Головнин Причем здесь ваши почки Сборник рассказов
Вячеслав Головнин
Причем здесь ваши почки?
Содержание:
«Больничные истории»
«Приворот»
«Тяжелый выбор»
«Хайлява»
«Мой выбор странен» - сборник хокку
Больничные истории
История первая. Причем здесь ваши почки?
В декабре 2013 года я угодил в больницу с гипертоническим кризом. Положили меня в палату 2-й городской больницы в соответствующее отделение. Здесь нужно сказать, что я в больнице до этого случая не лежал и больничной жизни совсем не знал. А потому мне было все интересно, что тут за порядки и как вообще лечение проходит.
Сразу скажу, что своего лечащего врача видел два раза. Первый раз она зашла в палату, села за стол и вызвала меня к себе, громко произнеся мою фамилию. Я встал к кровати и подошел к столу. Меня пригласили сесть за стул и попросили заполнить анкету. Точнее, бумагу заполняла врач, а от меня требовалось ответить на ряд вопросов. Когда я затруднялся ответить на какой-либо вопрос, врач его повторяла тоном выше. Если я продолжал тупить и не знал, как правильно ответить, она переходила буквально на крик.
Вообще-то я не привык, чтобы на меня повышали голос, но я сдержался и не нагрубил в ответ, и даже от замечаний в ее адрес воздержался, помня, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Пережил, хотя расценил такое поведение врача как неприкрытое хамство.
Врач закрывала свое лицо марлевой повязкой, но было видно, что она молодая женщина не старше 30 – 35 лет. Маленького роста, худенькая, короткие волосы убраны под медицинскую белую шапочку. Может именно этот факт, что никто не видит ее лица и позволял ей кричать на своих пациентов, годящихся по возрасту ей в отцы.
В тот раз мне измерили давление, врач что-то записала в бумажку и ушла. Я был в расстроенных чувствах и даже не поинтересовался результатами измерений. В конце концов, через несколько дней я про себя простил ей ее хамство. Думал, ну, мало ли что могло случилось в ее жизни, что вывело ее из равновесия и она просто сорвалась, не сдержалась.
Второй раз я увидел ее перед своей выпиской тут же, в своей палате. Она измерила мне давление и посчитала пульс, результаты записала в бумажку, сказав при этом, что в моем возрасте это хорошие результаты и что завтра, после завтрака она меня выписывает. После меня она вызвала одного из моих соседей по палате. Это был здоровенный татарин лет пятидесяти, высокий, широкоплечий, с хорошей подтянутой спортивной фигурой.
Палата была рассчитана на 7 человек, но вместе со мной в палате лежало пятеро. Я пробрался на свою кровать и хорошо видел всю сцену, которая вскоре произошла. Врач, закончив его осмотр, объявила ему, что она его тоже выписывает. Они одновременно встали из-за стола, и врач пошла на выход, а ее больной шел за ней. Когда она дошла до дверей палаты и уже взялась за ручку, он ее спросил:
- А скажите пожалуйста, что вы можете сказать о моих почках? Мне кажется, что они у меня не вполне здоровы.
Врач, стоявшая к нему вполоборота и одной рукой державшаяся за дверную ручку, резко развернулась, так что оказалась около него практически вплотную. Она задрала голову, чтобы видеть его лицо и совершенно неожиданно для всех обитателей палаты, заорала:
- Причем здесь ваши почки? Вас положили к нам с диагнозом …
Дальше последовали медицинские термины, и я ничего не понял, кроме одного. Нашего здоровяка положили в больницу не из-за почек. А то, из-за чего его положили, сейчас в норме. А в каком состоянии находятся его почки ее совершенно не интересует. Все это она прокричала своему пациенту прямо в лицо, добавив в конце:
- Поэтому, я вас ни одного дня больше здесь держать не могу. Вы и так вылежали свою норму – десять дней. Завтра с утра выписка. Всего хорошего.
С этими словами она вышла, хлопнув дверью. Этот большой крупный мужчина стоял как оплеванный, втянув голову в плечи и сгорбившись, словно он хотел стать как можно незаметнее. С его лица не сходило виноватое выражение, и он говорил вполголоса, обращаясь ко всем нам одновременно и никому в отдельности:
- Я просто спросил, я ничего не хотел, я просто хотел узнать. Черт меня за язык дернул.
Его сосед по койке, очевидно, более опытный, сказал ему:
- Да брось ты расстраиваться, Рустам. У них конвейер. Тебя положили с конкретным диагнозом. Привели соответствующий орган в порядок и все. Они полагают, что свою работу сделали. А что по соседству творится, их не волнует. Придешь домой, сходишь к участковому врачу и пожалуйся ей на почки. В следующий раз может быть сюда же попадешь с почками, будут тебе лечить почки. Вот так. Не больше одного органа за один раз. Помнишь, как раньше в СССР, в какой-нибудь очереди за очередным дефицитом: «Не больше одного килограмма в одни руки». Правда, в отличие от сегодняшнего времени, тогда лечили человека, а не только его органы. Поэтому и в больнице лежали по месяцу и больше.
А я, вспомнив, как совсем недавно сидел на первом этаже с направлением на кардиограмму перед дверью кардиолога и как она орала на всю очередь, что она никого больше сегодня принимать не будет и что она готова лично наплевать на наши направления, потому что ей за нас никто не платит, понял, что кричать на больных здесь норма поведения и обычное рядовое явление.
Больничные истории
История вторая. Фотограф
На второй или третий день своего лечения, в обед, в столовой я искал свободное место и в глубине комнаты у дальнего окна увидел столик с одним обедающим мужчиной средних лет. Я подошел и попросил разрешения присоединиться к нему. Он кивнул мне в ответ, и я выложил блюда с подноса на стол. Сходил за ложкой – вилок не было в принципе. Сел и приступил к трапезе. Сосед по столику уже заканчивал кушать. Он отодвинул грязную посуду в сторону и, поставив локти на стол, задумчиво допивал жиденький чаёк, смотря при этом в окно. Ничего интересного за окошком не было. Обычный городской пейзаж. Низкое зимнее солнце освещало стоявшую справа от нашей четырехэтажной больницы девятиэтажку республиканского кардиоцентра. С другой стороны, была видна широкая улица с деревянными домами, спускавшаяся с холма от трамвайной линии в нашу сторону. Больница наша стояла на склоне холма и на границе с районом, заселенным частными домами, в основном деревянными избами. На этот частный сектор и выходили окна всех палат и столовой нашего отделения.
