Отца своего Анжелика не помнила, но точно знала, что был он человеком никчемным, никудышным, ничего в своей жизни добиться не способным. Знала она это из разговоров мамы с бабушкой - обе женщины обладали неслыханной смелостью, и, не смущаясь, говорили прописанному в тёщиной квартире зятю и мужу правду в глаза ещё при его жизни, обращаясь лишь в форме окрика. Вот почему в два с половиной года на вопрос "Как зовут папу?" развитая девочка без всякой задней мысли ответила "Ничтожество". Анжелику за глаза называли "ребёнком" (в таких оборотах, как "ребенок может простудиться", "ребёнок мало ест", "у ребёнка давно нет стула"), при обращении же лично к девочке употребляли ласкательно-возвышающие прозвища как то "царевна", "королевна", "принцесса", больше всего склоняясь к последнему, поскольку произнесение первых двух машинально отправляла мысли к образу "ничтожества"-отца.
Умер отец скоропостижно, возможно, и не почувствовав этого, возвращаясь с работы в переполненном троллейбусе. Четырёхлетнего ребёнка-принцессу на кладбище по понятным причинам не взяли. Прогуливаясь по двору, случайно услышала Анжелика не для её ушей предназначавшуюся фразу: "Вот, стервы, заели насмерть мужика. В тридцать лет инфаркт..." Из этих терминов и оборотов девочка понять ничего бы не смогла, даже если бы захотела. Также не могла она знать результатов вскрытия, которое показало, что умер молодой мужчина от второго инфаркта - первый перенёс на ногах, даже не заметив.
На благосостоянии семьи смерть формального кормильца никак не сказалась - основным добытчиком была мать, работавшая, несмотря на молодой возраст, заместителем директора гастронома.
Быть принцессой в своей семье - норма жизни для многих девочек, но чтобы завоевать благородный титул в коллективе, юной леди нужно ещё долго и упорно трудиться, да и после этого из-за непредвиденной мелочи все труды могут пойти прахом. Первой относительно большой социальной группой для девочки стала одиннадцатая группа 665-го детского сада.
Одним из признаков начала семидесятых годов двадцатого века были катастрофически переполненные детские дошкольные учреждения. С точки зрения демографии в этом нет ничего удивительного, ведь на конец шестидесятых приходится вхождение в фертильный возраст прекрасной половины детей послевоенного "бэби-бума" - почти все обзаводились первенцем, многие сразу рожали второго ребёнка.
Создатели идеологического штампа "Два мира - два детства", безусловно, не ради собственного удовольствия, а лишь в научно-познавательных целях, долго и кропотливо изучали тёмную сторону начала человеческой жизни - всем известно, что для этого просто необходимо было ехать командировкой в страны загнивающего капитализма, получать на руки в качестве суточных омерзительные зелёного цвета бумажки, а долгими зимними вечерами томно ностальгировать по далекой родине, чёрному хлебу и солёной кильке. В то же время, прояви идеологический отдел партии дальновидность и гибкость мышления, все отличья двух способов развития представителей подрастающего поколения можно было бы пронаблюдать и на примере харьковского детского сада ? 665. В том саду, куда водили Анжелику, из детей её года рождения были укомплектованы две группы: одиннадцатая и двенадцатая. То ли мудрость заведующей, то ли слепой жребий, распорядились так, что достаток в семьях детей из каждой группы стремился к определённому среднему значению. Наглядные признаки сегрегации, которой формально в государстве развитого социализма быть не могло, наблюдать можно было во время зимних прогулок детей в павильонах и по прилегающей территории. Дети из двенадцатой группы представляли собой шумную стайку носителей разнообразных фасонов, времён и цветов одёжек, такое пёстрое сообщество могло бы без особых стараний костюмеров сняться в каком-нибудь мюзикле. Пальтишки и шубки несли на себе следы бурной портняжной деятельности мам и бабушек - по мановению добрых волшебниц иглы и нити верхняя одежда, доставшаяся "в наследство" от старших братьев и сестёр, так же и более дальних родственников, а кое-кому от пап и мам, подкорачивалась либо дотачалась, ушивалась или расширялась вставками, воротники перелицовывались по нескольку раз, а уж пуговицы с мужской стороны на женскую и обратно перешивались походя.
Группа же под номером одиннадцать поражала встречных прохожих своим однообразием - и это при том, что между родителями не было предварительного сговора. Все как один воспитанники были в новеньких мутоновых шубках, и даже глаз неискушённого созерцателя подмечал, что верхняя одежда куплена, может, немного и на вырост, но именно для этого ребёнка. В организации процесса воспитания двух разных детских коллективов также были различия: если группу одиннадцатую, состоявшую из двадцати пяти детей, вела одна, оформленная на полторы ставки, воспитательница и таким же образом трудоустроенная нянечка, то двенадцатая группа, где две воспитательницы работали посменно, должна была помогать развитию сорока детей, хотя фактически оформленных воспитанников всегда было человек на пять больше. Зимние болезни самих детей и летние отпуска их родителей кое-как решали проблему недостачи кроваток, но в межсезонье бывали дни, когда спальных мест после обеда хватало не всем. Группу номер одиннадцать музыкальный работник посещал регулярно - за этим зорко следила лично заведующая, музыкантша же двенадцатой группы почти всё время бюллетенила, что, правда, не мешало мужественной женщине, превозмогая болезнь, по вечерам давать частные уроки детям из группы одиннадцатой.
По критериям социальной принадлежности родителей, Анжелике надлежало занимать законное место в середине биллотона более привилегированной (негласно, разумеется) группы, но девочка просто рождена была для лидерства, в то же время, дети - наимудрейшие на земле создания, раз без всякого жизненного опыта чувствуют силу характера своего визави, а главное - беспринципность, способность пойти до конца и ту опасность, которая исходит от маленького индивида, если не выполнить его условий. Поэтому Анжелика очень скоро стала пользоваться непререкаемым авторитетом даже среди тех детей, чьи родители стояли в общественной иерархии много выше её мамы. Но, помимо лидерства неформального, маленькой принцессе хотелось, чтобы в её первенстве не было сомнений ни у кого. Поэтому, когда перед новогодним балом воспитательница распределила роли, и Анжелике досталась маска лисички, та просто подошла к Фоминой Светке и, показав кулак, приказала идти к наставнице и заявить, что она, Светка, принцессой быть не хочет, поскольку принцессой должна быть непременно Анжелика. Девочка, в коллектив влившаяся недавно, и потому не знавшая всех тонкостей неформальной субординации, в ответ, покрутив пальцем у виска, нагло заявила:
-Ты дура, а не принцесса!
Такого выпада против себя Анжелика простить не могла, и накинулась на взбунтовавшуюся ровесницу, схватив её обеими руками за белые кудряшки и пытаясь протащить по полу. Мгновенно подбежавшая воспитательница драку разняла, уведя зареванную Светочку с собой в кабинет. Дело в том, что роли распределялись не просто так, и папа девочки, Фомин Вячеслав Сергеевич, начальник отдела РайОНО, должен был на утреннике присутствовать. Мама той же воспитанницы работала инструктором райкома комсомола и в тот же вечер, услышав версию событий в изложении собственной дочери, потребовала своего ребёнка от хулиганки оградить. Уже на следующий день к нескрываемой радости большинства мутоновых детей, их торгово-номенклатурных родителей, но более всех - утомленной жесткой внутривидовой борьбой воспитательницы одиннадцатой группы, Анжелика была переведена в пёструю группу номер двенадцать, где роль принцессы на таком же, но, естественно, второсортном, утреннике, уже не могла так сильно её порадовать. Нет ничего удивительного в том, что девочка утвердилась над основной массой и в новом социуме - физическая сила и уверенность в том, что слабейшего себя бить не зазорно, а к сильнейшему не грех применить подлость, да еще отсутствие у родителей, изнуренных трудом физическим, глупой привычки выяснять происхождение синяков и ссадин на телах их детей, а у воспитателей - разбираться с жалобами тех, кто излишним любопытством всё же страдает, немало этому поспособствовали. Мама Анжелики, продолжая общаться с родителями детей из одиннадцатой группы (до общения с родителями детей из двенадцатой она не могла себе позволить опуститься), часто сетовала, что "вот же есть такие непорядочные люди, кто учит своих детей "давать сдачи", на что привилегированные родители сочувственно кивали головами - теперь, когда их собственных чад обезопасило расстояние в полтора корпуса здания, они готовы были (по крайней мере, на словах) проявить живое участие, и выражали уверенность, что из цепкой целеустремлённой девчушки со временем непременно выйдет хороший комсомольский вожак. И всё-таки девочка порой засматривалась на тот павильон, под сводом которого выгуливалась мутоновая группа, думая, как бы хорошо принцессить там, где импортных кукол у девчонок столько, что они ими даже не хвастают, где у мальчишек без счёту машинок с открывающимися дверцами, где маленькие индейцы и ковбойцы не отлиты из коричневой пластмассы, а сделаны из мягкой, но прочной резины и раскрашены несмываемыми красками, где жевательная резинка - настолько привычный продукт детского питания, что этикетки с лёликами-болеками и дональдами не хранятся бережно в кляссерах, а летят сразу на землю.
