Аннотация: Он пришёл из ниоткуда и остался навсегда.
НЕ ЗАБЫТЬ ОГЛЯНУТЬСЯ
Память многослойна, схожа с набором открыток, на которых горы, реки, закаты с восходами, леса и холмистые равнины с мачтами ЛЭП... Отдельно - люди и города. И совсем уж отдельно далёкое прошлое цивилизации. Там память отдельными лоскутами, в виде обрывочных картинок, не имеющих определённой ценности. Я догадываюсь, почему: цивилизация только-только зарождалась, а Нити усовершенствования и развития, они же Нити калибровки, ещё не окрепли до такой степени, чтобы мы за ними наблюдали со всей присущей внимательностью. Как сейчас, например, в веке нынешнем...
Ещё память - это осознание себя.
Резкий, как раскрытие парашюта, рывок и ты вдруг в чьём-то теле. Видишь. Слышишь. Чувствуешь. Та самая память услужливо подсказывает некоторые забытые вещи, и ты довольно быстро начинаешь понимать, кто ты такой и зачем нужен этому миру.
Одно из последних воплощений, которое более-менее запомнилось, случилось в студии звукозаписи где-то в Лондоне. Я оказался в теле сессионного гитариста; звучание "Гипсона", наушники "Sony", Фил Коллинз напротив за своими барабанами. Мир ворвался в меня стремительным вихрем, мгновенно впечатав в сознание все его реалии, попутно напомнив и о моём предназначении. И ещё о Нитях, которые я почувствовал сразу. Хорошо, Фил как раз собирался сделать перерыв, отложил палочки и вышел из душной студии. Брукс, такой же сессионщик-клавишник, подмигнул и отправился курить на улицу. А басист зевнул, прислонился к стене и попытался задремать.
Я же, поставив гитару, сосредоточился, прикрыл глаза. Тот, кого я заменил в теле музыканта, как личность исчез, растворился, потух. От него остаются лишь базовые навыки и умения, иногда весьма специфические, как, например, сейчас - виртуозное владение музыкальным инструментом. Я не могу выбирать тело, всё происходит помимо воли, куда угодно могу влететь, как снаряд, который тоже не выбирает. Ещё так включают и выключают свет в комнате, нажимая выключатель где-то там, за стеной, и ты даже не представляешь, кто это. И никого не интересует, умеешь ли ты хоть чуть-чуть играть на гитаре...
Я сразу увидел Нити. Пронзали они всё пространство, словно золотая паутина. Красивые. Невесомые. Вездесущие. Причинно-следственные связи на самом деле, те самые Нити калибровки в чьей-то загадочной классификации. Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Догадываюсь, что от того, кто свет выключает.
Нити почти все тонкие, едва различимы, но интересуют они меня мало, а вот эта... Иссиня-чёрная, толстая, словно кишка силового кабеля... Эта интересует в первую очередь. Тянется отсюда и уходит куда-то за стены. Чёрный цвет признак серьёзной опасности, непоправимости грядущих событий. И я мысленно тянусь до линии рукой, хватаю, с трудом выдёргиваю из гнезда мирозданья и вышвыриваю со всей силы куда-то за горизонт, прочь отсюда. И тут же проваливаюсь во тьму, где снова неопределённость и междумирье. А тяжёлый грузовик, который должен был врезаться в лавочку с сидящим там Бруксом, сегодня из гаража уже не выедет. И у клавишника потом родится сын. И станет основателем торговой фирмы, и даст работу человеку, что придумает одномодовое оптоволокно. Вот так это работает, вот так калибруется, я лишь подталкиваю мироздание в нужном направлении, ничего личного. Эдакий маленький демиург местного розлива. Волшебник с крохотной волшебной палочкой в виде определённых умений, которые, надо думать, вложил в меня тот самый, заведующий выключателем.
