"Картина"

- На стене справа морской пейзаж неизвестного художника начала двадцатого века, - девушка-экскурсовод, не поворачивая головы, плавно повела рукой в сторону картины в простой деревянной рамке, - полотно является классическим примером художественных тенденций своего времени и ничем другим особо не примечательно. Известность в большей степени приобрела из-за связанной с ней мистической истории исчезновения автора.

- Мистической? - спросил я, бросая заинтересованный взгляд в сторону полотна.

Экскурсовод на мгновенье остановилась и окинула меня строгим взглядом поверх больших модных очков, - молодой человек, автор картины действительно пропал при весьма таинственных обстоятельствах...

- Да загулял где-нибудь или сбежал, много людей пропадает, - перебил я ее.

- Художник снимал комнату у старушки. И когда он не вышел к завтраку, хозяйка сначала не беспокоилась: ночью у него были гости, поэтому подумала, что отсыпается после ночных утех, но когда он не вышел и к обеду, недолго думая, заявила в полицию. Полиция вскрыла дверь, но комната была пуста.

- И что же здесь мистического?

- Дело в том, что из комнаты он не мог выйти, дверь была заперта изнутри. Окно в комнате никогда не открывалось, так что убийство отпадает, к тому же у старухи не было мотива, да и от трупа она избавиться не могла. Во-от, - задумчиво протянула она, как бы, вновь для себя осмысливая информацию, - в комнате кроме личных вещей художника, полиция нашла только пустые бутылки, забрызганную кровью палитру с краской и на мольберте эту картину.

- А может все-таки, это его бабушка, того..., ну..., топориком...

- Молодой человек, как Вам не стыдно, - экскурсовод сердито поправила очки и уже хотела уйти.

- Извините, я чисто гипотетически. И все же, причем здесь картина?

- Видишь ли, следователь описал ее очень подробно. И в его описании в центре картины был фигура человека с мольбертом, отчетливо видимая под определенным углом. Но, во-первых, за сотню лет никто больше силуэта художника на холсте не увидел, а во-вторых, следователь вскоре тоже исчез. И тогда кто-то пустил слух, что картина сначала поглотила своего творца, а потом и следователя и что фигура художника видна только тому, кого картина хочет забрать из нашего мира. Глупость конечно, - девушка отвернулась и, скрывая улыбку, на ходу добавила, - но, иногда и в нашем городе пропадают художники-неудачники.

Я пропустил мимо ушей ехидное замечание, отстал от группы и подошел к картине ближе.

На первый взгляд ничего не обычного в ней не было, да и на второй, если честно тоже. На холсте масляными красками художник изобразил морской пейзаж. Под низко нависшим свинцовым небом, шторм не менее пяти баллов и все, ничего особенного. Я немного переместился вперед - назад, затем влево - вправо и неожиданно игра света и тени сложилась в незамеченный ранее маяк. Немного грубоватые, уверенные мазки с определенного расстояния придавали холсту едва ли не фотографическую реальность. Мне как будто даже послышалось, как волны разбиваются о прибрежные валуны, - и как это я их сразу не заметил?

И все же, несмотря на явный талант художника, картина как картина, лучше многих, но 9-й вал Айвазовского меня впечатлил больше. К тому же таинственной фигуры я не увидел и через пару минут, разочарованный потерянным временем, бросился догонять группу. Вскоре мы перешли в зал, где проходила выставка японского эротического рисунка и картина напрочь вылетела у меня из головы.

Вторая часть дня прошла в обычной учебной суете в художке. Я получил неуд по композиции рисунка и домой пошел крайне расстроенный, прокручивая в голове неприятный диалог с преподом, толстым небритым старикашкой, в постоянно мятой клетчатой рубашке.

- Молодо-ой человеек, - слегка растягивая слова, препод от души обдал меня сложной композицией запахов чеснока и вчерашних горячительных возлияний, - следующий год для Вас выпускной и, я бы Вам посоветовал задуматься о более серьезном отношении к будущей профессии. Ибо, - копируя господина Воробьянинова, он нравоучительно поднял палец вверх, - лучше стать хорошим сантехником и приносить реальную пользу людям, чем торговать подделками и копиями на блошином рынке. А сейчас идите, - препод лениво зевнул, обдав меня на дорожку фонтаном запахов, - послезавтра приглашаю на пересдачу.

