Гэблдон Диана : другие произведения.

"Шотландский узник" Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  ЧАСТЬ II
  ФОРС МАЖОР
  Глава 7
  "ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК УСТАЛ ОТ ЛОНДОНА, ОН УСТАЛ ОТ ЖИЗНИ"
  Солдаты дали ему вполне справный плащ и кормили в тавернах и гостиницах, равнодушно толкая ему через стол миску и ложку, не обращая на него внимания во время разговоров, но бросая мимолетные острые взгляды, чтобы убедиться, что он ничего не затевает. Чего они опасаются, спрашивал он себя. Если бы он хотел сбежать, это проще было бы сделать в Хелуотере.
  Он ничего не узнал из их болтовни, которая состояла в основном из полковых сплетен, непристойных замечаний в адрес женщин и грубых шуток. Ни слова о пункте назначения.
  На второй остановке ему дали вина, недурного вина. Джейми пил его осторожно; он много лет не пробовал ничего крепче эля, и густой аромат впитался в небо и легким туманом заклубился у него в голове. Солдаты разделили с ним три бутылки, и он радовался замедлению бешено мчащихся мыслей, когда алкоголь просочился в кровь. Мысли не принесут ему ничего хорошего, пока он не знает, о чем думать.
  -О носороге, - сказала Клер, глухо фыркнув в его волосы на груди. - Ты когда-нибудь его видел?
  -Видел, - ответил он, удобнее уложив ее голову на своем плече. - В зоопарке у Людовика. Да уж, его так просто не забудешь.
  Внезапно она исчезла, оставив его тупо глядеть на дно стакана. Это произошло на самом деле, или память сыграла с ним свою шутку? Или его жажда то и дело заставляла ее образ на короткое мгновение ярко вспыхнуть в его сознании, оставляя его затем в тоскливом отчаянии, но странно утешенным, словно она сама мимолетно коснулась его.
  Он заметил, что солдаты перестали болтать и уставились на него. И что он улыбается. Он посмотрел на них поверх стакана, не меняя выражения лица. Они нехотя отвернулись, а он вернулся к жене.
  *
  Его действительно везли в Лондон. Он старался не глазеть по сторонам, он знал, что солдаты подсматривают за ним, незаметно ухмыляясь. Они ожидали, что он будет ошеломлен, и он не хотел доставить им такое удовольствие, хотя, действительно, был ошеломлен.
  Так вот каков Лондон. Он вонял, как любой другой город, грязью узких переулков, помоями, копотью дымоходов. Но у каждого большого города есть своя душа, и Лондон в этом отношении сильно отличался от Парижа и Эдинбурга. Париж был скрытным и самодовольным; Эдинбург деловитым и по-купечески солидным. Но этот город... Под шумом и суетой муравейника ощущались могучая подземная пульсация, словно мощь этого места вот-вот вырвется наружу, выплескиваясь на сельские пригороды, на весь мир. Его кровь забурлила, несмотря на тревогу и зубодробительную тряску.
  Якобитские солдаты говорили о Лондоне в начале компании, когда они одерживали победу, и Лондон казался доступным, как слива на ветке. Простодушные сказки - почти никто из них не видел городов, пока они не добрались до Эдинбурга. Рассказывали о золотых вывесках над тавернами, об улицах, по которым, как вши, снуют позолоченные кареты...
  Он вспомнил Мурдо Линдсея с выпученными глазами описывающего пьянство в рабочих кварталах, где бедняки в подвалах заглушали свои страдания голландским джином.
  -Они пью целыми семьями по несколько дней, - восклицал Мурдо, - напиваются вусмерть! Если там даже бедняки могут себе позволить пить несколько дней подряд, что же говорить о богачах?
  Тогда он усмехнулся, его это позабавило. Сейчас он усмехнулся с горечью.
  Когда наступление захлебнулось, когда армия, дрожа от холода разбила лагерь в Дерби, когда командиры никак не могли решить, выступать им или нет, солдаты по-прежнему говорили о Лондоне. Но теперь они говорили не о золотых вывесках и голландском джине. Они шептались о виселицах и о знаменитом мосту, где выставляют головы предателей. О Тауэре.
  Эта мысль повергла его в растерянность. Иисусе, неужели его везут туда? Он был осужденным предателем, хотя и условно-досрочно освобожденным в последние четыре года. Он был внуком лорда Ловата, который встретил свою смерть в одном из дворов этого самого Тауэра. Он не любил деда, но перекрестился и прошепталпод нос:
  -FoisairAnam. Покойся с миром.
  Интересно, на что похож этот чертов Тауэр? Он попытался представить его, хотя, Бог знает, что ему преподнесет реальность. Он должен быть высоким, хотя, все замки высокие. Он был бы предупрежден, если бы видел его раньше. Он был бы готов.
  Готов к тюрьме? Мысль об узких и холодных камерах, где пройдут месяцы и годы его жизни, заставила сжаться сердце. И Уильям. Он больше никогда не увидит Уильяма. Лучше бы они его убили. Сейчас это было его единственной надеждой.
  Но почему? Неужели его условно-досрочное освобождение отменено? Тот последний ужасный разговор с Джоном Греем... Он непроизвольно сжал кулаки, и один из солдат тяжело уставился на него. Он с усилием разжал руки и затянул их под полы плаща, вцепивших в бедра с такой силой, что должны были остаться синяки.
  Он не видел Грея и ничего не слышал о нем с того самого дня. Что, если он затаил на него злобу и наконец решил расквитаться с Джейми Фрейзером раз и навсегда? Это было наиболее вероятное объяснение тем непростительным вещам, что были сказаны с обеих сторон. Хуже того, они оба имели ввиду именно то, что говорили, и они оба знали это. Горячая кровь не могла оправдать его, хотя честно говоря, он был абсолютно хладнокровен, и...
  Он увидел. Он задохнулся, не успев совладать с собой, хотя знал, что солдаты прервали разговор и смотрят на него.
  Это должен был быть Тауэр. Джейми достаточно хорошо знал, как выглядят тюрьмы. Высокие круглые башни над мрачной высокой стеной, широкий и грязный поток, несущий свои воды сквозь железную решетку. Ворота предателей? Он слышал о них.
  Все они ухмылялись, злобно наслаждаясь его страхом. Джйеми с трудом сглотнул и напряг мышцы живота. Они не увидят его страха. У него осталась только гордость, но ее было достаточно.
  Но повозка не свернула с дороги. Она проплыла мимо окруженных рвом башен, лошадиные копыта стучали по мостовой, и он благословил этот звук, потому что он заглушил мучительный вздох, вырвавшийся из его груди. День был прохладный но его рубаха была насквозь мокрой от пота, и он заметил, как солдат морщит нос, искоса поглядывая на него. Это был запах страха, он и сам его чувствовал. Могло быть хуже, дружок, подумал он, холодно встретив его взгляд. Я мог бы наложить в штаны, и ты нюхал бы мое дерьмо всю дорогу.
  Потратив не меньше часа времени, чтобы пробраться сквозь неразбериху пешеходов, телег, карет и лошадей, толпившихся на узких улочках, они наконец остановились перед массивным домом, который стоял за оградой на краю большого парка. Джейми с удивлением огляделся. Он ожидал, что его доставят если не в Тауэр, то в другую тюрьму. Кто живет в этом чертовом доме, и зачем его сюда привезли? Солдаты ничего ему не говорили, и он не хотел их спрашивать.
  К его изумлению его провели по мраморным ступеням ко входной двери, где все остановились и стали ждать, пока лейтенант стучал молотком в дверь и разговаривал с дворецким. Дворецкий был маленьким, аккуратным человечком, который сначала поморгал, глядя на Джейми, словно не верил своим глазам, а затем повернулся к лейтенанту, пытаясь спорить с ним.
  -Его светлость приказал мне привезти его, и я его привез, - сказал лейтенант нетерпеливо. - Впустите нас!
  Его светлость? Герцог? Что, черт возьми, нужно от него герцогу? Единственный герцог, которого он знал, был... Боже... Камберленд? Его сердце подпрыгнуло к горлу, он попытался дышать ровнее. Он только раз видел герцога Камберленда, когда его самого после Куллодена везли в телеге, скрытого под слоем сена. Телега объезжала лагерь высших чинов, и он успел заметить большую палатку, перед которой сидел человек, раздраженно обмахиваясь от облака дыма обшитой золотым галуном шляпой. Дыма горящих тел погибших якобитов.
  Он почувствовал толчок, и удивленно взглянул на солдата. Он замер, спрятав кулаки, но холод и страх исчезли, сгорели в пламени ярости, который внезапно вспыхнул в его душе, заставив выпрямиться и расправить плечи.
  Его сердце болезненно билось, прощаясь со всеми любимыми людьми. Кончатся долгие дни выживания, у него была цель, и ее свет звал за собой.
  Дворецкий отступил, не соглашаясь, но не в силах противостоять. Так, хорошо. Все, что ему требовалось, это вести себя осмотрительно, пока он не увидит герцога. Он быстро сжал пальцы левой руки. Там должен быть нож для бумаги, что-то еще..., это не имело значения.
  Лейтенант кивнул головой, и он сделал шаг вперед, прежде чем солдаты успели взять его за руки. Он увидел, как взгляд дворецкого опустился к его ногам, губы искривились в презрительной усмешке. В коридоре приоткрылась дверь и мелькнуло женское лицо. Она заметила его, ахнула и закрыла дверь.
  Он бы переобулся, если бы ему дали время. Он не хотел ни пачкать дом, ни выглядеть варваром, каким его здесь считали. Солдаты подтолкнули его вперед, стоя по обе стороны от него, и ему еще меньше хотелось, чтобы его тащили силой, поэтому Джейми пошел, оставляя на полированном полу коридора пыльные следы и сухие ошметки навоза и грязи.
  Дверь в комнату была открыта, и они сразу вошли. Он быстро окинул ее взглядом, оценивая расстояние, ища, что может послужить оружием, и после этого долгого мига его глаза встретились с глазами человека, сидящего за столом.
  Несколько секунд его разум отказывался осознать реальность, он моргнул. Нет, это был не Камберленд. Даже прошедшие годы не смогли бы превратить жирного немецкого герцога в худощавого мужчину, хмуро глядящего на него через столешницу.
  -Мистер Фрейзер.
  Это был не совсем вопрос, и этого было недостаточно для приветствия, хотя мужчина вежливо наклонил голову. Джейми тяжело дышал, словно пробежал целую милю, его руки слегка сжимали бедра, пытаясь унять гнев, которому сейчас не было выхода.
  -Кто вы? - грубо спросил он.
  Человек за столом остро взглянул на лейтенанта.
  -Разве вы не сказали ему, мистер Гаскинс?
  Гаскинс. Было незначительным удовольствием узнать имя этого факера. Гораздо приятнее было видеть, как он сначала вспыхнул, а потом побледнел.
  -Я...эээ... нет, сэр.
  -Оставьте нас, лейтенант. - Человек не повышал голоса, но его слова резали, словно бритва.
  Это солдат, подумал Джейми, я могу с ним справиться. Но что ему надо?
  Мужчина поднялся, не обратив внимания на поспешный уход лейтенанта Гаскинса.
  -Приношу свои извинения, мистер Фрейзер, - сказал он. - С вами дурно обращались в дороге?
  -Нет, - автоматически ответил он, вглядываясь в лицо перед собой. Оно было удивительно знакомо, но он мог поклясться, что не знает этого человека. - Зачем я здесь?
  Человек глубоко вздохнул, его лоб немного разгладился, и Джейми увидел перед собой правильные черты красивого, несколько изможденного лица. Он ощутил толчок в грудь.
  -Иисусе, - сказал он. - Брат Джона Грея. - Он судорожно вспоминал это имя, и нашел его. - Лорд... Мелтон. Иисус Христос.
  -Ну, да. - ответил мужчина. - Хотя я больше не ношу этот титул. После нашей последней встречи я успел стать герцогом Пардлоу. - Он криво улыбнулся. - Это было довольно давно. Прошу вас, садитесь, мистер Фрейзер.
  
  Глава 8
  ДОЛГ ЧЕСТИ
  Он был настолько потрясен, что продолжал стоять неподвижно, бессмысленно глядя перед собой. Мелтон-Пардлоу оглядел его сверху-вниз, задумчиво сведя брови над переносицей.
  Опомнившись, Джейми резко сел, чувствуя, как позолоченный стул непривычно прогнулся под ним. Пардлоу тоже сел и, не отрывая глаз от лица Джейми, крикнул:
  -Пилкок! Ты мне нужен.
  Это произвело должный эффект, Джейми не оглянулся посмотреть на лакея, но услышал за спиной почтительное "Ваша светлость?".
  -Принеси нам виски, Пилкок, - сказал Пардлоу, все еще всматриваясь в Джейми, - и печенье, нет, не печенье, что-нибудь посущественнее.
  Пилкок издал вопросительное мычание, в результате чего герцог раздраженно посмотрел за спину Джейми.
  -Откуда мне знать? Мясной пирог, остатки жаркого, жареного павлина, Бога ради. Спроси Кука, спроси свою любовницу.
  -Да, ваша светлость.
  Пардлоу покачал головой и снова посмотрел на Джейми.
  -Надо ли вам напомнить? - Спросил он совершенно спокойным тоном, словно возобновил прерванный разговор. - Я хочу сказать, вы вспомнили меня?
  -Я вспоминаю.
  Он вспоминал, и это воспоминание рассердило его так же, как явление Пардлоу вместо герцога Камберленда. Он вцепился в сиденье стула, сопротивляясь своей памяти.
  Прошло два дня после битвы, и жирный дым горящих тел уже расползался над болотами, просачиваясь в дом, где укрылись раненные якобитские офицеры. Они вместе прошли поле боя, окровавленные, замерзшие, спотыкающиеся... помогая друг другу, волоча друг друга к временному и иллюзорному убежищу.
  Он понимал всю его иллюзорность. Только-только очнувшись на поле, он был убежден, что уже мертв, что все кончено - боль, горе, борьба. Придя в себя, он обнаружил упавшего на него мертвого Джека Рэндалла, тяжестью своего тела перекрывшего кровообращение в раненной ноге, спасшего его от кровотечения для жестокой смерти в плену, последнего унижения.
  Друзья нашли его, заставили подняться на ноги, привели в дом. Он не протестовал; он видел, что осталось от его ноги и знал, что долго не протянет.
  Дольше, чем он думал; это были два дня боли и лихорадки. Когда пришел Мелтон, его друзья были расстреляны один за другим, а его отправили домой, в Лаллиброх.
  Он взглянул на Гарольда, лорда Мелтона - а теперь герцога Пардлоу - без особого дружелюбия.
  -Я вспомнил вас.
  *
  Пардлоу встал из-за стола, пожал плечами и жестом пригласил его к креслу у очага. Джейми осторожно опустился на розовый дамасский шелк сиденья, но кресло было сделано прочно и выдержало его вес, не скрипнув. Герцог повернулся к открытой двери библиотеки и заорал:
  -Пилкок, где ты, черт возьми?
  Тот, кто появился на его зов, не был ни лакеем ни дворецким. В комнату, тихо шурша юбками, вошла женщина, чье лицо Джейми уже видел в холле. Он смотрел на нее безразлично, хотя думал, что его сердце может остановиться.
  -Пилкок занят, - сказала она герцогу. - Что ты хочешь? - Она выглядела заметно старше, но ее лицо с чистой и свежей кожей все еще было красиво.
  -Занят? Чем?
  --Я послала его на чердак, - спокойно ответила женщина. - Раз уж ты отправляешь бедного Джона в Ирландию, ему, по крайней мере, потребуется чемодан. - Она коротко взглянула на Джейми, потом ее взгляд вернулся к мужу, и Джейми заметил ее вопросительно изогнутую бровь.
  Иисусе, так она его жена, подумал он, заметив мимолетное признание в гримасе герцога. Она его жена. Зеленые обои за спиной герцога вдруг начали светиться, а лицо Джейми похолодело. Он спокойно подумал, что вот-вот упадет в обморок.
  Герцог издал короткий возглас, и женщина повернулась к нему. Сияющие пятна увеличились и затянули все окружающее свой пеленой, но не настолько густой, чтобы он не смог разглядеть выражение его лица. Настороженного и предостерегающего.
  -Вам нехорошо, мистер Фрейзер? - Холодный голос герцога проникал сквозь жужжание в ушах, он почувствовал, как чья-то рука на затылке поддерживает его голову. - Поддержи его голову, Минни, дорогая.
  -У меня есть... вот... - голос женщины слегка задыхался, он услышал звон стекла, пахнуло теплым ароматом коньяка.
  -Нет, пока не надо. Моя табакерка - на каминной полке. - Герцог держал его за плечи и, он понял, удерживал от падения. Кровь медленно приливала к голове, но перед глазами все еще было темно, а лицо и пальцы были холодны.
  Послышался звук легких удаляющихся шагов - слух теряется в последнюю очередь, подумал он - звонких на паркете и заглушенных на ковре, пауза, она быстро вернулась обратно. Шум со стороны герцога, еще один щелчок, мягкое "пум", и острый запах аммиака проник ему в нос.
  Он задохнулся и дернулся, пытаясь отвернуться, но твердая рука держала его голову, заставляя дышать этой гадостью, потом отпустила и позволила сесть, кашляя и брызгая слюной. Глаза слезились так сильно, что Джейми едва мог разглядеть нависший над ним силуэт женщины с флаконом нашатыря в руке.
  -Бедняга, - сказала она, - вы, должно быть, едва живы после поездки и голодны в придачу, бьюсь об заклад, вы не ели с самого утра. Действительно, Хэл...
  -Я послал за едой. Я как раз собирался попросить снова, когда он побледнел и завалился, - герцог возмутился и запротестовал.
  -Ну так пойди и поторопи Кука, - приказала его жена. - Я дам мистеру... - Она выжидающе посмотрела на Джейми.
  -Фрейзер, - удалось выговорить Джейми, вытирая потное лицо. - Джеймс Фрейзер. - Странно было ощущать свое имя на губах, он не называл его много лет.
  -Да, конечно. Я дам мистеру Фрейзеру немного бренди. Скажи Куку, что нам нужны сэндвичи и пирог и чайник крепкого горячего чая, и мы хотим все это срочно.
  Герцог выругался по-французски, но пошел. Женщина уже держала стакан коньяка и поднесла его к губам Джейми. Он отпил глоток и посмотрел на нее поверх стакана.
  Мягкий румянец сошел с ее щек, она была бледна и ее нежные губы сжались в суровую линию.
  -Ради Дела, которое мы когда-то считали общим, - сказала она очень тихо, - я прошу вас ничего не говорить. Пока нет.
  *
  Джейми был глубоко смущен и раздосадован.Ему случалось падать в обморок от боли или шока. Но не перед врагом. А вот теперь он сидел, пил чай из фарфоровой чашки с золотым ободком и ел сэндвичи и пироги с красивой тарелки с тем самым врагом. Он был смущен, раздосадован и вообще находился в крайне невыгодном для себя положении. Ему все это очень не нравилось.
  С другой стороны, угощение было превосходным, а он был голоден. Его желудок сжался, когда на горизонте показался Лондон, так что он даже не позавтракал.
  Пардлоу, к его чести, не попытался воспользоваться слабостью гостя. Он не говорил ничего, кроме случайного "Еще ветчины?" или "Передайте горчицу, пожалуйста", и ел с деловитостью солдата, не пытаясь поймать взгляд Джейми, но и не избегая его.
  Женщина оставила их без лишних слов и не возвращалась. Уже за одно это он был ей благодарен.
  Он знал ее как Минну Ренни; Бог знает, каким было ее настоящее имя. Тогда, в Париже ей было семнадцать лет, она была дочерью книготорговца, который так же занимался продажей информации, она не раз передавала сообщения своего отца Джейми. Сейчас Париж казался далеким, как планета Юпитер. Дистанция между юной шпионкой и герцогиней казалась еще больше.
  "Ради Дела, которое когда-то было общим". Было ли? Он не питал никаких иллюзий в отношение старого Ренни, его лояльность была оплачена золотом. Неужели его дочь действительно считала себя якобиткой? Он жевал кусок пирога, наслаждаясь хрустящими грецкими орехами и дорогим экзотическим вкусом какао. Он не пробовал шоколад с Парижа.
  Он предположил, что это было возможно. Идея реставрации Стюартов привлекала людей романтического темперамента, обреченных людей, как правило. Внезапно ему вспомнился Куинн, и волосы поднялись дыбом у него на руках. Иисусе. В тревоге последних дней он почти позабыл о сумасшедшем ирландце и его безумной идее. Что подумает Куинн, когда узнает, что его увезли английские солдаты?
  Ну, сейчас он ничего не мог сделать ни для Куинна, ни для герцогини Пардлоу. Хорошенького понемножку. Он осушил свою чашку и поставил ее на блюдце с отчетливым звоном, который давал понять, что он готов разговаривать.
  Герцог тоже поставил чашку, вытер рот салфеткой и без всяких предисловий спросил:
  -Считаете ли вы себя у меня в долгу, мистер Фрейзер?
  -Нет, - ответил он, не задумываясь, - я не просил вас спасать мою жизнь.
  -Да, не просил, - сухо сказал Пардлоу. - помнится, вы требовали, чтобы я расстрелял вас.
  -Да.
  -Вы держите на меня зло за это? - вопрос был задан серьезно, и Джейми ответил так же.
  -Держал. Но сейчас уже нет.
  Пардлоу кивнул.
  -Ну, что ж. - Он поднял обе руки и отогнул большой палец. - Вы сохранили жизнь моему брату. - Отогнул большой палец на второй руке - Я пощадил вашу. - Указательный палец. - Вы протестовали против моей помощи. - другой указательный палец. - Но при дальнейшем рассмотрении отозвали свой протест. - Он поднял брови, и Джейми подавил невольную улыбку. Он склонил голову на полдюйма, и Пардлоу кивнул, опустив руки.
