Винтовку я утопил на картах. Кому-нибудь акимовский шпалер послужит хорошим трофеем - я бросил его в торфяник, оставив патрон в стволе, чтобы не разочаровывать коллегу. Под водой "маузер" долго, очень долго будет пригоден для стрельбы.
Для меня оружие открытого ношения становилось обузой - скинув изорванный КЗС, я выходил к даче Пухлого.
Только сейчас, при отступлении, у меня созрела мысль, что все не так уж плохо: жить можно и в городе, только не сильно светясь, например, не у мамы, а у маринкиных родителей. Зря, что ли, налаживал отношения? Разумеется, одалживаться у тещи - вариант, с которым я предпочел бы повременить, но теперь я был приперт к стенке и выбирать, откровенно говоря, было не из чего.
Вопреки ожиданиям, на даче я никого из трофейщиков не обнаружил, включая самого Пухлого. Неужели древолаз засадный перещелкал их всех? Зайдя в дом, я был неприятно поражен обилием незнакомых рюкзаков и баулов. В них лежала еда, одежда и туалетные принадлежности. Складывалось впечатление, будто к Чачелову прибыла лох-группа для экскурсии по местам боев. Теряясь в догадках, я поспешил к тупику, где лежали Доспехи Чистоты. Тайник-то тайник - закуток за печкой, но, поди ж ты, сумка с латами оказалась в целости и сохранности. Я только извлек их из нычки, когда шум снаружи привлек мое внимание.
"Неужели наши? Ну хоть кто-то выбрался!" - я подскочил к окну и момен-тально отпрянул. Во двор, устало волоча ноги, входила "лох-группа" в пестром НАТОвском камуфляже.
Стало все ясно. Немцы устроили здесь разгрузочный пункт, воспользовавшись тем, что хозяев нет и не будет. Цинично и практично. Идея вполне в духе Рыжего. Измотанная маневрами группа возвращалась из леса, а отдохнувшая со свежими силами отправилась вылавливать строптивого кладоискателя. А он (о ирония судьбы!) сам пришел к ним, только попал в пересменок, когда никого на базе не оказалось.
Я бегло поозирался, соображая, что же предпринять. Мозгами шевелить требовалось очень быстро, так как времени на все про все оставалось секунд два-дцать,- а потом немцы появятся в доме.
Но я знал, что делать. Требовалось бежать: садами, огородами, как угодно, прорываясь сквозь заслон "светлых братьев". Уносить Доспехи в руке при этом неудобно, и я вывернул на пол сумку. Под тяжеленной аммуницией со скрипом прогнулись доски. Я выдернул из внутреннего кармана "стечкин", положил рядом и буквально занырнул в латы, нацепив прямо поверх куртки. На все ушло секунд десять, немцы едва успели наполовину пройти через двор. Доспехи болтались на мне, и я наспех зафиксировал их нижними ремешками. Подобрал АПС и встал на ноги. По ступеням крыльца затопали арийские башмаки. Я перевел предохранитель в режим ведения одиночного огня и вдруг понял, что рад встрече со "светлыми братьями".
Дверь в жилую половину открывалась наружу. Едва ее потянули на себя, как я с разбегу врезал по ней ногой. Доспехи увеличили мой вес килограммов на двадцать и удар получился приличным. В тамбуре заорали. Я выстрелил с бедра по маячившему в проеме камуфляжу и выперся вслед за отброшенным пулей телом, подобно Терминатору безостановочно шмаляя перед собой.
Положил троих. Замыкающие успели дать задний ход и теперь засели во дворе. Ясное дело, встречи с опальным археологом не ждали. По всем прикидкам, объект поисков должен был плутать далеко в лесу. Вот и кумекали белокурые бестии, кого могла занести в дом нелегкая.
Запустив пальцы под пластину, я выцарапал запасную обойму и перезарядил остановившееся оружие. Сделал это на ходу, спеша оказаться у окна в дальней комнате. В бою все надо делать бегом, иначе рискуешь опоздать навечно.
