Молва о ней разлеталась со скоростью звука. День начинался ранним утром и
заканчивался за полночь. Своя собственная жизнь отступила в сторону, замерла,
и стала существовать с новым жизненным ритмом параллельно. Не было минутки,
чтобы побыть с собой наедине, расслабиться, отдохнуть, были лишь кратковременные
"переменки"на то, чтобы выкурить сигарету, хлебнуть крепкого кофе, а рядом всегда
ждали люди, ожидающие ее помощи, сочувствия, поддержки и совета...
Поздний вечер. Ника стоит у окна и радуется, что день закончился Наступило время,
когда она может собраться с мыслями, приготовить ужин для своих мальчишек и
поговорить с ними за чашкой ароматного чая. Она смотрит на небо, физически ощущает
как сгущаются сумерки и на небосклоне появляются первые яркие звездочки. Состояние
никакое... как-будто ее взяли и окутали плотной пеленой тумана и только сознание того,
что муж и сын скоро придут домой от бабушки, возвращает ее к действительности.
***
Когда все это началось? Она прекрасно помнила тот летний день. Солнечные лучи
палили так нещадно, что и на улицу выходить не хотелось. И как это водится, по закону
подлости, ее четвероногий огненно-рыжий сеттер попросился на прогулку. Нехотя взяла
она поводок и ворча, вышла из дома. Раскаленный воздух обжег ее лицо, захотелось
нырнуть куда-нибудь в тень. Они дошли до аллеи, где она отпустила Пирата и медленно
пошла за ним, стараясь не упускать из вида огненную фигуру собаки. Пирата все знали
и очень любили за его доброту и удивительную сообразительность. Дети со всего двора
частенько играли с ним и потому Ника редко держала его на поводке, разве что в подъезде,
где в полумраке можно наскочить на чужака и получить порцию отборной брани.
Минут через двадцать Ника дала команду "Домой!" и торопясь направилась к подъезду.
Подходя ближе, она заметила, что совсем недавно был уложен новый асфальт, что он
совсем еще чистый и не забитый пылью. А через мгновение она ощутила слабость и
медленно стала оседать на землю, что вызвало внутренний ужас. Ника пыталась подняться,
но силы уже покинули ее. Метрах в ста она успела заметить приближающуюся соседку,
но ничего крикнуть так и не смогла. В тот самый миг, когда тело упало на асфальт, она
вдруг увидела себя... Ощущение было просто невероятное: умом она понимала, что
лежит во дворе дома на асфальте, что скорее всего это обморок и наверняка от того,
что резко упало давление. Но с другой стороны, она вдруг ощутила необыкновенную
легкость, душа ее повисла на высоте каких-нибудь пяти метров и глядя на распластанное
тело, не выражала никакого сожаления, никакого беспокойства и где-то даже и подтрунивало
над собой: "Ну надо же! Лежу-то как театрально! А руки-то, руки! Только актриса могла
так сложить руки. Ну и вид! Хорошо еще асфальт совсем свежий, чистый..."
Затем душа обратилась к небу, что манило своей синевой, захотелось оттолкнуться
и улететь далеко-далеко, ощутить полет... и ту свободу о которой мечтаешь всегда:
никто тебя не держит и ты никому ничего не должен. На тело уже и смотреть не хотелось,
таким оно казалось тяжелым, никчемным и так сковывало движения души, души созданной
летать. С высоты было видно, как соседка увидев ее, побежала на помощь с криками:
"Ника! Ника-а-а-а!", а потом вдруг душа молнией метнулась в тело, как раз в тот момент,
когда мокрый и холодный собачий нос, сопровождаемый диким визгом, ткнулся ей в
щеку и лицо ощутило страстные собачьи поцелуи. Все это продолжалось секунды, но
для Ники время растянулось и ей казалось, что летала она долго. Часто вспоминая
этот случай, она всякий раз задумывалась, вернулась ли душа в тело, если бы не ее
преданный Пират. И еще дикое сожаление от того, что полет не состоялся, до того ей
было хорошо в эти считаные мгновения...
