Аннотация: не знаю как написать...еще ничего ясного не вырисовалось
Весь мир вокруг Неё казался чужим. Несуществующим, страшным в своей бесконечности кошмаром, приснившимся после тяжелого дня, проведенного в реальности, куда входа уже нет. И все кругом было невыносимым: и это ощущение, что ты спишь и не можешь проснуться, что ты вынуждена проводить долгие, затягивающие в бездну безумия дни в мире, где тебе никто не рад, да и ты сама, признаться, не рада быть здесь, и осознание своего полнейшего бессилия в сравнении с вчерашней всепоглощающей мощью, и понимание того, что все это - жестокая реальность, которой нет, да и не может быть конца. Всё. Раздражало всё. Анна пнула подвернувшийся под сапог камешек и ускорила шаг.
Ведь только вчера у Неё были друзья, готовые сделать всё, чтобы Ей было хорошо, почти всемогущие родители, доставшиеся от них силы и влияние, был Он, которому хотелось рассказывать все, но который вбил себе в голову, что простой солдат не может быть любим Принцессой Леса, и поэтому упорно делал вид, что даже не замечает Её, и тем интереснее была эта игра...а потом - жестокое пробуждение ото сна, ошеломляющий рассказ молодой женщины о том, что эта женщина - Её мать, что Она пролежала в коме 3 дня, нежелание верить...попытка осознать все, сидя в палате, уже без причитающей "матери", понимание, что так никаких здравых логических рассуждений не добиться, глубокий сон, в котором откуда-то издалека доносились знакомые до боли голоса, зовущие её по имени...на следующий день - возвращение в "родительский" дом, примерка вещей, идеально подходящих по размеру и стилю, который любила Анна. Все надежды на ошибку рухнули окончательно в тот день.
А сейчас Анна шла из школы, с конференции по истории, по городу со странным, но смутно знакомым названием Москва. Несмотря на то, что была уже середина апреля, небо было абсолютно и беспросветно серым, моросил мелкий противный дождик, осенняя клетчатая короткая драповая куртка уже насквозь промокла, длинные слегка вьющиеся каштановые волосы, выбивающиеся из-под короткой серой шерстяной шапки, тоже промокли. Анна сняла шапку и положила её в школьную сумку. В общем, как уже было сказано, Её раздражало всё, а в особенности - просто-таки огромное количество людишек вокруг. Несмотря на то, что теперь Она было одной из них, Она не могла забыть то, как ненавидела их в той, другой жизни. Ведь тогда любой человек, стоило ей посмотреть на него, либо впадал в ступор, либо сразу же обмякал в руках стражи - в зависимости от того, для какой цели его привели. Вокруг не было ни одного нечеловека. Точнее, был - Анна чувствовала его ауру, но не могла определить точное местоположение. Умение чувствовать ауры и читать в душах других людей - это было, пожалуй, единственное, что осталось в памяти от того мира. Хотя осталась еще внешность и умение так по-особому смотреть на парней при желании, что собачка, бегающая за тобой в течение 3 недель как минимум, тебе обеспечена. Зеленые глаза в сочетании с правильным овалом лица, тонким и аккуратным носиком и маленьким ртом, обрамленным тонкими, но отнюдь не змеиными, губами, и хрупкой, идеально сложенной фигурой, и без этого умения сводили с ума многих парней. Вот и сейчас все люди, независимо от возраста, идущие навстречу, оборачивались ей вслед. Анна почувствовала приближение человека со спины, сразу же по ауре определила, что он весьма красив и направляется именно к ней. "Очередной парень, решивший познакомиться" - решила Анна и в ответ на возглас: "Девушка!" досадливо обернулась. Да...ауру она оценила безошибочно. Почти. Он был не просто "весьма красив" - он был просто ангелом, спустившимся на землю. Хотя это чисто моё мнение как автора-повествователя. Но даже избалованная дворцовой жизнью Принцесса Леса была в первые мгновения ошеломлена, но быстро оправилась и все с тем же холодным интересом посмотрела на высокого подростка лет 16-17 (впрочем, как и сама Анна), который, откинув с лица длинные мокрые светлые волосы, выбившиеся из хвостика на затылке, протянул ей её шапку. Видимо, она просто вывалилась из сумки и так и осталась бы лежать на мокром грязном асфальте, если бы не он...
-Вы уронили. Это ваше.
-А, спасибо, - поблагодарила Анна и выжидающе посмотрела на незнакомца.
-Да не за что, - ответил он и, развернувшись, ушел. Анна осталась стоять посреди улицы, держа в руках шапку и ошеломленно смотря ему вслед.
"А ведь это первый парень, отреагировавший на меня так...никак. Странно...с остальными чувствую себя как королева перед неотесанным крестьянином, а тут - словно наоборот...не знаю..."
Но пора было идти домой - завтра предстояло ехать в санаторий для восстановления сил. Там же Аня (теперь уже просто растерянная девушка Аня, а не та надменная и высокомерная Анна, что стояла перед нами совсем недавно) надеялась трезво взглянуть на ситуацию, в которой она оказалась. Хотя, учитывая, что через неделю ей должно было исполниться 17 лет, на трезвый взгляд можно было не рассчитывать. Нет, Анна не пила. Но, во-первых, кто из вас не выпивал в своё 17-летие? А во-вторых, вы подумайте - неужели вам бы не захотелось напиться, окажись вы в такой ситуации, в какой сейчас Аня? Вот и я бы в такой ситуации долго не раздумывала.