После Лондона помню себя более основательно. Некоторые локации чётче, другие не очень (локациями стал называть свои "пробуждения" после того, как поближе познакомился с компьютерными играми). Прыгал скачкообразно, точечными воплощениями, выбор был случайным, так выпадают шары в лото, никакой закономерности. Меня мотало по свету и времени, но шёл поступательно, целенаправленно в будущее, всё ярче и осознанней компилируя самого себя. Мне было интересно жить, я жадно, до умопомрачения глотал эту жизнь, потому что она, как выходило, зависела от меня, а не наоборот. Управляя Нитями, мог делать свои ходы, а мирозданье послушно им следовало. Я вклинивался в эту жизнь некой опорой, относительно которой мир и вертелся. Как там говорится? Дайте мне точку опоры, и я переверну мир? Впрочем, переворачивать не собирался. Только улучшать по собственному разумению. Так, как это вижу я, уже Мастер калибровки. Кто я такой, осознал как раз после Лондона.
Нити, они двух видов. Не знаю даже, какие и важнее. Равноценны, пожалуй. Весь земной шар опутан ими как паутиной. Нити возможных усовершенствований и Нити причинно-следственных связей. Вторые, при желании, можно назвать и судьбой. Да, я их вижу, имею возможность влиять на них, делать калибровку обстоятельств в зависимости от. Это моё предназначение, базовая программная установка. С осознанием себя пришло и осознание цели: я должен поддерживать целостность мира той самой калибровкой. Чтобы соблюдался баланс, чтобы энтропия оставалась на прежнем уровне. Жаль только, не могу откалибровать себя. И не знаю, кому обязан своим существованием. Лишь догадываюсь. Впрочем, зачем мне знать? В мире очень мало людей, чья цель жизни определена с точностью до миллиметра. Я один из них. И значит, надо просто следовать этой цели. Се ля ви, как сказали бы всезнающие французы.
Был ли я бессмертным? Если говорить о душе, духе, то - да. А тело, оболочка этого духа рассчитана всего-то лет на девяносто - далековато до бессмертия. Сейчас мне (вернее, телу, в котором нахожусь) чуть за тридцать, считай, вся жизнь впереди. С некоторых пор мне любезно предоставили возможность существовать в сильных, целых и даже симпатичных телах подолгу, а не прыгать туда-сюда. Очевидно, мой сектор наблюдения или очень важен, или я такой надёжный исполнитель. Но, скорее, оба фактора вместе. А состарюсь, перейду в иной носитель, в мире полно одиноких людей. О прошлом грустить не стану, оно уже прожито. Да, буду существовать вечно, пока вертится эта планета вокруг этого солнца, что сейчас, кстати, над головой, в зените. Смотрю на него через солнцезащитные очки. Нитей возможных усовершенствований на небе почти нет. Пусто. Оно и к лучшему. А то я, чего доброго, возомнил бы себя богом. А так я просто Мастер. Мастер калибровки. И меня это вполне устраивает.
- Время не подскажете?
Девушка. Лет двадцати, очень симпатичная, с хорошей фигурой. Джинсы, тёмная майка с трафаретным пандой, светлые распущенные волосы, карие глаза. Виновато улыбается. Ещё не разучилась стесняться.
На запястье у меня старая добрая швейцарская "Омега", прикид от Гуччи, коттедж в пригороде, "Ягуар" в гараже: окружаю себя тем, что функционально, эффективно и отчасти красиво - получаю небольшую дань от мира, в котором поддерживаю статус кво и не даю тому схлопнуться. Или обрушиться, как карточному домику.
- Пять минут первого, - говорю.
- Благодарю.
Пригляделся. От девушки расходятся три Нити усовершенствований. Ого, это редкость. Люди в массе своей Нитями-то переплетены, но это причинно-следственные, а вот возможных усовершенствований ничтожно мало. И проявляются они, как правило, в неких точках перелома.
Заглянул чуть дальше. Через восемь лет она сделает открытие, благодаря которому жизнь человека удлинится. Что-то из области генетики. Это и для меня хорошо, чем дольше живёт оболочка духа, тем лучше. Добавляю первой Нити энергии и целеустремлённости. По-любому пригодится.
У второй Нити дальше по времени будут разветвления, в итоге её сын разработает нуль-двигатель и космос станет доступен. Надо ли человеку быть с космосом на ты? Сколько людей, столько мнений. Однако факт в том, что решающее мнение - моё. Я могу уничтожить Нить, и её сын тогда ничего не сделает. А могу и оставить, и космос через некоторое время можно будет трогать руками.
