***
Нет, не так себе этот день представляла Диана.
Мечталось о пышной свадьбе. Даже ПЫШНОЙ!
Чтобы она, вся такая очаровательная, в роскошном платье, чтобы Иоанн, в алом и золотом, чтобы послы из соседних стран, а то и вовсе короли Фардании и Картена, и много цветов, и поздравления, и придворные, и завистливые взгляды, и венчание в главном соборе...
Венчание-то было.
Вот со всем остальным получилась неувязка.
Епископ как-то суетливо, совершенно не торжественно читал молитвы, Иоанн, вместо того, чтобы сиять от счастья, а то как же, такую красоту в свое полное распоряжение получил, радоваться должен теперь всю оставшуюся жизнь, тоже хмурился и выглядел мрачным, и одет был совершенно не так, как мечталось Диане, во что-то желтое и тоскливое, и придворных было мало.
И восхищенных взглядов тоже, и завистливых, а что это за триумф, когда тебе даже позавидовать некому? Так, кое-кто, но совершенно не те! Не подружки-завидушки, а королевские фрейлины, старые вороны. Этим-то и завидовать смысла нет, у них уже все позади, на таких ни один мужчина не посмотрит!
Эсмеральда?
Так кузина и не завидовала никогда, у нее такого вообще в характере нет! Диана ни разу не слышала, чтобы она кому-то позавидовала... дура!
Где, ГДЕ ее законное торжество?!
Диана коснулась бархата платья... тоже совершенно не того! Она не о том мечтала, не то хотела, но что можно вообще сшить за пять дней? Взять что-то более-менее готовое, да и подогнать!
Самое важное платье в ее жизни!
Самый важный день!
И ее даже не короновали. Это правило и Иоанн обойти не мог, короновать надо в присутствии людей, и на нем должен быть полный набор королевских регалий, а где они? А?!
Так что коронация откладывается на неопределенный срок, пока ювелиры не изготовят копии.
А Диана так мечтала...
Ну хотя бы часть мечты.
Свадьба прошла, прошла и первая брачная ночь, сейчас король и королева должны отправиться в загородную резиденцию, как молодожены, чтобы им не мешали работать над наследником.
Открытая коляска, в которую они уселись с Иоанном, и сейчас поедут по улицам столицы, и будут кидать людям монетки, а народ будет осыпать их просом для плодородия, и цветами...
Хотя бы это Диана может получить?
Иоанн лично подсадил ее в коляску, и натянул на лицо улыбку.
Король был откровенно зол. Даже более того, в бешенстве! Ну, Мария!
Ну, стерва!
Так с законным мужем поступить... перед собой хвостом-то не покрутишь, можно себя убеждать, можно уговаривать, со временем и поверить получится, а сейчас он точно знает, что нарушает законы Божьи и человеческие.
Именно он.
Не Эрсон - тот только предложил ему Диану.
Не епископ, тот вообще ничего не знает.
Виновен сам Иоанн. Это он принял решение жениться, это он пошел на подлог и обман... нет, судьба неизвестной девки, которую похоронили вместо Марии, его не волновала. Вот еще! О всякой глупости думать! И судьба Марии его тоже не волновала. Иоанн подозревал, что, если найдет жену... вот что он с ней сделает?
Заберет ребенка... или детей, и пошлет убийц. Большего она не заслуживает. Он ее любил, а она так предала его доверие!
Сбежать!
Лишить его даже надежды на нормальное престолонаследие!
За такое мало плахи! Раньше бы ей разъяснить, где бабское место в доме, но Марию хорошо защищал ее статус. Впрочем, сейчас уже не защищает. Она мертва - и точка! Если Иоанн ее найдет, он просто приведет приговор в исполнение.
Рядом защебетала какую-то ерунду Диана.
Иоанн прислушался и невольно поморщился.
Диана хотела такое же колечко, как 'у той эрры в синем платье', с тремя сапфирами и бриллиантами... Иоанн никакую эрру и не заметил! Хоть в синем, хоть в зеленом - какая разница? И уж тем более не видел никаких колец!
Да тьфу на них четыре раза!
Мария ему никогда такими глупостями не надоедала.
- Мария!!!
- МАРИЯ!!!
Иоанн чуть из коляски не выпал.
Что... как?! Что тут вообще происходит?!
Но крики были громкими и отчетливыми.
Диана побледнела, дернулась... да куда ты из коляски денешься, да в таком платье?
- САМОЗВАНКА!!!
- ГАДИНА!!!
Крики становились все громче, кто-то кинул тухлое яйцо, в Диану не попали, но в коляску - легко, и то разбилось, и потекло, и завоняло... Иоанн сморщился, и махнул рукой стражникам.
Те загарцевали вокруг.
А что толку?
