Гончаров Олег Васильевич : другие произведения.

Синдром молодой жены

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Олег Гончаров

"Синдром молодой жены"

(Комедия в двух действиях)

  

Действующие лица:

  
  
   Булкин Индустрий Ликбезович - ученый
   Булкина Марина Ивановна - его жена
   Фария Юсуповна - теща
   Делягин Шота Абрамович - начальник Булкина
   Нелли Борисовна - его жена
   Конюхов Иван Архипович - директор института
   "Надуманных проблем"
   Элеонора Юрьевна - его жена
   Маляев Герасим Рафаилович - редактор журнала "Базарные отношения в России"
   Клавдия Степановна - его жена
   Джессика - пассия Делягина, Конюхова, Маляева
   Серафим Пиццикатов - сосед Булкина
   Моськин - хозяин собаки
   Ханума Сидорова - телерепортер
   Дима, Костя, Шурик - работники телевидения
   Зинаида - горничная
   Эль - Карас - советник посольства
   Маслова Татьяна Васильевна - мать Джессики
  

Действие первое

Сцена первая

  
   Квартира Булкина. Марина Ивановна на пару с матерью самозабвенно режутся в карты.
  
   Булкина. - (Сделав очередной ход.) А что вы, маменька, ответите на вот это?
   Фария Ю. - А ничего... побью и все дела (Делает ход.) Что, съела? То-то же!
   Булкина. - А если так? (Бросает очередную карту, а Фария Юсуповна некоторое время думает, усиленно морща лоб.) Сдавайтесь, маменька, у меня ведь все козыри!
   Фария Ю. - Так уж и все! Ты думаешь, я считать не умею? (Делает ход.)
   Булкина. - Э-э-э... Жульничать изволите?! Такими здесь не ходят!
   Фария Ю. - Могла бы и не заметить...
   Булкина. - Так вы же постоянно жульничаете! Я вам не ваш зять! Это ему нравится вам проигрывать... А со мной извольте играть честно...
   Фария Ю. - Ему тоже не нравится... Но пусть хотя бы раз попробовал выиграть...
   Булкина. - А мне перед вами прогибаться ни к чему... (В комнату заходит озабоченный Булкин.)
   Булкин. - Привет, семья! В картишки режемся? Ну и кто из вас сегодня дурее?
   Булкина. - Не хами! Зарплату принес? Ученый, блин... Ты у меня в кредит уже на приличное "Вольво" наел...
   Булкин. - Опять? Я-то здесь при чем? Как будто мне одному зарплату не платят! Весь институт на бобах сидит!
   Фария Ю. - Кабы на бобах! Бобы продукт питательный...
   Булкина. - Ой, мама! Вечно вы свои пять копеек вставите! Неужели не понимаете, о чем идет речь?! Я тебе, Индустрий, в последний раз официально заявляю: придешь завтра без денег - поцелуешь на холодильнике амбарный замок! Усек? Кормить тебя буду исключительно твоими научными работами! Формулами! Сидите там полгода, вверх морды задрав! Правительство у нас, к счастью, одно, а институтов, подобных твоему - море! И, вообще, высоким чиновникам сейчас не до вас! Их, если и интересует какая-то наука, так только исключительно наука украсть. Украсть и не сесть. Так что никто в вашу сторону сановным оком не поведет, пока вы не начнете продавать ваши баллистические ракеты на рынке оптом и в розницу! Вон, шахтеры. Те, не долго думая, каски в руки и айда к Верховному Совету права качать! А вас как будто бы и нет! Вроде как бы и не вашими мозгами все эти ракеты придуманы! Вымрете, как динозавры, если не научитесь вырывать у государства свое! Интеллигенты!
   Булкин. - Прекрати, Марина, воздух сотрясать... Все эти твои ежедневные монологи в пользу бедных... Какой смысл кричать "спасайте", когда ты уже утопился? Давайте-ка лучше ужинать... Рассосется как-то...
   Булкина. - Не рассосется! Это тебе не кашпировские рубцы! Бездеятельность еще никого не сделала миллионером!
   Булкин. - У тебя есть конкретное предложение? (Снимает пиджак.)
   Булкина. - Естественно! Работать иди!!!
   Булкин. - А я чем, по-твоему, занимаюсь?
   Булкина. - Понятия не имею!
   Булкин. - И куда же мне идти работать?
   Булкина. - Да мало ли куда! Копать иди... Рельсы ложить... Воровать можно пойти... Сейчас многие воруют... почти все... все, кроме тех, кто не умеет...
   Булкин. - Я... Булкин... И воровать???
   Булкина. - А что, Булкин? Фамилия, как фамилия. И чем ты лучше других? Вот, к примеру, Навроди... И тоже, кстати, как бы ученый... а погляди, сотни тысяч народу вокруг пальца обвел... и как с гуся вода... Артист! В конце концов, ты физик! Какую-нибудь государственную тайну продай буржуям! Тем более сейчас у нас тех шпионов как собак! Палку бросишь - обязательно в шпиона попадешь! Я сама в газете читала...
   Булкин. - Ну вот... Приехали! Впрочем, один секрет, государственный, я бы и сам не прочь купить... у правительства... Булкина. - Ну?
   Булкин. - Как долго у нас в стране вовремя невыплаченная зарплата будет относиться к разряду второстепенных задач? Ты сначала на всякий случай сухарей насуши... Но, если хорошо подумать, то мне твои сухари могут и не понадобиться. За продажу тех секретов, которые отложились в моей голове, в тюрьму не сажают, а сразу расстреливают!
   Булкина. - Лучше быть богатой вдовой, чем бедной женой! Ты мне еще пять лет тому обещал купить шубу норковую с государственной премии!!! Обещал?
   Булкин. - Обещал! Точно!
   Булкина. - И где же моя шуба?
   Булкин. - А где государство? Попроси у Макаровича... Может, купит...
   Фария Ю. - Да прекратите! Как малые дети! (К зятю.) Ты бы лучше, Индустрий, сходил в магазин. Купи хлеба и молока, нежирного, бутылку. А то шуба!!! (Булкин набрасывает на плечи пиджак и быстро выходит. Через несколько секунд слышится оголтелое гавканье собаки, крики Булкина. Еще через секунду в комнату влетает взлохмаченный Булкин. Забежав за стол, он некоторое время молча хватает ртом воздух и тычет дрожащим пальцем в сторону дверей.)
   Булкина. - (Со злостью глядя на изорванные штаны мужа.) Ну, вот! Дожился!!! Мало того, что денег домой месяцами не приносишь, так еще и каждой собаке позволяешь на себе штаны рвать!!! Недотепа! (Услышав такое, Булкин, как бы сбросил с себя оцепенение, с ревом тигра бросается вон. Через несколько секунд его рев смешивается с рычанием собаки, потом собака начинает неистово выть и визжать не своим голосом. А еще через несколько секунд Булкин, с огромным окровавленным клоком шерсти в зубах и победой в глазах заходит в комнату. Немая сцена.)
   Булкин. - (Сплюнув клок шерсти на пол.) Вот так... Будет с каждым...
   Фария Ю. - Ты его что... укусил?
   Булкин. - Так точно, Фария Юсуповна, и с пребольшим удовольствием! Будет знать, морда бульдожья!
   Булкина. - Так я же пошутила!
   Булкин. - А я - нет! Я не для того кандидат физико-математических наук, чтобы меня в моем же подъезде каждая тварь за ноги хватала!!! (Настойчиво звонят в дверь. К жене.) Иди, Марина, открой...
   Булкина. - Ага, я сейчас... (Выбегает и через минуту в комнату врывается взлохмаченный Моськин.)
   Моськин. - Что вы себе позволяете, товарищ Булкин?!
   Булкин. - Я вам не товарищ!
   Моськин. - Конечно, такое варварство! (Заламывает руки.) Мой Фафик!!! Вы отъели моему Фафику полшеи! Фашист!!!
   Булкин. - (Подняв с пола оторванный от собаки клок шерсти.) Можете забрать свои полшеи... И я не начинал первым... Я шел себе... А он мои штаны... Нужно было воспитывать своего Фафика, чтобы на людей не бросался!
   Моськин. - Он у меня воспитанный мальчик! Порядочных людей он никогда не трогал!
   Булкин. - (Надув шею.) Будешь, собачатник, оскорблять, я и тебе сейчас полшеи отгрызу! Опыт есть! Не зли меня!!!
   Моськин. - (Пятясь к выходу.) Я буду апеллировать к общественности! Я... (Булкин бросается на Моськина и тот, вопя: "Спасайте, едят!" выбегает прочь. Возле дверей Булкин тормозит и, победоносно улыбаясь, подходит к столу.)
   Булкин. - Как я его?
   Фария Ю. - Чудесно! Ты, зятек, фантастически способный человек! Все на лету схватываешь! Между прочим, для корейца хорошо откормленная собачка такая же вкуснятина, как, к
   примеру, для тебя сало... (Булкина, зажав ладонью рот, мгновенно выбегает прочь.)
   Булкин. - Ну и юмор у вас, мама... Аж Марине плохо сделалось... Я же в целях самообороны... А, вообще, собачку жаль...
   Фария Ю. - Ничего ей не сделается! Заживет как на собаке! А ты чего расселся? Ты бы все же сбегал в магазин... Опасность миновала...
   Булкин. - Да, пожалуй... (Выходит.)
  

Сцена вторая

  
   Спустя некоторое время. Там же. Булкин, лежа на диване, читает газету. Фария Юсуповна и Марина смотрят по телевизору очередную серию телесериала. Полнейшая семейная идиллия. Снова настойчиво звонят в двери.
  
   Булкин. - (Неохотно отрывая взгляд от газеты.) Заходите! Открыто! (Вбегает Моськин.)
   Моськин. - (Картинно воздев руки к небу.) Булкин, вы убийца!!!
   Булкин. - (Решительно соскакивая с дивана.) Ну, ты, Моськин, уже вообще совесть потерял! Я сейчас милицию вызову, хулиган!
   Моськин. - А вы убийца! На вас необходимо наслать санэпидемстанцию! У вас, Булкин, бешенство! Мой Фафик только что в муках скончался! Вам нужно сделать инъекцию против яда! Вы опасны! Мой Фафик! Мои двести долларов! (Немая сцена.)
   Булкин. - (Нервно подергивая головой и глупо улыбаясь.) Как это? Как это сдох?! А ну, дыхни! (Моськин автоматически дышит.) Да врешь ты все, Моськин! Как это может собака!!! ... Сдохнуть от комариного укуса обычного человека?
   Моськин. - (Фальцетом.) Комариного?! Да вы же моего Фафика почти растерзали! Живьем съели! Хищник!
   Булкин. - Ты со словесами-то аккуратней... Не ровен час...
   Моськин. - И не нужно меня пугать! Я вас, Булкин, не боюсь! И это дело я так не оставлю! Я подниму...
   Булкин. - Общественность! Слышали уже...
   Моськин. - Я притяну прессу! О-о-о-о!!! Как я вам отомщу!!!
   Булкин. - Ну, конечно... Я тебя понимаю... Двести долларов... И, вообще, ладно тебе, Моськин, ты не в театре. Между прочим, в театре ты также не особенно блещешь... видали... С твоими актерскими способностями только вой ветра за сценой играть. Возможно, твой сопливый бульдог от старости помер? Вон морда у него вся в морщинах была...
   Моськин. - Какой же вы, Булкин, тупой! У моего Фафика такая морда лица по экстерьеру положена. Он же бульдог!
   Булкин. - А ты?
   Моськин. - А я? А... а я... Нет, вас таки определенно нужно усыпить! И это уже принципиально! От старости! Фафику в октябре исполнилось бы два года! Убийца!
   Булкин. - Нового Фафика заведешь! И, вообще, Моськин, давай, вали отсюда. Ты уже до печенки достал! Сам, поди, отравил своего кобеля, а ко мне цепляешься Люди не могут быть ядовитыми. Принципиально! Медицинский факт, как говаривал Остап Бендер. Иди, готовь поминальный обед для всей дворовой своры! (Моськин, пятясь, ретируется из комнаты.) Ишь, чего выдумал! (Устраивается на диване. Жена и теща с боязнью посматривают на него, забыв о телесериале.)
   Фария Ю. - Однако, во всем этом что-то есть...
   Булкин. - Вы о чем это, мама?
   Булкина. - О том!
   Булкин. - (Поднявшись на руках.) И вы туда же? Вы что, Моськина не знаете? Он здесь несет какой-то бред, а они уж и уши развесили! Разве можно услышать что-то путное от человека, который во время своих регулярных запоев постоянно портит головой входную дверь в подъезде?! А еще народный артист! Пьяница!
   Фария Ю. - Но ведь собачка-то сдох?! И трех часов не прошло...
   Булкина. - Именно так! Не прошло!
   Булкин. - Вы серьезно?
   Фария Ю. - (Молча и многозначительно кивает головой.)
   Булкин. - Юлиан Хаксли когда-то сказал: "Утверждая что-то, не владея фактами, все равно, что пробовать открыть дом, не имея ключа". Вам не кажется, что вы куда-то не туда думаете?
   Булкина. - Ты нам головы своей ученостью не закручивай! И мы кое-чего знаем по жизни! Однако тебе придется пройти обследование... СПИД тоже вроде бы из ничего взялся, а сейчас посмотри - море людей в сыру землю легло...
   Булкин. - Ну, у тебя и сравнение, женушка! Надо же было сподобиться на подобную аналогию! А еще врач!
   Булкина. - Поэтому и говорю, что врач... В нынешних условиях наш организм какие хочешь сюрпризы может преподнести. На днях покойника обследовали... Нормальный с виду труп... ничего особенного... а, а...
   Булкин. - А в желудке летающая тарелка!
   Фария Ю. - Помолчал бы, умник!
   Булкин. - Вы мне, Фария Юсуповна, рот не затыкайте! И не злите меня! Вдруг я и на самом деле того... бешеный... как бы... Куснуть могу, ненароком...
   Булкина. - (Тихонько отодвигает от дивана свой стул.) Ты, Индустрий, шути, да знай меру... (Искоса посматривает на мать.) Нам ведь вместе жить... из одной тарелки есть... Сходи завтра обследуйся, может, у тебя зуб какой ядовитый завелся...
   Фария Ю. - Ага, сынок! Сходил бы... Все спокойнее будет...
   Булкин. - (Садясь.) Нет, у вас точно с логикой напряженка! А все ваши дебильные сериалы! На глазах дичаете! Зуб у меня ядовитый! Сами вы ядовитые! Обе! С рождения...
   Фария Ю. - Конечно... Конечно. (Быстро отходит на безопасное расстояние.) И мы с Мариной ядовитые. Ты только не волнуйся, сынок. Ой! Вспомнила! У меня же на даче чеснок не посажен! И как я могла забыть?! Да, вот прямо сейчас и поеду!
   Булкин. - Марину с собой прихватите. Пока доедете, ночь наступит. Кто же вам грядки освещать будет? Керосинкой?
   Фария Ю. - И то правда, сынок... Собирайся, доча... чеснок - овощ вредный... На какой-то день опоздаешь и все... (С подозрением смотрит на зятя. Потом бочком-бочком выходит прочь.)
   Булкина. - Так я поеду, любимый? Маме подсоблю?
   Булкин. - (Посмеиваясь под нос.) Само собой, дорогая, само собой... Блестящая идея сажать овощи именно ночью! С одной стороны - не жарко, а с другой - вредители не видят... Гениально! Вперед, родные! Я буду скучать без вас! (К жене.) Ты не поцелуешь меня, мой птенчик?
   Булкина. - (Шустро отбегая в сторону.) Н-н-не могу... У нас электричка... И чеснок у нас... В другой раз... любимый... Ты обследуешься?
   Булкин. - Непременно! Завтра обойду всех медицинских светил! Только для тебя милая. Иди, я тебя обниму. (Булкина пулей вылетает из комнаты, а Булкин, смеясь, падает на диван.)
  

Сцена третья

  
   Утро следующего дня. Там же. Свежевыбритый, гладко зачесанный Булкин, повизгивая, вбегает в комнату, на ходу лихорадочно довязывая галстук.
  
