Семейный бизнес^[1]

Дуглас ждал нас. Готов поспорить, он каждую половину минуты одним глазом следил за дверью на случай, если мои ребята появятся, а другим - наблюдал за чёрным ходом. Ведь они всегда думают, что могут убежать.

Это было жалкое место, выбранное им для своей последней ночи, какая-то убогая забегаловка с пастой, которая после наступления темноты превратилась в карточный притон. У него, Дугласа, хватало денег на игру, но только не на оплату долгов.

Мы с ребятами поймали его где-то в промежутке между первой и второй половиной минуты. В зале воцарилась тишина.

Дугласу раздали хорошие карты. Тот как раз наполовину передвинул фишки. Потом остановился: худой, бритоголовый мужчина в старом костюме, тузы и восьмёрки выпадали из его бессильных пальцев.

Он побежал. Я призвал на помощь старую магию.

- Стой.

Он исполнил приказ. Все взгляды в доме были устремлены в его сторону, потому что никто не хотел смотреть на меня. Мы лавировали между столами, словно акулы. Дуглас дрожал, хотя я слышал кое-что из его речи, о том, что он не боится. О том, что старый Таррант его не пугает, почти не пугает.

- На улице.

Секрет в том, как это произнести. Хорошая, чёткая дикция, чтобы волшебство сработало. Щёлк между "л" и "ц", а не потерянная буква. Дуглас повернулся и ушёл через чёрный ход, как и планировал, только уже в нашей компании. Он стоял в ядовитом свете уличного фонаря и дрожал. Я подумал, на что тот надеялся проиграть эти деньги. На билет за город, без сомнения. Я должен был догадаться. Если бы Дуглас хоть немного умел играть в карты, ему бы не пришлось брать у меня в долг.

- Дуглас, - сказал я.

Мои ребята уже окружили его, поэтому я отпустил должника, произнеся его имя вслух.

- Мистер Таррант... деньги у меня... - пробормотал он. - А у вас их нет.

Я стоял за пределами круга своих ребят, скрестив руки. В круге был просвет, ведущий ко мне. Он был всегда. Давно никто не пытался его отнять. Я ростом шесть футов шесть дюймов, широкоплечий и бородатый, но это ещё не всё. Магия утекает из меня, я знаю: магия, которая верховодит всем. Помню, шесть лет назад какой-то наркоман с безумными глазами попытался сделать плохо мне, бросившись с ножом. Я сказал ему остановиться, и тот остановился, остриё повисло в нескольких дюймах от меня. Было множество свидетелей произошедшего, как и той цены, которую я получил за его шкуру.

- Знаешь, как мы в торговле называем таких, как ты?

Я спросил его. Когда нет нужды использовать магию, у меня очень приятный голос, мягкий, низкий и глубокий. Я мог бы петь, как Синатра, и очаровывать птиц с деревьев, но какой тиран когда-либо пускал чары в ход там, где мог просто командовать?

Дуглас демонстрировал своё невежество, поэтому я сказал ему:

- Мы называем таких, как ты, "лимонами", Дуг. Это потому, что я давлю и давлю тебя, но всё, что получаю взамен - лишь горечь.

Он что-то сказал. Возможно, это было:

- Пожалуйста.

- Тридцать тысяч фунтов - большая сумма, Дуглас Лимон, - сказал я ему, и тому повезло, что я был Таррантом, а не моим братом Уинстоном, чьи имена прилипали к нему сразу, как тот их давал.

- Мистер Таррант, - сказал он, но я знал своё имя, здесь, по эту сторону преграды, и не было никакой нужды, чтобы какой-то ходячий мертвец напоминал мне. - Всего неделю, - прохрипел он. - Ты дал Джимми Саркеру неделю. Ну же, мистер Таррант.

- Джимми Саркер был таким же неудачником, как и ты, Дуг. Он использовал свою неделю, чтобы слетать в Испанию, - сказал я с пониманием. - Из-за этого моим парням пришлось отправлять его домой по почте в нескольких коробках из-под обуви. С тех пор мы изменили способ нарезки лимонов. Так выходит дешевле.

Я кивнул своим парням, и Дуглас наконец заорал. Я услышал, как в забегаловке с пастой заиграло радио, достаточно громкое, чтобы его заглушить.

И мы его заглушили. Подобное можно сделать, если знаешь, какие артерии нужно перерезать. Мои парни теперь хорошо это делали. На меня не попало ни капли.

