Аннотация: Рассказ, написанный после прочтения статьи Алексея Кравецкого "Апории Зенона и матан". Научной ценности не имеет.
ДВИЖЕНИЯ НЕТ
- Подожди, подожди. Повтори-ка ещё раз, - сказал Антисфен. - Я что-то не понял.
Народ в баре начал подтягиваться к столу, за которым сидели Антисфен с Зеноном. Зенон был известным мастером сбивать людей с толку, и очередной спор обещал быть интересным.
- Повторяю, - сказал Зенон, - то, что движется, не движется. Оно не движется ни там, где оно есть, ни там, где его нет. Значит, оно не движется вообще.
- С какой это радости? - оторопел Антисфен. - Я всё равно не понял.
- Ну смотри, - ответил Зенон, - вот у тебя есть стрела. Она летит или там, где она есть, или там, где её нет. Правильно?
- Почему? - спросил Антисфен.
- Ну потому что третьего не дано, - сказал Зенон. - Стрела или есть в каком-то месте, или её там нет. Логично?
- Ну допустим, - кивнул Антисфен.
- Хорошо, идём дальше. Стрела не может лететь там, где её нет - ну это очевидно, правильно?
- Ну, да, да, хорошо.
- Значит, что? Значит, ей остаётся лететь только там, где она есть.
- Ну и что?
- Как что? Она ведь не может там лететь, ей некуда.
- Как некуда?
- Ну она уже вся там!
- Где там?
- Там, где она есть. В том самом месте - она уже его заняла, целиком.
Антисфен нахмурился и попытался подобрать слова.
- Но ведь движение... это когда что-то движется... - он запнулся. - Движется туда, где его нет. Вот, в этом же весь смысл.
- И как же оно это делает? - усмехнулся Зенон.
- Ну, как... Обыкновенно, перемещается и всё.
- Но как именно?
Антисфен потерял терпение, встал из-за стола и начал ходить туда-сюда.
- Вот так, как же ещё? - воскликнул он.
Зенон устало поднял глаза и вздохнул.
- Кто-нибудь, побейте его палками, - сказал он народу вокруг. - Дурак никак не поймёт, о чём ведёт речь наша школа. Все чувства - обман, глазам веры нет. Бытие можно познать только умом.
***
- По-твоему, когда я сюда пришёл, это был обман и я на самом деле никуда не шёл? - ехидно спросил Антисфен.
- Вообще он прав, - вмешался Платон. - Мир вещей, чувственный мир - это как тени на стене пещеры...
- Ой, надоел ты уже со своими тенями, - пробурчал Гераклит. - Ваши умничания никого не научат, понадёргали, как Пифагор, у других и сами не понимаете, что несёте.
- Можно подумать, твои бредни кто-то понимает, - огрызнулся Пифагор.
- Слушайте, но ведь объяснить движение очень просто, - раздался голос Левкиппа. - Когда стрела движется, она последовательно занимает разные места в пустоте, вот и всё.
- Это не объяснение, - сказал Зенон. - Как она их занимает? Прыгает, что ли?
- Нет, почему же, плавно.
- Но плавно - это как? Вот из одного угла сразу в другой, через всю комнату - это плавно или нет?
- Нет, конечно.
- Хорошо, а до середины комнаты - будет что-то отличаться?
- Нет, тоже не будет.
- А когда будет, до четверти? - Зенон улыбался всё шире.
- Да нет же... Плавно - это на мельчайшие промежутки.
- Так мне интересно, где они начинаются, мельчайшие. Десятая часть комнаты? Сотая? Тысячная?
- Ну уж этого я не знаю, - ответил Левкипп.
- Так откуда ты знаешь, что они вообще есть? А я вот считаю, что половина ничем не отличается от целого, и половина от половины тоже, и так будет всегда. И стрела никуда "плавно" не сдвинется, потому что "плавно" никогда не наступит.
- Но должно же оно наступить когда-то. Здравый смысл такой.
