В кресле - качалке, укутав ноги в клетчатый плед, сидела она. Горделивая осанка, абсолютно седые, как лунь, волосы, морщинки в уголках ее глубоких карих глаз. Но взгляд был искрящийся и юный. Такой я впервые увидела Петсайт.
Почему она отказалась возвращаться обратно теперь, когда все кончилось, сперва было для меня загадкой. Остров Йонагуни - самая западная территория Японии, не очень пригоден для жизни. То, что за окном маленького хрупкого дома Петсайт росла сакура, было чудом.
Петсайт упаковывала вещи в маленькую дорожную сумку. Все самое необходимое, ничего лишнего. Одежда, не скоропортящаяся еда, нож, медикаменты.
- Куда ты собралась? - встревоженный голос Кермесайт заставил ее оторваться от дел. "Извини, сестра".
- Мне нужно уйти, уехать...на какое-то время. Вам будет безопаснее не знать, где я.
- Петсайт, да сейчас в магазин нельзя спокойно выйти, а ты собралась уехать! Положи сейчас же сумку, одумайся.
Кермесайт, вырвав из рук сестры аккуратно свернутый пакет, вытряхнула содержимое на кровать. Синий королевский мундир аккуратно лег на покрывало. Единственный и последний подарок Сапфира. Даже не подарок... Напоминание. Виновато взглянув на Петсайт, Кермесайт свернула мундир и протянула сестре. Она взяла его дрожащими руками и прижала к себе. Кермесайт притянула к себе сестру и крепко-крепко обняла ее. Она знал, какой след оставила смерть Сапфира в душе Петсайт. Заглянув в ее глаза, Кермесайт ожидала увидеть там слезы, но... Петсайт улыбалась. Наклонившись к Кермесайт, она прошептала ей на ухо:
- Он не умер. Он жив.
- Что?!, - удивлению не было предела.
- До меня дошли слухи, что...
- Хочешь чаю?
Я недоуменно уставилась на Петсайт. Видимо, я так увлеклась ее рассказом, что не сразу поняла, о чем она меня спрашивает.
- Сенча, с жасмином, японская липа?
Я жестом остановила готовую встать с кресла Петсайт.
- Не надо, не вставай. Я сама все сделаю.
Петсайт засмеялась, звонко, молодо, как будто серебристые колокольчики переливаются на ветру.
- Я не так стара, как ты думаешь. И к тому же, в этом доме никогда не было гостей, не лишай меня удовольствие побыть радушной хозяйкой.
Я кивнула и, отставив Косу в сторону, удобнее устроилась в кресле. Да, моя жизнь круто изменилась за прошедшие годы. Затянувшаяся на долгие годы война с братством Темной Луны завершилась, в конце концов, нашей победой. Но эта победа слишком многого стоила. Сорок лет безграничной власти Мудреца и Темной Леди превратили планету в сборище параноиков. Бесконечные слежки, доносы, казни - люди даже на улицу выйти не могли спокойно. В любую минуту их могли схватить и убить слуги Мудреца. Просто так. Ни за что. Вот такие были порядки. Пятнадцать лет Внутренние воины сражались с Темной Луной, но были повержены. Я не знала их. Никто из нас не был знаком с ними. Встрече в будущем не суждено было сбыться. Они погибли от рук Темной Леди. И тогда настал наш черед. Одна за одной в Токио, черном Токио Мудреца, родились четыре девочки. У каждой из них оказалось Звездное семя воина. Я родилась последней, пять лет назад, но развивалась быстрее обычных людей. Скоро я догнала моих уже двадцатилетних напарниц и присоединилась к ним. Пошел обратный отчет правления Мудреца. Мы смогли, мы вернули мир на Землю. А потом я узнала о Петсайт. Читала как-то газетные вырезки сорокалетней давности. Одним из последних приказов марионетки Мудреца, принца Алмаза, было выслать его брата Сапфира на один далекий остров, за предательство. В этой же статье я узнала, что Алмаз разрешил одной из бывших членов Братства Темной Луны - Петсайт, последовать за ним. За свою мимолетную доброту Алмаз и поплатился. Мудрецу нужен был любой повод, что бы убить Алмаза. И он сам ему предоставил его - по сути, тоже стал предателем, содействия любви двух бывших союзников. Я решила найти Петсайт и Сапфира, но слегка опоздала и нашла только Петсайт. Сапфир умер пару лет назад. Ему было уже около семидесяти лет - достойный возраст, учитывая, что большую часть жизни тебе пришлось не жить, а выживать. С тех пор Петсайт живет на острове совершенно одна. Но одиночество не тяготит ее. Только иногда проскальзывает во взгляде что-то такое, отчего в душе щемит и к горлу комок подкатывает - когда она смотрит на портрет мужа.