- Отличная работа, - сказал я своим парням, когда все было готово. - Вы двое упакуйте его и выбросьте. Потом...

Сегодня не имеется неотложных дел, так почему бы и нет?

- Давайте зайдем внутрь и посмотрим, как бы Дуги повезло, ладно?

И нам лучше было бы остаться в выигрыше, иначе владелец объяснял бы мне, почему кто-то из моего списка целей играл в его заведении, не дав мне сказать ни слова.

Примерно через час, когда Дуглас уже выветрился из памяти, я услышал нечто. Я встал, карты все ещё лежали в руках. Прошло очень, очень много времени. Воспоминания нахлынули: война; внезапно затихшие голоса посреди крика; моя семья, те, кто не выжил. Призыв. Призыв к оружию.

Я направился к двери. Парни вскакивали, лезли в куртки, понимая, что надвигается беда, не зная, какая именно. Я поманил их.

- Оставайтесь здесь, - сказал я. Некоторые из них запротестовали. - Оставайтесь здесь, - приказал я, и это сработало.

Я ушел.

К тому времени уже можно было представить, куда нужно ехать. Я остановил такси.

- Эмбанкмент, - сказал я, и таксист отвез меня на Эмбанкмент.

Я шел вверх по реке, пока не увидел его.

Несколько прохожих. Скорая помощь. Не так уж и удивительно для Лондона в предрассветные часы. Я бы прошел мимо, если б не звонок. Парамедики бессмысленно располагались вокруг, приехав слишком поздно. Несколько пьяных, страдающих бессонницей и возвращающихся домой тусовщиц стояли и смотрели. Одна фигура стояла в стороне, худой, бледный мужчина со светлыми волосами и впалыми щеками. Он был одет в армейскую форму и длинное, запятнанное пальто. Он мог быть любым бродягой из любого города мира, однако я его знал. Даже на родине Тревор никогда не производил особого впечатления.

- Путешественник, - сказал я, а он ответил:

- Тиран.

Последовала пауза. Мы никогда не были врагами, никогда не были друзьями. Наши пути не пересекались достаточно часто, по другую сторону преграды. Полагаю, данный факт делал его самым близким союзником, которого я когда-либо мог получить. Меня ни разу не интересовали конкурсы популярности.

После того, как, на мой взгляд, паузе пришёл конец, я произнёс:

- Надеюсь, ты позвал меня сюда не просто поговорить о Прежней Стране.

Обстоятельство, что он не являлся моим врагом, ещё не означало моего доверия к нему.

- Я не звал тебя, - сказал он. - Я взывал ко всем.

Он кивнул в сторону чего-то, лежавшего на земле. Непонятным образом я не заметил тело среди зевак. Их сосредоточенность на нем отвлекла взгляд от них. Тело, пропитанное речной водой, растекающееся по тротуару, брошенное здесь, у подножия ступенек, которые они вытащили. Последняя жертва Темзы. Я пригнулся, чтобы рассмотреть лицо.

- Нет...

- Да.

Тревор стоял рядом со мной. В этом мы были братьями. Холодный шок, пронзивший меня, пришел из другого мира, из другого времени.

Бледный, грязный молодой человек, чьи волосы когда-то имели золотистый оттенок, а теперь стали мутными, длинными и спутанными, как водоросли. Худой, хрупкий, он выглядел истощённым: сквозь кожу я видел череп. Запавшие глаза были, по крайней мере, закрыты. Этим трупом оказался Уинстон, мой брат, как и Тревор. Уинстон был мертв.

Прошло больше десяти лет с тех пор, как я потерял семью. У меня осталось не так уж много родственников, которых можно было бы потерять. Многие из них являлись моими врагами. Многие из них ненавидели меня, и я отвечал им взаимностью, но это не мешало им оставаться семьей. Мне никогда не нравился Уинстон, но его смерть мне нравилась гораздо меньше.

Толпа двинулась. Прибыл еще один брат. Он все еще находился в хорошей форме, и это помогло: крупный, красивый мужчина, который сразу же начал вести людей вперед, разговаривать с ними, убеждать их. Он сиял. Люди не могли этого видеть, а он светился своим собственным светом: вокруг его головы вырисовывалось невидимое сияние короны. Они не видели эффекта своими глазами, но наблюдали в своем разуме. Каждое его слово было утешением и признаком авторитета. Он поговорил с парамедиками, и те собрали вещи в свою машину скорой помощи и оставили тело там. Я мог бы сделать то же самое, и они бы запомнили меня за подобное действие.