Народ не приближался, никто не пытался атаковать, никто не нападал - все тихо?
О, нет!
Крики становились все злее, полетели гнилые овощи и тухлые яйца, толпа ругалась и плевалась грязью, словно огромное многорукое и многоногое чудовище.
- Верни Марию.!!!
- Где наша королева?!
- Долой самозванку!!!
Иоанн скрипел зубами, но молчал, отчетливо понимая, что толпу - не перекричишь.
Приказать их разогнать? А вот такие вещи остаются у народа в памяти на века, дешевле не связываться. Остается только молчать и делать вид, молчать и милостиво проглатывать такое отношение... да, людям не пришлась по душе Диана.
Этого можно было ожидать.
Мария за столько лет стала своей, родной, она была в каком-то смысле идеалом жены и матери. Не слишком красивая, добрая, милосердная, покорная мужу и следующая за ним. И тут - такое.
Иоанн понимал, что будь Диана хоть из золота, но... людям не докажешь.
- Прекрати это! - зашипела на него супруга, впервые становясь какой-то хищной, неприятной даже... - Я не хочу этого слышать, немедленно прикажи их разогнать! Или я сама сейчас прикажу!
Иоанн едва успел поймать ее за руку.
- Молчи, идиотка.
Зеленые глаза тут же наполнились слезами.
- Ты!!! Ты меня не защищаешь?!
- Сиди и молчи. И улыбайся, - рявкнул Иоанн, окончательно наплевав на протокол. - Поняла?!
- Д-да...
Диана всхлипнула.
Защитный механизм сработал, и по щекам ее потекли крупные слезы. Благо, вот так, напоказ, плакать Диана умела. Они текли, скатывались по щекам в глубокое декольте, блестели маленькими бриллиантиками, и нос у нее не краснел, и сопли не лились...
Только вот королю в кои-то веки было не до Дианочкиных достоинств. Его сильно занимал вопрос: Саймон? Или кто-то еще?
И знает ли этот кто-то о подмене?
Вопрос был. Ответа не было.

***
Время для разговора настало, когда Рэн пришел в себя.
Противная слабость пока еще одолевала, все же крови он потерял много, и голова кружилась, и подташнивало. Куда уж тут встать?
Бертран сильно помогал. И поганое ведро подставлял, и убирал, и даже обтирал Рэна водой, дождевой, правда, ну хоть какая есть. Рана не гноилась, но все равно было плохо.
Подросток долго думал, как начать разговор, а потом махнул рукой, да и спросил впрямую.
- Скажи, ты знаешь, что у тебя на шее висит? Камень Многоликого?
Рэн едва на пол не упал.
Как?!
В другой момент... убил бы он за этот вопрос! Убил бы, потому что нельзя раскрывать такой секрет, просто уничтожил! А что сейчас? И руки не поднять, и... и не поднимется та рука! Все же, Бертран уже не был чужим. Рэн свою кровь отдал, защищая этих людей.
Круглоглазые?
Чужаки?
Не знающие истинного пути?
А наплевать! За это время Рэн понял то, что не осознавали многие на Шагрене - людей нельзя делить по расам, цвету кожи и форме глаз. Людей надо делить на чужих и близких, на друзей и врагов, и если круглоглазые тебя выхаживают, а в родном доме тебя хотели убить, то кто тебе родня? Кому ты помогать должен?
Мачехе, которая тоже шагренка, и которая утопить тебя хотела, чтобы под ногами не путался отпрыск ее мужа, или вот такому Бертрану, который просто помог? И тогда, когда их из лодки доставали, и ухаживал за ними, и ведь переживал! Искренне, такое не подделаешь!
Знает Бертран про камень, и... откуда бы он о таком знал? Вот что спросить-то надо! А то: убить, нельзя, тайна... даже и подумать смешно сейчас! Какие уж тут тайны?
И тонкие губы чуть шевельнулись, выпуская на волю одно-единственное слово.
- Знаю.
Бертран насупился.
- Но ты не двуипостасный?
- Нет.
- Расскажешь, откуда он у тебя?
- Зачем?
Парень засопел.
Зачем-зачем! А вот! Потому что я через эти камешки да милость Многоликого чуть жизни не лишился! Только вот Рэн Тори об этом не знает, а может, и надо ему рассказать? Тяжело было парнишке на такое решиться, а все же придется! Рэн и шагренец, и чужой, и еще...
- Клятву дай. Что никому про меня не расскажешь, не то убьют меня.
Рэн выдохнул.
Даже это легкое движение причиняло боль. Но есть вещи, которые он обещать не вправе.
- Если это нанесет вред Шагрену...
- Нет же! Где Шагрен, а где Фардания! Вы и рядом не стояли! И тейн для вас никто!
