Герасимов Владимир Михайлович : другие произведения.

Золотые сны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  

Владимир Герасимов

  
  

ЗОЛОТЫЕ СНЫ

  
  
  

ЗНАКОМСТВО

  
  
  
  

Первая глава

  
   Как-то на скотном дворе, где дядя Ваня, неказистый на вид мужичок, годов эдак за шестьдесят, убирал за свиньями навоз, появились парни в кожанках. Они перекрыли все ходы и выходы. Никого не впускали в свинарник, а если кто-то там оказывался, не выпускали оттуда.
   А дядя Ваня как раз собирался вывозить наружу полную тележку навоза. Но не тут-то было. Кудрявый крепыш в кожанке, морщась, пнул тележку, опрокинул ее наземь и велел старику ждать. Дядя Ваня присел на нее. Нельзя так нельзя. Только поинтересовался у кудрявого:
   - А чего, к примеру, случилось?
   Тот прыснул из духовитой пшикалки на навоз и ухмыльнулся:
   - Золотую какашку искать будем, батя.
   - Это как жа понимать? - вытаращил глаза дядя Ваня.
   - А тебе-то тут и понимать нечего.
   Кудрявый все прыскал и прыскал на навоз, но заграничная духовитость ничего не могла поделать с навозной вонью. Крепыш выругался и отбросил пшикалку в сторону. В досаде он прикрикнул на дядю Ваню:
   - А ваще-то, батя, у нас, кто меньше знает, тот дольше живет. Усек?
   - Ясно, - кивнул старик головой.
   - Ну вот и славно! Сиди и не рыпайся! - поспешил ответить крепыш. К ним направлялся, из подъехавшей к самому входу в свинарник шикарного авто, юркий мужик в шляпе с золотыми зубами.
   - Эй, дед! - обратился он к дяде Ване. - Ты сегодня свиней кормил?
   - Это не мое дело, мое дело только дерьмо убирать.
   - А где люди, что кормили? - нетерпеливо крикнул Золотой Зуб. - Ты их видел?
   - Были да уж ушли.
   - А они кормили сегодня свиней?
   - А как же, чай уж полдень на дворе.
   Золотой Зуб выругался и оглядел свинарник:
   - Ладно. Слушай, дед, а ты сможешь отличить дерьмо сегодняшнее от вчерашнего?
   Дядю Ваню аж смех взял от такого вопроса.
   - Ты мне тут не лыбься! - заорал Золотой Зуб. - Отвечай, коль я спрашиваю!
   - Дак ведь мы таблички на дерьме не вешаем - что от вчерашней еды, что от сегодняшней.
   - Не умничай у меня! - снова заорал Золотой Зуб.
   - Да спрашиваете больно чудное, - оправдывался дядя Ваня, - у нас все в одну кучу идет. Конечно, что сегодня, то сверху лежит.
   - Ну вот это мне и нужно было, - немного утихомирился Золотой Зуб и приказал кудряшу в кожанке. - Иди просей все, что сверху, да пальцами все аккуратно прощупай.
   Кудряш скривил лицо и кивнул на дядю Ваню:
   - Может, его заставить?
   Золотой Зуб аж побледнел от злости:
   - Я те дам его! Тебе за что бабки платят?
   Кудряш заныл:
   - Ну уж не за то, чтобы в говне копаться...
   Золотой Зуб пробуравил парня взглядом и зашипел:
   - Прикажу, на вкус пробовать будешь!
   Парень, бормоча ругательства, залез на кучу навоза и сунул в него руки. Золотой Зуб ринулся к другим парням в кожанках и заставил их делать то же самое.
   Дядя Ваня все сидел на тележке, подперши голову руками, и в груди его впервые появился нестерпимый зуд любопытства. Вроде бы, наплевать, что карабкаются парни в кожанках по навозу, перелопачивают его голыми ладонями... Ну, удивиться, посмеяться да и забыть. Какой его тут интерес? Но зудит уже что-то в груди и, ясное дело, жить теперь спокойно не даст. У парней не выведать, в чем дело, они вон какие злые, как собаки. А уж у Золотого Зуба тем более - еще прибьет на месте.
   Покопались кожанки в навозе часа два. Золотой Зуб охрип, оравши и бегая между ними. Потом все расселись по машинам и разъехались. Перед отъездом Золотой Зуб подошел к дяде Ване и, протягивая карточку с телефоном, сказал:
   - Если что необычное найдешь, звони по номеру, что тут написан. Премию получишь.
   - А что, к примеру, найти-то? - успел только промолвить старик, но Золотой Зуб уже забрался в машину и след его простыл.
   ...А на следующий день свинарник вместе со свиньями и навозом начисто сгорел. Пришел дядя Ваня на работу, а там одно пепелище. И еще в местной газете прочитал он сообщение, что в результате разборок двух мафиозных групп в пригородном совхозе произошла перестрелка с применением гранатометов, и в результате полностью сгорел двухэтажный особняк и погибли все его жители.
   Долго гадал дядя Ваня по поводу двухэтажного особняка, которого и в помине не было в их совхозе. А если так назвали свинарник, то кем же был он, дядя Ваня, при этом "особняке"? Зуд любопытства еще больше овладел стариком, тем более теперь он стал безработным, и делать ему было нечего. В первую очередь дядя Ваня решил найти то, что так рьяно искали парни в кожанках. И даже не из-за премии, что посулил Золотой Зуб, а из-за любопытства. Если парни просеивали навоз между пальцев, значит это что-то мелкое, но ценное.
   Вначале покопался мужик на пепелище, а потом вспомнил, что в тот день до набега кожанок он успел вывести несколько тачек в яму за свинарник для перегноя. Брал, конечно, навоз сверху, значит он мог быть именно того дня. Дождался дядя Ваня вечера (вдруг эти мафиози начеку) и пошел к ямам. Копаться в навозе, это дело ему было не внове, но руками, конечно же, не очень приятно, он мог понять Кудряша.
   Все твердое, что попадалось под пальцами, сначала он бегал мыть в дождевой луже, но потом, когда это надоело, просто стал складывать в баночку. Уж мыть, так все сразу.
   Дома дядя Ваня налил в ванну воды. Сначала вымылся сам, потому что навозная вонь перла от него за километр. Затем высыпал из баночки все содержимое прямо в мыльную воду и долго-долго все полоскал. Итог оказался довольно-таки странным: пять различных конфигураций ключей, пробки, начиная от духов и кончая винными, полтора десятка пуговиц, несколько монет... Далее какие-то плоские твердые карточки, дамские часики, которые даже затикали, и несколько иных непонятных вещиц и штучек. Разложил дядя Ваня все это перед собой и стал думать. Пробки, пуговицы и монеты он сразу отмел в сторону. Из-за них всю эту кутерьму не стали бы поднимать. Потеря часов тоже мафию не возбудила бы. Ключи стояли под вопросом, хотя бы потому, что для таких крутых парней нет запертых замков ни в квартирах, ни в машинах, ни в сейфах. Но всякие ключи бывают. Вот в твердых карточках дядя Ваня не разбирался. Озадачили его также и непонятные штучки, особенно кружочки с цифрами на обеих сторонах, как на бочонках для лото. И все-таки больше всего его привлекло к себе кольцо с камешком. Когда вымыл его, аж охнул. Это даже было не кольцо, а полукольцо, камешек которого держался на золотых гибких полукруглых пластинках. Надеваться на палец оно могло и сверху, и, причем, держалось крепко. Сам камешек был небольшой, но изнутри его как бы исходило сияние. Наверное, из-за него и происходила вся эта свистопляска. Вот только непонятно, для чего сожгли свинарник?
   Долго дядя Ваня любовался на камешек, гладил его пальцем - казалось, что камешек был теплым. Эх-ма, иметь бы вот такой и носить бы у себя на пальце. Правда, хорошо бы к нему добавить особнячок, про который врали в газетах, да машину, что привезла Золотого Зуба, да не мешало бы и парочку амбалов в кожанках для охраны. А так... Дядя Ваня вздохнул, с сожалением взглянув на свой хлопчато-бумажный мятый пиджачишко и истоптанные ботинки, и вспомнил про премию, которую сулил Золотой Зуб.
   Ссыпал он в карман ключи, твердые карточки, кружочки с цифрами, это на всякий случай. Перстень завернул в носовой платок и спрятал во внутренний карман. И поехал в город. Из телефона-автомата позвонил по номеру, который оставил Золотой Зуб. В трубке он сразу узнал его резкий крикливый голос. Напомнив о себе, дядя Ваня поведал о кое-каких находках.
   - Что именно? - заорала трубка.
   - Приезжайте, покажу. Я буду стоять у телефонной будки, что около рынка.
   Только успел он положить трубку на рычаг и выйти из будки, как около него с визгом притормозило знакомое авто. Золотой Зуб нетерпеливо выскочил из машины и пытливо уставился на дядю Ваню:
   - Ну что нашел? Показывай!
   Дядя Ваня долго вынимал и развертывал платок, и Золотой Зуб изнывал от ожидания. Когда он протянул ему на раскрытой ладони кольцо, тот разочарованно сморщился, но, осмотрев кольцо, сунул его в карман.
   Дядя Ваня робко спросил:
   - А премии-то, что обещал, не будет?
   - Нет, не будет, - коротко рыкнул собеседник, - не то ищем.
   Хотел дядя Ваня попросить назад кольцо, но постеснялся да и засомневался, что Золотой Зуб отдаст, и только полюбопытствовал:
   - А что, к примеру, вы ищите-то? Може мне попадалось это.
   Молча пожевал Золотой Зуб губами и, озираясь вокруг, припал к уху дяди Вани:
   - Кружочков с циферками не было?
   - Монет что ли? - напустил дядя Ваня простоту на лицо.
   - Да нет, пластмассовые кружочки и цифры с обеих сторон.
   Пожал дядя Ваня для виду отрицательно плечами, а сам с усам. Так вот, отдай ему сейчас. Сунет, как и кольцо в карман, и поминай как звали. Нет уж подождать надо, пораздумать:
   - А что, к примеру, за кружочки-то это?
   Но Золотой Зуб будто и не слышал вопроса.
   - В общем, если попадется что, звони.
   Он плюхнулся в авто, хлопнул дверцами, и машины как не бывало.
   Вон оно что, заработала мысль дяди Вани, тут одно из двух, или же Золотой Зуб специально притворился, что кольцо его не заинтересовало, чтобы премию не платить, или же в самом деле так ценны кружочки с цифрами, что из-за них столько беготни и хлопот. Надо обязательно узнать, что они означают, а потом уж решать, отдавать их Золотому Зубу или нет.
   Решил дядя Ваня спервоначалу зайти к сыну посоветоваться, он в госбанке водителем работал. Уж что-нибудь знает или с людьми знающими сведет.
   Дверь открыл внук Олежка. Из дверного проема на дядю Ваню пахнуло каким-то резким горелым запахом. Он даже отпрянул, в носу сразу засвербило:
   - Что у тебя случилось? Горите что ли? - и сердце охватил испуг.
   Олежкина мордочка просияла:
   - Не, дедунь, это я экспериментирую...
   - Что? Что?
   - Химические опыты ставлю.
   - Зачем? Какие опыты?
   - Ну, сейчас сахар с содой жгу вместе.
   - Тебе что, делать нечего? - недоуменно пролепетал дядя Ваня.
   - А чё, может я что-нибудь изобрету. Ты ведь знаешь, если кислород вместе с водородом соединить, то получается вода. Вот я попробовал соединять сахар с содой в воде, ничего интересного, только пена. Теперь через огонь пытаюсь, правда, горит плоховато. Хотел плеснуть бензинчику, а тут ты звонишь.
   Дядя Ваня так и плюхнулся на стул:
   - Слава Богу, успел.
   - А чё?
   - А то, дурья твоя голова, что от кухни ничего бы не осталось, а от тебя тем более.
   - Да брось... - недоверчиво взглянул внук на деда и потер черной от копоти ладонью свой нос, от чего он тоже стал черным.
   Олежке шел уже одиннадцатый год. Он был очень любопытным мальчуганом. Ну весь в деда. Дядя Ваня припомнил, что в своем детстве любил с огнем побаловаться. Правда, жег на улице. И однажды от его рук вспыхнула скирда совхозного сена и, наверное, бы сгорела, если бы по счастью не разразилась сильнейшая гроза, и ливень не затушил наполовину сгоревший стог, а убыток списали на молнию, которая, якобы, ударила в скирду. Об этом дед Олежке, конечно, не сказал, дабы не возбуждать в нем интерес к огненным делам прошлого.
   - Где отец-то, химик ты несчастный? - поинтересовался дед, забежав в кухню. Он залил сковородку с дымящимся сахаром водой. Потом долго откашливался, в горле першило.
   - А он сегодня работает, - Олежка с явным сожалением смотрел на потушенную дедом сковороду.
   - Вон оно что, ты и хозяйничаешь, никого не боишься.
   - А чё?
   - Да ничё, - передразнил дед Олежку, - только пришлось бы ему грабить собственную банковскую машину, а потом в тюрьму садиться. Как бы иначе он расплатился за твое химиченье, если бы я не пришел?
   Олежка был очень впечатлительным малым. Он живо представил, как отец будет грабить самого себя и, не выдержав, хихикнул.
   А дядя Ваня наконец-то отдышался да откашлялся и начал выгребать из кармана и раскладывать на столе свои богатства.
   - Чё это? - глаза Олежки загорелись хищническими огоньками.
   - А ты как думаешь, что это такое? - решил дед проверить на Олежке свои сомнения.
   Теперешние дети ведь все знают лучше взрослых. И он не ошибся. Олежка заохал и заахал, взяв в руки именно кружочки с цифрами. Дядю Ваню аж пот прошиб.
   - Де-дедунь, где ты это взял? - заикаясь от удивления, произнес мальчик.
   Дед хмыкнул, не зная, как и объяснить:
   - Свинья сожрала чьи-то отходы, а потом покакала в свинарнике. Вот все это там и оказалось. А что? - он нетерпеливо взглянул на внука.
   - Да ты хоть знаешь, что это такое? - Олежка, не веря своим глазам, никак не мог оторваться от кружочков.
   Деда вторично пробил пот, и если он сначала был холодным, то теперь стал горячим. А мальчик продолжал:
   - По телеку показывали, что один ученый в Америке изобрел эготаймер, а его ограбили. И украли именно эти кружочки. Их даже демонстрировали несколько раз, и сотрудник Интерпола сказал, что тот, кто найдет, получит по миллиону долларов за каждый кружочек и будет присутствовать на испытаниях эготаймера, потому что без них он не работает.
   Дядя Ваня, потеряв дар речи, и, обливаясь уже холодным и горячим потом как-то одновременно, заворожено смотрел на пять кружочков, лежащих на ладони внука.
   - Может быть, у тебя еще есть? - деловым тоном спросил Олежка и полез другой рукой в дедов карман. Он вынул горсть монет и среди них обнаружил еще один кружочек.
   - Дедунь! - прижался Олежка губами к дедовой щеке. - У нас теперь шесть миллионов долларов!
   - Може ты, что напутал с этим ученым-то? - слабым голосом, наконец-то обретя дар речи, произнес дед Ваня, не веря в такое великое счастье.
   - Что я, глупый что ли? - произнес внук, встряхивая в кулаке кружочки. - Это же настоящие сентуры.
   - Господи, да что же это за эктамы да туры такие? - пролепетал дядя Ваня, представляя, как по своей глупости мог бы отдать Золотому Зубу за понюшку табака такое богатство.
   - Эготаймер, дедуня, это вроде машины времени, на которой можно попасть в прошлое, - наставительно говорил Олежка, то и дело теребя свои волосы. - А сентуры обозначают век, куда тебе надо попасть. Видишь, на каждом кружочке разные цифры. Пускаешь в эготаймер сентуры, как монетки в телефон-автомат...
   - Неужто все это стоит такие деньжищи? - тер дядя Ваня озадаченно свою лысину. - Это сколько же на наши будет?
   - Почти двести миллионов рублей, - со знающим видом заявил Олежка.
   - Осподи, что же это такое!
   - А еще, дедунь, нас по телеку покажут, - мечтательно произнес Олежка.
   - Что, это обязательно?! - не на шутку встревожился дядя Ваня.
   - А как же? Про нашу находку весь мир узнает. Ведь никто еще ни одной сентуры не нашел, а у нас их вон сколько! - и кружочки звякнули в олежкином кулаке, когда он их встряхнул.
   После этого из дяди-ваниной головы улетучилась вся радость, а сердце сжал страх. Уж если Золотой Зуб с парнями в кожанках просеивали через пальцы навоз, то найти его, дядю Ваню, после телепередачи, для них пара пустяков. Тут уж не только отнимут кружочки ли, доллары ли, но и пристукнут, как пить дать...
   - Ну-ка, внучок, дай-ка мне их сюда посмотреть, - не говоря про свои опасения, протянул руку старик. Олежка ссыпал кружочки в старческую руку деда.
   Дядя Ваня, не глядя, сжал их в кулаке, пока еще не зная на что решиться.
   - Че ты, дед? - нахмурил брови Олежка, чувствуя тревогу.
   - Выброшу я их к чертовой матери! - безжалостно выкрикнул дядя Ваня.
   - У тебя че, крыша поехала! - взвизгнул внук.
   Но старик уже крупным шагом побежал в туалет. Ухватившись за его пиджак, за ним волочился орущий Олежка. Но дед решительно бросил звякнувшие кружочки в унитаз и дернул ручку смывного бачка. Унитаз хищно рыгнул, и вода, закружив сентуры, унесла их в неизвестность.
   - Из дерьма пришли, в дерьмо и ушли, - усмехнулся старик. Олежка потерял дар речи, стоял на коленях перед унитазом, почти засунув туда голову.
   Так их и застал олежкин отец, Василий, встревоженно вбежавший в квартиру:
   - Что у вас тут за вонь?!
   - Да, вишь ты, золотую какашку упустили... - загадочно ответил дядя Ваня.
  
