Мы провели у великанов пять счастливых дней. Дни были обычными. Радостными их делало то обстоятельство, что нас никто не беспокоил. В какой-то степени нам это было даже непривычно. Однако мы не успокаивались. Не почивали, как говорится, на лаврах. Привыкшие во всем ждать подвоха или неприятного сюрприза, мы ежедневно были готовы действовать.
Наутро мы обследовали близлежащую территорию и обнаружили, что занятые своими неотложными делами людоедское племя не обращает на нас никакого внимания. Несколько громил даже подходили к нам очень близко, но вели они себя как-то странно, словно мы были для них мелкими и не очень досаждающими насекомыми. Разгадка удивительного поведения, я думаю, заключается в том, что приехавшие из разных мест делегаты не обладали полной информацией и опасались совершить что-нибудь предосудительное. То есть, чтобы не наломать дров, вели себя скромно и ни во что не вмешивались.
Как я их понимаю! Мало ли откуда может прилететь оплеуха. Царившая в лагере каннибалов обстановка, впрочем, нас вполне устраивала. Более того, мы настолько осмелели, что на второй день уже свободно разгуливали среди кровожадных великанов в поисках еды и развлечений.
- Мужики, помогите! - обратился с мольбой Кинг Конг, увидев меня однажды под ногами танцующих у костра.
- Что случилось? - спросил я участливо.
Как раз в этот момент я стащил со стола кусок приготовленного на огне мясного деликатеса. Это была голова. Точно не человеческая, поскольку у нее были рога. Впрочем, если вспомнить некоторые аспекты человеческой жизни, для кое-кого из мужчин мое определение не подходит. Шутка!
Людоед прилег так, что его громадная голова привычно оказалась передо мной. Я приготовился слушать, и тут мой собеседник выдохнул на меня такой знакомый и омерзительный аромат из своего рта, никогда не имевшего никаких дел с зубной пастой.
- Как меня зовут? - внезапно спросил он.
- То есть?
- Какое у меня имя?
- Имя?
Я был слегка ошарашен и потому вел себя немного как пациент Кащенко.
- Да, имя.
- Почему ты это спрашиваешь у меня? - удивился я.
- Потому что спросить больше не у кого...
Я догадался, в чем проблема.
- Зачем тебе имя? - поинтересовался я, прежде чем приступить к серьезному разговору.
- Составляют списки, а я не знаю, как записаться.
Людоед виновато улыбнулся. По его прослезившимся глазам я сделал вывод, что все это и в самом деле представляет для него важную проблему.
- Я получил в результате выговор, - подтвердил великан с острова Невезения.
- А ты знаешь, что это такое?
- Мне объяснили, что в нем, в этом выговоре, ничего хорошего нет.
- Верно, - я принял важный вид, - попробуем помочь беде. Для этого я должен знать, какое имя тебе нужно? Меня, например, зовут Артур. Был такой английский писатель Артур Конан Дойл. Как я понимаю, папа мой однажды увлекся приключениями частного детектива Шерлока Холмса и под сильным влиянием своих детских впечатлений решил назвать меня в его честь. Наверное, думал, что со временем из меня получится такой же беллетрист.
Я сделал паузу. Проблема моего собеседника решалась просто, однако мне хотелось набить себе цену. На острове Невезения людоед был один и поэтому называть его как-то иначе, чем "людоед", необходимости не было. Даже мы стали обзывать его Кинг Конгом только в последнее время, когда он в полной мере проявил свои качества гориллы, чтобы заслужить такое обидное прозвище.
- И че? - продолжал вопрошать людоед.
- Тебя надо как-то обозвать...
- Верно. Вы ведь как-то меня обзывали?..
- Да. Стало быть, мы теперь знаем твое имя: Кинг Конг.
Людоед болезненно поморщился.
- Имя дается человеку при рождении. - Я назидательно поднял палец вверх. - И ты не волен его изменять. Так будет справедливо.
Собеседник мой продолжал дуться.
- Ты не думай, это хорошее имя. Каждое имя что-то означает. Твое, поверь мне, не хуже других. Кинг Конг означает король Конго. Правда, здорово?