С того самого дня и изменилась жизнь Ники... Вроде бы ничего сверхъестественного
не произошло, но начались странности, объяснения которым она никак не могла
найти...
Например, один из ее первых, после того полета, снов. Вырастая, мы из любопытных
детей превращаемся в ограниченных во времени и возможностях людей, мало
задумываемся о прошлом, стараясь жить в ладу с настоящим и неустанно создавая
фундамент для будущего. Вот так же и Ника. Когда с ней приключилась вся эта история,
она была еще студенткой, а студенты, как известно, народ подвижный как ртуть: тут тебе
и учеба, и первая любовь, и планы на будущее, и много всего такого, чего безумно хочется...
ведь жизнь только началась и она вся в твоих руках, до теней ли прошлого сейчас?
Но после сна Ника стала задумываться обо всем.
Наши сны... они бывают такими разными: цветными и черно-белыми, несущими радость
и покой, страх и опустошение. Они могут открыть нам неведомый доселе мир или стать
нашим наказанием. Ника видела этот сон не раз и не два, он повторялся с точностью до
мелочей вот уже две недели. Девушка потеряла покой. После очередной ночи, казалось,
что она и не спала вовсе. Состояние зомби, который днем учится, а все ночи напролет
смотрит по телеку один и тот же фильм от которого она никак не может оторваться.
И так каждый день, каждую ночь...
Перед нею возникал деревянный в два этажа дом у дороги. В полисаде дома растет
необычного вида смородина, куст крыжовника, а длинные стебли мальвы практически
вровень с окнами дома. Ника медленно подходит к дому, он ей незнаком, но она
почему-то уверена, что ее там ждут и ей там будут рады. Она осторожно поднимается
по ступенькам крыльца, их всего три, вторая немного поскрипывает. На небольшом
крылечке, по обе стороны, стоят скамьи. Ника берется за ручку двери и тянет ее на себя,
дверь с легкостью распахивается и девушка попадает в сени, где стоит стол и огромный
ларь с домашней нехитрой утварью. Еще она почувствовала запах дома, никогда ей
раньше неведомый, но такой родной...
Сон все снился и снился, появлялись новые детали, новые ощущения, новые мысли...
Казалось, не может один и тот же сон сниться просто так, он должен что-то значить,
но что? Ника пробовала поговорить с матерью, узнать где та родилась, в каком доме,
что там было. Но описанный мамой дом никак не подходил под то, что снилось по ночам.
И тогда Ника решила поехать к бабушке, что жила в деревне, километрах в трехстах
от города.
***
Ранним субботним утром, весело чмокнув маму в щеку и захватив с собой сумку
с гостинцами, Ника поспешила на первый автобус, что ездил в знакомую с детства
деревню. Сколько себя помнила, Ника все свои каникулы проводила у бабушки.
Летом она весело и шумно проводила время с местными ребятами, отправляясь
с ними то на рыбалку, то за грибами, то в колхозный сад за яблоками. Дождливой
осенью больше сидела в доме у бабушки и слушала ее рассказы, завороженно глядя
на огонь и впитывая каждой клеточкой тот удивительный запах деревенской печи,
что останется в ее памяти на всю жизнь. Зимой же, наигравшись до полного бессилия
в снежки и накатавшись на санках, она устраивалась на печи и тепло закутавшись
в одеяло, ощущала, как по телу растекается истома.
Автобус подъезжал к остановке, когда Ника увидела у калитки дома бабушку. Одинокая
фигура застыла в ожидании. Видно было, как женщина с напряжением вглядывается в лица
выходящих из автобуса людей и вот увидев Нику, она уже спешит девушке навстречу.
Каждый раз, приезжая сюда, Ника видела ее у калитки. Раньше, будучи совсем еще
ребенком, она думала, что бабушка чувствует когда они приедут в гости и вдруг сегодня,
девушку обожгла мысль, что бабушка всегда, каждое утро, каждый день ждет гостей.
Сердце сжалось от такого открытия и Ника поспешила навстречу, чтобы поскорее обнять,
прижать к себе, расцеловать до боли родного человека.
