"SEGUI IL TUO CORSO, E LASCIA DIR LE GENTI", итал. -
Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят, что угодно.
Данте Алигьери
Весна в Крыму приходит незаметно, так как всю зиму местные жители шлепают по мокрому асфальту, созерцая вечнозеленые туи и зеленеющую травку на газонах. Не наблюдается бурного таяния снегов и ломки прибрежного льда, так как снег в Керчи тает, не успев долететь до земли. Что же касается льда, то сильное течение в Керченском проливе, возникающее при встрече двух взаимонеприемлющих стихий - Черного, более глубокого, мощного, своенравного, холодного моря, и Азовского - более теплого, соленого, капризного, страдающего от частичного обмеления, не дает образовываться ледяной корке вдоль Керченского побережья.
И только когда обычно ясное крымское солнышко становится назойливо ослепительным, а зимняя одежда вдруг тяжело провисает на плечах, керчане спохватываются и обращают свой взор на календарь, с удовлетворением осознавая, что, Слава Богу, перезимовали, и впереди ждет пылкое южное лето. Ну а он, в свою очередь, не заставляет себя долго ждать, и прочно утверждается уже в мае, когда весь Крым расцвечен распустившимися тюльпанами всевозможных радужных оттенков, девушки щеголяют в легчайших шелковых платьицах, и с каждым днем все более заполняются местные пляжи и пляжики.
Справедливости ради следует отметить, что в последнее время климат в Крыму ухудшился в сторону похолодания. По крайней мере, так утверждают крымские старожилы. Но, вполне вероятно, что они просто стали больше мерзнуть в старости.
В любом случае, невзирая на ворчание крымских бабушек, май 1979 года в городе Керчи был ослепительно жарким, солнечным, "пляжным". Однако три неразлучные (пока что) подружки мужественно преодолевали пляжные соблазны. И как "бледнолицые сестры", в отличие от заполнивших улицы загорелых горожан, целенаправленно шли к завершению своей школьной жизни - сдавали выпускные экзамены.
Лида Малышева сдала все экзамены на "отлично". Получив аттестат зрелости, подчиняясь воле своей строгой матери, отдала документы в Керченский институт советской торговли, смирясь с маячившей впереди карьерой товароведа.
Две другие девушки: Марьяна Васильченко и Элла Осадчая, по совету Марьяниной мамы - заведующей магазином "Колбасы", поступили на 6-месячные курсы продавцов продовольственных товаров.
Марьянина мама - Лариса Сергеевна Васильченко, четко оценив неискоренимый дефицит всевозможных товаров в советском обществе и искренне желая облегчить будущую жизнь свое дочери, уговорила ее выучиться на продавца, справедливо полагая, что "чем ближе к кладовой, тем сытнее". При этом она, конечно, опиралась на свой жизненный опыт, учитывая, что должность заведующей продовольственным магазином позволила ей достичь значительного материального благосостояния, и в полном достатке, фактически одной, поднять двух детей.
Однако. Наставляя дочь на свою профессиональную стезю, Лариса Сергеевна ни в коем случае не желала бы своей доченьке такой же несчастливой личной судьбы, какая выпала на долю самой Ларисы Сергеевны.
А ведь как чудесно все начиналось! Бравый моряк Олег Васильченко был красив, будто античный Бог шагнул с развалин Пантикапея, раскопки которого производились на древней горе Митридат, прямо на площадь Ленина, расположенную у подножия все той же легендарной горы. И не смог, а, может, и не захотел вернуться обратно.
Золотые кудри, не раз сметаемые машинкой судового парикмахера, упрямо пробивались на белый свет и красиво обрамляли высокий, внешне интеллектуальный лоб. Классический римский нос и полные чувственные губы дополняли ослепительную для всех без исключения керчанок, картину.
Именно пухлые розовые, четко очерченные губы и плутоватые, слегка на выкате, ярко-голубые глаза могли подсказать внимательному глазу, что златокудрый Олег был слаб по отношению к женскому полу, Да-да, неподражаемый Олег Васильченко был неисправимым ловеласом.
Интеллигентные конторские служащие морского торгового порта прозвали его "дамским угодником", А малообразованные, но не менее привлекательные для ветреного Олега работницы "швабры и метлы" - бабником.
Но что же тут поделать, если девушки всех возрастов буквально вешались бравому красавцу на шею. Не стала исключением и юная Лариса Сергеевна - учащаяся заочного отделения Симферопольского кооперативного техникума и, одновременно, дочь старпома торгового судна "Демьян Бедный", на котором ходил в загранплавание Олег Васильченко. Для 17-легней Ларисы было достаточно одного ласкового взгляда, брошенного в ее сторону стройным красавцем (одаривавшим, впрочем, подобными взглядами всех особ женского пола), чтобы влюбиться окончательно и бесповоротно, без памяти и навсегда.
