ужаса. Зубы парня тоже были красные, а из уголка рта к подбородку начала медленно спускаться узкая полоска крови.
  - Я не специально, - комок в горле был похож на небольшого ежа. - Моя мама работает здесь, я ей помогала. Вот... свечи...
  Он сделал шаг вперед, я отступила. Он пнул свечу мне под ноги, вероятно, ожидая, что я наклонюсь и подниму ее. Затем еще одну. И еще.
  - Дочка прислуги?
  Злость в его взгляде сменилась презрением, и это заставило меня выпрямиться и расправить плечи. Даже маленькие белки встают на задние лапки и вытягиваются во весь рост, когда пытаются прогнать врага за своей территории. Я не позволю этому недоволку унижать меня, в конце концов, как бы тяжело нам с мамой ни приходилось, мы никогда не попрошайничали и честно отрабатывали свой хлеб.
  - Меня зовут...
  - Тебя зовут Покахонтас. Собери это барахло и убирайся из моего дома. Если увижу здесь еще хоть раз, спущу с лестницы.
  Он быстро прошел мимо меня, едва не задев плечом, а я внезапно успокоилась. Он явно собирался толкнуть меня еще раз, и то, с какой легкостью я ускользнула от его прикосновения, вернуло мне прежнюю уверенность в себе. Угроза не имела никакого смысла, потому что еще не родился такой волк, который смог бы поймать белку голыми руками.
  Да и назвать этого жутковатого парня в полном смысле волком было нельзя - ему не хватало чего-то важного, из-за чего витающий где-то рядом дух зверя не мог с ним соединиться. Впрочем, мне не было его жалко - таким злым созданиям вообще не следует обладать Силой. Они и так смогут натворить слишком много бед, пользуясь властью одних только денег.
  - Подрос волчонок, - скрипучий голос над головой заставил вспомнить о втором участнике разговора.
  Генри Говард стоял посередине коридора и глядел в быстро удаляющуюся обтянутую черной толстовкой спину. Болезненно морщась, он поддерживал одной рукой согнутую в локте вторую.
  Боясь увидеть еще одно мертвое лицо, я собрала свечи и бесшумно отступила к черной лестнице. Моя ладонь уже лежала на дверной ручке, когда я зачем-то обернулась. Все так же придерживая руку на весу, старик смотрел на меня. Его взгляд хоть и давил, но не мог прижать к земле и принудить к покорности. Так волк смотрит на молодого оленя, которого уже не может догнать, на теплое еще мясо, в которое невозможно вонзить выпавшие от старости клыки.
  Чувствуя, как в горле поднимается горькая желчь, я толкнула дверь и бегом бросилась вниз по лестнице.
  *
  - Теперь работы будет меньше и твоя помощь, Лина, мне не понадобится, - сказала мама за ужином.
  - Почему? - Поинтересовалась Анна.
  Она еще ни разу не была в Логове, и потому весь оставшийся день донимала меня расспросами:
  - А правда, все комнаты в Логове черные?
  - Тебе уже шестнадцать, хватит верить сказкам про Черный Дом.
  - А правда миссис Говард такая красивая, как говорят?
  - Спроси маму, я не видела.
  - А Вилд?
  - А что Вилд?
  - Правда он похож на АльсидаГерво? (1)
  Я задумчиво почесала кончик носа. Ну да, что-то от упыря в ванХорне младшем точно было. Надо будет на всякий случай добавить к моим амулетам серебряный крестик.
  - Больше смотри дурацких сериалов. Еще и не такое померещится.
  Анна разочарованно вздохнула и вернулась к более доступному источнику новостей:
  - Так что там в Логове, ма?
  - Семья уезжает и, возможно, надолго. Дворецкий сказал, что заказал билеты в Старый Свет, - мама подложила Анне ложку фасоли. - Ешь аккуратно, не торопись.
  Сестренка так откровенно расстроилась, что мне пришлось опустить глаза в тарелку, чтобы спрятать довольную улыбку. Но внезапная мысль заставила встревожиться:
  - Ма, а они не собираются сокращать штат прислуги?
  - Нет.
  Уфф, есть надежда, что сегодняшнее происшествие сойдет мне с рук.
  Вторая ложка фасоли досталась мне. Смешно копируя оксфордское произношение дворецкого, мама произнесла:
  - В семье ванХорн не принято экономить на таких мелочах. Кроме того, их гостеприимством иногда пользуются друзья мистера и миссис Говард. И самое главное, - уже нормальным голосом добавила она, - младший ванХорн будет заканчивать школу в Лобо-дель-Валле.
  Ой бля, неприятно звякнул в голове внутренний голос. Подтверждая мои худшие опасения, мама закончила:
  - Он твой ровесник, Лина. Возможно, вы будете учиться в одном классе.
  Не знаю, от чего я вздрогнула: от этой новости или от раздавшегося у самого окна хлопанья птичьих крыльев.
  
  (1) АльсидГерво - персонаж сериала "Настоящая кровь"
  
  Глава 2
  ЛИНА
  Сбежав по ступеням церкви Святого духа на углу Чепел-стрит и Глен-Рок, я взмахом руки попрощалась с сестрой и мамой и нырнула в переулок, выходящий к Глен-Бэй-стрит. Я торопилась.
  О приближении к кондитерской миссис Адамс предупреждал запах ванили и корицы - безжалостный и беспощадный к вечно сидящим на диете леди с Баттери и из Френч Картье. Наполненный теплыми ароматами ветерок, щекотал ноздри, заставляя ноги приплясывать от нетерпения. Моей сегодняшней целью была покупка пирожного шу - маленькой сладкой головоломки, разгадке которой я собиралась посвятить остаток воскресного дня.
  День, когда я поняла, что сладкие пироги можно печь не только с тыквой, как это делает практически каждая бабушка в южных и западных кварталах, с полной уверенность считала переломным в моей жизни. Мой первый бисквит с пропиткой из миндального ликера, разведенного горячей водой с сахаром, был съеден дома до последней крошки, и с тех пор каждое воскресное утро начиналось одинаково: просительно глядя мне в глаза Анна спрашивала, что у нас будет сегодня вечером на десерт.
  После нескольких месяцев упражнений на кухне, я научилась раскладывать на составные вкус крема, безе и миндального теста. Для меня не был секретом рецепт сахарной помадки для ромовой бабы, и я могла с закрытыми глазами отличить нежную цейлонскую корицу от малабарской, не говоря уже о кассии (2) с юга Срединной империи.
  Наверное, моя белка-Сэлели была лакомкой, иначе откуда вдруг взялась эта тяга к исследованию самой сладкой стороны нашей жизни?
  Размечтавшись, я не отрывала глаз от красного человечка на светофоре пешеходного перехода и потому вздрогнула всем телом от внезапного скрипа тормозов и звука глухого удара. Прямо перед моим изумленным взором тело пожилой женщины отделилось от капота видавшего виды "Мустанга" (3), пролетело ярда три вперед и неподвижной каракатицей распласталось на раскаленном от солнца асфальте.
  На этом странности сегодняшнего дня не закончились, потому что в ту же секунду ее тело будто бы разделилось: оригинал так и остался лежать, не обращая внимания на неприлично задравшуюся юбку голубого платья, откатившуюся в сторону соломенную шляпку и слетевшие с ног туфли, а его более бледная, но полностью одетая копия вскочила на ноги и торопливо продолжила свой путь.
  Бледная женщина ни разу не оглянулась ни на сбегающихся к месту аварии людей, ни на гудки автомобилей. Ее лицо выражало такую напряженную тревогу, что я ощутила внезапный внутренний толчок и, повинуясь ему, так же быстро двинулась вслед за ней в сторону Южного района.
  Наш торопливый почти бег закончился у крыльца белого домика под окнами которого нежились на солнце тяжелые головки георгинов. К почтовому ящику была прикручена аккуратная медная табличка Эйбелин и Бенджамен Кларк.
   Резво взбежав по ступеням, женщина протянула руку к дверной ручке и замерла. Затем снова попыталась открыть дверь и недоверчиво покачала головой: ее бесплотная рука проходила сквозь латунный рычаг, не в силах опустить его и на толщину волоса.
  - Как же мне быть? - Она растеряно оглянулась на меня. - Я, кажется, забыла выключить газ. Скоро должен прийти мой муж, а он не выпускает сигарету изо рта. Такая, знаете ли, ужасная привычка, сорок лет с ней борюсь и все без толку.
  После двух попыток мне удалось наконец проглотить застрявшее в горле изумление:
  - Так вы меня видите?
