Герасимова Людмила Николаевна : другие произведения.

Летящая сквозь века (Зачем дана вторая жизнь)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мистический детектив "Зачем дана вторая жизнь"вышел в свет в ЭИ "Аэлита" в 2015 году. Найти книгу можно здесь: http://iaelita.ru/aelitashop/item/zachem-dana-vtoraja-zhizn.html Верите ли вы в реинкарнацию, вещие сны, видения и призраков? Двадцатилетняя москвичка Лена, студентка-заочница и сотрудница небольшой фирмы, не задумывалась о таких вещах, пока взрыв на заправочной станции, в эпицентр которого попала она в машине случайного знакомого, не расколол её жизнь на ДО и ПОСЛЕ.
  Глава 1
  Прекрасная или Премудрая? - Взрыв на заправочной станции.
  
  Максим распахнул переднюю дверь светлой 'Мазды'. Девушка отрешённо села в кресло и, услышав 'пристегнитесь', потянула ремень безопасности - взгляд снова скользнул по пятну на кофточке, и она покачала головой.
  - Может, теперь скажете, как вас зовут? - спросил Максим, выезжая с парковки.
  - А зовут все по-разному, - равнодушно ответила пассажирка, рассеянно глядя через стекло на дорогу. - Еленой, Леной, Алёной, Алёнкой, Ленусей.
  - Значит, Еленой! - констатировал факт водитель и, взглянув на девушку, уточнил: - Прекрасной или Премудрой?
  Она фыркнула, как молодая кобылка. Максим искоса поглядывал на неё. И правда, похожа на подросшего жеребёнка: тонкая, длинноногая, с прямыми каштановыми волосами ниже плеч, ровной чёлкой над бровями вразлёт. С удовлетворением отметив насмешливый взгляд её зелёных, слегка раскосых глаз в ореоле пушистых ресниц, нежную персиковую кожу на высоких скулах, тонкий профиль и капризный рисунок неровно подкрашенных губ, он сделал вывод, оказалось, вслух:
  - Пожалуй, Прекрасная!
  - Что? - не поняла Лена, думая о своём.
  Максим вырулил на дорогу:
  - Так куда едем?
  - К бабушке.
  - А где живёт наша бабушка? - терпеливо переспросил он, пригладив свободной рукой короткие светло-русые волосы.
  - А! В районе Марьиной рощи.
  - Далековато, - то ли вздохнул, то ли обрадовался водитель. - Придётся заправиться по дороге.
  Лена кивнула, продолжая смотреть перед собой. В салоне на время воцарилось молчание. Затем она произнесла:
  - Кажется, я потеряла работу: меня уволят за прогул.
  - А хотите, я пойду с вами и объясню вашему начальнику, как всё случилось. Ведь я свидетель.
  - Ни в коем случае - будет ещё хуже!
  - Почему? - не понял Максим.
  Девушка промолчала.
  - Тогда надо взять больничный! - предложил новый знакомый.
  - Кто же мне даст? Я ведь здорова!
  - У меня есть приятель - врач. Вот заберём ключ у бабушки, вернёмся к вам домой за паспортом и полисом и поедем в поликлинику.
  - Почему вы мне помогаете? - наконец взглянула на Максима Лена и с удивлением подумала: 'Надо же, глаза какие синие!'.
  - Видно, суждено мне быть сегодня вашим ангелом-хранителем, - ответил он, поворачивая к заправочной станции.
  Далеко впереди, метрах в пятидесяти, в том же направлении двигалась красная 'Ока'. 'Мазда', быстро сокращая расстояние, догоняла крохотную машинку.
  - А вам на работу не надо? - поинтересовалась пассажирка. - Вас самого не...
  Воздух всколыхнул оглушительный взрыв; и последнее, что увидела Лена перед темнотой, - море огня на заправочной станции и красную 'Оку', кубарем летящую на них.
  
  Глава 2
  Именно такие лица рисуют настоящим героям. - Легко без тела, но очень жаль себя.
  
  Лена медленно приходила в себя. Она куда-то ехала на спине головой вперёд. Над ней нависло белое небо с большими круглыми звёздами, выстроенными, как на параде, ровными рядами. Хотелось оглядеться, но от боли закрылись глаза: в голове разрастался огненный шар, он заполнил всё пространство внутри и горячей лавой потёк из ушей и глаз. Её подняли и осторожно переложили на твёрдое и холодное...
  Голова больше не болела. Как легко и приятно! Сверху можно наблюдать за вознёй людей в голубых костюмах, шапочках и масках - безликих, безмолвных, суетящихся над неподвижным телом, опутанным проводками и трубками.
  - Так это же я! - догадалась Лена.
  Захотелось спросить, что происходит, но губы почему-то не слушались, и голос не звучал. Надоело висеть под потолком, и она вылетела сквозь матовые стеклянные двери в пустой коридор. Он уходил далеко вперёд и заканчивался особенным, манящим светом. Лену потянуло туда: казалось, там спасение, нечто прекрасное, чего желала она все двадцать лет, и там она обретёт полное счастье.
  Она устремилась к свету, пока непонятная сила не удержала её, и она оказалась в одной из палат у кровати, где с трубкой во рту лежал её спаситель, а рядом в прозрачном цилиндре с лёгким шумом равномерно поднималась и опускалась гармошка. От его левой руки тянулись провода к аппарату - по экрану с противным писком бежали кривые дорожки. Девушка опустилась на край кушетки, пытаясь рассмотреть в полумраке Максима. Именно такие лица рисуют настоящим героям: высокий открытый лоб, почти сросшиеся на переносице тёмные брови, прямой нос и волевой, чуть раздвоенный подбородок.
  Неожиданно та же невидимая сила потянула её назад, в операционную, и она снова зависла над распластанным телом. От него, снимая маски, понуро отходили одинаково одетые люди. В тишине печальным эхом прозвучал мужской голос:
  - Надо сообщить родственникам. Такая молодая! Красивая! Ей бы жить да детей рожать...
  Стало очень жаль себя ту, одиноко лежащую на белом столе, и Лена плавно вернулась в свою оболочку. Появился пикающий звук, и люди в операционной метнулись к ожившей больной.
  
  Глава 3
  Воспоминания Лены о злосчастном утре и аварии.
  
