Гимадисламов Фаниль Фаритович : другие произведения.

Любителям иронического фэнтези(продолжение)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Третья часть
  
  ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОД ВОПРОСОМ
  
  До свиданья, мой любимый город!
  Я почти попала в хроники твои...
  Земфира
  
  
  Глава первая
  Клеопатра
  
  Ведь не видения же какие-нибудь снились ему в этот момент, как от хашиша, опиума или вина, унижающие рассудок и искажающие душу, ненормальные и несуществующие.
  Ф.Достоевский "Идиот"
  
  Она обнимала меня нежно и в то же время - с царственной твердостью. От такого жаркого прикосновения меня охватывала мелкая дрожь. Вместе со сладострастием и похотью я испытывал чувство неизведанной прежде опасности и тревоги.
  А потом, едва объятия ослабевали, а мне казалось, что моя царица отдаляется от меня, надоевшего и не сладострастного, я в испуге подавался вперед, снова подставляя свое трепещущее тело ее смертельным и волнующим ласкам. Сердце билось о ребра с такой силой, что любой на моем месте испугался бы, что перегреется "мотор". Ее ладони лодкой скользили по всем закоулкам моего напрягшего тела, и ничто не смогло бы сейчас заставить меня покинуть ее постель. О, да! Такое представить в реальности трудно. Настолько сильно было искушение целиком попасть под магию ее любви и ненависти. И тогда весь мир стал бы песчинкой. Близость с ней длилась бы вечно, и эта сладкая мука заставила бы забыть обо всем.
  Рим - этот вечный Рим! - по-прежнему ждал меня. Волновался и бесился сенат, требуя от меня объяснений. Я знал это. Никуда не спрячешься от своих обязанностей. Свободные граждане и патриции в один голос осуждали мое равнодушие к их делам. А мне была нужна только она - моя ненасытная и обжигающая любовь. Какое мне дело до осуждения сограждан!
  Клеопатра снова и снова забирала мою душу, и я радовался, что она прекрасна - как цветок, как киноактриса, как звезда мерцающая в волшебной ночи. А сколько еще ласк она может мне подарить, пока, в конце концов, несметные римские легионы, непобедимый императорский флот и общественное мнение все же добьются успеха и заставят меня навсегда покинуть мою самоубийственную любовь.
  Наваждение это, галлюцинация какая-то! Но волшебные, колдовские пальцы Клеопатры снова скользнули под материю. Они прошлись по моментально напрягшим... животу и еще тому, что... - наверное, не надо продолжать дальше. Не надо.
  Нет, нет! Дорогая Клеопатра! Это сказано не для тебя...
  О! Любовь моя, ты неутомима. Ты непременно должна отдать мне всю любовь. Всю до дна! Ты ведь любишь меня, я ведь твой Антоний. Император Антоний. Помни об этом!
  Останусь здесь среди седых пирамид и жрецов, владеющих великими тайнами! Эта страна и эта царица созданы именно для меня...
  Прошли века. Как-то нелепо промчалось время. Просто непостижимо, как это так случилось, что я бездарно прошляпил свое прекрасное прошлое.
  Было ощущение, что я никогда не вернусь в свое настоящее. Я осмотрелся кругом. Картина, которая словно стереокино окружала меня, была удивительна и непредсказуема.
  Во-первых, это!
  Паниковский сидел на асфальте и препирался с древней старушкой.
  - Бабка, давай бабки, - каламбурил он. - А если тебе все же хило дать денег, хиляй сама отсюдова. Не мешай сердобольным гражданам проявлять гуманизм... по отношению к отцу русской демократии.
  Вспоможения просил Ипполит Матвеевич, а не критики ждал от сограждан. Это же видно невооруженным взглядом.
  Ипполита Матвеича сильно изуродовала жизнь. Сейчас он был похож на Александра Матросова или даже на Николая Гастелло после совершения ими своего великого подвига.
  И еще - это уже во-вторых!
  Перед моим взором разворачивалась мозаичная картина. Вот Багира в объятиях Шерхана... ну, это еще цветочки! Чуть дальше, за цветочной клумбой на Цветочной улице знакомый с детства сплюченный колобок терроризировал уши Чебурашки, приняв их за мохнатых близнецов.
  Мимо пронесся Штирлиц на "Мерседесе". Он трясся мелкой дрожью, убегая из-под колпака Мюллера. Какого Мюллера? Ах, этого - который Броневой!
  Всю компанию возглавлял Шикльгрубер. Он орал на своих подчиненных на чистом татарском языке, а под столом сидел сурдопереводчик и старательно размахивал короткими руками.
  Лица у них почему-то были зелеными, словно они собрались в павильоне для выступления в эпоху начала телевизионного вещания1.
  Что же такое творится?
  Я сделал несколько шагов вперед и чуть не упал. Прямо под ногами, на свеже положенном асфальте, извивалась толстая и злая змея. На манер той, что попалась на наше счастье на острове Невезения.
  Я едва удержал равновесие. Прислонился к шершавой стене и... проснулся.
  
  - Приснится же такая лажа!
  На меня в упор смотрела Лия.
  - Ты, - начала она осторожно, - критикуешь свои сновидения?
  - Да, - теперь я окончательно проснулся.
  Мне было чем поделиться с товарищами.
  Я сразу рассказал Лие о своем странном сновидении. Яркие краски, только что блиставшие перед моим взором, еще не успели поблекнуть в памяти. Я волновался, вспоминая каждую подробность. Действительно, приснившееся было забавным. Но я не ожидал того впечатления, какое оно произвело на Лию. Она слушала, затаив дыхание и боясь что-то упустить.
  - Что с тобой?
  - Я слушаю. Дальше... дальше что было?
  Я рассказал все.
  - Ну что скажешь? - спросил я очень тихо, удивленный ее неожиданным вниманием.
  Лия не могла молчать.
  - Здорово! - воскликнула она, закатив привычно глаза.
  - Что здорово? Тебе нравятся сумбурные сновидения? - не выдержал я. - Что ты в них находишь? Ты коллекционируешь чужие кошмары?
  - Нет, - запротестовала девушка, - меня поразил калейдоскоп.
  - Какой калейдоскоп? В рассказе я о нем не упоминал.
  - Ты не понял?
  - Конечно, нет. Если честно, я думал, что тебя позабавит вся эта несуразица, что прокрутилась в моем бессмысленном сне. Поэтому и рассказал.
  - Нет, - девушка стала серьезной, - я обратила внимание на другое обстоятельство.
  - Какое?
  - Тебе не кажется, что твой сон и наши приключения имеют одну и ту же природу?
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Я хочу обратить внимание на бессмысленность твоего сна и нашего сказочного существования.
  - Лия! Ты опять об этом!
  - Выслушай меня... Ты даже не понял, что я хочу сказать.
  - Почему же? Понял. У тебя на уме одно. Мол, мы живем в нашем коллективном сне.
  
  ________
  1Речь идет о прошлом, не столь отдаленном. Однако, надо думать, мало кто из ныне здравствующих помнит эти времена. В конце 1934 года в СССР вместо телепередатчика бегущего луча стали использовать телепередатчик прямого видения (бегущие, промодулированные световые строчки также, по старому формировались диском Нипкова, на который с помощью объектива проецировалось оптическое изображение из студии). Спектральная характеристика фотоэлемента, преобразовывавшего оптические световые строчки в видеосигнал, вносили заметное искажение цветопередачи. Оттенки красного, желтого, голубого и некоторых других цветов на изображении выглядели светлыми. Лица выступающих приходилось гримировать и, в частности, губы покрывали кремом зеленого цвета. Во всяком случае так утверждает Л. Лейтес - теоретик телевидения.
  
  - Нет, - категорическим голосом отрезала Лия.
  - А что же?
  - А то, что... как бы это сформулировать...
  - Ну... сформулируй как-нибудь.
  - Я поняла. Мы присутствуем в какой-то реальности, похожей на сон. Но только это не сон.
  - Чудачка! Это же понятно было с самого начала.
  - Похоже, я неудачно сформулировала.
  - Похоже.
  - Стало быть... сейчас-сейчас, придумаю.
  - Я жду.
  - Мы попали в параллельный мир... назовем это так.
  - Да. В котором смешаны несколько реальностей.
  - Вот!
  - Лия, поздравляю. Ты гениальный фантаст. Что будем делать дальше? Мир, в котором мы существуем, нам удалось с твоей помощью разгадать. Теперь...
  - Теперь надо найти выход из создавшегося...
  Лия не смогла продолжить. Она застыла с открытым ртом.
  Задрожала земля. Гул нарастал, как в фильме ужасов, который ты смотришь на домашнем кинотеатре.
  Я догадался, в чем дело. Впрочем, я не гений. Сделать это было не сложно. Началcя штурм.
  Мастер батальных сцен описал бы произошедшее следом и красочно, и с должным умением, я же скажу грубо: московская рать ринулась в образовавшийся от взрыва проем, и началась атака.
  
  Глава третья
  Штурм Казани
  
  Начиналась свирепая схватка двух рас, единых только в одном - в лютой ненависти друг к другу.
  Гарри Гаррисон
  
  В описываемую нами эпоху Казань состояла как бы из трех частей. Первую часть - окраину, занимал посад, где жили примкнувшие к городу переселенцы из близлежащих деревень.
  Собственно сам город был защищенной крепостью, внутри которой имелась ханская резиденция, в свою очередь, тоже обнесенная стеной - уже каменной. Здесь находились величественные дворцы хана и высокопоставленных вельмож, а также правительственные учреждения, мечети и мавзолеи.
  С учетом того, что город часто подвергался нападениям, городской посад, в конце концов, тоже был обнесен крепкими дубовыми стенами. За первой стеной на некотором расстоянии шла вторая стена, а все пространство между было заполнено камнями и глинистым илом. Высота и ширина этого довольно прочного сооружения достигала местами 8-ми метров. Думаю, препятствие для завоевателей более чем труднопреодолимое. И еще: перед городскими стенами для большей надежности был выкопан глубокий ров. Преодолеть его составило бы тоже известную сложность. Ну а там, где имелись естественные преграды, то есть протекали Булак, Казанка или имелись довольно глубокие озера, надобности в каких-либо рукотворных изменениях ландшафта, понятное дело, не было. Кто преодолеет водоемы?
  Самое интересное, на что я невольно обратил внимание, попав в это средневековье: в городе не было ни проводов, ни столбов или антенн. Того, что составляет основу нашей цивилизации. Странное, между прочим, ощущение. Словно поработал какой-то великан и повыдергивал привычные атрибуты любого города. Что ж... с этим ничего не поделаешь, электричество еще не изобрели.
  Кроме того, я испытывал некоторое удивление еще в связи с тем, что у меня не было привычного ощущения, что мы находимся в Казани. Ничто здесь не казалось знакомым. Ни улицы Баумана, ни привычного Кремля с президентскими дворцами, ни Казанки с Ленинской дамбой - ничего этого не было и в помине. С таким же успехом город, в котором мы оказались, мог быть Парижем или еще какой-нибудь другой средневековой крепостью.
  Вместе с тем, жизнь всюду кипела. На улицах было много подвод, нагруженных сеном, соломой и большими мешками. С редких деревьев уже сошла листва, словно природа загодя стала готовиться к предстоящему штурму. Или - что тоже возможно - голодные осажденные употребили в пищу любую зелень в первые же кризисные дни.
  Что касается горожан, то можно сказать следующее. Казанцы выглядят разношерстно. Одеты в зависимости от благосостояния семейства. Естественно, парадных нарядов мало. Война все-таки. Но пока мы передвигались по изрядно замусоренным улицам, нам все же попались несколько франтов.
  Все знали могущество войска Ивана Грозного. Однако и казанцы умели воевать. Не одну атаку им пришлось отбить.
  Воины на башнях ни днем, ни ночью не покидали своих постов.
  Ни один казанец теперь не расставался с оружием, если, конечно, оно у него было. Франты щеголяли купленными где-то мечами или шпагами. Если бы не мусульманская одежда, то очень напоминали бы столь любимых в детстве мушкетеров.
  Впрочем, я не испытывал ни восторга, ни уныния. Мысли возвращались к одному и тому же. Никто не мог дать ответа, что с нами будет. Покинуть погибающий город мы уже не могли. Впрочем, Самотыя уже для себя определился.
  - Отразим атаку и спасем город, - ответил он уверенно и деловито.
  Вернемся немного к прошлому. Самотыя знал, что говорит. Он уже видел сокровища или место, где они лежат, а потому был готов защищать Казань от других претендентов на богатства казанского хана. В тот день мы спустились в одну из катакомб и долго шли подземными коридорами.
  Старик подвел нас к заветному месту и сказал:
  - Здесь.
  Самотыя не поверил.
  - Гарантии?
  - Хорошо.
  Сусанин вместо ответа стал действовать. Он отворил потайную дверь, за которой узкая лестница вела вниз.
  - Идите, - приподнял клюку старец, - там все увидите.
  Андрей с сомнением покачал головой, но от своего плана не отступился.
  - Лия, останься, - обратился он к девушке, а сам взял меня за руку.
  Получалось, что я должен его сопровождать в это путешествие в ад.
  - Приятное общество, - тихо прокомментировал я.
  В помещении, озаряемом бледными огнями факелов, были люди. Вернее, это были люди - когда-то люди, в далеком прошлом, а сейчас представляли собой если не скелеты, то мумифицированные тела. Зрелище малоприятное даже для такого неутомимого кладоискателя, как Самотыя.
  - Какая гадость, - выразился он, деликатно не называя вещи своими именами, - надеюсь, нам не придется составить им компанию. Хорошо, что я догадался и оставил Лию наверху.
  Было непонятно: то ли он щадит чувства девушки, то ли опасается вероломства со стороны нашего провожатого.
  - Может, вернемся к ней? - предложил я.
  - Эти люди давно истлели, - Самотыя пренебрежительно махнул рукой.
  - Пускай, но где сокровища? - спросил я.
  Честно говоря, мне уже самому стало интересно прикоснуться к многовековой тайне. Если не сейчас, то когда? И потом, мы же не всю жизнь будем находиться в этом параллельном мире!
  Самотыя встрепенулся:
  - А, что?..
  - Я не вижу сокровищ...
  - Я тоже. Сейчас у Сусанина спросим.
  Кладоискатель вернулся к лестнице. Некоторое время было слышно, как он переговаривается с теми, кто наверху. Потом, тяжело ступая ногами в гулкой тишине, Самотыя подошел ко мне:
  - У тебя нет инструментов?
  Я пошарил по карманам.
  - Значит, нет, - огорчился охотник за сокровищами, - старик сказал, что надо копать.
  Для того чтобы совершить искомое действие и убедиться в достоверности сведений, полученных от таинственного осведомителя, у нас не было даже элементарных приспособлений. Не говоря уже об инструментах.
  Дальнейшие размышления по поводу нашего бедственного положения, увы, изменить ситуацию в лучшую сторону не могли. Учитывая все это, я вверг Самотыю в бездну отчаяния.
  - Придется положиться на честное слово старикана, - сказал я ему, - в любом случае, здесь надо произвести сложные земляные работы, прежде чем мы доберемся до первого куска золота. Пока враг за воротами, у нас нет ни времени, ни смысла облегчать другим вход в сокровищницу.
  Самотые, несмотря на все его разочарование, пришлось согласиться с моими вескими аргументами и отложить удовольствие на потом.
  - Возвращаемся в город? - с неудовольствием спросил он.
  - Да, будем его защищать. Если удастся, мы отобьем атаку. Тогда руки у нас развяжутся.
  Определившись с дальнейшими действиями, мы уверенной походкой пошли к выходу. За дверцей нас ждал сюрприз.
  - К нам пришли, - виновато показала рукой вперед себя Лия.
  В отдалении переминался с ног на ногу долговязый воин. Судя по вооружению, это был часовой.
  - Бог ты мой, что за напасть! - сказал я.- Брат, где ты был раньше?
  Надо заметить, это был диалог с самим с собой. Воин терпеливо ждал, когда мы пойдем к выходу, и активных действий не предпринимал.
  Я приблизился.
  - Ты друг или враг? - стражник взял оружие наизготовку.
  - А как бы ты хотел?
  - Я не понимаю твоих слов.
  - Ясно, - ухмыльнулся я, - ты слегка туповат. Впрочем, для караульной службы это вполне позволительный изъян.
  - Кто такие? Говорите!
  Он был воплощением служебного рвения.
  - Как ты смеешь таким тоном разговаривать со специальным агентом! - заорал я.
  Стражник не читал Ильфа и Петрова, а у меня, к вашему сведению, Остап Бендер, вводивший в заблуждение чиновников и простодыров, был когда-то любимым персонажем. Его веселые приемчики я знал с детства. И владел ими в совершенстве. Самотыя даже чуть не поперхнулся, увидев результат моего артистизма.
  - Приношу извинения! - прокричал страж, с готовностью убирая оружие в сторону.
  Однако я видел по его округлившимся глазам, что некоторые сомнения в моих полномочиях у него все же остались.
  - Я пришел проверить подземные ходы, - пояснил я, - а эти люди - моя свита. А вот ты... почему покинул свой пост?
  - Никак нет, - возразил воин, - меня приставили охранять вход в тоннель. Вижу, внизу горят огоньки. Вот я и решил проверить...
  - Ладно, идем к выходу, - смилостивился я и, повернувшись к Самотыя, шепнул ему прямо в ухо: - За тобой должок. Я спас твою задницу. И золото, заметь!
  Таким образом, без особых приключений, мы удостоверились в том, что под городом имеются не только сложные лабиринты, но и осуществляется довольно тщательная охрана подземных ходов.
  Впрочем, в ближайшее время эти сведения вряд ли нам пригодятся. Нам предстояло заниматься более важными вещами, чем поиски зарытых сокровищ. Дело в том, что, судя по учащающимся разрывам, штурм города был не за горами.
  Когда мы выбрались на свежий воздух, - свежим его можно было назвать только условно, - мы не узнали Казань.
  - Что происходит? - осведомился Самотыя.
  На улицах, против обыкновения, царило необычное оживление.
  - А сам ты не видишь! - огрызнулся я.
  Каменные стены обагрились заревом пожара, ночное небо над городом совершенно потемнело от дыма и гари.
  - Что, что? - треснутым голосом переспросил отважный кладоискатель.
  Догадаться о происходящем было несложно. Выстрелы, грохот, выкрики и жалобные стоны раздавались по улицам и площадям города целый день.
  Тщетно пытаясь остановить надвигающееся бедствие, горожане собирались в вооруженные отряды, расправлялись с предателями и конфисковывали остатки продовольствия в пользу тех, кто был отправлен с оружием в руках на крепостные стены.
  Сейчас, после возобновления атаки, каждый подумал, что наступил последний день. Впрочем, никогда не знаешь, какой из приступов завершится трагическим результатом.
  Впрочем, защитники были полностью готовы к отражению нападения. Душой и телом.
  - Казань падет, - изрек тоном прорицателя Самотыя, - сокровища достанутся Ивану Грозному. Эх!
  Острые, насыщенные приключениями и чудесами впечатления в моей жизни получили новое направление. Благодаря случаю, я оказался в эпицентре схватки.
  - Бежим к оружию! - прокричал я, еще не догадываясь о последствиях.
  Если это и есть последний, решающий штурм, я должен все же попробовать изменить историю.
  Рядом со мной раздался грубый голос:
  - Черт возьми, что происходит?
  Это говорил Ильдар.
  Я просто махнул рукой. Какой смысл объяснять очевидные вещи?
  - К оружию! - повторил я с остервенением.
  У всех моих спутников какое-то неправильное впечатление о моих талантах. Кто им сказал, что я наперед знаю обо всем? Неправда. Я не Нострадамус и даже не политический обозреватель перед выборами.
  - Ввяжемся в бой - а потом посмотрим!
  Человеческая волна хлынула в проулок, откуда доносились звуки перестрелки.
  Я огляделся.
  Здания объяты пламенем и клубами дыма. Весь город в огне - не иначе.
  Впрочем, я несколько ошибся с оценкой ситуации. Когда мы вооружились, второпях похватав из дому все имевшееся у нас вооружение, пальба сама по себе утихла. Отдельные выстрелы осадных орудий погоды не делали.
  Основные события начались на следующий день.
  Утром, когда тяжелая роса еще лежала на травах, войска Иоанна Грозного получили приказ выступить. Оказывается, вчерашняя пальба была последней пробой сил.
  Мы только что проснулись, когда события стали действительно разворачиваться в полную силу.
  Итак, началось...
  Сперва грянул сильный гром. То была не гроза.
  Я знал, что взорвалась одна из 48 бочек с порохом в подкопах. Именно так начинался, согласно учебникам истории, последний и решительный бой у казанских стен, завершившийся впоследствии победой русских войск. Это я знал не только из уроков истории, но и из трудов Соловьева и Карамзина. Подробности мне предстояло увидеть воочию.
  Результаты взрыва оказались ужасными. В небо взметнулись глыбы земли, а также развороченные обломки бревен и щебенка, заполняющая промежуток между стенами. Сплошная завеса дыма и пыли накрыла город.
  Медленно, очень медленно рассеивался дым, поднятый взрывной волной.
  Двигаться было тяжело. Неподвижные тела лежали повсюду - на окровавленной земле, на сваленных заборах, на разбитых стенах, на бревнах, упавших от взрыва.
  Стоящие на стенах воины, стиснув зубы, терпеливо ждали своего часа. Луки и неповоротливые, громоздкие пищали были наготове. Мгновение - и безжалостные оружия убийства пойдут в ход.
  Второй взрыв случился очень скоро. Он сотряс землю. Как мощный земснаряд.
  Теперь все.
  Русские воины, готовые победить или умереть, ринулись в образовавшиеся проемы. Пули и стрелы разорвали воздух в поисках жертв. Сомнений нет, противник перешел к наиболее активным действиям. Со стен многочисленные защитники крепости давили осаждающих сброшенными бревнами, обливали настырных кипящим варом. В азарте борьбы многие потеряли чувство опасности и вышли из укрытий. Для русских стрелков такие смельчаки стали верной мишенью. Но тут уж ничего не попишешь. Война есть война. Стрелки русских убивали противника, осаждающие карабкались по лестницам вверх, люди гибли сотнями. Только стремительность атаки могла решить исход сражения в пользу россиян.
  - Вперед! Вперед! - кричали воеводы, подбадривая солдат личным примером и мужеством.
  Казань вела себя как город-герой.
  Осажденные и осаждающие сплелись в едином кровавом клубке.
  