   Булкин. - Новости... Новости. Прямой эфир... пря... Черт бы его забрал, того бульдога! Опять же возможность попасть на телеэкраны. Господи, как я боюсь! Прямой эфир. Новости. Это же на всю страну! Так. Зеркало, где у нас зеркало?! (Подбегает к зеркалу.) Ну и морда! Кандидат наук! Такой мармызой не то, что бульдогов невоспитанных - тигров есть можно! Ой, как я боюсь! А врать-то что?! Или не врать? Я же еще никогда по телевизору не выступал! Как я боюсь! Когда на Марине женился - так не боялся! (Звонок в дверь.) Заходите, открыто! Я сейчас... (Застывает посреди комнаты в позе "Ильича" с протянутой вперед правой рукой.) И зачем я согласился на это интервью?! (В комнату первым заходит Моськин с черной лентой на рукаве, за ним оператор, длинноногая девица с микрофоном в руке, несколько мужчин с переносными софитами. Замыкает делегацию мужчина с глуповатым выражением лица и самодельным плакатом в руках: "Булкина к ответу!")
   Булкин. - (К Моськину.) А тебя кто звал? Продажный человек! Уже весь город знает? Дуй отсюда живо! Не видишь, у меня гости?! И дядьку своего забери! В тюрьму захотел, собачатник? (К прибывшим.) Добрый день, господа! Как доехали? Вы действительно с телевидения?
   Ханума. - (Совсем не обращая внимания на прикипевшего к полу Булкина.) Так, Костя, ты с камерой вот сюда... (Толкает Булкина на диван, садится рядом.) Я рядом с объектом на диване. Дима, Костя, Шурик, давайте освещение! Так, хорошо! Шурик, ты меня заслепил светом! Вот так, хорошо! Внимание! Начинаем работать... (Моськин пробует устроиться на диване рядом с Ханумой.) Дима, это что за урод? Сейчас же убери его из кадра! Он абсолютно не эротичен!
   Оператор. - (К Хануме.) Немного ближе к объекту... (Смотрит в окуляр.) Ага... Вот так, хорошо...
   Ханума. - (Смотрит на часы.) Так, даю отсчет времени... Пять, четыре, три, два, один - работаем! Костя, пошел! (До предела оголив колени и, глядя прямо в камеру.) Здравствуйте, господа! В прямом эфире экстренный выпуск передачи "Доживем ли?" и я ее постоянная ведущая - Ханума Сидорова! Хай, фаны! Сегодня мы в гостях у человека, задравшего вчера здоровенного бульдога...
   Булкин. - (Смущенно.) Да не задирал я его совсем! Так, куснул слегка... Фафик уже потом издох, упокой собачий бог его душу...
   Ханума. - Так все же померла собачка?!
   Булкин. - Натуральным образом... Разве вам хозяин не говорил?
   Ханума. - Говорил... А вы эротичны... Скажите, "ЭТО" у вас от нерешенных сексуальных проблем? (Делает попытку накрутить на палец булкинский вихрь.)
   Булкин. - Что "ЭТО"?
   Ханума. - (Пододвинувшись к Булкину вплотную.) Ну, вы понимаете... Я имею в виду ваш укус... амм...
   Булкин. - Амм? Ах, это! Да нет! С сексом у меня ноу проблем! Ой! (Закрывает ладонью рот.) Что же я такое говорю... Мы же в прямом эфире?
   Ханума. - Тогда зачем же вы укусили бедную собачку? Когда у вас из сексом все в порядке? Ну, давайте, не томите телезрителей, проказник...
   Булкин. - Хорошо, не буду... Так о чем мы с вами говорим? Ах, да, о Фафике... Знаете, я всегда смущаюсь, оставшись наедине с красивой женщиной!
   Ханума. - (Закатив глаза.) Мы еще не остались одни, коварный, но если зрители потребуют, я готовая погибнуть от вашего укуса...
   Булкин. - Вы считаете, что я ядовитый? Но ведь это же случайность! Сам удивляюсь! Он мне, пес этот, некоторым образом мои лучшие брюки на... на... ну, в общем... повредил, а я, как видите, далеко не миллионер! Тем более, если тебе зарплату месяцами не платят и на новые брюки денег нет. Разве ж стерпишь? (Моськин порывается что-то сказать в камеру, но, получив от Ханумы локтем в живот, тихо отползает.)
   Ханума. - И все же согласитесь, случай неординарный... Вы и с женщинами столь суровы?
   Булкин. - (Пробует отодвинуться от Ханумы, которая уже начала расстегивать пуговицы на его рубашке.) Нет, совсем не суровый... э-э-э... Скажите, Ханума, это ничего, что вы меня в прямом эфире раздеваете?
   Ханума. - (Опомнившись.) Ну, что вы, я наоборот, пробую застегнуть вот эту пуговицу, проказник... И так, продолжим?
   Булкин. - Хорошо бы...
   Ханума. - А не думаете ли вы, что ваш вчерашний демарш, нет, не демарш, дипломатией здесь и не пахнет... скажем так: что ваш вчерашний ход будет адекватно воспринят широкой общественностью и эта широкая общественность начнет платить животным той же монетой?
   Булкин. - А нечего зубы распускать! Уже из подъезда выйти нельзя! А что Фафик сандали отбросил, так это от страха... Или инсульт случился...
   Моськин. - Мой Фафик не трус! Я протестую! (Дима и Шурик хватают Моськина под руки и волокут прочь.)
   Ханума. - Подытожим!
   Булкин. - Давайте. А привет можно передать?
   Ханума. - Конечно... Но сначала наш традиционный вопрос: ваше отношение к сексу?
   Булкин. - Не вижу взаимосвязи...
   Ханума. - А нет никакой взаимосвязи. Вы просто давайте ответ и все...
   Булкин. - Мне бы не хотелось... Разве что после эфира... Я человек не публичный...
   Ханума. - Уже публичный... По крайней мере, после нашей передачи владельцы собак при вашем появлении будут улепетывать от вас с космической скоростью...
   Булкин. - Перспектива не очень. Однако считаю своим долгом заявить: я не ядовит, то есть я хотел сказать, что я не заразен!
   Ханума. - Как знать... как знать... И так, господа, вы только что познакомились с настоящим живодером! До новых встреч! Ба-а-й!
   Булкин. - Что... что вы себе позволяете? Я не живодер! Я...
   Костя. - Не орите, гражданин, мы уже не в эфире... (К Хануме.) Ты остаешься?
   Ханума. - (К Булкину.) Если хозяин позволит...
   Булкин. - Хозяин? Выставили меня на посмешище перед всей страной. А я серьезный ученый! Меня в Америке знают! А после вашей передачи теперь я кто? Живодер?! Что вам от меня нужно? (Мужчины, подхватив с собой оснащение, молча выходят.)
   Ханума. - Вы обещали после эфира ответить на традиционный вопрос нашей передачи. И прекратите пыхтеть! Роль самовара вам явно не подходит! Угостите лучше девушку, кстати, одинокую девушку, рюмкой кофе...
   Булкин. - (Расслабляя узел галстука.) Рюмкой кофе? После всего, что произошло? Однако, бойкая вы, барышня! А, впрочем, почему бы и нет? Но, принимая ваши правила игры, предлагаю для начала, осушить по чашечке коньяка... на брудершафт как бы... Вы не против? Извините, а как будет уменьшительно-ласкательное от Ханумы? Ханумусик?
   Ханума. - (Закатив глаза.) Ты пленяешь меня все больше, пузанчик... Иди же, неси же... (По-домашнему устраивается на диване, аппетитно оголяясь в широкодоступных местах.)
   Булкин. - (Не в силах оторвать взгляд от оголенных мест на теле девицы.) Лечу, бегу, уже побежал... мама... какой бюст... (Пулей вылетает прочь. В то же мгновение со стороны прихожей в комнату заходит Марина и Фария Юсуповна с тяжело гружеными сумками.)
   Марина. - (Поставив сумки на пол и заметив из-под мышки полураздетую Хануму.) Что?! Смотрите, мама! (Распрямляется и начинает дергать мать за рукав куртки.) Я знала! Я чувствовала! Какой мерзавец!
   Фария Ю. - (К девице, которая разглядывает их с любопытством.) А где же кобель?
   Ханума. - (Закинув ногу на ногу.) Как это где? Неужели не знаете? Сдох ваш кобель! Вчера еще! (Марина тихо сползает на пол.) Ой! (Садится.) Что это с ней? Она кто, хозяйка? (Встает и помогает Фарие Юсуповне дотянуть Марину к дивану.) Надо же? Как переживает... Вы не ответили, она ему кто?
   Фария Ю. - Кто, кто... Жена!!!
   Ханума. - (Крайне удивленно.) Жена? Во дают! Неужто возможно?
   Фария Ю. - Что возможно?
   Ханума. - Так ведь это... как его... Быть женой кобеля?
   Фария Ю. - Поди, до свадьбы узнай, кто есть "ху"? А ты, значит, вот какая...
   Ханума. - Погодите, погодите, обо мне потом! Как это: до свадьбы нельзя разобрать? А первичные признаки?
   Фария Ю. - Что признаки! Видала бы ты его морду до свадьбы! Сама святость!
   Ханума. - А вы кто, извините, будете этому кобелю?
   Фария Ю. - Ясное дело кто - теща я ему, паразиту этому!!! (Легенько тормошит Марину под бок.) Ну, ну, лапусенька... ничего... ничего... ты еще молодая... не стоит он твоих обмороков найдем тебе молодого, не гулящего, из порядочной семьи... Ну, давай, вставай... вот так... (Усаживает Марину.) Хорошо... Детям нужно позвонить... Танечке и Колюнчику...
   Ханума. - (Падает снопом на диван.) Так у вас и дети есть?!
   Фария Ю. - Естественно! Как же без детей?!
   Ханума. - (Трогает свой лоб.) Нет, я, определенно, сейчас сойду с ума! Дети от него?! От кобеля?! Но же это сенсация мирового значения! Нобелевская премия! Послушайте, уважаемая, я работник телевидения. Я... я такой репортаж сделаю! Я... (В этот момент в комнату, игриво приплясывая, заходит счастливый Булкин, толкая впереди себя никелированную тележку, заставленную бутылками и тарелками с закусками. При виде жены и тещи, замирает на полушаге. В свою очередь, обе женщины, завизжав дуэтом от ужаса, в мгновение ока оказываются с ногами на диване, где сидит Ханума.)
   Ханума. - (Призывно помахав рукой.) Пузанчик! А у нас гости! Вдова и теща того бульдога, которого ты вчера загрыз! Здесь такая сенсация! У них, как выяснилось, и дети есть! (Ничего не понимая, переводит взгляд с онемевшего Булкина на женщин.) Ты чего, пузанчик? Вдова того ко... (Постепенно до нее начинает доходить суть происходящего.) Ой, мама же моя... родная... как же это я? Так купиться...
   Марина и Фария Юсуповна. - Так ты живой?!
   Марина. - Лучше бы ты умер! (Соскакивает с дивана.)
   Булкин. - Только без рук, Марина! Это совсем не то, что ты подумала! Я... (Марина нащупывает на столе пепельницу, Булкин невольно пригибается.) Сейчас укушу!!! (Марина пулей прыгает на диван.) Я ядовитый! Вот и корреспондент телевидения подтвердит!
   Ханума. - (Затравлено кивает головой.) Я, пожалуй, пойду... Вы уже здесь сами без меня... разберетесь...
   Марина и Фария Ю. - И мы с вами! (Фария Юсуповна соскакивает с дивана.)
   Фария Ю. - Нам на дачу... У нас там лук... Пошли, дочка... Не смотри ему в глаза... Бешенные этого не любят... (Поравнявшись с сумками, хватают их и мгновенно скрываются из виду за дверью.)
   Булкин. - (Поправляя галстук.) Видите, как все просто! Ханумусик...
   Ханума. - (Держась за голову.) Боже! Какая же я дура! Как ведро колорадских жуков! Так купиться!!!
   Булкин. - Вы о чем, Ханумусик? Это моя жена и теща, если вам интересно. Две курицы! Взяли себе в голову, что я взбесился. Надеюсь, вы так не думаете? Нет? Тогда прошу, присаживайтесь... Сейчас мы с вами на брудершафт по рюмашке... и... (Бережно берет Хануму под локоть и усаживает ее на диван. Подкатив столик к дивану, садится рядом.) У вас... у вас такие формы... вообще-то, я физик, но мимо прекрасного не прохожу... по мере возможности стараюсь приобщаться... А у вас, а у тебя... Можно я буду на "ты"? У тебя такие формы...
   Ханума. - (Автоматически.) Девяносто - шестьдесят - девяносто шесть...
   Булкин. - О! Да, да! Мне нравится девяносто шесть! И даже один метр мне нравится! (Наливает.) Давай выпьем за нас! (Звонок в дверь.) Кого там черти принесли?! (Срывается с дивана.) Извини, Ханумусик, я сейчас... (Выходит и через минуту возвращается в комнату с Делягиным.)
   Делягин. - О! Госпожа Сидорова! Только что смотрел ваш исторический, я бы даже сказал - судьбоносный репортаж про нашего милого озорника Индустрия! Прекрасная новость, замечательная! Как же ты, Индустрий, докатился до такого? (К Хануме.) Не боитесь?
   Ханума. - Я лучше пойду... (Булкин бросается наперерез.)
   Булкин. - А как же наш брудершафт? И ты еще не выяснила один вопрос...
   Ханума. - (Решительно направляясь к двери.) В другой раз, пузанчик! Сегодня у тебя очень людно... Звони...
   Булкин. - Куда звонить? В рельсу? А номер телефона?!
   Ханума. - Ты меня оскорбляешь! Я же Сидорова! Мой редакционный номер знают даже грудные дети! Пока! (Выходит.)
   Делягин. - Извини, Индустрий, понимаю... помешал... Классная барышня... Как бы сказал ослик Иа: "Это мой любимый размер". Однако дело, с которым я к тебе пришел, я уверен, важнее.
   Булкин. - (Обречено.) Что там опять? Откровенно говоря, Шота Абрамович, у меня вот где наши институтские авралы. Кроме того, сегодня выходной!
   Делягин. - Угомонись, Булкин. Никакого института. Я к тебе по частному делу... Ты мне лучше скажи, то, что я сейчас по телевизору видел, правда?
   Булкин. - Вы о том бульдоге? Но ведь это же смешно! Ну, укусил его, было дело... Не отказываюсь... И поделом ему! Нечего к людям цепляться!
   Делягин. - Полностью с тобой согласен, Индустрий... На все сто! Туда ему, как говорят, дорога... Только ты мне вот что скажи: гомосапиенса, то есть человека, укусить тебе никогда не хотелось?
   Булкин. - Еще как хотелось! И неоднократно! В особенности нашего главного бухгалтера!
   Делягин. - Ой, как здорово! Тогда конкретный вопрос: лично мне можешь оказать одну услугу? Сугубо конфиденциально?
   Булкин. - Ну, Шота Абрамович, вы такие вопросы задаете... Когда же это я вам отказывал! Докторскую решили защитить?
   Делягин. - Нет, с докторской мы пока что подождем... Жениться хочу... Ее зовут Джессика. Ей двадцать лет и она сказочно красива! Нет, она божественна! Мы уже почти год встречаемся и дальше так продолжаться не может. Нужно выбирать...
   Булкин. - А что по этому поводу думает Нелли Борисовна?
   Делягин. - Ничего не думает... Она ничего не знает... Мне так кажется...
   Булкин. - Вот даже как! Вам так кажется или вы уверены?
   Делягин. - Это не существенно... Поезд, как говорят, уже тронулся... Ее поезд...
   Булкин. - Разве можно развестись втайне от собственной супруги? Нет, схимичить с документами, конечно, можно, были бы деньги...
   Делягин. - Никто не собирается ни разводиться, ни химичить с документами. Опускаться до скандала в прессе? Нет! Как ни как я директор крупного института. Все должно быть сделано тихо и быстро.
   Булкин. - И без криминала... Но как?
   Делягин. - Ты должен укусить мою жену. Нет, нет, только не нужно мне говорить о нравственных барьерах, пятое, десятое. Оставим все эти сантименты для узколобых неудачников и покрытых мхом импотентов! Мы с тобой ученые, а отсюда - реалисты! Тем более, я, в данном конкретном случае, скупиться не буду и за летательный укус моей жены назначаю вознаграждение на твой выбор: дача в Стовпцах, "Мерседес- 600", или же кругосветный круиз на две персоны. На худой конец, можешь деньгами взять. (С иронической улыбкой смотрит на Булкина, переставшего дышать.) Что, стоящее предложение? То-то же.
   А сейчас (Смотрит на часы.) налей нам по единой и я поеду. Джессика в машине мается, бедняжечка. (Булкин, двигаясь в автоматическом режиме, разливает коньяк.) Ну, за успех нашего предприятия! (Пьют.) Ух, здорово! Пошел. Ровно в двадцать ноль - ноль жду звонка. Подумай, кто знает, сможем ли мы работать вместе дальше в случае твоего отказа. Бывай! (Выходит. Проведя начальника бессмысленным взглядом, Булкин, некоторое время вроде мумии неподвижно стоит посреди комнаты, мертвой хваткой стискивая рюмку с не выпитым коньяком. Однако вскоре, по-видимому, под воздействием свежей мысли, его лицо постепенно начинает приобретать нормальное, осознанное выражение и он, опрокинув в рот коньяк, шумно устраивается на диване, прыгнув на него с ногами, как иногда себе позволяли это жена и теща.)
   Булкин. - (Пощипывая себя за нос.) В конце концов, что я теряю? Ну, хочет человек, чтобы я его женушку куснул, жаждет. Так я кусну! Нет, но каков дурак! И этот человек руководит институтом! Молоденькой ему захотелось. В его-то годы? Он же на целых полтора года старше меня! С другой стороны, ослушаешься - выгонит с работы. Уже не одна голова за шесть лет его директорства слетела. Еще тот фрукт. А тут дача, "Мерс", круиз. Нет, нет, нет, бред какой-то! Взрослый человек! И еще эти две. На дачу им нужно. В психбольницу им всем троим нужно! Или все же попробовать ему подыграть? Риска почти никакого. А, если хорошо подумать, так и вообще никакого. (Садится.) Точно! Хоть поживу несколько месяцев как человек. Нелли Борисовна женщина исключительно приятная. И почему в жизни так получается: как мужчина ничего, так женщина ему достается дрянь дрянью? Но вот если ты придурок по жизни и, вообще, не мужчина, а сплошной минус, так у тебя жена и умница, и красавица, и тому подобное. Почему так загадка природы. Ладно, Булкин, где наша с тобой не пропадала? Что-нибудь придумаем... На то ты, Булкин, и ученый... (Звонок в дверь.) Иду! (Нехотя поднимается с дивана и идет открывать. Через минуту возвращается в комнату с предельно оживленным Конюховым.)
   Конюхов. - Я прошу прощения, извините за столь внезапное вторжение... Мне, право, неловко... Но у меня к вам предложение... деловое, как бы...
   Булкин. - Да, но я... Мы разве раньше встречались?
   Конюхов. - (Протягивает руку.) Конюхов... Иван Архипович... Директор научно-исследовательского института "Надуманных проблем"...
   Булкин. - (Удивленно.) Что, и такой есть?
   Конюхов. - Конечно, любезный, недавно был организован по указу президента... И, что самое главное, очень своевременно... очень...
   Булкин. - Так я не понял, надуманная проблема она и есть надуманная...