  -Таким образом, вы согласны, что между нами нет долгов? Нет старой вражды?
  -Я бы не поехал так далеко, чтобы полюбоваться на ваши пальцы, - сухо ответил Джейми. - Но вы правы, долгов нет. Не между нами.
  Ответный взгляд герцога был проницательным, он услышал акцент на слове "нами".
  -Каковы бы ни были у вас разногласия с моим братом, они не касаются меня, - сказал Пардлоу, - до тех пор, пока они не мешают делу, которое я хочу вам предложить.
  Джейми спрашивал себя, что сказал Джон Грей своему брату об их разногласиях, но, если Пардлоу это не касалось, то это было не его дело.
  -Говорите, - сказал он и почувствовал внезапную резь в животе. Этими самыми словами он начал тот ужасный разговор с Греем. У него возникло предчувствие, что этот разговор не может закончиться хорошо.
  Пардлоу глубоко вздохнул, словно готовясь к прыжку, и встал.
  -Пойдемте со мной.
  Они спустились в маленький кабинет. В отличие от уютной библиотеки, которую они покинули, кабинет был темен, тесен, завален книгами, бумагами и разными мелкими предметами. Повсюду были разбросаны перья, измочаленные так, словно их жевали. Ясно, что это была берлога герцога, и слуги сюда не допускались. Джейми нашел это место странно привлекательным.
  Пардлоу коротко кивнул на стул, потом наклонился, чтобы отпереть нижний ящик стола. Какие документы были такими важными или деликатными, что требовали таких предосторожностей?
  Герцог достал пачку бумаг, перевязанных узкой лентой, развязал ее и, нетерпеливо оттолкнув со стола несколько мелких предметов, чтобы освободить место, положил один лист бумаги перед Джейми.
  Он слегка нахмурился, взял бумагу и, наклонив к свету, стал медленно читать ее.
  -Можете ее прочитать? - спросил герцог.
  -Более менее, да. - Он отложил лист, сбитый с толку, и посмотрел на Пардлоу. - Хотите знать, что здесь написано?
  -Да. Это гэльский? На нем говорят в Шотландии?
  Джейми покачал головой.
  -Нет, но похоже. Это ирландский, хотя некоторые считают его гэльским, - добавил он с легким презрением к невежеству.
  -Ирландский! Вы уверены? - Герцог поднялся, его лицо просветлело.
  -Да. Я могу утверждать, что это очень близко к ирландскому. Он так похож на мой родной язык, - значительно добавил он, - что я могу понять почти все. Это стихотворение или его часть.
  Лицо Пардлоу на мгновение расслабилось, потом снова стало сосредоточенным.
  -Так это стихотворение? О чем оно?
  Джейми потер указательным пальцем переносицу, глядя на текст.
  -Автор мне не знаком, и я никогда не читал ничего подобного. Это легенда о Дикой охоте.
  Лицо герцога выразило заинтересованность.
  -Дикая охота? - осторожно переспросил он. - Я ... слышал о ней. В Германии, не в Ирландии.
  Джейми пожал плечами и отложил страницу. В кабинете стоял смутно знакомый запах, от которого першило в горле.
  -Разве по всему миру не рассказывают истории о призраках? Или сказки о феях?
  -Значит, призраки? - Пардлоу поднял страницу к глазам, как будто она должна была заговорить с ним.
  Джейми ждал, раздумывая, относится ли это ирландское стихотворение к словам, сказанным женщиной. "Если ты отправляешь бедного Джона в Ирландию..."
  Джон Грей мог бы отправляться с его благословения хоть в Ирландию, хоть к черту, но напоминание о Куинне и его ирландской затее бросило Джейми Фрейзера в дрожь.
  Внезапно Пардлоу скомкал бумагу в комок и швырнул ее в стену, как мячик, с возгласом на греческом языке.
  -И какое это имеет отношение к Сиверли? - требовательно спросил он, глядя на Джейми.
  -Сиверли, - повторил тот, пораженный, - Джеральд Сиверли? - Он был готов откусить себе язык, заметив, как меняется лицо герцога.
  -Вы знаете его, - сказал Пардлоу. Он говорил тихо, словно охотник, боящийся спугнуть дичь.
  Не было смысла отрицать. Джейми пожал плечами.
  -Я знал когда-то человека с таким именем. Ну и что?
  Герцог откинулся назад, глядя на Джейми.
  -И что, в самом деле? Будете ли вы так любезны рассказать мне, при каких обстоятельствах познакомились с Джеральдом Сиверли?
  Джейми прикинул, отвечать ему или нет. Он ничем не был обязан Сиверли, и, скорее всего, не мог навредить ему, учитывая, что он понятия не имел, зачем Пардлоу вызвал его сюда. Возможно, ему придется быть невежливым, но не сейчас. Кроме того, герцог накормил его. Как бы подтверждая эту мысль, герцог полез в шкаф и достал пузатую бутылку коричневого стекла и пару истертых оловянных стаканов.
  -Это не взятка, - пробормотал он, поставив их на стол с мимолетной улыбкой. - Я не могу сохранять самообладание без этого напитка, когда говорю о Сиверли.
  Вспомнив эффект вина после длительного воздержания, Джейми собирался отказаться, но услышав запах из откупоренной бутылки, он кивнул, соглашаясь.
  -Сиверли, - медленно сказал он, поднимая стакан. - Как же я с ним познакомился?
  Ответ пришел так же неожиданно, как и вопрос. Мина Ренни, ныне известная как герцогиня Пардлоу.Он отмел в сторону эту мысль, медленно вдыхая терпкий запах.
  -Его считали ирландцем, потому что у него была земля в Ирландии и, по-моему, его мать была ирландкой. Он был другом О"Салливана, который позднее стал интендантом у... Чарльза Стюарта.
  Пардлоу быстро взглянул на Джейми, заметив, как он запнулся, чуть не сказав "Принца Чарльза", но кивнул, ожидая продолжения.
  -Якобитские связи, - заметил герцог. - Но сам не якобит?
  Джейми покачал головой и сделал осторожный глоток. Он согрел горло, щупальцы тепла распространились по телу, как капля чернил в воде. О, Боже. Может, это стоило путешествия под конвоем. С другой стороны...
  -В Париже он жуировал. Довольно часто обедал за столом Стюарта, я видел его у принца вместе с О"Салливаном или другими ирландскими друзьями. Я познакомился с ним в доме Джорджа Мюррея, но он так же бывал у Мара и у Туллибардина. - Его уколола мысль о веселом маленьком графе Туллибардине, который, как и его собственный дед, после восстаниябыл казнен на Тауэр-хилл. Он поднял свой стакан в молчаливом приветствии и выпил на него. - А потом он исчез. Испугался, передумал, увидел, что прибыли ему эта затея не принесет, Бог весть почему. Он был с Чарльзом Стюартом до Гленфиннана, не дольше.
  Джейми сделал еще один глоток. Ему было не по себе, воспоминания казались слишком яркими. Он чувствовал присутствие Клер совсем рядом, у своего локтя, но боялся повернуть голову и посмотреть.
  -Не увидел прибыли, - повторил герцог. - Да, осмелюсь сказать, не увидел. - Его голос был пронизан горечью. Он сидел, мгновение глядя в стакан, потом быстрым движением опрокинул его содержимое себе в горло, шумно проглотил, поставил стакан и потянулся к пачке бумаг.
  -Прочитайте это. Если вас не затруднит, - добавил он, вспомнив о вежливости.
  Джейми смотрел на бумаги с неясным ощущением тревоги. Но опять же, кроме его собственного нежелания, не нашлось причин для отказа, он взял несколько верхних листов и начал читать.
  Казалось, герцог не находит комфортным сидеть на одном месте. Он дернулся, закашлялся, встал и зажег свечу, снова сел...начал кашлять тяжелее. Джейми вздохнул, стараясь сосредоточиться.
  Как оказалось, Сиверли сделал большую часть своей карьеры в Канаде. Сначала Джейми одобрял принципы автора донесений и восхищался его красноречивым стремлением к справедливости, но не испытывал гнева. Когда он дошел до описаний разграбления деревень и террора в отношении местных жителей, его глаза налились кровью. Сиверли был злодеем, но все здесь описываемое не было результатом его личной злой воли. Это был путь Короны. Способ борьбы с сопротивлением туземцев. Грабеж, насилие, убийство и... огонь.
  Так поступал Камберленд во время "чистки" нагорья после Куллодена. То же самое делал Джеймс Вольф в Канаде, чтобы лишить Цитадель поддержки из сельской местности. Угонял скот, убивал мужчин, сжигал дома... и оставлял женщин и детей умирать от голода и холода.
  Господи, храни ее в безопасности, подумал он, закрыв на мгновение глаза. Ее и дитя.
  Он оторвался от бумаг. Герцог, все еще кашляя, достал трубку и набивал ее табаком. Лорд Мелтон командовал полком при Куллодене. Возможно, этот человек, сидящий перед ним, и его солдаты принимали участие в "чистке".
  "Нет старой вражды", сказал он. Джейми выругался себе под нос по-ирландски и продолжил читать, хотя заметил, что ему все еще трудно сосредоточиться.
  Кровяное давление, так Клер называла это. Сердце сокращалось и с силой выталкивало кровь в тело. Когда сердце слабеет и кровь не достигает мозга, происходит потеря сознания, говорила она. А когда оно бьется сильно в тисках страха или страсти человек чувствует пульсацию крови в висках и жар в груди, готовясь к любви или сражению.
  Его собственное кровяное давление взлетело, как ракета, хотя он не собирался спать с Пардлоу.
  Герцог взял лучину с фаянсового блюдца, подержал в пламени свечи и зажег свою трубку. Он подошел к окну, и аромат влажной от дождя листвы, струящийся из полуоткрытого окна, смешивался с мускусным сладковатым запахом табака. Чисто выбритые щеки Пардлоу глубоко западали, когда он втягивал дым, орбиты глаз были затенены, свет ярко освещал лоб и нос. Он был похож на череп. Внезапно Джейми отложил бумаги.
  -Что вы хотите от меня? - потребовал он.
  Пардлоу вынул трубку изо рта и медленно выдохнул струйку дыма.
  -Я хочу, чтобы вы перевели ирландское стихотворение. И рассказали мне все, что знаете о Джеральде Сиверли, его окружении и связях. Кроме того... - трубка была готова погаснуть и герцог глубоко затянулся.
  -И вы думаете, я сделаю это для вас?
  Пардлоу повернулся к нему, дым струился из его губ.
  -Да, сделаете. Почему нет? - Он поднял средний палец. - Я буду считать это долгом, подлежащим выплате.
  -Уберите ваш чертов палец, пока я не засунул его вам в зад.
  Рот герцога дернулся, но он молча опустил палец.
  -Я так же хотел посмотреть, можете ли вы оказать нам помощь в привлечении майора Сиверли к ответственности. Я думаю, можете. Я хочу добиться справедливости.
  Справедливость. Джейми вздохнул и просчитал про себя до пяти, чтобы удержаться от поспешного ответа.
  -Какую помощь.
  Герцог задумчиво выпустил облако дыма, и Джейми внезапно понял, что это был за запах. Это не был табак, герцог курил коноплю. Он слышал его раньше раз или два; парижский врач назначил коноплю одному из его знакомых, который страдал болезнью легких. Был ли герцог болен? Джейми не смотрел на него. Он ему не сочувствовал.
  -Сиверли взял отпуск в полку и исчез. Мы считаем, он отправился в свое поместье в Ирландии. Я хочу, чтобы его разыскали и привезли. - Голос Пардлоу был спокоен, как и его взгляд. - Мой брат отправляется в Ирландию с этой миссией, он нуждается в помощи. Он...
  -Этот гаденыш предложил вам вызвать меня сюда? - Кулаки Джейми сжались. - Неужели он думает, что я...
  -Я не знаю, что он думает, и он еще понятия не имеет, что вы здесь, - сказал Пардлоу. - Сомневаюсь, что он обрадуется, - добавил он задумчиво, - но, как я сказал, независимо от ваших разногласий, меня они не касаются. Он отложил трубку и смотрел прямо на Джейми, скрестив руки на груди.
  -Мне неприятно было это делать, - сказал он. - И я сожалею о этой необходимости.
  Джейми смотрел на Пардлоу, чувствуя, как в груди набухает горячий ком.
  -Меня уже трахал в задницу один англичанин, - сказал он резко. - Так что избавьте меня от поцелуев.
  Пардлоу выдохнул через нос и наклонился, упершись ладонями в стол.
  -Вы будете сопровождать подполковника Грея в Ирландию и там окажете ему всяческое содействие в розыске майора Сиверли, возвращении его в Англию, а так же сборе доказательств, необходимых для судебного расследования.
  Джейми сидел неподвижно. Он слышал шум собственного дыхания.
  -Или ваше условно-досрочное освобождение будет отменено. Вы сегодня же отправитесь в Тауэр и будете лишены свободы по желанию его величества. - Герцог сделал паузу. - Вам нужно время, чтобы обдумать предложение? - спросил он вежливо.
  Джейми резко поднялся. Пардлоу застыл, едва удержавшись от шага назад.
  -Когда? - спросил Джейми, удивляясь спокойствию своего голоса.
  Плечи Пардлоу слегка расслабились.
  -Через несколько дней. - Он внимательно оглядел Джейми с ног до головы. - Вам необходима одежда. Вы будете путешествовать как джентльмен. Джентльмен под условно-досрочным освобождением, разумеется. - Он сделал паузу, его взгляд вернулся к лицу Джейми. - И я буду считать себя в долгу перед вами, мистер Фрейзер.
  Джейми презрительно посмотрел на него и повернулся на каблуках.
  -Куда вы идете? - спросил Пардлоу. Его голос звучал испуганно.
  -Наружу, - сказал Джейми и потянулся к ручке двери. Он оглянулся через плечо. - Под условно-досрочное освобождение, разумеется. - Он открыл дверь.
  -Ужин в восемь, - произнес голос герцога за спиной. - Не опаздывайте, пожалуйста. Это расстраивает Кука.
  
  Глава 9
  ЭРОСВСЕСИЛЬНЫЙ
  Дождь усиливался, желоба извергали потоки воды. Пальто Джона Грея промокло до нитки и слегка курилось. Он шагал вниз по Монмут-стрит, не обращая внимания на проливной дождь, лужи по щиколотку глубиной и пропитанные водой полы пальто, хлопавшие его по коленям. Ему казалось, он идет уже несколько часов, пытаясь остудить свой гнев, чтобы потом поговорить с братом, не ударив его. Ничего не помогало, с каждым шагом он бесился все больше.
  Даже для Хэла, для которого своеволие было естественно, как дыхание, это было слишком. Он не только проигнорировал заявление Джона в отношении Джеймса Фрейзера, но и решил, не сказав ему ни слова, привезти Фрейзера в Лондон, он подверг сомнению его авторитет, нарушив порядок условно-досрочного освобождения... а потом он усугубил это беззаконие, сообщив Джону - нет, не попросив, а приказав - ехать в Ирландию в компании Фрейзера! Он испытывал нестерпимое желание пожать горло дорогому братцу.
  Единственное, что остановило его, это присутствие Джеймса Фрейзера в Аргус-хаусе. Было бы несправедливо винить Фрейзера в нынешней ситуации. Он сомневался, что этот человек был доволен больше него. Однако, справедливость не имела ничего общего с обуревавшими его чувствами.
  Дождь ненадолго перешел в град, мелкие ледяные шарики отскакивали от его головы и плеч; мимо пробежала стайка юных торговок апельсинами, визжащих от ужаса и возбуждения, оставляя за собой восхитительный аромат фруктов. Один из них выпал из корзинки; он ярким шариком покатился по тротуару под ноги Грею, он поднял его, обернулся, но девочек уже не было.
  Оранжевый шар приятно холодил руку и немного остудил бурлящую кровь. Он подбросил апельсин в воздух и поймал его снова.
  Он не пытался ударить Хэла в гневе с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать. Безнадежная затея. Хотя, он мог бы попытаться сейчас. Хэл все еще оставался быстрым и ловким фехтовальщиком, но ему было почти сорок, и годы уже сказывались на нем. Тем не менее, не было смысла ни драться с братом, ни швырять в него апельсином. Его планы не изменятся. Он положил апельсин в карман и побрел по полузатопленной улице, пиная плывущие навстречу капустные листья.
  -Лорд Джон, - его остановил пронзительный голос, как раз вовремя, чтобы поток грязной воды из-под колеса экипажа окатил его с ног до головы. Отплевываясь, он вытер грязь с лица и увидел в окне экипажа молодую женщину, ее лицо сморщилось от смеха.
  -О, ваша светлость, какой вы мокрый! - удалось выговорить ей сквозь смех и ветер, трепавший красные бархатные цветы на ее шляпке.
  -Да, я мокрый, - он развел руками, давая возможность Несси хорошенько разглядеть его. Ее звали Агнес; он познакомился с этой молоденькой шотландской шлюхой три года назад. Судя по всему, она преуспела с тех пор. - Это ваша карета?
  -Ох, нет, - ответила она с сожалением. - Если бы моя, я бы предложила вам прокатиться. Я еду к новому клиенту, он послал за мной.
  -Ну, я не хотел бы портить обивку вашего клиента, - сказал он с изысканной вежливостью.
  -Вы простудитесь насмерть, стоя там, - посочувствовала она ему. - Здесь недалеко мой новый дом. В конце Бриджерс-стрит. Если вы дойдете туда, миссис Донохью даст вам глоточек чего-нибудь согреться. И, может быть, полотенце, - добавила она, критически оглядев его.
  -Я благодарен вам за предложение, мадам.
  Она одарила его ослепительной улыбкой и помахала веером.
  -Не спи, пошевеливайся, ты, старый факер, пока не утопил меня здесь, - крикнула она кучеру и быстро закрыла окно.
  Он поспешно отскочил назад, но не достаточно быстро, чтобы избежать новой порции грязной воды, смешанной с навозом, когда коляска тронулась с места.
  Он стоял, обтекая от грязи и тяжело дыша, но потом понял, что в предложении Несси были неоспоримые достоинства. Ему надо поискать себе убежище, пока он не заработал плеврит и не подхватил ла грипп.
  Хуже путешествия в Ирландию с Джейми Фрейзером может быть, только путешествие с насморком.
  Нет, не бордель, где ему, конечно, предложат полотенца и напитки по грабительским ценам, а так же настойчиво порекомендуют нежеланное женское общество. Его встреча с Несси неожиданно вытолкнула его из плохого настроения и заставила оглядеться по сторонам; он был в нескольких кварталах от "Бифштекса", своего любимого клуба. Он сможет получить там комнату, сухую одежду и, возможно, ванну. И, конечно, выпивку.
  Он повернулся и пошел вверх по Копт-стрит, чувствуя, как струйка воды стекает по спине.
  Через час, вымытый, одетый в сухую, несколько великоватую ему одежду, и согретый двумя большими стаканами бренди, он пришел в довольно философское расположение духа.
  Важно было найти Сиверли и вернуть его. На карту этого предприятия была поставлена его честь, как из-за обещания Чарли Карруотерсу, так и из-за службы в качестве офицера Армии Его Величества. Ему и раньше приходилось делать неприятные вещи по долгу службы. Это была еще одна, вот и все.
  Так же обнадеживало то, что Фрейзер будет испытывать такие же неудобства, как и он сам. Нет сомнения, что дискомфорт поможет им избежать новых неловких ситуаций.
  Он так же решил, что философское настроение - это хорошо, но прием пищи тоже не помешает, выведенный из себя спором с Хэлом, он пропустил время чая и уже испытывал воздействие бренди на голодный желудок. Взглянув на себя в зеркало, он убедился, что вымыл все навозные хлопья из еще влажных волос, одернул плохо сидящий камзол и отправился вниз.
  Был ранний вечер, в "Бифштексе" было тихо. Ужин еще не сервировали, в курительной комнате не было вообще никого, и только один член клуба спал в библиотеке, вольно развалясь в кресле с газетой на лице.
  Еще один человек сидел в кабинете, сгорбившись над столом и вертя в руке перо в поисках вдохновения.
  У удивлению Грея сгорбленная спина принадлежала Гарри Карьеру, старшему офицеру 46-го. Карьер, оглянувшись с блуждающим взглядом, вдруг увидел в коридоре Грея и, встревоженный, поспешно шлепнул лист промокательной бумаги поверх лежащего перед ним письма.
  -Новое стихотворение, Гарри? - приятно улыбаясь спросил Грей и вошел в кабинет.
  -Что? - застигнутый врасплох Гарри попытался принять невинный вид, но не смог. - Какое стихотворение? Я? Письмо даме.
  -О, неужели?
  Грей сделал вид, что пытается поднять промокашку, но Карьер схватил оба листа и прижал их к груди.
  -Как вы смеете, сэр? - Сказал он тоном оскорбленной невинности. - Частная переписка есть святое!
  -Что святого может быть у человека, рифмующего "поэта" с "минетом"?
  Грей не мог ручаться, что бренди, согрев его кровь, не развязал ему язык. Тем не менее, вид Гарри с выпученными глазами заставил его рассмеяться. Гарри подскочил к двери, быстро посмотрел в обе стороны по коридору и оглянулся к Грею.
  -Хотел бы я послушать, как рифмуете вы, друг мой. Кто, черт возьми, вам рассказал?
  -Да все знают. - Возразил Грей. - Я, например, сам догадался. В конце концов, это вы дали мне ту книгу Дидро. - Ему не хотелось раскрывать, что источником информации была его собственная мать.
  -И вы ее прочитали? - Цвет начал возвращаться в лицо Гарри.