  - Конечно, вижу. Что вас удивляет, юная леди? - Она говорила чисто, без следа шакальего акцента.
  Я еще раз внимательно оглядела женщину. Аккуратная прическа, тщательно вычищенные коричневые туфли на маленьком каблуке, старомодные, но такие уместные в ее облике нитяные перчатки. Наверное, как и моя мама, успела в свое время поработать в доме белых волков. Такие женщины много всякого-разного повидали в жизни, их уже ничем не удивишь. Таким всегда можно сказать правду в глаза.
  - Дело в том, что вы умерли, мэм.
  Ни одна ресница не дрогнула:
  - Не пытайтесь меня разыграть, юная леди. Я не из тех, кто на перекличке в дурдоме первой отзывается. - Она проглотила "р" в слове "дурдом", и голос прозвучал чуть протяжнее. Значит, все-таки проняло. - Лучше помогите открыть дверь.
  Рычаг ручки под моей рукой опустился плавно и бесшумно, но дверь не поддалась.
  - Нужен ключ.
  - Ах да, конечно.
  Она порылась в сумочке и подала мне небольшой ключ со старомодной бородкой. Не коснувшись моей руки ключ мягко спланировал вниз и завис в полуметре от земли.
  - Господи Боже, да что же это такое. Ведь газ выходит!
  Женщина в голубом платье явно не собиралась признавать факт своей смерти.
  - Может быть, вы оставили где-то запасной, на всякий случай?
  Понимая, что без меня ей не справиться, женщина кивнула в сторону большого горшка с петуниями. Я только насмешливо пожала плечами: с тем же успехом она могла оставить ключ на гвоздике около двери.
  Газом пахло даже в коридоре. Мы одновременно рванули к узкой двери в кухню и прошли, не помешав друг другу. Более того, на какую-то долю секунды мы слились воедино. Отскочившая от меня женщина выглядела ошеломленной, а я, подавив неприятные ощущения, подошла к плите и до отказа завернула вентиль съемного газового баллона.
  - Надо открыть все окна на первом этаже.
  Она покорно кивнула и двинулась за мной, уже не пытаясь к чему-либо прикоснуться.
  - Значит, большого барабума сегодня не будет? - Мы оглянулись и изумленно уставились на худощавого джентльмена в элегантном черном костюме. Он непринужденно устроился на подоконнике только что открытого мною окна. - Не могу сказать, что я разочарован. - Он легко и плавно переместился на пол и мягко прошелся по ковру. - Но, миссис Кларк, разве вы не хотите поскорее воссоединиться с вашим мужем?
  Миссис Кларк выпрямилась во весть свой небольшой рост и гордо подняла подбородок:
  - Я не спрашиваю, как вы попали в мой дом, мистер. Но хочу сказать, что впервые в жизни вижу джентльмена, который лазает в окна к порядочным женщинам. И, кстати, разве мы знакомы?
  - Простите, я забыл представиться. - Похоже, его ничуть не проняло. - Алфредо Франсиско ХозедиПаула Хуан де ла Сантисима Тринидад Руиз и Фернандес.
  - Кто все эти люди? - Насмешливо протянула миссис Кларк.
  - Но для вас, моя дорогая Эйбелин, просто Алфредо. - Джентльмен вежливо поклонился. - Надеюсь, теперь, когда мы с вами обрели новую жизнь, можно пренебречь церемониями. И вас, юная леди... - он с изяществом танцора повернулся ко мне, - я попросил бы о том же.
  - Меня зовут Аделина Гарсия. Но для друзей - просто Лина.
  - Прекрасно, Лина. Давненько я не болтал с живыми. Вы обладаете редким даром, моя милая, и я сочту за честь ввести вас в наше общество.
  - Спасибо, Алфредо, с удовольствием познакомлюсь с вашими... эээ...
  - Соседями, - подсказал Алфредо.
  Странно, я не чувствовала испуга. Наоборот, меня охватило предчувствие чего-то нового и чудесного. Как в детстве накануне поездки в Диснейленд. Продолжая улыбаться, я перевела взгляд на Эйбелин. Она расширенными от ужаса глазами смотрела в спину Алфредо.
  Словно почувствовав ее взгляд тот повернулся, и теперь моему взору предстала так напугавшая миссис Кларк картина: шелковый пиджак Алфредо был ровно посередине разрезан от воротника до самого низа, но сидел при этом идеально, совершенно не нарушая элегантного облика странного джентльмена.
  - Так значит, вы умерли мистер Фернандес? - Прошептала она побелевшими губами.
  - Совершенно верно, моя дорогая. В 1933 году. Был застрелен в собственном ресторане 1 ноября. Оно и к лучшему, скажу я вам. В любом случае, я не хотел бы пережить пятое декабря (4). Вы еще что-то хотели спросить?
  - Да, - она нерешительно теребила свою кожаную сумку. - Значит, я тоже умерла?
  Алфредо широко улыбнулся, словно его любимое дитя без единой запинки выдало гимн Урагвая (5):
  - Совершенно верно. Очень рад, что мне не пришлось лично сообщать вам это пренеприятное известие.
  Рука миссис Кларк выхватила из сумки и прижала к глазам белоснежный носовой платок:
  - Но как же... мой муж... мои пирожные? Вся моя жизнь?
  - Ну-ну, - Алфредо легонько похлопал ее по спине, - не убивайтесь так, дорогая. Ох, простите за каламбур, ведь вас уже убили. - Эйбелин зарыдала еще громче. - Просто посмотрите на ситуацию с другой стороны. - Заметив, что женщина увеличила интервал вздохов и прислушивается к его голосу, он продолжал: - Конечно, воссоединиться с мужем прямо сегодня... - он сделал вид, будто принюхивается, - ... у вас не получится. - Правильно, запах газа уже совершенно выветрился из комнаты. - Но зато вы встретите давно умерших близких. Не поверите, но в нашем нынешнем состоянии даже поиск давно потерянных вещей не составляет проблемы. И еще...
  Алфредо продолжал успокоительно журчать, не замечая, что миссис Кларк уже перестала плакать и смотрит на него со смесью восхищения и надежды:
  - То есть, вы хотите сказать, - ее голос срывался от волнения, - что теперь я увижу моего дорогого Самуэля?
  - Он тоже умер?
  - О, Боже, да. Тридцать лет назад. Ему было всего пятнадцать, моему мальчику.
  Слезы снова навернулись ей на глаза. Решительно перекрывая новый поток, Альфонсо уверенно заявил:
  - Ну, конечно. Не вижу никаких проблем, особенно если он похоронен в Лобо-дель-Валле.
  - Да, да, он здесь, - торопливо закивала женщина.
  - А на каком кладбище?
  - Грин-рэвин.
  Альфонсо задумчиво нахмурил лоб:
  - Сейчас там довольно редко хоронят, только на семейных участках. Конечно, это старое кладбище не закрыли для свободного посещения, как наш Роузхилл, но боюсь, вам прямая дорога на Нью Семетери.
  - У нас нет семейного участка, - слезы все-таки потекли ручьем. - Мы с мужем не так богаты. Что же мне делать? Я тридцать лет утешала себя мыслью, что встречусь с Самуэлем в раю, а теперь, значит, и в рай мне не попасть?
  - Да, в эту нелепую выдумку люди верят уже больше двух тысяч лет. - Обхватив собственный подбородок пальцами, Алфредо задумчиво рассматривал миссис Кларк. - Надо разузнать, возможно, в колумбарии Грин-рэвин еще остались свободные места.
  - Ох, - Эйбелин покачала головой. - Муж не позволит меня сжечь. Он принципиальный противник огненного погребения. И такой упрямый, если уж что решил...
  Ну вот, новый поток слез.
  - Действительно глупо. - Согласился Алфредо. - Сам не могу понять, что люди находят в этой церемонии закапывания. Наверное, просто не берут на себя труда задуматься обо всех этих личинках и жучках... об этом неприятном зуде во всем теле. И как бледные корни растений тянутся к вам за последними каплями жизненных соков...
  Теперь миссис Кларк начала зеленеть.
  - О, Боже, только не это, - обессиленно выдохнула она. - Пусть меня сожгут. Пусть сожгут! Я хочу к моему мальчику!
  - Довольно плакать, Эйбелин. - Преодолев последние условности, Алфредо шагнул к плачущей женщине и положил ее голову себе на грудь. Его рука равномерно поглаживала голубую ткань у нее между лопаток. - Мы обязательно что-нибудь придумаем. Лина нам поможет.
  Надо же, вот и обо мне вспомнили. Оба призрака смотрели на меня: Эйбелин с надеждой, Алфредо оценивающе.