   Конюхов. - Э-э-э... не скажите, любезный... Все гораздо сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Каждая мысль уже ценна сама по себе только потому, что ее породила голова того же президента, или премьер-министра... Мы лишь подводим под эти, скажем так, легкомысленные мысли, научную базу. Я доходчиво выражаюсь?
   Булкин. - Вполне... Но что привело вас в мой дом?
   Конюхов. - Интервью!
   Булкин. - (Удивленно.) Интервью?
   Конюхов. - Ну да, интервью. Это же вы вчера загубили собачку ценной породы? Ой, да что я спрашиваю? Конечно же, вы! У вас сейчас точно такое же выражение лица, как час назад в телевизоре...
   Булкин. - Дурацкое...
   Конюхов. - (Радостно.) Ага! Ду... Ой! Это от волнения... Еще раз простите, э-э-э...
   Булкин. - Индустрий Ликбезович... (После паузы.) Меня так зовут... По паспорту...
   Конюхов. - (Растекся в улыбке.) А вы шутник... Довольно остроумно...
   Булкин. - (Мрачно.) Мне так не кажется... Однако, это действительно мое имя и отчество... Что поделаешь, издержки минувших революционных лет.
   Конюхов. - Искренне вам сочувствую... Ой, да что же я такое говорю?
   Булкин. - Ничего, ничего... Все верно... Так я вас слушаю.
   Конюхов. - Видите ли, Индустрий Ликбезович, я хочу жениться!
   Булкин. - И вы тоже?!
   Конюхов. - Что значит - тоже?
   Булкин. - О, не обращайте внимания, это у меня случайно... друг... э-э-э... друг женится... Вот только перед вами ушел... и ... и продолжайте, прошу вас...
   Конюхов. - Так вот, я хочу жениться, но есть одна проблема...
   Булкин. - Ваша жена...
   Конюхов. - Точно! Откуда вы знаете?
   Булкин. - Кроме всего прочего, я еще и экстрасенс...
   Конюхов. - Ясновидец?
   Булкин. - В некотором роде. Но вернемся к вашей законной супруге. Я так понимаю, она будет против...
   Конюхов. - Скорее всего, да, если узнает о Джессике...
   Булкин. - Как, и у вас Джессика? Совсем славяне с катушек съехали! То поголовно детей, как меня, Индустриями нарекали, то сейчас в американизацию ударились: сплошные Роберты, Максы и Джессики!
   Конюхов. - И не говорите! Но моя Джессика особенная! Ей двадцать лет и она божественна! Вы когда-нибудь имели счастье наблюдать бархатную пурпурную розу поутру? С каплями кристально чистой росы на нежных лепестках? Да? Тогда вы поймете мое сердце...
   Булкин. - Понимаю... А жену, значит, в расход? Я верно озвучил ваше тайное желание?
   Конюхов. - (Придав лицу скорбное выражение.) Примерно так... Но не в расход, конечно... Куснете ее слегка...
   Булкин. - Интересная у вас логика! Куснете и все! А если разоблачат?! Как не вертите, а получается преднамеренное убийство по предварительной договоренности... или что-то в этом роде. Я не силен в специальных формулировках Уголовного кодекса...
   Конюхов. - Эка вы хватили! Да кто же это разоблачит? Я же не предлагаю кусать мою жену в подземном переходе метро или в Петровском гастрономе, стоя в очереди за сосисками. Между прочим, там и очередей-то давно уже нет. Такие дела впопыхах не делаются. Для начала, как минимум, вас необходимо познакомить, а дальше - на ваше усмотрение. Можете даже как бы поухаживать за Элеонорой Юрьевной. То, се... Я думаю, не мне вас учить...
   Булкин. - (Изобразив на лице озабоченность.) Боязно, Иван Архипович... Риск огромный!
   Конюхов. - За риск я плачу! Как вы относитесь к недвижимости?
   Булкин. - (Оживляясь.) Замечательно отношусь! А что вы можете мне предложить?
   Конюхов. - Прекрасную дачу в Барвихе. С охраной.
   Булкин. - Вы говорите в Барвихе? Это там, где Сам?
   Конюхов. - Совершенно верно, почти соседи... Кстати, на даче лучше всего сделать это...
   Булкин. - Куснуть!
   Конюхов. - Именно...
   Булкин. - А мои гарантии? Ведь дело тянет на расстрельную статью! Хотелось бы гарантий... Желательно дарственную.
   Конюхов. - Согласен, но не ранее, чем я вас познакомлю. Извините, но мне тоже гарантии необходимые... Э-э-э... Что еще хотел спросить... И давно эта ядовитость у вас?
   Булкин. - (Совершенно войдя в роль.) Вы знаете, с раннего детства... А все началось с моей бабушки... земля ей пухом... Куснул ее как-то ненароком, а она возьми да и помри ни с того, ни с сего... Так вот и пошло-поехало...
   Конюхов. - Что вы говорите? Я так понимаю, одной бабушкой дело не кончилась?
   Булкин. - Естественно! Укусить кого-либо для меня такая же необходимость, как скажем, для вас дышать, или же чесаться. Но, справедливости ради, хочу заметить, кусал только личных врагов. Это уже потом, когда враги закончились, перешел на братьев наших меньших кошек, собак, морских свинок. Но чаще всего на живой рыбе практиковался. Ей все равно на сковородку идти. Вроде и греха никакого на душу не берешь. А с этим бульдогом промашка вышла. Иду себе, а тут как нахлынет что-то на меня! Со мной так часто бывает... Хоть умри, а кусни... ну, я к бульдогу и приложился. Жаль, хозяин заметил...
   Конюхов. - О, нет, что вы! Как раз все здорово получилось!... Это был судьбоносный укус!
   Булкин. - Если вы так считаете...
   Конюхов. - Именно так! Именно так...
   Булкин. - Э-э-э... Не хочу показаться нескромным, но хотелось бы получить от вас некоторую сумму в качества залога. Время сейчас сами знаете какое... Никому доверять нельзя, а я многим рискую... своей свободой как бы... Опять же, залог сыграет роль гаранта ваших чистых, если так можно выразиться, помыслов...
   Конюхов. - (Хлопая себя по карману.) О! Конечно! (Достает тугую пачку.) Вот, пока пять тысяч, достаточно? Покупайте себе живую рыбу и кусайте ее на здоровье!
   Булкин. - (Взяв деньги.) Благодарю вас. Живая горбуша гораздо приятнее на вкус, то есть, пардон, на укус, чем морская свинка... или белая мышка... Но ближе к делу. Когда бы вы хотели получить вольную от своей безвременно ушедшей супруги?
   Конюхов. - (Нервно поведя плечами.) В самое ближайшее время... В пределах месяца. Вам хватит месяца? Мне бы хотелось, чтобы вы как-то обставили это... это...
   Булкин. - Убийство...
   Конюхов. - (Тяжело вздохнув.) Ну, если вам уж так хочется, можете применять эту формулировку...
   Булкин. - Не волнуйтесь, Иван Архипович... Я приложу максимум усилий... Смею вас заверить, Элеоноре Юрьевне будут приятны мои укусы... Я имею некоторый опыт в обращении с дамами...
   Конюхов. - Уж постарайтесь. Как ни как двадцать лет душа в душу жили... В сущности, Элеонора золотой человек, но Джессика! Я ничего не могу с собой поделать!
   Булкин. - Ну и не надо ничего делать! Сердцу ведь не прикажешь!
   Конюхов. - Вы правы... Индустрий Ликбезович... правы... И так, когда я могу вам позвонить?
   Булкин. - (Снижая голос до шепота.) А не нужно. Я в последнее время в трубке постоянно слышу подозрительные шумы. Вполне возможно, что меня прослушивают. А, может, и нет. Лучше приезжайте и мы обо всем договоримся. Ну, скажем, в среду? (Конюхов с готовностью кивает головой.) Вот и хорошо. Ну, и само собой, подготовьте дачу... Я зразу же и перееду... Вроде ваш гость... А сейчас прошу меня извинить, у меня вот-вот начнется приступ и вам лучше от греха подальше... Впрочем, если не боитесь...
   Конюхов. - (Резко отскакивая в сторону.) Да, да, конечно... Не буду вам мешать. Кусайте на здоровье то, что у вас есть, а я побежал! Дела знаете ли... И так, до среды...
   Булкин. - (Протягивает руку.)
   Конюхов. - (Машинально спрятав руки за спину.) Извините, у меня подагра... (Пятится к выходу.) Я пошел... До свидания... В среду, значит... (Исчезает. Выждав несколько секунд, Булкин, хохоча, валится на диван.)
   Булкин. - (Еле отдышавшись.) Ой, мама... Во что же это такое я вляпался? Это же монстры! Были правы древние, утверждая: разум - единственный критерий морали. В обоих случаях разумом и не пахнет! Откуда же взяться морали? А ты им, этим старым извращенцам, еще и подыгрываешь. И не стыдно тебе, Булкин! С другой стороны... (Разглядывая со всех сторон пачку денег.) С другой стороны, вот здесь, в пачке, моя полутора годовая зарплата,
   реально выплаченная. А этот болван даже расписку не удосужился взять. Ценитель пурпурных роз. Кстати, о розе. (Устраивается поудобней.) Подозрительное в общем-то совпадение... А вдруг это не две Джессики, а одна? Вот смеху будет по окончании! Да, но это им, а мне? Будет ли мне смешно? (Продолжает вертеть пачку долларов в руках.) Деньги разойдутся Женщины останутся живы - живехоньки. (Тяжело вздыхает.) Ох, и бить же меня будут!!! (Звонок в передней.) И что это сегодня в самом деле?! Я не объявлял день открытых дверей! (Срывается с дивана, прячет деньги в карман брюк.) Иду!!! (Выходит. Через некоторое время возвращается в комнату с Маляевым.)
   Булкин. - Проходите. Прошу, присаживайтесь... Я вас слушаю.
   Маляев. - (Плотоядно ухмыляясь уголками полных губ, решительно протягивает руку.) Маляев Герасим Рафаилович. Вот моя визитная карточка. Редактор журнала "Базарные отношения в России". Вы не экономист?
   Булкин. - (Мотает головой.) Нет, к сожалению...
   Маляев. - Почему же к сожалению? С таким, я бы сказал, даром, корпеть на ниве экономики...
   Булкин. - Так вы по поводу интервью?
   Маляев. - Честно говоря, да. Но вы не беспокойтесь. Я не член общества защиты животных. Напротив, я ярый противник всех этих, с позволения сказать, четвероногих друзей в наших квартирах. Вы посмотрите, что делается в наших подъездах! Мало того, что в них, в наших ужасных подъездах, справляют нужду все, кому не лень, так еще и эти твари тут как тут!
   Булкин. - Золотые слова, Герасим Рафаилович! Солидарен с вами на все сто процентов! Уже и пройти нельзя! Так говорите, вас мой дар заинтересовал?
   Маляев. - (Оторопело.) Я ничего такого еще пока не говорил, но... но вы угадали... Вы, простите, не экстрасенс случайно?
   Булкин. - (Совершенно раскованно покачиваясь с носков на пятки.) Случайно не экстрасенс, я ясновидящий...
   Маляев. - Вот так удача! Всегда мечтал притронуться к неведомому... В первую очередь потому, что не верю во все эти новомодные штучки...
   Булкин. - Категорически?
   Маляев. - Ну, скажем, процентов на девяносто...
   Булкин. - Не густо. Но у вас появился шанс коренным образом поменять свои убеждения.
   Маляев. - Надеюсь. Вот, скажите, пожалуйста, у меня есть любовница?
   Булкин. - (Картинно морща лоб.) Конечно... И если вы сообщите мне ее возраст, я попробую назвать ее имя...
   Маляев. - (Нервно хохотнув.) Что ж, давайте попробуем... Ей двадцать лет...
   Булкин. - Достаточно! Ей двадцать лет, она чертовски мыла и ее зовут Джессика! (Победно смотрит на остолбеневшего посетителя.)
   Маляев. - Черт меня побери... (Автоматически наливает себе рюмку и залпом выпивает.) Как это у вас получилось?! А? Может, вы и все остальное знаете?
   Булкин. - Только то, что вы намереваетесь мне сказать...
   Маляев. - Нет, это определенно невозможно!
   Булкин. - Что именно? То, что вы хотите жениться на молодой, и, по всей видимости, достаточно умной особе? Но вашему новому счастью мешает увядшая жена? Я вас умоляю! Все это вот такими буквами написано на вашем далеко не сократовском лбу. Дальше продолжать?
   Маляев. - Нет, дальше не нужно! Вы... вы гений! У меня просто нет слов!
   Булкин. - А и не нужно слов... Задача ясна. Однако должен заявить официально: у меня очередь. Укусы расписаны на годы вперед. Так что, сами понимаете...
   Маляев. - И никак? ... Но мы с Джессикой не можем столько ждать! Мы...
   Булкин. - Ну, так в чем дело? Купите нож! А еще лучше задавите ее диванной подушкой. В этом тоже есть свой шарм. В минувшем веке было очень модно давить своих жен подушками. Элегантное, знаете ли, убийство. Не то, что нынче! Ванная комната... топор... Варварство, да и только...
   Маляев. - (Хватаясь за сердце.) Я вас умоляю... У меня
   кардионевроз...
   Булкин. - Понимаю, понимаю... Вам не приходилось... Понимаю... А вы еще рюмочку опрокиньте и ладушки... (Наливает Маляеву.) Добрый коньячок? Молдавский... Заказчик привез на днях...
   Маляев. - Заказчик чего?
   Булкин. - Как чего? Убийства! Правда, сам я дальше кольцевой на заказ не езжу. Принцип у меня такой...
   Маляев. - Я извиняюсь, а как же вы ее, жертву, того, когда с города ни-ни?
   Булкин. - Известно как! Киллер убирает объект с помощью особых пуль, обработанных продуктом моих слюнных желез. Вы вот хоть об одном раскрытом заказанном убийстве в последнее время читали? Нет? В-о-от. А в чем тут дело? А дело в том, что теряются наши лучшие криминалисты в догадках! Вроде все признаки убийства налицо, есть и труп, и пуля в затылке, и орудие убийства, как правило, лежит неподалеку, а вот от чего умер человек - понять не могут!
   Маляев. - Да, хитро?!
   Булкин. - А то... Ноу-хау своего рода... Ну, и гонорары, естественно, сами понимаете, не то, что у босяков, которые в малиновых пиджаках на подержанных "Вольво" по городу ларьки потрошат... У меня, если вам интересно, шикарная дача в Барвихе...
   Маляев. - Это где резиденция? (Показывает пальцем вверх.)
   Булкин. - Так точно... Мы соседи... В-о-от... Мерседес у меня шестисотый... Ну, и так далее...
   Маляев. - (Заметно сникнув.) И все же я хочу попросить вас сделать исключение. Я имею в виду очередность... Ну, пусть поживет человечек лишних пару месяцев... Тот, чья очередь подоспела... А вы за это время мою Клавдию Степановну к пращурам отправите...
   Булкин. - (Изображая на лице борьбу чувств.) Даже не знаю, что с вами делать. С одной стороны, конечно, человечек может и подождать, а с другой стороны, где гарантии вашей финансовой состоятельности. Ну и самое главное: мне необходимо время...
   Маляев. - О, конечно! Все, как вы скажете! А в отношении гарантий, я завтра же открою в "Менатепе" счет на ваше имя. Я недавно довольно удачно реализовал свою старую квартиру на Арбате. Под офис.
   Булкин. - Думаю, что до "Менатепа" вам нужно навестить меня. Хотелось бы присутствовать... Время нынче... сами понимаете, а статья по этому делу - расстрельная...
   Маляев. - Понимаю... а сейчас, если позволите, давайте определимся с суммой вашего гонорара...
   Булкин. - (Живо реагируя на реплику Маляева.) Давайте! В какую сумму вы оценили свою свободу?
   Маляев. - (Скромно пожимая плечами.) Право, я не силен в киллерской бухгалтерии... Однако, думаю, больше десяти тысяч ваша работа по укушению моей Клавдии Степановны не стоит...
   Булкин. - (Возмущенно.) О-о-о! (Достает из кармана брюк пачку долларов.) Здесь, (Тычет пальцем в пачку.) пять тысяч. Это мои карманные деньги... Это во-первых. Во-вторых, однажды мне один не самый крутой новый русский предлагал такие деньги за устранение его же престарелого попугая...
   Маляев. - Сам не мог, что ли? Да и за что попугая-то?
   Булкин. - (Совершенно утратив контроль над реальностью.) Сам не мог потому, что этот попугай жил в семье дедушки, известнейшего в свое время ворюги. А ликвидировать решил по причине умственной деградации попугая. Он, скотина, сидел себе по целым дням в клетке и все, что за день происходило, запоминал. Ну, а ночью, набирал ноль два и выдавал всю эту информацию милиции. В общем, пришлось убрать стукача. И, в-третьих. Неужели я не могу представить себе ту реальную сумму, что вы выручили за квартиру на Арбате? Думаю, что вашу жену очень оскорбила бы назначенная за ее голову цена...
   Маляев. - Ну, хорошо, хорошо... Ваша цена...
   Булкин. - Шестьдесят и торг не уместен! Хотите, Герасим Рафаилович, совет?
   Маляев. - Валяйте...
   Булкин. - Постарайтесь внушить себе мысль о том, что эти шестьдесят тысяч вы отдали не мне, а купили на эти деньги свое счастье с умненькой и молоденькой Джессикой... Счастье с Джессикой стоит таких денег?
   Маляев. (Воодушевленно.) Еще бы!
   Булкин. - Ну, вот... Совсем другой компот! Не ли правда ли?
   Маляев. - Опять вы правы. И так, до завтра! Надеюсь, вы простите меня за то, что мы с вами так и не познакомились...
   Булкин. - Индустрий Ликбезович...
   Маляев. - Шутите!
   Булкин. - Обижаете! Я ведь я с полным пониманием воспринял ваше имя и отчество, хотя они тоже вызывают некоторые вопросы.
   Маляев. - Простите, Индустрий Ликбезович. Надеюсь, вы сдержите свое слово? (Встает с дивана.)
   Булкин. - У нас как в банке! Я проведу вас... (Выходят из комнаты. Через минуту Булкин, все еще пребывая в том, придуманном мире, страшно важничая, входит в комнату.
   Искренне возмущаясь.) Ишь, фрукт, десять тысяч! Да я за эти копейки и рот раскрывать не стану! Я киллер дорогой!
   Десять тысяч! Убийца! ... Интересно, чем таким Джессика подвигла этих старых мерзавцев на отравление своих жен? Должно же быть в ней что-то такое, чего я не замечал в других? Ну, а мужики? Грех-то какой! Ну, молодая, ну, допустим, даже очень красивая, что еще? ... Что она такого умеет, чего я не знаю?! Так и я не без греха. Однако ни одна из моих подружек не побуждала во мне людоедских чувств! А ведь были и такие, которым моя благоверная и в подметки не годится! Были. Однозначно, как любит вякать один из политических лидеров. Да, довели страну... (Удивленно осматривая собственные апартаменты и, вникнув, наконец, в суть происходящего.) Бо-ж-же правый! ... Чего это я? ... Совсем запутали, козлы безрогие, честного человека. (Достает из кармана штанов пачку долларов.) Де-не-ж ки-и-и... (Как будто видит их впервые.) Чует мое сердце: век свободы не видать! Стоп! Что за чушь я несу? Какой же я, к черту, ядовитый? Ненормальные! Вот так и в дурдом попадают!
  

