В детстве родители заверяли меня в том, что мир полон добра и чистоты, что люди - это существа, которые некогда спустились с небес и теперь призваны нести лишь гармонию и благоденствие. Родители пытались внести в меня частичку сей иллюзионной истины, но сами того не понимая, завышали планки моего мироощущения, что в конечном итоге привело меня на путь отчаяния и распада моих жизненных ценностей. Мои идеалы столкнулись с реальной действительностью и в той ожесточенной битве потерпели крах, что еще тогда породил во мне чувство отрешенности от мира сего. Именно по причинам той внезапно появившийся отрешенности я нахожусь тут, на волоске от смерти в полном хладнокровия безумстве.
Ледяной ветер пробирает мое тело насквозь от самой макушки до голых пят. Льняное платье развевается, словно алый парус когда-то забытой сказки. Но мы с Марком не герои, историей которых можно позавидовать. Мы не положительные персонажи, за развитие сюжетной линии которых болеешь и всеми силами пытаешься настоять на хэппи-энд. Наши действия не учат морали, они лишь учат жить. Мы - это мы. Со своими странностями, со своими тайными желаниями, грезами, что не дают покоя по ночам. Со своими корыстными целями, делающие нас отрицательными персонажами, которых, в конце концов, по всем канонам любой нормальной сказки должен обезглавить рыцарь в золотых доспехах. Мы не можем стать главными героями нашумевшей сказки об истинной любви. Мы обязаны отдать высокую плату за содеянное.
Но этого никогда не случится.
Бушующее море снова и снова заглатывает нечто прежде живое, а на данный момент лишь разлагающее вещество, которое давным-давно потеряло веру в лучший исход событий. Еще одно тело попадает в его огромную пасть, требующее добавки. Кирпич, привязанный к ноге, тянет лакомство ко дну, в нескончаемый желудок морского дьявола.
Ствол пистолет, упирающийся в мою черепную коробку, сжимает висок с такой силой, что кажется, и никаких пуль не нужно, чтобы свести все мои счеты с жизнью.
Вихрь бьет бледную кожу, оставляя за собой агонию боли, присутствие которой дает понять, что сердце все еще качает кровь по искалеченному до невозможности телу. Морской бриз режет жесткие волосы, поднимая их все выше и выше к таким непостижимым и далеким небесам. Развевающие локоны, словно крылья, превращают меня в птицу. Я чувствую, как моя душа предательски рвется на свободу, в свою обитель. Крылья донесут меня до того места. Стоит Марку только решиться.
-Ты действительно нуждаешься в моей смерти?- спрашиваю я, полная отчужденной смятенности, лишь для создания видимости, что мне не все равно.
- Ты знаешь ответ на свой вопрос,- говорит он, такой ненавистный и такой желанный. Все те глупые надежды, за которые я цеплялась все то время на корабле, разрушились и стали давить на мою маленькую, сжавшуюся в черный клочок душонку, изнемогающую от адской боли.
Иногда я спрашиваю себя, что было бы, если в какой-то определенный момент времени я поступила бы иначе? Что было бы, если бы я не познакомилась с Марком? Это уже, как называется, не мне решать. Сейчас происходит то, что происходить должно. Точки отсчета не миновать. Как бы я не поступила, все будет сводиться к ней. Всепоглощающая машина запущена, турбины ревут. Остается лишь ждать.
У небольшого деревянного мостика, обрывающегося над пропастью мирового океана, что кишит акулами, стоит две оставшихся души, отделенных от тела. Окаянные понимают, что сейчас умрут. Но сопротивляться не могут. Их разум затемнен Дормиплантом, препаратом в синих пилюлях, которые в лошадиной дозе я подмешала им за завтраком. Действие средства выражается в уменьшении эмоциональной нагрузки, ослаблении возбуждения, опустошении здравого рассудка.
Маленькие пузырьки кислорода проступают, когда тело полностью погружается в соленую воду. Возгласы о помощи слышны уже глухо. Крики уже не режут уши.
- Марк, какой бы ты выбор не принял, для меня он всегда будет верным.
Он никогда не свернет с дороги, которую построил сам для нахождения эстетического удовольствия. И это правильно. Каждый имеет право на счастье. И не важно, что это счастье одностороннее. Приносит радость лишь обладателю.
Тело очередной девушки, обмотанное бечевкой, быстрым темпом входит в воду. А я стою на палубе курортного корабля в объятиях дорого мне мужчины, держащего меня под прицелом, и пытаюсь понять, не сошла ли я еще с ума. И если сошла, то в какой именно период моих славных дней наедине с сильнодействующими успокоительными препаратами?