Первое сентября первого класса - краеугольный момент жизни каждого ребёнка, а уж если поставить лидерство самоцелью - нет ничего важнее первого о себе впечатления. К покорению школы Анжелику готовили и мама и бабушка, и букет и наряд должны были просто сразить всех будущих одноклассников, и даже учителей. И надо же было случиться такой неприятности, что та самая Светка, уже один раз перешедшая героине дорогу, не только была зачислена в тот же самый 1-А класс, но ещё внешним видом затмила всех девочек, и даже Анжелику. Воланы на фартучке соперницы были больше и воздушнее, белые бантики - не просто тоньше и прозрачнее, а ещё и обрамлены едва заметной серебряной каёмочкой, букет же из белоснежных роз - так велик, что первоклассница могла бы за ним спрятаться. Целых два урока терпела Анжелика издевательство над собой лично, проявлявшееся во всеобщем внимании не к ней, а также излучающих счастье небесно-голубых Светкиных глазах. Но, согласно наставлениям мудрой мамы, драться нельзя было ни в коем случае. В просмотренном недавно кинофильме о школе имелись на всех партах чернильницы, заполненные темной жидкостью - вот что было бы сейчас как нельзя более кстати, но научно-технический прогресс уже сделал всех советских школьников счастливыми обладателями шариковых ручек. На второй перемене Анжелика подошла к живому уголку, где под клеткой с волнистыми попугайчиками стояли также на фарфоровых тарелках горшки с цветами и вода для полива в пластмассовой лейке. Будучи ребёнком всё ещё не по годам развитым, она в одну минуту сообразила, как эти ингредиенты использовать себе во благо. Налив на высвобожденную тарелочку воды и подбавив земли из горшка, вымешав полученную грязеобразную субстанцию отломленной частью стебля алоэ, под удивлённые взгляды птиц и опасливые - одноклассников, Анжелика подошла со своим оружием к первой парте, где сидела её обидчица, и вылила жидкую грязь последней на голову. Хотя после истерик, взаимных угроз и криков обеих вызванных в школу родительниц, главенствовать в первом классе "А" Анжелика не стала (напротив, была перезачислена в "Ж"- класс), но героиней дня в истории родной школы осталась навсегда.
Учиться на "хорошо" и "отлично" девочке очень быстро надоело, поскольку это не давало ей особых перед одноклассниками выгод, но физкультура, где физическая сила давала преимущества, полюбилась Анжелике сразу и надолго. Особенно легко давался ей бег на короткие и средние дистанции, в котором не имела она равных даже среди мальчишек. Но между девчонок нашлась-таки ей соперница, одноклассница Ира Светлякова, бегавшая немного даже лучше Анжелики, особенно дистанции средние, где важно не только наличие сил, но и умение их правильно распределить. Именно на такой дистанции - пятьсот метров, в самом начале шестого класса на общешкольных соревнованиях и сошлись две непримиримые соперницы. Все, включая физкультурника, были уверены, что силы девочек равны, поэтому самой напряжённой борьбы ожидали на финише. Был лишь один человек во всей школе, кто не сомневался в приимуществе Светляковой - сама Анжелика, которая уже после первого круга почувствовала, что спурта в заданном собой же темпе не вытянет. Тогда на последнем повороте, продолжая идти на полметра впереди, она подалась корпусом в Иркину сторону и едва-едва сбавила темп. Это телодвижение не было ни подножкой, ни толчком, возможно, даже видеосъемка не уловила бы подвоха в действиях юной спортсменки, но соперница от неожиданности попробовала резко затормозить - от этого споткнулась и упала на беговую дорожку, правда, сразу поднялась и продолжила движение к финишу, но драгоценные доли секунды были уже потеряны. Самое удивительное, что та самая Ирка Светлякова после описанного события особо зауважала Анжелику, почтя за честь быть даже в дальнем круге окружения неформального на тот момент лидера класса.
Время шло, и период полового созревания, в который подростки погружались почти одновременно со вступлением в комсомол, требовал от девушек (причём, больше духовно, чем физиологически) избрания объекта внимания среди представителей противоположного пола. И, хотя за некоронованной принцессой со всей серьёзностью намерений ухлёстывал Андрей Бузенко, имевший во дворе авторитет непререкаемый, а еще настолько взрослый вид, что в девятом уже классе мог купить в ликёроводочном портвейн, Анжелика, всё же, обдуманно решила, что физической, как и духовной, силы ей хватает и своей, а дополнить её может парень с высоким интеллектом. Поскольку своих умственных способностей девушка не имела привычки недооценивать, то парой ей может стать лишь человек очень одарённый, если не гениальный.
Традиция недолюбливать тех одноклассников, кто занимается прилежно и получает отметки положительные, уходит корнями в глубокую древность. Но во все времена, хоть и довольно редко, среди "заучек", "зубрил" и "ботанов" находились такие, кто своего авторитета среди сверстников не ронял. Одним из таких исключений был одноклассник Анжелики Вадик Халимонов. Ещё в восьмом классе он выиграл областную олимпиаду по химии, а в девятом - республиканскую и получил грамоту за третье место на Союзе. Старенькая химичка Лия Соломоновна олимпиадами была просто одержима и всерьёз надеялась на развитие успеха, уверовав, что не зря большую часть педагогической своей практики выискивала среди учеников общеобразовательной школы таланты. Вадика, несмотря на подходящую для обидных кличек фамилию, называли исключительно по имени - и это даже не потому, что он на контрольных по математике без ошибок решал за пятнадцать минут все четыре варианта и пускал "шпоры" по рядам - и в разговорах он за словом в карман не лез, умея себя держать и перед учителями без заискивания, и перед ровесниками без бахвальства - в общем, в высоком уровне его интеллекта не было никаких сомнений. Вот его-то и избрала себя достойным объектом внимания сильная духом Анжелика. Для завязывания отношений принялась часто переспрашивать по разным предметам, даже выучила сложное слово "альфаметилфенилэтиламин", хотя и не знала тогда, что оно означает. Вадик на вопросы отвечал, но не с большим энтузиазмом, чем пояснял невыученные уроки и другим одноклассникам - он вообще заносчивостью не страдал, и даже когда объяснял человеку что-то для слушателя по причине отсталости непостижимое, никакого превосходства не выказывал.
С самого первого класса училась в их школе Надя Ерёмкина - существо доброе, но несчастное, незаслуженно обиженное природой. Лицо девочки имело ярко выраженную асимметричность, что способствовало, к прочим бедам, развитию косоглазия. Девочка с малых лет была тиха и безобидна, физиологический дефект не давал ей высоких шансов на место в коллективной иерархии - Анжелика на такой социальный планктон в начальных классах даже не хотела тратить своё драгоценное время. Но к тринадцати Надиным годам родители, и до того души не чаявшие в дочке, нашли какие-то ходы на Москву, где Наде в течении нескольких лет лучшие врачи сделали ряд пластических операций. Уже к девятому классу девушка, разумеется, не ставшая красавицей, от следов явного уродства на лице избавилась, а правильно и со вкусом подобранные очки делали почти незаметным и разнонаправленность взгляда двух глаз.
И именно в неё по уши втрескался общепризнанный гений - началось с того, что он помогал ей догонять пропущенный материал. Халимонов носил Надин портфель, просиживал у неё все вечера, и даже, как говаривали школьный сплетницы, именно по её просьбе бросил курить. Классную принцессу такой оборот событий приводил в бешенство - добро бы её променяли на что-то стоящее, а тут ущербная божья овца! Мстить бывшему объекту своих воздыханий она не хотела - то ли оставались какие-то чувства, то ли теплилась какая-то надежда - но наказать косоглазую выскочку стало для Анжелики делом чести(в её, разумеется понимании этой добродетели). Всё ещё пылавший к ней страстью Бузенко был орудием самым подходящим - юная принцесса давно уже поняла, что вершить дела неправедные, хотя и превозносящие свою личность, собственными руками глупо. Просто удивительно, до чего бывают подвержены влиянию люди, обладающие, на первый взгляд, недюжинной силой. Всего лишь несколько намёков, что "косая" неуважительно обходилась с его принцессой - и разгневанный мститель был готов на что угодно. Подкараулив "непокорную" в тот день, когда Вадик её не провожал до дому (это было одним из непременных условий Анжелики), Андрей, ничего девушке не объясняя, просто зверски её избил в подворотне, причём с такой настойчивостью метя в исправленную врачами сторону лица, что глаз впоследствии от потери зрения спасти не удалось. После довольно скорого расследования молодой дуролом ушёл на четыре года на "малолетку", так и не сообщив ни на следствии, ни на суде, по чьему наущению действовал, школьный же гений совсем упал в глазах несостоявшейся своей пассии - он учёбу в школе забросил, проводя в больнице времени больше, чем Надины родители, а в десятом классе на состязания молодых интеллектуалов вовсе не поехал, доведя Лию Соломоновну до слёз.