С этим Бертран тоже прав был. Какой там тейн? И неинтересен он был Рэну, вот еще! Какая ему разница, во что верят круглоглазые? Если эти глупцы сами ставят каких-то посредников между собой и Многоликим, тем хуже для них. А шагренцы знают правду, их Император - потомок Многоликого, избранный и осененный милостью Его.
К чему кто-то еще?
- Я промолчу, если это не во вред Шагрену.
С этим Бертран согласился. Собрался с мыслями, да и рассказал, как было. Как трое мальчишек шкоду устроить решили, как искру увидели, как один из них к тейну пошел, как потом двоих убили, а Бертран сбежал...
Рэн внимательно слушал, потом согласно опустил ресницы.
- На Шагрене это тоже узнали. Меня послали найти осененного Его милостью и привезти на Шагрен.
Бертран не был бы собой, если бы не спросил:
- А зачем? Привозить, то есть?
- Мы утратили милость Многоликого. Ее можно вернуть...
Бертран аж назад от Рэна шарахнулся.
- На смерть повезешь?! Да!?
Теперь настала уже очередь Рэна дернуться назад, зашипеть зло и коротко от прострелившей все тело боли.
- Рехнулся?!
- А ты не знаешь? Правда?
- Чего я должен знать?
Бертран потер лоб.
- Ну... это. - Вроде и не страдал он никогда косноязычием, а вот признаваться в своих грехах неприятно. Тем более, шагренец, они такие, строгие. - Я ж не просто так из храма ушел, злость меня взяла. Парни в могиле, а тейн будет жизни радоваться? Залез я в библиотеку, что смог унести, то и спер, а остальное спалил!
Рэн покачал головой.
- Книги... жаль.
Книга - редкость и ценность, глаза мудрецов, глядящие на тебя со старых страниц и голоса детей над лугом, слова, остающиеся в вечности. Уничтожить книгу, как убить человека. *
*- между прочим, как-то автору попалось интересное сравнение. Раб во времена Пифагора стоил 300 - 500 драхм, а книга - 2500 - 3000 драхм. Прим. авт.
- А мне парней было жаль, - огрызнулся Бертран. - Тейна я убить не смог бы, и что-то такое ему сделать тоже, ну хоть так его достал, гада!
Спорить было сложно, Рэн махнул рукой.
- Хорошо. Почему ты это сказал?
- Потому что. Знаешь про свитки на шелке?
- Знаю... это мы вышивали. Наш обычай.
- Ну вот. Я такие и спер, их вынести легко, вокруг себя обмотал, да и неси, и воды они не боятся, и удобно, и не поймет никто, что это такое. Для моряков, вон, тряпка она и тряпка, на портянки годится? Нет, не годится, скользкая, потому что. Вышивка шелком по шелку, старая.
- И?
- Там и про вас написано. Про то, как приносили в жертву осененных милостью Многоликого, старались ее вернуть. У вас такое было? Ты сейчас за этим пошел?
Рэн от такой заявочки аж головой замотал.
- Я? Нет, никогда, я воин, не палач!
Дурнота накатила, в ушах зазвенело, завыло, от одной мысли... его что - правда послали привезти человека на смерть? ДА? Как палача, как самое презренное существо в мире?!
Брат не мог!
Или мог? Или Ишуро все знал, просто не сказал Рэну? Могло такое быть?
Самое ужасное, что могло.
И знать мог, и не сказать - к чему им лишние тяжести? Есть задание, его надо выполнить, а что, сделав такое, человеком быть перестанешь... это как?! За что, брат?!
Бертран сунул под нос смертельно побелевшему шагренцу нюхательную соль.
- Ну-ка, дыши! Рехнулся, что ли? Ты тут сдохнуть решил, гад?!
Рэн медленно вдыхал и выдыхал воздух. Едкий запах соли прочищал разум, отгонял прочь мерзкие мысли.
- Это правда?
- Что думаешь, о таком врать можно? - насупился Бертран. - Вот что, я тебе свитки эти принесу. Их тейн особо ценил, хранил в тайнике, вот сам и почитаешь. Еще я врать тебе буду! Всю жизнь мечтал, аж повизгивал! Тьфу!
Рэн прикрыл глаза.
- Прости. Устал. Принеси, пожалуйста, я почитаю. Там на нашем языке?
- Часть так, часть этак, - Бертран понял, что шагренцу еще и похуже пришлось, и злиться перестал. И правда, для него это неожиданность, а что это значит?
Правильно. Что его еще сильнее обманули, чем Бертрана.
- Прошу.
- Принесу я, принесу. Только не объясняй никому, что это такое и постарайся не показывать, понял? Уж капитан-то точно поймет, что к чему, а это ценность и редкость.