  - Насколько я успел заметить, вы ведь не из слабонервных, юная леди?
  Я пожала плечами. Действительно, в моей душе сейчас не оставалось места ничему, кроме сочувствия и печали. И вообще, как можно бояться привидений, таких милых, испуганных и растерянных?
  - Моя бабушка говорила: зачем трепать собственные нервы, когда вокруг полно чужих?
  - Очень рассудительная женщина, - одобрил Алфредо. - Я с ней еще не знаком?
  - К счастью, нет. Она жива и здорова.
  - Прекрасно. У вас разборчивый почерк?
  Странный поворот беседы, но я снова сделала вид, что принимаю все происходящее как само собой разумеющееся:
  - Вполне. Что нужно написать?
  - Записку для мистера Кларка. Где вы храните перо, бумагу и чернила, Эйбелин.
  Та бросилась к секретеру и по привычке потянулась к его выдвижной полке. Как и следовало ожидать, ничего не получилось. Я подошла ближе и помогла ей. Письменные принадлежности обнаружились в верхнем ящике, стул стоял рядом у стены.
  - Так что писать? - Повторила я.
  - Что-то убедительное. Чтобы мистер Кларк поверил, что записка продиктована его женой, и что это не чья-то злая шутка. Что бы вы хотели передать своему мужу, Эйбелин?
  - Ну... - ее мозг лихорадочно заработал, - пусть на ужин разогреет мясную запеканку, она в гусятнице в холодильнике...
  - Тааак, - брови Алфредо полезли на лоб, но его голос не лишился и доли доброжелательной заинтересованности. - Что еще?
  - Все его рубашки я перестирала и погладила, но на синей нужно пришить пуговицу на манжете...
  - Вы пишете, Лина? - Спросил Алфредо.
  - Да. Диктуйте дальше.
  - И пусть отнесет Минни Джексон "Пятьдесят оттенков серого". Я брала книгу всего на три дня. Она в кладовке за банками с земляничным вареньем.
  Я подняла голову и, не сдержавшись хмыкнула. А смущенная Эйбелин пояснила:
  - Что поделать, если мистер Кларк признает только серьезную литературу. Приходится как-то выворачиваться.
  - А что это за "Пятьдесят оттенков"? - Заинтересовался Алфредо.
  - Да так, - я решила выручить миссис Кларк, - был бы вообще чистой ванилью, если бы не пара эротических сцен. Короче, совсем не маркиз да Сад и далеко не фон Захер-Мазох.
  - Я бы почитал, - протянул Алфредо. - С чтением у нас совсем беда, разве что в городской читальне из-за плеча студентов. Ничего интересного, одним словом. Если бы в "Иллюзионе" не крутили бы время от времени фильмы с Мэй Уэст и АмоИнгрэм (6) я бы, наверное, с ума сошел от тоски.
  - Значит, джентльмены действительно предпочитают блондинок? - Сквозь печаль и сочувствие у меня начало просачиваться ехидство.
  - Я бы попросил, юная леди, - с видом оскорбленного достоинства выпрямился Алфредо. - Джентльмены предпочитают толстых блондинок. Вы все записали?
  Я склонила голову над листком бумаги, перечитывая ровные строчки. Что здесь могло быть такого важного? Ни "я люблю тебя", ни "прости, дорогой".
  - Тогда добавьте постскриптум: завтра в три часа пополудни приходи по адресу Бьютик-стрит, 35. Спросить Амнерис.
  - Какую еще Амнерис? - Эйбелин возмущенно уставилась на Алфредо.
  - Потомственная гадалка и предсказательница, - нимало не смутившись пояснил тот. И процитировал: - "Ваша связь с миром мертвых. А так же снятие порчи, сглаза и возврат мужа в семью". Лина, вы нам тоже понадобитесь.
  - Завтра в три я не смогу. Завтра у меня первый учебный день.
  Миссис Кларк только успела открыть рот, как была вынуждена его захлопнуть.
  - Хорошо. Пишите: сегодня в девять вечера. Вы не боитесь темноты, Лина?
  - Нисколько. - С тех пор как в моей душе поселилась Сэлели, количество моих страхов заметно поубавилось. - Только зачем я вам?
  Алфредо тяжело вздохнул, похоже, он немного подустал от женских слез и вопросов.
  - Затем, что Амнерис просто старая мошенница и жулябия. На самом деле она нас не видит и не слышит, только дурит клиентов. Вот ее мать и бабка были настоящими талантами.
  - И чем же я тогда могу помочь? Ведь можно просто позвонить ей и сказать, что следует передать мистеру Кларку.
  - Ох, он такой недоверчивый, - подала голос Эйбелин.
  Не отвлекаясь на новые утешения, Алфредо пояснил:
  - Ваша задача, Лина, уговорить Амнерис предоставить нам на время ее тело.
  - Что-о-о?
  - Вы знаете что-нибудь о вселении призрака в человека?
  Еще бы я не знала:
  - Это суеверие, Алфредо. Совершенно антинаучное и не имеющее под собой никаких оснований. На самом деле душа человека может соединиться с духом-маниту. Дух является проводником Силы, он приходит к человеку в виде животного или рыбы или птицы или змеи. Но человек должен принять дух добровольно. А все эти байки о проделках привидений - полная туфта.
  Мужчина кивнул, словно только что заметил нечто очевидное:
  - Ну, конечно. Вы же из койотов? Я так обрадовался нашему знакомству, что упустил из виду вашу внешность.
  Вот интересно, как можно упустить из виду мою бронзовую кожу и длинные черные косы с вплетенными в них амулетами на кожаных ремешках?
  - Значит, койоты все еще общаются с духами природы?
  Конечно общаемся, иначе бы мы просто не выжили ни в пустыне, ни в опустевших лесах на склонах Скагита. Но поддерживать беседу на эту тему я не собиралась, да Альфонсо и не настаивал. Может быть, он и был при жизни бутлегером и гангстером, но после смерти держался настоящим кавальеро.
  - Открою вам один секрет, - сообщил он. - Призраки могут входить в тело человека. И это совсем просто сделать... - я вспомнила наше с Эйбелин столкновение в дверях и невольно поморщилась. - Да, не очень приятно, причем для обеих сторон, но не наносит ни малейшего вреда здоровью. Вы придете, Лина?
  Я перевела взгляд на Эйбелин - она смотрела на меня с надеждой - и кивнула головой.
  - Конечно, приду. Я сделаю для вас все, что смогу. - Я не могла обнять эту женщину, чтобы выразить ей свое сочувствие. Но могла сделать нечто более важное - помочь ей встретиться с сыном. - Я буду ровно в девять.
  Сегодня мне однозначно было не до пирожных.
  
  (2) Кассия - т.н. "фальшивая" корица
  (3) Форд Мустанг
  (4) 5 декабря 1933 года - дата отмены "Сухого закона"
  (5) Гимн Уругвая самый длинный из государственных гимнов, в полной версии звучит около 5 минут
  (6) Мэй Уэст и АмоИнгрэм - голливудские актрисы 30-х г.г.
  Глава 3
  ЛИНА
  Зато я испекла булочки с корицей.
  Осознание нереальности всего происходящего накатило, как только я переступила порог нашего дома. Гибель женщины на моих глазах, не выключенный газ, Алфредо, спрятанные за банками варенья "Пятьдесят оттенков"... Как-то не так я представляла переход человека за грань жизни.
  Лет с десяти, осознав неизбежность смерти, от которой не удастся спрятаться под одеялом, я стала много думать о том, что будет с нами там, дальше. К счастью, тогда был жив дедушка, он-то и развеял мои страхи.
  Большая Дорога был великим шаманом, он рождался несколько раз. И в свой самый первый раз он был человеком, воином-койотом племени, жившего в горах севернее Чиуауа. Однажды в бою его убили, но он не заметил этого, встал и вернулся домой. Когда ему показалось странным, что жена и сын не смотрят на него и словно бы вообще не замечают, он вернулся обратно к ручью, где упал в последний раз, и нашел там свое тело.
  Потом он рождался рыбой, птицей и даже бизоном. "Рыбам нелегко живется, - рассказывал он, - потому что в ручьях им мало еды. Но они все равно веселые и много танцуют". Да, думала я, стать рыбой было бы неплохо. "Жить птицей было труднее из-за холодной зимы. Было мало корма, а на ночь вся стая набивалась в одно дупло. Когда я попадал вниз, то думал, что меня раздавят те, кто находился сверху". Мы с Анной никогда не выкидывали крошки и относили птицам остатки маисовой каши. "Быть бизоном было лучше всего, потому что мы не боялись холода и умели добывать корм из-под снега. Но нам всегда надо было быть начеку из-за охотников, которые могли подкрасться к нашему племени в любой момент". Теперь бизоны живут в заповедниках и питомниках, так что я их так и не увидела.