Успел. Приподняв за ручку ставни, чтобы не скрипели, я тихохонько распахнул раму и выпрыгнул на улицу. Доспехи по инерции пригнули меня к земле и я вынужден был опуститься на корточки. Держа пистолет обеими руками в удобном прочном захвате, я словно слился с оружием. Ждал. Ждал не напрасно. Послышались осторожные шаги, из-за угла появился ствол АКМа и следом резко вывернул немец с автоматом у плеча. Я выстрелил дважды: в "калашников", чтобы сместить линию огня, и в голову, уничтожая противника. "Светлый брат" скопытился, пальнув вверх одиночным. Тут же с другой стороны дома донеслось торопливое топотанье. Я перенацелился туда и не зря. Немец ломанулся в атаку, желая разделить победу с сородичем. Вообразил, очевидно, что тот покончил со мной одной пулей после моих промахов. Я не дал ему времени убедиться в обратном, хладнокровно, как в тире, положив маслину в лобешник. Немец крутнулся на месте и упал, конвульсивно забив в пыли ногами.
- Это вам не пейнтболл, ребятушки, - процедил я, поднимаясь и отряхивая штаны.
Я победно пересек двор и достал из-под застрехи убранные перед походом ключи от "Нивы". Взял у "братка" автомат с парой магазинов и сел в машину. Мотор охотно завелся, словно тоже спешил убраться поскорее из Богом проклятой Синявы.
Я торопился в город. Надо было узнать, что случилось с Маринкой. Ничто меня больше так не терзало, как беспокойство за жену. Я убрал Доспехи Чистоты в багажник и стартовал. Странная отвага овладела мною. Я знал, что еду воевать. Мстить и сражаться. Иного выхода "Светлое братство" мне не оставило.
Я пересек Синявино-1 и у выезда на Мурманское шоссе остановился, пропуская идущие по главной дороге машины. Поправил зеркало заднего вида. В дрожащем отражении промелькнуло лицо. Неприятно поразил властный прищур глаз, словно принадлежащий чужому человеку.
- Credo rem integram restitutum iri , - сказал я и поехал домой.
Дома меня ждали. Совершенно целая Маринка, стушевавшийся тесть и теща с недосказанными упреками. Последнее было малозначительным фактором, главное, что с женою ничего не случилось.
- Я очень боялась за тебя, когда узнала о том, что папа рассказал, куда ты уехал, - прошептала Маринка, повиснув на моей шее.
- Так вот значит кто меня впиндюрил, - догадался я.
- Не злись на папу, его спрашивали, - вступилась за отца Маринка, - а что он им мог сказать?
- Наврал бы что-нибудь, - неприязненно покосился я на тестя.
- Папа не такой человек , - вздохнула Маринка, не стесняясь родителей. - К тому же, пойми, даже лучше, что он сразу правду сказал, а не стал запираться. Для нас лучше. Ты в наше положение войди.
- Мне - легко, - молвил я, вспоминая жуткого проводника смерти у головы мертвого Акима, нелепо погибшего Балдориса, Глинника с перерезанной глоткой и Диму, ползущего с раскореженным тазом. - Для меня войти в чужое положение не составляет труда, ты же знаешь, дорогая.
- Напрасно ты так, - укорила жена, догадавшись о моих чувствах.
- Напрасно вы так, Илья, - неожиданно сварливым тоном заявила теща. - Вы бы посмотрели, что тут творилось. Понабежало полный дом бандитов. Всё обыскали, пулемёт ваш дурацкий нашли. Мы до сих пор оправиться не можем. Чуть нас всех не перебили. Так что нам расхлебывать ваши приключения нет нужды.
- Разумеется, - согласился я, сожалея, что не поучаствовала эта дура в кровавой мясорубке, устроенной по их наводке древолазом засадным в синявинском лесу. - Бесспорно, вы правы.
- Конечно, я права, - безапелляционно ответствовала Валерия Львовна. - И еще раз повторю: нам ваши проблемы не нужны. Решайте их сами, без нашего участия, и не впутывайте в разборки мою дочь!
- Мама, - осадила ее Маринка.
- А я только было собрался поселиться у вас, - сразил я наповал родню. - Мне ведь, сами понимаете, жить негде. Квартиру мою разбомбили. Да вам Марина наверное об этом рассказывала, зачем я буду повторяться.
Теща едва не превратилась в соляной столп, однако, она была женщиной слишком деятельной, чтобы безропотно сносить удары судьбы.
- Вы? Собираетесь? Жить? У нас?! - с колоссальным недоумением, как будто я объявил о состоявшемся конце света, вопросила она.
- А что в этом такого? - дурашливо удивился я.
- Этого не будет никогда!!!
Валерия Львовна относилась к отряду непримиримых. Здесь она могла переплюнуть самого Джохара Дудаева с Ясиром Арафатом впридачу.
