Гендель Казимир Казимирович
Таежная лирика

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В зиму с 1955 на 1956 год служа в армии, загорелся желанием письменно отобразить эпоху того времени, свидетелем которого мне довелось побывать совсем недавно. Частицу пережитого, о чем было написано на "свежую память", сегодня решил доверить интернету.
  
   В зиму с 1955 на 1956 год служа в армии, загорелся желанием письменно отобразить эпоху того времени, свидетелем которого мне довелось побывать совсем недавно. Частицу пережитого, о чем было написано на "свежую память", сегодня решил доверить интернету.
  
   Таежная лирика
  
   Шла третья декада мая. На север, по низменному ухабистому тракту вдоль Иртыша, проезжали редкие разномастные машины и, поднятая колесами пыль, быстро оседала. Ветер дул со стороны воды.
   - Не могу привыкнуть к пейзажу! - восторженно говорил Коля, уставшему шоферу. - Ну, река, само собой, но какие величественные сосны держатся на кручах, прямо стеной нависших над головокружительным обрывом.
   - Ты имеешь в виду тот берег? Это место Чернолучьем называется. Может быть, и красиво, не знаю. Шоферу надо смотреть за дорогой, а не по сторонам. Не пойму, как это твой папаша осмелился отпустить тебя со мной в такую дальнюю дорогу! - в свою очередь, удивлялся шофер Федя, лениво покручивая баранку своего ГАЗика.
   Надо было ехать осторожно. В кузове грузовика, кроме традиционных двух столитровых бочек с бензином для дозаправки в пути, находились и десять ящиков с водкой, переложенных ватниками, что бы ни бренчали.
   - А что ж тут такого! - бодро отвечал молоденький пассажир.
   На днях ему исполнилось шестнадцать лет, но выглядел несколько старше.
   - Я и в Шербакуле, как дома. И в Одесском, тоже, - продолжал он. - В Любинском мы с папкой несколько раз были.
   - А сегодня и в самом Омске побывал. Значит, ты уже считаешь себя настоящим героем, - улыбнулся шофер, смерив парня оценивающим взглядом.
   - Героем - ни героем, но, ни одного барана в стаде не боюсь. Беру за рога, и сразу о землю.
   - Это достижение! - снова улыбнулся шофер. - А правду ли говорят наши девушки что, в отличие от тех же баранов, ты их сторонишься, а, если по-деревенски, то просто боишься?
   - Я ещё молодой. Успею.
   - Ну, это не по-сибирски.
   - Так сказала мама, а она лучше знает обычаи нашей семьи.
   Следует заметить, что степной колхоз был овцеводческой направленности, хотя в последнее время здесь пытались наладить и севооборот пшеницы. Старая овцебаза, верно прослужившая не один десяток лет, приходила в негодность, а для возведения новой постройки требовался строевой лес. А где его в степи возьмешь! На заключение договора с Пологрудовской лесоконторой и был отправлен вездесущий шофер Федя, наделенный соответствующими полномочиями. Там он уже побывал в прошлую осень, но безрезультатно. Открытым текстом ему было заявлено, что без соответствующего презента для главного начальника участка, а им был недавно реабилитированный поволжский немец Иван Герцен, просителям здесь делать нечего. Почему открытым текстом? Да очень просто. Пологрудовский участок подчинялся Муромцевскому леспромхозу, начальником которого тоже был поволжский немец, а тот в свою очередь, преклонялся перед своим земляком, что командовал этой отраслью в Омске. Вертикаль была самой надежной и несокрушимой.
   -Сколько мы уже отъехали от дома?
   - Около трех сот, - отвечал шофер, поглядев на спидометр. - Если бы не эти ящики с водкой, что взяли в Облторге, прямее нам было бы ехать через Любинский, но что поделать, у твоего папы там, видимо, нет нужных связей.
   - Сколько осталось?
   - Почитай столько же, сколько и проехали.
   - Так долго едем, а противоположный правый берег реки, как был высоким, таким же и остается. Интересно, почему!
   - Да так у всех рек, что текут на север. Енисей, Ангара, Лена.
   - Ты откуда знаешь?
   - Пришлось там побывать.
   - А я и не знал.
   - Подрастешь, ещё и не то узнаешь!
   - Мой папка знает, что ты там побывал?
   - Моя трудовая книжка у него. Там все написано. Он председатель толковый, лишнего не разболтает.
   -Я тоже так думаю, - по взрослому, оценил Коля.
   - Ты какой класс в этом году закончил?
   - Десятый, а, что?
   - Да нет, я так спросил. Значит, ещё годик и потом готовиться к службе в армии.
   - Так получается. Не могу дождаться.
   - Молодец!
   Замолчали. Мимо боковых опущенных стекол фанерной кабины проплывали небольшие скопления молодого лесочка, кустарники, маленькие озерца, зеркально отражающие яркое солнце, редкие, но очень длинные, выстроенные в одну улицу, потемневшие от времени деревеньки с обширными кладбищами, подступающими к самому тракту. Православные кресты с набитым сверху тесом вроде крыши, перемежевались с дощатыми четырехугольными пирамидами с поржавевшей пятиконечной звездой на вершине, а так же обыкновенные безымянные продолговатые холмики, только-только начавшие одеваться в зеленый покров, пробивающийся сквозь прошлогоднюю полегшую траву. И с левой стороны снова поля, поля, а река скрывалась за ивняком. Колю даже начинало клонить ко сну, когда на очередной колдобине его подбрасывало и волей-неволей снова приходилось созерцать незнакомую природу, а шофер с опаской поглядывал в заднее оконце кабины на драгоценные ящики. Итак, целый световой день.
   Ближе к вечеру машина въехала в какой-то поселок, по улицам которой бродили свиньи, куры и шло стадо рыжих коров.
   - И ни одной овцы! - невольно вырвалось у Коли.
   - Ты так к ним привык...
   - А куда денешься, если с утра до вечера только их и видишь.
   - Коровы, ведь, у частников тоже есть.
   - Ну, сколько их там, по сравнению с теми пушистыми комочками! Ягнятки, так одно загляденье!
   - Тебе они так нравятся?
   - Конечно. Даже играться с ними охота.
   - В твои-то годы! - засмеялся шофер. - Теперь я понимаю, почему тебе девушки не нравятся.
   - Нет, почему же. Они мне нравятся, только по-особенному.
   - Как это, "по-особенному"?
   Поскольку парень с ответом не нашелся, на время замолчали, чтобы надежнее лавировать между преграждавшей путь скотиной.
   - Посмотри, - не выдержал Коля при выезде из села. - То почти всю дорогу ехали на одном уровне с рекой, а здесь она вон как далеко внизу!
   - Да, Тара построена на возвышенности.
   - Так это была Тара?
   - Конечно. Разве ты не заметил таблички при въезде?
   - Значит, продремал. В учебнике по истории написано, что где-то здесь утонул Ермак.
   - Да, я тоже такое слышал. Кажется под Тобольском.
   - Вернемся домой, подробнее проштудирую тот случай.