  Игривый солнечный зайчик прыгнул на лицо спящей девушки и уселся на правое веко, щекоча мягким светлым теплом тонкую нежную кожу. Лена открыла глаза и тут же зажмурилась: в окно над короткими белыми больничными занавесками потоком вливался мощный солнечный свет. Совсем как в то злополучное утро, когда её разбудили солнечные лучи и она обнаружила замершие в три часа ночи стрелки будильника и разрядившийся мобильник, а мелкие цифры внизу экрана телевизора показали восемь часов двенадцать минут. Ей бы тогда остаться дома, и не было бы операции и больницы, но она сбросила на пол ночную рубашку и заметалась по квартире, на ходу пытаясь застегнуть непослушный лифчик.
  - До работы меньше часа! Кому сказать, не поверят: отказали сразу два будильника! - бормотала она, вскочив в ванную и плеснув в лицо водой.
  В комнате Лена схватила одежду, севший телефон и зарядное устройство. В прихожей всё полетело на комод. Она впрыгнула в узкие джинсы, извиваясь змеёй; тесная водолазка с трудом налезла на вспотевшее тело. В зеркале отразилось бледное лицо с горящими глазами, дрогнувшая рука криво нарисовала оранжевый овал на губах, щётка дважды чесанула длинные волосы. Туфли, к счастью, ждали перед дверью. Больно вывернув левую ногу и чуть не сломав каблук, Лена открыла замок и, дёрнув висевшую на вешалке сумку, шагнула за порог, но тут же рывком была возвращена назад.
  - Что за чёрт! - оглянулась она.
  Сумка, обвившись ремешком вокруг крючка, не хотела покидать законного места. Лена со злостью дёрнула её на себя - тонкий ремешок издал жалобный звук и, вырвав крючок из гнезда, больно хлестнул по руке. Ладонь разжалась - сумочка упала на палас, всё содержимое вывалилось и раскатилось.
  - Да что сегодня происходит?! - сквозь слезы вскрикнула Лена и поползла на коленях по полу, заталкивая рассыпавшиеся предметы в сумку.
  Плюнув на помаду, которая откатилась под комод и призывно блестела золотистым футляром, она выскочила на площадку, в сердцах хлопнув дверью. Вот удача! Створки лифта гостеприимно разъехались, девушка влетела внутрь и со вздохом облегчения нажала кнопку первого этажа. Двери медленно соединились, кабинка, вздрогнув, отправилась вниз и через пару секунд с лёгким скрежетом встала. Всё погрузилось в кромешную тьму.
  - Чёрт! Чёрт! Чёрт! - закричала, топая, Лена, одновременно нащупывая кнопки и давя на все подряд. - Люди! Кто-нибудь! Спасите! Откройте меня!
  Со стороны площадки, сверху, послышался мужской голос:
  - Давно застряли?
  - Ой, давно! Сделайте что-нибудь! Я на работу опаздываю!
  - Не волнуйтесь так. Объясните начальнику, что случилось.
  - Меня уволят! Не стойте! Сделайте же что-нибудь! - взмолилась она.
  - Подождите минутку! Я топор возьму, - произнесли с той стороны, и Лена осталась в темноте и тишине.
  - А зачем топор? - спохватилась пленница. - Вы хотите двери взломать?
  Лене никто не ответил, и ей ничего не осталось, как снова давить на бесполезные кнопки.
  Снаружи донеслось кряхтение, между створками появилась узкая светлая щель, вверху которой с трудом поворачивалось лезвие топора. Двери отжались, и на уровне глаз обрадованной девушки возникло мощное межэтажное перекрытие. Сверху в кабинку заглянуло молодое симпатичное мужское лицо.
  - Здравствуйте, как вы там? - приветливо улыбнулось оно.
  - Не видите? Превосходно! - огрызнулась Лена, ощущая себя мухой в банке. - И что теперь мне делать?
  - Выбираться, наверное! Вы как предпочтёте: наверх или вниз?
  - Наверх я не допрыгну! Значит, вниз. А я пролезу в щель? - усомнилась она. - А вдруг лифт поедет?
  - Если боитесь, сидите на месте, а я с вами побуду.
  Лена присела и с опаской выглянула вниз:
  - Вы мне что предлагаете? Прыгнуть отсюда? Так и ноги переломать недолго!
  - Я поймаю вас, только спущусь на этаж! А хотите, давайте за руки вытащу наверх, - спокойно предложил широкоплечий незнакомец, продолжая сидеть на корточках.
  - А силы хватит? Не уроните?
  - Ну, если в вас не больше ста килограммов! - хохотнул он.
  - Не больше! - буркнула Лена, встав на цыпочки и подняв вверх руки и сумочку.
  Мужчина наклонился и схватил выше запястий доверчиво протянутые девичьи руки. Лёгкая ноша, слегка ободрав живот, стремительно вылетела из кабины, как чёрт из табакерки, и очутилась верхом на поверженном спасителе.
  - Быстро убирай ноги! - просипел мужчина и проехал по скользкой плитке подальше от лифта.
  Двери тут же закрылись, и кабина поползла вниз.
  - Видите, успели! - радостно сообщил он, принимая сидячее положение вместе со спасённой девушкой.
  - Да вы меня чуть не убили! - задохнувшись, еле выговорила Лена, сползая на пол.
  Молодой человек проворно вскочил на ноги и помог ей встать. Лена принялась отряхиваться и, коснувшись живота, застонала. На счёсанной коже выступили капельки крови. Высокий спаситель, заправляя бледно-розовую рубашку за пояс серых брюк, наклонился рассмотреть ссадину, поцокал языком:
  - Надо кофточки длиннее носить для безопасности. А ранку необходимо продезинфицировать.
  Лена заметила грязь на одежде, вздохнула:
  - Похоже, я катастрофически опоздала. Придётся вернуться домой, переодеться.
  И она пошла по ступенькам наверх. Незнакомец остался на площадке.
  - Почему не уходите? - обернулась она.
  - Да вот жду, когда 'спасибо' скажут. Я - Максим.
  Девушка фыркнула и побежала на восьмой этаж. Рука никак не нащупывала ключ в маленькой сумочке, пришлось содержимое вывалить на коврик перед дверью. Увы, ключа среди вещей не оказалось.
  - Нет! Ну что за день! - взвыла Лена. - Мне сегодня определённо нельзя было выходить из дому! Лучше бы я осталась в постели!
  - Что, опять проблемы? - послышался сзади знакомый голос.
  - Угу! Теперь домой попасть не могу - ключ остался в квартире. Что вы за мной всё ходите? Больше дел никаких нет? Слушайте! Может, вы маньяк? - с вызовом спросила она, глядя снизу вверх на мужчину.
  - Маньяк не стал бы вытаскивать вас из лифта, а спустился бы к вам: воспользовался бы ситуацией, - снисходительно улыбнулся Максим. - Похоже, вы сегодня не можете без меня обойтись. Что, дверь будем ломать?
  - Нет! Только не это! Есть запасной ключ, но он у бабушки. Придётся к ней ехать, - нехотя объяснила девушка, поднимаясь с корточек.
  - Хотите, подвезу? - предложил Максим. - Опасно отпускать вас одну - видно, действительно не ваш сегодня день.
  - Ладно, - согласилась она. - На чём повезёте?
  - На велосипеде, конечно, - усмехнулся он, наблюдая за её реакцией.
  Она только искоса взглянула и зашагала вниз по лестнице, не решившись снова сесть в лифт. Максим вынужден был отправиться следом.
  Он распахнул перед ней дверь светлой 'Мазды'...
  Лена закрыла глаза, стараясь отвлечься от неприятной темы, но яркая картинка опять вернула её в то утро. Она, расстроенная и задумчивая, в иномарке рядом с молодым симпатичным мужчиной, впереди - почти пустое шоссе и маленькая, словно игрушечная, красная машинка. Внезапный грохот взрыва врывается в открытые окна, встряхивает автомобиль. Впереди, на месте заправочной станции, плещется море огня. Побледневший Максим, сбросив скорость, пытается затормозить, но красная 'Ока', кувыркаясь по дороге, стремительно приближается к ним.
  
