Гордеев Петр Александрович : другие произведения.

Одиссея олимпионика Арата Афинского. Глава пятая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приключения олимпийского чемпиона начала второго века до н. э. в Северном Причерноморье продолжаются.
   Глава пятая
  
  Арат услышал, как подняли
  Тяжелый якорь: камня стук
  О палубу раздался вдруг,
  Когда на место его клали,
  Как правило, две пары рук.
  На волнах гавани качало
  Корабль слегка. Теперь слышней
  Воды плеск был и все сильней
  Толкало судно, поднимало,
  И это явно означало,
  Что в море вышли. За бортом
  Уже шумело. Мерно доски,
  Шепчась, как будто бы о том,
  О сем, скрипели. Их полоски
  Слегка виднелись в темноте:
  Тюрьмы стеною были те.
  Вверху послышались команды
  Матросов, учащих людей
  Пиратской этой новой банды.
  "Давайте, двигайтесь живей!
  Получше мачту закрепите,
  А после парус разверните!" -
  Арат с трудом расслышать смог
  Сквозь дробный топот босых ног.
  Сейчас же узник стал стремиться
  От пут своих освободиться.
  Но руки сильные гребцов
  Связали так, что легче было
  Осилить прочность ста оков:
  Его, как коконом скрепило.
  Прошло, наверно, два часа,
  Как снова смертная коса
  За дело взялась свое спешно,
  Опять умело и успешно.
  Корабль качает все сильней,
  В борта удары все мощней.
  Уже понятно - это буря.
  Играют волны, не шутя,
  Веселым плеском балагуря,
  А с шумом яростным летя
  Над темной страшною водою,
  Морскою жадной глубиною.
  Уже корабль хлебнул воды:
  Шторма к плывущим не любезны.
  Людей на палубе труды
  Нисколько не были полезны.
  Арат лежит уже в воде
  И сел тогда. Воды все больше.
  Она колышется везде.
  Минуты две прошло, не дольше -
  К его поднялась бороде.
  Арат в испуге понимает
  В какой ужасной он беде,
  Что нет спасения нигде,
  Но все ж бороться продолжает.
  Сумел подняться кое-как,
  На ноги встать. Но так качает,
  Что самый бедный из бедняг
  Совсем устойчивость теряет.
  В воде холодной утопает.
  Судьбе не хочет уступать -
  Стал снова силы напрягать.
  Поднялся вновь. Он ощущает
  Спиною стену. Вжался - так
  Стоять чуть легче: как ни как
  Опора есть, что помогает
  Держаться, стоя, но стоять
  Еще не значит быть спасенным -
  Остался все же обреченным:
  Ужасно это сознавать.
  И стал в отчаянье кричать,
  Хотя и знал, что бесполезно.
  Но вдруг раздался лязг железный
  Засова двери, и затем
  Немного та уже открылась
  И вот открылась уж совсем.
  И тень какая-то явилась.
  Арат от радости кричит -
  От всей души благодарит.
  Как дверь открылась, то светлее
  Немного стало, узнает
  Арат товарища Ветлея.
  Настолько быстро тот идет,
  На сколько тяжесть вод дает.
  В руке клинок. Разрезал ловко
  Арата сжавшую веревку.
  Едва на палубу взошли,
  Как уж опоры не нашли -
  Пропала сразу. В чем причина?
  Объяла судно их пучина.
  Они испуганно плывут,
  А воды тянут, вглубь влекут.
  Нигде плывущим нет опоры.
  Вокруг лишь волны, словно горы,
  И все в движенье. Надо плыть
  Среди стихии, чтобы жить.
  
  Спастись лишь пятеро сумели
  И в том числе Арат, Ветлей.
  Теперь живые еле-еле
  Лежали средь сырых камней.
  А рядом море рокотало,
  Валы огромные кидало
  На берег, где лежали те
  В бессилье, жалкой наготе.
  Подходят псесов к ним пятнадцать.
  Они лежащим помогли,
  Под руки взявши их, подняться.
  В свое селенье отвели.
  (Псесы - один из меотских народов, живших на южном побережье Меотиды, ныне Азовского моря. Также, как и другие меоты, находились в подчинении у Боспорского
  царства. - П. Г.).
  У входа стали всей гурьбою
  И спор начали меж собою
  Кому себе взять и кого.
  И вот был довод одного.
  Исхат сказал, в Арата ткнувши
  Большущим пальцем: "Я возьму!