  Вот почему я выросла с уверенностью, что души людей, животных и птиц одинаковы. Различие заключается лишь в телах, которые мы получаем при рождении. И вдруг на тебе - душа человека может лишиться тела и неприкаянно шляться среди живых. Такие дела.
  Сейчас мне казалось, что я сплю и вижу странный сон. Главным было не заиграться по этим сонным правилам, а то можно и не проснуться.
  Мне был доступен простой и надежный способ вернуться в реальность. Я прошла на кухню. В воздухе висел запах горелого провода, и Анна пыталась ладошкой выгнать его в окно.
  - Что здесь произошло? - Поинтересовалась я просто, чтобы начать разговор.
  - Понимаешь, - объяснила сестра, - из нашего тостера вдруг вышел волшебный дым. А без волшебного дыма тостер не работает. Может быть, испечешь что-нибудь? - Она просительно заглянула мне в глаза.
  Ну что ж, корица и лимонная цедра у меня всегда в запасе имелись.
  Процесс вымешивания теста всегда успокаивал меня, как ничто иное. Растянуть податливую массу в длинную полосу, скатать рулетиком к себе, повернуть на девяносто градусов и повторить. И повторить. И повторить раз десять.
  Я убрала готовое тесто в миску, накрыла влажным полотенцем и поставила на подоконник. В запасе у меня было тридцать минут, следовало их чем-то занять.
  Ноутбук, подаренный мне на пятнадцатилетие, лежал на столе в моей комнате. Это была моя самая дорогая вещь. А еще две недели назад он стал моей связью с новым другом.
  Конечно, католическая школа Святой Троицы, где мне предстояло учиться, имела свой сайт. Здесь родители, учителя и ученики обсуждали текущие дела. Ученикам паролем для входа служил номер студенческого билета, он же давал им возможность обсуждать свои дела в чате, вдали от всевидящих взоров родителей и педагогов. До первой жалобы на грубость, естественно. Мне было любопытно, я и зарегистрировалась. Сама не знаю, почему, я взяла ник "Сова". Наверное, не хотела иметь ничего общего с Красотками, Пинки, Бэби и Секси, которыми так и кишел список пользователей.
  Первое сообщение пришло мне через три дня.
  Волк: Привет. Ты новенькая?
  Сова: Да. Привет.
  Ну, допустим, выяснить это было не трудно. Моя фотография уже красовалась среди учеников выпускного класса: длинноволосые блондинки, ослепляющие белозубыми улыбками и сиянием опушенных густыми ресницами глаз (самые лучшие искусственные ресницы делают из соболя, сообщила мне Анна); загорелые парни в футбольной форме с накладными плечами под сине-белыми свитерами. И я с перекинутыми на грудь черными косами и типично-койотско-невозмутимой физиономией.
  Фотография ВилдаванХорна вообще отсутствовала, и это дало мне кратковременную надежду, что он все-таки закончит школу где-нибудь подальше от меня, но еженедельные вечеринки в Логове явно говорили об обратном.
  Странные друзья появились у меня в Лобо-дель-Валле - элегантное привидение и любитель кино без лица и голоса вообще.
  Волк: Привет. Чем занимаешься?
  Сова: Думаю, стоит ли начинать смотреть новый фильм. У меня не так много времени.
  Волк: Что за фильм?
  Сова: "Горечь и сладость".
  Волк: Опять из страны Чосон? Ты знаешь, что ее еще называют Страной Утренней Свежести? Вот такое длинное название для такого маленького клочка земли.
  Сова: Я в курсе. Но, согласись, эти ребята мастера помахать ногами. И сцены боев поставлены не хуже, чем в Срединной Империи.
  Волк: А что, про любовь смотреть не нравится?
  Сова: Нравится, если снято по-умному.
  Волк: Это как?
  Сова: Ну, чтобы романические сцены занимали не больше пяти процентов от продолжительности фильма. Без учета прогона титров, конечно (смайлик). Главное, чтобы сцены были сильные. Тогда эмоциональный эффект сохранится на все время фильма и остальные сцены получат дополнительный смысл.
  Волк: Кажется, понял. Это как бросить камень на середину пруда...
  Сова: ...и смотреть как расходятся круги по воде. И покачиваются щепки, мусор и опавшие листья.
  Волк: Пожалуй, посмотрю тоже. Ты умеешь быть убедительной.
  Сова: Пока (смайлик).
  С моей подачи Волк уже посмотрел "Олд-бой", "Король", "Инсайдеры" и "Сочувствие господину Месть". Обсуждать с ним эти фильмы было двойным удовольствием.
  За ужином Анна заявила, что жизнь слишком коротка, чтобы откладывать десерт на потом, и притянула к себе всю тарелку. Чудом удалось отбить у нее несколько штук. Глядя на нас, мама только посмеивалась.
  - Ты куда-то собралась? - Спросила она после ужина, глядя, как я складываю выпечку в бумажный пакет.
  Теперь по вечерам мама отпускала меня без страха, и это был еще один бонус от моей белочки-Сэлели. С тех пор, как она среди ночи спрыгнула мне на подушку, пощекотала лицо пушистым хвостом, а затем свернулась клубочком в самом сердце, я нарадоваться на нее не могла.
  Зря я попыталась выйти через ворота усадьбы. Конечно, обе створки были распахнуты настежь, но в них постоянно въезжали и выезжали машины. Из окон, из люков на крыше выглядывали возбужденно галдящие подростки, еще не пьяные, но уже на взводе.
  - А кто это у нас тут такой хорошенький? - С подножки монструозного гелендвагена на полном ходу спрыгнула высокая фигура и по инерции пробежала несколько шагов по направлению ко мне. - Ты тоже получила приглашение?
  - Нет. - Отвечать мне не хотелось, но молчание могли расценить как провокацию. - И я уже ухожу.
  - Тогда за незаконное проникновение в Логово тебе положен штраф, маленькая. - Огромная темная фигура широко раскинула руки, словно загоняя меня за флажки. - Можешь отдать его мне.
  Я не могла сдержать ехидной улыбки. Этот переросток, хоть и большой и сильный, пытался изобразить из себя взрослого мужчину. Мне же он больше напоминал щенка леонбергера - непомерно большого, уютного и добродушного. Он собирался поймать белку? Ну, пусть попробует.
  - Оставь ее, Роб, - донеслось из-за спины. - Это моя прислуга. А ты, Покахонтас, передай на кухню, что нам нужны еще сэндвичи. И побыстрее, блять.
  Со стороны Логова к нам приближался ВилдванХорн. Я отступила в темноту, юркнула под защиту кустов и бесшумно вернулась к нашему дому. Попадаться на глаза хозяйскому сынку было не в моих интересах, это я уже поняла, так что сегодня ворота для меня можно было считать закрытыми.
  Ничего страшного, если считать, что по стенам я ходила, как по земле.
  *
  ВИЛД
  Пользуясь суматохой, пока парни разгружали ящики с пивом, я прошел по следу Покахонтас. Запах свежей выпечки отмечал линию ее передвижения, словно его нарисовали краской на земле. След привел к стене за гаражом.
  Подойдя почти вплотную, я поднял голову. Гладкий бетон почти в десять футов высотой, и никакой лестницы или, на худой конец, дерева, по которому она могла бы вскарабкаться наверх. О чем думала моя мать, связываясь с этими койотами?
  *
  ЛИНА
  Путь до Южного квартала можно было хорошо сократить, если перебраться через овраг и не тратить время на возвращение к мосту. Спуститься по почти отвесному склону, цепляясь за плети дикого винограда, перейти ледяной ручей, до колен подвернув штанины джинсов, почти на четвереньках влезть вверх по противоположному склону - и вот она, Бьютик-стрит.
  Земельные участки здесь были больше, чем на западе города, и все дома утопали в розовых кустах, а в задние двери днем и ночью стучались ветви яблоневых и вишневых деревьев. Откуда-то издали доносились звуки музыки, надрывались кузнечики, стараясь перекричать друг друга, сладким дурманом наплывал запах гниющих под деревьями яблок.
  Заслушавшись и замечтавшись, я не заметила, когда рядом на тропинке появился Алфредо.
  - Добрый вечер, - я улыбнулась бесшумной и бесплотной фигуре. - Как там миссис Кларк?