  Глава 4
  Как пропавшую Лену искала подруга. - Сон или реальный мир? - 'И везде я в главной роли...'
  
  На третьи сутки после операции к Лене, переведённой из реанимации в палату интенсивной терапии, пустили подругу. Анастасия, невысокая сдобная блондиночка с наивными васильковыми глазами и ямочками на щеках, оживлённо чирикала, будто явилась на именины. На тумбочке выросла гора из яблок и апельсинов, и Настя начала рассказ об истории поиска пропавшей Лены:
  - Представь, как я удивилась, когда не обнаружила тебя на рабочем месте! Дальше хуже! На звонки не отвечаешь, дверь не открываешь! На следующий день та же история! Пришлось тащиться через весь город к твоей бабушке. Нет! Не бойся, я не стала её пугать. Просто спросила, не оставила ли у неё свои лекции, когда в последний раз мы к ней заезжали с тобой. Она, правда, поинтересовалась, почему я у тебя не узнала; да я наплела, что только сейчас вспомнила, когда в этом районе оказалась. Потом она меня чаем угостила, и я уехала вся в непонятке. Ленусь, очень больно? Тебе апельсин почистить?
  - А мне можно? - слабым голосом спросила больная.
  - Конечно, у тебя же голова пострадала, а не желудок! Тебе витамины нужны, ты же одни кашки да супчики ешь?
  - Почти не ем. Здесь всё такое безвкусное! Так как ты меня нашла?
  - Вернулась от твоей бабушки и стала звонить по больницам. Настроена была решительно во что бы то ни стало разыскать тебя. Слава Богу, не пришлось в милицию и морги обращаться. Практически сразу тебя нашла. Знаешь, в новостях показывали взрыв на заправке, сообщали о жертвах и пострадавших, но у меня и в мыслях не было соединить твоё исчезновение с этим взрывом. У тебя ведь машины нет, как ты там оказалась? На такси на работу ехала?
  - Нет, я потом тебе всё расскажу. Ты выполни мою просьбу. В мужском отделении лежит мужчина, его звать Максимом, поступил вместе со мной. Узнай, как он! - тихо, с паузами, попросила Лена.
  - Так это ты в его машине ехала? - захлопала светлыми ресницами Настя. - Ты мне ничего о нём не рассказывала! - с обидой протянула она.
  - Это не то, что ты подумала. Пойди сейчас! - взмолилась Лена.
  Подруга выпорхнула за дверь, а больная, с трудом подняв руку, осторожно коснулась головы: толстый слой бинта, а где волосы? Рука бессильно упала на подушку, Лену бросило в жар. Слева зазвучал бесцветный голос:
  - Волосы сбривают перед операцией - они же мешают. Да ты не переживай! Лишь бы операция прошла без осложнений, а там и шрам зарастёт, и косы заплетать будешь.
  Лена с трудом повернула голову на звук, скосила глаза: на кровати у окна женщина средних лет. Тёмный байковый халат распахнут, под ним высокий, до подбородка, белый гипсовый корсет.
  - А с вами что случилось? - превозмогая тупую боль в голове, спросила Лена.
  - В нашем отделении все с травмами лежат. А я здесь уже почти месяц - сил нет, домой хочу. Вот обещали скоро отпустить, только корсет ещё нельзя сымать, - женщина ещё говорила что-то себе под нос, когда в палату вернулась Настя.
  - Я всё узнала! Этот Максим лежит на втором этаже в двадцать четвёртой палате, у него травма грудной клетки: сломанные рёбра повредили лёгкие, сейчас ему уже лучше - его отключили от аппарата искусственного дыхания.
  - Спасибо, теперь мне спокойней.
  - А ну, подруга, колись: любовь с первого взгляда или с первой поездки?
  - Нет, не то! Просто он из-за меня попал в аварию!
  - Как это? Не ты же взорвала заправку! - не поняла Настя.
  - Просто мне с утра не везло, а он меня выручал.
  - Так куда вы ехали?
  - К бабушке за ключом - я квартиру захлопнула.
  - А заправка при чём? Бабушка не там живёт!
  - Бензина бы не хватило до неё доехать, - устала объяснять Лена и прикрыла глаза.
  - Ладно, отдыхай. Я к тебе завтра приду.
  - Насть! Я тебя очень прошу! Забери у бабушки ключ от квартиры.
  - А если она спросит, что это я второй раз приезжаю без тебя, да ещё за твоими ключами?
  - Ну, сама придумай какую-нибудь историю. У меня голова не хочет соображать: все шарики с роликами перемешались. Знаешь, мне кажется, я совсем не сплю.
  - Так почему снотворное не попросишь? Давай я схожу к медикам! Что это они так к тебе относятся? А! Понятно! Ты же сама деньги не давала! Вот завтра привезу да поговорю с лечащим врачом. Кто тебя ведёт, знаешь? - тарахтела Настя.
  Лена поморщилась:
  - Ты меня не поняла: мне колют и обезболивающее, и снотворное - вместе, и я всё время хочу спать. Но когда закрываю глаза, я вроде не сплю, а перемещаюсь в другой мир! Я так устала! Не понимаю, что со мной происходит. Если это сны, то почему такие реальные?! Я раньше таких не видела!
  - А ты врачам говорила? Может, это лекарство тебе не идёт, от него галлюцинации? - встревожилась Настя.
  - Говорила. Они уже трижды меняли препараты и дозы, а видения продолжаются!
  - Да что за видения? Страшные? Ты опять аварию видишь?
  - Нет! Аварию не вижу. А видения как фильмы. Вернее, один фильм с продолжением, вроде сериала. И везде я в главной ... роли! - всё медленнее говорила Лена, отдыхая между словами. - Только я другая и живу не сейчас, не в нашем времени, а давно-давно... Или это место, где нет цивилизации?
  - Очень интересно! - присела на кровать Настя. - Расскажи!
  - Сейчас не могу - голова! И очень спать хочется! - прикрыла веки Лена.
  - Вижу, тебе совсем плохо! Давай отдыхай! Завтра поговорим!
  