  Его взять должен потому,
  Что мой зятек, на век заснувши,
  Меня оставил одного
  С своей женой, моею дочкой.
  Не спорьте - я возьму его!
  Невольник нужен мне - и точка!"
  Проймет, конечно, хоть кого
  Такой вполне резонный довод:
  Потеря зятя, это да,
  Конечно, очень веский повод
  Просить помощника. "Тогда
  Возьми, пожалуйста, - Исхату
  Сказали псесы, - будет твой.
  Веди к себе его ты в хату".
  Арата тот отвел домой.
  
  И понял наш герой, что снова
  Невольник он, но жизнь раба
  Ему была такая нова
  И даже чуточку люба.
  Как будто член семьи хозяев,
  Сидит он с ними за столом.
  Доволен пищею при том.
  Хозяин, все-таки замаев
  Сперва его большим трудом,
  Ему дает такое право.
  Но труд Арату не отрава -
  В Афинах пахарем он был
  И труд крестьянина любил.
  Не только в поле вел работы.
  Его предметами заботы
  К тому же были огород,
  Очистка рыбы - подготовка
  Ее для жарки (тот народ
  Богат был рыбой), заготовка
  Для печки хвороста. Причем
  Его совсем не охраняли:
  Заметим, что в селенье том
  Рабам всецело доверяли:
  Нельзя им было убежать -
  В степи легко могли догнать,
  А казнь была б ужасна просто -
  Казнимый умер бы раз до ста.
  Никто не думал рисковать.
  Не хитрый образ жизни местный
  Вполне был даже интересный
  Герою нашему. Язык
  Людей живущих здесь постиг
  Легко поэтому: в общенье
  Он как-то сам в него проник -
  Такое было ощущенье.
  
  Героя нашего сильней
  Исхата дочка все пленяла:
  Одежда псесская на ней
  Ее фигуру не скрывала,
  Хотя не плотно облегала,
  Была, напротив, как мешок,
  Но быть объемной не порок
  (Наверно, только непомерно
  Не стоит женщине полнеть -
  Тогда уж лучше похудеть).
  Однако с ним высокомерно
  Держалась Лата. Почему?
  Да просто раб был - потому.
  Ее к себе пренебреженье
  Встречая, наш герой страдал.
  В сладчайше-тягостном волненье
  Ее он взглядом провожал,
  Когда она ходила мимо.
  Казалось, что невыполнимо
  Его желание найти
  К любви заветные пути.
  Но вот нежданно он случайно
  Влюбленный взгляд ее поймал,
  Который все ему сказал:
  Живет в ней чувство к нему тайно -
  Его старается скрывать.
  Свои стал взгляды посылать
  С момента этого открыто
  Арат любимой. Так открыто
  Начало было вдруг тому,
  Душой стремился всей к чему,
  Мечтать о чем лишь оставалось.
  Недолго это продолжалось,
  Развитье глаз романа их:
  Настало счастье для двоих.
  ...Открылась ночью дверь сарая,
  В котором спал Арат. Она
  Идет к нему, и сладость Рая
  Земного он узнал сполна.
  И стали частыми свиданья
  У них отныне по ночам:
  Такие грешные созданья -
  Узды в усладах нету нам.
  А днем нарочно отчужденья
  Полны они друг к другу, чтоб
  Держать Исхата в заблужденье,
  Иначе сразу будет "стоп"
  В разливе моря наслажденья.
  Когда ж останутся одни,
  То улыбаются друг другу
  С большою нежностью они,
  Как будто молвят: "Извини
  За чувств играемую вьюгу,
  Которой есть нужда скрывать
  С тобою наши отношенья,
  Но ночью жди вознагражденья -
  О, как я буду целовать!"
  И наш герой судьбой доволен
  И хочет здесь дожить свой век,
  Хотя по-рабски подневолен:
  Таков влюбленный человек.
  Не мучил Лату он, как пленник
  Кавказский Пушкина, изменник
  Который будто милой был
  И чушь ей всякую бубнил.
  В другом их связь была похожа.
  С большой опасностью она
  Была у нашей пары тоже
  В любой момент сопряжена.
  И скоро пал удар нежданный.
  Его герой наш, правда, ждал,
  Но дивным чувством осиянный,
  О том все время забывал.
  "Случилось вдруг такое счастье, -
  Сказала Лата, что для нас
  Оно ужасное несчастье
  И наш приблизит смертный час.
  Моя беременность нежданна -
  От мужа не было ее.
  Теперь же очень нежеланна -
  Кому нужно дитя твое?
