Аннотация: Уважаемые читатели, этот рассказ посвящается женщинам-фантастам. Тем, кто уже ушел от нас и тем, кто, по счастью, еще с нами. Пусть с моей стороны это самонадеянно, но и не написать я не могла. С уважением и улыбкой. Галя и Муз. 29.12.2014 г.
Женщина дописала последнюю страницу. Отложила перо в сторону и улыбнулась. Если бы кто-то видел ее в этот момент.
Улыбка осветила комнату,= разгладила лучики морщинок, заставила сиять глаза - в этот момент она была красавицей без всяких оговорок.
Красота безусловная.= Та,= при которой свет души озаряет мир и становится неважным цвет глаз или волос. Красота, при которой неважны фигура и одежда.
Красота любви....
Последний том книги завершен.
Последний том последней книги.
Они не говорила об этом никому из родных,= но когда так долго заглядываешь в чужие жизни,= становишься чуть-чуть провидцем в отношении собственной.
Безусловно,= она начнет новую книгу, если ей дадут хотя бы еще один день. Но вот закончить ее уже не сможет. Останется план,= останется несколько первых глав,= но завершать ее труд= наверняка= будет кто-то другой.
Сумеет ли он передать полет души? Оживить ее героев,= увидеть их так,= как видела она?
Живых,= ярких,= со всеми их достоинствами и недостатками,= переживающих и спорящих,= радующихся и печалящихся,= задумчивых и небрежных... сумеет ли?
Нет.
У другого мастера это будут уже другие герои. И немного другой мир.
Это жизнь...
Быстрый взгляд на полки в кабинете...
Несколько десятков книг,= больше сотни. Чужие миры. Все они когда-то рождались под ее пером. На этих страницах оживают люди и нелюди, рвутся к звездам космические корабли,= взлетают разноцветные драконы и наползает тьма,= против которой смогут выстоять только те,= кто чисты душой и помыслами.
Кусочки чужой жизни,= в которую ей было позволено заглянуть. Чужих миров,= чужих судеб... как часто она хотела написать книгу именно по давно задуманному плану. Но когда герои оживали под ее рукой, становилось ясно,= что у них свое мнение и свой характер,= что они не потерпят ни ее,= ни чьего-то еще самоуправства в их судьбе. И героиня предпочтет смерть объятиям героя,= и сам герой готов бежать на край света,= и первый министр вовсе не злобный интриган,= а в общем-то несчастный растерявшийся человек,= и король не мудрый и добрый правитель,= а злобный эгоист,= которому плевать на его королевство...
Как часто она думала об одном,= а в зеркале отражалось совсем иное. И перо летело по бумаге,= порождая у нее потом чувство ужаса и неверия.
Неужели это написала я?!
Нет,= так не бывает...
И строчки десятикратно перечитываются в поисках недостатков,= но, исправляя грамматические ошибки,= понимаешь,= что сказано именно то и именно так,= как должно сказать. И изменить ничего нельзя.
Убери один штрих - и новорожденный мир умрет,= застыв цветным стеклом.
Как часто ее ругали за это?
Самое невинное,= что она слышала: "не бывает женщин-писательниц,= лучше бы детей воспитывала". Самое грубое... о,= вплоть до угроз и матерных слов в свой адрес. До того,= что ее грозили убить и сжечь все книги. Вы пишете богопротивную ересь - да,= и такое тоже было.
Но ее вины в этом не было. Она никогда не мечтала,= что ее книги издадут,= что их начнут читать, что они понравятся людям.... Она просто писала,= как видела,= слышала...
Как сказал один поэт - не стараясь угодить. Но судили ее каждый день,= судили те, кто не мог без ошибок написать даже предлоги. Судили просто потому, что имели время и желание.
А судьи кто?
А все вокруг....
Теперь это безразлично. Теперь уже почти все безразлично, кроме последней дописанной книги. Последняя книга,= как ребенок лежит на столе,= доверчиво трется листками о ее пальцы.... Пробежать напоследок глазами,= поправить ошибки - и отдавать свое дитя в чужие руки.
Так всегда.
И безумно жалко расставаться с героями,= и понимаешь,= что их надо отпускать в большой мир,= как родных детей,= и страшно представить, что они там встретят - и уберечь ты их не сможешь. Никогда не сможешь...
Дети...
Да,= в этом мире остаются ее книги и ее дети... и сложно сказать,= кому уделялось больше времени.