- Ой, здравый смысл... Тут в кого ни ткни - у каждого свой здравый смысл. У Диогена вот жить в бочке и выделываться на людях - здравый смысл.
- На каких ещё людях? - закричал Диоген откуда-то сзади. - Нет кругом людей, одни скоты!
- Кто бы говорил, - съязвил Платон. - Тебе напомнить, чем ты вчера занимался на площади?
- У нас демократия, имею право! - не унимался Диоген.
***
- Минутку! - вмешался Эпикур. - Тут где-то был Демокрит, он всё рассказывал про свои атомы... надо сказать, мне эта идея нравится... Так вот, может быть, и пустота состоит из атомов? Тогда всё становится просто.
- Это как? - настала очередь Зенона удивляться.
- Я имею в виду, что если в самом деле есть какой-то мельчайший промежуток? Неделимый, такой, что мельче уже не бывает. Вот если взять лист и расчертить на нём клетки... И стрела в самом деле может только прыгать - из одной клетки в другую. А на половину клетки сдвинуться уже не может, только на целую.
- Что за чушь, - сказал Зенон. - И сколько времени ей надо, по-твоему, чтобы прыгнуть из одной клетки в другую?
- Не знаю... Да и какая разница-то?
- Ну какое-то время ей нужно, правильно? Не мгновенно же она прыгает.
- Хорошо, и что тогда?
- Замечательно, - поднял брови Зенон. - Допустим, стрела прыгает. Вот она уже начала прыгать, но ещё не закончила... а время-то идёт! И где стрела в это время находится? Нигде? Везде сразу? Половина там, половина тут? Или как?
Эпикур смутился.
- Ну, пусть тогда она прыгает мгновенно, - сказал он.
- Ещё лучше. Это что же получается - стрела мгновенно попадает куда угодно?
- Нет-нет, она ждёт какое-то время, а потом мгновенно прыгает.
- Ждёт? То есть стоит? Давай, скажи это слово: она стоит, - Зенону явно нравилось забавляться над собеседниками.
- Ну да... хотя я согласен, выходит как-то странно.
- Ещё бы. Я больше скажу: если время идёт-идёт-идёт, а стрела стоит-стоит-стоит, то она будет стоять всегда. Потому что ей неоткуда знать, когда прыгать.
Эпикур не хотел сдаваться. Он посмотрел на часы на стене - изобретение людей из нового времени, которые собирались в баре ближе к вечеру.
- Подожди-ка... - сказал он. - А что, если и время не идёт непрерывно, а скачет? Вот, как стрелка на часах: тик-так, тик-так... Время скакнуло - стрела прыгнула.
- Далеко? - спросил Зенон.
- Да не всё ли равно...
- Ну, то есть она может прыгнуть на несколько клеток сразу?
- А почему нет?
- Хорошо, и на одну клетку, значит, тоже может?
- Естественно.
- А если есть ещё одна стрела, вдвое медленнее этой? На сколько клеток она прыгает?
- Хм... ну, тогда выходит, что медленнее двигаться нельзя.
***
- Что за столпотворение? О чём у вас тут разговор? - спросил Александр Македонский, подходя к столу.
- Зенон загадки загадывает, - сказали в толпе. - Говорит, стрела не может двигаться, это обман зрения.
- Что ж, - ответил Александр, - эту загадку разрешить нетрудно. Я выстрелю Зенону в голову, и если стрела в самом деле не может двигаться, то с ним ничего страшного не случится.
- Так, вот только не надо вот этого вот, - поднял руку Зенон и занервничал. - Я... я не утверждал, что стрела не может двигаться. Я только хочу сказать, что... что мы не в состоянии понять, как она это делает. Движение непостижимо для разума.
- А, ну тогда это скучно, - сказал Александр и отошёл.
- Фух, - вздохнул Зенон с облегчением. - На чём мы остановились... Ах да. Вот смотри, - обратился он к Эпикуру, косясь на Александра, - допустим, бежите вы по стадиону в ряд: ты, Демокрит, Левкипп... А вам навстречу ещё один ряд: я, Парменид, Ксенофан... А третий ряд пусть стоит, и в нём... хотя неважно даже, кто в нём. И вот мы все встречаемся. Что тогда будет?