  Глава четвертая
  Штурм Казани (продолжение)
  
  Иногда шальная пуля меняет исход сражения.
  А.Дюма "Десять лет спустя, или Виконт де Бражелон"
  
  Мы любили играть в войну.
  Как говаривал Кощей Бессмертный, детство было почти у каждого.
  Кроме сказок, новых впечатлений, малыши еще любят игрушки. Я ничем не отличался от своих сверстников. Я же Кощей Бессмертный.
  В детстве родители не очень баловали меня и моего братишку. Но я сам был довольно изобретателен. Если нет покупных игрушек, то почему не изготовить их из подручных материалов?
  В ход шли бумага, картон, куски материи или металла. Это были неприхотливые игрушки. Даже не игрушки, а целый мир, копирующий настоящий. То есть, вырезанные из бумаги или картона фигурки людей, лошадей, а также дома, машины, танки. Все они оживали в детских руках, а потом в воображении.
  В моих играх шли бесконечные войны. В перерывах, когда мама звала обедать или ужинать, я ненадолго отвлекался от своих занятий, и мне в голову приходили разнообразные, совершенно недетские мысли. Среди них выделялась одна. Суть ее была в следующем: в бою погибает мой любимый игрушечный солдатик, вместе с ним погибает весь небольшой отряд, которым он командует. Я ухожу, расстроенный и обиженный сложившейся ситуацией, обедать или спать. Переживаю, что так получилось. Но я знаю, что завтра можно все исправить и восстановить. То есть, если рассматривать ситуацию, я могу управлять игрушечным царством так, как хочу. Я практически Господь для моего крошечного мира. С той лишь разницей, что Господу легче. Он оставляет за собой право вмешиваться в ход событий, но своими руками ему не надо каждый раз восстанавливать здания, танки, лошадей. Мир сам воссоздается. На самом деле все так. Мы, люди этого мира, делаем все сами. Возрождаем разрушенные страны, рожаем новых детей, обучаем воинов. Конечно, умерших или разбитых уже не восстановишь. Нужно родить... или сделать новое. Если речь идет о сломанном безвозвратно.
  Однажды я поймал себя на ужасающей мысли. Когда-то я и мои друзья умрут, и никто нас заново не вернет в мир живых. Все наутро не повторится, как это по моей воле неоднократно происходило в моих играх.
  И открытие ошеломляло. Это было страшно. Помнится, осознание сего факта надолго испортило мне жизнь. Детские страхи со временем ушли. Сработали защитные механизмы психики. Мудрецы говорят: какой смысл переживать по поводу того, чего нельзя изменить? Любая психика даст сбой, если постоянно думать об этом.
  Житейская логика пришла на помощь, и я на время успокоился. Однако человек не может жить в скуке. Ему нужно разнообразие, и он ввязывается в различные авантюры.
  Кто-то сказал: наш человек находит выход из любого сложного положения, но с еще большим успехом он находит туда вход.
  Это правда. Я оказался тем самым человеком, который всякий раз подтверждает дурацкое правило. Я познал несложную истину на себе. Мы с Лией не только нырнули, как Алиса из детской сказки, в заколдованный и странный мир, но и каждый раз усложняли себе жизнь новыми вводными. Впрочем, по другому и не получалось.
  Когда делают историю, надо держаться в стороне от великих событий. Целее будешь, говорил один мой знакомый. Но мы, увы, постоянно пренебрегали мудростью. Вот и теперь наша компания героически и безрассудно игнорировала опасности.
  - Вперед! - командовал я.
  Под аккомпанемент выстрелов мы двигались к цели.
  Вся моя маленькая гвардия была экипирована по полной программе. Даже Лия взяла в свои хрупкие руки два пистолета имени Макарова.
  Я протянул Самотыя пулемет: мужчина все-таки. Его реакция меня удивила.
  - Возьми побольше патронов! - сказал я ему.
  Самотыя засмеялся. Это было грубое ржание.
  Впрочем, Самотыя по другому смеяться не умел. В лучшем случае он просто гоготал.
  - Что с тобой? Тебя что-то беспокоит?
  - Мне все равно, - с оттенком недовольства отвечал он.
  Еще раньше я обратил внимание на подозрительное поведение Самотыя. Он сторонился нас, в разговор старался не вступать, вел себя крайне непоследовательно. Более того, он был чем-то сильно озабочен. Даже слепой заметил бы эту перемену. Это был не прежний Самотыя. Его лицо утратило обычную веселость.
  В тот момент я решил, что метаморфоза связана с его страхом за свою жизнь, точнее, с предстоящими испытаниями, но, как выяснилось позднее, причина состояла совсем в другом. Впрочем, обо всем по порядку.
  - Я не буду воевать! - с вызовом сообщил наш тихушник.
  Он смотрел пристально на меня, пытаясь угадать, о чем я сейчас думаю.
  - Что случилось? - поразился я. - Откуда в тебе взялся этот пацифизм?
  Он запетушился:
  - Я не хочу проливать кровь невинных людей! - заорал он.
  В голосе Самотыя вежливость отсутствовала напрочь.
  Надо вам сказать, характер у парня был неординарный: он мог быть хорошим другом и тут же совершить нечто неожиданное.
  - Нельзя быть предателем! - вырвалось у меня.
  Это еще мягкие слова.
  Ему повезло. Повезло, потому что я обладал поистине неисчерпаемыми запасами терпения.
  - Я не предатель. Вы хотите обагрить кровью свои руки. Почему ты дал оружие нашей красавице?
  Его слова даже заставили меня оглядеться вокруг.
  - Оружие? - переспросил я.
  В руках Лии небрежно покоились два пистолета.
  - Красавице, - так он сказал.
  Назвать Лию красавицей можно было только при очень уж демократических взглядах, и при том довольно широких. Возможно, в это слово он вкладывал, как это часто бывает, иронический подтекст, но этого я не уловил.
  - Да. Андрюша говорит дело, - произнесла девушка. - Мы не должны участвовать в чужих разборках.
  Ну, что ж. У Лии много затаенных и нерастраченных чувств.
  - Замечательно, - разозлился я, - вы можете петь дуплетом в каком-нибудь хоре!
  - В хоре не поют дуплетом, - огрызнулась Лия. - Не смей унижать Андрея.
  Я не мог сладить с душевным беспокойством. Мое славное воинство распадалось на глазах.
  - Мне не нужно ничье заступничество! - уже совсем непоследовательно закончил Самотыя.
  Сказанное было мне на руку. Его тон положил конец дальнейшему разговору на эту тему.
  - Делайте, что хотите! - воскликнул я в раздражении.
  Если бы кто спросил, я бы не смог объяснить, что происходит.
  Оглушительная пальба прервала наш нелегкий разговор.
  - Держи свой дристанский пулемет! - Самотыя недовольно отошел.
  Сказать, что я расстроен, ничего не сказать.
  - Перебежчик! - вырвалось у меня.
  Я проводил глазами его удаляющуюся фигурку.
  - Ты к нему ревнуешь! - Лия обожгла меня испепеляющим взглядом.
  Только ее высказываний и новых интриг мне не хватало.
  - Ты меня критикуешь? - сорвался я на крик.
  От ее ответа теперь зависела вся дальнейшая история Казанского ханства.
  - Вовсе нет, - пожала девушка плечами. - Я высказала мысль - только и всего.
  - Ты была в миллиметре от этого!
  - Прости...
  Вот это уже лучше.
  - Я не потерплю мятеж на корабле!
  Я взглянул на свою поредевшую команду. Все стояли по стойке "смирно", словно кто-то их этому подучил.
  Отчаяние - плохой советчик. Мне следовало принять решение.
  - Что будем делать? - Дальнейшие неприятности не только не исключались, но, скорее всего, были просто гарантированы.
  - Идем в бой! - Это проявил героизм весь обвешанный гранатами Ильдар.
  - Хорошо. Принято.
  Ильдар разглядел сверху через бойницы среди наступающих воеводу с оружием и потребовал:
  - У него, гляди, замечательный меч. Он - мой. Дай-ка мне пулемет.
  
  Прогремел оглушающий грохот.
  В лицо хлестнуло ударной волной. Небо заволокло черным дымом гари. В безумстве схватки зашелся неутомимый народец.
  Через мгновение все вокруг окуталось клубами густого порохового дыма.
  Я быстро окинул взором площадку. Несколько фигур лежали на земле неподвижно, раскинув в стороны руки и, запрокинув головы, а двое или трое раненых корчились от боли.
  К счастью, никто из моей команды не пострадал.
  - Нет, пулемет я вам не дам! - сказал я своим.
  Подкоп. Казанцы шокированы. Произошло нечто невиданное прежде при осаде крепостей.
  - Все к оружию!
  Забили барабаны тревогу. Боевые выкрики слышны отовсюду:
  - Не отдадим пришельцам родного города!
  Горожане рвались на стены. Бежали, вопя от злости.
  На лугах и дальних холмах неприятельские силы вновь пришли в движение.
  Зло делается само собой, добро требует специальных усилий.
  - Двигаемся в гущу сражения! - командую я.
  Только так мы сможем изменить ситуацию на фронте.
  - Огонь!
  Грянули пищали. Отовсюду полетели стрелы. Целая сотня.
  - Надо надеть латы! - предложил Ильдар.
  Разумная мысль. Только как осуществить задуманное?
  - Вон!
  - Где?
  - Кругом! Только поищи.
  Город представлял собой сплошное поле сражения. Сотни окровавленных людей падали вниз. Многие были защищены доспехами. Мы рьяно взялись за дело.
  Маневрирование войск и вооруженных горожан не препятствовало нашему продвижению к стенам города.
  Вот мы поднялись по ступеням к бойницам. Вот мы прилаживаем оружие, чтобы показать врагу, как будут воевать в будущем их далекие потомки. Вот что-то кричит Ильдар...
  - Чего орешь? - интересуюсь я.
  Ильдар показывает на свои пистолеты. Передергивает затворы. Судорожно.
  - Не пугай меня! - кричу я, стараясь перекричать грохот, раздающийся со всех сторон.
  Мое беспокойство заметно возросло. Случилось что-то ужасное. То, что я и представить себе не мог.
  - Пистолеты не стреляют, - жалуется Ильдар.
  - Как так?
  - Сам не понимаю...
  В хор вступает Лия:
  - И у меня тоже.
  От их пугающих слов я прихожу в сильное волнение. Они правы. Я схватился за свой пулемет и нажал на гашетку. И что?
  - Черт!
  ... Ничего. Пулемет заел.
  - Черт! - снова выругался я.
  Так не бывает.
  - Бывает, - сообщил со знанием дела Ильдар.
  Врет. Когда одна единица техники отказывает, другая, это понять можно. А здесь мы столкнулись с коллективным саботажем.
  - Бросай гранаты! - крикнул я.
  Ильдар бросил. Никакого эффекта. Попал одному в голову, тот упал. Может, окочурился.
  - Ура!
  Воин лег бездыханным среди других мертвецов. Но Ильдар напрасно радуется. Гранаты должны взрываться!
  - Что-то не так! - крикнул я.
  Другие гранаты ушли мимо цели.
  - Ильдар, ты отрываешь кольца? - словно невзначай поинтересовался я.
  - Да.
  Ильдар при мне повторил весь набор необходимых действий. Еще одна граната ушла вниз, и все без толку.
  - Да... - вздыхаю я громко.
  Перспективы вырисовываются неутешительные.
  Бой тем временем в самом разгаре.
  Железные крючья осадных лестниц впиваются в бревна стены. И нет силы, способной сбросить вниз тяжелые лестницы, увешенные вооруженными и ползущими людьми.
  Осаждающих тьма-тьмущая. Что для них потеря одной или другой сотни!
  