Сейчас,= оглядываясь назад, понимаешь,= что книги стояли между ней и ее миром,= что книги заслоняли ее от мира, а мир - от нее. Что в чем-то они стали ее семьей, жизнью,= кровью и плотью.
Ты признаешься в любви мужу - и видишь совсем другие глаза,= синие глаза своего героя. И понимаешь,= что муж таким не будет,= но также понимаешь и что там - мечта,= а жить приходится здесь.
Но мечта никогда не соглашается. И муж делит тебя то с космическим кораблем,= то с драконом,= то со зловещим колдуном из черной башни - и злится,= понимая,= что частичка твоей души принадлежит им. Не ему, нет. Не до конца - ему.
Ты понимаешь,= что он понимает,= что ты понимаешь - и так до бесконечности. Кусочек тебя всегда будет недоступен ему,= потому что он и тебе недоступен. Это как раздвоенность - и большая часть тебя идет в булочную за хлебом,= а меньшая в это время видит сражения или гибкие тела, разрезающие гладь воды...
И муж= сначала злится, потом не понимает,= а потом трещина все углубляется и углубляется. Ты стараешься ее латать,= но получается плоховато, ведь тебе придется для этого отказаться от блуждающей части себя,= а это - невозможно.
Иногда тебя понимают,= но так редко,= так невозможно редко...
Родные дети не являются исключением. Они отлично понимают,= что книги - соперники за внимание мамы и воюют с ними. Глупо,= по-детски жестоко, коварно и нелепо. Вылить чернильницу на рукопись - для нее это почти убийство. К счастью,= остаются черновики - и она сутки сидит в кабинете, запершись от мира, переписывая историю раз за разом,= пока не понимает,= что так - верно. А потом, выходя, натыкается на обиженный взгляд дочери.
Да, и она,= и сын будут пользоваться доходами от книг,= но понять до конца и принять не смогут.
Мы все эгоисты и все мечтаем владеть мамой,= женой,= любимой= - безраздельно. И когда понимаем,= что это не удается...
Наверное,== только мать понимает тебя до конца,= но она скорее жалеет, что ты не такая,= как дочка соседей. А та тихо счастлива. У нее куча детей,== образцовый садик, блестящая вылизанная кухня, куда каждая вещь подбиралась с любовью... как это отличается от твоей жизни!
Она не горит,= нет.
А как описать это чувство тебе?
Ты писатель,= но слов подобрать не можешь.
Но работаешь ты,= отдыхаешь, играешь, спишь - неважно, внутри тебя всегда,= всегда полыхает огонь. Его языки сжигают изнутри, они разъедают,= изнуряют,= подтачивают выдержку - и пальцы ищут перо, и переносят на бумагу самые простые и верные слова.
Почти катарсис.
Почти оргазм.
И с каждой книгой огонь разгорается все ярче,= все сильнее, и в каждую книгу ты вкладываешь частицу себя.
Ты понимаешь,= что горишь,= что отдаешь все,= без остатка,= это страшновато и немного весело,= болезненно и радостно,= это как увидеть жизнь в глазах мраморной статуи и понять,= что твоя душа теперь принадлежит и ей... но как же тебе прожить без частички души?
А она горит....
Сердце сгорело первым.
Впрочем,= в ее почтенном возрасте грех жаловаться.
Она прожила хорошую жизнь,= у нее есть муж и дети,= о ней будут горевать... она была счастлива.
Старая женщина смотрит на звезды сквозь приоткрытое окно.
Сколько ей осталось?
Врач говорит,= что ей нельзя волноваться,= что каждый стресс может стать для нее последним,= но как же прожить в вакууме?
Так не бывает...
Она решительно распахивает окно.
Смерть страшна?
Нет. Только не ей. Она встречалась с ней миллионы раз в других мирах и встретится в последний - в своем мире. Или в первый?
В единственный?
Скорее любопытно,= чем страшно. Тем более,= её есть кому встретить за чертой.
- Я люблю тебя,== мир... я счастлива,= что жила с тобой.
Глаза женщины встречаются со звездами - и одна крохотная звездочка срывается вниз.
И следует острый укол в сердце.
Она еще может позвать на помощь,= может быть,= ее успеют спасти,= но вместо этого она медленно опускается на колени. Потом ложится набок,= не отрывая глаз от звездного неба.
Оно останется с ней до конца.