   Когда подъехали к переправе, солнце было уже над самыми вершинами леса и его багровые лучи еле скользили по поверхности быстро несущейся воды, от чего она выглядела пугающей, неприветливой, но завораживающей. Едва машина остановилась у причала, как Коля выпрыгнул из кабины и побежал к воде. Все невиданно, все ново! Величие чужой красоты его просто поразило. Паром от того, противоположного берега только-только отчаливал, набирая скорость и борясь с сильным течением весеннего полноводного Иртыша. Здесь он был довольно широк и делал поворот на север, но все равно можно было разглядеть, как из выхлопной трубы вроде бы как кольцами вырывается белесый дым, взметаясь высоко не только над обрывом, но и над наступившими к обрыву высокими соснами. Благо, здесь почти что, не чувствовался ветер. Съезд к мосткам обступал сплошной кустарник только что распустившейся лозы, в которой беспрерывно трещали, щебетали, щелкали, свистели какие-то птички. Некоторые из них заразившись пением, даже не обращали внимания на присутствие человека, и Коля вволю мог налюбоваться выражением их вовсю открытых клювиков с трепещущим язычком посредине. Потом он снова перевел свой взор на противоположный берег. Там, вниз по течению, почти на самом краю обрыва теснились большие избы с четырехскатными тесовыми крышами, на которых пятнами еще светлели лучи наполовину спрятавшегося за вершины леса, красноватого диска солнца. Даже не специалисту было понятно, что вода, подмывая галечный берег, успела натворить такое опасное неудобство для обитателей тех домов. Пройдет ещё несколько паводков, и строения просто обвалятся вниз. Тайга сплошной стеной подступала к самой деревне, но только с противоположной стороны от переправы. Судя по её плотности, даже не специалисту, можно было предположить, что справа она, видимо, некогда была вырублена на довольно значительное расстояние от деревни.
   Погруженный в созерцание величавой природы, Коля только после нескольких окриков шофера сообразил, что пора переправляться. Он даже не заметил, когда его машина въехала на паром, и тот готов был к отчаливанию. Испугавшись, что может остаться на этом берегу, побежал на настил. Едва ступил на борт, как мотор страшно зарычал, выпуская из широкой, черной трубы уже виданные кольца, паромщик в сером брезентовом плаще сбросил петлю со столбика, и расстояние между мостиком и паромом стало резко увеличиваться, открывая темную воду. Все сильнее захлопали лопастями оба колеса, расположенные по обеим сторонам парома, нос которого резко повернулся почти навстречу течению. В таком положении, они доплыли почти до самого противоположного берега, по пути, провожая мимо проносившиеся одинокие стволы некогда спиленных деревьев. Только не доплывая, каких метров двадцать, тридцать, паром стал параллельно мосткам, а, когда оставалось не больше метра до соприкосновения, паромщик с толстым канатом ловко перепрыгнул полынью и, накинув его на немного загнутый конец вбитое в дно, и закрепленное у нового мостика не очень толстое бревно, стал постепенно подтягивать паром. Казалось, что течение воды у этого берега намного стремительнее, чем у того, от которого только что отчалили, но, резко сгущались сумерки, и скорость воды на глаз, было определить сложно. Отчетливо слышался только её неугомонный шум, плеск.
   Когда паромщик стал вытягивать жердину, закрывающую выезд, Коля моментально вскочил в кабину к дремлющему шоферу и нажал на кнопку сигнала. Тот вздрогнул, выругался, со стартера завел двигатель и машина тронулась.
   Правый берег оказался настолько крутым, что на первой скорости, с трудом, поднялись на косогор. Здесь остановились. Переправа была в стороне от деревни, и шофер приглядывался, по какому следу лучше к ней добраться. Никакой дороги не было. Местные-то знали, а тут хорошенько разглядеть проторенный след мешали ещё и стремительно сгущавшиеся сумерки, прямо на глазах обволакивавшие собой кое-где торчащие не выкорчеванные пни!
   Поскольку спросить дороги не было у кого, они только одни переправлялись, шофер, стоя одной ногой на подножке плюнул в сторону деревни, выругался, сел, захлопнул дверцу и нажал на газ. Пни оказались только у берега. Дальше след перешел в довольно сносную дорогу, высыпанную грантом, а метров через пятьсот, в свете фар появились первые высокие ворота с частоколом, на котором висели глиняные жбаны, ведра и гнутые коромысла. В освещенном окне показалось удивленно любопытное женское лицо, вдавившее свой нос в стекло. Проехав еще несколько домов, шофер резко свернул вправо, и огни фар уперлись в еще не старые, но очень низкие ворота. Как и в первой избе, в окне появилось любопытное женское лицо.
   - Значит, дома. Вот здесь мы и остановимся, - сказал шофер, заглушая мотор и открывая дверцу кабины.
   - Ты так уверенно говоришь! А если нас не пустят?
   - Пустят, куда они денутся, - подтвердил он. - Я в прошлом году здесь останавливался.
   - Ну, если только так... Удивительно, но, сколько мы здесь проехали, нигде на окнах нет занавесок!
   - А зачем они?
   - Как зачем? В нашем колхозе некоторые закрывают.
   - То-то же, некоторые. Если людям нечего скрывать, то, зачем они? Ты подумал об этом?
   - Мне представлялось, что у людей так принято.... Итак, переночуем у этих хозяев?
   - Да. Здесь меня хозяйка знает. Смотри, как в окошке зашебурчилася. Значит, догадалась. Я ей обещал, что вернусь.
   - Ты ей за ночлег платишь?
   - Чудак ты, какой! Она мне ещё приплачивает!
   - Как так?
   - Подрастешь-узнаешь, а теперь давай вытряхаться. У меня уже руки занемели от этой проклятой баранки.
   Он говорил с такой уверенностью в голосе, что Коле ничего не оставалось другого, как спрыгнуть на землю и отряхнуться от пыли. Шофер сперва постоял на подножке, оглядывая драгоценный груз в кузове, а потом, убедившись, что все на месте, захлопнул дверцу и, зайдя во двор, оба стали подниматься по трехступенчатому крыльцу.
   Уже на второй ступеньке Коля услышал изнутри доносившийся заразительный девичий хохот, визг, крик, от которого он даже вздрогнул и приостановился, но тут же, был, сзади подтолкнут спешившим отдохнуть шофером.
   Наружную дверь им открыла полноватая женщина с сальной плошкой, на краю которой теплился короткий фитиль, который ладошкой, пыталась заслонить от встречного ветерка и, со словами: входите, милости просим, пошла вперед по полутемному коридору. Где-то на его середине, распахнула боковую дверь и из неё вырвался сноп яркого света от большой керосиновой лампы, подвешенной под потолком.
   _ Заходите, заходите в избу, дорогие гости, - тараторила гостеприимная женщина, задувая фитиль. - А я уже заждалась, думала не приедешь Федя.
   - Как так "не приедешь", если обещал, - равнодушно отвечал шофер, поздоровавшись, и оглядывая кухню. - Смотри, и напарника с собой взял. Что это у тебя там за визг в горнице?
   В проеме открытой двери, сразу же появилось несколько девушек, теснивших друг дружку, что бы получше разглядеть незнакомых гостей.
   - Разболокайтесь здесь и айдате к ним. Девки готовятся на танцы. Сегодня же воскресенье.
   - Да и снимать-то нечего, лето, ведь, - развел Федя руками.
   - Ах, да. Ну, тогда айдате в горницу, а я приготовлю поужинать. Проголодались, поди! - и направилась хлопотать к русской печке.
   Коля невольно обратил внимание на решительную подвижность женщины, так свободно обращавшейся с шофером. На вид ей было не более сорока лет.
   Лишь на несколько секунд, задержав внимание на гостях, притихшие было девушки, снова загалдели между собой и побежали к открытой зеркальной дверце коричневатого, потускневшего от времени шкафа, примеряя цветастые платки.
   - Ну, что остановился, - забасил над головой шофер, видя нерешительность своего попутчика. - Слышал, что сказала Нюра? Так что давай, проходи дальше, - и подтолкнул в спину.
   Оказавшись в горнице, Коля несмело поздоровался и остался стоять у стенки, сжимая в руке фуражку.
   - Здравствуйте, здравствуйте, - как-то шутливо, отвечало несколько голосов, - Вот уж какой стеснительный парень к нам пожаловал, даже фуражку не решился оставить в кухне.