- Здравствуй, Вероничка! - воскликнула бабушка, нежно обняв внучку.
- Бабушка, милая, да что ж ты так рано встала?
- Не спиться, с годами весь сон растеряла. Да и зачем? Посмотри как хорошо. Сентябрь
такой славный: осень золотая! И на душе так светло. Вот и ты, слава Богу, приехала.
Как поступила на учебу, все тебе некогда. А я совсем по вам соскучилась. Ладно
вспомнила, приехала. А я, как чувствовала, с вечера пирогов напекла. Сейчас чай
поставлю,- заговорила чуть нараспев бабушка, широко распахивая дверь перед Никой.
- Бабуль, я только на выходные, завтра обратно поеду.
- Да хоть так и то счастье!
Они накрыли на стол, заварили ароматного чая и по давно заведенной традиции,
начали свое неспешное чаепитие. Поначалу бабушка рассказала о себе, расспросила
Нику о ее жизни, о родителях, и довольная тем, что все у них хорошо, замолчала,
чему-то мысленно улыбаясь.
- Бабулечка, милая, у меня к тебе один вопрос будет,- начала Ника осторожно.
- Что такое? Помочь чем?
- Да. Снится мне один дом. Снится уже давно и я не знаю к чему бы все это,- тихо
сказала Ника и поведала о своих снах, о том, что видит дом и что тот кажется ей таким
родным и давно знакомым.
- Смородина говоришь? Три ступеньки? Ларь? А какого цвета ларь? А высота забора?
А дверь как открывается внутрь или на себя? - посыпались вопросы бабушки.
Ника отвечала даже не задумываясь, будто она провела в том доме часть своей
реальной жизни.
Бабушка после ответов внучки задумалась. Она сидела неподвижно и долго смотрела
в окно.
- Бабуль... что-то не так? - осторожно дотронулась до ее руки Ника.
- Да нет... просто снится тебе дом моей бабушки. Я ребенком у нее частенько бывала.
Только этого дома больше нет, давно уже нет... после революции сожгли его.
- А что значит весь этот сон? Мне кажется, он не просто так снится, что-то все это
значит. Бабуль, скажи мне, может с тем домом что-то связано и я должна что-то узнать?
- Ничего это не значит!- торопливо оборвала ее бабушка.
- Но...
- А если б и должна была что-то узнать, то непременно бы и узнала! А так...
Но интересно, вот ты мне рассказала про дом и он как наяву перед глазами встал.
Как бы я хотела оказаться в твоем сне, вернуться в тот дом, к моей бабушке...
Вера Ивановна звали ее, царствие ей небесное.
День пролетел за разговорами незаметно. Да еще, как это случается в деревне,
набежали соседки, чтобы посмотреть на внучку Семеновны, расспросить о жизни,
обсудить что-нибудь новенькое. Вот уже и солнышко покатилось за горизонт яркой
вишенкой. Бабушка, довольная, начала стелить постель для Ники, тщательно взбивая
подушки и достав новенькое одеяло.
Ника пожелала бабушке спокойной ночи и пошла спать. Едва ее щека коснулась
подушки, как сознание от усталости отключилось, а душа вспорхнув словно птица,
полетела. Опять возникло ощущение полета и какой-то неземной легкости и радости.
Вот перед глазами возник деревянный дом, Ника видит себя, взбегающей по ступенькам,
проходящей в сени. Вот она берется за ручку двери, ведущей в дом, дверь легко подается
вперед и Ника попадает в горницу. Девушка осматривается, проходит из комнаты в комнату,
все для нее здесь новое и в то же время до боли знакомое. По лестнице она поднимается
на второй этаж, заходит в одну комнату, другую и неожиданно для себя останавливается
перед третьей. Девушка знает, что ей нужно зайти туда, на секунду-другую останавливается
перед дверью, затем решительно ее открывает. Перед ее глазами небольшая скромная
комнатка: в углу перед иконами горит лампадка, тумбочка на которой лежит нехитрое
женское рукоделье, кровать... а в кровати лежит пожилая женщина. Тонкие черты лица,
цвет волос, все это кажется Нике знакомым и когда женщина заговорила, Ника поняла:
у нее с этой женщиной похожие черты... а значит... это ее родственница, это...