Уровень школьной подготовки давал Анжелике весьма широкий выбор институтов для поступления. Однако, ехать на учёбу в другой город девушке не хотелось: хотя Москва, Ленинград или даже Киев давали бы больше шансов на удачный старт карьеры, дома, где и мама и бабушка сдували с неё пылинки, принцессе было намного комфортнее. С первых же недель обучения отстояла студентка право называться своим полным именем, пресекая все поползновения однокурсников звать её Анжелой или Ликой - это было одним из мероприятий, целью имеющих утверждение если не во главе вновь обретённого коллектива, то, по крайней мере, на месте в нём особом. Высшие учебные заведения издавна дают людям не только некий набор знаний, но и тот круг связей, в котором предстоит обращаться всю оставшуюся жизнь, а для девушек это ещё, без сомнения, хороший шанс на устройство личной жизни. В прагматичности повзрослевшей принцессы не было сомнений, да и выбор на физфаке был (это не какой-нибудь филологический, где парни на вес золота). Выйти замуж Анжелика имела массу возможностей, но на втором курсе на её пути встали её же непомерные амбиции. Именно тогда развёлся со своей первой женой доцент кафедры квантовой механики Эдуард Васильевич Чижов, и, хотя всем сверстницам соискательницы тридцатипятилетний преподаватель казался дремучим старцем, дальновидная Анжелика сразу заметила в его глазах грусть одиночества и мудро рассудила, что никто лучше неё не составит счастье научного работника, а разница в возрасте вовсе не такая уж кричащая. Действовать нахрапом - наверняка означало спугнуть избранную жертву, потому был составлен план, следствием реализации которого должно было стать осознание подопечным того простого факта, что человеческого счастья ему не избежать. Целый семестр труженик науки будто случайно встречал молодую интересующуюся избранной специальностью девушку на своём пути в самых разных местах - студентка даже исхитрилась достать пропуск в преподавательский зал Короленко*(*Харьковская ГОСУДАРСТВЕННАЯ НАУЧНАЯ БИБЛИОТЕКА им. В . Г. КОРОЛЕНКО)
На третьем курсе были подключены силы ровесниц-студенток, которые, кто из девичьей солидарности, кто - подчиняясь сильной личности, выполняли маленькие, но стратегически важные поручения, заключавшиеся, как правило, в том, чтобы в нужное время в определенном месте появиться, ещё оперативнее исчезнуть, обронить в присутствии объекта ничего не значащую фразу о внутреннем мире претендентки на сердце преподавателя, но кульминацией должно было стать празднование дня рождения Анжелики дома, правда, у жившей в центре одногруппницы, куда незадачливого преподавателя должны были пригласить, а потом невзначай оставить с именинницей наедине. И вот по какой-то нелепой, но роковой случайности, на это самое празднество приглашена была для массовости (хотя кого интересует массовость, если главной целью выступает уединение) эта стихоплётная стерва Люська Старицкая из параллельной группы того же потока - из-за её присутствия всё пошло не так. Почти в самом начале мероприятия приглашённая статисткой Люська, увидав гитару, чуть не подпрыгнула от радости. На вопрос доцента, не играет ли она, девушка, покраснев, ответила, что лишь исполняя романсы собственного сочинения. Услыхав в первом же куплете рифму "побеги - снеги", Анжелика прыснула смехом, устремив лукавый взгляд на своего Эдуарда, но тут же вся похолодела от ужаса и злости: пришедший на её праздник гость буквально поедал глазами исполнительницу, а на именинницу замахал руками так, будто боялся, что она дунет или чихнёт на выстроенную колоду, сложенную в домик, возвышающуюся на двух стоящих ребром картах. Когда в третьем куплете пошли рифмоваться "тени" с "коленями", обречённая принцесса поняла, что пропало всё: надежды, стратегические планы и тактические ходы, год охмурения недосягаемого и игнорирования абсолютно реальных претендентов на руку и сердце. Тут же оказалось, что углублённый в науку доцент так долго не замечал свою же студентку - это он решил компенсировать, добившись своего назначения руководителем её курсового проекта, который стал позже частью работы дипломной, а последняя - неотъемлемым элементом диссертации, защищённой молодой женщиной уже под фамилией и научным руководством мужа.
Анжелика после рокового для неё вечера заарканенного не собой суженого называла исключительно "тупым доцентом", разлучницу же возненавидела всей душой. Принцесса чувствовала реальную угрозу остаться на бобах, поскольку четвёртый курс - угар личной жизни, все путёвые парни давно расхватаны - уводить у подруг - тоже труд немалый. Сох, правда, по ней еще со второго курса восстановившийся в институте после армии Петька Шутов - но достаточно было взглянуть на его внешний вид, а именно - на третий год носимые дембельские полушерстяные брюки, чтобы понять, что такой приличной девушке не пара. Студенты, вопреки мифу - народ в большинстве своём избалованный и не бедный, не способный даже представить, что можно пасть так низко, чтобы донашивать в ВУЗе армейское обмундирование. Не заметила бы этой пикантной детали гардероба и Анжелика, если бы такие же штаны не носил до самой своей смерти её родной отец - потом они висели в шкафу до тех пор, пока их не поела моль. Повторять печальный мамин опыт, избрав себе в мужья ничтожество, принцесса не собиралась. К тому же, из опыта собственного она поняла, что не так важен набор инструментов, используемых девушкой для покорения сердца избранника, как выбор персоналии: проще выбирать индивидов, влиянию или даже внушению подверженных, воспринимающих за божью благодать любое проявление внимания со стороны того, в ком видит своего личного лидера. Но социальный статус объекта покорения не менее важен. Анжелика, скорее для проформы, чем из любви к жанру, посещала собрания любителей научной фантастики - там сам бог послал ей Диму Одинцова. Учился молодой человек в Универе на биофаке, в жизненных делах был абсолютно не сведущ, что при наличии отца, работавшего в отделе жилищного хозяйства Дзержинского райисполкома, было совсем не важно. Свадьба на пятом курсе - вовсе не признак "опоздания" для желающей создать семью девушки.
Начало девяностых годов сделало пустой формальностью распределение - хотя, если насчёт дипломницы звонили уважаемые в городе люди, облегчить исполнение долга перед давшей бесплатное образование страной руководство ВУЗа могло и во времена железной дисциплины. Но время переломное ставило перед достойными людьми задачу наипервейшей важности - конвертацию выраженного в служебных полномочиях чиновника капитала. Как утверждал ещё мудрый еврей, пересказавший идею великого англичанина, капитал без рабочей силы прибавочной стоимости не приносит, да к тому же может довольно быстро обесцениться. Однако, в момент глобальной политической катастрофы, госслужащим средней руки нужна была рабочая сила совершенно особого рода. Блаженны те из чиновничьей братии, кто пригрел собственное не утратившее значимости кресло для собственного же потомка, не менее счастливы те бюрократы, кто родному человеку организовал бизнес легальный и высокодоходный. Но немало существовало тогда (больше, чем в стабильные времена), таких видов коммерческой деятельности, законность которых, мягко говоря, вызывала сомнение. Возглавлять занимающееся такой деятельностью предприятие редкий отец позволит своей кровиночке - уж очень опасно балансировать между законом и понятиями, при этом притягивая, словно мёд мух, желающих поживиться незаработанным и стражей порядка, и представителей преступных группировок. Однако взять просто с улицы позвонившего по объявлению о найме на работу гражданина, было бы глупостью не меньшей. Для исполнения такой работы нужен человек, кто был бы одновременно и не чужим, но, в то же время, годным на роль жертвенного агнца в том случае, если вдруг бизнес не будет столь успешным, как предполагалось. Когда среди родных детей есть созревшая для брака дочь, на роль описанного выше менеджера идеально подходит зять. В семье Одинцовых сын Дмитрий был единственным ребенком, к тому же к ведению дел совершенно непригодным. В то же время недвижимость харьковская, хоть и не чета московской, однако, также всегда в цене, особенно расположенная в центральных районах города. Служебные полномочия и связи Одинцова-старшего надлежало срочно перевести именно в свободно конвертируемую валюту, поскольку купоно-карбованэць*(*купон (купонно-карбованэць) выполнял функцию национальной валюты Украины до введения в 1996 году гривны) доверия не внушал даже министру суверенных финансов. Фирма была оформлена на невестку, в деловой хватке, осторожности и в то же время жёсткости и решительности которой уже через несколько месяцев убедился сам свекор, перестав уничижительно называть избранницу сына Анжелкой, и доверяя быстро состоявшейся бизнес-леди почти во всём. Пока Дмитрий продолжал изучение своей любимой зоологии на стажировке в Канаде, а также в исследовательских экспедициях по Африке, Анжелика руководила такими операциями с недвижимостью, что лицемерные ханжи из высшего общества, имеющие всё от рождения, вряд ли сочли бы бизнесом достойным. Расселение коммуналок, перепродажа комнат и квартир с прописанными в них престарелыми, малолетними, душевно больными, недееспособными - этим не удивишь риэлторов начала девяностых любого постсоветского населённого пункта. Надо отдать должное организаторам бизнеса: несмотря на определённого сорта круг деловых партнёров, в кровожадности дельцов упрекнуть было нельзя, по крайней мере, убийство "клиента" никогда заранее не планировалось, но выселение из района Госпрома* (* Разговорное название района в самом центре Харькова, в котором расположен Дом Государственной Промышленности - здание, где размещалось до тридцатых годов правительство УССР) в одно из отдалённых сёл Изюмского района не было чем-то из ряда вон выходящим. Будучи погружённой с головой в работу, предпринимательница, тем не менее, не переставала следить за жизненным путём уязвившей её когда-то сокурсницы, не уставая удивляться безалаберности и житейской глупости последней. Диссертация Людмилы Чижовой, вызвавшая фурор в Киевском ВАКе, была, несомненно, больше заслугой самого на тот момент уже профессора, под руководством которого жена могла бы продолжить успешный карьерный в науке взлёт. Но женщина по неизвестным никому причинам от мужа довольно скоро ушла - и не к конкретному мужчине, а просто ушла и всё. По слухам, Эдуард Васильевич, не перестававший любить даже бывшую свою жену, из благородных побуждений хотел оставить ей всю полученную ещё при последнем издыхании Союза трёхкомнатную квартиру - это ничего бы учёному не стоило, ведь он вскоре уехал преподавать в Гарвард. Но не менее благородная Людмила настояла на том, чтобы раздел имущества был произведён в судебном порядке.