   - Наверное, боится, что украдут, - засмеялась другая, а за ней и остальные. - Иди, садись к столу, - и, подойдя, отняла фуражку, повесила её на гвоздь, вбитый в стенку.
   Коля смутился, растерялся и обернулся лицом к кухне, как бы ища поддержки у своего старшего товарища. Тот, обняв за талию хозяйку, нарезавшую хлеб, что-то веселое шептал женщине на ушко, от чего та задорно хихикала.
   - Иди, иди к молодежи, - сквозь хохот, говорила она, - а то я так никогда не построю вам ужин.
   Послушный шофер зашел в горницу и, сев у края стола, накрытого белой скатертью с замысловато кружевными краями, принялся разглядывать девушек.
   - Так, так, значит, на танцульки собираетесь! И ты Мотя, туда же?
   - А чё, я хуже других, что ли! - отвечала, совсем не броская с виду девушка с великоватым носом и выпершимися скулами, от чего маленькие бесцветные глаза казались очень глубоко посаженными.
   - Нет, я так совсем не думаю, - как бы в оправдание, отвечал шофер, - но, на месте твоей мамы, я бы тебя ещё пару годиков попридержал дома на привязи.
   - На привязи за ногу, у нас держат только малышей, когда все взрослые уходят на работу. Мама, ты слышишь, что говорит Федя? Он мне предлагает ещё несколько лет повзрослеть, прежде чем отправляться на танцы.
   - Не слушай его доченька, - послышалось из кухни. - Он шутит, как всегда. Разве ты к его выходкам не успела привыкнуть в прошлом году, когда он здесь квартировал! В твои теперешние годы, я уже успела тебя родить, так что не надо отставать от жизни. В этом захолустье, как и я, до того досидишься, что потом на тебя и смотреть никто не захочет.
   - Доводы вполне веские, - улыбнувшись, согласился гость. - В свои молодые годы, я тоже девкам проходу не давал. Почему бы не подобрать счастье там, где оно само дается тебе в руки!
   - Вот-вот. Наконец-то, согласился.
   - Сколько я своей башкой понимаю то, как у нас в колхозе, так и у вас, молодежь ходит в клуб не столько для танцев, сколько для того, что бы кому-нибудь приглянуться. Девушки, подтвердите мою правоту!
   - Это, смотря с какой стороны посмотреть, - за всех, загадочно отвечала Мотя. - Можно согласиться, а можно и - нет, - хотя сама торопилась на танцы именно ради встречи с оставленным грузить баржи лесорубом.
   Неожиданно лязгнула в кухне дверь и вошла ещё одна задержавшаяся подружка.
   - У вас гости! - с порога, почти крикнула она. - Хотя бы на машине разок покатали, - и забежала в горницу.
   В это время, хозяйка позвала гостей к ужину. Обрадованный Коля, мигом направился в кухню, а за ним и шофер.
   - Чем Бог послал, не ждала, не приготовилась, - оправдывалась хозяйка, подвигая к столу скамейку.
   Уплетая соленые грибы, Коля как бы ненароком, не спускал глаз с шустрой хозяйки. Невысокого роста, подвижная. Из-под туго обтягивавшего лоб красного платка, чуть выбивались завитушки темных локон. В отличие от своей дочери Моти, выглядела довольно привлекательно и молодцевато. " И у такой приятной женщины, нет мужа! - почему-то пришло на ум Коле. - Федя о ней должен знать подробнее, если гостюет не первый раз. Поедем обратно, постараюсь расспросить".
   - Что-то вы долго сегодня копаетесь, молодежь, - стала хозяйка в проеме двери, подбоченясь. - Там либо парни разойдутся, вас не дождавшись, либо других девок разберут. Так и знайте!
   - Идем, уже идем, - отвечала дочь, вместо оторванной пуговицы на кофточке, пристегивая простенькую брошь.
   - Парня бы с собой взяли, что ли! Что ему тут с нами, стариками делать. Чай, они уже покушали, что успела приготовить.
   - И, правда, Коля, - вмешался шофер. - Что тебе дома сидеть. Не устал, поди, как я за баранкой. Посмотришь, сравнишь танцы с нашими, Шербакульскими.
   - Да право..., не знаю...
   - Не отказывайся, молодой человек, - настойчиво, сказала хозяйка, снимая с крючка его фуражку и суя в руку. - Постареешь, дома успеешь насидеться.
   - Молодой человек, не возражай. Тётя Нюся говорит правду. Оставаясь с ними, ты все равно никакого удовольствия не получишь, а на танцах..., кто знает...- захихикала только что вошедшая девушка, а за ней последовали и остальные.
   Колю смутил такой насмешливо требовательный тон незнакомой девушки и, вертя в руках запыленную в дороге фуражку, не знал, на что решиться. С одной стороны, ему и вправду хотелось посмотреть на здешние танцульки, что бы потом было что сравнить с Шербакульскими, куда он иногда заглядывал, но, только для того, чтобы тихонько посидеть в углу. А с другой стороны, он по-человечески побаивался незнакомую компанию - как эту девичью, что его будет сопровождать, так и ту, что встретит в чужом клубе. Он довольно отчетливо представлял себе подвыпивших незнакомых парней, которые, в случае чего, не посчитаются, ни со своими, ни с чужими. Чуть что не понравилось, и сразу же: выйдем поговорить на улицу!
   - А клуб далеко отсюда? - нерешительно, поинтересовался он.
   -Это на другом конце деревни, что у самого леса, - отвечала хозяйская дочь Мотя.
   Коля ещё с того берега реки прикинул длину деревни, и теперь окончательно оробел. Кроме Моти, в лицо он не смог запомнить ни одну девушку и, если они его там бросят, что, скорее всего и случится, то как по ночи найдет дорогу на квартиру, да ещё чуть ли, не в самой тайге? Из учебников он знал, что здесь водятся не только волки, но и медведи! Как будут дома переживать, если его задерут звери! Ещё хорошо, если что-нибудь оставят, что бы было что похоронить. Он так размечтался, что шоферу пришлось его почти что вытолкать, вслед за шумными девушками. Уже спустившись с крыльца и нахлобучивая фуражку, он решил: что будет - будет! "Помнить остальных, мне и не обязательно, - рассуждал он, шагая сзади хозяйской дочери. - Вот она, такая некрасивая, и вряд ли кто на неё позарится. Кончатся танцы, и пойдем домой вместе. Только бы не потерять её из виду". Такое заключение, окончательно отогнало от него всякие ужасные предположения, подбодрило дух.
   Пройдя шагов двадцать, развеселые, шумные девушки вдруг вспомнили о молчавшем кавалере.
   - Звать-то тебя как? - почти в один голос, заспрашивала ватага.
   - Коля, - сконфузясь, что на него обратили особое внимание, отвечал парень.
   -Коля, значит, Николаша, - запела одна. - Залезай в нашу шеренгу, а то потеряешься, потом отчитывайся твоему шоферу, - и, расцепившись, впустили посреди Колю.
   - Бери нас под руки, не стесняйся, - предложила Мотя. - Видишь, как мы идем.
   Справа и слева пришлось продеть свои руки в согнутые девичьи.
   - Вот так бы, давно! - задорно воскликнула одна из соседок и тут же, снова переключила свое внимание на, болтавших о предстоящем вечере, подружек.