Это Рэну объяснять и не надо было. Как себя поведет капитан, окажись у него в руках, считай, новый корабль? Никто не знает... лучше не провоцировать.
- Хорошо. И - спасибо.
Бертран шмыгнул носом.
- Не за что. Сейчас свитки принесу, пусть пока у тебя полежат, и пойду. Матросов мало, всем работать приходится, тяжко.
- Спасибо. Я тебя не подведу. Слово.
Бертран кивнул.
И только выйдя из каюты боцмана, в которой сейчас лежал шагренец, вдруг осознал, что ему стало чуточку легче. Тяжело же, когда ты один, и даже поделиться тебе не с кем, и поговорить. А сейчас... он один, и этот парень один. Может, они и смогут понять друг друга?

***
- Вы понимаете, что я могу так и головы лишиться?
- Понимаю, эрр. Но если так, я могу просто дать бумагам ход, - Алесио Ихорас смотрел насмешливо. - Почему нет? Воровать вам понравилось, вы попробовали, вы не попались, так чего ж теперь? Ах, простите, попались.
Эрр Расмус стиснул кулаки.
- Вам не понять!
- Конечно, мне не понять. Я, как человек, который в жизни всего добился умом, не пойму того, кто делает карьеру другим местом. Но это еще ладно, решили вы пойти на содержание к эрре Верни, но зачем же было так мелко пакостить? Воровать, шантажировать...
Расмус зло зашипел.
Зачем-зачем, думаете, этих подачек ему хватало?! Он молод, красив, обаятелен, и... и так беден! Ему даже новый жилет иногда купить не на что! Да что - жилет! Вы не понимаете, ему иногда даже есть приходится на дворцовой кухне, благо, его там привечают, и покушать дают, но это... это унизительно!
Бедность... когда у тебя только и есть, что титул, когда ты младший сын младшего сына, когда наследства тебе не будет ниоткуда - в семье вообще лишних денег нет, а так хочется... да просто - всего! И когда эрра, которая тебе в матери годится, начинает делать недвусмысленные намеки - почему бы и не поддаться? А потом и вторая, третья... Эрр Вейнард вообще предпочитал женщин постарше. Не потому, что вкус у него такой, просто женщинам помоложе надо делать подарки, а женщины постарше могут дарить ему всякие приятности и полезности, вроде хорошего кинжала, или перстня с бриллиантом, или просто кошелечка с деньгами.
Но сначала-то ему хватало. А потом... потом стало мало!
Захотелось перстень не с изумрудом, а с бриллиантом, да не один камушек чтобы был, а четыре, так сейчас модно носить, и пряжки на туфли с бриллиантиками - в тон. Захотелось не просто шляпу с пером, а шляпу с пером, крашеным в четыре цвета, по той же моде. А это деньги и деньги. И где их взять?
Но однажды любовница совершенно случайно потеряла у него дорогую сережку.
А потом эрр Расмус принялся создавать такие случаи целенаправленно. Сам мог навестить шкатулку с драгоценностями, или совершенно случайно что-то прихватить - и что?
Эти старые дуры ему и так по гроб жизни должны, за обращенное на них внимание! Он им жизнь украсил, у них такого любовника, как он, никогда не было, и не будет, и деньги - небольшая плата за такое сокровище.
Нет?
Кто-то так не думает?
Следующий шаг сделать было еще легче.
Люууууубит она!
А муж твой знает, кого ты там любишь? А то, может, стоит ему намекнуть? Так, самую чуточку?
Если ты делаешь идиотские признания, если ты пишешь глупые письма, будь готова, что они могут оказаться не в тех руках. И за них потребуют деньги.
Нет-нет, это не эрр Вейнард, он-то все письма вернул по первому требованию, но на слугу напали, избили его, отобрали письма... где они, и у кого оказались?
Да кто ж знает!
Пришло предложение их выкупить? Так выкупайте, эрра! Кто ж вам не дает?
Дорого?
А скандал дороже обойдется, и монастырь тоже... Вейнард не зарывался - пока. Он примерно знал, сколько может заплатить та или иная его любовница, и старался не выжимать баб до конца. А вдруг к ним еще вернуться потребуется?
И все шло более-менее ровно, пока не нашелся на его голову эрр Ихорас. Который и прищучил слишком умного любовника.
Эрра Верни оказалась его давней знакомой, ну и Расмус чуточку не рассчитал, запросил больше, чем она могла дать.
Эрра кинулась к казначею, справедливо рассудив, что у него-то деньги быть должны, Алесио этот вопрос заинтересовал, он приставил нескольких человек проследить за передачей денег и писем, и Расмус попался. Его ухищрения были рассчитаны не на воров, которых попросил Алесио, а на богатых эрр, которые, понятно, в таких делах были беспомощны.