Сцена четвертая

  
   (Заходит пьяненький Пиццикатов.)
  
   Пиццикатов. - Привет, соседушка! (Булкин издает короткий вопль и от неожиданности шарахается в сторону.) У тебя дверь была на всю открыта. И тишина. ... Помер кто? (Булкин, затравлено глядя на соседа, неумело крестится.)
   Булкин. - Ты, Серафим, вообще?! Крадешься тут... Так и до
   инфаркта недалеко!
   Пиццикатов. - Какия мы нежныя! Человека с чистыми помыслами испугать невозможно! (Булкин незаметно прячет деньги в карман, Пиццикатов замечает бутылку.) Как в воду глядел! Потихоньку спиваешься?
   Булкин. - (Сердито.) Кто бы говорил! Рядом с тобой уже стоять невозможно... Ходячий пивбар!
   Пиццикатов. - Я музыкант! Мне по имиджу положено быть всегда слегка пьяным, а ты человек государственный, ракеты изобретаешь! Это мне позволяется иногда брать фальшивые ноты, а тебе - ни-ни! Представляешь, что может произойти, если ты, после стакана, не тот диод в той же ракете припаяешь? Миллиарды народных денег, извиняюсь, в сортир пойдут! Кстати, вопрос можно?
   Булкин. - (Немного отойдя душей.) Валяй.
   Пиццикатов. - Я налью немного себе?
   Булкин. - (Молча кивает головой.)
   Пиццикатов. - И не благодари меня! (Подходит к столу, быстро наполняет себе две рюмки и тут же одну за другой выпивает. Булкин, протянувший руку за рюмкой, только кряхтит от досады.)
   Булкин. - (Глотнув слюну.) Послушай, Серафим, вы, лабухи, все такие нахальные?
   Пиццикатов. - (Громко закусывая колбасой.) Только не надо хамить, Индустрий Ликбезович! Во-первых, лабух, то бишь музыкант, я теперь только наполовину, поскольку вчера вечером получил сигнальный экземпляр своей книги. Во-вторых, кто же должен наливать мне по этому поводу, как не отвратительный моему сердцу сосед по площадке, являющийся по совместительству еще и другом?
   Булкин. - Так ты еще и писатель?! (Взрывается смехом.) Держите меня! (Пиццикатов, пользуясь моментом, быстро наливает по новой и тут же пьет.)
   Пиццикатов. - (Быстро проглотив закуску.) А нечего здесь так ехидно реагировать! Я же не смеюсь над твоими писательскими потугами?!
   Булкин. - (Едва отдышавшись.) Так это же научные труды! Темнота!
   Пиццикатов. - И у меня, скажем так, научный труд! Музыкальная критика - штука серьезная! (Достает из кармана пиджака брошюру.) На, гляди!
   Булкин. - А тонюсенькая!!! Боже ж ты мой!!! В гастрономе сыр толще нарезают. Это, (Тычет пальцем в книжку.) это что, название? (Читает.) Не надо нам ля-ля... Это что, такое название? Ну, ты ва-а а-ще!
   Пиццикатов. - Да пошел ты! (Наливает себе еще раз.) То ему книжка тонковата, то ему название не подходит! А как мне было ее назвать? Квантовая механика? По делу у меня название! Будь уверен... В данной книге...
   Булкин. - Брошюре...
   Пиццикатов. - (Не обращая внимания на Булкина.) В данной книге я пробую в доходчивой форме разъяснить молодым, начинающим музыкантам и композиторам, почему не следует чрезмерно загружать свои произведения нотой "ЛЯ". Тебе, конечно, тяжело понять данную проблему...
   Булкин. - А что есть такая проблема? С этой нотой?
   Пиццикатов. - Еще бы! Огромнейшая! И, вообще, я часто задаю себе вопрос: почему это человечество зациклилось на каких-то несчастных семи нотах?
   Булкин. - По-видимому, потому, что дополнительные ноты как бы и не вытанцовываются...
   Пиццикатов. - Вот! А других темнотой называет! Думаешь, ты один такой умный? Перед тобой сидит музыкальный гений. Быть может, в самом ближайшем будущем мир услышит совершенно новые звуки! Я совсем близок к этому! Знаешь, как будет называться восьмая нота? "СЕ". А девятая - "ФИ". Нравится?
   Булкин. - Очень... Быть в одной компании с тобой... Рядом с тобой я чувствую себя Эйнштейном! Надо же, нота "СЕ" и нота "ФИ"! Представляю, как будут удивляться врачи. Они все видели: и Наполеонов, и пришельцев с иных миров, но они еще никогда не видели изобретателя новых нот. Ты, Серафим, исключительно ценный объект для исследований! (Пиццикатов, надув слабенькую грудь, пошатываясь, выходит из комнаты, молча размахивая руками.) Нет, все же чертовски приятно осознавать себя не самым последним идиотом в родном Отечестве! А если так, то вперед, Булкин! Сделай этих трех старперов! ... Чтобы клочья с них полетели! Куснуть говорите? Нет проблем! А это с нашим удовольствием! Сколько угодно! Мне нравится покусывать женщин за всяческие интересные места (Звонок в прихожей.) О, нет!!! Это выше моих сил! Серафим, щучий сын!!! Ты меня уже достал! (Опрометью выбегает вон. Через секунду, пятясь, возвращается в комнату с Джессикой.)
   Джессика. - Прошу прощения, но было открыто...
   Булкин. - (Поправляя галстук.) Наверное... Сосед только что...
   Джессика. - Это тот пьяный мужик, который на лестничной площадке лежит?
   Булкин. - Лежит? Какая прелесть! Минуту назад он еще ходил и даже двигал руками. Чудесно! Лучше и не придумаешь! Образец россиянина из него не получился, однако все основные черты он таки унаследовал! Так я слушаю вас, прекрасная незнакомка...
   Джессика. - А я не незнакомка! Я Джессика!
  
   Конец первого действия.
  

Второе действие

Сцена пятая

  
   Дача Конюхова. Шум подъезжающего автомобиля. Через минуту в гостиную заходят Конюхова и Булкин, о чем-то оживленно беседуя.
  