- Я здесь командую, - вдохновляет Лорн.

Я и Лорн - полные противоположности. До войны мы пытались убить друг друга раз двенадцать. Это было ещё тогда, до того, как кровь стала слишком ценной, чтобы её проливать.

Он бросил в мою сторону мрачный взгляд, но я уже и так собрал множество мрачных взглядов, и мне не нужно было у него ничего заимствовать.

- Ты, - сказал он. - Ты это сделал. Ты убил Исполнителя желаний.

В его грубом, глупом лице читалась подобная убеждённость. Клянусь, иногда он использовал свои силы на собственном отражении.

- Я звал. Явился сюда первым, - сказал Тревор. - Он только что прибыл, как и ты.

- Как это произошло? - спросил Лорн, всё ещё не давая мне отступить.

У него были слабые, растерянные глаза человека, для которого мир должен сдвинуться лишь на небольшое расстояние, чтобы стать слишком сложным для понимания. Хорошо, что наша магия сложилась именно так, иначе его глупость отправила бы целые армии на верную гибель.

- Это Иной? - спросил я, и данный вопрос волновал всех нас.

- Невозможно узнать, - сказал Тревор.

Лорн покачал головой.

- Конечно, мы бы знали. Конечно, мы могли знать, если бы они нас нашли. Разумеется, мы бы почувствовали, как ломается преграда.

- Если бы они были настолько осведомлены, нам бы никогда не пришлось от них убегать, - сказал я, глядя на печальное, пустое, безжизненное лицо Уинстона.

- Мы должны что-то сделать, - заявил Лорн. Его корона, символизирующая силу власти, бессильно сверкала и блестела. Он мог бы уничтожить меня давным-давно, если б не являлся таким идиотом.

- Мы должны устроить поминки, - заметил Тревор. - Все придут. Мы посмотрим, не пропал ли кто-нибудь ещё или не испытал схожие чувства. Есть те, кто лучше всех может это знать.

Лорн мудро кивнул, заставляя корону танцевать. Он снова обратил на меня взгляд.

- И если я обнаружу, что ты как-то причастен к убийству, - предупредил он меня. - Я не успокоюсь...

- Уверен, - перебил я его. - Как будет угодно.

Он стиснул зубы от гнева и горя, а затем повернулся и, бросившись в темноту, словно золотой человек в короне из огней, постепенно исчез под уличными фонарями, словно угасающий фейерверк, пока от него не осталась только шляпа,.

Я вернулся, чтобы забрать своих ребят. До ухода они очень волновались за меня. Оглянувшись, я увидел Тревора, Путешественника по Мирам, идущего в одиночестве вдоль набережной с телом Исполнителя желаний на руках.

***

Призыв был разослан, и мы все должны были на него откликнуться. Только я и Лорн оказались достаточно близко, чтобы первыми добраться до нужного места, но призванные появлялись в течение всей недели, один за другим, пока вся семья не оказалась в городе. Бестолковые лондонцы занимались своими делами, возможно, с ещё большей головной болью, ещё большим количеством кошмаров. Для меня это было похоже на то, будто сейчас вот-вот разразится буря. Прошло десять лет с тех пор, как все семнадцать из нас пребывали в одном месте. Не со времён войны. Не с тех пор, как мы бежали от Иных, не с тех пор, как мы перепрыгнули через преграду. Большую часть недели я провёл вне города, чтобы неожиданно ни с кем не пересечься.

Мы позволили Лорну всё организовать. Это избавило меня от необходимости постоянно путаться у него под ногами и заставило того чувствовать себя полезным. Он снял нам квартиру в Темпле, в одном из тех старых зданий, похожих на масонские, с гербами на стенах. Без сомнения, он чувствовал себя там как дома. Но помещение совсем не походило на жилище ни для меня, ни почти для всех остальных.

Они прибывали поодиночке или небольшими группами, в зависимости от своей натуры. Те, кому было небезразлично общество, навёрстывали упущенное. Прощание с Уинстоном стало светским событием десятилетия. Когда я приехал, большинство из приглашённых уже располагались внутри. Я увидел в углу фигуру брата Уоррена, широкоплечего, с банкой в руке, коротко подстриженными волосами и израненным лицом. Я слышал, что он работал на Ближнем Востоке, или, возможно, где-то в Африке, поддерживая какого-нибудь ничтожного диктатора или участвуя в драках из-за нефти. Мне почти понравился Уоррен. Он выглядел таким освежающе непредвзятым.