  Вот знамена царского войска взвились на башнях. Это уже победа!
  Хотя о конце схватки говорить еще рано.
  Запасное войско, окружавшее Ивана Грозного, криками подбадривает своих. От князя Воротынского к царю прискакал воин и попросил помощи.
  Русские уже проникли в город. Сражение шло на узких улицах, на кровлях домов, среди разрушенных взрывами зданий. В ход пошли не только сабли, но и ножи. То тут, то там люди схватывались в рукопашную.
  Это было дикое зрелище: воины врывались в мечети, брошенные лавки, присутственные места и убивали всех, кто находился там. Мародеры ругались и дрались между собой из-за какой-то приглянувшейся вещицы или медальона, снятого с трупа.
  Солдаты Ивана Грозного врывались также в дома наиболее зажиточных горожан и, потакая своей жадности и жестокости, забирали все, что им нравилось. Это были серебряные и золотые украшения, украшенные тонкой резьбой ларцы с чеканной монетой, семейные драгоценности.
  - Прав Самотыя, - проворчал я, - это не воины, а настоящие мародеры.
  Я сказал тихо, почти прошептал, но Лия услышала.
  - Если бы с нами был Андрюша! - воскликнула она.
  Я рассердился:
  - Это он ночью спилил бойки наших оружий!
  Лия закатила глаза.
  - Он не мог этого сделать.
  - Кроме него, некому. Подумай своей никчемной головой.
  
  Разговаривать было тяжело. Каждое слово приходилось выкрикивать, и оттого казалось, что мы ругаемся.
  Кругом было неспокойно. Раздавались раскаты адского грохота.
  - Смотри, что происходит! - крикнул Ильдар.
  - Сам вижу, - невесело отозвался я.
  - Мальчики, что будем делать? - спросила Лия. - Ситуация складывается невеселая.
  Защитники поддались панике. Обезумевшие люди теперь метались между почерневших от огня зданий. Это были не воины. Ведь не все могут держать оружие в руках. Обычные горожане. Нигде беззащитные и слабые не находили успокоения.
  - Благодаря твоему Самотыя, мы тоже окажемся в беде, - проворчал я.
  Звуки человеческой трагедии - будь то плач, крик или вопли - поднимались в небо вместе с дымом пожарищ.
  - Был бы у нас один гранатомет! - мечтательно протянул Ильдар.
  - Ну конечно. И пара танков не помешала бы.
  Снова задрожала земля. Это взрывались новые подкопы. Люди нигде не чувствовали себя в безопасности.
  Поднялась суматоха.
  Бурный поток, готовый поглотить весь мир, ринулся в крепость. Русские шли в последний и решительный бой. Словно перед ними был осажденный Берлин. Если, конечно, это не звучит кощунственно.
  Я стремглав бросился к стене. Перепрыгивая ступеньки, - по две-три разом! - я поднялся по лестнице в башню. Отсюда, сверху, было все видно как на ладони.
  Я осмотрел панораму боя. Хан Ядыгар вместе со знатными людьми медленно отступал вглубь города. У Купеческого рва он заметил, что нападающих становится меньше. Оказывается, всех охватила лихорадка стяжательства, и, бросив схватку, воины стали рыскать по дворам в поисках сокровищ и чужого добра.
  Так и есть. Кроме вооруженных воинов в толпе нападающих замелькали одежды купцов, кашеваров, слуг. Все ринулись в крепость в качестве не воинов, а, открыто демонстрируя свое извечное желание примкнуть к многочисленному отряду мародеров.
  Ситуация имела отрицательные последствия. Воины поддались общему настроению и вместо сечи стали набивать свои сумы. Наступление было скомкано. Даже возникла паника.
  - Секут! Секут! - заорали со всех сторон.
  Толпы ринулись прочь из города, тесня друг друга в проемах.
  Увидев печальное зрелище, Иван Грозный не выдержал и пустил в ход свою отборную двадцатитысячную дружину.
  - Пора действовать, - сказал полководец, - мы должны победить любой ценой. Вперед.
  Больше половины воинов сразу соскочили с коней и побежали к крепости. Более того, царь взял в руки хоругвь и сам пошел к Царским воротам. Только так, личным примером, можно было остановить растерянных и бегущих людей.
  - Ну, все, - сказал я, - Иван Грозный1 еще покажет себя.
  Ободрительные голоса раздавались со всех сторон. Русские снова начали одерживать верх.
  - Если бы не предательство Самотыя! - прошептал я.
  Был момент, который мог стать переломным. Один пулемет - и всесильный и грозный царь ничего бы не смог предпринять.
  Эх, ренегат!
  Казань теперь сойдет с исторической сцены. Мавр, как говорится, сделал свое черное дело.
  
  Глава пятая
  Падение Казанского ханства
  
  Я бы продал Лондон, если бы нашелся покупатель.
  Ричард Львиное Сердце
  
  Поднялся адский шум. По знаку царя тысячи штурмующих вновь пришли в движение.
  Клубы дыма редеют. Я бегу прочь. Мимо меня, пошатываясь, прошел воин и присел, прислонившись к стене. У него вспорот живот. Он сидит, сжав руками свои потроха, и ждет, когда придет смерть.
  В следующий миг он падает навзничь. Все кончено.
  - Черт! - невольно вырвалось у меня.
  Лия рядом со мной.
  - Ты что-то сказал? - привычно интересуется она.
  Но что я мог сказать - ничего.
  Стенобитные орудия шумели подобно грому с неба. Люди падали ничком наземь. Груда содрогающихся в агонии тел увеличивалась на наших глазах.
  Впрочем, мы сами в центре событий.
  Рядом со мной идет кровавый бой. Воин с бычьей шеей оказался на стене, и его сразу окружили защитники крепости. Шлем у него был с носовой защитой, которая тянулась до кончика носа или даже до верхней губы. На его руках алели свежие рубцы и кровавые раны. По всему видать, знатный боец.
  - Получай! - резанул по ушам отрывистый голос.
  От удара саблей огромное тело стрельца покатилось вниз, сметая и прихватывая на своем пути еще несколько человек на лестнице. Так он и летел вниз вместе с попутчиками, пока не ударился головой оземь.
  Проводив его взглядом, я вновь вспоминаю Самотыю.
  -Эй, потише! Не заводись с пол-оборота.
  Это Лия пытается меня успокоить.
  - Самотыя - человек без моральных устоев.
  Это уже мои слова, так я выказываю свое раздражение. При том в деликатной форме.
  Благоразумие и предусмотрительность заставили меня не ругаться с Самотыя. Но итог моего компромисса оказался неутешительным. Как тут не вспомнить еще раз известное уже читателю изречение о том, что наш человек всегда находит выход из безвыходного положения, но еще успешнее находит туда вход.
  Услужливое воображение живо нарисовало мне сцену гибели нашего маленького отряда.
  - Надо спасать свою шкуру, - говорю я самым печальным голосом.
  Лия немного изменилась. Лед в ее взгляде растаял. Девушка всерьез задумалась о своей участи.
  - Ты предлагаешь что-то конкретное?
  Я мотнул головой.
  - Что будем делать? - вопрошала Лия.
  Я молчал.
  Я тоскливо размышлял о том, насколько неожиданным будет мое будущее, и выживу ли я в результате всех передряг, свалившихся на нашу голову. Другими словами, останусь ли я на этом свете в конечном итоге. Вопрос вопросов.
  Громогласные распоряжения командиров, выкрики стрельцов, слышимые отовсюду, оптимизма не прибавляли. Мои размышления касались также неудачного разговора с казанским ханом. Ведь, если подумать, история могла пойти в другом направлении. Жаль...
  Надежда на плодотворное общение с ханом не увенчалась успехом, потому что суверен слушал, похоже, только себя самого. Кроме того, до последнего мига властитель надеялся на удачу. Судя по всему, он, как это бывает с людьми великими, не испытывал нужды в советчиках. Помню из истории удивительный факт. Это касается русского царя. Уже после казанских завоеваний Ивану Грозному понадобилось посетить одного святого.
  И исполняя данный во время болезни обет, Иван Грозный объявил о своем желании посетить монастырь святого Кирилла Белозерского вместе с женой и сыном. Многим приближенным столь дальнее путешествие показалось неразумным. Более того, когда царь, упорствуя в своем намерении, приехал в обитель святого Сергия, Максим Грек, сосланный в Тверь еще князем Василием и освобожденный Грозным, тоже предостерег его от этого тяжелого путешествия. Мало ли что ты давал обет! Мол, неблагоразумные обеты не угодны Богу.
  ________
  1Ивану Васильевичу было 13 лет, когда князь Шуйский, не заметив, что мальчик вырос, заговорил с ним в привычной для себя манере. Нахальный и повелительный тон боярина не понравилась Ивану, и мальчик приказал схватить наглеца. Очень скоро придворные увидели труп Шуйского на заднем дворе.
  Это был шок. Иван по этому поводу объяснился. Сказал напуганным боярам, что, мол, повелел псарям всего лишь бросить обнаглевшего князя в тюрьму, а те все перепутали. Мол, приказа зарезать боярина никто не отдавал. Но раз случилось, так случилось. Ему исполнилось уже 13 лет, и править теперь будет он.
  С тех самых пор некогда надменные бояре опомнились и стали угождать юному царю во всем.
  Иван, прозванный впоследствии Грозным, уже с детства понял: чтобы власть уважали, ее носитель должен быть ветреным и непредсказуемым. А усмирять непокорных надо не гневным взглядом, а публичной расправой.
  В исторических источниках есть информация о том, что Иван даже казнил Федора Воронцова, с которым так любил играть в детстве. Кроме этого царь наказал немало бояр, которых откровенно не любил. Народ за это уважал государя. Но Иван вел себя крайне непоследовательно. Например, когда жители Пскова пришли жаловаться на обобравшего их Турунтая-Пронского, гнев царя обрушился именно на ходоков. Неча осуждать поступки князя!
  Пристойно ли царю скитаться по дальним монастырям с юной супругой и младенцем?
  Именно это сказал добродетельный муж. Во всяком случае, так рассказывает историк Карамзин. Однако Иван не захотел отменять своего решения. Тогда Максим Грек не остановился и пошел дальше. Через своих людей, приближенных царя, он предостерег, что царевич Димитрий станет жертвой царева упрямства.
  Однако венценосец России не испугался предостережения. Несмотря ни на что, он поехал, и маленький Димитрий в дороге скончался. В точности исполнилось грозное пророчество. Впрочем, как именно произошло все на деле, теперь уже не проверишь. Но история, рассказанная Карамзиным, осталась, и она довольно поучительна. Вывод: упрямцы никогда на Руси не переводились.
  Теперь уже казанский хан, не поверив нашим прогнозам, оказался в очень сложном положении.
  Русская рать пестрела, словно движущийся лес из ожившей сказки. Насколько хватал взгляд, было заполнено войсками и техникой.
  - Мы уже ничего не сможем сделать, - печально произнес Ильдар.
  Его энтузиазм куда-то испарился.
  - Где хан? - спросил я.
  Вместо ответа Ильдар показал рукой.
  Ядыгар, оказывается, отступая с боем, уже дошел до ханского дворца. Его окружала свита, приближенные и советчики. Плечом к плечу с ним участвовали в жестокой сече с иноверцами все придворные. Более того, он сам сражался с мечом в руках, и лицо его было даже залито кровью.
  - Лия, все повторяется в точности, как написано в учебниках!
  Лия и Ильдар настороженно молчали.
  Между тем Ядыгар с приближенными заперся в ханской резиденции и ждал решения своей участи.
  Дворец наполнился бряцаньем оружия и гулом голосов. Стены здания были укреплены. Хан наверняка хотел там засесть надолго. Но планам, увы, не суждено было претвориться в жизнь. Видя, в какое ужасное положение попали защитники крепости, знатные бояре вошли в сговор, схватили Ядыгара и подняли его на башню. Оттуда они обратились к наступающим с предложением переговоров.
  Русские поверили.
  Схватка на некоторое время затихла.
  Дым почти повсеместно рассеялся. Только за стенами города продолжали грохотать осадные башни русского царя.
  - У нас есть шанс, - объявил я, внимательно следивший за перипетиями схватки.
  Однако вновь завязалась стрельба. Татары попрыгали со стен и ввязались в рукопашную. Это была страшная сила, числом до 5 тысяч. Ни страх смерти, ни раскаяние - ничто не могло их остановить.
  Атака замедлилась, но, несмотря ни на что, понемногу двигалась вперед. Благодаря непередаваемому мужеству, они разбили окружающий их отряд и вырвались из крепости.
  Конная дружина ринулась за ними в погоню. Но татары уже двигались по болотистой местности. Лошади вязли в иле. Впереди замаячил лес. Вот где можно укрыться!
  Но Иван Грозный послал наперерез конную дружину, и попавшие в переплет отчаянные казанцы все погибли. С оружием в руках. Без единого слова о пощаде.
  
  - Кто это?
  - Где?
  Ильдар показал что-то в отдалении, впереди себя.
  Ворота заскрипели на петлях, тяжело отворились. Воины русского царя ворвались на рыночную площадь. Защитники в панике. Сопротивление уже сломлено. Давя друг друга, все бросились врассыпную.
  Из переулка с шумом и гиканьем выскочила подмога. Но она опоздала.
  - Да это же наш друг! - узнаю я человека рядом с русским царем.
  Непотопляемый Самотыя сделал ход конем. Впрочем, удивляться здесь нечему. Ум у него небольшой, но очень изворотливый.
  Я бросаю оружие, хватаю своих приятелей за руки, и мы спускаемся вниз.
  - Эй! - Жизнерадостный Самотыя увидел нас и во всю прыть бежит в нашу сторону. - Не трогайте их, это мои люди! Шпионы.
  Стрельцы Ивана Грозного нас покорно пропускают через живой кордон.
  - Я здесь!
  Из-за широких плеч стрельцов показалось почерневшее от копоти лицо Самотыя.
  - Все в порядке, - кричит он, - мы победили. Вас никто не обидит.
  Лия практически в объятиях этого типа. Я в шоке. Не могу вымолвить ни одного умного слова, растерян в чувствах.
  Но Самотыя и Лие не до меня.
  С улыбкой, полной восхищения, она говорит ему:
  - Ты - молодец!
  Исторические события вокруг нас, между тем, идут своим чередом.
  - Ура! - орут все кругом.
  Стрельцы почтительно приветствовали своего начальника.
  Для него очистили улицу от трупов. Это был путь от Муралеевых ворот к ханскому дворцу.
  Ядыгар был представлен царю.
  Предчувствуя незавидную участь, пленник вел себя соответственно.
  Между тем Иоанн Грозный был злой и жестокий человек, с непомерно развитой манией величия. Но победитель увидел в глазах поверженного врага покорность и простил его.
  - Несчастный, ты поверил казанцам? А они предали тебя, - сказал он, гневно сдвинув брови.
  Ядыгар был просто потрясен, чтобы как-то ответить. Он скользил пренебрежительным взглядом по лицам своих бывших приближенных. Хан уже покорился судьбе и даже не просил пощады.
  - Разве ты не знал могущества русского царя? - продолжал надменно Иван Грозный.
  Иван Грозный - этот покоритель Казани, шагавший к цели через горы трупов и кровавые реки, - теперь был на седьмом небе.
  По всему видать, наукой массового убийства Иван Грозный овладел уже в очень раннем возрасте. И со временем не утратил свой навык.
  Его юное лицо выглядело теперь необычайно важным. После недавнего пожара в Москве и связанного с этим событием массовыми беспорядками государево чело омрачилось и сильно состарилось, так что совсем не удивительно, что я заблуждался относительно его возраста.
  - Андрей. - Я взял Иуду за локоть. - Мы сможем выйти из города?
  Наморщив лоб, Самотыя сразу ответил:
  - А почему бы и нет?
  - Тогда веди нас! - приказал я.
  Однако Самотыя смутился.
  - Черт! - сказал он изменившимся голосом.
  - Что такое?
  - Я не могу пока ничего сделать для вас.
  - Почему?
  - У меня есть в городе неотложное дело. Я вспомнил.
  - Какое? - невольно сорвался у меня с языка вопрос. - Поиски сокровищ?
  До сих пор не могу отделаться от стоящей перед взором ужасной картины: башни, охваченные огнем, стены, лежащие в развалинах, горы трупов. Повсеместно были разбиты и разграблены лавки.
  Дома с распахнутыми дверями, пустые разграбленные амбары, брошенная рухлядь - все это последствия штурма. Скоро рухнут под тяжкими ударами войны последние здания, мертвые листья закружатся в глухом тумане.
  Я готов был по примеру Христа сказать: совершилось1.
  - Пока! - Я протянул Андрею руку.
  Надо выбираться из города самостоятельно.
  - Ты что?
  Самотыя в растерянности. Тяжело и угрюмо смотрел он на меня.
  - Подождите!
  Он что-то решил для себя.
  Ветер поднимает пепел над сгоревшими домами, над развалинами вился густой дым.
  Самотыя повернул голову вокруг, словно удивляясь, откуда собралось столько народу.
  - Я вернусь позже, - тихо и мечтательно произнес кладоискатель.
  Лия, похоже, изменила свое отношение к парню.
  - А стоит ли? - с ноткой холодного осуждения сказала она.
  Самотыя пожал плечами.
  Среди черных от пожара улиц стояли пешие стрельцы и многочисленные конники. Те, кто не состоял в свите царя, не теряли времени зря. Утварь из драгоценных металлов, серебряные и золотые украшения, другие дорогие предметы обихода - все это мародеры держали при себе.
  - Так угодно Богу и государю! - прошел гул по рядам.
  Воины дружно приветствовали суровые решения своего начальника.
  - Идем! - Я взял Лию за руку.
  Я шел, принципиально отворачиваясь от Ивана Грозного.
  Хан со своими преданными соратниками куда-то ушел.
  - Я не покорился судьбе! - гордо произнес Самотыя.
  Что он имел в виду, я не знаю.
  Мы оставили окровавленный, опустошенный город.
  