  - Вся в нетерпении, но ужасно волнуется. Думаю, она уже у Амнерис.
  - Тогда нам следует поспешить?
  - Не стоит. Мы и так будем вовремя. Давай лучше насладимся этим прекрасным вечером. Что у тебя в руках, кстати?
  Я приподняла руку, демонстрируя коричневый бумажный пакет:
  - Булочки с корицей. Разве ты не слышишь запах? - Мы незаметно перешли на "ты".
  - Нет, - вздохнул Алфредо. - К сожалению наши возможности в мире живых очень ограничены. Вот если бы она дотла сгорела еще в духовке, я смог бы оценить твою выпечку, юная леди.
  Не похоже, чтобы он шутил.
  - Каким образом? Не понимаю.
  Призрак расстегнул пиджак и сунул руки в карманы брюк. Он, как и я наслаждался нашей беседой:
  - Видишь ли, Лина, привидения могут получить доступ только к тем вещам, которые безвозвратно уничтожены в вашем мире. Так что самый лучший способ передать нам что-то материальное - просто сжечь эту вещь.
  - Действительно, как просто. То есть вы живете по совершенно иным физическим законам?
  - Насчет физических не уверен, - засомневался Алфредо. - Но могу сказать одно: мы действительно так сказать "живем" по каким-то законам. Просто никто из нас так и не удосужился их изучить. Взамен утраченного вместе с жизнью, мы получаем много нового, и, к стыду своему, признаюсь, очень быстро привыкаем ко всем этим приятным мелочам, как к само собой разумеющемуся.
  Беседа становилась все интереснее, и я невольно замедлила шаг:
  - К чему, например?
  - Ну, телепортация, например.
  - Вау! Всегда мечтала.
  - Не торопись, дорогая, - охладил он мой пыл, - всему свое время.
  Ой, точно.
  - А что еще?
  - Вакцина бессмертия. Беспроводная передача сознания и многое другое. Все это входит в, так сказать, социальный пакет каждого бестелесного призрака.
  - Насчет передачи сознания не поняла. Ты говоришь о том самом вселении в тело?
  - И об этом тоже.
  Я в который уже раз за сегодняшний день невольно передернулась.
  - Очень мило, что вы не злоупотребляете этой способностью.
  Алфредо на несколько секунд остановился, чтобы посмеяться от души. Его зубы, крахмальная манишка, выглядывающие из рукавов пиджака манжеты сорочки казались не просто белоснежными - они светились голубоватым светом. Я невольно залюбовалась - очень красиво.
  - Если бы ты знала, милая моя, насколько неприятны изнутри люди в подавляющем своем большинстве. Их души сидят, глубоко забившись в норы, как мыши, а все остальное пространство завалено всяким древним и грязным хламом. Детские обиды, стоптанная обувь, ворованные кошельки, пузырьки из-под лекарств, истыканные булавками тряпичные куколки. О Боже, даже использованные презервативы. Ох, простите, юная леди.
  - Ничего, - подбодрила я его. - В двадцать первом веке живем. Надевать резинку на банан нас учили еще в восьмом классе.
  Призрак снова замер посреди тропинке, повернув ко мне лицо с удивленно поднятыми бровями.
  - Неужели? Как интересно. - Пробормотал он. - Кажется, у нас с тобой будет немало тем для бесед.
  Я гостеприимно развела руками:
  - Пожалуйста. Отвечу на все твои вопросы. Но только... - меня поразило неожиданное открытие, - ... почему я до сих пор видела только тебя и миссис Кларк. Ведь в мире уже умерла тьма тьмущая людей?
  Если Алфредо и решил, что я пытаюсь поймать его на вранье, то виду не подал:
  - Знаешь, те, кто остался, не очень любят покидать кладбище. Там как-то уютнее: могилы, склепы... вокруг все свои, опять же.
  - А что с теми, кто не остался? - Зацепилась я за его слова.
  - Они переселяются в животных, растения. Даже в камни. Остаются, как правило те, кто не готов смириться со своей смертью. Или еще не поверил в нее. Дела, опять же, могут задержать.
  Удивительно. Значит, весь мир вокруг нас одухотворен, и не только живые существа обладают душой? Я с восхищением обвела взглядом камешки у тропы, заросли репейника возле пустыря, беленые известью стволы яблонь, голубые заборчики.
  - На Роузхилл я, пожалуй, самый непоседливый, - продолжал рассуждать Алфредо. - Но с годами тоже обзавелся своими привычками. Предпочитаю проводить время в синематографе и читальном зале. В чужую личную жизнь носа не сую, зато не могу отказать себе в удовольствии время от времени навещать постояльцев "Афинского центра психического здоровья". С психами не соскучишься, знаешь ли.
  "Афинский центр"? Что-то знакомое.
  - Это не там вплоть до 60-х годов проводились операции по лоботомии психически больным пациентам?
  - Именно! Доктор Уолтер Джексон Фримен был моим любимцем. - Щеки призрака даже порозовели от приятных воспоминаний. - Он лечил лунатизм вторжением в мозг пациента. Добивался выдающихся результатов. Ни один из его больных после полного курса лечения уже не способен был встать на ноги ни ночью ни днем.
  - Вот сволочь, - искренне возмутилась я.
  - Зато какая трудолюбивая! Больше двухсот операций провел лично! Прекратил только, когда я его самого ночами стал водить по коридорам лечебницы. Впрочем, как ему было не успокоиться, если оставшиеся десять лет жизни от спал, пристегнутый к койке полотняными ремнями.
  Итак, пора было подвести итоги. Что дал мне сегодняшний день? Я могу общаться с призраками. Они милые, воспитанные, застенчивые и немного опасные. И кто же одарил меня таким счастьем?
  Внезапный порыв воздуха приподнял прядки волос на висках. Большая ночная птица пронеслась мимо, чуть не коснувшись кончиками крыльев моего лица. Стало по-настоящему страшно.
  Не меньше минуты я стояла неподвижно, всеми силами сдерживая в себе желание заорать, броситься домой, прыгнуть на кровать и накрыть голову подушкой.
  Общение с умершими - великая Сила, которая требует великих жертв. Ее могут дать всего несколько животных. Змея, пума или рысь может потребовать взамен жизнь мужа или ребенка.
  Уитаке-Сова добрее, но девушкам с ней лучше не связываться. Она и сама была когда-то женщиной, к тому же очень красивой. И очень распутной. За что боги и превратили ее в сову. Говорят, ее и сейчас время от времени тянет поблудить. А еще у нее есть муж, очень ревнивый. Его зовут Бочико, и чаще всего он приходит в виде духа волка.
  Во что же я влипла? Если хоть раз приму помощь Уитаке, отказаться от Силы уже не смогу. Я уже готова была повернуть назад и со всех ног бежать домой.
  Но как же тогда миссис Кларк с ее сыном? Их очень жаль. И себя тоже. Чего взамен потребует от меня сова? Ой, мамочка, что мне делать?
  Новый порыв теплого ветра подтолкнул в спину. Я все еще стояла на месте упрямо наклонив голову, и тогда острые когти мягко, но ощутимо прошлись по моей спине. Вздрогнув, я повернула к калитке дома Љ35 и шагнула на мощеную старым кирпичом дорожку. Обратного пути не было.
  
  Глава 4
  ВИЛД
  Вечеринка катилась своим ходом, не требуя моего участия. Так уж повелось с начала лета, что я, Роб, Дик и Норт, именуемые в городе не иначе как Горячие Стволы, предпочитали проводить время в бильярдной, выходя к бассейну только для того, чтобы подыскать себе на сегодняшний вечер или телку или противника для Бойцовского Клуба. Или и то и другое.
  Судя по доносившемуся сверху хохоту и визгу угощения гостям хватало. Не только у бассейна, но и во всех комнатах первого этажа для них были оставлены ящики с пивом и пачки презервативов. Как известно, это только до четырнадцати лет инфекция распространяется воздушно-капельным путем. Дальше возможны варианты. Так что, как гостеприимный хозяин, я заботился о том, чтобы никто в моем доме не пострадал.
  - Принеси пива.
  Я протянул руку в пространство, не отрывая взгляда от экрана. Длинноногая девушка с блестящими каштановыми волосами, покачивая бедрами подошла вплотную и остановилась между моих широко разведенных колен. В ладонь опустилась запотевшая зеленая бутылка.
  Девушка смотрела на меня, ожидая новой команды. Я мотнул головой в сторону, давая ей знак отойти.
  - А тебе, Роб? - Она помахала в воздухе второй бутылкой.