   Глава 5
  Сон о Радуне: жатва, трапеза, страх перед свёкром. - 'Квёлая досталась девка, не работница'.
  
  Жара! Солнце в зените! Капает пот со лба и носа. Монотонно жужжат мухи, лезут в глаза. Дурманит резкий запах полыни. Ломит спину от тяжкой работы в наклон. Исколоты стеблями спелых колосьев руки и босые ноги. Пить! Как хочется пить! Машет серпом Радуня - падают слева и справа ровные валки. Надо спешить. Следом идут, наступая на пятки, муж и его сестра, вяжут колосья в снопы.
  Вчера было легче: свёкор работал косой, они втроём вязали. Теперь пропадает в лесу, выбирает крепкую палку - вчера рукоять треснула. Никак не идёт свекровь - пора бы еду принести да воду. Нет сил!
  Никогда так не работала Радуня в отчем доме. Жалели сестру три старших брата, обходились в поле без неё. Она с радостью носила еду, следила за их ладной работой. Мастерили братья из соломы человечков, и плела она куклам из травы зелёные косы.
  Теперь Радуня видит мать и братьев редко, если разрешит свёкор или удастся уговорить мужа сходить в гости к её родне. Муж соглашается быстро, коль пообещаешь сладкой каши из репы, киселя из лебеды или молочка козьего: Варнава ещё мал и очень любит поесть.
  - Радуня! Вон мати с узелком! Идём под деревья! - зовёт тоненьким голоском конопатая золовка Васёна.
  Радуня с трудом выпрямляет спину, из-под ладони глядит на тропинку во ржи: спешит, торопится свекровь, поправляет на голове выцветший платок, колышется под рубахой большая грудь.
  - Э-э-эй! Ба-тя-тя! - кричит заливисто Варнава. - Иди трапезничать!
  А вот и мать! Взмокла от жары и быстрой ходьбы, и полнота нездоровая мучает. Развязала узел, раскрыла еду. Не смеют взять женщины и куска лепёшки, выпить и глотка прохладного кваса, пока не позволит хозяин.
  Восьмилетняя Васёна, жуя на ходу травинку, резво бежит в лес за отцом. Варнава от нечего делать дёргает жену за длинную косу. Дёргает больно, смеётся заливисто, щиплет её за бока. Терпит Радуня: пусть тешится - мал ещё, всего на три года старше сестры. Подрастёт - бить начнёт, а так - просто шалости. Хуже свёкор. Боится его Радуня. Почти каждую ночь берёт он сноху силой, грубо подминает под себя, зажимая ей рот вонючей лапой, больно тискает её небольшие тугие перси. Первый раз это случилось перед пахотой, когда Радуню сосватали в семью Миная, в которой не хватало работников, а вернее рабской силы.
  Вдова Петра подумала-подумала, спросила совета у сыновей: жалко дочку, пригожую да румяную. Но ведь время приспело: уж пятнадцатый год пошёл, а где жениха потом сыщешь? В деревне, кроме них, их бабки-ведуньи и семьи Миная, ещё четыре двора. А там мужики женатые, а женихи ещё младше Варнавы...
  Ложится в траву Радуня, подкладывает под голову локоть, натягивает на глаза платок - с каждым днём всё труднее работать, будто силы уходят в землю. Устраивается рядом малолетний муж, толкает нечаянно острой коленкой в спину жену. Радуня, успев задремать, резко садится и вдруг ойкает, схватившись за живот: дёргается что-то в чреве, потом ещё и ещё.
  - Что орёшь? Травы какой наелась? - лениво вопрошает свекровь.
  - Не знаю, животом маюсь. Надо к бабке сходить за отваром.
  - Сходи, сходи. Коль хозяин позволит.
  Из-за деревьев несётся весёлый голосок Васёны. Подскакивает к брату, показывает жалейку:
  - Смотри, батятя из прутика вырезал. Слышишь, свистит!
  Что есть силы дует в дудочку - из неё только свист и шипенье.
  А вот и сам, хмурый, кряжистый и корявый, как дуб, хозяин - Минай. Тащит в крупных лапищах три крепкие палки, кладёт их под куст. Лучшее место у расстеленного платка его. Вытягиваются в сторону жены пыльные ноги с загнутыми вниз чёрными когтями. Берёт двумя руками потный глиняный кувшин, опрокидывает в раззявленную пасть - только кадык ходуном ходит. Сын, дочь, сноха и жена следят, глотая пересохшим горлом воздух. Хозяин отставляет кувшин, выбирает лепёшку крупную, складывает вдвое, заталкивает в рот. Жуёт, раздувая щёки, тяжёлым взглядом оценивает каждого. Берёт ещё две лепёшки, хлебает снова квасу, мычит что-то разрешающее. Первым припадает к кувшину сын, затем дочь, потом жена, и вот, наконец, кувшин, обойдя круг, попадает в руки Радуне. Нагрелся глиняный сосуд и кажется подозрительно лёгким. Прижимает она к горлышку губы и запрокидывает голову - в рот стекает полглотка, падает на горячий язык ещё несколько капель кислой влаги. С трудом жуётся кусок пахучей лепёшки, царапает сухой язык, застревает в горле. Давится Радуня, надсадно кашляет. Свёкор, дотянувшись, хлопает с силой сноху по лопаткам:
  - Квёлая досталась девка, не работница.
  - Пусть сходит к бабке Манефе. от отваров силы возьмёт, - просит жена.
  Исподлобья глядит на сноху Минай, качает укоризненно головой, изрекает, поднимаясь на толстые кривые ноги:
  - В поле пора! Завтра пятница - грех работать. Вот Васёнка с ней и сходит, да к ночи чтоб воротились!
  
  Глава 6
  Вас опять мучили кошмары? - Утро в больнице.
  
  Лена открыла глаза - нет ни поля, ни солнца, ни страшного Миная. Перед ней медсестра со шприцем и запахом спирта:
  - Доброе утро! Давайте попку.
  Больная с трудом повернулась на правый бок, стянула со спины одеяло; сестричка задрала ночную рубашку на ней - холодное прикосновение, резкий шлепок, и 'вот и всё, подержите ватку. Вас опять мучили кошмары? Вы стонали во сне!'.
  - Да! Опять! Всё так реально! Мои ноги и руки исколоты соломой, - Лена поднесла к глазам гладкие узкие ладошки с длинными пальцами: - Ничего нет!
  Она потрогала под одеялом живот (не болит!) и попросила:
  - Вы скажите доктору.
  Из коридора послышалось громкое 'все на завтрак' - соседка метнулась на зов. Медсестра, захватив пустой шприц, покинула палату и Лена осталась одна. В дверь заглянула пожилая нянечка:
  - Милая, что не идёшь завтракать? Вставать нельзя или не хочешь?
  - И то, и другое, - вяло улыбнулась Лена, без аппетита кусая твёрдое яблоко.
  - А может, тебе манной кашки принести или маслице на хлебушке?
  - А чай есть?
  - Так я несу?! - с готовностью отозвалась добрая женщина и через пару минут заботливо кормила 'бедную девочку', усадив её повыше.
  