Ещё через несколько лет, уже в новом тысячелетии, узнала Анжелика сильно утешившую её новость: прежняя соперница опустилась настолько низко, что вышла замуж за какого-то отставного прапорщика, даже зачем-то фамилию его взяла - а это создаёт некоторые формального характера трудности женщине остепенённой. Поскольку агрессивности к напакостившей ей сокурснице Анжелика на людях не проявляла, то для прочих - как, верно, и для благодушной Людмилы, оставались женщины, разумеется, не подругами, но добрыми знакомыми. Поэтому на приглашение в дом бывшей разлучницы на некое мероприятие Анжелика откликнулась с радостью - уж больно хотелось ей, на тот момент - генеральному директору компании "Строй-Трест", позлорадствовать, увидав ничтожного избранника заносчивой своей однокурсницы. Такие встречи, инициируемые Людмилой ещё в квартире мужа-профессора, можно было бы назвать "салоном Анны Шерер" харьковского пошиба - женщина ещё со времён первого замужества завела моду устраивать квартирные посиделки не только по поводу знаменательной даты, а ещё для встреч людей, которых она сама считала достойными (материальный достаток приглашённого никогда не был главным критерием отбора), и герой вечера, как и двести лет назад в Петербурге, обязательно был обозначен. В тот раз был таким "угощением" младший брат одноклассницы хозяйки, сразу после школы укативший "покорять Москву", через важнейшее из искусств. Всем известно, что интриги вокруг людей достойных плетутся в общепризнанной столице постоянно, да ещё и безденежье девяностых не расширяло перспектив для приезжего, поэтому талантливому молодому человеку долгое время не удавалось сказать своё слово даже в искусстве исполнения ролей потребителей товаров в рекламных роликах. На личном фронте у перспективного провинциала дела шли успешнее - несколько лет назад он женился на дочери второго помощника режиссера съемочной группы сериала, идущего сразу на двух московских телеканалах. Поскольку удача редко сопутствует человеку в чём-то одном, талантливый актёр был замечен продюсером и выдвинут на роль водителя такси, появляющегося в семи сериях из двухсот восьмидесяти. Восходящую звезду чествовали в той части огромной комнаты, которую условно можно было назвать гостиной. Метраж жилой части однокомнатной квартиры позволял отгородить стеклопакетом угол с окном квадратов в восемь, где для удочерённой прапорщиком Люсиной девочки была обустроена отдельная комната. Анжелика помнила, как довелось в девяноста третьем расселять прописанные в аналогичной планировки квартире две семьи. Почётный гость перестал быть ей интересен после первого же внимательного оценивающего взгляда, только лёгкую улыбку вызвало обрамление его благообразной шеи. Шейный платок, завязанный стильно, наподобие галстука, заколот был брошью с бриллиантом. На подтверждение подлинности камня наталкивал его маленький размер - стразы можно было бы подобрать и в соответствии с требуемым не писаным нормативом. По всей видимости, полтора карата - это максимум, что могла себе позволить на текущий момент восходящая звезда телесериалов. Анжелике, с её развитым ассоциативным мышлением, такая портретная деталь напомнила античные статуи гераклов и аполлонов, у кого размер мужского достоинства почему-то почти всегда втрое меньший, чем требуют пропорции тела самого героя. Тем смешнее было наблюдать, как приглашённый корифей постоянно поправляет драгоценную брошку, а, возможно, проверяет, на месте ли камень. Анжелика пыталась угадать в присутствующих мужа Людмилы Русаковой, уже предвкушая радость любования очередным ничтожеством, у которых она метко находила достойные порицания недостатки, но видела вокруг себя лишь знакомых (по большей части "шапочно") мужчин. Талант из Москвы, активно поедая сёмгу, рассказывал стоящим вокруг и с восхищением его слушающим гостям историю, какую сам, видимо, находил интересной и оригинальной, о том, как он, с целью вжиться в образ, взял такси и покатил за третье кольцо без всякой определённой цели, но, не рассчитав собственной финансовой мощи, был высажен водителем таксомотора в дальней части Свиблова - оттуда ему пришлось добираться до дому трамваями и метро. Рассказчиком он был плохим, но восприимчивая восточно-украинская публика, привыкшая холуйски подгигикивать всему, что прошло через Москву, заливалась громким смехом в тех местах рассказа, где начинал смеяться сам вещающий. После очередного всплеска веселья из отделённой комнаты вышел человек средних лет и среднего роста в простом, но аккуратном спортивном костюме и спокойно сказал:
- Уважаемые, пожалуйста, веселитесь тише - девочка не может заснуть.
Он не просил слёзно, как холоп господ, но и не приказывал, как начальник подчинённым, и в то же время ни у кого из присутствующих не возникло мысли его одёрнуть либо ослушаться, у затихшего московского гостя, продолжавшего теребить свою бриллиантовую путульку, очередной кусок сёмги упал с вилки на скатерть, а парившая над всем собранием Людмила, на минутку приземлясь, немного даже растеряно сказала:
- Да, Сережа, мы шуметь не будем.
После этого общение, разумеется, продолжалось, но уже не так бурно.
Анжелика, пока еще не нашедшая того, за чем пришла, выжидая, курила на кухне, точно зная, что в продолжении вечера муж однокурсницы непременно там появится. Женщина ещё сама твёрдо не знала, хочет ли она по-прежнему доказать самой себе, что соперница просчиталась с выбором пары, или её заинтересовал неизвестно чем отличный от прочих присутствовавших в квартире мужчина, поэтому, когда после четвёртой сигареты "Davidoff", муж хозяйки дома появился на кухне, ещё сама не знала, "на какой волне к нему подъехать", и начала машинально с покровительственной, по её мнению, шутки:
- Вы, кажется, высокий чин получили на службе в армии?
- Да, я был прапорщиком, - ответил Сергей и сразу уточнил, - это как генерал-лейтенант, только звёздочки чуть меньше.
Анжелика решила смягчиться и перевести разговор в другое русло:
- А ещё, говорят, что вы где-то учились?
- Сейчас многие говорят, что где-то учились, - без энтузиазма парировал отставной прапорщик, налил в стакан закипевшей в электрочайнике воды и поставил сосуд в наполненную холодной водой миску охлаждаться.
Поскольку ни тонко унизить, ни вызвать на откровенный разговор мужчину не удавалось, Анжелика решила, на всякий случай, проверить его "на вшивость" воздействием легкого флирта - если бы муж соперницы "подкинулся" - это была бы неплохая последней шпилька. Изображать из себя заинтересовавшуюся персоной противоположного пола женщина умела, поскольку ещё с юности оттачивала тонкости флирта на многих мужчинах, даже тех, кто ни для секса, ни для бизнеса, ни для душевного разговора ей был не нужен - такое своё поведение выросшая на классике советского кинематографа девушка называла "тренировка на кошечках". Анжелика во время дальнейшего разговора попробовала придвинуться к мужчине как можно ближе и будто невзначай прикоснуться к его одежде - иногда в таких случаях даёт эффект кручение пуговицы от пиджака либо рубашки объекта мнимой страсти - но на спортивном костюме был лишь замок молнии.
- Почему же Вы не со всеми в гостиной? Понимаю, Вам там скучно, в этом я разделяю ваши взгляды. Может быть, вы не так бы скучали здесь со мной?
- Нет, мне интересней с дочкой, - сказал Сергей, не грубо, но уверенно сняв руку женщины с застёжки своей мастерки.
- Вам интереснее с шестилетней девочкой, чем с тридцатилетней женщиной? - со скрытым подтекстом сказала, изображая из себя обиженную, Анжелика.
- С тридцатипятилетней, - спокойно поправил Русаков.
- Что? - голосом совершенно растерянным переспросила женщина.
- Если Вы с моей женой однокурсницы, то Вам должно быть тридцать пять.
- Мне полных тридцать четыре, - сказала, как врачу на приёме, смешавшаяся было Анжелика, но быстро вышла на нормальное своё душевное состояние.
- А вообще, неприлично напоминать даме о её возрасте.
- Вообще неприлично цепляться к женатому мужчине за спиной у его жены. - В том же спокойном регистре сказал Сергей.
Вода в стакане уже почти охладилась, и Анжелике просто необходимо было сказать последнее слово, которое она усиленно прокручивала в своей голове, надеясь, что фраза будет эффектной:
- Вы просто уходите от всего потому, что боитесь женской силы!
- Я боюсь исключительно женских прокладок в канализации - я, голубушка моя, сантехником работаю - забивают-с... - с этими словами и со стаканом воды ушёл человек в дочкину комнату.
В ту ночь Анжелика не могла заснуть. Разумеется, она не запала на мужа своей извечной соперницы - контролировать чувства умела ещё с юных лет. Не было для нее ударом и то, что он проигнорировал её как женщину - психоаналитик, не даром получавший от неё двадцать долларов в час, мог заставить гордиться даже ночным энурезом, а уж в невнимании к женщине отдельных представителей противоположного пола научил видеть признаки чуть ли не божественности пациентки. Просто сильная женщина, вызывавшая у окружающих любые чувства от обожания до лютой ненависти, но только не равнодушие, вдруг призналась себе, что всю армию своих поклонников готова променять на одного лишь союзника - не обязательно он должен быть её сексуальным партнёром, но иметь такого человека в своем лагере - было бы для неё настоящей находкой. Почувствовала она в случайно встреченном человеке силу - но не ту силу, с помощью которой она сама управляла теми существами, кто слабее её, а силу поступиться чем-то очень для себя существенным ради близкого человека, и, в то же время, никогда ничем принципиально важным не поступаться ради себя. Все те людишки, кто видел в ней даже нечто богоподобное, были созданиями слабыми, ведомыми, в духовном поводыре нуждавшимися - следовательно, растворялись они в её сильной личности исключительно блюдя собственные интересы. С другой стороны, осознавала женщина невозможность властвовать над сильным человеком - а иного способа сосуществования с человеческими индивидами она себе не представляла.
