Элден долго прокручивал в голове разговор с Урашем. Каковы же истинные мотивы предложения хранителя ордена? В том, что он лжет либо не договаривает, сомневаться не приходилось. Тоже, вот, делец нашелся, решил устроить себе с трупов дополнительный доход. Нет, причина, конечно, не в этом. Ураш действительно небогат, но аскетизм стервятника всем известен. Почему же он помог Элдену? По сути, спас ему жизнь. Если Урашу не нужен динар, стало быть, он желает заполучить мертвецов. Но зачем ему столько? Рабы ему не требуются, своих марионеток хватает. Первая догадка, самая явная, сколотить небольшое войско. А для чего? Свергнуть Дарагана? Смешно. Пусть даже Элден поднимает по тридцать в день, тогда через лето у хранителя будет десять-одиннадцать тысяч солдат. А властелин может собрать тысяч шестьдесят. Силой наказать кого-нибудь другого? Кто невзначай оскорбил Ураша или помешал в чем-то? Нет, не настолько он мелочен. Да и к тому же повелитель прислушивается к нему. Достаточно слова Ураша, и Дараган сам накажет его недругов.
Второй вариант - властелин сам попросил Ураша. Решил проверить способности Элдена поднимать мертвецов в таком количестве. Что же тогда сам не приказал? И раз так, значит, он знает, кто помог некняжне. Маловероятно, что он бы простил Элдену побег Ками.
Еще догадка - Ураш желает Элдену смерти. Не быстрой. Разумеется, и не насильственной, зачем подставляться? Медленной и мучительной, пятьдесят трупов в день (тридцать для стервятника и двадцать для властелина), и через два-три лета жреца не станет. Кто такое выдержит? Элден хорошо знал, что случалось с его предшественниками, злоупотреблявшими ворожбой, павшими в зависимость от темного эфира. Так Ураш избавится от могущей стать опасной игрушки Дарагана. А то вдруг она вотрется в доверие к властелину, начнет влиять на него. Сейчас это почетное место занимает сам хранитель ордена. Эта версия казалась Элдену самой правдоподобной. И самой печальной. Уж лучше бы Ураш хотел с помощью трупов свергнуть Дарагана...
Также не совсем ясно, зачем Урашу понадобилась несчастная девочка. Вряд ли бы после поимки он передал бы ее Дарагану. Точно бы оставил себе, но для чего? Выкуп от салирцев в обход властелина? Нет, через пол Ишири в такое беспокойное время ее не провезешь. А если все-таки доедешь до Карьмина, то не вернешься. Еще неизвестно, что опаснее, дорога туда с некняжной или обратно с набитыми златом сундуками. Хотя от таких денег хранитель бы не отказался. Сам-то аскет, но вот купить кучу сторонников он явно не прочь. Скорее всего, если б Ками не улизнула, он бы втайне от властелина держал ее у себя в плену. Вынул бы в подходящий момент, как козырь из рукава.
Впрочем, возможно Элден и ошибается во всех своих предположениях. Стервятник - хитрый актер, даже став хранителем Кед-Феррешем, он умудрялся держать в секрете историю своей жизни. О происхождении Ураша ничего не известно. Болтают, что отец был из Сад-Вешта и первое время сам воспитывал сына. По крайнее мере, выговаривал хранитель, как вештак, точь-в-точь, как Элден. Мать же явно иноземка, уж слишком Ураш непохож на уроженца города семи башен. Да и вообще, обычного человека мало напоминает: любой ишириец в лучшем случае ему по пояс, голова для такого тела слишком мала, глазки крохотные. Гриф, одним словом. Или стервятник. Злые языки твердили, что он стал жертвой неудачного обряда. Но какого? Нет такой несчастливой ворожбы на зачатие, что давала бы такие последствия. И какой жрец рискнет творить опасное либо запретное колдовство? Обряды на сына и на дочь разрешены, но столь ужасны результатами горького провидения, что их никто не делает. Такое дитя - позор всего рода, быстрее сотрешь чернила радхомита, чем это клеймо. Есть еще обряд замка на зачатие, но за него смертная казнь, топят в болоте. Негоже людям нести непотребства, вмешиваться в волю Чудотворца. Ни один из этих обрядов Элден не проводил, но премудрости их ведал из трактатов Суфира.