   Булкин. - (Удивленно.) Что вы говорите!?
   Конюхов. - Именно так. А вот последний проект Андрея. Гениально! Я думаю, в книгу рекордов Гиннесса на этот раз точно попадет! Лыжный пробег Москва-Париж-Дакар. Как вам? Нет, он гений! Я всегда об этом говорил!
   Булкин. - Лыжный пробег?! Боже, сейчас же лето! Париж... Дакар, там же пустыня! Африка! А он на лыжах?!
   Конюхов. - Ну и что, что лето? На лыжах, милый мой, по снегу, и дурак поедет! Где же здесь рекорд? А? Вот. Узнают они еще нашего русского Ваню! Думают, мы все здесь в лаптях, под завязку водкой залившись, в бурьянах лежим... Шиш им! Мы славяне! Мы еще весь мир на уши выставим!!!
   Булкин. - (Почесывая макушку.) Да уж вроде как выставляли... Пожить бы еще хоть чуток нормально...
   Конюхов. - (Распахивая руки.) Вот, принимайте! Не дача, а песня! Если уж так хочется пожить, как вы высказались, нормально... Принимайте и живите... (Входит горничная, вытирая о передник руки.)
   Зинаида. - Здравствуйте, Иван Архипович! (К Булкину.) Здравствуйте... (К хозяину) А я вас, Иван Архипович, еще вчера ждала... Баньку истопила...
   Конюхов. - Не получилось вчера подъехать, Зинаида... Служба проклятая... Вот, принимай гостя... и... (Смотрит Булкину прямо в глаза.) и, вероятно, будущего владельца дачи...
   Зинаида. - Как? Продаете?
   Конюхов. - (Все так же глядя на Булкина.) Поглядим, Зинаида, поглядим.
   Булкин. - А мне нравится здесь! Райское место! Вот где должен творить ученый! Так что, Иван Архипович, скорее всего, мы это дело завершим к общему удовольствию обеих сторон... Я так думаю...
   Конюхов. - Хотелось бы надеяться...
   Булкин. - А и думать ничего... Элеонора Юрьевна к ужину пожалует?
   Конюхов. - Да, непременно... Зинаида, голубушка, меня к ужину не ждите... У меня совещание в министерстве, а ты здесь уже похозяйничай без меня. Гостя нашего прими по первому разряду! Баньку ему для начала истопи, чтобы он парка нашего под холодное пиво попробовал! Элеонора Юрьевна в курсе.
   Зинаида. - Не волнуйтесь, Иван Архипович, нам не впервой дорогих гостей привечать...
   Конюхов. - В самую точку, Зинаида. (Косится на Булкина.) Дорогой гость к нам пожаловал... Оч-ч-ень дорогой... (К Булкину.) В общем, устраивайтесь, Индустрий Ликбезович... Зина вам все здесь покажет и расскажет и о чем нужно побеспокоится... в плане сервиса, а вы, уж будьте так добры, позаботьтесь о моей дорогой супруге... Надеюсь, после вчерашнего ужина, вы найдете с ней общий язык... Элеоноре Юрьевне очень по душе беседы на интеллектуальные темы... Все, поехал... (Направляется к выходу.) Приеду, как только смогу... (Выходит прочь.)
   Зинаида. - (Приветливо улыбаясь Булкину.) Вы где предпочитаете квартироваться: на верхних этажах или ближе к земле? Извините, не запомнила ваше имя и отчество... больно не привычно для уха...
   Булкин. - (Отвечая улыбкой на улыбку.) Немудрено, уважаемая Зинаида, извините...
   Зинаида. - Ой, что вы! Никакого отчества! Для вас я просто Зина...
   Булкин. - Согласен. В таком случае зовите и меня просто Индустрий и, вообще, я крайний противник церемоний в быту. Тем более в таком райском месте, как здесь. Вы, Зина, давно служите у Конюхова?
   Зинаида. - Да уж прилично... Лет десять, а то и более того... прилично одним словом... Я вон в том флигельке живу. То есть раньше это, собственно, и была дача Конюхова, пока он это громадину не отгрохал... Вот с тех пор я и состою на службе у Ивана Архиповича... Так все-таки, где же вас селить?
   Булкин. - Учитывая тот факт, что мне не придется выпрыгивать из окон любовницы, я выбираю второй этаж...
   Зинаида. - (Улыбается.) А если случится такое? От нашего воздуха хочется думать не только о всемирных проблемах...
   Булкин. - (Смешно шевелит усами.) О! Я хорошо понимаю, о чем идет речь. В связи с этим вопрос: что вы делаете сегодня через две минуты? Кстати, вы обещали показать мне мою будущую спальню (Берет девушку под руку.) Надеюсь, что кровать в моей спальне широкая? (Выходят. Некоторое время ничего не происходит. Слышно только шелест листьев да пение птиц, где-то далеко кукарекают петухи. Еще через минуту слышен шум подъезжающего автомобиля. Заходит Конюхова.)
   Конюхова. - (Вдохнув полной грудью.) Господи, как здесь хорошо! Оказывается, есть еще на земле места, где воздух стерильный: ни тебе копоти, ни выхлопных газов. Почаще надо бы сюда приезжать... (Складывает ладони рупором.) А-у-у-у! Зина! Я уже приехала!
   Зинаида. - (Откуда-то издалека.) Бе-г-у-у! (Голос приближается.) Иду-у-у! (Вбегает в гостиную.) Здравствуйте, Элеонора Юрьевна. С приездом... Давненько вы нас не посещали...
   Конюхова. - Ох, и не говоры, милочка! С апреля месяца никак! А нынче у нас август на дворе... Почти полгода... (Прикладывает ладони к щекам.) Ужас! "Лето красное пропела, оглянуться не успела, как пришла зима"... Зато мы имели счастье с театром в этом году целых два месяца наслаждаться дивными ландшафтами Дании и Норвегии. Господи, за что караешь нас, несчастных!
   Зинаида. - (Обеспокоено.) Вы о чем, Элеонора Юрьевна?
   Конюхова. - Да все о том же. Никак не привыкну. У них там улицы специальными пылесосами прибирают, а мостовую моют с порошком. У нас же люди на иных улицах вынуждены буквально по дерьму ходить и никому не придет в голову, я о руководящих головах, что стыдно на каждом шагу кричать о величии страны, стоя по уши в дерьме! Креста на них нет!
   Зинаида. - Ой, да не волнуйтесь вы так! Все образуется... А у нас гость...
   Конюхова. - (Заметно оживившись.) Да, я знаю. Давно прибыл?
   Зинаида. - Так вот, только что... прямо перед вами. Они с Иваном Архиповичем прибыли...
   Конюхова. - Ясненько... А Иван Архипович гостя на тебя оставил, а сам смылся...
   Зинаида. - Так у него совещание в министерстве!
   Конюхова. - Как же, как же... Я в курсе... Очень эффектная молодая особа. Я даже знаю, как это совещание зовут...
   Зинаида. - (С ужасом прикрывает ладонью рот.) Не может быть! У Ивана Архиповича такие чистые глаза!
   Конюхова. - Ха! Наивная же ты, Зина, до невозможности! Вот что значит засидеться в девках! Не чистые у Ивана Архиповича глаза, а пустые! Интересно, что он ей по поводу своей мужской несостоятельности плетет? Какие басни слагает? Интересно было бы послушать!... А... как тебе наш гость? Индустрий Ликбезович?
   Зинаида. - Осматриваются ... (Смущенно.) Приятный мужчина... И в разговоре простой...
   Конюхова. - (С нотками ревности в голосе.) И думать не смей, Зинаида...
   Зинаида. - (Еще больше смутившись.) А я ничего такого и не думаю... а... а Иван Архипович здесь что-то о продаже дачи говорил...
   Конюхова. - О продаже дачи? Это уже интересно! И кому же? (Булкин незаметно заходит в гостиную.)
   Булкин. - Мне... Здравствуйте, Элеонора Юрьевна! Как доехали?
   Конюхова. - Здравствуйте, Индустрий Ликбезович! Рада вас видеть в прекрасном расположении духа... А зачем вам такая огромная дача? Вы что и в самом деле хотите ее купить?
   Булкин. - (Улыбаясь.) Для начала я воспользуюсь любезным предложением вашего супруга и попробую просто немного отдохнуть... Буду безмерно счастливым, когда вы, Элеонора Юрьевна, составите мне компанию... У вас отпуск?
   Конюхова. - Да, мне удалось выкроить несколько недель... Хочется тишины и покоя...
   Булкин. - Чего, чего, а этого здесь в избытке... Я тут уже немножко осмотрелся - красота неописуемая! Особенно розарий. Там такие розы!
   Конюхова. - Да, розы у нас всегда великолепные... круглый год. Зинаиде впору докторскую диссертацию по розам защищать...
   Зинаида. - Скажете тоже, Элеонора Юрьевна! Докторскую! Для ухода за цветами ученая степень не нужна. Их просто нужно любить...
   Булкин. - Святая правда... Между прочим, как и все остальное, что нас окружает...
   Конюхова. - И людей в том числе... Вы так не думаете?
   Булкин. - Полностью с вами согласен. Но людей - в первую очередь.
   Зинаида. - Элеонора Юрьевна, вам завтрак сюда подавать?
   Конюхова. - Благодарю. Я не голодна. Разве что поддержать компанию Индустрию Ликбезовичу? Вы не прочь отзавтракать, прямо здесь?
   Булкин. - С удовольствием, милейшая Элеонора Юрьевна...
   Конюхова. - (К Зинаиде.) Зина, голубушка, тебе помочь?
   Зинаида. - О, нет, нет... что вы, я сейчас накрою на стол... (Выходит.)
   Конюхова. - Скажите, Индустрий Ликбезович, только не обижайтесь, прошу вас... А как вас мама называла в детстве? Если не секрет?
   Булкин. - Ради Бога! Что в этом обидного? В самом деле, достаточно сложную конструкцию соорудили мой дедушка и отец. А в детстве, и, вообще, в кругу моих друзей меня зовут просто и бесхитростно: Индус.
   Конюхова. - Вот даже как? Забавно! Не такое уж и неудачное сокращение...
   Булкин. - Согласен, нет худа без добра... (Хитро прищурив глаза.) А вот любимые женщины звали меня еще проще: Индусик. Вам нравится такое имя?
   Конюхова. - Какой вы... И много у вас любимых женщин?
   Булкин. - Честно говоря, в данный момент ни одной, поскольку моя законная жена некоторое время назад постыдно сбежала с семейного корабля, прихватив с собой и тещу... А с другими женщинами я должен был порвать самым решительным образом в связи с особой закрытостью тем, над которыми в данное время работает мой отдел.
   Конюхова. - Не поняла...
   Булкин. - Видите, Элеонора Юрьевна, я питаю с ранней, скажем так, молодости некую неуемную страсть к женщинам, а потому почти всегда теряю контроль над собою в особо пикантных ситуациях... Хорошо, если женщина, находящаяся в это время рядом, своя, то есть патриот своей Родины... А если шпион? Я ведь в порыве страсти такого могу понарассказывать! Я же уйму государственных секретов знаю!
   Конюхова. - Разыгрываете?
   Булкин. - (Улыбаясь.) Только совсем немного... по части секретов... А по остальным вопросам, каюсь, чистая правда...
   Конюхова. - То-то я вчера нервничала, постоянно чувствуя на себе ваш взгляд!
   Булкин. - Он вам был неприятен?
   Конюхова. - (Опуская глаза.) Ну... не то чтобы... Просто вы... только не обижайтесь, прошу вас, вы... у вас особый взгляд...
   Булкин. - Раздевающий?
   Конюхова. - (Предельно смутившись.) Вот... Вот... Именно такой...
   Булкин. - Ну, если вы поняли это, значит, и вы не лишены чувства романтизма! Тем более, я не думаю, что женщинам, прошу извинить за каламбур, не нравится нравиться мужчинам! А что касается моего вчерашнего взгляда, так я просто пытался найти в вас хоть какие-то изъяны...
   Конюхова. - Зачем?
   Булкин. - Если вас не покоробит моя откровенность, скажу.
   Конюхова. - Надеюсь, что нет...
   Булкин. - Я пытался найти в вас, прошу прощения, но иначе не скажешь, ту деталь, которая отвернула от вас вашего мужа...
   Конюхова. - Ох, как вы! Прямо в лоб! И как, нашли?
   Булкин. - Я очень удовлетворен и к моему счастью - нет.
   Конюхова. - Спасибо... Но, почему к счастью?
   Булкин. - (Тяжело вздыхая.) Эх, чего уж тут все равно наш разговор так или иначе состоялся бы... В общем, держитесь, прошу вас, можно и за меня... Я достаточно положительный субъект!
   Конюхова. - (Пододвигаясь вплотную.) С удовольствием подержусь... положительный субъект, Индустрий Ликбезович...
   Булкин. - Можно Индусик...
   Конюхова. - Чуточку позднее...
   Булкин. - Хорошо... Начнем с того, что вчера, как и сегодня, мы с вами встречаемся не случайно...
   Конюхова. - Неужели мой муж решил продать свою дачу вместе со мной? Так я и не против!
   Булкин. - Знаете, вы почти что угадали... И ваша готовность перейти в мою собственность меня очень радует. Однако... если бы все обстояло именно таким образом! По правде говоря, ваш муж предложил мне вот эту дачу в обмен на свою свободу...
   Конюхова. - Ага, поняла. Вы должны меня, как сейчас модно говорить, охмурить!
   Булкин. - Берите круче...
   Конюхова. - Женить меня на себе...
   Булкин. - Еще круче... Я вас должен укусить!
   Конюхова. - Как это?
   Булкин. - Обыкновенно, зубами...
   Конюхова. - (Улыбаясь.) А это еще что за экзотика? Цирк! Ну, хорошо, укусите меня, а дальше?
   Булкин. - Дальше уже ничего... пышные похорони, скупая мужская слеза безутешного мужа-вдовца... По крайней мере... так все и задумывалось...
   Конюхова. - Нет, погодите, Индустрий Ликбезович, я запуталась... Бред какой-то... Чьи похорони? Мои?
   Булкин. - Натурально... ваши...
   Конюхова. - После вашего укуса? Вы, наверное, оба больны...
   Булкин. - Я - нет, а супруг ваш - на все сто процентов. Видите, уважаемая Элеонора Юрьевна, не хотелось бы долго рассказывать, но придется. Не так давно один породистый пес имел несчастье пройтись зубами по моим мягким частям. Я это дело так не оставил и отплатил псу той же монетой, что, как вы сами понимаете, несвойственно нормальному человеку. Ну, а пес этот, не знаю по какой причине: то ли со страха, то ли от старости, то ли еще от чего в скором времени взял да и помер, то есть издох. У хозяина пса на этой почве поехала крыша, и он натравил на меня телевидение. Ну а дальше совершеннейший дурдом. Первым пришел, нет, примчался мой начальник и в ультимативной форме предложил укусить его супругу. У него, видите ли, молодая подружка, на которой он непременно должен жениться. Не успели остыть следы, оставленные шефом, как появляется ваш дражайший супруг с этой же идиотской просьбой. Ну, я ему и подыграл...
   Конюхова. - Вот гад!
   Булкин. - Не то слово! Ну, а с третьим я уже разговаривал как заправский киллер! Так в роль вошел! ... Потом, правда, вышел...
   Конюхова. - Боже, с кем я живу?!
   Булкин. - С убийцей...
   Конюхова. - Но вы тоже хороши! Согласиться на такое?! Как у вас с моралью, Индустрий Ликбезович?
   Булкин. - Я вас понимаю, божественная Элеонора Юрьевна, и согласен с вами до последней запятой... Но... как мужчина, я был шокирован... И, в конце концов, пришел к выводу, что имею моральное право проучить всех этих надутых болванов, заглотнувших, кстати, одну и ту же наживку!
   Конюхова. - С расшифровочкой, если можно...
   Булкин. - А почему же нельзя? Расшифруем... Как оказалось, у всех троих...
   Конюхова. - Одна и та же пассия! Это гениально! Я ее приветствую! Конечно, она аферистка, но...
   Булкин. - Джессика - не аферистка.
   Конюхова. - Аргументы, если можно...
   Булкин. - Джессика была у меня... Она была последней в этом смешном списке. И все мне рассказала...
   Конюхова. - Я могу полюбопытствовать?
   Булкин. - Не сейчас... Все в свое время... еще не все собрались.
   Конюхова. - Вы еще кое-кого ждете?
   Булкин. - Естественно! Еще двух очаровательных дам, приговоренных своими одуревшими от любви мужьями к смертной казни через укушение... И, знаете, я уверен, нам будет довольно таки весело... Во всяком случае, скучать нам не придется...
   Конюхова. - Мне бы вашу уверенность. В данный момент мне совершенно не смешно. И, вообще. Бред! Бред! Бред дичайший! И с этим человеком я прожила двадцать лет! А ведь он как-то умудрился в свое время поступить, а потом и закончить вуз... Директор института! ... Нет, разгадку этого феномена по-видимому придется переадресовать медикам...
   Булкин. - Все гораздо проще. И не стоит ломать над всем этим голову... Истина лежит на поверхности - эти люди воспринимают себя слишком серьезно. Поэтому даже сама идиотская мысль, рожденная где-то в темных закутках этих, не самих светлых голов, выдается ими почти за перлы бессмертного Эпикура...
   Конюхова. - Возможно... Возможно, вы и правы... Чего, чего, а речей о каком-то своем высоком предназначении я за двадцать лет наслушалась предостаточно. Иной раз думаешь, мамочки родные, ты же, Иван Архипыч, стопроцентное Муму!
   Булкин. - Давайте прервемся, Элеонора Юрьевна, не то наше с вами общение приобретет характер нелицеприятной исповеди друг другу...
   Конюхова. - Вы боитесь исповедаться?
   Булкин. - Нисколько. Просто я не уверен, что мне сейчас хочется узнать все... или почти все... И, по правде говоря, я не любопытен по натуре...
   Конюхова. - И все же, вы боитесь. Я по глазам вижу. Я актриса, и, как каждая актриса, я немножко психолог... Так что душа человека для меня не такие уж и потемки...
   Булкин. - Не стану оспаривать вашу причастность к миру духовных жриц... На самом деле, артиста сложно рассматривать только в одной плоскости... В плоскости чистого лицедейства. Актер, настоящий актер, всегда существо иррациональное, поскольку только актер способен умереть прямо на сцене, пропуская через свое сердце чью-то трагическую жизнь. Жизнь, в сущности, придуманную драматургом...
   Конюхова. - (Берет ладони Булкина в свои руки.) Спасибо... Довольно неожиданно от физика...
   Булкин. - Почему? Мы все по совместительству - лирики!
   Конюхова. - И все же скажите, только как на духу. Меркальтильный интерес имел место?
   Булкин. - Конечно! А никто и не отрицает. Вот вы подумайте: человек несколько месяцев не приносит домой зарплату, ни копейки, а дома не совсем корректная жена и, в довесок ко всему, не слишком, скажем так, покладиста теща... А тут, словно из рога изобилия...
   Конюхова. - Сами невероятные предложения...
   Булкин. - В обмен на еще больше невероятные действия...
   Конюхова. - Положим, для морально-устойчивого и законопослушного гражданина, бедность - аргумент не слишком весомый...
   Булкин. - Только не пытайтесь меня стыдить! У вас ровным счетом ничего не получится, поскольку все, что предлагали эти не джентльмены, никак не укладывалось в рамки здравого смысла, а посему будем считать все это интересным спектаклем с элементами эротики, поскольку мне совсем не хочется кусать вас за безымянный палец левой руки... На теле женщины существуют более "лакоми места"...
   Конюхова. - А вы, оказывается, гурман... Знаете, мой Конюхов в молодости также блистал завидным аппетитом... какое-то время... Я даже была знакома с двумя его воздыхательницами... Такими очаровательными молоденькими пустоголовыми козочками... Было дело...
   Булкин. - Вас не очень обидит, если я и вас уличу в отсутствии элементарной логики? Право, мне не очень импонирует поведение женщины во внештатной ситуации! Будь я на вашем месте, я бы этих, как вы выразились, козочек, на атомы разнес! В пыль!
   Конюхова. - Какие мы грозные! На вас посмотреть, а еще лучше послушать, я о "лакомых местах", так ваша жена должна была разнести в пыль ваших любовниц и совковой лопатой их в контейнеры загружать! Такой вы необузданный!