В первые годы супружеской жизни Анжелика ещё пыталась делать вид, что интересуется научной деятельностью мужа - его исследования, сумей кто-либо их облечь в научно-популярную форму, действительно могли бы заинтересовать многих. Дмитрий, в составе группы американских зоологов, изучал социальные связи в групповом сообществе сурикатов. Матриархат, царящий в семействе, как правило, выводит на роль доминирующей самки во всём превосходящую соперниц особь - тогда внутриродовые отношения отличаются длительным периодом стабильности. Но иногда по причине старости, болезни, смерти предшественницы вакансия главенствующей в клане может быть временно замещена особью, объективно руководить сообществом неспособной. Это время общественных (для отдельно взятой стаи) потрясений, социальных взлётов недостойных и низвержений с властного олимпа особей, перед стаей заслуженных, украинский зоолог в своей научной работе назвал периодом бета-доминирования. Ещё им было установлено наличие в группе таких самцов (процент их, как правило, очень небольшой, такие есть не в каждом семействе), которые, возможно, и не "кроют" альфа-самку, но с бета-особью спариваться не будут никогда, скорее уйдут искать себе другое семейство. Разумеется, было бы слишком примитивно сравнивать человека с глупыми сусликообразными тварями, но Анжелика с годами всё чаще замечала, что есть много вокруг людей (это касалось не только мужчин как потенциальных партнёров для секса), которыми она, разумеется, может командовать в пределах властных своих полномочий, но полностью подчинить их себе не в состоянии, в то же время целые сонмища личностей жалких просто увиваются вокруг неё. Этому прискорбному обстоятельству начитанная женщина имела своё научное объяснение, сформулированное на основе постулатов той науки, какую последние полвека надлежит усердно славить: ничтожеств притягивает к ней ген, полученный от отца, он же отталкивает людей, уважения достойных. Однако всё выше изложенное не делает её особью(то бишь личностью) с приставкой "бета". Она - настоящая "альфа" - просто родилась немного не в той семье, прошла мимо понравившегося парня не вовремя, не овладела в надлежащем возрасте игрой на нужном музыкальном инструменте, не зазубрила четверостишья из оказавшегося впоследствии модным поэта - да и не поднесла ей судьба такого подарка, как, например, дотошному военному инженеру из Петербурга - уж она бы ни в коем случае не "обдёрнулась", и не упустила своего шанса. Ненормальная Люська никогда не умела ценить того сокровища, что само плыло ей в руки, пуская всё на ветер - такая набитая дура в веке позапрошлом точно подалась бы на рудники за своим декабристом, лишив детей будущего, а прислугу - личной жизни (ибо барыни не имели привычки чинить и стирать нижнее бельё самостоятельно, а дворовую девку никто не спрашивал, есть ли у неё жених, и согласна ли она ехать за тридевять земель обслуживать барскую блажь).
Немало проклятий насылалось Анжеликой на голову сокурсницы в последующие, как и в предыдущие, годы, но такой беды, какая постигла сверстницу уже вскоре, не желала ей даже "заклятая подруга": дочь Людмилы быстро умирала от рака.
Когда бывшая соперница впервые появилась на пороге квартиры Одинцовых, в ней трудно было узнать ту жизнерадостную заводную (не смотря на возраст) рассказчицу и певунью, душу любой компании, что, хоть и была пятью месяцами старше Анжелики, ухитрялась всегда выглядеть на пять лет моложе. Теперь редкий харьковский трамвайный кондуктор рискнул бы попытаться её обилетить, априори признавая в ней молодую пенсионерку - особенно если смотреть прямо в глаза, а не со стороны. На просьбу в одночасье постаревшей женщины о кредите любой не отягощающей семейный бюджет суммой под любой процент и на любых условиях, Анжелика, разумеется, сказала, что никакого процента принципиально не возьмёт, выдав четыреста долларов, заверила, что денег можно вообще не возвращать, а если Русаковы на возврате долга будут сами настаивать, то не поздно будет это сделать и через десять лет, и расписки с Людмилы она брать не будет. Выделение такой скромной (по меркам одинцовского бизнеса) суммы, Анжелика мотивировала сложной финансовой ситуацией своей компании, и в этом нисколько не лукавила. Ситуация для "Строй-Треста" действительно была близка к критической, но ни политические внутриукраинские встряски, ни экономическая ситуация на международных сырьевых и фондовых рынках здесь были абсолютно ни при чём. Строительная компания давно уже не была самостоятельным предприятием, где генеральный директор или даже совет акционеров могут делать всё, чего только душа пожелает - фирма была тесно инкорпорирована в харьковский рынок жилищного строительства, а специфика такого института во всех мегаполисах заключается в том, что как раз рыночными методами почти ничего не решается. Как только люди, имеющие в городе вес, каковой далеко не всегда определяется формальными полномочиями персоны, заприметят исправно функционирующее предприятие, оно моментально "попадает в разработку", либо "берется под крышу" - это можно называть по-разному, в зависимости от того, кто на данный момент времени в большей силе - власть или бандиты, а случается и такое, что эти общественные институции сливаются в экстазе единения и доят финансовую корову вместе. Помимо прочего, на определённые должности присылают назначенцев, уровень квалификации которых не играет никакой роли - главное - "чьих они будут". Случаются, правда, исключения, когда "блатные" одновременно обладают деловой хваткой либо профессионализмом - лучшего владельцу компании, попавшей под крыло влиятельного клана, нечего и желать. Немного хуже дело обстоит, если присланное "позвоночное" в своих полномочиях ничего не смыслит, но, по крайней мере, осознавая свою тупость, либо отсутствие опыта, просто занимает положенную ему от рождения должность, перекладывая исполнение должностных обязанностей на сведущих заместителей. Самый плохой вариант, когда присланное "блатное" существо ни бельмеса не соображает в той отрасли, куда оно вросло, благодаря папиному влиянию, но мнит себя великим стратегом, причем, не наблюдая бой со стороны, а порываясь вести в атаку. Если бы Анжелика Львовна имела полномочия самостоятельно решать кадровые вопросы, непременно наняла десятка два закончивших ВУЗовский курс с отличием "уличных", то есть без всяких связей людей - по своему опыту она знала, что, если обложка диплома синего цвета, такой человек может быть очень одарённым в чём-то другом, но уж точно не проявит себя в той отрасли, над изучением которой корпел пять лет. Красный цвет дипломной корочки также не гарантирует того, что выпускник будет хорошим специалистом, но некий шанс работодателю даёт: если нанять двадцать таких институтских всезнаек, лет через семь можно иметь в штате двух-трёх высококлассных специалистов. "Строй-Тресту" не повезло с "нагрузкой" - наличие в штате топ-менеджера - представителя очень известной в городе фамилии, несомненно, упрощало работу по согласованию необходимой документации, но это не компенсировало того ущерба, какой наносила бурная деятельность перспективного выдвиженца. Последний расставил, кстати и некстати, не понятно по какому принципу на руководящие должности среднего звена своих близких и неблизких знакомых - некоторые из них даже не умели читать чертежи. Но главной авантюрой, которую, к превеликому удивлению Анжелики, поддержал брат её покойного к тому времени свекра - формальный держатель блокирующего пакета акций компании - явилось строительство жилого дома на весьма проблемном участке земли в центре города. Под участком были плавуны, что ставило под сомнение возможность строительства жилой либо деловой многоэтажки. На месте этом ещё в конце девяностых конкуренты намеревались возвести торгово-развлекательный центр - тогда, вероятно, высшей властью планировалось, что ещё долгие десятилетия деньги будут лишь у людей, живущих в центре города. Но неожиданно постигшее страну повышение благосостояния большей части граждан сделало целесообразным строительство таких центров на окраинах - там достаточно место для парковки подъезжавших машин. В центре же необходимого для строительства стоянки количества соток земли не было, да и затруднённое перемещение автомобилем центральными улицами мегаполисов не давало заведению шансов на обилие клиентов. Когда вновь встал вопрос о застройке участка, главным аргументом сторонников прожекта был тот факт, что большинство московских многоэтажек стоят на очень похожих грунтах. Напрасно билась на совете директоров Анжелика Львовна, убеждая высшее руководство фирмы, что, лишь для возмещения вложений, этажность здания должна превышать тридцать, а цены на жилую и офисную площадь - быть не ниже киевских - тупая уверенность абсолютно всех, что цены на недвижимость продолжат расти в геометрической прогрессии ещё минимум десять лет, а также компетентное мнение человека из горисполкома сделали возможным принятие совершенно абсурдного решения о начале работ на выделенном под застройку участке. Дядя мужа после виновато прятал глаза и острой темы в разговорах избегал, а поскольку был старший Одинцов человеком неглупым, Анжелика поняла, что кто-то на родственника сильно "нажал".
Жителям исторического центра города так и не суждено было увидеть взметнувшийся ввысь харьковский "Эмпайр-билдинг" - уже на этапе земляных работ сказалось отсутствии необходимой специальной техники, а попытки интенсивного вколачивания в грунт свай закончились массовым осыпанием штукатурки и расширением примерно вдвое уже имеющихся трещин в зданиях довоенной и дореволюционной постройки. Необходимость предоставления жилья потерпевшим собственникам или даже социальным нанимателям не подлежащих приватизации квартир( а в тех районах издавна обитает люд, свои права знающий, а главное, имеющий влиятельных родственников, какие бы соблюдение этих прав проконтролировали) автоматически ложились бы на себестоимость проекта, уменьшая и без того эфемерную планируемую прибыль. Высосав немало средств из компании, авантюрный прожект успешно почил в бозе, высокородный новатор был взят в Киев на должность в жилищно-коммунальный департамент соответствующего министерства (ведь он теперь имел опыт работы в строительстве), оставив компании тяжелое наследство в виде множества членоголовых троечников-назначенцев, каждого из которых невозможно было уволить, не получив в ответ судебного иска, огороженный забором котлован и, конечно же, на большую сумму финансовых обязательств.