Люди казначея от души поколотили незадачливого любовника, потом отобрали у него все письма и отнесли заказчику.
Алесио подумал, и пригласил Вейнарда к себе на разговор. Да-да, он на этого типчика злился еще со времени того случая, с Марией... да как этот паршивец вообще посмел на королеву глаза поднимать? Это ему - что?
И признание, что его нанял Виталис Эрсон, дела не улучшило. Алесио думал недолго.
Эрсон тебя нанял?
Вот против Эрсона ты и поработаешь! И попробуй только, откажись! В порошок сотру, всем о твоих достижениях известно станет! Не то, что в Эрланде, ты и на Шагрене не укроешься!
Хотя Расмус и хотел отказаться, особенно когда узнал, что от него требуется.
Соблазнить королеву?
А может, сразу убьете? Король все равно за такое голову снесет! Расмусу жить хотелось, а тут его жизни и лишат! Нет-нет, он на такое не согласен!
Ах, не соблазнять?
Просто поухаживать, просто вскружить голову, сделать так, чтобы она отвлеклась от мужа?
Ну...
Алесио покачал головой, и все разъяснил.
Иоанн не вечен. А вот королева моложе, может, и проживет еще долго, и будет при ребенке... принце или принцессе, кто у них уж там родится! А рядом с ней будет умный и красивый Расмус. Вейнард будет влиять на королеву, Алесио на Вейнарда - чего еще надо? Даже и сейчас через королеву можно будет узнавать что-то о делах Эрсонов, или просить что-то у короля.
Что в этом такого страшного?
Влюбленная женщина на многое готова, а уж когда предмет любви недоступен - вдвойне!
Расмус подумал немного, да и успокоился. На такое он согласен, за такое-то не казнят. Он ведь ничего и делать не будет! Развлекать королеву, очаровывать, влюблять в себя... преступление? Ан нет!
Вот наставить королю рога - преступление. А если королева верна мужу, но вздыхает о ком-то другом... так кто же мешает супругу? Он преотлично может уделять жене больше внимания, засыпать подарками, любить и ценить... что-то и Расмусу достанется.
Ихорас перевел дух, и выдал шантажисту небольшую сумму на расходы.
А о чем он умолчал...
Сведите воедино старого и вечно занятого мужа, молодую и скучающую жену и юного дамского угодника - и что вы получите?
Пра-авильно.
Вполне предсказуемый сюжет, в котором есть и рога, и копыта, и, учитывая титул мужа, даже плаха. И Ихорасу совершенно не было жалко ни Эрсонов, ни Диану, ни Иоанна.
За королеву он бы их всех сожрал!
Зубами бы загрыз!
Поделом им будет.
А вообще... он ничего сам не делает! Он просто правильно расставил фигуры, а уж как они будут ходить? Это их воля.
Может, отношения между Расмусом и Дианой и останутся чисто платоническими? Верите?
Главное, чтобы они сами в это верили, так забавнее.

***
Некогда замок рода Ахон был прекрасен.
Наверное.
А может, и нет, в те времена, когда он строился, люди предпочитали красоте - надежность и хорошую защиту. Гравюру брат Винс видел, симпатичный замок, башенки, донжон, только вот гравюра не передавала и третьей части реальности.
Замок даже сейчас внушал почтение.
Почти разрушенный, увитый плющом так, что с трудом можно было разобрать, где под ним камень, а где и деревья выросли, замок рода Ахон был похож на медведя.
Поверженного, ревущего, еще не убитого - однажды Винс был на охоте. И медвежий взгляд ему запомнился навсегда - смесь ненависти к охотникам и жутковатого равнодушия к своей жизни. Медведь уже готов был умереть, но хотел забрать с собой как можно больше врагов.
Вот, такое же впечатление производил и замок.
Разрушенный, заросший - и не сломленный! Несмотря ни на что, ни на какие века, которые пронеслись над ним, замок не был сломлен. Он не отдал врагу своих тайн, не открыл секретов, он просто умер, когда ушли люди.
Винс даже порадовался своему воображению - вот как он хорошо придумал! Мужчина всегда знал, что у него тонкая и чувствительная душа поэта. Может, в старости, он и займется стихами?
Он, Тома, камин, письменный стол...
Здравая мысль, которая шепнула, что до старости замазанные в таких интригах не выживают, постаралась пролететь мимо, но... увы!
Винс ей воли не дал, и вообще, погнал прочь, так что ей осталось, бедолаге? Горестно вздохнуть и поискать более разумную голову. К примеру...
Клис Хошт, тоже полулис, как и печальной памяти Линок Саран, при одном взгляде на замок, почувствовал тошноту.