  
  

Вторая глава

  
  
   От огромного потрясения и нервного истощения (ведь собственными руками дядя Ваня потопил в унитазе целых шесть миллионов долларов) старик впал в недолгий летаргический сон. И это было самое лучшее из того, что могла ему предложить природа. Иначе эта мысль истерзала бы его и он, наверное, сошел бы с ума.
   Внешне дядя Ваня был похож на человека, прилегшего чуток поспать. Спокойно и размеренно дышал, порой храпел. Мускулы на лице подрагивали, глазные яблоки под веками перекатывались. Чувствовалось, что он в новом своем состояние, живет полнокровно и насыщенно.
   Впечатления стороннего наблюдателя были почти верные. Во сне для дяди Вани не существовало никаких проблем. Легко было не только его телу, но и воле. Дядя Ваня научился осознано попадать в сон любого человека и таким образом общаться с кем хотел.
   Освоившись со своим новым положением, старик решил узнать, что делает внук, перед которым он чувствовал себя несколько виноватым. И... узнал. Узнал такое, от чего задрожал всем своим естеством и телесным и духовным, в коем он жил в состояние сна.
   - Дедунь, - рассказывал ему Олежка, захлебываясь от восторга, - завтра меня будут показывать по телевидению, как единственного человека в мире, который нашел сентуру.
   - Как ты мог достать ее из туалетной трубы? - не поверил ему дядя Ваня.
   - А я и не доставал, дедунь, я хитрый, весь в тебя. Когда ты велел отдать мне сентуры, одну я зажал между пальцев, а ты считать-то их не стал... Я уже позвонил по телефону, и ко мне приезжали из Интерпола и видели сентуру.
   Во сне ужасы и страхи переживаются особенно мучительно. Катится на тебя поезд судьбы, а ты бежишь от него и орешь, а всего-то дел сойти с рельс, и поезд промчится мимо тебя с грохотом и свистом. Но во сне словно кто-то пригвождает тебя к одному месту, и только сердце сжимается до размеров самых неимоверных, чтобы потом разорваться в клочья. Но до этого никогда не доходит, потому что просыпаешься - весь в поту и вопя что есть мочи. Дядя Ваня проснуться не мог, и потому испытал нечто невероятное от бессилия что-либо изменить. Наяву он просто бы схватил Олежку за шиворот и вытряс бы из него эту проклятую сентуру. Ведь это же самое сделает завтра Золотой Зуб со своими амбалами. А если Олежка проговорится о великом утопление в туалете пяти миллионов долларов, то Золотой Зуб вывернет наизнанку все канализационные трубы города, но своего добьется.
   Надо действовать, и в первую очередь попасть в сон Золотого Зуба.
   ...Во сне у этого нахала было очень мерзко, как в помойном ведре. Но что делать?
   - Ну, как дела с кружочками и моим перстнем? - спросил его дед.
   - Че тебе, старый хрыч, нужно от меня? - удивился Золотой зуб.
   - Правды и честности.
   - Да я тебе сейчас такой правды дам!..
   - Ничего-то ты мне не сделаешь, я ведь тебе всего-навсего снюсь.
   - Снишься, - остыл нахал и даже поскучнел как-то, - а то в нашем деле честность - это лишний груз.
   - Да я уж это понял в деле с перстнем.
   - Да отвяжись ты со своим перстнем. Липовый он, фальшивый камушек в нем оказался.
   - А ты думал, я тебе отдам настоящий! - усмехнулся мстительно дядя Ваня.
   - Ну и ладно. Вот завтра у меня будет дельце так дельце. Шеф приказал перехватить мальчишку, который нашел сентуру. Завтра этого пацана по ящику показывать будут.
   Сердце у дяди Вани сжалось. Так и знал.
   - А откуда известно, что будут показывать?
   - Ну-у, у нашего шефа везде агентура.
   Дядя Ваня понял, что больше с Золотым Зубом рассусоливать бесполезно, он - пешка. Надо внедряться в сон шефа. Наяву встретиться с ним было бы невозможно. А во сне ничего не надо искать, ни у кого не надо испрашивать позволения. Захотел - и ты сразу же там, где надо.
   Сон шефа благоухал дорогими ароматами, комфортом и респектабельностью. В нем было уютно, но уют был чужой, недосягаемый. И в первое мгновение дядя Ваня смутился, но надо было брать быка за рога, то бишь свинью за рыло.
   - Зачем вам нужна сентура? - решительность просто поперла из дяди Вани.
   - Странный вопрос... - недоуменно ответил Шеф.
   - Може быть, и странный. Но ведь вы долларами печку топите?
   Шеф хмыкнул, от него веяло подобием добродушия.
   - Вы правы, доллары мне не нужны, во всяком случае в количестве стоимости сентуры. Мне нужен эготаймер, а сентуры, это ключики к нему.
   - Ну и что? - допытывался дядя Ваня. - Попадете вы в другой век, поглазеете на тамошних бандюг, и еще неизвестно, захотят ли они терпеть вас у себя?
   - Ха-ха! - не выдержал Шеф. Он снисходил до дяди Вани. Стариковская наивность его умиляла. И ему захотелось выложить все карты. Тем более, что это всего лишь сон. - Ты знаешь, любезный, что Земля начинена кладами всех эпох и народов. А секреты этих кладов так и умерли вместе с людьми.
   - А вы думаете вам их откроют, - усмехнулся дядя Ваня.
   - А у меня для этого есть крутые ребята, - жестко ответил Шеф, - им выпытать все, что я захочу, пара пустяков.
   - А если на вас тоже найдутся крутые?
   - Там увидим. Сначала надо саму сентуру в руке подержать. Пока она у какого-то мальчишки, - Шеф хмыкнул, - но завтра будет у меня.
   - А вы ее хоть разок видели?
   - Я однажды напал на след этих ключиков к кладам, их было ровно двадцать, по числу веков, но мои конкуренты, которые и увели сентуры из Америки, потеряли их. Ну и прекрасно. Теперь они будут только моими.
   - И что, все они у мальчишки?
   - Пока не знаю, по моим сведениям у него одна, но парни мои выбьют и остальные.
   - А вдруг он не знает?
   - Ничего. У любого листочка есть веточка, у ветки - дерево, а у дерева - корни, - глубокомысленно философствовал Шеф, - распутаем клубок.
   Дядя Ваня понял, что от этого человека не дождешься ни жалости, ни милости. Нужно попасть в сон того сотрудника Интерпола, о котором говорил Олежка. И только подумал об этом - вот он уже и в нужном ему сне.
   А сотруднику Интерпола снился радостный сон: премии не считанными долларами текли на него. Он уже примерялся к креслу невероятного автомобиля и мчался на нем к светившей ему должности.
   Дядя Ваня аккуратно присиденился в автомобиле рядом и своим нахрапистым вопросом заставил интерполиста нажать на тормоз:
   - А може не надо завтра по телевизору показывать мальчика с сентурой?
   У интерполиста пропало восторженное настроение, а вместе с ним и автомобиль, премии, манящий огонек высокой должности... Теперь он вдвоем с этим стариком оказался в каком-то сером неопределенном пространстве.
   - Кто вы такой? - обиженно спросил интерполист.
   - Дед этого мальчишки.
   - Хм! - только и смог сказать чиновник Интерпола.
   - Може, вы на моего внука мафию наведете своей передачей.
   - Интерпол - это международная полиция, мы никаких мафий не боимся, мы специально на них идем.
   - Ну а пошто Олежку-то моего им в пасть кидать?
   - Ну, а что вы предлагаете? - набычился интерполист.
   - Коль вы хотите все узнать, вы должны провести расследование.
   - Неужто мы этого не делаем! - интерполисту надоела нагласть этого невесть откуда взявшегося мужичка и он уже по-настоящему рассердился на него. - Просить легче всего, а вот помочь расследованию никого нет.
   - А я и явился вам помочь. Что проку вам от одной сентуры, а я знаю точно, где еще пять находится да и остальные, если хорошо поискать, можно найти.
   Интерполдист потерял дар речи, впрочем во сне ее, как таковой, нет, но он потерял возможность того, что там заменяет речь.
   - Да и сентура моего внука у вас в руках. Зачем его по телевизору показывать.
   - Но тогда мы не сможем ему заплатить миллион долларов, потому что телевизионный показ - это обязательное условие.
   - Ну и пес с ним, с этим вышим миллионом - жизнь дороже.
   - Но у вас просто какие-то необоснованные страхи...
   - Знаю я, какие у меня страхи, очень даже основанные. И скажу я так: если сделаете по-своему, то других сентур вам не видать, как собственных ушей..
   - Ладно, ладно, - интерполист стал успокоить дядю Ваню, - мы подумаем, что можно сделать... А потом, я не один решаю. Давайте пока про другие сентуры рассказывайте.
   - Я тоже пока подумаю, - усмехнулся дяд Ваня, - подумаю, пока точно не буду знать...
  