Их короткий роман был бурным, как шторм, налетавший на безмятежное, ласковое, голубовато-бирюзовое Черное море, превращая его в истинно-черное, беснующееся, безумно вздымающее мутные волны и выбрасывающее на золотистый песчаный берег кучи гниющих водорослей. И с такими же неприятными последствиями.
Олег Васильченко уже вовсю ухлестывал за новыми искательницами счастья в личной жизни, когда на его жизненном пути вновь возникла изрядно позабытая им юная дева, и, как выяснилось в дальнейшем - возникла надолго. Бурные похождения "дамского угодника" дали свои гнилые плоды - Олег "наградил" непорочную (до встречи с ним) Ларису дурной болезнью.
Слава богу, это была не самая страшная из всего сонма мерзких болезней древнеримской богини Венеры, упоминавшаяся еще в латинской поэме итальянского врача Фракастори (XV в.), и имеющая в своем названии прямой намек на свинское поведение (7). О, нет, все было не так мерзко. Да и пенициллин в 1957 году уже вовсю практиковался советскими венерологами. Но сам ужасающий свершившийся факт, недостойный морального облика советского человека, потряс общественность.
Вас, наверное, удивит, как сей факт стал достоянием широкой общественности? Мол, а как же пресловутая "врачебная тайна"?..
Ну, в самом-то деле, какие - такие тайны могли быть у советского гражданина от коллектива?! Абсурд, нонсенс... Что такое понятие "личности" и ее права в государстве, где каждый его член считался лишь "винтиком" в громыхающей, с каждым годом все более топчущейся на месте, начинающей ржаветь государственной машине.
Олег Васильченко в панике пытался отдать опозоренной Ларисе все свои скромные сбережения - "на лечение", но Лариса требовала одного - замужества. Ей было необходимо, неважно - какой ценой, заполучить незадачливого возлюбленного в лоно семьи. Вмешался старпом, он же отец невесты, и в мае 1957 года была сыграна скромная свадебка.
Успехи советской медицины были налицо - в октябре 1958 года Лариса-уже-Васильченко родила красивого здорового малыша. Младенца назвали Михаилом в честь капитана корабля "Демьян Бедный", впрочем, вскоре арестованного и посаженного в тюрьму на 5 лет за растрату и хищение соц. собственности.
Как оказалось, бедняга кэп унес домой с палубы вверенного ему корабля два оцинкованных ведра для домашних хозяйственных нужд, о чем незамедлительно было сообщено вышестоящему начальству в рапорте, поданном боцманом. Бдительный боцман же являлся, по совместительству, глубоко законспирированным сотрудником КГБ. Ну, в самом-то деле, должен ведь кто-нибудь осуществлять пристальный надзор за личным составом как на социалистическом, так и (в особенности!) на капиталистическом берегу!..
Ну, впрочем, это уже совсем другая история. А наша история о том, как на белый свет, вопреки всему, появился Миша Васильченко.
У маленького Мишутки на темечке золотились пушистые кудряшки, губки были пухлые розовые, глазки - пока еще мутные, но уже голубого оттенка. В общем, все, как у молодого отца, что привело того в состояние глубочайшего умиления.
Никогда не знавший тепла семейного очага, бывший детдомовец Олег Васильченко, попавший в атмосферу искренней заботы, преданной любви и уюта, созданного его юной женой, оттаял и душой и сердцем. И, (представьте себе!) превратился в убежденного семьянина, чем привел в замешательство и глубочайшее разочарование портовских кумушек.
А уж рождение в мае 1961 года дочери привязало Олега к собственной семье крепче самого что ни на есть просмоленного корабельного каната. Уже давно известен любопытный факт, что молодые отцы всегда жаждут рождения сына, а вот дочь любят, почему-то, сильнее. Появление крохи-дочурки заставило бывшего "Казанову" бросить якорь в семейной гавани для весьма долгосрочной стоянки.
Семейная идиллия длилась около семи лет и, вероятно, так и продолжалась бы без каких-либо весомых потрясений, да, как говорится: бес попутал. На стоянке советского торгового судна в Гамбургском порту Олега Васильченко "со товарищи" занесло на улицу "красных фонарей", где они и отвели душу с местными девицами после утомительного постного плавания "по морям, по волнам".
Ко всему прочему - ну не может русский человек гулять потихонечку, вполголоса. Уж если развернется русская душа... то "свернется" никак не ранее, чем устроит отменный дебош и мордобой, с цыганскими огненными плясками и слезными трепетными романсами.
Загул "братишек" завершился вызовом полиции. Инцидент наверняка был бы замят советскими дипломатами, чтобы не очернить в глазах мировой общественности лелеемый со времен легендарной "Авроры" образ безупречного советского матроса. Но... шустрые представители буржуазной "желтой" прессы успели заснять разгулявшихся советских моряков в разорванных робах, с подбитыми глазами, в руках местных полисменов и на фоне полуголых девиц. И, конечно же, пропечатать в своих бульварных газетенках с соответствующими комментариями.