   Булкин. - А вот это уже из области мифов! Вы будете долго смеяться, но я был, в разумных пределах, верным мужем...
   Конюхова. - Что это за формулировочка: в разумных пределах? Ваше изобретение?
   Булкин. - (Пожимает плечами.) Наверное... Раз с моих уст слетело... А формулировочка вполне приличного содержания. Мои измены жене, как правило, заканчивались довольно смелыми фантазиями. Смелыми настолько, насколько это позволительно человеку, выросшему в семье с крепкими моральными устоями.
   Конюхова. - Однако, прозвучавшее "как правило", все же дает право вашей собеседнице предположить, что исключения все же имели место?
   Булкин. - Вы очаровательны, Элеонора Юрьевна, в своей непосредственности! ... На подобные вопросы я пытался давать вразумительные ответы только жене.
   Конюхова. - Да, но мне далеко не безразлично с каким, скажем так, любовным багажом вы приступите к выполнению поставленной моим мужем задачи.
   Булкин. - Вот как? По-моему, вы рассчитываете расставаться с жизнью на протяжении довольно длительного периода времени и не исключительно с помощью моих укусов?
   Конюхова. - Вы необычайно проницательны! Послушайте, Индустрий Ликбезович, вы все еще хотите завтракать?
   Булкин. - Не хочу, уже... У вас есть вкуснее предложение?
   Конюхова. - Думаю да... (Булкин помогает даме подняться, Конюхова решительно берет Булкина под руку.) Сейчас мы посмотрим, достаточно ли вы профессиональны в кусании дам... Может, все же мой Конюхов сильно переоценил ваши способности? А? (Смеясь, выходят. С кухни Зина выкатывает тележку, уставленную различной снедью.)
   Зинаида. - (Не поднимая головы.) А вот и мы... Вы не поверите, но... (Замечает отсутствие хозяйки и Булкина.) Вот те раз, приехали. Куда же вы? ... Упрыгали? (Слышно шум подъехавшего автомобиля.) А это еще кто? (Быстро выходит. Через минуту возвращается с Делягиной.) Да, Индустрий Ликбезович здесь... Проходите, пожалуйста... Они с Элеонорой Юрьевной как раз собирались завтракать... Вы присоединитесь? Я принесу еще один прибор...
   Делягина. - Право, не знаю... (Осматривается.)
   Зинаида. - Присаживайтесь, пожалуйста...
   Делягина. - (Садится в кресло.) Благодарю, вас, простите...
   Зинаида. - Зина...
   Делягина. - Простите, Зина, а Элеонора Юрьевна это кто?
   Зинаида. - Элеонора Юрьевна - хозяйка дачи.
   Делягина. - Вот как? А что, хозяин отсутствует совсем? Или только в данный момент?
   Зинаида. - (Понимающе улыбается.) Хозяин имеет место быть. Пока.
   Делягина. - Что значит "Пока"?
   Зинаида. - По-моему, Индустрий Ликбезович собирается приобрести эту дачу. Во всяком случае, утром разговор на эту тему заходил
   Делягина. - Индустрий? Эту дачу? Наверное, вы, Зиночка, что-то не дослушали! Или... Или Индустрий получил большое наследство... До недавнего времени у Индустрия Ликбезовича кроме умной головы ничего не было!
   Зинаида. - Не знаю, не знаю... Пиджак на Индустрии Ликбезовиче сидит потрясающе эротично!
   Делягина. - Извините, Зиночка, вы замужем? Нет? Тогда я вас понимаю. Если Индустрию поменять имя, зарплату и привычку поедать глазами каждую встречную барышню, его смело можно было бы записать в секс символы пост советского периода.
   Зинаида. - А он мне и так понравился... Сразу...
   Делягина. - И думать не смейте!
   Зинаида. - Мне это уже сегодня говорили!
   Делягина. - Кто, если не секрет?
   Зинаида. - Известное дело кто! Хозяйка...
   Делягина. - (Резко поднявшись.) Та-а-ак! И где же они?!
   Зинаида. - Были здесь... Разговаривали... Может, в розарий вышли... Побеседовать...
   Делягина. - Ха! Вы не знаете Индустрия! Еще тот сердцеед! Берегитесь, милочка!
   Зинаида. - С меня убудет! Я пойду, доложу? С вашего позволения...
   Делягина. - Вот видите, сериалы полезны хотя бы тем, что дают уроки хорошего тона... Доложите, Зиночка, доложите... (Вдогонку.) Только осторожно, не вспугните их! (Некоторое время остается одна, прохаживаясь по комнате. В скором времени в комнату спешно входит взъерошенный Булкин с лепестками роз в волосах и в наспех заправленной рубахе.)
   Булкин. - (Распахивая руки для объятий и лучисто улыбаясь.) О! Нелли Борисовна! Как я рад тебе! А где же несравненный Шота Абрамович?
   Делягина. - Рад? Я вижу... Не иначе как в розарии забавлялся с хозяйкой? Розы опылял?
   Булкин. - Там пчел полно.
   Делягина. - А с какой же тогда радости ты под кустом лежал? Вон вся шевелюра в розовых лепестках!
   Булкин. - (Явно смутившись.) Почему вдруг под кустом? Мы рядом прохаживались...
   Делягина. - Конечно! Как же это я могла забыть?! Именно сегодня отменили земное притяжение и теперь лепестки роз падают не на землю, а плавают в воздухе!
   Булкин. - Ты такие страшные слова говоришь, Нелли Борисовна! А, может, там ветер?
   Делягина. - В теплице?
   Булкин. - Нелли, ты утрируешь ситуацию... И, кроме всего прочего, я не твой муж!
   Делягина. - Пока...
   Булкин. - Что значит, "пока"?! Я стал популярен и в среде пуританок?
   Делягина. - А ты что думаешь, после всего сказанного тобой вчера, я смогу простить этого извращенца? Этого гнусного убийцу?
   Булкин. - Справедливо, но для того, чтобы не простить Шоту Абрамовича, совсем не обязательно брать меня в мужья! (В комнату заходит Конюхова в красноречиво расстегнутой одежде и с разлохмаченной прической.)
   Конюхова. - Здравствуйте! (Подает руку Делягиной.) Элеонора Юрьевна!
   Делягина. - Нелли Борисовна... Делягина... Очень... (Оценивающее смотрит на Конюхову.) приятно... По хозяйству трудитесь?
   Конюхова. - Да, именно... Овощи там у меня...
   Делягина. - Ну, (Смотрит на Булкина.) и как морковь, удалась?
   Конюхова. - (Тоже посмотрев на Булкина.) Морковь, говорите? Очень даже ничего... морковь... удалась... Я прошу прощения... Я на минутку... После огорода необходимо себя... Индусик ... стрий... Ликбезович, займите нашу гостью чем-либо, а я мигом... (К Делягиной.) Прошу простить... (Выходит.)
   Делягина. - Ну шустер... Индусик... Давай, занимай меня чем-либо! И быстро!
   Булкин. - Выпьешь?
   Делягина. - Никогда! Веди меня в розарий. Посмотрим, что вы там понаопыляли! Ты же меня знаешь, я без боя не сдаюсь. И меня предал родной муж. Знаешь, что такое есть обманутая женщина? Обманутая женщина - это прообраз внезапно выскочившего из тоннеля паровоза! Ты же не хочешь попасть под его колеса? (Решительно взяв Булкина под руку, выходит вместе с ним прочь. Спустя некоторое время в комнату заходит Зина вся в своих мыслях.)
   Зинаида. - Там, Индустрий Ликбезович, вам барышня зво... (Замечает, что комната пуста.) Ну, вот, опять. Куда же их черти понесли?! Индустрий Ликбезович! Где вы? Вам звонят! (Снова слышно шум подъехавшего автомобиля.) О, господи! Еще кого-то... принесло! Нет, проходной двор здесь мне совершенно не нужен! Ни предупредили, ни... (Входит Клавдия Степановна.) Здравствуйте, я правильно с дачей определилась? Это дача Булкина?
   Зинаида. - Вообще-то... а... а вам Индустрий Ликбезович нужен, или констатация факта наличия у него дачи?
   Маляева. - Нет, конечно! Если вы озвучили его имя и отчество, значит и так все ясно! Я могу видеть Индустрия Ликбезовича?
   Зинаида. - Конечно. Сейчас я его найду. Он вышел... Правда, не знаю с кем...
   Маляева. - То есть?
   Зинаида. - Кроме Элеоноры Юрьевны в гостях у нас сегодня Нелли Борисовна. Вы, я вижу, в некотором замешательстве. Признаюсь, я тоже! Обычно меня ставят в известность за несколько дней до заезда на дачу... (Входит принаряженная Элеонора Юрьевна.) А вот и хозяйка! У нас еще одна гостья, Элеонора Юрьевна...
   Конюхова. - (Протягивает руку.) Добро пожаловать! Вы к Индустрию Ликбезовичу? Я думала он здесь. Зина, а где Индустрий Ликбезович? ... И наша гостья? (К Маляевой.) Проходите, пожалуйста! Сейчас Зина поищет их. (Зинаида выходит.) Садитесь, прошу вас... (Усаживаются возле стола.) Хорошо доехали?
   Маляева. - Хорошо, но дорого... Таксисты вообще страх потеряли! Думают, если человек направляется в Барвиху, так он уже, как минимум, родственник главного дворника президентской резиденции!
   Конюхова. - И не скажите!
   Маляева. - Я вижу, вы уже наладили с Индустрием Ликбезовичем отношения?
   Конюхова. - (Смущаясь.) Это так заметно?
   Маляева. - Представьте себе. У вас лицо счастливое... А ведь вчера Индустрий Ликбезович говорил о вашем с ним окончательном разрыве...
   Конюхова. - Нашем с ним разрыве? Вы, наверное, ошиблись, уважаемая...
   Маляева. - Ох, простите! Я не представилась! Непростительная оплошность с моей стороны! Клавдия Степановна Маляева...
   Конюхова. - Так я продолжу, Клавдия Степановна. Мы не могли быть с Индустрием Ликбезовичем на грани окончательного разрыва, поскольку лишь вчера познакомились.
   Маляева. - Так вы не...
   Конюхова. - (Отрицательно кивая головой.) Не его жена... К сожалению...
   Маляева. - Вот как?! И точно... Вы совсем не похожи на ту мымру, о которой мне недавно живописал Индустрий Ликбезович, эротично уткнувшись своим впечатляющим носом в мою, еще довольно живую грудь. Это был образ отвратный, и я была рада хоть чем-то утешить бедного Индустрия...
   Конюхова. - И чем же утешился наш, безвременно покинутый родной супругой, общий знакомый?
   Маляева. - Ну, что может предложить исстрадавшемуся мужчине женщина с таким же счастьем?
   Конюхова. - Так вот, значит...
   Маляева. - Есть проблемы?
   Конюхова. - Боюсь, что есть... Но, знаете... Давайте разговор о наших проблемах перенесем на потом...
   Маляева. - А у нас еще будет это "потом"?
   Конюхова. - Вне всякого сомнения. Вы мне импонируете. (Быстро заходят взъерошенные Булкин и Делягина.) А вот и наши пропажи! Никак ветер поднялся?
   Булкин. - (Приглаживая на голове волосы.) Да... штормит... местами... О!!! Здравствуйте, Клавдия Степановна! Давно прибыли?
   Маляева. - Здравствуйте, здравствуйте. Я уже докладывала Элеоноре Юрьевне. С известным комфортом...
   Булкин. - Разрешите представить Вам Нелли Борисовну, моего старинного друга. (Женщины знакомятся, Булкин, немного тушуясь, усаживается рядом с Клавдией Степановной.)
   Делягина. - Прошу прощения, Элеонора Юрьевна, где я могу попудрить носик? Ветер немного растрепал мои волосы...
   Конюхова. - (Поднимаясь.) О! Конечно, пошли, дорога Нелли Борисовна... Мне приятно будет услужить старинному другу Индустрия (Обе выходят.)
   Маляева. - (Проведя взглядом женщин.) А вы достаточно бурно дружите с Нелли Борисовной! Вот у вас даже пуговицы на рубашке застегнуты через одну... Ну, хорошо... Я так понимаю, это и есть те две жертвы, которых мужья приговорили к смерти через укушение?
   Булкин. - (Тяжело вздохнув.) Ййесс... Мы по этому поводу долго смеялись... (Секунду подумав.) С каждой в отдельности...
   Маляева. - В розарии. У вас голова похожа на розовый куст...
   Булкин. - Что вы говорите? Впрочем... там действительно ветер...
   Маляева. - Считаю своим долгом предупредить вас: мне больше по душе правдивые мужчины... А посему, давайте играть честно.
   Булкин. - (Оживляясь.) Вы ревнуете? ... Да! Вы ревнуете!
   Маляева. - Как я могу ревновать человека, которого знаю меньше суток? Тем более, в моем возрасте ... И с моими убеждениями...
   Булкин. - Вчера вы были не столь категоричны относительно своего возраста. А уж об убеждениях...
   Маляева. - Перестаньте, шалун, прошу вас... (Стыдливо опускает голову.) Я даже не знаю, что на меня вчера нашло... Может, жалость...
   Булкин. - (Вскакивает с места.) Как?! Жалость ко мне?! Мадам! Вы меня убили наповал! Меня еще никто из жалости не любил! Я не морская свинка!
   Маляева. - Извините. Прямолинейность, не лучшая черта моего характера... Не сердитесь, вам не идет морщинистый лоб. Лучше давайте поговорим о нашем деле... У вас есть план?
   Булкин. - Есть... есть, дорога Клавдия Степановна... Меня вчера утром свели с одним шейхом... из Кувейтского посольства...
   Маляева. - В нашем деле необходим шейх? Никогда бы не подумала...
   Булкин. - Честно говоря, я и сам поначалу удивился этой моей мысли... Однако с ходу не отверг ее, и, как сегодня оказалось, был прав.
   Маляева. - В чем же? Ну, не томите приговоренную к смерти! Кстати, где это вы так здорово научились кусаться? Проказник...
   Булкин. - Я рад, что вам понравилось, а о деле больше ни слова не скажу. Две пары симпатичных ушек также томятся в ожидании моего сообщения (Громко.) Зинаидушка! Лапушка! Не могли бы вы подойти?! (Прислушивается. Где-то в глубине дома слышится веселый смех, а в комнату почти бегом входит горничная.)
   Зинаида. - Звали, Индустрий Ликбезович? Я из кухни, краем уха, или мне показалось...
   Булкин. - Не показалось, Зинаидушка... Хотел спросить, как там банька?
   Зинаида. - А уже давно готова! (С укором.) К завтраку так никто и не притронулся...
   Булкин. - Притронемся, в обязательном порядке, но после баньки. Все равно здесь одни холодные закуски.
   Зинаида. - Кое-что было горячим... Ладно, я могу идти? Кликнете, ежели чего...
   Булкин. - Спасибо, обязательно... А вы разве не посещаете сауну? (Маляева щипает Булкина.) Кто? Что? Ой! Больно! (Зинаида, засмеявшись в ладонь, быстро выходит.)
   Маляева. - Чрезмерное любопытство с сегодняшнего дня наказуемо. Я имею в виду чрезмерное и нездоровое любопытство к женскому полу.
   Булкин. - Ну, знаете... Уж и спросить нельзя... Я же без всякого такого...
   Маляева. - Естественно, без всякого... Однако, если Зинаиду сейчас вернуть и раздеть, у нее, наверняка, на всех тех местах, которые вы испепелили взглядом, остались ожоги...
   Булкин. - А что, хорошая идея! Но, думаю, при вас Зинаида обследоваться не станет. Она прекрасно вышколена. (Поглядывает на дверь.) А где наши дамы? За это время можно было попудрить себя с ног до головы! В два слоя! Или... или, нашли общую тему...
   Маляева. - Да, нам будет о чем поговорить...
   Булкин. - А надо ли? По-моему, ваши мужья уже все сказали. Вам же следует подготовить себя к похоронам...
   Маляева. - (В ужасе срывается с места.) К-к-кой ужас! Вы, Индустрий, непредсказуемы не только в постели, но и в менее пикантных ситуациях! Пугать невинную женщину! Я и так почти сутки вне себя! ...То есть, я не в себе... Не знаю, в каком мире нахожусь...
   Булкин. - Так все-таки вы где: там или здесь и там одновременно! Нет, Клавдия Степановна, вам определенно не следовало говорить всей правды, у вас нервы...
   Маляева. - У меня? Тоже еще придумал. Я по всем параметрам в норме. (Ловит на себе критический взгляд Булкина.) Вы, Индустрий Ликбезович, имеете что-нибудь против?
   Булкин. - О, о-о-о, нет... Ни, единого слова... Вы божественны... (Заходит Делягина и Конюхова.)
   Делягина. - А мне, Индустрий, ты таких слов никогда не говорил! За десять лет знакомства!
   Конюхова. - Он исправит эту оплошность... Не правда ли, Индусик?
   Булкин. - Если ваши мужья дадут мне такую возможность. Боюсь, что ваши благоверные не позволят нам спокойно провести этот месяц... Чтобы мы здесь не говорили, а анемичные мозги ваших возлюбленных... пардон, бывших возлюбленных, ежеминутно выдают на табло вопрос: ну скоро ты их там угрохаешь? Интересно, сколько каждый из них положит на ваши похорони?
   Делягина. - Действительно, интересно... Если судить по капвложениям, то я на данный период стою меньше всех: шестисотый "Мерседес"...
   Булкин. - Обидно?
   Делягина. - Еще бы! Надо было за меня дачу просить. Дача на все сто тысяч тянет!
   Конюхова. - Ну, Индусику виднее...
   Маляева. - Я, вообще, молчу! Я такая большая, а стою такой маленький чемоданчик денег! К вашему сведению, Индустрий Ликбезович, та квартира, которую он загнал, вовсе не его и даже не моя... Она служебная...
   Булкин. - Вот и чудесно! Так он еще и аферист!? Ну, тогда он у нас вот где! (Сжимает кулак.) Голубь облезлый... Ой, прошу прощения, Клавдия Степановна, за бестактность... Это у меня от недостатка воспитания...
   Конюхова. - Да, без сомнения, пробелы в воспитании Индусика еще иногда проскакивают... Я имею в виду ухаживание сразу за тремя женщинами одновременно...
   Булкин. - Не думаю. Темперамент нельзя воспитать или не воспитать. Он или есть, или его нет. Это как деньги: или, или... Кстати, раз мы уж завели разговор о темпераменте. А не пойти ли нам в сауну? Я под парок всегда лучше соображаю...
   Делягина. - В сауне нужно париться, а не соображать. Но если и соображать, так только на четверых. Понял? Женский киллер... Нет, серьезно. Напиться бы сейчас хоть раз в жизни и набить дорогому супругу морду! (К Конюховой.) Элеонора, у вас найдется что-либо выпить?
   Булкин. - Выпить найдется, но не найдется Шоты Абрамовича! Я так понимаю, бить будут меня... А мне бы не хотелось, а посему резюме: из алкоголя лишь шампанское. Я не люблю сильно пьющих женщин. Женщина и в трезвом-то виде, как правило, мало предсказуема, а уж когда выпьет...
   Маляева. - Но, но, вы не должны забывать, что нас все-таки трое... И мы в ответ на ваши измышления, касающиеся не каких-то абстрактных женщин, а нас, можем элементарно намять вам бока. Вы, Индустрий, пока что еще не шейх, а мы, соответственно, не ваши наложницы! О' кей? Май дарлинг?
   Булкин. - Само собой, само собой, милые дамы. Но вы, несравненная Клавдия Степановна, как в воду глядели. Я действительно "пока" не шейх, однако, если обстоятельства сложатся соответствующим образом, каким именно я намереваюсь сообщить вам, лежа в бассейне, я вынужден буду принять шахство, пардон, шейхство. Мне так кажется... Если, конечно, ваши высокопоставленные убийцы не заставят меня, съесть, при случае, пельмень, нашпигованный цианистым калием...
   Делягина. - Шота Абрамович может... В нем аж целых три процента кавказской крови... или четыре... Во всяком случае, имя накладывает на человека определенный отпечаток... Тем более, он твой бывший начальник, а сами гнусные враги получаются как раз из бывших начальников и бывших друзей...
   Булкин. - Ну, все! Или мы идем в сауну, или...
   Конюхова. - Никаких или... Вы мой гость, Индусик, Индустрий Ликбезович. И я на правах хозяйки... (Булкин лукаво смотрит на нее.) или не хозяйки?!
   Булкин. - Хозяйки, хозяйки, несмотря на дарственную...
   Конюхова. - Это намек? Проказник. Так вот, на правах хозяйки, прошу честную компанию в нашу сауну. Ох и попаримся!!! (Берет Булкина под руку. Все четверо выходят.Зинаида, бросив полотенце, бросается за ними вдогонку.)
   Занавес.