- Здорово, - согласился людоед, - что означает Конго?
- Конго означает добрый и сильный, - соврал я.
Я не церемонился, когда нужно было кого-нибудь обмануть - для его же блага. В этом я был похож на д, Артаньяна, который, по описанию Александра Дюма, готов был солгать, когда видел во лжи государственную пользу или даже просто личную выгоду.
- Не пойдет, - заартачился только что получивший имя людоед.
- Почему?
- Я узнавал среди своих... Здесь такие имена не подходят.
Я задумался. В самом деле, что касается имен, среди цивилизованных людоедов были странные обычаи. Не далее чем сегодня поутру я слышал, как командир какого-то небольшого отряда выкрикивал:
- Ублюдок, Пройдоха и Экскремент идут сегодня за питьевой водой. Подстилка остается у костра. Выполняйте!
Из этого случайного наблюдения я сделал вывод: здесь все родители дают своим детям особенные имена. Видимо, местные людоеды полагали, что с вонючим именем им светит счастье. Смерть не захочет связываться с пачкотней, да и прочие мелкие неприятности поведут себя аналогично.
- Принимаю упреки, - сообщил я своему собеседнику, - давай назовем тебя по другому. Пусть будет круче всех.
- Давай, - обрадовался он и вновь раскрыл в предвкушении свою выгребную яму.
Я пообещал, но выполнить задуманное оказалось не так просто. Все ругательства, которые обычно вертелись у меня на языке, куда-то внезапно исчезли, спрятались, а в голову лезли одни прекрасные эпитеты. Честное слово, так бывает. Впрочем, вам, уважаемый читатель, вряд ли будут понятны мои чувства. Вам не приходилось подыскивать людоедам имена. Наверняка!
- Давай, мы тебя назовем...
Людоед кивнул.
- Помойка!
- О, здорово! - Людоед радостно закатил глаза.
- Еще бы! Просто и со вкусом!
Я испытал восторг первооткрывателя. Имя казалось удачным. Чтобы убедиться в этом, сомневающемуся было достаточно подойти на расстояние ближе, чем десять шагов к раскрытой пасти моего собеседника.
Итак, довольные друг другом мы расстались.
Я сразу приступил к трапезе. Но плотно поужинать мне не удалось. Улыбаясь, Лия подошла ко мне:
- Ты о чем разговаривал с Кинг Конгом?
- Его зовут иначе.
- Как?
- Его зовут Помойкой.
- Какое противное имя!
- Об этом мы и разговаривали. Ему его новое имя, поверь мне, очень нравится. А это главное, - обиделся я на то, что мои усилия не были достойно оценены.
- Ты достал еды?
- Нет, украл. Тоже можешь вступить в сообщество воров.
Лия прихватила баранью ногу, и мы покинули лагерь людоедов. Пора было трапезничать.
Благодаря своему росту - маленькому с точки зрения окружавших меня великанов - я стал идеальным шпионом. Меня быстро перестали воспринимать как угрозу, - тем более что я ни разу не был замечен в связях с начальством и не присутствовал на ночных пьянках. Людоеды вели между собой бесконечные разговоры, и ни один из них не повлек за собой неприятностей. Каждое утро я обходил различные группы и внимательно слушал, кто чем живет. Помойка - со своей стороны - в знак благодарности всегда охотно отвечал на все интересующие меня вопросы.
Организовав таким образом тайную службу, я знал обо всех перемещениях в лагере, построениях и всевозможных изменениях. Ну чем не стоглазый Аргус?
Председателем высокого собрания была назначена худая длинноволосая женщина по имени Выдра, известная тем, что нагоняла страх на всех, кто имел несчастье попасть под ее руку.
Даже самый проницательный людоед не догадался бы, когда ей что потребуется. Была она не только непредсказуема, но и очень стервозна.
- Где моя лента? Почему она не поглажена?
- Она поглажена.
- Возможно. Но не сегодня.
- Да, вчера. Что за беда? К ней ведь никто не прикасался.