Реакция советских властей была незамедлительной. Виновников международного скандала спец. рейсом отправили в "родные пенаты", где предали в карающие руки товарищеского суда Морского торгового пароходства. Ветераны порта, правда, считали, что провинившимся матросам крупно повезло, что их персональные дела будет рассматривать именно товарищеский суд, а не какая-нибудь "уполномоченная тройка"... Но ведь и год-то на дворе был уже 1965-й, а не (упаси Господи!) 1937-й.
Однако шум по поводу случившегося был поднят большой. На вскоре состоявшемся товарищеском суде народ неистовствовал. К слову сказать, "мордобоем" никого из присутствующих на показательном суде было не удивить. А уж адюльтером, то есть супружеской неверностью и изменами - тем более. Но - за деньги?!.. Какой ужас!..
Мы, советские женщины - не продаемся! Мы делаем это бесплатно! И нам есть чем гордиться. Да!
Короче, именно посещение моряками заморских злачных мести задело обвинителей за живое. Выступления с мест были гневными, порицающими. Провинившихся моряков обвиняли в том, что они уронили честь всего советского торгового флота, испачкали стерильный мундир советского моряка, поддались на буржуазную провокацию в виде "сэкса". Да, да, именно так и было произнесено, через тягучее "э" и со змеиным шипением на конце.
Да и вообще, в самом-то деле, им что - местных ударниц соц. труда мало?.. Вон сколько передовиков промышленности и сельского хозяйства (женского полу, естественно) маются в одиночестве. А тут - какие-то напомаженные и надушенные "шанелями" заморские финтифлюшки... По-зор!!!
Партийный комитет Морского пароходства единовластной коммунистической партии СССР, организовавший проведение судилища по заранее утвержденному сценарию, напирая на то, что провинившиеся моряки, к тому же, очернили советскую семью как ячейку социалистического общества, потребовали публичного отречения оскорбленных и униженных жен от своих неверных мужей с немедленным предоставлением оным развода.
Лариса Сергеевна разводиться не хотела. Но как пойдешь против мнения общественности, если с самого раннего детства тебе вдалбливали и в школе, и дома, что мнение коллектива и есть истина. И, если возникала ситуация типа: "Все в ногу, а один - не в ногу", то, безусловно, именно одиночка-то и был не прав.
Дело усугублялось тем, что Лариса Сергеевна в то время была уже кандидатом в коммунистическую партию Советского Союза, так как без этого ее никогда бы не утвердили в должности зав. магазином "Колбасы", с которой она (честно говоря) прекрасно справлялась и без краснокожего партбилета. В поддержку парткома Морского пароходства вспучилась и парторганизация Горпродторга, и Лариса Сергеевна была вынуждена подчиниться.
Увы. В советском государстве вопрос всегда ставился так:
"Ты с нами, либо ты - против нас!"
И Лариса Сергеевна была вынуждена отказаться от своей незабвенной любви во имя будущего своих детей.
Итак, честь советской "ячейки общества" была восстановлена. Партийный актив порта поставил себе "галочку" в отчете о проделанной работе в пункте: "Моральный кодекс строителя коммунизма". А дальше... А дальше - абсолютно ни-ко-го не интересовало, что осталась одна мать с двумя несовершеннолетними детьми на руках.
Олег Степанович Васильченко, ошеломленный произошедшим, не захотел смириться с обрушившимся на его голову одиночеством, и тихо сошелся с первой же подвернувшейся ему одинокой женщиной, весьма обрадованной подвалившим счастьем. Ну что же - ничего удивительного, ведь Олег Степанович был видным мужчиной: красив, работящ, и, к тому же, трезвенник, что по тем временам встречалось реже, чем розовые фламинго где-нибудь в Вятских болотах.
Правда, на карьере "загранщика" был поставлен жирный крест, и проштрафившийся Олег Степанович устроился матросом на портовской буксир, шныряющий исключительно вдоль советского берега. Там, где товарищ Васильченко уже не мог совершать проступков, порочащих светлое звание советского моряка.
"Преступление", совершенное им - по тем ханжеским бесполым социалистическим временам было столь омерзительно в глазах высоконравственных советских граждан, что Олегу Степановичу на улице приходилось прятать глаза от осуждающих, а в спину - любопытно-завистливых взглядов.
И, естественно, заставляло стыдиться перед собственными детьми. Поэтому Олег Васильченко очень редко навещал сына и дочь, впрочем, сильно тоскуя по ним в измученной душе, аккуратно платил мизерные алименты и старался найти утешение в новой семье.
А что же покинутая Лариса Сергеевна? А Лариса Сергеевна начала потихоньку пить горькую.