Там же находилась Сара в тёмных очках. Она осмотрела тело, как мне позже сообщил Тревор, но ничего не сказала. Никаких мистических пророчеств, никаких предупреждений об Иных, подобных тем знакам, которые мы все игнорировали до войны. Теперь она сидела, выглядя изможденной и старой, поглаживая одну из своих кошек, держа её на руках, чтобы та осталась с хозяйкой. Кошка предпочла бы исследовать сестру Антею, которая стояла в углу и больше походила на обкуренную хиппи, чем когда-либо. Спала в канавах и на деревьях, среди вонючих животных, которых так любила.

Уинстона выставили напоказ, как во времена Прежней Страны. Его вымыли, расчесали волосы, пока те снова не стали золотистыми, и одели в сине-белые цвета, которые всегда были именно его цветами. Со скрещенными на груди руками он снова выглядел прекрасным, тем юношей, для которого мечты сбывались по желанию, самым любимым из всех нас: бескорыстным, нежным, щедрым, мёртвым. Если бы я находился в здравом уме, то следил бы за тем, кто скорбит, а кто остается, кто проливает настоящие слёзы по утрате нашего брата, а кто просто пришел выпить. Но я не был в здравом уме. Я не скорбел. В конце концов, Уинстон ни разу не исполнил ни одного из моих желаний. Кроме того, Лорн стоял рядом с телом, как огромный идиотский почётный караул, и я не хотел устраивать сцену.

Я знал, когда Тесса встала рядом со мной: ее невозможно было не заметить. Я одарил Тессу своей лучшей улыбкой из возможных, а она сменила её на свою, такую же искреннюю. Она была похожа на Уоррена. Мы понимали друг друга.

- Дорогой мой, - сказала она. - Как ужасно. Наш бедный Уинстон.

Она тоже никогда его особо не любила.

- В самом деле, - прорычал я.

Она всё ещё выглядела пиршеством для глаз, Разбивательница сердец. Я слышал, что она хорошо адаптировалась здесь, где мужчинам было не принято драться на дуэлях из-за неё. У Тессы были другие способы привести их к краху. Я мог бы проследить её карьеру по громким самоубийствам и обвалам фондового рынка.

- Как дела у священника?

- Какого именно? - спросила она, как всегда скучающая со своим нынешним любовником. Для неё текущее действо было погоней. Я это понимал. - Знаешь, я едва различаю их. Машины, акции, кредитные карты. Не то что ты. - Она одарила меня одной из своих лучших улыбок. - Почти стоило бы смерти бедного Уинстона, лишь бы снова увидеть тебя.

- Никогда больше, - сказал я ей, всё ещё улыбаясь. - Мы уже пробовали. Давай лучше держаться подальше.

- Ты скучный, - поддразнила она меня. - Из всех них у тебя был наибольший потенциал оставаться интересным. Ты становишься похожим на Лорна. Своим упрямством.

Я вспомнил нашу связь. Воспоминания не утратили своей волнующей силы. Год моей жизни, пять лет до войны, посвящённый Тессе. Вершины экстаза и глубины мук, потеря контроля над разумом и чувствами, которую я больше никогда не смогу себе позволить. Особенно сейчас, если они всё-таки нашли способ проследить за нами.

Она увидела эту мысль на моём лице.

- Ты так не думаешь... Путешественник сказал, что нет никакого способа...

Я посмотрел через комнату на Тревора, стоявшего рядом со стулом Сары, и они оба молчали.

- И он знает?

- Ну, что же нам тогда делать? Бежать? Или оставаться? - Она положила свою руку на мою. - Тиран, многие из нас будут смотреть на тебя. Я буду смотреть на тебя. Ты, конечно же, защитишь меня.

Её старая стратегия в опасные времена. Когда пришёл Иной, она цеплялась за руку Лорна, я это хорошо помнил. Моя собственная стратегия в такие моменты - не обременять свою личность. Я заставил себя посмотреть ей в лицо, сквозь магию.

- Ты бы разжег страсти священника, - сказал я ей, - но не мои. Больше нет.

Она надула губы, всё ещё не сдаваясь, и я нахмурился.

- Ты накрашена, - заметил я. Она не жалела усилий на макияж.

- И что? - спросила она. - Здесь все в макияже. Так принято.