Вдруг, мой сосед, допив чай начал говорить. Это стало неожиданностью для меня, и я не сразу включился в его рассказ. Есть у меня такая особенность. Когда я погружаюсь в свои мысли, то выпадаю из реальности. Особенность эта благоприобретенная мною с детства. А вы попробуйте сосредоточится на выполнении школьных домашних заданий, когда в квартире кричат дети, хлопают двери и на полную мощность орет телевизор. Да и позже, проживая в общежитии во время учебы в университете, это моя способность здорово меня выручала. Вот и сейчас, вынырнув из своих раздумий в реальность, я услышал:
- … она предпочла меня. Ей было неинтересно со своими сверстниками и интересно со мной. Она любила меня, я это видел и чувствовал сердцем. Я говорил ей, что я для нее старый, она смеялась в ответ. Прошел год, она перешла на второй курс, а наше чувство никуда не исчезло. Я понял, что это подарок судьбы и я не имею права отказываться от него. Мы поженились. Сейчас она на четвертом курсе и у нас годовалый ребенок. Сейчас бы только жить и радоваться жизни.
Мужчина смотрел на меня, глаза его были печальны. Неожиданно, ни слова не говоря, он встал, взял со стола посуду и ушел. Больше я с ним не встречался.
А мне вспомнился еще один случай, когда глубокой ночью позвонил один мой коллега по работе и начал плакаться в жилетку.
- Что они во мне находят? – думал я, но потом пришел к выводу, что людям без разницы, кому изливать свою печаль, лишь бы их выслушали.
У коллеги, который разбудил меня ночью просто болел зуб, и он не мог уснуть. Минут сорок он что-то мне говорил в трубку. Что именно, я, откровенно говоря не запомнил.
Но, в данном случае, я понял, что мужчина женился на студентке, возможно он работал в нашем университете, то-то его лицо показалось мне знакомым. Университет наш крупный, число преподавателей и сотрудников превышает тысячу человек, два десятка факультетов, со всеми не познакомишься. Случаи, когда преподаватели сочетались браком со своими студентами, время от времени случались. В чем трагизм его рассказа я тогда не понял. Позже я корил себя за невнимательность, за то, что часть его рассказа пропустил мимо ушей.
Вернувшись перед самым Новым годом на работу, я, чуть ли не в последний рабочий день старого года, пройдя через вахту увидел траурное убранство, в виде столика, стоящей на нем вазы с парой красных гвоздик и фотографии в черной рамке, с которой смотрел на меня мой недавний сосед по обеденному столику в больничной столовой. Ниже под фотографией был закреплен текст некролога. Прочтя его фамилию, я его вспомнил. Это был наш штатный университетский фотограф. У меня дома хранится семейная фотография его работы. Дочь, тогда еще подросток 12 лет, жена и я. И это фотография нам всем понравилась.
В этот же день я выяснил о нем, что мог. Оказалось, что он был безнадежно болен раком, женат на студентке и оставил ее с годовалым ребенком на руках.
Я только так и не понял, почему он тогда, в столовой, заговорил со мной. Узнал ли он меня или просто вылил свою боль на первого встречного, которым я и оказался. Этого я уже никогда не узнаю.
Больничные истории
История третья. Алексей
Соседа по палате, лежащего на соседней койке звали Алексей. Ему было 42 года и лечили его от какой-то болезни легких. Он был строительным рабочим в бригаде своего брата и болезнь эту прихватил через простуду.
Однажды, он рассказал, как его лечили. Сначала, когда он поступил в больницу, а было это месяца полтора тому назад, ему сделали рентгеновский снимок легких и прописали курс каких-то дешевых антибиотиков. После положенной порции уколов сделали повторный снимок и выяснили, что очаг воспаления никуда не исчез. Собрали консилиум, который постановил, что требуется более дорогое лекарство. Когда я появился в палате, Алексею проводили третий цикл уколов, на сей раз самых сильных и дорогих антибиотиков, на приобретение которых врачи отделения получили специальное разрешение вышестоящего начальства.
Все руки у Алексея были исколоты, живого места на них не было. По ночам его мучили сильные боли, и он стонал. Три укола в день. Рано утром, часов в шесть, сразу после подъема, перед сном – в десять вечера и днем после обеда. В последнее время он иглу из вены на верхней поверхности кисти не доставал. Забинтовывал ее. Перед уколом, медсестра снимала бинт, подсоединяла к игле шприц с лекарством и его вводили. Как я понял все уколы были чрезвычайно болезненные.
Когда он мне рассказал историю своего здешнего лечения, я его спросил:
- Ты не мог сразу предложить врачам деньги на покупку хорошего лекарства? Или у тебя с деньгами напряженно?
- Есть у меня деньги, и я им их предлагал. Но, у них какие-то свои соображения на этот счет. Вот и получилось то, что получилось.
Вскоре его отправили на третий рентгеновский снимок. Алексей пришел сумрачный и сказал, что ничего они сделать не могут. В последнюю пару недель у Алексея пропал аппетит, и он почти ничего не кушал. Если бы сейчас проводился кастинг на роль Кощея Бессмертного, то Алексей его, без сомнения, успешно прошел.
Как у нас бывает в России, когда от больного отступаются врачи, то его родственники обращаются за помощью к экстрасенсам. У меня на работе жена одного моего коллеги была целителем. Лечила она бесплатно и только узкий круг своих родных и знакомых. Когда Татьяна, так ее звали, начинала свою деятельность, то сначала работала, используя технику Пучко Людмилы Григорьевны, нашей известной целительницы, написавшей кучу книг. Однако, набравшись опыта, она разработала свою методику, в подробности которой я не вникал, да и желания такого не имел.
Вот к Татьяне я и обратился через ее мужа. От меня потребовали фотографию Алексея. Я рассказал ему о предпринятых мною шагах и спросил его разрешения обратиться за помощью к экстрасенсу. Алексей дал добро. Причем он воспринял эту помощь от меня с благодарностью и большой надеждой. Я сфотографировал Алексея своим смартфоном и переслал его портрет с помощью MMS.