  - Предпочитаю слушать, как мсье Дидро читают другие. - Он улыбнулся при воспоминании о в стельку пьяном Гарри, декламирующего стихотворение об Эросе во время мочеиспускания за ширмой в салоне леди Джонас.
  Гарри глядел на него, прищурившись.
  -Хмм, - сказал он. - Да вы не отличите дактиль от большого пальца левой руки. Вам рассказала Бенедикта.
  Брови Грея взлетели на лоб. Не от обиды на сомнения Гарри в его литературных способностях - они были отчасти справедливы, а от удивления. То, что Гарри назвал мать Грея ее христианским именем, а так же ее информированность в области поэзии привели к шокирующему открытию об интимности их знакомства.
  А он-то спрашивал себя, откуда мать знает об эротической поэзии Гарри. Теперь он с интересом прищурился. Гарри, запоздало сообразив, что он наделал, попытался принять невинный вид, насколько это было возможно для тридцативосьмилетнего полковника с экзотическими привычками, развратными вкусами и значительным опытом. У Грея мелькнула мысль о защите чести, но его мать теперь была благополучно замужем за генералом Стэнли, и ни он ни она не поблагодарили бы его за скандал. Да ему и не хотелось вызывать Гарри, честно говоря.
  Он решил обойтись возмущенным:
  -Эта дама является моей матерью, сэр, - и Гарри был достаточно тактичен, чтобы смутиться.
  Он не успел ничего ответить, потому что передняя дверь открылась, холодный сквозняк закружил по комнате, подняв бумаги на столе и швырнув их под ноги Грею. Он наклонился быстрее, чем Гарри успел до них добраться.
  -Иисусе, Гарри! - Его глаза быстро пробежали по тщательно выведенным строчкам.
  -Отдайте! - Прорычал Гарри, пытаясь вырвать бумагу.
  Удерживая Гарри одной рукой, Грей прочитал вслух:
  -Меж бедер пенится пизда... Иисусе, Гарри, пенится?!
  -Это факин черновик!
  -Фу, как грубо! - Он проворно отступил в зал, уклоняясь от Гарри, и столкнулся с только что вошедшим джентльменом.
  -Лорд Джон! Смиренно прошу прощения! Я вас не зашиб?
  Грей мгновение тупо смотрел на огромного человека, заботливо надвигавшегося на него, а затем выпрямился после бесславного падения.
  -Фон Намцен! - он пожал руку великану ганноверцу, безмерно счастливый видеть его снова. - Что привело вас в Лондон? Что привело вас сюда? Вы поужинаете со мной, не так ли?
  Красивое суровое лицо фон Намцена расплылось в улыбке, но Грей заметил следы недавнего страдания в углубившихся складках вокруг рта, во впадинах под скулами и глубоко посаженными глазами. Он сжал руку Грея, выражая радость от их нечаянной встречи, и тот почувствовал, как у него, фигурально выражаясь, трещат кости.
  -Я был бы рад, - сказал фон Намцен, - но я приглашен... - он оглянулся и указал на элегантного джентльмена, стоящего поодаль. - Вы знакомы с мистером Фробишером? Его светлость Джон Грей, - Фробишер поклонился.
  -Конечно, - ответил джентльмен учтиво. - Вы доставите мне большое удовольствие, лорд Джон, если присоединитесь к нам. У меня есть две связки куропаток, огромный свежепойманный лосось и еще кое-какая мелочь. Я буду рад, если вы поможете капитану фон Намцену со всем этим справиться.
  Грей уже успел познакомиться со способностями фон Намцена, и был уверен, что ганноверец вполне может проглотить все вышеперечисленное в одиночку, а затем еще не забудет перекусить перед сном, но не успел извиниться - Гарри выхватил похищенные документы у него из рук. Возникла новая суета с представлениями и знакомством, в результате чего все они оказались за столом в ожидании лосося и нескольких бутылок хорошего бургундского.
  *
  Боже, какая удача. За супом он перевел разговор к поэзии, что несколько обеспокоило Гарри, но привело к восторженной декламации стихов из "Irdisches Vergnügen in Gott" Брокеса по-немецки мистером Фробишером и горячему диспуту о структуре немецкого стихотворения и прообразе английского сонета.
  Когда спросили мнения Гарри, он скромно улыбнулся Грею поверх своей суповой ложки.
  -Я? - вежливо спросил он. - О, я не достаточно компетентен, чтобы высказывать свое мнение. Я не продвинулся дальше "У Мери был ягненок". Зато Грей отлично рифмует все подряд, спросите его.
  Грей поспешил отказаться от лавров знатока, но предложил поиграть в рифмы. Они перешли от незатейливых ложка/ножка/кошка/сережка к более деликатному вопросу о том, можно ли рифмовать "лососину" с "апельсином" в духовном стихотворении. Удивительнее всего было то, что при виде фон Намцена, сидящего напротив, его улыбки при каждой новой рифме, его мягких волос, завитых над ушами, строчки сами собой начали складываться в его голове. Сначала пришли отдельные слова, потом целые строфы сложились в куплет и зазвучали в мозгу.
  Грей был поражен. Неужели это так происходит с Гарри? Слова могут рождаться сами собой? Он повторил еще раз про себя:
  "Ты мой владыка
  Или я твой властелин?".
  Это озадачило его, поскольку совершенно не могло быть связано с его отношением к фон Намцену, он ясно понимал, что такие слова могло вызвать только появление в Аргус-хаусе Джейми Фрейзера. "Смогу ли я встретиться с ним сейчас, - подумал он яростно. - Нет, я не готов."
  В комнате было жарко, лоб покрылся испариной. К счастью, подали лосося, компания отвлеклась от стихов, и он переключился на сдобное тесто, утку и соус с трюфелями.
  *
  -Что привело вас в Лондон, сэр, - спросил Гарри фон Намцена над салатом.
  Ясно было, что этот формальный вопрос был задан только с целью прервать сосредоточенное молчание, вызванное лососем, но лицо ганноверца потемнело, и он уставился в свою тарелку с зеленью.
  -Я хочу приобрести у капитана кое-какую собственность, - Фробишер бросил поспешный взгляд на фон Намцена. - Надо подписать бумаги, знаете ли... - Он приподнял над столом ладонь, изображая толстую пачку правовых документов.
  Грей с любопытством взглянул на фон Намцена, который являлся не только капитаном собственного полка, но и графом фон Эрдбергом. Он прекрасно знал, что граф, как и все богатые иностранцы, вел дела с Англией, он сам однажды встречался с риэлтором фон Намцена.
  Фон Намцен то ли заметил его интерес, то ли почувствовал необходимость объяснений, но он поднял голову и издал душераздирающий вздох.
  -Моя жена умерла, - сказал он и остановился, чтобы проглотить комок в горле. - В прошлом месяце. Моя сестра живет в Лондоне. - Другой вздох. - Я привез... своих детей... к ней.
  -О, мой дорогой сэр, - сказал Гарри, положив руку ему на плечо. В его голосе звучало искреннее сочувствие. - Мне очень жаль.
  -Danke, - пробормотал фон Намцен. Внезапно он вскочил на ноги и вылетел из комнаты с тем, что могло показаться и словами оправдания и приглушенным рыданием.
  -О, бедняга, - встревоженно сказал Фробишер, - я и понятия не имел, что он страдает так глубоко.
  Грей тоже. После неловкой паузы они вернулись к своему салату, Грей попросил лакея убрать тарелку фон Намцена. Фробишер не мог сообщить никаких подробностей кончины капитанши, и отрывочный разговор перешел на обсуждение политики.
  Грей, который не интересовался этой темой, задумался о Стефане фон Намцене, внося свою лепту в общую беседу согласным мычанием и кивком головы во время пауз.
  Он думал о Луизе фон Левенштейн, чрезвычайно живой - он не мог найти лучшей характеристики для этой ныне покойной женщины - саксонской принцессы, которая вышла замуж за фон Намцена три года назад. Упокой, господи, ее душу, подумал он, но по-настоящему его огорчило именно состояние Стефана.
  Если бы его спросили, он мог бы поклясться, что этот брак был заключен ради взаимного удобства. Он так же мог бы поклясться, что интересы Стефана лежат в другой плоскости. Существовало нечто между ним и фон Намценом... право, ничего явного, никаких признаний, по крайней мере, но он не мог ошибаться. Ощущение влечения между ними...
  Он помнил, как однажды вечером помог Стефану снять рубашку, посмотрел на обрубок его недавно ампутированной руки и коснулся его губами, и как кожа его друга светилась в волшебном сумраке. Лицо его вспыхнуло, и он наклонился над тарелкой.
  Тем не менее, Стефан не мог не привязаться к Луизе, не смотря на истинную природу их брака. Кроме того, он знал людей, которые пользовались физическими преимуществами обоих полов. Если на то пошло, сам Грей знал нескольких женщин, чья смерть стала бы для него истинной трагедией, хотя их отношения не распространялись за пределы дружбы.
  Фон Намцен появился, когда убрали сырную тарелку, его обычная невозмутимость, кажется, была восстановлена, хоты глаза заметно покраснели. Разговор за портвейном и бренди плавно перешел к скачкам, оттуда к разведению лошадей -фон Намцен приобрел замечательную кобылку в Вальдесрухе - и вертелся вокруг банальных тем, пока не пришло время прощаться.
  -Могу ли я навестить вас дома? - Тихо спросил Грей фон Намцена, пока они ждали в холле, когда им принесут плащи. Он слышал, как колотится его сердце.
  Стефан быстро взглянул на Фробишера, но тот был увлечен разговором с Гарри.
  -Буду очень признателен за компанию, лорд Джон, - ответил он, и, хотя, слова были совершенно формальными, его глаза излучали тепло.
  Они не разговаривали в карете. Дождь прекратился, окно было опущено, и холодный воздух освежал их лица. Грея слегка лихорадило от выпитого вина, бурных эмоций дня и, больше всего, от близости Стефана. Он был крупный мужчина, и его колено покачивалось в карете всего в дюйме от Грея.
  Выходя вслед за Стефаном из кареты, он уловил аромат его одеколона, слабый и пряный запах гвоздики, и это неожиданно напомнило ему Рождество, запах апельсинов, утыканных гвоздичными палочками, запах праздника в доме.
  Его рука нащупала в кармане апельсин, круглый и прохладный, и он подумал о других округлых предметах, которые могут поместиться в руке, только теплых.
  -Дурак, - прошептал он себе под нос, - даже не думай.
  Хотя, конечно, не думать было невозможно.
  Отослав зевающего дворецкого, открывшего им дверь, Стефан привел Грея в небольшую гостиную, где в очаге едва тлел огонь. Он махнул Грею в сторону удобного кресла и взялся за кочергу, чтобы перемешать угли.
  -Не желаете ли выпить? - Он кивнул через плечо на буфет, где стройными рядами стояли бутылки и стаканы, выстроенные по размеру. Грей улыбнулся немецкой аккуратности, но налил небольшую порцию коньяка себе, и взглянув на широкую спину Стефана, несколько больше своему другу.
  Некоторые из бутылок были наполовину пусты, и он задался вопросом, как долго уже Стефан в Лондоне.
  Сидя перед камином, они молча потягивали свой коньяк и глядели на пламя.
  -Очень любезно с вашей стороны было пойти со мной, - наконец сказал Стефан, - я не хочу сегодня оставаться одному.
  Грей почал плечами:
  -Я сожалею только о том, что нас свела вместе эта трагедия, - сказал он то, что думал. Он поколебался. - Вы... очень любили жену?
  Стефан слегка поджал губы.
  -Ну... я, конечно, скорблю по Луизе, - сказал он с большим равнодушием, чем ожидал от него Грей. - она была прекрасная женщина. И отличная хозяйка. - Слабая печальная улыбка тронула его губы. - Но больше всего я переживаю о наших бедных детях.
  Грей заметил тень, набежавшую на его широкое лицо, ясное и чистое, как у тевтонского святого.
  -Элиза и Александр... они потеряли свою мать, когда были совсем маленькими, и они так полюбили Луизу; она была прекрасной матерью, была добра к ним, как к собственному сыну.
  -Ах, - сказал Грей. - Зигги? - Он знал юного Зигфрида, сына Луизы от первого брака, и улыбнулся своему воспоминанию.
  -Зигги, - согласился фон Намцен и тоже улыбнулся, но улыбка вскоре исчезла. - Ему пришлось остаться в Левенштейне, конечно, ведь он наследник. И это тоже плохо для Лизхен и Сашхен, они любили его, а теперь потеряли. Так что лучше для них пожить с моей сестрой. Я не мог оставить их в Левенштейне, но их лица, когда я прощался с ними сегодня...
  Его собственное лицо на мгновение сморщилось, Грей машинально потянулся в карман за платком, но фон Намцен похоронил свое горе в стакане и снова обрел контроль над собой.
  Грей поднялся и тактично повернулся к нему спиной, доливая себе коньяку и рассказывая что-то незначительное о своем племяннике, которого прозвали Оливером Кромвелем, за то, как он терроризировал всю семью.
  -Кромвель, - фон Намцен прочистил горло, его голос звучал сипло. - Это английская фамилия?
  -Совершенно английская. - Рассказ о лорде-протекторе благополучно привел их в безопасные воды, хотя Грей ощутил легкий укол горечи; он не мог думать о юном Кромвеле, не вспоминая Перси, своего сводного брата и бывшего любовника. Они оба присутствовали при рождении юного Кромвеля, и его описание их впечатлений заставило Стефана рассмеяться.
  В доме было тихо, и эта маленькая комната казалась теплым убежищем в бесконечной ночи. Грею казалось, что они два странника, выброшенные кораблекрушением на безлюдный берег житейской бурей и утешающие друг друга своими историями.
  Так было не в первый раз. После ранения при Крефелде его привезли в охотничий домик Стефана в Вальдесрухе на лечение, и, как только он оказался в силах произнести больше пары фраз, они часто беседовали, как сейчас, до поздней ночи.
  -Как вы себя чувствуете, - вдруг спросил Стефан, угадав его мысли, как это случается у близких друзей. - Ваши раны еще болят?
  -Нет, - сказал Грей. У него были открытые раны, но не физические. - UndDein рука?
  Стефан засмеялся от удовольствия, услышав, как он говорит по-немецки и слегка поднял свой обрубок:
  - Nein. Eine Unannehmlichkeit, Мехр Nicht. Неприятность, не более того.
  Он смотрел на Стефана, пока они говорили на двух языках, на отблеск огня на его лице, наблюдал, как оно переходит от улыбки к серьезности и обратно, как смех углубляет тени под его широкими тевтонскими скулами. Грей был поражен силой любви Стефана с своим детям, которую не ожидал встретить в этом огромном человеке. Он давно поражался очевидными противоречиями тевтонского характера, легко переходящего от холодной логики и свирепости в бою к романтизму и сентиментальности.
  Он назвал бы это страстностью. Довольно странно: Стефан напомнил ему шотландцев, таких же эмоциональных, хотя менее дисциплинированных.
  "Ты мой владыка, - подумал он, - или я твой властелин?".
  От этой неожиданной мысли что-о в нем сдвинулось. Хотя, честно говоря, движение шло в течение всего нынешнего вечера. Но после этой вспышки его симпатия к Стефану вдруг слилась с тем чувством, о котором он не хотел думать, к Джейми Фрейзеру; он обнаружил, что возбужден, и покраснел в замешательстве.
  Желал ли он Стефана только из-за физического сходства с Фрейзером? Оба они были высокие и сильные люди, настоящие лидеры, чья внешность заставляла людей оборачиваться, чтобы еще раз взглянуть на них. И взгляд любого из них неудержимо привлекал к себе.
  Но была и останется существенная разница: Стефан был его другом, его хорошим другом, каким Джейми Фрейзер никогда не станет. Однако, Фрейзер был тем, кем никогда не стать Стефану.
  -Вы не проголодались? - Не дожидаясь ответа, Стефан встал, порылся в буфете и вернулся с тарелкой печенья и баночкой апельсинового мармелада.
  Грей улыбнулся, вспомнив свою недавнюю оценку аппетита фон Намцена. Приняв миндальное печенье из вежливости, а не от голода, он с симпатией наблюдал, как Стефан поедает печенье с мармеладом.
  Однако, в симпатии ощущался привкус сомнения. Здесь, в ночи, с полном уединении между ними возникло глубокое чувство близости. Но что это за близость...?
  Рука сама потянулась за печеньем и фон Намцен слегка пожал ее пальцами, прежде чем передать ложку для мармелада. Дрожь пробежала вверх по руке Грея и распространилась на спину, поднимая волоски на своем пути.
  "Нет, - подумал он, цепляясь за логику и приличия, - я не могу". Это было бы неправильно. Не правильно рисковать своей дружбой со Стефаном ради утоления физической потребности. Но все же, не было ли еще чего-нибудь? Не только немедленного желания, но и подлой мыслишки изгнать из своего сердца, или, по крайней мере, задвинуть в его дальний уголок Джейми Фрейзера? Будет гораздо легче встретиться и спокойно разговаривать с Фрейзером, когда чувство физического желания будет приглушено, если не уйдет полностью.
  Но... он посмотрел в доброе и печальное лицо Стефана, и понял, что не сможет.
  -Я должен идти, - сказал он резко и встал, стряхивая крошки с рубашки. - Уже поздно.
  -Вы уходите? - Стефан удивился, но тоже поднялся.
  -Да. Стефан, я так рад был встретить вас сегодня, - сказал он импульсивно и протянул руку.
  Стефан взял ее, но вместо того, чтобы пожать, дернул к себе, Грей почувствовал вкус апельсинового мармелада на губах.
  *
  -О чем ты думаешь? - спросил он наконец, не уверенный, хочет ли услышать ответ. Но ему было необходимо, чтобы Стефан заговорил.
  К его облегчению Стефан улыбнулся, не открывая глаз, его теплые пальцы скользнули вниз по плечу Грея, по руке и сомкнулись на запястье.
  -Думаю, чем я рискую, если умру до дня святой Екатерины?
  -Почему? И когда этот день?
  -Через три недели. Тогда отец Геринг вернется из Зальцбурга.
  -О, да?
  Стефан отпустил его запястье и открыл глаза.
  -Если я вернусь в Ганновер и признаюсь во всем отцу Мартину, мне, вероятно, придется ежедневно слушать мессу в течение целого года или отправиться в паломничество в Трир. Отец Геринг не так... консервативен.
  -Понимаю. А если ты умрешь до исповеди...
  -Попаду в ад, конечно,- как ни в чем не бывало сказал Стефан. - Но я думаю, рискнуть стоит. До Трира очень далеко. - Он кашлянул и прочистил горло. - То, что ты сделал. Для меня... - он не ответил на взгляд Грея и красные пятна расползлись по широким скулам.
  -Я сделал для тебя множество разных вещей, Стефан. - Грей изо всех сил старался сдержать улыбку, но без особого успеха. - Что именно? Это? - Он наклонился вперед на локте и легко коснулся губами рта фон Намцена.
  Стефан часто целовал мужчин, в этом сказывался его буйный немецкий темперамент. Но он не целовал их таким образом. Грей чувствовал, как мышцы широких плеч напрягаются под его ладонью, как потом могучее тело медленно расслабляется и тает, как губы Стефана мягко уступают ему...
  -Лучше твоего столетнего коньяка, - прошептал Грей.
  Стефан глубоко вздохнул.
  -Я хочу доставить тебе удовольствие, - сказал он просто, впервые встретившись глазами с Греем. - Что бы ты хотел?
  Грей потерял дар речи. Не столько из-за самих слов, сколько из-за вихря образов, вызванных ими в его воображении. Что именно он бы хотел?
  -Всего, - сказал он хрипло, - всего, что угодно. Видеть тебя и прикасаться к тебе уже доставляет мне удовольствие.
  Губы Стефана вытянулись в трубочку.
  -Ты всегда можешь смотреть, - заверил он Грея. - А ты позволишь мне прикоснуться к тебе?
  Грей кивнул:
  -О, да.
  -Хорошо. Тогда я хочу знать, как лучше. - Он протянул руку и коснулся наполовину возбужденной плоти Грея, задумчиво глядя на нее.
  -Как? - прохрипел Грей. Внезапно вся кровь отлила у него от головы.
  -Должен ли я взять это в рот? Я не уверен, что смогу сделать это правильно. Я вижу, мне не хватает некоторых навыков. Или ты не совсем готов, может быть?
  Грей открыл было рот, чтобы заметить, что его состояние может быстро измениться, но Стефан продолжал, осторожно сжимая его:
  -Или я могу взять вас. Я готов и уверен, что смогу сделать это, это так же, как с женщиной.
  -Да, уверен, что можешь, - слабо произнес Грей.
  -Но я боюсь причинить тебе боль, - Стефан отпустил Грея и ухватился за собственную плоть, хмурясь и сравнивая - Когда ты это делал со мной, сначала было больно... но потом мне очень понравилось, - торопливо заверил он Грея. - Но, прежде всего... я несколько великоват.
  Рот Грея пересох и он говорил с усилием.
  - Несколько... что? - выдавил он. Он прямо глядел на плоть Стефана. Она притягивала его взгляд, как магнит железо.
  Это может оказаться больно. Очень. По крайней мере... сначала... Он громко сглотнул.
  -Если... я имею ввиду... если ты...
  -Я сделаю это очень осторожно, - Стефан вдруг улыбнулся так ясно, словно солнце вышло из-за облаков, и потянулся за большой подушкой, которую они использовали ранее. Он бросил ее и похлопал ладонью. - Иди сюда. А я возьму масло.
  Он взял Стефана сзади, чтобы меньше смущать его, и потому, что хотел видеть его широкую спину, мощную талию и ягодичные мышцы, когда полностью входил в него. Он почувствовал, как его проход сжимается от этой картины.