- Илья поживет с нами. У меня, - неожиданно возразила Маринка. По ух-ваткам она шла в мать. - Пока трудности не решатся, - добавила она.
Теща застыла с разинутым ртом. Должно быть вместе мы составляли неодо-лимую силу.
Теща не стала спорить, но это еще не означало, что она сдалась.
Однако, претензии ко мне больше не предъявлялись.
Все это время Анатолий Георгиевич стоял в уголке прихожей, то ли не осмеливаясь вмешаться в спор, то ли просто в семейном совете права голоса не имея. Так или иначе, вопрос о моем проживании благополучно решился без не-го.
Ну, решился и решился. В ознаменовании этого дела я приволок бутылку водки и мы распили ее на четверых. Поначалу теща в вакханалии не участвовала, но потом присоединилась, смирившись. Когда водка закончилась, мы стали пить чай, потом дамы переместились на кухню, дабы с глазу на глаз перетереть за свои женские проблемы, а мы с тестем устаканились в креслах.
- Не сердись на Леру, - устало смежил веки Анатолий Георгиевич. - Она очень переживала.
- Понимаю, - согласился я. Да и как можно было не согласиться ведь мне в этой семье жить.
- Эти "светлые братья" совершеннейшие отморозки, - пожаловался тесть. - Ты меня не осуждай за разглашение твоей тайны, мне надо было спасать Лерку с Маришей, а врать было опасно - бандиты о чем-то догадывались. Твой сосед, отец того парня, с которым ты поехал, что-то уже рассказал.
"Понятно, - подумал я. - Сначала навестили Борю по месту сражения, а тут у него папашка пьяный домой вернулся - вот ему весело было. Он, чтобы его не плющили, сразу слил сынка. Девиз Homo sovieticus: "Лучше ссучиться, чем мучиться". Этот зверь никогда не станет Homo sapiens erectus - разумным и прямоходящим, потому что не сможет подняться с колен. Что за страна!"
- Я вас не осуждаю, - чувствуя себя достойным гражданином своей страны, ответил я. - И вообще никого не осуждаю - вышел из этого возраста. Зачем злиться, когда толку не будет? Горбатого могила исправит, а в нашем государстве ходящие прямо повывелись.
- Обращайся ко мне на "ты", - вздохнул тесть, желая со мной примириться. - Можешь называть меня Толей.
Ничего не оставалось, кроме как принять сию жертву.
- Идет... Толя, - сделал я этот шаг. Кажется, начиналась новая эпоха моей жизни.
И от избытка чувств мы пожали друг другу руки.
- Как там наша квартира? - спросил я Маринку, когда мы уже лежали в постели. Толя с Валерией Львовной слаженно давали храпа за стеной.
- Не знаю, - прошептала в ответ жена. - Нормально, думаю. Твоя мама дверь заперла, она мне звонила, я сказала, что ты цел.
- И на том спасибо, - сказал я.
- Навести ее, - попросила Маринка. - Она очень беспокоилась. Представляешь, ей из милиции позвонили, попросили придти. А дома у нас такое...
- Зайду обязательно, - пообещал я. - Тебя менты допрашивали?
- Нет.
- Бардак, - сказал я, поворачиваясь на бок, лицом к супруге. - Но если будут вызывать, говори, что тебя дома не было и ты знаешь обо всем со слов мамы, поняла?
- Поняла, - пробормотала Маринка.
С утра пораньше я выполз из дома для осуществления всех своих планов. Планов было громадье. Прежде всего следовало съездить на заправку, а потом начинать сложные маневры по городу, целью которых было собрать как можно больше информации о себе и о "Светлом братстве". День начинался солнечным и теплым, казалось, что он и закончиться должен хорошо, но маленькие панки нагадили мне прямо в душу.
- О-о, знакомый дядя, - выползли на свет зарождающегося дня флибустьеры проходных дворов.
Я с отвращением обозрел подкатившую сзади гопоту. Не так давно я напоролся на эту банду дворовой шпаны, когда возвращался от родственничков. В тот раз со мной был Слава, поэтому на орехи досталось всем, но сейчас корефан отсутствовал и страдать должен был я один.
Не теряя времени, флибустьеры достали кортики и пошли на абордаж.
- Да вы что, ребята, - заблажил я, пытаясь избежать пробоин.
Признаться, я струсил. Когда из четырех человек трое вооружены колюще-режущими предметами, шансов на победу не остается никаких. Драться с ними было бы глупо, не помог бы и АПС, лежащий в кармане куртки. Мозгляки вполне могли прирезать, с них станется. Молодежь ныне совершенно отвязан-ная пошла.