Вера Ивановна!
- Вера Ивановна... - бормочет Ника.
- Она самая, только дома меня все кличут Верою, а на деревне Ивановной. Ну вот
и дождалась я тебя!
- Дождалась...- тихо повторила Ника, едва не лишаясь чувств.
- Да ты не бойся, дочка! Нужно мне тебе рассказать историю.
Вера задумалась, а Ника уже видела все, что должна была узнать. Женщина не
проронила ни слова, да только все события сами стали разворачиваться перед глазами
изумленной девушки.
Душа летела... Ника силилась понять что происходит, но единственное, что всплывало
в памяти, был "Межзвездный скиталец" Джека Лондона, которого она перечитывала
не раз и не два, мечтая о путешествиях во времени своей собственной души. И вот
теперь душа ее неслась в темном пространстве, окутанном густым, даже вязким туманом...
Она летела до тех пор пока не увидела деревянный двухэтажный дом у дороги, только
выглядел он иначе, чем в ее снах, он был новым и красивым. Время еще не покосило
забора, а кустов смородины и крыжовника не было вовсе. Душа влетела внутрь, вдохнув
свежий запах древесины. Дом еще не был обжит полностью, он не имел своего запаха,
не имел своей истории, он только начинал свою жизнь и сейчас был похож на младенца,
что распахнул свои объятия миру. И только в углу, перед образами, уже горела лампада...
"Это дом управляющего. Рамонь... это- Рамонь!", пронеслось в мыслях. Причем мысль
не была догадкой, нет, это скорее был ответ, констатация факта.
А вид из окна поражал воображение: перед стоящим у окна открывался вид на замок,
самый настоящий замок из красного кирпича, какие не свойственны для русской глубинки.
И понеслось время вспять, рассказывая свою то ли сказку, то ли быль...
Городок Рамонь жил своей размеренной, похожей на аквариумную, жизнью. И жизнь та
текла неспешно пока в городок не пожаловала его хозяйка, настоящая принцесса Евгения
Максимилиановна (по матери - великая княжна Романова, по отцу - герцогиня
Лейхтенбергская, по мужу - принцесса Ольденбургская). Царствующий император
Александр Второй пожаловал ей новое имение в качестве свадебного подарка. И тут
жизнь Рамони забурлила, сотрясаемая чередой событий, о которых уже никто никогда
не смог позабыть.
Чета Ольденбургских решила обустроить свое родовое имение и управляющим был
назначен некий Иван Мосин, что недавно отстроил себе деревянный дом на окраине городка
и поселился там с женой Марьяной и малолетним сыном Сережей. Строительство усадьбы
развернулось бурно, за четыре года возник сказочной кросоты замок в староанглийском
стиле, водонапорная башня, был разбит великолепный парк с фонтаном и удивительной
красоты спусками к реке, а въездную башню венчали куранты фирмы "Винтер", вещица,
по тем временам, невиданая в здешних краях. Люди дивились, что чета Ольденбурских,
приближенная к самому императору, решила оставить блистательный Петербург и поселиться
в глубинке. Строилось множество версий и обсуждались они, как в семьях знати, так и
среди простого люда.
Маленький Сережа, как и все мальчишки, рос любознательным, подвижным и до
всего ему было дело. Дома ему не сиделось и он целыми днями пропадал среди рабочих,
что строили замок и где с утра до позднего вечера был и его отец, контролируя все и всех.
Частенько Сережа забегал в кухню, где сердобольная Митрофановна угощала его душистым
хлебом и молоком, и все слушал о чем говорят, ведь события разворачивались необычные...
Вот и сегодня Сережа сидел на лавке, ел горбушку хлеба, запивая еще теплым молоком и
слушал, похожую на сказку, историю...
- Никофора ты уже видала?- спросила Марфа, обращаясь к Митрофановне.
- А что на него смотреть? Человек как человек,- отозвалась Митрофановна, продолжая
ловко орудовать ножом, нарезая мясо ровными кусочками.