Буквально на другой день у Алексея проснулся аппетит. Сначала он уничтожил все свои запасы пищи, затем перешел к моим. Я за неделю пребывания в больнице успел наесть небольшое пузо, благодаря жене, которая приносила еду каждый день. Теперь, я с чистой совестью скармливал все Алексею. А через три дня меня выписали. Когда я уходил из палаты, Алексей оставался в ней один и Новый год, скорее всего он встречал в одиночестве. Это, если не считать медперсонал. За то время, что он пролежал в больнице к нему стала регулярно захаживать одна медсестра из нашего отделения и, вроде бы, у них что-то начало налаживаться, тем более, что Алексей был холостой.
При расставании мы обменялись телефонами, и я честно пытался дозвониться до Алексея, примерно где-то через две недели, но не преуспел. Алексей рассказывал, что их бригада работала по всей территории России и даже СНГ. Где удастся заключить контракт, там и работали. Поэтому, я не очень удивился. Но, так как мне было интересно, помогла экстрасенша Алексею или нет, то я время от времени звонил. Однажды на мой звонок откликнулся мужской голос. Я радостно спросил:
- Алеша, это ты?
В ответ получил недоуменный и злой ответ:
- Какой нах, Алеша?
После этого я этот номер просто удалил из своих контактов и как закончилась эта история с его лечением не знаю и по сей день. А сам Алексей мне так ни разу и не позвонил.
Больничные истории
История четвертая. Как я курить бросил
В больницу я приехал на машине скорой помощи. Сначала меня повезли на томограф с подозрением на инсульт. Положили на стол и затем засунули в какую-то коробку. Сказали, чтобы я подбородок прижал к груди и не дышал, потом дышать разрешили, а про подбородок ничего не сказали. Мне было очень неудобно, что-то впивалось в шею, но я терпел. Потом томограф застучал, зафурычил, так что я сразу вспомнил фильм «Кин-дза-дза». Правда в той бочке, которая летала в фильме было просторнее и удобнее, нежели в той, в которой лежал я.
Наконец, все прекратилось и меня вытащили на свет и отвезли обратно в приемный покой. Через несколько минут подошла медсестра и улыбаясь сказала мне, что инсульта у меня нет.
Я обрадовался, и меня повезли во вторую городскую. Когда я вылез из машины и вздохнул свежего воздуха, у меня сильно закружилась голова. В приемном покое дежурный врач несколько раз мерял давление, разговаривал со мной, видимо ожидая, что давление у меня спадет до приемлемого, но его ожидания не оправдались. Давление не снижалось, и врач принял решение взять меня на стационарное лечение.
Сразу же положили под капельницу, прямо в приемном покое. Как я впоследствии понял, это было основным лечением. За 10 дней мне поставили 6 или 7 капельниц. Когда я покидал больницу, голова еще слегка кружилась. Перед Новым годом я еще прочитал лекцию для своего курса. Когда нужно было что-нибудь написать на доске, то я одной рукой держался за доску, а второй писал, как обычно, кусочком мела, стараясь особенно не задирать голову, потому что из-за этого головокружение усиливалось.
Каждый вечер мне на прикроватную тумбочку медсестра клала две таблетки. Что именно, мне не говорили. Таблетки были «голые», без упаковки. Ну, а я подумал, что вряд ли от них мне будет хуже и без сомнений и опаски глотал их. Лечиться, так лечиться.
За полторы недели такой неподвижной жизни и усиленной кормежки, которую мне ежедневно поставляла супруга, я хорошо поправился. Но, самое главное, я больше не хотел курить.
За неделю до больницы я, совершенно случайно, разговорился с охранником в нашем продуктовом магазине и тот рассказал, как он бросал курить. Ничего особенного. Просто однажды, он выкурил за вечер слишком много сигарет и на другой день смотреть на них не мог. Два или три дня он курить не хотел и за это время принял решение бросить курить. Ну, а дальше всё было как обычно, принял все положенные муки. Жаловался, что два года уже прошло, а нет-нет, да и возникает у него желание покурить. Особенно после выпивки.
У меня происходило все совершенно не так. Перед приездом скорой, я попытался покурить, но не смог, было противно. Пока я лежал в больнице, курить не хотел совершенно. Ну, думаю, ломка начнется, когда домой вернусь. День дома прошел, другой, третий. А меня на сигареты совершенно не тянет. Жена, видя такое дело, обрадовалась и тоже решила бросить курить. А мы с ней оба заядлыми курильщиками были с большим стажем. Ну, жизнь так сложилась. Как мы с ней курить стали, это вообще отдельная история и вряд ли я ее расскажу. Нет у меня желания ее ворошить.
Так вот, у жены ломка была, а у меня нет. Исчезла у меня потребность в табаке, как не бывало. Вы скажете такого быть не может и возможно будете правы. У меня вообще какой-то аномальный случай произошел. Была в моей жизни одна попытка бросить курить, еще в молодости, когда и стаж курильщика был небольшой. Попытка закончилась полным крахом. Не выдержал. В отличие от этого раза. Стал думать, в чем дело. Пришел к следующим выводам. Во-первых, организм мой капельницами здорово почистили от всякой дряни. Во-вторых, просто пришло время. У меня дед бросил курить в шестьдесят лет и прожил после этого еще десять лет. И я всегда знал, всю свою жизнь знал, что я, как и мой дед, брошу курить, когда наступит время. Вот оно и наступило. С тех пор прошло уже несколько лет, а курить меня с тех пор и не тянуло ни разу. Даже после рюмки курить не хотелось.
Когда я рассказывал эту историю своим друзьям и знакомым, мне не верили. А вот, скажите, зачем мне врать? Наоборот, я мог предстать перед всеми этаким героем, волевым человеком, преодолевшим жуткую ломку, которую не каждый может выдержать. Меня пытались другим в пример ставить, но как только я рассказывал, как мне удалось бросить курить, то тут же переставали. Не эталонным я оказался примером.
Так и осталось для меня великой загадкой, что же случилось со мной и почему столь пагубная привычка так легко выпустила меня из своих цепких лапок.