Я мог бы и поспорить с преподом, - сосед дядя Харитон сам рисует, сам на рынке торгует и очень неплохо живет, вон машину недавно купил, - но меня уже тошнило от близкого общения с моим мучителем, поэтому промолчал и пулей вылетел из аудитории.

- Черт, сегодня все против меня, - как только я выскочил из художки, тут же попал под сильный дождь, а зонтик конечно же забыл в аудитории, так что домой пришел мокрый до нитки и раздраженно хлопнул дверью квартиры.

- Чей-то ты тут расхлопался, - тут же отозвалась хозяйка, крепкая еще бабуля с ехидно поджатыми губами, - ишь ты, ходит тут, хлопаИт. Ты сначала человеком стань, квартиру себе купи или хотя бы дверь от нее, а потом хлопай! И лужу за собой убери, а то насвинячат тут, убирай потом за ними. Есть то будешь? - не меняя интонации, - продолжила она тем же ворчливым тоном.

- Нет, - отрезал я и ушел в свою комнату. Ехидное ворчание старухи испортило настроение окончательно, - пойти топор что ли купить, - я мрачно усмехнулся, покосившись на томик Достоевского, затем часик посидел в компе, списался с Лехой и пошел тусить. Чуть позже к нашей компании присоединилась Анька и вечер в итоге удался. Леха как обычно хохмил по полной, Анька благосклонно отзывалась на мои намеки по поводу интимного продолжения вечеринки, так что вскоре я забыл про желание купить топор, удачно проводил девушку и вернулся домой уже в благодушном расположении духа.

А ночью мне приснился сон. Я стоял на берегу моря, а гряда из крупных прибрежных валунов уходила за горизонт. Волны неспешно накатывались и, шурша прибрежной галькой, в мелких пенных бурунчиках откатывались обратно. Густой запах водорослей и отдаленные крики чаек, навевали умиротворение и покой. И все же в атмосфере остро чувствовалось состояние на грани, когда штиль уже практически кончился и вот-вот начнется шторм, - как странно, два слова из пяти знаков, шторм, штиль, и начинаются на одну букву, а смысл совершенно противоположный, - я обернулся и посмотрел на маяк. Его верхушка уже скрылась в легкой облачности - верная примета, шторм точно будет...

Утром я проснулся с ощущением "де жа вю", где-то я уже видел это место из своего сна. Но сегодня занятия в художке начинались с восьми, так что копаться в прошлом было некогда, да и сон уже начал таять. Не обращая внимание на утреннее ворчание бабули, я быстро проглотил английский вариант завтрака - "овсянку сэр", натянул ветровку и по тихому смылся. И только ближе к обеду меня торкнуло, - блин, мне ж ночью приснилось море из картины!

Я слинял с четвертой пары и помчался в музей. Пулей влетел на второй этаж и, как вкопанный, остановился перед картиной, - ну точно, вот маяк в легкой дымке и валуны те же самые. А если сделать шаг назад и чуть в сторону, то даже видны их замшелые бока. Только на холсте художник изобразил шторм не менее пяти баллов, а в моем сне стоял штиль, но валуны очень похожи. Я еще пошагал влево - вправо не отводя глаз от картины.

Свет, падающий на холст из окна за моей спиной творил с пейзажем чудеса. Я еще раз восхитился мастерством художника, его умением положить мазки так, что каждый новый взгляд открывал новые детали, а может картина мне доверилась и начала открывать свои тайны? Сейчас от нее веяло настроением, предвкушением чего-то таинственного, необычного. Я походил еще туда-сюда в надежде увидеть на холсте фигуру неизвестного художника, но тщетно.

- Молодой человек, музей закрывается, - голос за спиной заставил меня вздрогнуть.

- Как закрывается? Я же только что пришел.

- Молодой человек, мне не до шуток, - смотритель музея сверкнул колючими глазами, - сейчас уже семнадцать пятьдесят и через десять минут мы закрываемся, так что освободите помещение.

- Как незаметно пролетело время, - я недоуменно пожал плечами и быстро пошел прочь. Мне показалось, что я поймал стиль художника и захотел немедленно что-нибудь написать в его манере. Как только я пришел домой, тут же натянул холст и на секунду задумался, извечная проблема, - что явить миру? В эти секунды я реально чувствовал себя творцом.