Ещё одна неприятность была уже следствием опрометчивого поступка самой Анжелики. Задолго до эпопеи с застройкой злополучного земельного участка, когда жизнь казалась и вовсе безоблачной, вышла женщина, никогда не перестававшая мечтать о том, чтобы влиться в элиту, в том числе, интеллектуальную, на правах субъектности, а значит иметь все атрибуты, какие надлежит иметь членам указанной общественной прослойки, на некую зарегистрированную в Испании, но также имеющую офис в Киеве компанию под экстравагантным названием "Мезальянс-Экспо". Специализировалось агентство на торговле предметами антиквариата и шедеврами мировой живописи. Пробивка по разным базам данных (осторожность в делах финансовых никогда не повредит) дала самые положительные результаты - компания имела отношение к уважаемому московскому торговому дому, в Украине работала давно. При личной встрече с менеджером во время очередной поездки в Киев сделано было предпринимательнице очень заманчивое предложение о продаже одной из ранних работ Матисса. Довольно низкая цена объяснялась тем, что полотно считается потерянным с тех пор, как его изъяли нацисты при аресте семьи художника. Старый искусствовед Иннокентий Наумович, к которому не сведущая в вопросах искусства женщина обратилась за консультацией, подтвердил, что таковое полотно действительно числится среди пропавших работ гения, но цену в пятьдесят тысяч евро назвал "уж слишком привлекательной". На это слово "слишком" не обратила внимания деловая женщина, поспешив заключить обоюдовыгодный, как тогда казалось, договор с тронувшим душу агентством. Когда доставленный в Киев контейнер был вскрыт в присутствии заказчика и представителя торговой группы, даже ничего не понимающей в искусстве Анжелике стало ясно, что перед ней не фовизм, а просто мазня. Однако, присутствие юридических представителей сторон, а также охватившая все страны мира сотовая связь быстро уладили не успевший даже назреть конфликт - оказалось, что доставлена в столицу Украины был работа другого живописца, современного, однофамильца французского художника и скульптора. Но инцидент был улажен довольно быстро - фирма обязалась деньги вернуть, лишь за вычетом услуг по доставке полотна, осуществляемых той же охранной фирмой, что и привозила его в Украину. Несколько подписей дело как будто уладили, Анжелика, немного огорчившись, стала ждать перевода. Деньги не замедлили вернуться, однако сумма, перечисленная на счёт её фирмы, была на порядок меньшей той, которую отправили через зарегистрированный на Кипре банк в Испанию. Менеджер в Киеве любезным голосом объяснил по телефону, что оплата доставки картины обратно в Западную Европу стоит дороже, чем в Украину, но эта цифра взята не с потолка, право устанавливать тарифы на свои услуги заказчица сама дала охранной фирме, подписав документы, подтверждающиё отказ. Возможно, если этим всё и кончилось, опытная бизнес-леди просто бы утёрлась, да и списала безвозвратные потери на форс-мажор - в конце-концов, кого в деловом мире не "кидали"? Но назойливая фирма, видимо, не зря числилась в резидентах Украины долгие годы, по крайней мере, в Киеве связи были довольно мощные. Уже через месяц стали приходить извещения, что удовлетворён поданный группой "Мезальянс-Экспо" иск в Бодатинский горрайонный суд на возмещение ещё большей суммы - на этот раз услуг испанского представительства компании, наложен арест на некоторые счета дочерней "Строй-Тресту" фирмы, через которую производилось перечисление денег на Кипр, но что ещё хуже - заблокированы счета тех филиалов, с которых перечислялись деньги на счёт этой крайней фирмы: кроме самой Анжелики, знать о движении финансовых потоков внутри компании не мог никто - выходило, что отследил перевод денег либо очень грамотный хакер, либо далеко не последний человек в аппарате управления обслуживающего компанию банка. Плохо было ещё и то, что на некоторых счетах были деньги, взятые как кредиты под госгарантии - какое-то время назад их раздавали всем, кто только присягал на верность очередному правительству.
Ещё проклятая демократия давала свои сатанинские всходы - обе рвущиеся к власти мега-партии в определённое время, у этой самой власти пребывая, оказывали деловые услуги "Строй-Тресту", и теперь требовали платить по счетам наличными и безналом на партийное строительство - куда проще было в девяностых, когда все они были бандитами или ментами (либо под ментами или бандитами ходили) и, прежде, чем доить узаконенный бизнес, разбирались внутри своей корпорации. Теперь же просителей стало так много, что не умещались уже они внутри одной партии власти. Но деньги на политику - это крохи, убытки от бурной деятельности накуролесившего и сбежавшего в Киев мажора - тоже дело поправимое, а вот с этим "трояном" - проблема посерьезнее. Но теплилась в сердце Анжелики одна смелая надежда. Ещё ранее узнала она из заслуживающего доверия источника, "пробивая" сведения о неведомом агентстве, что оно имеет отношение к московской группе "Экспо-Холдинг" - это было одним из обстоятельств, склонивших тогда незадачливую любительницу живописи к опрометчивому поступку. Торгово-финансовая группа была в собственности некоего Владилена Сергеевича Кривцова - очень влиятельного в Москве человека, с которым покойный свекор был знаком лично. Именно от этого важного москвича возила Анжелика ещё в девяностых отцу своего мужа деньги - два раза по пять тысяч долларов - не бог весть какая сумма для Москвы, но для Харькова конца прошлого века - довольно солидная. Какие дела имели друг с другом уважаемые каждый в своём городе люди, молодая тогда женщина не знала, и курьером она выступала всего лишь попутно - когда в столицу братского государства вели её дела семейной корпорации. Сам высокоуважаемый московский бизнесмен Анжелику вряд ли узнал бы, увидав. Но именно в тот момент не узнавал он никого - влиятельного человека разбил инсульт - всего-то в шестьдесят лет от роду. Помимо страданий моральных, семья магната сейчас озабочена была преемственностью капитала - право собственности на все активы при недееспособном отце должно было переходить к его сыну Сергею. Именно этими временными хлопотами хотела воспользоваться хозяйка разъедаемой судебными дрязгами харьковской компании. Опытный адвокат прямо заявил: единственное, что может спасти "Строй-Трест" от полного разорения - добрая воля истца, то есть агентства "Мезальянс-Экспо", представители которого действуют от имени западноевропейского филиала группы. Только отзыв искового заявления поможет снять некоторую напряженность вокруг компании-застройщика первой столицы, хотя и в этом случае придётся смириться с понесёнными убытками. Дерзкий, имеющий весьма призрачные шансы на успех, план отчаявшейся бизнес-леди состоял в том, чтобы, встретившись с правопреемником хозяина московского холдинга, уговорить его каким-либо способом обуздать не в меру ретивый киевский филиал группы - о компенсации в последующем за такую услугу можно было бы поговорить дополнительно. Просто так разговаривать с ней убитый горем сын вряд ли станет, а вот если сказать, что возвращает она то, что задолжала её семья его отцу - кто знает, может сентиментальность сына подыграет мудрой женщине, и её хотя бы выслушают - по крайней мере, других вариантов не первый год обращающаяся в деловых кругах дама не находила, а человеческий фактор, исходя из её же опыта, иногда спасал известных ей бизнесменов от неминуемых катастроф. Примерно в таких тонах она обрисовала ситуацию мужу, нажившему на просторах жаркого континента радикулит и ностальгию, и уже долгое время преподававшему в Харькове. Но вместо восхищения находчивостью жены, информация вызвала у перенапрягшего с юности мозги научного работника совсем неожиданную реакцию.
- А какое отношение ты имеешь к делам моего отца с Владиленом? - удивлённо спросил он.
Анжелика, не привыкшая к ропоту, особенно со стороны мужа, сразу перешла на повышенные тона:
- Я ко всем делам семьи имею отношение! Ты пока там своим сусликам под хвосты заглядывал, я здесь и под статьёй ходила, и с таким контингентом общалась, что за два слова до пули была. А ещё в самоё убитое время в Москву - по личной просьбе, между прочим - не стиральный порошок возила - а ведь тогда ещё мораторий объявлен не был.
- Но ведь ты даже не знаешь, за что платились деньги, они, всего скорее, уже отработаны или списаны, - успокаивающим тоном ответил Дмитрий, приспособившийся за многие годы к крику жены, - И, кстати, где ты возьмёшь даже эти деньги, и какую сумму собираешься отдавать?
- У меня деньги последними никогда не бывают, - ответила всё ещё разгневанная Анжелика, - но теперь всё из сейфа выгребу. Есть четырнадцать с половиной тысяч долларов - оставлю себе проездные, расходные - отдам тринадцать - буду настаивать, чтобы три тысячи принял как компенсацию за задержку платежа - хотя, даже если по банковскому проценту считать - нужно гораздо больше...
- Постой, - встрепенулся муж, - у тебя четырнадцать тысяч... Вчера Людмила просила денег на операцию ребёнку - ты дала четыре сраные сотни, а тут московской гэбне, которая деньгами только что зад не подтирает просто так тринадцать штук...
Лицо Анжелики побагровело, жила на лбу вздулась, казалось, она готова была разорвать непонятливого, откровенно тупого супруга:
- Смотри-ка, у домашней демшизы голосок прорезался - можно подумать, ты в Канаду свою через Красный Крест пристроился! А мне один хрен - КГБ, ЦРУ, Моссад - кому угодно буду ноги целовать и вообще, что подставят, лишь бы дело своё спасти - я его всю жизнь лепила. А девочка умирает, ты разве сам не видишь - Люська просто в таком состоянии, что её сейчас каждое мурло на бабки развести способно, а может, им там в Москве подопытные нужны - чтобы натренироваться на хохлах, потом бы своим операции лучше делались. А у меня ещё шанс есть...