- Ты накрашена, - повторил я. Она уставилась на меня, и мне показалось, что у Тессы задрожала губа.

- И что? - повторила она, но я промолчал.

Разрушительница сердец, Искусительница, совершенство женщины, источник тысячи ревностей, а нанесла макияж толстым слоем, как старуха.

Замазывая трещины.

Вскоре я ушел. Лорн разбушевался, опьяненный горем и виски. Он жаждал мести.

- Мой брат убит! - кричал он. - Исполнитель желаний, величайший из нас, убит! Предательство! Какая-то злая рука поразила его!

Я понял, что пора уходить. Речь Лорна не вызывала беспокойства. Он не натравит на меня эту толпу. Выйдя на холодный воздух, я понял, насколько атмосфера внутри была пропитана страхом. Страхом в шестнадцати сердцах, страхом, что Иной наконец нашёл нас: тот, кто разрушил наши залы, убил наших людей и изгнал нас из нашего мира, явился, чтобы завершить начатое.

Несколько напряжённых дней. Я не появлялся в офисе уже две недели, сначала дела, потом Уинстон. Я не мог сосредоточиться, когда вся семья приехала в город. Я взял отпуск, оставил всё это ребятам, пусть разбираются с деньгами и побоями. Они знали свое дело.

Я понял, что дела скверные, как только переступил порог. Это было тесное местечко, четвертый этаж старого многоквартирного дома. Я использовал его только для отправки документов. Три комнаты: кабинет, ванная, кладовка. Кабинет состоял в основном из моего стола и стула. Когда я вошел, свет был выключен, только мерцающий красный автоответчик тускло мигал в темноте, тот самый стационарный телефон, которым я особенно и не пользовался. Жалюзи были опущены, но ветерок ими дребезжал. Я не открывал окно. Кто-то другой оказал мне услугу.

Этот кто-то все ещё находился в комнате. Я чувствовал. Я выделил его дыхание, испытал, как сжимаются мои кулаки.

- Выходи! - рявкнул я изо всех сил.

Я услышал движение, кто-то хлопнул по выключателю.

- Тиран.

Тревор стоял там, во всей своей обшарпанности. Запертые двери и закрытые окна не могли остановить Путешественника по Мирам.

- Путешественник, - выдавил я. - Объяснись.

- Нам нужно поговорить.

- Правда? Речь идёт о Уинстоне?

Я никак не мог заставить себя назвать этого человека его настоящим титулом. Подобное звучало бы слишком приторно.

- Частично. Но не только.

- Они уже выяснили, кто его убил?

Он перевёл взгляд с меня на обшарпанные стены офиса.

- Давай куда-нибудь сходим, поговорим. Пожалуйста, Тиран.

Мне часто говорили "пожалуйста", и я редко бываю щедрым, но последние дни прошли не совсем типично, поэтому я отвёл его в небольшой ресторанчик, который был мне должен. Никогда ни за что не плати - вот ключ к хорошей жизни. Я заказал стейк, с кровью. Тревор заказал салат, к моему отвращению. Судя по его худому лицу и рваной одежде, это был его первый приём пищи за несколько месяцев. Хороший обед, и всё это - всего лишь салат.

- Так говори, - сказал я.

Официант принёс весьма приличное вино, любезно предоставленное заведением.

Долгое время он смотрел на меня, что-то ища, а потом сказал:

- Нет.

- Не играй со мной в игры.

- Нет. Ты, должно быть, сам видел это на поминках. Мы все вместе, и что? Кем мы были? Тенями.

Теперь настала моя очередь молчать.

- Мы теряем всё, Тиран. Мы теряем то, что делает нас теми, кто мы есть на самом деле. Наше наследие.

- Говори за себя.

- Когда ты в последний раз использовал свою магию?

- Постоянно, - категорично ответил я.

- Серьёзно? В момент выбора между жизнью и смертью? Когда ты в последний раз доверял всё своему титулу и своей силе? В прошлом году? Пять лет назад?

Я представил себе нож наркомана, застывший перед моим лицом. Шесть, прошло шесть лет.

- Ты видел их всех, - протянул скорбный голос Тревора. - Воин мог разрывать сталь и убивать целые армии голыми руками. Теперь он носит доспехи и пистолет. Охотница всё ещё разговаривает с животными, но отвечают ли они ей? Второе зрение Сары хуже первого.

Тесса красит лицо, подумал я, но промолчал.