  
  

Третья глава

  
  
   Сотрудник Интерпола Зарайски проснулся поутру с больной головой. И все это из-за сна, который встревожил и лишил радостных перспектив. Вообще-то он в сны не верил и никогда не придавал им большого значения, но этот сон заставил его усомниться в успехе дела.
   Сегодня он должен показать всему миру по телевидению русского мальчика, который нашел первую сентуру. Этот показ раздражал его, как следователя, потому что любое расследование, тем более на начальной стадии, должно быть без помпы и публичного шума. Но тут дело другого рода. Изобретатель эготаймера спешил найти свои сентуры и для этого, не совсем доверяя Интерполу, решил воспользоваться услугами телевидения, надеясь на то, что люди, клюнув на его огромную премию, перевернут весь земной шар и принесут ему на блюдце то, что он так беспечно упустил.
   Особенно важным ему представлялось это первое показательное награждение. Телезрители увидят, что все это не ложь, не очередная телевизионная игра и, бросив свои дела, начнут искать кружочки с циферками. Правда, они постыли бы немного, если б узнали, что вручение миллиона происходит только перед камерой. Потом из него вычтут порядочную сумму телевизионной компании, Интерполу за охрану счастливчика, налог американскому государству за то, что деньги пересекли его границы, российскому государству - за то же самое. Ну и еще куча всяких выплат... А жалкие остатки, которые получит этот мальчишка, вряд ли будут равны тому риску, которому он подвергается после публичного показа. Он просто не представляет, что его потом может ожидать.
   До сего времени господину Зарайски было наплевать на проблемы будущего обладателя миллиона долларов, но сегодняшний сон вывел его из равновесия. Ведь бывает так, просыпаешься и не знаешь, сон это или реальность? Надо будет выяснить у мальчишки, прежде чем чего-то предпринимать, имеется ли у него дед?
   Зарайски помотал головой, как от назойливой мухи, освобождаясь от дурацких мыслей по поводу сна, и отправился в ванную комнату. Он покрутил краны горячей и холодной воды и уже сунул голову под душ, как ливанула такая холодная струя, что от сонной меланхолии бедного интерполиста не осталось и следа. К русскому быту надо было еще долго привыкать...
   Из утренних размышлений господина Зарайски остался только один вывод: надо поднажать на мальчишку, чтобы он признался, где он нашел сентуру. Потом можно будет организовать самостоятельный поиск. А что же со сном? Может, забыть о нем, как о ночном кошмаре?..
   Зарайски стал собираться на телестудию. Тут после вежливого стука вошел сержант охраны Интерпола Фулбрайт, неторопливый толстогубый негр, и сказал, что внизу в фойе гостиницы его ждут мальчишка с дедом. У Зарайски перехватило дыхание. Надо же какие совпадения: у мальчишки, оказывается, на самом деле есть дед. Интерполист быстро оделся и спустился вниз. Увидев деда, он похолодел - это был именно тот старик из его сна. Зарайски стал быстро перематывать кадры своей памяти, тем более, что она у него была фотографической. Ведь снятся, как правило, люди, которых ты когда-то уже видел в реальности. Но в памяти, кроме дурацкого сна, с этим стариком ничего не отыскивалось.
   А сам дед вдруг обратился к Зарайски, как к старому знакомому без предисловий:
   - Ну что, обдумали мое предложение?
   Интерполист судорожно сглотнул слюну. У него возникли сомнения: а может это был совсем не сон? Но ведь дед появился в тот момент, когда ему снился вожделенный автомобиль, которого уж точно у него нет и никогда не было...
   - А как это вы... это самое... - Зарайски неопределенно покрутил руками перед своим носом.
   - Ты спрашиваешь, как я во сне у тебя появился? - простодушно спросил дед.
   Зарайски очумело кивнул головой.
   - А пес его знает как. Вот захотел и попал. Дело-то счас не в этом. Ты давай насчет сентур говори. Мы ведь с внуком ни в какой телевизор не пойдем. Это он по глупости своей да по малолетству тебе позвонил. А на самом деле нет у него ничего, пошутковал он.
   - Как пошутковал? - встрепенулся Зарайски. - Уж и передача в эфир поставлена, и высокие гости срочно прилетают из Америки.
   - Ага, - перебил его дядя Ваня, - и мафия ждет не дождется посмотреть на моего внука по телевизору, а потом броситься пытать его...
   Олежка до сего времени молча внимавший их разговору, при этих словах сморщил нос, губы и тоненько завыл. Дядя Ваня дал внуку подзатыльник:
   - Сам виноват. Слушать деда надо. Если бы я не проснулся, что бы было? Миллионщик!..
   Зарайски растерялся:
   - Но если вы не пойдете на телестудию, я не понимаю, что вам от меня надо?
   - Так сентура-то у нас есть, ты ведь ее видел.
   У Зарайски все перепуталось, где явь, где сон. Однако к этому мальчишке после его звонка он приезжал и сентуру на самом деле видел. И то, что телеграмму ученому в Америку послал - это тоже было.
   - Вот и уговоримся, - невозмутимо продолжал дед мальчика, - мы тебе отдаем сентуру, а ты нам хоть миллион рублев что ли отстегни. Уж пес с ними с долларами-то. Ну а мы должны хоть что-то поиметь, - многозначительно поднял палец вверх дядя Ваня.
   - Но как я объясню все это на телевидение? Они знают, что будет мальчик.
   - Это уж твое дело! Скажешь мальчик пошутковал, а потом и помер, к примеру.
   - Как помер? - Зарайски вытаращил глаза на Олежку.
   Тот опять скривился и взвыл.
   - Ну, от радости, например, - поморщился дядя Ваня.
   - Но мне не поверят!
   - Да нам-то какое дело, поверят - не поверят, главное, живы останемся, - твердо сказал дядя Ваня. - А коли не хочешь, так я отправлю и эту сентуру вслед за другими...
   - Куда?! - воскликнул Зарайски.
   - Прямым ходом - в унитаз. А там ищи ее, копайся в дерьме. Мне оно уже - во где! - и дядя Ваня провел ладонью по горлу.
   - Но как вы могли сделать это? - отчаянно схватился Зарайски руками за голову. - Такая куча долларов и - в унитаз...
   - Вот я тебе и предлагаю последнюю, пока ты меня не разозлил.
   - Хорошо, я согласен! - лихорадочно схватил Зарайски руку дяди Вани, волнуясь и чувствуя, что вожделенный автомобиль близок к нему. - Но дать вам сейчас миллион рублей я не могу, у меня его просто нет. Возможно пока только триста тысяч, а остальные потом, когда получу премию.
   Сморщил дядя Ваня лоб раздумывая - триста тысяч нынче тоже деньги.
   - Черт с тобой, тащи триста! - выдохнул он.
   Зарайски опять побежал наверх, и вскоре они с дядей Ваней ударили по рукам, и каждый получил то, что хотел.
  
  
  
  

Эпилог

  
   Замерев от страха и волнения, смотрели дядя Ваня с Олежкой телепередачу, которую транслировали на весь мир. Была боязнь: а вдруг интерполист проговорится. Но все получилось, как надо. Ни о каком мальчике не было ни слова. Зарайски только и сказал, что, благодаря неизвестному другу, он сам нашел сентуру в нашем городе. А когда интерполисту вручили миллионную премию, он, расчувствовавшись, вдруг заявил, что в знак уважения к городу, который так обогатил его, он хочет за свои деньги поменять всю городскую канализационную систему и сам лично будет руководить этой работой. Студия разразилась аплодисментами...
   - Ну и поковыряйся в дерьме, поковыряйся, - хмыкнул дядя Ваня.
   ...А на следующий день к ним домой приехал негр в форме Интерпола и вручил 700 000 рублей.
  
  
  
  
  

ЗОЛОТАЯ ЦИСТЕРНА

  
  
  

Первая глава

  
  
   Дядя Ваня почти стал забывать о своей уникальной способности запросто попадать в чужие сны. Хотя в первое время это было очень интересно и даже полезно. Вот уже давно он разругался со своим соседом Михеичем по поводу того, что соседская яблоня перосла через изгородь в огород дяди Вани и затеняла у него грядки с луком и чесноком. Попросил он как-то Михеича обкорнать яблоню или совсем срезать. Тот ни в какую.
   - Я на продаже этих яблок каждый год куш имею, говорит, - а что мне проку от твоих грядок? Выплачивай мне ежегодно сумму этого куша, тогда срежу.
   Но это дяде Ване обидно было слушать: ведь яблоки-то не каждый год родят, а платить ежегодно - не жирно ли будет?..
   Внук Олежка заметил, что легче потравить яблоню, вылив ей под корни кислоты какой-нибудь, но дядя Ваня этого не разрешил. Он просто отправился в михеичев сон. В первую ночь Михеич во сне свои куши продолжал считать. Тут не за что было зацепиться, хотя смотреть было противно.
   А вот в следующую ночь в михеичев сон пришла какая-то незнакомая мадам. Сосед ее все Галчонком называл и шампанским поил. Эта Галчонок приходила к Михеичу ночи три кряду и вместе они выдули шампанского и поели фруктов заморских на полтысячи, неменьше.
   Днем дядя Ваня приметил, когда соседская жена ушла в магазин, явился к Михеичу и прямо в лоб спросил:
   - Ну что, сегодня ночью Галчонок-то придет?
   У Михеича челюсть отвисла, он ни слова сказать не мог.
   А дядя Ваня куражился:
   - Поболее шампанского-то приготовь, я тоже приду познакомиться с твоей пассией. Да, слышь, яблочки пусть будут, на бананах и ананасах ты разоришься.
   С этими словами дядя Ваня ушел, а сосед все никак не мог оклематься после его визита.
   И точно, ночью в михеичевом сне снова была Галчонок, но не было ни шампанского, ни фруктов заграничных. Были только яблоки. Галчонок фыркнула и сидела, отвернувшись: обиделась. Тут-то и появился дядя Ваня и сказал наставительно Михеичу:
   - Вот видишь, твои яблоки никому и не нужны, срезай яблоню...
   Вышел дядя Ваня утром в огород, а от яблони - один пенек, а сам Михеич с опаской из окошка поглядывает.
   Больше дядя Ваня чужими снами не пользовался и никому о своей уникальности не рассказывал. А соблазны, конечно, были...
   Но вот однажды подъезжает к дому дяди Вани иномарка и из нее старый знакомый выходит, сотрудник Интерпола Зарайски. И откуда он взялся? Дядя Ваня, конечно же, в первую очередь не преминул спросить у интерполиста, нашел ли он остальные сентуры и выручил ли большие миллионы? Но тот на эту тему исповедоваться не пожелал. Я, мол, у тебя не требую отчета, куда ты истратил свой миллион. Дядя Ваня только грустно рукой махнул - дефолт все сожрал. Вот коли долларами бы было, може, что и сохранилось. Но Зарайски не стал вникать в этот самый дефолт, не волнует его это. Хотел, было, дядя Ваня обидеться, да потом раздумал: что с буржуя взять, по-другому он устроен.
   А Зарайски со своим интересом подступает: не потерял ли дядя Ваня способность входить в чужие сны? Старик гордо подтвердил, мол, не лыком шиты, могу еще. Заволновался Зарайски:
   - В таком случае дело к тебе есть и очень денежное.
   Дядя Ваня и руками и ногами замахал: если дело с мафией связано, то даже и думать об этом не буду.
   - Да нет, все чисто, - успокаивает Зарайски, - в пятидесятые или в шестидесятые годы в вашей местной газете один журналист написал, что обнаружили цистерну полную золота, отнятую в свое время у Наполеона и привезенную в ваши края.
   - Ну, помню такое. Я тогда пацаном был и мы с друзьями ездили и смотрели на эту цистерну. Да и какая там цистерна, бочка всего-то.
   - Ну и... - у Зарайски хищнически загорелись глаза.
   - Ну и ничего! Посмотрели и назад уехали.
   - Ну и где она сейчас? - не унимался Зарайски.
   - А отколь я знаю. Я, что, сторожил ее? - разозлился дядя Ваня.
   - А вы читали, что потом в газетах было опубликовано опровержение, что никакой цистерны не было, что это вымысел.
   - Ну я тогда газет по своему малолетству не читал, но в школе нам на самом деле объявляли, что цистерна - это все вранье.
   - Ну и... - озадачился Зарайски, - думали вы потом об этом?
   - А что думать-то, вранье - оно вранье и есть...
   - Но вы-то знаели, что это не вранье!? - вышел из себя Зарайски.
   - Ну, а что проку-то, знал я или не знал, - спокойно рассуждал дядя Ваня, - увезли эту бочку, наверное, в Москву, да и вся недолга. А тут всем сказали - вранье.
   Зарайски немного помолчал, потом молвил:
   - По нашим точным сведениям, никуда эту цистерну не увезли, а оставили на месте и просто перепрятали, но опять-таки где-то поблизости. А теперь и думать о ней забыли.
   Дядя Ваня усмехнулся:
   - У нас в стране все может быть.
   - Вот я и думаю, - глаза Зарайски заблестели ласковым светом, - хорошо бы провести расследование.
   - А я тут при чем? - не понял дядя Ваня. - Я, чай, не следователь.
   - Но ведь об этом никто ничего не расскажет, а вот во сне...
   - Ах вон к чему ты клонишь, - догадался дядя Ваня. - Это что же, мне опять по чужим снам шастать?
   - Но ведь вам это не трудно, - умоляюще воззрился Зарайски на старика. - Да и потом, разве самому не интересно, где находится золото?
   - Да чтой-то интересно стало на самом деле,- усмехнулся дядя Ваня, - только вам-то какой прок в этой цистерне? Вам-то, иностранцу, от нее, чай, ничего не обрыбится?
   - О, это моя проблема, - заметил Зарайски, приняв загадочный вид, - подумайте о себе, а я вас отблагодарю щедро и причем в долларах.
   - Да рази в этом дело, - ответил дядя Ваня, но на душе у него стало приятно и в голове заворочались разные планы и желания, которые всегда оживают в предвкушение больших денег.
   А Зарайски уже вытаскивал из папки какие-то бумаги:
   - Вот это список людей, которые были активными участниками действа с цистерной. Попробуйте внедритесь к ним. А это... бланки для отчета.
   Дядя Ваня пробежал по списку глазами и запротестовал:
   - Стой! Стой! - и он своим нечистым ногтем большого пальца отчертил несколько фамилий. - Это-то вон, глянь, живут в Москве, это, как же я к ним доберусь, я их и адресов-то не знаю?
   Зарайски возмутился:
   - А когда вы влезли в мой сон, вы что, знали, где я живу, вы что, у меня под окнами стояли?
   - Да, это ты прав, - опомнился дядя Ваня. - я вопче про тебя ничего не знал. Захотел появиться у тебя во сне - и появился.
   - Вот и отлично! - воскликнул интерполист, захлопывая папку. - Через недельку я к вам наведаюсь. Наведаюсь... с вознаграждением.
  