   Коле ничего другого не оставалось, как в полутьме, где дорогу освещали только поперечные полосы огней от керосиновых ламп, пробивавшихся через маленькие окна довольно больших домов, попытаться запомнить хоть какие-нибудь приметы, на случай одиночного возвращения. Удивительно, но некоторые избы вообще пустовали. Это можно было определить по пустым проемам дверей, окон. Какой жутью веяло из их чрева! Коле так и казалось, что в каждой из них сидит либо волк, либо медведь, а, может быть и вообще какой-нибудь разбойник, поджидающий свою жертву. Целой вечностью показался ему путь до дверей клуба, вход в который освещал подвешенный над дверью фонарь "Летучая мышь".
   Когда они подошли, очередной танец только что закончился и девушки, обмахиваясь цветастыми платками, а парни фуражками, шумной толпой выходили их дверей душного клуба, что бы покурить, подышать свежим воздухом. Рядом протекающий Иртыш придавал атмосфере прохлаждающую свежесть, как и привлекательность. Ещё не заходя в помещение, Коля невольно обратил внимание на лунные блики, отражавшиеся в неспокойной, стремительно несущейся воде. За то время, пока они шли до клуба, было почти что темно, потому что облачность закрывала все небо. А теперь вдруг, она пропала, небо прояснилось, подул легкий ветерок. Только казалось что, кроме Коли эту красоту природы никто не замечал, или не хотел замечать. Молодежь была поглощена танцами, музыкой, болтовней, как и прочими радостями молодости.
   -Ба-а-а! - Наконец-то пожаловали наши гости с другого конца света! - на разные голоса, завопили спускавшиеся с крыльца танцоры. Вновь прибывших "с того конца света", вмиг окружила запыхавшаяся, вспотевшая толпа.
   Коля быстренько высвободил свои руки из девичьих, и отошел в сторонку.
   - Что так поздно? Где останавливались? Почему в туфлях, а не сапожках? - со всех сторон посыпались пустоватые, на первый взгляд, вопросы.
   - Гляньте, гляньте! - не иначе, как Мотя себе очередного кавалера забретала, - даже присвистнуло несколько парней, вертевшихся рядом. - А, что нам теперь делать? На кого она нас, горемычных, бросила! Во, нос своим старым друзьям показала! Мотя никогда не дремлет!
   Коля окончательно смутился и был даже изумлен. "Лучше бы вообще не приходил. Как сердце предчувствовало неприятность". Ему не понравилась не публика, их обступившая, а его удивило то, что она, эта публика, не могла подумать о его связях с другими девушками, с которыми шел, а именно с Мотей, очень уж ему не понравившейся. Он даже глазами поискал, куда бы лучше спрятаться, если продолжится такая встреча, но в это время из клуба донеслись звуки гармони и все хлынули обратно в помещение, после чего Коля уже только изредка в кругу танцующих замечал мелькавший платок Моти, в то время, как и предполагал, лица других спутниц не запомнились. Став у стенки при входе, он с любопытством вглядывался на круг, где, как иногда бывало и в его родном колхозе, девушка танцевала с девушкой, парни друг с другом, и только несколько пар - нормальных, как ему виделось со своего места. Недалеко от него, только на другой стороне входной двери, подростки лет по десять, двенадцать шумно, иногда даже громче гармони, обсуждали каждую танцующую пару. Пока продолжался танец, прибывали все новые участники, отталкивая Колю все дальше в угол, после чего он уже плохо стал различать танцующих. Но очень хотелось все видеть, и он стал приглядываться к пустующим во время танца, длинным скамейкам, приставленным к противоположной стенке. Протиснуться к ним между танцующих пар, в данный момент было бесполезно, и он стал ждать, когда круг немного рассеется. Но, не тут-то было. Едва кончился танец, на этот раз, молодежь не побежала на улицу прохлаждаться, а, заняв все скамейки, плотно облепила и все стены. Только после следующей кадрили гармонист, а за ним и все остальные хлынули за двери. В этой суматохе, улучив момент, Коля прошел через зал и примостился на край скамейки, конец которой на какой-то шаг не доставал до стенки. К его удивлению, помещение клуба покинули все, до одного человека и ему стало одному неловко торчать у всех на виду.
   Пока он боролся со своей врожденной стеснительностью, вошла первая девушка и села поодаль. Стало ещё более неловко, потому что могла видеть только его одного, а это уже было слишком, поэтому пожалел о старом месте у стенки, но подниматься не собирался! Любопытство брало верх. Будет что дома рассказать!
   Забежали еще две разгоряченные девушки и, весело болтая, сели совсем рядом, не обращая на него внимания. Голос одной почудился ему настолько бархатным, приятным, что даже захотелось на неё взглянуть. Но, в это время, входил лысый гармонист и обе смотрели в его сторону, так что визуально не удалось определить, которой из них он мог бы принадлежать. Вслед за музыкантом, повалили и остальные. Слева от Коли у конца скамейки, где оставалось небольшое пространство, остановилась парочка, горячо споря о какой-то сплетне, только что, услышанной от товарок. Чуть дальше, к выходу, парни продолжали выяснять отношения, начатые еще на улице. Когда же заиграла гармонь, все зашевелились, кто сидел, повскакивали со своих мест, как бы боясь пропустить драгоценные секунды танца. Пригласили и одну из соседок Коли, но вторая продолжала нервозно сидеть, поглядывая по сторонам, видимо, ища себе пару. Коля на неё не смотрел, он искал глазами свою будущую спасительницу Мотю, но всем существом чувствовал присутствие этой соседки. Наконец, не выдержав, невольно повернул голову к ней. Но она смотрела в противоположную от него сторону, где неподалеку, подвыпившая пара неуклюже топталась, ступая на ноги не только самим себе, но и другим. Воспользовавшись, случаем, Коле захотелось повнимательнее разглядеть, изучить внешний облик местной, таежной девушки. Увлекшись "изучением", он даже забылся, в какой компании находится, когда соседка, резко к нему повернувшись, засмеялась:
   - Смотри, как смешно они танцуют!
   Коля смутился, даже растерялся. Он не ждал такого прямого к нему обращения незнакомой девушки с таким приятным, мелодичным голосом, и, чуть ли, не от испугу, промолчал, не зная какими словами ответить. Потешная парочка, "протанцевав" со всеми полный круг, снова появилась на виду у Коли, который не переставал удивляться отчаянной соседке, решившейся поделиться с ним впечатлением о "смешной" парочке. Это удивление, в конце концов, начало перерастать в нечто весомое, почти осязаемое. Как же! Ведь его, чужака, заметила девушка и пытается разговорить. Но нет, такие мысли надо выбросить, и он попытался сконцентрировать внимание на лысой голове гармониста, иногда открывавшейся между фигурами танцующих. От напряжения, на его лбу выступил пот, и он даже подумывал как бы лучше от сюда сбежать, когда закончится танец, как в это время, снова услышал заразительный смех соседки.
   - Ха-ха-ха! Посмотри, они, наверное, еще только учатся танцевать! А вы танцуете? - и придвинулась к нему совсем вплотную.
   Коля как бы очнулся.
   - Я? - сильно волнуясь, зачем-то переспросил он.
   - Ну, да.
   Ответить словом "нет", значило соврать, к чему не был приучен, а ответить утвердительно - может пригласить на следующий танец. Танцевать он мог любые танцы, но знал и то, что в разных уголках области, даже в одном районе, те же, самые танцы не только танцуют по-разному, но и те же мелодии, гармонисты исполняют по-своему, "по-местному", как они говорят. По переливам, по переборам одного и того же произведения, люди безошибочно привыкли узнавать, какому поселку принадлежит данное исполнение. Такая удивительная обособленность повелась с незапамятных времен.
   За те секунды, пока размышлял над ответом, к девушке подбежал бойкий парень с папиросой в зубах и, схватив её руку, попытался вытащить на круг. Приподнятая было соседка, моментально освободилась от захвата и рассерженно крикнула, что бы тот мог услышать:
   -Да, отстань ты от меня хоть один раз! Нигде покоя не дает.
