Когда твоя жизнь предопределена, жить становиться немного проще, однако есть одно очень важное условие - это смирение. Без смирения не возможно принять уготованную тебе судьбу, отсутствие смирения, обрекает тебя на вечные муки твоего мира и постоянные крики внутреннего голоса. Свой путь я принял покорно, так словно это обычный выбор, как будто я выбирал, что перекусить на завтрак. И я никогда не сожалел о выбранном пути, я принял свою судьбу покорно и дело было не в том, что по мужской линии в моем роду все были военными офицерами, дело скорее было в атмосфере в которой я рос. Поэтому, после школы, я поступил в военное училище и с отличием его закончил. Мне нравилось быть офицером, мне нравилась форма, мне нравилось тому, чему меня учили, мне нравился образ жизни и мыслей. Я старался быть образцовым офицером, знаете, такой старой закалки, человеком для которого, офицерская честь и выправка не просто слово, а основополагающий принцип. И мне казалось, у меня не плохо это получалось. По крайней мере, меня уважали солдаты, меня уважали офицеры и ставили в пример другим.
Большую часть времени, я проводил на учениях, штабная жизнь сводила меня с ума. Мне было тяжело работать с бумагами, заниматься монотонной работой, к моему счастью руководство это понимало и постоянно отправляло меня в разные уголки не только страны но и мира, для военных учений, различных военных демонстраций. Я был своего рода человеком действий, активность вот, что мне давало спокойствия. Сказать по правде, я и не задумывался об уходе из армии, всегда я думал, что это мое место.
Ровно через месяц, после того как мне стукнуло двадцать шесть в Камбодже началась война. Когда дело касается власти, в расход идёт все, что встаёт на пути. Итогом этой войны стало установление диктатуры фанатика по прозвищу "Кровавый Мо", жестокий человек, для него жизнь народа ничто по сравнению с жаждой власти, к концу правления, он настолько загнобил свой народ, что население Камбоджи в результате репрессий сократилось в три раза. Но "Кровавый Мо" был взорван таким же фанатиком, как и он, спустя всего четыре месяца, не долго правил мёртвыми душами кровавый тиран. После ожидаемо началась борьба за власть, итог предсказуемый - гражданская война. Пожалуй - это худшее, что может произойти со страной. И все это за один год. Когда казалось бы, все вот-вот закончиться, международная всемирная организация решила, что пора наконец-то вмешаться, уж сильно много народу полегло в этой стране, а ещё больше просто испарились, исчезли бесследно в этом бренном мире. Цель вроде проста и благородна прекратить кровопролитие, но ведь это политика здесь простое имеет сложный и потаенный смысл.
Была создана специальная армия миротворцев, состояла она из пятнадцати стран. Меня отправили вместе с моими гренадерами в качестве устрашения. Гренадеры - это особый род войск в армии, в последнее время, все чаще их стали называть камикадзе, по причине того, что именно гренадеры идут первые в бой под залпы артиллерии, они пробивают путь для остальных, а при обороне именно гренадеры первыми принимают бой. Я до сих пор не могу понять, почему же я выбрал именно гренадеров, наверное из-за их репутации, в глубине души я всегда хотел прославиться, подтвердить престижность нашего рода. Полагаю, что стыдится тут не чему, обычное желание каждого человека, оставить своё имя в истории и где как не в гренадерах это исполнять.
По плану мы должны были своим присутствием склонить противоборствующие группы к успешным переговорном, однако на деле воевали за третью сторону, как оказалось, для мирового сообщества эта группа была более выгодна, политика - пояснения не требуются. Офицер не думает об этом, пока все идёт хорошо. Снова война, и снова люди гибли из-за мании власти определённой группы людей, уж сколько лет твердили миру, а человеку все нипочем.
