Готовясь к выходу из поезда, пассажиры достают телефоны, чтобы сообщить своим близким о возвращении. Не зная, чем занять себя в эти секунды, словно нарочно растягиваемые машинистом поезда, Сумида начинает бесцельно рыться в карманах плаща или легкого пальто, словно рыбак выуживая оттуда потертую пластиковую карточку, связку ключей или упаковку бумажных салфеток. Чаще, впрочем, Сумида начинает щелкать крышкой хромированной визитницы, подаренной коллегами на Рождество и методично заполняемой одинаковыми белыми карточками с надписью "Менеджер Сумида Мидори". Вероятно, когда-нибудь на карточках будет написано "старший", а потом, наверное "ведущий", а может быть даже и "главный менеджер". Впрочем, когда это случится, и случится ли когда-либо вообще, не знает ни Сумида, ни молодой начальник управления Нагасе, ни мудрый вице-президент Сенджогохара, ни даже почтеннейший председатель наблюдательного совета Окада.
Выйдя, наконец, из поезда Сумида проходит через турникет, предусмотрительно поставленный напротив передней двери второго вагона и, уже готовясь уже выйти со станции, как бы рассеянно оборачивается. Бросая неуверенный взгляд на длинную платформу, изящность изгиба которой можно оценить лишь стоя на самом краю, Сумида думает о том, что неплохо было бы пройти ее вдоль от начала и до конца, отметив время, а затем пройти ее еще раз строго по прямой, игнорируя застенчивую улыбку параболы и радуясь выгаданным мгновениям.
Дождавшись пока люди, вышедшие из поезда, покинут станцию, Сумида нерешительно ступает на на покрытую коричневым гравием дорожку и не спеша идет через небольшой сквер, затем сворачивает на тротуар и попадает в объятья зажженных уже несмотря на ранний вечер фонарей. Иногда Сумида, проходя вдоль металлического ограждения ,как бы случайно слегка вытягивает правую руку и едва касается кончиками пальцев ребристых полусфер, служивших когда-то опорами рекламных конструкций.
За последним, одиннадцатым по счету фонарем, где кончается и ограждение, одиночество Сумиды лишь изредка нарушает идущий на встречу прохожий, лицо которого притягивает внимание в лишь в порывах каких-то суеверных, почти первобытных приступов любопытства. Прохожий может оказаться усатым господином, встречавшимся когда-то со спортсменкой из дома на углу, чиновницей из инженерного управления, сутулым молодым человеком в непропорционально маленьких, будто стесняющихся самих себя очках, а иногда и вовсе учителем географии из старшей школы, занимающимся в свободное время резьбой по дереву и в тайне мечтающем воссоздать группу, в которой они с однокурсниками играли в юности. Чаще, впрочем, прохожий оказывается незнакомым вовсе человеком, и тогда Сумиде приходится делать над собой усилие чтобы не буравить глазами его лицо в бесконечных попытках припомнить прежнюю встречу.
Особенно людными вечерами Сумида переходит дорогу, спускается по узким бетонным ступеням и идет через служивший когда-то стоянкой грузовиков пустырь. Прохожих на пустыре Сумида не встречает никогда; только сигнал, оповещающий у переезда о запрете движения машин, отчаянно пытается удержать сворачивающийся день, но и он устало смолкает, проводив извивающийся в закат поезд.
Иногда Сумида останавливается и, вглядываясь в узоры асфальтовых трещин, представляет как завтра их будут заполнять капли робкого утреннего солнца. Над головой Сумиды простирается вечное, бесконечное небо.