   Коля почувствовал, как от незадачливого кавалера сильно несло винным перегаром хотя с виду, что он пьян, сказать было нельзя.
   - Так ты мне отказываешь? - и сделал угрожающий вид лица.
   - Отстань, - совершенно равнодушно, будто речь шла о какой-то мелочи, ответила девушка, спокойно отворачиваясь в сторону и занимая свое прежнее место.
   Парень, ничего не ответив, направился к дверям, на ходу, локтями расталкивая танцующих.
   - Какие отвратительные мужчины бывают, - спокойно, сказала девушка, обращаясь к Коле. - Чуть немного лишнего из бутылки хлебнут, так сразу думают, что им весь свет подвластен.
   - Вы очень строго судите о мужском поле, - собравшись с духом, осмелился возразить Коля.
   К этому времени, как ему показалось, он полностью успел справиться со своими расшатавшимися, было, чувствами, от которых, невзначай, даже подрагивали колени.
   -Да он, например, выпивший, всегда такой, - продолжила незнакомка, взглянув в ту сторону, куда направился незадачливый ухажер.
   - Вы с ним давно знакомы?
   - Да нет, только с апреля месяца, когда закончился лесоповал.
   - И он не уезжает к себе домой, или его дом здесь?
   - Говорит, что от куда-то, с Черлакского района. Пойди, узнай правду. Баржи будто собирается грузить.
   Наступило неловкое молчание, когда Коля снова не нашелся, что сказать соседке. Сперва не нашелся, а потом было неловко первым прерывать молчание.
   - А вы, наверное, не здешний, - начала девушка. - Я каждое воскресенье прихожу на танцы, но вас никогда не видела.
   - Только сегодня с шофером прибыли.
   - А где шофер?
   - Дома остался. Дорога очень изнурительная.
   - Издалека?
   - Из-за Омска.
   - Конечно, в таком случае, лучше отдохнуть. Наверное, где-то рядом ночуете, если нашли наш клуб? - и пристально посмотрела в глаза Коли.
   В продолжение всего разговора, ему стало казаться, что такой приятный голос незнакомки, обязательно должен сочетаться с прекрасной душой человека, им владеющим. Ведь до сих пор, чужие люди, с ним так серьезно не разговаривали, поэтому, набравшись храбрости, прямо взглянул и ей в глаза. Эффект оказался довольно удачным. Как и он, девушка, видимо, ещё более осмелев, снова придвинулась к нему вплотную, расправила на коленях синее платье, заложила ногу за ногу, сцепила на коленях пальцы и откинулась к стенке.
   От такой близкой, простой фамильярности, Коля почувствовал, как его обдало неким загадочным, неведомым пламенем, моментально перекочевавшим в закипавшую кровь, и отражавшимся миллионами игл в возбуждающихся нервах. Таким способом, человеческая природа напомнила о себе, давая понять, что детство кончилось, и надо вступать во взрослую жизнь.
   Но, нет! Что-то, но, что именно, все-таки сдерживало его непривыкшую к флиртам натуру. А незнакомка уже забавлялась его носовым платочком, неизвестно как, вытащенным из верхнего карманчика пиджака.
   - Скажите, вам кто подарил этот платочек?
   - Какой? - не понял, удивленный Коля.
   В приливе своих высокопарных мыслей, он даже не заметил, когда тот пропал.
   - Да вот этот же, ваш.... Не иначе, как самая привлекательная зазноба его преподнесла, в знак сердечной любви.
   - Мама мне их покупает, - отвечал сконфуженный, сраженный её поступком Коля, пытаясь его отнять. - С дороги, он может быть в пыли.
   - Вот ещё новости, на маму надежда.... Без вышивки ..., может быть, и правду говорите, - рассуждала она, несколько раз перевернув платочек и отдавая обратно. - Могла бы мамаша хотя бы имя владельца вышить, что бы ненароком не потерять. Меня зовут Тося. А вас?
   Пришлось назваться.
   - Хорошее, красивое имечко. Молодцы папа с мамой, что так придумали.
   Насколько уж Коля не был запутан в житейских, любовных хитросплетениях, и то понял, что соседка окончательно увидела в нем неискушенного, нерешительного, несмышленого в интимных делах кавалера, поэтому и брала основную роль поддержателя разговора на себя. Более того, разве не будет достижением с её стороны, ввести в искушение попавшегося в сети юношу! Ну, и пусть будет, как будет. Мамы здесь нет, а с чего-то же, с девушками один раз начинать надо. И здесь, все кстати! Если счастье и не улыбнется до конца, так хоть в своей деревне знать не будут, и никто смеяться надо мной не будет. А соседка не унималась.
   - Поскольку мы уже так близко познакомились, то не будем дальше выкаться. Значит, прибыл издалека.
   - Двое суток ехали.
   - Так долго!
   - Мы специально с ночевкой выехали, а то шоферу тяжело без отдыха, по такому ухабистому тракту.
   - Так, так, - побарабанила Тося пальцами по колену. - Край наш чужой, люди чужие. Но я вижу выход. Тебе надо здесь подыскать хорошую девушку, что бы ни было скучно. Смотри, сколько их прехорошеньких здесь танцуют! Нельзя упускать такого подходящего случая.
   - Ладно. Поскольку одна знакомая у меня здесь появилась, то и предлагаю вместе потанцевать сегодняшний вечер, - почти случайно, сорвалось с языка у Коли, после чего даже сам испугался своих слов.
   - О-о-о, какой ты отчаянный! - наигранно лукаво, произнесла девушка. - Ладно, я согласна, - и положила свою руку с тонкими длинными пальцами, на его колено, от чего Коля чуть не подскочил.
   Толи ему так показалось, а, может быть, так и было, но музыка на этот раз, звучала дольше предыдущего танца. Но вот, наконец, гармонь стихла. Как и до этого, все танцующие и просто зеваки, шумной толпой хлынули на улицу. Перерыв, видимо, ожидался долгим, потому что и вспотевший гармонист, вытирая лысину, тоже направился к выходу, поставив гармошку на скамейку. Её тут же, взяв, и поставив себе на колени какая-то девушка, стала неистово дергать меха, всей пятерней нажимая клавиши как с одной, так и с другой стороны. Теперь в помещении, ничего нельзя было расслышать, кроме тех душераздирающих звуков. Коля с Тосей, тоже притихли.
   В это время к ним не подошел, а подбежал ещё более выпивший тот парень, с которым девушка отказалась танцевать, и силой оторвав от скамейки, утащил-таки на улицу.
   Пока вспотевший, ошарашенный случившимся, затуманенными мыслями Коля соображал, как поступать ему дальше, место девушки занял простоявший у дверного косяка парень в клетчатом пиджаке и с папиросой за ухом. Вторую он держал во рту, и её ядовитый дым попадал Коле прямо в глаза, от чего те стали слезиться. В конце концов, не выдержав такой пытки, встал и вышел в сени. Но здесь пока что, было не протолкнуться, и вынужден был выйти на улицу. Светила полная луна и прохлаждавшаяся молодежь здесь была видна, почти как днем. Тоси поблизости, не оказалось. Он полез в верхний кармашек за платочком, что бы вытереть пот, но там его не оказалось. "Неужели стащила!", - мелькнула в голове, и только подумав, сообразил что, взяв от неё платочек, переложил его в боковой карман. "Ну, слава Богу, все на месте", - про себя, вздохнул облегченно.