Муж встал с кресла и медленно пошёл в свой кабинет, потом вдруг развернулся и сказал тихо, но чтобы жена слышала:
- Ну ты и сука!
Анжелика даже не стала тратить драгоценных своих нервов на это жалкое существо - она точно знала, что другого выхода у неё нет, что назавтра ей уже заказан билет на чартер до Киева, забронирован номер - туда, по сведениям, опять же из компетентных источников на днях приезжает пока ещё не вступивший в управление наследник влиятельного человека, и она вывернется наизнанку, но личной встречи с ним добьется.
Действительно, нет таких крепостей, которые устоят перед целеустремлённой женщиной со связями и деньгами. Даже не стоит рассказывать, во что обошёлся даме номер мобильного телефона - он, был, разумеется, не единственным средством связи, но завидно отличался от целого набора номеров рабочих кабинетов, по которым томно-бархатными голосами отвечали девушки- секретарши. Мужской ровный голос назначил ищущей контакта встречу в Люкс-апартаментах киевского Премьер -Палаца - по мнению Анжелики, это было даже выгоднее, чем встречаться в кабинете или за столиком ресторана. Войдя внутрь, увидела невысокого человека в дорогом бархатном халате. Более близкое рассмотрение личности не улучшило первого впечатления, скорее наоборот. Лет субъекту было около тридцати, но грядущая лысина уже проступала на макушке. Зубы во рту были редки, волосы и поросячьи глазки - примерно одного, не поддающегося определению цвета. Говорят, некоторые спецслужбы отбирают в агенты людей с определённым фенотипом, чтобы ничем не запоминались, но этот своей серостью выделялся бы и в толпе.
"Боже, ну и чмо!" - подумала бы Анжелика, встреть она такого субъекта на улице, но тут же себя даже в мыслях одёрнула, натянув на лицо улыбку, напоминая себе о том, какого перед ней отца сын и что от этого человечка зависит в её жизни. Когда были возвращены приготовленные заранее деньги, богатый собеседник сначала даже будто испугался, после очень профессионально "трёшку" пересчитав, а запечатанную пачку лишь осмотрев, сообщил посетительнице, что порядочные люди нынче - большая редкость, и он даже не ожидал такого жеста от честной женщины, особенно тронула его неустойка. Сразу просить об ответной услуге было неловко, а время занять чем-то - необходимо, неприязнь хозяин номера продолжал вызывать, и, боясь, что это проявится в общении и спугнёт потенциального покровителя, Анжелика решила сыграть "оттренированный на кошечках" флирт - может быть заштампованные слова и жесты не выдадут того чувства отвращения, которое она испытывала тем сильнее, чем ближе подступала к объекту своих притязаний. Как ни странно, влиятельный наследник игру принял, пригласив к стеклянному на бронзовых ножках столу, на котором стояла, в числе прочих алкогольных напитков, откупоренная бутылка чилийского Шардене. Это был совсем не тот разговор, на который рассчитывала прибывшая с визитом дама, но вдруг её осенила мысль - а, возможно, оно и к лучшему. Судя по внешнему виду благородного отпрыска, слишком частых связей с женщинами он не имеет, так почему бы ей, как более опытной, не взять инициативу в свои руки - а после благодушное настроение поспособствует решению волнующего её вопроса. Сбросив по-гусарски приталенный жакет, женщина увлекла явно младшего себя партнёра на стоящий в холле диван. И вдруг перед готовой на всё ради достижения своей цели женщиной возникла препона уже не морального, а скорее физиологического свойства. Она впервые за всю свою жизнь ощутила на себе, что значит женская брезгливость - действительно, ни разу не было у неё партнёра, которого не желала бы она сама. Женщина, считавшая себя порядочной, вдруг если не зауважала проституток, то, по крайней мере, поняла, что деньги им платят не просто так. При воспоминании о представительницах столь древней профессии, у Анжелики сразу всплыл в памяти способ брезгливость притуплять - она быстро вернулась к столику с разнообразием спиртного, налила в свой опустошённый бокал чего-то крепкого - кажется Хеннесси, выпила залпом - это действительно помогло расслабиться. Дальше, как перед любым неприятным событием, подверженная лишь самовнушению женщина уверила себя, что минут через десять всё закончится. К великой её радости, закончилось всё гораздо раньше - женщина, считавшая себя опытной, сделала в этот вечер ещё одно открытие, узнав наконец, что на самом деле из себя представляет преждевременная эякуляция, в которой столько лет упрекала мужа. Выкрики Анжелики в кульминационный момент "Боже, какое счастье!" почти не содержали имитации, правда радовалась партнёрша не самому процессу, а его завершению, ибо действие алкоголя было лишь расслабляющим для некоторых мышц, но чувства омерзения полностью не заглушило, и продлись соитие ещё хотя бы минуту, ёрш из дорогих ингредиентов непременно окропил бы старинный гамбсовский диван. После спонтанно произошедшего, чувственный джентльмен не охладел к даме, напротив, внимательно выслушал рассказ о её злоключениях, уточнил некоторые детали - молодой человек, кажется, был в курсе дел наследуемого им холдинга - и заверил, что завтра же нагрянет с проверкой в киевский офис этого самого "Мезальянса" и лично отдаст распоряжения, поскольку телефонный звонок произведёт на зарвавшихся подчинённых меньший эффект. Напоследок добавил, что прозябать такой деловой женщине в каком-то Харькове - преступление перед бизнес-сообществом, в то же время в Московском головном офисе холдинга есть вакансия руководителя - правда, пока лишь среднего звена, но карьерный рост людям достойным никогда не заказан. Последнее предложение Анжелику взволновало и окрылило. Она с самой юности помнила рефреном повторяемую фразу своей матери: "Все харьковские блаты в Москве копейки не стоят". Одеваясь и приводя себя в относительный порядок, она как женщина, думала, естественно, о том, что неплохо бы сейчас минут на тридцать стать под душ, но как личность сильная - дискомфорт физический могла превозмочь моральным самолюбованием, чувствуя, что, возможно, стоит на пороге абсолютно новой жизни. Разумеется, спасти бизнес харьковский ей до сих пор хотелось, но душой была уже сильная женщина в Москве. Теперь уже точно не жалела она об утраченных деньгах, поскольку знала: на них купила она себе билет в новую жизнь. Вспоминалась ей старая сказка, то ли притча, где господин раздавал рабам серебро, и тот, кто вложил данный себе барский металл в дело, преумножил его, обогатил своего хозяина и получил право распоряжаться ещё большим количеством господского добра. Так и она, отдав заработанное собою тому, кого над собой считала существом высшим, получила за это талант, который будет подороже серебряного - барское к себе доверие. Горечь утраты не грызла умную женщину, поскольку отдавала она не своё кровное, а лишь проценты с полученного ранее таланта административного. Каждый, кто способен мыслить, а не не твердить подобно попугаю заезженные штампы разного калибра вождей, прекрасно понимает, что пресловутое "золото партии" - это не мифические слитки благородного металла, припрятанные коварным КГБ в недрах банковских хранилищ альпийского демократического рая. Самый ценный клад - это бизнесы (легальные и не очень) бывших комсомольских, партийных, советских работников, часто оформленные на родственников, но имевшие непременным условием своего процветания тот неоспоримый факт, что власть центральная п о з в о л и л а им процвесть, не задушив в зародыше, как требовала на тот момент социалистическая ещё законность. Покойный свекор под честное благородное слово взял два десятилетия назад этот бесценный талант, реальной стоимостью на порядки превосходивший жалкую кучку зелёных бумажек, Анжелика теперь поступала, как надлежит верному смекалистому рабу. Помнила также женщина о том глупом рабе (вспоминая при этом многих знакомых ей неудачников) который не просто свой талант зарыл в землю, он совершил преступление гораздо более страшное: вернул рабовладельцу ровно то, что высшее существо ему выдало, а значит, дерзнул себя посчитать равным господину. Раб ленивый и лукавый посягнул на самое святое право, какое дано всем рабовладельцам и не оспаривается ни одной религией мира, а значит, право божественное: право собирать там, где ими не сеяно. Именно на такой неумный поступок подбивал её совсем недавно размазня-муж: не принеси она пользы тем существам, которые априори стоят над ней с самого рождения, не доверил бы ей московский высокосановный отпрыск ещё больше барского добра (а в том, что теперь ей непременно его доверят, у Анжелики не было никаких сомнений). И уж тогда она покажет хозяевам, на что способна, тогда она их богатство начнёт преумножать со скоростью, ранее невиданной - вот когда можно будет появиться с визитом в Харькове, чтобы все эти ничтожества понимали, кого не оценили в своё время. Ведь талантливых рабов много, а серебряных талантов у барина - мало, и трижды счастлив тот раб, кому монетку дадут. Вот почему нельзя пренебрегать никакими методами, чтобы себе талант выслужить.
Так или примерно так думала госпожа Одинцова, покидая роскошные апартаменты, обнадёживающе звучали в её ушах слова человечка, уже не казавшегося настолько омерзительным: "Поверьте, через месяц Вы будете работать в моём московском офисе, или я не Сергей Владиленович Кривцов".