Приворот
- Сережа, нужно съездить в командировку. На месяц. В республику Керрек. Столица республики называется также Керрек, через два р. Ты едешь в составе команды из 6 человек под руководством Никитиной Алевтины Михайловны. Мы открываем там свой филиал. Она временно будет исполнять обязанности управляющей, пока не подберет себе замену.
- Господи, где хоть это?
- В школе географию нужно было учить, Сережа. Посмотришь в Яндексе. Где-то на Дальнем Востоке.
- Виктор Валерьевич, а как быть с текущей работой.
- Передашь Чистохвостову. Билеты уже заказаны, летите самолетом из Домодедово, послезавтра, рейс рано утром. Подробности узнаешь у Никитиной. Завтрашний день на сборы, на работу можешь не приходить. В качестве компенсации кроме командировочных я выписал тебе хорошую премию, цени. Деньги должны прийти завтра или послезавтра.
- Спасибо, Виктор Валерьевич, я пойду?
- До свидания, слушайся Никитину. Все задания будешь получать от нее.
Прошел месяц, командировка заканчивалась, все запланированное было выполнено. С Никитиной Сергею работать понравилось. Она выдавала ему задания и не занималась мелочной опекой, интересуясь лишь конечным результатом и сроками выполнения. Сергей считал, что такими качествами должен обладать любой руководитель. Не сковывать творческую инициативу своего работника, не стоять у него над душой и не дышать в затылок. Должен быть определенный уровень доверия. Тогда и отдача будет.
Уже в самом конце последнего рабочего дня у Сергея вдруг разболелся зуб.
- Как некстати, - подумал он, - где сейчас стоматолога искать. До дома точно не дотерплю. Вылетаем только завтра утром, прилетаем поздно вечером. В лучшем случае попадаю к врачу только послезавтра. Почти два дня мучиться, нафиг, нафиг. Он вернулся в комнату с бухгалтерами, в которой безвылазно просидел последнюю рабочую неделю, отлаживая на новейших компьютерах бухгалтерские заморочки. В комнате еще оставались несколько человек. Двое были уже на выходе, еще двое тоже собирались уходить.
- Татьяна Дмитриевна, - обратился он к одной из них, - у меня неожиданно зуб разболелся. Не подскажете, где прямо сейчас стоматолога можно найти. Быстро и не очень дорого.
Татьяна Дмитриевна сочувственно посмотрела на Сергея и сказала:
- У меня знакомая хорошая работает в автобусном парке медсестрой.
У них медпункт чуть ли не круглосуточно дежурит. Я сейчас позвоню, узнаю. Вы пока присаживайтесь, - обратилась она к Сергею.
Татьяна Дмитриевна достала свой смартфон, и, ожидая соединения, спросила Сергея:
- Простите, Сергей Евгеньевич, а скажите вашу фамилию, пожалуйста.
- Зверев.
- Настюша, это тетя Таня звонит. Ты на работе? Вот это хорошо. Да нет, со мной все в порядке. Ты не можешь посмотреть, ваш стоматолог сегодня дежурит или нет? Нашему работнику срочно нужно к зубному попасть. Он не местный, из Москвы, у нас в командировке. Устрой его к нему на прием, пожалуйста. Фамилия Зверев. Хорошо, жду.
Татьяна Дмитриевна закончила разговор, и сказала Сергею:
- Сейчас она все узнает и перезвонит.
Пока шел телефонный разговор, бухгалтерия опустела, и Сергей с Татьяной Дмитриевной остались одни. Татьяна Дмитриевна, женщина лет под пятьдесят, тоже уже собралась и оделась.
- Пойдемте на выход, - предложила она Сергею. – А там и Настя позвонит.
Пока Татьяна Дмитриевна закрывала комнату на замок, и они шли на выход из здания, она продолжала говорить:
- Я с ее матерью дружна. Глафирой ее зовут. Мы вместе с ней в одной деревне росли, потом обе в город учиться уехали, поступили на бухгалтерские курсы. Я замуж здесь вышла и в городе осталась, а она в деревню вернулась, там и мужа себе нашла. Дочь у нее, которая Настя, медицинский колледж окончила, и на работу в Керреке устроилась, живет в общежитии. Так-то у Глафиры еще одна дочь есть, Дарьей назвали, так та в этом году в университет поступила, тоже в общежитии живет. А я за ними тут присматриваю, по Глашиной просьбе.
Они дошли до выхода, где Татьяна Дмитриевна отдала ключ дежурному, и уже выходили из здания, когда раздался телефонный звонок. Татьяна Дмитриевна достала свой телефон и стала слушать.
- Спасибо, Настя, я все передам и объясню, большое спасибо, до свидания.
- Ну, вот, все складывается хорошо, - сказала Татьяна Дмитриевна, обращаясь уже к Сергею. - Стоматолог приходит к 6 часам вечера. Сейчас 16 часов. У вас 2 часа в запасе. Объясняю, как добираться.
- А вы скажите адрес, я вызову такси и меня привезут куда нужно.
- А вот адреса я не знаю. Знаю только, что это медпункт автобусного парка номер 2. Туда не каждый таксист довезет. Вы запишите, на всякий случай номер Настиного телефона. Если заблудитесь, обращайтесь прямо к ней, она вас сориентирует.
Сергей забил в свой телефон номер, который продиктовала ему Татьяна Дмитриевна, и задумался. С Татьяной Дмитриевной он попрощался, выслушав перед этим от нее подробный маршрут до медпункта.
Зуб ныл, простреливая время от времени острой болью, и Сергей решил зайти в аптеку, попросить какое-нибудь болеутоляющее средство. Аптеку Сергей видел, где-то недалеко от их офиса. Он вернулся в здание и спросил дежурного. Тот ему объяснил. Аптека оказалась в двух шагах. Сергей проглотил сразу две таблетки. На улице уже темнело, идти домой, в гостиницу не хотелось.
- Вдруг врач раньше придет, - подумал Сергей, и решил, - поеду-ка я, не откладывая, в этот автобусный парк. Пока доберусь, часа глядишь, как не бывало.