- А если? - я усмехнулся и быстро смешал на палитре масляные краски. Но уже через минуту первый скомканный холст улетел в угол, а вскоре за ним последовал и второй и, третий. У меня не получалось воспроизвести, казалось такую простую и может быть даже грубоватую манеру неизвестного мастера. В конце концов, крайне разочарованный я лег спать и как только закрыл глаза, тут же провалился в глубокий сон.

Я стоял на замшелых валунах и волны с шумом разбивались о них, - шторм не менее трех баллов, - отметил я про себя. Резкий запах йода усилился, совсем недалеко раскинув крылья на восходящих потоках, истошно стенала чайка. Я проснулся со странным чувством реального присутствия на берегу моря, даже в носу еще оставался запах водорослей.

Завтрак и занятия прошли как в тумане, я куда-то шел, отвечал на какие-то вопросы, но в мыслях находился рядом с картиной. И едва дождавшись окончания последней пары, снова побежал в музей. А вот и картина, предвкушая новые открытия я всмотрелся в холст. И действительно, сразу же под темным грозовым облаком светлый зигзаг трансформировался в чайку. Сейчас она была видна очень хорошо, даже странно, почему я ее не заметил раньше. Я продолжал вглядываться в картину в надежде увидеть фигуру с мольбертом и, в какой-то момент мне даже показалось, что я увидел силуэт.

- Молодой человек, музей закрывается, - голос за спиной заставил меня вздрогнуть и наваждение пропало.

- Как закрывается? - хотел я возразить, но только кивнул, - да-да уже ухожу, извините.

Спал я плохо. Едва только сон мягкой пушистой лапкой касался меня, как я тут же открывал глаза. Казалось что-то огромное, темное и мрачное ворочалось во тьме и ждало, когда я усну, чтобы поглотить меня. И даже фонарь за окном светил сегодня не так как обычно, он раскачивался под порывистым ветром и зловеще скрипел.

До утра промучившись на тонкой грани между сном и явью, я встал злой и не выспавшийся. Чашка кофе немного привела в чувство, но вместо того, чтобы пойти в художку я решительно натянул холст и начал писать, пытаясь копировать манеру неизвестного художника. Через полчаса очередной скомканный холст улетел в угол ко вчерашним, а к обеду, там набралось уже приличная кучка испорченных полотен. Еще немного и я останусь без своего годового запаса.

- Он гениален, - шептал я сам себе в горячечном бреду. Мои творческие муки бесцеремонно прервал звонок мобильника.

- Ты куда пропал? И почему на занятиях не был? - Анька как обычно сначала наехала и, не дожидаясь ответа, затараторила, - Семеныч сегодня пришел с будуна, устроил всем разнос, а про тебя сказал, что напишет ректору на отчисление. У тебя ж сегодня пересдача. Чего молчишь? У тебя все в порядке?

- У меня творческий кризис, - буркнул я, едва сдерживаясь, чтобы не послать ее к черту.

- А-а, понятно, - она помолчала, явно надеясь на продолжение.

- Я сегодня хочу поработать.

- Ладно, без проблем, до завтра, - сухо попрощалась она.

- До завтра, - эхом ответил я и тут же забыл про Аньку.

Я писал весь день и наконец, мне показалось, что нащупал его манеру, пейзаж на холсте стал похожим на картину в музее. Еще мазок и еще... и маяк встал на свое место. Замшелые валуны. Шторм. Чайка планирует на восходящих потоках под грозовым облаком. Я окинул пейзаж критическим взглядом. Это было очень похоже, но не то! Все вроде бы тоже самое, но не хватало атмосферы оригинала, предчувствия, настроения.

Я без сил завалился на диван и уснул. Сон пришел сразу, как будто ждал за углом, когда мои глаза сомкнутся. В этот раз волны сердито разбивались у самых ног, так что не прошло и минуты, как брюки стали мокрыми до колен. Я подставил разгоряченное лицо порывистому прохладному ветру и прищурившись смотрел на чайку, планировавшую в потоках восходящего воздуха. Сегодня она парила очень близко, почти над моей головой. Я отчетливо видел бусинки ее глаз и крепкий клюв.

От чайки отчетливо исходило ощущение угрозы. Едва я подумал, что она может напасть, как птица с истошным воплем спикировала прямо на меня. Я едва успел отшагнуть в сторону, поскользнулся на мокром валуне, но удержался, - какая-то бешеная птица, я ни разу не слышал, чтобы чайки нападали на людей.