Колода обступила меня, прижав к машине. Увы, сесть в нее не было никакой возможности.
- Помнишь, как закурить нам давал? - с издевкой спросил главшпан.
- Простите, ребята, - бледно улыбнулся я, в душе мечтая раздавить мало-летнюю сволочь, - не помню, пьяный был. Может и наговорил чего, так вы уж простите. Вы мне тогда тоже здорово наваляли.
- Забыл, как меня топтал? - мстительно напомнил главшпан, отводя руку с ножом для удара. А может, просто пугал. Проверять отчаянно не хотелось. Белая нержавейка угрожающе блестела в руке.
- Погоди, не надо, - взмолился я. - Говорю же, не помню. Если было что, вы уж меня простите. Ну, хотите, возьмите все бабки, только не убивайте.
- Бабки? - переспросил мальчонка в клетчатой кепке, у него был курносый нос и невинная мордочка. Внешне он очень напоминал зайчика. Его бы я убил с особой охотой. - Какие бабки? Давай.
- Сколько их у тебя? - осведомилось пирамидальное творение пьяных люмпенов, единственное из всей компании бывшее без ножа.
- Много, я все отдам, - я достал бумажник и протянул главшпану.
- Последнее даже милиция не берет, - главшпан великодушно вернул портмоне, оставив кое-какую мелочь. - Бери, не хнычь. Больше людям не хами, усек?
- Да, конечно, - поспешно ответил я. - Спасибо, ребята.
- Ну, гуляй, - сплюнул мне под ноги чернявый пэтэушник с усиками. - Копти дальше воздух.
По случаю сильнейшего нервного потрясения пришлось вернуться домой.
"Недавно меня снова ограбили. - Но у тебя же был пистолет! - Его, слава Богу, не нашли."
- С машиной что-то не ладится? - поинтересовалась открывшая дверь теща.
- У вас во дворе праздной шпаны как собак не резанных в деревне, - рыкнул я в ответ. Валерия Львовна растерянно отступила, не ожидав столь грубого отклика. Мне же надо было на ком-то сорвать злость.
Чтобы не объясняться ни с кем, я заперся в туалете и долго сидел там, дрожа от унижения и бессильной ярости.
- Что случилось, милый? - спросила Маринка, когда я вышел.
- Ничего страшного, дорогая, - справившись с собой, успокоил я и пови-нился перед тещей. - Прошу прощения, Валерия Львовна. Не принимайте, пожалуйста близко к сердцу, просто у меня неприятности.
- Сдерживать себя надо, - поджала губы мадам и ушла на кухню. Надо полагать, вчерашняя маринкина накачка сделала свое дело, иначе она не стала бы это терпеть.
Я закрыл дверь в комнату и, оставшись один, вынул из шкафа Доспехи.
Через пять минут я уже садился в машину, отяготившись на добрых полтора пуда. Глупо, конечно, болтаться по городу в латах, но я слишком хорошо помнил ощущение липкого страха, когда тебя должны вот-вот пырнуть ножиком. В Доспехах было спокойнее. Неизвестно, что мне еще сегодня предстоит. Мест посетить надо будет много, не факт, что везде мне обрадуются.
Я вырулил на набережную Обводного канала, подрезав злобного рокабилли на "Чайке" со спиленной крышей. Потеснённый рокабилли забибикал, но я показал ему фак и поехал дальше. Приятное чувство защищённости, знакомое по вчерашнему дню, придавало самоуверенности. Инцидент с гопниками стал не таким уж важным. Исчезла обида. Я смотрел на ограбление как бы со стороны и хладнокровно констатировал утрату денежных средств. Впрочем, на бензин кое-что оставалось.
Я заправился на "Несте" и двинул в сторону Гражданки. Большинство точек, которые я наметил сегодня посетить, находились именно там.
Слава открыл дверь сразу, будто ждал моего визита. Предварительно звонить я ему не стал, опасаясь вездесущего Большого Брата. Приходилось вживаться в амплуа нежданного гостя. Мобильность была отныне залогом моего успеха.
- Здорово, Ильюха, живой!
- Цел и невредим.
Слава прямо сиял от счастья видеть меня в добром здравии. Я вошёл и друг тотчас запер на все замки дверь.
- Водки выпьешь? - задал он обычный вопрос, когда мы уселись на кухне.