  -Нет, не так. - Он бросил подушку к спинке кровати и уселся на нее, надежно упершись плечами. - Ты сказал, что я могу смотреть. - Кроме того, эта позиция давала ему некоторый контроль, по меньшей мере шанс избежать серьезных травм, если энтузиазм Стефана заставит его забыть об осторожности.
  "Я сошел с ума?" - спросил он себя, вытирая вспотевшие ладони о покрывало. Он не делал этого, ему это даже не нравилось... Боже, что он делает, как будет чувствовать себя всю следующую неделю...
  -О, Боже!
  Удивленный Стефан замер с блюдечком апельсинового масла в руках.
  -Я еще даже не начал. Ты в порядке? - Он слегка нахмурился. - Ты никогда не делал этого раньше?
  -Да... да... я в порядке. Просто... я жду.
  Стефан наклонился вперед и мягко поцеловал его. Он сразу все понял. Потом он немного отстранился, окинул взглядом тело Грея, который заметно дрожал, несмотря на усилия сдержаться, легко улыбнулся и покачал головой. Он тихо щелкнул языком и провел рукой по волосам Грея, раз, два, оглаживая его. Успокаивая его.
  У Стефана действительно не было достаточного опыта и умения. Но Грей забыл, что Стефан был великолепным всадником, а так же заводчиком и тренером собак и лошадей. Ему не нужны были слова, чтобы понять, что чувствует животное или человек. И он действительно понимал, что значит быть осторожным.
  
  Глава 10
  ПАНЧ И ДЖУДИ
  На следующий день
  
  Джейми Фрейзер словно задыхался в петле. Он ни разу не подумал о своем дыхании с тех пор, как солдаты увезли его из Хелуотера, но сейчас он едва мог вспомнить, как должны работать легкие. Ему пришлось сделать сознательное усилие, чтобы перевести дух, и он начал считать:
  -Раз, два - вдох, раз, два - выдох.
  Почему он это делал? Внезапно в памяти вспыхнул образ Клер, стоящей на коленях около маленького мальчика - это был Робби? - да, Робби Макнаб упал с сеновала в Лаллиброхе.
  Она спокойно говорила с ребенком, держа одну руку на его животе, а другой быстро проверяя его конечности в поисках перелома. "Расслабься, и твое дыхание вернется. Вот видишь? Дыши медленно, вдохни, сколько можешь... Да, правильно... раз, два - вдох, раз, два - выдох...". Он поймал ритм ее слов и через несколько шагов ему стало легче дышать, хотя затылок был влажным от пота, а гусиная кожа все еще покрывала плечи. Что с ним случилось?
  Его позвал герцог, он вошел в гостиную и очутился лицом к лицу с полковником Карьером, выглядевшим точно так же, как в последний свой день в должности начальника тюрьмы Ардсмуир. После чего он развернулся на каблуках и вышел через парадную дверь в парк, чувствуя, как колотится его сердце, и как жар то приливает, то стекает с его лица.
  Он вытер потные ладони о штаны и почувствовал почти незаметную шероховатость штопки. Кто-то забрал ночью его одежду, выстирал и починил ее.
  Он не боялся Карьера, ни сейчас ни раньше. Но он взглянул на него и почувствовал, как сжимается желудок и красные пятна расплываются перед глазами, он знал, что ему нужно выти немедленно, иначе он опять измерит своим ростом длину ковра у ног Карьера.
  То тут то там начали попадаться деревья, он выбрал одно и сел на траву, прислонившись спиной к стволу. Его руки все еще дрожали, и он чувствовал себя лучше, с чем-то прочным за спиной. Он не смог удержаться, и начал потирать запястья, сначала одно, потом другое, словно хотел убедиться, что оковы исчезли.
  Один из лакеев Аргус-хауса следовал за ним, он узнал темно-серую ливрею. Он стоял довольно далеко, на окраине парка, делая вид, что глазеет на кареты и всадников, которые двигались по улице, огибающей парк. Он делал то же самое вчера вечером, когда Джейми вышел на улицу, что бы не излить свой гнев на герцога.
  Он не смущал Джейми и явно не собирался тащить его обратно в дом; его отправили наблюдать. Джейми спросил себя, а что сделает лакей, если он встанет и побежит? У него возникло короткое желание так и поступить и он уже собрался встать. Он должен был поторопиться, потому что не успел он подняться на ноги, как из куста словно жаба выпрыгнул Тобиас Куинн.
  -Вот так удача, - заметил Куинн с довольным видом. - Я думал, мне придется прятаться здесь несколько суток, а вот и ты сам идешь ко мне, хотя я не просидел здесь и дня!
  -Что ты ко мне привязался, - раздраженно сказал Джейми. - Что, черт возьми, ты здесь делаешь? И зачем одел это, если собрался прятаться в кустах?
  Куинн приподнял бровь и брезгливо стряхнул пыльцу желтый весенних сережек с клетчатого рукава. Его сюртук был сшит из черно-розового шелка, и все, кто проходил в двадцати ярдах, пялились на него.
  -Не такого приема я ожидал от друга, - сказал он с упреком. - И я вовсе не прятался. Я просто прогуливался по парку, когда увидел тебя, и я быстро скользнул бочком за куст, потому что понял, что ты собираешься бежать, и у меня не будет никаких шансов догнать тебя, ты же носишься как настоящий жеребец. И выглядишь так же, кстати. Как тебе мое оперение? - Он развел руки и повернулся. - Разве не прекрасно?
  -Уходи, - сказал Джейми, борясь с желанием затолкать Куинна обратно в кусты. Он повернулся и пошел прочь,ирландец шел рядом.
  Джейми бросил взгляд через плечо, но лакей не оборачивался, увлеченный ссорой двух возниц, чьи фургоны сцепились колесами и перегородили дорогу.
  -Особым преимуществом этого камзола, - Куинн не собирался молчать, - является возможность носить его на обе стороны. То есть наизнанку. Если по какой-то причине хочешь избежать слежки. - Он вывернул камзол, продемонстрировав внутреннюю сторону из тонкого черного сукна без каких-либо украшений. Он снова натянул камзол, снял парик и взбил свои короткие кудри так, что они встали дыбом. Теперь он был похож на помощника адвоката или квакера среднего достатка.
  Джейми не знал, то ли это была любовь к театральным эффектам, то ли действительная необходимость в маскировке. Он и не хотел знать.
  -Я уже говорил тебе, - сказал он, стараясь быть вежливым, - я не возьмусь за эту работу.
  - Почему? Из-за этого маленького осложнения? - Куинн небрежно махнул в сторону серой громады Аргус-хауса, возвышавшегося над деревьями. - Это пустяки. Мы будем в Ирландии к концу следующей недели.
  -Что, - Джейми смотрел на него, ничего не понимая.
  -Ну, ты же не хочешь задержаться в этой компании, да? - Куинн искоса взглянул на Аргус-хаус. Он повернулся к Джейми и критически оглядел его поношенную одежду.
  -Да, так будет вполне хорошо. Сначала нам придется поторопиться, но как только выберемся из Лондона никто не взглянет на тебя дважды. Нет, дважды, пожалуй, взглянут, - поправился он, глядя на Джейми снизу вверх. - Но не трижды.
  До Джейми наконец дошло, что Куинн предлагает ему бежать. Прямо сейчас.
  -Я не могу сделать это!
  Куинн выглядел удивленным.
  -Почему нет?
  Джейми открыл рот, не имея ни малейшего понятия, что сказать.
  -Для начала, мы не можем бежать отсюда. Видишь того парня в сером? Он следит за мной.
  Куинн прищурился в указанном направлении.
  - Сейчас он не смотрит, - отметил он. Он схватил Джейми за рукав и потянул. - Давай, бежим, быстро!
  -Нет! - Он резко освободился и бросил быстрый взгляд на лакея, ожидая, что тот сейчас оглянется. Тот не смотрел, тогда Джейми повернулся к Куинну, стараясь говорить медленно:
  - Я сказал тебе раз и снова повторяю. Я ни за что не влезу в это безумное предприятие. Дело мертво, и я не собираюсь прыгать в могилу за ним. Понятно?
  Куинн, словно не слыша его, задумчиво глядел на Аргус-хаус.
  -Это дом герцога Пардлоу, говорят, - заметил он, потирая затылок. - Почему солдаты привезли тебя сюда, интересно?
  -Не знаю. Мне не сказали. - Это было полуправдой, но он не обязан был отчитываться перед ирландцем.
  -Хм. Ну, скажу вам, сэр, если бы я попался в руки англичан, я не стал бы ждать, чтобы все выяснить.
  Джейми не испытывал никакого желания видеть Куинна в руках англичан, хотя парень его порядком раздражал.
  -Ты должен уйти, Куинн, - повторил он. - Здесь опасно.
  -Странно, не правда ли? - задумчиво сказал Куинн, как обычно, не обращая внимания. - С одной стороны, они внезапно забрали тебя из Хелуотера и доставили в Лондон под вооруженной охраной и без всяких объяснений. С другой стороны... они позволяют тебе бродить снаружи. Хоть и под наблюдением этого простака? Разве тебя это не удивляет?
  Почему бы чертову лакею не оглянуться?
  -Понятия не имею, - буркнул Джейми, не желая обсуждать ни самого герцога Пардлоу ни его оригинальные методы убеждения.
  Не имея ничего добавить, он пошел вниз по дорожке, преследуемый ирландцем. Если лакей когда-нибудь наконец оглянется, он увидит, что Джейми ушел и начнет искать его. Сейчас он готов был приветствовать любого, кто избавит его от Куинна, даже если его потащат обратно в дом в цепях.
  Эта случайная мысль вспыхнула в его мозгу, словно зарница, осветив самые дальние закоулки сознания. Цепи. Воображаемые узы.
  Он уже не обращал внимания, куда и идет и что говорит рядом с ним Куинн. Впереди стояла толпа, он направился туда. Даже если Куинн болтлив, как попугай, он не будет обсуждать свои интриги среди десятков человек. Он достаточно хорошо знал этого человека, чтобы избавиться от него.
  Цепи. Он гнал это воспоминание из головы, но оно возвращалось снова. Это было сильнее его. Они нахлынули все разом, даже те, которые он едва помнил. Именно потому он едва не упал в обморок, внезапно увидев Карьера.
  Цепи, подумал он, и понял, что если задержится на этой мысли еще мгновение, то снова окажется на полу у каменной стены, в тяжелых, горячих от лихорадки кандалах, не в силах даже поднять руку, чтобы вытереть рвоту с подбородка, в безысходной, вечной неволе...
  -Нет, - яростно сказал он и резко свернул с дорожки, остановившись перед кукольным балаганом в окружении смеющихся и аплодирующих людей. Шум, смех. Все, чем можно заполнить его сознание, чтобы заглушить лязг цепей в мозгу.
  Куинн еще говорил, но Джейми не слушал его, сосредоточенно глядя на сцену перед собой. Он часто видел такие вещи в Париже. Видел ярких и манерных кукол. Эти, длинноносые и уродливые, пронзительно выкрикивали оскорбления, дубася друг друга палками.
  Ему стало легче дышать, головокружение и страх исчезли, смытые окружавшей его обыденностью, как теплой водой. Пунчинелло и его жена Джуди, так звали марионеток. Джуди держала палку и пыталась ударить Панча по голове, но он схватил ее. Дергая палку за концы, они пролетели по маленькой сцене с протяжным "Шиииит!" и свалились вниз. Толпа завопила от восторга.
  Вилли бы это понравилось. При мысли о мальчике Джейми почувствовал себя и намного лучше и намного хуже.
  В конце концов, он мог легко избавиться от Куинна; этот человек не мог заставить его ехать в Ирландию. Другое дело герцог Пардлоу. Как раз он мог отправить Джейми в Ирландию, но, по крайней мере, его задание не было связано с риском для жизни и угрозой потерять пожизненно свободу. Он мог его выполнить, закончить работу как можно быстрее а потом вернуться в Хелуотер. К Вилли.
  Он вспомнил мальчика с внезапной болью, жалея, что Вилли не сидит сейчас у него на плечах, хватаясь за уши и хихикая над марионетками. Не забудет ли его Вилли, если он уедет на несколько месяцев?
  Значит, ему нужно найти Сиверли побыстрее. Потому что ему нужно вернуться в Хелуотер. Он чувствовал вес ребенка на плечах, его тепло и легкий запах клубничного джема. Некоторые цепи можно носить добровольно.
  *
  -Где, черт возьми, ты пропадал? - потребовал Хэл без предисловий. - И, ради Бога, на кого ты похож? - Его глаза бродили по одежде Грея, полученной в "Бифштексе". Стюард клуба сделал все возможное, но платье село, полиняло и выглядело непрезентабельно.
  -Не то, что это твое дело, но я промок под дождем и переночевал у своего друга, - ответил Грей спокойно. Ему было весело. Он чувствовал себя расслабленным и миролюбивым. Даже плохое настроение Хэла и неизбежная встреча с Фрейзером не могли его потревожить. - А где наш гость?
  Хэл испустил долгий раздраженный вздох.
  -Он сидит в парке под деревом.
  -То есть прямо на земле?
  -Не имею ни малейшего представления. Гарри Карьер пришел на чай, кстати, я ожидал, что ты тоже будешь здесь, - Хэл бросил на брата выразительный взгляд, который тот проигнорировал, - и, когда Фрейзер вошел, он только взглянул на Гарри, сразу повернулся и вышел из дома. Я только знаю, где он находится, потому что велел одному из лакеев следовать за ним.
  -Уверен, ему это понравилось, - сказал Грей. - Ради Бога, Хэл. Гарри был губернатором Ардсмуира до меня, разве ты не знал?
  Хэл раздраженно пожал плечами:
  -Возможно. Ну и что?
  -Он заковал Фрейзера в кандалы. На восемнадцать месяцев, и оставил так, когда возвращался в Лондон.
  -О, - Хэл нахмурился. - Понимаю. Но откуда я мог знать, ради всего святого?
  -Теперь знаешь, - жестко ответил Грей. - Если бы тебе хватило здравого смысла рассказать мне, какого дьявола ты собрался делать, а не... О, привет, Гарри. Не знал, что вы еще здесь.
  -Я собирался идти. Куда пошел Фрейзер?
  Гарри выглядел довольно мрачным. И он был в полной форме. Черт возьми, ничего удивительного, что Фрейзер не захотел остаться, он расценил появление Гарри, как новое оскорбление, попытку воспользоваться его беспомощным положением. Кажется, Хэл тоже начал что-то понимать.
  -Черт, Гарри, - сказал он. - Мне очень жаль. Я не знал, что вы имели Фрейзера в анамнезе.
  Анамнез, подумал Грей. Вот, как он это называет. Именно поэтому он и сам не явился к чаю. Он не мог себе представить, что сделает Джеймс Фрейзер, столкнувшись неожиданно с человеком, заковавшим его в кандалы, с человеком, велевшим пороть его, в гостиной человека, который его шантажировал. Что бы Фрейзер ни сделал, Грей не мог обвинять его за это.
  -Я попросил Гарри прийти, чтобы мы могли вместе обсудить дело Сиверли. Кроме того, Гарри может дать нам имена людей, которые могут нам помочь в Ирландии, - продолжал Хэл, обращаясь к Грею. - Но я не подумал предупредить Гарри о Фрейзере заранее.
  -Это не ваша вина, старина, - сказал Гарри грубовато. Он расправил плечи. - Не лучше ли мне пойти поговорить с Фрейзером?
  -О чем, собственно? - Спросил Грей, неспособный представить, о чем можно говорить при данных обстоятельствах.
  Гарри пожал плечами:
  -Предложить ему сатисфакцию, если он захочет. Или вы знаете, что еще можно сделать?
  Братья Грей обменялись взглядами совершенного понимания и ужаса. Последствия дуэли между старшим офицером полка и условно-досрочно освобожденным заключенным, находящимся под надзором командира полка (отбросив в сторону полную незаконность вызова заключенного в Лондон), и вполне реальная возможность, что один из них вполне может убить или покалечить другого...
  -Гарри... - начал Хэл рассудительно, но Джон прервал его.
  -Я буду вашим секундантом, Гарри, - поспешно сказал он. - Если это необходимо. Я пойду и...э-э-э... обсудить условия, да?
  Не дожидаясь ответа, он распахнул дверь и сбежал вниз по ступеням, торопясь, пока не услышал криков за спиной. Он перебежал через Кенсингтон-роуд, ныряя под носом у лошадей и слыша проклятия всадников, и шагнул в распахнутые ворота Гайд-парка, где остановился с быстро бьющимся сердцем, чтобы осмотреться.
  Он не видел Фрейзера. После вчерашнего ужасного ливня установилась мягкая и ясная погода, высоко в ярком голубом небе парили птицы. В парке собралось множество народу, семьи с корзинками для пикника расположились под деревьями, по дорожкам прогуливались пары, карманники шныряли около толпы в Уголке ораторов и возле Панча и Джуди, в надежде увести плохо охраняемый кошелек.
  Вернуться обратно и спросить, какой лакей следил за Фрейзером, и где он в последний раз его видел? Нет, решил он, направляясь в парк. Он не даст Гарри или Хэлу шанс вмешаться, они и так уже нагородили достаточно проблем.
  Учитывая рост Фрейзера и его внешность, Грей не сомневался, что сможет обнаружить шотландца в любой толпе. Если он и сидел под деревом, как сказал Хэл, то сейчас его уже здесь не было. Куда бы пошел он сам на месте Фрейзера? Если бы он несколько лет жил на конной ферме в Озерном крае, а до этого в забытой Богом шотландской тюрьме?
  Верно. Он двинулся в направлении Панча и Джуди и был рад, когда сразу увидел высокого рыжеволосого мужчину позади толпы, возвышавшегося над морем голов и явно поглощенного представлением.
  Он не хотел лишать Фрейзера развлечения, поэтому решил подождать на небольшом расстоянии. Возможно, пьеса настроит шотландца на более добродушный лад, хотя он уже начинал сомневаться в умиротворяющем действии кукольного балагана. Он и сам заплатил бы неплохие деньги за возможность увидеть, как Фрейзер колотит Хэла по треуголке, несмотря на все возможные осложнения.
  Он продолжал следить одним глазом за Фрейзером, а другим за игрой. Кукольник-ирландец ловко управлялся со своими актерами и сыпал меткими эпитетами, и Грей почувствовал внезапную вспышку удовольствия при виде улыбки Фрейзера.
  Он прислонился плечом к дереву, наслаждаясь ощущением временной незаметности. Он уже спрашивал себя, что почувствует, снова увидев Джеймса Фрейзера во плоти, и с облегчением обнаружил, что неприятный эпизод на конюшне Хелуотера кажется достаточно далеким, что его можно задвинуть в прошлое. Но забыть о нем совсем, к сожалению, но и не вспоминать бесконечно.
  Теперь Фрейзер склонил голову набок, прислушиваясь, что говорит ему худой кудрявый человек рядом, хотя и не отрывал глаз от сцены. Кудрявые волосы напомнили о Перси, но Перси тоже был в прошлом, и он решительно отринул эту мысль.
  Грей сознательно не думал, что скажет и как начнет разговор, но когда пьеса закончилась, он оттолкнулся плечом от ствола и быстро пошел вперед, чтобы оказаться немного впереди Фрейзера, когда тот пойдет к краю парка.
  Он не понимал, что привело его к мысли заставить шотландца сделать первый шаг, но это казалось естественным, и он, наконец, услышал, как Фрейзер тихо фыркнул у него за спиной - знакомый тихий звук, означавший нечто среднее между насмешкой и удивлением.
  -Добрый день, полковник, - сказал Фрейзер, поравнявшись с Греем.
  -Добрый день, капитан Фрейзер, - ответил он вежливо и скорее почувствовал, чем увидел испуганный взгляд Фрейзера - Наслаждались представлением?
  -Хотел оценить длину моей цепи, - ответил Фрейзер, игнорируя вопрос. - В поле зрения дома, вероятно?
  -Да, на данный момент, - честно сказал Грей. - Но я пришел не для того, чтобы увести вас. У меня сообщение от полковника Карьра.
  Широкий рот Фрейзера невольно сжался:
  -Да?
  -Он хочет предложить вам сатисфакцию.
  -Что? - Фрейзер смотрел на него.
  -Удовлетворение за тот ущерб, что вы, возможно, понесли от его руки, - пояснил Грей. - Если вы хотите вызвать его, он придет.
  Фрейзер остановился.
  -Он предлагает драться на дуэли. Вы об этом говорите?
  -Да, - терпеливо ответил Грей. - Именно.
  -Боже милостивый. - Шотландец остановился, не обращая внимания на поток пешеходов, огибавший его с обеих сторон, и потер пальцем переносицу. Потом он потряс головой, словно отгонял мух.
  -Карьер считает, что вы позволите мне? Вы и его светлость, я хочу сказать.
  Сердце Грея подпрыгнуло. Иисусе, он всерьез думает об этом.
  -Я лично ничего не имею заявить по этому поводу, - вежливо сказал он. - Что касается моего брата, он не сказал ничего такого, что указывало бы на его несогласие. - Потому, что не успел. Господи, что сделает Хэл, если Фрейзер действительно вызовет Гарри? Лучше Грей сам убьет себя.
  Фрейзер что-то промычал на шотландский манер. Это было не совсем рычание, но у Грея поднялись волосы на затылке, и он всерьез забеспокоился, что Фрейзер отправит вызов. Он думал, Фрейзер будет поражен, но потом... Он сглотнул и выпалил:
  - Если вы хотите вызвать его, я буду вашим секундантом.
  Независимо от того, что Фрейзер думал о предложении Гарри, слова Грея удивили его еще больше. Его голубые глаза сузились, он смотрел на Грея так, словно это была неуместная шутка.