  Глава 7
  Соседка по палате. - Лена рассказывает сон о Радуне.
  
  - Не грустите, вы скоро будете дома, - заговорила Лена с соседкой - та печально смотрела в окно.
  Женщина тяжко вздохнула, прежде чем обернуться:
  - Некому меня забрать. Врачи сказали, что за мной надо ухаживать, поэтому не выписывают!
  - У вас же есть сын и сноха! Они вас и заберут, - успокаивала Лена.
  - Так они писали, что не могут: у них там работа, начальство не отпускает. Да и дорога долгая, и много денег надо, - будто оправдывалась женщина.
  - Они уже едут, так что скоро будут здесь.
  Соседка обошла койку и села лицом к Лене.
  - У меня сын хороший! Только вот далеко уехал по работе, там жену нашёл. Теперь я живу одна, - она подняла голову и удивлённо спросила: - А как ты угадала, что у меня есть сын? Я вроде не рассказывала.
  - Даже сама не знаю. Вдруг увидела, как вы здесь обнимаете молодого мужчину, такого невысокого, с короткими светлыми волосами. Гладите его, называете Павлушей. А рядом с ним молодая женщина. Она немного полновата. Лицо круглое, симпатичное, на носу веснушки. А потом их увидела в купе поезда: Павел читает газету, а Вера раскладывает на столике еду. Да, хочу предупредить: вам больше нельзя работать на кране. Ведь вы уже упали, когда поднимались наверх. Хорошо, живы остались. Это вам предупреждение: если не поменяете работу, то погибнете. Сделайте свой выбор, Анна Петровна, кажется?
  - Павловна, Анна Павловна, - механически исправила женщина, пораженная информацией.
  Бледная девушка с забинтованной головой неторопливо продолжала:
  - Тем более, скоро у вас появится внучка. Вот и понянчитесь! Вам нельзя работать на кране, лучше помогите молодым родителям.
  - Неужели правда? Вера беременна? А почему они скрыли от меня? - соседка приложила руки к зардевшимся щекам. - Так когда малыша ждать?
  - Через восемь месяцев - ваши-то ещё об этом не знают.
  - Не понимаю, как это у тебя получается, но ты угадала. Я и вправду поднималась на свой кран, и как-то нога подломилась и не попала на ступеньку. Бр! Даже сейчас страшно вспомнить! Хорошо, до земли было метра четыре, а если б до кабинки добралась, так и костей бы не собрали. Теперь и сама наверх не полезу, а ведь шестнадцать лет на кране проработала... Мужики из бригады боялись высоты. Меня уважали... Называли 'нашей орлицей'. Теперь нет орлицы... Осталась только курица.
  Женщина призадумалась, затем спросила:
  - А тебя, я слышала, Леной зовут?! Ты во сне всё плачешь и стонешь. Так сильно голова болит?
  - Голова сейчас почти не болит - мне укололи обезболивающее. А во сне плачу? Так со мной такое происходит, что впору вешаться!
  - Что ты! Что ты! - забеспокоилась Анна Павловна. - Разве можно так говорить? Вот ты попала в аварию, но осталась жива! Операцию хорошо сделали. Скоро на поправку пойдёшь. Всё будет хорошо! Стоит ли из-за снов так переживать? Мало ли что кому приснится! Не убивать же себя каждый раз, как кошмар привидится!
  - Вы, наверное, правы. Из-за снов ещё никто не убивал себя! Только я как будто не сплю, а живу другой жизнью. Ну, как вам это объяснить? Я перемещаюсь в какую-то другую реальность. Там меня мучают, заставляют выполнять тяжёлую работу, - и уже чуть слышно добавила: - Насилуют каждую ночь.
  - Боже мой! - испугалась Анна, с подозрением глядя на странную соседку.
  - Вы сейчас думаете, что я опасная сумасшедшая? - спросила Лена.
  Анна Павловна смутилась:
  - Нет, ну что ты! Всякое в жизни бывает.
  - Я до травмы спокойно спала. Иногда, ну совсем редко, видела самые обычные сны. Часто даже не запоминала, что наплетётся ночью. А теперь стоит закрыть глаза, как со мной происходят такие вещи, которые в моей, настоящей, жизни не могут происходить ни-ког-да! И самое страшное, что всё настолько по-настоящему, что я всё чувствую: и боль, и запахи, и жару. И переживаю, как наяву, - разоткровенничалась Лена, как это часто бывает в поезде или в больнице: рассказываешь малознакомому человеку самое сокровенное в надежде больше его никогда не встретить. - Правда, звать меня в том мире по-другому. И лет мне около пятнадцати. И мать у меня другая, и есть три брата. А на самом деле я у родителей одна... Но самое страшное: меня отдали в другую семью замуж за одиннадцатилетнего мальчишку - сына Миная, мужика злобного и омерзительного!
  - Да как же это такое может быть? - не поверила Анна Павловна. - Где такое видано? Женить пацанов!
  - Вы изучали в школе историю Древней Руси?
  - Ну, ты и вспомнила! Когда это было!
  - Всё равно что-то же должны помнить! А я живу как будто в двух мирах. В одном, настоящем, лежу в больнице с оперированной головой, мне двадцать лет, у меня однокомнатная квартира, которую мне оставила бабушка, когда переехала в квартиру своей сестры. Я работаю в небольшой фирме и учусь заочно в университете на биологическом факультете. У меня в этом мире нет любимого человека. То есть вы понимаете, что я имею в виду: у меня ещё ни с кем не было близких отношений. А в другом мире мне ещё нет пятнадцати, я живу в небольшой деревне из семи дворов. У всех избы-полуземлянки, отличаются только размером и высотой, крыты дёрном, пол из глины. На него бросают солому, зимой шкуры животных, и вся семья спит на полу покатом. А печки без труб - дым идёт прямо в избу. В том мире у меня нет отца: его задрал зимой медведь. Домом правит моя мать, ещё у меня есть три брата, все старше меня, но ещё холостые. До замужества меня родные баловали, почти не заставляли работать. А в семье Миная все старшие дети - два сына и дочка - за осень и зиму умерли друг за другом от какой-то болезни. Остались в живых только двое: сын Варнава (ему одиннадцать лет) и восьмилетняя дочь Васёна. Осталась семья без работников, вот и сосватали они меня в начале весны, перед пахотой. Отдала меня мать в эту семью. Думала: пока подрастёт мой муж, не будет меня бить, и я окрепну.