  - У меня есть, - он поднял пластиковую бутылочку с водой. - Но ты можешь показать мне, как ты умеешь обращаться с... пивом.
  Телка сразу же порхнула к нему на колени и начала усердно облизывать стеклянное горлышко. Роб поощрительно поглаживал ее по спине, уже нащупывая застежку лифчика.
  - Пьешь воду? - Лениво поинтересовался я. - Решил удивить свою печень?
  Тот хмыкнул и сделал еще глоток.
  - Завтра вся команда сдает тесты на наркотики.
  Это была новость. Я взял пульт, чтобы нажать на паузу. На экране замер главный герой фильма, в фонтане жидкой грязи вырывающийся из-под земли.
  - Наркотики?
  Робин Келли был сыном шерифа Лобо-дель-Валле, и по этой причине знал обо всех криминальных событиях города не меньше мэра.
  - Ты ведь слышал, что ЭдуардоМартинес сбил сегодня какую-то черную старуху?
  - Но она вроде сама выскочила на красный свет. - Какое мне было дело до мертвых старух. - Причем тут наркотики?
  - Притом, что анализы берут у всех. Стандартная процедура. Эдуардо был под кайфом. - Ясно. Получив из лаборатории результаты, отец сначала позвонил сыну, а только затем тренеру команды. - Отец предупредил, чтобы я был осторожен.
  Похоже, я хорошо потрудился над своей репутацией. Думаю, шериф от удивления проглотил бы свой значок, если бы узнал, что наркота любого сорта в моем доме под строгим запретом. Только телки и слабый алкоголь. Нам хватало своей собственной дури.
  - Понятно.
  Я запустил фильм дальше. Косые ребята на экране продолжали старательно месить героя.
  Роб спустил девушку на пол, и теперь она, сидя у него между ног, возилась с пряжкой ремня. Я оглянулся назад. Дик с Нортом были заняты бильярдом, рядом с ними терлись еще три девушки в таких же коротеньких платьицах. ХилиХолбрук как то раз, хихикая, рассказала, что многие девочки специально копят деньги на дизайнерские платья для моих вечеринок или берут их напрокат.
  Учитывая, что получить приглашение в бильярдную считалось билетом в Высшую Лигу, телки на многое готовы были пойти. Поначалу, одурев от вседозволенности, мы даже устраивали секс-родео. Ставили девочек в круг и соревновались, кто продержится дольше. Или наоборот, скорее кончит. Единственной уступкой скромности были завязанные галстуком глаза. Девушка получала на память галстук и приятные воспоминания.
  Интерес к подобным развлечениям закончился быстрее, чем галстуки в гардеробной отчима. Дверь в бильярдную никогда не запиралась, и за все прошедшее лето спуститься вниз к Горячим Стволам не отказалась ни одна. И ни одна не ушла по собственному желанию.
  Именно поэтому они так быстро перестали меня интересовать.
  Сейчас все были заняты, и я мог спокойно досмотреть фильм до конца.
  Как и ожидалось, героя все-таки добили. Перед моими глазами в потоках ветра плыли ивовые ветви, звучала печальная мелодия.
  Мне приснился сладкий сон.
  И я плачу, потому что он никогда не сбудется.
  Роб откинул голову на спинку дивана и тихо застонал. Его девушка, улыбаясь, смотрела на меня снизу. Но если она надеялась, что я пожалею о своем отказе, то сильно ошибалась.
  Виски сдавила тупая боль. Для моего сегодняшнего настроения пиво не годилось. Нужно было или выпить что-нибудь покрепче или навестить старого друга. Разберусь по дороге, решил я, вставая с дивана и направляясь к лестнице наверх.
  В холле и у бассейна меня приветствовали, салютуя пивными банками и пластиковыми стаканчиками. Я тупо смотрел перед собой, избегая соблазна схватить за шиворот первого попавшегося и потащить его на Роузхилл.
  Тупые скоты. Если бы я сейчас воткнул свиную голову на палку (7) и поднял бы ее высоко в воздух, они пошли бы за мной толпой, гогоча и рыгая пивом. Так бы и вел их до самой глубокой расселины в горах. И дудочка Крысолова мне бы не понадобилась.
  Виски ждал меня в спальне. А мешок с песком в тренажерном зале. Оттуда через застекленную стену был виден фасад дома для прислуги. Я обошел бассейн и по огибающей Логово дорожке прошел в зал.
  Окно Покахонтас темнело, как черная дыра в моем сердце. Обычно она в восемь часов выходила на вечернюю пробежку и возвращалась до десяти. Потом долго сидела с зажженным светом. Я уже заметил, что девчонка много читает, и дворецкий дает ей книги из домашней библиотека.
  О"кей, я не возражал. Значит, у меня будет грамотная прислуга. А знание классической литературы не помешает ей мыть полы в моем доме.
  Где она шляется сегодня, черт ее побери?
  Не включая света, я подошел к набитому песком и опилками мешку, который крепился к свисающему с потолка ремню, до локтей поддернул длинные рукава майки, похлопал старого друга по потертому боку и сразу ударил левой.
  Где?
   Она?
   Шляется?
   Прав был, пожалуй, старый пердун-гангстер из фильма - прикончить свою заботу и ни о чем больше не беспокоиться. Сам не знаю зачем, я спросил ее о любви. Не похоже, чтобы эта тема ее вообще волновала, раз она сразу начала рассуждать о построении сюжета и эмоциональных акцентах.
  Ладно, если после месяца в Святой Троице Покахонтас не начнет щебетать об утюжках для волос и о том, как ужасно растолстела Дженнифер Лав Хьюитт, я, пожалуй, признаю за ней кое-какие гражданские права сверх положенных говорящей швабре.
  Я продолжал осыпать ударами мешок, выжимая из себя горечь и злость единственным доступным мне способом.
  Признаю, я был с детства пропитан горечью насквозь. Зато она присыпана сахарной пудрой невинности. Достаточно будет одной капли моего яда, чтобы отравить ее сладость навсегда. Однажды я так и сделаю.
  Никто не избежит правосудия человека, которого предали - ни те, кто причастен к этому напрямую, как моя мать и отчим, ни та, кто прикоснулась к моей тайне случайно. Аделина Гарсия.
  Моя Покахонтас.
  Моя собственность.
  Моя вещь.
  А перед их смертью я спрошу каждого... каждого, блять: зачем вы меня таким сделали? Вот только пиджак на красной шелковой подкладке, как у того косого парня, одевать не буду.
  Задыхаясь от напряжения, я повис на мешке с песком. Я всегда так делал, когда мир начинал раскачиваться так, что невозможно было устоять на ногах. С десяти лет он был моим самым надежным якорем.
  Пять минут, чтобы отдышаться, затем снять мешок с крюка и снова в хорошем темпе:
  Мешок на грудь - жим. Мешок на грудь - жим.
  Мешок на плечи - присел. Встал - присел. Встал - присел. Присел - встал на дрожащих от напряжения ногах.
  Если бы не Стивен Коннели, своего первого человека я убил бы лет в двенадцать. Потому что тренироваться в десять начал только для того, чтобы научиться убивать.
  Благодаря его выучке я научился ждать, чтобы однажды дождаться своего часа. А пока...
  - Почему вся морда в синяках?
  - Так коридор был узкий. Не смогли разойтись.
  - Ты что, не смог сдачи дать?
  - Так это мне сдачи давали!
  - Ну тогда ладно. И все-таки последнее слово должно быть за тобой. Обратка всегда должна быть жестче наезда. Усек?
  - Усек.
  - Тогда чего вылупился? Иди исполняй.
  - Разрешите бегом, тренер?
  - Разрешаю.
  Снова мешок на плечи. Поворот вправо- влево. Вправо-влево.
  Деньги мне достались от предков. За здорово живешь, просто по праву рождения. Этими деньгами были оплачены знания, полученные в привилегированной частной школе. Школе-интернате, блять, куда меня сослали в десять лет.
  Единственным моим личным достижением стали победы в боях без правил. Все, чего я добился в "клетке" (8), было заработано моим собственным потом и кровью. И кровью моих противников. Ее я никогда не жалел. А дополнительным бонусом стало разрешение тренера драться на улицах. Но только в кварталах, где живут ягуары и шакалы. Тогда, четыре года назад я даже не задумывался, была ли то школа сражений или школа жизни.
  - Запомни, щенок, благородство существует только до первой плюхи. Получил, и сразу автоматически отключай. В драке самая эффективная тактика, та что подлее. Можешь плакать, унижаться, падать на колени. Да хоть обосрись, только бы тебя перестали воспринимать всерьез. Кстати, с колен бить по яйцам удобнее всего. Усек?