Если Винс восхищался, то Клис... что именно он чувствовал, он и сам бы сказать не мог. Но что-то такое там было, что-то мерзкое, неприятное, отвратительное...
Или это он испытывал отвращение?
Будучи изначально существом извращенным и искаженным, Клис просто не мог ничего с собой поделать! Истинные двуипостасные, равно, как и все, что связано с Многоликим, внушало ему ужас и отвращение. И если вспомнить, как закончил один из подопытных брата Тома - ничего удивительного! Многоликий тоже относился к созданиям братца без всякой симпатии.
- Эрр...
Винс посмотрел на лиса.
- Ты что-то хочешь сказать?
- Эрр, мне здесь не нравится.
- Мне тоже. Но это все мелочи жизни.
- Эрр, давайте уйдем отсюда!
- А потом его величество нам голову открутит.
Клис поник той самой головой. Открутит, чего уж там!
- Но может, как-то...
Винс вздохнул.
Рявкнуть бы, ногой топнуть, но в том-то и дело что измененные - неустойчивы. Не все, конечно, есть и те, кто стал почти что зверем, тех и об забор не расшибешь, а этот нервный весь, пальцы дрожат, переплетаются, ресницы хлопают...
- Ты пойми, нет у нас выбора. Король нам никогда не простит. Уйти мы не можем, а вот сделать все побыстрее - легко!
- Если получится.
- Почему нет? Сейчас прикажу, слуги будут обустраиваться, а мы пойдем, посмотрим, что тут и где?
Винс даже и не устал, честно говоря.
Путь он подгадал так, что к замку они подъехали часам к десяти утра. Что такое два-три часа пути для молодого сильного мужчины? Ерунда! И говорить-то о таком не стоит!
Клис поежился.
- Давайте попробуем.
- Если все получится, мы и ночевать тут не станем, - подсластил пилюлю Винс.
Клис закивал.
- Хорошо.
- Если хорошо, то пошли, посмотрим... где там вход?
- А куда нам нужно, эрр?
- В подземелье замка.
- В подземе-елье, - задумался Клис. - Ладно. Я сейчас погляжу.
Мужчина опустился на четвереньки, и, странно изгибая позвоночник, направился к развалинам замка. Винс непроизвольно поморщился. Любому человеку в такой позе было бы ужасно неудобно, но не Клису. Не измененному.
Винс мог всем этим заниматься, мог разговаривать с измененными, знал к ним подход, но все равно, продирало иногда морозом по позвоночнику.
Гадость!
Не люди они, вот и отношение к ним другое, не как к людям... Клис тем временем добрался до развалин, и куда-то сгинул.
Ну и ладно! Пусть сначала сам посмотрит, а уж потом и Винс подключится. Судя по документам, род Ахон свои секреты защищать умел, а попасть в какую-то древнюю ловушку Винсу не хотелось. Обойдется как-нибудь.
Сейчас он отдаст все приказания, возьмет еще двоих измененных, они глупее Клиса, на них изменения сказались сильнее, поэтому их надо жестко контролировать, тут и поводки, и строгие ошейники с шипами, и хлыст, если понадобится... и сам пойдет, посмотрит, что там и где.

***
Клис Хошт оглядывался по сторонам.
Некогда замок этот принадлежал сильному и богатому роду. Об этом говорили и осколки мраморных плит, и останки позолоты высоко на стенах, да и сами стены тоже были сложены из дорогого камня...
Клис помнил, в той жизни он служил у купца. Проворовался, но в предметах роскоши он разбирался, сколько такой мрамор стоил, он знал.
И вот еще, осколок статуи, тоже работа тонкая... Клис поежился.
Этими мыслями он отвлекал себя от главного. А оно было, оно ползло рядом, шептало в уши, раздражало...
Ему тут не место.
Он здесь быть не должен.
И чем дальше он углублялся в развалины, тем сильнее становилось это чувство. Клис раздраженно затряс ушами.
Словно что-то свербело над ухом, будто кто-то скреб ножом по тарелке, и было это ужасно неприятно! Впрочем, разум у Клиса был почти человеческий, так что сообразил он быстро.
Может, стоит поискать место, где неприятнее всего? И там будет что-то интересное?
Клис закрутился на месте, определяясь со своими чувствами, пролез в одну комнату, в другую, третью...
Позади еще двое измененных, посильнее, разбирали обломки, помогая пройти внутрь Винсу, а Клис старательно принюхивался.
Противнее всего было в небольшом домашнем храме. Как ни странно, он уцелел, только крыша внутрь рухнула, и стекол не было уже, конечно. А стены и полы целы... Клис прошелся по всему храму, принюхался в одном углу, в другом...
Человек искал бы это место долго. Может, годами. А Клис чуял запах, идущий из подземелья. Сырость, земля, трава, что-то живое...