Так все и вышло. Когда Сергей отыскал, наконец, нужный ему медпункт, было уже около 5 часов вечера. Медпункт находился на втором этаже небольшого двухэтажного пристроя к основному зданию, расположенного перпендикулярно ему. Коридор, метров 10, из которого по обе его стороны находились двери, ведущие в кабинеты. С одной стороны коридора кабинеты выходили окнами во внутренний двор, с другой – на улицу. На дверях не было никаких табличек или надписей, были привинчены только железные номера. Сергей решил по-порядку заглядывать в каждый кабинет, пока кого-нибудь не обнаружит. Сначала тихонечко стучался в дверь, потом пытался ее приоткрыть. В третьей по счету дверь открылась. В глубине небольшой пустой комнаты стоял письменный стол, заваленный бумагами, за которым сидела женщина в белом халате и что-то писала. Она подняла голову, и спросила:
- Вы кого-то ищете, молодой человек?
- Настю, - ответил Сергей, - она у вас медсестрой работает. Вы не подскажете, в каком кабинете она сидит?
- Последняя дверь, налево, - ответила женщина, и, опустив голову, продолжила писать.
Сергей пошел по указанному маршруту. Он постучал, подождал немного, открыл дверь и вошел. Он оказался в небольшой прихожей, из которой вели две двери. Одна дверь была расположена прямо напротив входной, вторая немного правее первой. Входная дверь была подпружинена, и когда она захлопнулась, в прихожей стало темно, свет в нее поступал только из окна, расположенного справа от Сергея. Но на улице уже было темно. Рядом с пристроем, расположились большие глубокие ворота под общей с медпунктом крышей. Через эти ворота, которые были открыты настежь проезжали автобусы, выходящие на линию, или наоборот, возвращавшиеся домой на стоянку. Свет фар проезжавших мимо медпункта автобусов, был единственным источником, освещавшим небольшую прихожую, окно которой как раз выходило под крышу ворот. В комнате, куда вела дверь прямо от входа, света не было, его было бы видно из щели между дверью и полом, как в соседней комнате справа. Сергей повернул направо, намереваясь заглянуть туда. Вдруг свет в этой комнате погас, дверь открылась и на пороге появилась девушка, которая увидев его, замерла от неожиданности. Вся эта мизансцена происходила в маленькой слабо освещенной прихожей. События, которые развернулись после этой встречи, Сергей ожидал менее всего.
- Сереженька, миленький ты вернулся! - с этими словами девушка бросилась к Сергею, обхватила его руками и стала его беспрерывно целовать, приговаривая при этом, - я знала, я знала, что ты придешь, милый, любимый, Сережа, ты мой, только мой, я тебя никому не отдам.
Она ухватила Сергея за руку и потянула за собой обратно в комнату, из которой она только что вышла. Эта комната была больше, имела прямоугольную форму, но имела только одно окно, и освещалась она также только светом уличных фонарей, зажженными окнами соседних зданий, расположенных на противоположной стороне улицы, фарами проходящих автомобилей. Сергей понял, что его приняли за кого-то другого, но он был молод, и у него уже больше месяца не было женщины. Кровь ударила ему в голову. Девушка раздевалась сама и при этом раздевала Сергея, сбрасывая одежду прямо на пол. Сергей активно включился в этот увлекательный процесс. Очень быстро, благодаря совместным усилиям, они достигли полного и безоговорочного консенсуса в своих желаниях. За все это время, Сергей не произнес ни одного слова. Не считать же за слова, те невнятные звуки, больше похожие на рычание, которые время от времени вырывались из его горла, и которые сопровождались тихими стонами и протяжными вздохами его партнерши. Через какое-то время в комнате наступила тишина. Снаружи доносились звуки проезжавших машин. В коридоре медпункта раздался чей-то громкий женский голос, что-то кому-то объяснявший. Девушка, хотя вернее было бы сказать, молодая женщина, лежащая рядом с Сергеем, вздрогнула, и сказала:
- Сережа, у нас очень мало времени. Сейчас должен прийти стоматолог. У него кабинет рядом, в соседней комнате. Я сама, вот же дура, упросила его принять одного клиента пораньше. Какой-то Зверев, чтоб ему пусто было. Принесла же нелегкая. Нет ну, надо же, как все совпало. Как некстати.
С этими словами, она встала с дивана, на котором они лежали, подхватила с пола свой белый халат, накинула его на себя, сунула ноги в тапочки, которые тут же обнаружились, затем наклонилась, поцеловала Сергея, и пошла на выход, говоря на ходу:
- Я в душ. А ты, Сережа, быстро одевайся и сматывайся, пока стоматолога нет. Я позвоню тебе, как освобожусь. Встретимся завтра.
Настя, а это была она, Сергей это уже понял, вышла из комнаты, включив по пути свет. Сергей зажмурился. После темноты, свет показался ослепительно ярким. Он поднялся с дивана, и быстро оделся, одновременно осматривая комнату. Судя по ее обстановке это была комната отдыха для медицинского персонала. Когда несколько минут спустя, Сергей на лестнице разминулся с мужчиной в очках, меховой лисьей шапке, и китайском пуховике, какое-то чувство подсказало ему, что это был стоматолог. Зуб не болел.
Прошел год. И снова Сергея судьба забрасывает в Керрек, в тот же самый филиал их мебельной компании. Дела филиала шли успешно, и он расширялся. Нужно было запустить новое компьютерное оборудование, и попутно решить целый ряд небольших вопросов. На этот раз Сергей приехал один, и он рассчитывал справиться со всеми делами за три-четыре дня. У него был на руках авиабилет на обратный рейс с открытой датой вылета.
Опять последний день работы, вечернее время, работники филиала уже поглядывают на часы, чтобы не опоздать уйти с работы. Сергей тоже закончил проверку последней программы, все работало в штатном режиме. Он выключил оборудование, попрощался с работниками, оделся, и вышел из комнаты. Идя по пустому гулкому коридору, он услышал женский голос, доносившийся из-за приоткрытой двери, мимо которой проходил. Что-то заставило Сергея остановиться и прислушаться.