  Глава шестая
  Встреча в лесу
  
  В жизни всегда есть место подвигу! Надо только быть подальше от этого места.
  Современный афоризм
  
  Дымящиеся руины крепости остались позади. За городом был точно такой же беспорядок, как и за разбитыми стенами и башнями. Кроме тел убитых, кругом валялись сломанные лестницы, брошенные осадные орудия и тыны2.
  Навстречу попадались отдельные разрозненные отряды воинства русского царя. Звеня стальными доспехами, стрельцы проходили мимо. На нас обращали мало внимания. В основном, пялили глаза на Лию.
  - Помогите! - орал кто-то пронзительно.
  Лицо его превратилось в кровавый кусок мяса.
  - Не могу смотреть на это! - вырвалось у Лии.
  Наше возвращение стало страшной дорогой. Дорогой стенаний и воплей. Похоже, никто не оказывал помощь попавшим в беду людям.
  - Вперед! - торопил я своих товарищей. - Мы должны засветло где-нибудь в укромном месте разбить лагерь.
  Со скрытой тревогой посматривал на меня Самотыя. У меня давно вертелись на кончике языка каверзные вопросы. Один из них: зачем он испортил наше оружие?
   Прегрешение, которое вывело бы из равновесия любого человека, казалось, Самотыю совершенно не касается и не волнует. Единственно, что составляет ему проблему, это возможное агрессивное мое поведение. Тут он был настороже.
  - Артур, ты что-то хотел у меня спросить? - спросил он, наконец, с опаской поглядывая на меня.
  Я замедлил шаг и покосился на спутника. Сам напросился, тут я не виноват. Самотыя - непримиримый противник спокойной жизни.
  - Ты, гад, зачем оставил нас без оружия? - крикнул я, невольно выказывая свое недовольство.
  
  ________
  1Совершилось - последнее слово распятого Христа. Во всяком случае, так утверждает Евангелие от Ионна.
  2Тын - укрепления, сплетенные из прутьев и обмазанные глиной. Я так думаю.
  
  С его бородатого лица вмиг сошла улыбка:
  - Так получилось...
  Мы подошли к тому месту, откуда впервые увидели стены города. За густым кустарником раскинулся настоящий лес. Стройные медноствольные сосны устремились своими верхушками в небо. Вместо многих деревьев теперь сиротились пни. Судя по всему, плотники Ивана Грозного нашли здесь весь необходимый материал для ведения военных действий.
  - Ты же не хотел отдавать Ивану Грозному город? - упрекнул я Андрея.
  Все, что послужило бы посрамлению и поражению Грозного, прежде Самотыя устраивало. Что же повлияло на его решение?
  Поняв, что я не собираюсь устраивать разнос, наш беззубый приятель успокоился и рассказал о своих планах. Оказывается, он круто изменил поведение. По всему выходило, от падения Казани искатель приключений только выигрывал. Царь Иван Грозный не знает, где спрятана казна. В послевоенной неразберихе уже никому не будет дела до пропавших сокровищ. И то верно. Мы ведь знаем, что осталась красивая легенда о ханских богатствах, но каких-либо сведений об удачливых кладоискателях история не сохранила. Стало быть, Самотыя завсегда может вернуться в город и откопать казну. Если же крепость будет сопротивляться, это ничего хорошего нашему аферисту не дает. Сокровища вывезти он не сможет, а оголодавшие граждане начнут требовать от него исполнения данного обещания. Обман может раскрыться. Чем в результате все закончится, мошенник даже представить себе не мог. Одно несомненно: для него приятных перспектив не намечается.
  - Ты полагал, что я не догадываюсь, что происходит? - проворчал я.
  Самотыя неожиданно опустился на четвереньки и принял виноватое собачье выражение:
  - Прости, гада!
  Я молчал, прекрасно осознавая всю комичность ситуации.
  - Да будет тебе! - отмахнулся я. - Хорошо, что все кончилось более-менее благополучно.
  Мы все ощущали усталость.
  - Где-то здесь должен ошиваться Василий, - неожиданно вспомнил я.
  Лия и впрямь стала оглядываться кругом, словно надеясь увидеть за кустами притаившегося Василия.
  - Давайте его поищем! - предложил фотограф.
  Ильдар питал к Василию безграничную привязанность и теперь, оставшись без его советов, чувствовал себя, можно сказать, совсем отвратительно.
  Лес бесконечными кронами смыкался у нас над головой. Густые своды почти повсеместно скрывали небо. Искать потерявшегося приятеля - пустое занятие.
  Лучше, пусть он сам обнаружится.
  - Любое действие рождает противодействие, - сказала Лия со значением.
  - Мы все еще говорим о Василие?
  - Да, если хочешь.
  - И есть достойный повод вновь вернуться к его персоне?
  - Представь себе, да. Его теперешнее поведение обусловлено теми отношениями, которые у вас ранее сложились между собой.
  - У вас? Ты сказала - у вас?
  - Да. Твои постоянные придирки...
  - Придирки?
  - Назови, как хочешь... Если хочешь, пускай будет другое слово: "подтрунивания".
  Я даже опешил:
  - Между прочим, подтрунивание над жизнью - это замечательное качество, свойственное умным людям!
  - А себя ты, конечно, причисляешь именно к отряду умных гомо сапиенс?
  - Пожалуй, здесь ты угадала. А насчет подтрунивания вспомни: не сам ли Василий все время подтрунивал над своим другом Ильдаром? То-то же! В интеллигентной семье это принято. Но, начиная разговор о противодействии, ты хотела поговорить о чем-то другом, верно?
  Лия сжала кулачки:
  - Ты меня не прикалывай!
  - Нет, серьезно. Я хочу тебя послушать.
  Мы углубились в лес, кругом было однообразие, и пока ничего, кроме разговора, жизнь нам предложить не могла.
  - Я вспомнила про то, как складывался конфликт с телевидением и газетами...
  - Так-так, слушаю.
  - Не перебивай!
  - Да-да, молчу.
  - На заре перестройки, когда все издания стали думать о том, чтобы заработать деньги, случился казус. Одна из газет, а потом все остальные - уже дружно - потребовали от каналов оплату за то, что они печатают их рекламу. Под рекламой газетчики имели в виду телепрограмму. Телевизионщики обиделись и сказали, что дело добровольное. Мол, не хотите, не печатайте. Те издания, которые участвовали в конфликте, вышли без еженедельной программы. В киосках - это я сама видела! - люди спрашивали "газету с программой". Те, что вышли без нее, остались не востребованными. Выяснилось даже интересное обстоятельство: оказывается, читатели покупают многие газеты собственно из-за напечатанной в ней телепрограммы. Тем временем началась ежегодная подписная компания. Теперь уже телевидение требовало за телепрограмму материальное вознаграждение. Ничего не поделаешь, газетам пришлось раскошеливаться. Интеллектуальный труд составителей программы должен быть оплачен. Разве не так?
  Умная девушка! Вон, в каком контексте вспомнила старую историю. Однако мне тоже было что сказать. Я знал, что именно извлечь "по случаю" из своей обширной памяти.
  Я припомнил, как начинали складываться отношения между редакторами и кинооператорами на телевидении. Волею судьбы я стал свидетелем взаимоотношений творческих работников на телевидении времен Леонида Ильича Брежнева. Тогда снимали на 16-ти мм кинопленку. Кинооператор был один из главных людей на телевидении. В отличие от радио здесь картинка была определяющей. Поэтому оператор был очень важной фигурой. Потом пришел прогресс. То есть на смену громоздкой кинокамере и сложным навыкам работы с "мокрым процессом" свалилось видео. А это уже никаких химикатов и простота съемки. Дилетанты захватили процесс. А информация к тому времени стала определяющей. Картинка стала второстепенной, то есть видеооператоров прикрепили к редакторам.
  И тут началось. Редакторы стали диктовать место съемки, ракурс или условия проведения съемочного процесса. Никто уже не спрашивал оператора о том, что имеются ли возможности для получения качественного кадра. К слову сказать, ОТК тоже приказало долго жить. Таким образом "картинка" ушла на второй план.
  - У редакторов на коммерческом телевидении видеооператор считался таким же инструментом, как ручка или штатив, - жаловался в перерыве какого-то совещания знакомый мне оператор с республиканского телевидения.
  Время шло. Операторы, естественно, с таким положением вещей не могли смириться.
  - Хорошо, - утверждал другой специалист, - я - штатив, не буду спорить. А они, редакторы, тогда ни что иное, как подставка под микрофон.
  Конфликт развивался. Я стал свидетелем другого случая, подтверждающего мое раннее наблюдение.
  На съемках какой-то пожилой видеооператор просто терроризировал молодую журналистку. Мол, кассету забыла, микрофон не так держит и тому подобное. Таким образом, сообщество операторов воспитывало подрастающую молодежь. Вот и ответка. Действия редакторов породило новое явление - третирование редакторов.
  Лия слушала молча. Самотыя и Ильдар были заняты своими мыслями.
  - А по большому счету, все замечательно, - подытожил я.
  - А?..
  - Все прекрасно в этом прекраснейшем из миров...
  - Думаешь?
  - Куда все-таки подевался твой парень, этот желтоволосый тип с серьгой в ухе и с ВЕТАКАМом в руке?
  - Не знаю.
  - Между прочим, - я продолжал демонстрировать свои познания, - известное нам выражение: "уйти по-английски" у англичан звучит несколько иначе.
  - Как именно?
  - Уйти по-французски.
  - Думаешь?
  - Знаю.
  - О, да! Верю. Так бывает. Я вспомнила. У нас - американские горки, а у американцев - русские горки.
  Вот такой у нас Лией очень интеллектуальный шел разговор.
  Простиравшийся невесть куда лес внезапно кончился. Мы вышли на открытое место.
  Под могучим дубом сидел молодой ушастый стрелец и указательным пальцем ковырялся у себя во рту.
  Моя не совсем подходящая в эту эпоху одежда, то есть джинсы и модная, из того же материала, куртка, наверное, производили сейчас странное впечатление.
  - Э... - Стрелец с алебардой аж опустил рот от удивления.
  Законченность моему необычному туалету придавали двое бутс фирмы "Адидас" китайского производства. Когда из-за деревьев показались мои спутники, также внешне не соответствующие его представлениям о людях, он схватился обеими руками за свое оружие и заорал истошным голосом:
  - Демоны!
  Ну, чем не персонаж из известной комедии!
  - Постой, брат, - обратился я к испуганному воину, - я тебе ничего не сделаю.
  - Ты - нечисть! - заявил стрелец, начиная активно креститься.
  - Кому ты это говоришь? - возмутился я.
  Ильдар смущенно отошел в сторону. Мои спутники последовали его примеру.
  - Изыди, сатана! - Стрелец ткнул в меня острием алебарды.
  - Ах, так! - Я занес руку для удара.
  Тут только до воина стало доходить, в какую опасную игру он ввязался.
  - Я знаю приемы каратэ. Что против меня твое оружие!
  Я непроизвольно повысил голос. Присутствие друзей, которые стояли рядом, меня сильно обнадеживало. Мы - четыре пары рук, четыре верных сердца, три мозга - Лии, конечно, не в счет. Неужели мы вместе не справимся с одним невежественным стрельцом из далекого прошлого?
  - Изыди!
  Дерзновенный нахал. Я хотел вспылить, но сдержался.
  - Почему вы с таким упорством суете голову на плаху? - произнес я, мысленно вспомнив всех стрельцов, которые попали под нашу горячую руку.
  Чтобы избавиться от тягостного настроя, я замахнулся и вписал воину в пятак.
  Он упал плашмя. Алебарда выпала из слабых рук.
  Понемногу придя в себя, стрелец пополз в сторону. Потом вскочил на ноги и ... стремглав побежал прочь.
  Лия взмахнула рукой. Легкая улыбка тронула ее губы:
  - Ты нажил себе еще одного врага до гроба. А чтобы ожидание не затянулось, они поторопятся тебя уложить в деревянный ящик поскорее. Надо сматывать удочки.
  Я был не прочь последовать ее совету, но опоздал. Откуда-то слева показалась целая группа вооруженных людей.
  - Беги! - заорала она во весь голос.
  Так громко, словно от этого зависело мое спасение.
  Стрельцы были вне пределов досягаемости пулемета. Кстати, пулемета у нас не было, если вы, уважаемый читатель, еще не забыли обстоятельства потери нашего арсенала.
  "Овер-тайм" - дополнительное время - у нас было варварски украдено. Прямо под носом образовался другой отряд. Хоть он был и небольшой, но стрельцы были настроены не менее агрессивно.
  Размахивая неуклюже алебардами, нас стали окружать.
  Они были по-трогательному смешны и напоминали пришельцев из голливудского блокбастера "Марс атакует".
  - Что они хотят от нас? - спросил хриплым голосом Ильдар.
  - Потерпите немного. Сейчас все прояснится.
  - Артур, что делать? - завопила Лия.
  По моему телу побежали торопливые мурашки.
  Честь поиска выхода из создавшегося положения была снова предоставлена мне.
  Я задумался:
  - Если бы меня осенила гениальная мысль... Но что-то не осеняет.
  Стрельцы, выставив вперед себя острия алебард, медленно подходили к нам.
  - У меня есть план! - воскликнула Лия. - Ильдар, помоги мне.
  Дурная девчонка стала карабкаться на дерево.
  Напрасные судороги. Я готов был выругаться. Но повел, в конечном итоге, очень мудро: медленно поднял руки вверх.
  Стрельцы сомкнулись вокруг нас и застыли словно изваяния. Точнее, как плотная стена.
  Главарь, очень довольный случившимся, поглаживал себе бороду.
  - Родом откель будешь?
  Неожиданно так спросил, что я чуть не брякнул: "Из Казани".
  Хорошо, что вовремя опомнился. Такой ответ сейчас был бы политически некорректен.
  - Из-под Рязани, - ответил я, насупившись.
  Кучка вооруженных людей, тревожно о чем-то перешептывающихся, подошла к нам поближе. Оказывается, убежавший позорно стрелец стоял на часах. Своим появлением мы разворотили осиное гнездо.
  - Их схватили! Они в наших руках! - доносились до нас отрывистые фразы.
  Лагерь внезапно ожил. Наполнился бряцаньем оружия и страшным грохотом.
  - Мы сами шли к вам, - сообщил я упавшим голосом.
  - Врешь! - Собеседник вытащил из ножен саблю.
  Зловещее присутствие грозного царя незримо ощущалось в каждом поступке главаря стрельцов.
  - Я лично знаком с Иоанном Грозным, - высказался я.
  Мне вспомнился суровый царь.
  Отрубив врагам голову, он всегда приходил в душевное равновесие. Не дай бог, такова вся его шобла!
  - Постой, ты не назвал своего имени. - Главарь подошел ко мне вплотную.
  Я сделал самую честную физиономию, на какую только хватило актерских сил.
  - Жорж Милославский, - доверительно сообщил я.
  Самотыю мои слова позабавили.
  Я сурово взглянул на него. Смех само собой перешел в сдавленное покашливание. Так-то оно лучше!
  - Как?
  Сейчас мне - ох, как! - пригодилась бы противотанковая граната. Я с сожалением ощупал свои карманы. Увы, ходячим арсеналом я не был.
  - Пошутил я, ребята, пошутил, - успокаивал я раскипятившихся стрельцов.
  Главарь насторожился.
  Он посмотрел на меня в точности так, как Майкл Тайсон, готовящийся совершить свой бессмертный подвиг.
  - На самом деле меня зовут Иваном Сусаниным.
  Я снова услышал шумное дыхание стоявшего рядом Самотыя.
  - Что-то не то сказал? - шепотом спросил я его.
  Толпа недовольно загудела, словно исправная высоковольтная линия.
  Главарь поднял свою большую и волосатую руку. Среди грубых и неотесанных стрельцов он отличался особой жестокостью и отсутствием чувства юмора.
  Плутовские повадки Самотыя спасли его вновь. Он наклонился, чтобы завязать несуществующий шнурок на обуви.
  Удар достался мне. По этому поводу Самотыя, однако, ущемленным себя не чувствовал.
  В полном соответствии с законами механики я скрючился, а потом упал - плашмя, как и ожидали эти изверги. Стрельцы расступились. Краешком наливающегося фингалом глаза я увидел подбегающего человека. Это был старый знакомый - ушастый стрелец.
  На сей раз пострадал Самотыя.
  - А! - орал он громко, катаясь по земле.
  По сравнению с ним мои движения были просто жалкими потугами дилетанта.
  - Остынь! - приказал главарь.
  Ушастый, вполне довольный произведенным опустошением в наших рядах, отошел в сторону.
  Воцарилось кратковременное молчание, прерываемое лишь проклятиями Самотыя.
  - И этих, - главарь показал на две пташки - Лию и Ильдара, - снимите с дерева.
  Алебарды оказались достаточно длинными, чтобы не умеющие летать мои компаньоны приземлились на землю.
  - Опосля разберемся! - Главарь принял решение. - Вяжите их.
  Дорога вела в лагерь стрельцов.
  Запах еды привлек всех к костру.
  - Пора обедать, - догадались стрельцы.
  Я радовался тому обстоятельству, что пленников кормят. И еще: мы не в плену у каннибалов.
  Как это мы не заметили раньше вьющийся между деревьями дым от костра?
  Впрочем, поразмышлять об ошибках не было времени. Мы, как люди уже привыкшие к передрягам, не стали делать трагедии из создавшегося положения. В окружении проголодавшихся стрельцов мы добрались до обоза, где нас ждал сюрприз.
  Ильдар петушиным голосом возвестил:
  - К нам идет Василий! Собственной персоной.
  И фотограф залился счастливым смехом.
  - Это он! - радостно подтвердила Лия.
  Продираясь через колючий кустарник, к нам выбрался Василий.
  Его втянутую в плечи голову украшал тяжелый шлем русских воинов. Похоже, Василий за время нашей разлуки успел завоевать некоторый авторитет среди стрельцов. По первому знаку нас сразу же освободили и даже пригласили к столу. Последнее обстоятельство особенно радовало наши пустые желудки.
  Мы мысленно поблагодарили Василия, которого провидение послало к нам.
  После первых приветствий и взаимных расспросов приступили к трапезе. Особенно усердствовал Андрей. Надо сказать, Самотыя устроил себе настоящий "праздник живота". Наконец, мы сделали передышку.
  На лбу у Василия даже выступил пот.
  - Рассказывай, - потребовал Самотыя, украшая на редкость обаятельной улыбкой пространство своего беззубого рта.
  В прищуренных глазах Василия заплясали веселые искорки:
  - У меня есть план получше.
  - Вот как!
  Ничего нового.
  Василий делал все как черепаха. Не торопясь и медленно. Даже как пожилая черепаха, я бы сказал!
  Оказалось, что временно отсутствующий среди нас товарищ просто-напросто предложил нам самим поделиться воспоминаниями. Эту честь я предоставил своим неугомонным спутникам.
  С набитым ртом Самотыя самозабвенно рассказал обо всех новостях. Видя такое внимание к повествованию, в дело вступил Ильдар.
  - А потом мы...
  Лия, слушавшая все бахвальства с улыбкой, молча кивала головой.
  - Золото мы нашли, - ловко встрял Самотыя и поведал о собственных победах.
  Ильдар, со своей стороны, тоже рассказал о наших приключениях. Правда, в пылу изложения этот рассказчик все по привычке немного преувеличил. Ну, если уж быть совсем точным, в его словах не было ни грамма правды.
  - А потом мы встретили тебя, - быстро закончил, вмешавшись, я.
  Это был хороший ход. Иначе мемуары длились бы до утра. Было тяжело остановить этот словесный потоп. Однако Ильдар и не думал останавливаться.
  Передразнивая либо Чапая, либо какого-то каратиста на соревнованиях, он вновь и вновь возвращался к эпизодам битвы на стенах крепости Казань.
  Между тем веселились не мы одни. В лагере полным ходом шли вечерние мероприятия. Стрельцы веселились, играли на гудках и сопелях, били в бубны...
  - Я сейчас приду. - Ильдар встал со своего места и направился в их сторону.
  - Куда он? - удивился Василий.
  - В кусты, - деликатно объяснила Лия.
  Однако девушка ошиблась. Как показали дальнейшие события, Ильдар проникся новой идеей.
  - А я встретился с Бабой-Ягой, - грустным голосом сообщил Василий.
  Мы притихли.
  - С какой Бабой-Ягой? - встрепенулась Лия.
  - С самой настоящей, с метлой и ступой.
  Это был новый поворот сюжета.
  