- Да не скажи. Это ведь из-за него Их Высочества переселились сюда из Питербурга.
Иной раз прохожу мимо, так он так взглядом окинет, что мороз по коже... дурной человек
он, чувствую, дурной.
- Ну ты говори, да не заговаривайся! Чего-то они будут какого-то мужика слушать?-
вспыхнула Митрофановна.
- А то и будут. Сказывают, что жили они и в Питербурге прекрасно, да Ее Высочество
болеть стали. Болезнь невиданая, редкая. Доктора только руками разводили. Постоянные
кровотечения мучали Принцессу Евгению и никто не мог их остановить, пока этот Никифор
не объявился. Вот он и стал лечить Принцессу и каждое полнолуние разные снадобья
ей готовить. А еще сказал, что б она его никуда от себя не отпускала и что полностью
излечиться только тут, в нашей губернии. Вот они сюда и приехали. Чую, ждет нас тут
всех неладное, хлебнем еще лиха.
- Ну лечит и лечит, нам что с того?
- А то, Колдун он, вот что!
- Да будет тебе брехать. Лишь бы человека оговорить. А он, сразу видно, человек
образованный, просвещенный...
- Может и образованный, может и просвещенный, да только отвары он свои по ночам
при полной луне готовит и никого в свою камору не пускает. Раз спросила, не нужна ли
ему помощь, убрать чего иль постирать, так он так на меня зашипел, почище любой змеи будет!
Тут Митрофановна скользнула взглядом по Сереже и, спохватившись, начала ворчать:
- А ты что сидишь, уши развесил, допил молоко и ступай с Богом!
Сережа нехотя вышел, уж больно ему разные сказки нравились и про чудеса и про колдунов,
а тут еще настоящий Колдун в имении! Долго думал мальчик об услышанном и с того самого
дня стал он ко всему присматриваться, все подмечать, ко всему прислушиваться.
Интереснее всего было наблюдать за Никофиром. Днем он все в лесах и на болотах проподал,
приходил на закате с мешком полным разных трав и корешков. А ночью у себя в каморке, что
находилась в подземелье замка, что-то делал при тусклом свете свечи. Каморка Никифора
находилась недалеко от подземного хода. Об этой загадке подземелья многие перешептывались,
но никто тольком не знал, куда ведет этот ход и для чего он был сделан. Однажды Сережа пошел
по этому подземному ходу, зажег свечу и пошел... его шаги глухо отзывались под сводами
подземелья, а сердце стучало и того громче. Вот он миновал комнатушку Никифора, идет
Сережа дальше, боится, но идет. Через некоторое время ход закончился ровной кирпичной
кладкой, будто и не ход это вовсе. Сережа смекнул, что где-то должен быть вход,
но сколько не искал ничего так и не нашел, видно был тут свой секрет, от посторонних
глаз скрытый.
Сереже нравилась Принцесса Евгения. Строгая, но в то же время добрая, она помогала
простому люду. По ее приказу была выстроена лечебница и столовая для бедных, она сама
инспектировала открытые ею начальную и рисовальную школы и даже учредила именную
стипендию Ее Высочества. Здешний климат хорошо сказывался на Принцессе. Сережа помнил,
какой была она, когда только прибыла в Рамонь: слабая, бледная, изможденная и только
глаза живо светились на ее лице. Через пару лет Принцессу Евгению было не узнать: активная,
стремительная в движениях, неутомимая наездница и охотница. А Никифор словно тень всегда
был при ней. Говорили о нем всякое, что Колдун он каких еще не бывало, что зелье он варит
в бесовские ночи и кровь в него добавляет младенческую. Поговаривали, что в деревнях
младенцы стали пропадать и что там видали Никифора...
Отец Сережи, будучи управляющим имения, каждый день бывал в замке. Да и Сереже
работа нашлась, частенько исполнял он мелкие поручения Принца Александра. И вот однажды
стал он невольным свидетелем разговора хозяина с Никифором.
- Говорят, ты Никифор- Колдун.
- Ну и что с того? Не я ли Ее Высочество от смерти спасаю? Без меня давно бы померла.
