Это было в девяносто девятом году, в марте. Я включил телевизор - передавали местные новости. То, что я увидел меня поразило: на асфальте напротив больницы лежал грязный и изможденный мужчина, но никто не спешил ему на помощь. Редкие прохожие проходили мимо, а некоторые цинично переступали через него, как будто это был не человек вовсе, а какая-то неудобная и ненужная преграда, случайно возникшая на их пути. На фоне сюжета шел комментарий журналиста: 'Сегодня, примерно в одиннадцать часов утра, в нескольких метрах от приемного покоя пятой городской больницы на асфальте лежал человек без определенного места жительства. Мужчине, очевидно, нужна была медицинская помощь - сил дойти до больницы у него не было. Он пытался буквально доползти до ее порога. Медицинский персонал никакой помощи этому человеку не предоставил, а некоторые медицинские работники даже пытались помешать нашим съемкам'. Далее показали, что журналист и оператор пытаются достучаться в приемный покой, - они настойчиво просили помочь погибающему от истощения мужчине. Но тщетно - дверь была заперта, а изнутри доносились недовольные голоса медиков: 'Вы не имеете права снимать! Уходите!' Требования репортера были более настойчивые и, наконец, на улицу вышла полноватая женщина-врач, лет сорока.
- Заберите человека в больницу и окажите ему помощь!- требовал журналист.
- А кто вы такой, чтобы мне указывать?! Уходите вон отсюда!- кричала врач.
- Человек из последних сил дополз к вам, надеясь, что вы его спасете - вспомните о клятве Гиппократа!- не унимался корреспондент.
- Я сказала - убирайтесь!- выпучив глаза, проорала женщина, довольно сильно двинув по камере.
Журналист продолжил комментарий: 'Несмотря на наши многочисленные просьбы, никто из медиков так и не вышел на помощь. Но через несколько часов мужчину всё же пришлось забрать...в морг! Как выяснилось позже,- этот человек умер от истощения и частичного обезвоживания.' В последнюю секунду репортажа я, на удивление, узнал несчастного - это был дядя Коля,- мой бывший сосед...
Когда-то, лет 10 назад до этих событий, я жил в центре города в одном подъезде с дядей Колей - вспоминаю его, как доброго и спокойного человека. Николаю тогда было лет 35 и он недавно женился на голубоглазой красотке - брюнетке Гале, которая была моложе него лет на десять. Дядя Коля после свадьбы ходил со счастливой полуулыбкой на лице, блаженно щуря глаза. Ну как же иначе,- самая красивая девушка района предпочла его,- простого заводского слесаря-сборщика, десяткам других поклонников!
Соседа я никогда пьяным не видел, правда, по воскресеньям он устраивался за доминошным столиком с парочкой бутылок 'жигулей', дымя 'примкой'. Николай, потягивая пиво, с удовольствием наблюдал, как мы, подростки, гоняли в мини-футбол. Поскольку я почти всегда стоял на воротах, Николай называл меня Ринатом Дассаевым.
- Эй, Дассаев!- подозвал он как-то меня к себе после игры,- ты хороший футболист, поэтому держи подарок!
И он мне вручил книгу Олега Блохина и Дэви Аркадьева 'Футбол на всю жизнь'. Эта книга до сих пор у меня...
Через несколько лет наша семья переехала в спальный район и я частенько вспоминал дядю Колю, особенно когда перечитывал замечательную книгу.
После известия о смерти Николая я решил хоть немного узнать о его судьбе. 'Почему он стал нищим и умер от истощения на грязном асфальте?'- мучила меня навязчивая мысль. А всё оказалось банально и страшно одновременно: в девяносто пятом году завод, на котором работал Николай, сдали в аренду каким-то корейцам - и начались массовые сокращения. Дядя Коля оказался без работы и перебивался случайными заработками на рынке. Но на этом его несчастья не закончились - Галя стала постепенно отдаляться от мужа. Как потом выяснилось,она встретила молодого бравого кавказского парня с красивым именем Алмаз. Это был 'человек-праздник': богатый, обаятельный, шумный,-он сыпал деньгами в ресторанах, дарил Галине шикарные ювелирные украшения и забрасывал ее цветами. Однажды Николай вернулся домой, услышав от жены слова, похожие на приговор перед казнью: 'Я люблю другого. Уходи!' И он ушел, взглянув последний раз на зеленые обои в квартире, которые клеил сам,- они в одну секунду стали чужими для него...
Родственников у Николая не было и вскоре он буквально оказался на улице. С рынка его уволили, потому что разгружая ящики он случайно разбил бутылку дорогого вина. Но Николаю временно повезло - он устроился дворником в ДЭЗ, где ему дали комнатку в полуподвале. Через несколько лет опять с дядей Колей случилась беда - дворникам увеличили в два раза объем работы, а лишних увольняли. 'Лишним' и на этот раз оказался Николай. Молодая начальница ДЭЗа по имени Валюша, краснея попросила дядю Колю освободить дворницкую. И вот он оказался совсем бездомным и никому ненужным, как и тысячи других несчастных в когда-то относительно благополучной стране. 'Самое главное - выжить, а там Кривая выведет,- всё это временно',- успокаивал себя дядя Коля, собирая на свалках бутылки, металлолом и прочий хлам. Он ночевал в люке теплотрассы, мечтая о том, чтобы вернулась та прежняя, спокойная жизнь, которая теперь уже казалась ему сказкой.
В конце февраля девяносто девятого он был избит подвыпившими подростками только за то, что он - бомж. Несколько дней он, побитый, провалялся в люке - сил идти на свалку у него уже не было. Чувствуя невыносимую боль под левым подреберьем и в пояснице, он понял, что вот-вот откажет поджелудочная железа и почки, и решил добраться до ближайшей больницы. 'Пятьсот метров всего - дойду как нибудь, а там помогут',- думал дядя Коля, вспоминая, как десять лет назад в той самой пятой городской добродушные врачи вылечили его от язвы, а тогда еще любящая и заботливая жена кормила его с ложечки теплой овсянкой...
Половину пути он шел, но потом ноги ослабели совсем - пришлось ползти по-пластунски. 'Осталось сто метров всего, давай!' - думал Николай, пытаясь как-то себя подбодрить. Но когда до порога больницы оставалось каких-то двадцать метров, он совсем обессилел, а через час почувствовал странную истому и легкость во всем теле...
Порою я задумываюсь: 'Как себя чувствует себя та полноватая врач, которая могла спасти дядю Колю? Может, она никогда и не вспоминает о том страшном случае, а вечерами спокойненько сидит у телевизора, наслаждаясь латиноамериканскими сериалами о любви? Кем стали те подростки, избившие нищего ни за что?' Некоторые мои знакомые пытаются оправдать подобных субъектов: 'Не мы такие - жизнь такая. Мы все почему-то озлобились и очерствели в девяностые, а сейчас бы такого точно не произошло - люди стали добрее...' Но совсем недавно я открыл местную газету и прочел одну заметку: 'Сегодня ночью неизвестными в люк теплотрассы была брошена граната РГД-5. От полученных ранений скончались два человека, предположительно, без определенного места жительства'.
Ничего с тех пор не изменилось!