Для международных легионеров война складывалась весьма удачно, на то было несколько причин. Во-первых: остальные группы воевали и с нами, и между собой, была война всех против всех. Во-вторых: мы имели куда более современное оружие, по сравнению с противником. В-третьих: наши солдаты настоящие профессионалы своего дела. Однако быстрой победы не получилось, война приобрела затяжной характер. Население нас не особо поддерживало, лишь южная часть вместе со столицей Пномпень были лояльны к нам. Однако постепенно ситуация стала меняться, сначала сплотился народ, затем и оружие, и умение воевать появилось у противника. Война стала идейной, за идею человек готов отдать сою жизнь, мы же были здесь потому что нам приказали. Вот что в первую очередь понять, идея куда более сильнее приказа, она глубже и основательнее.
Нам приходилось совсем тяжко, ко всему прочему ещё и наше руководство оказалось крайне бездарным. Мы получили весьма сильные поражения по вине наших генералов, они были бездарными, получившие свои звания ни за что, они не знали ничего о том как нужно вести войну, все что они умели делать - это разводить бюрократию с коррупцией и отдавать нелепые приказы.
В результате полной не дееспособности генералов, мои друзья гибли один за другим, каждый день. Сегодня вечером ты выпиваешь с другом по бутылочки хорошего холодного пива, а уже утром он погибал от того, что наша атака или оборона была не согласованной, или были ошибки в разведданных. Так прошёл год. Война была затяжной, к сожалению мы не могли использовать некоторые виды оружия, используя их мы бы могли изменить ход войны, но международное право и декларация на основе которой мы здесь находились, запрещала нам. Втихую мы конечно пользовались им, один раз, когда нас сильно прижали в одной деревушки, мы три раза пользовались напалмом и кассетными снарядами. Это очень жестоко, но когда ты в бою, жизнь становиться примитивной, работает только пара инстинктов, или ты, или тебя, все просто и доходчиво. Общественность тоже была против всей операции, что же касалась нас, что может поделать солдат получивший приказ? Его задача идти вперёд, а не спрашивать. Разумеется мы обдумывали все происходящее, но крайне редко обсуждали. Армия не лучшее место для обсуждения подобных идей, чем больше рассуждаешь, тем хуже идёшь в бой, но рано или поздно у всех наступает момент прозрения, и тут все зависит от тебя, или мучатся и идти вперёд, или принять и со спокойными мыслями воевать.
Мир затаив дыхание наблюдал. Машина работала на более приятное для нас освещение событий, но увы, если в начале все в нашу миссию поверили, но вот, когда масштаб меняется истину уже трудно скрыть. Хотя, я бы разделил мир на несколько категорий, это сочувствующие - люди, которые переживают, но ничего не делают. Активисты - люди, что хотят на митинги или другими способами пытаются прекратить войны. Поддерживающие - люди что одобряют наши действия, по разным причинам, кто-то поверил в миссию, кто-то просто не до конца понимает что происходит, много причин. Фанатики - люди с больным мышлением, жертвы пропаганды, такие сами готовы линчевать любого на кого укажут. И те кому безразлична судьба других, такие кстати составляют большинство по моему мнению.
Мои гренадеры базировались в одном мелком городке, на юге Камбоджи, городок не имел ни какого стратегического значения, однако камбоджийцы окрылённые своими первыми победами решили смять и нас. Они в три раза превосходили по численности, они двенадцать раз шли в атаку - это только полдня. Знаете, сказать по правде, в тот момент, когда гибли мои солдаты, я проклинал все, что можно. Эти люди доверили мне свои жизни, а я их предал, беспощадно и жестоко. По всюду гильзы и воронки от миномётов. Мы не успевали оказывать раненым помощь, на это просто не было времени, как только мы отбили одну атаку, шла тут же другая. Были буквально лужи крови, такого я ещё не видел в свой жизни. Помимо нас здесь базировалось два полка десантников и один полк морской пехоты. К концу дня один полк десантников и полк морской пехоты стали лишь формальностью на куске бумаге, в жизни они остались лишь историей. Как легко и быстро человек становиться лишь историей, и только от него зависит какой. Потери были катастрофические, помощь опаздывала, авиации не было, казалось вот наша смерть, казалось я её уже вижу, вот она, улыбается и тянет мне свою руку. Ночь была самая долгая, была самая сильная атака, удар пришёлся именно на нас, но благодаря помощи десантников мы выстояли, противник отступил и на утро подошла резервная армия. Оказалось, что генералы не смогли оперативно согласовать план, вот такая простая и вполне удивительная формулировка прозвучала для нас.