- Расшибётесь к чертям, так вам и надо! - крикнул Диоген.
- Значит, - продолжал Зенон, - следи внимательно: за одну, например, секунду мы сдвигаемся на одну клетку, то есть на одного бегуна...
***
- О, Аристотель пришёл, - послышалось среди собравшихся.
- Аристотель, поговори с Зеноном, - сказал Антисфен, - а то мы все так отсюда и не уйдём, он запретил нам двигаться.
- Что тут у вас случилось? - спросил Аристотель, протискиваясь к столу. - Кого ты тут обижаешь?
- Подожди, - ответил Зенон, - пусть сперва Эпикур признается, что ничего не понимает.
- Я не понимаю твоих расчётов, - сказал Эпикур. - Ну да, за секунду я пробегаю мимо вас двоих и мимо одного стоячего.
- То есть можно сдвинуться на одну клетку и в то же время на две?
- Нет, почему же?
- Ну, ты пробегаешь мимо нас двоих, так? Секунда одна, а клетки две. А на одну тогда сколько времени надо?
- Зачем на одну? Сразу на две.
- Ну чтобы пробежать две, ты сперва должен пробежать одну.
- Нет, я-то и пробегаю одну...
- Нет, ты пробегаешь две, - сказал Зенон, глядя на Эпикура, как на малое дитя. - Наших две.
- Не так, - Эпикур потёр лоб. - Я пробегаю одну, и вы одну - один плюс один равно два...
- Так вот мне и интересно: если за секунду ты пробегаешь мимо нас двоих, а секунда пополам не делится, за сколько ты пробегаешь мимо одного? И где в это время третьи?
- Нет, я не пробегаю мимо одного.
- Здрасте, приехали. Как так вышло?
- Ну вот так... Получается сразу мимо двух.
- И тебе не кажется, что это абсурд?
- Ну почему абсурд...
- Я верую, ибо это абсурдно, - послышалось в стороне. - И не сомневаюсь, ибо это невозможно...
- О, уже христиане подтягиваются, - сказал кто-то.
- Абсурд - это твоя логика, - сказал Аристотель Зенону. - Вернее, её здесь нет. Во-первых, пространство и время не клеточные, они бесконечно делимы, это естественно. Во-вторых, сколько ни дели, у тебя не получится "скачущей" стрелы, она всё время будет плавно двигаться - хоть за сотую долю секунды, хоть за стомиллионную. Движение нельзя свести к чему-то ещё, оно элементарно по своей сути. Ничто этому не мешает.
- Вот, сразу видно, умный, не то, что мы, - зашептались в толпе. - Как красиво сказал: "элементарно по своей сути". Надо будет спросить у него потом, что это значит.
- Это несерьёзно, - отмахнулся Зенон. - Ты уходишь от ответа, потому что не можешь объяснить, что значит "плавно". Хорошо, вот тебе другой пример: есть бегун и черепаха. Черепаха идёт впереди, бегун её догоняет...
***
- Ты издеваешься, да? - спросил Аристотель.
- Вот все вы так сразу... - отвёл глаза Зенон. - Вместо того, чтобы нормально сказать, в чём я неправ, ты начинаешь...
- В чём ты неправ? В том, что бегун никогда не догонит черепаху, само собой! Ты просто за дурачка меня держишь.
- Да как же он её догонит, - Зенон снова насмешливо взглянул на Аристотеля, - когда она впереди, а он позади, и так будет всегда?
- Не будет так всегда, потому что он бежит быстрее.
- А какая разница? Пока он сдвинется с места, черепаха тоже сдвинется. Он добежит до того места, где она была - а её там уже нет. И так будет всегда.
- С чего это вдруг?
- Ну ты же сам сказал - я могу делить отрезки до бесконечности. Пусть даже бегуну осталась до черепахи вот такая малюсенькая малюсенечка, черепаха может сдвинуться на половину малюсенечки. Или на четверть... Неважно, на сколько именно. Ему придётся одолеть бесконечность этих малюсенечек...