  
  
  

Вторая глава

  
  
   Первым делом дядя Ваня решил посетить того журналиста, который когда-то написал про цистерну в газете.
   ...Газетчик постарел. Болезни одолевали его и в первую очередь донимала бессонница, поэтому попасть в его сон было не совсем просто. Засыпал журналист на короткое время, и вести с ним обстоятельные беседы было просто невозможно.
   - Уж ты вспомни, мил человек, - потеряв терпение, какждый раз торопил газетчика дядя Ваня, - уж ослобони свою душу-то.
   - А ты кто таков, что от меня исповеди требуешь? - раздражался журналист.
   - Да никто, я просто любопытный.
   - А какой прок тебе от этого любопытства? Да и мне до этого никакой нужды нет.
   - Ну что ты все страшишься, ведь я же снюсь тебе, - успокаивал его дядя Ваня, - пробудишься, а от меня и след простыл.
   Долго маялся он с этим журналистом. В конце концов тот стал терять терпение:
   - Так тебя да растак! - орал журналист, как только появлялся перед ним дядя Ваня. - Ты мне последние капли сна отравил! Я и так-то сплю с гулькин хрен да еще каждый раз твою поганую рожу видеть приходиться!
   - А ты не видь ее, - спокойно говорил дядя Ваня, - расскажи мне про цистерну, я боле к тебе и не явлюсь никогда.
   - Ну что тебе могу рассказать, - сдался журналист, - я и сам-то не рад, что когда-то написал про нее. Моя жизнь после этого пошла наперекосяк. Из газеты выгнали, нигде не печатали.
   - А ты думал, что тебя за это вранье по головке гладить будут, - подначил дядя Ваня, - тогда с энтим делом строго было.
   Журналист аж взвился от негодования:
   - Нет уж, дудки! Вранья там не было ни грамма, все чистая правда!
   - А кто тебе-то рассказал про цистерну?
   Журналист снисходительно усмехнулся:
   - Так бы я и поверил кому-то. Был у меня документец, отчет французского разведчика наполеоновского. Там-то все было и написано.
   - Так ты шо, по-хранцузски-то неправильно перевел?
   - Хм, - осклабился журналист, - отчет уже был переведен. В нем говорилось, что русские войска отбили у французов несколько цистерн с награбленным золотом и их развезли по разным подмосковным губерниям. В отчете была указана и деревня Калиткино Вязниковского уезда...
   - Что ж до того времени никто не хватился, коли даже бумага была и на все указывала?
   - Кто прятал цистерну те, верно, погибли в войну, а проверить французский отчет наша русская лень мешала, хватило усердия, видно, только на то, чтобы бумагу перевести.
   - Ну а дальше? - дядю Ваню переполняло нетерпение.
   - А что дальше? Поехал я в Калиткино, походил вокруг деревни, поковырялся в земле, ну и нашел...
   - Ух ты! - дядю Ваню переполнил восторг, как будто ему тайну великую открыли и будто он сам в детстве не видел цистерну.
   - Сообщил я о находке в райком партии, музейному директору. И мне поручили написать статью в газету, что я на свою беду и сделал.
   - Что же тогда на тебя напустились-то, коли сами же видели и описать дали задание?
   - А хрен их знает. Все потом открестились, мол, ничего не видели, мол, это газета всех взбаламутила. В итоге, и редактора, и меня выгнали. Уж потом, как забылось дело, дали в газете до пенсии доработать в качестве рядового литработника. Чужие уж статьи правил...
   - Ну а что с цистерной-то? - зудела душа у дяди Вани.
   - Спроси, что полегче, - вздохнул журналист, - не видел я ее больше и не слышал о ней ничего. Как растаяла...
   - Ну а сам-то не ездил больше в Калиткино для интересу?
   - Отбили у меня охоту ко всякому интересу тогда.
   Не появлялся больше дядя Ваня в снах у журналиста. Все, что мог, тот рассказал. Чего ж человека мучить?
   Дальше по списку значился Котелков, бывший секретарь райкома партии того времени. Этот должен знать многое, потому что после случая с цистерной он стал расти по службе. Сначала в область перевели, потом в Москву... И долго занимал он ответственные должности. На пенсию ушел с почетом, немного не доработав до перестройки, после которой у номенклатуры были в первое время проблемы.
  
  
  
  
  

Третья глава

  
  
   Как разговорить такую большую шишку, как Котелков, дядя Ваня не представлял. Пусть это будет и во сне. Но коль взялся за гуж, не говори, что не дюж.
   У Котелкова во сне было неплохо. Он, как любая столичная штучка, любил жить с комфортом, на широкую ногу, хотя, конечно, пенсия подсекла его возможности. Теперь уж никто не носил ему подарки, как в былое время, не приглашал в разные круизы, в охотничьи домики, на лазурные берега. В общем, в одночасье, он стал никому не нужен. Первое время это тяготило Котелкова, но потом он попривык к такой жизни, и любой гость и собеседник для него стал радостью и развлечением. А где это происходило, наяву или во сне, ему было безразлично. Но дядя Ваня этого не знал и потому приступил к разговору с Котелковым, обуянный великой робостью. Но тот был внимателен и вежлив, и дядя Ваня быстро освоился. Когда он представился Котелкову земляком-вязниковцем, тот умиленно утер глаза и долго тряс старикову руку:
   - О, это начало моей сознательной жизни, эта гавань, откуда корабль моей судьбы помчался в большое плаванье по волнам житейского океана. Эта моя юность, которая уже так далека.
   Котелков говорил так высокопарно и красиво, что дядя Ваня, слушая его, завидовал даже не словам, а тому, как Котелков произносил их: с придыханием, с закатыванием глаз, с особыми жестами рук, подаваясь телом то вперед, то назад. Дядя Ваня был зачаровал этой особенной речью, и очень жалко стало останавливать этот поток словоизлияний. Но это нужно было сделать, потому что Котелков сам остановиться, видимо, не мог.
   - У меня к вам дело, дорогой товарищ! - ворвался дядя Ваня в одну из его многозначительных пауз.
   - Да, я слушаю вас, мой уважаемый земляк, - сразу притормозил тот.
   - Вы не припоминаете что-нибудь насчет цистерны с золотом?
   Котелков часто-часто заморгал глазами, чему-то напряженно вслушиваясь в самом себе:
   - Цистерна? С золотом? Ах да, что-то припоминаю. Да-да, это было в пору работы в Вязниках, в пору юношеских фантазий, планов, прожектов...
   Котелкова снова понесло на проторенную дорогу.
   - Куды же делась-то цистерна?
   От этого вопроса дяди Вани, бывший партработник дернулся, как будто его остановили на полном взлете.
   - А почему вас так интересует эта цистерна? - упавшим голосом спросил он. - Ведь это не является лучшим эпизодом моей работы в Вязниках.
   - Ну как жа, золото все же! - воскликнул дядя Ваня и многозначительно поднял вверх палец. - Да скоко много!
   - Во-первых, цистерна, это громко сказано, - рассердился Котелков, - та-ак, бочечка...
   - Да видел я ее, видел, когда мальцом был! - не удержавшись вскрикнул дядя Ваня.
   Котелков вначале онемел, так как все-таки не привык, что его перебивают, и продолжил тем же сердитым тоном?
   - Во-вторых, как только появилась эта, так называемая цистерна, все дело взяли в руки соответствующие органы, и было приказано об этом золоте забыть.
   - И вы даже не знаете, где эта цистерна сейчас? - нетерпение перло из дяди Вани.
   А Котелков, как будто не слыша его, продолжал:
   - Я не думаю, что пришел срок рассекречивания этого дела, и потому распространяться о нем небезопасно, ведь это государственная тайна. Давайте я лучше расскажу вам о комсомольском лагере, который по моей инициативе был открыт в заклязьменском заречье.
   Но дядю Ваню совершенно не интересовал этот лагерь:
   - А газеты-то про цистерну писали.
   Котелков на мгновение прикрыл глаза, пережидая новую атаку и пошел в контрнаступление:
   - А вы эти газеты видели?
   - Нет, - растерялся дядя Ваня.
   - И не увидите ни одного экземпляра ни в одной точке земного шара, это я вам гарантирую.
   - Дак ведь корреспондент, что писал про это - живой! - не унимался дядя Ваня.- И я ему верю.
   - А я не верю... - отчеканил слова бывший секретарь райкома. - К кому из нас больше прислушаются - к вам, ко мне или к вашему душевнобольному корреспонденту?
   - Но ведь в начале вы говорили, что цистерна была? - растерялся дядя Ваня.
   - Ну и что? - победно улыбнулся Котелков. - У нас многое в стране вроде бы было, а вроде бы не было. Так, мимолетный сон, и все дела. Просыпайтесь, дорогой товарищ!
   И дядя Ваня понял, что пора уходить из сна этого человека.
   Вряд ли, чего-то большого можно от него добиться.
  
  
  

Четвертая глава

  
  