Третья Нить слабенькая, едва прорисовывается и ведёт... ко мне. Ещё интереснее!
- Как вас зовут, прекрасная незнакомка?
- Вера...
Гляжу в карие глаза. Вижу там свой дом, спальню на втором этаже, кровать, на ней уютно спящую Веру, свернувшуюся, как котёнок. А почему бы и нет? Кто-то верно заметил: ничто человеческое нам не чуждо. Как раз по адресу. И потом, я ещё не решил, что делать со второй Нитью. Пригласил Веру на ужин, та согласилась. Ну, с моими-то возможностями уговаривать...
Вечером делаю банальные вещи - иногда, знаете, чем проще, тем лучше, - ужин при свечах, лёгкое вино (никакого шампанского!), лёгкие закуски. Скромно, но со вкусом.
Я был в ударе: непринужденно вёл разговор (немного юмора, чуть серьёзности, где надо, даже высокие материи), вовремя приглашал на танец, был галантен, предупредителен и искренен. На мой взгляд, последнее особенно важно. Ничто так не опускает тебя в глазах другого человека, особенно женщины, как фальшь в отношениях. Потому что от фальши один шаг до предательства, и женщина такое чувствует особенно остро.
И как-то так незаметно перешли на "ты". И я понял, что вот оно, то недостающее звено, что мне так не хватало. Последний штрих, последняя деталь, вставив которую в свою картину мира, ты окончательно этот мир достраиваешь. Потому что окончательно становишься человеком...
...Утром, приняв душ, прошёл на кухню, задержавшись на минутку на пороге спальни. Спит. Дыхание ровное, простыня едва прикрывает тело. Беззащитна, как котёнок. Молодость выбирает удовольствия, особенно те, которые ничего не стоят. Женщины такое чувствуют. А завтрак в постель - это всего лишь благодарность с моей стороны. Пусть думает, что удовольствия продолжаются. Надо всё-таки уничтожить Нить, рано им ещё в космос, но Вера вдруг прерывисто вздыхает во сне, почти всхлипывает, я вздрагиваю и... передумываю.
На Земле проживает более семи миллиардов людей. Я даже не хочу знать, сколько Нитей рождается в секунду и сколько их будет в следующую. Такая постановка вопроса не для Мастера. Наверное, для Демиурга. А он, Мастер, решает локальные задачи. Но при этом для калибровки старается охватить как можно большую территорию. Поэтому и живу, и работаю на пересечении энергетических и силовых магнитных линий, тут вероятность изменений на порядок выше. Любых изменений. В том числе и с моей стороны. А моя сущность хочет охватить ещё больше. В идеале - каждого жителя Земли. Но физические законы той же Земли сделать этого не позволяют. А тут - Вера. Я чувствую, как внутри меня функционал потихоньку уступает место лёгкости и сопричастности к чему-то большему, нежели целям калибровки. Уж не влюбился ли я? В принципе возможно. Помнится, я жалел, что не могу откалибровать самого себя. Оказывается, не совсем так. Вернее, совсем не так. Я могу такое сделать. Посредством женщины. Надо просто довериться чувствам. Человеческого во мне хватает. В конце концов, я же нахожусь в теле человека.
Завтрак Веру удивил. Стала расспрашивать с детской непосредственностью обо мне, поведала с той же непосредственностью и о себе - как ни странно, вчера об этом почти и не говорили. Наивного и распахнутого в ней оказалось много, даже через край. Я остро пожалел, что совершенно не умею общаться с людьми. И особенно - с такими вот девушками. Смотрел на неё и чем дальше, тем больше она мне нравилась. В груди щемило от нежности и ещё от чего-то такого - надёжного, тёплого, уютного. Похоже, сердце знало, что делать. В отличие от разума...