- Нет, сейчас не хочу, - мне предстоял большой день и требовалась ясная голова, - и тебе не советую. Поедешь со мной?
- Нет вопросов, - посерьёзнел Слава. Он знал, что от выпивки я просто так отговаривать не буду. - Чего разбомбить задумал?
- "Светлое братство", - усмехнулся я.
На морде афганца промелькнуло крайне не свойственное ему удивление.
- Как Маришка? - спросил он. - Она мне звонила, рассказала про Си-няву.
- Немцы нас там нашли, - я вкратце описал трагические манёвры.
- Вижу, крепко они тебя зацепили, - вздохнул корефан. - Чего глаза такие ошалевшие, в атаку сходил?
- А что, сильно заметно?
- Ага. Из атаки нормальными не возвращаются.
Подобное откровение было не очень приятным. Я приподнялся и заглянул в зеркало, висящее у меня над головой. Глазки и в самом деле были какие-то не такие. Шальные. Почти как у Славы. Только афганец воевал больше. Теперь я понял, что отличало его от остальных людей.
- Ты железа оттуда не привёз?
- Акээм с парой магазинов, - сказал я, пожалев, что не разжился у "братков" на халяву оружием.
- Годится, - кивнул Слава.
- А у тебя я хотел забрать меч.
- Зачем он тебе, - вторично изумился корешь, - никак порубить собрался кого?
- Надо, - произнёс я бориным тоном.
Слава сходил в комнату и принёс трофей, доставшийся с разборки на Ржевке. Я скинул куртку и стал распутывать кожаные шлейки.
- Ого, - поразился друган в третий раз, что было своеобразным рекордом, - да ты броник одел?
- Жизнь заставила, - похлопал я по сияющим пластинам Доспехов Чистоты и напялил портупею прямо на них. Облачился в куртку, поудобнее пристраивая меч за спиною. Она пришлась в самый раз, полой только-только прикрыв навершие со свастикой. Висящий рукоятью вниз меч был не виден, но в то же время его можно было выхватить, не расстёгивая молнии. - Буду бить врага его же мечом, как говорили римляне: suo sibi gladio aliquem jugulare.
- Ну ты даёшь! - сказал Слава и пошёл одеваться.
Я не испытывал угрызений совести, втягивая его в войну. В конце концов, он сам её начал. Нечего было валить оппонентов на стрелке. А если уж взялся, то надо мочить всех.
Странные мысли одолевали меня. То, что я затевал, было авантюрой, почти самоубийственной и чертовски опасной для корефана. Но я чувствовал уверенность и спокойствие. Должно быть, и в самом деле что-то соскочило с места в моих мозгах после Синявы.
- Куда едем? - спросил Слава, когда мы спустились в "Ниву".
- Разузнаем для начала побольше о "Светлом братстве", - рассеянная улыбка тронула мои губы. - Чтобы победить врага, нужно знать его в лицо. Навестим маслозадого ебуна. Для получения сведений от него придётся применить метод экстренного потрошения - тут тебе и карты в руки. Развязывать языки ты умеешь как никто другой.
- Впрочем, прямо сейчас к нему ехать рано, - глянул я на часы. - Давай-ка я к маме загляну.
- Давай, - пожал плечами Слава. - Мне в машине посидеть?
- Да нет, зачем же. Мама будет рада нас видеть обоих.
Так оно и оказалось. Мама была счастлива, что я жив и здоров. А что ещё матери надо? Я чувствовал, что виноват, и попытался утешить её, без особого, как мне показалось, успеха. Да и как может успокоиться материнское сердце, если сын наотрез отказывается сделать самое элементарное - снять куртку?!
- И это пройдёт, как говаривал царь Соломон, - оптимистично заявил я, угощаясь крепким кофиём. Пулевые пробоины в стене моего жилья, размолоченную ванную комнату и кровь на кухне отрицать было невозможно, поскольку мама сама это видела. Оставалось только делать вид, будто война останется без последствий. Хорошо, хоть трупов не было. "Светлые братья" подбирали убитых с истинно немецкой аккуратностью. Да и не с руки им оставлять улики.
- Милиция к тебе не приходила?
- Нет.
Странно. Девять дней прошло с того погрома, а мусора не наведались по месту прописки владельца расстрелянной квартиры. Что-то больно нерасторопно. Или за дело взялся Большой Брат? Госбезопасность копает медленно, но верно...
- Поберёгся бы ты, Ильюша, уехал куда-нибудь.