   Наутро лежал дядя Ваня в кровати и подбивал итоги прошедшей ночи. Что-то у него ничего не получалось. То, что цистерна была, он и без этого знал. То, что о ней писали в газетах - слышал. Что же дальше? Попасть в сон работника особых органов, о которых говорил Котелков, ему еще предстояло в следующую ночь. А пока, чтобы не терять времени зря, нужно сходить, пожалуй, в краеведческий музей.
   Директор музея тех лет не дожил до нынешних времен. Да и разве мог бы он сказать больше, чем Котелков. Тоже, верно, стращали секретом государственным. А вдруг в музее что-нибудь да найдется, какая-нибудь папка или еще что? Хранятся ли подобные сведения, дядя Ваня не знал, но попробовать узнать надо.
   Сбросил он одеяло, нащупал ногами шлепанцы, взглянул в окно. А там, видно, чудо-денек разгуливался. Оно бы сейчас лучше на рыбалку махнуть или по ягоды. Да вот, гляди ты, навалил на себя заботушку. А сразу можно предугадать, что цистерну найдет, нет у него такого предчувствия. Ну и, конечно, Зарайски никаких наград ему не отвалит. Держи карман шире. Что ж тогда рассыпаешься, старый хрыч, спросил себя дядя Ваня и усмехнулся в ответ: все-таки самому интересно. Вот не видел бы цистерну и наплевать бы ему на нее было. Мало ли на свете всяких тайн? Что же из за всех в чужие сны лазить.
   Пусть Зарайски тогда хоть долларами обсыпал. А тут что-то родное, из детства тянущееся. Сердце щемит каким-то особенным чувством. Помнит, как услышали они тогда с приятелем Генькой Кочергиным об этом золоте, ополоумели совсем. Ночь не спали, все планировали, как достанут по горстке золота, и что каждый будет с ним делать. Поначалу хотели конфет накупить да и нажраться ими вволю, потом - по телевизору, тогда они только-только в моду входили. А потом решили оба пробираться на Кубу к Фиделю, помочь ему революцию делать.
   Вот после этого решения сбежали с уроков и поехали на автобусе к деревне Калиткино. А в то время про найденную цистерну все кругом говорили и на улицах, и в автобусе. Попросили местных пацанов провести к этой самой цистерне. Те важничали, но все же показали.
   Когда подошли ближе, поняли, что Фиделю придется без них обойтись.
   Около выглядывающей из-под земли бочки стоял милиционер, держа руку на кобуре с наганом. А жаждущих золота вокруг и без них хватало.
   Как на массовом гуляние кружились люди. Покрутились они тоже с Генькой вокруг да на этом все и закончилось.
   ...Прошлепал дядя Ваня в кухню, поставил чайник на плиту. Полез в холодильник, отхватил порядочный кусок колбасы, бросил его на стол. Бутерброд с чаем, вот и завтрак будет. Только отвернулся, чтобы хлебА отрезать, кот Мурзей, хрипло мяукая, ухватил колбасный ломоть и попер его под диван. Дядя Ваня успел схватить кота за хвост и поднял его в воздух. Тот, дрыгая лапами и глухо завывая, вгрызался в колбасную мякоть все глубже и глубже, обливая ее обильной кошачьей слюной. Чертыхнулся дядя Ваня и отпустил кота, который тут же пропал под диваном и заурчал на всю кухню, чмокая и чавкая.
   Дяде Ване расхотелось есть бутерброд и решил он лучше навернуть блюдо щей. Пока он их разогревал, явился внук Олежка.
   - Ты чего не в школе? - раздосадовано спросил дядя Ваня.
   В музей он хотел сходить один, а ведь теперь и Олежка потащится.
   - Ты чо, дедунь, только вчера проснулся? У меня каникулы начались.
   - Каникулы-каникулы, чай двоек нахватался за год-то! - ворчал дед.
   - Ничтяк! - воскликнул бодро внук и сразу переменил тему. - Дед, давай на рыбалку поедем.
   - Мне некогда сегодня, - буркнул дядя Ваня, - в музей нужно.
   - А чо ты там забыл? - недоуменно промолвил Олежка.
   - сам себя буду показывать под стеклом, - хмыкнул дед. - Что, плохой експонат?
   - Ну, а вправду... - заныл Олежка.
   - Много будешь знать, скоро состаришься.
   - Ну скажи, зачем в музей-то? - продолжал нудеть внук.
   Нет, он не отстанет, этот противный мальчишка. А если не взять, все равно проследит и увяжется. Уж такой характер, дедовский, настырный.
   В общих чертах он рассказал Олежке про цистерну с золотом, утаив, конечно про премию, которую посулил Зарайски.
   - И мы с тобой, дедунь, это золото будем искать? - задохнулся от радости мальчишка.
   - Можно и так сказать, - кивнул дядя Ваня.
   - И куда мы его денем?
   - Что? Куда мы его денем? - разозлился дед. - Може, мы вобще его не найдем, особливо с твоим языком.
   - А я чо, сказал что ли кому? - надул губы Олежка.
   - Сглазишь. И смотри у меня, в музее ни во что не вмешивайся, о чем бы я не спрашивал.
   Когда они пришли в музей, в двуэтажный особняк бывшего вязниковского фабриканта, сначала прошлись по залам. Посмотрели старинную мебель, картины, всякие чучела животных. Олежка все время с ожиданием и нетерпением вглядывался в деда, когда же он начнет искать золото. Но тот не обращал на внука внимания, а с интересом осматривал все экспонаты. И где-то только через час подошел к музейному работнику, худощавому невысокому мужчине:
   - А у вас есть список необычайных явлений, что случались в Вязниках?
   - А что вас интересует?
   - Ну там землетрясения, наводнения, всякие там клады... - неопределенно махнул рукой дядя Ваня.
   - Ну ты, дедунь, даешь, землетрясения, чай у нас не горы? - вмешался Олежка и тут же осекся под необещающим ничего хорошего взглядом деда.
   - А вот вы и не правы, молодой человек, - оживился музейный работник, - землетрясения на Владимирщине были.
   Он пригласил дядю Ваню в какую-то комнату:
   - Давайте посмотрим каталог архива, может что-то вас и заинтересует.
   В этой комнате по стенам стояли шкафы с множеством папок, пахло пылью и было сумрачно. Мужчина протянул дяде Ване папку каталога и, указав на стол у двери, включил лампу дневного освещения над ним. Дядя Ваня нацепил очки и стал листать папку. И тут сердце у него екнуло: черным по белому было написано: "Цистерна с золотом" Дело N..." Для вида старик полистал еще и даже попросил для отвода глаз папку про комету, наблюдаемую в Вязниках. Когда музейный работник принес две тонюсенькие папчонки, он раскрыл сначала Дело о комете. На единственном листе было написано: "Комета в Вязники не прилетала". Подобное значилось и в другой папке: "Цистерны с золотом в Вязниках не было". Дядя Ваня озадаченно крутил обе папки, не понимая в чем дело. Мужчина заглянул к нему через плечо и, смущенно улыбаясь, забрал оба дела:
   - Это так из области шуток... - и тут же заторопился, мол, сейчас будет обеденный перерыв, мол, в следующий раз зайдете.
   Что за ерунда такая, недоумевал дядя Ваня, возвращаясь домой. Ну с кометой, черт с ней, была-не была. Но цистерна-то точно существовала. Видимо и тут не обошлось без особого отдела. Значит не миновать к его агенту в сон являться.
   Труднее всего было объясняться с Олежкой. Ведь ему не понять, как это так, цистерна была, а надо считать, что ее не было.
  
  
  
  
  

Пятая глава

  
  
   Страшновато было дяде Ване внедряться в сон особиста, пусть тот был уже и на пенсии и превратился давно в старика. Но все равно ныло у дяди Вани под ложечкой, тягостно было на сердце. Хотя чего же бояться? Что может отставник, тем более во сне? Никак не мог еще дядя Ваня привыкнуть к своему совершенно особому положению.
   Приготавливая себя к чему-то такому страшному, дядя Ваня удивился, когда попал в теплое, наполненное солнечным светом пространство. Все говорило о том, что здесь обитает добрейшей души человек. Дядя Ваня вначале подумал, что, может быть, залетел не туда. Но подобное никак не могло быть. Ведь здесь не ищешь, а попадаешь туда, куда надо. И все равно он спросил у улыбчивого губастого толстяка:
   - Вы бывший сотрудник особого отдела Курчаков?
   Тот всем телом подался навстречу:
   - Так точно!
   - И я могу с вами поговорить? - все еще не веря происходящему спросил дядя Ваня.
   - О да, извольте, - улыбка все гуляла на пухлых губах Курчакова. Дядя Ваня чуток замешкался, не зная, как начать разговор, ведь он не обучен светским манерам и сразу взял быка за рога:
   - Я из Вязников!
   В глазах особиста все так же сквозило ожидание, название города ничего ему не дало.
   - Вы, може, помните золотую цистерну, что нашли у нас под деревней Калиткино?
   Курчаков хмыкнул, все еще с интересом разглядывая дядю Ваню.
   - Про нас еще в газетах писали во времена Хрущева. Не помните?
   Особист еще шире улыбнулся:
   - Возможно помню.
   - Но потом писали в газетах, что это вранье.
   Курчаков опять хмыкнул:
   - И что же?
   - Дак мне интересно, вранье или правда?
   - А почему Вас волнует это?
   - Я ее наяву видел эту самую цистерну, - дядя Ваня поперхнулся, чувствуя, что запутался в своих вопросах вконец, - мальцом я был тогда, школьником.
   - И теперь вы сомневаетесь в том, что видели? - у Курчакова насмешливо заблестели глаза.
   - Да нет, не сумлеваюсь. Непонятно вот только, куды делась цистерна потом.
   - А вы хотите ее найти? Вы кладоискатель? - веселость все не покидала глаза особиста.
   - Просто любопытно.
   - Ага, Вы краевед?
   Дядя Ваня подумал про себя, ну краевед, так краевед, не говорить же, что разузнать об этом деле ему поручил иностранец Зарайски, и утвердительно кивнул.
   - Ну что ж, товарищ краевед, - посерьезнел Курчаков, - придется удовлетворить Вашу любознательность.
   Дядю Ваню ошарашило это неожиданное согласие. Он уже не верил в успех.
   - Ваша цистерна, где лежала, там и сейчас лежит.
   - Как?
   - Да очень просто. Вначале хотели золото из нее выпотрошить. Закрытым указом ЦК партии предопределено было послать его в братский Китай. Но никак не могли открыть эту бочку, хотя несколько раз подрывали ее на месте самым современным взрывным устройством. Но... все без толку. Даже атомной бомбой пытались.
   - Но мы не помнит никаких взрывов в наших местах.
   - Так ее увозили в ядерный центр Арзамас-16 и там... на полигоне...
   - А дальше?
   - Потом привезли на место да и зарыли поглубже, а над ней еще коровник построили, и вот для того, чтобы не обиделись китайские товарищи, объявили во всех газетах, что все сведения об этой цистерне - вранье, домыслы местных журналистов.
   - И все?
   - Да нет, не все. Товарищ Мао нам не поверил, обиделся все-таки. После этого случая наши отношения и ухудшились. А ведь хотели торжественно привезти это золото в Китай, даже дорогу начали строить "Москва-Пекин", кстати проходящую через Вашу местность. А как с цистерной не получилось, так и дорожное строительство прекратилось.
   - Дорога-то у нас и сейчас пекинкой прозывается. Я все думал, почему такое название?
   - Ну вот видите, - улыбнулся Курчаков, - сколько я вам тайн сегодня пооткрывал.
   - И что же теперь с цистерной? Ведь там столько золота?
   - Решили оставить до времен окончательной победы коммунизма.
   - Но коммунизм-то... того... - осторожно намекнул дядя Ваня.
   - Что же теперь делать? - пожал плечами особист.
  
  
  
  
  
  

Шестая глава

  
  