А зелья мои к жизни ее возвращают.
- По деревням дети малые пропадают...
- Ну так что? Я свое дело знаю. Сказал вылечу , значит вылечу. Да и не сможет теперь
Ее Высочество без меня. Присушил ее я, моя она будет. То плата за выздоровление.
- В своем ли ты уме холоп? Прикажу, так тебя живьем спалят!
- А коль спалят, то и вам вместе не жить, будет это место проклято и сынок ваш на себе
проклятье понесет... Полюбил я жену твою. Если я сгину, забудет она и про меня и про
болезнь свою, но не будет тебе в том радости.
Сверкнул глазами Александр, замахнулся на Никифора, но сдержав гнев, отступил.
- Срока тебе 40 дней, не уберешься сам, меня не вини.
Рассмеялся Никифор, громко, страшно, так, что Сереже не по себе стало.
Сдержали слово свое и Александр, и колдун Никифор.
Через 40 дней запылал дом Никифора, который построила ему Принцесса Евгения,
сгорел дотла вместе с хозяином. Принцесса погоревала немножко и забыла о лекаре
своем, да и болезнь внезапно отступила, будто и не было ничего.
С тех самых пор стал Сережа замечать за Принцем неладное. Часами засиживался
Александр в подземелье, в комнатушке колдуна Никифора и стал сам меняться, того
не замечая. Мальчик видел, что и отношения супругов менялись. Некогда влюбленные
друг в друга настолько, что им никто не был нужен, теперь они начинали медленно
удаляться друг от друга. Сережа с сожалением вспоминал те времена, когда после ужина
Принц и Принцесса отпускали слуг, оставляя только музыкантов и танцевали, медленно
скользя по паркету, в котором отражались огоньки множества свечей, от чего казалось,
что звездное небо легло под ноги влюбленным. Принцесса Евгения, похоже и сама начинала
догадываться о новых увлечениях мужа. Частенько замечал Сережа ее тревожный взгляд
на муже, все чаще видел ее стоящей на коленях под образами и страстно молящуюся.
А новая жизнь полностью захватила Александра. Теперь по ночам он проводил какие-то
опыты, а в полнолуние свершал какие-то обряды. Любопытство Сережи, подталкивало
его разгадать эту тайну и он даже несколько раз пробовал ночью проследить за Принцем,
но всякий раз, следуя за ним по подземелью, мальчик терял его. Как будто темные силы
помогали Принцу раствориться во мраке подземелья. Мальчик пробовал днем найти
потайной вход, но все попытки оставались тщетны. А тем временем поползли слухи,
что дьявол, живший в душе Никифора овладел теперь Александром. Люди говорили,
что где-то на болотах воздвиг новоиспеченный колдун алтарь с серебрянной спиралью
и проводит там свои обряды, общаясь с силами зла.
Принцесса Ольденбургская как могла пыталась отвлечь мужа от его занятий оккультизмом,
потому и попросила его поехать всей семьей в Питербург, дабы навестить всех своих родных
и отдохнуть немного от дел праведных. Супруги уехали, как и полагается, в сопровождении
множества слуг, а управляющий остался за имением приглядывать, да многочисленные
поручения выполнять. Да и шутка сказать, с тех пор, как Евгения Ольденбургская
пожаловала в Рамонь, там все преобразилось, жизнь закипела. Один сахарный завод
чего стоил, с его конфетным производством, что определяло не только экономическое,
но и политическое и социальное значение всего края! А Сережа заскучал без тайн.
Временами он подумывал о том, что хорошо бы найти алтарь и хоть одним глазком
посмотреть на него, но одному идти на болота, да еще туда, где нечисть гуляет, было
боязно.
Через месяц после того как Принц и Принцесса отъехали в Питербург, приключилось
в Рамони неладное. Серой, дождливой ночью услышали слуги, как к замку подъехал всадник.