- … рассказывала матери, а я сидела рядом. Так вот, она утверждала, что этот Сергей и есть отец ее сына. Все с ее слов происходило так. Сначала, они просто дружили, ходили иногда в кино, гуляли, пару раз ходили вместе на дискотеку. Он, конечно, к ней подкатывал с нескромными предложениями, но Настя сказала, что встречаться с парнем в общественном туалете ей противно, а, ни у нее, ни у него своего угла не было. Оба жили в общежитии. Найти свободную комнату хотя бы на пару часов невозможно. Конечно, можно на эту же пару часов квартиру снять, но это тот же общественный туалет, только за деньги, а зарплаты у обоих небольшие. Она медсестра, он механик второго разряда, толком еще ничего не умеет. Какие у них заработки? Потом Насте сказали, что видели его с другой, Зинкой ее зовут. Она городская, живет с родителями в трехкомнатной квартире, у нее там своя комната. Вот Сергей и повелся. С Настей встречаться перестал, избегал ее. Тогда она решила обратиться к экстрасенсу за приворотом. Сказано – сделано. В тот день, она упросила его зайти к ней в обед, пообещав накормить его чем-то вкусненьким, и напоила чаем с этим самым приворотом. И стала ждать. И в тот же день вечером он пришел. И у них была связь. И больше ни с кем у нее ничего не было. Правду она говорит или нет, пойди, проверь, - голос замолчал, и через минуту продолжил: - А потом был суд, и была генетическая экспертиза. И Сергея отцом не признали. Сказали, вероятность нуль целых и сколько-то там тысячных. И теперь она живет у матери, и, боюсь, как бы умом не тронулась. Говорит, у нее зачатие было как у девы непорочной, прости ее Господи, рабу твою грешную, за эти слова. Только вместо голубя у нее мужчина неизвестный был. Но кто тогда это был?
Сергей, открыл дверь, и стоя на пороге, сказал:
- Я это был, Татьяна Дмитриевна. С вашей легкой руки. И зуб с тех пор ни разу меня не беспокоил.
Тяжелый выбор
- Вот и наступило время выбора, - думал Стасик. – Итак, Лиза или Люся. Лиза – блондинка, худощавая с продолговатым лицом и длинным носом. Широко расставленные светло-голубые глаза. Такое ощущение, что они вот-вот свалятся на виски. Волосы забраны на затылке в хвостик. Сущая лисичка. Не говорит, а мурлычет. При звуках ее голоса где-то в груди зарождается теплая волна уюта, покоя и нежности. Люся – брюнетка с короткими волосами и круглым лицом, большие черные глаза в которых тонешь, тонешь и выбираться уже совершенно не хочется. А голос! Низкий, чуть хрипловатый, буквально сводит с ума. Он поднимает и ведет за собой. Настоящий предводитель индейцев. И сама она, такая плотненькая, невысокая. И еще с ней ничего не надо говорить. Достаточно слушать и время от времени угукать. Зато с Лизой хорошо молчать. С ней можно молчать весь день и никогда не бывает скучно, потому что один взгляд ее небесных глаз заряжает надолго. А если тебе что-то нужно, то стоит только подумать, как Лиза тебе это дает, будь то это упавшая по твоей неосторожности вещь или нужный тебе прибор за обеденным столом. Господи, объясни мне неразумному, ну, почему я должен выбирать? За что мне такая кара. Ты же видишь, Господи, как мне хорошо с ними обеими. Так бы шел и шел по этой жизни. Справа от меня Люся, слева – Лиза. А сзади наступает на пятки Виолетта. Она новенькая в нашей группе и все время трется около нас.
- А вот ее нам не надо, - шепчет справа от меня Люся.
- Вот не нужна она нам, не вписывается она в наш треугольник, - говорит слева от меня Лиза.
- Ну и что с того, что папа у нее богатенький Буратино, - продолжает глуховато бурчать Люся.
- Мы друзей не по толщине кошелька выбираем, - мелодично добивает Лиза.
Стасик их почти не слушает, продолжая размышлять про себя:
- А какие у Виолетты красивые волосы, и приятно пахнут. Они у нее с темно-медным отливом, да на концах слегка завиваются. А глаза? Большущие, зеленые презеленые, как два изумруда. И даже веснушки ее нисколечко не портят. Так может выбрать Виолетту? Сегодня за обедом она принесла мне стакан компота и, когда ставила его передо мной, то ее волосы упали мне на лицо и щекотали. От нее шел такой чудесный запах.
- Дети! Что вы сегодня еле шевелитесь. Встали по двое. Егор, ты куда пошел? Наталья, возьми Егора за руку. Люся, Лиза, Виолетта, что вы сгрудились вокруг Стасика? Быстро разбились на пары. За мной, шагом марш!
И воспитательница старшей группы детского сада № 256 города Ижевска, вывела их на перекресток, который им предстояло преодолеть.
Хайлява
- Здравствуйте, батюшка.
- Здравствуйте, господин Бородин. Я слышал, вы жениться собрались?
- Да, батюшка.
- И кто ваша избранница, если не секрет?
- Да какой же секрет от вас-то, батюшка. Анфиса это, вот иду к вам с просьбой обвенчать нас на следующей неделе.
- Это какая ж Анфиса? Надеюсь, что не Лаптейкина?
- Она самая, батюшка, - ответил насторожившийся Бородин.
- Так она же хайлява, сударь. Не к лицу вам, уважаемому человеку, прапорщику, жениться на такой женщине.
- Подпрапорщик я, батюшка. Вы же знаете, что я в ваших краях человек новый. Иной раз не сразу понимаю, о чем люди говорят, а некоторых слов вообще не разумею. Что это значит: «хайлява»?
- Эх, Платон Евсеевич, Платон Евсеевич. Хайлява – это значит хайлява, доступная женщина, прелюбодейка, блудница, вот что означает это слово, «хайлява».
- Батюшка, что вы такое говорите?
Платон Евсеевич голову наклонил, набычился, кулаки у него непроизвольно сжались, глаза засверкали. Батюшка невольно отшатнулся от него, руки приподнял в защитном жесте.
- Помилуйте, сударь. Так ведь это же вся наша Уваровка знает. Да, она вдова и не старая еще. И хозяйство у нее справное, да и красавица она, что уж тут говорить. Но ведь слов из песни не выкинешь. Хайлява, она и есть хайлява.
Платон Евсеевич, ни слова не говоря, резко развернулся и пошел прочь. Батюшка еще некоторое время стоял, глядя ему вслед, затем повернулся и слегка подобрав полы своей длинной рясы заспешил обратно, в церковь, замаливать свой новоиспеченный грех оговора ни в чем не повинной женщины.