  Конечно, я была бы рада,
  Была бы это мне награда,
  Но папа прочит жениха,
  Вдовца мне старого. Ха-ха,
  Когда увидят мое пузо...
  Не может больше быть конфуза.
  Отец в неистовство придет,
  И нас обоих он убьет".
  Они решили, что покуда
  Совсем для них не будет худа,
  Отдать своей любви себя,
  Друг друга всей душой любя,
  Забыв угрозы страшной бремя.
  Когда ж придет лихое время,
  То вместе в мир иной уйти,
  Сказавши этому: "Прости".
  Но раньше, чем случилось это,
  Исхат узнал о связи их.
  Из дома вышел до рассвета
  И вдруг услышал женский чих
  В сарае рабском. Удивленный
  Идет туда и видит вход
  Во внутрь слегка приотворенный.
  Не должен быть: наоборот,
  Закрыт и заперт он засовом,
  Поскольку раб под этим кровом,
  А ночью мало ли чего
  В башке взыграет у него.
  Исхат вчера собственноручно
  Дверь эту на ночь запирал:
  О том еще не забывал,
  С боязнью бунта не разлучный.
  Исхат вошел, на месте стал.
  Глаза освоились со мраком
  И дочь в объятьях увидал
  Того, кого всегда считал
  Скоту лишь равным и собакам.
  Исхат, как зверь, рассвирепел.
  Убить обоих он хотел,
  Пока от сна те не очнулись,
  Но сделать это не сумел -
  В нем чувства жалости проснулись.
  И прочь пошел, и дверь прикрыл,
  Когда наружу выходил.
  А утром он привел верзилу
  Во двор с собою, кузнеца,
  Имевшего большую силу.
  Хотя и добрым был с лица,
  Героя нашего к забору
  Железной цепью приковал.
  Принял насилье тот без спору:
  Что раб без прав, он понимал.
  Кузнец ушел. Исхат молчанье
  Хранил по-прежнему, хотя
  В сильнейшем был негодаванье.
  За руку взял свое дитя,
  Терпя убить его желанье,
  В сарае запер и потом
  Ушел на берег, где трудом
  Рыбацким занят был обычным,
  На море здесь весьма добычным
  (Речной лов тоже впечатлял).
  Арат сидел на солнцепеке,
  Глядел на двор, который стал
  С тех пор, как он сюда попал,
  Его доверенный опеке,
  Намного лучше: он обрел
  Эллинский истинный порядок.
  В сравненье прежний с ним не
   шел -
  Запущен был, местами гадок,
  Где гнила рыбья чешуя.
  Забыл двора дать описанье.
  Исправлю этот промах я.
  Стояло круглое тут зданье,
  Где жил Исхат. Еще внутри
  Ограды было и другое,
  По форме точно же такое,
  Жила где Лата. Но их три,
  Строенья было здесь, с сараем,
  Где наш герой был запираем.
  
  Прошло часов, наверно, пять.
  Открылся вход во двор опять.
  Пришел Исхат, неся немало
  В плетенке рыбы. Взялся сам
  Ее готовить. Не бывало
  Еще такого. Нет, рукам
  Его все это не привычно.
  Стряпнею дочь иль раб обычно
  Умело были заняты.
  Немало в этом маяты.
  Исхату ясно это стало,
  К тому ж джигиту не пристало.
  Уже душою отходя,
  Пошел и дочке дал свободу.
  Взялась та сразу за работу.
  Нарочно мимо проходя
  Арата, будто бы случайно,
  Сказала: "Хоть необычайно
  И зол отец, отходит он.
  Надеюсь, также и ребенок
  В дальнейшем будет нам прощен.
  Отец мой все же не подонок -
  Родных людей он не убьет:
  Ведь я же дочь ему - не сука,
  Ты станешь папой его внука.
  Его рожденья очень ждет.
  Во внуке счастье он найдет".
  Едва ли Лата ошибалась:
  Их участь к лучшему менялась.
  Однако мощный, грозный Рок
  К героям нашим был жесток.
  Раздалось вскоре за оградой:
  "Напали колхи! Вот беда!
  Они ворвались уж сюда!"
  Стремясь вступить с врагами в сечу,
  Исхат, схвативши меч и щит,
  С двора на улицу спешит,
  Но дверь открылась, и навстречу
  Ему идут сюда враги.
  Они все ростом велики,
  В доспехах бронзовых, с шитами,
  С довольно длинными мечами.