Остановился у ворот, спешился и поспешил в замок. Прислуга глазам своим не поверила:
перед ними была Принцесса Ольденбургская. Одетая в дорожный плащ, сапожки,
на голове шляпка с плотной вуалью, она бросилась на второй этаж в спальню, и как была
в одежде, так и легла в постель. Наутро выяснилось, что Ее Высочество больны, но от
доктора она наотрез отказалась. День проходит, другой, Принцесса из комнаты не выходит,
а в имении между тем стали мужики помирать, да так быстро, что и доктор прийти не успевал,
сгорали как свечки. Сидел как-то Сережа в кухне и слышал, как Митрофановна отцу его
жаловалась.
- Говорю тебе, дело тут нечисто. Что не приготовлю, не ест ничего! И вуаль свою
не снимает, из комнаты не выходит. Уж не наслал ли муженек ее порчу на всех нас.
По Рамони мужики здоровые помирают, чуть не каждый день похороны... Прости Господи
нас грешных!
- Ты что баба несешь? Попридержи язык за зубами! Хозяйка узнает, достанется нам! -
рявкнул управляющий на Митрофановну.
- А сдается мне, что не она это вовсе.
- А кто ж по-твоему?
- Эх, кабы знать...
Сережа после услышанного долго не мог заснуть. Все ворочался, думал и только
далеко за полночь уснул. Проснулся от слабого звука. Кто-то стучал в окно. Приоткрыл
глаза и обомлел: стучится в его окно Принцесса Ольденбургская, тихонечко так, будто
не хочет, чтобы кто ее увидел. Распахнула окно и скользнула в комнату, проплыла мимо
Сережи и исчезла в коридоре. Мальчик, до смерти напуганный, пошел все-таки за ней.
Вышел в коридор, а призрака нигде нет. Стал искать ее и нашел в комнате отца. Призрак
склонился над спящим, откинул вуаль и поцеловал отца в губы. Потом поднялся и прежде,
чем призрак успел скрыть лицо вуалью, Сережа увидел, что и не лицо это вовсе, а то что
от него осталось: кожа уже подъедена червями, вместо глаз пустые глазницы, а на месте
носа чернеет пустота. Мальчик, после увиденного, лишился чувств. А наутро он узнал,
что батюшка его болен и угасает на глазах. Сережа от такого известия чуть рассудка
не лишился, выбежал на улицу в слезах и столкнулся со старой цыганкой, которая
не удержавшись на ногах, упала.
- Куда ж ты, дитятко, бежишь так? - проскрипела она.
- Я , я... - мальчика душили слезы.
- Ты бы лучше мне монетку подал, на кусочек хлеба,- продолжила старуха.
- Я сейчас,- опомнился Сережа и стремглав бросился в замок.
Стыдно стало ему, что чуть не зашиб старуху,вбежал в свою комнату, достал несколько
монет, что отец ему на гостинчик дал, и поспешил обратно.
- Вот, возьми. Не со зла обидел тебя, прости.
- Знаю, хлопчик, все знаю. И знаю, как горю твоему помочь. Спасешь батюшку, если
не убоишься и до заката солнца сорвешь вуаль с ведьмы. Но поторопись, батюшка твой
с каждым часом все слабее и слабее будет!
Кинулся мальчик в замок. Взлетел на второй этаж, ворвался в спальню хозяйскую,
подошел к кровати и сорвал вуаль. Призрак вскочил, завопил диким голосом, руки
костлявые к Сереже потянул, да только Сережа от перенесенного ужаса чувств лишился.
А на крики прислуга собралась, стоят вокруг Сережи, в чувство его приводят и дивятся тому,
что никого в комнате нет. Обыскали весь замок, никого так и не нашли, а ближе к вечеру
вернулись Принц и Принцесса Ольденбургские из Питербурга. Потрясенные домочадцы,
наперебой стали рассказывать историю, что с ними приключилась. Принцесса пригласила
к себе Сережу и усадив его подле себя попросила его рассказать все как было. Мальчик
рассказал о двойнике, о смертях в замке, о цыганке и о том, как сорвал вуаль с призрака.
И тогда Принцесса сняла с себя нательный крест и протянув его мальчику сказала:
"Пусть несет мой крест в твой дом радость, оберегает от бед разных и несет свет и
добро людям тебя окружающим!"