  Глава седьмая
  Обмен любезностями
  
  Встретились ежик с медвежонком и давай разговаривать.
  - Здравствуй, ежик!
  - Здравствуй, медвежонок!
  Так слово за словом, шутка за шуткой ежик и получил по морде.
  Современный анекдот
  
  Хорошие манеры - лучшая защита от плохих манер тех, кто нас окружает.
  Филип Честерфилд, английский дипломат и писатель
  
  Ильдар вернулся с сияющей улыбкой на лице.
  - А ты молодец! - Василий поднял взгляд.
  Он увидел бутылку. И улыбнулся приятным перспективам, открывающимся в связи с этим обстоятельством.
  - Ну! - загадочно произнес фотограф.
  - Самое время отметить нашу встречу! - с пафосом заявил Василий.
  Что касается третьего участника намечающегося мероприятия, то надо сообщить, что для него все это было полной неожиданностью. Самотыя, набив желудок, стал ленив. Правой рукой он непринужденно почесывал живот, а левой отгонял мошкару. Однако это длилось недолго. При слове "бутылка" он заметно оживился.
  - Если позволите, я тоже приму участие в сабантуе,1 - сказал он с непередаваемым достоинством.
  Тут вспомнили и обо мне.
  - Ты - как? - поинтересовался Василий, всегда бывший щедрым за чужой счет.
  Честно говоря, у меня не было никакого желания устраивать веселую вечеринку с непродуманными последствия, но эти скорефанившиеся собутыльники так ласково и дружно улыбались, что у меня язык не повернулся, чтобы произнести слова отрицания.
   ________
  1Да простит меня уважаемый читатель, но я не буду пояснять, что такое сабантуй. Тем более что этот татарский национальный праздник хотят включить в список культурный мероприятий ЮНЕСКО. Стало быть, по-настоящему культурный человек должен знать, что имел в виду Самотыя.
  
  - Налейте немного, - кивнул я.
  - Давайте погуляем, - не отступал Ильдар.
  Я уже знал, что после 4-го или 5-го стакана в нем прорезался скрытый дотоле ораторский или иногда певческий талант. В зависимости от того, какая муза его посетила, он начинал или орать матом, или громко петь похабные песни, повергая присутствующих в шок.
  - Между прочим, я договорился с ними насчет ведра водяры - классные ребята. - Руки Ильдара соревнуются с его же языком в энергичности.
  - Так мы сопьемся, - слабо протестую я.
  - Да нет!
  Конечно, разве с ведра водки сопьешься! Особенно с нашим дружным коллективом.
  Ильдар наливает напиток в живо подставленные кружки. Лия отрицательно мотнула и спрятала свою посудину. Фотограф не стал настаивать. Главное, отпила глоток - значит, уважила. Ну и ладно.
  Мужчины в своем амплуа. После первой и второй, как водится, пошла третья кружка. А поскольку посудина у всех была мелкая, тосты были короткими.
  Был один момент, когда Ильдара не поняли.
  Василий с присущей ему солдатской прямотой сказал:
  - Ильдар, тебе хватит!
  Однако неугомонного фотографа нельзя было остановить уговорами. В особенности, когда дело касалось спиртного. Не дослушав выступление заметно опьяневшего приятеля, он ринулся со скоростью уворачивающегося от пуль партизана в кусты.
  - Там у него открыт бессрочный кредит, - догадался я.
  Начинается, Ильдар появился с несколькими бутылями в руках.
  - Здесь есть, о чем поговорить, - одобрил гонца Самотыя.
  С ловкостью, которая выдавала большой опыт в такого рода делах, Самотыя раскупорил новую бутылку.
  - Ильдар, тебе больше не стоит употреблять эту жидкость, - сформулировал свои пожелания немного по другому Василий.
  Ильдар советам не внял. Вот такой он был человек!
  - Это не блажь, а естественная потребность, - засопел Ильдар.
  Помнится, у него была сложная алкогольная биография. Несколько раз он бросал пить, даже кодировался, но фотограф, как я понял, не в состоянии был изменить своей бунтарской природе.
  - Прекрати! - Василий отнял кружку.
  Вот он выливает кружку. Но это ошибка. Он выливает водку себе в глотку.
  - Это моя доза! - Вопль идет из самых глубин души Ильдара.
  - Пускай пьет, - вмешалась Лия.
  Если бы следивший за нравственностью Василий вылил водку на землю, возмутились бы мы. Ильдар, возможно, пересмотрел бы свои взгляды по поводу собственной нормы. А так, Ильдар откупорил новую бутылку и - назло Василию! - начал хлестать прямо из горла.
  Время от времени лес оглашал здоровый гогот. Фотограф был доволен собой.
  - Тогда и ты пей! - обиделся Василий и налил Лие.
  Эта противная девчонка мужественно снесла наказание. Хорошо еще, что Василий не наполнил массивную древнюю кружку до краев. Много ли девчонке надо, чтобы опьянеть.
  Я молча пил и бросал на присутствующих удивленные взгляды. Мы в полном соответствии с правилами, царившими на этой планете ошибок, опять увлеклись пьянством.
  Это становилось забавным.
  - Я тоже могу пить из горла! - похвалился беззубый приятель.
  Самотыя, игривый и самовлюбленный в присутствии женщин, стал рассказывать о подвигах на поприще наступательных действий на алкогольном фронте.
  Лия ласкала Самотыю загадочным взглядом.
  Он опустил голову и замолчал. Я даже решил, что он заснул.
  Но нет. Вот он поднял взгляд и сказал:
  - Ты мне нравишься, - протянул руку к коленкам Лии, - классная ты девчонка.
  О, эта волшебница воистину умела обращаться с мужчинами!
  Я делал все, чтобы затаенная досада не вырвалась наружу. Только безукоризненная выдержка позволяла мне спокойно выслушивать глупые бахвальства этого идиота.
  - Такая Баба-яга! Мы с ней подружились! - с важным и загадочным видом сказал Василий, чем разжег всеобщее любопытство.
  Мы приготовились слушать забавный рассказ, но оказалось, что не все. Ильдар, похоже, был настроен на продолжение сабантуйных мероприятий.
  - Андрей, ты хорошую бабу отхватил, - заявил он, поведя мутным взглядом. - Нравится?
  Самотыя гнусно хихикнул.
  - А тебе? - обратился фотограф к Лие.
  Это все равно, что спрашивать беременную женщину, любит ли она секс.
  Самотыя повторил свою реакцию.
  Лия не была предметом моего вожделения, но откровенное внимание к ней Самотыя меня раздражало.
  - Ильдар, давай договоримся... - начала Лия.
  - Давай, я готов.
  - Не приставай к нам, - отрезала девушка.
  Я не мог понять: неужели Самотыя - эта жалкая карикатура на мужчину - нравится ей? Их странные отношения вызывали во мне глухое раздражение.
  Известно, что некоторая доза алкоголя, принятая мужчиной внутрь для храбрости, позволяет ему находить некоторый шарм у последней замухрышки. А водка, залитая в глотку до самых миндалин, производит во внешности наблюдаемой женщины полный косметический ремонт.
  Василий, видя удивительную уступчивость девушки, стал проявлять гораздо больше активности, чем раньше.
  - Лия, ты выглядишь на все сто! - выдал он свой комплимент и, решив, что честно заработал поцелуй, полез ее обнимать.
  Лия отстранилась. Но Василий не сдавался. С упорством, достойным мухи на стекле, он лез к Лие, а она старательно пряталась за Самотыю. Наконец, Василий вырвал торопливый поцелуй.
  Мне это надоело.
  - Лия, у тебя от рождения визгливый голос или... все-таки он стал таким в результате какой-нибудь травмы? - съязвил я.
  Фотограф загоготал. Алкоголь продолжал оказывать благоприятное воздействие на его чувство юмора.
  - А можно мне в очередь встать? - открыл он рот.
  Ильдар - мастер задавать бестактные вопросы. Продолжая оттачивать свое мастерство, он начал спрашивать об отношении Лие к другим членам команды.
  - Я сказал именно "членам команды"!..
  Однозначно Ильдар дошел до той степени алкогольного опьянения, когда в его речи начинает превалировать орально-генитальная тематика.
  Я молчал.
  - А может ты стерва? - это был безмерно глупый вопрос.
  Самотыя оставил Лию и, подойдя к нам, стал что-то лопотать с очень рассерженным видом.
  Монолог его можно было бы передать в сжатом виде следующим образом:
  - Идите вы на...
  Однако у парня хватило благоразумия не выразить открыто кипевшие в душе чувства. Самотыя продолжал долго и нудно говорить о неправильном поведении товарища, и в то же время тонко намекал на свою воспитанность и непревзойденную деликатность.
  На присутствующих его экзерсисы произвели неоднозначное впечатление.
  Что касается Василия, то он посчитал возможным разрешить спор путем переговоров. В качестве предмета разговора он выбрал кулаки, а под объектами приложения сил он подразумевал собеседника.
  - Пойдем, поговорим как мужчина с мужчиной! - недвусмысленно предложил он.
  Самотыя почесал переносицу кончиком указательного пальца.
  Мои дипломатические усилия по предотвращению конфликта не увенчались успехом.
  Разборка перешла в другую плоскость.
  Ильдар обиделся и назвал Самотыя грушей. Они поссорились.
  С виду Самотыя и в самом деле напоминал грушу, но грушей, естественно, он не был.
  Услышав из уст приятеля комплимент, он зло стал оглядывать его худую фигуру.
  - А ты козел! - сообщил он Ильдару, подытоживая свои наблюдения.
  При этом Самотыя совсем упустил из виду, что Ильдар не одинок в своем племени.
  Услышав неслыханное оскорбление, Василий - закадычный друг фотографа - не усидел на месте.
  - Ну, вы даете! - воскликнул я.
  На моих глазах происходила поистине шекспировская сцена: Василий пришел на подмогу Ильдару, Лия изо всех сил - морально и за руку - поддерживала полупьяного ухажера.
  - Ты сейчас же извинишься, - начал Василий, обращаясь к задире.
  Его багровое лицо стало напоминать ломоть казанской ветчины.
  - Или я тебя...
  Сжатая в кулак правая рука Василия наглядно демонстрировала его намерения.
  Самотыя молчит. Но я читаю мысли, которые проносятся в его голове. Они, эти мысли, неприличные: типа "а не пошел ли ты..." и дальше задается правильное направление.
  Высказывать мысли открыто нельзя. Я это понимаю. Понимал ситуацию и Самотыя.
  - Как бы не так! - пробурчал угрюмый голос.
  Ильдар тоже на взводе:
  - Самотыя, ты - свинья.
  Я сморщился. Лексикон его оставлял желать лучшего.
  Что ж. Здравый смысл в этот день взял себе выходной.
  
  Глава восьмая
  Труба зовет!
  