  Сердце Грея колотилось так сильно, что он почувствовал короткую пульсирующую боль в левой части груди, хотя его рана давно зажила. Руки Фрейзера сжались в кулаки, и Грея внезапно пронзило яркое воспоминание, как Фрейзер, придя в ярость, разбил ему лицо, одним из этих огромных кулаков.
  -Вы когда-нибудь раньше дрались на дуэли?
  -Случалось, - коротко ответил Фрейзер.
  Кровь приливала к лицу шотландца. Внешне он был неподвижен, но все, что происходило у него в голове, мгновенно отражалось на лице. Грей смотрел на него, приоткрыв рот.
  -Почему? - спросил Фрейзер.
  -Что именно? Почему полковник Карьер предложил вам удовлетворение? Я полагаю, этого требует чувство чести.
  Фрейзер пробормотал что-то себе под нос, вероятно, по-гэльски. Грей предположил, что это было мнение Фрейзера о чести Гарри, но спрашивать не стал. Голубые глаза изучали его лицо.
  -Почему вы предлагаете себя в секунданты. Вы ненавидите Карьера?
  -Нет, - ответил Грей, пораженный. - Гарри Карьер один из моих лучших друзей.
  Брови Фрейзера поползли вверх.
  -Тогда почему вы не стали его секундантом?
  Грей сделал глубокий вдох.
  -Ну... на самом деле... стал. В "Правилах дуэлей" на этот счет ничего не говорится, - добавил он. - Хотя я признаю, что это необычно.
  Фрейзер на мгновение прикрыл глаза, потом открыл их.
  -Я вижу, - сказал он сухо. - Если я убью его, вы будете драться со мной? А если он убьет меня, то с ним? А если мы убьем друг друга, что тогда?
  -Полагаю, я вызову хирурга, чтобы позаботиться о ваших телах, а затем покончу с собой, - ответил Грей немного раздраженно. - Но довольно риторики. У вас нет намерения вызывать его, не так ли?
  - Я признаю, что эта перспектива имеет свои преимущества, - спокойно сказал Фрейзер. - Но вы можете передать полковнику Карьеру, что я отклоняю его предложение.
  -Не хотите ли сказать это ему сами? Он все еще в доме.
  Фрейзер собрался было идти дальше, но остановился при этих словах. Грей крайне неловко чувствовал себя под его задумчивым взглядом, словно большой кот принимал решение о съедобности маленькой мышки.
  -Гм... если вы не хотите с ним встречаться, - осторожно сказал Грей, - я оставлю вас здесь на четверть часа. Вы сможете убедиться, что он ушел, прежде, чем вернетесь в дом.
  Фрейзер повернулся к нему с такой внезапной яростью, что Грей невольно сделал шаг назад.
  -Чтобы этот упырь подумал, что я боюсь его? Черт бы тебя побрал, англичанин! Как ты мог предложить мне такую вещь? Если бы я и вызвал кого-то, то это был бы ты, mhic diabhail. И ты знаешь это.
  Он развернулся на каблуках и зашагал к дому, разбрасывая собравшихсязевак, как голубей.
  *
  Они видели, как он идет; дверь открылась перед Джейми, когда он достиг верхней ступеньки, он прошел мимо дворецкого с коротким кивком. Тот посмотрел на него с опаской. Один Бог знает, подумал Джейми, чего старик насмотрелся в этом гадючьем гнезде.
  Ему нестерпимо хотелось разбить что-нибудь кулаком и он не стал крушить резные панели орехового дерева в холле только потому, что это будет очень больно и совершенно бесполезно. Он так же не хотел встречаться с полковником Карьером с окровавленными руками и несчастным лицом.
  Где они были? Наверняка, в библиотеке. Он повернул за угол коридора и едва не сбил с ног испуганно пискнувшую герцогиню.
  -Прошу прощения, ваша светлость, - сказал он с отменной любезностью, неожиданной для человека, одетого как крестьянин.
  -Капитан Фрейзер, - сказала она, все еще прижимая руку к груди.
  -Иисусе, и вы туда же? - Это было грубо, но его терпение уже было на исходе.
  -Куда же я? - спросила она озадаченно.
  -Почему все здесь начали называть меня капитан Фрейзер? Вчера вы так не говорили. Это распоряжение его светлости?
  Она опустила руку и обаятельно улыбнулась.
  -А почему бы нет? Это я предложила. - На ее щеке появилась маленькая ямочка. - Или вы предпочитаете называться лэрдом Брох Туарах? Это ваше настоящее имя не так ли?
  -Это было тысячу лет назад. Меня вполне устраивает мистер Фрейзер. Ваша светлость, - добавил он, подумал, и сделал движение, чтобы пройти. Она протянул руку и положила на его рукав.
  -Я хочу поговорить с вами, - произнесла она тихо. - Вы меня помните?
  -Это тоже было тысячу лет назад, - ответил он, окинув ее красноречивым взглядом от высокой прически до нарядных туфелек. - И у меня срочное дело к полковнику Карьеру, если вы не против.
  Она слегка покраснела, но не показала других признаков волнения. Она смотрела прямо, улыбалась и слегка сжала его руку, прежде чем снять свою с его рукава.
  -Я найду вас.
  *
  Этот короткий разговор дал ему время взять себя в руки, и он вошел в библиотеку, вполне владея собой. Ярость отступила.
  Карьер стоял у огня, разговаривая с Пардлоу; оба обернулись, завидев его. Карьер смотрел прямо, он был осторожен, но не боялся. Джейми ожидал, что так и будет - он знал Карьера.
  Джейми подошел к Пардлоу достаточно близко, чтобы смотреть на него сверху вниз.
  -Я должен извиниться, ваша светлость, за неожиданный уход. Я почувствовал потребность в свежем воздухе.
  Губы Пардлоу дернулись.
  -Надеюсь, вы чувствуете себя лучше, капитан Фрейзер?
  -Вполне, благодарю вас. Полковник Карьер - ваш слуга, сэр. - Он повернулся к Карьеру без паузы и коротко, вежливо поклонился.
  Карьер вернул поклон, бормоча:
  -К вашим услугам, сэр. - Но Джейми заметил, как плечи Карьера немного расслабились, и почувствовал, что ему тоже стало легче дышать.
  Он заметил, как Пардлоу взглянул ему за спину, и понял, что Джон Грей вернулся.
  -Садитесь, господа, - сказал герцог с исключительной любезностью, указывая на стулья около камина. - Джон, попроси Пилкока принести нам немного бренди.
  *
  -Я думаю, нам следует привести его к военно-полевому суду, - сказал Хэл, ставя свой стакан. - То есть, вместо того, чтобы передавать дело в гражданский суд. С одной стороны, если мы выиграем гражданское дело, мы сможем вернуть все деньги, которые ублюдок не успел спрятать, и это даст нам возможность очернить его имя в прессе, травить его как лисицу, и вообще разрушить его жизнь. Однако...
  -Есть другая сторона медали, - сухо сказал Грей. К счастью ему никогда не предъявляли иски, но угроза несколько раз возникала, так что он имел хорошее представление о тисках правосудия и опасном характере закона. - По-видимому, он имеет достаточно денег, чтобы нанять хороших адвокатов. Может быть и весьма вероятно - если хоть половина написанного Карруотерсом правда - он подаст встречный иск за клевету, и на многие годы превратит нашу жизнь в ад.
  -Ну да, - согласился Хэл, - именно так.
  - В то время как военно-полевой суд, следуя обычаям армии, руководствуется твердыми правилами, а не законом, - вступил Гарри. - Правила будут для нас лучшей опорой. В предоставлении улик, я хочу сказать.
  Это было верно; в сущности, любой человек мог дать показания военно-полевому суду, и все что он мог сказать, считалось доказательством, хотя тот же суд мог рассмотреть только часть из них, либо не принять во внимание вовсе, смотря какой вес они имели по данному вопросу.
  -И, если военно-полевой суд признает его виновным, я полагаю, его могут расстрелять?
  Все три англичанина ошеломленно посмотрели на Фрейзера. Шотландец сидел спокойно на протяжении всей беседы, и они почти забыли о нем.
  -Я думаю, он может быть повешен, - ответил Хэл после короткой паузы. - Как правило, мы расстреливаем солдат только за дезертирство и мятеж.
  -Привлекательная перспектива, - Карьер поднял стакан в знак согласия с Фрейзером, прежде, чем обратиться к остальным. - Хотим ли мы, чтобы он умер, как считаете?
  Грей задумался. Одно дело собрать улики и призвать Сиверли к правосудию за его преступления. Но чтобы хотеть его смерти...
  -Я не знаю, - медленно сказал Грей. - Но, возможно, я не должен принимать во внимание подобные соображения. Сиверли спас мне жизнь в Квебеке, хотя это не мешает мне возбуждать дело против него... Я думаю - нет. Я не хочу, чтобы он умер.
  Грей не смотрел на Фрейзера, уверенный, что шотландец расценит его нежелание уничтожить Сиверли как малодушие.
  -Будет намного лучше, если его уволят и заключат в тюрьму. Это послужит примером, - сказал Хэл. - Кроме того, приговоры приводятся в исполнение слишком быстро. Я хочу, чтобы этот факер страдал.
  Из угла, где сидел Фрейзер донесся приглушенный звук. Грей обернулся и с удивлением увидел, что шотландец смеется. Горцы странно смеялись - лицо превращалось в маску смеха, но звуков почти не издавали.
  -Я вспомнил, как ваша светлость отказался расстрелять меня, - сказал Фрейзер Хэлу. - Долг чести, говорите? - Он с иронией отсалютовал бокалом.
  Яркая краска выступила на лице Хэла. Грей не мог вспомнить, чтобы кто-либо раньше мог заставить брата онеметь. Хэл несколько мгновений смотрел на Фрейзера, затем кивнул:
  -Туше, капитан Фрейзер, - сказал он и сразу повернулся к Грею.
  -Итак, военно-полевой суд. Мы с Гарри начнем свое дело здесь, в то время как вы с капитаном поедете за Сиверли. Теперь, Гарри, кто из ваших людей в Ирландии сможет нам помочь?
  
  Глава 11
  ПРАЗДНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО
  Эдуард Твелветри все еще стоял у Грея перед глазами, когда он очнулся утром от тревожного сна. Во сне он дрался на дуэли на пистолетах; у его противника не было лица, но почему-то он был уверен, что это Эдуард.
  Причина сна была ему понятна; имя Твелветри в его сознании было прочно связано с дуэлью, на которой Хэл убил Натаниэля Твелветри, соблазнившего первую жену Хэла. Грей довольно долго ничего не знал о дуэли - по причине молодости и отсутствия в то время в Лондоне, после смерти отца его отправили в Абердин.
  Завтрак не развеял ощущения тревоги, и он вышел в сад в надежде, что свежий воздух проветрит голову.Он прогуливался уже несколько минут, когда из дома вышла его невестка с корзинкой и садовыми ножницами. Она приветливо поздоровалась с ним, и они, не спеша пошли по дорожке, разговаривая о мальчиках, которых Грей видел за игрой в начале недели, о здоровье Хэла - брат периодически страдал от ценуроза и мучился мигренями по ночам. Но мысль о том поединке не оставляла его.
  -Рассказывал ли Хэл вам когда-нибудь об Эсме? - вдруг спросил он под влиянием импульса.
  Минни удивилась, но ответила без колебаний:
  - Да, все. Или я полагаю, что все, - добавила она с полуулыбкой. - Почему вы спрашиваете?
  -Праздное любопытство, - признался Джон. - Я был очень молод, когда они поженились и совсем не знал ее. Я помню свадьбу - огромный шлейф, белое кружево, бриллианты, Сент-Джеймс и сотни гостей... - он замолчал, увидев ее лицо. - Я сожалею, что не был здесь на вашей свадьбе, - поспешно добавил он, пытаясь загладить вину.
  -Я тоже, - сказала она, на щеке появилась ямочка. - Вы бы удвоили список гостей. Хотя, это было не здесь. Не в Англии, хочу сказать.
  -А, гм. Личное дело, как я понимаю?
  -Да, пожалуй. Рядом с Хэлом стоял Гарри, и он попросил хозяйку паба стать вторым свидетелем. Это случилось в Амстердаме. Она не говорила по-английски и понятия не имела, кто мы такие.
  Грей был очарован, но боялся обидеть ее чрезмерным любопытством.
  -Я понимаю.
  -Нет, совсем не понимаете, - она уже открыто смеялась над ним. - Я не имела ни малейшего желания выходить за него, несмотря на шестимесячный живот. А он не обращал никакого внимания на мои возражения.
  -То есть... э-э-э... Бенджамин?
  -Да. - улыбка, которую Грей расценил как отблеск материнской гордости, на мгновение смягчила ее губы. - Он мне неплохо удался.
  -Полагаю, это так, - пробормотал он. - Как случилось, что вы встретились с Хэлом в Амстердаме?
  Что сказал ему Хэл? "Мне потребовалось почти шесть месяцев, чтобы найти ее".
  -Он искал меня, - откровенно сказала она. - В один прекрасный день вошел в книжный магазин моего отца с горящими глазами. Я чуть не упала в обморок. Впрочем, он тоже, когда увидел, что я беременна.
  Она тихо улыбнулась своим воспоминаниям.
  -Он издал громкий вздох, покачал головой, затем обошел прилавок, взял меня на руки и вынес меня из магазина в карету. Гарри ждал нас снаружи. Я была впечатлена: я, должно быть, весила не меньше одиннадцати стоунов. - Она покосилась на Грея. Ямочка вернулась на щеку. - Вы ужасно возмущены, Джон?
  -Ужасно. - На самом деле он думал, что Хэлу очень повезло, что Бенджамин так на него похож. Он взял ее руку и удобно положил себе на сгиб локтя.
  -Почему вы плохо думаете об Эсме? - Спросила она.
  -Ох... просто подумал, это было так не похоже на Хэла - жениться на скучной женщине.
  -Я имею все основания быть уверенной, что она не была скучной, - сухо сказала Минни. - Хотя благодарю за комплимент.
  -Ну, я знаю, что она был красива, весьма красива, но что касается ее характера...
  -Самодовольная, самовлюбленная и беспокойная, - лаконично перечислила Минни. - Она не была счастлива, не находясь в центре внимания. Но очень умно и талантливо добивалась этого внимания любыми средствами.
  -Действительно, - Грей на мгновение задумался. - Любыми средствами. Если Хэл рассказал вам все, то что вы знаете о Натаниэле Твелветри?
  -Я? - тихо сказала она, и ее рука на секунду сжалась у него на рукаве. - Считаю ли я, что у нее был роман с ним ради нее самой, вы это имеете ввиду? Или для того, чтобы вернуть внимание Хэла? Скорее последнее.
  Он посмотрел на нее, удивленный.
  -Вы, кажется, совершенно уверены? Это то, что говорит Хэл?
  Она покачала головой, прядь волос выскользнула из прически и опустилась перед ухом. Она, не глядя, заправила ее обратно.
  - Я сказала ему об этом, но, по-моему, он не поверил.Она любила его, знаете ли, - сказала Минни, и ее губы слегка дрогнули. - И он любил ее до безумия, но это было недостаточно для испорченной девочки, для которой любой преданности не могло быть достаточно. Но все-таки, она любила его. Я читала ее письма. - Она посмотрела на Грея. - Кстати, он не знает.
  Значит, Хэл хранил письма Эсме, и Минни нашла их. Он подумал, Хэл еще помнит ее. Он слегка сжал руку Минни и отпустил ее.
  -От меня он этого не услышит.
  -Я знаю, - сказала она, - иначе я не призналась бы вам. Я не думаю, что вам, как и мне, не терпится увидеть второй поединок.
  -Я и первого не видел. Но почему должен случиться второй?
  -Не обращайте внимания.
  Возможно, в письмах Эсме было что-то, какие-то намеки на другого поклонника, которые Хэл не заметил, а Минни увидела.
  Она ничего не сказала, но остановилась и сердито посмотрела на куст, дотронувшись пальцами до молодых листочков, словно покрытых ржавчиной.
  -Зеленая тля, - сказала она тоном, не предвещавшим ничего хорошего ни для тли ни для садовника.
  Грей издал подходящее к случаю озабоченное мычание, Минни фыркнула и вернулась на дорожку.
  -Этот ваш мистер Фрейзер... - сказала она, после того, как они несколько минут шли молча.
  -Он вовсе не мой, - ответил Грей. Он собирался произнести это легко и беззаботно, и, кажется, ему удалось, но она бросила на него удивленный взгляд.
  -Тем не менее, вы его достаточно знаете, - продолжала она. - Он надежный человек, как вы считаете?
  -Полагаю, это зависит от того, что вы от него ожидаете, - Грей отвечал осторожно. - Если вы спрашиваете, является ли он человеком чести, то да, он таков. Человек слова? Конечно. Кроме того... - он пожал плечами. - Он шотландец и горец, для полноты картины.
  -Что это значит? - Она заинтересованно выгнула бровь. - Он такой же дикарь, какими считают всех горцев? Потому что, если это так, он замечательно разыгрывает из себя джентльмена.
  -Джеймс Фрейзер может разыграть из себя что угодно, - заверил он ее, смутно чувствуя, что предает Фрейзера. - Он так же был землевладельцем со значительной собственностью и арендаторами. Я имею ввиду, он... - Грей колебался, не совсем уверенный, как выразить это словами. - Такое чувство, что он не желает отвечать требованиям общества. Он склонен создавать свои собственные правила.
  Минни рассмеялась:
  -Не удивительно, что он так понравился Хэлу.
  -Неужели? - Спросил Грей, неожиданно обрадованный этим открытием.
  -О, да. - Заверила она Грея. - Он сам был этому удивлен. Я так же думаю, что он испытывает некоторое чувство вины, - добавила она задумчиво. - За то, что использует его.
  -Я тоже.
  Она с нежностью улыбнулась ему.
  -Да. Мистеру Фрейзеру повезло иметь такого друга, как вы, Джон.
  -Сомневаюсь, что он признает свою удачу, - сухо ответил Грей.
  -Не стоит беспокоиться о нем, Джон. Хэл не позволит, чтобы ему причинили вред.
  -Нет, конечно, нет. - Тем не менее, чувство беспокойства в затылке не проходило.
  -Если ваше предприятие окажется успешным, я уверена, Хэл добьется его помилования. Он станет свободным человеком. Он сможет вернуться домой.
  Грей внезапно почувствовал легкое удушье, словно его камердинер, Том Берд, слишком туго завязал ему галстук.
  -Да, но почему вы интересовались надежностью Фрейзера?
  Она пожала плечами.
  -О, Хэл показал мне перевод мистером Фрейзером того стихотворения на гэльском. Я только задалась вопросом, насколько он верен.
  -У вас есть основания полагать, что это не так? - С любопытством спросил он? - Почему бы нет?
  -Особых причин нет. - Она прикусила нижнюю губу, задумчиво глядя перед собой. - Я не говорю на гэльским, но знаю несколько слов. Хэл рассказывал вам о моем отце?
  -Немного, - сказал Грей и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ.
  -Ну, что ж. Мне приходилось видеть якобитские документы, по большей части на французском и на латыни, меньше на английском и совсем редко на гэльском. Но все они имели некоторую общую особенность, одно случайное упоминание, которое давало получателю понять, что они держат в руках не просто заказ на вино или список товаров на складе. Таким кодовым словом нередко была "белая роза". Роза Стюартов, понимаете?
  -Да. - Головокружение длилось всего мгновение, но он увидел ясно, так ясно, словно этот человек вырос из земли у его ног - лицо человека, которого он застрелил на куллоденском болоте, черные глаза под белой кокардой в угасающем свете дня.
  Минни не обратила внимания на его безучастность и продолжала говорить.
  -В документе Хэла были слова "róisíní Bhan". Это не вполне то же самое, но очень похоже на "белую розу" по-гэльски. А мистер Фрейзер поставил в переводе просто "розу", не указав "белая". Конечно, если это слово там есть, - добавила она. - Хотя, может быть, ирландский достаточно отличается от гэльского, и никакой "белой розы" там нет.
  Они повернулись, словно по сигналу, и пошли в сторону дома. Грей пытался успокоить стук своего сердца. Ему было ясно, что она имеет ввиду. В стихотворении о Дикой охоте может быть закодирован какой-то якобитский документ. И, может быть, Фрейзер намеренно пытается скрыть этот факт, чтобы защитить друзей, связанных с Делом Стюартов. Если это так, возникало два вопроса, и оба подозрительные.
  А именно: участвовал ли Сиверли в якобитском движении, и... что еще мог делать Джейми Фрейзер вне дома?
  -Есть один способ выяснить, - сказал Грей. - Я спрошу его. Осторожно.
  
  Глава 12
  
  ЦВЕТ БЛОШИНОГО ЖИВОТИКА
  
  Лед между Греем и Джеймсом Фрейзером был сломан, но Грей чувствовал, что они еще далеки от возобновления нормальных отношений. Он не забыл разговора на конюшне Хелуотера, и, будь он проклят, Фрейзер тоже помнил о нем. Правда, в Ирландии, находясь в тесном обществе друг друга, они будут вынуждены игнорировать прошлое ради совместной работы, отложив этот вопрос до времени.
  Тем не менее, он остро ощущал присутствие Фрейзера в доме. Впрочем, как каждые его житель. Половина слуг боялись его, остальные просто не понимали, как к нему относиться. Хэл был вежлив, осторожно соблюдая все формальности; Грею порой казалось, что Хэл сомневается в правильности своего решения относительно Фрейзера, он мрачно улыбался при этой мысли. Минни, казалось, была единственным членом семьи, способным общаться с ним без чувства неловкости.
  Тем Берд, имея беспокойный опыт работы с Фрейзером в Хелуотере, был в ужасе от огромного шотландца, хотя Грей считал, что проблема Тома больше обусловлена чувствительностью к классовым различиям, чем личными проблемами общения.
