Не должны ли мы еще в детстве тренироваться быть стариками - чтоб к моменту, когда наши внуки подрастут - в мире был достаточный запас добрых, умных, попыхивющих трубочками дедушек - и улыбающихся бабушек?
Мой дед, то есть папа мамы, не был похож на мудрого белобородого старичка из детских книжек. Он дергался и хихикал. Он дергал носом. Он невероятно совершенно сморкался - раз услышав, вы уже не могли забыть этот звук. Разнообразной длины седая щетина шевелилась вокруг его красно- синего рта. Кофта в пару плюшкинскому салопу свисала с худых плечей на неизвестно как державшееся пузцо. Дети боялись и не подходили к нему, а взрослым он надоедал очень скоро. Как гусеница, он сделал себя для мира несъедобным - чтобы его не трогали и не теребили зря.
К тому же с ним было трудно разговаривать.. Как сказали бы сейчас - у него было повышенное чувство собственной важности - ЧСВ. Он начинал фразу и не заканчивал ее, ожидая, что слушатель пропитается предвкушением, ожиданием, войдет в тон, истомится... после этого он выхихикивал еще кусочек своего мнения - и опять замолкал...Никто не хотел слушать дальше, никому не были интересны эти загадки, недомолвки и как бы шутки. Так что слушателей вокруг него не оставалось.
Моя мама и папа, тети и дяди, озабоченные упрямством дедушки, который не хотел становиться дедушкой, решили заинтересовать его в жизни... Времени и сил у них было мало, и они действовали грубо - нашли ему невесту. Невеста была грубая, вздорная бабка, и в другое время, если б они смогли только подумать немного - они б ужаснулись своему выбору. Дед ругался, стучал ногами и честно ругал невесту 'несусветной дурой'. В общем, невесту ему удалось выгнать, но под условием, что он будет 'вести себя хорошо' и 'не распускаться'. Что включало в себя и уборку его захламленной квартиры. С тех пор, как так трудно стало найти собеседников - дед наловчился говорить с вещами. Они были такими же строптивыми, как люди - и, в принципе, он был доволен. Он часами возился с каким-нибудь старым телевизором, а тот немного поддавался и отвечал писком - но потом замолкал. Почти как человек. Но, конечно, эти старые телевизоры и радио в квартире - представляли собой странный пейзаж.
Мама и папа и тети сказали - если хочешь собирать хлам - собирай, но держи хотя бы в приблизительном порядке. И посмотрели на него. Имелось в виду, что все понимают, что такое приблизительный порядок. И он тоже понимает, но упрямится.
Как я уже сказала - дед был странным человеком. Упрямым и беспомощным. Он привык быть окруженным толпой народа, он привык, что его слушают. И вдруг наступили совсем другие условия. Например, он привык тратить столько-то времени на уборку - и внезапно этого времени не хватает. Да что там - даже помыться хорошенько - стало проблемой. Но надо было мыться и прибираться - он боялся родственников, которые иначе найдут ему еще одну страшную бабку-невесту.
И вот однажды мама пришла к нему домой - там было чисто и светло. Посредине прибранной квартиры на столе стоял букет колокольчиков. За столом сидел чистый, вымытый дед, перед ним лежал билет в ближайший пригород. На все расспросы дед говорил - созвонился с Васей, погуляем, тяпнем по пиву. Вася - старый друг.