***
Сергей Владиленович Кривцов возвращался в свой номер в Премьер-Палаце раньше, чем планировал: хотя такое было редкостью, но казино "Золотой Лев" покинул он по причине безденежья - на рулетке семь раз подряд выпадало "чёрное". Игрок, как и приличествует аристократам (а согласно советской иерархической табели, он, имея в генеалогическом древе деда - генерала КГБ, именно к этой верхней прослойке общества относился) из денег культа не делал, и проигранные тридцать тысяч долларов большой потерей для себя не считал. Но семь раз "чёрное" - его просто бесило, он прокручивал в своей голове повтор каждой игры и корил себя, что сказал "красное", когда очень не хотел. Вдруг внимание его отвлекла странного вида особа, прошедшая мимо с гордо поднятой головой. В жизни далеко не юного мажора было много женщин, случались и продажные (разумеется, очень дорогие), поэтому взгляд дамы, которой моральная удовлетворённость от самого факта состоявшегося контакта перекрывает причинённый сексом физиологический дискомфорт, он узнавал безошибочно. Удивило искушенного в любовных утехах мужчину другое: во-первых, профессионалка была примерно вдвое старше основной массы своих потенциальных коллежанок, во-вторых, увидеть шлюху, упакованную в "Луи Виттон" - большая неожиданность даже для постояльца шикарного отеля. Рассуждая, откуда могла бы выйти опытная жрица любви, он прошёл к своему номеру и, открыв двери, обомлел: наспех сделанная личным секретарём приборка не могла скрыть того факта, что действо происходило именно здесь. Первой его реакцией стал гомерический хохот. Следует сказать, что взять личным секретарём мужчину понудила богатого наследника именно излишняя сексуальная активность занимавших эту должность ранее девиц. Правда, поймать с поличным и уличить в нарушениях норм морали ни одну не получилось - да он и не стремился к этому, но каждая из девушек уходила в декретный отпуск, не проработав и года. Разумеется, личный секретарь особых секретов не знает, но всегда удобнее, когда в курсе личных дел шефа поменьше людей, а с новорожденным какая может быть работа - необходима замена. Ярко выраженная асексуальность претендента была одной из причин, по которой выбор пал именно на него (хотя без сомнения были и рекомендации и принадлежность к уважаемому семейству) - и вот теперь за такое засранца надлежало как минимум вычертовать и лишить части денежного вознаграждения, а, возможно, и уволить - это зависело, в частности, от того, как сейчас нанятый им работник умственного труда сможет пояснить ситуацию.
- Вы не поверите, Сергей Владиленович...- подобострастно подскочил к работодателю подчинённый.
- А ты постарайся так объяснить, чтобы поверил.
- Сумасшедшая нимфоманка напала - я и отбиться не усел, оставила деньги и ушла, - безликий помощник попытался как можно лаконичнее пересказать случившееся нагрянувшему неожиданно хозяину - алкоголичка к тому же - вино с вискарём мещает.
- Постой, - Сергей Владиленович опять сорвался на смех, - она т е б е за секс заплатила?
- Нет, деньги - Вам.
Кривцов перестал смеяться, услышав про деньги, потом сделал хмурое выражение лица, но сказал с юмором:
- Так я что теперь - твой сутенёр? И сколько же мне за тебя заплатили?
- Это не за меня... - секретарь замялся. - это Вашему отцу, дай ему бог здоровья, та вон дамочка долг вернула. Десять тысяч долларов, я сам упаковку проверял.
Услышав упоминание о сумме, достойной внимания даже человека состоятельного, Кривцов подошёл к камину, повертел в руках запечатанную пачку стодолларовых банкнот и сунул её в карман пиджака. Потом, не без подначки, спросил:
- Так, может и секс - мне?
Бесцветный секретарь покраснел, но работодатель был настроен благодушно:
- Ладно, не парься этим. Деньги, всего скорее - не долг, а оплата услуг. У моего папаши по всему Союзу таких было - не прайд, а целый интернационал. Вот еще и хохлушка теперь объявилась - может, моя двадцать вторая мама. А это нехорошо, с мамой-то, как там называется, кровосмешение?..
- Инцест, - поправил начальника бесцветный секретарь. Он был уверен, что эрудиция явилась определяющим фактором при выборе его кандидатуры для замещения вакансии.
- Ну, а чего же всё-таки мамашка хотела?
- Да пустое, Сергей Владиленович...
- Нет уж рассказывай, - Кривцовым овладело чувство демократичности.
- Да там же на камине под деньгами записано было - кое-то агентство их фирму на бабки опустило...
Сергей Владиленович прочитал название вслух:
- "Мезальянс-Экспо"... Не в курсе абсолютно. Хотя, постой! Была шарашка, в Москве работала. "Ренессанс-Экспо" называлась - может, они же на Малороссию переключились? Хохлы - отсталый народец, вечно от нас отстают на пару шагов, а здесь вот почти догнали...
Внимательный секретарь поедал глазами руководителя, а тот, видимо, согретый наличием в своём кармане неожиданного куша, пообщаться тоже хотел.
- Делалось так, - начал осведомлённый начальник, - в Москве подбирали лоха с бабками, но без мозгов и под мнением - чтобы реальной цены предметам искусства не знал, но пофорсить перед такими же лохами хотел. Сговаривались о продаже шедевра - картина лучше всего шла, цену просили совсем бросовую. А в Европе подыскивали человечка с фамилией известной - ну, живут же сейчас на Руси Репины, Шишкины, Перовы - вот и там можно найти Гогена, Рембрандта, Модильяни. Вот лоху привозят, к примеру, Гойю, он контейнер вскрывает - а там на бумаге фломастером нарисована жопа с ушами. Но рядом с ним представитель агентства, всё быстро выясняется - извинения приносятся, картину назад отправляют, деньги возвращают. Классический вопрос: "В чём кидалово?" - а в том, чтобы лох под первым эффектом документ подмахнул, в котором за доставку картины обратно липовому Гойе отдать придётся почти всю сумму. Для этого европейский филиал документы предоставляет на языке страны своей регистрации - английский сейчас многие разумеют, а вот в голландском или португальском - поди - разберись. Дальше лоха прощупывают уже специалисты внутри банков - там высокопоставленных покупать не нужно, системщика одного достаточно. Если деньги, которые лоху лишние, свои и чистые - этим и ограничиваются, ну а если обрабатываемый лошара у кого-то их одолжил, не спросясь - не важно, у бюджета или у людей солидных, его можно на полную раскручивать - он шуметь не станет. Правда на Москве они примелькались, отъехали на периферию, а мамашка эта видать и клюнула. Только мы ей помочь не сможем никак - к холдингу ни московское агентство, ни киевское отношения не имеют, хотя наше имя постоянно треплют. С такими серьёзными людьми лучше не связываться - мы и не связываемся. Так что, у тебя единственный выход мамашке помочь - за неё долги заплатить из своего кармана - но это будет самый дорогой секс в твоей жизни.
По выходе начальника, бесцветный секретарь радовался, что догадался сразу отложить часть денег, Кривцов же сделал вывод, что этот говнючонок слишком хитрожопый, нужно будет и его вскоре заменить - ведь вызвонила же его мамашка, и он за спиной шефа договорился о встрече, и еще не известно, сколько закрысил бабла. Но двое мужчин, не сговариваясь, решили, что известный лишним людям номер мобильного нужно срочно сменить.
Взятые с камина деньги не принесли Сергею Владиленовичу удачи в этот вечер - на этот раз на рулетке в казино "Золотой Лев" восемь раз подряд выпадало "красное".
***
Эйфория Анжелики Львовны длилась недолго. Уже через три дня при личной встрече представитель агентства - молодой выпускник юрфака в дорогих стильных очочках а-ля-Яценюк - предъявил новые финансовые требования к филиалам "Строй-Треста", а в ответ на самоуверенность ответчицы дерзко заявил, что никаких распоряжений по команде не получал, а кто такой Сергей Владиленович Кривцов вообще не знает, попытку же закатить истерику пресёк вызовом охраны. Высокопоставленный москвич оказался таким же козлом, как и все мужчины: в мобильном телефоне девушка приятным голосом на украинском, русском и английском сообщала, что набранного номера не существует. Мудрая, опытная, искушённая в бизнесе женщина поняла, что её поимели во всех смыслах этого слова. Деньги, взятые под госгарантии и ушедшие на развитие современного западноевропейского искусства, вышли хозяйке фирмы боком: в судопроизводстве решено было заменить термин "нецелевое использование" на "воровство". Одна из харьковских служб новостей даже пыталась найти в деле политический подтекст, что было совсем не трудно, ведь финансировал "Строй-Трест" партийное строительство абсолютно разнонаправленных политических сил, а значит, можно было не без оснований заявлять, что его руководительница имела как друзей, так и врагов во всех разноцветных лагерях борцов за электорат. Во время следствия, если доверять медицинскому заключению, с фигуранткой дела случилось душевное расстройство - правда злые языки утверждали, что, когда встал выбор между тюрьмой и Сабуровой дачей*(*Харьковская областная клиническая психиатрическая больница), умная женщина прагматично выбрала второе, тем более в больнице ? 15 не могло не оставаться у успешной делицы знакомств - ведь в начале девяностых кто-то должен был помогать вогнать больного в ремиссию для получения юридически значимой подписи, или наоборот, оперативно объявить недееспособным совершенно здорового человека - это привычные методы ведения бизнеса конца прошлого столетия. Следствие по делу затянулось, и пришлось больной поправлять своё пошатнувшееся здоровье полтора года вместо предполагаемых трёх месяцев. Такое временное низвержение прибавило числа кругу её почитателей и уменьшило количество людей, ненавидящих неординарную личность - малороссийская ментальность предполагает жалость большую не к тому человеку, чьё материальное положение изначально хуже либо здоровье слабее, а к тому, кто больше потерял.
А ещё нельзя исключать версии, что эти восемнадцать месяцев были самыми счастливыми в жизни Анжелики, ибо в диспансере есть тоже коллектив, в котором вышедшая в королевы принцесса доминировала всё означенное время безгранично.