- Наверное так и сделаю, - кивнул я. Догадка о причастности ФСБ обеспокоила меня не на шутку. - Уеду, и Маринку с собой возьму.
- Уезжай, - строго сказала мама и я понял, что худого она мне не посоветует.
- Ты, когда квартиру закрывала, не заметила, все вещи на месте?
- Кажется, все. Я же у тебя редко бываю, могла что-нибудь не заметить.
- Спасибо, - сказал я. - Что бы я без тебя делал, мама!
Просидели мы у ней часа полтора. Говорил в основном я и, кажется, нужного эффекта достиг. Когда мы со Славой спускались к машине, я чувствовал себя как выжатая выхухоль и, несмотря на кофе, побаливала голова.
- Ф-фу, еле уболтал, - вздохнул я, грузно садясь за руль. Доспехи придавили меня изрядно.
- Мама у тебя просто золото, - сказал Слава.
Я лишь кивнул. Мы выехали на проспект Мориса Тореза и двинулись к цен-тру. Как раз прибудем к концу рабочего дня дядюшки Альфа. Внезапно, заметив телефон, я резко причалил к поребрику.
- Ты чего? - спросил Слава.
- Надо позвонить, - меня осенила мысль.
Вытаскивая из внутреннего кармана записную книжку, я подошёл к таксофону и всунул в щель кредитную карту. Набрал номер Чачелова. Через три гудка трубку сняли.
- Алло, - послышался голос Пухлого.
- Вова? - обрадовался я. - Это Илья, узнал?
- Яволь, - откликнулся Пухлый. - Давно выбрался?
- Утром. А ты?
- Только что ввалился, - голос Пухлого был усталым. - Диму на себе та-щил. Запарился, пока его из леса вынес.
- Как он? Он в больнице?
- У себя, в санчасти. Нормально. Жить будет. Короче, нас тут к следователю всех вызывают.
У меня упало сердце. Только этого мне не хватало: следака, копающего по факту ранения коллеги. Тут можно такого нарыть, таких трофеев, что чертям тошно станет... Один рукопашный бой в окопах на вышку тянет, не говоря уж о прочих любопытных подробностях.
- Нет уж, хуюшки, - сказал я. - К следаку я не пойду.
- Придётся сходить, - буркнул Пухлый. - Да всё нормально. Мы с Димоном договорились, чисто по жизни, что отдыхали у меня на даче, пошли гулять в лес, а там какие-то отморозки трофейные в войну играли. Вот и зацепи-ло.
- На хорошую версию не тянет, - сказал я. - Ну да ладно. А кто ещё пойдёт? Крейзи? Так он сразу расколется, дурачок. Он, кстати, живой.
- В порядке. Дома сидит, трубку не берёт. Мы с ним Димона и тащили, один бы я не управился.
- Не застрелил его Рыжий, - с облегчением вздохнул я. Приятно было ус-лышать, что старые друзья живы.
- Нормально всё. А Рыжему я ебало набью, когда встречу, - пообещал Пухлый. - Его сейчас дома нет, я ему звонил. Жена говорит, что ещё не приехал. Наверное, по лесу бегает, нас ищет.
- Или гансовские reliquiae , - добавил я, подумав. - Он же у немцев кто-то вроде проводника - Дерсу Узала. Вот, наверное, и помогает жмуриков собирать, своё жалование отрабатывает.
- Дима поклялся его посадить, - хмурым тоном, словно нехотя, сообщил Вова. - Пока волок его по лесу, он всё бормотал, словно в бреду.
- А вообще как у Димона со здоровьем? - осторожно поинтересовался я.
- Откуда я знаю. Поясница разворочена, кишки вроде бы целы. Если б у него внутреннее кровотечение было, мы живым его до больницы не довезли.
- Понятно, - сказал я. - А Боря с вами был?
- Нет, - ответил Пухлый. - Убежал куда-то. А может Рыжий его отловил, не знаю.
- Понял, - ко всем остальным несчастьям прибавилась ещё и тревога за Борю. - Ладно, я тебе позвоню.
- Рыжего увидишь, сразу звони, - предупредил Чачелов. - Я с казаками подъеду, если что, чисто по жизни, разберёмся.
- О"кей, - при упоминании о реликтах царской эпохи меня малость пере-дёрнуло, но я вспомнил, что Пухлый тусуется с казачьей стражей. - На дачу пока не езди. Я оттуда машину забирал и на немцев нарвался. Они там что-то типа базы устроили. Подробности, как ты понимаешь, не по телефону.