  Тем не менее, когда Тому сообщили, что он будет заниматься гардеробом Фрейзера в дополнение к службе у Грея, он мужественно взялся за дело и весьма способствовал в составлении списка для портного. Он был страстным фанатиком мужской одежды и продемонстрировал большой пыл при обсуждении жилетов и рубашек мистера Фрейзера.
  К удивлению Грея, Том Берд находился в гостиной, когда он утром спустился вниз. Камердинер высунул голову в холл, чтобы приветствовать хозяина.
  -Доставили новую одежду капитана, милорд! Не желаете посмотреть?
  Грей вошел в гостиную, Том повернулся к нему сияющим лицом. Вся мебель была занята кисейными коконами, напоминающими египетские мумии. Том развернул одну из них и выложил пальто бутылочного цвета с позолоченными пуговицами, любовно расправив его полы по спинке дивана.
  -На фортепиано лежат рубашки, - сообщил он Грею. - Я не стал относить их наверх, на случай, если капитан еще спит.
  Грей выглянул в окно, солнце указывало, что уже, по крайней мере, 8:00. Предположение, что Фрейзер в это время может лежать в постели, было смехотворным; он сомневался, что этот человек пропустил хоть один рассвет в своей жизни или, во всяком случае, в последние пятнадцать лет. Но замечание Тома указывало, что шотландец или не присутствовал на завтраке или получил его в постель на подносе. Может быть, он болен?
  Нет, он не заболел. Звук открываемой парадной двери дал Грею время выйти в холл, чтобы встретить Фрейзера, румяного от свежего утреннего воздуха.
  -Мистер Фрейзер, - окликнул он, и Фрейзер повернулся, удивленный, но не смущенный. Он вошел в гостиную, привычно наклонившись под притолокой. Одна бровь была вопросительно приподнята, но на его лице не было ни малейших признаков беспокойства или того непроницаемого выражения, которое скрывало страх, гнев или расчет.
  Он был на прогулке, но ни с кем не встречался, подумал Грей и немного устыдился своих мыслей. Кого, в конце концов, он мог знать в Лондоне?
  -Вот, - улыбаясь, сказал Грей и махнул рукой в сторону кисейных мешков. Том развернул костюм пурпурно-коричневого цвета и расправлял лацканы.
  -Не могли бы вы взглянуть на это, сэр? - Том был так доволен одеждой, что на секунду преодолел свою боязнь. - Я никогда в жизни не видел такого цвета, но он вам очень пойдет.
  К удивлению Грея Фрейзер улыбнулся в ответ почти застенчиво.
  -Я видел его раньше, - сказал он и протянул руку, чтобы погладить ткань, - во Франции. Там этот красновато-коричневый цвет называли пюсовым, у герцога Орлеанского был костюм такого цвета. И этот ему бы тоже понравился.
  Глаза Тома округлились. Он быстро взглянул на Грея - известно ли его хозяину, что его пленник якшается с французскими принцами? - потом снова на Фрейзера.
  -Пеусовый? - повторил он, прислушиваясь к звучанию слова. - Цвет... а что такое пеус?
  Фрейзер коротко рассмеялся, и Грей почувствовал внезапную вспышку удовольствия от этого звука.
  -Блоха, - ответил Фрейзер Тому. - Полное название звучит как "цвет блошиного животика", но это чересчур даже для французов.
  Том одним глазом покосился на пальто, вероятно пытаясь сравнить его со всеми знакомыми блохами.
  -Может быть, стоит называть его пью-селл? Для благозвучия.
  Рот Фрейзера дернулся, и его глаза обратились к Грею.
  -Pucelle? -у него было отличное произношение. - Я, э-э-э, не думаю, что джентльмены это оценят, хотя могу и ошибаться.
  Грей чувствовал, что его ребра уже трещат от желания расхохотаться, но ему удалось ответить спокойно:
  -Где ты слышал слово "pucelle", Том?
  Том задумался.
  -Ах, да! От полковника Карьера, когда он был здесь на прошлой неделе. Он спросил меня, могу ли я найти рифму на слово "pucelle". "Мамзель" - вот все, что я смог придумать, и он записал его в свою книжку на всякий случай.
  -Полковник Карьер пишет стихи, - объяснил Грей Фрейзеру в ответ на снова поднятую бровь. - Очень... гм... оригинального содержания.
  -Я знаю, - ответил Фрейзер к удивлению Грея. - Он однажды спросил меня о рифме к слову "девственница".
  -Неужели? Когда?
  -В Ардсмуире, - пояснил Фрейзер без особых эмоций, отчего Грей пришел к выводу, что Гарри не стал знакомить Фрейзера с образчиками своей поэзии. - За ужином. Мне на ум не пришло ничего, кроме "лестницы". Но он тоже записал, - добавил он, обращаясь к Тому. - Он тогда сильно перебрал с бренди.
  -Вы очень наблюдательны. "Pucelle"по-французски означает "девственница", - сказал Грей Тому. Он взглянул на Фрейзера. - Может быть, он не смог справиться с этой темой на английском языке и решил попытать счастья по-французски?
  Фрейзер весело фыркнул, но Том все еще хмурился.
  -У французских девиц есть блохи, как вы думаете, господа?
  -Я не был так близко знаком ни с одной француженкой, чтобы задавать подобные вопросы, - сказал Грей. - Но я навидался достаточно блох, и они имеют тенденцию не уважать людей и не любить чистое белье.
  Том покачал головой, отвергая этот краткий экскурс в область натурфилософии, и с видом знатока вернулся в сферу своей компетенции.
  -Итак, мы имеем пюсовый бархатный костюм, синий шелковый, коричневый камвольный, два повседневных пальто - бутылочно-зеленое и сапфировое - а так же три жилета - два простых и желтый с вышивкой. Темные бриджи, светлые бриджи, чулки, рубашки, немного белья... - Он указывал на различные свертки, разложенные то здесь, то там, сверяясь со списком у себя в голове. - Но обувь еще не доставили, даже сапоги для верховой езды. Можно ли так идти в "Бифштекс", как вы думаете, милорд? - Он с сомнением прищурился на ноги Джейми, обутые в прочные изделия сапожного мастера, позаимствованные у управляющего леди Джеффри. Они были начищены и отполированы сапожным мальчиком со всевозможной тщательностью, но несколько вышли из моды.
  Грей хотел было присоединиться к дискуссии, но потом пожал плечами.
  -Замените пряжки, и они вполне сойдут. Возьмите серебряные позолоченные с моих туфель телячьей кожи. Мистер Фрейзер, позволите? - Он деликатным жестом указал на ноги Джейми, и тот услужливо извлек ноги из объектов обсуждения, позволяя Тому забрать их.
  Фрейзер подождал, пока Том не удалится на должное расстояние, и спросил:
  - "Бифштекс"?
  - Мой клуб. Общество любителей английского бифштекса. Сегодня мы приглашены на ужин капитаном фон Намценом. - Он ощутил тепло в груди при мысли о Стефане. - Я ознакомил его с проблемой Сиверли, и он обещал привести человека, могущего быть нам полезным. Он может владеть кое-какой информацией, но я так же попрошу его посмотреть еще раз ваш перевод стихотворения. Он большой ценитель поэзии и знает несколько вариаций на тему Дикой охоты.
  -Да? Какого рода учреждением является этот клуб? - Небольшая складка появилась между бровей Фрейзера.
  - Это не публичный дом, - заверил его Грей. - Обычный джентльменский клуб. - Ему пришло в голову, что, возможно, Фрейзер никогда не бывал в джентльменском клубе? Конечно, он никогда не был в Лондоне, но...
  Фрейзер решил уточнить:
  -Я имел ввиду род занятий господ, являющихся членами данного клуба? Вы сказали, что нас ждет капитан фон Намцен; этому клубу покровительствуют, в основном, солдаты?
  -Да, это так, - Грей был несколько озадачен. - Почему вы спрашиваете?
  Губы Фрейзера на мгновение сжались.
  -Я хотел бы знать, есть ли у меня возможность столкнуться с людьми, которых я мог встречать во время восстания.
  -Ах, - такую возможность Грей не учел. - Думаю, это вряд ли случится, - сказал он медленно. Но, может быть, стоит организовать... э-э-э?
  -Версию? - сказал Фрейзер с раздражением в голосе? - Для объяснения моего долгого отсутствия и нынешних обстоятельств?
  -Да, - ответил Грей, игнорируя его раздражение и готовую выплеснуться обиду. Он вежливо поклонился. - Я оставляю это вам, мистер Фрейзер. Вы сможете сообщить мне детали по пути в "Бифштекс".
  *
  Джейми вступил в "Бифштекс" вслед за Греем с чувством осторожного любопытства. Он никогда не бывал в лондонском джентльменском клубе, хотя познакомился со многими подобными заведениями в Париже. Учитывая основные личностные и мировоззренческие различия между англичанами и французами, он предполагал, что их социальное поведение так же может отличаться. Однако, еда наверняка будет.
  -Фон Намцен! - Грей увидел высокого светловолосого мужчину в немецкой форме и поспешил ему навстречу. Это, должно быть, Стефан фон Намцен, граф фон Эрдберг и джентльмен, с которым они пришли встретиться.
  Лицо высокого мужчины просияло при виде Грея, которого он приветствовал поцелуем в обе щеки в континентальной манере. Грей, видимо, привык к этому и улыбнулся, но возвращать поцелуи не стал, а отступил, представляя Джейми.
  У графа отсутствовала одна рука, пустой рукав пальто был приколот к груди, он тепло пожал руку Джейми единственной рукой. У него были проницательные серые глаза, и Джейми сразу распознал в нем отличного солдата - умного и опытного. Он немного расслабился; граф наверняка знал, кем и чем он являлся, не было никакой необходимости создавать видимость.
  -Ну, - фон Намцен сердечно склонил голову, я зарезервировал для нас отдельный кабинет.
  Он пошел рядом с Греем по коридору; Джейми следовал за ними, глядя по сторонам в двери открытых кабинетов. Клуб был стар и излучал атмосферу сдержанного и богатого комфорта. Столы были сервированы белоснежными салфетками и тяжелым полированным серебром, курительная комната обставлена старыми кожаными креслами, с немного продавленными сиденьями и благоухала хорошим табаком. Турецкий ковер под ногами сильно протерся по середине, но был толстым и мягким, с алыми и золотыми медальонами по углам.
  Воздух был наполнен низким гулом спокойной беседы и перекличкой слуг; он слышал звон кастрюль и посуды, с далекой кухни плыл аромат жареного мяса. Он понимал, почему Грею нравилось это место; если бы он принадлежал к этому кругу, он бы тоже полюбил его. Но ему здесь не место, подумал он с минутным сожалением.
  Пока Грей и фон Намцен обменивались приветствиями, он воспользовался возможностью задать вопрос управляющему.
  -Поверните направо в конце коридора, сэр, и вы увидите дверь слева от вас, - ответил мужчина, вежливо наклонив голову.
  -Спасибо, - сказал он, и кивком подбородка дал понять Грею, что хочет выйти. Они долго добирались из Ньюмаркета, и Бог знает, сколько может продлиться ужин. Пустой мочевой пузырь и чистые руки - вот все, с чем он мог приступить к делу.
  Грей кивнул в ответ на немой жест Фрейзера и продолжал свой разговор с Мордехаем Уэстоном, капитаном Баффы, который так же был знаком с фон Намценом. Он ожидал, что Фрейзер вернется через пару минут, но через пять минут забеспокоился и извинился.
  Он повернул за угол как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фрейзер беседует с Эдуардом Твелветри перед дверями уборной. Да, это был чертов Твелветри. Не возможно было ошибиться, увидев это бледное длинноносое лицо с черными бусинками маленьких, как у хорька, глаз. Удивленный, он остановился достаточно близко, чтобы слышать вопрос Твелветри о делах, которые могут связывать Фрейзера с Греем, а так же совет Фрейзера поинтересоваться этим у такой-то матери.
  Фрейзер скрылся в уборной, громко хлопнув дверью; Грей воспользовался шумом, чтобы тихо подойти сзади к Твелветри, который стоял перед закрытой дверью, видимо, ожидая Фрейзера для дальнейших расспросов. Грей постучал Твелветри по плечу и был безмерно удовлетворен, когда тот, вскрикнув, обернулся к нему с поднятыми руками.
  -Мне очень жаль, что испугал вас, сэр, - подчеркнуто вежливо сказал Грей. - Вы сюда последний?
  Лицо Твелветри мгновенно вспыхнуло, его рука метнулась к поясу за шпагой, к счастью, он не был вооружен.
  -Вы, чертов шпион!
  Грей почувствовал стук крови в ушах, но оставался оскорбительно любезным.
  -Если у вас есть дело ко мне, сэр, я полагаю, вы сможете поговорить со мной напрямую, а не докучать моим друзьям.
  Губы Твелветри скривились, но он уже вполне контролировал себя.
  -Друзья? - повторил он с таким удивлением, что Грей счел его вполне искренним. - Полагаю, я не должен удивляться, что вы находите себе друзей среди предателей? Но мне интересно, сэр, как вы могли до такой степени забыться, что привели подобного человека в это место?
  Сердце Грея пропустило удар при слове "предателей", но он спокойно ответил:
  -Вам повезло, что вы не употребили это слово в беседе с джентльменом. В то время как я смотрю на вашу горячность сквозь пальцы и не хочу запятнать свой меч вашей кровью, он был бы склонен принять меры.
  Глаза Твелветри стали еще черней.
  -Неужели? - Сказал он и усмехнулся. - Поверьте мне, сэр, я с удовольствием приму ваш вызов. В то же время я буду жаловаться в Комитет относительно вашего выбора гостей.
  Он протиснулся мимо Грея, оттолкнув его в сторону, и пошел по коридору к задней лестнице с высоко поднятой головой.
  Грей пошел обратно в столовую, размышляя, как этот крысеныш Твелветри узнал о Джейми Фрейзере.
  Хотя, возможно, он ничего не знал, подумал он. Если бы он спросил имя Фрейзера, тот ответил бы, а так же сообщил бы, что он является гостем Грея. Он решил, что у Твелветри нет причин помнить имя Фрейзера, скорее он привязался к его шотландскому акценту.
  Да, это могло быть случайностью. Грея больше беспокоило, что Твелветри проявляет интерес к его собственным делами, и то, что Твелветри назвал его шпионом. Шпионить за кем? Конечно, Твелветри не мог знать, что он упоминается в документах Карруотерса, не говоря уже о том, что Грей преследует Джеральда Сверли. Он на мгновение замялся, но сейчас было не время и не место выяснять отношения с Твелветри. Он пожал плечами и вернулся в фон Намцену.
  *
  -Я пригласил джентльмена... моего знакомого, - сказал граф, несколько смущенно глядя на Грея. - Поскольку вы сказали мне, что дело касается ирландского языка. - Понизив голос, он быстро добавил по-немецки, - Конечно, я ничего не сказал ему о вашем деле, только то, что у вас есть стихотворение на этом языке и вы хотите проверить точность перевода.
  Джейми не говорил по-немецки и не слышал этого языка много лет, но был уверен, что понял их. Он попытался вспомнить, говорил ли ему Грей, что немец знает ирландский язык, он был уверен, что нет. И Грей даже не взглянул в сторону Джейми, когда граф заговорил по-немецки, но ответил ему на том же языке и поблагодарил его. Грей сказал ему "du", заметил Джейми, он так же мог понять, что граф был близким другом Грея по тому, как он коснулся его рукава.
  Он предполагал возможным, что Грей захочет проверить его вариант перевода, и потому предупредил, что гэльский и ирландский языки различаются, и что он не может гарантировать абсолютно точного перевода, хотя дает общее понятие о содержании стиха. Тем не менее, там была одна маленькая вещь, намеренно им опущенная, и это слегка беспокоило его. Если переводчик графа укажет, что путь Дикой охоты был усыпан белыми розами в честь победы их королевы, это будет заметно отличаться от его версии, где он просто упомянул розы, рассыпанные на пути фей.
  Он узнал в стихотворении закодированный якобитский документ; он видел немало подобного в дни своей шпионской эпопеи в Париже. Он не знал, кто и для чего написал его, тем более не знал кода и содержания, но если в Ирландии были скрытые якобиты (а Тобиас Куинн дал ему понять, что это действительно так), Джейми не хотел привлекать к ним внимания англичан. Но если...
  Его размышления резко оборвались, когда он проследовал за графом и Греем в столовую, и перед ним встал тот самый таинственный джентльмен.
  Джейми не был испуган. Он просто не верил своим глазам. Как бы то ни было, он совершенно спокойно взял протянутую в приветствии руку Томаса Лалли.
  -Брох Туарах, - сказал Лалли с изысканной любезностью, словно они стояли среди подстриженных кустов в Версале.
  -Господин граф, - ответил Джейми, пожимая руку Лалли. - Commancava?
  Тамас Лали был одним из соратников беглого Чарльза Стюарта. Наполовину ирландец, рожденный в Ирландии, он так же был наполовину французом; он приехал в Шотландию после Фолкерка, перейдя на службу из французской армии, где он зарекомендовал себя храбрым, но не популярным командиром.
  Как, черт возьми, он попал сюда? Джейми не озвучил эту мысль, но она ясно отразилась на его лице, заставив Лалли кисло улыбнуться.
  -Я, как и вы, нахожусь в английском плену, - сказал он по-французски. Я был захвачен в Пондичерри. Хотя мои похитители были достаточно любезны, что оставить меня под честное слово в Лондоне.
  -Ах, я вижу, вы знакомы, - сказал фон Намцен, который, очевидно, говорил по-французски свободно, но дипломатично делал вид, что не понимает их. Он радушно улыбнулся. - Прекрасно! Не пора ли нам сесть за стол?
  Они наслаждались ужином в английском стиле - Лалли ел жадно, и Джейми подумал, что если его английские победители и поддерживают его, они не слишком щедры. Лалли был лет на двадцать старше Джейми, но сейчас выглядел еще старше; сильно почерневший под индийским солнцем, наполовину беззубый, со впалыми щеками, которые еще больше подчеркивали его выступающий подбородок и нос, и глубокими морщинами на лбу, сообщавшими ему выражение скорее гнева, чем беспокойства. Он не носил форму, его костюм, вышедший из моды, был сильно изношен на локтях и манжетах, хотя белье было чисто.
  Во время трапезы Джейми узнал, что положение Лалли было несколько сложнее его собственного: пока Лалли был узником английской короны, французы обвинили его в измене и требовали его возвращения во Францию, где он под трибуналом должен был очистить свое имя.
  Граф не сказал, но у Джейми сложилось впечатление, что фон Намцен обещал замолвить за Лалли словечко в его французских делах и, таким образом, обеспечил себе его присутствие и, по видимому, лояльность.
  Он знал, что Лалли изучает его так же пристально, как и он Лалли, и, несомненно, по тем же причинам, интересуясь отношением Джейми с его покровителями и природой его сотрудничества с ними.
  За обедом разговор имел общий характер и велся, в основном, на английском языке. Так было до тех пор, пока стол не был очищен, и копия стихотворения и перевода Джейми не легли перед Лалли. Джейми слушал, как Лалли бормочет по-ирландски, держа перед собой лист на расстоянии вытянутой руки, медленно читая его вслух.
  Это вызвало у него странные ощущения. Он много лет не слышал и не говорил по-ирландски, и теперь эти такие знакомые и домашние звуки заставили его на мгновение почувствовать подступающие к горлу слезы. Он сглотнул, и этот момент прошел.
  -HerrGraf сказал мне, что вы сделали перевод этого, - произнес Лалли, резко опуская бумагу и глядя на Джейми, - Bhfuil Gaeilge стихотворения? Вы так хорошо знаете ирландский?
  Джейми покачал головой:
  -Chan-eil. Ach tuigidh mi gu leor dha na faclan. Bheilthug"amthuigsinnsa? - сказал он по-ирландски. - Нет, хотя могу разобрать большую часть слов. Вы меня понимаете?
  Лалли улыбнулся, его суровое лицо чудесно смягчилось, и Джейми подумал, как давно Лалли не слышал своего родного языка.
  - "Твои слова благоухают цветами", - сказал Лалли, или Джейми показалось, что он так сказал, и улыбнулся в ответ.
  -Так вы можете понять язык друг друга? - спросил фон Намцен заинтересованно. - Для меня они звучат почти одинаково.
  -Это скорее как итальянский для испанца, - сказал Джейми, все еще улыбаясь Лалли, - Но мы могли бы достигнуть консенсуса.
  -Я буду очень благодарен вам за помощь в этом вопросе, господин граф, - официальным тоном произнес Грей, - как и мой брат.
  Ах, вот оно что, подумал Джейми. Влияния Пардлоу будет достаточно, чтобы убедить Лалли. Англичане могли бы получить точный перевод. А, может быть, и нет, решил он, видя ответную вежливую улыбку Лалли.
  Принесли чернила, перо и бумагу, граф с Греем удалились в дальний конец комнаты, обмениваясь банальностями по-немецки, чтобы не мешать Лалли в его работе. Он прочитал стихотворение еще раза два или три, задавая Джейми короткие вопросы. Они говорили, в основном, по-английски, но все чаще вставляли фразы на гэльском, не отрывая глаз от документов, потому что сознавали, что Джон Грей наблюдает за ними.
  -Вы опустили что-нибудь machnaigh ? - небрежно спросил Лалли.
  Джейми попытался вспомнить, что значит "machnaigh", и решил, что это означает "намеренно".
  -Se an fhirinn a bh-agam. Acha"seo. Я приложил все усилия. Но здесь... - Он приложил палец к строчке о белых розах. - Bhae ... goirid. Я несколько... сократил.
  Глаза Лалли метнулись к его лицу, затем вернулись к тексту, но выражение лица графа не изменилось.