  - Усек.
  - Тогда приступай.
  - Что, обосраться?
  - Покажи испуг, дебил. Падай на колени и бей двойку. Не так, бля! Он от твоей зверской морды сразу отскочит. И тебе же по чавке с ноги зарядит. Давай еще. Еще! Еще, тупица. Лорда Байрона про себя читай, а лицо нужное мне сделай!
  
  Вдалеке над кустами жасмина вспыхнул свет в окне Аделины. Я сбросил мешок на пол и без сил повалился на него.
  
  
  (1) Свиная голова, насаженная на кол - образ Зла в романе У. Голдинга "Повелитель мух"
  (2) Клетка - огороженная металлической сеткой площадка для боя по
  правилам ММА
  Глава 5
  ЛИНА
  Договориться с Амнерис оказалось проще, чем мы с Алфредо ожидали. Переведя взгляд с раздраженного и растерянного мистера Кларка на меня, а затем на лежащую посередине стола записку, она величественно кивнула головой, откинулась на спинку стула и закрыла глаза.
  В ту же секунду миссис Кларк бросилась к гадалке и растворилась в ее теле. Рот Амнерис приоткрылся, но я, как ни всматривалась, не могла заметить, чтобы губы или язык за ними шевелился. Даже мне на мгновение стало жутко, чего уж говорить о мистере Кларке - он упал в обморок.
  Пришлось побрызгать его водичкой и аккуратно похлопать по щекам. Вся эта суета выпала на мою долю, потому что Амнерис сидела неподвижно, а Алфредо тихо посмеивался, наблюдая за нами со стороны.
  - Не прикидывайся нежной девицей, старый ты болван. У меня к тебе срочное дело.
  Да, это точно был голос миссис Кларк, только теперь слышать его могла не я одна, а все присутствующие. Следующие полчаса мистер Кларк сидел смирно, только таращил глаза и беззвучно повторял слова, вылетающие из неподвижного рта Амнерис.
  - Ты нашел запеканку, как я тебе написала?
  - Д-д-да.
  - Надеюсь, разогрел?
  - Н-н-нет.
  - Бен, - я прикрыла глаза и очень ясно представила себе строгое лицо Эйбелин. - Еду надо греть. Ты уже не мальчик, чтобы питаться холодным мясом с овощами. Понял? И не забывай про свой гастрит.
  - П-п-по...
  - Ну, ладно. А книгу Минни Джексон отнес?
  - О-о-о...
  - Она уже знает, что я умерла?
  - З-з-зна...
  - Да что же это такое! - Вдруг рявкнула неподвижная Амнерис. - Хватит заикаться! Возьми себя в руки. Вспомни: когда ты полез за соседской кошкой в горящий дом, даже не икнул ни разу. Ну, умерла. Ну, бывает. Это же не причина сходить с ума.
  Слезы хлынули из глаз мистера Кларка, и он сразу стал похож на черного кролика.
  - Эйби, я и подумать не мог, что все закончится так внезапно. Как же я буду один? Я хочу к тебе, Эйби.
  - Еще чего, - возмутилась Эйбелин. - Сейчас даже не думай. Тебе надо заняться моими похоронами. Мне обязательно надо попасть на Грин-рэвин. Нью Семетри категорически не подходит. Категорически, слышишь меня, Бен?
  - Я хочу к тебе, - повторил несчастный Бенджамен.
  Мистер Кларк плакал, Амнерис не шевелилась, миссис Кларк злилась. Как-то все не складывалось.
  - Что делать, Алфредо? - шепнула я.
  - Право, не знаю. В мое время шакалы очень рано женились. Случалось, у них к двадцати годам было уже по двое детишек. Может быть, он просто не умеет жить без семьи?
  - Миссис Кларк, у вас есть еще дети? - Осторожно поинтересовалась я.
  - Нет, - донеслось со стороны Амнерис вместе с тяжелым вздохом.
  Бенджамен зарыдал еще горше.
  - А какая-нибудь одинокая родственница, которая могла бы помочь на первых порах?
  - Тоже не-е-е-т. Разве что... Бен... Бен!
  - Что?
  - Что сказала Минни, когда ты отдавал ей книгу.
  - Что очень сочувствует. Что у нее прямо сердце разрывается, как подумает, что ты, бедняжка, лежишь сейчас в морге.
  Большой клетчатый платок мистера Кларка уже можно было выжимать двумя руками.
  - И все?
  - Еще пригласила на чай.
  - И ты пошел? - В голосе Эйбелин явно звучали ревнивые нотки.
  Бенджамен торопливо затряс головой.
  - Нет, что ты! Как я мог? Ведь ты сейчас лежишь там... У меня тоже сердце разрывается, между прочим.
  - Слушай меня, Бен. Завтра ты пойдешь в кондитерскую миссис Адамс и купишь шоколадные профитроли. - Чувствовалось, что Эйбелин в полной мере осознает величие своего благородства. - И в пять часов ровно постучишь в двери Минни Джексон.
  - Ох.
  - И будешь пить с ней чай.
  - Ох.
  - И вообще теперь будешь делать все, что скажет Минни Джексон, черт бы ее побрал! Я передаю тебя в хорошие руки, так что не спорь.
  Мистер Кларк сокрушенно, но упрямо покачал головой.
  - Я добрый христианин, Эйби. Как я могу, ведь тебя еще даже не похоронили.
  - Вот Минни и похоронит, раз ты такой размазня. А поженитесь через год. Уверена, - голос Эйбелин сочился ехидным ядом, - она закажет себе розовое платье и шляпу размером с футбольное поле. Она давно на тебя засматривается, Бен. С тех самых пор, как овдовела. Все время повторяла, какой ты видный мужчина, старая греховодница.
  Мне казалось, что мистер Кларк ничего не слышит из-за своего горя, но тут он неожиданно выпрямился. Приосанился даже.
  - Да?
  - Да! - Чувствовалось, что терпение миссис Кларк уже на исходе. - И про пуговицу на синей рубашке ей скажи. И про кладбище не забудь.
  *
  Закрыв дверь дома, я присела на деревянную ступеньку. По высеребренной луной дорожке, слегка пошатываясь от обилия впечатлений, брел мистер Кларк. Отстав на несколько шагов, его провожала заботливая Эйбелин. Не хотелось им мешать.
   Рядом, привалившись плечом к столбику террасы, стоял Алфредо. Снова кузнечики, запах яблок и звездный свет. И никому нет дела, что миссис Кларк сейчас очень тоскливо и одиноко в холодильной камере морга больницы святого Луки.
  За моей спиной хлопнула дверь, затем скрипнуло кресло-качалка.
  - Я все слышала, - сказала Амнерис.
  - Удивительно, правда?
  - Удивительно, что это все-таки случилось со мной, - тихо согласилась она.
  
  АМНЕРИС
  В пять лет маленькая Амнерис была уверена, что мама с бабушкой и прабабушкой просто играют в смешную игру, когда зажигают свечи, смотрят в большой хрустальный шар и говорят чужими голосами.
  В пятнадцать, юная мисс Ленорман окончательно убедилась, что у матери с бабкой точно поехала крыша.
  В двадцать пять потомственная гадалка и прорицательница окончательно и бесповоротно поняла, что природа наконец-то решила отдохнуть, и знаменитый род мудрых женщин Ленорман прервется именно на ней.
  Убедившись, что дочь не способна услышать из-за грани жизни даже комариного писка, мать, единственная из оставшихся к тому времени в живых родственниц, стала заговаривать о том, что раз уж так получилось, ничего не поделаешь. Лучше бы Амнерис подыскать себе хорошего мужа и жить как все.
  Как все?
  Как все!?
  Этого гордость Амнерис вынести не могла. За последние десять лет она в совершенстве освоила гадание на картах Таро, на кофейной гуще, на воске, даже составление гороскопов, и, незаметно для себя став внимательным и зорким психологом, с успехом морочила голову всем олухам, не способным разглядеть, что настоящей искры в ней так и не затеплилось.
  И вот, когда она уже перестала надеяться, чудо свершилось. Ей в руки упала звезда с неба. И звезду эту звали Аделиной.
  Пусть сама Амнерис не способна слышать мертвых, но тем не менее чужая душа в нее вселиться могла. Все же остальное было лишь делом техники.Главное - не упустить свой шанс прямо сейчас.
  Гадалка расправила складки широкого балахона и положила украшенные браслетами руки на подлокотники кресла.
  - Красивые браслеты, - заметила Лина.
  Ясное дело. Девушка глаз с них не сводила, как только переступила через порог.