Что бы ни замышлял Ураш, Элдена он спас. Стражники Дарагана не явились, труповоз в итоге обо всем догадался - было понятно по глазам, - но не доложил властелину и обращался к Элдену подчеркнуто вежливо, настолько его напугал хранитель Кед-Феррешем. Сутулый спросил, есть ли мертвецы на вывоз, получил отрицательный ответ и напоминание, что у него есть и другая работенка. Нужно всем-всем рассказать, что в замке живет друг простого люда, неравнодушный к чаяниям терпивцев и карающий злонаправленных. В тесном чертоге о страждущих молится могучий жрец, пусть и нечистый. Да, у народа есть верный защитник. Скромный Элден.
Он переезжал в новое жилище, и из каморки стоило забрать свечи, при пятидесяти оживлениях в день, их потребуется много. Другого-то скарба Элден и не имел. Раз уж все равно по пути, он решил зайти к Гидо, хотя теперь чувствовал к нему некое сочетание презрения и любопытства. Хотя интерес все же перевешивал.
За дверью звучала музыка, старик то ли практиковался в этюдах, то ли учил новую пьесу. Спокойная и размеренная, именно такую Элден и предпочел бы сейчас послушать. Он замешкался, думая, открывать или нет, и все же толкнул дверь вперед.
Ясные глаза не удивились. Кажется, старик знал, что Элден рано или поздно придет.
- Понравилось выступать на казни? Нет, точнее, на убийстве. Челядь только и талдычит о чудесном зрелище.
- Нет, такие концерты мне не по душе. - Гидо отложил смычок. - Но что сделать, я раб властелина.
- Ты так спокоен. Тебя вообще не трогает?
- Честно? Нет. А тебя тревожили судьбы салирцев, когда ты им глотки резал? - Голубые глаза внимательно смотрели на Элдена.
- Да! Мне до сих пор снится. И та шлюха тоже. Я не убийца, все, что я вершил, вынуждали обстоятельства.
- Меня тоже вынуждают.
- Но при этом у тебя никаких угрызений? Никаких чувств?
- Никаких. Но и удовольствия тоже. Я бы лучше детям поиграл.
- Никаких эмоций, - скривился Элден. - Ты словно Кед-Феррешем, словно кукла.
- Глупый мальчишка... - Старик Гидо отвернулся. - Ты скоро станешь таким же. Жизнь в замке сделает из тебя марионетку властелина.
- Ты даже хуже Кед-Феррешем, - с жаром продолжал Элден. - Они хотя бы не понимают. У них нет воли. А у тебя есть!
- Эх... - Гидо снова оборотился на него. - Ты сейчас чувствуешь, а вот послужишь Дарагану с пяток лет, пораскрываешь плоть его врагам и тоже потеряешь чудо чувствовать. И волю тоже потеряешь. Сперва будешь переживать о своих невинных жертвах, потом лишь отстраненно задавать себе вопросы, а затем и прислушиваться к совести перестанешь. Потеряешь волю. Послушный раб. Кед-Феррешем.
- Как ты?
- Как я. И как все в этом замке.
- И тебе нравиться быть таким?
- Какая разница? От моего мнения ничего не зависит. Это закон бытия. Как Кед-Феррешем обволакивает сумрачная сталь, пленяя его разум и защищая от ненужных вопросов и переживаний, так и сердце человека со временем покрывает кора безразличия.
- Я не стану безвольной куклой!
- Глупый мальчишка...
Главный храм нечистых Ош-Лилим - невероятен. Не человеческой рукой он воздвигнут. Под одной из семи великих башен, подпирающих пелену, громоздятся друг на друге арки и купола, колонны и своды. Пышным тортом уходят в несвежее покрывало, оно - серое, а торт - светло-бежевый, из ванильного крема. Телега скрипит, подскакивая на булыжниках парадной аллеи, въезжает в сводчатый ход, широкий и ровный, будто кусочек яства отсюда вырезан ножом поваренка-великана. Снаружи - сухое удушье, а внутри - прохлада и едва уловимый аромат мелиссы от вон той зеленой полоски, тянущейся туда, где не горят факелы. В святыне нечистых Элден должен провести долгие лета.
Первый месяц его ничему не учат. Он плачет, рвется домой, по ночам зовет мать. Дважды пытается убежать, тогда его привязывают к холодной колонне и задают жаркую порку.