Но как туда попасть?
Брат Винс понаблюдал, как Клис ощупывает стены, расспросил мужчину, и махнул рукой.
- Не старайся. Сейчас прикажу ломы принести, раздолбим вход.
Клис кивнул головой.
- Можно и так. Я пока пойду на улицу. Мне тут плохо...
Другим измененным тоже было неприятно. Они морщились, ворчали, но послушно взяли тяжеленые ломики, которые и троим мужчинам не поднять. По замку понеслись глухие удары.
Винс уселся в уголке, наблюдая за работой. Только отойди, только ослабь поводки - мигом все бросят и скулить начнут... твари! Как же хочется все это побыстрее закончить, и домой, к Тома! Вроде и ненадолго расстались, а он уже соскучился.
Тома не идеал и не мужчина мечты, конечно, он ворчливый, чуточку занудный, увлеченный идеей фанатик, но Винс его все равно любит. Им хорошо вдвоем.
А что случается на стороне, во время поездок... и что? Кому это какой вред приносит? Может, Винс на обратном пути еще раз остановится в одной симпатичной таверне... там такой мальчик служит, просто прелесть, что за мальчик! Умный, понятливый, и такой падкий на деньги!
Так бы и взял его к себе, слугой, но если Тома узнает, он его на опыты пустит! Ревнивый...
- Дыр-ра! - рыкнул один из измененных.
Винс встал на ноги, подошел, посмотрел...
Дыра действительно была. И тянуло оттуда холодом.
- Хорошо. Работайте дальше!
Те и старались, долбили, пока дыра не стала такой, что туда мог спуститься человек. И стали видны ступеньки лестницы. Конечно, что-то обрушилось, что-то выкрошилось... Винс почесал в затылке.
- Клис?
- Сейчас сделаю!
Спускался он на четвереньках, вниз головой, Винса от этого зрелища даже затошнило, и голова закружилась, а потом и ничего, вроде? А с веревкой, да с факелами и он уже спуститься смог...
Род Ахон хорошо хранил свои секреты.
Подземелье было старым, и темным, и, если бы не Клис, они бы тут невесть сколько проблуждали. Нет, не из-за ловушек.
Просто часть ходов была обрушена, а пока все их раскопаешь, да убедишься, что это не тот - сколько б времени прошло? Поди, не один день!
Клис этими ходами не обманывался, он уверенно шел туда, где ему было противнее всего. Туда и прокладывали путь, там дорогу и раскапывали, и крепили.
Повезло им и в другом.
Из-за возраста, из-за сырости пришли в негодность ловушки, которые были в нужном им коридоре. Винс сам видел и яму с кольями, и плиту, которая не до конца повернулась набок, да так и застряла, и завал разбирать пришлось - с потолка рухнули несколько камней.
А кому-то другому и голову бы размозжили.
Но все же в один день им уложиться не удалось, и ночевать у замка пришлось. К сожалению.

***
Винс спал.
Он отчетливо понимал, что спит, он знал, кто он и где находится. И в то же время...
Он видел себя, лежащего на перине в палатке, словно со стороны. Ну... симпатичный мужчина, средних лет. А что лысина начинает проявляться, так это мелочи, надо будет вон ту прядку зачесать назад. И животик его не портит. Наоборот, солидности придает.
А вот мальчишка, который склонился над Винсом, и разглядывал его, точно так не считал.
Симпатичный мальчишка, кстати, Винсу такие и нравились. Чтобы с характером, дерзкие, чтобы глаза сверкали... ласка и нежность ему тоже были по душе, но вот таких приручать вдвойне интересно! Жаль, Тома ревнует!
И этого мальчишку тоже ревновал бы, хотя и глупо, все равно Тома для Винса главный, а остальное - так, мелочи!
Мальчишка, словно почувствовал его взгляд, развернулся. На живом лице отобразилось отвращение.
- Ну и дрянь же ты!
- Я?! - искренне возмутился Винс. - Я!?
Мальчишка сморщил нос.
- А кто ж еще? И ведь сам не понимаешь, насколько ты омерзителен... ну коли так, то и не жалей потом!
- А ну, иди сюда, паршивец! - разозлился во сне Винс. - Я тебе сейчас уши оборву!
Мальчишка насмешливо фыркнул.
- Сам иди...
И такой адрес прибавил, что Винсу даже любопытно стало. Так изощренно его даже в портовых кабаках не посылали.
Винс хотел мелкого пакостника схватить, сделал шаг вперед - и почувствовал, что летит.
Летит куда-то в черную глубину, и было там так жутко, что мужчина заорал от страха.
И проснулся.
Все было в порядке.
Лежал он себе в палатке, как и прежде. Ну а что не только обмочился, но и обгадился от страха...