  В первую же ночь, как попала я в чужой дом и уснула, как и все, на колючей дерюжке поверх сена, я проснулась от животного страха: на меня навалилось что-то тяжёлое, с отвратительным запахом, отрыгивающее кислятиной. Грубые руки шарили по моему телу, больно тискали грудь. Я стала извиваться, как змея, чтобы выскользнуть из-под этого зверя, крикнула. Не тут-то было: мой рот накрыла вонючая лапа, и тут случилось то, что я на самом деле никогда в своей жизни, настоящей жизни, понимаете, не испытывала, и теперь навряд ли захочу испытать - так это было ужасно и отвратительно! Это, конечно, был отец моего несмышлёныша мужа. Когда он отвалился наконец от меня и захрапел, я почти без сознания выползла за порог на улицу в мокрой рубахе, чтобы вернуться в родительский дом. Но подняться на ноги и идти не было сил. Только и смогла добраться до лаза в тыне и тут, видно, потеряла сознание. На мёрзлой земле я лежала не знаю сколько, пока не очнулась от холода. Я опять стала подниматься на ноги, цепляться за прутья изгороди, влажная рубаха замёрзла на мне и торчала колом, при свете луны я осмотрела себя: подол, ноги и руки были в крови. Я плакала от боли во всём теле, растерянности, обиды, безысходности. Вдруг сзади на плечо легла мягкая рука - я вздрогнула, боясь обернуться. Это оказалась свекровь. Она повела меня в хлев и там помогла отмыться, дала свою рубаху, а мою принялась стирать. Я не знала, что делать дальше. Вернуться в избу? Там этот зверь, да теперь и свекровь догадалась - не простит мне мужа. Так думала я, стоя в хлеву, не решаясь ни на что. Свекровь перекинула через перекладину выстиранную рубаху, присела под коровой, нацедила молока в плошку и дала мне в руки. Я пила парное молоко, а она говорила:
  - Стерпи, Радуня, стерпи! Всё стерпится, всё перемелется. Привыкнешь, а там и Варнава подрастёт, будешь настоящей мужниной женой.
  Лена замолчала, переводя дух и как будто переживая всё заново.
  Анна Павловна, вздохнув, спросила:
  - А что дальше-то было? Так интересно! Расскажи! Я такой фильм не видела! Это ж, бедная девочка, ужас какой! А что мать, братья? Не отомстили выродку этому? В суд на него подали или сами расправились?
  - Это действительно похоже на многосерийный фильм: стоит мне закрыть глаза, как начинается новая серия.
  - Так больше ты ничего не видела? - разрумянилась от любопытства соседка.
  - Видела. И не только видела, но и чувствовала.
  - И что там дальше? - торопила Анна, ёрзая на кровати.
  - Вернула меня свекровь в избу, положила рядом с собой, а наутро свёкор вёл себя как ни в чём ни бывало: мимо ходит - не замечает. Хорошо, что дождь сильный полил, пахать нельзя было, вот и занялись со свекровью работой в хлеву да по дому. Я тогда ходить почти не могла, но видела, что свекровь меня жалеет. И стала она по ночам меня класть у стены, а сама рядом ложилась, меня собой закрывала. Стала я отходить, к жизни возвращаться. Тяжело было в поле: Минай меня не щадил, заставлял даже за плугом ходить. Прошло недели две, и хитрость доброй свекрови больше не спасала меня. Этот зверь стал выдёргивать меня за ноги в сени и подолгу измывался надо мной, потом возвращался спать в избу, оставляя меня, истерзанную, в покое. Так повторялось почти каждую ночь.
  - А как же братья, мать? Что ж ты не пожаловалась?
  - Вы забыли, что я живу в дикие времена и дикой деревне? Там выданная замуж дочь - отрезанный ломоть! Жаловаться нельзя - муж и свёкор вправе 'чинить наказание'. Они могут бить для порядка, 'в острастку на будущее'. Сноха в семье - самый последний человек: самая тяжёлая работа достаётся ей, и последний кусок - тоже её. В семье мужа она настоящая рабыня. Только свёкор или муж могут разрешать ей выйти со двора. Представьте себе, женщины в доме не имеют права есть без разрешения хозяина, не имеют вообще никаких прав! Только вдова становится в своём доме хозяйкой и пользуется уважением у соседей.
  - Ужас какой! Рассказывай дальше!
  - А дальше пришла пора жатвы. Стали косить хлеб и вязать в снопы, да с поля во двор носить, чтобы кто чужой не позарился на наше добро. Тяжёлый труд от зари до темна да всё на солнце, а мне всё хуже с каждым днём: силы теряю, на солнце слабею, да животом мучаюсь.
  Лена замолчала.
  - Так дальше что? - поторопила соседка.
  - Да ничего больше не видела. Только свёкор разрешил сходить к моей бабке подлечиться травами, дескать, плохую работницу приобрели, нездоровую.
  - Так у тебя там и бабка есть?
  - Да. Это мать моего погибшего отца. Она живёт одна, прямо у леса, далеко от всех. Её считают ворожеей и знахаркой. Она умеет болезни лечить всякими травами, с богами договариваться, роды принимать, даже судьбу предсказывать. Вот своего сына предостерегала, чтобы в лес не ходил за смертью, а он не послушал, пошёл зимой за дровами и не вернулся. Задрал его медведь-шатун.
  