После последней атаки меня немного контузило, поэтому я был отправлен в госпиталь, в столицу Камбоджи, на целых два месяца. По прибытию в столицу, в глаза сразу же бросалась жизнь людей, они жили так, слово и нет ни какой войны, словно все, что происходит - это не в их стране. На улицах была обычная житейская суета, люди бегали как маленькие муравьи, кто-куда, единственное, что выбивалось из привычного мира, это наличие военных. Признаться честно я испытал смешанные чувства от увиденного, с одной стороны - это хорошо, люди способны жить привычной жизнь во время войны и не падать духом, но с другой стороны, в лицах людей было безразличие, словно им все равно что гибнет огромное количество их соотечественников, к тому же на минуточку в их стране идёт гражданская война. И эта мысль слегка удручала меня, ведь мы воюем за них, ведь гражданская война не закончиться, она не пройдёт сама по себе, как простуда, эту проблему нужно решать. Хотя, быть может - это обычный менталитет этих людей, и быть может, я просто их не понимаю. Но я каждый раз удивлялся и печалился, кода видел в их глазах безразличие. Но проведя в госпитале всего пару дней я понял, что причина кроется в информации, что доносится до людей. Люди просто не знали всей полноты происходящего, информацию сильно фильтровали и не допускали утечки. Люди просто жили в наведении, они просто не знали насколько все ужасно. Им говорят, что идёт обычная операция против террористов. Вот так легко, твои же сограждане становятся террористами и предателями. Беспощадная государственная информационная машина работала на полную мощь, кстати говоря и здесь были международные специалист, местная власть бы не справилась с этим заданием. Но да ладно, меня это как-то не волновало, с момента последнего боя я находился в весьма странном состоянии. Я был словно отрешён от этого мира, словно все, что происходило в этом мире, было не со мной. Порой мне казалось, что все в тумане. Проведя все необходимые исследования, доктора пришли к выводу, что у меня лёгкая контузия, но все жизненные показатели были в полной норме. Мой лечащий врач посоветовал мне обратиться к психологу, что я и сделал. К сожалению, психолог был весьма некомпетентным, все, что он сделал - это выписал мне антидепрессанты, от которых у меня началась бессонница. Порой перед глазами появлялись яркие белые вспышки, я дезориентировался, я не мог сразу понять где нахожусь. Я снова обратился к военному психиатру, он снова выписал мне таблетки и сказал, что все пройде к концу недели, что это из-за контузии. Но не прошло, две недели были, как в аду. Я не спал, у меня пропал аппетит, вспышки становились все чаще и чаще, добавилось беспричинное чувство страха. Я сходил с сума, мне ничего не помогало. Я был на грани безумия или самоубийства. Как стыдно понимать, что я прошёл тяжелейшие мясорубки и остался жив, а тут, я готов на самоубийство. Командование глядя на мои документы решило отправить меня снова в расположение моих гренадеров, но мой лечащий врач прекрасно понимал, что я не в состоянии воевать и тем более командывать, пожалуй, он был единственным человеком, который переживал за меня. Он сделал все, чтобы мне дали ещё три месяца на лечение. Но беда в том, что мне требовался доктор для души, а он лишь мог вылечить моё тело, он был беспомощен и это его тоже заставляло впадать в депрессию.
Прошёл месяц, у меня появилась устойчивая тахикардия и приступы удушья. Было ощущение, что мой организм просто не хочет жить, как будто он сделал все в этой жизни и пора уходить в другой мир. Но признаться честно, то ли от бессилия, то ли от недуга, но я особо и не сопротивлялся. Словно я уже принял свою участь.
Война шла без особых успехов, но и без громких поражений. Я жил в госпитале. Доктор мне постоянно твердил, чтобы я чаще гулял, но мне как-то не хотелось, в госпитале было все необходимое, даже был маленький сад, где росли чудесные цветы. Прогулка по душному городу, казалась мне не интересным занятием.