Сапфир возвращался домой. Мокрый, голодный, уставший. Да и можно ли было назвать домой то, куда он шел? Маленькая обветшалая постройка, неизвестно каким чудом взявшаяся на заброшенном острове. Но ему было все равно. Когда тебе не зачем жить, есть ли какая-то разница где? Рыбы опять наловить не удалось. Он злился на себя, но умом понимал, что если ты никогда в жизни не ловил рыбу, у тебя это не может получиться. На Менезисе воды не было, и рыбы следовательно тоже. К тому же, технологии тридцатого тысячелетия позволяли материализовать еду, а тут... Да, Сапфир совершенно был не приспособлен к жизни. Непонятно, то ли брат действительно решил спасти ему жизнь, то ли обрек на голодную смерть. Было уже темно и начинало холодать. Его разорванная рубаха и брюки - то, в чем он ушел в тот день от Петсайт, были единственной его одеждой. Петсайт. Сердце горько защемило в груди. Сколько важных вещей проходит мимо тебя, когда ты одержим жаждой власти. Он никогда не задумывался, почему тщательнее всего читал ее отчеты. Следил за всеми перемещениями, планами, идеями. Контроль за старшей из сестер преследовательниц. Дурак, мальчишка. Для кого эта отговорка? Ведь ты ее полюбил. А сказать об этом не смог. Тогда - потому что впереди была война с Землей. А когда уходил от нее - потому что знал, что не вернется, что разговор с Алмазом ни к чему не приведет. Только улыбнулся ей на последок. А она так просила остаться. Он вспомнил, как она кинулась к нему на грудь. Как в ее глубоких чайных глазах стояли омуты слез. А он стоит и не может высказать, как любит ее. Только сильнее обнимает хрупкое тело. Даже не поцеловал ее на прощание. Петсайт. Прости.
-Помню его лицо, когда он вошел в дом. На столе еда. Может и скромная, и не в большом количестве - но я взяла столько, сколько смогла унести. Старая кровать накрыта пушистым одеялом, лежат подушки. На стуле весит его мундир, такой же синий, как и его глаза.
- А ты?
- А я сижу на полу, потому что единственный стул в доме я оставила для него. И вот он заходит, готовый к очередной холодной и пустой ночи в одиночестве. А я даже не знаю что сказать. А он смотрит и глазам своим не верит. Я думала, что умру в этот момент. Я шла в никуда, зная, что обратно вернуться не смогу. Я не была уверена, что Сапфир любит меня. Он мог прогнать меня, посмеяться надо мной. А идти мне уже было бы не куда, потому что сунься я в город - Мудрец стер бы меня в порошок. Но ради Сапфира я пошла на этот риск. Потому что любила. Он сел со мной рядом, молча, тихо. Аккуратно взял мое лицо в свои ладони. Они были ледяными, как снег. А у меня сердце разрывалось. От боли, от любви. От ненависти. От того, что не невыносимо было видеть, как залегли тяжелые тени под его ясными глазами. Как появилась складка между бровей. Он долго-долго смотрел мне в глаза, словно искал ответы на свои немые вопросы, а потом обнял мои колени и уткнулся в них носом. Слезы, солеными бусами стекали по моим щекам. А он шептал что-то бессвязное. Обрывки слов какие-то. Прости. Я не достоин. А потом поднял на меня глаза, и произнес: "Я так люблю тебя". Ради этих слов я и приехала. Разделить с ним все трудности. Отдать ему всю себя. И я отдала. И ни на секунду не пожалела. Вернись все назад, я поступила бы так же. Это была тяжелая жизнь. Но, когда он поцеловал меня, тогда ночью, моей первой ночью на этом острове, я поняла, что живу. Поняла, что значит быть любимой. Поняла, что мой мир и должен быть таки - этот дом, который мы построили на месте старого, уютная сонная тишина по утрам, когда прижимаешься к любимому мужчине и чувствуешь, как его сердце начинает биться быстрее от твоего прикосновения.
Я посмотрела в ее глаза и четко поняла, что....
- Ты ведь не поедешь со мной, обратно.
Петсайт отрицательно помахал головой. Да, ее место было здесь. Покинуть этот остров она не могла. Да и не хотела. Эта история любви, эта история жизни очень запали мне в душу. Я на миг представила ее молодой - ярко зеленые волосы, алая помада на губах. Прощаться с Петсайт было очень тяжело. Я долго стояла на носу корабля и смотрела на ее фигуру, пока она не слилась с горизонтом.