  -Да, думаю, вы были правы, - небрежно заметил он по-английски. Он взял чистый лист, вытащил перо из пенала и вручил все это Джейми. - Вот. Запишите свой перевод. Это поможет.
  Понадобилось некоторое время, обмен листами, пометки Лалли в переводе Джейми с многочисленными кляксами, вопросы, иногда по-ирландски, иногда на французском или английском языке, чтобы он настрочил своей вариант перевода, испещренный поправками и заметками на полях. Никакого упоминания о белых розах.
  Наконец чистовой вариант был переписан - Лалли писал медленно, его руки плохо гнулись из-за ревматизма, суставы пальцев распухли, а сами пальцы были искривлены - и вручен лорду Джону.
  -Вот, милорд, - Лалли откинулся на спинку стула и слегка застонал. - Я надеюсь, это окажет вам помощь в вашем деле.
  -Благодарю вас, - сказал Грей, просматривая текст. Он взглянул на Лалли, приподняв одну бровь. - Будьте любезны, вы уже встречали подобные вещи раньше?
  -О, довольно часто, милорд. - Лалли удивился. - Хотя и не в письменном виде. Эта легенда очень популярна в Ирландии.
  -Вы не слышали ее в другом контексте?
  Лалли с уверенность покачал головой:
  -Нет, милорд.
  Грей вздохнул, тщательно сложил лист и убрал его в карман, еще раз поблагодарил Лалли, коротко взглянув на Джейми, и встал, чтобы уйти.
  Вечер стоял прекрасный, они шли пешком к Аргус-хаусу. Грей размышлял о встрече с Эдуардом Твелветри - стоит ли говорить о ней Хэлу? Поэтому они разговаривали очень мало, но, когда достигли Ворот Александры, Грей, повернувшись к Джейми, спросил серьезно:
  -Как вы думаете, он сделал верный перевод?
  -Я совершенно уверен, что он приложил все усилия, милорд.
  
  Глава 13
  ВИЗИТЫ В ТЕМНОТЕ
  
  Джейми резко проснулся и сел в постели, рука метнулась под подушку за кортиком, прежде чем он осознал, где находится. Дверь закрылась бесшумно, и он уже был готов спрыгнуть с кровати и сбить с ног злоумышленника, но от него пахло духами, и он в недоумении замер. Камера в тюрьме, дом Джареда в Париже, гостиничный номер, Клер... но Клер никогда не пользовалась подобным ароматом.
  Матрас прогнулся под весом женщины, ее рука коснулась его руки. Прикосновение легкое, как касание бабочки, но он почувствовал, как волосы поднимаются на затылке.
  -Извините за бесцеремонное вторжение, - сказала герцогиня, и он расслышал нотки юмора в ее низком голосе. - Я подумала, лучше соблюдать осторожность.
  -Вы считаете, что осторожны сейчас? - он едва смог понизить свой собственный голос. - Святый Боже!
  -А вы бы предпочли случайно столкнуться со мной в парке на шоу Панча и Джуди? - Спросила она, и его сердце чуть не остановилось. - Сомневаюсь, что у меня нашлось бы для этого время.
  Его сердце колотилось, как барабан, но он уже мог справиться со своим дыханием, по крайней мере.
  -Значит, это долгий разговор? - ответил он как можно спокойнее. - Тогда, возможно, вам будет удобнее пересесть в кресло.
  Она встала с тихим звуком, похожим на его собственное фырканье, и он услышал приглушенный турецким ковром стук ножек стула. Он воспользовался ее перемещением, чтобы выбраться из постели и уселся на подоконник, целомудренно зажав ночную рубашку между коленей.
  Что могло значить ее замечание о Панче и Джуди? Его встречу с Куинном заметили и доложили о ней? Или это просто случайное замечание?
  Она сидела неподвижно, смутно белея в темноте.
  -Зажечь свечу?
  -Нет. Ваша светлость, - добавил он с оттенком иронии. Небо было затянуто облаками, но растущая луна давала достаточно света, и он раздвинул гардины, когда ложился спать, он не любил кромешной темноты. Из окна за спиной лился мягкий рассеянный свет. Ему не очень хорошо было видно ее лицо, но его она не видела совсем.
  Она подвинулась, зашуршав одеждой, и коротко вздохнула, но не заговорила. Это был старый, хорошо известный трюк. Он тоже молчал, хотя его разум кипел от вопросов. Самый важный из них - знает ли герцог?
  -Да, он знает, - сказала она. Джейми чуть не прикусил язык.
  -Да? - выдавил он. - Тогда я хотел бы поинтересоваться, что именно ваш муж знает?
  -Обо мне, конечно, - в ее голос вернулась нотка веселья. - Он знал о моем... образе жизни... когда женился на мне.
  -Значит, у этого человека железо течет в крови.
  Она рассмеялась, очень мягко.
  -И он знает, что мы были знакомы раньше?
  -Знает. Но он не знает, что я пришла сюда поговорить с вами.
  Он уже спрашивал себя, знает ли герцог, что его жена сейчас находится в спальне гостя, поэтому гостеприимно хмыкнул, и капот герцогини снова тихо зашуршал.
  -Знаете ли вы человека по имени Эдуард Твелветри?
  -Я видел его сегодня, - сказал он. - В "Бифштексе". Кто он такой, и что ему нужно?
  -Эдуард Твелветри, - ответила она мрачно, - честный солдат, почтенный джентльмен и младший брат Натаниэля Твелветри, которого мой муж убил на дуэли много лет назад.
  -Дуэль из-за...?
  -Не важно, - сухо сказала она. - Важно то, что семейство Твелветри питает чувство глубочайшей ненависти к моему мужу, а заодно и ко всем Греями, но к Пардлоу - особенно, и сделает все возможное, чтобы повредить ему.
  -Второй факт, - продолжала она, отсекая его возможные вопросы, - заключается в том, что Эдуард Твелветри является другом Сиверли. Очень близким. И, в-третьих, за последний год Эдуард Твелветри перевел значительные суммы денег, гораздо больше, чем обычно проходило через его руки; он младший брат, и не располагает ничем сверх своего содержания и выигрышей в карты.
  Теперь Джейми подался немного вперед, заинтересованный.
  -Переводит деньги? Куда? И откуда они взялись?
  -Деньги идут в Ирландию. Но я не знаю их происхождения.
  Он быстро прикинул в уме значение этих сведений.
  -Зачем вы мне говорите это?
  Она колебалась, он чувствовал ее сомнение, но не мог понять побудительных причин. Он не думал, насколько можно доверять ей, только глупец мог передать ему столь серьезную информацию, а герцогиня была отнюдь не глупа. Стоило ему проболтаться, хотя...
  -Я люблю своего мужа, мистер Фрейзер, - наконец сказала она тихо. - И я не хочу, чтобы он или даже Джон поставили себя в положение, когда семья Твелветри может нанести им вред. Я хочу сделать все возможное, чтобы этого не произошло. Если ваши дела в Ирландии приведут вас к столкновению с Эдуардом Твелветри, умоляю вас, мистер Фрейзер - постарайтесь удержать его подальше от Джона, постарайтесь разузнать о его делах с майором Сиверли, не вмешиваясь в них.
  Он хорошо ее понимал, но решился на один вопрос, чтобы проверить:
  -Вы хотите сказать, что эти деньги, даже если они идут через Сиверли, не относятся к числу преступлений, за которые ваш муж хочет призвать майора к суду? И поэтому вы хотите, чтобы я не передавал лорду Джону никаких сведений, способных вывести его на Эдуарда Твелветри?
  Она коротко вздохнула.
  -Спасибо, мистер Фрейзер. Уверяю вас, любое недоразумение с Эдуардом Твелветри не может не привести к катастрофе.
  -Катастрофе для вашего мужа, его брата или вашего отца? - Мягко спросил он и услышал, как прервалось ее дыхание. Однако, через мгновение снова раздался тихий смех.
  -Отец всегда говорил, что вы лучший из якобитских агентов, - одобрительно сказала она. - Вы еще... в Деле?
  -Нет, - твердо ответил он. - Но именно ваш отец рассказал вам о деньгах. Если бы Пардлоу или Грей знали о них, они упомянули бы об этом, когда мы обсуждали наши планы с полковником Карьером.
  Последовал еще один небольшой взрыв веселья, и герцогиня белым пятном поплыла к двери. Она обернулась, прежде чем уйти:
  -Если вы сохраните мои секреты, мистер Фрейзер, я буду хранить ваши.
  *
  Джейми осторожно вернулся в постель, здесь стоял запах ее духов и тела, он не был неприятным, но тревожил его. Что могло значить ее последнее замечание, хотя после короткого размышления, он решил, что это всего лишь шутка. У него больше не было секретов, которые нужно хранить, кроме одного, но было слишком мало шансов, что она вообще знает о существовании Уильяма, не говоря уже о тайне его отцовства.
  Он слышал, как далекий церковный колокол мягко отбил час ночи. Еще только час; его охватило чувство одинокого путника среди глубокой ночи.
  Он коротко перебрал в уме, все, что рассказала герцогиня о деньгах Твелветри в Ирландии, но эта информация не была ему полезна здесь, в этом английском гадючнике. Его мысли замедлялись, прерывались, запутывались и растворялись в темноте. До того, как колокол пробил половину второго, он уже спал.
  *
  Джон Грей услышал, как колокол у святой Марии отбил час, и отложил книгу, потирая глаза. Рядом с ним стоял неопрятный поднос с кофейником и грязными чашками в мутных потеках кофе, который поддерживал его в часы его исследований. Но даже кофе не всесилен.
  Он прочитал несколько версий легенды о Дикой охоте, собранных в разное время разными представителями власти. Чтение, несомненно, увлекательное, но ни одна из этих историй не имела никакого отношения к фактам в донесениях Карруотерса.
  Если бы он не знал Чарли, не видел страсти и настойчивости, с которой он готовил дело Сиверли, у него был бы соблазн отказаться от документа, заключив, что стихотворение попало в пакет по ошибке. Но Грей знал Чарли.
  Единственное заключение, которое ему удалось вывести - это то, что Чарли не понимал содержания документа, но знал, что он связан с Сиверли, и, в какой-то степени, важен. И до сих пор не разгадан. Впрочем, у Грея и без того было достаточное количество компрометирующих документов.
  С мыслями о диких ордах фей, темных лесах и воплях охотничьих рожков, подхваченных эхом в ночи, он взял свечу и пошел в постель, останавливаясь, чтобы задуть свечи в настенных светильниках в холле. Иногда кто-то из мальчиков просыпался по ночам с криком от боли в животе или кошмара, но сейчас в детской было тихо. В коридоре на втором этаже света не было, но он остановился, услышав тихий звук. Мягкие шаги раздались в конце коридора, приоткрылась дверь, выпустив полоску света. Он мельком увидел Минни, в бледном потоке муслина переступающую через порог, и услышал шепот Хэла.
  Не желая, чтобы они его заметили, он быстро поднялся по лестнице на следующий этаж, задул свою свечу и некоторое время стоял в темноте, чтобы дать им время лечь.
  Должно быть, один из мальчиков заболел. Он не мог придумать, что еще Минни могла делать вне спальни в такой час.
  Он внимательно прислушался, детская находилась над ним, но оттуда не доносилось ни звука, ни шороха в темноте. На нижнем этаже тоже было тихо. Весь дом погрузился в сон. Пожалуй, ему нравилось это чувство одиночества, когда бодрствовал он один - владыка спящего мира. Нет, не совсем спящего... Резкий вскрик разрезал темноту, и Грей споткнулся, словно его схватили за ногу.
  Крик не повторился, но его источник был не в детской. Определенно, он раздался из спальни дальше по коридору слева от него. По его сведениям, никто не спал в том конце коридора, кроме Джейми Фрейзера. Двигаясь очень тихо, он пробрался к двери Фрейзера.
  Грей слышал тяжелое дыхание человека, пробуждающегося от кошмара. Должен ли он войти? Нет, не должен, сразу же подумал он. Если Джейми не спит, значит он уже прогнал кошмар.
  Он собрался уже вернуться к лестнице, когда услышал голос Фрейзера.
  -Положи голову мне на колени, девочка, - голос был приглушен дверью. - Возьми меня за руку и мирно спи.
  Рот Грея был сухим, руки похолодели. Он не должен был это слышать, ему было стыдно, он не смел двинуться, опасаясь зашуметь.
  Потом раздался звук тяжелого тела, резко повернувшегося в постели, а затем приглушенный вздох... или рыдание? Тишина. Он стоял неподвижно, прислушиваясь к своему сердцу, к тиканью напольных часов в холле, к тихим звукам спящего дома. Он отсчитал по секундам минуту, две, три, и поднял ногу, отступая назад. Еще один шаг, а затем шепот, такой сдавленный, что только острый слух позволил ему расслышать слова:
  -Иисусе, англичанин. Я не хочу...
  Он бы продал свою душу, чтобы утешить Джейми. Но никакого утешения он не мог дать, и он молча стал спускаться по лестнице в темноте.
  
  Глава 14
  ФРИДСТУЛ
  
  На следующий день голова Джейми гудела, как пчелиный улей, мысли мелькали с такой скорость, что он не мог ухватиться ни за одну из них. Ему очень нужен был покой, чтобы разобраться во всем этом, но дом гудел, почти как его голова.
  Везде сновали слуги. Здесь ужасно, почти как в Версале, подумал он. Горничные и их юные помощницы метались вверх и вниз по черной лестнице со щетками и ведрами, лакей, чистильщики обуви, камердинеры... Он чуть не затоптал молодого камердинера Джона Грея в коридоре минуту назад, когда свернул за угол и обнаружил огромную кипу грязного белья, из-под которой торчали ноги Берда. Парень едва мог что-то видеть перед собой.
  Джейми не мог даже тихо отсидеться в своей комнате. Каждую минуту кто-то входил, чтобы проветрить простыни, взбить матрас, развести огонь, принести новые свечи или спросить, не нужно ли заштопать его чулки. Отвязаться было невозможно.
   Что мне нужно, так это фридстул, вдруг подумал он. Эта мысль словно освободила его, он встал и решительно направился на поиски, едва избежав столкновения с двумя лакеями, которые поднимали по ступеням крыльца огромный диван, слишком широкий для дверей черного хода.
  Не в парк. Помимо необходимости скрываться от Куинна, это место кишело людьми. Но даже не в этом дело - суть фридстула состояла в уединении и одиночестве. Он вернулся в холл и вышел через заднюю дверь в сад.
  О фридстуле ему рассказала в прошлом году пожилая монахиня англиканской церкви. Дальняя родственница леди Дансени, сестра Евдокия приехала в Хелуотер, чтобы оправиться от того, что Кук назвал бы обширной отечностью.
  Поглядывая на сестру Евдокию, сидящую в плетеном кресле на лужайке и прикрывающую глаза морщинистыми, как у ящерицы, веками, он задавался вопросом, что сказала бы Клер о состоянии этой дамы. Уж она-то не назвала бы это обширной отечностью, подумал он и невольно улыбнулся при мысли, вспоминая прямолинейность жены при рассмотрении таких диагнозов как подвздошные страсти, ограничения кишечника или то, что один из модных докторов называл "общей телесной расслабленностью".
  Сестра страдала от водянки. Он понял это, когда однажды после полудня совершенно неожиданно увидел ее у ограды, хрипло дышащую, с синими губами.
  -Не следует ли мне привести сюда кого-нибудь, сестра? - сказал он, встревоженный ее видом. - Может быть, горничную леди Дансени?
  Она не ответила сразу, но повернулась к нему. Задыхаясь, она отпустила ограду. Джейми подхватил ее, когда она начала падать, и поднял на руки. Он извинялся, более встревоженный тем, не собирается ли она испустить дух прямо сейчас? Он быстро огляделся в поисках помощи, но потом понял, что умирать она не собирается. Она смеялась. Едва дышала, но смеялась, костлявые плечи тряслись под темным покрывалом, которое она носила.
  -Нет... молодой... человек, - ей наконец удалось немного прокашляться. - Со мной все будет... хорошо. Отнесите меня... - она набрала побольше воздуха и указала в сторону маленькой беседки, видневшейся среди деревьев за пределами парка.
  Он смутился, но выполнил ее просьбу. Она спокойно расслабилась у него в руках, и он с легкой жалостью отметил короткую седую прядь, выбившуюся у нее из-под платка. Она была худенькая, но тяжелее, чем он ожидал, и, осторожно опуская ее на скамью в беседке, он увидел, что щиколотки и ступни ее ног сильно опухли, ремни сандалий глубоко врезались в бледную плоть. Она улыбнулась Джейми.
  -Кажется, я впервые очутилась в объятиях молодого человека. Довольно приятный опыт; возможно, если бы это случилось раньше, я не стала бы монахиней.
  Темные глаза блеснули из сетки морщин, и он не смог удержаться от ответной улыбки.
  -Приятно слышать, что я еще могу представлять угрозу для вашего обета целомудрия, сестра.
  Она засмеялась, немного хрипя, потом стукнула себя по груди, загоняя кашель внутрь.
  -Я бы не хотел нести ответственность за вашу смерть, сестра, - сказал он, глядя на нее с беспокойством. Ее губы были голубоватыми. - Надо, чтобы кто-то забрал вас отсюда. Или я, по крайней мере, скажу, что вы здесь. Принести вам немного бренди?
  -Не нужно, - уверенно сказала она и, порывшись в сумке на поясе, достала маленькую фляжку. - Я больше пятидесяти лет не нюхала ничего крепче духов, но врач сказал, что я должна принимать немного для здоровья, и кто я такая, чтобы спорить с ним? Присядьте, молодой человек. - Она так решительно указала на скамейку рядом с ней, что он повиновался, бросив украдкой взгляд вокруг, чтобы убедиться, что за ними не наблюдают.
  Она сделала глоток из фляжки, а затем, к удивлению Джейми, предложила ему. Он покачал головой, но она сунула фляжку ему в руку.
  -Я настаиваю, молодой человек. А как вас зовут? Я ведь не могу звать вас просто "молодой человек".
  -Алекс Маккензи, сестра, - сказал он и отпил символический глоток, впрочем, вполне достаточный, чтобы понять, что во фляжке содержится превосходный коньяк. - Сестра, мне пора возвращаться к работе. Позвольте мне позвать кого-нибудь.
  -Нет, - твердо ответила она. - Вы оказали мне помощь, мистер Маккензи, доставив меня к моему фридстулу, но окажете гораздо большую услугу, не информируя людей в доме о том, где я нахожусь. - Она увидела его замешательство и улыбнулась, показав три или четыре стертых и пожелтевших зуба. И все-таки, это была очень обаятельная улыбка.
  -Вам не знаком этот термин? Да, понимаю. Вы шотландец, и все же вы называете меня "сестрой", из чего я делаю вывод, что вы папист. Возможно, в папистских церквях нет фридстула?
  -Наверное, не в шотландских церквях, - сказал Джейми осторожно. Он предположил сначала, что речь идет о стульчаке или частной уборной, но вряд ли они могли располагаться в церквях.
  -Ну, он необходим каждому человеку, - заявила она решительно, - папист он или нет. Фридстулом называется место убежища в церкви, рядом с алтарем. Английские церкви часто использовались для убежища, хотя сейчас это происходит не так часто, как в прежние времена. - Она махнула рукой с ревматическими суставами и сделала еще глоток. - Так как теперь у меня нет моей кельи, мне пришлось найти себе фридстул. Думаю, я хорошо его выбрала, - добавила она довольно.
  Ну что же, если она искала уединения, она не ошиблась. Беседка в виде маленького греческого храма была построена неизвестным архитектором, и в то время как расположение среди медных буков и прекрасный вид на озеро говорили в ее пользу, она была слишком далеко от дома, и никто не заходил сюда месяцами. Сухие листья сугробами лежали по углам, одна из деревянных решеток свисала на одном гвозде, оторванная зимним штормом, а белые колонны были обрамлены бахромой паутины и забрызганы грязью.
  -Здесь немного холодно, сестра, - заметил он как можно тактичнее. На самом деле, здесь было холодно, как в могиле, и он не хотел обременять ее смертью свою совесть.
  -В моем возрасте, мистер Маккензи, холод - это естественное состояние бытия, - спокойно сказала она. - Возможно, это лучший способ подготовится к последнему холоду могилы. От него умирать гораздо приятнее, чем от плеврита, и быстрее, чем от водянки. Но на самом деле я захватила теплый плащ и коньяк.
  Он отказался от попыток переубедить ее, он встречал достаточно решительных женщин. Но он пожалел, что здесь не было Клер; она могла бы высказать свое мнение о здоровье старой сестры и, может быть, облегчить ее состояние. Он чувствовал себя беспомощным, сам удивляясь силе своего желания помочь старушке.
  -Вы можете идти, мистер Маккензи, - сказала она, легко, словно мотылек, коснувшись его руки. - Я никому не скажу, что это вы принесли меня сюда.
  Джейми неохотно поднялся.
  -Когда мне вернуться? - спросил он. Он не хотел, чтобы она пыталась вернуться в дом самостоятельно. Она наверняка упадет и свернет себе шею, если, конечно, не замерзнет прямо здесь.
  Она поджала губы и прищурилась, но он скрестил руки на груди и навис над ней, глядя так строго, что она рассмеялась.
  -Очень хорошо. Перед чаепитием, если вам удобно. А теперь идите, Алекс Маккензи, да благословит вас Бог и да поможет вам обрести мир.
  *
  Он перекрестился, думая о ней, и заметил выражение ужаса на лице одной из кухонных служанок, спешившей к задней двери Аргус-хауса, с длинным бумажным свертком, который, несомненно, содержал большую рыбину. Не только горец, но еще и папист! Он улыбнулся ей, спокойно сказал "Добрый день" и повернул налево. Рядом с теплицей было построено несколько сарайчиков, вероятно для нужд садовников, но уже был конец дня, и садовники ушли пить чай. Здесь можно было...
