В покойницком доме сегодня тихо
И серые стены спокойствием дышат.
Промозглые белые потолки висели
Тяжелым потом словно большие руки...
Тихо шуршали в доме черные гости,
Зубья платков ворсом кололи плечи,
Живо стежками в темные коридоры,
Сбивчивым шелестом траурного причитанья...
В белесых залах воздух стоял стеною,
И сырость точил подслеповатый запах,
Капли и тонкое мелочное гниенье,
Желтые точки шипели свои разговоры...
И разрастались и рассыпали эхо
И расползались черные иссиня пятна
И появлялись как будто их долго ждали...
Печаль стояла водой молчаливой в стакане
И мельтешили родственники чумою,
И зашивали иглы шагов хлестко
Белое тело крепкой и черной нитью,
Нити врезались в пухлое тело скрипом...
Только свеча пронзала гвоздем, желая
Звенеть и смеяться и протыкала тело,
Внутри которого лопались черные точки,
Фигуры тихонько бегали и шептали...
Покойницкий дом сегодня тяжел и светел,
Спокойно варил липкие в гуще соки,
Чтоб угостить и чтобы поправить стебель
И уголок ткани на госте тяжелом главном...
И кто-то сверлил тонкие губы в стены,
Кипящие губы, сотни и сотни въелись,
В тяжелые стены, насыщенные водою,
Белые стены, гудящие от мороза...
И повисев в могильном спокойном доме,
Тяжким движением, выдохом на просторы
Двинулось мерно в плаванье диким весом,
Выплеснув тяжесть свою водяную из дома
Под крики и вопли черных ворон и галок,
Что завизжали искрами и хлопотали,
С телом, что выплеснуло наружу...
Долго потом толчками оно дышало,
Мерно качаясь и зажигаясь жаром
И улетало в дали страны прекрасной...
К ней приближаясь, раскачивалось сильнее,
От напряжения билась синяя жила,
И выливалась, пронзая воздушную мякоть,
И горячо впивалась в податливость ваты,
Жарко вливаясь огнем и дрожанием до предела,
До самых яростных и судорожных ударов...
И раскачавшись, упало под визг и крики
В черную брешь и дыру зовущую и сырую,
Со всего маху яростным громким счастьем,
Грохнуло и распласталось горячей лаской,
Камнем упало и заметались крики,
И заревели красные рты до дрожи,
И пролились невыносимые реки
И загорелись, брызгая руки, ноги...
Прочно вцепилось тело в твердую землю
И онемело сладким ударом сердца,
Сердце упало в черную глубь живую
И стало громко и взорвалось светом,
И вдруг открылись и распахнулись навзничь,
И разлетелись застывшей огромной пастью
Великие дыры тяжелого белого тела,
В покойницком доме стало как прежде тихо.