  Глава 8
  Кто здесь с головой? - Больная пропала! - Она и вправду странная!
  
  - Собирайся в перевязочную. Пришлю санитарку, поможет тебе дойти, - скороговоркой сообщила медсестра Лене, заглянув в палату.
  Через пару минут явилась дородная девица, что называется, 'кровь с молоком'. С ней вместе вплыл резкий запах пота.
  - Кто здесь с головой? - недовольно спросила она грудным голосом.
  Лена впервые за последние дни улыбнулась:
  - Да, кажется, у обеих пока не отвалились.
  Нянька перевела неласковый взгляд на неё:
  - Чё лежишь? - беззлобно спросила она. - Вставай давай. Пойдём, покажу куда.
  Лена с трудом приподнялась, опираясь на руку; переводя дух, села - сильно кружилась голова. Санитарка безучастно наблюдала за её телодвижениями.
  - Помогай, что стоишь? - возмутилась Анна Павловна. - Или тебя не за этим прислали? Видишь, плохо ей. Одень её и помоги дойти. Она ещё ни разу не вставала самостоятельно.
  - Тут у нас барынь нет, - безапелляционно заявила нянька. - Нас тут мало, денег платят гроши, так что всем даром не поможешь!
  - А я вот главному врачу на тебя пожалуюсь, - пригрозила Анна.
  - Да и пожалуйста! Пусть выгонит меня и сам туалеты моет! - огрызнулась дивчина.
  И всё-таки больная 'с головой' была поставлена на пол, халат напялен с усердием, и вот Лена, подхваченная за талию крепкой рукой, засеменила в процедурную, стараясь реже вдыхать запах здорового немытого тела.
  Голодная Анна Павловна поспешила в столовую занять лучшее место - приближалось время ужина. В палату, открыв дверь ногой, с тяжёлыми пакетами ввалилась Настя. Что такое? Пустая кровать, смятая простыня, на полу одеяло! Сразу сложилась страшная картинка. Кульки рухнули на пол, Настя, как ужаленная, вылетела в коридор. Пост дежурной медсестры оказался пустым, зато палат было немало. Настю интересовал один вопрос:
  - В тридцать пятой никто не умер?
  Женщины везде одинаково переглядывались, пожимая плечами; одна старушка с загипсованной ногой на растяжке живо перекрестилась и почему-то сплюнула в сторону. Настя бежала дальше, дверь с надписью 'Ординаторская' обнаружилась в конце коридора. На стук никто не ответил, поэтому пришлось заглянуть внутрь. За столом, направо от входа, с большой чашкой в руке изучал содержание толстого журнала молодой брюнет в джинсовом костюме.
  - За глаз не боитесь? - спросила Настя.
  Парень вздрогнул и взглянул на девушку:
  - Что вы сказали? - переспросил он.
  - Не боитесь ложкой глаз выколоть? - повторила она.
  Он посмотрел на чашку, усмехнулся и вытащил ложку.
  - А вы кто? - спросил симпатичный незнакомец.
  - А вы кто и что здесь делаете? - задала встречный вопрос Анастасия.
  - Я вообще-то тут работаю. Я - дежурный врач. А вы что хотели?
  - Ой, извините! - смутилась Настя. - Вы такой молодой и не в халате.
  Доктор водрузил на голову голубой накрахмаленный колпак, который очень шёл к его голубым глазам, и стал ещё моложе.
  - Я только заступил на смену и не успел переодеться. А что вы хотели?
  - У меня сегодня пропала подруга!
  - Ну, это не к нам. Это вам в милицию надо, - не понял он.
  - Так она пропала из вашего отделения. Из тридцать пятой палаты.
  - Может, выписали днём?
  - Какое там выписали! Ей пять дней назад голову оперировали. Ей ещё вставать не разрешали! - волновалась Настя. - Она не могла умереть?
  - Как фамилия? - открыл доктор журнал назначений.
  - Селиванова. Елена. Попала к вам после взрыва на заправочной станции. С травмой головы.
  Длинный палец заскользил сверху вниз по строчкам, на одной остановился и передвинулся вправо.
  - Её не выписывали и в другую палату не переводили, так что должна быть на месте.
  - Но её там нет! Нет, и всё тут! И ходить ей не разрешают. Да она и сама двигаться не может, тем более самостоятельно! Куда пропала ваша пациентка? Что у вас здесь творится? На посту нет медсестры! Никого нет! Ходи, куда хочешь! Больных похищай! - вконец разнервничалась Настя.
  - Подождите минутку за дверью, я сейчас переоденусь, и вместе пойдём в палату.
  Сергей Игоревич, как гласила надпись на бэдже, в голубом докторском костюме энергично шагал впереди по ярко освещённому коридору. На посту дежурная медсестра раскладывала таблетки по ячейкам и удивлённо подняла глаза на протопавших мимо дежурного врача и невысокую толстушку.
  - Что случилось? - послала она им вдогонку.
  - Больная пропала! - бросил через плечо доктор.
  - Кто пропал? Может, в туалет пошла или с родственниками на лестнице болтает, - предположила медсестра, но всё же поспешила следом.
  В палате все были на местах, когда возбуждённый врач с раскрасневшейся Анастасией и удивлённой медсестрой ворвались в помещение. Анна Павловна застыла с ложкой пюре в руке, не успев донести до рта; Лена, полусидя в подушках, собиралась тоже приступить к ужину.
  - Кто из вас Селиванова? - строго спросил доктор, споткнувшись о пакеты на полу.
  - Я-а! - удивлённо протянула Лена, переведя взгляд с врача на сестричку, которая только что ей сделала перевязку. - А что случилось?
  - Вы почему гуляете, когда вам предписан строгий постельный режим?! Вам, что, некому судно подать? - нахмурил брови Сергей Игоревич.
  - Я н-не гуляла! - пыталась оправдаться Лена.
  Доктор не хотел её слушать:
  - Вот будут у вас осложнения из-за вашей же беспечности, тогда врачей обвинять начнёте! Нам нарекания ни к чему! 'Пропала больная, пропала больная!', а она неизвестно где бродит! А нам жалобы! - покосился он на смущённую Настю.
  - Сергей Игоревич! Из-за чего сыр-бор? Я Селивановой перевязку делала в процедурной, в палате же нельзя. Её осторожно привели и отвели.
  - Почему вы делали, а не врач?
  - Пациентку утром осматривал Александр Иваныч. Шов хорошо заживает, и он записал мне сделать перевязку, а я утром не успела, да и какая разница? Я же сегодня и в ночную смену, - сумбурно объясняла сестричка.
  Лена увидела в левой части лба сердитого доктора тёмное пятно и неожиданно для себя попросила:
  - Наклонитесь, пожалуйста!
  Дежурный врач приблизил к ней ухо, ожидая услышать нечто по секрету, но странная больная положила ему на лоб прохладную ладонь:
  - Сейчас пройдёт боль, закройте глаза.
  Сергей Игоревич резко выпрямился, с испугом взглянул на Селиванову, потом на её подругу. Медсестра прижалась к стенке, когда доктор, повторно споткнувшись о брошенные кульки, пролетел мимо к двери.
  - Что это ты вдруг? - усмехнулась Настя, когда медики покинули помещение. - Испугала человека! Ещё смирительную рубашку на тебя наденет!
  Со своей кровати подала голос Анна Павловна:
  - А она и вправду странная!
  - Почему ты странная? - удивилась Настя. - Что ещё натворила? Выкладывай!
  - Ты ездила к бабушке? - вместо ответа, спросила Лена.
  - Завтра съезжу, не волнуйся! Сегодня шеф задержал, потом вот тебе фрукты покупала. В общем, не успела! Давай я тебя сейчас покормлю, - придвигая стул к тумбочке, на которой стояла тарелка с уже остывшим сизым пюре и жареным хвостом минтая, взялась за ложку Анастасия: - А тебе наши все передают привет и пожелания скорейшего выздоровления. Голова болит? (Лена, жуя, кивнула.) Чем тебя лечат? (Лена промычала.) Что дают на обед? А нянька ночью подходила? Я вчера деньги дала за ночное дежурство.
  Лена ничего об этом не знала, но успокоила Настю:
  - Угу, появлялась какая-то. Ты перестань беспокоиться! Не раздавай деньги зря. Вот будешь уходить, меня в туалет сводишь.
  - Какой туалет? Слышала, что доктор сказал? Тебе ещё нельзя вставать! Только на судно, поняла? А я вынесу! Ты почему яблоки не ешь и апельсины?
  - Ты мне их порежь на кусочки, - попросила Лена.
  - Вот я дурочка, сама не догадалась.
  Анна скучала в постели. Везёт этой странной девчонке: подружка каждый день ходит, вкусности носит. А тут лежишь одна одинёшенька, ни одна зараза не вспомнит. Правда, дважды был бригадир, но это было давно. Тоже апельсинчики приносил - за шкуру свою тогда сильно испугался... А весёлая какая эта толстушка! Всё чирикает и чирикает. Всё вертится вокруг этой Лены. А та себе тянет из трубочки сок, ещё улыбается, как нормальная. А сама то ли сумасшедшая, то ли сочинительница, а может, инопланетянка?
  Анну всегда интересовало всё загадочное, связанное с пришельцами. Она где-то читала, что среди населения Земли живут тысячи инопланетян и что сейчас многие дети рождаются особенными, со сверхспособностями и неземными талантами. Вот как их называют? Нет, не вспомнить никак. Она спросила у девушек:
  - А вы не знаете, как называют особенных детей, которые стали рождаться в последнее время?
  - Индиго! - сразу ответила Лена, отставив пустую коробку из-под сока.
  - Индиго! - повторила соседка вслух, а про себя подумала, что и слово она знает, и перемещается во времени, и внешность какая-то непростая, да с травмой головы попала - всё сходится! Инопланетянка! А вторая знает об этом? Или тоже из них?
  Анна, осторожно приняв вертикальное положение, набросила халат на плечи и, прихватив грязную посуду, вышла из палаты, на ходу размышляя о своём открытии и решая, что с ним делать.
  - Да! - остановилась она на пути к раздаточной, вперив взгляд в скелет рыбы на тарелке. - Если соседка не сумасшедшая, я завтра увижу сына! Посмотрим, посмотрим, какая из неё пророчица!
  