- Но они же будут бесконечно малые! - в сердцах вскричал Аристотель.
- Слушай, - поморщился Зенон, - эту белиберду про бесконечно малые ты лучше рассказывай вон тем христианским чудакам, - и он махнул рукой в сторону Фомы Аквинского и Августина, усевшихся у стены с какими-то талмудами. - Это они там вечно подсчитывают ангелов на кончике иглы и прочую бесконечно малую чушь.
- Неправда, это на нас наговаривают! - закричал Фома. - Никогда я ангелов не подсчитывал, вы постоянно про нас всякие глупости выдумываете.
- Наговаривают, значит? Да знаете, что с вами сделать надо? - выпалил Галилей, уже слегка захмелевший, у барной стойки. - Душители свободной мысли! Сволочи! Она всё-таки вертится!
- Лично я ни тебя, ни мысли твои не душил, - ответил Фома, - иди с папой Римским разбирайся. Или вон лучше поумничай с Зеноном про движение, это вроде как твоя любимая тема.
- Движение? Всякое движение относительно, - тут же подхватил Галилей, - если, конечно, оно совершается равномерно и прямолинейно. Тогда в такой системе отсчёта я могу сказать, что никуда не двигаюсь, а движется всё вокруг меня...
- То есть Земля всё-таки может не двигаться вокруг Солнца? - с улыбкой спросил Августин.
- Молчи, болван! - крикнул Галилей. - У Земли разве прямолинейное движение? Она движется по окружности...
- По эллипсу, - вставил Кеплер, стоявший слева.
- А я говорю, по окружности! - упрямился Галилей.
- Ох уж эти учёные, - сказали в толпе, - между собой договориться не могут.
- Движенья нет, сказал мудрец брадатый... - послышалось с другого края стойки.
- Пушкин, не мешай, - сказал Аристотель, - не до твоих виршей сейчас. На чём мы остановились?
- На том, что бесконечно малое - это чушь, - ответил Зенон.
- И почему же это чушь? - раздался голос возле входа.
Зенон покосился в сторону дверей и хмыкнул. К спорщикам медленно шагал Исаак Ньютон.
***
- ...Вот видишь, - продолжал Ньютон, - в том, что числовой ряд бесконечный, нет ничего страшного, его сумма конечна - интеграл прекрасно сходится.
- Ну да, сходится, как же, - ответил Зенон. - Вы, учёные, вроде как своё время зовёте Просвещением, а сами забрели в такие потёмки, что чёрт ногу сломит. Я рассказываю о том, что видно всем, воочию, своими глазами, и спрашиваю: как это объяснить? Вот как объяснить, что стрела движется? Я у тебя спрашиваю про явление из жизни, а ты мне рисуешь какие-то закорючки на бумажке и всерьёз считаешь, что они соответствуют чему-то в жизни.
- Они объясняют то, что есть в жизни, - сказал Ньютон.
- Ну да, ну да... То есть я должен поверить, что в жизни есть вот эти вот бесконечно малые, которые вроде бы как равны нулю, но не совсем, и что есть ряды неизвестно чего, которые бесконечны, но не совсем... и что они к чему-то как-то сходятся... Хоть кто-нибудь это всё видел? Как это вообще можно представить?
- А этого не требуется, - спокойно ответил Ньютон. - Не нужно себе представлять, нужно просто вычислить.
- Надо сказать, тут даже я согласен с Зеноном, - вмешался Аристотель. - Ваша наука слишком оторвалась от реального мира и витает в каких-то абстракциях. Можно созерцать красоту земли и неба, но созерцать формулы, интегралы и думать, что в них сокрыта природа вещей... Так, пустые умствования, не более.
- Наоборот, - возразил Ньютон, - именно затем, чтобы познать природу вещей, я и изобрёл производные и интегралы...