- Это место, - сказал Тревор. - Место, куда я нас привёл. Нам тут не рады. Оно отравляет нас. Мы всё теряем. В конце концов, мы станем такими же, как они. Мы даже не вспомним Прежнюю Страну. Это мёртвое место, этот бездушный, безбожный мир.

- Не то чтобы я тебе верил, - медленно сказал я ему, - но что ты собираешься с этим делать?

Он уставился на свою тарелку, словно листья салата вдруг стали интересными, и что-то пробормотал.

- Говори, - приказал я.

Он печально посмотрел на меня.

- Я возвращаюсь.

Я потерял дар речи. Я жил с этими воспоминаниями на расстоянии с тех пор, как умер Уинстон, но тогда они нахлынули на меня: тот последний отчаянный бег, Иной, разрушающий стены наших дворцов, столь многие из нас, погибших в его жестоком забвении. Потеря всей моей власти, моих рабов, слуг и силы. Все мы, семья, враги и друзья, вместе бежали к двери, которую Путешественник держал открытой, и многие не успели вовремя.

- Если есть лекарство, оно будет в Прежней Стране, - продолжил Тревор.

- Ей владеет другой, - заметил я.

- Мы даже не знаем, существует ли она до сих пор.

- Почему бы ей не существовать?

- Я возвращаюсь, - повторил он. - Пока ещё в состоянии это сделать. Я приведу помощь, если помощь вообще понадобится. Если Иной меня поймает, я уйду.

- Оставлю нас здесь в ловушке.

Он посмотрел на меня, внезапно разозлившись, своим крошечным взглядом.

- Еще немного, и все окажутся в ловушке. Это наш единственный шанс.

- А если Иной убил Уинстона, значит, он уже охотится и за нами?

- Я в это не верю. И ты тоже.

И он был прав. Я не верил.

- Ты не продумал свой ход до конца, - сказал я.

- Разве нет?

- Нет, потому что если Иной нас не нашел и если ты вернешься, это может быть все, что Ему нужно, и что тогда делать?

- Я буду осторожен.

- Нет, не будешь, потому что это Иной, и осторожность здесь неуместна, - резко ответил я. Люди теперь смотрели на нас. Я встал и крикнул: - Не лезьте не в своё дело! - и они, словно по волшебству, послушались.

Удивительно, насколько волшебным может быть огромный кричащий мужчина.

Тревор стоял, его салат остался недоеденным.

- Я ухожу, - сказал он. - Я думал, ты поймёшь. Прощай, Тиран.

Он повернулся ко мне спиной и вышел. В горле застряли слова, которые могли бы вернуть его, приказы, способные связать даже членов семьи.

Я не произнес их вслух и сказал себе, что причина была не в моей неуверенности, подействуют ли они.

***

У меня оставалось мало времени. По дороге обратно в офис я позвонил всем своим лейтенантам. К тому времени, как я вышел из лифта, они уже ждали меня.

- В чём дело, босс? - спросил Ларри, самый умный из них. - Готовите пару порций омлета?

Потому что, знаете ли, подобное невозможно сделать, не разбив что-нибудь.

- Особое дело, - ответил я.

После этого Лорн попытается меня убить, но я был к этому готов. Я отпилю корону с его головы ленточной пилой прежде, чем выбьюсь из сил. У меня было время на планирование.

- Я в состоянии дать вам описание, но не могу сказать, где он будет. - Где угодно, он мог быть где угодно, но я почему-то знал, что он не ушёл далеко, ещё не ушёл. - Ларри, поверь мне на слово во всём, что я собираюсь тебе рассказать. - Я протиснулся в офис и прошёл в кладовку, Ларри и его головорезы столпились позади.

Из нижнего ящика заднего картотечного шкафа я достал их: магнит и глиняный шар. Глина слегка крошилась, обнажая текстуру того, что было под ней, волокнистую, словно кокосовая скорлупа. Я пристально посмотрел на Ларри, застыв на нём всем своим присутствием.

- Слушай, - приказал я. - Не задавай вопросов. Это камень на верёвке, и ты просто следуй за острым концом. Возьми машину, он быстро передвигается, но нет такого места, где его нельзя было обнаружить.

Кроме одного, потому нельзя терять время. Ларри выглядел так, будто мир переключился на другую передачу, но он кивал в знак одобрения. Молодец.