Человеческую любовь я постигал во всех смыслах. И душевно, и телесно. Вера (а это чувствовал и как человек, и как Мастер) всецело растворялась во мне точно так же. Часто повторяла, что это не она, а судьба тогда спросила, который час. Смеялась. Мне дико нравилось, как она хохочет - совершенно свободно, искренне. Я любил смотреть, как она морщит лоб, что-то читая и кусая при этом верхнюю губу. Нравилось, как грызёт яблоко - забравшись на диван с ногами, с задумчивым видом уставившись в окно. Интересно, о чём она тогда думает? Ведь наше беззаботное времяпрепровождение не должно её тяготить, сейчас лето, в институте, где училась, каникулы. А мне работа не нужна вовсе. Её заменяет моё предназначение. Которое я невольно отодвинул на второй план. Как мне казалось, по уважительной причине. К сожалению, лишь казалось.
Полторы недели мы почти не выходили из дома. Нам хорошо было вдвоём. Еду заказывали. Плазма на стене заменяла окно в мир. Нас никто не беспокоил, разве что она иногда звонила родным. Как ни странно, друзей у неё почти не было. Меня всё устраивало, мы разговаривали, смеялись, целовались, занимались любовью. Я узнал о мире много нового и окончательно раздумал рвать вторую Нить. Она заслужила гениального сына, потому что и сама была умницей. Вот так, всё просто на этом свете: люди сами кузнецы своего счастья, никакой Мастер этого кузнеца не заменит, калибровать тут нечего. Я стал почти человеком. Поступками, мыслями, желаниями, да и чувствами, в конце концов. Спасибо Вере. А она вряд ли подозревала, из чегосотворила его, этого человека. И это тоже правильно. Потому что именно Любовь правит миром, чтобы по этому поводу не думали всякие мудрецы со своими чётками...
Мужчина в длинном кожаном плаще, широкополой шляпе и сапогах с хрустальными колокольчиками на голенищах смотрел на меня с интересом. Потом прошёл в гостиную, а я затворил входную дверь. Колокольчики завораживающе звенели в такт шагам. Он уселся в кресло и колокольчики умолкли. Лишь легонько вздрогнули, когда закидывал ногу на ногу.
- Вот же ситуация, - промолвил он. - Почему так, а?
Человек во мне недоумевал. А Мастер пытался понять, кто это. От мужчины в плаще исходила всего лишь одна Нить. Причинно-следственная, цвета спелой вишни. У людей так не бывает, они буквально опутаны нитями. Значит, ко мне пришёл не человек. И я уже догадывался, кто. Хорошо, моей Веры сейчас нет. Вдруг появилось срочное дело, ушла пару минут назад.
- Это я её отправил, чтоб не мешала, - сказал Демиург. - Уже распознал, кто я?
Я кивнул и присел напротив.
- Слушаю, - почему-то я не боялся. Наверное, то светлое, что поселилось во мне, не верило в непоправимое.
- Нет, это я слушаю! - зарычал он и наставил на меня палец. Я увидел, как Нить затрепетала и стала наливаться чёрным. - Ты всего лишь программа! Одна из двух миллионов, что разбросаны по планете. Моя программа! А ты, вместо того, чтобы поддерживать в этом районе статус кво, решил обустроить личную жизнь? Забросить всё? Наплевать на своё предназначение?
Я молчал. Всё правильно. Именно забросил. "Предназначение" с некоторых пор вдруг стало лишь красивым словом. Но ведь любить - это значит жертвовать? Человек во мне сжал кулаки. Любить ещё значит и бороться.
- Короче! - Демиург поднялся, и его причинно-следственная чёрно-багровой змеёй поднялась над плечом. - Сбой в программе лечат перезагрузкой с полной очисткой памяти.
Он сделал шаг вперёд, колокольчики зазвенели, змея раскрыла пасть.
- Дай мне минуту! - закричал я, вскакивая.
Меня разбудил запах кофе. Приоткрыл глаза. Кто-то заботливо укрыл пледом. Кто? Сползаю с дивана и иду на запах. Какая-то девушка накрывает на стол. Блондинка. Симпатичная. Лицо смутно знакомо.
- Тебе с молоком?
Не пойму, что происходит. Но зачем-то киваю и сажусь за стол. И смотрю на свою саднящую от боли ладонь. Подношу к глазам. И застываю.