   Что делать дальше? Обратно возвращаться в ту духоту уже не хотелось, тем более, что Тоси теперь ему уже наверняка не видать. Такой случай больше не повторится. Ведь если начать её искать, то можно схлопотать и по роже от таких выпивших кавалеров, а нарываться на неприятности вдали от родных мест, ему нисколько не хотелось. Можно было бы направляться на квартиру, но и эта дурнушка Мотя куда-то запропастилась. Идти наугад, опять же, неизвестно куда упрешься. Вон какой стеной, деревню обступила тайга! Зверье-то после зимы голодное, поди. Только и ждет подходящий случай, что бы стащить лакомый кусочек мяса. Коля себя так настращал всякими чудушками, что решил спуститься к Иртышу и там подождать рассвет, который, по его предположению, скоро должен был наступить.
   Тем временем вечеринка продолжилась. В клубе снова нормально заиграла гармонь и сквозь ярко освещенные окна были ясно видны счастливые лица танцующих. Коля им даже позавидовал. Только он собрался отворачиваться, как на крыльце, от куда ни возьмись, появилась Тося и, озираясь по сторонам, стала спускаться вниз. Коля сперва хотел спрятаться за угол амбара, что стоял во дворе - мало ли кого она ищет, но тут же, собравшись с духом, ступил ей навстречу.
   - Ой, как ты меня напугал! Чего ты здесь? А я тебя в клубе искала.
   - Там же, такая страшная духота! - не найдя другой причины, отвечал, обескураженный её появлением, Коля.
   - А я чуть вырвалась от этого нахала. Всегда привязывается. Хочет, что бы я с ним дружила. Пьяница этакий!
   - А где же он теперь? - с надеждой, спросил Коля.
   Теперь он уже немного побаивался появлению того парня. От пьяного, всего можно ждать.
   - Увели домой.
   - Я тоже собрался на квартиру, да где-то запропастилась моя спутница Мотя, на которую я очень надеялся.
   - Ты надеялся на Мотю! Почему?
   - Как бы тебе сказать, что бы её не обидеть, мне показалось, что она не из тех красавиц, за которыми парни убиваются.
   - Чудак, сразу видно, что ты не знаешь наших девушек!
   - А, что?
   - Да так, ничего.... Так вы с шофером остановились на ночлег у Нюси с Мотей?
   - Так получается.
   - Какое совпадение! Я тоже живу в той стороне, могу довести. Вы сюда шли по дороге?
   - Так мне показалось, а, что?
   - Это кружной путь. Что бы его сократить, пойдем по надберегом Иртыша.
   Большей удачи нельзя было и ожидать. Если на всем протяжении, сколько они ехали на машине, правый берег постоянно возвышался над водой страшной стеной, то здесь он местами опускался и в половодье, как сейчас, волны плескались совсем рядом с кромкой берега. В отличие от левого, низинного, мелкий кустарник здесь не рос, зато в десятке метров от воды, среди ещё не успевших полностью истлеть пней, зеленый ковер травы успел пробиться сквозь мелкий гравий, вперемежку с таёжным мхом.
   Обогнув амбар, приблизились к берегу и пошли молча. В некоторые годы, в самые высокие паводки, вода выбрасывала не берег различный мусор, в том числе и бревна, которые со временем, здесь догнивали. Хоть и было довольно светло, что бы их заметить, Коля постоянно о них спотыкался, пока девушка не взяла его под руку.
   - А то к себе домой искалеченным доедешь, - добавила она, продевая свою руку под его, полусогнутую. - Мне-то наизусть известны все наши бугорки. Буду предупреждать.
   - Извини, уж лучше я тебя поведу, только ты меня заранее предупреждай об опасности.
   - Договорились, давно бы так.
   Дома бы такое, он себе никогда не позволил, но доброжелательность, простота обращения этой девушки, окончательно покорили его молодую, неопытную скромность. Он осмелел до такой степени, что даже позволил себе прижать её руку сильнее, чем того требовала дорожная обстановка. И эта близость доставляла ему такое неслыханное наслаждение, что у него даже захватывало дух от удовольствия!
   Они шли почти у самой кромки воды. Иртыш неугомонно быстро катил свои холодные, мутные воды на север, затопляя попадавшиеся по пути низины. А вода все прибывала. Противоположный берег хоть и плохо, но все же, просматривался. О его границе можно было судить по бакену, на котором, качаясь, горел красный свет. Хрустела галька под ногами, а когда тропа отклонялась на мшистый выступ, то Коле он казался мягким матрацем отца, на котором он любил прыгать в детстве. Его душа наполнялась таким завораживающим трепетом, какого не испытывал никогда в жизни.
   А рядом девушка, хотя и не любимая, но уже успевшая расположить к себе, покорить, запутать его неопытные в таких вещах, чувства. И эта самая первая в его жизни прогулка наедине, да ещё в такое позднее время! Все это вместе взятое, так его заворожило, заполнило все существо, что даже не заметил, когда остановились.
   - Что с тобой? - участливо, спросила Тося. - Ты такой молчаливый. Что-нибудь не нравится?
   - Нет, нет, что ты! - испуганно, встрепенулся Коля, возвращаясь к действительности. - Я чересчур залюбовался. У нас степь и нет такой красоты, как здесь.
   - Тогда давай присядем, где помягче, полюбуемся красотой вместе. По правде сказать, этой красотой я могу любоваться каждый день, и она мне никогда не надоест, а вот тебя сегодня вижу, а завтра ты уже будешь где-нибудь далеко. Правду я говорю?
   У Коли аж сердце подпрыгнуло от её слов. Значит, увлеклась! Значит, он что-то стоит!
   От воды потянуло сырым холодом, и Тося, дрожа и ёжась, прислонилась к Коле, со словами:
   - Знаешь, как у девчонок поется: холодно, холодно, одной песни петь, если мил не может ротик отогреть.
   Коля расстегнул пиджак, и одной полой прикрыл её плечи. Теперь она оказалась с ним так близко, что сквозь рубашку отчетливо чувствовал тепло её груди. Его нервное возбуждение передалось телу, и по нему побежала щекотливая дрожь.
   А Тося, обхватив его под пиджаком обоими руками, все сильнее и сильнее прижималась, пряча голову под подбородком.
   - Коля, милый, - шептала она. - Зачем ты меня так мучаешь?!
   В это время неподалеку, кто-то от всей души заматерился на какую-то кочерыжку, за которую, видимо, зацепился. Эта матерщина, Колю обдала как холодной водой и он невольно насторожился. Тося притихла тоже, потому что шаги приближались. А ещё дальше, послышался свист и девичий смех. Похоже, было, что посетители клуба начали расходиться, хотя звуки басов, по временам, еще отрывочно доносились с той стороны.
   Когда фигура того, кто матерился, отчетливо вырисовалась на фоне освещенного луной берега, Тося в испуге прошептала:
   - Это Митя. Он проспался и снова ищет меня. Давай убегать, а то он может такого натворить спьяну....
   Пока Тося неловко пыталась встать на четвереньки, Коля молниеносно стащил с её плеча полу пиджака, вскочил на ноги и бросился бежать на откос. Боясь даже оглянуться, он судорожно цеплялся за всякие неровности, ноги инстинктивно отталкивались от, попадавших под них, небольшие выступы. Подъем был не очень высоким, но ему он показался чуть ли, ни бесконечным. Только достигнув вершины, позволил себе остановиться, оглядеться и отдышаться. Не более пяти минут заняли вскарабканье с определением своего местоположения, а внизу уже все было тихо, пусто. Только две фигуры, мирно удалялись по берегу, вниз по течению. "Что же это такое было? - попытался вопросить сам себя Коля, но нервы были на таком невообразимом пределе, что не смог докопаться до ответа. - Буд-то, какое видение! А ещё эта ночь, луна. Может быть, и вправду, как бабушка говорит, в такое время по земле ходит всякая нечистая сила? Вот и меня она сумела найти и запутать. Надо идти на квартиру. Но, где она? Ага, музыка слышна в той стороне, значит мне, в обратную. И ещё эти пустующие, темные избы без окон и без дверей. Не могли хотя бы досками забить. Ясно, что там может поселиться любое голодное зверье. Надо хоть палку какую потяжелее подобрать для самообороны. Это в нашем колхозе ни одной хворостинки на улице не сыщешь, все по домам, на растопку подберут, а здесь, вон их сколько валяется".