   Выйдя из сна особиста, дядя Ваня понял, что доллары Зарайски у него в кармане. Только вот загвоздка. Ну скажет он, где находится цистерна, ну вынут ее оттуда каким-то образом, ну увезут за границу, а доллары-то всего лишь посулят, ищи-свищи этого Зарайски потом. Нет, все же надо быть похитрее. Надо самому ехать в Калиткино.
   Хорошо бы без Олежки. Ведь нужно лопату туда брать, чтобы к этой цистерне подрыться. Но разве Олежка даст ему куда-то одному улизнуть. На все каникулы он у деда. Вспомнил дядя Ваня, что в Калиткино озерцо есть. Наверное, рыба-то в нем водится?
   Нахвалил дядя Ваня внуку это озеро и позвал ехать на рыбалку. Поутру встали они. Удочки дед Олежке велел нести, а сам взял лопату и большую сумку: на случай, если докопается до цистерны, то золотишка набрать. Надо бы, конечно, и кувалду захватить, чтобы, как следует трахнуть по стенкам цистерны. От взрывов они ослабели, а от сороколетнего лежания в земле еще и поржавели. Так что от хорошего удара золото, может быть, и посыплется. Но Олежка уж и на сумку с лопатой смотрел округлившимися глазами:
   - Дедунь, зачем тебе все это?
   - Зачем, зачем? Первый раз что ли? Червяков, чай, надо накопать будет.
   - Давай счас накопаем. Чо лопату таскать? - воскликнул с жаром Олежка.
   - Знаю я, что делаю! - рассердился дядя Ваня. - Там в этом озере, знаешь, сколько рыбы водится, нам столько червяков впрок не накопать. Да и рыба там любит свежих червяков, а не заморенных да полудохлых, что мы привезем.
   Олежка недоверчиво смотрел на деда, но в глазах его стала поблескивать искорка надежды на большой улов. Он кивнул на сумку:
   - И это для рыбы что ли?
   Дядя Ваня смутился и невнятно пробормотал:
   - Заодно груш и яблок насобираем, там садов заброшенных много.
   Олежка приостановился и запыхтел от злости:
   - Какие яблоки в июне? Сады только цвести начали.
   Дядя Ваня понял, что совсем заврался, но назад пути не было:
   - Шутки-то надо понимать! - многозначительно ответствовал он.
   - У тебя шутки, дедунь, какие-то вот такие! - и Олежка покрутил пальцем у виска.
   Дядя Ваня не обиделся. Вся его экипировка для других выглядела и впрямь странно. А уж если бы он захватил кувалду...
   Пока ехали до Калиткино, измаялись вконец. В салоне была духотища. На ухабах автобус трясло, а в одном месте он чуть было не застрял в дорожной грязи. Пассажиры толкали его и все испачкались. Потом полкилометра пешкодралом.
   В довершение всего этого вместо ожидаемого Олежкой сказочного озера, перед ними предстал полузасохший прудишко, в котором нельзя было даже путно выкупаться. Испепеляя деда презрительным взглядом, в котором были и обида, и недоумение, Олежка только и мог в изнеможение свалиться под тенью каких-то худосочных кустов, не обращая внимание даже на комариную стаю, что тут же атаковала его.
   У дяди Вани энергии было больше, ибо он знал, зачем шел. Для вида, повозившись с удочками и повозмущавшись на местных жителей, которые, якобы, превратили прекрасное озеро в какое-то подобие грязной лужи, он, бросив на плечо лопату и прихватив сумку, сказал Олежке, что скоро вернется.
   - Ты что же, дедуня, хочешь целую сумку червяков накопать? - простонал не то от смеха, не то от рыдания Олежка, приподняв голову.
   Ничего-ничего, подумал про себя дядя Ваня, посмотрим, как ты засмеешься, увидев золотые монеты, а вслух сказал:
   - Ты давай, внучок, следи за удочками.
   Когда он прошествовал по деревне, то удивился, что большинство домов было заколочено и утопало в огромных зарослях крапивы. Детей на улице и в помине не было. Старики, сидевшие на завалинках, провожали его удивленными взглядами, приставив козырьком руки ко лбу. Они ему были не конкуренты. Забыли, чай, не только про цистерну, но и имена-то свои. Никто из стариков не вставал, не интересовался его намерениями. Думали, что незнакомец сам подойдет и начнет расспрашивать о своих надобностях. Не дождетесь, злорадствовал дядя Ваня про себя, сидите тут на золоте, а задницу лень поднять. Подавать вам на блюдечке с золотой каемочкой, дураков нет. Какой-то дедок из любопытства встал было, побрел вслед за дядей Ваней заинтригованный его решительностью и независимостью. Но недалеко его хватило и, пройдя несколько домов, он плюхнулся на завалинку рядом с таким же, как он сам односельчанином, и они возмущенно стали обсуждать незванного чужака, выдвигая всякие предположения, один другого круче. Ну давайте, поразвлекайтесь - делать-то все равно нечего, улыбнулся дядя Ваня.
   Больше всего он боялся, что коровник, про который говорил особист, построенный над цистерной, функционирует, и не дай Бог, охраняется. Тогда это очень затруднит дело. Но, увидя еще издалека руины этого строения, обрадовался. Да и не могло быть иначе. Сейчас даже в городах все на глазах разрушается, что уж говорить про какую-то заброшенную деревеньку, в которой никому уже не нужны не только дома, но даже жители.
   Все, что можно, с этого коровника было растащено: и доски, и кирпичи... Лишь скелетно торчала железобетонная арматура. Дядя Ваня сразу же приступил к делу, усердно перекапывая землю. И тут услышал знакомый торжествующий голос:
   - А я все-таки раскусил тебя, дедунь! Я понял, что не за рыбой мы приехали сюда, а за кладом. Что, тут твоя цистерна закопана?
   Дядя Ваня даже обрадовался появлению внука. Вот ведь выследил, поросенок. Весь в меня.
   Ничего не объясняя Олежке, промолвил, кивнув головой:
   - Ну раз раскусил, давай помогай, работы много.
   - И чем я буду копать, руками или кепкой? - ядовито ответил Олежка. - Был бы ты мудрым дедом, туману бы не напускал и взяли бы мы еще одну лопату!
   Ну разве можно обижаться на Олежку, всегда-то он прав. И чего в самом деле было скрывать, поздно спохватился дядя Ваня, и кувалда и еще одна лопата были бы. Ну да ладно, что ж теперь.
   Долго они с Олежкой возились в земле. Ведь, если бы знать, в каком месте под коровником закопана цистерна, было бы легче.
   А коровник смастрячили длинный. Видать, коров тут было много. Так что работы было непочатый край. Нашли они что-то типа скребка, и Олежка, забыв про обиду и усталость, сгребал им землю. У него открылось второе дыхание. Только порой выскакивали из внука вопросы: "А тут ли копаем?" и "А существует ли цистерна?" Дед ничего не отвечал, только без устали врубался в перемешанную с кирпичным и древесным сором землю.
   И все-таки фортуна была на их стороне и улыбнулась она уже вскоре - вдруг лопата стукнулась обо что-то твердое и металлическое. Дрожащим голосом позвал дядя Ваня Олежку к себе. И тот так заработал скребком, что земля веером полетела в разные стороны. Это продолжалось с полчаса, пока их взглядам не открылся крутобокий бочонок, ненамного меньше квасной бочки, что стоят на городских улицах.
   - Тоже мне цистерна! - презрительно сквозь зубы процедил Олежка, весь грязный с ног до головы.
   А тебе что, железнодорожную подавай? - спросил дед, весьма довольный результатом. Конечно, и ему она казалась больше, когда они с Генькой Кочергиным лицезрели ее в детстве. Но в детстве и все-то кажется в большом размере.
   - Нам, Олежка, эту бы открыть.
   - Тут люк должен быть какой-нибудь или крышка! - ощупывал руками бочку внук.
   - Вот и загвоздка-то, что нет ничего, - поцокал языком дед, - цельнометаллическая она.
   - Что же делать? - растерялся Олежка, почесывая затылок.
   - Надо искать у ей слабое место, - ответил дядя Ваня и начал ходить вокруг цистерны, обстукивая ее прокопченные черные стенки лопатой. Но оболочка отвечала на эти удары ровным звуком. И только там, где дядя Ваня углядел щербинку с мизинец размером, он услышал иной, глуховатый звук. Это обрадовало его.
   - Вот, Олежка, в этом месте нам и надо пробиваться. Хорошо бы сейчас по стенке пройтись газорезочкой. Но чего нет, того нет.
   Он походил вокруг и нашел небольшой железобетонный прут и стал долбить щербинку в стенке цистерны.
   Часа два долбили попеременно кладоискатели эту щербину. Грязные, мокрые от пота совсем отчаялись они, потому что она не становилась глубже. И когда уже не осталось никаких сил, дядя Ваня в отчаянном броске вдарил по этой щербине. И о чудо! Что-то треснуло, и прут своим кончиком застрял в небольшой щели. Тут-то и сам дядя Ваня рухнул в изнеможение около цистерны, тяжело дыша. Рядом с ним, ловя ртом воздух, лежал и Олежка. Но теперь они с нежностью смотрели на торчащий прут. Дядя Ваня начал теоретически разрабатывать дальнейшие действия:
   - Надо энтим прутом расковырять щелку поболее, вот тогда, може, что оттуда и посыпется.
   Все было так, как и распланировал дядя Ваня. Проковыряли они прутом дырочку, и оттуда хлынули золотые монеты - еле успели подставить сумку. Если бы дырочка была снизу, то все золото было бы их. А тут сумка не заполнилась и наполовину, а ручеек иссяк. Сунули они прут в дырочку, чтобы побольше расковырять, но не тут-то было.
   Да и силы у них уже кончились. Тем более тащить полсумы золота домой, работа тоже не из легких.
   Когда проходили по деревне, усталые, еле плетущиеся, дорогу им преградил любопытный дедок, который грозно выкрикнул:
   - Cемянную картоху, анчутки, выкопали, да? Сейчас милицию вызовем, далеко не уйдете.
   - Да нет, отец, золото несем, - пробормотал дядя Ваня. Вынул из сумки горсть монет и высыпал в подставленную пригоршню обалдевшего старика. Тот недолго рассматривал свалившееся с неба богатство и, ни о чем не расспросив, посеменил в свою избу. Молчание его было щедро куплено.
   Зарайски явился, как обещал, ровно через неделю. Но дядя Ваня уже решил не сдавать ему цистерну. Рассказал сон особиста до того момента, когда взрывали атомной бомбой да и все, якобы расплавилось. Останки, мол, увезли в неизвестном направлении. Зарайски начал было уговаривать продолжить сонные расследования, но дядя Ваня отказался. Мол, дальше все военная тайна, а он, как патриот, не может помогать в раскрытие ее иностранцу.
   Зарайски скрипнул от злости и на всякий случай сообщил, что удвоит и утроит премию. Но вскоре понял, что упрямство дяди Вани сломить невозможно. Какое-то седьмое или восьмое чувство подсказывали ему, что старик темнит, но ничего поделать он не мог.
  
  
  
  
  

ПЕРВОЕ СЫСКНОЕ ДЕЛО

  
  
  

Первая глава

  
  
   Жил бы жил дядя Вася спокойно и размеренно, тратил бы деньжонки, что от французского золота наменял, да внук Олежка, поганец, сдолил. Уж вроде все у него было: и музыкальный центр, и компьютер, и всякой техники, что никому и не снилось. Пока он все это переваривал, покой был дорогой, но потом пацану надоело, и вспомнил он про дедову способность входить в чужие сны. И тут пошло-поехало:
   - Дед, ты теперь все тайны можешь знать?
   - Ну и пошто мне они эти тайны, солить что ли?
   - Дедунь, ты же сыщиком можешь быть, почище Шерлока Холмса.
   - Стар я для Холмса, да и без надобностей мне это.
   - Да ты что, прославишься!
   - Пошто мне слава, я внучок спать спокойно хочу.
   Несколько раз приступал Олежка к деду с этими разговорами. Да и сын Василий, Олежкин отец, туда же:
   - Попробуй, батя, вон всякие там экстрасенсы да предсказатели практикуют, а ты что, хуже?
   - Да мне это надо, что ли? - отбивался дядя Ваня и от сына.
   - Ты не понимаешь, ведь золото необходимо в дело пускать, чтобы был оборот, чтобы ни у кого подозрений не возникало. Вот придут и будут допытываться, откуда у тебя, дедок, золото? Меняешь ты его, меняешь - и конца краю не видно. Уж не утаил ли ты от государства клад? А за это статья в Уголовном кодексе.
   Почесал дядя Ваня затылок - а ведь верно сынок говорит. Настучать, куда следует, быстро охотники найдутся, это у них не заржавеет. А нет желания на старости лет в тюрьму идти, да и бочку с золотом за просто так отдавать не резон.
   И пошел дядя Ваня на попятную:
   - Ну и что мне делать? Давайте подсказывайте, раз вы такие умники.
   Он налил в чашку чай, забросил в рот конфету и пытливо взглянул на сына и внука. А те довольны, что уговорили упрямого старика, ладошки потирают.
   - Перво-наперво, - раздумчиво начал Василий, - ты, батя, пойди посоветуйся с адвокатом. Какие документы оформлять для этого дела надо, к какому чиновнику лучше сунуться. Он тебе подскажет, как все законы соблюсти, чтобы никто не придрался.
   - Ох, не люблю я по энтим кабинетам шлындать, - замахал отчаянно дядя Ваня руками, - когда пенсию оформлял, помаялся, набегался, до сих пор в пятках отдается.
   А у Василия на это свои доводы:
   - Пожалуйста, не хочешь сам бегать, найми того же адвоката, средства у нас есть, он тебе все в лучшем виде обделает.
   - Ну а дальше?
   - А я по телеку американский сериал видел, - затараторил Олежка, - про детективное агентство. Вот мы такое откроем и дело завертится.
   - Ну и чего в энтом агентстве делали? - заинтересовался дядя Ваня.
   - Да ничего особенного, так, ходили, говорили...
   - Так на хрен все это нужно, - разозлился дядя Ваня, - болтаешь пустое.
   - Да ты, батя, погоди, - вступился за Олежку Василий, - главное дело золотишко твое отмываться будет. Аппетит же придет, как говориться, во время еды.
   ...Всю ночь не спал старик и так и эдак раздумывал. И вроде бы без надобности ему это Олежкино агентство, но с другой стороны страшновато стало золото на деньги обменивать, уже коситься на него начали. Того и гляди придут с милицией и за задницу схватят. Да и привык он уже к шикарной-то жизни. Хоть особо-то не выпендривается, но живет не бедно. А все знакомые спрашивают-интересуются, откуда де средства-то. Скоро на отговорку про наследство никто клевать не будет. А тут вроде контора какая-никакая. Кто разбираться станет? Сейчас таких на каждом углу тьма-тьмущая. Думал-думал дядя Ваня, инда башка разболелась, и все же надумал поутру идти к юристу.
   Сначала, было, оробел. Сидит за столом этакая важная персона в золотых очках при галстуке с серьезным видом. Одно дело посоветоваться с ним, другое дело нанять такого для беготни по кабинетам. Фыркнет в ответ да и всех делов. От него вон и одеколоном заграничным прет, на столе папочки с заклепочками. Вроде и совестно эдакого в шестерки нанимать. Да ладно, спрос не бьет в нос.
   Выслушал юрист о желание открыть детективное агентство и сначала не поверил, что слышит подобное от невзрачного дедка, пусть и одетого прилично, но без презентабельного шарма. Подобные клиенты не поднимаются выше просьб о дележе огородов да жалоб по поводу маленьких пенсий. Юрист снял свои золотые очки, протер платочком стекла, одновременно переваривая бредни старика, а затем пригвоздил дядю Ваню вопросом:
   - А вы имеете юридическое образование?
   Это взбесило старика:
   - Да на хрен бы я к тебе пришел, если б оно у меня было?! Уж, поди, разобрался бы как-нибудь сам. То-то и оно, что у меня семь классов да один колидор.
   Юриста смутила резонность посетителя. Он заерзал на стуле и покраснел:
   - Я просто к тому, что вам не разрешат заняться официальной юридической деятельностью, не имея соответствующего образования.
   Вздохнул дядя Ваня и понял, что надо выкладывать все карты на стол:
   - Понимаешь, мил человек, я в сон кажного и любого могу войти и разузнать все его тайны да еще и потрясти его там, как следует. Ну ты понимаешь?
   Юрист опять покраснел и забарабанил по столу пальцами:
   - Да-да, любопытно, любопытно...
   Было ясно, что он воспринимает дядю Ваню, если и не как сбежавшего из дурдома, то уж ударенного пыльным мешком, это точно.
   Первое, что захотелось старику, это отправиться домой и насовать в штаны Олежке самой ядреной крапивы за то, что тот привел его к дурацкой мысли о детективном агентстве. Но уже было поздно и надо было как-то выкручиваться.
   - Знаешь-ка, тут и не только сон. Некуда мне, дураку, деньги девать, вот и маюсь, - он пошарил по всем карманам и хлопнул по столу несколькими пухлыми пачками.
   Юрист лихорадочно глотнул воздух ртом, и глаза у него под очками заблестели. Он на миг потерял дар речи. Дядя Ваня подвинул выложенные пачки к юристу и просительно заглянул ему в глаза:
   - Бери все. У меня этого добра завались. Ты токо мне подмогни с энтим детективным-то. Ты, чай, не так уж и много получаешь. А коли подмогнешь - в золоте купаться будешь.
   ...Через несколько дней, когда дядя Ваня пришел снова к юристу, тот смотрел на него уже почтительно, как на своего босса. Это дяде Ване понравилось, и он впервые подумал, что, может быть, Олежка и прав.
   - Ну как дела?
   - Все в порядке, Иван Иванович, - протараторил адвокат, блеснув очками и легонько склонив голову, - вернее, может быть, в порядке.
   Дядю Ваню проняло до самых печенок от этого уважительного "Иван Иванович".
   - А кака незадача? Может денег маловато, так я... - и он полез в карманы за очередными пачками.
   - И это естественно не помешает, - юрист жадно смотрел на пачки, - но все же проблему я вам уже озвучивал в прошлый раз. Конечно вы можете купить любую дипломную корочку и оформление будет без сучка и задоринки, но Иван Иванович... как бы это точнее выразится...
   - Выражайся, мил человек, как хошь, не тушуйся... Я знаю, что со своим рылом да в калашный ряд мне не под стать...
   Юрист, выставив вперед ладони, как бы оглаживая посетителя, перебил:
   - Понимаете, тут нужно представительство. У вашего, так сказать, детективного бюро должен быть фасад.
   - Ну ясно, ясно, чтобы по одежке встречали. А я и не хочу в конторе-то сидеть.
   - Да, вам, Иван Иванович, нужен юридически грамотный представитель, своеобразный менеджер.
   Дяде Ване надоели эти недосказанности и он прямо спросил:
   - Ты бы пошел в эти миджеры? Я тебя не обижу.
   Юрист от прямого попадания малость съежился. Чувствовалось, что подобного решения вопроса он и добивался и все же что-то его угнетало.
   - Ты може сумлеваешься, у меня деньги есть...
   Дядя Ваня перегнулся через стол и ободряюще похлопал юриста по плечу. - Не сумлевайся.
   Адвокат нервно поправил очки и еле слышно пролепетал:
   - А каково их, так сказать, происхождение?
   - Ах вон ты об чем? - широко улыбнулся дядя Ваня. - Я их не сразбойничал, не бойся. Они русско-хранцузские. Покамисть я тебе сказать не могу. Потом поймешь.
  