Он об этом никому не расскажет! А значит, ничего и не было! Вот!

***
До двери они дошли к середине дня. Вымотались жутко, устали... Клис утверждал, что с каждым шагом ему все противнее. Если вначале это было как тихий скрежет, то сейчас он ежеминутно морщился, встряхивался, прикрывал руками уши, но это не помогало. Что бы это ни было, оно было внутри самого Клиса.
Не снаружи.
Винсу и самому было неприятно, но он старался не показывать вида. Решительно командовал, распоряжался, и каждую минуту чувствовал спиной чей-то взгляд. Как будто... как будто у него на спине мишень нарисована, и кто-то сейчас взвел тетиву арбалета. И выстрелит ведь.
Он старался не оборачиваться каждые две минуты, не чесаться, не ерзать... все бесполезно!
Ледяной взгляд уперся в точку между лопатками, и было это жутко. Сверлило, тянуло...
Кажется, понимал его только Клис. Остальным же... люди сюда не лезли, а измененные были достаточно сильными, но тупыми. Делали, что им приказано, и молчали. Взрыкивали иногда, разве что...
Дверь была обычной, деревянной, окованной металлическими полосами. Полусгнившей от времени и подземельной сырости. Сейчас-то некому было приглядывать и ухаживать...
Ее быстро разнесли в клочья кирками и ломиками, и Клис шагнул вперед.
- Тут!
Впрочем, Винс и сам уже это понял.
Тут, конечно, где же еще? Именно здесь!
Комната, небольшая, заставленная сундуками вдоль стен. И Клис, который безошибочно направился к одному из сундуков. Самому ближнему к двери, с левой стороны.
- Вот...
Винс кивнул измененному, и тот снес крышку ломиком.
- Многоликий!
Все же золото, когда его россыпью, когда много, оказывает какое-то гипнотическое действие. В сундуке россыпью лежали золотые монеты. А сверху, словно брошенный в последний момент, притаился алый камень в простой оправе.
Алый, словно капля крови.
Клис сделал шаг назад.
- Я... он...
Винс кивнул ему.
- Отойди еще на пару шагов. Тебе этого трогать не надо!
Клис и не собирался. Его от одного вида камня скручивало, а уж что будет от прикосновения? Проверять не хотелось, в его жизни и так хватает боли. Клис был уверен, что через сутки или двое он точно свалится с приступом. Будет скручиваться в комок, скулить и выть. После всего, что он тут почувствовал... бррррр!
Винс наклонился и подхватил камень из сундука. И накинул цепочку себе на шею, чтобы не потерять.
Проблеснуло яркой алой вспышкой. Такой неожиданной в полумраке, что Клис зажмурился. По его чувствительным глазам как лопатой ударило.
Когда же он открыл их...
- Ой, мама...
Посреди комнаты стояло крупное животное. Пятнистое, с гребнем и очень гадкого вида. Он такое и не видел никогда в своей жизни. А потом оно молча прыгнуло вперед.*
*- гиена, прим. авт.
Клис погиб первым. Вслед за ним гиена напала на других измененных. А потом, нажравшись, направилась к выходу из замка.
Что ей тут делать?
Надо куда-нибудь в логово, отлежаться, переварить добычу - и снова на промысел.
Воля Многоликого была выражена четко. Если разум человека и оставался неприкосновенным где-то глубоко внутри гиены, вряд ли его можно было пробудить в ближайшее время. А потом и будить нечего станет.
Животное выбралось из замка, взвыло на прощание и удрало в лес.
Люди долго не решались спуститься в подземелье. Почти сутки.
Потом, когда у них убили трех лошадей (гиены воздухом не питаются, а тут отличная добыча рядом), они все же отважились пойти внутрь. Сейчас это было легче сделать.
И найти в потайной комнате и тела измененных, которые вынесли наружу, и сундуки.
Их тоже кое-как вынесли наружу, погрузили на телеги, и решили двигаться обратно. Что там произошло внизу, как дело было - они не знают. Пусть начальство разбирается.
Им приказали не лезть и ждать? Вот, они так и делали. Что еще вам угодно?
Они все привезли!
Кроме... да-да, кроме того самого алого камня.
Когда Винс превращался, камень был на нем. И воля Многоликого слила камень с человеком в единое существо. Так же, как в свое время превратилась Мария. Только там было благословение, а здесь?
Многоликий на такие вопросы отвечать точно не собирался.
Людям тоже было все равно. Они свое дело сделали, они все привезли, а где уж там брат Винс, что с ним... если жив - объявится. А если нет...
Сказать по правде, оно и к лучшему!
Туда этой мрази и дорога!
Еще бы король никого не казнил, и вовсе хорошо было. Но их-то и не за что. Караван двигался обратно, в Атрею.