  Он несколько секунд постоял перед сараем и, ничего не услышав внутри, открыл дверь. Его окатила волна разочарования. Нет, не здесь. На груде мешков, сложенных в углу, ясно читался отпечаток тела, рядом стоял кувшин с пивом. Это было чужое убежище. Он вышел и закрыл дверь, а затем под влиянием импульса обошел сарай.
  Большая часть пространства шириной около двух футов между задней стенкой сарая и оградой была завалена мусором, сломанными граблями и мотыгами, мешками из-под навоза. Но здесь же, вне поля зрения людей в саду стояло перевернутое вверх дном ведро. Джейми сел, его плечи опустились, впервые за неделю он чувствовал себя действительно одиноким и почти счастливым. Он нашел свой фридстул.
  С минуту он просидел в бездумном блаженстве, а потом произнес короткую молитву за упокой души сестры Евдокии. Он подумал, что она не отвергнет молитву паписта.
  Она умерла через два дня после их разговора, и Джейми провел горестную ночь, убежденный, что она все-таки простудилась на холодной мраморной скамейке. Он испытал безмерное облегчение, узнав из кухонных сплетен, что она мирно почила во сне, и с тех пор он старался поминать ее в своих ежедневных молитвах. Воображаемое присутствие сестры действовало на него успокаивающе, ее мирный дух не мешал его уединению.
  Вдруг он спросил себя, а что, если бы он попросил ее заботиться о Вилли, пока его не будет в Хелуотере?
  Еретическая мысль, мягко говоря. И все же, что она ему принесла? Чувство доверия? Спокойствие? Облегчение от того, что ему есть с кем поделиться своей ношей?
  Джейми в смятении покачал головой. Он сидел здесь среди английского мусора, разговаривал с мертвой протестантской монахиней и просил ее позаботиться о ребенке, у которого были бабушка, дедушка, тетя и неисчислимое количество слуг, озабоченных тем, чтобы уберечь его от малейшего вреда. Он и сам не мог бы сделать для Уильяма больше, даже находясь в Хелуотере. И все же он чувствовал себя лучше от того, что кто-то еще знает об Уильяме и поможет присмотреть за ним.
  Он посидел еще немного, позволяя разуму расслабиться, и постепенно его осенило, что единственно важным во всей путанице событий и интересов является только Уильям. Все осложнения, подозрения и возможные опасности нынешней ситуации имели значение лишь постольку, поскольку могли помешать его возвращению в Хелуотер - не более.
  Он глубоко вздохнул, чувствуя себя лучше. Да, с этим все ясно. Теперь стало возможным логически обдумать все остальное.
  Итак, Сиверли был корнем зла. Он действительно был злым человеком, если хотя бы половина из написанного Карруотерсом, правда. Но злые люди в армии - явление обычное. Почему Греи так ополчились именно на этого человека?
  Джон Грей, по его собственным словам - из чувства долга к умершему другу. Джейми мог бы поставить этот довод под сомнение, но, учитывая, что он и сам разговаривал с мертвыми, был вынужден признать, что Джон Грей вполне мог быть чуток к голосу совести и иметь долги, по которым нужно было заплатить.
  А что же насчет Пардлоу? Ведь это же не лорд Джон притащил его в Лондон и заставлял ехать в Ирландию за Сиверли. Разве Пардлоу действительно испытывает такое сильное возмущение коррупцией Сиверли, которым он объясняет свои действия? Неужели он так нетерпим к разрушению идеалов армии и его профессии? Или он поддерживает брата?
  Джейми неохотно признал справедливость обеих причин. Он не претендовал на понимание сложного характера Пардлоу, но имел веские доказательства преданности этого человека своей семье и чести. Он и сам был жив только благодаря эти двум точкам опоры.
  Но почему именно он? Зачем Джейми Фрейзер понадобился Греям?
  В первую очередь из-за стихотворения. "Дикая охота" на гэльском. Этого достаточно, он понимал. Конечно, Грей мог бы найти в полку какого-нибудь шотландца или ирландца, но было бы нескромно и даже опасно передавать подобные сведения в руки человека, которого они не могли контролировать, как Лалли или Фрейзера.
  Он поморщился при мысли о контроле, но продолжал рассуждать дальше.
  Итак, после того, как его доставили в Лондон для перевода стихотворения, было просто удобно использовать его и далее? Это имело бы смысл, если бы лорду Джону Грею на самом деле требовалась помощь по задержанию Сиверли, в чем Джейми не был уверен. Что бы он ни думал об этом человеке, тот был опытным солдатом.
  Если требовалось предъявить Сиверли приказ явиться к военно-полевому суду и сопроводить его туда, то Джон Грей мог это сделать без помощи Джейми Фрейзера. Аналогично, если дело касалось ареста, отряд солдат прекрасно с этим бы справился.
  Ergo, это было не простым делом. Что, по их мнению, черт возьми, может произойти? Он закрыл глаза и медленно вдохнул теплые и сладкие пары хорошо перепревшего навоза.
  Сиверли может отказаться от возвращения в Англию. Вместо того, чтобы покорно отправиться под суд, он может подать в отставку, или остаться в Ирландии, или уехать, как многие до него, служить в иностранной армии, или просто жить за границей; указанные в документах Карруотерса размеры растрат, показывали, что у Сиверли достаточно средств.
  Если он откажется вернуться или попытается сбежать, Джейми может пригодиться в поиске и поимке этого человека. После небольшой языковой практики, он бы достаточно хорошо чувствовал себя в Ирландии; он мог бы задавать свои вопросы там, куда Грей не сунется. И кроме того, старые связи. Якобиты в Ирландии и Франции готовы были оказать ему некоторые услуги ради Стюартов или ради него самого, но они навсегда остались бы глухи к просьбам Грея, несмотря на все его добродетельные устремления. Его мозг уже начал услужливо составлять список имен, но он яростно помотал головой, чтобы остановиться.
  Да, он мог оказаться полезным. Но был ли возможный побег Сиверли достаточным основанием?
  Он вспомнил, что сказал лорд Джон о Квебеке. Там Сиверли спас жизнь Джона Грея в бою. Он предположил, что лорд Джон сочтет неудобным арестовать Сиверли лично, и предоставить Джейми тащить его обратно в Англию. Он бы рассмеялся этой догадке, если бы сам не имел личного опыта с чувством чести семьи Грей. Даже то, что... но была и третья возможность.
  Сиверли мог бороться. И Сиверли мог быть убит.
  -Иисусе, - сказал он тихо.
  Что делать, если Пардлоу хотел, чтобы Сиверли убили? Казалось, этот исход уже был зарифмован в строчках "Дикой охоты". Что бы ни говорила ему герцогиня во время своего ночного визита, в деле Сиверли было что-то, что глубоко затрагивало ее, а значит и герцога.
  Он понятия не имел, какая связь могла существовать между герцогиней и Эдуардом Твелветри, но был уверен, что связь была. И именно герцогиня сказала ему, что Твелветри долгие годы был другом Сиверли. Что-то шевельнулось в окружающей его паутине, и он почувствовал, как предупреждающе подрагивает липкая нить, обернутая вокруг его ноги.
  Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул.
  В холодном свете логики ответ был очевиден - один, по крайней мере. Джейми Фрейзер был расходным материалом. И он в любой момент мог перестать существовать.
  Никому не было бы дела, что сталось с военнопленным, особенно таким, кто так много лет провел в настолько отдаленных местах. Если он не вернется, Дансени не станет ни жаловаться, ни выяснять, что с ним случилось. Его сестра и Айен могли бы писать и делать запросы, но это было бы чистой формальностью - сообщить им о смерти от простуды или несчастного случая. Они никогда бы не узнали правду, даже если бы знали, что им лгут.
  А если он действительно убьет Сиверли, или все будет обставлено так, будто он это сделал? Он вздрогнул. Его могут судить и повесить за это, если они позаботятся довести эту смерть до сведения общественности. Или лорд Джон Грей попросту перережет ему горло и сбросит в ирландское болото, как только он исполнит свое предназначение?
  Он чувствовал приливы то жара, то холода и обнаружил, что ему необходимо прилагать сознательное усилие, чтобы продолжать дышать.
  Он думал, что все будет просто: нужно выполнить задание Пардлоу и вернуться в Хелуотер к Вилли. Но если дело дойдет до...
  Непонятный звук заставил его открыть глаза, чтобы увидеть Джона Грея, стоящего перед ним с приоткрытым ртом.
  *
  -Прошу прощения, - сказал Грей с некоторым усилием. - Я не хотел беспокоить.
  -Что, черт возьми, вы здесь делаете, - Джейми в одно мгновение оказался на ногах, сжимая в кулаке оборки на рубашке Грея. Грей быстро дернул рукой, освобождаясь, и отступил назад, заправляя помятую рубашку обратно в жилет.
  -Вы, без сомнения, самый обидчивый сукин сын, которого я когда-либо встречал, - сказал Грей, его лицо покраснело. - И я включил в этот реестр таких каналий, как мой брат и прусский король. Можете вы вести себя в моем присутствии цивилизованно хотя бы в течение десяти минут?
  -Обидчивый, вот как? - Кровь стучала у Джейми в висках, и ему потребовалось некоторое усилие, чтобы расслабить кулаки.
  -Я признаю, что ваше положение является довольно специфическим, - произнес Грей, прилагая заметное усилие, чтобы голос звучал миролюбиво. - Признаю, что невольно спровоцировал вас. Однако...
  -Специфическим? Вот как вы это называете? Хотите моими руками закопать свое дерьмо, чтобы не забрызгать то, что называете своей честью. - Он был настолько взбешен, что говорил очень тихо. - И извиняетесь за провокацию?
  -Что? - Грей ухватил за рукав готового отвернуться Джейми и выдержал презрительный взгляд, направленный ему в лицо. - Какого черта вы имеете ввиду?
  Он выдернул свой рукав из рук Грея.
  - Я говорю по-английски, так что не делайте вид, что не понимаете, вы, чертов трус!
  Грей перевел дух, и Джейми видел, как мысли отражаются на его лице: желание ударить его, желание взять себя в руки и вызвать его, смутная догадка, и, наконец, решительное усилие к подавлению ярости.
  -Сядьте, - сказал Грей сквозь зубы, кивнув на ведро.
  -Я вам не собака!
  Грей провел рукой по лицу:
  -Случайный свидетель нашего разговора может с этим не согласиться, - пробормотал он. - Но, нет. Прошу прощения. Пойдемте со мной. - Он повернулся, бросив через плечо, - если вас не затруднит, мистер Фрейзер.
  После минутного колебания Джейми последовал за ним. Не было никакого смысла выяснять отношения среди садового мусора, в конце концов.
  Грей толкнул дверь теплицы и поманил его внутрь. Здесь царил зеленоватый сумрак джунглей, среди которого мягко светились и мерцали, словно царские сокровища, красные, розовые и белые пятна цветов; влажный и ласковый воздух был наполнен ароматов листвы, трав и фруктов. На мгновение Джейми почувствовал запах волос жены и поперхнулся воздухом, словно ему прострелили легкое.
  Оглядываясь на ходу, он последовал за Греем мимо группы пальм и гигантских растений с листьями, напоминающими рваные слоновьи уши. В углу под навесом из виноградной лозы стояло несколько плетеных кресел. Здесь Грей остановился и повернулся к нему.
  -У меня был чертовски долгий день, и я хотел бы сесть, - сказал он. - Располагайтесь. - Он рухнул в одно из кресел, откинулся назад, вытянул ноги и со вздохом облегчения закрыл глаза.
  Джейми колебался, не зная, то ли ему повернуться на каблуках и уйти, то ли сесть рядом, или все-таки выдернуть Джона Грея за воротник из кресла и дать ему в глаз.
  -Здесь нам гарантировано уединение минимум на полчаса, - сказал Грей, не открывая глаз. - Повара уже собрали овощи, а Минерва слушает, как Бенджамин декламирует Цезаря. Она не придет за цветами для стола, пока он читает "Записки о Галльской войне":он никак не может дочитать до конца "Libenterhominesidquodvoluntcredunt", чтобы не сбиться и не начать сначала.
  Джейми без труда вспомнил: "Верим охотно тому, чего желаем". Он плотно сжал губы и сел в другое кресло, заскрипевшее под его весом. Грей открыл глаза.
  - А теперь объясните, что вы имели ввиду, - сказал он, выпрямившись, - под моим дерьмом и моей так называемой честью?
  Короткая прогулка через теплицу и неожиданное хладнокровие Грея несколько остудили ярость Джейми, но не изменили его мнения.
  Он помолчал мгновение, но что, собственно, он приобретет, держа свои выводы при себе? Кто предупрежден, тот вооружен, и может быть не вредно Грею узнать, что он предупрежден.
  Он последовательно изложил Грею свои рассуждения и выводы, к которым пришел, опустив только ночной визит герцогини и Уильяма. Грей слушал, сидя неподвижно и не меняя выражения лица, пока Джейми не закончил. Затем он с силой потер лицо и сказал себе под нос:
  -Чертов Хэл!
  Виноградные лозы подрезали на зиму, но новые молодые побеги уже хорошо разрослись, и нежные молодые листья скрывали грубые плети, обвившие беседку. Слабое движение воздуха иногда проносилось под крышей теплицы, шевеля листву.
  -Право, - сказал Грей, опуская руку. - Из вас никто не собирался делать говновоза. Ширму, возможно. И я вам ручаюсь, я не имею ничего общего с вашим вызовом сюда, тем более с идеей совместной экспедиции в Ирландию. - Он сделал паузу. - Вы мне верите? - Спросил он, пристально глядя на Джейми.
  -Верю, - ответил Джейми после короткого молчания.
  -Хорошо. Однако, я косвенно виноват в том, что вас втянули в это дело. Мой брат хотел, чтобы я послал вам это стихотворение в Хелуотер и попросил перевести его. Я отказался, после чего он взял дело в свои руки. - Он постучал пальцами по ручке кресла. - Мой интерес заключается именно в том, что Хэл сообщил вам. Мой друг Карруотерс доверил мне дело приведения майора Сиверли под суд, и я исполню его последнюю волю. - Он снова сделал паузу. - Вы мне верите?
  -Да, - неохотно сказал Джейми, - Но его светлость...
  -Мой брат не выпускает добычу из когтей, - заметил Грей, - вы, наверное, уже это заметили.
  -Да уж.
  -Но, насколько мне известно, он не является ни убийцей ни беспринципным негодяем.
  -Я могу поверить вашему слову, полковник?
  -Можете, - вежливо ответил Грей. - Он может и, боюсь, будет использовать вас в достижении своих целей относительно Сиверли, но его намерения не включают в себя ни похищения ни убийства, и он не намерен причинить вам вред. На самом деле, - он на мгновение замялся, но потом кивнул головой и продолжал, не сводя глаз со своих рук, лежащий на коленях, - если это предприятие увенчается успехом, я думаю, что могу обещать вам... некоторые бонусы.
  -В каком смысле? - Резко спросил Джейми.
  -Что касается... я не могу давать конкретных обещаний, не посоветовавшись с братом и... возможно, с другими людьми. Но я обещаю, что вы не понесете ущерба ... от нашего сотрудничества.
  Слова на грани грубости уже крутились на кончике языка Джейми, его так и подмывало сообщить Грею, что он думает об их сотрудничестве и о его обещаниях, но глаза Грея прямо смотрели на него в бледно-зеленых сумерках.
  -Либо вы верите мне на слово, мистер Фрейзер, - сказал он, - либо нет. Что скажете?
  Джейми смотрел ему в глаза, не отводя взгляда. Лучи солнца не пробивались сквозь листву, но лицо Грея еще было ясно видно. Здесь было так же сумрачно, как в конюшне Хелуотера, когда они в последний раз говорили с глазу на глаз.
  Тогда он в последний раз поверил Грею на слово. Он был с дюйме от убийства человека, и оба они отчетливо помнили этот момент. Тогда Грей сказал, и его голос прерывался от страсти: "Говорю вам, сэр, если вы придете в мою постель, я заставлю вас кричать. Боже, я сделаю это". Джейми рванулся вперед изо всех сил - не на слова Грея, а на те воспоминания о Джеке Рэндалле, которые они пробудили - и чудом успел остановиться.
  Теперь он сидел, неподвижный, как гранитная скала, но каждый мускул в его теле кричал от боли при воспоминании о насилии, Джеке Рэндалле и о том, что случилось в подземелье тюрьмы Уэнтуорт.
  Ни один из них не мог отвернуться. Сад наполнялся звуками, люди ходили туда-сюда, хлопали двери, далеко раздавались высокие детские голоса.
  -Почему вы пошли за мной? - спросил Джейми наконец. Казалось, слова звучали со стороны, во рту стоял странный вкус.
  Он разглядел, как на лице Грея появляется изумление. И вспомнил тот же взгляд, когда полчаса назад открыл глаза, и обнаружил перед собой удивленного Грея.
  -Я этого не делал, - просто сказал Грей. - Я искал место, где могу побыть одному. И нашел вас.
  Джейми вдохнул глубоко, с усилием, и почувствовал, как тяжесть уходит с его души. Он поднялся на ноги.
  -Я верю вашему слову, - сказал он и вышел.
  *
  Это был долгий день. Грей, одетый для ужина, усталый, но умиротворенный, чувствовал себя так, словно поднялся на крутую гору и остановился на отдых. Возможно, завтра перед ним встанут новые вершины, но сейчас солнце зашло, костер был разожжен, и он мог с легким сердцем съесть свой ужин.
  Том Берд паковал вещи; завтра утром они отбывали в Дублин, и вся комната была завалена чулками, гребнями, баночками пудры, рубашками и всем, что Том считал вещами первой необходимости для джентльмена. Грей никогда бы не поверил, что все эти вещи могут поместиться в один чемодан и пару портманто, если бы Том не совершал этот подвиг многократно.
  -Ты уже собрал капитана Фрейзера? - спросил он, подтягивая чулки.
  -О, да, милорд, - заверил его Том. - Все его носильные вещи и, конечно, ночную рубашку, - добавил он, подумав. - Я попытался убедить его пудрить волосы перед ужином, - сказал он с обиженным видом, - но капитан от пудры чихает.
  Грей засмеялся и вышел, заметив Хэла на лестнице. Его брат помахал перед ним небольшой книгой.
  -Посмотри, что у меня есть!
  -Позволь... Нет! Где ты это взял?
  "Этим" был экземпляр стихов Гарри Карьера под названием "Поэзия Эроса". В то время как сборник Дени Дидро был переплетен в солидную телячью кожу, вирши этого подражателя размещались под клеенчатым переплетом и продавались, в соответствии с указанием на обложке, по полшиллинга.
  -У мистера Бисли. Он купил ее в типографии Стаббса на Флит-стрит. Я сразу узнал ее и отправил его за вторым экземпляром. Ты его читал?
  -Нет, но имел возможность послушать некоторые отборные куплеты в уборной над ночным горшком... О, Иисусе! - Он раскрыл книгу наугад и прочитал, - "чтоб остудить горящий уд / пришлось нагнуться и лизнуть".
  Хэл издал сдавленный вопль и, задыхаясь от смеха, схватился за перила в поисках опоры.
  -Лизнуть? Такое вообще возможно?
  -Я не располагаю личным опытом, - произнес голос с шотландским акцентом у них за спиной, - но собаки с этим справляются.
  Оба Грея обернулись, пораженные; они не слышали, как он подошел. Он хорошо выглядит, подумал Джон с легким чувством гордости. Рубашка была чистая, выглаженная и накрахмаленная, камзол сидел, как влитой, жилет без единого пятнышка; и в то же время глубокий синий цвет и модный силуэт удивительно хорошо подчеркивали яркую индивидуальность Фрейзера.
  -В природе нет ничего невозможного, - добавил Джейми, подходя ближе. - Для человека, я имею ввиду.
  Хэл выпрямился при виде Фрейзера, но продолжал широко улыбаться.
  -В самом деле? Как вы пришли к этому открытию, капитан?
  Уголок рта Фрейзера слегка дернулся, и он бросил взгляд на Грея. Потом снова вернулся к Хэлу:
  -В один достопамятный вечер в Париже мне довелось быть гостем герцога ди Кастеллотти, джентльмена с... экзотическими вкусами. После ужина он взял нас на экскурсию в некоторые интересные заведения, в одном из которых мы наблюдали пару акробатов. Чрезвычайно, - он сделал паузу, - гибких.
  Хэл рассмеялся и повернулся к брату.
  -Думаешь, Гарри опирается на собственный опыт, Джон?
  -У меня сложилось впечатление, что полковник Каррьер имеет достаточно разнообразного опыта для вдохновения, - сказал Фрейзер, прежде чем Грей успел ответить. - Хотя он может высказываться и как теоретик. Вы хотите сказать, что это он сочинил эти бессмертные строчки?
  -Вот именно, - ответил Хэл, - и еще множество в том же духе, если верить сплетням. А ведь, глядя на него, не скажешь, а?
  Хэл свободно повернулся, пожал плечами и пригласил Фрейзера идти рядом с ним; теперь они вместе шли по коридору, приятно беседуя, в Грей следовал за ними с книгой в руках.
  Минни уехала с друзьями в театр, и мужчины поужинали одни в удивительной атмосфере дружелюбия. В манере Фрейзера не осталось ни малейшего следа обиды и настороженности, он вел себя совершенно непринужденно, словно Греи были его лучшими друзьями. Вот что имел ввиду Фрейзер, когда сказал, что верит его слову, с благодарным удивлением подумал Джон Грей.
  "Ты мой владыка, или я твой властелин?". Он решил, что они наконец пришли ко взаимному уважению, и впервые с тех пор, как Хэл ознакомил его со своим планом действий, начал с нетерпением ждать отъезда в Ирландию.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"