***
- С того дня переходит крест тот из рук в руки потомков того Сережи. И правду
сказала принцесса, никаких особых потрясений в семье нашей не было, все беды
стороной обходили. По деревне слухи ходили, что мы заговоренные. А с крестом
тем, пришло к женщинам нашего рода знание жизни. Чувствуем мы больше, знаем
многое из того, что другим не ведомо и идут к нам люди за помощью. Вот только
крест тот не каждому
силу дает, а лишь избранным. Вот и тебе открылось неведомое, то знак для меня. Должна
я тебе указать, где крест тебя дожидается. Лежит он у бабушки твоей, в тайнике простенькой
маленькой шкатулочки. Спросишь у нее про бабкино наследство, она тебе и отдаст ее.
Об одном прошу, никогда не отказывай людям, кто нуждается в твоей помощи, от
благодарности не отказывайся, но ничего сама не проси... Отказать можешь лишь тем,
кто сам не знает, чего им надобно и понапрасну тревожит тебя, - проговорила Вера Ивановна.
- Я что, буду знахаркой или ведьмой? - только и выдавила из себя Ника.
- Ни то, ни другое. Ты будешь обладать знаниями и если почувствуешь, что должна
направить человека, то поможешь ему.
- А что случилось с принцессой дальше?
- Дальше... cлучилось страшное.
Приехала в Рамонь вдова одного генерала. Женщина как женщина, да только одержима
демоном была. Потому и обратил на нее свое внимание Александр. Вспыхнула страсть
и он, увлеченный, совсем позабыл о жене своей. Евгения, как могла, пыталась сохранить
семью, да ничего не вышло. Между ними состоялся разговор и Александр объявил, что
уходит от нее. Ненависть к мужу охватила принцессу Ольденбургскую. Она дала мужу
час времени, на то, чтобы он покинул замок. Он сел на коня и поехал к алтарю на болота.
Евгения же собрала народ и объявила принца колдуном. Люди, давно подмечавшие
неладное в замке, сразу же поверили благодетельнице своей, ведь она столько сделала
для них. И вот принцесса, будучи прекрасной охотницей, возглавляет охоту на мужа.
По его следам идут ловчие с собаками и всю эту кавалькаду возглавляет она. Охотники
идут по следу принца, он же в панике, пытается добраться до алтаря, чтобы прочитав
заклинания, спастись, но... лошадь под ним спотыкается и ломает ногу. Его самого настигают
собаки и вот уже ловчие во главе с его женой настигают его. Он смотрит в ее глаза, она в его.
Еще мгновение и его пронзают осиновым колом, но перед этим он успел крикнуть:
" Да будет проклят замок до тех пор, пока мы не будем вместе в нем: ты и я!"
Принцесса Евгения прожила долгую, но несчастную жизнь. Единственное, с чем у нее был
полный порядок, так это здоровье. После того, как она покинула замок, он остался в запустении.
И все мы, жители Рамони, всегда старались держаться от него подальше.
***
Ника распахнула глаза. Солнце уже давно поднялось. Но несмотря на ночные "полеты"
в прошлое, она чувствовала себя на удивление легко и свободно. Бабушка давно уже
хлопотала по дому, а на столе уже горкой высились блины.
- Проснулась? Как спалось?
- С добрым утром, бабуля! Спалось... опять сны.
- Что же сегодня? Опять дом?
- Да, и была я в гостях у Веры Ивановны. Сказала она, что ждет меня бабкино наследство.
Бабушка присела на табурет, вздохнула и вышла из комнаты. Она вернулась через несколько
минут. В руках- простенькая шкатулочка.Молча протянула ее Нике.
Девушка взяла с трепетом шкатулку и привычным движением, как-будто она делала это миллионы
раз, раскрыла ее, отодвинула деревянный брусочек и открылся тайник с серебряным крестиком.
Бережно взяла она его в руки и даже залюбовалась блеском металла. А на душе стало легко-легко,
как-будто в ее мозаике жизни встал, наконец, последний камушек на свое место. Еще она знала,
что в ее жизни начинается новый, удивительный, полный приключений, виток...