  - Это талисманы, - пояснила Амнерис. - Койотские. Подлинные.
  Считая себя саму фальшивкой, она компенсировала ощущение собственной неполноценности настоящими древними артефактами. Впрочем, ее тут же разочаровали.
  - Вижу, - невозмутимо ответила Аделина. - Но они неправильно отреставрированы. В нынешнем состоянии от них больше вреда, чем пользы.
  Рука Амнерис сама потянулась стащить с запястья самый крупный - из резного перламутра и обсидиана - но она заставила себя остановиться.
  - И что же с ними не так?
  Девушка подошла ближе и уселась рядом с креслом прямо на доски террасы, по-койотски поджав под себя ноги.
  - Если на обратной стороне перламутрового диска нарисована гора, - тонкий палец начертил в воздухе треугольник, - то амулет был создан для концентрации в теле человека Силы и Жизни. Его делают для тяжело больных, чтобы лечение продвигалось успешно.
  Амнерис все-таки сняла браслет и заглянула внутрь.
  - И что дальше?
  - Черные бусины дарят духам, когда просят о смерти. Например, чтобы убить в сражении больше врагов. Или когда наводят порчу. Скорее всего, их использовали, чтобы починить браслет. И делали это без знания законов маниту. Можно?
  Связка бусин легла в ладонь Лины. Девушка медленно провела кончиками пальцев сначала по черным бусинам, потом по белым. И вздрогнула.
  
  ЛИНА
  Талисман был еще жив. Он работал, правда, совсем неправильно. Белая кость и перламутр, как и должны были, излучали тепло, но прикосновение к обсидиану вызывало очень неприятное ощущение. Словно тебя за палец хватает черный рот и пытается всосать в себя с такой силой, что даже ноготь тянет.
  Я отложила опасную вещь в сторону и вытерла ладони о джинсы.
  - Не советую носить его часто. Может заболеть голова. Или даже пойдет носом кровь.
  Амнерис нахмурилась и стащила с рук все остальные побрякушки. Похоже, эти ощущения были ей знакомы.
  - А ты могла бы его починить?
  Я? Пожалуй, могла бы. Мне было двенадцать лет, и я уже могла держать пост, когда дед передал мне двадцать своих песен. Мы четыре дня сидели на выступе скалы, позволяя себе только глоток воды время от времени, и молились Гитче Маниту, чтобы он позволил деду передать мне немного своей мудрости. Когда небо перед моими глазами потемнело, в ушах раздалась Песня пейотля (9):
  О, Небесный Отец,
  Благослови нас, своих детей
  Сидящих вокруг
  Белой, как кость, луны
  Дед, правда, несколько смутился, но сказал, что раз духи хотят, чтобы мы начинали обучение с пейотля, значит, так тому и быть. Двадцать песен, восемьдесят вариантов их сочетаний. Исполнение некоторых занимало часа три, причем нельзя было ошибиться ни в одном слове. Духи могли счесть оскорблением нарушения порядка пения и даже запинки и паузы. Толку от таких церемоний не было бы никакого. В худшем случае можно было навредить и своим соотечественникам и себе.
  Рука, не повинуясь моей воле, сама потянулась к браслету и коснулась его. Черная бусина сжалась от прикосновения пальцев и лопнула, словно ягода ядовитого черного паслена.
  - Да, смогу. Но мне будут нужны новые бусины. И вы должны будете мне заплатить.
  Слова об оплате я произнесла без малейшего смущения. Шаман всегда получал плату - и за молитвы и за амулеты. Так хотели духи, и часть вознаграждения всегда отдавалась им.
  - Пятьдесят процентов с продажи. Идет?
  С продажи? Если амулеты будут продаваться, значит, у меня появится постоянный заработок. То есть мне не придется снова подрабатывать в забегаловках или развозить почту?
  Я растерянно посмотрела на Алфредо. Еще никогда в жизни мне не приходилось назначать цену за свой труд.
  - Что-то уж очень она покладистая, - высказал он свое мнение. - Сделай вид, что сомневаешься. Пусть еще накинет.
  Я вздохнула.
  - Материалы, естественно, за мой счет, - поспешно добавила Амнерис.
  - Хорошо. Договорились.
  Трудно не согласиться, если все равно придется. Мы пожали друг другу руки.
  - И у меня еще одна просьба. Личная. - Амнерис наклонилась ко мне ближе и заглянула в глаза. Она очень беспокоилась, даже придержала мои пальцы в своей ладони.
  - Да?
  - На Роузхилл похоронены мои родственницы. Склеп семьи Ленорман. Западная сторона, пятая аллея.
  - Кажется я знаю, - подал голос Алфредо. - Та еще развалюха, честно говоря.
  - Не называй дом мертвых развалюхой, - пробормотала я, на секунду забыв, что Амнерис его не слышит.
  Зато меня она слышала прекрасно. Как я потом поняла, у нее всегда ушки были на макушке. Пришлось пояснить:
  - Это Алфредобла-бла-блаФернандез. Призрак с Роузхилл. Он поможет мне найти ваших родственниц.
  - Еще один призрак? - Амнерис выкатила свои и без того немаленькие глаза, а Алфредо вежливо поклонился. - Мужчина? Симпатичный?
  И поправила локон у виска. Кажется после сегодняшнего знакомства с миссис Кларк и ее вдовцом, она решила не удивляться более ничему. И правильно.
  Я окинула представительную фигуру в черном костюме внимательным взглядом. Золотистый загар, широкие черные брови. Орлиный крупный нос, полные, красиво вырезанные губы - два из пяти внешних признаков сексуальности мужчины (как я вычитала в журнале "Космополитен") были налицо.
  - Ну, очень неплохо... - Алфредо самодовольно улыбнулся, - ... для его возраста.
  Алфредо насторожился.
  - А сколько ему?
  - Не меньше ста двадцати по моим подсчетам.
  Амнерис звонко расхохоталась. Алфредо было надулся, но не выдержал и тоже рассмеялся.
  - Прекрасно. Тогда я попрошу тебя, Лина, и твоего очаровательного друга навестить моих старушек. Если они не покинули наш мир, передайте, что я очень скучаю. Может быть, навестят меня, если будут не очень заняты.
  *
  Идти на кладбище прямо сейчас не хотелось. Алфредо согласился со мной, туманно намекнув на собрания некоего Бойцовского клуба, который регулярно проводит свои заседания в Ведьмином Кругу как раз в западной части Роузхилл.
  - Я тебе потом расскажу, Лина. Это зрелище не для юной леди.
  Ну и ладно. Я пошла домой.
  Не собираясь рисковать, снова перелезла через забор поместья в самом неосвещенном месте. Моя белка только порадовалась возможности размяться. Желая ее побаловать, я и в свою комнату на втором этаже тоже влезла по стене.
  Одежда и сумка на завтра уже были приготовлены. Оставалось быстренько пройти ежевечерний ритуал: почистить зубы, переплести на ночь косы, проверить почту.
  Подняв крышку ноутбука, я не удержалась и все-таки заглянула в чат. Ура! Есть сообщение.
  Волк: Хороший фильм. Понравился. Только причем здесь любовь?
  Сова: Думаю, она послужила спусковым механизмом. Запустила процесс изменения в ГГ.
  Волк: Типа он стал лучше и добрее? Что-то не заметил.
  Сова: Нет. Но он стал сам решать, что правильно, а что нет.
  Волк: За что и поплатился.
  Сова: Да.
  Монитор слегка потускнел. Волк или ушел спать или думал. Я натянула пижаму и ушла чистить зубы. Выйдя из нашей общей с сестрой ванной, обнаружила, что мне ответили.
  Волк: А почему ты решила, что он вообще ее любил?
  Сова: Он подарил ей красную лампу.
  Волк: И все?
  Сова: Наверное, режиссер решил, что этого достаточно. Пока.
  Уже уплывая в сон, я подумала: если мой второй маниту птица, как же я буду спать? А вдруг совсем улечу во сне? Словно в подтверждение моих мыслей потолок начал плавно приближаться и завис в нескольких дюймах от кончика моего носа. Я повернула голову и посмотрела вниз.
  Внизу под лоскутным одеялом свернулось клубочком мое тело. Одна коса свешивалась вниз и почти касалась пола. Теплый ветерок пошевелил занавеску на окне. Полететь? Нет, пока не надо.
  Я улыбнулась и рыбкой нырнула обратно в уютную и теплую темноту.
  
  (1) Пейотль - североамериканский кактус, содержащий мескалин, вещество, имеющее галлюциногенные свойства.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"