  Быть правым - сомнительное удовольствие. Удовольствие - суметь доказать, что другие не правы.
  Филип Честерфилд, английский дипломат и писатель
  
  Сейчас мне как романисту, пожалуй, стоит приглядеться повнимательнее к одному из персонажей. Я имею в виду девушку по имени Лия.
  Пожалуй, не случайно повышенное внимание мужчин я отметил еще в начале пьянки, организованной Ильдаром. Какие последствия ожидают нас всех от такого трепетного отношения сильного пола, мне следовало догадаться. Все вышло именно предсказуемо. Мужчины перессорились.
  - Идем! - с готовностью согласился на собеседование Самотыя и пошел, напутствуемый насмешливым хохотом, в сторону от нашей стоянки.
  Василий бросил ему в спину угрюмый взгляд и нехотя направился следом за обидчиком.
  - Поднимется у него рука или нет? - думал я.
  Ну, не хотел он бить слабого, никчемного человека. Увы, долг предписывал разобраться.
  Силы оказались не равны.
  Самотыя понес сокрушительное поражение. Победил Василий. Разукрасил тому физиономию. Синяками и фингалами. Зубы не тронул. Остатки, естественно. Как истинный художник, Василий не обращал внимания на мнение зрителей. Его вдохновением и благодарным критиком было только собственное воображение.
  После разговора в зарослях бузины Самотыя стал на редкость покладистым и приветливым человеком.
  Что касается меня, то должен честно признаться, я испытал даже некоторое моральное удовлетворение. Стыдно, но это так.
  Его ухмылки меня уже порядком достали. Что есть, то есть.
  Ильдар с Василием тоже столкнулись с гнилым характером этого непотопляемого парня.
  Случившееся, рано или поздно, должно было произойти. Все, что делал Самотыя, выводило из равновесия не только меня, но и окружающих. Оказывается.
  Кроме того, существовало другое немаловажное обстоятельство, которое я сейчас должен честно и мужественно изложить. Итак, о любви и ее странностях.
  Невооруженным глазом было видно, что Самотыя сильно ревнует меня к Лие. Впрочем, если быть совершенно справедливым, это я его безбожно ревновал.
  Смотрите, что получается. Я с самого начала был с Лией. Самотыя нарисовался позже. Так что, даже по общепринятому закону первородства, я был... впрочем, не буду развивать эту тему. И так все ясно.
  Ну не может папа быть похожим на сына! Это дитя, по определению, похож на родителей (если повезет, конечно! Вы понимаете, какой нюанс я имею в виду?). Ничего не поделаешь, таковы обычные житейские законы. Да и законы логики точно такие же - верно?
  - Артур...
  Я молчал, потому что прислушивался к незатейливым и натужным мыслям в собственной голове.
  Обрывки неясных, только-только рождающихся мыслей мелькали у меня в просветленной голове, когда меня несколько раз окликнул Василий.
  Шел второй день в пьяном лагере стрельцов.
  Едва первые лучи солнца, проклюнувшись на далеком горизонте, расцветили небо красками, мы проснулись и, прежде чем что-то начать делать, опохмелились.
  Употребление спиртных напитков таит определенный риск. Самотыя испытал эту истину на собственной шкуре. Поэтому неудачливый малый отказался от участия в опохмелке. Только с некоторой тревогой поглядывал изредка на Василия. Василий - наш старый и добрый приятель - был сейчас в своем амплуа. Трезвый - мухи не обидит, а выпьет - хоть святых выноси.
  В данный момент у него настроение находилось в промежуточной стадии. Скажем так: им овладело пограничное состояние. То самое, когда забияка в нем еще не проснулся, но определенная активность уже чувствовалась во всем. Василий даже насвистывал от удовольствия.
  - Давайте, на этом остановимся, - заметил я, отказавшись от своей доли.
  Мужества мне не занимать. Особенно, когда речь идет о долге. А долг, надо заметить, диктовал активные действия. Нам, пятерым путешественникам во времени, надо было двигаться дальше.
  Куда? Это вопрос. Главное, не стоять на месте и придаваться неге.
  Тем временем я уже пришел к некоторым выводам - в целом, не очень утешительным. Самое неприятное состояло в том, что возвращение из этого призрачного мира все еще оставалось под вопросом.
  Мое участие в преобразовании истории оказалось самым минимальным. Подобно Фултону1, предлагавшему Наполеону свое достижение, которое могло произвести переворот в военном деле, но выгнанному взашей, я не имел возможности удивить окружающих. Меня не приняли.
  Остряк сказал: утро добрым не бывает. Имеется в виду, конечно же, следующий после бурной пьянки день. Мы все чувствовали себя так, словно побывали в бетономешалке.
  Так или иначе, мы углубились в свои переживания. С утра активно говорил о разных разностях только один никогда не умолкающий Ильдар.
  Как тут не вспомнить отца ораторского мастерства Демосфена, который первый поднял обыкновенную речь болтовни до большого искусства.
  Ильдар там близко не стоял. Фотограф говорил, в основном, банальности, связанные с его внутренними душевными переживаниями. Виновным он себя не чувствовал. Несмотря на тяжелое самочувствие, он в полном соответствии с правилом "с утра стакан пинул - весь день свободен" вылакал целый жбан водочки.
  Самым молчаливым из нас был пострадавший.
  Чтобы вывести Самотыя из шокового состояния, я толкнул его в бок. Он даже не повернулся. Молча снес оскорбление, решив, что это продолжает испытывать его характер этот несносный Василий.
  - Давайте определимся, что будем делать дальше, - сказал я.
  Мое предложение не вызвало восторга. Ильдар хотел продолжить возлияния, Василий поддерживал товарища в этом устремлении. Что касается Лии, то девчонка была настроена скептически.
  - У тебя наверняка есть готовые решения, - фыркнула она.
  - Мы слушаем, - кивнул Самотыя.
  Он наклонился к Лие и сказал ей на ухо несколько слов, которые автор должен бы знать. Однако автор, в моем случае, являлся к тому же одним из действующих лиц и, как вы понимаете, остался в полном неведении, как впрочем и все читатели, с напряжением следящие за перипетиями сюжета.
  Эта сладкая парочка гнусно рассмеялась. Похоже, Лия нашла в лице Самотыя отзывчивую душу.
  - Надо что-то делать, - сообщил я снова.
  - И что? - протянула Лия, убирая со своей шеи руку Самотыя.
  - Бросаем это пиршество и двигаемся по направлению к нашему современному городу под названием Казань!
  - Ты предлагаешь?
  - А зачем? - влез Ильдар.
  - Садись! - Я указал ему его место.
  ________
  1В 1809 году Роберт Фултон запатентовал пароход.
  
  
  Ильдар послушно приземлился рядом с Василием.
  - А как же это? - Он вытянул вперед себя обиженно полные бутыли с водкой.
  - Бросаем здесь. Берем только запасы еды.
  - Трогаемся прямо сейчас? - удивился молчавший до этого Василий. - Я что-то не понял...
  - Да, и мы сделаем так, как хочу я. Ты понял? Всенародное голосование в нашем маленьком коллективе как-то не прижилось. Вы это заметили?
  - Это еще почему?
  - Потому! Я знаю это достоверно.
  Я ждал. Ребята должны были прокрутить сказанное у себя в голове.
  - Хорошо, - встала Лия.
  В принципе она очень отзывчивая девушка. Это я увидел собственными глазами.
  Когда рассвет полностью вступил в свои права, прогнав понемногу ночную тьму, мы тронулись в путь. То и дело мы натыкались на живописные группы пьяных стрельцов. Похоже, после взятия Казани у них началась настоящая жизнь, полная счастья и гульбы.
  Пару раз попались привередливые воины. После недолгих дискуссий с применением идиоматических выражений мы расставались с ними полюбовно.
  - Дикари! - ругался Василий, каждый раз принимая близко к сердцу разногласия.
  Тут он прав. Злые они. И бородатые почти все. Нет на них Петра Первого1. Не родился еще.
  - Мы идем в правильную сторону? - поинтересовался вдруг Ильдар.
  - Да, - кивнул я.
  Фотограф продолжал о чем-то расспрашивать, но я не был настроен на беседу.
  Через несколько секунд я совсем перестал его слышать, целиком уйдя в свои мысли.
  - Верно ведь?
  - Да-да...
  Немного же мне надо, чтобы избавиться от идиотского самомнения!
  Я никого не замечал. Тем более что Ильдар вел свой обычный нудный диалог, в котором участие второго лица было необязательно.
  Пока я размышлял о переоценке и роли своей личности в истории, Лия, похоже, развивала свой собственный тезис. Заключался он в критике эмпиризма.
  Я невольно прислушался.
  - Мы оказались в противном мире, где все не понятно. Не ясны даже сами правила. Известно только то, что ежеминутно мы рискуем жизнью.
  Лия смотрела на меня с терпеливым интересом.
  - Жизнью... ежесекундно даже, я бы так сказала! А к финишу не приблизились ни на минуту. Что-то здесь не так.
  - Это я заметил.
  - В любой игре есть правила.
  - Согласен. Надо только их знать.
  - Я видела одно кино, - продолжала она. - С Арнольдом Шварценеггером. Там мальчик-киноман, благодаря волшебному билету Гарри Гудини, попадает внутрь художественного фильма.
  - Я тоже видел эту картину...
  - Помнишь, - спросила она, - как он возвращается обратно в реальный мир?
  - Да, ему помогает киногерой Слейтер.
  - Вот и нам нужен этот Слейтер!
  - Ты - полная дура! - заверил я ее.
  Лия ненадолго задумалась:
  - А! Ему помогает его смекалка.
  - Ну нет же! Волшебный билет снова открывает дверь в реальность. Киношный мир явно не для мальчика. Впрочем, и не для нас.
  - И где же нам достать этот билет? - Лия сделала глубокомысленную паузу. - Где найти этого волшебника Гудини?
  - Лия! Гарри Гудини умер. При том давно. Он не был волшебником, это был фокусник и иллюзионист вроде нашего Копперфильда. Его-то ты знаешь? Хорошо... нашим волшебным билетиком должен стать танк, из-за которого мы оказались здесь. Я настаиваю на этой версии.
  - Я поняла, нам нужна воинская часть, где служат танкисты...
  - Умница! - Я даже расцеловал ее.
  Она зарделась.
  - Мы идем искать какой-нибудь танк? Снова?
  Ее слова заставили меня задуматься.
  - Лия, ты натолкнула меня на интересную мысль.
  - Вот как?
  - Да, своими размышлениями по поводу моего сумбурного сна. Я вспомнил старый разговор.
  - И в чем суть твоей идеи? Ты не хочешь поделиться со мной своими гениальными мыслями?
  Насмешливая интонация Лие не шла. Хотелось сразу же ее ударить... или выпустить пробную очередь из "Максима".
  - Ты обратила внимание на одну деталь?
  - Какую?
  - Здесь, в этом странном мире, много пьют. Честно скажу, увлекаются алкоголем практически все поголовно. Наверняка сие неспроста. В этом кроется какая-то тайна.
  - В нашем мире пьют тоже немало.
  - Резонно. Я думаю, однако, здесь кроется определенная загадка.
  - И какая?
  - Пока не знаю. В той задаче, которую мы решаем, это будет "икс".
  Я мысленно прикинул, что и как.
  - Но я хотел сказать не об этом.
  Я внимательно посмотрел на свою спутницу.
  - О чем тогда? - спросила она, выждав паузу.
  - Сейчас скажу.
  Я перехватил заинтересованный взгляд Самотыя. Назвать Лию симпатичной можно с большой натяжкой. Пепельный цвет волос мне никогда не нравился. Тем более, что этот цвет кого угодно старит.
  ________
  1Предприимчивый и суровый царь Петр в 1722 году ввел налог (по старинному - подать) на ношение бороды. Те, кто считал бороду немаловажным мужским достоинством, должны были платить в казну ежегодно 50 рублей - большие деньги по тем временам.
  
  Единственно, что немного утешало, за время нашего путешествия волосы у нее отросли, а длинные волосы у женщин - моя слабость.
  - Давай немного отстанем, - осторожно предложил я.
  - Давай, - согласилась Лия и виновато посмотрела на Самотыю.
  Андрей сглотнул слюну.
  - Вы идите, - сказал я товарищам, - мы нагоним.
  Но осуществить задуманное мне не удалось.
  - Кто возьмется утверждать, какой мир реальный, а какой - нет? - с вызовом сообщил Василий и пошел за нами следом. - Хотите, я расскажу о своих приключений. Они стоят того, чтобы послушать.
  Я улыбнулся, отдавая дань его хитрости.
  - История про Бабу-Ягу?
  - И про нее тоже. Так вы готовы слушать?
  Выбора у нас не было.
  
  Глава девятая
  Рассказ Василия
  
  Расскажи мне историю этого мира,
  Удивись количеству прожитых лет,
  Расскажи, каково быть мишенью в тире,
  У меня есть вопрос, на который ты не дашь
   мне ответ.
  Виктор Цой
  