- Он худой, волосы редеют, носит камуфляж, выглядит как бродяга. Я хочу, чтобы он умер. По-настоящему умер. Он будет чертовски крепким, но не истинным бойцом, - сказал я. - Когда его повалишь, разбей голову вот этим.

Я отдал глиняный шар. С ним Ларри было проще. Он привык убивать людей странными способами. Это являлось частью сделки. Он не должен был знать, что в этом шаре находился измельчённый череп, мозги и волосы одного из наших. Только мы могли убить друг друга. У Ларри в одиночку не было бы ни единого шанса.

Если только Тревор не оказался прав. Я подумал об Уоррене в его бронежилете. Сколько мы потеряли?

- Иди, - сказал я. - Позвони мне, когда всё будет готово. Не облажайся, Ларри.

Ларри был надёжным человеком. Через двадцать секунд он с парнями уже бежал к лестнице.

Я сидел за столом и думал, думал, и тон моих мыслей нёс неприятный оттенок. Наконец, мигающий автоответчик вернул меня к реальности. Я даже не давал свой номер другим, в наше время мобильные телефоны слишком удобны. Нахмурившись, я нажал кнопку, приняв сообщение.

Через минуту я снова позвонил Ларри.

- Его ещё не нашли, босс, - раздался его лаконичный отчёт.

- Сдавайся, - сказал я ему. - Возвращайся.

Я чувствовал себя совершенно опустошенным, сердце болело, и это отчасти отразилось в моём голосе.

- Все в порядке, босс? - спросил Ларри.

- Все хорошо, Ларри. Просто проверяю тебя, ты же знаешь, как это бывает. Поздравляю, ты прошел испытание. Выпей чего-нибудь по дороге обратно. Не торопись.

- Хорошо, босс.

Облегчение в его голосе показывало, сколь безумным он считал меня.

Я сидел в своем кабинете и смотрел на руки, думая о многом. Я думал обо всех тех случаях, когда давал волю своей магии за последние пять лет. Сколько раз? Сколько раз я отдавал приказы, и они исполнялись не по моей воле, а из-за моей репутации, из-за простого страха, из-за той обычной власти, которую я мог вложить в свой голос. Я думал обо всех тех случаях, когда противостоял своим убийцам, потому что знал, что ни одна рука смертного не сможет нанести мне последний удар.

Горькие мысли: что у меня осталось, и осмелюсь ли я это проверить? И когда я понёс утрату? И, словно бедные родственники на оглашении завещания, они сбегались: была ли у меня когда-нибудь магия? Существовало ли когда-нибудь такое место, как Прежняя Страна, на самом деле? На мгновение я задумался, стал бы Ларри вечно ходить кругами по Лондону, следуя за магнитом.

В основном, я думал о том сообщении, о последнем сообщении, которое терпеливо пролежало в моем автоответчике больше недели: последние слова Уинстона, его последний день, вероятно, его последняя минута, судя по звукам на заднем плане, шуму машин и реки. Я понятия не имел, кому он, как ему казалось, звонил.

- Я не могу справиться, - сказал он. Его голос был хриплым, он заглушал шум машин. - Я больше не могу так жить. Всё исчезло. - Исполнитель желаний рыдал в трубку. - Я больше не могу. Я больше не могу делать людей счастливыми. Я даже себя не могу осчастливить. Я помнил, каким изможденным он выглядел, даже после того, как его привели в порядок. - Помоги мне, - сказал он, и голос эхом разносился бы по моему пустому кабинету. Затем, тихо, но невыносимо ясно, словно ребёнок: - А это когда-нибудь было реально? Эта игра, в которую мы играли? Раньше я мог исполнять желания. Раньше я мог...

И шум машин стих, затем помехи, и звонок оборвался, когда в последнем желании Уинстона было отказано. Или, вероятно, оно было исполнено.

Пусть Тревор уходит. И если он вернет Иного в наше мёртвое место, то, возможно, даже Иной пожалеет о случившемся, уменьшится, зачахнет и найдет работу продавца гамбургеров. Если Иной поглотит это место и разрушит его высокие стеклянные залы градом осколков, я не смогу заставить себя пожалеть мерзавца. Не сейчас.

И если Тревор вернет Иного, чтобы уничтожить все лохмотья, оставшиеся от нашей семьи, это все равно будет лучше, чем однажды увидеть Путешественника по Мирам, ловящего такси, или толпящегося в пригородном поезде, или ожидающего автобус, который никогда не приедет.

1. Family Business, 2013