  Исхат у них стал на пути:
  Как смелый воин безупречный,
  Готов со всеми бой вести,
  Но колх могучий, первый
   встречный,
  И меч не поднял - сбил щитом
  Его, столкнувшись с ним, потом
  Хотел клинок вонзить, но Лата
  Вскричала в ужасе большом,
  И колх, забывши про Исхата,
  Стремится к ней, схватил ее
  Со страстным рыком, мол, мое.
  "Не тронь ее!" - герой наш
   крикнул.
  Грозит он колху кулаком.
  А тот взглянул, затем хихикнул,
  К нему пошел в стремленье злом.
  На месте стал перед Аратом,
  С ухмылкой грозной поглядел.
  Однако тот пред супостатом
  Ничуть душой не оробел.
  От ков свободны его руки:
  Готов пустить герой наш в ход
  Огромной силы джебы, крюки,
  Хоть знает, что за это ждет,
  Но он считал, что лучше скоро,
  С врагом сражаясь, жизнь отдать,
  Чем стать свидетелем позора
  Своей любимой, увидать,
  Как будут силой ее брать.
  (Джебы - прямые удары в
  боксе. - П. Г.
  Крюки - боковые удары в
  боксе. - П. Г.).
  Пират скользнул небрежным
   взглядом
  С усмешкой гордой по нему.
  Его не тронул. Потому,
  Что не был он трусливым гадом,
  Который жизнь прервет тому,
  Кто без оружия, к тому же
  Стеснен оковами, что хуже.
  Сказал он что-то на своем,
  Ругнувшись, видно, и потом
  Пошел насиловать хозяйку.
  Но та, момент не упустив,
  Хотя пират был и красив,
  Шмыгнуть успела за сарайку.
  Пока напрасно рыщет тот,
  Но ясно, скоро все ж найдет.
  Хотя и ужасом объята,
  Помочь своим стремилась Лата.
  Вбежала в дом, где печь была.
  Уже в ней рыба подошла.
  Еду на противне широком
  Во двор выносит. На нее
  Глядят пираты жадным оком,
  И каждый мыслит: "О, мое!"
  Стремятся сразу же к подносу.
  Приятный запах ловят носы.
  Стеснились воины вокруг,
  Десяток тянут к рыбе рук.
  Выносит Лата также чаши,
  Затем и старое вино.
  В эллинской амфоре оно,
  Которой вряд ли есть что краше.
  Врагов, не хочешь, а уваж.
  Все жадно пьют они из чаш.
  Довольны колхи угощеньем,
  Но больше все ж под впечатленьем
  Пикантной Латиной красы.
  Она их к похоти охотит,
  И больше к ней уже воротят
  Свои огромные носы,
  И больше к ней уж тянут руки.
  Отцу такое видеть - муки.
  Арат сказал: "Ее бы спас,
  Когда бы не был я сейчас
  В оковах этих, но не ты ли
  Меня на цепь здесь посадил?
  Когда бы ноги мои были
  Свободны, их бы я убил.
  А, впрочем, знаешь, благодарен
  Тебе за то, что ты кормил
  Меня не плохо: мне подарен
  Тобою шанс не допустить
  Что я не в силах выносить.
  Арат Исхата удивляет
  И очень сильно: он браслет,
  Держащий ногу, разжимает,
  Затем - другой. Преграды нет.
  Не ждут опасности пираты.
  Мечи и копья, и щиты
  На землю бросили, объяты
  Желаньем пищи, заняты
  Ее приятным поглощеньем,
  А вместе с этим и вина,
  И пьяным сладостным общеньем,
  К чему потребность так сильна.
  Арат подходит к ним поспешно
  И, меч подняв один из их,
  Легко всех пьяных пятерых
  Сидящих вырезал успешно.
  К калитке сразу подбежал,
  Ее он запер поскорее,
  Чтоб кто-нибудь не увидал
  Из колхов здесь дары Арея.
  (Арей - одна из форм имени
  древнегреческого бога войны
  Ареса. - П. Г.).
  Мечом поднятым Лата путы
  С Исхата срезала. Минуты
  Четыре даже не прошло -
  Спастись стремленье помогло, -
  Как сняли латы и одежду
  С врагов поверженных своих
  И на себя надели их.
  Теперь нежданную надежду
  Они все трое обрели.
  Совет друг с другом повели
  О том, как выйти из селенья,
  Избегнув нового плененья.
  "Понять не надобно труда, -
  Арат сказал, - идти куда.