Я испуганно крутил головой в поисках птицы и все же пропустил новую атаку. Чайка неожиданно появилась прямо надо мной и попыталась клюнуть в глаз, - вот гадина, - я отмахнулся от нее рукой и тут же вскрикнул от боли. На левой ладони появилась глубокая царапина, из которой тонкой струйкой тут же потекла кровь...

- Черт, что за хрень, - я отбросил одеяло и тяжело дыша сел на кровати. В комнате было темно. Дрожащей рукой я нащупал ночник и мягкий свет озарил комнату, а я тупо смотрел на свою руку. Глубокая резаная рана рассекала ладонь и болела она так, что не позволяла сомневаться в реальности происходящего. Мысли сумбурно метались, - это сделала чайка?! Но как? Это невозможно! Ведь это был только сон?! Странный, очень реалистичный, но всего лишь сон. Сон, в котором я жил чужой жизнью и даже учился в художественной школе.

Я невольно бросил взгляд на календарь, - ...сентября месяца, одна тысяча девятьсот ... - остальное скрывалось за краем освещенного ночником круга, - не слишком ли он реалистичный, для простого сна? - сам себе задал я каверзный вопрос, - и к тому же получается, что я видел сон во сне. Разве так бывает? Сон во сне!

Я попытался восстановить в памяти цепочку событий, но вскоре окончательно запутался в сонных коллизиях. За исключением одного. То место на берегу моря из моего сна, я знал его, поэтому не мудрено, что оно мне приснилось. Но, что за город с чужой архитектурой, препод..., мобильник..., моя картина. Как все причудливо перемешалось.

- Препод, мобильник, - я еще раз повторил странные слова и посмотрел на кровоточащую рану, - сон так сильно похожий на реальность или реальность похожая на сон?! Агнеска, вот кто мне поможет разобраться! Непременно надо рассказать Агнессе. Непременно! Как жаль, однако, что вчера мы поругались, - взгляд вырвал из освещенного полукруга пустые бутылки и край мольберта, - славно вчера погуляли.

Я встал с кровати, подошел ближе к мольберту и облегченно вздохнул, - а вот и причина раны на ладони. На письменном столе лежала палитра с краской щедро политая кровью и осколки разбитой бутылки. В голове потихоньку все становилось на свои места, - чертовка Агнеска и ее проклятый ритуал! Это все из-за нее!

Вчера она завалилась ко мне с теплой компанией сокурсников по Академии и мы неслабо погуляли. А когда старуха в очередной раз разворчалась, друзья как-то незаметно разошлись и мы остались с Агнеской одни.

Встречаться мы начали пару месяцев назад. Она долгое время жила в Южной Африке и в нашем городке имела репутацию весьма таинственной особы. После второй бутылки я пожаловался, что деньги у меня буквально утекают между пальцев, она сказала, что надо провести магический ритуал и все будет хорошо. Я сначала согласился. Агнеска начала ритуал, но когда сказала, что для завершения нужна кровь, испугался и потребовал немедленно прекратить эту дьявольщину. Она обиделась и ушла, что совсем не входило в мои планы на продолжение вечера.

- Черт, это ж надо так надраться. И с Агнеской поссорился, - я вспомнил, как с досады разбил бутылку и осколком резанул по ладони. А потом возникла сумасшедшая идея смешать краску с кровью... Так, с этим понятно, ну а теперь посмотрим, что получилось, - я перевел взгляд на холст, - а что, пожалуй, неплохо! - Море ласково искрилась в лучах полуденного солнца, но маленькое темное облачко на горизонте и небольшие пенные буруны у валунов, явно указывали, что штиль уже закончился. Еще мгновенье и начнется шторм.

Вот оно, природа на грани! Маяк, чайка, все на своих местах, но чего-то не хватало. Центр композиции явно пустовал. Я взял кисть, обмакнул ее в слегка подсохшую краску... несколько легких мазков и на замшелых валунах появилась фигура человека с мольбертом...

Я стоял на замшелых валунах. Волны неспешно накатывались и, шурша прибрежной галькой откатывались обратно. Я вдыхал густой запах водорослей. Крики чаек, навевали покой и умиротворение...

А в музее старый смотритель, до боли сжав в кулак ладонь со шрамом, с ужасом смотрел, как на его глазах менялся морской пейзаж. От шторма вскоре не осталось и следа. Под полуденным солнцем ласково искрилось море, лишь где-то вдалеке как предвестник нового шторма темнела маленькая тучка, а на прибрежных валунах медленно проявлялся силуэт человека с мольбертом.