  
  
  

Вторая глава

  
  
  
   Сначала сын Василий да и Олежка были в досаде, что старик нанял юриста руководить агентством. Одно дело поручить ему оформление открытия, а тут... Но когда дядя Ваня подхлестнул сына тем же вопросом насчет юридического образования, Василий все понял.
   - Кажный должен своим делом заниматься, - философски изрек старик, - нам автомобили тоже будут нужны, вот и станешь баранку крутить.
   - А я чего делать буду? - влез в их разговор Олежка.
   - А ты будешь это самое образование получать, про которое я говорю! - прикрикнул на внука дед.
   - Да ну-у... - сник тот.
   - А еще сливки будешь слизывать с нашего дела, - усмехнулся дядя Ваня.
   Олежка не до конца понял, о чем речь, но разговор про сливки ему пришелся по душе.
  
   Стас Григорьевич Малявкин, так звали адвоката, дяде Ване не очень-то понравился. Слишком уж жадно он смотрел на деньги. Зато деловитость его хвалили, это старик в очереди к юристу еще наслышался. А деловитость все-таки самое главное. А деньги - кто ж их не любит? Да и потом, теперь дядя Ваня уже раскрылся. Правда не обо всем, но все же. И решил старик побывать во сне у Малявкина, понять его еще больше, да и кое-что показать адвокату из своих способностей, чтобы тот не сомневался.
   ...И вот снился нынче Стасу Григорьевичу прекрасный сон, продолжение его дневных размышлений и мечтаний. Судьба предложила ему чудный шанс в виде этого сумасшедшего денежного старика, который здорово скрывается и от бандитского и от государственного рэкета. Ходит почти в затрапезной одежонке, а из самого купюры пачками сыпятся. В деле ни фига не понимает.
   - Ну, Манюня, - обнимал Стас Григорьевич жену, как наяву, так и во сне, - заживем так, что шампанское вместо дождя будет с неба литься.
   Из тех денежных пачек, что он сгреб в ящик стола после посещения Ваныча, так окрестил он своего нынешнего патона, не потратил ни единого рубля. Ведь знаючи, можно все оформить за пять минут без особых трат, но в том то и хитрость всякого рода чиновного и судебного люда, чтобы клиент без конца раскошеливался. А тут, чувствуется, бездонный родник. Эта возможность строила перед Стасом Григорьевичем хрустальные замки будущего его богатства.
   А приснилось Малявкину, что облепил он свою Манюню деньгами. И в лифчик наложил, и в чулки, и в трусики. Стала она полненькая, прямо, как пышечка. Гуляет он с ней и все удивляются, уж не беременная ли ваша супруга? А он идет и радость распирает его. Скоро они с Манюней родят такое богатство, что иные лопнут от зависти..
   Понял дядя Ваня во сне малявкинскую сущность. Страшного тут ничего не было. Главное, разбить вдребезги эти его хрустальные замки и держать под контролем коварные малявкинские мысли. А чтобы ненароком не перепугался, платить все-таки надо хорошо.
   Когда дядя Ваня входил в кабинет Стаса Григорьевича на следующий день, тот выглядел бодро, жизнерадостно и даже песенку мурлыкал.
   Ну, давай-давай, мысленно усмехнулся дядя Ваня, а сам напустил на себя озабоченность:
   - Как там наши делишки-то?
   - Все идет своим ходом, как и положено. Да вы, Иван Иванович, не волнуйтесь, доверьтесь мне, я ведь лицо тоже заинтересованное.
   - За это я не опасаюсь, - махнул рукой ясновидец, - мне только ее жалко...
   - Кого? - ошарашенно спросил Малявкин.
   - Манюню, вашу супружницу.
   Стас Григорьевич побледнел, в его глазах мелькнул испуг. Он вскочил со стула:
   - А что с ней случилось?
   - Случиться ничего пока не случилось, - спокойно ответил старик, - но ведь не сподручно как-то бабе ходить с полными штанами денег, ни сесть, ни лечь, уж о другом я молчу...
   Сначала Малявкин совершенно не мог понять, о чем говорит этот сумасшедший дед, а когда вспомнил про сон, аж взмок весь. Ведь он ни кому его не рассказывал, даже жене не успел. Да и Манюней он ее называл только в самой интимной обстановке.
   - Но... - только и смог выдохнуть Стас Григорьевич. - Мистика какая-то!
   Очки у него свалились на стол. Сам он выглядел так, словно вышел из парной в бане.
   - Да кака тут мистика? - пожал плечами дядя Ваня. - У вас в прошлый раз, значится, мимо ушей пролетело, а ведь я говорил, что умею по чужим снам шастать. Вот я и у вас там побывал, всяких диковин нагляделся. Конечно, от даровых-то денег можно и рехнуться, во сне что не присниться? Наяву-то уж не набивайте бабу деньгами, ведь так и порастерять может.
   Некоторое время Малявкин вообще не мог говорить, застыв от изумления, а потом еле-еле прошептал:
   - Но это невероятно
   Дядя Ваня руками развел:
   - Ну уж это, как хошь думай, что есть то есть и никуды не денешь.
   - Но, как это... может быть? - постепенно выходил из шока Стас Григорьевич.
   - Вот про то мне неизвестно, - ответил дядя Ваня, постепенно закипая от бесконечных глупых вопросов. - Ты давай думай, как энтот мой талан применять, для этого я тебя и нанял.
   - Ах, да-да! - наконец пришел в себя Малявкин. Первое, что он понял, халявы у этого чудака ему не вкусить, но второе - обижен он не будет. Это его успокоило, но и охладило разгоряченную голову. Мысли потекли спокойной чередой.
   Были у него, как у любого юриста, трудноразрешимые дела на примете. Хотя он больше практиковал, как консультант, и расследованиями не занимался, но по сотрудничеству со своими друзьями-коллегами кое-что знал и даже имел. И одно это "кое-что" было у него в портфеле и могло бы раскрутить их детективную контору, если иметь дар Ваныча. Заходить в чужие сны - это вам не хухры мухры...
   Сосредоточился Малявкин и предлагает:
   - Вот попробуйте, Иван Иванович, вникнуть в такую ситуацию. У одной пожилой женщины украли фамильные украшения, которые к ней перешли от бабушек и прабабушек, и теперь она не может спокойно умереть, не вручив эти драгоценности своей внчке. Дело это глухое, попробуй-ка найти эти бусики, браслетики... Укравший или держит их в глубокой потайке или уже давно уплыли они в другой город, а там были перепроданы десятки раз.
   - Да... - выдохнул дядя Ваня, - а сама старуха-то думает на кого али нет?
   - Да говорила она, что старшая сноха раньше уж очень интересовалась этими драгоценностями, но у ней сын, то бишь, бабкин внук и потому, как мужик, вроде не претендует на женские украшения. Но старуха не жалует особо-то эту сноху и потому подозревает.
   - Ну а еще зацепочки есть?
   - Говорила она в своих показаниях, что накануне кражи приходил к ней в квартиру слесарь-сантехник, возился с трубами в той комнате, где хранились драгоценности.
   - Ну и...
   - Ну и ничего. После ухода вскоре она обнаружила пропажу.
   - Значит слесарь?
   - Если бы это было так легко? - вздохнул Малявкин. - Видишь ли, потом драгоценности опять появились, а через неделю пропали насовсем.
   - Так може старуха куда переложила да сама забыла. Старость - не радость, склероз! - воскликнул дядя Ваня.
   - Да вот и все так подумали, только старуха на своем стоит, что не перекладывала. Да ведь и родственники-то всю квартиру перерыли. Ничего. У старухи с головой и с памятью все вроде нормально, помнит, что и в юности бывало, и минуту назад.
   - А что украдено, известно?
   Малявкин покопался у себя в портфеле, вынул оттуда зеленую папку, из нее вытащил два скрепленных листа:
   - Вот подробный перечень украшений. Тут и цвет, и форма, и размеры. Все, как в аптеке.
   Пробежал дядя Ваня по строчкам глазами: надо же знать примерно, что ищешь.
  
  
  