  Конечно, влево, где до вала
  Идти немного. Также мало
  Потом - до моря. Там суда
  Лежат на береге всегда.
  Столкнем челнок на воду дружно
  И там побудем, сколько нужно,
  Набег пиратский переждем.
  Сюда вернемся мы потом".
  "Идея верная, согласен, -
  Исхат промолвил. - Путь другой
  В любую сторону опасен -
  Чреват лишь гибелью одной
  Иль колхским рабством, что
   страшнее, -
  Везде до вала путь длиннее".
  
  В калитку вышли, меж оград
  Идут дворовых. Колхи всюду.
  Пленять и грабить каждый рад.
  Плененных много уже люду.
  Под стражей связанных ведут.
  Добро грабители несут.
  Героев наших принимают
  Повсюду колхи за своих.
  Уж к валу путь закончен их.
  Могучий тын на вале этом.
  Врагам был первым он приветом.
  Не раз их штурмы отражал.
  А ныне стражник оплошал,
  Который море наблюдал:
  Когда увидел колхов, грозно
  Сюда идущих, было поздно.
  
  На вал поднялись беглецы,
  Затем на доски, что торцы
  Столбов держали над собою:
  Вдоль тына шли те чередою.
  Настил был нужен, чтоб ходить
  Вверху на грани частокола -
  Иначе вал не защитить:
  Подобьем длинного был стола.
  Герои наши перелезть
  Сумели крепкую ограду,
  И это дало им обресть
  Надежды большую отраду:
  Совсем спасение просто
  Теперь казалось - метров сто
  Осталось лишь идти до моря.
  Дошли в стремленье с ветром
   споря.
  Арат, Исхат и Лата уж
  Челнок толкают прямо с ходу,
  И он, качаясь, входит в воду.
  Подходит вдруг какой-то муж,
  По-колхски речь заводит с ними
  И так, как будто со своими,
  Как будто хочет что узнать.
  Для них бы лучше отплывать,
  Его совсем не замечая.
  Исхат, того не понимая,
  С мечом бросается к нему
  В стремленье хоть бы одному
  Пирату-колху ради мести
  И воинской меотской чести
  Прервать жизнь яростно клинком,
  Но вмиг умчался тот бегом -
  Вдали уж пятки засверкали.
  Исхат вернулся и сел в челн.
  Вот мачту с парусом подняли.
  Они плывут по холмам волн.
  Всего успели лишь немного
  Отплыть от берега, когда
  По склону, шедшему отлого
  Туда, где пенилась вода,
  Сбежали десять колхов гневных,
  И каждый лук в руке держал.
  Себя в стараньях ежедневных
  Стрельбой, должно быть,
   упражнял -
  Летели стрелы очень метко:
  Такой стрельбе - лишь "пять"
   отметка.
  И точно в цель бы все вошли,
  Однако те, в кого летели,
  За бортом спрятаться успели -
  За ним спасение нашли.
  Но мимо берега крутого
  Понес челн ветер, а с такого
  Стрелять удобно было в них:
  Не мог дать борт теперь защиты.
  Спасти могли б, наверно, щиты
  От стрел стремительных и злых,
  Однако челн когда толкали,
  Щиты на берег побросали,
  Забрать забыли второпях -
  Плохой помощник в бегстве страх.
  Осталось только уклоняться.
  Арат умеет - раз и два.
  Еще раз восемь. Он едва
  Сейчас в живых сумел остаться.
  Но вот уже стрел недолет.
  И сразу спало напряженье.
  Неплохо ветер челн несет -
  Увел из зоны пораженья.
  Попасть совсем бессилен враг.
  Арат кричит, подняв кулак:
  "Ну что, попали?! Эх, мазилы?!
  А я скакал еще вполсилы!"
  Но вдруг умолкнул - оттого,
  Что все попутчики его
  Молчат, когда такая радость,
  Когда так хочется кричать
  Врагам насмешки - просто
   сладость, -
  Над ними чтоб торжествовать.
  Арат взглянул назад в волненье,
  И он застыл в оцепененье -
  Лежат и дочка, и отец.
  По две стрелы торчат из тела.
  Свершилось колхов злое дело:
  Обоим явно им конец.
  Арат склонился над любимой.
  Сидит над нею, сам не свой.
  Страдал тоской неодолимой,
  Забыв, что здесь он рулевой.
  Застыл в душевной тяжкой боли
  И так, как будто навсегда.
  Несется челн его по воле
  Морского ветра, но куда?