- Может, хватит уже врать людям? - возопил внезапно возникший за спиной Ньютона Лейбниц. - Тебя до сих пор совесть не мучает - присваивать себе чужие изобретения?
- О господи, - вздохнул Ньютон, - я тебя прошу, не начинай в который раз. Здесь это никому не интересно.
- Нечего за других решать, - помахал пальцем Лейбниц. - По мне, так всем будет очень интересно послушать, что и у кого ты украл. У Гука - закон тяготения, у меня - интегралы...
- Да не крал я их, - простонал Ньютон. - И вообще, с Гуком мы сами разберёмся, нечего ещё и за него впрягаться.
- Ну да, как же, твоя армия почитателей со всеми "разберётся"...
- Слушай, - похлопал Лейбница сзади по плечу Галлей, - ты Исаака не обижай, а то можно ведь и того...
- Граждане, я вообще-то здесь сижу, - помахал рукой Зенон. - Или вам возразить мне больше нечего?
***
Глубоко за полночь в бар, ругаясь и что-то друг другу объясняя, зашли Эйнштейн с Бором. Внутри все тоже ругались, уже слабо воспринимая доводы собеседников. Вошедших тут же схватили за рукава и бесцеремонно потащили в толпу.
- Глядите, гениев из будущего привели! - загудела толпа. - На них вся надежда.
- Как бегун догоняет черепаху? - посыпались вопросы. - Куда стрела девается? Интегралы существуют или нет?
- Что здесь за дурдом? - схватился Эйнштейн за голову.
- Здесь все спорят, как тела движутся! - прокричал ему в ухо Максвелл. - Ну, в пространстве.
- Хорошенькие вопросы, - пробормотал Эйнштейн. - Тут бы для начала определиться, что такое пространство. И время заодно.
- Возможно, всё пространство-время тоже состоит из квантов, - задумался Бор. - Как и вещество, и излучение...
- Опять твои кванты! Их ещё доказать надо, - начал распаляться Эйнштейн.
- Да тебе ничего не докажешь, потому что тебя заклинило, - раздражался в ответ Бор. - Если тебе какая-то мысль неприятна, это не повод как учёному её отрицать.
- А почему я должен стесняться, если мне неприятно? Меня как учёного не устраивают твои неопределённости. Меня не устраивает, что в мире всё случайно и ничего нельзя точно измерить!
- Так докажи, что можно! Вот как, по-твоему, в дуализме это можно?
- Не знаю пока, как, но не так! - негодовал Эйнштейн.
- Нельзя измерить? - пронеслось по толпе. - Эй, Зенон! Стрелу нельзя точно измерить! Из-за дуализма! Потому что там неопределённость и эти... кванты! Слышишь? Где Зенон?
- Подумаешь, не устраивает его! - передразнивал тем временем Бор Эйнштейна. - Твоя относительность тоже мало кого устраивает! Её и не понимает почти никто!
- Моя относительность сходится с наблюдениями! - потрясал кулаками Эйнштейн.
- И принцип неопределённости тоже должен сходиться! - напирал на него Бор.
- Размечтался! У тебя и наблюдений таких нет!
- Проведу!
- Не проведёшь!
- А я говорю, проведу!
- Не будет там случайностей!
- А я говорю, будут!
- Бог не играет в кости! - в бешенстве заорал Эйнштейн.
- Не указывай богу, что ему делать! - рассвирепел Бор, набросился на Эйнштейна и стал его душить.
- Гениев бьют! - закричали в толпе.
Завязалась массовая драка. Эйнштейн сцепился с Бором, Ньютон сдирал парик с Лейбница, Галилей швырял тарелки в Кеплера, Платон таскал Гераклита за бороду. Диоген забрался на один из столов и с воплями "Скоты!" поливал всех пивом. Под тем же столом спрятался Августин, прикрываясь талмудом и показывая толпе крест. Пушкин залез на барную стойку и, вдохновлённый происходящим, набрасывал на листе бумаги новое стихотворение. Где-то поодаль, в тёмном уголке, посмеивался Зенон...