Третья глава

  
   Решил дядя Ваня в первую очередь посетить старухины сны: если верить Малявкину, память у нее ясная, может, еще какие-нибудь подробности удастся ухватить. Как сон любого старого человека, сновидения Ираиды Ивановны были беспокойные и хаотичные. Снились ей воспоминания ее молодости, променажи по бульварам с щеголеватыми юношами и что-то такое эротичное, что дядю Ваню в краску вгоняло.
   Поэтому не удивительно, что Ираиду Петровну после прекрасных молодых дэнди поразило появление какого-то старого сморчка. Она поморщилась, как будто ее неожиданно пробудили в самый неподходящий момент, и все-таки врожденный такт дал себя знать и здесь:
   - Вы, видимо, кто-то из моих бывших поклонников? - вяло осведомилась она.
   - Да... как сказать, - дяде Ване не хотелось ее обижать, - может быть... когда-то...
   Ираида Петровна еще раз внимательно осмотрела дядю Ваню, ища ту изюминку, которая в иные годы, возможно, прельстила ее, но ничего такого не нашла.
   - Время нас не щадит, - на всякий случай вздохнула она.
   - Да уж куды там! - соглашаясь, махнул рукой дядя Ваня, и вдруг поймал себя на мысли, что в этой своей придуманной роли может пустить разговор в нужное ему русло. - Вы-то и сейчас дама что надо, а я помню на вас и ожерелье, и браслеты, и кольца невиданной красоты... И тогда они были на месте, а уж нынче бы...
   Ираида Петровна радостно вспыхнула от этого комплимента, и тут же поникла:
   - Украли у меня все это великолепие.
   - Да как же так! - притворно ужаснулся дядя Ваня. - Вы бы в милицию заявили.
   - Была и в милиции, и в частном сыске. Все бесполезно. Видимо ничего будет внучке завещать. А все ценности-то фамильные.
   - И не знаете, кто воры? - подначивал дядя Ваня.
   - Конечно, знаю! - раздраженно воскликнула Ираида Петровна. - Дак ведь не пойман, не вор.
   - А коли знаете, пусть обыск смастрячат, и всего делов-то.
   - Повторяю вам, коль не доказано, кто ж будет обыск-то совершать.
   - Ну это, конечно.
   - Сноха это, паразитка, Ольга. Она глаз на украшения давно положила и, если бы дочку родила, давно бы их прикарманила. Она бы и смерти моей ждать не стала. Да не дал Бог бодливой корове рогов. И все-таки вишь - не мытьем так катаньем взяла.
   - Что, она такая плохая? - сочувственно спросил дядя Ваня.
   - Подлюка сущая. Заграбастала сынка моего любимого Петеньку, теперь из меня кровь пьет.
   - Да, всякие люди бывают, - подыгрывал старик.
   - Уж Ленке, второй моей снохе, и в подметки не годится. Вот эта с уважением ко мне: мама, мама, ходит вокруг меня, пылинки сдувает. Коли бы не Петенька, я бы Ольгу на глаза не допускала. И Ольгин сын весь в нее, не нашей породы. Думаю, он и не от Петеньки. Тыщу раз сыну глаза раскрывала, дак ведь не слушает. Она его крепко захомутала да приворожила...
   Завелась старуха, видимо, надолго, подумал про себя дядя Ваня, проку теперь от нее никакого не будет. Вряд ли, конечно, украшение взяла Ольга. Нелюбимая сноха для свекрови всегда исчадие ада. И все-таки надо на всякий случай попасть в Ольгин сон.
   ...Ольга оказалась совсем не вредной женщиной, симпатичной, спокойной. Дядя Ваня даже не знал, как и начать разговор. Вдруг упоминание о свекрови расстроит ее и разбередит душевную рану. Но разговор нужно было все равно как-то начинать. Да во сне обычно и не соблюдаются всякие церемонии. Чем чуднее сон, тем больше он запоминается.
   - Вам, Оля, часто Ираида Петровна снится?
   Женщина напряглась, вспоминая о ком речь. Потом с удивлением выдохнула:
   - Петина мама что ли?
   - Так точно, - кивнул дядя Ваня.
   - Бывает, изредка. Она меня воспринимает не очень-то всю жизнь, к Пете ревнует.
   - Вы не в обиде?
   - Да сейчас нет. Что на старого человека обижаться. Только жизнь от этого неуютная какая-то.
   - А вы слышали, что ее обокрали?
   - Да, - вздохнула Ольга
   - И знаете, что она... - дяде Ване трудно было произнести то, в чем уверяла его Ираида Петровна.
   - На меня думает? - опередила его Ольга, грустно качая головой. - Знаю. Но не буду же я доказывать ей обратное.
   - А вы эти самые драгоценности видели?
   - Конечно.
   - Ну и как они?
   - Ну что говорить, красивые...
   - А вы не хотели, чтоб они были ваши?
   - Когда думала, что дочка у меня родиться, конечно, мечтала. Они ведь наследственные. Но потом, после рождения сына... чего же себя расстраивать.
   - Да може у вас будет еще дочка?
   - Нет уж, теперь поздно. По первородности племянница все права имеет, она и наследует.
   Ольга отвечала честно, искренне, без чувства зависти. Это понравилось дяде Ване. Ему меньше всего хотелось, чтобы виновата в краже была Ольга. И если в реальной жизни можно притвориться, сыграть роль, то во сне такое невозможно сделать никак - это старик уже знал точно.
   Теперь надо посетить сон внучки-наследницы. Конечно же, ей воровать нет никакого резона, ей бы все равно все досталось. Просто, может быть, она что-то знает, ведь частенько у бабушки была.
   У юной Жанны во сне громыхало, грохотало, скрежетало. И все это была музыка. А она дергалась в такт, прикрыв глаза. Дядя Ваня долго не мог обратить ее внимание на себя. Ходил вокруг да около. Поняв, что он так и будет незамеченным, тем более, что и голова от этого содома начала побаливать, он осторожно тронул ее за руку. Жанна приоткрыла глаза и, увидев перед собой старикашку, удивилась и хмыкнула:
   - У тебя чё, гармоны заиграли, чувачок, бабушек мало? Ну-у, полный прикол!
   Дядя Ваня застыл от таких неожиданных слов. Затем похлопал себя по ушам, прося сделать музыку потише.
   - Чё, крутой музон? - засмеялась она, но вокруг стало малость потише.
   - Мне нужно с тобой покалякать.
   - Ну и о чем базар будет? - зевнула Жанна, ожидая каких-либо нравоучительных нотаций.
   Дядю Ваню раздражали эти выражения, но нужно вытерпеть.
   - О твоей бабушке разговор.
   - Ха, к бабке клеишься? - снова хохотнула Жанна и, смастерив из пальцев козу, восхищенно взметнула ее вверх.
   - Да не о том... - растерялся дядя Ваня, уже и не зная, как дальше быть и пошел напропалую, сказав то, что в голову пришло:
   - Я краевед, понимаешь.
   - Ну, - ошарашено заморгала Жанна.
   - Меня всякая старина интересует. А у твоей бабушки есть фамильные украшения.
   - А-а, цацки-то эти, - поморщилась Жанна. - не в сок фенечки.
   - Почему не в сок? - дядя Ваня не заметил, как перешел не ее лексикон.
   - Да так, не в сок, и все.
   - А ты знаешь, какие они ценные и дорогие?
   - Еще бы.
   - И все это твое будет.
   - А на фигушки они мне нужны?
   - Как же? Оденешь, все от зависти лопнут.
   - Не ёлка же я новогодняя?
   - Елка не елка, но все равно наследница, значит тебе достанется все.
   - Вот бабки за них поиметь, другой базар!
   - А какой разговор, не нравится так носить, продашь!
   - Фигушки продашь. Баушка в завещании написала, что продать их нельзя, - раздраженно проворчала Жанна. - Я их должна своим дочерям передать. Ну, не прикол ли!
   - А ты что, в деньгах нуждаешься?
   - Ну, ты чувачок даешь! - удивилась Жанна. - У тебя че, много бабок?
   - Да, хватает, - уверенно произнес дядя Ваня.
   Девушка не заметила его уверенности:
   - Ну вот, а говоришь. Разве бабок может хватать даже такому дедке, - хохотнула она своей шутке. - Прикид надо иметь, тачку, сотовый. Чтоб соответствовать.
   - А что, у тебя много есть кому звонить?
   - Да не звонить, а иметь. Все-то вас, старичье, жизни надо учить. Сами-то не допетрите.
   - Да уж куды нам, - съязвил дядя Ваня напоследок. Но Жанна не заметила его язвительного ответа. Она была вся в себе. И дядя Ваня понял, что толку от нее никакого.
  
  
  
  

Четвертая глава

  
   Итоги своих ночных разговоров дядя Ваня на следующий день в подробностях поведал Малявкину. Тот все внимательно выслушал. Долго молчал, думал или делал вид, что думает, цену себе набивал:
   - У меня кое-что, конечно, вырисовывается, - произнес он, задумчиво протирая очки, - но это все на уровне домыслов, предположений. Тут некого и нечем припереть к стенке.
   Дядя Ваня разозлился:
   - Энто дело лежало у вас почти год, дак вы ни на шаг не продвинулись, а хочешь, чтоб я за одну ночь весь ребус разгадал?
   Малявкина это, малость, охладило. Ишь, подлец, подумал дядя Ваня, хочет указать мне, что все мои старания напрасны.
   - Я вам только реальную ситуацию описываю, - оправдывался юрист.
   - А я и без тебя знаю, что ничего такого особенного я тебе не принес. Но в том, что я узнал, должна быть тоже кака-то суть. Что мне в следующую ночь делать, в чей сон идтить? Ты давай, направляй. Для того ты и посажен здяся. Думай. Мое-то дело по снам шастать.
   Малявкин оторопел от выговора дяди Вани. Все-таки затаенно он надеялся, что ему править бал в этом их странном предприятии. Он хотел показать, что дядя Ваня без него ноль. Ан гляди, не получается.
   А дядя Ваня, как будто бы прочитав мысли Мялявкина, сурово произнес:
   - Таких, как ты, адвокатов пруд пруди. Так, что думай.
   Он, конечно других юристов не знал, но подхлестнуть Малявкина необходимо. А тот сразу покраснел, лицо у него взмокло, он виновато забормотал:
   - Я понимаю Иван Иванович... я думаю...
   Дяде Ване даже жалко стало юриста, тем более, что сам он не знал, что делать дальше.
   Малявкин теперь уже напряг свои извилины по-настоящему. Из всего рассказанного Ванычем его подозрение стали склоняться в сторону внучки. Она могла свободно, похитив украшения, спустить их, раз ей нужны были деньги. И никто на нее не подумает, ведь она единственная наследница.
   Вроде бы все ясно, и в то же время не придешь к старухе и не поделишься своими подозрениями. Ведь для того, чтобы переубедить бабушку, что внучка сама у себя украла драгоценности, нужны факты. А их-то как раз и нет. Не пересказывать же ей сон? Это смешно.
   Все это и поведал Малявкин дяде Ване и стал его убеждать, что нужно попасть в сон внучки, и каким-либо образом выудить у нее фактик, за который можно уцепиться в реальной жизни.
   Это было дяде Ване не по душе. Он даже плюнул в досаде. Остохренела ему Жанка своими погаными выражениями. Это лучше опять в свинячьем дерьме копаться, чем с ней разговаривать.
   Как бы то ни было, до ночи было еще долго. Дядя Ваня пошел домой, бормоча проклятье по поводу французского золота, которое заставило его связаться с детективным агентством и разбирать дело полоумной бабки с ее драгоценностями и ее чокнутой внучки, которых знать наяву не знал. Никакой радости и удовольствия это агентство ему пока не принесло.
   Дома Василий и Олежка приступили к нему с расспросами. Им было интересно, как идут дела. Хотел было дядя Ваня разругаться с ними вдрызг. Да что толку-то. Рассказал подробно о снах и словах юриста.
   - Ну что, батя, все ясно! - воскликнул Василий. - Это только дело рук самой внучки.
   - Внучки-внучки! - передразнил дядя Ваня сына. - Нешто мне не ясно.
   Только как вот ухватить ее покрепше, чтобы она ножками задрыгала, вот в чем задача?
   - Батя, все же тут не обошлось без помощника, - задумчиво произнес Василий, - ты побывай-ка во сне у слесаря-сантехника.
   - Это на кой же пес? - удивился старик.
   - Да что-то он мне не нравится и все.
   - Мало ли кто кому не нравится, - заупрямился старик, - и буду я по снам всех, кто тебе не нравится, шастать. Да и нашлись после него драгоценности.
   - А не подложили их, чтобы доказать, что бабка склерозная, не помнит куда, что кладет? - поднял Василий вверх палец.
   Дяде Ване показалось, что ему внезапно раскрыли глаза. Если это все так, как говорит сын, считай дело раскрыто.
   Еле дождался дядя Ваня ночи и отправился прямым ходом в сон слесаря.
   С первого взгляда было понятно, что никаким слесарством там и не пахло. Томный юноша чистил себе ноготки на пухленьких пальчиках. А вокруг пахло дорогим одеколоном.
   Дядя Ваня прямо с места погнал в карьер:
   - Ты чего это у Жанкиной бабки так поставил трубу, что в унитазе льется горячая вода? - сказал дядя Ваня первое, что пришло ему в голову.
   - Какая вода?.. Какая труба?.. - вздрогнул от неожиданности юноша.
   - Такая труба, где вместо вентиля ты поставил газовый фитиль! - изгалялся над мнимым слесарем дядя Ваня.
   - Никакой фитиль я не ставил, никакой трубы не трогал!
   - А чего ж ты там делал? - повысил голос старик.
   Мнимый слесарь буквально убит был этим вопросом.
   - Ну, говори! - сделал зверское лицо дядя Ваня. - Бедная старуха лежит в больнице при последнем издыхании с ошпаренной задницей... Тебе же пришьют попытку к убийству!
   - Не трогал я там никаких труб! - заметался паренек. - Меня Жанка нарядила для прикола и попросила взять украшения. Я ей потом все отдал.
   - А теперь ты скрываешься? - продолжал атаку старик.
   - Нигде я не скрываюсь, я в своей квартире.
   Узнать адрес у припертого к стенке фактами парня было делом одной минуты.
   Ну, теперь Жанка никуда не денется.
  
   ...У Малявкина глаза на лоб полезли, когда дядя Ваня на следующий день выложил ему все подробности с фактами и адресом.
   - Вот видишь, - торжествовал дядя Ваня, - мы и сами с усами!
  
  
  
  

Пролог

  
   А юридическое агентство, основанное с помощью французского золота, а еще вернее - благодаря уникальной способности дяди Вани входить в чужие сны, существует до сих пор. Правда, руководит агентством уже давно не Малявкин, а внук дяди Вани Олег Васильевич. Да-да, именно тот бедовый и любознательный Олежка. Он закончил школу, потом юридический факультет университета и стал небесталанным адвокатом. Поговаривают даже, что он унаследовал от своего деда и его уникальные способности... Если вас заинтересовала эта информация, милости просим посетить персональный сайт сыскной компании "Золотые сны" - http://www.zolotie_sni.net
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"