Однажды сидя в саду, ко мне подсел молодой хирург, я его уже здесь несколько раз видел, но мы как-то не горели желанием беседовать, а в этот раз было все по другому. Мы разговорились, молодой хирург был англичанин, он приехал сюда зарабатывать на дом в Австралии, на берегу моря. Оказалось, он терпеть не может английскую погоду, на что я ему сказал, что он ещё не бывал в Сибири зимой. Парень был весьма неплохим собеседником, он сказал, что раз я люблю сидеть и созерцать, то мне непременно нужно побывать в одном месте. Место это расположено буквально в пару кварталов от нашего госпиталя, и что мне там очень даже понравиться. Что ж интриговать парнишка умеет, после обеда я отправился на поиски этого места, но каково было моё удивление, когда это место оказалось буддийским храмом, а во дворе этого храма был сад с маленьким водоёмом. Сказать по правде, после удивления последовало разочарование, но из вежливости к монахам я не ушёл сразу, я сел на газон напротив крошечного водоёма и просто смотрел на воду. Несмотря на то, что я был в военной форме, и у меня явные европейские черты лица, монахи не обращали на меня никакого внимания, но те малочисленные взгляды, что я замечал, говорили об удивлении, офицера здесь уж точно не ждали, я же сидел на газоне и смотрел на воду, я уже перестал понимать себя и свой мозг. Спустя минут пять ко мне подошёл буддийский монах, он был молод, по крайне мере, на вид ему было года двадцать два, может чуть больше, может чуть меньше. Он протянул мне бамбуковый стакан с водой и маленькую миску с рисом, улыбнулся мне и одобрительно кивнул. Я был в растерянности, ведь я вовсе не ожидал такого. Я взял стакан и миску, поблагодарил монаха, он же в свою очередь снова улыбнулся мне, после он ушёл. В душе сразу столько чувств, для меня это было очень трогательно, я никогда не видел такой вежливости и гостеприимства. Последние пару лет я вижу только войну, не воспитанность, порочность, в общем, все самое плохое что есть в мире и человеке. Учитывая к тому же, что буддийские монахи не раз высказывались о лживых намерениях международной организации. Спустя минуту, этот же монах вернулся ко мне, у него было столько же риса в миске и такой же бамбуковый стакан, он протянул мне палочки и мы вместе стали кушать. Мы ели молча, не спеша, так словно мы находились вне времени. Мы ели скромный рис и запивали обычной водой, при этом смотрели на воду, дул лёгкий ветер и на воде появлялись крошечные волны.И сказать честно, мне было так вкусно, казалось я ни ел ничего вкуснее за долгие годы. Мой разум был чист, мои мысли приобрели ясность. Было ощущение, что душа не чувствовала на себе оков. Это удивительно, казалось бы я ничего особенного и не делал, ничего особенного и мне не сделали. Проявили человеческую вежливость, я ел обычную пищу, но в то же время я ощущал долгожданный покой.
После того, как мы поели, монах взял у меня стакан и миску, снова улыбнулся мне и удалился. Через минут он снова вернулся, сел рядом и мы вместе просто так просидели до самого вечера. Мы просто молча смотрели на воду. Когда начало темнеть я встал, поклонился, искренни от всей души улыбнулся ему и ушёл. Этой ночью я спал хорошо, сон был долгим, мне снилось море, мне снился пляж и лёгкий бриз.
На следующее утро, я снова отправился в сад, в госпитале, на лавочке уже сидел молодой хирург. Увидев меня он заулыбался, я спросил:
- Ты специально умолчал, о том, что это буддийский храм?
- Да, тогда бы ты не пошёл. Понравилось?
- На удивление, да.
- Я же говорил. Я всегда туда хожу перед операцией, мне это помогает.
Мы поболтали немного. Я спросил, можно ли им принести фруктов. На что он ответил, что это хорошая идея и монахам понравиться мой подарок. Пообедав я пошёл на рынок и купил два пакета фруктов, после сразу же направился в храм.
Увидев меня монах заулыбался, я поклонился ему и протянул пакеты, он кивнул и взял подарок. Я снова сел на тоже место, я закрыл глаза и старался ни о чем не думать, я просто считал свое дыхание. Раз.... Два.... Три.... Нет ничего кроме дыхания, нет ничего кроме чисел. Нет чего кроме этого ветра, воды, нет даже меня. Только раз..... Только два...