Звезды... они тоже= костры далеких миров. Лети, моя душа....
Что бывает дальше? Светящийся тоннель?
Тьма?
Райские врата?
Ей так и не удается это выяснить. Вокруг нее ощущается нечто.... Оно живое, нежное, любопытное,= оно воспринимается не глазами и не слухом, а чем-то непонятным,= что нельзя объяснить и понять. И женщина тянется к нему... уже не руками,= у нее нет рук.
Душой?
Возможно.
И на пределе понимания следует миг абсолютной ясности.
Кто-то непредставимо могучий заглядывает в ее душу. Диалог?
Это когда реплики. А между ними происходит нечто другое. Абсолютное осознание и проникновение. =- Посмотри на свой новорожденный мир.... =- Мой мир? =- Да,= именно твой. Ты жила в нем,= ты дышала им,= ты сроднилась с этими существами,= ты населила его - нынче осталось последнее, чтобы он стал живым. =- Что же? =- Дать ему душу. =- Мою? =- Иначе не бывает. После завершения творения, душа творца растворяется в рожденной им вселенной. Если будет иначе - мир не оживет. =- Я растворюсь? Меня не будет? =- Будет мир. И может быть,= ты. А может= и не быть. Это решать ему... =- я могу посмотреть? =- Смотри...
И колдовской мир распахивает перед ней свои врата. Она словно бы видит его насквозь. Теплый синий шарик,= пятна тьмы,= героев и драконов,= прекрасных девушек и злобных колдунов,= чудовищных зверей и танцующих над цветочными чашечками фей...
Ее мир.
Ее жизнь.
Ее душа...
Согласна ли она отдать ему свою душу?
Смешной вопрос. И существо больше не спрашивает ее. Незачем...
Нечто теплое и уютное прикасается к ней - и следует миг боли,= как при родах. А потом открываются глаза нового мира - и следует невероятная,= непредставимая радость творения. Как рождения дитя... за такое не жалко стерпеть любую боль. Но ее больше нет,= есть только счастье. Огромное,= непредставимое,= непереносимое человеком.
В тот миг,= когда душа женщины одушевляет ее творение,= на небосводе нового мира загораются звезды. А она вдруг понимает,= что вопрос был последним рубежом,= но ответ на него вовсе не уход.
Скорее переход.
Сейчас она - весь этот мир.
Она смотрит глазами-звездами,= она улыбается солнышком и хмурится облаками,= она распахивает руки-реки и встряхивает волосами-деревьями. Она почти не остается человеком,= но то, что осознает себя, сохраняет память о прошлой жизни.
И мир обретает душу и любовь.
Он будет расти и расширяться,= он будет создавать нечто новое и баюкать своих детей на волнах эфира,= он - будет.
Возможно, когда-нибудь он сольется с соседним миром,= если населяющие его разумные окажутся достаточно одухотворенными. А может быть - и нет.
Это во многом зависит и от души мира.
И она готова помочь.
Раньше она подсматривала в щелочку. Сейчас же дверь распахнулась - и оказалось, что она даже не дитя. Она - мать. А настоящая мать всегда позаботится о своем ребенке.
Последней мыслью пробегает грусть об оставленном.
Но ведь там живы ее книги.
Сейчас они стали - реальными. Любой,= кто возьмет их в руки,= поймет,= что ее герои - живые. Кто-то полюбит,= кто-то возненавидит,= а кто-то, коснувшись страниц ее книги, ощутит крохотную искорку. И увидит во сне нечто...
Забудет?
Поможет искре разгореться?
Может быть и так. И на свет появится еще один творец...
***
Ранним утром старую женщину находят на полу ее кабинета.
На столе шелестит страничками законченный роман. Последний роман.
Или не последний?
Других люди этого мира уже не прочитают. Но кто-то возьмет в руки книгу - и искра вспыхнет. И рано или поздно появится новый творец,= чтобы пройти тот же путь и одушевить очередной мир.
Кто знает...
Наверное,= только душа нового,= рожденного мира,= =знает все досконально. Но мы ведь не будем задавать ей глупых вопросов,= правда?
Пусть ее мир будет счастливым. Этого - достаточно. А пока...
Над миром, который находится где-то непредставимо далеко, восходит новое солнышко. Впервые оно живое. И теплые руки-лучи тянутся ко всем его обитателям.
Ну, здравствуйте,= дети.
Наконец-то я с вами. Как же я всех вас люблю...