Через две недели он успокаивается, хотя по-прежнему хочет обратно в родной утешающий конец Сад-Вешта. Толкователи выжидают. Наконец спустя еще три недели за Элдена принимаются.
Огромная безлюдная зала Времен, своды расписаны древней вештакской вязью. Искусный каллиграф явно был с крыльями, невозможно иначе так провести узоры линий. Письмена спускаются по квадратным колоннам и разливаются круглым фундаментом у их основания. Элдену не по себе, хоть он и идет за руку с Ашмидом. Ободряющий голос толкователя разносится эхом, слова догоняют друг друга и сталкиваются. Понятно с трудом, но спокойный выговор Ашмида умиротворяет.
Они садятся на ковер, аккурат в центре квадрата из четырех расписных колонн. На толкователе пестрый халат с двумя большими карманами, а в руке горсть миндаля.
- Сегодня мы не будем учиться, просто поговорим. - Мясистые губы захватывают орешек. - Что ты знаешь о поднятых мертвецах?
- Ничего, господин.
Ашмид повествует об особенностях оживленных трупов. Но более чем говорит, молчит. Челюсть тогда не останавливается, курчавый вашорец жует миндаль. От бороды цвета грязного снега пахнет вяленой рыбой, Элден учуял, когда они шли сюда. Когда толкователь продолжает рассказ, во рту порой мелькает коричневая кашица, частички орешков видны меж зубов. Потом-то Элден уже привыкнет, Ашмид всегда брал что-то покушать, если беседа обещала быть неспешной.
- ...Вот, это мы называем, так сказать, особенностями поведения и двигательными сущностями мертвецов. - Ашмид тянется в карман за новой горстью. - Но запомни сейчас только самое важное - у трупов души нет. - Выплевывает гнилой. - Оживляя кого-нибудь, ты не порабощаешь его дух, он не твой, его давно уж принял Заступник.
- Значит, они не как... как Кед-Феррешем? - Рот Элдена остается открыт.
- Ты прав, дорогуша. У Кед-Феррешем есть душа, она не отходит Заступнику после того, как с людьми делают это.
Во рту пересохло, Элден сглатывает и облизывает губы.
- И что же они чувствуют? - спрашивает тихо.
- Мы не знаем наверняка. Но точно известно, что те муки ужасны. Хотя орденцы говорят, что Кед-Феррешем не чувствуют ничего. То есть, нет, не так. Чувствуют ничто.
- А мертвецы?
- Что "мертвецы"? - Ашмид сердится. - Ты разве не понял? Это просто голая плоть. Материя. Как вот эта колонна, ковер, свечи, мрамор. - На ковре валяются пророненные орешки. - Мертвецы - наши помощники, как машины и механизмы. Мельницы, колодцы, вороты, телеги. Они могут упростить наше бытие.
- И помочь нам добиться своего. - Элдену начинает нравиться его призвание. Раньше он думал, поднятые трупы - что-то ужасное. Да и все так говорят.
- Так что, оживляя, мы никому не делаем плохо. Мы призываем обратно в этот мир плоть, но не дух.
- А, превращая в Кед-Феррешем, - порабощаем?
- Да. Причем сначала волю, а затем тело. Потому и случился Первый Раскол. Мы не желали творить зло. К сожалению, треть нечистых сошли с пути, посчитали, великая цель познания все оправдает. Создали орден Кед-Феррешем. - Ашмид смачно выплевывает. - Стали превращать в куклы убийц и изменников. Потом дошли до разбойников и насильников. Потом хотели и до воришек добраться, но сумрачной стали уже не хватало. А то бы они и невольно хулящих стали карать обращением в Кед-Феррешем. А вскоре - и любого, кто против них.
- А души действительно не возвращаются в мертвецов, это просто плоть? - уточняет Элден. - Откуда нам это знать?
- По-твоему, зря наши мудрецы корпели над трактатами?! Проводили обряды? Познавали эфир? Все давно известно! Мальчишка, ты думаешь, умнее наших праотцов и пророков? Запомни, идя по этой дороге, ты не вершишь зла. - Мясистые губы улыбаются. Уголки запачканы жеваным миндалем. - Ты не делаешь ничего плохого. Успокойся.