Так я просидел почти час, я уже собрался уходить, как ко мне подошёл знакомый мне монах. В руках у него была снова миска с рисом и бамбуковый стакан с водой. Он, как и прежде с улыбкой отдал мне угощение, я с удовольствием принял, к тому моменту признаться честно, я проголодался. После он ушёл и через минуту вернулся со своей порцией. Мы снова молча ели, снова смотрели на воду. Пообедав монах забрал грязную посуду, унёс её, а затем снова вернулся, но на этот раз с двумя яблоками, одно он отдал мне, другое оставил себе. Мы не разговаривали, но было ощущение, что наша общение на другом, более высоком уровне, словно мы общались от сердца к сердцу и это удивительно, мне человеку с европейским мышлением трудно понять подобное. Я словно отдыхал душой. Мне было очень комфортно. Так прошло три месяца, я каждый день после обеда ходил в монастырь, иногда я им что-то покупал в подарок. Мы каждый день вместе с монахом ели рис и запивали его обычной водой, затем просто сидели. Монах медитировал, я пытался это делать. При этом мы ни разу не говорили, но не было ощущения, что это не нормально, скорее это выглядело вполне обычным делом, словно так и должно быть. Может быть истинное общение - это когда тебе настолько комфортно, что даже не нужны слова?
Я шёл на поправку, тахикардия прошла, сон улучшился, прошли вспышки, удушья и беспричинный страх. Мой доктор удивлялся и радовался. Что же до меня, то я не впадал в эйфорию, благодаря простому нахождению в буддийском монастыре я обрёл истинный покой, пожалуй для меня это самое ценное в жизни, когда спокойна моя душа. Многое я осознал о своей жизни, о том мире что меня окружает и я был безмерно рад этому, трудно передать это ощущение, его нужно прочувствовать, наверное ближе всего, как мне кажется, есть одно выражение, я его уже упоминал: когда твоя душа и твое тело не чувствует на себе никаких оков.
Признаться честно я не хотел возвращаться на войну, как солдат я сломался, я перестал понимать цель этой войны, моё нахождение здесь бессмысленно. Война вообще бессмысленна, смысл есть только для тех кто её развязывает. Я просто хотел домой.
Я подал в отставку и через два дня должен был вылететь в родную страну. Я хотел в последний раз отправиться в буддийский сад, но к подходу в храм, дорогу мне заблокировала толпа собравшееся на перекрёстке, протиснувшись в первые ряды, я увидел того самого монаха, что всегда приносил мне еду, с которым мы вместе сидели возле маленького водоёма, который так сильно повлиял на меня. Он сидел в позе лотоса в центре перекрёстка, рядом стояла канистра с бензином, в руках у него были спички, его одеяние было полностью пропитано горючим. Заметив меня он улыбнулся мне, я был в растерянности, я не знал что делать, я не знал зачем он это делает. Мысли сбились в кучу, а ноги стали каменными. Полицейские пытались отодвинуть толпу от монаха. Монах закрыл глаза и чиркнул спичкой, в тот самый момент я закрыл глаза. Я прислушался к своему дыханию, только раз.... Только два.... Открыв глаза я увидел, как монах полыхает. Он не шевелился и ничего не кричал, настолько сильно контролировал себя, он продолжал сидеть в позе лотоса. Монахи что были поблизости упали на землю и начали молиться. Я сел на колени, поклонился ему, а затем встал и ушёл. В тот самый момент снимки горящего монаха разошлись по всему миру, пропаганда рухнула, как булыжник в море, люди проснулись ото сна. Трагично говорить это, но только такой поступок смог раскрыть людям глаза, привлечь их внимание.
По прибытию домой, меня чествовали как героя, но мне было крайне безразлично на регалии и мнение толпы. Любовь толпы это не устойчивое явление, так зачем же за него цепляться? Я прошёл курсы педагога и устроился работать в школу учителем, там же встретил свою будущую жену. У меня родился сын, и признаться честно, я не хотел бы что бы он продолжал семейную традицию.