  - После того, как я с вами расстался, некоторое время я стоял и размышлял, в какую сторону идти и что делать, - Василий сделал глубокомысленную паузу.
  Мы молчали. Похоже, он не понимал, что не является специалистом в области театрального искусства и, стало быть, ему не очень удаются эффекты, на которых набили руку профессионалы сцены.
  - Потом я все-таки решил идти в нужную сторону, - продолжил разочарованный неудавшимся эффектом рассказчик. - В ту, где вдалеке над деревьями вился дымок. Знаете, чем я руководствовался при выборе?
  Я не выдержал:
  - Скажешь, будем знать.
  С этого момента Василий перестал отвлекаться. Привожу его дальнейший рассказ почти дословно.
  - Итак, я справедливо полагал, что дым - это верный признак присутствия людей. Так оно и оказалось. У большого костра грелись пятеро упырей. Именно подобными мерзкими созданиями показались мне эти бомжи. Одеты они были как раз соответственно, а в руке у каждого имелся замызганный пластиковый стаканчик. Пили, похоже, самогон. Судя по запаху. И крепости...
  Увидев меня, они, подогретые спиртным, радостно заорали, словно я "притаранил" им закуски. Впрочем, съестного у них было навалом. В руках каждый держал большой шматок мяса, а на костре готовился барбекю в количестве, достаточном для удовлетворения аппетита целого взвода голодных солдат.
  "Какая роскошь для бомжей!" - подумал я невольно.
  Преодолевая противоречивые чувства, проснувшиеся в моей расстроенной душе, я подошел к пирующим. Слов и витиеватых предисловий не было. В них нет нужды. Я был сразу приглашен к столу. Надо отдать справедливость, хозяева приняли меня радушно. Мне торопливо протянули стаканчик, до краев наполненный мутноватой жидкостью, которую они сами пили.
  - Будьте здоровы! - пожелал я всем. Мне ничего не оставалось, как глотнуть налитой гадости.
  На вкус жидкость оказалось более-менее сносной. То есть я хочу сказать, что я не блеванул. Что касается закуски... Мясо оказалось очень даже ничего! Единственное, что меня удивило, это непривычный вкус. Нечто среднее между курицей и птеродаклем.
  Откусив изрядный кусок, я на себе ощутил справедливость высказывания о том, что одно из удовольствий жизни - это еда. Пожалуй, никогда я еще не проглатывал приготовленную на открытом огне пищу с таким удовольствием. Насытившись или, вернее, утолив первоначальный голод, я немного успокоился и невольно стал прислушиваться к разговору.
  Странно! Подвыпившие мужики разговаривали шумно, все время перебивали друг друга. В основном, говорили о видах на урожай. Выделялся седовласый агроном в линялой пижаме желтого цвета.
  - Нет, нет, - утверждал он, размахивая руками и шумно выдыхая воздух из беззубого рта, - лето выдалось сухое. Поэтому... - Агроном прожевал кусок и проглотил, - вот это и поэтому...
  Речь его осмысленностью не отличалась. Наверное, сей факт заметил бы даже убогий!
  - Рис, положим, уберут, - вторил активисту хромоногий босяк, - но бананы...
  - Бананы?
  - А я о чем говорю!
  - Да, с бананами - проблемы. Одни сплошные проблемы...
  - Сам-десять или сам-двенадцать надо бы получить. Но куда там!..
  Судя по общему цоканью языком, коллектив действительно сомневался в качественной уборке бананов.
  Я немного опешил. Еще бы! Беседа сразу показалась мне более чем странной. Словно речь шла о какой-то банановой республике.
  Списав происходящее на замутненное сознание подвыпившего электората, я успокоился. То есть перестал прислушиваться и полностью сосредоточился на уничтожении мясного деликатеса.
  В один прекрасный момент я вынужден был прикусить язык и оглянуться.
  Кто-то смотрел на меня, не отрываясь.
  - Что это? - Я как раз держал в руках большой кусок поджаренного продукта.
  Внимательный взгляд уловил бы в мясе странность. Продукт, скажу я вам, был приготовлен без излишней щепетильности. Разделывая тушу, неизвестный мне кулинар (замечу, - это от автора! - здесь Василий ошибся в термине: какой к черту кулинар!) поленился как следует ощипать его. На коже остались обгорелые кончики перьев.
  - Мясо... - гыкнул наблюдатель и радостно засмеялся.
  Создавалось впечатление, что он радуется тому, что смог как-то помочь.
  - Чье мясо?
  - Наше!
  Босяк вновь задорно захохотал.
  Мне почему-то вспомнился Самотыя.
  Впрочем, я не был настроен скептически или тревожно. А между тем атмосфера на поляне накалялась. Как это часто бывает в пьяных компаниях, случилась - из-за ничего! - полемика. Спор возник спонтанно и велся с применением местных идиоматических выражений, суть которых я усваивал плохо.
  - Мое дело - сторона! - заявил я сразу, не желая полемизировать и компрометировать себя.
  Политическая платформа, которую я занял, носила слегка отстраненный, но принципиальный характер. С этими людьми я детей не крестил. Тем более не собирался делать этого впредь.
  - Вася... Ты - чудак! - воскликнул один из оппонентов.
  Я даже вздрогнул. По странному стечению обстоятельств неудачливого спорщика звали точно так же, как и меня.
  - Это мы еще посмотрим! - хорохорился неизвестный мне Вася.
  Однако электорат не был на его стороне. Спустя буквально минуту этот неугомонный Василий уже висел головой вниз на каком-то суку. Решительности босякам было не занимать.
  - Помогите! - истошно орал тезка.
  Громкое гоготание было ему ответом.
  - Вперед! - заорал вожак.
  Судя по тому, как энергично разбежались бродяги за хворостом, они решили поджарить жертву немедля. Про меня они забыли. Терпеть насилие в любом виде я не собирался. Наплевав на условности и возможный в будущем риск, я потянулся к головешке. Василий, похоже, понял мои намерения с полуслова и уже радостно скалил зубы.
  - Потерпи минуту, - попросил я.
  Я опасался, что жертва политических разногласий неправильно поймет мои намерения. А между тем я вовсе не собирался его пытать. Хотел просто пережечь капроновую веревку и освободить висельника.
  План удался. Едва пленник обрел свободу, он бросился лобызать меня, словно я был Брежнев или его политический союзник.
  - Ну-ну! - унял я его прыть. - Бежим! Сейчас изверги вернутся...
  Сказал, словно в воду глядел. Из ближайших кустов показалась вязанка хвороста. Прежде чем миру явилась следом грязная харя бомжа, несущего этот самый хворост, я нырнул в заросли напротив. Спасенный мной Вася бежал, не сбавляя шага, следом.
  Через несколько минут мы остановились, чтобы перевести дыхание.
  - Ты меня спас, верно? - поинтересовался тезка.
  - Тебя хотели поджарить?
  - Угу.
  Подозрение закралось мне в голову:
  - Надеюсь. Мы ели не человечину?
  Бомж замотал башкой. Понимай, как хочешь. В этом энергичном движении головой можно было прочитать как утвердительный, так и отрицательный посыл.
  Впрочем, определенности мне почему-то не хотелось. Иначе меня просто вырвет.
  - Мы ели пойманную дичь, - разрешил мои сомнения тезка.
  - Ты тоже едва не стал дичью, - намекнул я.
  Беззубая пасть бомжа снова расплылась в улыбке. У Васи было так много от Самотыя.
  - Мы ели мясо птеродакля, - с самым серьезным тоном пояснил он.
  То-то у мяса был непривычный вкус. Я поцокал языком и взял оборвыша за плечо:
  - Надеюсь, ты не шутишь?
  - Какие шутки!
  Я шел следом за Васей. Напористо и уверенно он вел меня к какой-то конкретной цели. Уже очень скоро стало ясно, что Вася имел в виду, когда сказал, что у него есть одно место.
  - Что это за избушка? - удивился я, обнаружив на опушке бревенчатое строение.
  Тезка ничего не ответил. Мы осторожно вошли внутрь.
  Дом как дом. Три аккуратно заправленные кровати. Большой дубовый стол посреди комнаты. Колченогие стулья по краям.
  - Здесь можно поспать. Хорошее место, - заверил меня Вася. - Здесь я был не единожды. Если хочешь покушать, пошарь в печи. Там должен быть горшочек.
  Я отрицательно помотал головой. Вопрос еды волновал меня в последнюю очередь.
  - Что это за место? Тут есть хозяева?
  - Не знаю, - пожал плечами тезка. - Я с ними еще ни разу не пересекся.
  - Ни разу?
  - Самому интересно было бы познакомиться с гостеприимными людьми.
  В наступившей тишине любые звуки производили впечатление взорвавшейся бомбы.
  Скрипнула дверь.
  Я ненароком взглянул в мутное зеркало в углу и был неприятно поражен. Такие большие глаза я у себя еще никогда не видел.
  - Они расширились от страха, - догадался я.
  - А... - орал Вася.
  Вернувшие домой хозяева ввергли нас обоих в неописуемый ужас.
  - Три медведя, - догадался я.
  В любом конфликте поощряется употребление ненормативной лексики для высвобождения душевной энергии.
  - Вася, ты идиот! - заорал я.
  Приведенный здесь эпитет - самый ласковый из тех, которые я вспомнил в расстройстве.
  Медведи удивленно взирали на наши телодвижения. Но так продолжаться вечно не могло.
  - Я должен что-нибудь придумать, - прошептал я и дальше продолжил выражаться.
  Вася, казалось, не был согласен с моей точкой зрения.
  - А что такого случилось? - спросил он невинным голосом.
  - Ты не понимаешь?
  Я даже изменился в лице. Совсем, как буйный пациент психоневрологического диспансера "Кащенки" 1.
  - Успокойся. Я пошутил. На самом деле я понял, что мы попали в переплет.
  - Что теперь делать?
  - А я знаю! Попробуем сбежать.
  - Как?
  Медведи тем временем стали водить носом, проявляя к нам неподдельный гастрономический интерес. Только неожиданным и смелым маневром мы могли сбить злыдней с толку и обеспечить себе успешное бегство. В качестве опытного партнера Вася вряд ли мог выступить. Надежда была только на себя самого.
  Я рванул вперед, потом резко метнулся влево. Медведи ринулись за мной. Васе проход теперь был свободен. Я же оказался в западне.
  Увы, у меня самого не было запасных путей на случай нештатной ситуации. Поэтому, скажу честно, мне следовало держаться мужественно. И я крепился. Лишь бы не испугаться.
  - Эх!.. Где наша не пропадала!
  С ужасающим выкриком я снова ринулся вперед, закрыв для пущей верности глаза. В ту же секунду ударился об что-то. То была дверь. Сей факт я обнаружил, открыв очи. Похоже, мохнатые твари расступились, уступив дорогу сумасшедшему.
  - Виктория! - Я выскочил следом за Василием.
  Захлопнул за собой открытую в спешке дверь.
  Мы оба были спасены.
  Оказалось, за нами организована погоня.
  - Поддай жару! - кричал мой случайный партнер, прибавляя шаг.
  Впрочем, я тоже бежал что было сил.
  - От кого мы скрываемся? - осторожно спросил я, выбрав удобный момент.
  - Оглянись, - посоветовал Вася.
  Я не последовал совету. Предложение было неплохое. Однако стоило обернуться и потратить на изучение опасности время. Меня мучил вопрос, как я мог оказаться героем известного анекдота.
  Напомню забавную историю из жизни северян.
  На берег Белого моря выходит белый медведь. Один из двух туристов хватается за единственную пару лыж.
  - Дурак, - замечает второй, - медведь бегает гораздо быстрее человека. От него не убежишь.
  Надевший лыжи отвечает:
  - А мне и не надо убегать от медведя. Мне бы от тебя оторваться!
  Мой напарник Вася, похоже, хотел просто меня подставить.
  - Ты намекни хотя бы, кто за нами гонится? - взмолился я.
  Мои просьбы не нашли отклика. Но я не расстроился. Тем временем, невольно прислушиваясь к шумному дыханию за спиной, я уже начал догадываться, какого рода существо объявило охоту на нас.
  То был крупный змей о трех головах.
  - Постой, Василий, - прервал я рассказчика, - никак Змей Горыныч это был?
  - Может быть и Горыныч, - весомо подтвердил Василий.
  Тут я расхохотался:
  - Ты никак сюжеты русских народных сказок взялся пересказывать!
  
  Глава десятая
  В мире сказок
  
  Раздался сдержанный смех. Двое-трое рассмеялись громче всех.
  Ф. Достоевский. "Идиот"
  
  Приключения двух Вась продолжались. Наш Василий готов был рассказывать сутками. Большое шоу в его не очень избалованной сюрпризами жизни, похоже, подполковнику понравилось. И он был вправе ожидать, что мы окажемся благодарными слушателями. Он жаждал аплодисментов.
  - У меня никак не выходила из головы мысль о том, что не стал ли я случайно людоедом, - продолжал Василий, нагнетая в своем рассказе ужасное начало.
  - Ну и как? - изобразили мы хором благодарных слушателей.
  Василий удовлетворенно хмыкнул и пояснил:
  - Обо всем по порядку. Вы готовы слушать?
  Мы закивали головами.
  - Ну что ж. Едва мы немного успокоились, я снова вернулся к разговору о меню. Схватив приятеля за грудки, я потребовал от него самого что ни на есть честного ответа.
  - Что мы ели у костра? - спросил я его прямо. - Ни в коем случае не щади мою психику. Говори только правду и ничего кроме правды.
  - Мы ели мясо птеродакля, - еще раз пояснил бродяга.
  - Что ты сказал? Повтори! - потребовал я, чтобы разрешить последние сомнения.
  Тут Вася сломался.
  ________
  1Василий употребляет в своем рассказе общепринятые выражения, хотя, как мне кажется, будучи патриотом, мог бы вспомнить психбольницу, которая находится в Казани и известна даже в России. Во всяком случае, не меньше Кащенки.
  Его выбор, скорее всего, связан с тем, что казанский "дурдом" в советское время общепринято считался всесоюзной душегубкой.
  Когда было необходимо прятать от мировой общественности неугодных власти "идейных уродов", советский режим предпочитал для этого именно казанскую психбольницу. К сведению читателя, Хрущев отправил сюда младшего сына Сталина - Василия, который, в полном соответствии с планом генсека, спился и в скором времени скончался. Брежнев обеспечил длительным проживанием здесь лейтенанта Владимира Ильина, неудачно в него стрелявшего.
  
  
  Оказалось, что мы на самом деле ели мясо экзотической птицы.
  - То-то мне вкус показался диковинным.
  - Понравилось?
  - Угу.
  Нашу интеллектуальную беседу пришлось прервать. Доносившийся спереди легкий, неуловимый шум заставил нас напрячься. Кто-то двигался нам навстречу.
  Кусты раздвинулись, и на тропинку выскочили небрежно одетые люди.
  - Ваши? - успел спросить я.
  - Черт его знает, - успел получить ответ.
  Час от часу не легче. Лес был наводнен бомжами, словно парк деревьями.
  - Эй, ты куда? - крикнул я вдогонку.
  Вася улепетывал от меня со всех ног. Впрочем, я грешу против истины. Малый просто спасал свою жизнь. Вполне вероятно, своим примером он показывал мне направление.
  - Черти волосатые! - выругался я.
  Дорогу мне отрезали. Волосатые черти. Я повернул назад.
  Теперь вся погоня устремилась за мной. Во всяком случае, мне, бегущему, так показалось. Чтобы оглянуться и верно оценить ситуацию, у меня не было времени.
  - Стой! - кричали преследующие меня нищие.
  Счас! Так я и остановился.
  - Мы тебе ничего не сделаем! - уверял меня самый хитрый из них.
  Провокации подобного рода мне знакомы. Стивена Кинга я прочел всего. От корки до корки все вышедшие в печать издания.
  Я бежал как попало и куда попало. Этот странный маневр давал в лесу известное преимущество. Враг терялся, забегал в сторону, терял время на разгадывание моего маршрута. В общем, мне удалось-таки оторваться от моих недоброжелателей. Если не снижать темпа, я окончательно их запутаю. С такими мыслями я стал рисовать на местности зигзаги, и в один из моментов маршрут стал ровным, как одна из параллельных прямых.
  Очень скоро я почувствовал себя в полной безопасности. Удручала только неизвестность.
  Неожиданно я увидел избушку на курьих ножках. Образно выражаясь. Ножек не было. Дом твердо стоял на земле.
  - Вот где могут дать информацию, - обрадовался я.
  Дверь оказалась не заперта.
  -Эй, есть кто-нибудь?
  В доме было полутемно. Сквозь небольшое окошко, снабженное натянутым бычьим пузырем, струился слабый свет. Сразу было видно, что здесь давно не убирались. Пауки на углах превратили чье-то грязное жилище в свой личный заповедник.
  - Люди! - крикнул вежливо я.
  По моим представлениям здесь должны были жить, как минимум, упыри или вурдалаки.
  Я был недалек от истины. Уже через минуту я пожалел о своем визите.
  Лежавший в углу свернутый матрас, точнее предмет, похожий на него, оказался страшным зомби. С раскрытого рта мерзкой твари капала слюна или, что вероятнее всего, кровь. Медленно встав на кривые ноги, существо тянулось обнять меня.
  Как избежать столь явного проявления чувств? Удастся ли выскочить во двор без каких-либо последний для себя? Вихрь мыслей пронесся в сознании.
  Я зарекся входить без спроса в лесные избушки. Но было уже поздно. Войдя, надо было выйти.
  
  Глава одиннадцатая
  Гений мысли
  
  Ах, бывают всякие
   в жизни карамболи,
  Дивные события,
   странные дела.
  Л.Филатов
  
  Чудо - это событие, описанное людьми, услышавшими о нем от тех, кто его не видел.
  Элберт Г. Хаббард
  
  Я внимательно смотрел на Василия и никак не мог уразуметь, пытается он загнать нас в интеллектуальную ловушку или излагает истинный ход событий. С присущей ему изрядной долей фантазии.
  - Впрочем. - Я поднял руку, предупреждая возможный спор. - Ты навел меня на очень интересную мысль.
  - Я знал, что произведу на вас впечатление, - торжественно произнес Василий.
  Глаза его загорелись лихорадочным огнем.
  Кроме медлительности у Василия была еще одна замечательная черта. Он любил себя нахваливать. Было бы желание, а повод найдется. То есть он умел - при том замечательно - рисовать, а также петь, танцевать и даже плести лапти - образно говоря. Во всяком случае, так выходило с его слов. Зачастую парень, почем зря, ругал начальство. А также присутствующих, у которых не хватает ума оценить его удивительные личностные качества. В общем, песня известная.
  - Да, - подтвердил я, - ты рассказчик еще тот. Твои сказки... как бы это сказать...
  - Да-да, - поторопил меня Василий.
  Он ожидал похвалу.
  - ... натолкнули меня на мысль. Удивительную мысль. Тебе не показалось, что ты попал в сказочную страну?
  - Точно, - вспыхнул он, - дальше будет еще круче. И Баба-Яга, и говорящие птицы...
  - Я не сомневаюсь.
  - А я боялся, что мне не поверят. - Василий с чувством пожал мне руку.
  - Ну как же! Все, что происходит с нами в течение последних месяцев, одна большая и фантастическая история.
  - Ты тоже это заметил? - Вперся в меня взглядом Василий.
  