- Догадываюсь, - сказал Вован. - Ну, покедова.
Не медля, я позвонил Боре.
- Слушаю, - донёсся его флегматичный тон.
- Это Илья. Ты что, спишь?
- Есть маленько. Устал я, да и башка болит, - компаньону всё было нипо-чём, даже удар прикладом.
- Давно приехал?
- На первой электричке. Я к железной дороге вышел. А ты?
- А я на машине, правда, чуть попозже - в лесу ночевал. Кстати, видел там гмоха.
- Гмоха??? - переспросил Боря. - И что он делал?
- Явился сопроводить одного потомственного "чёрного следопыта" на Поля Бесконечных Трофеев, - и я рассказал то, о чём не решился поведать Пухлому - он бы поднял меня на смех.
- Ты говорил, что это к чему-то худому, - напомнил Боря.
Существа из другого мира, чуждые, как сказки эскимосов, не могли, естест-венно, предвещать ничего хорошего.
- А что у нас может быть хуже того, что есть? - с философской отстранённостью рассудил я. - Ты дома-то не боишься торчать?
- Что мне сделается?
- Служителей цепей и дубинок не стремаешься?
- Не-а. Они ко мне уже приходили. Мама их встретила в тот день, когда... Ну перед походом, в общем. Ничего. Поговорила с опером. Сказала, что ничего подозрительного не видела, так как сама недавно пришла с работы.
- То есть мусора проводили опрос населения.
- Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто живёт, да что из себя пред-ставляет.
- И что мама сказала?
- Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.
- Трупов в моей квартире не находили?
- Нет, трупов не было, я специально уточнял, - Боря вдруг понизил голос. - Трупов вообще не было. К приезду ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в чёрном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у "братьев" всё очень круто замазано.
Мы некоторое время помолчали. В окошке мелькали цифирки сокращающегося кредита.
- Ты думаешь о том же, о чём и я? - спросил я.
- Продавай, - сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.
- Они на мне, - сказал я, - и продавать их пока повременю.
- Зря, - сказал Боря. - Ты же видишь, что из-за них творится.
- Вижу, - ответил я, - и поэтому не спешу.
- А на что ты надеешься?
Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи "светлым братьям" отдавать ни в коем случае не следует. Contra spem spero . Так я ему и сказал.
- Напрасно, - ответил Боря. - Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.
- Будь что будет, - я лишь посмеялся внутри. - Как, кстати, Эрик себя чувствует?
- Он дома уже, я ему звонил, - обрадовался Боря. - А как там наши?
- Всё нормально, - ответил я. - Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.
- Я его шлёпну, - твёрдо сказал Боря. - Найду и завалю из ручника.
- Не гони коней, - с иронией в голосе осадил его я. - Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, "светлые братья" забрали. Они у тёщи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дёрнуть по поводу диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспредельщиков в маскхалатах и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать - иди в отказ.
- Точно, надо было в Новгородскую сматывать, - закручинился Боря. - Я наверное так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и ви-дели.
- Каждый человек - сам кузнец своего счастья, - я был не против, если бы факторов внезапности в этом деле стало поменьше. Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно только приветствовать его инициативу. - Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени может быть всё уляжется. Ну ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.
Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их со-всем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.
- Здравствуйте, Альфред Карлович, - постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнёс я. - Это Потехин беспокоит.
- Очень приятно слышать, - медвяным голосом ответствовал пидор.
- Помните, мы договаривались насчёт реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел её к вам сейчас подвезти, если вы конечно позволите.
- Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?
- Через час, - дал я время бой-френду собраться. Я добрый.
- Хорошо. Через час буду вас ждать, - многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.
Очень хорошо.
Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.
- Beautiful , - сообщил я. - Ребята живы, а наш любимец ждёт, безумной страстию сгорая.
- Чем же ты его так увлёк? - криво ухмыльнулся Слава.
- Ты не поверишь - Девой Марией.
- У-у!
Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить - забытые шедевры древних мастеров.
Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо от-крывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.
До обиталища ебуна на улице Ракова мы добрались как раз к условленному сроку. Час пик ещё не окончился и пришлось немало проторчать в пробках.
- Как ты думаешь, - спросил я дружбана, - дядюшка Альф поджидает нас один или с молодчиками?
- А какая нам разница? - мечтательно обронил он, мацая сталь АКМа. - Возьмём, даже если он не один.
