Тихонько одеваюсь, напевая про себя. Впрочем, не так рано, за окном давно посветлело, идут по своим делам прохожие, играют дети. Вовсю чирикают воробьи, радуясь весеннему теплу. Деревья стоят пока голые, но ивовые почки уже набухли, не сегодня-завтра они откроют сезон зелёных нарядов.
А ты ещё спишь. Сегодня можно. Особенно тебе. Ты вчера пришла с работы пораньше и за готовку. К нам придут гости, надо подготовить стол. Моё предложение помочь ты встретила с терпеливым снисхождением и разрешила нарезать лук, сбегать в магазин за всякой мелочью по списку и вынести мусор. Ну, вдвоём нам на кухне в пять с половиной квадратных метрах в самом деле тесновато - как рыбе, вытягиваемой сетью. Закончив с готовкой, ты сказала: "А посуда уже на завтра" и пошла спать. А я пошёл на кухню и гордо израсходовал четверть флакона "Бинго", вспоминая: "Одной капли хватит на целую гору посуды".
Выхожу, не знаю, пахнет ли весной - я не очень понимаю это выражение, - но потеплело заметно, приятно смотреть на голубые дыры в облачном слое. Асфальт уже подсыхает, а по обочинам ещё лежит потемнелый, осевший снег. Я спешу на небольшой рыночек, что недалеко от дома, в правый его угол, где торгуют цветами. Торговки, нависающие над вёдрами с нежным товаром, мне напоминают драконов, стерегущих то ли принцесс, то ли золото. Настороженный взгляд, хищные руки, фальшивые улыбки, включаемые, когда проходишь рядом. "Мужчина, возьмите эти, самые лучшие", "А вы кому берёте?", "Гвоздички, гвоздички берите!". Прохожу по драконьему ряду, смотрю. Вот, тёмно-бордовые розы. Не вычурные, с простым, естественным узором лепестков. Я не знаю, почему эти. Покупаю пять штучек, не торгуюсь - мне почему-то кажется, что так они больше понравятся, будут дольше стоять. Дежурное "Спасибо за покупку, приходите ещё. Вы меня всегда на этом месте ищите". Смотрю ей в глаза и выдавливаю: "С праздником", и происходит маленькое чудо - драконье лицо очеловечивается, улыбка становится искренней. Женщина мне кивает, я тоже немного наклоняю голову и разворачиваюсь к выходу.
Несу свой букет, смущаюсь, как всегда. Глупо, конечно, ничего необычного в мужчине с цветами в руках нет, особенно в этот день. Бережно сжимаю стебли, чувствуя сквозь целлофан шипы. У меня к цветам ощущение нежности, сожаления и вины. Всего через несколько дней мне придётся вынести их из дома, чтобы выбросить. Я знаю, что и ты воспринимаешь это так же.
Но я не могу иначе. Это цветы для сегодня. Сегодня это символ весны, жизни. Всё живое имеет свой цикл. А что поделать? Трофимов пел-кричал с пластинки "Мурьетты": "Пользуйтесь природой, делайте детей, сыпьте их в копилку будущих смертей!" Ну, роль такая, ясное дело. Но это только для неё, Смерти, смысл жизни в её конце. Как для горьковского Ужа прелесть полёта - в паденье. А мы люди. Мы хотим, мы можем и должны и жить и летать. Сегодня мы. А завтра тоже мы, но в детях наших. И так всегда. Смысл жизни - в жизни, которую живём сегодня.
Через несколько дней я вынесу цветы и вымою вазу, а когда спросишь о них, скажу: "Прости, дорогая".
А сегодня я подарю тебе эти розы, в глазах твоих вспыхнут звёздочки, на лице расцветёт улыбка. И я скажу: "С праздником, моя дорогая!"