Мое   детство  было   окружено  теплом и  пониманием  родных.
Я  был  единственным  ребенком  в   семье   и   делал   все, чтобы  отец  и  мать
гордились  мной.    Хорошо  учился,  был  послушен, никогда    не   доставлял
неприятностей.     Занимался,  исключительно, интеллектуальными  играми,
от    чего    стало  садиться  зрение   и  пришлось  носить   очки.
           Жили  мы  хорошо,  все  было,  отказа  ни  в чем  не знал,  правда,  и   просил
немного,    родители  сами  давали   все,  что  нужно.
            В двенадцать  лет  пришла  беда.     Было  много  шума  и   разговоров.
Отец, впервые  с  того  времени,  что  я  его  знал,  напился.    Мать,  как   могла,
старалась  утешить  его.    Всю  ночь   в  гостиной  горел свет  и  шел сбивчивый  
разговор.
          -  Что  поделаешь, если люди  так  решили,  -   доносились сквозь  сон   слова
матери.
         -   Или  мы    все ослепли,  или  сошли  с  ума,  -   громко,  словно  не ощущая 
 этого,  говорил   отец,  -   Это  же   пещерный  век,  нарушение  всех   принципов
равноправия,   мы  потеряем  авторитет  в  мире,  который   когда-то   добровольно
взялись  защищать.    Что  теперь  будет?     Какое  будущее   ждет  нашего  сына?
Сколько  бед    успеет  натворить   это  чудовище,  доровавшееся  до  власти.
         Здоровье   отца  пошатнулось.   Исчезла  энергия  в  действиях  и   оптимизм
в  словах.    Мне  родители  ничего  не высказывали,  это  просто  ощущалось  в  
воздухе.    Дышать   стало  труднее.
         Четыре  года  спустя   в  семье  наступил  праздник.
       -   Спасибо,  судьбе,  пережили  беду,  -    ликовал  отец,  -   Теперь все  будет  
хорошо.
        К тому  времени  я  понимал,  о каком  чудовище  шла  речь.   Отец   с  радости
снова  напился,  но  в  этот  раз себе на   беду.   Инфаркт.
       Мы  с  мамой   остались  одни.    Ей  было  худо,  но  она држалась.   Дожддась
окончания  школы,  поступления  в  университет  и   первых  успехов   в   обучении
там.    Лишь  после  этого  тихо  угасла.
        Но  я  не  чувствовал  себя  одиноким,   целый  мир  был  открыт.   Я  
чувствовал,  как  мы  понимаем  и  защищаем  друг  друга.    Каждое   мгновение
света  и  каждое  человеческое  лицо   наполняло  жизнь  неведомым  смыслом.
Была  молодость,  друзья  и   девушки,    все  пропитано   верой  в  завтрашний  день.
       Но  чудовище  решило  вернуться,    и  многие  покорно   расступились  перед
ним.     Но   только  не   я.       Меня  не  обманешь.   За  преждевременный  уход
отца  и  матери,    ради  защиты   родного  мира   я  смогу  постоять.
       Как   оно  суетиться  и  вечно  соскакивает  с  перекрестия   прицела.   Вроде
замерло.   Палец  вдавил   спуск,  но  мгновением  раньше   голова  дернулась.
Его   закрыли, мешают.   Еще  спуск,  сще,   дайте  же  взглянуть.
      Лопнуло  стекло  очков,   брызг  фиолетовых  искр,  тьма.