Сцена шестая

  
   Там же. Две недели спустя. Зинаида заканчивает прибирать комнату. Слышно шум подъехавшего автомобиля. Зинаида быстро выходит навстречу. Через минуту возвращается в сопровождении Эль-Караса.
  
   Зинаида. - Проходите, мистер ... плиз, как бы... Извините, я плохо шпрехен зи по инглиш...
   Эль - Карас. - Я тоже...
   Зинаида. - Варум? Ой, простите, я хотела сказать...
   Эль - Карас. - Не беспокойтесь, милая, я чудесно говорю по-русски.
   Зинаида. - А, понимаю... Вы, наверное, обучались в "Лумумбовке"?
   Эль - Карас. - К сожалению. Университет и десять классов сельской школы... В украинской глубинке... Но где наш высокочтимый Индустрий Ликбезович? У меня всего один час... (Заходит Конюхова с букетом цветов в руках.)
   Конюхова. - (Приветливо.) Зиночка, у нас гости? (Подает Эль-Карасу руку.) Элен Юрьевна...
   Эль - Карас. - (Пожав Конюховой руку.) Очень приятно! Гафур Эль-Карас, советник... Извините за вторжение в столь ранний час...
   Конюхова. - Ну, что вы! Мы все ждем вас... У вас потрясающий русский! Акцент еле уловим! (Обсматривается.) А вот и Индустрий Ликбезович!
   Булкин. - (С порогу протягивает руку.) Дорогой Гафур! Здравствуйте! Надеюсь, наш шофер прибыл вовремя? Да? Я рад... Но что же мы стоим? Присаживайтесь, пожалуйста, советник...
   Эль - Карас. - (Удобно устраиваясь в кресле.) Прошу прощения у дамы.
   Конюхова. - Ну, что вы, советник, никаких извинений! Чувствуйте себя, как дома... (Садится в кресло, пододвинутое Булкиным.) Спасибо, Индустрий... Что вам предложить из напитков, уважаемый Гафур... извините, хорошо не расслышала ваше отчество...
   Эль - Карас. - Степанович, о услада глаз наших! (Перехватив тревожный взгляд Булкина.) На востоке, уважаемый Индустрий Ликбезович, подобная игра слов является неотъемлемой частью любой светской беседы...
   Конюхова. - Степанович? Как странно! Неужели арабы нарекают своих чад славянскими именами?
   Эль - Карас. - А я и не араб.
   Булкин. - Вот как? Так, может, вы и не шейх?
   Эль - Карас. - Шейх, но не араб. Я украинец.
   Зинаида. - (Всплеснув ладонями.) Ой, мама! Хохол!?
   Эль - Карас. - (К Зинаиде.) Совершенно верно, свет разума моего! Стопроцентный!
   Конюхова. - Как интересно! А у нас как раз есть сало домашнего копчения! (И тут же прикрывает рот ладонью.)
   Эль - Карас. - На вишневых веточках? (Конюхова в знак согласия кивает головой.) И на яблоневых? (Закрывает глаза и втягивает ноздрями воздух.) Вы задели самые нежные струны моей души...
   Булкин. - Но вы же мусульманин! А му...
   Эль - Карас. - Ну, знаете! Я мог бы изменить своему имени, фамилии, я мог изменить своему гражданству и образу жизни, но изменить копченому салу под стакан доброй горилки - простите! Нет таких благ и обстоятельств, которые заставили бы меня пойти на подобное преступление! Национальное самосознание сидит в моих генах и никуда от этого не деться!
   Булкин. - (Восторженно.) Я очарован вашим патриотизмом! (К Зинаиде.) Что же вы, голубушка, стоите? По-моему, задача была поставлена... Дело за малым - выполнить.
   Зинаида. - (Как бы очнувшись.) Да, да... Сию минуту... А горилка это что? Водка?
   Эль - Карас. - Ну, конечно, радость сердца моего! Бальзам души моей! Конечно!
   Зинаида. - Лечу! (Отчаянно вихляя бедрами, неспешно удаляется.)
   Эль - Карас. - (Поедая глазами горничную.) Ну, зачем же так быстро? Не горит же... (Закручивает усы.)
   Конюхова. - Так мы можем узнать ваши подлинные имя и отчество? Я так понимаю, вы представляете собой достаточно редкий экземпляр, прошу извинения за это слово, полностью трансформировавшегося славянина?
   Эль - Карас. - Судьба, уважаемая Элен Юрьевна, порой выделывает с нами такое!!!
   Булкин. - Какое? То есть, я хотел спросить: что?
   Эль - Карас. - Все, что ей вздумается! Семь лет назад я служил советником нашего посольства в Абу-Даби. Вместе со своей супругой. Там-то все и произошло. То есть я на собственном опыте смог убедиться в правильности древнего постулата, гласящего: нравственные качества зависят от материальных условий жизни. К чести Шейха Аль-Шураи, он поступил как джентльмен - и женился на Ирине. Мне же пришлось утешиться двумя нефтяными вышками, гражданством и должностью советника, но уже своей новой родины - России... И теперь я, как вы уже имели возможность узнать ранее, шейх Гафур Эль-Карас. В миру я Григорий Степанович Карась... Рыба такая есть... Особенно хороша в сметане и под ту же водочку...
   Булкин. - А в данный момент вы "в миру"?
   Эль - Карас. - Ну... наверное
   Булкин. - Тогда вы - Григорий Степанович. Не возражаете?
   Эль - Карас. - Абсолютно. Мне нравится мое имя... (Входят, о чем-то беседуя, Делягина и Маляева. Эль-Карас, при виде женщин, встает им навстречу.)
   Булкин. - Как вы кстати! Милые дамы, у нас гость! Господин Эль-Карас. (Дамы поочередно знакомятся с советником.) Наш бывший соотечественник!
   Делягина. - Вот как?! И в каком же уголке нашей бывшей, чрезмерно большой родины, находится та точка, с которой начался когда-то отсчет ваших дней?
   Эль - Карас. - На Украине... Почти на том месте, где царь Петр в свое время крепко поднадал шведам.
   Маляева. - И куда шведы до сих пор регулярно шлют гуманитарную помощь. Видимо, в знак благодарности за поражение...
   Конюхова. - Григорий Степанович любезно согласился дать нам свои рекомендации, касающиеся интересующей нас проблемы... (Все устраиваются в кресла и на диване.) ... уже сегодня...
   Булкин. - Прошу не удивляться. (Перехватывает любопытные взгляды дам.) Господин советник посольства изменил день нашей встречи по моей просьбе. Дело в том, что вчера я не хотел вас тревожить, Нелли Борисовна. Мне звонил Делягин и наговорил кучу всяких нехороших слов. До вчерашнего дня я был уверен в том, что табуированная лексика не может служить языком общения между директором крупного института и его оппонентом! То была лебединая песнь потомственного бомжа дяди Жоры с Казанского вокзала!
   Делягина. - И совершенно напрасно ты меня не позвал! Я владею этим языком! Правда, в очень ограниченном объеме...
   Маляева. - Друзья, давайте по существу! Господин советник, скажите, как на практике в Эмиратах осуществляются подобные проекты? Или, если вас это, конечно, не оскорбит, я спрошу открытым текстом: во сколько нам может обойтись предполагаемое мероприятие?
   Конюхова. - И как надолго все это может затянуться?
   Эль - Карас. - Ну, я не уверен в том, что финансовую сторону дела мы должны решать, извините, колхозом... Кроме того, милые дамы, ступив на эту стезю, вам придется напрочь забыть об эмансипе и прочих европейских заморочках. Такова там селяви... В Эмиратах... (Входит Зинаида все той же вихляющей походкой, кокетливо поправляя прическу.)
   Зинаида. - Господа, прошу всех в столовую! Стол накрыт... (Мужчины встают, подают руки дамам.)
   Булкин. - Спасибо, лапушка. Как раз вовремя...
   Эль - Карас. - (Пропустив дам вперед, к Зинаиде.) Надеюсь, Зиночка, вы нарезали сальцо не слишком тоненькими ломтиками? Кстати, что вы делаете сегодня после вечернего намаза?
   Зинаида. - После какого намаза? Я вечером ничего мазать не собираюсь...
   Эль - Карас. - Пардон, я по привычке... Намаз - это ежедневная вечерняя молитва. Так чем вы будете заниматься сегодня вечером? В моей резиденции есть замечательная коллекция слайдов с видами на красивую жизнь...
   Зинаида. - (Смущенно.) Я подумаю... А зубную щетку брать?
   Булкин. - Всенепременно, лапушка... (Смеясь, все выходят. Звонит телефон. Булкин возвращается в гостиную и мельком глянув на часы, снимает трубку.) Булкин слушает! Это вы, Джессика? Очень хорошо да конечно да телефон в автомобиле это здорово, не правда ли? Через минуту? Хорошо, я выхожу... нет, все в столовой... с шейхом да... все... я выхожу... (Кладет трубку и выходит во двор. Через минуту слышно шум подъехавшего автомобиля, голоса, в гостиную входят Булкин, Татьяна Васильевна и Джессика.)
   Булкин. - Проходите, пожалуйста. Я так понимаю, вы и есть мама этой очаровательной особы? Или я ошибаюсь?
   Маслова. - Представьте себе. А вы, наверное, ожидали увидеть эдакую старую кошелку с трясущимися руками? Я угадала?
   Булкин. - Ну, где-то... Ну, не совсем уж так! Тем приятнее и неожиданней финал нашего заочного знакомства. (Смотрит на часы.) О, у нас на все, про все час времени...
   Джессика. - У нас проблемы? Или настало время "Ч"?
   Булкин. - По всей видимости, да. Чему я несказанно рад! И, как говорится, к бою готов...
   Маслова. - Боюсь, вы чересчур самоуверенны. Несомненно, в неприятельском стане царит дух предынфарктного состояния. Но я бы не стала отплясывать раньше времени тарантеллу на трупах их же иллюзий. Эти парни в экстремальной ситуации могут показать зубы!
   Джессика. - Да брось, ма... Какие там зубы! Слышала вчера, как Делягин с Индустрием Ликбезовичем по телефону калякал! Там кроме отборного мата да ссылок на полумифического судебного исполнителя вообще ни черта нет! Все эти две недели старички потихоньку писали кипятком и как бы между делом вызванивали в похоронные бюро, пытаясь выяснить, в каком из них дешевле обойдется предполагаемое захоронение. Кстати, Индустрий Ликбезович, во что вам вылился телевизионный репортаж Ханумы с опровержением вашей ядовитости?
   Булкин. - (Загадочно улыбаясь.) Видите ли, молодая леди, иногда личное обаяние даже крупную сумму зеленых может превратить в тлен. У нас одинаковые взгляды на одну и ту же проблему...
   Джессика. - Я начинаю догадываться, на какую!
   Булкин. - Вы чрезвычайно умненькая девочка! Но вернемся к нашим баранам...
   Маслова. - Вот уж воистину в самую точку!
   Булкин. - Дабы держать ситуацию под контролем, я им всем сегодня назначил встречу. В полдень. Поэтому нужно срочно разработать стратегию нашего действа.
   Джессика. - И тактику...
   Булкин. - Вне всякого сомнения. Тактика в нашей с вами деле вещь архиважная! Но что же мы стоим! Прошу, нас с нетерпением ждут в столовой (Выходят.)
  