   Между тем, восток уже заалел. Утро вступало в свои права. Тайга наполнилась чарующим пением птиц. И только Коля стоял у обрыва реки в горьком недоумении, по временам, глотая подступавший к горлу комок обиды за неудачную, причем самую первую в жизни мимолетную любовь. Но, что здесь теперь стоять! Прошедшее не воротишь. Вон, видимо, и та улица, по которой он пришел сюда с девушками. Эта Мотя! Интересно, где она теперь может быть? Скорее всего, дома спит. Ну, кому она здесь нужна, когда вокруг столько прелестных, завлекательных девушек?
   Вот, и музыка замолчала. Значит, все кончено. Ага, вдали показались приближавшиеся силуэты. С этой стороны улицы, довольно близко друг к другу, были понастроены хлева, амбары, ещё какие-то хозяйственные постройки и Коля, что бы ни быть особенно заметным, притаился за одним углом из них. Мимо проходили парами, группами, поодиночке. И вдруг, ему послышался будто уже слышанный где-то голос с хрипотцой. Да, это шла Мотя с каким-то парнем. Кажется, они были последними в расходящейся веренице. Все-таки повезло! Теперь он её не выпустит из вида до самого дома. На некотором расстоянии, осторожно скрываясь за углами, последовал за парочкой. А ещё через несколько шагов, они скрылась в недостроенной избе, где окна были забиты досками, а не навешенная дверь стояла рядом с высоким крыльцом. Коля даже удивился такой расточительности. Столько пустых, покинутых домов, а они ещё умудряются строить новые! Зачем? Только это удивление перемежалось с непомерной грустью. "Вот, везет же людям, а ему не посчастливилось! А счастье было в обеих руках"! Потом спохватился.
   "А, может быть, все произошло к лучшему! Еще в своей деревне, от бывалых шоферов он слышал, что где-то на Иртышском тракте есть деревенька, жители которой поголовно заражены сифилисом, и её денно и нощно охраняет милиция, чтобы, значит, болезнь не распространялась дальше по округе. К тому же, этот шофер Федя, до самого Омска надоел песней с четверостишием: "Если красавица, к парню бросается. Будь осторожен, триппер возможен!" Он тоже был в подходящем положении. Вот бы, домой завез такую заразу! Мама из дому выгнала бы!"
   Рассуждения прервал парень, первым выйдя из темного проема, и направился в ту сторону, с какой пришли. Мотя появилась через минуту, одергивая платье, и озираясь по сторонам. Спустившись с крыльца, пошла своей дорогой, а за ней удрученный Коля, счастливый хотя бы тем, что теперь, уж, никак не заблудится.
   Рассвело настолько, что еще издали Коля увидел зад кузова своей машины, нос которой упирался в небольшие ворота. Во дворе, она не помещалась. Когда Мотя закрыла за собой калитку, Коля остался стоять в нерешительности. Как поступить дальше? Заходить сразу за ней, было как-то неудобно, догадается, что он мог подсмотреть её похождение. Выждать время, и только потом открывать двери? Но там, ведь, все спят! Зачем их будить. Ещё просмеют, что один притопал. Подойдя к машине, в нерешительности остановился. И тут его осенило. Залезши в кузов, снял с водочных ящиков фуфайки, подстелил под бок, и тут же уснул, будто до этой минуты ему не пришлось испытать целый рой всяких приключений.
   Ему приснился страшный сон, от которого проснулся весь вспотевший и испуганный. Солнце палило ему прямо в лицо. Едва придя в себя, попытался вспомнить: что же такое ужасное видел во сне? И, не мог. Снова напряг память. Да, что-то припоминается, но, толи это он видел ещё вчера, позавчера во время сна, толи сейчас. Все перепуталось в голове. Ага, хорошо ещё, что я добрался до своей машины. Вот и фуфайки, Ужас! А вдруг кто-нибудь заприметил открытые бутылки! Он вскочил на колени, проверил ящики. Все на месте! Мимо проходили редкие прохожие. Один любопытный мужик, почему-то даже попытался заглянуть в кузов через задний борт, но к этому времени, Коля успел все ватники вернуть на прежнее место. Зато сам-то, сам-то! Его, еще не старый костюм, вымазан о желтоватую гальку, к которой успел прилипнуть и кузовной мусор. Встав во весь рост, начал отряхиваться. В это время, в кухонное окно кто-то забарабанил. То был шофер Федя. Он махал рукой, что бы его пассажир заходил в избу. Коля был пойман "с поличным", а он так этого боялся! До поры, до времени, ему так хотелось быть не замеченным.
   Спрыгнув на землю, отряхиваясь на ходу, направился в избу. На пороге встретилась выходящая Мотя. Коля окончательно смутился, а та, как ни в чем не бывало:
   - Выспались? - и, не дожидаясь ответа, прошла мимо по своим делам.
   Открыв в кухню дверь, Коля удивился. На столе стояла бутылка недопитой водки, соленые грибы, парил, до блеска вычищенный медный самовар, а на плите, в широченной сковороде, жарилось сало. Федя сидел у стола возле окна и, одной рукой поднимая стакан, другой обнимал за зад, рядом стоящую хозяйку Нюсю, уговаривая, с ним ещё разок выпить. Уже в который раз за это утро, Коля снова смутился, ему стало даже неловко, застав их в таком слитном положении. Однако, получалось так, что смущался только он, а Нюся, поддаваясь уговорам Миши, спрашивала:
   - Так за чье же здоровье, на этот раз выпьем?
   - А, вот, хотя бы за его, - задорно, отвечал уже здорово подвыпивший шофер, указывая граненым стаканом на вошедшего Колю.
   - Ну, если за него, то пусть, и он выпьет, - отвечала Нюся, наливая в третий стакан. - Потом попьем фамильного чайку
   - А как же, а как же. Чай не пьешь - какая сила! как умно говорят татары. - Ну как, обзнакомился? - поинтересовался Федя, закусывая груздем.
   - С кем? - сразу, не понял Коля.
   - Известно с кем, с девками. Надеюсь, что тебе повезло с самого первого раза. Счастливчик, значит.
   - А, может быть, я всю ночь на машине проспал.
   - Так тебе и поверили! Вижу по твоим глазам, что пытаешься соврать. Надо будет спросить у Моти. Она должна была все видеть. В общем, молодец. Пока молод, бери от жизни все, что можешь. Умрем однажды, все равно..., в общем, сам знаешь это четверостишие. Вот, когда будешь таким, как мы с Нюсей, - он снова привлек к себе хозяйку, - тогда ни о чем не будешь мечтать, кроме как о спокойной старости. Так признайся, клюнуло, или нет? - подмигнул Федя, когда хозяйка отошла к печке, где уже дымилось подгоревшее сало.
   Коля, промолчав, покраснел. Он не мог найти ответа.
   - Ну, ясно.
   Допив бутылку и плотно позавтракав, Федя решил сперва хорошенько отдохнуть, а после обеда идти в леспромхозовскую контору.
   - Все равно она от нас никуда не денется, - сообщил он Коле. - Ты только поглядывай за машиной. Такой груз, сам понимаешь....