А Платон Евсеевич Бородин, подпрапорщик русской императорской армии, шагал к дому и вспоминал, как он вообще здесь оказался. Несколько месяцев тому назад у него вышел срок сверхсрочной службы. Пять лет срочной службы и пятнадцать – сверхсрочной. Можно было уходить в отставку. Пенсию себе он уже заслужил. Он как раз раздумывал о своей дальнейшей судьбе, когда ему предложили перевод на Дальний Восток, а там офицерскую должность и высший унтер-офицерский чин зауряд-прапорщика. Платон подумал, подумал и согласился. Семьей он не обзавелся, родители его к тому времени померли, наследство было давно поделено. А здесь у него появлялся шанс достойно завершить армейскую карьеру. Через пять годочков срок его выслуги достигнет двадцати пяти лет, и он сможет выйти в отставку со значительно более высокой пенсией.
В Хабаровске он по своей глупости сильно простудился, решив сбегать налегке до станционного буфета, и через два дня, по совету врача решил прервать свою поездку до полного выздоровления. И вот он живет в этой Уваровке уже месяц. А причиной столь долгой его остановки послужила некая вдовушка, Анфиса Лаптейкина, в которую он влюбился со всем своим нерастраченным в юности пылом.
Платона совершенно не смущало то обстоятельство, что у Анфисы было два сына – Фрол и Кузьма, погодки 4-х и 5-ти лет и полуторагодовалая дочь Дусятка. Познакомился он с ней очень просто. Когда он сошел с поезда, то после обследования у врача встал вопрос, где ему отлеживаться до полного выздоровления и восстановления сил. Местные жители ему посоветовали остановиться в селе Уваровка, что находилась километрах в 30 от железнодорожной станции. Там же его определили на постой. Хозяйкой оказалась уже упомянутая Анфиса, которая приложила немало сил, чтобы быстрее поставить своего постояльца на ноги. В результате, уже через две недели они стали жить вместе.
Анфиса с мужем приехали сюда сразу после свадьбы около шести лет тому назад по программе переселения из центральной России в Сибирь, а дети их уже здесь родились. Жили хорошо, дружно. С кредитом начали расплачиваться. Хозяйством обзавелись.
Да вот в прошлом году пришла в их дом беда, подцепил Семен Лаптейкин где-то хворь непонятную и неизлечимую. Сгорел как свечка за полторы недели. Анфиса с ребятишками этот год на старых запасах прожила и совсем было уже решила все продать, выплатить остаток кредита и переехать в Хабаровск. Был у нее шанс устроится в работницы к какому-нибудь барину. Во-первых, она была еще не очень старой. Всего двадцать два годочка только-только ей исполнилось. Вполне могли ее взять работницей даже в дом. Тем более, что Анфиса была хороша собой и умела готовить. Это искусство ей передал отец, который в молодости служил на военном флоте коком. Там его обучили готовить не только для матросов, но и для офицерского состава, который на флоте был исключительно из благородных.
За воспоминаниями Платон Евсеевич не заметил, как добрался до дома. Анфиса, как словно почувствовав его настроение, выскочила на крыльцо, услышав звуки открывающейся калитки. Увидела его хмурое лицо и сердечко у нее сжалось от нехорошего предчувствия. Пережила уже один раз такое, когда мужа хоронила.
Платон Евсеевич, зайдя в избу потрепал подбежавшим к нему парням шевелюры, а Дусю подхватил на руки и сказал:
- Поговорить нужно, Анфиса. Серьезно поговорить.
Дуся захныкала, и Платон передал ребенка матери. Мальчишки убежали во двор, а Дусятку покормили и уложили спать.
Наконец, они могли спокойно поговорить. Платон начал разговор:
- Анфиса, я не хочу венчаться в вашей Уваровке. Я предлагаю срочно выезжать во Владивосток, тем более, что меня уже в полку заждались, а там и обвенчаемся. Ты ведь поедешь со мной?
- Поеду Платоша. Я с тобой куда угодно поеду, хоть к черту на кулички.
- Не гневи Бога, Анфиса.
Платон перекрестился и сказал:
- Имел сейчас беседу с вашим батюшкой.
- Так вот отчего ты смурый такой. Этот козел в рясе ко мне приходил, к греху склонял, подарок обещал купить. Это еще до тебя было. У него видишь ли попадья на сносях, а ему невтерпеж. Я ему вежливо объяснила, что я ему не хайлява какая-нибудь, а приличная женщина и мать троих детей к тому же.
- А он что?
- А что он? Ушел несолоно хлебавши, очень недовольный, сказал напоследок, что я об этом еще пожалею.
- Ну, я предполагал что-то в этом роде. Ну, так ты как? Насчет венчания.
- Конечно, Платоша. Я сама хотела с тобой поговорить на эту тему, мне тоже было бы неприятно венчаться у такого попа. А переезжать я все равно хотела, только в Хабаровск, и даже покупателя находила на свое хозяйство.
- Тогда будем собираться. Новый, 1904 год, хотелось бы встретить уже во Владивостоке.
Человек предполагает, а Бог располагает. Пришлось им в их планы вносить коррективы. Платон уехал один, а Анфиса оставалась в Уваровке и продолжала искать покупателя на свое хозяйство. Платон обещал, что как только он устроится на новом месте службы, сразу подыщет им квартиру для проживания и отпишет им. Так что Новый год Платон встретил со своими новыми сослуживцами у себя в части, а Анфиса смогла приехать только в начале февраля. Начало войны с Японией застало ее в пути, и на вокзале во Владивостоке ее никто не встречал. Платон не смог ее встретить. Адрес их новой квартиры у Анфисы был, поэтому до дому она добралась с ребятишками на извозчике.
А вот обвенчаться Анфисе с Платоном было уже не суждено. Осталось у нее два его письма, причем последнее было написано со слов Платона кем-то из госпиталя. Вместе с последним письмом пришла его фотография, которую он успел сделать, воспользовавшись случаем, еще до своего ранения.