  Глава 9
  Очередной сон о Радуне: в избушке бабки Манефы, лесное озеро, избавление от бремени.
  
  Спешит Радуня к бабке, не оглядывается: хочет скрыться от ежедневного кошмара; бежит Васёна вприпрыжку следом, на ходу срывая конский щавель, подорожник, мяту - всё тянет в рот, жуёт, кривится и сплёвывает на землю зелёную жидкую кашицу.
  Протоптана дорожка к лесу - на краю стоит покосившаяся избушка бабки Манефы: часто наведываются сюда бабы со своими бедами. Обходят стороною мужики этот двор: боятся одинокой смелой вдовицы, считают её ведьмой. А вот и сама бабка навстречу вышла, хлопнула себя по бокам. Заспешила навстречу внучке.
  - Радуня! А я сон видела - ждала тебя.
  В низенькой избушке полумрак: плохо проходит свет сквозь бычий пузырь на маленьких окошках. Висят над головой пучки разных трав, их свойства знает только ворожея. Булькает что-то на печке в котле, обволакивает дурманящий запах, кружится у Радуни голова. Опускается она на лавку, опирается спиной на бугристые стены, мох между брёвнами щекочет нежную шею. Так хорошо, как в детстве! Так бы сидеть на этом месте всю оставшуюся жизнь!
  Смотрит бабка на внучку, качает укоризненно головой. Молча ставит на стол лепёшки, в черпаке горячий пахучий отвар. Потчует Васёну, гладит по голове - засыпает девчонка, не доев, уронив голову прямо на стол. Бережно переносит Манефа обмякшую Васёну на лавку за печкой, достаёт из-под лавки кусок конопляной новины, берёт за руку внучку и ведёт в лесную чащу. Молчит Радуня, ступает по траве босыми ногами, послушно идёт рядом с бабкой. Молчит Манефа, увлекает внучку всё дальше и дальше в лесные заросли, пока не открывается взору огромная поляна с озером прозрачной воды.
  Стаскивает бабка с Радуни рубаху, перешагивает через свою сброшенную одежду, тянет внучку за собой в озерцо. Боязно девушке входить в него: ступни чувствуют холод. Но Манефа уже по грудь в воде, оглядывается на внучку и вскрикивает: всё юное тело в синих отметинах. Возвращается бабка, оглаживает Радуню, поворачивает спиной, потом лицом, проводит влажной ладонью по слегка выпуклому животу.
  - Мал ещё Варнава! Что? Минай?! - страдает Манефа.
  Молчит внучка, только капают на грудь слезинки из опущенных долу глаз.
  Тяжко вздыхает бабка, бормочет что-то под нос. Заводит внучку по пояс в студёную воду, обмывает её поруганное тело. Несётся страстный шёпот выше елей - взлетают вспугнутые заклинанием птицы. Льётся пригоршнями на расплетённые косы вода. Всё быстрее крутится вокруг Радуни ведунья, растирает ей плечи, грудь, живот и спину, бормоча всё быстрей и быстрей. После на бережку окутывает её новиной, сама надевает длинную рубаху на мокрое тело, подбирает с травы разбросанную одежду и, обняв, ведёт внучку в избу.
  Сладко спит Васёна на лавке, свесила руку, улыбается во сне. Сердито колдует Манефа над горшком, опускает в него разные травы, шепчет заветные слова над бурлящим варевом, добавляет медку. Остуживает в плошке, обмахивая длинным пучком пахучих трав, поит внучку и укладывает спать. Спит Радуня, и приходит резкая боль в животе, но проснуться никак не может. Будит бабка внучку, показывает тряпицу в крови с куском розовой, в прожилках, плоти.
  - Теперь в твоём чреве нет ублюдка, - объясняет она, завязывает тряпку в узел. - В лесу закопаю. А ты спи.
  День клонится к вечеру - просыпается голодная Васёна. Кормит Манефа девчонку лепёшками, мёдом, говорит с ней ласково:
  - Беги домой, чадушко. Скажи Минаю: захворала Радуня, жжёт её огонь, к завтрему на ноги поставлю, - и суёт в руки узелок с гостинцами.
  Вот и скрылась в пыли быстроногая Васёна. Будит знахарка внучку, отпаивает её ароматным снадобьем, и всё журчит её тихая неразборчивая речь. Хорошо у бабки в избе, пахнет покоем и детством, мир и благодать разливаются внутри. Наконец-то нет страха: не тронет ночью Радуню ненавистный Минай..............................................................
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"