- Только без жертв и разрушений, - попросил я, превосходно зная штурмовую натуру корефана. - Ну-у... без крайней на то необходимости.
- Посмотрим, - молвил Слава и мы вышли.
Прежде чем позвонить, я сунул руку за спину и расстегнул предохранитель-ный ремешок на ножнах. Меч под своей тяжестью приёмисто скользнул в ладонь. Маслозадый ебун открывать не спешил. Давал возможность "светлым братьям" притыриться или просто чуял, что ничего приятного его не ждёт. "За открывшейся дверью пустота, это значит, что кто-то пришёл за тобой". Пока что не товарищи в габардиновых макинтошах. Хотя мы со Славой для Конна мало чем их лучше. Товарищи отвезут дядюшку Альфа в комнату без окон, а мы... А что сделаем мы?
Додумать я не успел. В глазке мелькнуло пятнышко света, защёлкали замочные механизмы и дверь отворилась.
- Здравствуйте, Альфред Карлович, - бесцеремонно шагнул я через порог, - надеюсь, вы один?
Меч перегородил своим заточенным телом выход Конну на лестницу, Слава быстро прошнырнул в комнату. Автомат в его лапе не оставлял сомнений в целях нашего визита.
Из комнаты донеслось недовольное ворчание Рольфа.
- Нормалёк, - сообщил корефан, появляясь в прихожей.
- Замечательно, - я закрыл дверь. До этого момента путь отступления оставался свободным. Конн спокойно смотрел на меня. Казалось, он не удивлён вторжением. - Может быть пригласите нас присесть? - спросил я.
Мы прошли в гостиную и уселись в кресла. Ревматические суставы мои щёлкнули все разом. Получилось похоже на барабанную дробь. Я осторожно выпрямился и положил меч на колени.
- Ко мне, Рольф, - мягко приказал Конн, - сидеть, - он старательно избегал резких движений. - Как я понял, статуэтку мы реставрировать не будем. Вы прибыли с другими целями, Илья Игоревич?
- Вот именно, - выдержка герра Конна мне, определённо, импонировала. - Сейчас у нас с вами будет реставрация картины моего представления о "Светлом братстве", а, если потребуется, то и реставрация вашей памяти.
- Я вам всего не смогу рассказать, - предупредил реставратор, - поскольку сам всего не знаю. Мой допуск к секретам организации достаточно ог-раничен.
- Это легко исправить с помощью зонта, - корефан рыкнул так, что у Рольфа уши встали торчком.
- Как-как? - взлетели брови дядюшки Альфа.
- Если забить его тебе в жопу, пидор вонючий! - Слава явно вознамерился деморализовать допрашиваемого.
- Илья Игоревич, - с оттенком брезгливости произнёс Конн, - прошу вас, уймите свою гориллу.
По сути, он был прав, горячиться не стоило, но теперь и у меня имелись некоторые возражения.
- Господин, которого вы изволите так обзывать, является моим лучшим другом.
- Я согласен разговаривать, но без перехода на личности.
- Хорошо, - хлопнул я ладонями по мечу, а затем и вовсе отложил его на стол, чтобы не давил, - впредь обойдёмся без взаимных оскорблений.
- Мне известно, что вы вступили в конфликт с Братством, - клинок на столе был лучшим тому доказательством. За ним стояла смерть меченосца, иначе как бы мы его получили?
- То, что вы беседуете со мной тет-а-тет - сильное свидетельство в вашу пользу.
- Меня уполномочили поговорить с вами. Дать ответ на ваши вопросы в пределах моей компетенции. Поверьте, это не так много, но и не очень мало. И, прежде всего, постараться убедить вас продать Обществу Доспехи.
Вместо ответа я расстегнул куртку. Это было очень убедительно. Конн слегка наклонил голову.
- О-о, - только и сказал он.
- Мне очень не понравилась ваша организация, - сообщил я. - Но коли уж нам приходится столь тесно общаться, я бы хотел узнать о ней побольше.
- У вас могло сложиться весьма превратное впечатление о ней, - рассудительно заметил Альфред Карлович, - ведь вы находитесь исключительно в состоянии войны. А, между тем, "Светлое братство" к вам очень хорошо относилось, Илья Игоревич. С вами налаживали контакт и даже пытались предложить руководящую должность.
![http://www.reibert.info/forum/showthread.php?t=12131&goto=nextoldest [Швах]](/img/g/gawrjuchenkow_j_f/nep_4/evolution.gif)