Мама перепугалась от такой перемены. Только что был неопрятный одинокий старик - а вот сейчас, прости господи, какой-то наслаждающийся жизнью старый бовиван. У мамы совершено не было времени решать загадки. Она совершила серию звонков, позвонила дяде Ване, тете Ларисе, дедушке Андрею - и, собрав все мнения (общее мнение было - пусть едет, но, ради бога, ты уж как-то проследи, чтоб ничего такого - а как, скажите на милость , она могла 'проследить' - прятаться за кустами с биноклем?) вернулась в гостиную, где, еще подозрительно смотря на дедушку, пожелала ему удачи в прогулке и три раза спросила, взял ли он ключ. Запасной ключ был у соседки. Все еще испуганно оглядываясь, она вышла из квартиры. Теперь ее беспокоило, не станет ли старик роскошествовать и не наделает долгов. Какие-то сбережения у него были, но немного... Но если уж у него обнаружился вкус к 'красивой жизни' - мало ли что он учудит... У мамы пошла голова кругом, и она жалобно подумала - почему все это на нее свалилось, у нее есть своя жизнь...и так далее. Но она улыбнулась дедушке и закрыла дверь и пошла к себе, в свою жизнь - но, конечно, не была спокойна за деда. Давая нам затрещины, жаря блины - все длинное воскресенье она беспокоилась за дедушку, про дедушку...и за себя.
Вечером она позвонила. Дедушки еще не было дома. Она, конечно, перепугалась. Но дел дома было по горло, и , не отходя от телефона, она одной рукой дошивала платье Машке, а другой кормила Карата. ... Наконец часу в двенадцатом - дед ответил: 'Извини, мы с Васей немного выпили... все нормально... А что такого?'
Так получилось, что еще дня два (с машкиным утренником и всем) мама не могла посетить деда, а когда наконец смогла - забыла позвонить. Она жала на пупку звонка (такая измазанная краской старая медная пупка) и думала, как она устала... Ей открыл дед - щеголевато и старомодно одетый, пахнущий каким-то старинным, приятным одеколоном... Вот он кого ей напоминал - Хоттабыча из фильма. Только без шляпы.
Он поднял бровь исказал:
- А мы тут убираемся. - совершенно не дергаясь
'Ага!' - подумала мама. Все же какая-то старая зазноба тебя отыскала и прибрала к рукам!
И в надежде, что сейчас загадка разъяснится - мама прошла в гостиную.
И загадка действительно разъяснилась: на столе стоял старый приемник, из него раздавался свист и обрывки музыки. По полу маршировали ручейки муравьев. Одни из них тащили губку и за губкой по подоконнику шла чистая, блестящая полоса. Другие - толкали по гладильной доске старый утюжок.
- Я не стал от тебя прятать, - сказал спокойно дед, раскладывая на тарелочке маленькие бутерброды с огурцом. - В конце концов - я давно тебе говорил про свои исследования. Наконец - получилось. Муравьи слушают радиоволны. С ними можно коммуникировать. Я очень рад, что наконец нашел кого-то, с кем можно поговорить. Ну и, конечно, они делают для меня всякие мелкие домашние работы.. .им не сложно.
Тут в туалете шумно спустили воду, и вышел другой старик - такой же худой и элегантный, как дед.
- Да, муравьишки, - сказал он, вытирая руки полотенцем - отличные ребята... И с чувством юмора - у них нет проблемы.
Мама медленно опустилась на стул - и тут же грохнулась на пол. Ручеек муравьев обвивался вокруг ножек стула - сдвинул.
Мама поднялась с пола.
- Ну как, теперь тебе не кажется, что ты сошла с ума? - сказал ей дед, помогая ей подняться с пола. - Как всегда, они выбрали правильный момент... Правильно Вася сказал - с чувством юмора у них проблем нет. Но они - добрые ребята.
В этот вечер мама пришла домой тихая- тихая, словно испуганная. Она нарезала на кухне колбасу, налила себе водочки и сказала нам: "Спать! Мама устала!"
- С дедушкой что-то случилось, - сказала сестра. - Наверное, он в больнице. Может, ему совсем плохо.
- Не говори глупости, - сказала я. - С чего это дедушке станет плохо? Просто он показал ей муравьев - и все. Спи! - и я шикнула на сестру и выключила свет.
Мама сначала сидела тихо, а потом тихонько начала плакать. Я понимала, как ей нелегко. Взрослым - трудно, иногда реальность смотрит им в глаза, а они все не могут ее признать. Потом всхлипывания прекратились, и я заснула, прижимая к щеке роскошного немецкого медведя, которого принесли мне в прошлый вторник дедушкины муравьи.