  Его лицо озарила торжествующая улыбка. Было ощущение, что он очень долго сдерживал "души прекрасные порывы".
  - Но, видишь ли... - Я не собирался его очаровывать. - Пора возвращаться к реальности.
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Только то, что сказал. Твой рассказ натолкнул меня на одну интересную мысль.
  - Еще бы!
  - Оставь меня на некоторое время в покое. Давай помолчим, - предложил я. - Надо обмозговать некоторые вещи, которые родились у меня под влиянием твоего рассказа.
  - Потом ты выскажешь нам свои мысли?
  - Только об этом и думаю.
  - Хорошо.
  Воцарилось продолжительное молчание. То самое, которое мне требовалось, чтобы привести в порядок мысли, терроризирующие мою бедную голову.
  Молчавшие до сих пор Самотыя и Лия стали негромко переговариваться. Их шепот не мешал мне. Только раздражал немного своей бестолковостью. Разве с девушками так разговаривают? Я имею в виду Самотыю. Он нес какую-то ахинею. А Лия - Лия, которую я считал интеллигентной девушкой, - довольно внимательно и, как мне показалось, с большим интересом его слушала. Неужели ей нравятся такие неглубокие люди, как наш беззубый спутник?
  Поняв, что отвлекся, я принудил себя вернуться к мыслям о нашем дальнейшем пребывании в этом мире и возможных способах его покинуть.
  - Ну, Спиноза, пришел к великому открытию? - спросил Василий, не дождавшись от меня отклика.
  Это понятно. Прошло длительное время, и друзьям наскучило ждать. Я слегка рассердился. Могли бы дать винограду созреть.
  Но ничего страшного. Я уже пришел к некоторым достаточно важным выводам.
  - Выслушайте меня внимательно, - начал заранее предчувствия возражения и ропот, - в том, что я сейчас скажу, многое до конца не продумано. Со временем я отыщу не найденные детали. Попробую высказать саму суть. Идею. Квинтэссенцию. Выжимку, если можно так выразиться. Думаю, вы мне подскажете, если сообразите, куда я клоню. Недавно я видел сон...
  - Вещий сон? - тотчас перебил меня Самотыя.
  - Я не буду отвечать. Вы сначала послушайте. Дух мой летал над городом. "Хорошо, что там внизу, где-то далеко сплю я в теплой постели. Везучий я", - думал я.
   Опровергая этот преждевременно высказанный тезис, мне навстречу мчался Змей Горыныч. Нет, я здесь. Рядом с Горынычем. И это горит ни что иное, как моя рука. Как все-таки больно!
  - Я не боюсь тебя! Я сейчас проснусь в собственной постели, - сказал я себе.
  - И что? - не удержался вновь Самотыя.
  - Проснулся, конечно. Но дело не в этом.
  - Да. Главное, чтобы не приснился кошмар, - говорит со знанием дела Василий.
  В общем, меня слушают. И при том внимательно.
  - Но это и был кошмар. И то, что мы находимся в вашем мире, это тоже продолжительный кошмар.
  Василий удивленно уставился на меня:
  - Так что же, ты проснешься - и нас тоже не станет? Как твоих драконов.
  - Нет. Тут гораздо сложнее. Я полагаю... - я выдержал паузу, словно не решаясь произнести ересь, - речь идет о клубке или...
  - Какой клубок? Нет, полная ерунда, - изрек Василий.
  - Погодите, давайте выслушаем человека, - Лия верила мне.
  - Спасибо, - не преминул я ее поблагодарить.
  - Говори! - еще раз ободрила меня подруга.
  - Итак, клубок... я сказал "клубок"?
  - Да, - кивнул Самотыя.
  - Странно. Вы сбили меня с мысли. Начну с другого конца.
  Слушатели замолчали. Один только Ильдар сдерживал готовую прорваться улыбку, заинтригованный словом "конец".
  - Все-таки про клубок я вспомнил не зря. Впрочем, обо всем по порядку. Представьте себе такую картину: сидит бабушка и шьет себе шерстяные носки.
  - Смешно, - согласился Ильдар и расхохотался.
  - Помолчи! - рассердился я. - Иди лучше прогуляйся, - предложил я товарищу.
  - Нет, я люблю рассказы про бабушек...
  - Ты сбиваешь меня с мысли.
  - Больше не буду.
  - Договорились. Итак, одновременно в этом мире - там, где существует бабушка и клубок - происходит нечто другое. Например, котенок играет с клубком.
  - А что, знакомая картина, - сразу согласился фотограф.
  - Мне не требуется твоя поддержка, - высказал я еще одну мысль. - Вернемся к котенку. Что думает котенок?
  - Думает? - заинтересовалась Лия. - Животные не думают...
  - Хорошо, не будем обсуждать научные проблемы. Котенок полагает, что клубок создан для того, чтобы он играл. Понимаете?
  - Если это твоя глубокая мысль, то да, - не удержалась и съязвила Лия.
  - Я хочу сказать о другом. Этот мир создан не для нас. Лия, мир, из которого мы стартовали, был нашим. А тут... мы игрушка в лапах котенка. По всей вероятности, произошла страшная ошибка. Мы угодили в чужую игру. Если можно так выразиться.
  - Я все поняла! - воскликнула Лия.
  И долго-долго молчала. Мы терпеливо ждали.
  - Ну! - не выдержал я.
  Наконец, Лия подняла полные непонятного блеска глаза:
  - Какой-то кукловод дергает за ниточки, и мы делаем так, как он хочет? Убил бы его, этого подлеца!
  - Молодец! - обрадовался я. - Ты выразилась еще точнее.
  Я ждал, что Лия при этих словах и вовсе расцветет, как яблоня или груша. Но не тут то было.
  - Мы же это поняли с самого начала! - крикнула она, изменившись в лице. - Какую новую мысль ты придумал?
  - Ты же не даешь ее высказать!
  - Высказывай!
  - Значит так, - сосредоточился я. - Теперь, когда мы знаем болезнь, надо выяснить, как подобраться к лечению? В каком направлении искать?
  Мои слова звучали неуверенно. С Лией надо держать ухо востро. Вести беседу с ней непросто. Все равно, что переходить минное поле без миноискателя.
  Наконец, проклятая мысль у меня окончательно и бесповоротно созрела.
  - Игрушки не имеют внешних половых признаков, - сообщил я.
  На небе выскочил ущербный месяц.
  
  Глава двенадцатая
  Самотыя и Лия
  
  Смерть стоит того, чтобы жить,
  А любовь стоит того, чтобы ждать...
  Виктор Цой
  
  - Ты посмотри! - сказал я.
  - Что такое? - насторожился Ильдар.
  - В такое время! - продолжал возбужденно я.
  - О чем ты? - спросил Василий.
  Самотыя и Лия стали вертеть головами. Дружно так.
  - Замечательно! - произнес я. Похоже, друзья еще не заснули, увлеченные моим рассказом.
  - Вот! - Я пальцем показал на спутник Земли.
  - А... ты об этом, - разочарованно протянула Лия. - В это время года луна и солнце зачастую соседствуют на небе рядом.
  - Что-то раньше не замечал.
  - Не удивительно, - согласилась Лия, - ты ведь "горишь на работе". В своей прокуратуре. Во всяком случае, так было раньше.
  Самотыя из солидарности с Лией кивал головой.
  - Ты посмотри! - сказал я. На этот раз не вслух. Я подумал.
  Мысль касалась Самотыя. И Лии.
  Наш товарищ изменился.
  Мечтательно-задумчивым взглядом смотрел на нее. Как я этого раньше не замечал.
  - Лия... - тихо произнес Самотыя и что-то зашептал.
  Мне это уже начинало надоедать. Мне следовало раньше присмотреться к этой парочке. Самотыя стал другим человеком. Очень неприятным.
  Слышал взволнованное дыхание девушки, вздохи - и это будоражило его воображение.
  - Не иначе любовь! - снова сказал я по себя.
  В беседе образовалась пауза. Я собирался с мыслями. Голубки ворковали. Ильдар и Василий чесали языком.
  - Вот ты какой! - Лия уронила голову в ладони.
  Видимо, Самотыя сказал что-то такое, что произвело на нее неизгладимое впечатление.
  - Может, и с нами поделишься радостью, - заявил я Самотые.
  Старинное чувство - ревность - не давало мне покоя.
  - Пришел как-то Адам с охоты, а Ева устроила ему разнос: мол, почему поздно? Наверное, у тебя кто-то есть. Адам напомнил супруге, что на Земле, кроме них двоих, никого нет. Ева успокоилась только тогда, когда пересчитала ему ребра.
  - А анекдот-то старый! - огрызнулся я.
  Не в моем характере: подбирать камешки, брошенные в мой огород.
  - Ну да, - согласился Самотыя.
  - А ты рассказываешь!
  - С тех самых пор, как появился Интернет, свежих анекдотов не бывает.
  Быстро же он сдался! Впрочем, в этом ничего удивительного.
  На словесном ристалище он не был силен.
  - Перестаньте! - в наш разговор встрял Василий.
  Пока мы с Самотыя поливали друг друга ядом остроумия, он сделал собственные выводы.
  - Я сказал, перестаньте. - Потом повернулся ко мне: - Особенно ты.
  Наверняка у меня глаза вспыхивали ревнивым огоньком.
  - Ишь ты! Шерлок Холмс! - Я прожег бы его каленым железом, если бы сам не был точно таким же.
  - Сказка о гадком утенке, верно? - ни с того ни с сего напомнил Василий.
  Он читал мои мысли, словно потомственный телепат.
  Мне в голову пришла очень интересная мысль. Я, кажется, разгадал тайну планеты ошибок. Но прежде чем сообщить своим спутникам волнующее известие, я должен был кое-что проверить.
  - Лия, можно тебя оторвать на минуту?
  Я смотрел на Лию новыми глазами. Как сильно она преобразилась за время путешествия. Куда подевались складки жира на теле? С этим теперь у нее - полный порядок. С лица исчезли все болячки, некогда сильно украшавшие ее невинную внешность.
  - Извини. - Она оставила Самотыя.
  Мы отошли в сторону.
  Самотыя испустил разочарованный вздох.
  - Надо хладнокровно и трезво обсудить сложившуюся ситуацию, - начал я.
  - Артур, ты говоришь об этом всякий раз.
  Разговор клеился плохо.
  - Но сейчас я буду говорить гадости.
  - Ну вот еще! - Лия сердито передернула плечами и недоверчиво спросила: ты уверен, что я буду слушать?
  - Будешь!
  - Это почему?
  - Тут мы подошли к главному...
  - Тогда я слушаю.
  Я молча повернулся и двинулся в сторону ближайших кустов.
  - Ты куда?
  - Пойду, навещу старого друга.
  - Здесь? А! Везде у тебя знакомые!
  - А как же! - воскликнул я, не желая вдаваться в детали.
  Мне было просто необходимо подержаться за "брандспойт".
  Отойдя на приличное расстояние, я задумался. Непросто было начать разговор.
  Я вспомнил, что в начале нашего путешествия я видел водителя Айдара, который орошал землю возле своей машины. Но я сделал ошибку. Водитель стоял в знакомой позе - только и всего. Начиная припоминать подробности, я поразился. У водителя не текла моча на землю. Это точно!
  - Ты догадалась, что я только что проделал? - спросил я Лию, вернувшись.
  - Что?
  У нее были большие и наивные глаза.
  - Брось изображать саму невинность. Ты же не маленькая девочка. Я сходил по малой нужде, - любезно разъяснил я.
  - Догадалась, - улыбнулась Лия.
  - Прелестно! - У меня появилось умильное выражение на лице.
  Я и раньше предполагал, что в мире существует любовь. Теперь я это знал наверняка.
  
  Глава тринадцатая
  Разногласия. Короткие
  
  Инстинкт,
  когда он половой,
  Не заменяют головой -
  Как лифчик
  требует грудей,
  Так череп требует идей.
  Эмиль Кроткий
  
  - Я разгадал тайну этой гадкой планеты.
  Мои слова произвели на Лию странное впечатление. Если я рассчитывал, что девушка начнет меня активно расспрашивать, я жестоко ошибся. Я все понял. Похоже, девку больше волновали ее взаимоотношения с Самотыя.
  Как поется в одной старинной песне: "С другим танцует девушка моя".
  - Лия! Ты готова выслушать меня?
  - А я чем занимаюсь?
  - Хорошо. Начну излагать свои соображения.
  - Уж, пожалуйста, постарайся.
  - Представь себе мир детства. Здесь играют, допустим, мальчики и девочки. Никто не берет чужие игрушки. Но путаница может однажды произойти.
  - Очень интересно.
  - Еще бы! Мы забрались в танк. Игрушку вернули в тот мир, из которого она случайно выпала. Никто не обратил внимания на то, что внутри танка нечаянно оказались мы.
  - Ты удивишься, но я тебе верю. В твоих словах есть определенная логика.
  - Вернемся к ребятам. Мне надо тебе кое-что продемонстрировать.
  - Надеюсь, все останется в пределах приличий, - сказала с застенчивой улыбкой Лия.
  - Не знаю.
  Вернувшись в лагерь, я узнал свежие новости.
  - Где Самотыя? - спросила Лия.
  Я тоже не увидел этого наглого типа.
  - Там! - Показал рукой Василий.
  Самотыя с головой ушел в дебри векового леса. Не иначе, чтобы привести в порядок нервы.
  - С ним все в порядке? - взволнованно спросила Лия.
  - Думаю, да, - ответил Василий.
  Самотыя продолжал дуться на нас после истории с "грушей" и фингалами. Теперь еще я. Влез сапогами в его душу.
  - Давай мириться! - Это вернулся Самотыя. С оливковой ветвью.
  За неимением таковых в нашем случае символ мира представлял собой колючую ветку с еловой шишкой.
  Солнце уже садилось за видневшийся вдали зеленый с желтыми пятнами хребет.
  - Надо идти спать, - предложил Василий.
  Все дружно захрапели.
  Кончен бал.
  
  Глава четырнадцатая
  "У нас в стране секса нет!"
  
  Удивления хочешь,
  vis-a- vis...
  Это будет нетрудно,
  это по любви.
  Илья Лагутенко (гр. "Мумий Тролль")
  
  Знаете, я изучал когда-то логику. Наверное, любезный мой читатель, вы тоже учились в институте. Один из приемов, позволяющих добиться своего, заключается в том, чтобы запутать оппонента. Например, очень тенденциозно подобрать факты, и - вот, пожалуйста, - собеседник в нравственном тупике. Я хотел сказать, моральном. Рассуждая о странностях мира, в котором мы очутились, я неизменно приходил к выводу, что вокруг нас много абсурда. Но, тем не менее, независимо от нашего отношения к нему этот мир существовал. Реально и очень убедительно. Каждое утро вновь мы просыпались в нем, и с этим фактом приходилось считаться, как-то логически объяснять существующее положение. Иначе и вовсе можно сойти с ума. Я уже не говорю о вещах более важных. Например, о внезапно исчезнувшем мире, в котором мы прежде жили. Без расстановок всех точек над "I" трудно рассчитывать на благополучное возвращение домой.
  Ежедневно проникаясь подобными мыслями, надо сказать, я уже пришел к некоторым выводам. Хотя в моем смелом предположении оставались некоторые неясности, в целом складывающая по кирпичику версия очень смахивала на правду. Теперь оставалось убедить Лию, эту бессменную спутницу в моем путешествии по чудному миру, принять участие в эксперименте.
  Как-то заметил один тип: практика - критерий истины. Только попробовав и осуществив научный опыт, можно подтвердить или отмести созревшую в моей голове теорию.
  Лишь бы Лия согласилась участвовать в моих изысканиях!
  И тогда, безусловно, мы вернемся в наш несовершенный, но "любимый до слез" мир.
  В этом я не сомневался. Все говорило о том, что я прав.
  Трагедия состояла в том, что я один не мог при всем желании никоим образом осуществить задуманное.
  Придя к определенному выводу, я решил действовать. Сколько можно тянуть!
  Выбрав день и час, я подошел к Лие.
  - У меня есть теория, - сказал я, - красивая теория.
  - Ты хочешь развить вчерашние мысли?
  Похоже, у этой взбалмошной девчонки было хорошее настроение.
  - Да. Надеюсь, ты не против?
  - В чем дело? - тихо спросила она.
  Впрочем, я ведь сам выбрал этот момент.
  "Действуй, Артур!" - подбодрил я себя. Без поддержки моего второго "Я" сейчас мне было бы тяжко. В одиночку такие дела не решаются. Я имею то, что я задумал.
  - Сопоставим все факты, и что у нас получится? - продолжал я, окрыленный интересом, который проявила моя неизменная спутница.
  - Ты подбираешься к самой сути...
  - Да-да, - отозвался я.
  - Этот мир создали существа, обладающие высокой культурой и технологией, поражающей воображение.
  - Для чего? - безжалостно спросила Лия, скосив на меня свои красивые глаза.
  - Может, - я задумался, но только на мгновение, - может, как полигон для создания нового, более совершенного мира. Верно?
  - Так это, выходит... Что же это? А!.. Типа - я поняла - заповедник?
  - Угу.
  - У твоей красивой теории есть уязвимые места.
  - Согласен, - скривился я.
  Тут она права. Как не поверни, любая теория на первый взгляд выглядит абсурдно. Иначе все законы были бы открыты давным-давно. И не надо было бы ученых, ломающих привычные представления.
  - В этом мире - сплошной бардак, верно? - спросил я. - Более того, существует некая путаница во всем.
  - Я не согласна с тобой. Твоя теория неправильная. Веселее думать о путешествии в параллельные миры. Я видела в кино. Да и логики в моем предположении больше. Тут тебе и Иван Грозный, и людоеды, и пираты...
  - Какие пираты? Пиратов не было. Или я что-то пропустил?
  - Будут. Теперь я готова к любым неожиданностям.
  - Это здорово! - обрадовался я. - Вот первая неожиданность. И от нее зависит наша жизнь!
  - Не пугай меня.
  - Я стараюсь быть корректным. Но это действительно очень важно.
  Так или примерно так я готовил Лию к тому, что собирался сказать. Психологи учат: психику надо тренировать.
  - Должна же быть единая основа, обобщающая и объясняющая совокупность диковинных фактов и непонятных явлений, - сказал я, а потом поднял кверху палец. - Я в шаге от открытия.
  Достаточно заинтриговав девушку, я решил изложить свою версию происходящего.
  - Мне нужен секс.
  - ?
  - Все дело в сексе. Но сначала поговорим с Василием.
  - Он что, эксперт в этом вопросе?
  - Вот и проверим!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"