Сцена седьмая

  
   Через час. Гостиная.
  
   Конюхов. - (Нервно постукивая костяшками пальцев по краю стола.) Я крайне возмущен, товарищ Булкин! Посмотрев последний репортаж Ханумы Сидоровой, я, наконец, прозрел и понял, как жестоко был обманут вами! Вы, сударь, аферист! И я требую возвращения дарственной на эту дачу.
   Булкин. - Попрошу выбирать слова, Иван Архипович... Вы не у себя дома!
   Конюхов. - (Задохнувшись от возмущения.) Не у себя? Да как вы смеете? Вы изгнали честного человека из его дома...
   Булкин. - Честного? А как же быть с намерением прикончить с моей помощью свою собственную жену?!
   Конюхов. - Ложь! Чистейшая ложь! А если бы даже и так, то кто же вам поверит? Ведь и дураку понятно - человек не может быть ядовитым! Нонсенс!
   Булкин. - А почему же тогда этот же нонсенс не высветился большим восклицательным знаком в вашей круглой голове две недели тому назад? Это же надо было так возненавидеть Элеонору Юрьевну, чтобы решиться на такое...
   Конюхов. - Это все ваши инсинуации. Вы нахально втерлись в мое доверие, у доверия моей дорогой супруги...
   Булкин. - А как же Джессика?
   Конюхов. - Какая Джессика? Нет никакой Джессики! Кто такая Джессика?
   Булкин. - У-у-у... Знаете, Иван Архипович, мне вас немножко жаль... Впрочем, жалеть неудачников - совершенно бессмысленное занятие...
   Конюхов. - Прекратите оскорблять меня в моем же доме! И, вообще, где моя дорогая супруга? Куда вы ее спрятали, жулик?
   Булкин. - А мне Джессика не говорила о том, что вы скучали за супругой!
   Конюхов. - Конечно, не говорила! Не может же плод вашего воображения еще и говорить! (Удовлетворенно смеется.)
   Булкин. - Джессика!!! Можно вас на минуточку?!
   Конюхов. - (Смеясь еще громче.) Да ладно вам, фигляр! (Заходит Джессика. Конюхов, резко прервав смех, отмахивается руками, затем кулем валится в кресло.) Ма-м-м-ма-а... (Щиплет себя за нос.) Джес-с-с... (Срывается на свист.)
   Джессика. - Ку-ку, котик! ... Где же это вы так замечательно научились свистеть? Прошу меня извинить, Иван Архипович, но я чисто случайно все слышала... А посему у меня вопрос: меня нет или я все же есть? И оставьте в покое свой нос! Виноват не нос, а то, что находится под париком!
   Конюхов. - (Глуповато смеется.) К-к-к-какой парик, зайчик? При постороннем товарище... Булкине... (Немного придя в себя.) Он тебя нашел? Этот грязный мошенник!
   Булкин. - (Поднявшись в кресле.) Благодарите Бога, что я не трогаю убогих...
   Джессика. - Индустрий Ликбезович меня не искал, это я его нашла... в тот же день... после интервью.
   Конюхов. - (Начиная наконец понимать ситуацию.) После того, как я у него... Но ты же сама... (Шум подъехавшего автомобиля.)
   Джессика. - Совершенно верно. И не только тебя одного! (Заходит разгоряченный Делягин. Увидев Джессику, замирает на полушаге.) Заходите, Шота Абрамович! Надеюсь, вы не станете материться при своей маленькой мышке? (Конюхов ошалело водит глазами и пытается встать.)
   Конюхов. - Чья мышка?!
   Делягин. - (Показывает пальцем на Конюхова.) Это кто? И почему ты здесь?
   Булкин. - Вам лучше присесть...
   Делягин. - А тебе помолчать! (К Джессике.) Я все же рассчитываю на твое объяснение! Что у тебя общего с этим бандитом?
   Джессика. - Виды на будущее! И вам действительно стоит присесть, поскольку сообщение, которое я намереваюсь сделать в ... (Смотрит на часы.) в ближайшие десять минут, для некоторых будет сногсшибательным...
   Конюхов. - (К Джессике.) Джессика! Черт побери! Что все-таки здесь происходит? Булкин, я требую объяснений! И срочно!
   Булкин. - Ха! Он требует! Не зли меня, гнусный убийца!
   Делягин. - (Непроизвольно отшатнувшись от Конюхова.) О! Ужас!
   Булкин. - Не ужасней вашего! Такой же, женоубийца, как и вы! Братья по духу! (Слышно шум подъехавшего автомобиля.) О! Наверное, третий духовный брат примчался... Боюсь, Джессика, вы сделали ошибку, не подготовив заранее письменные ответы на предполагаемые вопросы этих малопочтенных господ, забывших о том, что основным признаком, отличающим человека от животного, есть моральное начало. (В гостиную заходит Маляев, при виде Джессики в компании мужчин, разворачивается на сто восемьдесят градусов.)
   Джессика. - Стоять! Кругом а-а-арш! Здравствуйте, Герасим Рафаилович! А вас что привело в этот райский уголок?
   Конюхов. - Да у них тут целая банда!
   Булкин. - В самую точку, Иван Архипович! С одной поправочкой, правда. Не у них, а у вас, Герасим Рафаилович! Я слышал, вы заказали вашей несравненной Клавдии Степановне простой сосновый гроб. Что так? С деньжатами туго? Вы же за ворованную квартиру, небось, приличную сумму выручили. А? Джессика, вы уж здесь займите гостей дорогих, а я пойду. Дамы заждались. (К мужчинам.) И не баловаться мне здесь! (Насвистывая "Макарену", выходит.)
   Джессика. - Ну, что, теоретики секса, классный у нас симпозиум получился? Как это у Пугачевой: никто и не ожидал?!
   Делягин. - Как ты могла!? Ты разбила мое сердце!
   Джессика. - Чтобы что-то разбить, нужно, как минимум, его иметь это что-то...
   Конюхов. - Нет, не могу поверить! Ты так нежная, ласковая...
   Джессика. - Я старалась быть ровной со всеми... Надеюсь, жалоб на предмет недовложения нежности в наши отношения не будет? Нет? Тогда перейдем к главному вопросу нашей конференции, но для начала примите вот это. (Дает каждому по таблетке.)
   Маляев. - Цианистый калий?
   Джессика. - Еще чего? Хитрец! Самое интересное еще впереди! А это валидол... так, на всякий случай...
   Делягин. - После этого всего мне уже ничего не страшно!
   Джессика. - Как знать, Шота Абрамович, как знать. На вашем месте я бы таблетку все же под язык положила, мало ли чего. И так, я начинаю! Мама! Входи! (В гостиную заходит Маслова. Мужчины в недоумении переглядываются.)
   Маслова. - (Весело разглядывая мужчин.) Да-а-а... Что делает время и высокое положение с людьми! Ужас! ... Эти животы, эти бульдожьи щеки...
   Конюхов. - Мадам, я не думаю, что мы когда-либо встречались!
   Маслова. - Шалишь, Ваня... Ты был неотразим в постели двадцать лет тому назад!
   Делягин. - Господа потерпевшие! Они же здесь все сговорились! Мафия!
   Джессика. - Вот, вот, а я, по всей видимости - главарь шайки?
   Маслова. - Значит так, орлы мои сухопутные, я - мать этой симпатичной особы. Это раз. Симпатичная особа работала в тылу врага по моему личному приказу. Это два.
   Делягин. - Ну, я же говорил! Пора вызывать милицию!
   Джессика. - Вряд ли, Шота Абрамович, уже через минуту вам захочется звонить...
   Маляев. - (Забросив в рот таблетку.) Пытать будете? Меня нельзя пытать! У меня в критические моменты случается недержание всего... Джессика, я любил тебя как дочь!
   Маслова. - Как раз об это я и хочу с вами поговорить! И не надо меня перебивать, Шота! Наконец, третье. Вспомните-ка, мальчики, год одна тысяча девятьсот семьдесят шестой, Анапа, санаторий "Первомайский" и меня, соблазнительную горничную Танечку Маслову, на которой вы все трое, на протяжении месяца поочередно хотели жениться. Во всяком случае, в постели это звучало довольно убедительно. Особенно убедительно врал Шота, щекоча своими роскошными усами мою невинную грудь. По истечению десятидневной курсовки он первым, тайными тропами, позорно удрал от возлюбленной! Я была безутешна до самого обеда! В обед мне сделал предложение вновь прибывший Герасим. Он тоже умел красиво врать, тоже щекотал мою невинную доверчивую грудь, но, в отличие от выдававшего себя за грузина Шоты, ел и пил за мой счет. Десять дней пролетели как одно мгновенье! И вот Герасим, это толстозадое Муму, также растаяло в предутреннем тумане! И я подумала о суициде... но только в первый миг, поскольку Ваня, кометой ворвавшийся в мою почти законченную жизнь, оказался намного лучше газовой камфорки, над которой я хотела провести последние минуты своей печальной жизни... Но курсовка закончилась и у Конюхова... И моя поруганная грудь на долгие годы стала невостребованной.
   Делягин. - Ой, ой, ой! Я сейчас заплачу! Нашли о чем вспоминать! На то он и курорт, чтобы на нем заводить романы!
   Маляев. - И ничего такого я за ваш счет не ел и не пил! А если и пил, то я могу вам ваши убытки возместить! С индексацией!
   Конюхов. - Я так понимаю, вы, Татьяна, решили нам отомстить... Должен признать, у вас все получилось. Но стоило ли впутывать в свои планы это невинное дитя?
   Делягин. - Это невинное дитя почти целый год водило меня за нос как последнего болвана! Стоп, господа! Мадам, говоря своей невостребованной долгие годы груди вы что имели в виду? Не хотите ли вы сказать, что я, то есть мы, являемся как бы отцами... Джессики?
   Маслова. - В самую точку, Шота! Не знаю кто, но один из вас папа... А, может, и все трое...
   Джессика. - (Насмешливо.) Так-то, папочки! Ссылаясь в свое время на свою невинность, я оградила вас от одного из самых страшных грехов...
   Конюхов. - Вы, госпожа Маслова, говорите странные вещи! Вы были молоды, морально неустойчивы и...
   Маслова. - За "морально неустойчивую" сейчас в глаз заработаешь и вмиг Кутузовым станешь! Это, во-первых, а во-вторых, если бы был тот, четвертый, на которого ты тут пытаешься все свалить, так на черта бы вы мне, три старых болвана, были нужны? Делать мне больше нечего при моем положении и моей должности, как только за вами по миру гоняться!
   Джессика. - Мама, если вы не в курсе, замминистра культуры в новом правительстве, папочки...
   Делягин. - Так что вы, госпожа замминистра, конкретно предлагаете? Усыновить Джессику? Пардон, удочерить? Я, конечно, могу, но откуда я знаю...
   Конюхов. - Совершенно справедливо! Мы не уверены! Согласен, прецедент был...
   Маляев. - Как бы де-факто...
   Маслова. - Смотри, дочь, каких мерзавцев твоя мать пригрела в свое время на своей невинной груди! Не понимаю, как они будут дальше жить после всего этого?
   Конюхов. - Как, как? Очень просто! Каждый из нас имеет жену...
   Джессика. - Боюсь, что у вас их уже нет, папульки...
   Делягин. - Не смеши, деточка! У нас есть жены!
   Маляев. - Это как дважды два четыре!
   Джессика. - Индустрий Ликбезович, ваш выход! (В гостиную заходит Булкин в сопровождении Конюховой, Делягиной и Маляевой. Все одеты в восточные одежды, у дам лица до половины прикрыты легкой вуалью, на голове у Булкина что-то наподобие чалмы. Делягин, Конюхов и Маляев, словно по команде, встают. Немая сцена.)
   Конюхов. - (Пытается пошутить.) На маскарад собрались? Элеонора, как это понимать?
   Маляев. - Да, Клавдия, мне также не понятен этот фокус с переодеванием...
   Булкин. - В моей семье женщинам не позволяется разговаривать с посторонними мужчинами!
   Делягин. - Ты, Индустрий, в своем уме? Какая семья? Какие жены? Шут гороховый!
   Булкин. - Прошу в моем доме вести себя прилично!
   Конюхов. - В его доме?! Нет, вы ли слышали что-либо подобное? А ты чего молчишь, Элеонора?
   Булкин. - (Делает знак Конюховой.) Ответь ему...
   Конюхова. - Мы, Иван Архипович, решили создать семью... восточного типа... и Индусик теперь наш муж... Понял, старый развратник!?
   Делягин. - Ха! Они решили! Вот до чего привела страну чертова демократия! Родная жена в разнос пошла! Шведской любви захотелось?!
   Делягина. - После того, что было, это как раз то, что нам нужно! Теоретик секса!
   Булкин. - (К Делягиной.) Не кипятись, родная... (К мужчинам.) Так, мужики! С вещичками на выход! Конгресс завершен. В дальнейшем по всем интересующим вас вопросам можете обращаться к моему адвокату, который уже приступил к подготовке бракоразводных процессов.
   Делягин. - Так, мне все понятно. Здесь заговор. Господа потерпевшие, мы должны сплотиться и противостоять натиску провокаторов. Нелли Борисовна! Сейчас же переоденься! Ты не можешь в таком виде ехать домой! Я же, в свою очередь, попытаюсь тебя понять и простить! Я великодушен!
   Делягина. - (К Булкину, умоляющее.) Можно, я скажу? (Булкин нехотя кивает.) Слушай меня внимательно, Шота. Мы действительно решили создать большую шведскую семью...
   Делягин. - Чушь собачья! Ты забыла, в какой стране мы живем? У нас запрещено многоженство!
   Делягина. - Дай сказать. Я тебя не перебивала. После развода мы всей семьей выезжаем на некоторое время в одну из восточных стран, где и оформим наши отношения официально. Я понятно изложила? Вам же, дорогие мои мальчики, настойчиво рекомендую перестать выпендриваться и отдаться на милость судьбы. В данном случае - на милость очаровательной Татьяны Васильевны и Джессики. Для вас, ребята, после всего, что вы понавыделывали в жизни, это не самый худший вариант... А сейчас нам пора... У нас время отдыха... Пока, папаши! (Все четверо выходят.)
   Маслова. - Вопросы будут? Вопросов нет. Тогда вперед! Делягин, для начала мы поживем на твоей даче. Джессика говорит, что там у тебя места на всех хватит! Не знаю, что будет делать Булкин с тремя женами, но что буду делать с тремя мужчинами я, я продумала до мелочей! И выше головы, вам в одночасье такое счастье привалило - жена полуминистр и дочь - писаная красавица! Могли ли вы мечтать когда-то о подобном?!
  
   Занавес.
   Конец второго действия.
  
   02.09.1996г. - 24.09.1996г.
   г. Брест
   1
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"