Дома Анну встретила мама, которая, видя странную отчужденность и настороженность дочери, окружала её в последнее время особой любовью и заботой, благо это было несложно для жены крупного бизнесмена. Вместе Аня с мамой быстро собрали вещи, потом мать предложила вместе сходить в кафе, развеяться, но Аня вежливо отказалась и пошла к себе в комнату, чтобы отвлечься и почитать.
Взяв с полки первую попавшуюся книгу, Анна села на кровать и углубилась в чтение. Книга называлась "Дети капитана Гранта" и была довольно интересной. История героев настолько захватила Анну, что она отвлеклась от чтения только тогда, когда мама тихо зашла в комнату, присела на краешек кровати и предложила Анне пойти поужинать. Анна согласилась и попросила поесть у себя в комнате, чтобы не отрываться от книги. Мама не возражала.
На ужин была паста "Болоньезе". Анна не пробовала это блюдо никогда, но запах казался смутно знакомым. Анна тщетно пыталась вспомнить, на что же он был похож, но не могла. Нет, воспоминания не стирались, просто сейчас это было неважно. Отложив книгу в сторону, чтобы не запачкать её соусом, Анна съела свою порцию, отнесла тарелку на кухню и вернулась. Но почитать спокойно на этот раз не удалось - родители позвали её смотреть фильм "Властелин Колец" по одному из каналов телевидения. Он продолжался до поздней ночи, а потом Анна лежала, думая о том, что завтра она из одной чужой ей среды погрузится в другую, еще более чужую, и что там не будет никого, с кем можно будет нормально посидеть в тишине или поговорить ни о чем. Думая о том, что ей некого любить в этом мире. Ей неожиданно вспомнился незнакомец на улице, и почему-то грудь девушки заполнило странное чувство...Любовь? Нет. Скорее, оскорбленное самолюбие. "Как он мог не обратить на меня внимания", - думала Анна и сразу же заснула. Заснула, и снова во сне её звали знакомые голоса, но теперь они были тише и как будто бы отдаленнее.
Проснулась Анна в 8 утра. Автобус отходил в 10. Она пошла в комнату родителей, чтобы спросить, когда им выходить. Мама только встала, отец еще спал. Выяснив, что выходить им часа через полтора, Анна вызвалась приготовить завтрак и пошла на кухню.
Открыв холодильник, Анна скептически окинула взглядом его содержимое. Ей нужен был достаточно сытный завтрак, чтобы не проголодаться до часа дня, то есть до того момента, когда в санатории будет обед. Предполагалось, что автобус приедет на место в 12, у них будет час, чтобы разобрать свои вещи, потом обед и экскурсия по территории. Вообще расписание в санатории было на редкость свободным - процедуры всего два часа утром и час вечером. Все же остальное время свободно полностью - хочешь, участвуй в плановых мероприятиях, хочешь - сходи с вожатым на экскурсию по местным достопримечательностям или просто погулять, хочешь - сиди себе в своей палате и занимайся своими делами.
Так как делать что-то особо изысканное и креативное не было времени, Анна остановила свой выбор на питьевом йогурте "Актимель" и горячих бутербродах. Быстро нарезав хлеб, сыр и положив уже почти готовые бутерброды в ростер, она невольно залюбовалась ножом для резки мяса, стоящим в подставке для ножей. Взяв его в руку, Анна увидела, что он достаточно хорошо сбалансирован и что если её жизни будет угрожать опасность, этот нож вполне сгодится для самообороны. Сверкающая сталь притягивала Анну, блики от яркой люстры, играющие на идеально отточенной поверхности, слепили глаза.
Бутерброды были готовы. Анна весьма точно рассчитала время их приготовления и вынула их именно на той стадии, когда сыр уже расплавился и еще не пригорел к горячей поверхности ростера. Выложив их на тарелку солнышком, Анна понесла их в комнату родителей. Они оба уже встали. Мама, одетая в шелковый домашний халат, задумчиво стояла перед шкафом, как обычно, решая, что же надеть. Отец, уже одевший брюки и рубашку, стоял у стола, быстро завершая создание весьма интересной и бросающейся в глаза композиции - видимо, они положили туда что-то, что Анна не должна была пока видеть, и, услышав её приближение, быстро забросали это что-то первыми попавшимися книгами. Осторожно положив на вершину этого чуда абстракционизма книгу "Основы высшей математики", отец отошел назад, критически рассматривая сие произведение искусства, и столкнулся с Аней, которая стояла у него за спиной и тихо посмеивалась.
-Ой, прости, дорогая, - подхватив тарелку с бутербродами, которая чуть не упала от неожиданного столкновения, отец быстро повернулся к тому же столу и, по-видимому, хотел её туда поставить, чтобы произнести весьма пафосную речь, но места на столе не было. Отец заметался по комнате, но стол был всего один, а ставить тарелку с едой на диван или, тем более, подоконник, ему не хотелось. В конце концов, просто впихнув тарелку в руки жене, все в той же задумчивой позе стоявшей у шкафа, он вновь повернулся к смеющейся дочери лицом. Анна быстро сделала серьезное лицо, но долго так простоять не смогла. Увидев дочь, медленно сползающую от смеха по стенке шкафа, он смутился.