- Перестань спорить со мной. Лента (я объясняю в последний раз) должна быть поглажена именно в тот день, когда я захочу нацепить на голову. Не за день и, ни в коем случае, не за два. Понятно излагаю?
Выдра поставила дело так, что малейшее ее желание удовлетворялось. Для каждого случая был заведен свой людоед. По-нашему, чиновник. Даже когда она хотела надеть тапочки, ей не приходилось нагибаться. Для этого ее послушное окружение подыскала подходящего специалиста. Должность - просто синекура! У людоедов не было понятия об унизительных занятиях. О такой ситуации может только мечтать руководитель.
Скажу больше, этот тапочконадеватель прошел целый конкурс из соискателей, прежде чем поразил воображение Выдры и получил свою заветную должность. Как я понял, Выдра вообще любила разнообразные соревнования. Даже однажды подняла всех спозаранку и провела конкурс красоты среди великанов. Участвовали даже те, кто не имел ни одного целого зуба. Что и говорить, железная людоедская дисциплина.
Обо всех нравах двора я рассказываю столь подробно только по одной причине. Прежде всего, я руководствуюсь вашими интересами, уважаемый читатель. Потому что, зная ситуацию, как свои пять пальцев, вы теперь без лишних пояснений поймете дальнейшее. То есть то, что произошло буквально через день.
Скажу сразу, впервые гром и молния, сопровождавшие нас в течение длительного времени, разразились к вящему нашему удовольствию. Дело в том, что на пятый день нашего пребывания среди собравшихся на совещание великанов случился ужасный переполох.
- Лысый! Бегом! Вонючка, перестань ковыряться в носу и за дело.
Вот такие выкрики весь день раздавались в лагере, не на шутку перепугав островитян. Мы тоже напряглись в ожидании непредвиденных опасностей. Благополучие не может длиться долго. Я знал это по собственному опыту. Так недолго и мхом обрасти.
К вечеру ситуация стала проясняться. На берегу собрался весь людоедский коллектив. Территория была приведена в идеальный вид. То есть, вылизана и вычищена как операционная во время коронарного шунтирования, связанного с недомоганием Бориса Ельцина.
Судя по всему, ждали официальное лицо рангом выше. Даже чопорная и строгая Выдра стала почти шелковой. Она прогуливалась перед строем, как простая смертная.
Я вспомнил, какой она была важной, когда прибыла на остров. Теперь дама людоедской наружности сама маялась в ожидании и, судя по подрагивающим губам, заметно волновалась.
Не сулит ли приезд нового лица для нас непредвиденные сложности? Как вести себя, если вдруг великаны вспомнят о нашем присутствии? Нельзя ли извлечь пользу из создавшейся ситуации?
Эти мысли пронеслись у меня в мозгу со скоростью загрузки мощного компьютера. Я стоял на выступе скалы, нависшей над сценической площадкой, когда с ужасом поймал на себе взгляд коменданта. Того самого, который выписал Помойке из-за нас увесистую оплеуху.
Что-то похожее на мысль мелькнуло в его испуганных глазах и, быстрым шагом подойдя к Выдре, чиновник стал ей что-то горячо шептать на ухо, ежесекундно показывая на нас пальцем.
Выдра рявкнула что-то, и комендант побежал к строю.
Поняв, кого именно ищут, Помойка сам вышел из строя. Комендант показал на скалу, с которой мы наблюдали приготовления к приему.
- Что сейчас будет? - спросила Лия, начиная волноваться.
- Одно из двух, - заметил я невозмутимо, - либо нас пригласят на торжественный ужин в качестве основного блюда, либо выкинут вон - как лишних на празднике жизни. Почему бы и нет? Должно же нам когда-нибудь повезти!
Я снова оказался прав. Оказалось, что присутствующие решили, что мы не представляем зрелища, ласкающее глаз и слух, поэтому нас попросили покинуть "зал совещания".
Таким образом, фортуна в этот раз повернулась к нам передом, и мы, спешно погрузившись на корабль, отошли от негостеприимного берега.
- Теперь мы вступили на полосу удач! - воскликнул я, когда мы благополучно вышли в открытое море.
И оказался не прав. Приключения не кончились.