Горячая рука Марка берет меня за талию, поглаживая впадину у ребер, а холодная спускает ствол пистолета на шейную артерию. Один лишь выстрел, и моя голова слетит с плеч в бушующий океан.
- Ты знаешь, что делать,- говорит Марк.
Дышать так же трудно, как и смириться с тем, что на самом деле мне все равно. Смерть - лишь физиологический процесс, во время которого сердце останавливает свои ритмические процессы. Смерть и тело превратится в кусок гниющего мяса. Смерть. Нет боли, лишь свобода. Смерть. Отделение души от тела.
Хладеющий пистолет спускается ниже по моей шее, утыкаясь в робеющую спину, потерявшую осанку от отсутствия человеческий чувств, присущих почти всему населению земного шара.
Твердый ствол давит мне на позвоночник. Кира, сделай что-нибудь. Почему ты стоишь и смотришь на все это? Разве тебе не уготовлена смертная участь в его адском плане?
Ледяные босые ноги ступают за пределы палубы, я хватаюсь за металлический поручень, который удерживает меня в равновесии, удерживает меня на корабле. Лишь один шаг в пустоту, одно лишь необдуманное движение, и стылая вода захлестнет мое тонущее тело. У меня не будет сил, чтобы сопротивляться бойким волнам, мое желание скрыться из этого мира возьмет вверх над желанием существовать. Именно существовать, потому что жизнь давно покинула меня, не оставив прощальной записки или открытки, которая могла бы дать надежду на ее скорое возращение.
Я чувствую все в округе: каждый кусочек холодной материи, впивающийся в мои голые ступни; каждый беспокойный взгляд Киры в мою сторону, каждый горячий вздох Марка за моей спиной. Но я не могу ощутить саму себя. Кто я? Почему я здесь оказалась? Что привело меня к пути саморазрушения?
- Умрет лишь твое тело. Душа бессмертна,- шептал он.
Бриз начинает сильнее бить меня, боль проносится по всему телу, и я чувствую то сладкое чувство свободы. Мое прежде скованное тело теперь знает, что оно независимо в своих поступках. Один, два, три... Вздох, выдох снова вздох. Я отцепляюсь помертвелыми пальцами от железяки, расправляю руки. Длани ловят безжалостный ветер, а позвоночник не может устоять под натиском природных сил. У меня не остается выбора. Я предвкушаю минуту дикой боли и ловлю себя на мысли, что никогда в жизни так сильно чего-то не хотела, как окунуться в эту соленую воду, забыться.
Яркая вспышка света. Разум теряет контроль над телом. Падение, боль и тьма. Глаза не видят, уши не слышат, кожа не осязает. Душа не живет. Вокруг лишь темень с привкусом смерти, которая поглощая меня, заставляет забыть обо всем, что прежде я помнила и пыталась вспомнить. Сердца нет, вместо него дыра размером с огромный шар. Шар нескончаемой боли, которую я, увы, не чувствую. Глухие шепоты под ушами, словно назойливые мухи начинают робко просыпаться и теребить меня. Они желают овладеть моим самоконтролем. Голоса становятся все громче и непонятливее. Дыра в груди расширяется, будто в ней копают огромную траншею. Шепот исполняет конечный вальс, который как не кстати ведет за собой очередную вспышку. Белый свет проносится в моей темной комнате, разбегаясь за контуры моего разума, сбегая с тонущего корабля. Какая подлость! Теперь былая темнота освещена тусклым светом, яркости которого не хватает на все помещение. Ветви моего мозга отмирают.
Еще одна вспышка. В этот раз красная. Меня словно бьет электрошоком . Мертвое неосязаемое тело бешено трясется в упаде сил. Проворные пальцы оживают, я могу дотронуться до слипшихся век. Они пытаются приоткрыться, хлопаются, открываясь и закрываясь вновь. Зрачок по мере своего видения, просматривает неизвестные затуманенные предметы, окружающие меня. Омертвелые ноги чувствуют заряд энергии, протекающий в них и всеми силами пытающийся поднять меня. Еще чуть-чуть и они добьются своего. Вспышка. Тело полностью возвращает былую активность и жизнь. Глаза открываются, и я понимаю, где я нахожусь.
Платформа в метро, в которой я каждую неделю после бурных выходных стою, дабы добраться до школы. Я смотрю на часы и нервно всхлипываю в мысли: "Черт, опаздываю".