  Герой наш даже не заметил,
  Что много времени прошло,
  Что мир вокруг уже не светел,
  Что челн на отмель занесло.
  Людей вдруг видит. На челночной
  Они уж палубе кругом.
  В доспехах все из кожи прочной
  И каждый с бронзовым щитом.
  Глядят не очень дружелюбно,
  Скорей всего, наоборот.
  Один открыл щербатый рот.
  Слова звучат гортанно-трубно.
  Язык не псесский, но похож
  На их язык весьма, однако
  Слова звучат, как режет нож:
  "Ну что, попался, колх, собака!
  Теперь от нас ты не уйдешь.
  У нас пограбил ты немало
  С своей бандитскою братвой.
  Тебе платить пора настала -
  За все ответишь головой".
  Они набросились. В мгновенье
  Его связали. Впрочем, он
  И даже чуть сопротивленье
  Не стал оказывать, лишен
  Желанья жизни. Безразличье
  Теперь в нем было ко всему.
  Не стал пускать в ход потому
  Свое владенье силой бычье.
  
  Арата воины туда
  Ведут, не знает он куда.
  Ему и это безразлично.
  А те о колхах меж собой
  Слова бросают грубо, зычно.
  Понятно, что почти родной
  Язык им псесский, все ж чужой.
  Приводят в крупное селенье
  Арата воины. Весьма
  Теперь большое впечатленье,
  Что здесь ограды и дома
  Такие, как у псесов тоже,
  Людей одежда - все здесь схоже.
  Толпою местных окружен
  Арат уже, в которой каждый
  К нему душою всей взбешен,
  Проникнут яростною жаждой
  Его скорее растерзать.
  Сейчас же стали обсуждать
  Какой казнить Арата мукой,
  А казнь тогда была наукой -
  Умели страшно убивать.
  "Зачем меня казнить хотите?! -
  Арат сказал. - Что сделал вам?
  Молю вас, люди, пощадите!
  Возьмите хоть к своим рабам".
  "Тебя хотим казнить, поскольку
  Ты колх-пират. Ужасно, сколько
  От вас страдает здешний край!
  Умрешь в мученьях, так и знай!" -
  Ему сказали. В удивленье
  Арат воскликнул: "Да вы что?!
  Какой я колх?! В самом стремленье
  Во мне убить их сразу сто!"
  "Но в колхском ты вооруженье,
  В одежду колхскую одет,
  А значит, колх - сомнений нет".
  Свою историю поведать
  Спешит короче наш герой.
  Сказал о том, какой плохой
  Ему, несчастному, изведать
  Сегодня участи пришлось,
  Что в нем большая к колхам злость.
  Ему не верят иксоматы,
  Уверенны, что пленник лжет,
  И прежней яростью объяты.
  Его расправа явно ждет
  И нет несчастному спасенья.
  Летят ужасные мгновенья.
  (Иксоматы - одно из меотских
  племен, населявших южное побе-
  режье Меотиды, подвластных Боспорскому царству. Иксоматы жили на восточном его
  порубежье. - П. Г.).
  Мужчина вдруг сказал один:
  "А ведь, и правда, он - эллин.
  Уж очень искренний он с виду
  И сразу ясно, что обиду
  От колхов тоже претерпел -
  Не всякий врать бы так сумел.
  К тому же разве своей рожей
  На колхов смуглых он похожий?"
  "А где, скажи, и как ты жил,
  Пока на Боспор не прибыл?" -
  Мужчина, стройный и высокий,
  Почти седой, в плечах широкий,
  Героя нашего спросил.
  Арат потом узнал, что местный
  Мужчина этот вождь - Аслан,
  Начальник воинский известный,
  Порядков вражеских таран.
  Начал рассказ свой интересный
  Арат о том, как он служил
  Царю Селевку, как добыл
  На этой службе даже славу
  И стал начальником по праву.
  Уже не гнев, а интерес
  В глазах увидел иксомата
  Того, другого, и шквал мата
  Из речи их уже исчез.
  Аслан сказал: "Прекрасно. Будешь
  И здесь ты сотником. Забудешь
  О рабской доле, коль в боях
  Докажешь, что не знаешь страх.
  Сюда прут орды кочевые
  В надежде Боспор сокрушить:
  Богатства, думают, большие
  Удастся им заполучить.
  Но держим мы здесь порубежье,
  Порой спешим и на прибрежье
  Танаис город выручать -
  Хотят ворюги его взять".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"