   А как "поглядывай"? Сидеть у окна, что ли, и караулить груз! Тогда уж лучше на улице. Вон, какой денек красивый начинается. В дверях ему опять встретилась возвращавшаяся Мотя.
   - Куда собрались такую рань? В конторе ещё никого не будет. Федя тоже идет?
   - Нет, решил отдохнуть.
   - Я позавтракаю, и тоже на работу. Праздник кончился. Теперь до следующего воскресенья.
   - Там у вас танцы регулярно?
   - Конечно. Как же без них жить! Тут, в этой глуши, можно и умом тронуться, если хоть раз в неделю от души ни повеселиться. Между прочим, Тося очень хочет с вами встретиться.
   - Какая Тося? - сразу не дошло до сознания Коли.
   - Не притворяйтесь. Уже вся деревня знает. Она очень переживает о случившемся.
   У Коли чуть ноги не подкосились от такой новости. Ночь, река, безлюдье, и уже вся деревня в курсе всех событий! А Мотя продолжала:
   - Правда, правда. Она очень переживает о случившемся. А все этот Митя виноват. Он такой настырный. Его тут все знают. Он как выпьет, ни одной девушке спуску не даст. Так, что передать Тосе? Она сегодня выходная, дома весь день будет сидеть. Вы надолго к нам прибыли?
   - Думаю, что сегодня и уедем, если Федя успеет свои дела сделать.
   - Жаль, очень жаль. Тося будет все время переживать. Она очень впечатлительная девушка. А как вам наши танцы понравились?
   - Веселее, чем у нас, в Шербакуле.
   - Оставайтесь до следующего воскресенья.
   - Нет, так нельзя. Дома будут волноваться.
   - А, жаль! Так Тосе и передам.
   Выйдя на улицу, Коля осмотрелся. Вот она та улица, по которой они приехали, и по которой он крался за хозяйской дочерью, боясь заблудиться. А она, эта девушка, не такая уж и страшная, как показалась вначале. А клуб? Да его с кузова машины можно увидеть, если на него взобраться и внимательно вглядеться в конец прямой улицы. Так что, зря он переживал за свое возвращение. Зато с боковой стороны, улица сразу теряется между деревьями. Там начинается глухая тайга. Поскольку отлучаться от машины Коля не имел права, то сел рядом на канаве и призадумался. "Как хорошо начинался вчерашний вечер! Девушки, танцы, веселая компания, и эта Тося. Надо бы отогнать от себя мысли о ней, но, ничего не получалось. Как застопорились на одном месте. Ведь такая прекрасная, лунная ночь с пением птиц, да плесканием Иртыша о берег! В нашем краю никогда никому такой красоты не видать, а он - видел, прочувствовал. Прочувствовал! Ещё бы, да не прочувствовать, когда рядом такая обворожительная красотка, готовая с тобой на все вольности! Как же это так случилось, что тот парень её все-таки нашел? Она ведь была уверена, что его увели домой, а он, тут, как тут оказался, да ещё в такое, самое неподходящее время. Интересно, куда они потом пошли вдвоем"? Чтобы отвлечься, попытался тешить себя тем, что никто не обнаружил в кузове ящики с водкой, как тут же, неотступно, снова закружилась в голове пережитая ночь.
   К счастью, Федя проспал не больше двух часов. От него ещё несло похмельем, но он сел за руль, со стартера завел машину, и они поехали к леспромхозовской конторе искать её начальника Герцена Ивана.
   Долго пробыл в конторе Федя. Коля даже заволновался - не случилось ли там что-нибудь с ним! Местность чужая, люди чужие, поди, узнай, что они затевают про себя! Наконец, на крыльце появился шофер, в сопровождении клоуноподобного мужичка с красноватым, прыщастым, отталкивающим курносым лицом. Подойдя к машине, Федя заскочил в кузов, а тот мужичок, подтянувшись короткими руками за край борта, стал на колесо. Через заднее стекло Коля видел, как Федя сбросил с ящиков ватники, показывая товар, как незнакомец, видимо, согласился, удовлетворенно, закачав головой, как потом оба снова ушли в контору.
   Больше часа, ни один из них, не появлялся на улице. Федя вышел первый и, открыв задний борт, залез в кузов. В это время из конторы вышел тот клоун и ещё какой-то старичок с черными нарукавниками, завязанными выше локтя. Точь-в-точь такие же блестящие, какие носил бухгалтер ихнего колхоза. Шофер перенес ящики на самый край кузова, а те, по одному, перетащили их в помещение. Закрыв кузов, Федя тоже последовал за ними, но вскоре вышел, вытирая кепкой лоб, молча, бросил какие-то бумаги в бардачок, завел машину и направился к переправе со словами:
   - Надо успеть засветло, добраться до Тары.
   - А, что там?
   - Там у меня имеется толковая бабенка. Давно соскучилась, поди, обо мне. Она и напоит, и накормит, и спать уложит. Между прочим, как и у Нюси, у неё есть дочка на выданье. Заодно, и ты с ней познакомишься. В будущем тебе, как и мне, все может пригодиться. Здесь Сибирь, и ничем нельзя брезговать. Понял?
   - Как ни понять! Я только за одну проведенную здесь ночь понял столько, сколько в своем колхозе не успел усвоить и за все свои шестнадцать лет.
   -Молодец, всегда надо так держать, и ты никогда, нигде не пропадешь!
   - Сколько я догадываюсь то, куда ты только не поедешь, у тебя всюду есть, где переночевать, подкрепиться. Как и когда ты успел застолбить такие урожайные места на своем пути?
   - Если не застолбишь, как ты правильно выразился, то в Сибири пропадешь за нюх табаку. Представь, для шоферов такие безмерные расстояния между населенными пунктами! Необъезженному человеку здесь можно запросто потерять не только голову, но и жизнь. Так-то, дружок.
   - Но ты ничего не говоришь об успехе дела, ради которого мы тащились такую даль. Водку-то забрали, а, как с отдачей?
   - Этот поволжский немец, по моему понятию, переплюнул всех таких же немцев. Не зря у него русское имя и отчество, Иван Иванович. Я много об их предательстве слышал не только от наших, но и от его бывших земляков - заключенных, переселенцев. Но этот Герцен ...., чтоб ему кто-нибудь ноги переломал в потемках!
   - А, что?
   - Ты понимаешь! В прошлый раз ему будто бы хватало десяти ящиков водки, а сегодня уже двадцать требует. Сволочь, этакая.
   - И, что?
   - Придется еще раз к нему ехать.
   - Так как же с лесом?
   - Одну баржу обещал на днях загрузить.
   - Значит, не зря приезжали!
   - У меня как-то так удачно почти всегда получается
   - Папа тебя наградит, когда вернемся.
   -Да эта награда для меня, меньше всего. Главное - удача. Нет, конечно, приятно, когда замечают твою работу.
   - То-то, же!
   - Смотри, вон, у ворот, какая-то девчушка нам приветливо машет ручкой. Интересно, тебе, или мне. Надо остановиться, проверить. В следующий раз, когда приеду, может пригодиться.
   Коля глянул в ту сторону и у него, как ножом резануло по сердцу. С ними прощалась Тося.
   - Езжай, езжай, - заторопил он Федю. - Это не тебе.
   - Подумать только, какую кралю за один вечер успел захомутать! Мог бы вылезть и расцеловать. Пять минут туда, пять сюда, погоды нам все равно не сделают.
   - Нет, нет, не останавливайся, - твердо сказал Коля, в ответ, тоже помахав рукой над опущенным стеклом в дверце кабины. - А, жаль. Не тебе, так мне пригодилась бы в будущем, - и тоже, "на всякий случай", помахав ей рукой, добавил: - учись у бывалых людей, и ты нигде не пропадешь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"