А вскоре после этого по ее адресу пришло официальное уведомление из госпиталя, что зауряд-прапорщик Платон Евсеевич Бородин скончался от полученных ран. Анфиса к этому времени была на девятом месяце. А еще через месяц она родила мальчика, которого назвала Платоном. Тут и война закончилась. Оставленные ей Платоном деньги подходили к концу и нужно было срочно искать работу. Анфиса была в отчаянии. Она оставалась одна с четырьмя маленькими детьми без всяких средств к существованию. Деньги, которые она выручила за продажу дома и всего хозяйства почти все ушли на погашение кредита, который она брала еще с Семеном, ее первым мужем. Во Владивостоке у нее не было ни одного знакомого, не говоря уж о родственниках. С грудным ребенком на руках она обходила дома и искала хоть какую-нибудь работу. Но после войны во Владивостоке с работой было плохо. На тяжелую и грязную работу и без нее добровольцев было много, а на работу в дом ее не брали из-за грудного ребенка.
Анфиса уже собиралась съехать с квартиры и перебраться в более дешевое жилище, как однажды в их дверь постучали.
На пороге ее жилища стоял священник в рясе. Убедившись, что она та, которую он разыскивает, поп представился как полковой священник, по фамилии Субботин. Отец Сергий, так он просил называть себя, вручил ей бумагу, выписку из церковно-приходской книги, заверенную церковной печатью, в которой черным по белому было написано, что она, Анфиса Харитоновна Лаптейкина, в девичестве Спиридонова, обвенчалась с Платоном Евсеевичем Бородиным, зауряд-прапорщиком Н-ского полка числа 17 июля 1905 года и с этого числа они состоят в законном браке. Поп оказался полковым священником и личным другом Платона, обязанным ему жизнью. Он и соборовал Платона Евсеевича в госпитале. Умирая, Платон взял с него клятву, что он сделает Анфисе эту бумагу о венчании.
Имея на руках такой документ, Анфиса могла рассчитывать на получение пенсии и в то же время она понимала, что полковой священник совершил по своей сути преступление.
- А почему все-таки, батюшка, вы пошли на этот подлог? – спросила его Анфиса. – С вас, как с церковнослужителя за этот грех вдвойне спросится.
- Все так, дочь моя, все так. Но и я в неоплатном долгу перед Платоном Евсеевичем был. До конца жизни буду сей грех отмаливать, да и тебе не придется нищенствовать, с четырьмя детьми. Глядишь и замуж еще выйдешь. Ты ведь еще молода.
- А ведь вы, батюшка, тоже молоды. Семинарию поди в прошлом году окончили?
- В позапрошлом.
- Скажите, батюшка, вы женаты?
- Нет.
Анфиса замолчала и сидела, теребя платочек в руках. Было видно, что ее что-то мучает и гложет. Она то вскидывала голову, вглядываясь в священника, то понуро опускала ее.
Наконец, батюшка не выдержал:
- Скажи, дочь моя, что тебя гложет?
- Ведь, если я приму эту бумагу и выхлопочу себе пенсию, то спасу себя и детей от голодной смерти. И при этом возьму на себя грех великий. Отмолю ли я его, или он на детей моих перейдет?
- Не знаю, дочь моя. Не советчик тут я тебе. Ты сама должна решение принять.
- Есть еще одно решение моих невзгод, батюшка. И тогда и на вас греха не будет.
- И какое же? - с живостью спросил ее батюшка.
- Снова мне замуж выйти, - потупив глаза прошептала Анфиса. – Только вот с женихами сейчас во Владивостоке не густо.
Анфиса вздохнула тяжко и замолчала, теребя снова платочек в руках и время от времени бросая на батюшку быстрые взгляды.
Батюшка краснел, бледнел, потом опять краснел. Наконец, он собрался с духом и спросил:
- А за лицо духовного сана вы пошли бы замуж?
- Пошла бы, батюшка. Главное, чтобы человек был хороший, да детей моих усыновил.
Анфиса подняла на него свои красивые глаза и сказала:
- Вот за вас, батюшка не задумываясь пошла бы.
- Так и я бы недолго думал, - ответил батюшка, все еще недоверчиво глядя на Анфису.
- Ну, тогда я буду ждать вашего предложения руки и сердца, как и полагается в приличном обществе, - лукаво блестя глазами сказала Анфиса. – Я все-таки не хайлява какая-нибудь.
Через девять месяцев в семье полкового священника Сергия Субботина появился пятый ребенок, на сей раз девочка, которую родители нарекли Владой, в честь города Владивостока, в котором они встретились, познакомились и были повенчаны.
Мой выбор странен (сборник хокку)
Содержание:
«Несколько хокку разных лет»
«Странные хокку»
«Полнолуние»
«Молодая девчонка с бомбошкой на вязаной шапочке»
«Монархические тайны»
«Белый лебедь»
«Снег на крыше, лёд в подземном переходе»
Несколько хокку разных лет
***
Утро. Мороз за тридцать.
Краешек солнца застыл над горизонтом.
Взойдет ли оно сегодня?
19 декабря 2009
***
Безмолвие. Плоскость.
Прямая без границ.
И ни тени надежды на встречу в бесконечной дали.
21 декабря 2009
***
Люди на улицах подобны мотылькам,
Они появляются в нашей жизни на мгновение,
И исчезают, оставляя, иногда, легкий налет сожаления несбывшегося.
28-29 сентября 2015
***
Щеку прикусил,
Торопливо вкусности поедая.
Вмиг все вокруг становится немилым.
13 ноября 2017
***
У поэта и скульптора
Одна задача –
Отсечь лишнее.
14 декабря 2017
***
Да, с тобою каши не сварить,
У тебя – то дела, то шабат.
Не поведу я, пожалуй, тебя под венец.
14 – 20 декабря 2017
Странные хокку
Странные люди на странной планете
Странно живут и странно умирают
Не в силах преодолеть свою странность.
5 декабря 2017
***
Мой выбор бесплоден.
Заблудившись в тенетах сомнений
Не может покинуть привычного круга.
5 декабря 2017
***
Мой выбор странен.
Но, выбираясь из сонма сомнений,
Он разрывает очерченный круг.
5 декабря 2017
***
Полнолуние
Суперполнолуние, суперразмеры и суперкраски.
Наша реакция – «Это супер!»
А может это наша планета говорит всем нам: «Смотрите, я такая же хрупкая».
5 декабря 2017
***
На фоне темного неба
Всплывает над куполом собора огромный шар багровый